Тошнота подступает к горлу. Темнота давит на психику. Собственное дыхание оглушает. Я не слышу шагов, но это не значит, что никто не идет. Я никого не вижу, но точно знаю - он где-то рядом. Она бы побежала. Она бы закричала. Она бы выдала себя. Она бы погибла. Но для этого здесь я. Чтобы она жила. Вот только я понятия не имею, как мне выбраться из этого живым. Ведь сейчас я - это она. Дал же Бог работку...
Впрочем, еще несколько месяцев назад я мечтал зацепиться хоть за что-нибудь... найти ту несчастную соломинку, которая поможет мне вытянуться из трясины беспросветной скуки, которая даст мне хоть иллюзию необходимости жить дальше. Есть. Спать. Дышать.
'Надо тебе влюбиться, Вован!' - говаривал за ежевечерним бокальчиком чего-то горючего мой закадычный друг Петька. Я не возражал. А что толку доказывать этому беспросветному романтику, что все бабы лгуньи. Да и не только бабы. Мужики не лучше. За всю жизнь мне пришлось принимать столько бестолковой лжи, что казалось тот единственный процент правды, которая все равно всплывает, лишь глубже погружает в депрессию.
'Олька до сих пор о тебе вспоминает', - еще одна обязательная фразочка Петра. Уж пора бы привыкнуть, но я все равно вздыхал в ответ. Петька понимающе подливал, а я в отчаянии пытался постигнуть, как так получилось, что у самого честного в мире человека такая насквозь лживая сестра. И в очередной раз мне не удавалось найти в этом какой-нибудь высший смысл. Ольга считала своего брата слабоумным, бессовестно использовала его как могла. Особенно для того, чтобы заклеймить мой паспорт. Долгие годы я выдерживал атаки интриг и выматывающую осаду бесконечной лжи. И только после того, как я уволился с поста зам. директора престижной фирмы, подарил свой коттедж детскому дому, а машину Петьке, это прекратилось. Оля вздыхала об упущенной сказке, называя меня 'конченым психом', но я все бросил не ради этого. Просто достала эта грязная жизнь, полная безбрежного вранья.
'Тебе сегодня были видения?' - на энной рюмке спрашивал погрустневший Петя. Видения. Если бы это были видения! Видения приходят и уходят, а ложь остается всегда. Еще мальчишкой в школе, когда я вдруг становился нашей классной руководительницей Ниной Леонидовной, я окунался в жуткие переплетения интриг. Мысли женщины о ворованных классных часах, многоэтажные оправдания перед мужем, тайные свидания со старшеклассником... Через минуту Нина Леонидовна вздрагивала и с растерянной улыбкой проговаривала: 'Ой, кажется, я замечталась... так что дальше?'. А я не мог слова произнести, стоял у доски, хватая ртом воздух и пытаясь прийти в себя. Дети не должны окунаться во взрослые игры. Увы, у меня выбора не было. И в отместку я говорил об их лжи, не из желания вывести кого-то на чистую воду. Просто я не знал, как себя защитить.
По спине шли мурашки, когда я ожидал последнюю обязательную фразу друга. Каждый вечер, который я проводил, безжалостно заливая остатки чувств спиртом и пропивая последние накопления, я надеялся, что не услышу их.
'Она любила меня, да?', - едва слышно говорил он и мир рушился. Потому что я не мог солгать. Потому что я ненавидел ложь. Потому что правда убьет его. Убьет того, кто никогда мне не врал. Того, кто никогда во мне не сомневался. Того, кого я сам обманул. Лишь один раз, но эта ложь также велика как все вранье мира. Я притворялся отключившимся. Тоже ложь. Маленькая ложь во спасение. Только это сказочка для слабодушных. Нет спасения во лжи.
В один из таких вечеров появилась она. Я как раз размышлял, насколько безболезненна смерть от потери крови и смогу ли я сам полоснуть по вене. А Пётр, решив, что я в отключке, общался у стойки бара с размалеванной девицей. И девушку, подсевшую ко мне за столик, я сначала тоже принял за одну из таких ночных хищниц.
- Со мною можно не притворяться, - просто сказала она.
Я приоткрыл глаз и кинул ленивый взгляд на пышную грудь, едва прикрытую откровенной красной блузкой.
- За этим столом, сестренка, ты не найдешь клиентов, - пробурчал я и со вздохом вновь погрузился в пучину мрачных мыслей.
- В точку, - усмехнулась девушка. - Но я надеюсь найти за ним сотрудника.
Я заинтересованно уставился на блондинку:
- Надо же, какое теперь занятное название! И почем 'сотрудничество'?
Серые глаза холодно сверкнули, тонкие губы напряглись, словно она пыталась сдержать бранные слова, которые вот-вот сорвутся с языка. Но девушка не произнесла ни слова... Или произнесла? В голове шумело: я что, отключился на секунду?
- Ты соблазнил невесту лучшего друга, - бесстрастно произнесла блондинка. Щелкнула зажигалка, долгая затяжка, девушка резко махнула зажженной сигаретой и добавила уже с ноткой неприязни в голосе: - А та покончила с собой.
- Откуда?..
Я не смог продолжить, горло сжали тиски вины, на глаза навернулись слезы. Незнакомка два раза затянулась, судорожно кашлянула, взгляд ее чуть затуманился.
- Откуда я это знаю? - уточнила она.
Я отметил, что голос ее стал более тягучим, низким, и подозрительно шмыгнул носом: что она курит? Девушка тем временем улыбнулась, глядя на пустую стену так, словно на ней висел портрет ее любимой бабушки.
- Я это прочла в твоей душе, - нараспев произнесла она, все еще рассматривая стену.
Подозрения насчет незаконного содержимого в ее сигарете возросло. Я бы с облегчением признал девчонку наркоманкой, которая сама не знает, что несет, не затронь она самую болезненную струнку в моей душе.
- Так ты ясновидящая? - выдвинул я логичную версию. Это в сказках ведьмы носили черные развевающиеся одежды и дохлых жаб вместо украшений. В реальном мире они с удовольствием одеваются как хотят, снимаются в шоу и зарабатывают бабло на легкомысленных дурочках, которые не могут смириться с тем, что сказка - ложь.
- Нет, - девушка перевела на меня грустный взгляд и добавила: - Хотя, можно и так сказать. Ты вот, считаешь себя ясновидящим? Нет? Но ты же тоже читаешь в душах людей.
Спина моя покрылась холодным потом, голова закружилась. Как она узнала? Кто она?
- Да, - незнакомка кивнула и снова перевела взгляд на стену.
Я сглотнул комок в горле и хрипло уточнил:
- Что 'да'?
- Я прочла тебя так же, как обычно это делаешь ты.
Я ошарашенно наблюдал, как она мнет окурок в пепельнице. Прочла, как я. Значит, у этой блондинки такие же видения? Значит, это бывает еще с кем-то. Смесь облегчения и разочарования накатила на меня душной волной.
Девушка, убедившись, что окурок точно погашен, решительно поднялась с места:
- Пошли!
- Куда? - настороженно спросил я, тем не менее, поднимаясь со стула.
- Где тебе помогут.
Когда я проходил мимо стойки следом за незнакомкой, Петька на минуту обернулся и понимающе подмигнул.
Мистика какая-то! Где же оно?!
Высокий голосок секретарши вывел меня из тяжкого раздумья о предстоящем платеже по кредиту на развитие нашего бизнеса.
- Что такое, Катюша? - уцепился я за возможность пока не принимать решения.
- Иван Романович, - девушка едва сдерживала слезы, - Вы только не ругайтесь. Мне очень неловко...
- Ну что такое, не тяни, - я лениво потянулся в кресле. Что бы не натворила эта исполнительная, но не очень сообразительная девушка, хуже уже не будет. Просто хуже некуда.
- Помните, на прошлой неделе Вы просили отправить письмо в НьюЛук об отсрочке платежа?
Я озадаченно кивнул. Конечно, я помню, еще бы. "NewLook" - это наш основной поставщик, на контракт с которым я и рискнул взять этот чёртов кредит, не слушая никого, ни бухгалтера, - миловидную умную женщину, которая твердила, что это первый шаг к банкротству, ни Соню, - мою любимую, хоть и не свободную для меня женщину, которая ненавидела кредиты, банки и политику.
- И что? - спросил я покрасневшую Катю. - Ты забыла это сделать? Хорошо, что сейчас вспомнила. Немедленно отправь!
Хорошо, что для НьюЛук мы слишком мелкие и незначительные поставщики, можно выторговать отсрочки, которые нам всегда с готовностью предоставляют. Конечно, это влияет на размер скидки. Но тут уж не до жиру. Я устало откинулся в кресло. Что же делать с банком?..
- Нет, я отправляла. Точно! - вдруг выпалила девушка. - Но сейчас в отправленных этого файла нет! Дважды проверила!
Я равнодушно пожал плечами:
- Так позвони им, получали или нет. Кать, не дергай меня по пустякам, мне не до этого. Лучше позвони Веронике Андреевне, когда она там с налоговой приедет, поговорить срочно надо...
- Это не пустяки, - почти взвизгнула Катька. Я вздрогнул от неожиданности. - Сегодня в утренней почте... Вот, - она протянула мне лист. - Они на нас в суд подали.
- В суд?! - я ошарашено смотрел на ровные строчки. Астрономическая сумма плясала в глазах. - Не может быть! Откуда такой иск? Они что, с ума сошли? Это была бы сумма задолженности... если бы мы не платили ни рубля за все время и не просили отсрочек по крупным проектам.
- В этом-то и дело, - из темных глаз Кати брызнули слёзы. - Я не вижу ни одного письма, которые мы отправляли в НьюЛук. Ни по отсрочкам, ни по другим вопросам. Все остальные на месте, а этих словно и не было. Ни в компьютере, ни в подшитых документах, ни даже заготовок файлов! Я ничего не понимаю...
- Погоди! - осадил я девушку на грани истерики. - Это наверняка какая-то ошибка. Даже если файлы исчезли, платежи-то остались. Придёт Вероника, поднимем банковские платежки, а пока набери мне Павла.
Ожидая, пока Катя свяжет меня с менеджером НьюЛук, который занимался нашим регионом, я листал записную книжку в поисках сотового Павла. Еще год назад, когда тот был проездом в нашем городе, я возил Павла на охоту. Невысокий щуплый мужчина с начинающейся лысиной и широкой располагающей улыбкой стал моим, если не другом, то очень хорошим знакомым. Но звонить на личный телефон по рабочим вопросам я не собирался. До этого момента. Странно всё это, тут уж лучше перестраховаться.
- Готово, - Катя протягивает мне трубку, прикрывая её ладошкой. - Только там не Павел. Меня соединили с Василием Александровичем.
Я нахмурился, принимая трубку. Плохой знак. Зачем директору такой крупной конторы разговаривать с таким мелким клиентом? Мы даже контракт заочно заключали.
- Слушаю, - прижал телефон к уху. - День добрый, Василий Александрович...
Это всё, что я успел сказать. Я даже не успел услышать вельможный голос высокого начальства. В трубке раздался неприятный треск, затем всё стихло. Катя несколько раз нажала кнопку на базе. Бесполезно, телефон отключён.
- Иван Романович! - в наш маленький офис ворвалась бухгалтерша. - Катастрофа!
- Верю, Вероника Андреевна, - буркнул я, поднимаясь навстречу встревоженной женщине. - А можно поподробнее?
Вероника попыталась пригладить взъерошенные волосы пухленькой ручкой. Синий шерстяной платок съехал на бок, пальто, застёгнутое на разные пуговицы, комично съёршилось. Я нетерпеливо махнул рукой:
- Ну не тяните, я уже достаточно напуган.
Женщина открывала и закрывала рот, словно не зная, с чего начать. Потом шумно выдохнула и принялась рыться в объёмистой авоське, выуживая смятые листы:
- Вот! Извещение из банка о закрытых счетах. Вот требование из налоговой предоставить налоговую отчётность за последние пять лет... Вот ещё...
- Что ещё? - воскликнул я. - Заключение о конфискации имущества?!
Вероника замерла с протянутой рукой. В глазах её мелькнул ужас.
- Что...
- Нет, нет, - поспешил успокоить я женщину. - Простите, Вероника Андреевна, это нервное. Так что там с налоговой? Зачем им наша отчётность, проверка?
- В том-то и дело, что нет, - бухгалтер стянула платок с шеи, покрывшейся красными пятнами, и плюхнулась на деревянный стул. - У них почему-то нет нашей отчётности вообще! Хотя я каждый квартал предоставляла, при Вас же!
- Да я верю, верю, - я покачал головой. - А что со счетами? Там же всё равно не больше тысячи на мелкие расходы. Зачем банку было их закрывать? Или это тоже налоговая постаралась?
- Я не знаю. - Женщина в отчаяние расплакалась. - Меня даже не пустили...
Катя нервно теребила карандаш. Я пытался понять, что происходит. Такого со мной не было... и ни у кого из знакомых. Что делать? Может, за дверью уже спецназ и нас всех арестуют. Но за что?
- Так, спокойно, - проговорил я, продолжая листать записную книжку. - Для начала попробуем выяснить, чем мы насолили НьюЛук.
- А что с НьюЛук? - сквозь слёзы поинтересовалась Вероника.
Катя молча протянула той листок.
- Вот, - победно воскликнул я, отыскав кривую, сделанную в спешке запись, и подхватил со стола сотовый. - Так, девятьсот шесть...
- Что там? - почему-то испуганно спросила секретарша.
Из трубки громко прозвучало, что набранный номер не существует. Рука безвольно опустилась, сотовый брякнул о поверхность стола. Я посмотрел на Веронику и, не ожидая более ничего хорошего, вяло произнёс:
- А что ещё? - женщина непонимающе уставилась на меня. Я вздохнул и уточнил: - Закрытые счета, отчётность... и что ещё?
- А! - она протянула мятый жёлтый листок. - Нас из офиса выселяют. Как злостного неплательщика.
Я устало откинулся в кресло. Это ещё что за чушь! Таких аккуратных арендаторов, как мы, Борисыч никогда не имел, он сам каждый раз об этом мне говорил при передаче денег. И всегда выписывал расписку. Может, у старика крыша поехала?
- Ну, это легко оспорить, - спокойно произнёс я. - Давайте поднимем все его расписки... и заодно все платежи в НьюЛук. Открывайте, Вероника Андреевна, свой тайник.
Женщина слабо улыбнулась. Тайником мы называли огромный шкаф, переделанный из кладовки с установленной железной дверью с кодовым замком, где бухгалтер хранила всю отчетность. Папки размножались со скоростью кроликов, вытеснив из тайника старую сломанную микроволновку и рулон никому не нужного алого ковролина. Скрип железной дверцы и сдавленный крик. Подрываюсь с места, сталкиваясь с Катей, едва успеваю подхватить обмякшее тело Вероники. Чувствую, что не смогу дотащить женщину до стула и просто опускаю на пол, следя за тем, чтобы бухгалтерша не ударилась головой. Поднимаю глаза и вижу абсолютно пустые серые полки.
***
Она вошла в офис стремительно, как весенний сквозняк. И вызывала такое же неоднозначное впечатление. Внешне приятная, стройная женщина, но вдруг стало как-то некомфортно. Алёна искоса глянула на посетительницу:
- Что Вы хотели? - И тут же снова уставилась в монитор.
- Мне нужен босс! - безапелляционно выпалила вошедшая, не сводя с меня пристального взгляда широко распахнутых глаз. - Это Вы?
- Босс, - иронично произнесла Алёна, не отрываясь от набора текста, - скоро подойдет. Присядьте, пожалуйста.
Дама тут же утратила ко мне интерес, взгляд её запрыгал по комнате, женщина суетливо двинулась к секретарю:
- А как скоро? - переспросила она, и внушительно добавила: - У меня очень срочное и очень важное дело!
- Очень скоро! - улыбнулась Алёна. - Присядьте.
Женщина нетерпеливо покружила по комнате и, наконец, пристроилась на краешек стула напротив меня. Взгляд её случайно скользнул по мне, посетительница вздрогнула, торопливо отвела глаза и напряжённо застыла.
Я же с любопытством рассматривал ее, пытаясь угадать, что с ней случилось. Среднего роста, очень худая, про таких обычно говорят "селёдка". И при этом невероятно подвижная. Даже сидеть она умудрялась, беспрестанно подёргиваясь и перемещаясь на краешке стула, словно он был очень горячим. Возможно, она сильно нервничает. А может, она по жизни холерик. Сухие щеки и неприятно-кривые губы тоже выдавали истеричный характер посетительницы. Глаза незнакомки, большие, бархатисто-коричневого оттенка, несомненно, были бы её главным достоинством, не будь в них столько колкой настороженности.
Она могла бы работать учителем либо медсестрой, если бы не её костюм. Такой может себе позволить только учитель из частной гимназии, но и в таком случае придется копить не один год. Для незнакомки же эта одёжка была обыденной. Богачка? Но при всей нервности, в женщине нет ни капли высокомерия.
Можно бы было прочитать её, заодно проверив мою новую способность контролировать свой дар, но я обещал не делать это без указания. Хотя соблазн велик...
- Доброго утра, Алёнушка! - мягкий голос Тихого оторвал меня от раздумий. - Как спалось?
- Твоими стараниями, - нежно улыбнулась Алёна, отрываясь от работы. - Надеюсь, тебе было не очень тяжело...
- Прошу прощения! - возмущённо воскликнула посетительница и, вскочив, брезгливо добавила: - Может, поворкуете попозже? Вы - босс?
- Босс? - Тихий залился шершавым смехом.
Женщина побледнела, затем скулы окрасили неровные пятна.
- Что смешного?! - взвизгнула она. - Что у вас тут за филькина контора?
Тихий по-кошачьи фыркнул и захохотал. Даже Алёна хихикнула, и я тоже не сдержал улыбки. И только посетительница была сурова. От возмущения не могла вымолвить и слова, кисти её то сжимались, то разжимались. Через секунду женщина взяла себя в руки, медленно выдохнула и, бросив на Тихого уничтожающий взгляд, двинулась к выходу.
Тут дверь офиса открылась, и вошла высокая блондинка. Мгновение. Я завистливо вздохнул: как же она быстро умеет считывать пространство. Высший пилотаж!
- Спокойно! Босс - я. Меня зовут Филимона.
***
После того унылого вечера в баре прошло уже полгода. Всё изменилось, жизнь стала совершенно другой. Я бы сказал только, что она осталась такой же невыносимой. Теперь она невыносимо насыщенная и интересная. Каждый день приносит с собою столько сюрпризов, что я банально не успеваю все подмечать, за что часто бываю бит Филей. Шефиня каждый раз больно щелкает меня по носу, когда я пропускаю очередную "мелочь". Она говорит, что из мелочей можно собрать решение любой крупной проблемы, и я ей верю. Но вот так охватывать всё, у меня не получается, наверное не хватает практики. Я много лет сосредотачивался на глобальных вопросах, отметая всё остальное, и мне трудно постичь "филькин дзен", как называем систему Филимоны мы, заместители.
Ну, насчёт "мы", я погорячился. Мне до заместителя как до луны, проще было директором стать. Но я не привык сдаваться. Я всегда достигал результата, добивался любой должности. И тут справлюсь.
Я со вздохом поднялся: когда-то это должно было произойти. Я понял, что сегодня особый день, когда увидел Тихого. Но осознал это только сейчас.
С порога я отметил прямую спину посетительницы и озабоченное выражение на личике Фили. Два шага к столу шефини показались мне долгими, как минуты перед восходом солнца в пустыне. Что со мной? Неужели, это страх? Руки трясутся, в горле першение. Я кивнул, не в силах произнести ни слова. Филимона, словно зная, что со мной происходит, принялась что-то писать в своем объёмном блокноте. И я безмерно благодарен за эту маленькую паузу. Сейчас мне предстояло показать всё, чему я научился... должен был научиться за эти насыщенные полгода. И в этот миг я просто физически ощущал, что ничего не умею, не знаю, не ведаю. Словно всё, чему меня учила Филя, было лишь видением, чужими фантазиями. Комок в горле нарастал, колени ощутимо ослабли. Да что происходит?! Я словно первоклассник впервые у доски...
Рука Фили замерла над листком. Девушка с улыбкой подмигнула мне. Точно! Первоклассник. Посетительница действительно учительница начальных классов. И она замужем за очень влиятельным господином. Несчастливо замужем. Любви здесь не было никогда, лишь только возможность заниматься любимым делом и не голодать, держала её в этом браке. Но, естественно, без любви не обошлось. Любви на стороне...
- Лёва, - мягко позвала Филимона.
Я вздрогнул и, осознав, что всё сделал правильно, улыбнулся шефине. Какое облегчение! Это не фантазии и не видения, полгода не прошли зря. Я умудрился считать основную инфу, не влезая в человека. Не залипая на бурных волнах его эмоций. Бесстрастно, быстро и точно. В последнем я уверен, иначе Филя не смотрела бы на меня так восхищённо. Конечно, это её преподавательская игра, но мне всё равно. У меня получилось.
- Сожалею, что Вам пришлось ждать, Софья Георгиевна, - девушка улыбнулась напряжённой посетительнице. - Моему сотруднику необходимо время для адаптации к Вашей ситуации. Теперь можно продолжать...
- С ним? - женщина брезгливо поморщилась.
- Уверяю Вас, - Филимона спокойно смотрела в глаза посетительницы, - это компетентный специалист и деликатный человек.
Я затаил дыхание: на протяжении многих месяцев мне не приходилось слышать из уст шефини таких проникновенных комплиментов. Вот только сказано это, чтобы успокоить посетительницу, которая не могла простить нашей выходки, а не чтобы побаловать моё самолюбие. Скорее всего... Считывать Филю строго запрещено. Не то, чтобы я такой покорный, но её блок способен вывести нарушителя из сознания на сутки. Увы, проверено на собственной шкуре.
Филя кивнула мне. Собравшись с мыслями, я вежливо обратился к посетительнице:
- Позвольте представиться, меня зовут Володя...
- Володя? - удивлённо откликнулась та. - Мне показалось, Лёва... или Леонид.
Шефиня чуть заметно улыбнулась:
- Вам не показалось, Лёва - это скорее должность, а не имя. Володя, продолжай.
Я кивнул.
- Да, я хочу сказать, что сожалею о недоразумении, произошедшем при нашей встрече. Очень важно, чтобы Вы доверяли мне, иначе ничего не получится. Я смогу помочь лишь если Вы готовы принять мою помощь, - я пристально посмотрел Софии в глаза. Она кивнула, проникнувшись моей серьёзностью. Это уже достижение. Теперь главное - не разрушить завоеванное внимание лишним словом, ведь мне придётся коснуться личной темы. Максимально сосредоточившись, я продолжил: - Вы - учитель начальных классов, ответственная и строгая. Замужем по расчёту. И дело, по которому Вы пришли, касается любимого мужчины. Всё верно.
Я не спрашивал, но она напряжённо кивнула.
- Он в беде, и Вы не знаете, что с ним происходит. А он, беспокоясь о Вас, ничего не объясняя, попросил никак не связываться с ним. Вы боитесь, что это каким-то образом связано с Вашим мужем. Всё, что Вам нужно...
- Информация! - не выдержала посетительница. На лице её было написано изумление, в глазах стояли слёзы. - Но как?.. Как Вы всё это узнали? Если бы я что-то рассказала Вашему боссу, я ещё могла бы предположить. Я никогда не верила во всякие сказки... Вы телепат?
- Нет, у нас другие методы, - мягко улыбнулась Филимона. - И чтобы их Вам продемонстрировать, я и просила ничего мне не говорить. Вы ведь, если я не ошибаюсь, никому на слово не верите.
- Никому, - охотно согласилась Софья. Она заметно расслабилась, словно подобрала все свои колючки. Сейчас я мог бы сказать, что женщина весьма привлекательна. - Но, кажется, вам я готова верить.
- Тогда давайте поговорим о деле, - Филимона указала мне на свободный стул, я послушно сел.
- О деле, - вновь помрачнела посетительница. - Понимаете, я не боюсь своего мужа. Мы уже много лет назад договорились, что у каждого своя жизнь. Я не замечаю вереницы девиц, которых он меняет как перчатки. И, конечно, не ревную. У меня своя жизнь. Моя обязанность лишь ходить с ним на их торжественные мероприятия и принимать иногда его гостей, изображая радушную хозяйку. Мужу, видите ли, нравится отличаться от своих товарищей. У них жёны сплошь модели... Я часто ощущаю себя чистокровной редкой породистой собачкой. Мной, моими предками хвастаются, приказывают быть рядом когда нужна, но отпускают погулять, когда не до меня...
- На длинном поводке, - вырвалось у меня. И спохватился: - Ой, сожалею, глупо с моей стороны.
- Ничего, - криво улыбнулась Софья. - Это правда. Вася через час уже был в курсе о моем едва начавшемся романе. Он просто позвонил и спокойно сообщил, что знает. Ни слова больше, никаких оценок. Сначала я насторожилась, но спустя какое-то время обнаглела и стала просто говорить правду, когда уезжала на встречи с Ваней. Муж просто кивал, и я считала, что ему безразлично. А тайну я сохраняла от посторонних... - Женщина устало покачала головой: - Чтобы не повредить репутации мужа. В их кругах считается нормальным, что изменяет муж. Это даже необходимо. А вот если кому-то изменяет жена, значит, он хлюпик и не заслуживает делового доверия. Поэтому я и боюсь...
- А где сейчас... Иван, - уточнила Филя. - Мы можем как-то с ним связаться?
София сглотнула и помотала головой:
- Он пропал! Я сначала не звонила, не приходила, как он просил... но потом не выдержала. Мне приснилось, как он зовёт меня, молит о помощи. Я проснулась посреди ночи в холодном поту. И сразу же поехала к нему домой. У меня есть ключ, но он не понадобился. - Она перевела дыхание, губы женщины тряслись. Через несколько секунд София справилась с нахлынувшими эмоциями и продолжила: - Дверь была раздроблена, в квартире полный хаос. И на полу множество следов. Я поехала к офису, который Ваня снимал в отдалённом квартале, еле дождалась утра, когда откроют парадную дверь, но дверь офиса опечатана. От арендодателя, полуглухого старика, мне ничего не удалось добиться. Бормотал про полтергейст и судебных приставов. Полная чушь!
- А Вы пытались напрямую спросить у своего мужа? - поинтересовалась Филимона. - Раз между вами тайн не было.
- Нет, - посетительница опустила глаза. - Я испугалась. Не мужа, нет. Я была в шоке. Не знала, что происходит. Села за руль, но вела машину, не осознавая этого. Удивительно, что не попала в аварию. Когда я пришла в себя, поняла, что уже давно сижу в машине с работающим мотором, около моей школы. А это на другом конце города. Мобильник показал, что уже два дня и что мне несколько раз звонили с работы. От мужа звонков не было. Я поддалась спонтанному порыву, позвонила на работу, сказалась больной, и приехала к вам.
- А как Вы узнали про нас? - полюбопытствовала Филя.
София немного покраснела:
- Ну, у меня есть подруга, сестра которой по большому секрету рассказала историю своей сослуживицы... её зовут Настя Скворецкая...
- Скворец! - весело расхохоталась Филя, повергая нашу посетительницу в недоумение. - Забавная история, которую действительно трудно удержать за зубами. Кстати, - она повернулась ко мне, - заместителя там прикрывал как раз Тихий. Я считаю это хорошим знаком. - Это замечательно, - вновь обратилась Филимона к Софии, - что Вы знаете эту историю. Очень хороший пример наших действий, так что не придётся ничего объяснять. Тогда я вверяю Вас Лёве и Тихому. Они всё устроят. Вы же не хотите пока возвращаться домой? - Я... я не знаю. Мне страшно. Но я не могу оставить Вику.
- Дочь мужа от первого брака? - удивился я и снова спохватился: - Простите...
Да, уроки Фили еще не полностью улеглись в неких недрах загадочной структуры под названием Владимир. Мне еще работать и работать, чтобы устранить спонтанность проявлений.
- Я всегда относилась к ней, как к родной, - неожиданно мягко улыбнулась Софья. - Да и своих-то у меня так и не случилось.
- В любом случае, ей уже пятнадцать, а это взрослый человек, способный сам о себе позаботиться, - жёстко отрезала Филя, продемонстрировав посетительнице и свои способности. - Будем доверять Вашей интуиции, раз пока нет ни одного разумного объяснения случившемуся. Раз не хочется возвращаться, считайте что нельзя. Следуйте за Лёвой.
Что-что, а подвести черту Филя умеет. В принципе ей даже не нужно при этом говорить. Вдруг понимаешь, что время в её обществе закончено. И при этом аж зудит всё, как хочется свалить подальше.