- Клуб почил в бозе, - филолог одёрнул новый тёмно-синий пиджак, подошёл к письменному столу, за которым сидел его собеседник, и постучал костяшками пальцев по коричневой лакированной крышке. Ему понравилась чисто профессорская обстановка кабинета и он удовлетворённо закивал лысой головой. Потом очнулся, встрепенулся и продолжил: - Как оказалось, крепкая познавательная атмосфера держалась на энтузиазме одного богатого человека. Когда он утоп в тропиках, все тихо разбрелись по своим норкам. Нет, мы, конечно, считали себя гордыми великанами духа, а он ведь исправно подыгрывал нам. Но, Валера, ведь никто потом никак не проявил себя, никаких открытий не сделал, - филолог развёл руками, потом резко опустил их вниз. - Как будто клуба интересов и не было. Так, блеск солнца в окошке.
- Понятно, - пробормотал Валера, высокий тип с серыми взлохмаченными кудрями, аккуратной с проседью бородкой. Он был в вязанной цветастой домашней кофте с кожаными налокотниками.
- Да, клуб закрылся давно, - филолог двинулся к окну, вгляделся в промозглую ноябрьскую панораму города со следами мелких капель на стекле, голыми чёрными деревьями, отсыревшими зданиями и тёмными набухшими тучами на небе, прячущими солнце. Затем он развернулся, сложил руки на груди и уставился на хозяина кабинета. - Но всё-таки не так давно, чтобы им заинтересовался палеонтолог.
- Если точнее, я специалист по ракообразным, - усмехнулся Валера. - Скорпионы меня вглубь и завели. Ты чистых палеонтологов не встретишь. И это, кстати, лишь страница в моих поисках.
- Неужели? - удивился филолог.
- Конечно. Палеонтология принесла мне и звания, и признание. Но это всё мишура. Меня стало кое-что напрягать.
- Да ладно.
- Честно признаюсь, Юра, я резко, хотя пока в тайне, поменял свои интересы.
Филолог шумно вздохнул и медленно произнёс:
- Ну, давай, колись мне, как бывшему члену клуба интересов, в чём дело?
- Как сказать? - замялся Валера. - Уж очень всё под руку шло. Была мода на твоего тёзку, на Мел - как специально, в Китае и Южной Америке раскапывают кости и скелеты совершенно новых видов динозавров. Появился спрос на глобальные катастрофы - нет вопросов: и метеорит упал, и акулы почти всех съели, вплоть до мелких речушек, и планета-снежок - вообще невероятная история! Заинтересовалась публика Кембрием и тотчас находятся окаменелости бездны существ на любой вкус. Затем очередная мода - Эдиакарий, старый добрый Венд. Ты не представляешь, Юра, сколько хлынуло открытий. Хотя всё до этого лежало под ногами. И микроскопы давно уже были, и прочий инструментарий. Интерес пошёл вглубь и следы жизни обнаруживаются в самых ранних осадочных породах. У меня опустились руки, потому что я нашёл всему этому одно слово, которое, впрочем, выражает сущность происходящего, - хозяин кабинета выждал пару секунд и произнёс замогильным голосом: - Правдоподобие!
- Во как! - воскликнул филолог.
- Сколько бы ни открывалось по запросам публики интересностей, - с отчаянием произнёс Валера, - они ни на йоту не приближают к пониманию возникновения жизни, не говоря уже о возникновении мира! Мне, кажется, открылась причина. Я вдруг понял, что в нашей жизни есть такие субъекты, которым наука принципиально не даёт оценки. Хотя о них все знают. А в вашем клубе эти субъекты даже появлялись физически, если верить прочитанным рассказам.
- Понял, понял, не дурак, - довольно зашевелился филолог.
- Ты же понимаешь, Юра, от коллег я нынешнюю деятельность скрываю. Меня никто не поймёт и остракизму предадут.
Филолог согласно закивал головой.
- И в религию не пойду, - продолжил хозяин. - Мы гордые личности, мне нужен поиск истины. А понимание существования этих субъектов вместе с нашим существованием выводит поиск из истории совершенно в другую область.
- Кому ты говоришь! - усмехнулся филолог. - Духовная жизнь - это огромный, просто ядерный потенциал, который наука по своей тупости обходит стороной... Да, я понял тебя, Валера. Сейчас я подумаю, как тебе помочь.
- Сколько раз появлялись эти призрачные субъекты в клубе? - не стал ждать хозяин.
- Несколько раз, - задумчиво произнёс филолог. - Нет, мы много раз среди прочего обсуждали целую линейку персонажей - от Геракла до Фагота. И бога, и чёрта не жалели. Но вот так, во плоти, - филолог показал на собеседника, - только несколько раз.
- Это связано с неким пространством в доме? - не унимался Валера. Было видно, что он заранее подготовил вопросы. - Может, в это время разжигали камин? Или в парке какую-то иллюминацию включали?
- Несколько раз, - задумчиво повторил филолог. - К нам даже призрачный детектив заходил. На минутку к новичку. Да, все они были связаны с новичком. Точно! Странно, что это меня раньше не удивляло. Уж очень у нас живые дискуссии ...были. Казалось, персонажи рядом сидят.
- Так новичок - не выдуманный рассказчик? - Валера открыл блокнот, взял шариковую ручку и стал чертить на чистом листке кружки, квадратики, стрелки и шифровать их латиницей.
- Вполне реальная депрессивная личность, - пожал плечами филолог. - Каждый раз являлся с новыми открытиями в духовной жизни, которые практически зачёркивали его предыдущие открытия. Мы стали уставать от него.
- Это неважно, - медленно произнёс хозяин, не отводя взгляда от схемы. - Главное, у него в мозгах запущен активный поиск решающих субъектов, их сильных и слабых сторон, панорамы и действий в физическом и духовном симбиозе. И он ведь звал их сюда при свидетелях, и субъекты являлись как друзья. Постой! - Валера оторвался от блокнота и уставился на филолога, который уже устраивался в кресле у окна. - Депрессивная личность, устали от него. В рассказах же были намёки, что он твой друг?
- Друг, - согласился филолог. - После закрытия клуба он уединился. Ну, вроде, как литератор работает над крупным проектом. Но появился лишь странный рассказ, плохо скрытые автобиографические бредни. Мне кажется, он от жизненных трудностей сломался как личность. Новичок же одиночка. Семьи, как у нас, у него нет. Поддержать некому. Кроме того, этот его последний манифест просто оскорбителен по отношению не только к друзьям, но и ко всем людям. А я же гуманист, воспитанный на золотом веке русской литературы.
- О чём ты, какой манифест? - не понял Валера.
- "Дубовые листья", - коротко сказал филолог, вздохнул, поднялся с кресла и подошёл к столу. - Рассказ промелькнул мимо читателей и слава богу для новичка. Открывай ноутбук, он короткий.
Валера послушно поднял крышку компьютера, ввёл пароль и посторонился.
Филолог быстро нашёл нужную страницу в браузере и вернулся в кресло.
- Читай, если хочешь, - бросил он, удобно устраиваясь. - Я думаю, ты меня поймёшь.
Валера с искренней серьёзностью уставился на экран.
II.
- Да, - в конце концов отозвался хозяин, - эгоцентризм. То есть, новичок под маской героя увидел, как в ближайшем парке дубовые листья на неких деревьях по весне заменились тополиными и никто, кроме него, этого не заметил.
- Представь себе! Мы картинки, созданные неким богом для его одурачивания! - возмущённо сказал филолог. - Был друг, а стал единственный человек в этом мире. И то не человек, а какое-то сознание в куколке тела. Я же говорил - бредни! - филолог подозрительно посмотрел на хозяина. - Ты же не думаешь, что новичок эти дубовые листья видел?
Хозяин кивнул на свою схему.
- Юра, он приводил в клуб интересов субъектов духовного мира и не только из своих книг.
- Да, был старик-маг, - согласился филолог.
- Новичок, углубившись в тему физического и духовного симбиоза, получил в качестве приза отвлечённый взгляд на нашу действительность, - хозяин ткнул шариковой ручкой в центральный круг схемы. - Нужные ему персонажи на короткое время переходят границу достоверного. Он же своим отвлечённым взглядом замечает некий брак в предложенном мироздании, - хозяин задумался и хлопнул ладонью по блокноту. - Вполне вписывается в схему.
Филолог уставился на Валеру. Они смотрели друг на друга, приводя в порядок мысли и опасаясь неадекватной реакции собеседника.
- Но ведь новичок ещё и литератор, - тихо сказал филолог. - Что же получается? Он может звать сюда неких персонажей, объединяя миры, а мы не можем. Он видит огрехи мироздания, а мы не видим. Он, согласно этим бредням, может общаться с создателем в каком-то его тридевятом царстве, а мы не можем. Мы тогда действительно картинки, а он что... - филолог сглотнул, - автор?
Тишина в ответ стала звенящей. Глаза хозяина округлились, он приставил к губам указательный палец и раскрытым блокнотом указал куда-то за спину филолога. Тот осторожно оглянулся.
Вместо окна с промозглым ноябрьским ненастьем филолог увидел в исчезающей дымке тёмно-красный ковёр на стене, тоже тёмный кожаный диван, на нём фигуру новичка, одетого в светло-серый растянутый свитер и синие спортивные брюки. Новичок поджал колени и, обложенный диванными подушками, что-то увлечённо писал в толстой общей тетради.
- Автор! - буквально прорычал филолог. - Чтоб я сдох!
Новичок вздрогнул, отложил на подушку тетрадь с ручкой, несколько раз встряхнул головой, затем вытер холодный пот со лба, сунул ноги в тапки и медленно вошёл прямо в кабинет палеонтолога.
Валера застыл в оцепенении, а филолог зло сопел, сжав пальцы в кулаки.
За спиной новичка исчезла темень и яркий солнечный луч через густые ноябрьские тучи из широкого окна ворвался в кабинет.
- Как-то всё неловко получилось, - поспешил оправдаться новичок, стоя посреди комнаты, как на Голгофе.
- Но это бред! - резко обратился к Валере филолог. - Что этот фокусник себе позволяет? Мы нормальные люди, не верь этому миражу! Мы живые, чувствующие... образованные... помнящие, - потихоньку затухал злой филолог.
- Конечно, вы живые, - ласково ответил новичок и поднёс правую руку к сердцу. - Но, извините, вы персонажи. - Валера и Юра переглянулись. - Вот вы, семейные люди, быстро скажите, как зовут ваших жён и детей? - у филолога осунулось лицо, а хозяин грустно улыбнулся. - Дело в том, что я не развил эту тему, - продолжил извиняться новичок. - Филолог, как всегда, оказался проницательным товарищем и, сложив пазлы, раскрыл меня. Глупо теперь возвращаться обратно. Поверьте, друзья, люди клуба интересов такие же, как и мы. Скоро поймёте. За окном наш мрачный студеный ноябрь, наша гниющая безысходная действительность в обществе людей. Валера, давай займёмся поиском истины! Ты ведь под это заточен?
И Валера, и Юра, не сговариваясь, тяжело вздохнули.
- Игрища какие-то, - зло процедил филолог.
Хозяин кинул на стол блокнот со схемой.
- Не вижу смысла, - ответил он новичку. - Клуб интересов скрылся в облаке образов, ты перешёл в ранг авторов, наш статус снизился до твоих строчек в тетради. От схемы ничего не осталось, кроме дубовых листьев. Но теперь это лишь твои фантазии.
Новичок до сих пор стоял в позе обвиняемого посреди кабинета. После выпада Валеры он исподлобья посмотрел на филолога.
- Неправильно всё это, - наконец сказал он и, подойдя к хозяину, присел на офисный стул по другую сторону стола. - Мы все вертимся в одной юле, - продолжил он. - Никаких корней в другом мире у меня нет.
- О! - отозвался филолог. - Очередное новое открытие! Невольно вспоминается клуб интересов.
- Просто я ничего другого не помню, - с готовностью бросился объяснять новичок. - Допустим, я увидел огрехи мироздания с этими дубовыми листьями, обнаружил, что всё вокруг картинки, решил из-за отсутствия реакции людей, что мир кружится вокруг меня по чьему-то злому умыслу. Но тогда мои поиски истины должны были привести к каким-то проблескам в памяти. Но я помню только эту жизнь. Просто в мире, к которому я отношу и своё тело, в результате постоянных поисков родилось моё независимое сознание, - затем он обратился к филологу: - Также в этом мире среди персонажей клуба интересов в результате независимых суждений родилось твоё сознание.
- Правда? - как-то по-детски спросил филолог.
- Конечно. Надеюсь, Валера, с тобой та же история. Как ты выразился, в физическом и духовном симбиозе я подошёл к черте, когда нужны другие, независимые, но лояльные суждения.
- Новая ипостась клуба интересов, - бросил филолог.
- Кстати, к дубовым листьям добавь вот что, - новичок вскользь глянул на схему. - Произошла гуманитарная катастрофа по всему миру. Быстро. В течении одного поколения. Мир людей опять вернулся к делению на жирных и нищих. Из зоны интересов новых поколений уходят наука, развитие технологий, культура, вера, забота о ближних, смягчение нравов - всё то, что можно назвать благами цивилизации. Да, век человека не долог. Но люди всегда прежде всего заботились о судьбах детей. Ясно же, что как у изнеженных детей жирных, так и у выживших детей нищих будет трагическая судьба. Почему об этом никто не заикается? Даже условно добрые политические силы легко обходят катастрофу стороной, как будто это нечто вечное и неизбежное. Но ведь в моей юности о такой катастрофе никто даже подумать не мог! То есть, это такое же несоответствие статусу самостоятельных субъектов, как и дубовые листья.
III.
- У Пьера Ришара был такой фильм, - подал голос филолог. - На разрекламированную игру популярного телеканала отбиралась сборная Парижа. Команда бравых, красивых и умных парней успешно прошла все испытания, команда же унылых неудачников провалила всё, что можно. Наступил момент оглашения результатов. Ведущий, в нашем случае естественный отбор, объявляет единственно возможный результат - победу первой команды. Угрюмые и нелепые парижане начинают разбредаться, но у ведущего звонит телефон и некий голос по неким причинам требует совершенно другого. И ведущий объявляет: "Внимание, произошла ошибка! Те, кто выиграли, проиграли, а те, кто проиграли, выиграли.", - филолог победно оглядел собеседников. - Это наш случай!
- Браво! - улыбнулся новичок. - Вернулся прежний филолог. В целом я согласен, только давай заменим людей из команд на человеческие качества в каждой личности.
- Получается, ведущий, то есть естественный отбор, та же картинка, как и дубовые листья, - отозвался Валера и вновь подвинул к себе блокнот со схемой. - Важен только телефонный звонок. Нам нужен обладатель этого некого голоса. Кто он такой, в чём причина этих перемен? Без ответов мы застрянем на месте, - решительно закончил хозяин.
- Не изогнуться, не увернуться? - спросил новичок.
Бородатый Валера ткнул ручкой в лист блокнота.
- В центре схемы вместо новичка оказывается некий голос из телефонной трубки - грозный создатель наших картинок мироустройства, вечный хозяин судеб бесчисленных миллиардов живых существ и в то же время субъект: во-первых - допускающий нелепые огрехи, во-вторых - выбравший путь разрушения. Эта неясная глыба закрывает нам поиск истины. Надо хотя бы сформировать наше представление о нём, попытаться понять, с кем имеем дело, - палеонтолог замолчал.
Собеседники отвлеклись, представляя немыслимую величину загадочного субъекта. Первым очнулся филолог.
- Всё гораздо проще, - сказал он. - В финале "Дубовых листьев" новичок под маской героя встретился с создателем наших картинок и замечательно его разглядел. Давай, друг-автор, излагай впечатления.
- Да, действительно, - неловко пробормотал Валера, вспомнив недавно прочитанный рассказ.
- Художественный вымысел! - резко бросил новичок, ударив ладонью по крышке стола. - Не тебе, Юра, это объяснять! Как я ни вглядывался в духовную панораму и за её границы - никого похожего не заметил. О его существовании я сужу по нелепостям, которые никак не объяснить материализмом.
- Никак, - согласился Валера.
- А я знаю только эти картинки...ну и свои духовные миры, - закончил новичок.
- Нужна провокация, - задумчиво сказал филолог. - Ведь всегда есть обратная связь между автором и его произведением. Надо как-то растревожить, поставить под сомнение гордость и величие искомого создателя.
Хозяин недовольно поморщился. Филолог увидел это, легкомысленно махнул рукой и продолжил:
- Призовём в помощь литературу. В час отчаяния и разгрома светлый эльф Финголфин бросил вызов чёрной громадине Морготу. Будучи в плену гордыни и величия, Моргот вынужден был принять вызов и вышел в белый свет, чтобы сокрушить несчастного эльфа. Вот пусть новичок бросит отчаянный вызов этому создателю картинок, а мы с Валерой постараемся рассмотреть его и принять меры.
- У тебя "кукушка" поехала, дружочек, - мрачно сказал хозяин.
- Возможно, он прав, - вздохнул новичок. - У филолога порой возникают парадоксальные, но верные решения. Хотя...
- Нет, нет. Никаких битв, жертв, раздавленных шей! - запротестовал Валера. - В этом кабинете мы ищем истину, а не бьёмся, как петухи.
Филолог обижено насупился в кресле. А новичок задумался.
- В словах филолога есть крохи истины, - наконец сказал он. - Надо растревожить этого обладателя некого голоса в телефонной трубке. Дать понять, что ему угрожает опасность из его картинок.
- Для этого надо найти опасность, - резонно вставил Валера.
- Или сделать вид, - ехидно возразил новичок. - Филолог прав ещё и в том, что между автором и произведением всегда есть обратная связь. Похоже, этот создатель всерьёз связал свою судьбу с нашими картинками. Если послать ему тревожное сообщение, что из-за каких-то огрехов, вроде дубовых листьев, в его адрес летит грозная чёрная стрела, он может отреагировать. В этом что-то есть, - новичок встал. - Знаете, у меня лучше получается формулировать такие серьёзные мысли на бумаге, чем на словах. Я сейчас вернусь в свою комнату и попробую в тетради выразить своё отчаянное и тревожное сообщение этому грозному субъекту. Вспомню и реальные огрехи, дубовые листья, придумаю и более опасные. Стену сюда я оставлю прозрачной. Вы же в некотором роде мои персонажи, а не его картинки, как моё тело. Может, вам удастся то, что не удалось мне. Постарайтесь его разглядеть, если он откликнется на мою тревогу. Не будем терять времени, в моей голове рождаются подходящие строчки.
Новичок подошёл к окну. Оно быстро потемнело и обернулось красным настенным ковром.
IV.
Новичок прошёл в свою комнату, подошёл к дивану, снял тапки, залез с ногами на диван, взял в руки общую тетрадь и шариковую ручку. Он старался не смотреть на собеседников. Филолог с хозяином молча поднялись и подошли к границе кабинета.
Пока новичок заполнял текстом страницы общей тетради, Валера рассматривал холостяцкую обстановку комнаты. Филолог, прикусив губу, наблюдал за другом.
Новичок уже заканчивал свой текст, когда искомый создатель промелькнул рядом с выражением лёгкой обеспокоенности на лице. Через пару секунд видение пропало. Филолог и палеонтолог переглянулись и разбрелись по своим местам. Казалось, они потеряли интерес к недавно волнующей теме.
Новичок же тяжело вздохнул, с выражением стыда на лице отложил тетрадь в дальний угол дивана, задумался на пару секунд, обуваясь в тапки, и медленно зашёл в кабинет. Ноябрьское окно с солнцем, победившим уплывающие тучи, вернулось на место. Яркие блики запрыгали по комнате.
- Возможно, я зря послушал филолога, - усталым голосом сказал новичок. - Провокация - как-то мелко...
- Короче, мы видели твоего создателя, - перебил Валера. - Это немного мужеподобная, крупная женщина неясного возраста, с химией на коротких светлых волосах, в сером дешёвом платье. Черты лица неяркие, только глаза чёрные.
- Ведьма! - крикнул филолог. - Провинциальная ведьма! Какой стыд!
Судя по выражению лица, новичок не ожидал ничего подобного.
- Помолчите, пожалуйста, - попросил он. - Мне надо подумать.
Через несколько минут новичок оживился.
- Как она была одета? - спросил он. - По-современному?
- Я же сказал, - пожал плечами хозяин. - Простое серое платье.
- В самых дальних сёлах, наверное, так одеваются, - заметил филолог. - Да ещё эта короткая химия, чтобы долго волосы не трогать.
- Я тебя понял, - обратился к новичку Валера. - Так простые женщины выглядели лет сорок назад.
- Но не двести, не сто лет? - спросил новичок.
- Нет, нет, - запротестовал хозяин. - Я не знаток моды, но это исключено.
- Подтверждаю, - подал голос филолог.
- Сорок, может пятьдесят назад. Ещё раньше какие-то рюшечки на одежде были, шиньоны, - нелепо объяснял Валера.
- Времена фильма "Здравствуй и прощай", - перебил его мучения филолог. - Может, чуть позже. И что это тебе даёт?
- А ты не понял? - переспросил новичок. - Практически всё. Живя в своём мире в своё время, она была недовольна развитием событий, когда добро с большими жертвами постепенно одерживало трудную победу. Из этого недовольства родилось её независимое сознание.
- Так просто? - недоверчиво спросил Валера.
- А почему бы и нет? Ей, видимо, там было скучно и она спроектировала в эти картинки по мере сил законы мироздания и жизни, историю, объекты, знаковых и культовых героев своего мира. Но, начиная со своего времени, она решила заменить сложное, тяжёлое, но правильное развитие событий на бесконечные интересности, не задумываясь о добре и зле.
- Ха-ха! - показал на Валеру филолог. - Интересности!
- Да уж, я познакомился с ними в полной мере, - схватился за кудрявую голову хозяин. - Боже мой, провинциальная ведьма поступает с наукой, как с игрушкой! Нет, я не верю, что любой несогласный может создать свой мир. Ведь должны быть какие-то ясные законы овладения пространством.
- Несогласие касается только данного конкретного случая. Просто нам не повезло, - предположил новичок. - Она воспользовалась трудами другого могучего создателя, чтобы предложить свой путь интересностей, обернувшийся разрушением. Всё съёживается, как шагреневая кожа. О дальнем космосе забыли, от культуры остался лишь архив, религию используют только по своим мелким интересам, развитие стран оборачивается массовым прореживанием новых поколений, леса вырубаются или сжигаются, городские деревья уродуют до столбов. А другие создают именно новые миры со своими законами развития и жизни.
- Да-да, - усмехнулся филолог, - в таких мирах ты мастак.
Новичок махнул рукой.
- Такого добра у меня достаточно. От тщательно очерченного до едва намеченного. Но есть ещё и сказочный космос, и мир волшебных сказок.
- Прошу вас прекратить болтовню! - волнуясь, повысил голос Валера. - Повторяю свой вопрос. По каким законам любой несогласный может создать свой мир в бесконечном пространстве и вместе с ним получить бессмертие? Правильно я понимаю? - обратился он к новичку.
Тот согласно кивнул головой, но молчал. Лысый филолог смотрел из кресла то на одного, то на другого собеседника. Затем он вдруг затаил дыхание, а глаза его победно сверкнули.
- Слушай, автор-новичок. А почему у тебя в последних книгах Чёрный Властелин обернулся чёрным тараканом? - тихо спросил он.
- Ну, - вздохнул новичок и заученно повторил: - Перестав быть тенью добра, зло явило свою сущность ничтожной мерзости и заставило своих носителей съёжи... - новичок замер, а затем удивлённо посмотрел на филолога, - ...ваться. Ну ты даёшь! Валера, ты понял?
Хозяин улыбнулся в бороду.
- Остроумно, - отметил он. - Вертикаль движения миров, где есть все размеры. Плюс бесконечность представляет собой неистощимые фантазии созидания...
- Истинное добро! - вставил филолог.
-...Минус бесконечность - это тотальное разрушение.
- Абсолютное зло! - закончил филолог.
- Друзья, теперь у меня появился действительный повод потревожить нашу провинциальную ведьму, - сказал новичок.
- Зачем? - удивился Валера.
- Запутавшись в своих антипатиях и интересностях, она направила эти картинки по предложенной тобой вертикали в сторону минус бесконечности.
- Постоянно, - уточнил новичок. - Если так пойдёт дальше, то из доступных интересностей останутся только ядерные потенциалы. А затем уже ничего не исправишь, ничего интересного для провинциальной ведьмы не останется. Похоже, она ещё жива в своём мире. Кроме независимого сознания есть ещё тело доброго мира. Раз она отреагировала на моё ложное послание, попробую донести до её сознания грозную опасность выбранного пути.
- Ведьму переубеждать? - с издёвкой спросил филолог.
- А куда деваться? Я понимаю, с людьми всё сложно. Видимо, у неё неприязнь к светлым личностям своего мира.
- Значит, нашим людям надо формировать независимоё сознание, - убеждённо сказал палеонтолог.
- И вступать в бой со своим телом? - спросил новичок и вздохнул. - Не каждому такая радость нужна. Чтобы хотя бы замедлить, а в лучшем случае - остановить сжатие наших картинок, я предложу ей рождение нового добра, не связанного с людьми. Допустим, пусть она в этот промозглый ноябрь и в предстоящую зиму в своих картинках вставит весенний рай. Чем дольше она продержит этот рай, тем больше будет усилие против гибельного движения этого мира.
- Изменит направление движения? - удивился Валера. - Не представляю, как это возможно.
- Вот, совершить невозможное! - обрадовался новичок. - Новая интересность для неё. Вдруг действительно из необычного весеннего рая родится новое добро и оно потом затронет несчастных людей?
- Разрешите вопрос не по теме? - вкрадчиво подал голос филолог.
Новичок повернулся к нему.
- Как быть с именами наших жён и детей?
Новичок пожал плечами.
- Я думаю, справитесь сами. У вас независимое сознание. Вы живёте в картинках провинциальной ведьмы, а не в моих мирах. Зачем я вам нужен?
- Прелестно, - прошептал филолог и погладил свою лысину.
- Это всё лирика! - строго сказал палеонтолог. - Разрешите мне взять слово? - Валера встал, выпрямился и принялся крутить в ладонях шариковую ручку. Хитро взглянув на новичка, он улыбнулся в бороду. - Узкий поиск до победного, - затем снова стал серьёзным. - Наше собрание открыло три постулата мироустройства. Первый: создаваемые миры движутся по непрерывной вертикали, где плюс бесконечность - неистощимые фантазии созидания, а минус бесконечность - тотальное разрушение. Второй: непрерывной оси времени нет. Время - лишь способ перелистывания картинок в неких отдельных мирах. И главное: всё пространство, от немыслимых величин и глубин космоса до исчезающее малых точек, могут заполнить только образы, какими бы материальными они не выглядели с отдельных точек зрения, - хозяин аккуратно положил ручку на блокнот и привычно закончил: - Спасибо за внимание.