Он буквально ворвался в мой дом. Было теплое летнее утро, я сидел у приоткрытого окна и пил свой утренний кофе.
- Вы трус! - воскликнул он. - Я вас вызываю!
- Да, я трус, - согласился я. - Именно поэтому я не буду с вами драться, а превращу вас во что-нибудь безвредное, к примеру, в лягушку. Но можно и просто поговорить.
- Вы все трусы! Она же до сих пор там правит! Их же надо спасать, а вы их бросили! Я был в архивах, я знаю, что вы их бросили на произвол судьбы, я сразу помчался сюда, потому что вы трус, трус, трус! Все маги трусы! Надо спасать! - Он схватил со стола и выпил залпом мой горячий кофе, закашлялся.
- Вот и спасайте, ведь вы, кажется, герой? - что я мог еще сказать?.. Но архивы? Герой, умеющий читать, - довольно редкое сочетание.
Мы беседовали еще около получаса, он то и дело хватался за меч, обзывал меня трусом, подлецом, даже склеротиком и старым выжигой. В ответ я творил лягушек, ящериц и змей, так что к концу разговора весь мой стол кишел этой мерзостью. Но зато я выяснил все, что хотел.
Мой герой не был благородным рыцарем. У него не было доспехов и коня, а меч он выковал сам в мастерской своего отца. Отец его был простой оружейник, но очень хотел видеть своего сына врачом, или юристом, или дипломатом. Этот мальчик, теребящий пушок над верхней губой, учился в университете, изучал по истории войну Тридевятого царства с Тридесятым и готовился к докладу. Среди прочего вранья он наткнулся на мои записки, пропавшие полсотни лет тому, и почувствовал, как черные крылья судьбы касаются его нежных щечек. Он еще не понял, что никогда не закончит свое высшее. Он будет помогать чужим людям, но потеряет всех своих близких. Его пушок никогда не станет настоящими усами, а уши будут вечно полыхать. И это будет длиться много-много лет, пока он не сгинет где-нибудь все тем же безусым щенком, или не попадется в лапы предприимчивой современной принцессе.
С давних пор удивляюсь, как маги и герои совершили вместе столько подвигов, если герои считают магов трусливыми и жадными, а маги героев - жалкими и смешными, особенно в старости, обремененных семейством.
- Как тебя зовут, герой? спросил я наконец.
- Николаем, - ответил он и почему-то зарделся.
- А я Лео.
- Вы трус, Лео. У вас не хватит смелости даже превратить меня в лягушку. Почему ни один из магов не вмешался, не уничтожил это отвратительное существо, эту псевдопринцессу? Ведь она объединила-таки два царства и теперь правит ими. Ни одна из девушек, обратившихся за помощью к Ассоциации Современных Принцесс, не осталась прежней. Никто из героев, отправившихся в Объединенные Царства, не вернулся обратно. Что с ними стало? - Николаю надоело стоять, он опустился на стул, стряхнув с него пару ящериц, и теперь смотрел мне прямо в глаза.
- Надеюсь, что ты не трус, Николай, - ответил я, и его рука опять дернулась к мечу. - Их судьба ужасна, они связали ее с современными принцессами. Они разучились любить, сострадать, терпеть, доверять. Они стали ленивыми, косными, жадными и завистливыми. Но им нравится такая жизнь, и они встанут на защиту своей царевны. Погибни она, им некого будет винить в своем свинском существовании. Бывшие герои, лучшие воины...
- Я не боюсь открытых сражений!
- Ты не боишься стать таким же?
Вот тут он задумался. Все-таки он был немного образован.
- Как же она сделала это? - спросил он со слезами в голосе.
- Это-то нам и предстоит выяснить, - я покачал головой.
- А вам самому не страшно, Лео?
- Еще как страшно. Выступаем прямо сейчас, - не дал я ему опомниться.
- Дайте мне время хотя бы до завтра, чтобы привести в порядок дела! - оторопело посмотрел на меня герой. Нет, раньше они были не такими.
- Никаких завтра. Прямо сейчас, - я поднялся. Он тоже.
- Но все эти годы...
- Я ждал подходящего расположения звезд. Вам просто повезло появиться в нужное время, - соврал я, не моргнув глазом. Просто случая подходящего не было, да и задержись мы до утра, я бы наверняка раздумал.
Одна из ползучих тварей, у которой уже отросли крылья, билась об оконное стекло. Я взглянул на стол и распахнул створки пошире.
Дорогу нашу лучше не описывать, да что там, лучше просто не вспоминать. Мой спутник совершенно не умел обращаться с деньгами, и я очень правильно сделал, что в первый же день обчистил его в карты. Он постоянно отвлекался от основной цели нашего путешествия, норовя помочь всем, кто пытался попользоваться его добротой, а в двух шагах от цели, в восточной области Тривосьмого царства, подхватил дизентерию. Одно хорошо: он умел обращаться с металлом и мы прилично сэкономили на семи парах железных сапог (на двоих четырнадцать пар), которые должны были стоптать по дороге.
И вот наложив на своего болезного парочку лечебных заклятий, я пошел поболтать с хозяином постоялого двора, где мы ночевали. Хозяин оказался мужиком дельным и рассказал, что местная граница, как обычно, на замке, но жить-то всем надо. Так как иностранцы в Объединенных царствах официально по определению считаются врагами, пересекать границу лучше частным образом. Он даже нашел мне человека, согласного перевести нас на ту сторону и, более того, быть кем-то вроде провожатого. На самом деле граница оказалась на таком хитром замке, подкрепленном такими силами, что мне пришлось довести себя до состояния полной потери личности. Чтобы эти силы не почуяли даже дуновения магии. Я отмерил себе нужную дозу алкоголя, и, уходя из реальности, терзался отвратительными мыслями. О том, что раньше в Объединенных царствах магию не жаловали, а теперь она охраняет границы. О том, что страшно оставлять Николая один на один с контрабандистом, завтра можно проснуться без денег и с отрезанной головой. О том, кого и зачем мы собираемся спасать.
- Кого и зачем мы собираемся спасать?! Ответь мне сейчас же?! Отвечай! Для чего все это?! - Николай тряс меня за плечи.
Я с трудом приходил в себя. Вокруг простирался мокрый осенний лес. На потемневших палых листьях валялся контрабандист. Без головы. А рядом метался мальчишка, тряс меня и все спрашивал: зачем, зачем? У него была обыкновенная истерика.
- Кого спасать? Да вот таких сопливых героев, которым драконам хвосты крутить да принцесс окучивать. А они лезут в пасть к старому, опытному бесу, и надеются его скушать по кусочкам.
Пришлось подняться, привести в порядок себя и своего подопечного. Я осторожно прощупал обстановку. Вокруг не ощущалось ни магических заслонов, ни тонких струн с колокольцами, натянутых волшебных дел мастерами. Первым делом я убрал следы ночной битвы, затем порылся в дорожном мешке и организовал легкий завтрак. Николай почему-то от еды отказался.
Мы были уже почти на месте, поэтому сбросили последние, седьмые по счету, железные сапоги. После этого я превратил себя и своего спутника во что-то вроде маленьких крокодильчиков. Почему-то мне особенно удаются всякие гадкие твари.
Несколько привыкнув к новому обличью, мы поднялись в воздух и полетели в сторону столицы.
Я помнил этот сад совершенно другим. Бесстыдные, тяжелые, готовые лопнуть от переизбытка соков, плоды качались на ветках, и крупные темно-зеленые листья не прятали, а лишь подчеркивали их. Пахнущие медом переплетения трав кипели от шевелящихся пчел. Жужжание, шуршание и шелест хотя бы отчасти перекрывали шипение, посвистывание и стук отвратительных аппаратов. Теперь здесь царила полная тишина. Листья осыпались, сад был прозрачен. Между огромных узловатых корней старого дерева сидела царевна в серой заячьей шубке. Около ее ног на покрытой инеем траве валялись маленькие сморщенные яблочки. Царевна молчала. Неподвижны и холодны были и ее машины. Остановка в пути, затишье перед бурей? Что замышляет она в эту минуту, думал я, и вдруг Николай со щенячьим воплем сорвался с ветки и бросился на царевну. Освободившаяся ветка подбросила меня, я неуклюже рухнул вниз и довольно чувствительно ударился, поэтому и не успел ничего сделать. Наверно я наколдовал Николаю слишком острые зубы, потому что в две минуты с царевной было покончено. От обиды я укусил собственный хвост, а потом вернул нам естественное обличье.
- Уходи отсюда немедленно, - сказал я Николаю. Кажется, я понял, что здесь происходит.
- Но царевна...
- Это была ловушка. Тебя поймали, как рыбку на удочку, но у нас еще есть время до прихода рыбака.
- Это была не она? - лицо Николая сделалось как у ребенка, лишенного сладкого.
- Она, - утешил его я. - Но дело не только в ней. Если я сломаю твой меч, что ты сделаешь?
- Другой, - с вызовом ответил он. - Даже лучше!
- Есть мастер, который создал это существо. Почему бы ему не попытаться сделать это еще раз, или два, или двести? Остается только надеяться, что его секреты умрут вместе с ним. А теперь прячься и не подглядывай, ради своей же пользы.
- Лео, - спросил он вдруг, - а у тебя есть дети?
- Наверно, есть, - ответил я. И тут заметил приближающегося к нам человека.
В прошлую нашу встречу он казался тихим старичком, сегодня же он был крупным мужчиной в расцвете лет. А в руке у него был посох, вершину которого украшал камень. Обыкновенный, какие под ногами валяются. Враг, заметив нас, прибавил себе атлетическое сложение и еще сантиметров десять росту. Я не люблю таких дешевых маскарадов, поэтому не стал тратить силы на пустое запугивание противника. Просто подошел и поздоровался с ним, но мое спокойствие, кажется, заставило его задергаться. Вместо приветствия он проклял меня пару раз и попробовал довольно редкое заклятие, но я сравнительно легко справился с этим и заставил себя не расслабляться.
- У тебя крепкая защита, Северьянус Сварливый, - ухмыльнулся враг. Мол, все я про тебя знаю, даже имя и прозвание. Не хочешь попробовать себя в нападении?
- Нет, не хочу, - отозвался я и добавил негромко, - Гедвард Пропащий.
Он попался в мою ловушку так же легко, как давеча Николай в его. Гедвард подумал, что я возгордился, легко открыв его имя, что в моей броне открылась брешь, и тут же направил в нее свой удар. Часть его силы попала в расставленный мною капкан, да так там и осталась.
Тогда он опять принялся меня пугать. Я сильнее тебя, даже теперь, шелестел в моих ушах его голос. Ты бессилен, вспомни, посмотри, вспомни! Видения прошлого обступили меня, войны, пожары, мор и голод. И суд неправедный. Это твое прошлое, это твое будущее , - и те, кого я любил, умирали, а я умирал вместе с ними, вместе с каждым из них. Чужая боль пронзала меня тысячекратно, и тут я понял, чьи цепкие пальцы подбираются к моему сердцу, снимая с меня силу слой за слоем. Я с трудом стряхнул оцепенение, словно выныривая из омута, и от движения моих сил Гедварда физически отшвырнуло далеко в сторону.
Он возвратился ураганом, швырялся деревьями, комьями земли. Вода шла стеной, вокруг меня гуляли великолепные смерчи. Гедвард громыхал чем-то в вышине, камень на вершине его посоха горел красным и метал молнии. Потом вода сменилась огнем.
Я ждал.
- Ты трус, - проревел Гедвард Пропащий, вновь обретая человеческий облик. - Боишься по-настоящему помериться со мной! Напади на меня, трус! А-а, я понял, ты сомневаешься, стоит ли защищать этих людишек! Правильно, не стоит. Куда приятнее разрушать их. Будь как я, облагодетельствуй какое-нибудь королевство. Ради этого я даже отсрочу твою гибель. До тех пор, пока не приберу все остальное. Посмотри на них, посмотри, что я из них сделал.
Он замутил мою душу, поднял с ее дна вначале отвращение к ним, потом ненависть к нему, потом неверие в свои силы. Сколько же я буду все это исправлять? - подумал я с тоской, и вдруг понял, что я не один. Как собачонка вцепляется в глотку медведя, чтобы дать время собраться своему хозяину, так Николай обнаружил себя и тем самым отвлек на себя удар.
И я принял его помощь. Я видел себя собирающимся из капель шаром расплавленного металла. Прямо на лету я обретал форму, застывал и твердел. Остро отточенный клинок, имеющий право только на один удар, был направлен к самому сердцу врага. Вообще-то маги бессмертны, но есть один способ. Судя по всему, Гедвард знал его. И если я промахнусь, он просто сделает то же, что и я, только лучше. Это была лишняя мысль, я выгнал ее даже из подсознания. Осталась только цель и несомненная вера в себя.
Мир стал мной. Я стал миром. Гедвард был всего лишь частью меня, больной частью, от которой следовало избавиться. Тонкая ткань мира пришла в движение, та сила, которой мы подпитываем свое волшебство, как подтаявший воск, оплыла, потекла и застыла, принимая новые формы. Мой враг тоже дрожал и колебался, словно я смотрел на него сквозь огонь.
- Ты пустое место! - произнес я замковое слово. Потом прочитал заговор на заживление раны, самый сильный из тех, что знал, и запечатал остатками своих волшебных сил рану мира.
Не знаю, как скоро я очнулся, но в воздухе уже гудели комары и тянуло сыростью, несмотря на позднюю осень. В траве вокруг меня ползал Николай и чем-то шуршал.
- Здоров же ты, парень, - прошептал я. - Другой бы после такого долго отлеживался. Пойдем, пора уходить отсюда.
- Ага, вот, кажется, последний, - удовлетворенно сказал молодой герой, кидая в мешок обыкновенный булыжник.
- Брось эту ерунду, - сказал я уже громче. - Надо смываться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. А идти-то придется на своих двоих, поскольку силы мои иссякли. Ты ведь, недоучка чертов, перевоплощения еще наверняка не осваивал.
- О чем это вы? - сделал Николай невинное лицо.
- О чем это я? Историю он учил с географией! Сознайся лучше, прелестное дитя, с какого курса школы магов ты сбежал геройствовать?
- Со второго... А там все равно ничему не учат! - теперь лицо и уши краснели у него попеременно. - Возьмите меня лучше в ученики!
Мое сердце несколько смягчилось от столь наивной лести.
- Окончишь школу магов, тогда и поговорим.
- Но время!
- Времени у тебя вагон. Как известно, маги бессмертны, - сказал я наставительно.
- А то, что я сегодня видел? - и опять ангельское личико.
- Ах, вот оно что! - я нахмурился. - Тогда бойся меня и молчи в тряпочку. Не то оставлю здесь одного.
- А что здесь будет? - не унимался он.
- Гиблое место, - ответил я и с сомнением посмотрел на его мешок, доверху набитый камнями. - Это тебе очень нужно?
- Без них не уйду, - Николай упрямо наклонил голову. - От этого зависит жизнь одного человека.
- Экий ты стал храбрый, - вздохнул я, опорожнил свой мешок и высыпал туда половину его богатства.
Я сидел над обрывом и швырял камешки в воду. Много-много белых камешков. Два мешка, из-за которых мы зря рисковали жизнью.
- Но может быть...
- Не может, - обрываю я его.
- Вы не ошиблись?
- Нет.
- Наверно, я не все подобрал, - вздыхает он. Если бы я лучше искал... Мы не можем туда вернуться?
- Нет.
Камушек падает в воду.
Бедный Николай! Контрабандист, которого он отправил на тот свет, ночью, в дороге, рассказал ему чудесную историю. Он тоже был когда-то героем, прекрасным принцем. А злая ведьма заколдовала его возлюбленную, превратила в простой белый камушек. Принц носил этот камушек у сердца, завернутым в шелковый платочек, он искал помощи у всех подряд.
В конце концов он оказался у царевны, в ее механическом саду.
- Чем могу вам помочь? - царевна засучила рукава.
- Вот, - он протянул ей камушек.
- А что-нибудь посущественнее? - деловито спросила царевна.
- Я ношу ее прекрасный образ в сердце, - вздохнул принц.
Ему налепили резиновую присоску на грудь, провода от нее тянулись к одной из ужасных урчащих машин. Через некоторое время образ принцессы, прозрачный и подрагивающий, возник посреди сада. Принц потянулся к своей возлюбленной.
- Фу, какая тощая, - с отвращением сказала царевна. - Ну, это поправимо. Добавим здесь и здесь, губы сделаем попухлее. Придадим глазам призывный блеск...о! Самое то! Будем материализовывать?
- Что? Материализовывать какую-то развратную девку, а моя милая так и останется запертой в камне? - возопил принц, потрясая своим камушком.
- Да на кой она тебе сдалась, ты посмотри лучше сюда! Товар высший сорт! - царевна вырвала камушек из руки принца и швырнула под ноги.
Оскорбленный герой в бешенстве изрубил пару механизмов, его выдворили за пределы дворца. С тех пор он так и не видел своего сокровища. Погоревал принц, погоревал, да и зажил как все. Даже до воровства и разбоя докатился.
- Вы не могли ошибиться? - снова спросил Николай.
- Я знал вашу злую колдунью лично и довольно близко, - сказал я. - Этот фокус мне знаком. Так что если бы принцесса была в одном из этих мешков, мы бы ее расколдовали.
- Надо вернуться, - мой герой вскочил. - Может, она еще там?
- Туда нельзя! - закричал я.
Он толкнул меня, ветхая ткань моей куртки лопнула и из-под подкладки вывалился приличный булыжник. О, зараза! прямо мне на ногу. Именно он украшал посох Гедварда Пропащего, но что и когда заставило меня этот камень подобрать, совершенно не помню.
- А вот и ее высочество, - галантно поклонился я вслед, а затем произнес заклинание, более всего похожее на длинное матросское ругательство.
- Никакое я не высочество, а простая кухарка, - сказала очень милая девушка, изящно поклонившись. Просто принц немножко стеснялся, вот и приврал.
Из Объединенных царств мы выбрались довольно непринужденно, как это всегда бывает во время смуты. Настало время расставаться, а я так привык к этим детям.
- Мы решили пожениться, - важно сообщил мне Николай, - и просим вашего благословения.
- Благословляю вас, дети мои, - так же важно произнес я, стараясь не расхохотаться. - И помни: после школы - сразу ко мне. А уж практикой я тебя обеспечу.
- Но когда вы догадались? Во время битвы? - до чего же он все-таки любопытный.
Наверно и прозвание у него будет Любопытный. Лет через десять, когда получит степень.
- Раньше, - улыбнулся я. - Ты дыру на рубашке до сих пор не заштопал. А такая рана, между прочим, смертельная. Так что давай, исправляйся, а то люди будут коситься. Но должен был догадаться еще раньше, в каких архивах ты готовился к докладу. Ишь ты, еще что-то сохранилось! Я-то думал, что все составленные нами отчеты через некоторое время попадают в туалетное ведомство.
- Не обижайтесь, пожалуйста, - он опять покраснел, - но именно там я их и обнаружил.