Погоды стояли на удивление тихие и покорные. В мелкой ленивой ряби там и сям масляно отсвечивали чьи-то спины.
"Русалки" - подумал Василий, - "или пингвины.."
Оба варианта были вполне в духе времени, ведь ни те, ни другие не были рыбами. А значит самое место им в воде. С тех пор, как тяжёлое квадратное небо повадилось по нескольку раз в день падать на ландшафт, окружающий тов. Пупкина, он почти всё стал воспринимать как должное.
Потому сейчас он просто прогуливался. За ним тянулась цепочка неглубоких чётких следов. Старый тёмный маяк давно остался позади, и почти стихли крики чаек. Только скрипели ломким твёрдым настом под ногами Василия волны, да время от времени русалки щекотали ему пятки. Или это были пингвины. Пупкин не смотрел вниз.
Когда солнце уже начинало клониться к закату, на горизонте показался остров. Типично необитаемый и безымянный. Всё по стандарту - широкий пляж с белым песком, парочка скал, кокосовая пальма и миниатюрный вулканчик. На пальме сидел попугай и ругался нехорошими словами.
Василий остановился под деревом, поздоровался с птицей и поднял над островом свой флаг. В жерле вулкана прозвучала барабанная дробь.
"Гномы" - сказал Пупкин попугаю - "придётся их поработить, а потом нещадно эксплуатировать".
"Да, бля" - ответил попугай, с издёвкой смотря на Василия одним глазом - "есть такая хуйня. Жизнь - пиздец жестокая поебень, дорогой товарищ".
Василий согласно кивнул и вступил во владение. Мировое господство неумолимо приближалось.
Первые дни неограниченной деспотии прошли в заботах об умиротворении гномов и поисках выпивки. Обе проблемы были решены одним ударом. Подавленные авторитетом и харизмой тов. Пупкина, гномы всей толпой выказали ему повиновение. Вулкан был приспособлен под самогонный аппарат, с приданным ему обслуживающим персоналом. Спирт получался чистый, прозрачный и таинственный. Таинственность ему придавал продукт перегонки - кокосы.
Выпив с попугаем по первой на брудершафт, Василий повалился на песок и начал отдыхать.
День сменялся ночью, а она опять же днём.
Бремя власти совершенно не угнетало Пупкина. Он был готов к абсолютному мировому господству и снисходительно наблюдал за его приближением лёжа пузом на песке. Мир был прекрасен и удивителен. Солнце грело стройное пупкинское тело, свободные от вахты гномы чесали пупкинские пятки, а пупкинский мозг был полон умных мыслей.
"Всё предопределено" - говорил он попугаю - "самое большее - мы можем лишь ускорить неминуемое. Но это глупое и смешное занятие, не правда ли?"
"Да, бля" - отвечал тот - "наливай ужо. Это, ёптыть, неминуемо."
И Василий наливал.
Однажды утром, проснувшись под пальмой, Пупкин увидел на берегу необъяснимое. Ни гномы, допрошенные с пристрастием, ни попугай, ничего не знали. На пляже стояло несколько песчаных замков размером с хороший термитник. Вчера ничего подобного там не было, в этом Василий был уверен. Никакой алкоголь, даже кокосовый, не мог заставить его усомниться в своей твёрдой памяти.
Тов. Пупкин кусал губы и подозревал мятеж, провокацию и гнусную инсинуацию одновременно. Полдюжины самых отважных гномов были отправлены на разведку.
Не прошло и получаса как они вернулись. Грустные.
"Ну и чё, бля?" - спросил попугай.
"Ничего" - твёрдо и решительно сказал Василий, в его голосе звучала сталь - "Надо выпить"
"Да , бля. Наливай" - птица протянула стакан.
Они выпили. Подумали и выпили ещё. Тов. Пупкин всегда отличался активной жизненной позицией, а так же инициативностью.
"А ты, собственно, кто такой?" - внезапно спросил он. Указательный палец упёрся в пернатую попугайскую грудь.
"Нунихуясебебля заявочки" - робко ответила птица, - "Вы, товарищ повелитель мира, не ебанувшись часом?"
"Гм. Да. Извини. Ладно" - через некоторое время сказал Пупкин.
Чтобы замять для ясности они выпили ещё. Обстановка разрядилась.
Василий почесал в задумчивости затылок. Поднял лежавший неподалёку кокос. Взвесил его в руке и метнул в ближайший замок из песка. Попал в самую середину и тот развалился. Гномы похлопали в ладоши и затянули вразнобой какую-то пафосную песню.
Пупкин поднялся и неторопливо направился к оставшимся песочным замкам. Без кокоса.
А дальше всё было просто.
Василий бил эту поебень руками и ногами. Пинал и толкал с разбега.
Замки стояли. От каждого удара они затвердевали и спекались в массу кварца. Через какое-то время и под ногами уже был твёрдый монолит застывшего пляжа.
Пупкин остановился. С кончиков пальцев разбитых рук лениво капала кровь. Он посмотрел на небо. Оно опять падало.
Остров обдало фонтаном брызг.
"Мимо, сука" - тихо сказал Василий - "как всегда мимо"
Он оглянулся и посмотрел на пальму, попугая и самогонный аппарат.
Потом сел, прислонившись спиной к одному из кварцевых замков, и закурил последнюю сигарету.