Новая квартира не понравилась старику. После трехкомнатной квартиры, из окон которой он любовался на пик Университета, эта однокомнатная клетка с маленькой прихожей и совмещенным санузлом ввергла его в тягостное настроение. Да и вид из окна напоминал лунный пейзаж. Он с тоской смотрел на вещи и книги, упакованные в коробки, на унылые старые обои и затертый паркет.
Подойдя к коробке с книгами, открыл. Любовно перебирая корешки, взял в руки томик Чехова, устроился в глубокое кресло.
Внезапно над головой раздался стук, затем другой... Воображение нарисовало ребенка, стучащего по полу палкой. Потом мяч несколько раз ударился о пол, следом раздался лай. Старика буквально подкинуло с кресла, он подошел к окну и, не найдя ничего под рукой, стал колотить по батарее томиком Чехова.
Стук оборвался. Старик еще какое-то время прислушивался, потом удовлетворённо вздохнув, вернулся к креслу.
Но пытка не закончилась. Он явственно услышал, как колёса машинки с методичной последовательностью стали елозить из одного конца комнаты в другой. Конечно, звук был еле слышен, но это уже не имело значения - старик возненавидел и собаку, и машинку, и ребенка, который топал по его голове.
Ночью он никак не мог заснуть. Перед глазами в бешеной карусели вертелись лица дочери, зятя. 'Сволочь', - пробурчал старик, подминая подушку. Под утро он забылся тяжелым сном и проснулся в слезах - ему приснилась жена, его Маргариточка. Она мягко улыбалась ему и что-то говорила, но он никак не мог разобрать - что. Старик уставился взглядом в потолок, невольно прислушиваясь. Постукивание, шуршание - звуки были неясные, но для него они слышались как набат в ясную погоду.
'Надо сказать, если они не прекратят это безобразие, я буду жаловаться', - размышлял старик. Хотя он даже не представлял - куда идти и кому жаловаться. Все бытовые вопросы решала жена, а дочь... Да, у этой негодяйки хватило совести выкинуть его из гнезда. Старик тяжело вздохнул.
В магазине он купил молока, два творожных сырка, батон хлеба. Колбасу он принципиально не ел, предпочитая мясо. Но, готовить не умел, поэтому направился к стеллажу с крупами и макаронами. Выбрал пачку спагетти. Подумав, добавил в корзинку пачку овсянки.
Около подъезда его чуть не сбил курьер на велосипеде. Старик от неожиданности отшатнулся и, споткнувшись о бордюр, выронил пакет.
'Разуй глаза!'- закричал он вслед велосипедисту и со злым отчаянием посмотрел на раскиданные из порвавшегося пакета продукты.
'Ничего страшного! Я помогу вам!' - раздался голос за его спиной. Старик обернулся. На него смотрела молоденькая девушка - почти ребенок.
Подъехав на инвалидной коляске, она нагнулась, подобрала сырок, вытерла бумажным платком, протянула старику.
'Вы не поранились?' Её глаза излучали живой интерес и легкую тревогу.
Старик мотнул головой. Подобрав продукты, сунул в пакет, завязал. Немного помедлив, спросил:
- Вам помочь?
- Спасибо. Я сама.
Девушка ловко заехала на пандус. Старик поспешно распахнул перед ней дверь в подъезд. Девушка улыбнулась, и старику показалось, что на мгновение блеснул солнечный луч.
- Я Света.
- Аркадий Иванович.
Девушка порылась в сумочке, протянула карточку.
- Это мой телефон. Если нужна помощь, звоните. Вы на четвёртом поселились? Я видела, как вы въезжали. Много коробок с книгами. Я тоже люблю читать.
Лифт остановился. Аркадий Иванович неловко пробормотал:
- Да, да... Наверное могу к вам обратиться. Любите читать? Странно. Сегодня молодежь больше дружит со своими смартфонами.
- Ужас! Правда? - Света рассмеялась.
'Этой девчушке подходит имя Света. Она словно излучает свет', - подумал старик.
- Так что... Звоните. Мне нетрудно спуститься вниз. Я всего лишь выше этажом, прямо над вами.
- А,.. - старик запнулся. - Так это вы?
Девушка махнула рукой. Створки лифта захлопнулись, увозя причину страданий Аркадия Ивановича. Старик еще некоторое время потоптался на месте, потом пошел к себе домой. Войдя в прихожую, прислушался - из квартиры сверху не доносилось ни звука. Он даже ощутил легкое волнение, но затем раздался звонкий лай. И странное дело - Аркадий Иванович вдруг почувствовал странное ощущение, будто его Маргариточка коснулась теплой ладонью его груди.
Он поднёс к глазам карточку, что дала ему девушка, но без очков не мог разобрать, что там написано. Потом подошел к комоду и положил её рядом с фотографией жены. Окинув взглядом комнату, он подумал, что надо бы разобрать вещи и навести порядок.
Взгляд старика остановился на томике Чехова, одиноко лежащем на подоконнике, и впервые за два года, как не стало его жены, он рассмеялся.