Только неделю тому Нателлочка была красивейшей женщиной. Кра-сота ее была необыкновенно яркой, она бросалась в глаза каждому встречному. Не Нателлочка, что Вы? Красота!!!
Не так давно она слышала о себе восклицание друга ее мужа: "Нателлочка, — сказал он, — при виде вас хочется воскликнуть: "Всем стоять! Это она!". В свой адрес она принимала даже самую грубую лесть. Да, что сказать, наверно все мы такие, если дело ка-сается нас.
Еще и недели, собственно, не прошло, каких-то шесть дней, ко-торые перевернули всю жизнь, исказили, испортили весь портрет, так тщательно, с таким трудом и вкусом, создаваемый уже 28 лет.
Чувство побитой собаки не оставляло ее. На лице по непонятным причинам выскочило три прыща, которые для нее были сравнимы, разве что с гибелью "Титаника".
Только неделю тому назад она позволяла выкурить себе лишь од-ну сигаретку с чашечкой кофе, ровно в 13.30. Но эти шесть дней уже курила почти по пачке в день. Иногда даже начинало подташнивать, но заняться чем-нибудь полезным было невмоготу, только поэтому и приходилось курить.
Еще недавно она не понимала вечно сетующих на свое безрадост-ное существование домохозяек. Да, и она нигде и никогда не работа-ла. Ну и что? Да ей и некогда было работать. С утра встать, при-нять контрастный душ, поухаживать за своим лицом и телом, умастив их кремами, после прическа, легкий утренний макияж. Свежей и бла-гоухающей разбудить замечательного супруга Эдика. Покормить, повя-зать галстук, проводить, целуя, предварительно напомнив ему про все его достоинства. Она была уверенна, что только благодаря ей, Эдик продвигается по служебной лестнице не просто через три сту-пеньки, а, пожалуй, перепрыгивает весь лестничный марш.
А дальше, приготовить ужин надо? Надо. Убрать в квартире, на-до? Надо. Все это она успевала к 13.30, после небольшая оттяжка на тридцать минут — кофе с сигареткой.
И потом дел невпроворот: маникюр, педикюр, смыть утренний ма-кияж, пару масочек для лица, вечерний макияж. Да и еще ежедневные посещения соседки Веры, которой минимум на час нужен был слуша-тель, чтобы рассказать про мужа-бабника, который "все на худых со-плячек косится". Когда Вера рассказывала, она поглощала громадные ломти хлеба с маслом, так что масленка после ее монолога была пус-той. Нателлочка как-то даже рассказала ей анекдот о том что, масло мазать надо, а не кусками есть. Несмотря на избитость и подтекст анекдота, Верочка хохотала до слез, а после сказала:
- Терпеть не могу, когда масло плохо намазывают. Сегодня "своего" прошу, сделай мне бутерброд, а я постель уберу. И пред-ставь себе, кусками масло на хлеб положил. Я ему: "Своих потаску-шек такими бутербродами будешь кормить, а мне масло размазывать надо". А он психанул и ушел голодным на работу. Я масло размазы-вать начала, а оно никак, крошится. Так я его с утра в магазин об-ратно отнесла.
- Масло? - уточнила Нателлочка.
- Ну не Кольку же?
- И что взяли? - удивилась Нателлочка.
- Что б у меня и не взяли? - в свою очередь удивилась Вера.
В общем, от привязанности Веры Нателлочка очень уставала. Но зато, когда приходил с работы Эдик, ей было что рассказать, она обожала хохмить по поводу Верочки. Нателлочке вообще нравился кон-траст между собой и кем-то еще. Поэтому всех ее подруг нельзя было отнести к разряду симпатичных.
Нателлочка и Эдик жили вместе уже семь лет. За эти семь лет Эдик не переставал восхищаться ею, особенно, после посещения со-седки или других Нателлочкиных подруг. Умелые женские руки из обычного парня Эдика создали интересного мужчину: одет с иголочки, аккуратная стрижка, предупредителен и с достоинством, в общем — эталон элегантности. А наличие красивейшей жены усилило интерес к нему обеих полов.
Так что Нателлочкой он очень гордился! Были ли они в Прибал-тике или на Черноморском побережье, везде, даже на Кипре, восхи-щенные взгляды мужчин и завистливые женщин следили за миниатюрной, но с прекрасными формами, фигуркой его жены, что приятно тешило его душу.
Эдик работал заместителем главного управляющего в процветаю-щем коммерческом банке. Ему ужасно льстило, что его шеф всегда пе-редавал привет Нателлочке, причем не просто жене, а помнил по име-ни.
Наглаженный костюм и рубашка ожидали своего хозяина. Эдик, сидя в кресле, листал Нателлочкин журнал. Они собирались на банкет по случаю годовщины банка.
Нателлочка в белье пурпурного цвета красилась перед зеркалом. Когда она занималась макияжем, то совершенно отключалась от окру-жающего. Потому и не заметила, что Эдик перестал листать журнал и начал с интересом что-то читать.
Затем Эдик внимательно посмотрел на ее бедра, как-то совсем по-новому изучая их. Нателлочка через зеркало поймала его взгляд, и самодовольно улыбнувшись, спросила:
- Мой зайчик что-то хочет?
- Нателлочка, и ты хочешь в этом году на море?
- Конечно, радость моя.
- Но у тебя же целлюлит?!
- Что?
Нателлочка никогда не слышала критики по поводу своих внешних данных и от неожиданности совсем растерялась.
- У тебя самый настоящий целлюлит и даже не первой степени.
Голос Эдика звучал, как приговор.
- Что? - опять произнесла она, хлопая одним накрашенным и другим не накрашенным глазами.
- Ты еще о детях говоришь? А что же с тобой будет, когда ты родишь?
В голосе Эдика не было ни грамма грубости, он как бы рассуж-дал вслух.
Нателлочка в ужасе бросилась одевать халат. То ли она очень спешила, то ли рукав был выправлен наизнанку, но правая рука никак не могла попасть в халат и он предательски болтался у нее на пле-че. Так и не найдя в халате союзника, Нателлочка плюхнулась на на-глаженные брюки Эдика и горько расплакалась.
- Ну, ну, Нателлочка, что ты? Я же не хотел тебя обидеть. Ну прекращай, — пытался успокоить Эдик. - Вот и брюки помяла. Мы так опоздаем.
Никакие уговоры помочь не могли, настроение было испорчено.
Еще немного порыдав в ванной, она умылась, опять погладила брюки и заново начала наводить красоту. Но то, что она хотела уви-деть в зеркале, никак не получалось: и брови не такие, и глаза не те. Эдик начинал нервничать, они уже опаздывали. Последний взгляд, брошенный в зеркало, не порадовал.
Они опоздали на целый час. Эдик всю дорогу твердил, что это может повредить ему. Когда они пришли, все уже были в сборе.
- Ну, Эдуард Александрович, что ж вы опаздываете, — пожурил шеф. - На работу вовремя, я тут... Наталья, — обратился он к Нател-лочке, — Наверно это вы виноваты?
Нателлочка двусмысленно улыбнулась и ничего не ответила. На этом внимание к ней и ограничилось.
Она может быть и не пошла бы совсем на это торжество после всего происшедшего, но ей не терпелось посмотреть на новую сотруд-ницу Машу Лазельскую, перед которой, по словам Эдика, шеф просто терял дар речи. Просматривая незнакомые женские лица, она пыталась угадать фаворитку шефа. Почему-то ее глаза были устремлены куда-то вдаль, но там были лица, явно не первой молодости. Вдруг:
- Нателлочка, знакомься, это Маша, — Эдик представил девушку, сидящую почти напротив.
- Очень приятно, — улыбнулась в ответ Нателлочка.
Спустя минут тридцать ее неприятно поразило, что Эдик так ув-лекся беседой с Машей, что совсем забыл про нее, этого с ним рань-ше никогда не случалось. Вообще и она любила поговорить, но тут ей просто некуда было слово вставить. Почему-то все вокруг были заня-ты своими разговорами, ею совершенно никто не интересовался.
Она попыталась обратить на себя внимание, поинтересовавшись кем Маша работает.
- Я начальник отдела маркетинга, — ответила Маша и сразу же отвела от Нателлочки взгляд, как бы прекратив на этом разговор.
Сказать, что Маша была красавицей, Нателлочка не могла. Она показалась ей слишком сухой, все движения были угловаты, резки, одним словом ни грамма женской пластики. Когда Маша засмеялась, Нателлочка с удовольствием отметила, что у нее слишком крупные зу-бы. Присмотрелась, — и лицо, желает побольше ухода. Успокоившись, она пошла подкрасить губы.
Нателлочка зашла в туалет и остановилась возле зеркала. Вна-чале она не обратила внимания на женские разговоры, доносящиеся из соседнего помещения.
- Вы жену нашего Эдуарда видели? - услышала она. - Какая жен-щина!
Нателлочка невольно улыбнулась, при этом вылезла помадой за контур. Достав салфетку, начала вытирать губы, чтобы накрасить за-ново.
- Я вообще не понимаю, что этим мужикам надо, — продолжал ше-потом другой голос. - Эта Лазельская - просто швабра. А Эдуард от нее млеет.
У Нателлочки в ушах что-то зазвенело, потом она решила, что ей все почудилось.
- Они и обедать вместе ездят, — продолжал безжалостный шепот. - Я вот думаю, не он ли Лазельскую двигает. Без году неделя, а уже начальником сделали.
Нателлочка почувствовала, что женщины закончили курить и, не накрасив губы, выскочила из туалета. Обрывки услышанных фраз вер-телись у нее в голове.
"Это сплетни, — попыталась она себя успокоить, — обычные жен-ские сплетни. Ведь на работе всегда так. Чтобы мой Эдик? Швабра, — вспомнила она, — действительно точно, никаких форм. Да еще и смех лошадиный. Он что слепой?"
Нателлочка вернулась в туалет, накрасила губы, еще раз внима-тельно посмотрела на свое отражение. Она не привыкла видеть себя такой: усталые глаза и, вообще, выражение лица какое-то жалкое, совсем не свойственное ей.
Подходя к столу, она заметила, что Эдик уже подсел к Лазель-ской и они о чем-то весело говорили.
"Целлюлит... — вдруг с обидой промелькнуло у нее. - Неужели он способен? Мой Эдик?"
Ей захотелось громко крикнуть "Эдик!". Она не хотела больше здесь находиться. Она открыла сумочку, денег как назло на такси не хватит.
- Эдик, — подошла Нателлочка к мужу, — я поеду домой.
- Нателлочка, ты что? - удивился Эдик. - Сядь, посиди.
- Я не хочу. Я домой хочу.
- Извини, — обратился он к Маше, взяв Нателлочку под руку, отвел в сторону.
- Нателлочка, я не могу уехать, — с раздражением начал он.
- Я Наташа, — вдруг заявила Нателлочка.
- Что? Слушай, Наташа, тебе надо, ты и езжай, — зло прогово-рил он. - Пойдем.
Он посадил ее в такси.
- Я скоро буду, — уже в дружелюбном тоне пообещал Эдик.
Таксист пытался завести разговор, но у него ничего не получи-лось. Нателлочка молча уставилась в окно, даже не слыша его вопро-сов.
Казалось, что кто-то залез в нее и больно царапает внутри. Она бы с удовольствием поплакала, а плакать ей всегда хотелось, когда было жалко себя. Но вместо желанной жалости на нее нашла ка-кая-то злость и досада. Как будто не можешь дать ответ, на мучаю-щий тебя вопрос, из-за этого маешься, злишься и, как неприкаянный, блуждаешь в собственных мыслях. Не доставало лишь "капли", которая переполнив ее, в итоге принесла бы облегчение.
Первым желанием было поделиться с кем-нибудь, поплакаться. Но кому? Соседке Вере? Но Нателлочка знала, что она ей скажет. Так как в своем случае Вера всегда угрожающе говорила: "Добегается у меня! Потом рогами будет за все цепляться!". Да и не поймет она, угол зрения не тот, только послушает немного, махнет рукой, да про Кольку своего начнет, неоднократно слышанные Нателлочкой истории рассказывать.
В тот же злосчастный день позвонила институтская подруга Ин-на. На грустное Нателлочкино: "Алло", она нетерпеливо и беспокойно спросила: "Что-то случилось?". Но Нателлочке показалось, что в ее голосе прозвучала даже какая-то надежда. И она только и смогла сказать, что очень устала.
Да и что она могла ответить, ведь все подруги видели ее все-гда красивую, счастливую, любимую. "Везет же тебе Наташка!" — не-устанно повторяли они.
"Все, наверно, бы даже обрадовались" - промелькнуло у нее в голове.
Одним словом вся эта история камнем легла на Нателлочкину ду-шу.
Эдик вел себя, как ни в чем не бывало. Даже не попытался с ней объясниться после этого вечера. Это еще больше усугубило На-теллочкину обиду. Она стала подозрительной. Когда Эдик целовал ее, приходя домой, она принюхивалась — нет ли посторонних запахов. Эдик уже давно не приходил с работы вовремя, но сейчас любое опо-здание ранило ее.
Нателлочка хотела даже сама объясниться с Эдиком. Но вспомни-ла, как еще в институте он ревновал ее, постоянно пытался выяс-нить: любит ли она его, будут ли дальше продолжаться их отношения. В картинках прошлого она увидела великодушную Нателлочку и жалкого Эдика. Да! Как же он унижал себя, выясняя с ней отношения, сколько же мольбы было в его глазах. Нет, старая роль Эдика явно не подхо-дила ей.
Лабиринт собственных мыслей загнал ее в тупик и уже пять дней Нателлочка не знала, как из него выйти. Домашняя работа стала ей в тягость, но по привычке она следила за тем, чтобы Эдик ходил на-кормленный и наглаженный. А на себя у Нателлочки сил не хватало. На четвертый день она поняла, что Эдик и не замечает, что она с утра не подкрашена, что уже который день ее лицо обходится без ма-сок, а волосы без обычной укладки небрежно закручены на затылке.
"Может быть, он уже давно не видит меня? - подумалось ей. - А обнаружив у меня целлюлит, окончательно махнул рукой?"
Нужно что-то делать. А что? Почему-то она стала рыться в сво-ей записной книжке, но имена и фамилии людей, записанные в блокно-тике, были такими далекими, что и позвонить им было бы неприлично.
Но тут зазвонил телефон, Нателлочка подняла трубку.
- Алло, Наташка, привет! - услышала она. - Как твои дела? Это Ира.
- Хорошо. А твои?
Ира была ее школьной подругой, они очень редко виделись. На-теллочке общение с ней не доставляло никакого удовольствия. Ей ка-залось, что Ира всегда умаляет ее достоинства, никогда не видит ничего хорошего.
- Ты что делаешь? - спросила Ира.
- Есть готовлю, — сказала Нателлочка, хотя уже приготовила.
- Пойдем в кафе сходим, — предложила Ира. - Ты знаешь, так все надоело, хочется пойти и напиться.
Ира отличалась от всех Нателлочкиных подруг тем, что всегда говорила без вступлений и намеков. Она никогда не подводила к мыс-ли, если ей чего-нибудь хотелось, предлагала сразу. Несмотря на простоту в общении, ее нельзя было сравнить с примитивной Верой.
- Пойдем, — неожиданно для себя согласилась Нателлочка.
- Через час в кафе около консерватории. Договорились?
- Подожди, я должна собраться. Давай хотя бы через два.
- Ладно, через полтора я тебя жду.
Собираясь, Нателлочка подумала, что с ее стороны это излишний мазохизм, встречаться с Ирой. Ничего хорошего все равно не услы-шишь, а критики ей сейчас и так хватает.
Но все-таки надо выйти из дому, может быть по пути произойдет что-нибудь хорошее.
Опаздывая, она остановила машину. За рулем старых красных "жигулей" был мужчина лет шестидесяти. По пути он начал "баловать" историями из своей жизни. Нателлочка молчала. Последняя его исто-рия была о том, как он подвозил женщину, на его взгляд лет
25-ти, а оказалось, что ей 48.
- А, Вам, наверно, тридцать? - спросил он Нателлочку.
- Что?! Да мне вообще двадцать три!!! - воскликнула 28-летняя Нателлочка. Возмущению ее не было предела. - На 48-летнюю женщину вы говорите, что ей 25, а мне 30, когда всего 23! У вас глаза есть?!
- Да я, да я, — пытался оправдаться водитель.
Внутри все кипело, негодование, копившееся уже шесть дней, разом выплеснулось на несчастного водителя.
В ужасном настроении Нателлочка зашла в кафе, где ее ожидала Ира.
- Я не могу, не могу, — чуть ли не со слезами бросилась она к Ире.
Она собиралась весело выпить шампанского, но вместо этого вы-ложила все: и про целлюлит, и про сотрудницу мужа Машу Лазельскую, и про этого кретина водителя.
- Ты понимаешь, когда я выходила замуж за Эдика, я думала: "Кто же меня еще так будет любить как он". Но он воспринимает меня как куклу, манекен. Ведь каждый человек имеет право болеть, ста-реть. И при этом достоин любви. Любят человека потому что потому. Разве можно любить женщину за то, что у нее нет целлюлита или он есть? Но что же будет со мной, когда я постарею?! Я сидела все это время репродукции рассматривала. Ты понимаешь, всегда был этот проклятый целлюлит. Рубенса "Персей и Андромеда" помнишь? У Андро-меды — есть, Рембрандта "Даная" - тоже, у Ренуаровских красавиц и подавно. Кустодиевскую Венеру повернуть, так я думаю, там все ноги и ягодицы целлюлитом побиты.
- Ну, ты даешь, ты еще раздень "Сикстинскую мадонну" Рафаэля, - ухмыльнувшись, сказала Ира.
- Да нет же, я не об этом. Если б мы сами не орали и не писа-ли о наших недостатках, мужчины бы это и недостатками не считали. Воспринимали бы все как есть.
- Слушай, Наташка, ты ведь очень красивая женщина, —такое На-теллочка услышала от Иры впервые. - И тебе ли что-либо говорить. Ведь если б мужчины не понимали ничего в красоте, они бы и тебя не видели. Ты что сейчас, только для Эдика стараешься? Да, в конце концов, пойди на работу, там тебя заметят.
- Куда? Кто меня возьмет? Я уже пять лет как институт закон-чила, ничего не помню. Да сейчас такие специалисты и не нужны.
- Иди на шейпинг, в бассейн. Что ж ты такую красоту дома пря-чешь? Это просто варварство, - в Ирином голосе звучала добрая иро-ния, поэтому нисколечко не было обидно.
Выплеснув все накопленное, Нателлочке сразу стало легче. Вме-сто одной бутылки шампанского они выпили две. Все проблемы показа-лись какими-то мелкими и Нателлочка окончательно развеселилась.
На следующий день она объявила беспощадную войну целлюлиту. Записалась на шейпинг и в бассейн, купила антицеллюлитный крем, термогель и массажную щетку.
В течение трех недель Нателлочка ежедневно посещала бассейн, занималась шейпингом, втирала кремы, до красноты массируя кожу щеткой. Но ямочки на бедрах оставались такими же. Зато на душе стало хорошо. Активный образ жизни давал положительные эмоции, не-когда было думать о плохом. Эдик как-то уже не очень волновал. Да-же раз Нателлочка допустила оплошность — забыла погладить Эдика рубашки и он злой пошел на работу в свитере!
Нателлочка плыла по первой дорожке, пловец она была никакой. Спокойно и не спеша, двигаясь в воде, она знала, что нужно плавать еще пятнадцать минут. Любила ли она плавать? Да. Но только не в бассейне. Вот где-нибудь на море, в солененькой водичке, ласкающей тебя, охлаждающей тело от жаркого солнца, — это здорово! А в хлор-ке, где твое размеренное плавание нарушают резкие свистки тренера, муштрующего рядом своих питомцев. Эти жуткие свистки вообще нару-шали ритм ее купания. Ей казалось, что и она должна по свистку, сильно махая руками, быстро поплыть. Вначале с ней такое даже слу-чалось. Но теперь Нателлочка почти привыкла, разве только ее ноги, после свистка начинали сильнее двигаться.
На соседних дорожках плавали по одному и очень энергично. На ее дорожке тоже было не людно: две пенсионерки, она и еще две мо-лодые женщины. Они плавали так же спокойно, как и она, в общем, никто никому не мешал.
Нателлочка схватилась за поплавки, разделяющие дорожки, чтобы передохнуть. Рядом уже перестали плавать и ей была приятна воца-рившаяся тишина. Запрокинув голову назад, цепляясь за поплавки, она вытянула ноги на соседнюю дорожку. Ей даже показалось, что она на море. Мол плыву, как хочу, хоть вдоль, хоть поперек.
- Девушка, вы как русалка, — нарушил ее блаженство мужской голос.
Нателлочка не услышала, как к ней подплыл мужчина, который до этого интенсивно плавал. Она быстро убрала ноги с его дорожки.
- Я вас что, испугал? - спросил он, заметя слишком резкое движение Нателлочки.
- Нисколько, — ответила Нателлочка, при этом все-таки решив еще поплавать.
Мужчина минуту подержался за поплавки, как раз в том месте, где была Нателлочка, и вернулся на начало дорожки.
Она чувствовала, что он смотрит на нее, а, поплыв назад, убе-дилась в этом. Ей казалось, что она повела себя по-идиотски. Но ее до ужаса смутило внимание к ней, не подкрашенной, с мокрой голо-вой. Время заканчивалось, и пора было выходить из бассейна. Но как? Выставить напоказ, вдобавок ко всему, она и свой целлюлит, человеку, который только что заинтересовался ею? Для нее это была пытка. Она схватилась за лесенку. Как назло, мужчина, и довольно-таки симпатичный, находился около соседней лестницы.
- Девушка, а как вас зовут? - просто обратился он к ней.
- Наташа, — ответила Нателлочка.
- А меня Саша, — представился мужчина.
"Да вылезай же первый" - подумала Нателлочка.
Но мужчина не спешил.
"А, черт с тобой" - разозлилась Нателлочка и начала подни-маться по лесенке.
В итоге она чуть не упала. Надев тапочки, пошла в раздевалку.
"Чвак-чвак" - чвакали тапочки, это всегда раздражало ее, тем более сейчас.
"Все не так, и тапки скрипучие, и задница трясется" - думала она.
- Наташа, подождите, — услышала она. - Сколько времени вы пе-реодеваетесь? - догнав ее, спросил новый знакомый Саша.
- Час, — ответила Нателлочка.
- Так долго?
- А что вы думали, я же женщина. Мне волосы высушить надо? Себя привести в порядок надо?
Нателлочка заметила, что Саше в плавках очень даже хорошо.
- Я могу вас подвезти, так что вы долго не сушитесь. К вашему приходу машина уже прогреется и будет тепло.
Нателлочка не знала, что сказать. Ей опять стало как-то не-ловко.
- Хорошо, — наконец сказала она, — но если ждать надоест, уезжайте.
- Наташа, я вас обязательно дождусь.
"Знал бы, что твои слова мне, как бальзам на душу", - подума-ла Нателлочка.
Как всегда Нателлочка неторопливо оделась, тщательно приведя себя в порядок. На улице около спорткомплекса стояло много машин. Что же ей делать, в каждую заглядывать? И, вообще, узнает ли он ее. Она ведь была в купальнике.
Но заглядывать в машины не пришлось. К ней сразу же подбежал Саша.
- Как же вы меня узнали? - поинтересовалась Нателлочка.
- А я вас давно узнаю и в бассейне и после.
"Это из серии чего-то невероятного, — подумала она. - Врет точно".
- Вы до этого в беленькой шапочке ходили, а сейчас в капюшо-не. Поэтому я чуть-чуть задержался, ожидая беленькую шапочку.
- Вот это да! А я вас первый раз сегодня увидела, — удивилась Нателлочка.
- Да? А я все время плаваю на соседней дорожке.
Машина у него была хорошая, и действительно в ней было тепло. Саша предложил заехать в кафе и Нателлочка согласилась.
Придя домой, Нателлочка начала антицеллюлитные процедуры. Но ей показалось, что целлюлита и нет. Лишь при сдавливании кожи по-являлись небольшие ямочки. Но вчера же он еще был, она его видела. А сегодня его нет, а может просто видеть не хотелось.
Нателлочка расцветала с каждым днем, восхищенные глаза опять обратились к ней. Все стало на свои места. А Эдик? Эдик тоже вер-нулся на свое прежнее место в семье. И даже научился гладить ру-башки.