По случаю приближающихся празднеств януарий все горожане находились в особенно воодушевленном, если не сказать - торжественном, настроении. Все кабаки и трактиры были заполнены до отказа, пиво и вино распивалось повсюду, на каждой улочке города, и отовсюду же разносились ароматы мясных блюд и других вкусностей.
В трактире у Каракалловых терм народу собралось вдвое больше обычного, да и рядом с трактиром толпилось не меньше людей. "Веселая четверка", казалось, не покидала этих мест и, как всегда, вела разговоры о судьбе страны и не только.
- Подумать только! Какому-то мальчугану, да еще и со странностями, доверить римскую власть! - Квинт, как обычно, после нескольких кружек пива становился неудержим и критиковал все, что двигалось. - Мало того, что он еще юнец и загрязняет Рим чуждой, восточной, какой-то по-бабски суеверной культурой, ведь он еще и развратен подобно этому, как же его...
- Ты про последнего худого говоришь или кого-то из древних разумеешь? - поинтересовался Марк.
- Да кто его знает, древний или не древний? Чье бренное тело покинула душа - тот уже для нас древний. - Квинт призадумался. - В общем, я про того самого говорю, который был редким обжорой и любил еще одеваться в женские одежды и даже вышел замуж за кого-то там. Да, он еще по этому поводу устроил игры, зрелища и бои гладиаторов, посещал их лично с супругом в свадебном платье.
- Это Калигула? - спросил Анней.
- Нет, это не тот, - ответил Квинт, - хотя Калигула ни в чем не уступает моему.
- Коммод? - предложил Анней еще одну версию.
- Нет, этого я еще лично помню. Он, хоть и был большой развратник, но прославился совсем не этим.
- Значит Германик?
- Анней, откуда ты это все знаешь? Читаешь, что ли, много? Впрочем, верно, по-моему, ты угадал, это того самого Германика я и имел в виду. Но к чему это я? Ах, да! Наш-то, нынешний, он-то уже успел отличиться. Слыхали, что люди говорят?
- Я не только слышал, но и своими, вот этими двумя глазами, клянусь Юпитером, видел, - Титу наконец удалось найти повод высказаться, - как Антонин со своими жрицами....
- Совокупляется? Ха-ха-ха! - громко рассмеялся Марк. - И что же здесь странного? Кто этим не занимается?
- Да, ты прав, многие или даже все этим занимаются, но ведь не так же, как он, со всеми сразу....
- Неужто со всеми сразу? Их же у него не менее двадцати, разве не так? Вот это да! - Марк был крайне удивлен, но тут же усомнился. - И где же ты это наблюдал? Может, ты и сам принимал участие, переодевшись жрицей? Ха-ха-ха! Он, небось, разницы-то и не заметил! Ха-ха-ха!
- Что, не верится? В храме я все это наблюдал! В том самом, где этот Гелиогабал танцы свои танцует! Да, да, там и наблюдал! Я видел всего единожды, а другие твердят, что мистерии всякий раз такими оргиями и заканчиваются. Я и сам в это не поверил, когда мне братец такое рассказал. Он, говорит, ходил на эти мистерии поглазеть, а однажды, когда танцы прекратились и народ разошелся, услышал странные звуки, раздающиеся из храма - то ли, женский плач, то ли еще что. Двери были уже закрыты, а он, решив, что кто-то нуждается в помощи, взобрался наверх, к окну и вот тогда увидел такое, отчего свалился с высоты и поранил себе обе ноги. Вот так. А потом он и мне это показал.
- Это еще что, - деловито произнес Квинт. - Ходят слухи, что Гелиогабал этот - большой любитель посещать общественные термы. Ходит он туда чуть не каждый вечер, принимая гражданский вид и смывая краски с лица, но не тут-то было - его все равно узнали. Так вот, заглядывает он в термы не просто так: зайдет, посидит чуток, прогуляется, понаблюдает за посетителями, найдет мужчину с самым большим достоинством и забирает его с собой. Порой, забирает даже нескольких. Ну, а что происходит после этого, вы и сами прекрасно понимаете.
- Это с каких таких пор римские нравы настолько изменились, что стали воспрещать подобные связи? Даже у самого мудреца Аврелия Антонина были любовные связи с братцами! - Возмутился Марк. - Может, ты мне и с Титом запретишь разделять постель?
- Эй, эй! Я никому ничего не запрещаю! Делайте что угодно, но во всем знайте меру!
- А ты-то сам знаешь меру? - Ухмыльнулся Марк. - Вчера ты был с одним братцем, сегодня - с рабыней, завтра, возможно, вступишь в связь с ослицей или, может быть, даже с ослом? Ха-ха-ха!
Товарищи еще немного поболтали и, исчерпав все темы для разговоров, покинули трактир, освободив место за столиком для других посетителей.
Вечерело. Внезапно грянул сильный ливень, и улицы города тут же обезлюдели, но царящий в воздухе аромат предстоящих празднеств не иссякал. Да, грядут януарии.