Аквилон встретил маленького Коракса нескончаемым шумом и гамом.
Наступила самая середина дня. Башенные часы громко пробили двенадцать.
Улочки кишмя кишели народом. То тут, то там раздавались крики торговцев и глашатаев, лай собак, мычание коров и петушиные голоса, что весьма удивило Коракса. Оказывается, не все птицы боятся человека. Куры, голуби, воробьи, да и недалекие родственники Коракса - серые вороны и галки, которых здесь было более чем достаточно, спокойно клевали на площади оброненные зерна.
Неужели дядюшка Карнус был не прав, пугая его здешними обитателями? Или чересчур осторожен.
Кораксу захотелось немедленно получить ответ на этот вопрос, поэтому он, не теряя драгоценного времени, быстро слетел в ближайший двор.
Первым навстречу ему попался напыщенный кочет, который чинно расхаживал среди кудахчущих кумушек, вполуха слушал их бестолковые пересуды и слегка тряс длинной красной бородой.
- Послушайте, уважаемый, - вежливо обратился к нему Коракс, не зная, впрочем, как к тому принято обращаться. - Отчего-то я не вижу поблизости человека? Может, он и не появляется здесь, и этот отдаленный район принадлежит только птицам?
Петух надменно взглянул на Коракса, снова тряхнул своей длинной бородкой и важно удалился, так ничего ему и не ответив.
"Странно, - подумал Коракс, - неужели они совсем позабыли птичий язык?"
Он прошел дальше, туда, где на жердине, греясь в теплых полуденных лучах солнца, дремала старая потрепанная серая ворона, в полудреме то открывая один глаз, то снова закрывая его, негромко кашлянул и тем сразу привлек её внимание.
Ворона удивленно уставилась на него:
- Каким ветром тебя занесло в наши края, вороненок Высокой скалы. Я уже лет сто не видела никого из вашей стаи. Или вам на Высокой скале надоели уединение, безмятежность и покой?
- Нет, не надоели, - ответил Коракс, - но я спустился посмотреть на людей и самому узнать, какие они из себя. Наверное, очень добрые, раз птицы так мирно уживаются с ними?
Старая ворона снисходительно усмехнулась:
- Какой ты еще маленький и наивный, глупыш. Ты видишь так мало: и этот надменный петух, и расфуфыренные бездельницы, - все уготованы человеку в пищу! Их кормят сытно, держат в тепле, но лишь до первого дня: когда они подрастут, окрепнут и пойдут под нож. А нашего беспечного брата тут не терпят: мы питаемся их кормом и пьем их воду. Появится человек - нас сразу же всполошат, метнут в нас палкой, погонят длинной лозой, чтобы только не мелькали перед ними.
- Но если вам так плохо жить рядом с человеком, отчего не улетаете в лес, там ведь так много ягод, зерен, жуков и червяков? - взволнованно спросил Коракс.
- Если б так было всегда, - тяжело вздохнула серая ворона. - Но ведь рано или поздно приходит лютая зима, поля заметает снегом, деревья покрываются инеем, жуки и червяки прячутся под толстым слоем коры и до весны не показывают даже носа. Тогда корм, рассыпанный человеком во дворе для кур, многим из нас если не спасает жизнь, то, сам понимаешь, позволяет жить не впроголодь.
- А как же нас учил дядюшка Карнус, что ворон должен и в мерзлом грунте находить корм, для чего у нас такой твердый клюв и острые когти?
- Ну, - протянула на это старая ворона, - вы, жители Высокой скалы, существа негородские и вам этого не понять! У нас своя жизнь, у вас своя.
- Может быть, - не стал спорить с ней Коракс. - Но я очень хочу понять. Правда, правда. И я пойму. Обязательно пойму. Пусть не сейчас, потом, но пойму.
- Я тебя предупредила, маленький упрямец. Так что если хочешь остаться жив, возвращайся лучше обратно на Высокую скалу. Тут тебе ни люди, ни звери не дадут покоя.
Коракс такого предложения принять не мог:
- Вы говорите точь-в-точь, как мой дядюшка Карнус.
- Он, наверное, мудрый ворон.
- Я не знаю мудрейшего.
- Тогда послушайся его доброго совета, малыш, и улетай поскорее обратно к себе домой: многолюдный город не место для праздных прогулок воронов Высокой скалы.
- Спасибо за предупреждение, я это учту, - с беспечностью, свойственной его возрасту сказал Коракс и, взмахнув крыльями, слетел с жерди и направился дальше.
Любопытство его, однако, не охладело. Даже, наоборот, возросло после разговора со старой вороной. К тому же, он сколько времени здесь, в городе, а с ним пока еще ничего страшного не случилось. И, надо полагать, вряд ли случится, если он за полчаса облетит небольшой Аквилон, а затем вернется домой, пока его не хватились.
И потом, кто знает, когда у него выпадет еще возможность побывать в Аквилоне.
Решив так, Кóракс совсем позабыл обо всех предосторожностях. Он взлетал к самым шпилям башен, садился на покатые крыши домов, наблюдал за всем, что происходит в городе, присматривался к людям и находил, что люди на самом деле сильно отличаются от птиц.
Мало того, они были совсем не похожи на тех существ, которые являлись Кораксу в его воображении. Их язык был ему непонятен, движения совершенно не походили на движения птиц и зверей, да и среди них самих оказалось столько различных, что было удивительно, как они только уживаются друг с другом.
К вечеру Коракс почувствовал, что проголодался. Увлекшись, он совсем забыл о еде.
К радости, в одной из подворотен он заметил вереницу зерен, а чуть дальше их вообще валялось видимо-невидимо.
Не теряя времени, Коракс спланировал вниз и стал клевать одно зерно за другим.
Зерна оказались очень вкусными. Коракс таких еще не пробовал. Вот будет о чем рассказать дома!
Внезапно кто-то дернул его за лапку, опрокинул навзничь и быстро поволок по земле.
"Западня! - в тот же миг вспыхнуло в голове у Коракса. - Как это я сразу не заметил западни?"
Оказывается, среди кучки зерен был искусно спрятан силок, и теперь он крепко держал Коракса за правую лапку.
Коракс стал упираться изо всех сил, бить крыльями, вертеться из стороны в сторону, стараясь вырваться из петли, но все усилия его были напрасны. Чем больше он брыкался, тем туже затягивалась на тонкой ноге петля.
Тут откуда ни возьмись, появилась целая свора оголтелых мальчишек. (Коракс уже научился отличать их от взрослых.)
О эти негодные мальчишки! Не зря так часто и подробно рассказывал о них дядюшка Карнус!
Босоногие, чумазые, они неожиданно выскочили из своей засады, оглушительно засвистели, загалдели радостно, стали швырять в Коракса камнями. Кто пыль взобьет, кто в рядом стоящую бочку угодит, но чаще в Коракса, в Коракса, в Коракса!
Вороненок забился сильнее, встрепенулся. Как только мог, широко раскинул маленькие крылья и в конце концов, выдернул угодившую в петлю ногу. Выдернул и побежал (так как взлететь не мог), побежал из последних сил, подгоняемый градом мелких камней.
Не долго думая, он свернул за ближайший угол, заметил в стене одного из домов небольшую темную расщелину, быстро втиснулся в неё, чтобы спастись от преследователей, и как раз вовремя: мальчишки, видя, что Коракс убегает, всей оравой кинулись за ним вдогонку. Но их разделяло слишком большое расстояние.
Когда они добежали до угла, вороненок как сквозь землю провалился. Не веря своим глазам, они стали носиться взад-вперед, громкими криками оглашая улицу:
- Где он, где?!
- Клевал же, я видел!
- Может, улетел?
- Не мог, я попал в него!
- Тогда где он, где?!
Долго еще они так рыскали впустую, долго еще смотрел на них через узкую щель напуганный Коракс, пока силы совсем не оставили его и он не забылся.
Только когда стемнело и тень от стены скрыла расщелину, Коракс осмелился выбраться из своего укрытия.
Улица давно опустела и затихла. Изредка сюда доносились отдельные голоса, беспорядочный лай собак или хрюканье свиней, но все звуки быстро глохли в узких проходах.
Коракс попытался взлететь, но раненное крыло даже не держалось на весу и безжизненно опадало вниз. Травма оказалась слишком серьезной. Коракс взмахивал крылом, но поднимал одну пыль. В конце концов, в отчаянии, он понуро побрел вперед, чтобы выбраться из города пешком и добраться хотя бы до Дремучего леса. Там уже его места. Там недалеко до дома. Там он будет в полной безопасности, вдали от злых людей и неблагодарного города.
Коракс брёл с оглядкой, избегая наиболее опасных мест и больших скоплений народа, всё больше прижимался к стенам и прятался в спасительную тень.
Он все еще был слаб и голоден, но рисковать больше не хотел. Обманчивых зерен хватило ему вполне.
Неожиданно из-за поворота вынырнул толстый и неуклюжий мужчина, еле державшийся на ногах и громко напевающий:
- "Руда, Руда, где ты, Гертруда!"
Увидев еле плетущегося по земле Коракса и отчетливо не рассмотрев его, мужчина остановился и стал возмущаться:
- Что за дрянной город, куда ни сунься, - повсюду крысы!
Он поднял первый попавшийся ему под руку камень и что есть силы запустил им в вороненка:
- Пошла вон, мерзкая тварь!
Коракс едва успел увернуться, резко прижавшись к стене и полностью слившись с тенью.
Толстяк удовлетворенно хмыкнул, пристально посмотрел по сторонам, не видно ли где еще тварей, и только потом, не обнаружив никого, двинулся дальше, продолжая на всю улицу горланить свою любимую песню: "Руда, Руда, где ты, Гертруда!".
Теперь Коракс шел еще осторожнее, как можно ближе держался высоких крепостных стен, отбрасывающих на мостовую огромную черную тень.
Блуждал он долго. Узкие незнакомые улочки петляли, извивались, заканчивались тупиками, а выход так и не находился. Коракс уже еле передвигал ноги. Отчаявшись окончательно, он решил переночевать здесь же, забившись в самый укромный уголок, а утром как-нибудь попытаться выбраться из малоприветливого города. Сегодняшней прогулки ему оказалось предостаточно.