Три окна, из имеющихся в кабинете Наместника пяти, были распахнуты настежь, благодаря чему в помещение проникал не только яркий свет, но ещё и свежий воздух, приносивший с собой ароматы разбитого прямо под окнами летнего сада. Погода баловала атлантов. Ни единого облачка на чисто голубом небе. Скорее всего, именно по этой причине птицы, одетые в яркие оперения, настырно и прямо таки вызывающе суетились среди зелёной листвы, посвистывали не громко и щебетали прямо у самых подоконников, едва не влетая в саму комнату.
- Наглые твари. - Совершенно не зло, но при этом с большой долей сарказма прошептал Наместник. Названия птиц и зелёных насаждений были ему неизвестны, но издаваемые ими звуки он слушал с явным удовольствием, с благодарностью вспоминая в такие минуты своего садовника, устроившего всё это благолепие.
После того как в его рабочем кабинете устроили погром, пришлось переносить его функции в личные апартаменты и временно располагаться между спальней и гостиной, приспособив под приёмную, комнату для слуг. Со стороны это выглядело как домашний арест. Очень символично и как раз соответствовало, по мнению аналитиков от инквизиции, реальной расстановки политических сил. Неудобства, по утверждению самого Инквизитора, были временными. Толстяк обещал провести ремонт за счёт своей службы. Лукавил, конечно. Обещанного, тем более Инквизитором, как минимум три года ждут. На расправу он скор, а что до всего остального, то скорее состаришься и помрёшь, чем дождёшься от него каких-нибудь результатов. Так что три года для него вообще не срок. И если честно говорить, то раньше он всё равно не поспеет, даже если свернёт все свои дела и лично займётся строительством, потому что разнесли там всё на совесть, не пожалев на это дело ни энергии, ни сил.
В быту Наместник был неприхотлив и отличался от многих высокопоставленных чиновников империи и высших её военных чинов выбором походного образа жизни, считая его наиболее доступным и функциональным. Главным, по его убеждению, было ни к чему не привязываться. По этой причине обстановка в отведённых для его личных апартаментов комнатах была простой и многофункциональной. Спать он предпочитал на обычном солдатском топчане. Работал над документами за письменным столом, сидя в кресле с жёсткой спинкой. От чего он никогда не смог бы отказаться, так это от книг. Ими были заставлены несколько шкафов, стоявших как в его спальне, где хранились мемуары старых полководцев и книги по истории империи, так и рабочий кабинет, где на виду у всех стояли редчайшие издания стратегических и тактических разработок ведения самых различных боевых действий лучших умов современности. Обстановку кабинета завершали три кожаных кресла, предназначавшихся исключительно для посетителей.
В привычный для него ранний утренний час, одетый в повседневный и слегка помятый мундир (а как его не помять в домашней обстановке?) Наместник стоял у открытого окна, наблюдал за мелкими пичугами, гомонившими в мешанине зелени и цветов, и сосредоточенно о чём-то думал. Как бы тяжело ему ни было, какие бы недуги не беспокоили его, его спина всегда была прямой, плечи развёрнуты, голова приподнята, взгляд ясен. На изъеденном морщинами лице не дрогнул ни один мускул, когда в дверь настойчиво постучали.
- Войдите. - Повернувшись к двери, сказал он. Выражение мимики на его лице сменилось из безмятежно спокойного на строгое, посредством сдвигания к переносице густых бровей.
Створки разъехались в стороны, пропуская в кабинет дежурного адъютанта, молодого атланта в форме космодесантника со всеми положенными регалиями в петлицах и на шевронах. Вытянувшись в струнку и залихватски прищёлкнув при этом каблуками начищенных до блеска сапог, он доложил:
- Сэр. Вы просили напомнить, что сегодня утром для вас важно присутствовать на площади Вознесения.
- Да. Конечно. Спасибо. - Глаза Наместника погрустнели. Морщины на всём лице углубились. - Можете быть свободными.
Офицер развернулся на каблуках и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой створки двери.
Наместник прошёл к столу, зачем-то передвинул кипу бумаг, скопившихся на нём за последние дни, рассеянно посмотрел на своё любимое кресло, но садиться в него не стал.
- Я не забыл о вас, друзья. - Прошептал он, задумавшись ещё глубже, чем прежде.
Да разве он мог забыть об утре казни своих лучших офицеров, три дня назад арестованных и осуждённых инквизицией на смерть? Ему сначала казалось, что произошло недоразумение, что обвинение пустяковое, и дело благополучно разрешится, когда он отправит в канцелярию инквизиции своё ходатайство по поводу провинившихся перед нею офицеров штаба. С ними он прошёл ни одну войну. И все они являлись его близкими друзьями. Но оказалось, что с его просьбой никто не стал считаться. Её даже не рассматривали. Никакого официального ответа на свой запрос он так и не получил. За то накануне пришло уведомление о сроках казни всех пятерых еретиков. Ему доложили, что с вечера на печально известной площади уже начали возводить помосты.
Как он мечтал свернуть шею этому кровожадному монстру по названию Инквизиция. Он ненавидел Богов, державших атлантов за рабов, не дававших думать ни о чём, кроме войны, и каравших за малейшую провинность смертью. Они пресекали на корню любое вольнодумство. За грабёж и убийство не наказывали так жестоко, как за разговоры или даже подслушанные мысли о свободе, равенстве всех атлантов и братстве. Это было невыносимо, горько и обидно, когда касалось незнакомых Наместнику атлантов. Когда же дело доходило до знакомых и тем более близких, что уже неоднократно с ним было, то тут Наместник впадал в полное отчаяние. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что атлантов убивают не враги, а сами же атланты, науськиваемые Богами. А кто такие, позвольте вас спросить, инквизиторы вы мои, эти самые Боги, о которых вы так печётесь? Что они сделали хорошего за всё время своего существования? Создали мир насилия и вражды и за это быть вечно им благодарными? Нет уж! Не бывать этому! Пока он жив, он будет бороться.
Сжав кулаки до хруста в суставах, Наместник опять подошёл к окну. Он понимал, что Инквизитор приговором своим провоцировал его на необдуманные поступки, толкал на преждевременное и необоснованное, по его мнению, выступление, когда сила и власть были сосредоточены в руках инквизиции. Мнение Инквизитора было ошибочным. Сил и средств, для решительного шага, у Наместника было более чем достаточно. Вот только момент был не подходящим. На него давила неизвестность, связанная с исчезновением принцессы. В таких условиях он не мог себе позволить отбить товарищей своих у конвоя и спасти их тем самым от смерти. И не потому, что не хотел этого так сильно, как никогда до этого, а потому, что эта акция с самого начала была обречена на провал и привела бы лишь к лишним и нужным одному Инквизитору жертвам.
Всё осложнилось после того, как бесследно исчезла принцесса, и погибли все, отправившиеся вслед за ней, наёмники из будущего, на которых Наместник возлагал большие надежды, особенно на Акулу, как умного и честного человека, на которого он мог спокойно положиться. Пропал смысл многолетней борьбы. Принцессы больше нет, а значит, нет и претендента на трон, за чью власть стоило бороться. Наместник размышлял над этим уже восьмые сутки. Он почти не спал. Ел без аппетита и то, скорее по обязанности, чем из желания, не хотел огорчать свою рабыню любви, готовившую ему обеды и ужины. Никак не мог отделаться от навязчивой мысли о том, что все годы борьбы истрачены впустую. Он не сберёг её, единственную и неповторимую, первого атланта, разделившего его мысли и идеи, императрицу, начавшую реформы по упразднению инквизиции и отлучению церкви от власти. Но как было сберечь её, если она желала везде и всюду находиться в самой гуще событий? Это был её выбор лично встретить Воина по возвращении из его путешествия по будущему Земли.
Она отправилась в это самое будущее, легализовалась в нём с помощью спецагентов Наместника и попала в лагерь наёмников в качестве одного из них. Заставить поверить хитрых, опытных и расчётливых агентов от инквизиции в то, что Воином может оказаться женщина, могла только такая женщина, как она. И заставила ведь. Её завербовали, продержали, как положено, в лазарете, проведя с ней полный курс восстановления и реабилитации, назначили в разведку и отправляли в самые опасные точки, наравне с остальными. И она умудрялась как-то выживать и возвращаться на базу. Сильная, волевая и властная принцесса доказала всем и вся, что она самая лучшая из всех претендентов на трон. Действующий Император ей в подмётки не годился. Но где она теперь? Что с ней случилось? Где Воин, если это на самом деле был он, а не ошибка аналитиков? Надежда на то, что она всё ещё жива, умирала с каждым проведённым в ожидании днём. А вместе с надеждой умирала и частичка самого Наместника.
У него начали сдавать нервы. Он метался по кабинету, словно запертый в клетке тигр. Задумавшись, он не заметил, как совершил очередной манёвр, подошёл к двери и протянул руку открыть её, и тут очнулся от своих печальных мыслей, выплыв в реальность, и быстро вернулся к столу. Реалии бытия Наместника были таковы, что ему не подобало ходить за своими слугами. Для этого существует система внутренней связи. Кнопка вызова камердинера удобно располагалась прямо на столе. Плюхнувшись в кресло, он вдавил её до упора, собираясь держать её во включённом состоянии столько, сколько потребуется. Старый слуга его был немного глуховат. Но, против его ожиданий, дверь почти тут же бесшумно открылась. В кабинет проскользнул с виду уже пожилой атлант. Он был одет в чисто выстиранную и безупречно выглаженную одежду военного покроя, очень похожую на форму старого образца без позументов и знаков различия. В нём угадывался ветеран былых военных компаний, доживающий свой век в тепле дворца. На раба он не тянул. Не та осанка. Да и ошейника на нём не наблюдалось. Шаркающей походкой он прошествовал к столу и застыл в поклоне на почтительном от Наместника расстоянии.
- Что будет угодно вашему превосходительству? - Подобострастно спросил он, не разгибая спины и упорно смотря себе под ноги.
- Я желаю переодеться в парадный мундир.
- Проследуйте за мной, пожалуйста, сэр. В спальне всё готово к переодеванию.
Не дожидаясь ответной реплики Наместника, камердинер попятился на полусогнутых ногах, и всё ещё не распрямляя спины, по направлению к полуоткрытой двери. Где-то после третьего шага он выпрямился, показывая гордую осанку, таким образом, добрался до выхода из кабинета и остановился, коснувшись позолоченной дверной ручки.
- Так вы идёте? - Спросил он, неожиданно нахмурившись, и голос его прозвучал уже не так подобострастно, как раньше. Тут он был в своём праве: выполнял полученный приказ, и никто не мог помешать ему, выполнить его, даже тот, кто отдал.
Наместник улыбнулся. "Старая гвардия"- одобрительно подумал он и пошёл следом за своим слугой.
Парадный мундир был аккуратно разложен на топчане. Сапоги стояли на коврике. Картуз покоился на прикроватной тумбочке. Камердинер помог Наместнику раздеться, убрал домашнюю форму в платяной шкаф и молча, стал ждать дальнейших распоряжений.
- Ступай. - Отпустил его Наместник.
- Сами справитесь, сэр?
- Да, уж как-нибудь сам.
Слуга поклонился и вышел в коридор. Наместник в одном исподнем с кряхтением сел на топчан, с полным безразличием посмотрел на все свои награды, которыми привык гордиться и только совсем недавно понял, что все они побрякушки и больше ничего. Сколько пота и крови пролито, сколько друзей и родных потеряно, и всё ради чего? Кто вернёт ему дочь и полные страданий и лишений годы? Теперь вот и последнее у него отнимают: боевых друзей. Атлантов, с которыми он прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. За что принимают они смерть? За честность и дружбу? Да разве за это осуждают на смерть? Оказывается, что да. И ради этой самой власти он проливал свою и чужую кровь на полях сражений? Глупо. Но ничего изменить на данный момент, к сожалению, он не мог себе позволить.
Три дня назад арестовали и осудили пятерых. Вчера - десятерых уже не досчитались. Что ждать ему сегодня и завтра? Если так дело пойдёт и дальше, то через месяц, или того меньше, он останется один, как перст и в окружении одних соглядатаев и доносчиков, таких, как его нынешний адъютант. Поговорить даже и то будет не с кем.
Наместник дрожащей рукой провёл по позументам и аксельбантам. Они были начищены и блестели в утренних, солнечных лучах, как из натурального золота, хотя на самом деле сделаны были не из драг металла. Пластмасса, выкрашенная в жёлто-металлический цвет. Везде обман и одна только видимость. Во всём, за что только не возьмись, куда ни кинь взгляд везде одно лицемерие. Всё насквозь пропитано фальшью и прикрыто неумело и тупо, для идиотов. Народ, мол, быдло, и так схавает и даже не поперхнётся.
- И я тоже быдло. - Прошептал Наместник. - Ничем не лучше остальных. Как и все, терплю и на что-то ещё надеюсь. Вот сейчас оденусь и пойду смотреть на казнь. Смотреть, как умирают лучшие сыны Атланты, её гордость, совесть, честь и слава.
- Совершенно не обязательно стоять и просто смотреть. - За спиной прозвучал знакомый голос.
У Наместника от неожиданности подскочило сердце, но внешне он не выказал не удивления, ни страха. Не меняя выражения на лице, он всего лишь обернулся. Рядом стоял и с грустной улыбкой на устах смотрел на него ни кто иной, как Акула, которого он в мыслях своих давным-давно уже похоронил. Это был ошеломительной мощи сюрприз.
- Как? Почему? - Пробормотал Наместник себе под нос, постепенно приходя в себя. - Ты ли это, старый хрыч?
- Убедись. Это на самом деле я. - Наёмник протянул руку. - Не призрак же. Вот можешь прикоснуться. Я никуда не денусь и не растаю.
- Надо же? - Наместник обхватил пальцами протянутую ему руку и ощутил тепло, исходившее от неё. - Действительно, не призрак. Но как ты научился читать чужие мысли?
- Я наблюдал за тобой с момента подъёма. Мысли читать я не умею. Не дорос ещё. А вот слух у меня хороший. Ты столько раз сокрушался по поводу того, что ничего не можешь сделать для своих друзей за последние несколько часов, что мне уже надоело это слушать. Тебе не кажется, что у тебя развивается страшная болезнь, называемая в моём времени паранойей.
- Как ты сюда проник? Это же практически невозможно. - Пропустив замечание наёмника по поводу болезни, спросил Наместник.
- Я прибыл к тебе по поручению Воина.
- Так значит, он всё-таки объявился?
Акула не торопился отвечать. Сначала он присел рядом с атлантом на краешек его дивана. Так было во всех отношениях гораздо удобнее общаться. Пусть они оказались не напротив друг друга, что было бы вообще идеальным вариантом, то хотя бы рядом и на одном уровне. Никому из них не приходилось больше выворачивать шею и задирать при этом голову вверх, чтобы видеть оппонента. Забота о ближнем, иначе поведение Акулы в данной ситуации не назовёшь. Но Наместник не оценил её, сгораемый от видимого уже нетерпения. Это у Наместника-то, видимого? Надо было знать этого полководца и царедворца до мозга костей, что бы понять степень его возбуждения по одной только выступившей на его лице испарине. Промедление хотя бы ещё несколько секунд могло стоить старику жизни. Его вполне мог бы хватить какой-нибудь апокалипсический удар, или что-нибудь в этом роде. Пауза была выдержана достаточно долго для полного осознания важности момента.
- Им оказался, как и предполагалось, командир взвода разведки по прозвищу Воробей. - На одном дыхании, но при этом не особенно торопясь, выдал Акула первую толику информации и посмотрел на произведённое его словами впечатление, оно оказалось вполне адекватным и приемлемым, после чего продолжил. - Как только я в первый раз увидел его, то сразу понял, что он не прост. Прикидывался, что потерял память. Теперь-то у него с ней полный порядок. Есть, конечно, некоторые провалы, но не понять пока, продолжает он претворяться, или они на самом деле существуют. Время покажет. Во всём же остальном, он несомненно Воин.
- Где вы пропадали всё это время? Как вам удалось уйти из-под ядерного удара?
- Никакого ядерного удара для нас не было. Как и было условленно, мы высадились всем батальоном в сорок пятом квадрате, развернулись для боевых действий, выслали вперёд разведку и, не прошло и двадцати минут, как вдруг все оказались в совершенно другом месте, которое и описать я не возьмусь. Семь суток мы просидели в полной темноте, экономя энергию в батареях и питаясь сухим пайком, и всё это время лихорадочно искали выход из этой ловушки. Многим показалось, что нас магики замуровали глубоко под землёй. Пробовали копать проходы во все стороны, но ничего у нас не получилось. Там не было никакой земли. Стены были, конечно же, но вот порода за ними отсутствовала. Пробив бетон, мы обнаруживали пустоту. Не вакуум, существующий в космосе, а самую настоящую пустоту, в которой ничего нет. Слава Богам и вашим и нашим, эта самая пустота так и осталась за стеной и даже не попыталась проникнуть сквозь пролом в наше пространство. Иначе бы мы все погибли. Она поглотила бы нас, как просунутый через отверстие черенок лопаты.
Нашим мучениям пришёл конец всего несколько часов назад. Обстановка прояснилась, когда в самом большой зале, в свободном от транспортных кораблей месте, объявился Воин. Его сопровождали принцесса, бывшая рабыня любви и чёрт. Мы и не знали, что всё это время находились у Воина в гостях. Это место является его личным пространством и там сказочно красиво. Конечно, без магии не обошлось. Иначе, каким образом появилось всё то, что мы целых семь дней и ночей не могли обнаружить, хотя буквально ходили по всему этому и стучались в открытые двери. Особое впечатление произвёл на нас всех огромный водопад. Представляешь себе? Прошептал он себе под нос набор цифр, что-то типа: один, ноль, один, один - и с вершины горы, которой не было вовсе ещё мгновение назад, обрушился поток шикарной хрустально чистой воды. За прошедшее время мы чуть не высохли как снаружи, так и изнутри, закончились припасы, а тут целый горный поток. Надо было видеть наши лица. Даже я полез под струю, купался и пил сладчайшую холодную воду до тех пор, пока не раздулся, как наполненный до краёв бурдюк.
- Короче. - Предложил Наместник, которого поджимало время, скоро казнь, а он ещё даже не был одет.
- Из личного пространства Воина есть выходы в любой место, как на Земле, так и за её пределами, просто надо знать в какую дверь входить. Через одну из этих дверей я и попал прямо в твои апартаменты, чтобы сообщить тебе, что принцесса жива и здорова, Воин вернулся и намерен закончить начатое до путешествия в будущее дело. Со Змеем он ещё не встречался, но намерен сделать это как можно быстрее. В первую очередь он желает очистить Землю от оборотней и вампиров. Тебе же он предлагает свою помощь.
- Какую?
- На выбор. Ты можешь прямо сейчас отправиться со мной в самое безопасное место во всей вселенной, где тебе будут рады и окажут все почести. Второй вариант: ты можешь остаться в своей резиденции, но при любой опасности обратиться к нам за помощью. Для упрощения связи Воин передает тебе вот эту штучку с кнопкой. Понадобится, нажми на неё, и постарайся расслабиться в предвкушении шоу. Мы немедленно явимся на твой зов.
- Я выбираю второй вариант.
- Другого ответа я и не ждал. - Акула протянул наместнику тревожную кнопку. - Воин просил передать, что на Земле появились какие-то псы Господни, целая стая. Он видел их лично. Я не знаю, что это значит, но думаю, что тебе стоит их опасаться.
- Спасибо за информацию. Я рад, что все вы живы, особенно принцесса. Передавай ей поклон от меня. И Воину скажи, пускай он поторопится с походом к Змею. А за мной не заржавеет. После того как ты передал мне радостную весть, я приступаю к немедленным действиям.
- Я передам.
Акула кивнул на прощание и сделал шаг назад, что-то прошептав при этом на непонятном для Наместника языке, и растворился в воздухе. Это не было входом в пространственный прыжок. Никаких врат перед ним не открывалось. Он просто исчез. Старый атлант ни разу в жизни не видел такого фокуса. Ему понравилось. Акулы в гардеробной не было уже несколько минут, а он всё сидел, улыбался и о чём-то думал, глядя на то место, где совсем недавно стоял и разговаривал с ним полковник наёмников.
- Пятьсот с лишним штыков - это очень неплохо. - Заключил он, переведя взгляд на оставленную ему кнопку. - В любое время и в любом месте - это ещё лучше. - Он давно не получал таких хороших новостей. Главное, принцесса и Воин были живы и шли к намеченной цели, остальное можно было как-то пережить, в том числе и прибытие на Землю Псов. Вот чего переживать и оставлять, как есть, он больше не желал, так это намечавшуюся через час казнь своих соратников.
Он резко встал с топчана и стал быстро облачаться в мундир привычными движениями. Через две минуты он был готов выйти в свет.
- Ну, погоди, Инквизитор. Ты у меня получишь. Никакие Псы меня теперь не остановят. Пятьсот штыков - это не шутка. И, главное, в любое время. Стоит только на кнопку нажать. - Со стороны было совершенно не понятно, чего больше присутствовало в его голосе: воодушевления, или сарказма, когда он говорил о пятистах штыков.
Бодрым шагом он покинул спальню, из кабинета по внутренней связи вызвал офицеров сопровождения. Дожидаясь их прибытия, рассматривал пейзажи из открытого окна и при этом нервно выстукивал незатейливую мелодию пальцами по подоконнику. Десантники из штурмовой группы вломились из приёмной в дверь без предупреждения. Все молодцы, как на подбор, косая сажень в плечах. Его личная охрана. В их присутствии Наместнику и море было покалено, не то, что Псы Господни или прихлебатели Инквизитора.
В приёмной адъютант пытался ещё о чём-то таком напомнить ему, тряся перед собой какой-то бумажкой, то ли о режиме двойных стандартов, введённом в действие Инквизитором накануне вечером, то ли о рекомендуемом маршруте следования, то ли обо всём этом сразу, Наместник так и не понял. Ему некогда было вдаваться во все эти мелкие и никому не нужные подробности и формальности. Он шёл спасать своих друзей, и всё остальное казалось ему мелким и незначительным. Отмахнувшись от дежурного офицера, он проследовал к лифту, но не спустился на нём на первый этаж, а, наоборот, поднялся в главный пункт управления силами и средствами наземных и космических служб. До казни оставалось сорок пять минут. Времени было достаточно, для того чтобы начать и закончить очень важное дело.
Наместник не собирался отсиживаться в самом безопасном во вселенной месте и наблюдать со стороны, как одного за другим уничтожают его сторонников, соратников и помощников. Восьми дней неопределённости для него было достаточно большим сроком, чтобы понять всю тяжесть взятой на себя ответственности. Весь этот срок он сидел в своих апартаментах и никуда не выходил, прикидываясь овечкой, и с утра до поздней ночи всё свободное от служебных надобностей время посвящал рассуждениям и раздумьям, стараясь не обращать внимания на то, как Инквизитор шаг за шагом отбирал у него власть. Дольше ждать, терпеть и умирать со скуки он был не в силах. Да и вообще сторониться событий было не в его правилах. Он так долго и тщательно готовил это восстание, так скорпулёзно вымерял и налаживал механизм военной машины, подчинённой ему безоговорочно, что теперь не имел права не отдать всеми ожидаемый приказ перехода к активным действиям. Момент был самым подходящим.
Во-первых: принцесса исполнила свою роль и осталась жива. Во-вторых: Воин вернулся и подтвердил прежние договорённости и свои обещания. Он ещё не встречался со Змеем, но уже начал действовать и первыми его целями являлись оборотни и вампиры, две занозы в глазах Наместника. Убрать их с Земли - значило вдвойне облегчить задачу военным, выступившим против инквизиции. Наместник был уверен в том, что Воин, взявшись за это дело, обязательно доведёт его до конца. Иначе и не могло быть. В-третьих: у Наместника появилась замечательная страховка в качестве пятисот штыков и тайного места, где в случае провала всегда можно было укрыться и, после небольшого перерыва, попробовать ещё раз свернуть шею монстру, опутавшему паутиной всё общество атлантов от самых захудалых трущоб до дворцов.
Наместник улыбался, предвкушая удовольствие личного своего присутствия в том месте и в то самое время, где в момент переворота будет находиться Инквизитор. Он шёл по коридорам дворца и явственно видел перед собой полное, вечно недовольное и с неизменной постной миной лицо Инквизитора. Как его глаза лезут из орбит. Как по его щекам течёт холодный пот. Как страх заставляет трястись под сутаной его колени. И даже то, как маразматик и известный на всю галактику атлантов садист падает в обморок. Полжизни не жалко было отдать за такое зрелище.
Коридор закончился. Кавалькада военных во главе с Наместником остановилась возле двустворчатой, бронированной двери. Стоявшие на посту космодесантники браво отдали честь, вскинув в приветственном жесте правую руку, и, не спрашивая пароля, отошли в сторону, пропуская главнокомандующего в его ставку, на командный пункт. Своего самого старшего командира они знали не только в лицо, но и по походке, так что могли и в кромешной темноте выделить его из общей толпы по одним только шагам и выполнить любой его приказ. Наместник пользовался уважением у солдат и, совершенно не стесняясь, использовал этот приятный во всех отношениях факт себе на пользу при любом удобном случае. Он кивнул в ответ на приветствие и вошёл в раскрывшуюся перед ним дверь.
Пункт управления силами и средствами вооружённых сил атлантов представлял собой комнату площадью трёхсот или около того метров квадратных, напичканную аппаратурой связи, компьютерами, пультами управления и оргтехникой. За расставленными в ряд столами сидели офицеры в очень больших чинах. Все они вскочили и замерли по стойке "смирно", как только в комнату вошёл их командир, являвший для них в одном лице и императора, и бога, и отца родного.
Наместник был лаконичен в своём кратком выступлении:
- До времени "Ч" тридцать минут. Всем вскрыть пакеты и приступить к немедленному выполнению всех мероприятий, согласно ранее разработанному плану. За проведение операции отвечает каждый. О выполнении докладывать мне лично, по каждому пункту. Со мной рядом постоянно будет находиться офицер связи. Действовать быстро и решительно. Всё понятно, господа офицеры?
- Так точно, сэр!!!
Троекратное ура прозвучало бы точно так же. На лицах штабистов было отражено полное удовлетворение наконец-то полученным приказом. Они ждали его так долго, что почти уже отчаялись когда-либо дожить до этого счастливого дня. Но он пришёл - этот радостный и светлый момент, и их сердца застучали в более учащённом ритме, потому что воздух в плохо проветриваемом помещении штаба вдруг стал свежим, в нём завеяло освобождением от вечного страха. Животного страха однажды оказаться в застенках инквизиции.
Дежурный офицер связи взял всё необходимое из оборудования, уложил в небольшую сумку, удобно разместившуюся у него на плече, и присоединился к сопровождающим Наместника лицам. Кавалькада покинула этаж главного пункта управления, не задержавшись на нём ни секунды дольше, чем было необходимо.
До площади Вознесения Наместник решил добираться пешим ходом. Причин было много, и главной из них была та, что погода стояла очень хорошая. Жалко было упускать прекрасную возможность подышать свежим воздухом. Да и утренний моцион в виде прогулки - тоже дело хорошее, особенно в том случае, если ты несколько дней вообще никуда не выходил и по большей части сидел то за рабочим, то за обеденным столом. Надо было разогнать по жилам кровь и вообще поднять жизненный тонус, который, ой как, мог пригодиться. Наместнику, конечно. Что же касается остальных сопровождающих, то им было всё едино, что пешком топать, что квадратное катать, суть поставленной перед ними задачи от этого не менялась.
Наместник любовался архитектурой города, разглядывал редких в этот утренний час прохожих, уступавших им дорогу и сгибавшихся в глубоком поклоне, и прислушивался к шуму, от которого в тиши кабинетов успел отвыкнуть. Он наслаждался жизнью, в то время как его охрана делала всё от неё зависящее в целях сохранения безопасности своего босса. Задача не входила в список не выполнимых или сверхтрудных. Столица являлась одним из самых охраняемых на Земле объектов. Всё остальное, в частности, наблюдение и прикрытие объекта, они выполняли безукоризненно. Единственное, что охране было действительно недоступно в этот час, так это любование красотами открывавшихся перед ними городских пейзажей.
А между тем тут было на что поглазеть.
Всё, что когда-либо атланты строили для себя, по крайней мере, на Земле, было пирамидальной формы. Это относилось как к жилым домам, так и ко всем остальным сооружениям, вплоть до храмов. Разница заключалась только в размерах и окраске.
Улица, по которой шла процессия, была абсолютно белой. И каменные плиты мостовой под ногами. И ступенчатые стены домов. Чернели только провалы окон, создавая впечатление сотни распахнутых в отчаянном крике ртов, что само по себе было символично и одновременно с тем впечатляюще.
Белое, безмолвствующее в символическом крике, царство закончилось небольшим парком экзотически красивых растений. При в ходе в это зелёное великолепие, кавалькада немного задержалась, забуксовав на месте. Двое охранников выдвинулись вперёд проверить обстановку. Обследовав все близлежащие кусты, и не заметив в них ничего подозрительного, они подали условный сигнал, после чего движение продолжилось под дружный пересвист и щебетание птиц. Выбрав верную тропинку, они очень скоро вышли на главную улицу, другим своим концом упиравшуюся в площадь Вознесения.
Красивое название никак не было связанно с христианством. Оно вообще не было красивым с точки зрения знающих подоплёку атлантов. Просто на ней по приговору инквизиции казнили еретиков. Отсюда возносились на небо их очищенные от грехов души. Вот поэтому и площадь именовалась, как место старта истерзанных пытками душ, как место избавление от мук, площадью Вознесения.
Обыватель обходил это место стороной, предпочитая пройти лишних два квартала вместо того, чтобы оказаться вблизи этой злокозненной площади со всеми её ужасами. По утрам, когда отсюда доносились истошные вопли истязаемых бедняг, или к небу поднимался чадным дым очистительных костров, жители близлежащих пирамид закрывали окна и затыкали уши тампонами. Вынести пытки криком было очень трудно, почти невозможно. Привыкнуть к ним нельзя, даже если слышишь практически каждый день вместо доброго утра. Со временем сердца черствеют, безусловно, но не до такой степени, чтобы окончательно лишить атлантов сострадания к ближним. Они сжимали кулаки от злости, скрипели зубами от бессилия своего и не возможности что-либо изменить, завязывали узлы на память и продолжали терпеть. Но только до поры, до времени.
Наместник был вдохновлён мыслью, что он несёт всем атлантам час мщения за все свои обиды и перенесённые ими страхи, и вечную свободу на будущее от этих самых страхов.
Именно с этой приятной мыслью, под взрывной грохот заговоривших в этот момент барабанов он вступил на брусчатку площади и резко остановился, оглядывая её.
Тут всё было выкрашено в цвет крови. Главной достопримечательностью являлся помост и разместившаяся на нём плаха. В небольшом удалении от неё плотники соорудили возвышение. На нём, окружённый свитой из особо приближённых к нему святош, в обществе прелестной девы, одетой во что-то полупрозрачное, лёгкое и почти воздушное, стоял Инквизитор. Заметив прибывшего Наместника, он приветственно помахал ему рукой и взглядом предложил присоединиться к нему. Наместник улыбнулся в ответ и проследовал, как ему и было предложено, к месту для почётных гостей.
Два в недавнем прошлом самых влиятельных при дворе императора и наделённых исключительной властью на Земле атланта не виделись лично уже больше месяца. Разговоры по видеофону и деловая переписка, ведшиеся ими почти без перерыва, были не в счёт. Казалось, оба были рады видеть друг друга. Они церемонно и с улыбками на лице раскланялись, протянули в едином порыве руки, стиснули их и приобнялись, похлопав друг друга по плечу, как водится среди старых знакомых в высших эшелонах власти. Со стороны могло показаться, что оба действовали искренне, без какой-либо задней мысли, что им действительно было очень приятно встретиться в это прекрасное утро и поболтать. Вот только место встречи и сам повод были не совсем располагающими к искренности и тем более радостному проявлению чувств. Опять одно лицемерие и всё ради того чтобы, хорошенько подготовившись, нанести побольнее удар, так чтобы противник не поднялся после него или, на крайний случай, долго не смог бы опомниться.
Политика, она всегда такая: улыбаются, строят глазки, а за спиной держат остро наточенный нож.
Наместник ненавидел политику. Он до корней волос был воякой. Ему бы в бой, хоть вот прямо сейчас. Он мог запросто повести в атаку целую дивизию, или корпус. Мог бы и простым десантников пойти в самое пекло, чем вот так смотреть то и дело на циферблат часов, высчитывая, сколько минут, осталось до объявленного часа, и улыбаться, улыбаться и ещё раз улыбаться, отвечая ничего не значащими фразами на столь же невразумительные вопросы.
А маховик военной машины уже качнулся, напрягся, двинулся, закрутился и стал быстро набирать обороты. Офицер связи докладывал каждую минуту, врываясь в разговор едва различимым шёпотом микродинамика, вставленного в правое ухо. Хорошо, что Инквизитор стоял слева и тараторил о своём, почти не прислушиваясь к тому, что отвечал Наместник. По большей части он общался с удивительной красоты девушкой, бесцеремонно державшей его под руку и мурлыкавшей ему на ушко что-то нежное и ласковое.
Она не была похожа на рабыню любви. Да и не полагались рабыни служителям церкви и тем более инквизиторам. Эта же прилипла к святому отцу всем телом, не стесняясь посторонних глаз, и ворковала с ним, как самая настоящая любовница. Ничего противнее в своей жизни наместник не видел. Ещё никто из атлантов ни на Земле, ни в каком-либо другом месте не позволял себе являться на казнь с любимой женщиной, тем более инквизитор при исполнении своих непосредственных обязанностей. Такое поведение являлось кощунственным и богопротивным. Одним словом, вызывающим. Что, однако, не мешала нашим голубкам прилюдно прижиматься друг к другу и делать вид, что мнение посторонних их ни капельки не волнует.
Наместнику надоело кривляться. Посмотрев в последний раз на часы, и убедившись в том, что до намеченного времени осталось не больше пяти минут, а до начала казни - пятнадцати, он стёр со своего лица улыбку, окинул площадь оценивающим взглядом, повернулся к Инквизитору и спросил:
- Почему ты решил, что можешь безнаказанно брать моих приближённых, пытать и казнить их? Не кажется ли тебе, что ты вторгся за приделы своей территории и нарушил тем самым сложившийся паритет сил. Ведь мы договаривались как-то, что ты не лезешь в управление делами, я не суюсь в дела церковные. Почему ты решил нарушить наш договор?
- Времена изменились. - Так же перестав строить довольную рожу, ответил Инквизитор. Взгляд его сталлистых глаз тут же сделался холодным и злым.
- Времена меняются постоянно, но договоры остаются неизменными.
- Время от времени они пересматриваются.
- Но не прерываются в одностороннем порядке.
- Бывает и такое. - Не согласился Инквизитор. Он мог привести сотню примеров расторжения договоров, но сделать это помешала возобновившаяся барабанная дробь.
Привезли виновников торжества. Наземный транспортник, приспособленный под перевозку заключённых, остановился у въезда на площадь. Распахнулась тяжёлая металлическая дверь. Вывалился трап в три ступеньки. Из тёмного отсека появился первый еретик. Сощурившись на яркий свет, он медленно и неуклюже, так как руки были скованы за спиной короткими цепями, спустился на брусчатку и осмотрелся. Следом за ним вышли и остальные осуждённые.
Все они были обнажены по пояс. Кожа на их спинах представляла собой кровавое месиво. Следы побоев явственно выделялись на руках и груди. И только молодые лица оставались не тронутыми. Палачи не желали раньше времени уродовать их, лишая себя тем самым эстетического наслаждения казнью.
Осуждённые под конвоем проследовали к помосту и остановились возле лестницы. Барабаны смолкли. Вперёд выступил инквизитор невысокого ранга, облачённый в чёрную сутану до пят, развернул перед собой сложенный в трубочку пергамент, и стал читать приговор.
- Церемония началась на десять минут раньше. - Прокомментировал Инквизитор. - Я посчитал, что так будет лучше для нас всех.
- Чем же?
- Вдруг какие-нибудь горячие головы, ведь у большинства наших военных как раз головы горячие, захотят отбить осуждённых? - Инквизитор пристально посмотрел на Наместника, пытаясь понять его реакцию на своё высказывание, но, встретив полное безразличие, продолжил. - Так вот этим преступникам, для осуществления богопротивного действия, не хватит как раз этих самых десяти минут. Как тебе такой поворот событий?
- Я восхищён твоей предусмотрительностью. Но видишь ли в чём дело?
- В чём?
- В том, что горячие головы, оказываются, не бросаются сломя голову ни в какие авантюры, а всё заранее просчитывают, вплоть до таких мелочей, как десяти минутная готовность.
Инквизитор вытаращил глаза, уставившись на своего собеседника.
- Так ты всё-таки решился? - Завопил он.
- На что?
- На вмешательства в дела инквизиции.
- Ещё бы. Ведь ты первым нарушил наш договор.
- И где же твои хваленые десантники?
- Площадь окружена. - Совершенно спокойно сказал Наместник.
Инквизитор почему-то посмотрел на свою подругу, словно переспрашивая её, на самом ли деле дела обстоят так, как говорил Наместник. Девушка очаровательно склонила свою головку и что-то прошептала. Святой отец побледнел. Потом покраснел. Его всего распирало изнутри желанием кричать от отчаяния, но он сдержался, взяв себя в руки из всех имевшихся у него в наличности сил.
- Как ты решился на такой шаг?
- Очень просто. Однажды мне надоели твои выходки, и я создал план свержения тебя с должности главного инквизитора, а за одно и инквизицию решил разогнать. Пока, правда, только на Земле. Но, думаю, дело скоро дойдёт и до Метрополии.
- Уничтожу! В порошок сотру! Ты еретиком был и им остался. Я предупреждал императора. Я говорил ему, что так оно и будет. Вот и случилось. Ты пошёл против его воли. Берегись! Император и здесь тебя достанет.
- Я почему-то думаю, что император не станет портить со мной отношение из-за такой толстой свиньи, как ты. Я ему ещё нужен, а вот ты уже давно готов к тому, чтобы пожать плоды своих трудов неправедных.
- Стража! - Закричал Инквизитор. - Схватить этого изменника!!!
Десяток стражей ринулись по приказу святого отца на кучку военных, но неожиданно получили решительный отпор. Двое выступивших вперёд охранников раскидали их, как детей, даже не позаботившись достать оружие, одними голыми руками.
- Смирись, Инквизитор. - Предложил Наместник. - Признайся хотя бы самому себе, ты проиграл по всем статьям.
- Ещё нет! Лея, выноси меня отсюда. - Крикнул Инквизитор. - Мы ещё посмотрим, кто кого переиграл. Лея, почему ты стоишь?
- А почему ты решил, что я выполню твой приказ? Ты вообще никогда мне не нравился, как впрочем, и твой император. Моё дело в вашей разборке местного значения - сторона. Сам знаешь, что у меня совершенна другая задача. Так что прости и прощай. - Девушка бросила на прощание много обещающий взгляд в сторону Наместника, напрочь проигнорировав при этом бывшего теперь уже Инквизитора, одним движением скинула с себя тонкое шёлковое платье и исчезла.
Наместник некоторое время ошеломлённо смотрел на то место, где она только что стояла. Когда у него появился дар речи, то он спросил:
- Кто это был?
- Заинтересовался? Так я тебе и скажу.
- Ну и не надо. Я и сам догадался.
- Не может быть.
- Знакомое имя, Лея. По-моему, я где-то его уже слышал. Сейчас вспомню. Подожди минуту. Точно! Вспомнил. Конечно же, Лея. Кому еще тут быть? Ведь именно она из Псов Господних является праматерью оборотней и самая прямая родственница вампиров. Не так ли, мой старый и добрый друг.
- Я убью тебя. - С этими словами Инквизитор, вытянув руки, кинулся на Наместника, желая схватить его за горло и удушить.
Но Наместник, в отличии от функционера церкви, умел не только плести интриги, планировать акции и болтать, но и в совершенстве владел боевыми искусствами рукопашного боя, что не преминул продемонстрировать, уложив толстяка на обе лопатки одним коротким движением правой руки. Инквизитор рухнул на доски помоста, как подкошенный, и затих.
Толпившийся на периферии площади народ, согнанный сюда для просмотра показательной казни, взволновался, разглядев, кто упал из двух повздоривших между собой сильными мира сего. Все подумали, что поделом ему, мучителю и узурпатору. Благодаря их вмешательству церемония казни была полностью скомкана и сама собой прекратилась. Разогретая барабанным боем толпа, вдохновлённая на решительные действия ярким примером Наместника, голыми руками отбила осуждённых на смерть у конвоя и устроила самосуд над палачом. Его растерзали на месте, на мелкие кусочки и растащили на сувениры. Стражники разбежались, побросав никому не нужные церемониальные пики. И только после всего этого шума и революционного форменного безобразия на площадь прибыли боевые машины десанта. Из них, как горох, высыпали регулярные, вооружённые по последнему слову техники, войска. И тут же воцарился порядок.
Переворот, о необходимости которого так долго грезили в мечтах все честные атланты, проживавшие временно или постоянно на Земле, свершился. Инквизиторы и палачи умели воевать только с безоружными и обезумившими от страха добропорядочными и законопослушными гражданами. Против военных они оказались бессильными и почти не оказали никакого сопротивления, сдаваясь им на милость целыми подразделениями. Инквизиторов, осмелившихся поднять оружие, уничтожали на месте. Полиция и Охотники на магиков предпочли занять нейтральную позицию. Им хватало и своих забот, чтобы вмешиваться в разборку между двумя гигантами. Так что в драку они не полезли. В конце концов, им было всё равно кто победит. Хотя симпатии их всё же были на стороне Наместника, которому номинально они и были подчинены до тех пор, пока в руководство ими не вмешалась инквизиция. Когда стало ясно, кто победил, их главные начальники первыми явились к Наместнику с докладами о проделанной работе и за новыми распоряжениями.
Г Л А В А В Т О Р А Я.
- Это ты правильно придумал с кнопкой. - В полной темноте прозвучал бодрый голос Воина. Полковник бывших наёмников застенчиво улыбнулся, услышав похвалу в свой адрес, нащупал рукой подлокотник кресла и осторожно сел в него, при этом, всё-таки умудрившись за что-то больно зацепиться лодыжкой. От пронзившей его острой боли он поморщился. Нечаянно зацепил одну из старых ран, которую атланты, как ни старались, залечить до конца так и не смогли. И напомнила она о себе в самый неподходящий момент. Как раз тогда, когда ему начинало казаться, что чёрная полоса неудач пройдена, и наступила пора света и разума, именно то, чего так не хватало ему все эти годы, проведённые в чужом времени, под пристальным наблюдением настоящих мракобесов от инквизиции и в окружении далёких от совершенства людей. Но маленькая неприятность не могла испортить его настроение настолько, чтобы он мог забыться и пуститься в скорбные рассуждения о временах и нравах. Уже через минуту он улыбался, наблюдая за действиями Наместника, прислушиваясь к коротким комментариям Воина. - Смотри, как всё повернулось! - В голосе Воина послышались нотки восхищения. - Наш старикан только и ждал весточки от принцессы. Правую руку с кнопкой он держит в кармане. Явно боится внезапного нападения.
- Вряд ли он сейчас чего-нибудь боится. - Возразил Акула. - Скорее всего, он греет руку о предмет, который связывает его с принцессой.
Воин пропустил его замечание мимо ушей и продолжал наблюдать за активной деятельностью атланта:
- Вот это да! Смотри! Он поднялся в святая святых атлантов, в штаб. Он отдаёт приказы. Ты видишь лица офицеров? Маятник качнулся. Как ты думаешь, у них получится?
- Я хорошо изучил Наместника. Если уж он на что-то решился, то, значит, уверен на сто процентов в благополучном исходе. Без точного предварительного расчёта он и шагу не ступит, не то, что решится на выступление против инквизиции. На его стороне армия и звёздный флот. А это сила, по сравнению с которой инквизиция вообще ничто. Размажут по стенкам, и следа не останется. А кнопку я дал Наместнику потому, что он материалист до корня ногтей. Пока не пощупает, не поверит. Для него вся вместе взятая магия почти ничего не значит. Не поверил бы он мне, если бы я сказал правду. А так, вот гляди, всё получилось.
- Вот и я говорю, что с кнопкой ты здорово придумал.
В помещении было абсолютно темно. Так темно, что хоть глаз коли, не смотря на то, что одна стена полностью в нём отсутствовала. Вместо неё, матово пульсировала и изредка поблёскивала искрами тонкая и прозрачная плёнка непонятной пониманию Акулы магической субстанции, прямо за которой существовала совершенно другая реальность: Земля, Атлантида, пирамиды и площадь Вознесения, на территорию которой уже вступили Наместник и сопровождающие его лица. Непостижимым образом свет не проникал в помещение, хотя и Воин и Акула видели и слышали всё происходящее за плёнкой так, словно никакой преграды не существовало, и даже в случае чего запросто могли вмешаться в ход событий, пройдя сквозь неё так же легко, как это уже два раза сделал наёмник.
- Лютик должна это увидеть. - Произнёс Воин. - Ей будет интересно.
- Само собой. - Согласился Акула, хотя никто его согласия не спрашивал.
Принцесса тут же откликнулась на призыв Воина, будто ждала его. Она без страха вошла в открывшийся перед нею портал и оказалась в кромешной темноте как раз рядом с креслом Воина. Тот осторожно взял её за руку, прошептал что-то ободряющее на её нежное ушко и, поднявшись с мягких подушек, уступил ей место в зрительном зале.
- Что тут происходит? - Шёпотом спросила Лютик. - Почему темно.
- Смотри сюда. - Воин мягко повернул её голову в направлении субстанции. - Видишь что-нибудь?
- Нет.
- Сейчас подрегулирую резкость.
Плёнка перестала отсвечивать розовым и пускать блики. Перед взором принцессы атлантов предстала площадь Вознесения во всей своей неприглядности. На переднем плане на возвышении стоял Инквизитор под ручку с какой-то женщиной. Он улыбался и приветственно махал рукой, подзывая к себе кого-то пока не видимого.
- Вы решили посмотреть казнь?
- Мне почему-то кажется, что казнь не состоится.
- Этого не может быть. Я вижу помосты, столбы и заготовленные для сожжения дрова. Жертв сегодня не много. Но зрителей собрано больше обычного. Инквизитор намеревается провести серьёзную акцию.
И тут в поле её зрения попал Наместник, в окружении телохранителей пробиравшийся сквозь толпу. Старик шел, гордо подняв голову и заложив руки за спину. Взгляд его был холоден и решителен. Он пожирал им Инквизитора, как удав свою будущую добычу, гипнотизируя её, и удерживая этим в своей власти. Принцесса ахнула и приложила руку к груди, пытаясь усмирить забившееся в жутком темпе сердце. Но вот взгляд Наместника заметно потеплел. Он непринуждённо улыбнулся, подходя к помосту, и обменялся с Инквизитором дружеским рукопожатием, а потом и обнялся с ним, как старый друг.
Пока шёл светский и ничего не значащий разговор, принцесса подумала, что её пригласили всего лишь посмотреть на Наместника ради успокоения, что с ним всё в полном порядке, что он пока ещё жив, и ему ничего не угрожает. Она со знанием дела продолжала исполнять роль наёмницы и своего парня, изображая всем своим видом и даже мыслями лёгкое раздражение, типа, стоило ли беспокоить её по такому пустяку? Её не смущало то обстоятельство, что она противоречила сама себе. Не она ли много раз настойчиво высказывала мысль о том, что Наместник нуждается в помощи и даже в защите. И что теперь, когда Воин выполнил её просьбу и каким-то фантастическим способом показывал ей здорового и полного энергии старого друга и соратника? Она почему-то ничего кроме раздражения не чувствовала. Ей самой такое положение вещей показалось странным, но объяснять его ни самой себе, ни тем более кому-нибудь ещё она не собиралась. Не хватало ещё заниматься самоанализом. Это в её-то положении? Смотреть и надеяться на то, что всё когда-нибудь благополучно закончится - это всё, что ей оставалось в данной ситуации.
И тут сердце её ушло в пятки. Прямо на её глазах произошло невозможное. Она отказывалась верить своим глазам и ушам. Мир перевернулся с ног на голову. Атланты подняли бунт против церкви, и та рухнула, не выдержав напора.
- Что вы предприняли, не посоветовавшись со мной? - Ледяным, прямо обдающим холодом голосом спросила принцесса, обращаясь сразу к Воину и к командиру наёмников. - Вы встречались с Наместником без меня? Вы спровоцировали его на бунт? Зачем? Ведь и ежу понятно, что рано. Рано брать всю власть в свои руки. Что теперь прикажете с ней делать? Как удержать и, главное, распорядиться?
Воин вздрогнул. По его нервам девятым валом прошли две мощные волны. Первая олицетворяла гнев такого напора и ярости, что в его глазах потемнело, не смотря на то, что он находился и так в абсолютно тёмной комнате. Вторая являлась воплощением горькой обиды и била гораздо сильнее, западая прямо в душу и круша в ней все преграды и препоны, выставленные Воином для защиты как раз на такой неординарный случай.
Что говорить, принцесса атлантов была сильной личностью. Но даже у такой, как она, железной женщины бывают срывы. Лютик запросто могла снести оскорбление, вынести без единого вскрика пытки в застенках инквизиции, пройти там, где было бы не под силу опытному и закаленному в боях мужчине. Это она доказала всем. Но изображать из себя паиньку и ласковую и пушистую она не умела. Как только её по-настоящему зацепили за живое, сквозь маску выбранной на себя роли благородной спутницы Бога явственно проступили воля, сила и властность настоящей принцессы крови атлантов. И всё же самообладание принцессы было очень высоко. Выплеск гнева длился всего несколько секунд. Она быстро опомнилась, сообразила, что поступила не подобающим образом и взяла верх над своими эмоциями. Если бы Воин захотел, то он мог бы увидеть в её глазах раскаяние, а на губах застенчивую улыбку.
- Извините меня, пожалуйста. - Прошептала она едва слышно. - Иногда на меня находит, и я забываю, что нахожусь не среди своих подданных.
- И даже среди подданных своих надо вести себя чуть сдержаннее. - Посоветовал ей Акула, которого отчитывающий тон принцессы чуть ли не довёл до яростной ответной тирады, готовой уже было сорваться с его губ. Вот только принцесса, как всегда, опередила его, чем в очередной раз смутила и даже заставила покраснеть.
- И всё же я прошу вас объяснить, что тут произошло. - Уже более миролюбиво попросила Лютик.
Воин молчал. Его взгляд был обращён на импровизированный экран. Эмоции принцессы были настолько сильны, что смогли прорваться сквозь защитное поле и ударили прямо в благодарные уши и ни кому-нибудь, а самой Лее, что мирно стояла подле Инквизитора и строила глазки Наместнику, тем самым, подчёркивая свой нейтралитет в завариваемой атлантами заварушке. Её сталистые глаза моментально потемнели. Она перешла на магический взгляд, ища прямо за спиной Наместника источник выплеска энергии, заметила чёрный сгусток и попыталась проникнуть в его центр, но наткнулась на магию высшего порядка, что задержала её у самой двери между мирами. И тем ни менее она успела встретиться взглядами с Воином. Их ментальный контакт продлился какое-то короткое мгновение. Она успела нанести удар и получить в ответ вполне приличную оплеуху, после чего отступила вполне довольная собой.
Воин покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился рукой за спинку кресла. Его как молния поразила яркая вспышка пробудившейся памяти. Инквизитор назвал имя только что вступившей с ним в контакт девушки. Оно и послужило раздражителем, подхлестнувшим воспоминания, похороненные очень глубоко на самом дне его сознания.
Лея была одной из мучительниц его, исполнявшая роль любовницы. Самая отвратительная из всех Псов Господних. Прародительница метаморфов. Всех их десяти кланов. И самым большим ужасом являлось то обстоятельство, что отцом их был он и никто другой. Это она доводила его своими сексуальными домогательствами до полного истощения жизненной силы, и чуть было окончательно не уморила, привив тем самым у него стойкое отвращение к сексу.
Лея покинула площадь Вознесения, оставив Инквизитора самостоятельно разбираться со своими проблемами. Ей было гораздо важнее встретиться с членами стаи и обсудить создавшееся положение и последние новости о Воине, чем ввязываться не в свою драку. Атланты всегда казались ей всего лишь мелкими тараканами на теле любой из захваченной ими планет, и не более того. Их возня иногда умиляла её, но чаще всё же раздражала. И ей действительно было всё равно, кто находится у кормила власти: император, поддерживаемый очередным дежурным по галактике Богом, или узурпатор, есть инквизиция, или нет её. Главное, выполнить приказ Бога, и только потом, всё, что душе угодно. Можно даже и прихоти кое-какие удовлетворить. Но дело прежде всего.
Лютик инстинктивно протянула руку и прикоснулась к кончикам пальцев Воина. Тот вздрогнул, но руку не отдёрнул.
- Всё потом. На данный момент главное, как можно быстрее убраться отсюда и захлопнуть дверь. - Это был не его голос. Не сказал, а проскрипел, как не смазанная телега. Было заметно, что Воин взволнован.
Никто не успел ничего понять. Прозрачная стена вдруг стала непроницаемой. Тут же последовал исходивший, казалось, отовсюду душераздирающий визг, больно ударивший не только по барабанным перепонкам, но проникший до самых глубин души. И только после этого вспыхнул свет. Это они втроём оказались в другом месте.
Посреди обширного, ярко освещённого помещения располагался бассейн, наполненный голубой водой до самых краёв. Одна стена являлась обширным окном. Прозрачные стёкла удерживались в редко расположенных тонких ажурных рамах. Почти все имеющиеся в наличии фрамуги были распахнуты настежь. У трёх остальных покрытых чисто белой кафельной плиткой стен стояли шезлонги и столики. За некоторыми из них сидели закутанные во влажные полотенца наёмники, мирно беседовавшие и потягивающие через соломинки фруктовые коктейли из высоких чистого хрусталя стаканов. Напитки им смешивал у барной стойки и пересылал по воздуху самый настоящий чёрт. Заметив вновь прибывших, он приветливо помахал им рукой, но когда пригляделся и разглядел озабоченную мину на лице Воина и неподдельный испуг на вытянутых физиономиях остальных членов команды, то быстро стёр со своей морды довольную улыбку, отставил в сторону наполовину наполненный стакан и глиняную бутылку и поспешил присоединиться к их компании.
Воин предпочёл остановить свой выбор у дальней от входа стены, у открытого окна, подальше от толпы отдыхающих солдат и офицеров. От наёмников их отделял бассейн. Стратегически это было удобно: им никто не мог тут помешать, и в то же время все они находились на виду у людей, которые готовы были прийти к ним на помощь по первому же их зову. (Кто знает, какие обстоятельства могут сложиться в любую минуту, когда имеешь дело с бестиями на вроде Псов Господних, умеющих управлять временем так же легко, как дышать, или плеваться ядом). К тому же с улицы доносилось разноголосое пение птиц. Оно успокаивало немного пошатнувшиеся и перенапрягшиеся нервы, как самого Воина, так и принцессы. На их фоне Акула выглядел невозмутимо. Хотя и он проявлял некоторую озабоченность, что выражалось редким подёргиванием правой щеки.
Они подошли к окну. Лютик сделала вид, что залюбовалась пейзажем, заполняя тем самым возникшую в движении паузу. И там действительно было чем любоваться. Перед её взором предстала очаровательная горная долина, поросшая кустарником и небольшими рощами совершенно невообразимо прекрасных деревьев, которые её ещё ни где не доводилось видеть. Тем временем Воин переместил к месту их временного пристанища всё необходимое из разных концов зала, навёл защитный магический круг, сквозь который при всём желании их никто не смог бы услышать, и предложил всем опуститься в шезлонги. Таким образом, они становились менее заметными. Для полного слияния с обстановкой осталось всего лишь переодеться в мокрые полотенца, что они и сделали, пусть и не все добровольно, но зато одновременно. Раз, - и готово. И только Лютик вроде бы проявила недовольство в связи с таким бесцеремонным обращением с её персоной. Но быстро успокоилась под спокойным и рассудительным взглядом всех остальных, особенно чёрта, которого полотенце стесняло больше, чем кого бы то ни было, но он безропотно терпел. Попробовал бы он возразить. Это вряд ли ему помогло. Если уж Воин решился на конспирацию, то противоречить ему в этом было бесполезно.
Ли - замечательная женщина. Одна из тех, кто никогда не будет путаться под ногами, но обязательно появится в самый подходящий момент. Как обычно, её никто не звал. Она пришла сама. Неторопливо вышла из бассейна, где до этого спокойно плавала в костюме Евы, подняла с пола кусок белого полотна, основательно обсушила им волосы на голове, после чего завернулась в него и присела на свободный шезлонг, удобно расположенный как раз рядом с Воином.
- У нас намечается небольшое совещание? - Спросила она, обращая свой полный неги и любви взгляд к Воину.
По спине Петра Семёновича пробежали мурашки. Он смотрел на девушку как заворожённый. Будто и не было только что возрождённых и таких ярких и тягостных воспоминаний, связанных с Леей. В конце концов, всё, что происходило с ней, было так давно и далеко отсюда, что забылось и кануло в Лету на полном к тому основании, как нелепость и небылица. Вот она, та женщина, которая заставила его вновь воспрять духом, поверить в себя и забыть все свои комплексы и страхи, угнездившиеся до этого глубоко в душе. Аллилуйя ей! Её настойчивость, простота, некоторая наивность и, конечно же, красота, вывели его на новый уровень взаимоотношений. Он вспомнил, что он мужчина. Мужчина с нереализованными возможностями. И не далее как сегодня утром он в очередной раз доказал ей и в первую очередь самому себе, что плотская любовь - это прекрасно, превосходно и великолепно, а не какая не пытка, а так же то, что он неподражаемый партнёр в самых изощрённых любовных играх. Теперь, глядя на неё, он понимал, что вновь возбуждается и готов прямо сейчас повторить все то, что они делали утром и даже, вполне возможно, что и больше. В последнее время ему понравилось импровизировать. Кровь предательски прилила к его лицу, и не только к нему. Но краснеть он не стал, не мальчик уже, быстро взял себя в руки, направил поток мыслей в другое русло и, широко улыбнувшись Ли, ответил спокойнее, чем можно было от него ожидать:
- Да, дорогая. Нам необходимо кое-что обсудить. Я надеюсь, ты присоединишься к нам?
- Я уже с вами.
Наёмники весело галдели у столов, плескались в воде. Их голоса доносились и с улицы. Ребята оттягивались по полной программе после семидневного сидения в тёмной пещере, из которой не было выхода.
На их фоне Воин и его компания выглядели немного неуместно, хотя и были облачены, как все остальные в мокрые полотенца. Их выделяли озабоченные и сосредоточенные лица, напряжённые позы, тревожные взгляды. Они слушали Воина, изредка прерывая его короткими репликами и, заглядывая ему в рот точ в точ, как назойливые стоматологи, пытающиеся прямо во время диалога обнаружить у оратора побитый кариесом зуб, или лучше два. Все, кроме Ли. В отличии от остальных, даже от чёрта, который всегда и при любых обстоятельствах не прочь был повеселиться, а сегодня всем своим видом подчеркивал серьёзность, она не переставая чему-то улыбалась. А вот Лютик, глядя на неё, постепенно мрачнела. И только Ли догадывалась почему это происходит и ничего не могла с собой поделать чтобы не раздражать свою подругу и принцессу.
Роль оратора принадлежала Воину. Он был полновластным хозяином Мира, в
котором они все благополучно пребывали, и к тому же больше всех понимал, что собственно от чего и почему происходит:
- У вас накопились вопросы. Я это прекрасно понимаю и обязательно отвечу на все, но прежде хотел бы ввести в курс дела, тем самым, сняв многие из них. - Начал Пётр Семенович Логинов. Выглядел он, как всё последнее время, просто превосходно. На вид, так вообще не дашь положенных ему сорока пяти лет, от силы тридцать и то только потому, что он плохо выспался. Заслуга обретения им нового тела полностью принадлежит поколдовавшим над ним лучшим медицинским светилам из числа атлантов. Они вернули ему не только здоровье, но и молодость. Сейчас он выглядел вполне обыкновенным, ни чем особенным не выделяясь от остальных. Посторонний наблюдатель ни за что не поверил бы, если бы ему сказали, что перед ним сидит в шезлонге самый настоящий Бог. Обычный рост. Телосложение идеальное по форме. Под мокрым полотенцем выделялись бугры набухших мускулов, особенно, когда он чуть-чуть напрягал их, поправляя складки ткани, неудобно лёгшие на груди. Но разве мало на Земле качков, которые выглядели бы на его месте куда солиднее или внушительнее? - Как вы уже могли догадаться, все мы находимся не на Земле. Этот обособленный Мир был создан предположительно мною. Предположительно, потому что я всё ещё не уверен в том, что являюсь Богом Войны, которым вы все единодушно меня нарекли, и чьей частичной памятью и могуществом я обладаю по неизвестным мне пока причинам.
- Снова-здорово. - Проворчала Лютик себе под нос, её все услышали, но демонстративно проигнорировали.
- Причин настаивать на такой трактовке положения дел у меня довольно много. И все они весомые. Но сейчас у меня нет желания распространяться по этому поводу и устраивать их обсуждение. Примите, как данность, и поехали дальше.
Лютик наморщила носик, и согласно качнула головой.
- И так, этот Мир был создан Воином сразу по прибытии на Землю, поэтому и пейзажи, видимые за окном, так напоминают земные. Не знаю, с какой стороны он ожидал нападения или вторжения в него, но тем ни менее устроил его так, что он полон смертельных ловушек и представляет собой единую крепость, в самом центре которой находится это вот здание. - Пётр Семёнович развёл руки, показывая какое именно. - Вот только оно и близлежащее к нему пространство являются безопасными для всех вас. Просьба, далеко от дома не отходить и вообще стараться, как можно меньше перемещаться вне его. - Замолчал, задумавшись, и добавил чуть погодя, оглядев своих сосредоточенных слушателей с милой улыбкой на устах. - Со мной можно. Меня ловушки не трогают.
- Не является ли это обстоятельство лучшим доказательством того, кто ты есть на самом деле? - Улыбнувшись в ответ, спросила Лютик.
- Не торопись с поспешными выводами. На мне доспехи Бога. Они вполне могут выполнять функцию единого проездного билета во все уголки здешних мест.
- А без них ты не пробовал?
- С тех самых пор, как я впервые прикоснулся к ним, они не разу меня не оставили ни на мгновение. Избавиться от них невозможно, да и незачем.
- Я согласна с тем, что доспехи твои многофункциональные, и тем ни менее, когда-то человеку просто необходимо побыть одному, без свидетелей.
- Пока я такой необходимости не ощущал. И хватит об этом. Перехожу к другому вопросу. Сам дом тоже представляет для вас всех вполне реальную опасность. По всей вероятности, Воин пытался найти если не свой, когда-то давно покинутый Мир, то хотя бы приемлемый для дальнейшей жизни. Непостижимым для меня образом он совместил посредством дверей этот, с позволения сказать, дом с невероятно огромным количеством иных Миров. Так что у меня к вам всем будет одна просьба. Ни когда не открывайте дверей, если не знаете наверняка, что за ними находится. Акула, обязательно предупреди всех наёмников. В коридорах, которые открыты для их посещения, полы из красного мрамора. Во все остальные им лучше не заходить.
- Всё настолько серьёзно? - Осведомился полковник.
- Неизвестная дверь или коридор сами по себе никакой опасности не представляют. Может получиться так, что, по ошибке, открыв не ту дверь, ты окажешься во вполне приемлемом Мире: в прошлом или в будущем Земли, на другой планете, на которой есть атмосфера с кислородной составляющей, в иной вселенной, где самый опасный монстр не крупнее муравья. Я бывал в таких местах. Путешествие по ним похоже на поход по музею, в котором всё включено и вместо манекенов и чучел в естественных условиях живут и развиваются совершенно бесподобные и прелестные существа. И всё же я настаиваю на осторожности. Пусть даже опасные двери попадаются реже безобидных - это ничего не меняет. Достаточно всего одного раза, - и в этот Мир прорвутся чудовища, о существовании которых вы даже не подозреваете. Откройте дверь в преисподнюю, и увидите, что из этого получится. Хотя она-то как раз не самое страшное место из всех, куда ведут эти двери.
- Есть круче? - Заинтересованно спросила Ли. Её глаза блестели. Можно было подумать, что она собралась прогуляться по одному такому Миру и теперь выясняет, как туда попасть.
- Не шути с этим, дорогая. Просто прими за правило не совать свой любопытный носик во все двери подряд. Если захочешь узнать об этом больше, как-нибудь на досуге, когда нам совсем не чем будет заняться, я тебе расскажу, как выбирать правильные двери и, что потом с ними делать.
- Почему не сейчас и не для всех? - Спросила на этот раз Лютик.
- Потому что никто из присутствующих здесь долго не задержится, и нет такой жизненной необходимости, чтобы бросив все дела сидеть тут и слушать мои долгие и нудные объяснения, в то время как в настоящем Мире происходят события, за которыми нам всем надо поспеть.
- На пример?
- У меня две новости. Первая весьма неожиданная, но вполне приятная. Наместник распустил инквизицию. - Объявил Пётр Семёнович и посмотрел на реакцию всех присутствующих. В первую очередь его интересовало, как отнесутся к этой новости чёрт и Ли.
Черныш оскалил зубы в довольной улыбке. Надо полагать, что он возлагал большие надежды на Наместника. На то, что тот остановит войну на Земле и все свои силы и средства направит на подготовку к возвращению в Метрополию.
Ли неопределённо пожала плечами и посмотрела на Принцессу, как бы спрашивая её хорошо ли это, или плохо. Лютик в ответ на её вопрошающий взгляд нахмурилась и отрицательно покачала головой. Мол, всё не ко времени и не так, как бы ей хотелось.
- Вторая новость не в меньшей степени затрагивает нас всех .- Продолжил Пётр Семёнович, выдержав небольшую паузу. - Псы Господни чуть было, не проникли в наш Мир. Я едва успел прямо перед их носом захлопнуть дверь. Попытка прорыва произошла во время контакта с Наместником. Они теперь будут стеречь его, и по этой причине подойти к нему мы в ближайшем будущем не сможем.
- А как же наше обещание? - Спросил Акула.
- Прежде чем хлопать дверью я успел кое-что сделать с кнопкой, которую ты ему так удачно подарил. - Ответил Логинов.- Теперь она действует. Так что вести наблюдение за ним, сидя у открытой двери, совершенно не обязательно. Тревожный вызов ты услышишь в любом месте, где бы он или ты не находились.
- Но как это возможно?
- Магия способно и не на такие чудеса. В твоей голове зазвенит колокольчик. Вот так. - Пётр Семёнович продемонстрировал нечто такое, что никто не услышал, но от чего полковник тут же подскочил, как ужаленный осой. - Извини. - Попросил Логинов прощения у старого солдата. - Я отрегулирую громкость, и в следующий раз ты не почувствуешь никаких неприятных ощущений. Только пение голосистого колокольчика. Оно довольно приятное на слух.
- Кому как. - Покачал головой Акула, который ни как не мог избавиться от звона в ушах.
- Всё, о чём вы тут говорите, - это хорошо. - Наконец смогла вставить своё слово и принцесса, которая сидела как на иголках с тех самых пор, как речь зашла о Наместнике, сидела, практически, как дура, и не могла вклиниться в разговор. Теперь, воспользовавшись небольшой паузой в диалоге между Воином и наёмником, она постаралась обратить на себя их внимание. У неё получилось. Вдохновлённая тем, что теперь все смотрят только на неё и готовы её слушать, она продолжила. - Вы оба поступили против правил. Вторглись на мою территорию без моего ведома и, что ещё страшнее, не посоветовавшись со мной, вмешались во внутренние дела атлантов.
Пётр Семёнович попытался возразить, но Лютик опередила его:
- Да, - Заявила она, гордо подняв голову, - Я просила тебя защитить моего старого друга от интриг Инквизитора, спрятать его в надёжном месте, организовать нашу с ним встречу. Мы должны были вместе обсудить наши дальнейшие планы и скоординировать действия. Но я никак не ожидала, что вы заставите его перейти к активной фазе нашего заговора так внезапно и практически без подготовки. Что теперь делать со свалившимся на его плечи единовластием? Вы думаете, это хорошо, что инквизиции не стало? Как бы ни так. Монстр не погиб. Он всего лишь перестроится и превратится в нечто совсем другое. На место прежнего Инквизитора придёт другой, который учтет все ошибки своего предшественника и начнёт новую игру против нас всех. По моим подсчётам, это будет атлант с куда большими возможностями, ещё более изощрённый в тайной войне и интригах. И Наместник, может быть, самолично назначивший его на этот пост, сам выроет себе и всем нам могилу.
- А разве нельзя вообще никого не назначать? - Спросил Акула.
- Без инквизиции нельзя. Особенно здесь, где магия повсеместно. Иначе пропадёт род атлантов и ему на смену придёт нечто совсем иное. Я даже боюсь думать какое именно племя.
- Ведуны. - Осмелился предположить чёрт.
- Нет. - Подал свой голос Пётр Семёнович. - На смену атлантам придут люди. И мне этот факт не кажется трагичным. Я был в будущем. Там всё нормально.
- Я говорю о здесь и сейчас. Будущее Земли меня волнует меньше всего. Пусть она хоть в Ад провалится, мне всё равно. Главное, что мы можем потерять внезапность атаки Метрополии. Император далеко не дурак. Как, в прочем, и покровительствующие ему Боги. Если прежний Инквизитор был повязан по рукам и ногам своими промахами и далеко идущими амбициями, посылая вполне приемлемые для нас отчёты о проделанной работе в Метрополию, то пришедший на его место индивид сделает всё от него зависящее чтобы выйти из-под контроля Наместника и обязательно предупредит Императора о готовящемся вторжении.
- Совершенно не обязательно. Это всего лишь твои предположения. Я думаю, что Наместник не назначит на эту должность сильного и амбициозного святошу. У него будет время подумать и выбрать именно того, кто ему подойдёт. - Возразил, наконец, Пётр Семёнович.
- Не надо говорить о том, в чём ты не разбираешься. Наместник умён, когда дело касается военных действий. В политике он разбирается очень слабо. Вокруг него постоянно крутятся несколько противоборствующих кланов. Они интригуют, ведут между собой никогда не прекращающуюся войну. Особенно это касается святейшества. А ведь именно они должны будут выбрать нового главу карающего органа своей церкви. Наместник имеет право всего лишь утвердить выдвинутого на его рассмотрение кандидата. Не более того. Станет ли он разбираться, кого именно ему подсунули? Вряд ли. И меня рядом с ним нет. Вот это обстоятельство раздражает меня больше всего.
- Ну, так возвращайся. - Предложил Акула.
- Куда? В этот рассадник наёмных убийц, спящих и видящих, как всаживают в моё тело остро заточенные клинки. Нет. Выходить из подполья я не намерена до тех пор, пока не решу все проблемы со Змеем. Только заключив с ним Договор, я смогу появиться во всеоружии перед своими верноподданными в новом и единственном качестве. Не как сейчас, свергнутой с престола и к тому же мятежной принцессой, а императрицей, ведущей свою армию против узурпатора под покровительством нового и лояльного к нашей расе Бога. В таком случае все мы будем не мятежниками, а гораздо большим.
- Чем же? - Осведомился Пётр Семёнович.
- Всем.
- Это так важно?
- Для успеха нашего дела, договор со Змеем переоценить невозможно. К мятежникам в нашей галактике относятся скептически. Сочувствующих нашему правому делу найти возможно, но вряд ли кто захочет встать под знамёна, обречённых на поражение. Одни безумцы, в помощи и поддержке которых мы как раз не нуждаемся. Нам нужны светлые головы и незапятнанная мятежом репутация. Мы просто хотим избавиться от старых богов и воздвигнуть на алтарь нового, прогрессивного, не требующего от нас жертвоприношения и всепоглощающей ненависти к другим расам. Мы хотим жить в мире со всеми, кто не вторгается на нашу территорию и не желает нам зла. Путь этот тернист. Прольётся кровь атлантов, потому что приверженцев у старых богов предостаточно. Это захватившая власть верхушка и приближённые к ним лица. Простой, одурманенный до фанатизма религией, народ понесёт самые большие потери за всё время своего существования. Но раз без этого нельзя, то так тому и быть. Я на всё согласна.
- Лишь бы воссесть на трон. - Закончил за неё чёрт.
От возмущения лицо Лютика пошло красными пятнами. Прейдя к такому вопиюще неправильному выводу, задевшему попутно её королевскую честь, и к тому же озвучив его при всех, магик был не прав. Наваливающуюся на неё лавиной ярость невероятным усилием Лютик смогла удержать в узде и не дала прорваться наружу. Всплеск эмоций был невероятным. Пётр Семёнович покачнулся в шезлонге, прочувствовав на себе его поток. Но потом всё вернулось в прежнее состояние, и он облегчённо вздохнул.
Лютик в последнее время сильно нервничала и показывала не свойственную ей мощь. В этом не было ничего странного. Она общалась с Воином и с чёртом, проходила сквозь потоки чистой энергии, имела дело с магическими артефактами, типа доспехов Бога, постоянно и непосредственно контактируя с ними, - всё это не могло пройти бесследно. Она изменялась, как и все атланты, постепенно становясь человеком, если не ведуном. Процесс находился ещё в начальной стадии, но уже пора было обратить на него внимание, очистить её в святой воде или взять изменения под контроль. В противном случае она могла в следующий раз неосознанным выплеском энергии, обращаться с которой она не умела, натворить чёрт знает что, от чего потом ей самой будет не по себе, если не хуже.
- Ты понимаешь это? - Мысленно спросил Пётр Семёнович
Лютик потупила взор, опустив его куда-то к полу, и согласно кивнула головой.
- Что ты выбираешь?
- Очищение.
- В таком случае нам нужна святая вода.
- Достань её для нас всех. Полагаю, что Ли она так же необходима.
- О Ли я позабочусь иначе.
- Ты сделаешь из неё ведьму?
- Что-то типа этого.
- Мне будет жалко её терять.
- Смирись с неизбежным. Она больше не твоя телохранительница и двойник.
- А кто?
- Моя спутница.
Лютик прикрыла глаза дрожащей рукой и проговорила тихо и спокойно, но вполне отчётливо и уверенно:
- Черныш, ты прав только от части. Трон мой по праву наследия, но даже он не всё ради чего я затеваю невидимую до селе драку. Дело совсем не во мне. Я всего лишь орудие, символ в умах тех, кто жаждет перемен. Атланты достойны жить так, как им хочется, а не в угоду одним только породившим их Богам. Время тиранов и инквизиции прошло. Мы достигли предела терпения. Дальше возможны только два пути: либо старые Боги отступятся от нас, либо все мы умрём. Первый вариант, как ты сам должен понимать, для нас более приемлем. Мы будем бороться до конца. В принципе ты не должен был осуждать меня даже в том случае, если бы я старалась не за всех атлантов, а пеклась только об одной своей выгоде. В любом случае моя победа даровала бы тебе и всем магикам вашей галактики вечный мир. Так что придержи при себе весь свой сарказм по данному поводу и никогда больше не берись судить о вещах, в которых не смыслишь.
- Ты будешь великой королевой. - Восхищённо ответил на её тираду чёрт, нетерпеливо заёрзав в своём шезлонге. - Мне хотелось бы увидеть тебя когда-нибудь на настоящем троне со всеми причитающимися тебе регалиями.
- Не королева, но императрица. - Поправила его Лютик устало. Чувствовалось, что последнее усилие над собой далось ей очень тяжело. И чуть погодя, нарушая установившееся всеобщее молчание, добавила. - Мы немного отвлеклись от главной темы.
- Какой? - Спросил Акула.
- Что теперь нам всем делать.
- Атаковать немедленно и яростно. - Ответил полковник. Все посмотрели на него как на сумасшедшего. Но старый и испытанный в боях наёмник находился в полном душевном здравии. - Сам бы я с большим удовольствием отсиделся бы где-нибудь в тепле, погрел бы пока старые косточки. Но подчинённые не дают покоя. Им ведь рабынь любви подавай. Привыкли, говорят. Любовь у них, и всё такое. Спрашивают: как мы вообще без них с базы ушли? Ведь тем самым подписали всем нашим девочкам смертный приговор не меньше, чем на костре и то только после долгих мучений в подвалах инквизиции. А ведь никто из них нас не выдал. Вот я и говорю, что надо атаковать нашу бывшую базу и забирать рабынь к себе. Без них наёмникам моим жизнь не мила.
- Может быть, в угоду им ещё и гладиаторские бои тут устроим? - Продолжил сарказничать чёрт. Ему бы всё похохмить, посмеяться или поставить человека в неудобное положение. А сам злится потому, что речь зашла о женщинах. Он принцессу с Ли терпел в своём обществе с большим трудом, а тут предлагалось выкрасть у атлантов целый полк рабынь и поселить их в непосредственной близи от его комнаты. Это было свыше его понимания. Вот он и взбрыкнул словесно, как конь нестроевой, почуявший запах чужого сена, мимо которого предстояло пройти и даже ни разу не ущипнуть, ни одной щепотки.
- Нет. - Простодушно ответил Акула, казалось, не заметивший злых ноток в интонациях голоса магика.- Бои нам ни к чему. А вот без рабынь никак.
- Это точно. - неожиданно поддержала полковника Ли. - Обратите внимание, как они исподтишка на нас с принцессой посматривают. Прошло всего несколько дней воздержания. А что начнётся, когда им придётся обходиться без женского общества более длительный срок? Они же все гальюны спермой зальют. Чем добру пропадать, пусть лучше девочки попользуются. Да и жалко мне их. Всё же и я побывала в их шкуре и так же смерти ожидала, как и они. Только вот поздно уже, наверное. У инквизиции суд скор. Они давно уже мертвы.
- Всё в наших силах. - Спокойно сказал Логинов Пётр Семёнович. - Если есть такая необходимость, то можно рискнуть.
- Есть необходимость. - Тут же оживился Акула. Кривил он душой изрядно, когда про себя говорил, что лучше бы отсиделся. Его сердце трепетало при одной только мысли о своей бывшей рабыне, и он не меньше, чем его подчинённые, мечтал вернуть её. Просто он был горд, чтобы запросто при всем честном народе показывать свои истинные чувства. Начальник как ни как. Ради поддержания имиджа и поднятия авторитета на ещё более высокую ступень всегда следовало держать дистанцию, городить заборы отчуждения и пьедесталы превосходства.
- За одно и святой воды достанем. - Подвёл итог Логинов.