Аннотация: Имена - вымышлены, а вот ситуация - нет. Дети слишком часто бывают жестоки. Странно и страшно, когда обычные девчёнки и мальчишки вдруг превращаются в таких вот зверят только потому, что ты не похож на них.
Игрушка.
Она была странной. Всё время в себе, в других мирах, в облаках. Она отличалась от других. Взгляд вникуда, тихи голос, редкая улыбка. Все смеялись над ней, в том числе и я. Маленькая, худенькая, поразительно неуклюжая - как можно пропустить это чудо мимо себя и ничего не сделать? Единственное, что заслуживало в ней внимания - её волосы. Длинные, чёрные, густые. Они часто становились объектом моих "шуток". Дёрнуть за хвост, подбросить жвачку, выдернуть пару волосков. Так делал не я один, многие следовали моему примеру, но только я был особенно жесток с нею.
Сегодня я натёр спинку её стула мелом, подкинул в портфель дохлую мышь и в довершение удачного дня, устроил на неё травлю. Здесь надо отметить, что это было чуть ли не традицией нашего класса. Она бежала далеко впереди и, конечно, плакала, но никогда не кричала. Это злило меня ещё больше. Хотелось заставить её кричать, умолять, прятаться от нас. Но этого не случалось. Когда нам удавалось загнать её куда-нибудь в угол, она не просила оставить её, не ругалась, нет. Она стояла опустив глаза и молча сносила все наши издевательства, только по щекам катились слёзы. Но не смотря ни на что каждый день она снова приходила в школу, садилась за парту и молчала. И каждый день всё повторялось снова. А однажды она не пришла. Сначала этого никто не заметил, но ближе к концу дня о ней вспомнили. Оказалось, что наша игрушка серьёзно заболела. Мы фальшиво посочувствовали и забыли. Но когда она не пришла и через две недели, я заволновался. Позвонил её родителям, они сказали, что девочка в больнице. После уроков я зашёл к ней. В большой, обшарпанной комнате, выкрашенной в болотный цвет, она показалась мне ещё меньше. Она лежала не кровати и, наверное, спала. Распущенные волосы разметались по подушке тёмным шёлковым покрывалом. Кожа - бледная-бледная, и даже на вид тонкая, тоньше папиросной бумаги. Видимо она услышала шум шагов, открыла глаза, узнала меня и почему-то улыбнулась:
- А, это ты. Привет. - тихим голосом сказала она, - А я вот, тут, болею.
Я ничего не ответил, просто не знал, что сказать.
- Устала я, - проговорила она тихо-тихо, - посплю. - и закрыла глаза.
А потом дико запищал какой-то прибор, открылась дверь, забежали врачи. Меня оттёрли от неё, а я всё никак не мог уйти. Я всё стоял и смотрел на ту, которую так часто доводил до слёз, ту, которая меня простила, ту, которая умерла...