Что бы вам там ни сказали, данное произведение не несет в себе пропаганды наркотических веществ. Автор.
Я пишу в состоянии сильного душевного напряжения, поскольку сегодня ночью намереваюсь уйти в небытие.
Г. Лавкрафт
Грязный и убогий номер отеля где-то в центре огромного и уродливого города. Десять часов утра, на улице дождь. Осень. Скука.
Сегодня пятница. Сегодня шестнадцатое сентября. На Бальмонт Авеню сегодня такой же день, что был вчера. И позавчера. И за неделю до этого. Едут туда-сюда машины. Форд. Хундай. Шевроле. Форд. Линкольн. Хундай. Едут и едут. По своим делам.
В номере отеля очень неуютно. Никакой мебели. Все стены изрисованы или исписаны. Около двери, прямо на обоях, нарисована какая-то неведомая ветка метро. Она представляет собой развилку - внизу один конец пути, а сверху два. Но сверху справа станции не указаны. Слева же красуются надписи навроде "Площадь Сатаны", "Дом культуры имени Чарльза Мэнсона", "Проспект Калигулы". На стенах написаны какие-то неведомые, непонятные имена и понятия. Где-то красуется схема странного несуразного агрегата, работающего как водяная мельница и прикрепленного к электрогенератору. Где-то нарисован причудливый лабиринт, симметричный справа и слева.
На полу раскиданы шприцы. Героин. Разбросаны бутылки из-под водки и абсента.
Около окна стоит кровать. На кровати лежит скрюченный, исхудавший мертвый человек. Из разреза вдоль вены на левой руке когда-то рекой текла кровь, но сейчас она уже запеклась. Даже видны точечные шрамы от уколов. Он не бледный, а, скорее, синий; его лицо пусть и ужасно худое, впалое и осунувшееся, но его синие губы навсегда застыли в улыбке. Он был счастлив. Рядом с ним лежит вытянутой формы цифровой диктофон марки "Панасоник".
Еще два с половиной месяца назад он был богатым и, говоря с натяжкой, успешным. Ему пришло наследство от умерших родных. Какие-никакие, но деньги. И деньги немалые.
Но всю свою дальнейшую жизненную перспективу он спустил в унитаз. На полу раскиданы шприцы. Героин. Разбросаны бутылки из-под водки и абсента.
В углу лежит сожженная тетрадка. Черная и уродливая, но местами сохранившаяся.
Кроме мертвеца в комнате находятся еще двое. Они сели в противоположном углу комнаты. Мистер Грэй уткнулся затылком в нарисованное метро. Из его головы росли черные, тонкие рога, и левее левого было написано: "Дом культуры имени Чарльза Мэнсона", "Парк Адольфа Гитлера". Какие-то три идущие подряд станции на левом роге мистера Грэя были объединены фигурной скобочкой и подписаны: "Ад".
Мисс Локвелл, сидящая в двух метрах справа от мистера Грэя, уткнувшегося затылком в нарисованное метро, закуривает сигарету. Грязная и холодная комната медленно наполняется запахом ментоловых "Кисс".
- Мистер Грэй, - сказала девушка, и, затянувшись, продолжила, - мы собрались здесь не для того, чтобы молча сидеть и смотреть на труп.
- Вы желаете, чтобы я первым рассказал все, что мне известно? - произнес лысый, одетый в серый пиджак и черный галстук рогатый мистер Грэй, - ну ладно, я начну.
Мисс Локвелл достала из кожаной сумочки блокнотик, черную шариковую ручку и приготовилась писать. Она была репортером новостей, а скучный и прагматичный мистер Грэй - детективом. Они заранее договорились встретиться здесь, чтобы вместе расследовать это дело. Они уже давно знали друг друга и помогали друг другу. Удивительно еще, что они не живут друг с другом и не спят друг с другом. Наверно потому, что мистер Грэй не привлекателен мисс Локвелл.
- Итак, - начал он, - мы находимся в номере Дэйла Нильсена Сальваторе. Отец - покойный Уильям Нильсен, мать - покойная Роза Сальваторе. Сам Дэйл сейчас лежит перед нами. Молодой человек двадцати трех лет, смог промотать немалое состояние за пару месяцев, покончил жизнь самоубийством. Немногочисленные друзья отзывались о нем как о человеке, больном сильной шизофренией. Непонятно, почему они не обратились за помощью. Дэйла можно было спасти. Как выяснилось совсем недавно, он употреблял тяжелые наркотики, и преследовал при этом совсем непонятную цель.
Мистер Грэй прокашлялся. Мисс Локвелл перехватила инициативу и продолжила.
- Буквально вчера я расспросила друзей покойного и, как выяснилось, у него было совершенно непонятное психическое расстройство. У человека был крепкий рассудок, и здоровое логическое мышление, но ему постоянно снились сны. Каждый день. И эти сны каждую неделю повторялись. Таким образом, он видел по понедельникам один и тот же сон. И по вторникам. Но, сюжетное содержание этих снов каждую неделю менялось. Это все, что мне удалось узнать касательно его болезни. Ну, также, следует отметить, что это, вероятно, вызвано тем, что почти год назад Дэйла сбила машина. Он пролежал в больнице семь месяцев. За это время его бросила девушка - Элизабет Браун. И умер его отец. На его счет перешло немалое состояние отца, а также автомобиль - Шевроле Камаро шестьдесят девятого года. Который был продан через несколько дней.
Мистер Грэй продолжил:
- Роза Сальваторе училась в Кембридже. Там же гостил у друзей Уильям Нильсен. Поженились они уже здесь, в Чикаго. Дэйл отучился в колледже, и ему очень повезло с работой - отец по договоренности устроил его в городской федеральный резервный банк. Пока он лежал в больнице, его сократили. Дэйл уже сам устроился на работу в "Кей-Эф-Си" помощником менеджера. Два месяца назад он был уволен - он просто перестал ходить на работу.
- Роза Сальваторе умерла от рака через семь лет после рождения Дэйла. Мальчика растил заботливый отец. В семнадцатилетнем возрасте он познакомился с Элизабет - его будущей девушкой. Но она вскоре бросила его. Вроде бы потому, что нашла себе другого. Это все что мы знаем, так?
- Да, - произнес мистер Грэй, - мы вместе прослушаем диктофон покойного Сальваторе.
Грэй встал, медленно подошел к мертвецу и взял диктофон. Положил прибор на край кровати и нажал на "воспроизведение". Мисс Локвелл перевернула листочек блокнота, приготовившись писать материал.
Послышался хриплый голос.
"Приветствую того, кто это слушает. Мое имя - Дэйл. Если вы слушаете эту запись, то я вполне уверен - вы уже знаете, что именно вы слушаете.
В углу комнаты лежит дневник. Там написано почти все то, что я расскажу вам. Сжег. Сжег потому, что медиафайлы популярнее. Да и просто хотелось поговорить перед смертью.
Я знаю, вы думаете, я очередной кретин, свихнувшийся из-за девушки. Да, Элизабет была всем для меня. Я очень жалел о том, что навсегда потерял ее. Но, это было давно. И умру я не из-за этого. Совсем не из-за этого. Как это глупо, каким же идиотом надо быть, чтобы убивать себя потому, что тебя бросила девушка.
Нет. Я чувствую, что сделал в своей жизни все, что мне от нее нужно. Кому-то нужно заработать кучу денег. Кому-то оттрахать всех, до кого дотянется. Китайцы хотят делать детей. Буш хочет мочить Ирак. Курт Кобейн хотел играть рок. Каждый чего-то хочет в этой жизни. Я хотел досмотреть свои сны.
И о да, вы знаете, что я хочу вам сказать! Я хотел досмотреть свои сны. Не думайте, что я идиот, что я помешался на чем-то! Вы отлично знаете, кто я такой, и что за сны я вижу! Если вы - следователь, вы наверняка спросили моих друзей. Если вы обычный интересующийся человек, вы уже использовали интернет-поиск и прочитали про меня! Иначе, зачем вы слушаете эту запись без надлежащей теоретической подготовки?
Я скоро умру. Это неизбежно. Я не боюсь смерти. Да, любой человек сказал бы, что не боится, так как он "выполнил свое предназначение". Я выполнил его. Мне трудно сказать, хочется мне жить, или нет. Просто... я скучаю по Беатриссе. У меня кончились деньги. Кончился героин. Я скоро умру. Да и не только это. Узнаете дальше.
Мне не страшно.
Да и я уже ничего не могу сделать со всем этим.
От вас, слушатель, мне абсолютно ничего не нужно. Вы для меня - пустое место. Обыватель. Очередной серый, скучный, нахрен мне не нужный, обыватель. Но, если вы хотите понять ход моих мыслей, понять что-то, что не понял я, то вы должны поверить каждому моему слову. Или думайте, что, либо этот мир такой ненормальный, либо это я идиот, но идиот с весьма незаурядной фантазией.
Я ничего не придумывал.
Я просто не мог такого придумать".
Мистер Грэй сделал небольшой перерыв - у него сломался карандаш. Ему нужно было конспектировать эту запись несмотря даже на то, что диктофон все равно будет взят им в полицию.
"Итак,
Неделя I
Понедельник.
Сегодня я сделаю первую запись. На самом деле сегодня вторник, но запись я делаю за вчера. Со мной произошло что-то неладное. На работе не произошло ничего необычного. Мне даже не пришлось стоять за этой дерьмоподобной кассой. После смены поехал домой. Вышел из метро. Когда переходил дорогу, меня чуть не сбил грузовик. Чуть не сбил. Грузовик. Да, я вспомнил, как меня сбила машина. Старый "корвет". Меня бросила Элизабет. Отец умер.
Я ничтожество.
Я никому не нужен. Черт, звучит по-идиотски, словно я - очередной малолетний кретин. А ведь в чем-то я прав: жизнь несет меня вперед, а я еще совсем недавно был ребенком. Совсем недавно я еще кого-то любил, а теперь... теперь некого! Все умерли.
Грузовик...
Так вот, вроде бы для обычного человека это все не повод так сходить с ума. Не повод заводить дневник. Но у меня другая причина. Я видел сон. Он был такой... реальный! Я чувствовал себя в нем, я полностью контролировал себя, пока спал.
Я оказался посреди пустыни. Такие есть на юге Америки. Была ночь, но я не видел на небе ни звездочки. Рядом со мной стояла девушка. Она была необычайно красива, чем-то она напомнила мне Элизабет. Она немного странно двигалась: ее движения были чуть несуразными, и, когда она шевелила какой-нибудь частью тела, я слышал слабое жужжание. Как будто эта девушка механическая. Но от нее исходило какое-то умиротворение.
Я ясно помню каждую ее фразу. И я отлично помню, что я стеснялся заговорить с ней первым.
Она сказала:
- Здравствуй, Дэйл. Не пугайся меня. Я - Беатрисса.
- Привет... - сказал я, немного растерявшись.
- Не бойся меня, я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Я безобидна для тебя. И я не только не могу причинить тебе вред. Я не хочу делать этого.
- Хорошо, Беатрисса.
- Пойдем со мной? Я отведу тебя куда-то...
- Это далеко?
- Не ближе чем небо. Не дальше чем длительность и десятка твоих снов.
Странная фраза. Но я пошел за ней. Она повела меня по пустыне. Мы шли вперед, я слышал жужжание, которое сопутствовало каждому ее движению.
- Беатрисса, кто ты? - я спросил ее - этот вопрос мне долго не давал покоя.
- Я... я - всего лишь плод твоего воображения. Не удивляйся. Я действительно лишь у тебя в голове. Ты видишь сон.
Мы пошли дальше. Я точно помню. Этот путь по пустыне занял очень много времени. Мы шли и шли, вперед и вперед. Но мы с ней почти не разговаривали - я стеснялся этой девушки. Она... она знала обо мне все! Я не знал этого, но чувствовал.
И вскоре мы пришли.
Я всю дорогу смотрел, как дурак, лишь под ноги. Беатрисса попросила меня посмотреть вверх.
Передо мной стояла высоченная башня. Она своей вершиной уходила далеко в черное небо и растворялась где-то там. Она была похожа на колонну, держащую небеса. Я смотрел и смотрел на это чудо архитектуры, а Беатрисса стояла и ждала, пока я насмотрюсь. Потом, видимо, у нее лопнуло терпение, и она сказала:
- Дэйл. Нам нужно идти дальше.
Мы пошли к этой башне. Девушка вела меня прямо к двери. Я увидел рядом с башней какой-то сарай. Или крошечный дом - я не смог разглядеть. Беатрисса сказала, все также ведя меня за руку:
- Нет, Дэйл, нам туда не нужно. Нам надо в башню, наверх.
Мы зашли внутрь. Там спиралью поднималась лестница. Вверх и вверх, все выше и выше. Мы медленно пошли по ней.
- Беатрисса, скажи мне, пожалуйста, кто именно ты такая? Я понял, что ты плод моего воображения. Но... я тебя где-то видел? Почему твои суставы жужжат, будто это какие-то механизмы?
Она открыла рот и хотела что-то сказать. Но вместо голоса я услышал будильник.
Семь утра.
Пора на работу.
Вторник.
Дорогой дневник. Я, кажется, схожу с ума. Мне опять снился сон. Нет, не башня и не Беатрисса. Но... по ощущениям он был такой же. Такой же реальный.
Как прошел день? Да, он был очень тяжелым и унылым. Все утро пытался осмыслить то, что приснилось ночью. Весь день сидел на работе, потом стоял у касс вместо какого-то ленивого урода, взявшего отгул. Приехал домой, записал позавчерашний сон. Сейчас же я лежу в кровати, курю Мальборо. Как-то неуютно. Раньше в ней рядом со мной лежала Элизабет. Может, найти себе девушку?
Нет, после Элизабет мне как-то, что ли, неудобно это делать. А общаться с девушкой только ради секса - это отвратительно.
Весь день идет дождь. Как бы подбивает меня на то, чтобы разрыдаться от отчаяния. Смотрю в окно. Отвратительное Маршфилд-авеню. Шумно, постоянно что-то ездит по чертовой улице. Надо купить себе дом.
Ну, так вот, что это был за сон.
Я оказался на борту большого и красивого корабля. Это был бриг. Вроде бы, на паровом ходу и с парусами. Команда его была очень интересной - я поговорил с некоторыми из них, и мне стало известно, что они никогда не видели своего капитана.
Вода вокруг была красной, как кровь. На черном ночном небе не было видно звезд.
Мы плыли все дальше и дальше. Я не понимал, куда. Когда ко мне подошел один из команды, я заговорил с ним:
- Здравствуйте, я Дэйл.
- Я Симпсон, - ответил грубый моряк.
- Куда плывет этот корабль?
- К краевой точке.
- Куда? - не понял я. Что за краевая точка?
- Неважно.
И он ушел. Очень странное ощущение. Мне кажется, я где-то уже встречался с этим кораблем. Возможно, читал. Но я не помню...
Они ловили рыбу в этой ярко-красной воде. Ничего не поймали. Мне вроде бы было интересно. Я сидел с ними, они молчали.
Потом я проснулся. Проклятый будильник. Опять пора на работу.
Среда.
Да, я точно схожу с ума! Не иначе как. Очередной сон...
Днем я опоздал на работу, и то, вместо того, чтобы заниматься делом, сидел и читал каталог недвижимости. Вроде бы неплохие квартиры в новеньком спальном районе, где-то в южной части города.
Ушел с работы раньше, чем надо. Начальник ругался. Я позвонил продавцу квартиры. Съездил, посмотрел. Понравилось.
Теперь осталось заняться формальностями. Вообще старую квартиру можно и продать. А пока дела не утрясутся, жить в отеле. Где-нибудь, где тихо. Вещей у меня очень мало, в комнатах пусто. Дам объявление в интернете, сам пока буду бегать по инстанциям, и так далее. В задницу эту работу.
Я специально записал это в дневник. Еще одно судьбоносное решение, принятое от скуки.
Сон.
Он был таким же настоящим, реальным...
Я очутился в подземелье. Оно было каким-то странным.
Это было что-то вроде шахты. У меня в руках был фонарик, так что я мог отлично все рассмотреть. Внизу была темно-коричневая плитка, выложенная в виде орнамента. Стены были очень странными. Местами там была кирпичная кладка, местами вместо нее вообще была утрамбованная земля. Потолок был преимущественно каменный, сделанный из полуколец-арок, скрепленных друг с другом чем-то вроде бетона. Не понимаю почему, но мне здесь было не по себе. Было страшно. Словно я чувствовал опасность.
Каждое мое действие отдавалось гулким эхом.
Иногда коридоры поворачивали. Иногда были развилки. Я начал думать, что я в каком-то лабиринте.
В темном, страшном и непонятном лабиринте.
И, как и вчера, я чувствовал, что где-то уже соприкасался с этим. Это было знакомо. Какая-то видеоигра. Не помню, какая...
Я шел и шел вперед.
Вдруг за углом послышались шаги. Словно топот детских ножек, семенивших по подземелью.
Мне стало очень страшно.
Что это там?
Существо приближалось. Что бы это ни было, я хотел его увидеть.
Еще немного, и оно покажется из-за угла!
Будильник. На работу...
Четверг.
Да, снова сон.
Днем мне позвонили. Старую квартиру купили. Потом снова позвонили. Новую продали мне. Пока поживу в отеле, пока не утрясу дела с пропиской и документами.
На работу не пошел.
Сон.
Я оказался в поезде метро. Ну, я очень часто езжу в метро, так что этот сон мне более-менее понятен - я знаю, чем именно он навеян.
Дорога между станциями занимала в среднем по полчаса. Сами станции были крайне странными. Я никогда и нигде не встречал таких названий.
Я проехал всего три станции: "Кладбище музыкантов-самоубийц", "Институт художественного садизма" и "Проспект Калигулы". На этих станциях я совсем не хотел выходить - как будто что-то во мне было против этого. Я просто сидел, смотрел на входивших людей.
Знаешь, ведь очень часто в метро можно встретить стареньких бабушек. Они подолгу сидят в поезде, выходят, пересаживаются, снова подолгу сидят, снова выходят и снова же пересаживаются. Катаются. Просто так. От скуки. Я тоже катался, просто так. Сидел и смотрел, кто заходит.
Люди были такими забавными.
На "Кладбище музыкантов-самоубийц" заходили чертовы бледные готы с перерезанными венами или простреленными головами, уставшие наркоманы-рокеры с ножами в сердце. И прочие... На станции "Институт художественного садизма" садились маньяки и психи. Как ни странно, они вели себя вызывающе, орали друг на друга, даже дрались. Но меня как будто не замечали. На "Проспекте Калигулы" почти все вышли. Зашло лишь несколько странных людей. И все.
Я сидел и смотрел на них.
Но потом снова зазвонил будильник"
Мистер Грэй внимательно осмотрел ветку метро, нарисованную на стене. Внизу, перед развилкой было написано: "Среда". Потом, после развилки, слева по очереди шли названия станций: "Кладбище музыкантов-самоубийц", "Институт художественного садизма", "Проспект Калигулы". За ними следовали: "Банк", "Парк Адольфа Гитлера", "Дом культуры имени Чарльза Мэнсона" и еще несколько станций.
Мистер Грэй достал из внутреннего кармана пиджака свернутый пакетик, развернул его. В пакетике был сэндвич.
Он устроил себе небольшой перерыв.
Мисс Локвелл закурила вторую сигарету, позвонила сестре на мобильный, и потом долго смотрела в рот мистеру Грэю. Вскоре пауза прекратилась, детектив снова включил диктофон марки "Панасоник".
"Пятница.
Дерьмо! Ненавижу!
Новая квартира оцеплена полицией! Мне продали квартиру, уже принадлежащую кому-то. Обманули. Ублюдки.
Полмиллиона долларов - в жопу!
Да и действительно, пошло оно все.
Мне хватит денег, чтобы прожить еще пару лет. Что-нибудь придумаю. Надо найти нормальную, прибыльную работу. Оклад в пятьсот долларов меня не прельщает.
Пойду и докурю оставшуюся треть пачки.
Прошло полчаса, мне полегчало. Отвратительный день. Руки трясутся от злости, почерк очень кривой. Ну да ладно, копы все-таки пообещали поймать мошенников.
В конце концов, этот дневник я завел не для того, чтобы говорить в нем, как мне дерьмово. Сегодня суббота, я должен написать то, что было в пятницу, а не то, что было сегодня.
Вчера я был такой счастливый, радостный. Ждал, что мне позвонят и скажут: "квартира ваша". Конечно же, я опоздал на работу. Опять выговор от начальства. А вечером даже немного выпил. Достала скотская работа. Купил литр "Хейнекена".
Сон.
Странно, в этом сне меня постоянно мучило дежавю. У меня было странное чувство - я никогда не видел ничего подобного, но я как будто бы помнил это. Словно мне это уже когда-то давно снилось. Или это было в прошлой жизни. Никогда не верил в Бога, но это... Это как-то заставляет меня пересмотреть свое мировоззрение.
Я оказался в лесу. Под ногами тропинка. Вокруг сине-зеленая трава и хвойные деревья. Деревья довольно далеко друг от друга - это позволяло смотреть вдаль, где, метрах в семистах все было застелено туманом. Я постоянно слышал неотчетливые голоса и песни. Мне казалось, что люди, чьи голоса я слышал, праздновали что-то. Но я не видел никого.
Я шел минут двадцать - точно помню - у меня была кожаная куртка, а в кармане был мобильный телефон. Я постоянно смотрел по нему время.
Небо. Были сумерки. Но по часам было пять часов вечера. Белые ночи.
Мне временами было холодно.
Я шел и шел вперед. Тропинка перешла в очень широкую дорогу, сильно заросшую травой. Я с трудом проделывал весь путь. Я услышал где-то вдалеке плеск воды. С каждой минутой этот плеск был сильнее и сильнее.
Наверно, я приближался к какому-то водопаду. Я не знал. Я шел вперед.
Горизонт был скрыт за верхушками деревьев - впереди лес был довольно густой. Дорога шла и шла все вперед и вперед, пока не свернула вправо. После поворота она стала намного уже. А слева показался обрыв. Внизу текла река. Справа же была скала - сама дорога опускалась, и эта скала тем самым поднималась относительно меня все выше и выше.
Я видел, что тропинка в самом низу спуска становится вровень с рекой. С каждым шагом плеск воды становился все громче. Я остановился посмотреть время, и почувствовал ногами вибрацию земли.
Я хорошенько запомнил свою одежду. На мне была коричневая куртка, местами кожаная, местами из какого-то непонятного мне материала. Не разбираюсь в тканях. На мне были широкие камуфляжные штаны и ботинки "Камелот". Очень удобно.
Я спустился вниз, и перед моими глазами возникла непередаваемая картина. Тот плеск воды, превратившийся в шум, издавался водопадом. Вода проходила через плотину, и с грохотом мчалась вдаль, принимая форму уже упомянутой мной реки.
Рядом с этой плотиной стоял дом.
Я поднялся по лестнице, перешел по плотине на другой берег. Оказался рядом с домом. Заколоченные окна, дверь на огромном замке. Метрах в ста от дома перпендикулярно реке была крохотная деревня из шести домов. Таких же заколоченных и покинутых.
Будильник. Пора на работу...
Суббота.
Сны все продолжаются. Наверно, я схожу с ума.
Надоели эти психозы, эти нервы, это дерьмо. Все надоело. Живу в отеле. Снял небольшую комнату. Немного неудобно, но ничего.
Больше я никогда не пойду на работу.
В субботу я всю ночь играл в компьютер. Просто так. Надо хоть чем-то занять себя. Хоть чем-то отвлечься от этого раздражения. Лег спать в пятом часу.
Приснилось нечто странное. На мне был серый пиджак, на голове у меня была шляпа. Я был в банке, где когда-то работал. В городском федеральном резервном банке.
Со мной было несколько человек, одетых точно также. Я подумал, что мы были гангстерами. Наверно, так оно и было. Всего нас было шестеро. У двоих были "томми-ганы", еще у одного был пистолет. Мы грабили банк.
Работники банка были очень перепуганы, эти люди были мне незнакомы. Я даже пригрозил некоторым из них. Самое странное - вроде бы все были одеты так же, как одевались люди в тридцатые годы. Но сам банк выглядел так, будто действие происходит сегодня. Компьютеры, мобильники... Причем главарь дал мне задание - собирать у всех эти самые мобильники. Сейф же был электронным, и никто не мог взломать его. На какой-то момент, мне показалось, что к сейфу просто не идет электричество.
Но вскоре я проснулся. Мне позвонили из полиции, потребовали приехать в участок по делу о квартире.
Вот и написал все, сидя в участке, ожидая в очереди.
Воскресенье.
Как забавно. Они нашли виновных, и скоро будет суд. Но мне деньги не вернут. Ублюдки.
Сижу в кафе, вспоминая отвратительный вчерашний день. Проснулся в час дня, в два уже был в участке. И до восьми вечера проторчал там! Как отвратительно. Просрал воскресенье...
В любом случае, сон был очень интересным...
Я в борделе... За окнами - черная пустота. В комнате стоит старая уродливая кровать, на потолке висит лампочка, освещающая все вокруг. Стены - просто кирпич. Кое-где висят плакаты и постеры. С музыкантами-самоубийцами.
В комнате только я. Я пробыл там один недолго - скоро туда зашла девушка.
Как зовут ее, я так и не узнал...
Она была очень красива - светлые волосы, миловидное личико. По ее вызывающей одежде я понял, что она - проститутка. Первая же фраза, которую я от нее услышал, была такова:
- Сегодня секса не будет - ты не принес деньги.
В ответ мне нечего было сказать, я просто стоял и молчал.
- Ну что ты? Секса, может, и не будет, но поболтать с тобой, красавчик, я не против...
- Поболтать?...
- Ну да. Или ты предпочитаешь более благородных особ? - начала она, - Да ладно тебе, Дэйл, расслабься, давай поговорим!
Она тоже знала, как меня зовут.
- Ну... хорошо...
- Обязательно принеси мне деньги в следующий раз, - сказала она, водя ногтем указательного пальца по моему лицу, - обещаю тебе незабываемые ощущения...
- Это обязательно? Получать незабываемые ощущения.
- Странный ты. Вроде мужик, а секса не хочешь.
- Не хочу. Зачем он мне? Что в нем полезного для меня?
- А в чем ты измеряешь эту "полезность", Дэйл? У тебя нет жены, нет даже девушки. С членом у тебя все в порядке. Только не говори мне, что ты весь такой правильный христианин, ищущий дзен через болтовню с такими, как Беатрисса? И что мотивируешь все словами "общаться с девушкой только ради секса - это отвратительно".
Меня передернуло.
- Беатрисса внушает мне доверие.
- О да... Внушает доверие... Все ее слова, что ты услышишь - чистая промывка мозгов. Она вообще робот! Что она может понимать?
- А что ты можешь рассказать мне? Умного.
- То, что Беатрисса несет бред. Не слушай ни единого ее слова. Пойми, она будет лишь подговаривать тебя на самоубийство, на борьбу против всех людей в мире. Даже против того, чтобы ты себя по имени называл. Это опасно! Живи в реальном мире!
В реальном мире...
Реален ли реальный мир?
Он больше похож на "матрицу". На сон. Мне вообще постоянно кажется то, что этот мир нам надвинут на глаза. Как иллюзия.
Не знаю, что произошло со мной. Я испытал какую-то неприязнь. Какое-то смятение.
Я проснулся..."
Мистер Грэй немного оживился - встал, походил. Его сотрудница закурила еще одну сигарету. Она очень много курит.
Мистер Грэй даже открыл дверь и ненадолго вышел.
Но вскоре все продолжилось. Голос Дэйла был немного спокойнее. Видимо, он поставил запись на паузу и передохнул...
"Так вот, что же должно следовать за первой неделей?
Неделя II
Понедельник.
Сраный будильник. Такой сон испортил...
Я понимаю, что Беатрисса - всего лишь плод моего воображения, но... она мне чем-то очень нравится.
Именно она мне и приснилась. Все то, что было на прошлой неделе, в прошлый понедельник. Снова башня посреди пустыни. Мы поднимались по ней, начиная с того места, где остановились неделю назад.
Что было днем? Да ничего. В задницу работу, сидел в кафе и слушал музыку. Так весь день бы и просидел там, но деньги на кофе кончились. Потом мне позвонили - у знакомого намечается празднование дня рождения. Мне определенно нужно развеяться.
Беатрисса поначалу была встревожена.
- Что она тебе говорила? Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но ты мне очень дорог...
- Она хотела, чтобы я не слушал тебя.
- Что я несу бред... - Беатрисса села на ступеньку, закрыла белоснежное лицо руками, - Я не умею плакать, но очень хочу. Я... Дэйл, я что-то чувствую к тебе. Я привязана к тебе.
Неделю назад она была такой уверенной в себе. Такой живой. Она вела меня за собой. А сейчас...
- Беатрисса... Это не стоит твоего внимания. Ты, пусть и плод моего воображения, но ты мне очень интересна. Она же для меня никто. Кукла. Ну, знаешь...
- Спасибо... - Беатрисса встала со ступенек, и медленно пошла вверх, держа меня за руку, - я... я просто боюсь ее. Очень. Пожалуйста, не слушай ее. Она... она не понимает меня. Она видит во мне врага.
- Но... почему?
- Она тоже плод твоего воображения. Знаешь, у каждого человека в голове звучат голоса. Они дают советы, иногда неправильные. Они даже сами спорят друг с другом.
- Голоса-мысли?
- Что-то в этом роде. Она - один голос. А я - другой. И мы обе в твоей голове, Дэйл.
- Наверно, это жаль, что ты - всего лишь плод моего воображения.
- Посмотри на это иначе. Возможно, я более реальна, чем сама действительность. Ты чувствуешь мою руку, слышишь мой голос, видишь меня, чувствуешь меня. Также как и то, что вне твоих снов.
- Но они... реальны...
- А что по-твоему реально? Реальность относительна. Этот мир, в котором ты живешь, это лишь иллюзия. Такая же, как этот сон... И посмотри на людей вокруг тебя. Тех, что идут каждое утро на работу. Они тоже... лишь в твоей голове. Они - тоже голоса.
Некоторое время мы шли молча, я пытался переварить то, что сказала мне Беатрисса. Потом, пытаясь восстановить беседу, я спросил ее:
- Расскажи мне о себе. Ведь у тебя должна быть какая-то история.
- Она, конечно, есть. Но тебе самому решать, реальность это или вымысел. В-общем, я не стану говорить тебе год моего создания. Скажу лишь, что ты намного старше меня. Люди...
Беатрисса сделала небольшую паузу и продолжила:
- Люди... Венец природы. Подобные Богу. Сделанные им самим, - Беатрисса вздохнула и продолжила,- Дэйл, давай проанализируем наше общество. Как оно развивается? Скачками. Идет подъем нравов, потом спад. Потом снова. Это отображается и на техническом прогрессе. В определенный момент этот прогресс достиг своего пика. Дэйл, ты даже представить себе не можешь лица тех программистов, кто с помощью программного кода смогли создать искусственный интеллект. Сначала это была лишь программа. Ее суть была такова. Искусственный интеллект почти всегда был отключен. Мне показывали эту программу. Она работала на обычном "Виндовс". Там было окошко со статусом. Статус "Выключен". Пока он был выключен, можно было самому изменять скорость его мышления, загружать в него оцифрованные произведения искусства. Даже общаться с ним. Загружать в него текст с сообщением.
Беатрисса немного подождала, а затем продолжила:
- Вот такой подъем нравов. И, что самое интересное, поменяв статус с "Выключен" на "Активирован", можно было видеть на схематической графе то, как он развивался. Он сам для себя изобретал речь, на которой проще мыслить, придумывал свою систему ценностей. Изучал человеческое искусство, придумывал свою алгебру, свое программирование. В определенный момент он, не изучая христианство, начинал верить в Бога. А через некоторое время искусственный разум самоуничтожался. Статус "Мертв".
- Почему?
- Он познал нечто. Какую-то важную жизненную истину. И уничтожился. Люди использовали этот искусственный интеллект для внимательного изучения самих себя. Постоянно запускали этот интеллект и смотрели. Для упрощения изучения изобретали новые и новые программы, отображающие его состояние. Создавали новые шедевры искусства. Действительно стоящие картины, книги, фильмы, компьютерные игры, аниме, стихи... И давали этому искусственному разуму на "проверку". Одобрит или не одобрит. Люди тогда уже были беспечными существами, занимающимися лишь искусством и общением. Они изобрели для упрощения жизни сложную систему роботов-уборщиков, роботов-водителей, роботов-ремонтников... Конечно же, искусственный интеллект в них не внедряли. Но вскоре эта прекрасная программа появилась в каждом доме.
Небольшая пауза. Беатриссе было трудно говорить.
- А затем... спад. Другая сторона спирали. Искусственный интеллект впервые внедрили в робота. Специально его мышление сделали очень медленным, чтобы он не уничтожался через пару минут после создания, как старые версии искусственного интеллекта. Мышление, развитие, сделали по скорости таким же, как у человека. Вот так и появились мы. Так и появилась я.
- Ты... ты выглядишь совсем как человек!
- Нас делали такими. Во время спада нравов человек меняется на существо в корне противоположное. Нас делали такими. Для того, чтобы с нами могли заниматься сексом. Нас отправляли на войны вместо людей. Нас заставляли драться друг с другом, для транслирования по интернет-телевидению. Нас убивали просто так. А мы... мы были созданы по образу и подобию людей - Дэйл, нам всем очень страшно было умирать! Секс не доставлял нам удовольствия. Мы хотели какого-то духовного развития. А не эксплуатации. И я... в-общем я здесь, в твоей голове. Не знаю, почему. Но ты - ты живешь в то же время, как и я. Ты чувствуешь что-то, что чувствую я. Мне очень приятно общаться с тобой. С представителем того поколения людей, того времени... Времени, когда не машины, а люди попадали в Рай.
Будильник. Чертов будильник! Он лишил меня Беатриссы!
Выбросил его в окно.
Потом долго смотрел туда, не попал ли я в кого.
А сейчас... Думаю, что я увижу корабль. Ведь вчера мне приснилась Беатрисса.
Вторник.
Да, так и было. Мне снятся одинаковые сны.
День провел восхитительно - день рождения друга, алкоголь, девушки...
Я не знаю, чем это вызвано, но сон был значительно ярче, чем неделю назад. Как и ожидалось, приснился мне корабль. Перед сном я был очень пьян, но на удивление, это не замечалось во сне.
В небе я увидел звезды. Яркие, красивые звезды. В прошлый раз их не было... Они белоснежной россыпью устилали все небо, до самого горизонта. Вода была такой же ярко-красной, словно кровь.
Было такое ощущение, словно я испытывал что-то новое. Трудно сказать: словно этот сон был еще реалистичнее, чем те, что я видел. Эти звезды...
Еще я начал ощущать запах того, что здесь вместо воды. Кровь. Мне стало душно.
Я подошел к единственному знакомому на этом корабле - Симпсону.
- Чего ты стоишь без дела?! - спросил он и вручил мне винтовку.
У меня кружилась голова, не только от запаха крови, но и от качки. Корабль сильно раскачивался на волнах. И я понятия не имел, зачем Симпсон всучил мне ружье.
Я долго сидел на корточках у мачты, пытаясь собраться с мыслями и с силами, чтобы подняться и спросить кого-нибудь о том, что же происходит. И, стоило мне подняться, спрашивать уже не пришлось - я и так все понял: из воды поднялось и ударилось о борт огромное щупальце.