Лика ложечкой мешала давно остывший чай, наблюдая за тем, как Белла кружит по комнате, словно ночная бабочка вокруг фонаря.
Две сестры. Две стороны одной медали. Белла - любимица матери - белокурая, вздёрнутый аккуратный носик, широко распахнутые синие глаза светятся на фарфоровой коже узенького личика. С детства у хореографического станка: и раз-два-три. И раз-два-три... Лика - папина дочка - вертлявая как пони, смеющиеся медово-карие глаза на круглом веснушчатом лице в обрамлении крутых завитушек рыжих волос.
Так они и росли. Белла - бабочка, порхающая по различным конкурсам, и Анжелика - Лика - маленькая пони, взгромоздившая на себя домашние заботы.
- Я не понимаю! Как ты можешь так жить? - Белла рассматривала кофейный сервиз. Она перевернула чашку. - О! Ридингер? Думаю, тебе пора заняться своей личной жизнью. Я бы на твоем месте порвала с этим жиголо.
- Ты не на моём месте, - Лика положила ложечку на блюдце, вздохнула. Ей не хотелось продолжать разговор. Она устала. Казалось, еще вчера бабушка смотрела на нее своими умными и ласковыми глазами, и вот уже месяц, как они с сестрой бегают по делам наследства.
Белла упаковала кофейный сервиз в коробку, - ну, вот и всё. - Окинув беглым взглядом комнату, надела перчатки. - Жаль, так дешево продали квартиру, но, сама понимаешь: мне срочно нужны деньги.
- Понимаю.
- Будет минутка, заеду к тебе.
Лика согласно кивнула, - да, приезжай. - Хотя она прекрасно знала: сестра уже давно вычеркнула ее из своей жизни.
Уже стоя у дверей, Белла обернулась, - ты бы сходила к косметологу. Выглядишь ужасно. И сядь на диету. Да! Чуть не забыла. Что там бабушка написала в завещании по поводу дерева? Я что-то не поняла.
- Просила посадить берёзу.
- Ах! Ну, да! Ты теперь будешь жить в её в доме. - Белла непроизвольно скривила тонкие губы. - Так что, карт-бланш в руки! - Коротко рассмеялась. - Ну, вроде как всё.
Лика приехала в посёлок, когда уже стемнело. В лунном свете дом выглядел несколько устрашающе. Но Лика знала, что он её ждет, что он живой, и что он тоже грустит по бабушке, как и она. Ключ без усилия повернулся в замке, дверь беззвучно распахнулась, словно втянувшись в пространство дома. На Лику пахнуло горьким благоуханием разнотравья - настолько насыщенным, что на мгновение закружилась голова. Несколько минут она стояла, не включая свет, ожидая ощутить перед собой невидимую стену отторжения. Но дом принял её в свои мягкие объятия, окутав нежным облаком тепла.
Весь следующий день она занималась уборкой дома. Удивляясь в душе: насколько бабушка вела аскетичный образ жизни. Все вещи имели четкое предназначение. Не было лишней рухляди, загромождающей пространство. Во всех комнатах - большие окна, сквозь которые свободно лился солнечный свет. Кухня - небольшая, уютная. С круглым столом из закаленного стекла, который не забирал пространство. Навесные шкафчики, полки со специями. По углам развешены пучки трав. Гостиная, в которой только пара больших кресел, столик из ротанга и телевизор. Вдоль стен сансевиерия в деревянных кашпо. Лика будто слышит, как бабушка, смеясь, говорит: 'Я люблю этот цветок. Он, в отличие от других, не выделяет ночью то, чем мне не хочется дышать'.
В спальне - большая дубовая кровать, неизменная сансевиерия. На двери крошечной кладовой-гардеробной - часы со стрелками в центре солнечной системы, и цифры, цифры... Эти часы всегда интересовали Лику. Она просила бабушку рассказать ей об этих странных часах: на них будто замерло время, и никогда не двигались стрелки. Но бабушка всё посмеивалась и приговаривала: 'Всему своё время'.
Лика сняла с полки коробку, открыла. Фотографии: Тибет, города мира... Женщина, похожая на бабушку - рядом невысокий мужчина в очках и цилиндре. На обороте надпись: "1884 год. Париж. Мулен Руж". Лика сложила фотографии. Поставив коробку на место, открыла другую. Стеклянные бусы, бархатная коробочка с жемчугом, шелковые вязаные перчатки. Открытка: внутри сухой цветок орхидеи, стихи на французском. Круглая стеклянная баночка. Внутри переливается золотом порошок: праздничная пыль на елку. Лика открыла, окунула мизинец в золотую пудру, растерла ладонями. Вернула баночку на место. Задумалась. Перед ней приоткрылась дверца в жизнь, о которой бабушка никогда не рассказывала.
Ближе к вечеру приехал Аркадий. Услыхав звук клаксона, Лика вышла на веранду. Прошло то время, когда при виде этого мужчины у нее бегали мурашки по телу, и внизу живота разливалось томление. Со временем Аркадий стал для нее привычкой, как кофе по утрам и обязательная чистка зубов.
- Привет! Рыжая!
Воспоминания запорхали мотыльками: Новый Год, шумная компания: почти все незнакомые. Она сидит на полу: курит и пьет. Пьет много, до мути, которая уже подступает к горлу. Но ей наплевать. Бьют куранты, все орут, обнимаются... Кто-то хватает её, тащит за собой. Далее провал в памяти, похожий на обморок. Утром его глаза: карие, с золотыми искрами. Будто о чем-то спрашивают. Ответа нет. Поднимается, идёт в ванную комнату. Наклоняется над раковиной: её выворачивает мгновенно, без усилия. Долго рассматривает себя в зеркале. Сзади кто-то властно обнимает. Она встречает в зеркале взгляд уже знакомых карих глаз. Стоит молча, глядя в упор, пока руки не разжимаются. Отталкивает мужчину и уходит. Полагает, что навсегда.
- Привет! - Лика машет в ответ. Босиком по траве идет к воротам, открывает задвижку.
Аркадий протягивает маленькое деревце. Берёза! Она уже и забыла. Отрывает листья, растирает пальцами, вдыхает тонкий и одновременно терпкий аромат. Аркадий хватает её в охапку, чуть встряхивает, целуя в шею, губы.
- Деревенский воздух тебе на пользу. Ты похорошела.
Лика выскальзывает из его объятий. Ей не хочется думать, что он приехал за деньгами.
- Показывай свой дворец!
Лика следует за мужчиной, невольно заряжаясь его энергией. Может, поэтому она стала с ним встречаться, когда он позвонил через неделю после той - совершенно безумной - новогодней ночи. Его тело излучало жар, который постепенно изгонял отрешенную бесчувственность, согревая. Неуёмная энергия Аркадия пробуждала её к жизни. И она таяла, как Снегурочка таяла от любви к Лелю. Вскоре она узнала, как Аркадий зарабатывает. Она не питала никаких иллюзий в отношении этого мужчины, который продавал свое тело женщинам. Надо быть последней дурой, лелея мысль о том, что он может полюбить, и питала надеждой, что это возможно.
Под утро - разгоряченные, усталые, они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и тихо рассказывали тайны, которые вряд ли могли поведать днем.
- Ты любил когда-нибудь?
- Страдал в пубертатном возрасте ночными поллюциями, грезя о девочке из параллельного класса. Ты не знаешь, каким я был. Этакий сельдерей - тощий, прыщавый, неуклюжий. Явно не герой девичьих грёз.
- И когда тебя переклинило?
- Когда понял, что я дельфин.
- Дельфин? - Лика уже готова была рассмеяться, но мысль о том, что дельфины не такие уж безобидные млекопитающие, остановила её.
- Ты знаешь, что каждый вдох для дельфина это сознательное усилие? Когда он не хочет жить, он делает вдох и уходит на дно. Когда не стало родителей, я ушел из дома, потому что не хотел влачить жалкое существование в детском доме. Я ехал и ехал, пока не закончились деньги. Очнулся в захудалом городишке. Помню, стою на перроне, уже готовый сделать последний вдох. Подходит мужик. Глаза бегают, ощупывают меня как шлюху. Так я заработал свои первые деньги.
Аркадий намотал на палец рыжий локон, потянул, принуждая Лику приблизить лицо, - не смотри на меня такими страшными глазами. Обычно я не откровенен с женщинами. Повело меня...Может потому, что увидел себя, когда ты сидела на полу, пьяная вдрызг: уже готовая к тому, чтобы сделать последний вдох.
- Я не помню, что тогда было. Проснулась, рядом ты. Странно, что не воспользовался.
- Никогда не принуждаю женщин. Я даю им то, в чем они нуждаются. Есть женщины, для которых секс как физиология, другим нужна любовь, важны чувства. С этими сложнее всего. Приходится идти по лезвию бритвы. А ты? Нет, я не спрашиваю, любила ли ты. Я хочу знать, ты была когда-нибудь счастлива?
Лика молчала. Золотое лето, напоенное счастливым ожиданием. Биение сердца под ладонью еще не родившегося ребенка. Видимо, это и было мгновением счастья. Но этим крохотным кусочком своего счастья она ни с кем не поделится.
- Ты летал во сне когда-нибудь?
- В детстве часто летал. Один и тот же сон. Стою на горе. Внизу вокзал, поезда носятся туда-сюда. А я срываюсь с горы и лечу, расправив руки, как долбанный дельтаплан.
- А мне кажется, что я прошлой ночью летала. И не во сне.
- Это какие надо иметь крылья, чтобы поднять всё это богатство! - рассмеялся Аркадий, уткнувшись в ямочку между грудей. - Так бы и лежал, - тихо пробормотал: "Пахнешь яблоками и мятой. Чёрт! Надо ехать. Труба зовёт!" - Аркадий поднялся с кровати, потянулся.
- А у твоей бабули шикарный домик. Обычно у старушек туалет на улице и вода из колодца. А что это за странные часы? Никогда таких не видел, - Аркадий подошел к двери, провел ладонью по дереву, пальцем сдвинул стрелки. - Обычно на часах три стрелки, а здесь их пять. - Аркадий нажал на диск, расположенный в углу часов, похожий на солнце. Внезапно внешнее кольцо диска начало вращаться и, сделав круг, замерло. Аркадий опять нажал на 'солнце'. Теперь внутреннее кольцо диска пришло в движение и замерло, сделав круг. Лика подошла к двери.
- Не подозревала, что эти часы работают.
- А что это за цифры? И знаки Зодиака...
- Не знаю. Я как-то спросила у бабули. Она только посмеялась. Сказала, что всему своё время.
Аркадий взял смартфон, сфотографировал.
- Покажу фото другу. Он чокнутый математик. Может, разгадает этот кроссворд. - Аркадий открыл дверь, заглянул с обратной стороны. - Ничего.
- А ты думал, там вход в параллельный мир? - подавила усмешку Лика.
- Да, неплохо бы.
- И что бы ты сделал?
Аркадий на мгновение задумался, - может, дал в морду тому мужику на перроне. Или лучше - отговорил родителей от поездки.
Лика подошла к Аркадию, обняла, крепко прижавшись к груди. Слушая, как мерно и сильно бьется сердце мужчины, она почувствовала раскаяние. "А ведь я считала его самовлюбленным эгоистом". Лика разжала объятия, отвернулась.
- Раз уж ты решил уехать, помоги посадить дерево.
- Ну, уж нет, Рыжая! Труд тебе полезен. Может, сбросишь пару кило.
- Ты скотина.
- Ага, - Аркадий обнял Лику, чмокнул в щеку. - Навещу тебя через пару недель.
- Можешь не напрягаться.
- Хорошо, тогда через неделю.
2.
Лика стояла с саженцем в руке, раздумывая - куда бы посадить берёзку. Бабуля ничего не написала, так что решать придется самой. Лика окинула взглядом участок, и будто воочию увидела круглую чашу садового зонта, кресло-качалку, рядом небольшой плетеный столик, на котором - томик Чехова. Лика не понимала, над чем бабулечка смеется, читая книгу. Чехов казался ей скучным, неинтересным: серая, пошлая жизнь и несчастные женщины, не нашедшие свою любовь. Совсем как её жизнь, так что... Смешного мало. Ну, что ж, раз бабуля любила это место, посажу деревце здесь.
Вонзив лопату в землю, Лика зачерпнула чернозём: земля была мягкая, податливая. Внезапно острие лопаты уперлось во что-то твердое. Лика присела, раскидала руками землю и увидела небольшой ящик. Обычный деревянный ящик с металлическими заклепками. Она вынула его из ямы, хотела открыть, но передумала. Взяв саженец, аккуратно опустила в яму, присыпала землей и полила. Глядя на нежные листочки, она подумала, что это деревце они с Аркадием посадили вместе. Может, это какой-то знак? Она будто услышала насмешливый голос: "Не обманывай себя. Неужели тебя жизнь так ничему и не научила? Он вернется к тебе. Но, не за твоей любовью, а за твоими деньгами".
Лика посмотрела на ящик, больше похожий на шкатулку. Что в нем? Какие еще загадки ждут её? И не станет ли для неё то, что она увидит разочарованием в человеке, которого любила всем сердцем. И, которому, доверяла? После смерти отца, бабушка стала для нее тем спасательным кругом, который не дал утонуть в мире, где она никому не была нужна. Для матери - красивой, утонченной, Лика была словно пятно на белоснежной пачке, которая бережно хранилась в шкафу. Бывшая балерина все усилия вложила в старшую дочь Беллу, которая, хотя и не смогла реализовать мечты матери - не стала примой балериной Большого театра. Зато вышла замуж за богатого бизнесмена, который ввел Беллу в элитарный круг. Что, в какой-то мере, компенсировало нереализованные амбиции матери на ее счет. Так они и жили, словно в параллельных реальностях: Лика и мать с Беллой.
Лика отнесла ящик в дом. Поставила на стол. Взяв тряпку, тщательно протерла, обуреваемая внутренним сопротивлением и предчувствием того, что с открытием этой шкатулки в ее жизни произойдут события, которые изменят ее жизнь. Кристаллы в люстре завибрировали, издавая тихое и мелодичное звучание, погружая Лику в воспоминания. Она будто вновь услышала голос матери.
- Что? Что ты сказала?
Голос матери, обычно невозмутимый, сорвался на визг.
- Я жду ребенка, - Лику колотило от ужаса, что мать подойдет, вонзит свои длинные красные ногти ей в шею, и растерзает.
- Мерзавка! Ты решила окончательно загубить мою жизнь! Надо было сделать аборт. А не рожать такое чудовище! Боже! - Беата Арнольдова Лебединская вознесла руки вверх. - За что ты караешь меня? Вон! - Завизжала она. - Вон из моего дома!
- Мамочка? - раздался голос Беллы. - Мамочка! Можно поговорить с тобой?
Беата Арнольдовна обернулась. Её лицо, еще искаженное яростью, не испугало Беллу. Несколько секунд Беата Арнольдовна смотрела на дочь, черты лица смягчились.
- Что, дорогая?
- Выйдем, мамочка, - кивнула Белла, мельком взглянув на Лику.
Тишина. Только глухой говор за дверью. Тихий, невнятный, словно шипение змей. Лика стоит в оцепенении. Ноги одеревенели, отчего ей кажется, что она вот так - стоя - умрёт. Дверь отворяется. И Лика не верит своим глазам: мать улыбается. Следом входит Белла.
- Прости, Лика. Я была просто в ужасе. Но Белла меня убедила, что тебя надо поддержать в этот трудный час.
Рот матери открывается и закрывается, но Лика не слышит, о чем та говорит. Она видит только глаза, в которых тлеет огонёк - опасный и беспощадный.
- Да, мама, - прошептала. С трудом оторвавшись от глаз матери, смотрит на сестру. - Белла?
Сестра легким шагом балерины подходит к ней, обнимает, шепча: 'Я помогу тебе. Мы же сёстры, родная кровь. Мы - семья. Не так ли? А мамочка просто расстроилась'.
Позже на семейном совете было решено, что Лика поедет в деревню - нет, не к бабушке. Зачем расстраивать старую женщину? Они снимут комнату. Женщина очень порядочная, чистоплотная. Лика поживет там до того времени, пока не придет время рожать.
- Свежий воздух будет полезен и тебе, и твоему ребенку. Не так ли? - Белла смотрит своими лучистыми синими глазами, которым хочется верить, что так все и будет.
- А что будет, когда я рожу?
- Милая! - Белла обняла Лику. - Неужели ты думаешь, что мы бросим тебя и твоего ребенка в это тяжелое для нашей семьи время? Кстати, кто отец?
- Я не знаю, - солгала Лика. Она не хотела, чтобы мать и Белла вцепились мертвой хваткой в её Сергея, если узнают, что он сын владельца банка. Она сама поговорит с ним.
Белла переглянулась с матерью.
- Хорошо, сестренка. Поговорим потом.
Лика еще четыре месяца ходила в институт. Казалось, всё как прежде, но незримая жизнь росла в ней, и она чувствовала это, постепенно привыкая. Мать и сестра делали вид, что ничего не происходит. Их спокойствие пугало. Белла больше не спрашивала, кто отец ребенка. А Лика, даже если бы и сказала, уже ничего не могла изменить. Она встретилась с Сергеем и призналась, что у них будет ребенок. После этой встречи он ни разу не позвонил, а его телефон, как и он сам - стали для нее недоступны. Это предательство любимого человека потрясло. Но она нашла в себе силы - ради ребенка - продолжать жить.
Это лето было упоительно дивным. Она жила в чистом, светлом доме, стоящем на окраине деревни. Из ее комнаты открывался вид на реку, куда она ходила каждый день купаться. Раскинув руки, Лика будто парила над водной гладью, наблюдая за облаками - белоснежными кораблями, плывущими в бездонном синем небе. А потом, качаясь в гамаке, засыпая под жужжание пчел, грезила наяву, представляя, каким он будет - её маленький сын. Да, было ли это? Иногда думала Лика, вспоминая те дни золотого лета и себя - счастливую, наполненную светом и ожиданием.
Бах! Створка окна захлопнулась от резкого порыва ветра. Лика, вздрогнув, очнулась, с трудом вырвавшись из мучительных воспоминаний. Комната стремительно погружалась в сумерки. Яркая вспышка ослепила её, и в следующее мгновение стены дома содрогнулись под раскатами грома. Она вышла на веранду. Дождя не было, но душный воздух уже нес в себе влагу. Первые капли дождя тяжело ударили по крыше, и внезапно ливень накрыл дом оглушительным водопадом. Лика сбежала по ступеням, остановилась. Подняв руки, закрыла глаза. Потоки воды обтекали её тело. Даже сквозь прикрытые веки, она увидела яркую вспышку. Осознание того, что может погибнуть от удара молнии, на короткий миг заставило встрепенуться сердце от страха.
Очнулась Лика, сидящей на ступеньках веранды. Ливень прекратился. Косой луч заходящего солнца, пробившись сквозь плотную листву, медленно, словно котенок, крался к ее ногам. В небе пронзительно заверещали стрижи, им вторил пронзительный крик ястреба. Лика поднялась, ощущая легкий озноб. Войдя в дом, посмотрела на шкатулку. Помедлив, в раздумье направилась в спальню. Нет, она сегодня не готова. Может быть, завтра. Стянув мокрый халат, завернулась в махровую простыню и легла, повернувшись лицом к окну. Постель еще хранила запах Аркадия. Но, что это значило для неё? Ничего. Этот человек не трогал ни сердце, ни душу. Никогда больше она не позволит мужчине разрушить её жизнь. Неожиданно для себя, Лика подумала о Сергее, которого не видела почти десять лет.
"Наверное, он думает, что стало с ребенком. А, скорее всего, уже забыл обо мне. Да, и черт с ним" - последняя мысль, прежде она погрузилась в мягкие объятия сна.
3.
"Милая Анжелика! Я знала, что именно ты найдешь эту шкатулку. Кто, как не ты любила меня и знала все мои стариковские привычки. Пришло время раскрыть тебе тайну. Вижу улыбку на твоем лице. Ты всегда была недоверчива ко всякого рода тайнам Вселенной. Но, прошу тебя, моя дорогая внучка, отнестись со всей серьезностью к тому, о чем я тебе скажу. Ты всегда спрашивала меня о часах на двери в спальне. Это не часы, а механизм, который открывает вход в портал..."
Лика бросила письмо на стол. Бедняжка... Она знала, что старики впадают в детство, но не предполагала, что это случится с бабулечкой. Подруга рассказывала, что её бабушка затыкала дырки в стене, считая, что за ней следят инопланетяне. "Надо было чаще приезжать", - с раскаянием подумала Лика. Она вынула из шкатулки завернутые в хлопковую ткань предметы, очень похожие на дверные ручки, выполненные в виде лепестков лотоса, заострённых на конце. Эти ручки были прикреплены к осям. "Похоже, они сделаны из серебра", - заключила Лика, рассматривая необычайно тонкой работы резьбу.
Внимание привлёк бархатный мешочек. Лика развязала тесемки - на ладонь выпала небольшая металлическая коробочка. Открыв ее, увидела прозрачный кристалл в виде шара. Она положила его на стол. Неожиданно ручки завибрировали и пришли в движение. Лика с изумлением смотрела, как ручки медленно, но верно двигаются по направлению к кристаллу. Внезапно шар покатился, и оси ручек соединились по обе стороны кристалла, внутри которого вспыхнуло зеленовато-голубое сияние. Лика осторожно потрогала необычный предмет, похожий на скипетр. Внезапно свечение погасло. 'Странно, - пронеслось в голове Лики. - Я уже где-то видела похожий предмет. Надо посмотреть в интернете'. Она завернула скипетр в холст и положила рядом со шкатулкой.
'А вдруг бабушка вовсе и не впала в деменцию, - пронеслось у нее голове. Лика взяла в руки письмо.
"...вход в портал. В шкатулке ты найдешь много чего интересного. Там будет лежать 'Ваджра' - древний артефакт. Серебряные стержни, заканчивающиеся цветками лотоса. Для того, чтобы этот артефакт заработал, нужно соединить два стержня круглым кристаллом. Будучи в Тибете я познакомилась с человеком, который ввел меня в круг 'посвященных'. Не буду рассказывать, почему именно мне была оказана такая честь. Это длинная история. Как и то, каким образом Ваджра оказался у меня. Я должна была вернуть этот древний артефакт, но непредвиденные жизненные ситуации не дали мне это сделать. Если когда-нибудь на пороге дома появится человек из Лхасы, отдай ему Ваджру.
Думаю, ты уже видела золотую пыль в баночке. Я намеренно оставила её на видном месте. Это не простая пыль, а полученная из золотого самородка с помощью Ваджры. Эта пыль способна придать предметам невесомость. Так в Древнем Египте двигали блоки при строительстве пирамид - можно сказать - одним касанием. Для этого египтяне посыпали золотой пылью блоки, читали мантру, и блоки становились невесомыми. Золотой пудры в баночке и тебе хватит, чтобы полетать. Хотела бы я на это посмотреть. Прости! В этом месте я немного посмеялась.
Теперь о часах. Ты наверняка заметила, что на них 5 стрелок. Большая указывает на год. Малая - месяц. Секундная - день. Остальные: медная стрелка указывает на знак зодиака. Серебряная - координаты. Ты найдешь в зеленом бархатном мешочке ограненный алмаз в виде вытянутого яйца. Ровно 12 граней. Если вставить этот камень в углубление и нажать на солнечный диск в верхнем правом углу часов, откроется портал. Точно по тем координатам, которые ты поставишь: год, месяц, день, знак зодиака, координаты места, где ты захочешь оказаться. Но, должна тебя предупредить о временном периоде, который еще древние халдеи называли Сарос. Это восемнадцатилетний интервал времени, когда Земля, Солнце и Луна, сделав круг, вернутся к тому же самому расположению. Поэтому ты должна вернуться в течение двух дней (когда Земля проходит знак Зодиака) на то место, где оказалась, пройдя через портал. Если не успеешь, портал закроется, и ты сможешь вернуться только через 18 лет.
Это пугает. Я вижу твое задумчивое лицо, на котором сомнение и даже страх. Но! Может быть, перед тобой открывается возможность что-то изменить в жизни? Я так хочу, чтобы ты была счастлива. Любящая тебя всем сердцем...'
Лика отложила письмо. Она никак не могла сосредоточиться; в висках заломило нестерпимой болью. Прижав ладони к пылающим щекам, сидела, слегка раскачиваясь. Внезапно, будто какая-то неведомая сила подкинула её. Лика бросилась в спальню. Вынув коробку, достала баночку с золотой пылью.
'Если то, что пишет бабушка - правда, я смогу летать?' - Лику лихорадило от возбуждения. Скинув легкий халат, она открыла баночку, окунув пальцы в пыль, немного растерла в ладонях. Внутри ее зрел смех. 'Я сошла с ума. Иначе никак не назвать состояние, в которое впала - полное сумасшествие!' Она провела ладонями по лицу, груди, рукам и животу, прислушиваясь к ощущениям. Ничего не происходило.
'Какая же я дура!' - рассмеялась Лика и внезапно почувствовала в теле необычайную легкость. Она слегка махнула рукой, перевернувшись в воздухе, медленно поплыла, ощущая плотный воздух, который обтекал её тело подобно пузырькам воды.
'Значит, всё то, что написала бабушка... Правда? И эти часы могут перенести её туда, куда она захочет?' Лика подумала о фотографиях в коробке. Происходящее было настолько невероятным, что всё ее существо сопротивлялось. Она подлетела к зеркалу, с пристрастием стала разглядывать себя. Внешне она не заметила радикальных изменений. Всё такая же полная, рыжая. Только... Черты лица уже не были такими тяжелыми. Лика вдруг увидела перед собой не женщину на пороге тридцатилетия, а девушку лет двадцати. И тело, хотя и оставалось полным, утратило рыхлость.
Лика опустилась вниз. Ощущая голыми ступнями приятную теплоту пола, прошлась, чуть покачиваясь, еще не до конца обретя равновесие. Подойдя к столу, заглянула в шкатулку. На дне лежал блокнот. Раскрыв, увидела цифры, рядом - названия городов. Лунный календарь по дням и соответствующие им знаки Зодиака. Реальность происходящего шаг за шагом входила в сознание. Отложив блокнот, Лика задумалась.
'Как я поняла - переместившись, должна в течение двух суток одного знака Зодиака вернуться, иначе... Восемнадцать лет блуждать, ожидая часа 'х'? Впрочем, смотря, где блуждать'. - Лика усмехнулась. Внезапно перед глазами возник дом на холме, река. Она прижала руку к груди, пытаясь успокоить затрепетавшее сердце.
'Главное, не оказаться на крыше какого-нибудь дома' - пронеслась мысль, которая, несмотря на - совершенно дикую, нарушающую все законы логики и смысла - ситуацию, почему-то её развеселила.
4.
Лика стояла перед открывшимся порталом. Она ожидала увидеть что-то похожее на воронку, излучающую яркое сияние, которая крутится с бешеной скоростью. Такие порталы обычно показывали в фантастических фильмах. В реальности перед ней колыхался белесый туман, сквозь который пробивался слабо-пульсирующий голубой свет.
Прижав руки к груди, Лика зажмурилась и шагнула в туман. В следующее мгновение она ощутила, будто падает с высоты. В висках заломило стреляющей болью. Всё тело сдавило от неимоверной тяжести. Вспышка яркого света, и - тишина. Лика открыла глаза. Голова кружилась, её мутило. Она оперлась рукой о шершавый ствол дерева. Немного отдышавшись, достала ленточку, привязала к ветке. Выйдя к дороге, она привязала еще одну ленточку на запыленный куст шиповника. Обернулась, измеряя расстояние. И зашагала в сторону поселка.
Лика шла под жаркими лучами солнца, впитывая жару, запахи цветов и пение птиц. Происходящее воспринималось как нечто отдаленное, не касающееся её. Душа давно выгорела, а пепел унес туман, который перенес ее в это лето. Так она думала, шагая на встречу со своим прошлым.
Еще издали она узнала машину матери. 'Мерседес' класса люкс странно смотрелся рядом с простеньким одноэтажным зданием со ставнями, выкрашенными синей краской, и кустами цветущего жасмина. Рядом стояли 'джип' и микроавтобус 'буханка' с красным крестом на капоте. Лика прислонилась к дереву, тень которого спасала от палящего солнца. Она вдруг поняла, что входить в дом было бы крайней глупостью. Противоречивые чувства боролись в ней, с одной стороны - побуждая плюнуть на все сомнения. С другой стороны - развернуться, и уйти, чтобы окончательно покончить с прошлым.
'Да, и ладно', - пробормотала она и зашагала в сторону микроавтобуса. В кабине сидел парень лет двадцати: широкоплечий, вихрастый, губастый. Выгоревшая футболка не скрывала мышцы, которые были накачаны явно не в спортзале. Заметив её, парень распахнул дверцу, зазывно махнул рукой.
- Кататься будем?
Лика смотрела на улыбающегося парня, ощущая исходящую от него лучезарную энергию.
- И кто же разбил твоё сердце? - спросила, чуть наклонив голову, сдерживая улыбку.
- Чего?
- На футболке у тебя написано - 'You broke my heart'.
- Ааа... Это, - парень улыбнулся, пригладил непокорную шевелюру широкой ладонью. - Сердце у меня большое, разбить трудновато будет. Ну, так что... Покатаемся? Александр, для красивых девушек просто Саша, - протянул он руку.
Лика чуть не назвала свое имя, но спохватилась.
- Мария. - Лика пожала руку парня, кивнула в сторону джипа. - Крутой номер - три семерки, 'акм'.
- Ага, - добродушно улыбнулся Александр. - Зато у меня фамилия крутая - Невский. Ну, что, красивая, поехали кататься?
Александр завел двигатель, и в это самое мгновение Лика увидела, как из дома выходит молодая женщина, держа на руках ребенка, завернутого в конверт из детского одеяла. Следом за женщиной вышел коренастый темноволосый мужчина в джинсах и жилетке, надетой на футболку. Опередив женщину, он открыл перед ней заднюю дверцу 'джипа'. Сев на место водителя, завел двигатель. Машина, развернувшись, выехала на дорогу.
- А я тебя приметил, как ты стояла вон там, - Александр махнул рукой в сторону дерева. - Ждешь кого-то?
- Нет.
- Давай подвезу к автобусной остановке, раз не хочешь кататься.
Лика смотрела на приоткрытую дверь деревенской больницы, испытывая смятение. Она вдруг поняла, что боится встретить мать, сестру. Она будто воочию увидела, как удивление сменяется ужасом в их глазах.
- Кто тебе сказал, что не хочу? - Лика залезла в кабину, уселась на сиденье рядом с Александром. Лицо парня озарила улыбка, он крутанул руль, разворачивая микроавтобус. Лика, высунувшись из окна, бросила прощальный взгляд на больницу.
- Держись! - Александр свернул на грунтовую дорогу, ведущую к реке. Машину затрясло. Пару раз Лику подбросило, отчего она непроизвольно вскрикнула. 'Буханка' резко свернула в лес и уперлась бампером в сосну.
- А ты, Саша Невский, умеешь парковаться, - с легким смешком произнесла Лика. Она вышла из машины, оглянулась. Метрах в десяти от них, река вымыла участок земли, превратив его в небольшой пляж. Промытый потоком воды, песок на пляже был чистым, светло-желтым. Лика скинула кроссовки, пошла по горячему песку. Не раздеваясь, легла, закрыла глаза. 'Это какое-то наваждение, морок. На что я надеялась? О чем думала?' Напряжение таяло, уступая место приятной расслабленности, переходящей в сонливость. Незаметно для себя, Лика погрузилась в забытье.
Пробудило легкое касание губ к её щеке. Открыв глаза, она увидела Александра, склонившегося над ней. С его вьющихся волос на лицо Лики падали капельки воды.
- Выйдешь за меня замуж?
- Прямо сейчас? - серьезное выражение лица Александра её забавляло.
- Нет, глупая!
- Это ты глупый. Ничего обо мне не знаешь, и сразу - замуж.
- А мне не надо знать.Ты как солнце светишься. И глаза... Как глянула на меня, так сердце и захолонуло.
- Нет! - Лика встала, отряхнула песок с футболки. - Я это уже проходила. Поехали, Александр Невский. Мне уже пора возвращаться.
- Автобус только вечером будет. Может, ко мне домой зайдешь? Покажу, как живу.
- Мне не нужен автобус. Я уйду так же, как и пришла.
Лика заметила, как Александр бросил на нее удивленный взгляд. Не проронив ни слова, он направился к машине. Лика услышала, как хлопнула дверца, заурчал мотор. Обратно они ехали в полном молчании.
- Мне дальше, - сказала Лика, прежде чем Александр хотел повернуть на дорогу, ведущую в поселок. Вскоре она увидела знакомую ленточку на кусте.
- Здесь останови.
- Вот так и уйдешь? В лес? - в его голосе звучало удивление.
- Лика, не отвечая, вышла из кабины, остановилась. Александр вышел следом.
- Я понял. Не хочешь связываться с деревенским быдлом. Какой-то там шофер на 'буханке'. Ничего... Еще увидишь, кем я стану. Думаешь, кроме как баранку крутить, ни на что не способен? А я, между прочим, заканчиваю автомобильный колледж. И женщину, которую полюблю, смогу обеспечить. Буду всю жизнь шоколадом кормить, цветы каждый день дарить.
- Святая ты простота, - Лика взяла Александра за руки, сжала. - Не в том счастье, чтобы шоколад каждый день кушать. - Лика прислонилась к парню, с наслаждением впитывая жар молодого сильного тела. - Поцелуешь? На прощанье?
- Издеваешься? - Александр отбросил её руки, отвернулся. Лика вошла в лес. Обернулась. Хотела махнуть рукой, но передумала.
Дом встретил ее тишиной и покоем. Лёжа в постели, она смотрела на потолок, где неясные тени, отбрасываемые в лунном свете ветками дерева, колыхались, сплетаясь в причудливую паутину. Из этого сплетения возникли туманные образы: река, капельки воды на вьющихся волосах Александра и женщина с младенцем на руках. 'Почему у нее было такое угрюмое лицо?' Кристаллы под потолком мелодично звенели, погружая в легкий сон без сновидений.
5.
Лика летела, ориентируясь по навигатору. Прохладный ветер струился вдоль тела, отчего полы длинного красного кожаного тренча трепыхались словно крылья птицы. Увидев высотку, где жил Аркадий, опустилась на балкон его квартиры, сняла очки, заглянула в спальню. На широкой постели лежала дородная блондинка, рядом - Аркадий. В полуоткрытую дверь было слышен его голос: '...Я ехал и ехал, пока не закончились деньги. Очнулся в захудалом городишке...'
'Вот лживый мерзавец!' Лика еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Распахнув балконную дверь, вошла.
- Спокойно, блондиночка! Я его сестра. Прилетела на долбанном дельтаплане проверить, как живет братик.
Женщина взвизгнула, несмотря на свои пышные формы, проворно спрыгнула с постели и выбежала из спальни.
- Привет! Аркаша! Что же было дальше на том перроне? Или для блондиночки припасена версия более драматичная? - Лика уже открыто смеялась, глядя на Аркадия.
Мужчина, никак не отреагировал на её - не совсем обычное - появление в комнате. Неторопливо поднялся с постели, обмотал шелк простыни вокруг тела.
- Приятно тебя видеть, Рыжая. Не возражаешь, если провожу девушку? Я же джентльмен.
Лика скинула тренч, перчатки. Оглянулась в поисках кресла. Не желая садиться на постель, устроилась на мягком ковре, который покрывал почти все пространство спальни, настраиваясь на томительное ожидание. После нескольких минут Аркадий появился на пороге комнаты, уже одетый в футболку и домашние брюки.
- Долбанный дельтаплан, говоришь? У тебя хорошая память.
- А как понимать жалобные речитативы о несчастном детстве? Почему бы тебе не сказать, что просто сбежал из дома? Это ж надо быть таким лживым мерзавцем, чтобы похоронить своих родителей. Насколько я узнала, они живы и здоровы?
- Ааа, ты об этом? - с невозмутимым выражением на красивом лице поинтересовался Аркадий. - Кушать будешь? У меня запечённые ребрышки, отличное винцо. И, кстати, расскажешь историю о своем чудесном появлении у меня в квартире.
Сидя за большим столом, на котором красовалось блюдо с ребрышками, Лика с удовольствием поглощала нежное мясо, поливая клюквенным соусом. Напротив сидел Аркадий. Потягивая вино, молча наблюдал за ней. Затем произнес:
- А ты изменилась. Стала... Моложе, что ли. Похудела. И глаза... Выглядишь счастливой. Встретила мужчину?
- Да, - коротко ответила Лика, отодвигая тарелку.
- Любит тебя?
- Замуж зовёт.
- Ясно. Ну, что ж, радостно слышать о чудесных изменениях в твоей жизни. Не поделишься? Будет интересно послушать.
Лика пригубила вино. Поставила бокал на стол, вздохнула и начала говорить - неторопливо, спокойно, словно не о своей жизни:
- Восемнадцать лет... Дурной возраст. Веришь каждому парню, который говорит, что любит. В результате этой большой любви должен был появиться,.. - Лика замолчала, не в силах произнести слово 'сын'. - Я была там. Рядом с больницей, хотя этот дом и больницей назвать нельзя. Какой-то барак. Хотела войти, но повела себя как трусиха. Стояла и пялилась на машину матери. А потом просто сбежала. И знаешь? - Лика бросила взгляд на Аркадия. - Испытала жгучую зависть, когда увидела выходящую из этого убогого дома женщину с ребенком на руках.
- Почему должен был? Прости, если не хочешь, не говори.
- Акушерка сказала, что ребенок умер от гипоксии. Пуповина обвилась несколько раз вокруг шеи.
- Ясно, - Аркадий помолчал, задумчиво постукивая пальцами по столу. - А тебе не показалось странным несоответствие: убогий дом, а около него стоит нехилая тачка. И любящая мамочка вместо того, чтобы отвезти дочь в медицинское учреждение, где оказали бы ей и ребенку квалифицированную помощь, привезла в какую-то захудалую деревню.
- Что ты хочешь сказать? - произнесла Лика, чувствуя, как у нее закружилась голова от внезапно возникшей мысли настолько ужасной, что ее затошнило. "Нет! Они не могли так поступить со мной!"
- Люди готовы на любую подлость, если затрагивают их благополучие и статус. Поверь мне. Я думаю - мать и твоя сестра сговорились и продали твоего ребенка этой женщине. Все счастливы: мать, акушерка, которая стала намного богаче. Вопрос закрыт, вернее - похоронен. Ведь тебе мать сказала, что ребенка похоронили? Уверен, что и могилка есть, которую ты посещаешь. Не так ли? Я бы проверил, если ты не боишься, конечно.
- Как ты можешь говорить о таких вещах спокойно? Ты бесчувственная скотина!
- Школа жизни сделала меня бесчувственным. Ты, Рыжая - злая, грубая. Но, пожалуй, ты единственная женщина, которая пробуждает во мне не любовь, нет. Но, чувства близкие к ней: сострадание, даже нежность. Наверное, так любят своего ребенка.
- Идиот. Со своим ребенком не занимаются сексом!
- Да, немного перегнул, прости. Занесло, как всегда. Теперь перейдем к другой теме. Я понял, когда был у тебя неделю назад, что ты прикоснулась к чему-то таинственному. Этот странный дом, дыхание которого чувствуешь шкурой, необычный часовой механизм... Ты - помолодевшая, излучающая сияние. И, наконец, твое фантастическое появление в моей квартире. Расскажешь, наконец, как переместилась в прошлое?
Лика замерла, слегка покачав головой, тихо произнесла:
- Всё-таки, ты мерзавец.
-Умный мерзавец. Но, ты пришла ко мне. Их этого я делаю вывод, что я единственный человек, которому ты можешь доверять. И, кстати, я видел, как ты паришь над постелью. Это было довольно захватывающее зрелище.
- И не сказал мне.
- Я ждал.
- Зная тебя, уже прокручиваешь ограбление банка.
- Лика! Как мелко ты обо мне думаешь! - Аркадий подхватил её на руки, закружил. - Мне достаточно будет узнать, какая лошадь придет первой на скачках 'Гран - При' через месяц.
- А тебе не страшно?
- Я бы тебе сказал, чего боюсь. Но, ты же потом не упустишь шанс поиздеваться. Так что, ответ - нет. Ну, что, полетели?
- Наверху холодно, ветер ледяной. Надел хотя бы свитер, - недовольно пробормотала Лика, задетая признанием Аркадия.
- А ты меня согреешь. Завернемся в твой чудесный красный тренч, и полетим как голубки. Слушай, Рыжая, предвижу взрыв негодования, но... Ты не допускала мысли, что твоему ребенку в той семье хорошо?
- Ты никогда не поймешь мои чувства.
- Возможно. Но, этот ребенок не твоя собственность. Ты дала ему жизнь, но не вправе распоряжаться его жизнью. Я не прав?
- Хватит трепаться, - оборвала его Лика. - Обними меня. Крепко. Если сорвешься, ловить не буду.
- Вот в этом я почему-то уверен, - пробормотал Аркадий и, подхваченный Ликой, взмыл в звездное небо.
6.
- Ночь в новолуние мрачна как моя душа.
- Ты можешь помолчать? Меня и так трясет. Неужели тебе не страшно?
- Бояться надо живых, - Аркадий вонзил саперную лопатку в землю. - Ты уверена?
- Нет, - прошептала Лика. - А ты?
- Раз уж решили, отступать некуда. Да, и опять пробираться в этот некрополь не испытываю острого желания. Погодка отличная, ни черта не видно. Так что, когда мертвяки полезут из своих убежищ, ты даже и не заметишь, - хмыкнул Аркадий. - Да, забыл спросить: ты святую воду захватила?
- Копай уже! - прошипела Лика. - Хватит ёрничать.
- А я и не ёрничаю. Мало ли что, - Аркадий выбросил землю из ямы.
Еще полчаса он копал в полном молчании, пока не раздался стук лопатки о дерево.
- Кажется, добрался. Ну, как? Готова?
- Лика кивнула. Её бил озноб, все тело словно одеревенело. Она уже жалела, что согласилась на предложение Аркадия провести, как он сказал - эксгумацию.
Аркадий посветил фонариком. Затем взял приготовленный лом, и вскрыл гроб.
- Всё ложь... Сплошная, мерзкая ложь. Как они могли так поступить со мной? Десть лет я слышала лживые слова сочувствия.
- Пора тебе уже привыкнуть к человеческой подлости. Ничтожные, мелкие человечки ползают рядом с тобой, пытаясь уничтожить. Есть категория людей, они как рептилии - без чувств, без эмоций, без любви. Одна цель - устроиться в жизни с комфортом, даже если для этого потребуется уничтожить собственное дитя. Когда матери не стало...
- Опять? Только не сейчас, прошу! Меня тошнит от твоих жизнеописаний.
- Так вот... Когда матери не стало, отец привел в дом девку, которая мне разве что в сестры годилась. Эта тварь только и делала, что полировала свои ногти. Вытягивала из отца деньги на тряпки, побрякушки. А потом, решив избавиться от меня, сказала отцу, что я пытался её изнасиловать. И этот дурак поверил. Так что... Нет у меня семьи. Знаю, в глубине души ты меня презираешь. Но, есть в тебе нечто - я еще до конца не понял, что притягивает меня к тебе. Поэтому прощаю. И хочу помочь. Сидишь, нахмурилась. А ведь у тебя появилась надежда. Не так ли? Твой сын жив. Осталось только найти его. Ты же помнишь номер машины.
Лика молчала. Слова Аркадия заставили её почувствовать укол совести, будто кошка мягкой лапкой надавила на грудь. Она сидела, ощущая полную растерянность от внезапно пришедшей мысли, что всё это время цинично использовала Аркадия, наглухо закрывшись от него. Вместо того, чтобы более пристально рассмотреть человека, который рядом, и который всегда готов прийти на помощь.
- Не молчи, Рыжая. А то я уже начинаю нервничать.
- Столько лет прошло. Наверняка они сменили 'джип' на 'гелендваген'.
- Это не проблема. В наш век информационных технологий и 'слитых' баз данных, можно найти кого угодно. - Аркадий рассмеялся, вздохнул. - Ночь на исходе. Жрать хочется. У тебя есть стейк из мраморной говядины?
- Какой ты всё-таки, - Лика запнулась, и продолжила: 'меркантильный'.
- Итак. Я все разузнал. Наша семейка живет в элитном коттеджном поселке. Воронов, жена, сын. - Аркадий многозначительно посмотрел на Лику. - Мальчику десять лет. Богачи не жалуют непрошеных гостей, поэтому КПП при въезде. Поселок расположен на берегу озера. Я просмотрел каталог. Там есть рестораны, бары, даже поле для гольфа. Разузнать об интересующих нас людях мы можем в баре. Алкоголь развязывает даже самые тугие языки. Так что, надевай самое неприличное платье - обязательно с глубоким вырезом, чтобы сразу оценили твой шикарный бюст. И полетели, моя фея.
Лика и Аркадий вошли в лаунж-бар, примыкающий к ночному клубу. Посреди небольшого зала - барная стойка в виде замкнутого круга. Вокруг - мягкие кресла за невысокими столиками. Приглушенное освещение, переливающиеся разноцветные панели на стенах, люстра над барной стойкой в виде капель светодиодного дождя из хрома, создавали атмосферу спокойствия и уюта, располагая к отдыху и задушевной беседе.
- Отлично. Присаживайся, а я закажу коктейли, - произнес Аркадий, направляясь к барной стойке.
Лика села в мягкое кресло. Положив клатч на столик, обвела взглядом зал, отвечая на улыбки мужчин обворожительной улыбкой.
- Это какой-то грабеж, - пробормотал Аркадий, присаживаясь рядом. - 'Манхеттен' стоит косарь.
- Что ты ожидал? Этот тебе не пельменная, - съязвила Лика, безмятежно улыбаясь. - Что-то не вижу у посетителей желания подойти и поговорить. Мы сделали стратегическую ошибку - заявились вместе.
- Ну, не все потеряно. Пойду в ночной клуб. Может, там более оживленно, чем здесь - на посиделках старичков.
Бармен поставил на столик два 'Манхеттена'. Лика взяла бокал за тонкую ножку, пригубила, рассеянно глядя в спину удаляющегося Аркадия.
- Вы не возражаете?
Немолодая женщина в длинном атласном платье цвета фуксии, чем-то напоминающем мешок, вопросительно смотрела на Лику. Светлые волосы, взбитые на макушке, выстриженные виски, яркая помада на полных губах. Эта женщина выглядела экстравагантно. Но, за этой вычурностью Лика увидела глубоко несчастную женщину, которая проигрывает битву за непреходящую молодость. Выдавали глаза - усталые и блеклые.
- Да, присаживайтесь. А то я уже начала скучать, - ответила Лика, жестом показывая на кресло.
- Ваш спутник очарователен. Муж?
- Друг.
- Как говорят: мы рядом, но не вместе, - женщина рассмеялась, обнажив ряд белоснежных имплантов. На переднем зубе сверкнул бриллиантовый скайс. - Я - Лола или Лолита. Почти набоковская, - хихикнула женщина. - Я вас раньше не видела. Вы в каком доме живете?
- Мы остановились у друзей.
- Друзья... С каждым годом их становится все меньше. Это какой-то библейский исход. Продают дома и уезжают. Моя подруга, может, вы знали её - Наташа Воронова - уже год как уехала со своим новым мужем в Италию. Вы, вероятно слышали эту жуткую историю. Первый муж умер при странных обстоятельствах. Нашли в ванной. Версия полиции - сердечный приступ. Но, я уверена, что дело тут нечисто.- Многозначительно подняла брови Лола.