Солнце светило особенно ярко. Деревья отражали изумрудной зеленью. Божьи птички в ярком оперении резвились в прозрачном эфире. Луга красовались полевыми цветами. В пруду плавали кувшинки. На берегу сидели девушки в красивых платьях. Чуть поодаль, на холме празднично одетые люди вновь приступили к строительству храма, ибо утвердилась прекрасная погода. Маленькие дети бродили вокруг купола, лежащего рядом. Дети постарше несли деревянные заготовки художнику, временами скрываясь в опушках кустов. Следом, радостно виляя хвостами, бежали собаки. Сам художник прошёл двухнедельный пост очищения и ныне в явном озарении готовил краски. Всё в его сознании отдавало божьей благодатью и именно светом. Художнику не терпелось войти в таинство икон.
И здесь всё мигом стало чёрным. Крики людей и птиц, собачий лай раздались в ответ. Все куда-то побежали. Лишь художник остался на месте и отметил про себя, что пропало солнце. Он утешался тем, что подобное уже бывало и мир возвращался на круги своя. Но как-то всё было не так. Всё не так. В темноте живое отчаянно куда-то мчалось, а художник среди красок подумал, что это напрасно.
Время текло. Смолкли крики. Страх повис над землёй. Солнце не появилось. Холод стал распространяться в воздухе. Очищение постом сделало художника в его собственных глазах пророком и он глубокомысленно, с торжественной печалью заявил:
- Это конец мира!
Время тянулось в какой-то пустоте. Художник ощутил присутствие чужаков в округе. Они хрипели, отходили от бешеного бега в панике и вскользь тихо переговаривались. Ни одного голоса своих любимых земляков он не услышал.
"Ещё что-то обсуждают, - удивился художник. - Ничего не понимают."
Пауза затянулась.
"Ну, - подгонял художник, - не мучай людей. Где ты, антихрист?"
Земля задрожала. Дрожь превратилась в толчки. Осыпались человеческие строения. Поверхность покрылась трещинами. Из трещин вырвались тепло, пар и красноватый свет. Земля замерла и когда напуганные люди стали медленно приподниматься, она откликнулась жёстким толчком. В небо взвились языки пламени и мелкие чёрные предметы. Сразу же запылали леса и заросли кустов. Огненными змейками уходила из мира пожухлая трава.
- Конец, мира, конец мира, - прошептал художник.
Зловещий свист донёсся из выси и следом крики и стоны несчастных людей заполонили округу. Тысячи чёрных кинжалов воткнулись в Землю и её жителей.
Но большинство людей выжило. Время двигалось вперёд и пожары потухли, фонтаны пара обернулись источниками тёплой воды. В отблесках красного подземного пламени люди запихнули в огненные трещины трупы несчастных.
Антихрист, к удивлению художника, никак не появлялся. Но по границам трещин, у источников тёплой воды появились уродливые быстрорастущие грибы - пионеры этого жуткого мира.
И люди, вооружившись чёрными кинжалами, стали срезать и есть эту гадость. Затем запивать её тёплой адской водой.
Художнику, свидетелю этого безобразия, стало плохо от омерзения. Сам он не пил и не ел после поста очищения. Но всё-таки жил и мыслил.
- Может, это сон? - Вслух подумал художник. - Нет. Слишком уж он длинный. Может, господь даёт испытания?
Он вновь оглядел панораму, подсвеченную снизу адским огнём, где из всех живых существ остались лишь опущенные люди с чёрными кинжалами в руках и уродливые грибы.
Во время тяжкого сна, которым неизменно забывался художник, кто-то постоянно подкладывал ему такой же чёрный кинжал. После пробуждения и гневных высказываний очередной кинжал летел обратно в адскую трещину. Художник понимал это как приглашение дьявола к самоубийству, но никак не соглашался на этот грех. Ведь он не прикасался к жуткой пище и питью и готов был уйти из этого адского царства голодной и жгучей смертью праведника. Но ничего решающего не происходило и это всё не сон. Кто же ему даёт эти силы? Понятно, что не дьявол. Художник распрямил плечи.
"Я должен что-то сделать, чем-то ответить этой мерзости."
Только кому ответить? Чёрным силуэтам людей? Те стали привыкать к этому царству. Жрут грибы, с кинжалами всей толпой кидаются на чужаков, насилуют без стыда вместо любви. И от речи они отказались. Причём осознанно. Какие-то уродливые звуки и широкие жесты заменили им родной язык. Что он им может сказать?
В голове художника вдруг ярко возникла картина мира перед катастрофой. Он вспомнил, что невдалеке строился храм. Сейчас там не осталось ничего, даже холма. Только пелена пара. Но, поддаваясь внутреннему ощущению, художник встал и, петляя между трещинами, переступая через дышащие паром ручьи, пошёл к былому храму. Он настолько был отрешён, что не думал о людях с кинжалами, о слизких грибах и бездонных трещинах. И художник споткнулся. Он полетел через преграду, больно ударившись о что-то твёрдое коленом. Удивление его пересилило боль, ибо вся твердь в результате потрясений ушла в трещины. Земля же стала мягкой, увлажнённой тёплыми ручьями. Когда художник встал и осмотрелся, его удивление переросло в изумление. На земле валялись целые деревянные заготовки для икон. Несчастные дети сгинули неизвестно где. А они сохранились в геене огненной после жуткого кинжального града среди ручьёв и трещин.
- Это знак, - сказал художник, подбирая заготовки. - Теперь, господи, я знаю, что делать.
Художник вернулся к своим краскам и расставил заготовки полукругом. Он внимательно смотрел на них и ждал, пока у него в голове возникнут сюжеты.
Вначале появилась тема икон, но скорбные лики в чёрном мире антихриста - не слишком яркий антагонист. Художник задумался и вдруг из памяти снова выскочила последняя светлая картинка - солнечный мир перед катастрофой. Всё было безумно ярко и ослепительно прекрасно. В алом полумраке художник размешал краски и попробовал воссоздать эту картину на заготовке. Но краски в адском освещении выглядели чёрной или серой грязью.
Художник опустил руки. Потом он аккуратно сложил краски, вымыл и высушил кисти, встал и снова пошёл к храму. Он верил, что это господь ведёт последнего праведника. В этот раз он дошёл до бывшего холма без приключений. Люди не донимали его, грибы не скользили под ногами. Бывшее место храма было окружено стенами пара, в подземной подсветке казавшимися кровавыми. Художник решительно прошёл внутрь. Здесь не было ни трещин, ни грибов, ни следов строения. Только источник бил из земли. Именно на него обратил свой взор художник и заметил следующую особенность. Это был источник холодной воды - пар над ним не подымался, а вода сбегала по земле кристально чистая. Прислушиваясь к внутреннему голосу, художник встал на колени и набрал в ладони воду. Будто тысячи иголок впились в кожу. Несчастный вскрикнул и выплеснул воду на землю. Ладони же стали светиться каким-то холодным голубоватым светом. Но внутренний голос всё требовал своего. Художник, перебарывая боль, вновь набрал воды, поднёс её к губам и напился вдоволь.
Словно огненная стихия пронеслась у него по рту, пищеводу, желудку и кишкам. От боли художник обезумел. Он качался взад-вперёд на коленях, широко раскрыв глаза, и кусал губы. Наконец боль отпустила и он медленно поднялся с колен. Ладони его всё светились.
- Ничего, - прохрипел он. - Это было испытание.
Но проходить нечто подобное у него отпало всякое желание. Он тихо стоял у источника и смотрел на свои необычные ладони. Догадка пришла легко и просто.
- Я всё понял! - Воскликнул художник и побежал к своему месту.
Среди красок он разыскал пустую жестянку, вымыл её в адской тёплой воде и поспешил к источнику. Он набрал полную посудину холодной воды и аккуратно принёс её к краскам. Добавляя холодную воду при смешении цветов художник без эскизов стал переносить на заготовки воспоминания о последнем светлом дне. Постепенно картины начали светиться наподобие ладоней художника. Он увлёкся, совершенно забыв об адском окружении и тёмных опущенных людях. Увлечение было диким и неоправданным, ибо ничего кардинально не изменилось, но в работу художник вложил всю свою оставшуюся энергию. Источник холодного света увеличивался по мере готовности картин и вскоре в близлежащем мире световое пятно превратилось в нечто, подобное глазу - полукруг картин и мелькающие ладони художника в центре.
Солнце сияло уже со всех картин. Оно во многократном отражении бередило память художника и наконец он в изнеможении сел на пустую жестянку и опустил вниз руки. Кисти и краски упали на землю.
Художник вглядывался в свои творения и единственным следствием осталось щипание в области сердца и в уголках глаз. Наполненные светом холмы, озеро, храм, деревья, дети, птицы и собаки в разном приближении усиливали боль безнадёжной потери в условиях гадкого примитивного мира. Слишком велико было несоответствие.
На это и надеялся художник. Вот сейчас несчастные осмотрят картины последнего дня. Вспомнят и поймут всю ненужность привыкания и включения в мир антихриста. Лишь благой пост по примеру художника и ожидание то ли неизбежного земного, то ли второго пришествия.
Люди, действительно, заинтересовались необычным светом и стали подходить к своеобразной мастерской под открытым небом. Когда их скопилось достаточно много, художник встал, аккуратно взял в руки ближайшую картину и протянул её самому сильному мужчине в первом ряду. Тот удивлённо посмотрел на ладони художника, на картину и, зажав чёрный кинжал между большим и указательным пальцами левой руки, опасливо принял картину. С тревогой взглянув на художника, он с вытянутых рук полюбовался светящейся картиной и, кивнув головой, отправился прочь. Следом за ним поспешила целая толпа опущенных людей.
Удача вдохновила художника. Он осторожно раздавал картины и мужчинам, и женщинам, стоявшим в центре своеобразных кланов. Никто из них не впадал в агрессию, не размазывал свежие краски. Наоборот, люди были примерами выдержки и понимания. Получив картину, они толпами уходили в мир красного адского огня.
Наконец художник остался один. У него в мозгу заиграли волнующие сцены нравственного преображения людей. Он искренне чувствовал, как души несчастных переходят в светлые картины, господь оберегает их от дьявола и наносит сокрушающий удар по этому миру. А в начале решающих событий лежал его, художника, труд. Из-за этого он терпел, страдал всё это время. И для этого господь не давал ему умереть, несмотря на отказ от адской еды и воды. Только соблюдая пост, художник мог вовремя вспомнить про храм, найти источник чистой воды, вернуть в мир божественный свет и написать судьбоносные картины.
Теперь всё...Он выполнил свою задачу. И ему нечего делать в пакостном мире. Самоубийства художник не допускал в свои мысли. Нет. Он решил вернуться к источнику, принять последнее крещение и, попивая чистую водичку и испытывая святые муки, ждать конца.
В неком просветлении художник прошёл знакомый путь, но в конце он не увидел стену из пара, а на месте источника чистой воды образовалась новая трещина, из которой рывками выплёскивалась мутная тёплая вода. Художник в шоке остановился.
- Храм сдал последний бастион, - хрипло произнёс он.
Удар был сильный, ибо художник потерял единственного своего союзника.
Голова закружилась, сознание поплыло, но он не стал отдыхать в проклятом месте. Он отдался ногам и те понесли художника по своему маршруту. Потихоньку он приходил в себя и стал оглядывать мир, дабы вернуться в привычное место. Появилось что-то новое в панораме - искры холодного пламени на земле. Подойдя к ближайшим, художник узнал растоптанную в щепки свою картину. Это было уже слишком!
Художник в отчаянии обхватил голову ладонями и побежал вдоль огнедышащих трещин. Он не кричал, но отчаяние клокотало в нём. Художник вдруг понял, что должен сказать этим несчастным людям нечто чрезвычайно важное. Он резко остановился, упал, с трудом поднялся и замахал руками, чтобы привлечь внимание людей.
Вдруг в чёрном небе перед мелькающими ладонями стала проявляться новая картина. Огромный лик внимательно смотрел на него. Господа невозможно было не узнать, но художник был слишком возбуждён. Он перестал махать руками и картина тихо погасла. Вокруг уже стали собираться люди. Художник понял, что привлёк их внимание светящимися ладонями, а теперь он должен переубедить их глубокой, проникновенной речью, наполненной утерянными ими значениями.
- Слушайте! - Громко начал он и вдруг понял, что смысловая нить его речи утеряна. - Слушайте! - Повторил он, опустил руки и ничком упал на землю.
Возбуждение пылало в нём, тем более что люди не расходились. Он снова встал, в отчаянии буквально простонал "Слушайте!" и опять упал. Его "Слушайте!", падения, вставания замедлялись, художник жутко устал, пот бил со всех пор ключом. Наконец дрёма сморила его. Он в изнеможении рухнул и последнее, что он ощутил - какие-то руки запихивали ему в рот слизкую гадость.
Очнулся художник слабым. Опущенные люди окружили его кольцом, весь рот был набит мякотью адских грибов, а какая-то женщина с ладоней поила его мутной тёплой водой. Художник закашлялся и окончательно пришёл в себя.
"Выплюнуть нельзя, обидятся", - промелькнула у него в голове мысль и художник через силу улыбнулся.
Люди вокруг облегчённо загомонили и стали показывать ему чёрные кинжалы. Один побежал к расщелине, демонстративно срезал кинжалом гриб, вернулся к художнику и положил гриб с кинжалом у его ног.
- Я понял, - хрипло сказал художник. - Спасибо.
Люди перебросились между собой непонятными звуками и, подозрительно глядя на художника, стали расходиться. А сам виновник события, сидя, впал в тяжкие раздумья.
"Всё очень плохо. Пост прерван. Вместо великой миссии я показал себя в жалком состоянии. Значит, мои внутренние силы иссякли, - художник брезгливо выплюнул остатки грибов и покосился на чёрный кинжал. - Опять он здесь и я поставлен в ситуацию, когда не могу от него избавиться, - тело художника заныло и в голове промелькнула нехорошая сценка где чёрный кинжал стал бы его помощником в освобождении от страданий. - Вот оно что. Опять приглашение к самоубийству. - Художник мутными глазами оглядел панораму. - Обычный ад. Но почему тогда они меня спасли?"
Незадачливый мессия медленно поднялся на ноги.
- Они считают меня недоразвитым, - вдруг сказал художник, - застрявшим в прошлом. Они ведь приспособились к ситуации, изменились, как требуется. И я не вижу выхода. Самоубийства нельзя допустить, но и мои резервы истощились. И времени нет. Надо срочно решать ситуацию, - художник побрёл вдоль огненных трещин. - Бой так бой, но где ты, дьявол?!
Люди подозрительно оглядывались, но он уже не обращал на них внимания. Вдруг в мозгах художника появилась странная мысль - "Дьявол в деталях". Художник поднёс ладонь к глазам от отчаяния и ощутил слабый свет. Резко отстранившись, он оглядел светящиеся ладони и вспомнил сквозь прошедшее безумие странную картинку на небе.
- Этого не может быть...
Он отошёл, глядя на чёрное небо, как на холст, и стал широко размахивать руками, светя ладонями. Люди тревожно загомонили, но художник не останавливался, а пристально очищал воображаемое полотно. И чёрное небо стало исчезать. Сначала художник, а потом и люди увидели господа. Он сидел к ним боком и рисовал очередную картину мироздания. Кисть резко взмывала к холсту и нежно наносила очередные детали.
За спиной художника раздался истошный женский крик. Его подхватили другие опущенные люди. И столько в этом оре было боли и отчаяния, что господь встрепенулся и оглянулся на крик. Но смотрел он не на опущенных людей, а на художника.
И уставились они друг на друга немигающими взглядами. Во взгляде господа читались интерес и ожидание, а глаза художника наполнились слезами.
- Какое же ты ничтожество! - произнёс художник.
На лик господа набежал гнев. Он стал медленно отстраняться. Но художнику было уже всё равно. Он помотал головой и с чувством повторил:
