Бюргерсон Свен Нильсович : другие произведения.

Ангария. Взгляд из тьмы. Часть1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 3.41*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть 1 закончена и отредактирвана 3 ноября 2012 года. Действие происходит в мире описанном Д.И. Хваном в серии романов об Ангарии.

   vit
   Ангария. Взгляд из тьмы.
  
  
   Часть 1. Германия.
   Глава 1.
   Свен Бюргерсон, наёмный солдат.
   Окрестности Глюкштадта, 02.06.1645 ночь.
  
   Ночью зарядил мелкий, неприятно холодный дождь, отчего солдатам, особенно тем, кто стоял в караулах, стало тоскливо. Хван. Д.И. "Хозяин Амура"
  
   Но был в шведском лагере человек, которому даже этот мерзкий дождь не мог испортить хорошего настроения.
   Рядовой Свен Нильссон Бюргер вышел из палатки своего ротного командира и родственника по материнской линии фенрика Ларса Юханссона, снял потёртую шляпу неопределённого цвета и, сыто рыгнув копчёным окороком и рейнвейном, подставил пунцовое от возлияний и обильного ужина лицо под холодные капли.
   - Хорошо! Завтра домой!
   Отойдя от командирской палатки на несколько десятков шагов, Свен воровато оглянулся и убедившись, что на обозримом расстоянии бодрствующих нет, с наслаждением опорожнил переполненный мочевой пузырь.
   -Хорошо! Рядовой? А может уже бывший рядовой? Полночь то уже наверняка прошла!
   Свен ухмыльнулся. Его приятно притягивал к земле набитый монетами кожаный пояс, который он так ни разу и не снял себя за все последние пять лет. Пусть золотыми из них было не больше трети, но cодержимого пояса вполне хватило бы, чтобы прикупить мельницу или небольшую придорожную корчму где-нибудь в окрестностях родного Вестероса, а если хорошо поторговаться -то и на окраине. Хотя, с позавчерашнего дня обстоятельства переменились и Свен сильно сомневался, что станет тратить деньги на мельницу или корчму.
   Солдат приблизился к шаткому сооружению, представлявшему собой нечто среднее между шалашом и навесом, кое-как защищавшим от солнца и дождя несколько грубых и грязных деревянных столов, используемых солдатами роты для еды и игры в кости. Свен, правда в в игре никогда не участвовал, предпочитая тратить свободное время на чистку своего мушкета и пары пистолетов. Тем более, что в отличие от остальных мушкетов роты, имевших фитильные замки0x01 graphic
, в которых чистить, честно говоря, было почти что нечего, мушкет Бюргерсона был с колесцовым замком, требовавшим для поддержания в рабочем состоянии неослабного внимания и постоянной заботы. Но зато у Свена не было проблем с то погасшим, то закончившимся в неподходящий момент, постоянно прожигавшим одежду фитилём. К тому же отнюдь не бесплатным. Спать, не смотря на два последних суетливых дня и выпитое в командирской палатке, совершенно не хотелось. Тем более, что уже с рассветом он должен был погрузиться со своим нехитрым солдатским скарбом в одну из телег (теперь уже пустую) прибывшего в отряд полковника Христиансена небольшого обоза с порохом и свинцом из Висмара. Также с этим обозом прибыло и сотни полторы солдат пополнения.
   Свен взгромоздился на скамью и, охватив руками голову с приятно затуманенными выпитым рейнвейном мозгами, и погрузился в воспоминания о последних днях, столь круто изменивших его судьбу.
   Служба заканчивалась, но оставлять её он не собирался. Вот-вот должен был пасть Глюкштадт, город отнюдь не бедный и обещавший хорошую добычу. Причём без особого риска. С некоторых пор Ларс Юханссон определил место Свена в бою рядом с собой, а не в строю роты. Что было, в общем, не удивительно, т.к. он был лучшим стрелком роты (а скорее всего и полка), вооружён самым надёжным мушкетом в роте и мог зарядить свой мушкет как минимум вдвое быстрее любого другого солдата. Впрочем, для бывшего подмастерья оружейника и единственного сына старого наёмника Нильса Бюргера по прозвищу "хромой" (одна нога до колена у него была деревянной) это было неудивительно. Разве мог с ним тягаться какой-нибудь крестьянский сын, сено-солома? Правда, платить за эту привилегию приходилось повышенным расходом пороха и свинца. Как только Свен занял место подле Ларса, редко в каком бою он не использовал все "12 апостолов" со своей старой берендейки. отстреливая особо опасных, по мнению своего командира, противников. В конце концов, на второй год службы, он с глазу на глаз серьёзно переговорил с ним и с тех пор у Ларса в кармане камзола (ротный командир держал это в тайне от остальных офицеров) в бою имелась пара пуль и обтянутых красной кожей деревянных пеналов с заранее отвешенными (Свен предпочитал, по возможности, использовать не мерку, а весы) пороховыми зарядами к мушкету своего дальнего родственника. Произошло это сразу после того, как Свен прикупил новомодную 15-ти зарядную бандольеру. Старая берендейка, подаренная Свену отцом на 12-ти летие вместе с мушкетом и "счастливой щляпой" , с уцелевшими 10-ю пеналами с тех пор валялась на дне мешка с пожитками.
   И вот два дня назад в лагерь прибыл небольшой обоз из Висмара со свинцом и порохом, а также сотни полторы солдат. И это, в общем-то рядовое событие в одночасье круто изменило военную жизнь Бюргерсона.
   Как и многие свободные от осадных работ, караулов и прочего ежедневного рутинного солдатского труда, Свен встречал обоз, в надежде узнать свежие новости, а если повезёт - встретить среди пополнение земляка или хотя - бы знакомого. Ему не просто повезло. Ему крупно повезло. Прибывшие с обозом солдаты начали садиться на землю, чтобы передохнуть после долгого пешего перехода. Свен с удивлением, да что там, с неудовольствием отметил, что большинство новичков были не опытными немецкими наёмниками, которых в последние годы войны в армии становилось всё больше, а безусой шведской молодёжью - вчерашними рекрутами. Вдруг один солдат подскочил с земли и заорал чуть ли не на весь лагерь:
   - Свен!!!!!!
   Бюргерсон спокойно обернулся на крик (суетиться не пристало старому солдату, коим он себя считал) и расплылся в широкой улыбке:
   - Рагнар! Кличку "волчонок" он предпочёл опустить.
   Рагнар подхватил с земли свой мешок с пожитками, ловко (и когда успел научиться?) перехватил новенький английский мушкет и бесцеремонно расталкивая товарищей подошёл к Свену.
   "Волчонок Рагнар" был сыном мельника и старшей дочери оружейника Андерссона.
   Рагнар передал Свену свой мешок, и не выпуская из рук мушкета, начал шарить за пазухой. Довольно быстро что-то там нащупал (уж не горсть ли домашних вшей) и широко улыбаясь передал мятый и довольно потёртый несколько раз свёрнутый кусок плотной бумаги.
   - Это тебе от тётки.
   Стараясь не показать нетерпения, Свен взял письмо. Тётка у Рагнара была одна, остальные дочери оружейника Андерссона на пережили мора, который унёс в одночасье и
   трёх младших братьев вместе с матерью самого Свена. Да, Хромому Нильсу не повезло, Андерссон по сравнению с ним был просто счастливчиком - ему пришлось хоронить только двух средних дочерей. Старшая в это в время уже была замужем за мельником и баюкала своего "волчонка", а младшие дети, погодки Хелена и Олаф и жена выжили. Правда оспа обезобразила лицо Олафа и "выпила" правый глаз, зато на лице Хелены рубцов почти не было (а если бы случилось наоборот????).
   Свен степенно развернул потёртую бумагу и быстро пробежал глазами довольно таки корявые строки письма, помимо букв содержавшего несколько клякс и чернильных отпечатков пальчиков Хелены, судя по дате, оставленных каких-то три месяца назад. Каллиграфия и чистописание не относились к числу остальных неоспоримых достоинств Хелены. Собственно говоря, по мнению Свена, она вообще не имела недостатков
   В письме Хелена сообщала, что отец, наконец-то одумался.
   - Ввсего-то ему для этого понадобилось пять лет, хмыкнул Свен
   Ии более не возражает против её брака с ним, Свеном. В качестве приданого он даёт ей свою оружейную мастерскую.
   А вот этого Свен уже не ожидал.
   - Что с Олафом? Тут же спросил он.
   - Болеет, ответил Рагнар, последнее время почти не выходит из дома.
   Вот оно что, старый хрен понял, что оставлять мастерскую на Олафа нельзя. Впрочем, может всё будет хорошо и Олаф выздоровеет, а уж без средств к существованию его оставлять Свен не будет ни при каких условиях: Хелена любила младшего брата, а значит и Свен его любил тоже. Тем более, что Олаф и в самом деле был отличным парнем и превосходным оружейником. В компании с ним Свен соорудил колесцовый замок для своего мушкета, верой и правдой отслуживший все 5 лет и пока не собиравшийся ломаться. Правда, как подозревал Свен, именно это замок и послужил причиной того, что мастер Андерссон отказал Свену, когда он намекнул, что хочет со временем жениться на Хелене и выгнал его из мастерской. Да ещё при этом приговаривая, что найдёт Хелене жениха побогаче, чем такую голытьбу как он.
   Конечно, Свен был не богат, но и отнюдь не нищий - скобяная лавка отца приносила небольшой, но стабильный доход. Однако, в глубине души он был согласен с несостоявшимся тестем - красавица Хелена была достойна большего.
   Дальнейшее содержание письма было уже знакомо по немногим предыдущим, полученным ранее и содержавшее пространные объяснения в вечной любви и описания неизъяснимых страданий, которые она испытывает в ожидании любимого.
   Свен ухмыльнулся.
   - А что, правда, что у Хелены нет отбоя от женихов?
   Рагнар не мог скрыть удивления, откуда узнал Свен мог узнать о докторишке, приглянувшемуся деду?
   - Да был один с полгодика назад, презрительно скривил губы молодой солдат. Лекарь из Уппсалы. И чем он понравился деду?
   - Наверное богатый? Радужное настроение Бюргерсона начало было улетучиваться.
   - Вовсе нет. Его кошелька хватило только на три дюжины выстрелов из мушкета твоего папаши.
   -??????
   - Тётка сказала, что видеть его не желает. Ну не топить же было вместе с ним ещё и его кошелёк? "Волчонок" хищно оскалился.
   - А с чего бы это вдруг ты стал тратить монеты не на выпивку и девок? Заболел?
   - Ещё с Рождества пошли слухи о рекрутском наборе. Что мне, всю жизнь таскать мешки и глотать пыль на мельнице? Когда завелись деньжата - пошёл к твоему отцу. До сих пор спина болит, когда вспоминаю его науку.
   - Ну, тут ты не первый. Меня отец лупил своей палкой за каждый промах и добавлял подзатыльники, если я заряжал не достаточно быстро.
   - А мне доставалось уже не палкой, а костылём.
   Да, папаша начал сдавать, вздохнул Свен.
   - Ну и как успехи?
   - Сомневаешься в своём старике? Зря. Тем более, что мы не ограничились моими тремя дюжинами. Ещё сотню оплатили дядя Олаф и дед. Да и твой папаша под конец подкидывал зарядик-другой за особо удачные выстрелы.
   И тут Свена посетила мысль о том, что пора заканчивать службу.
   Если Рагнар не врёт (надо будет проверить), то Ларс с удовольствием возьмёт его к себе под "крылышко" вместо него. А ему пора в Вестерос, пока к Хелене не подкатил более удачливый, чем покойный лекаришка, женишок.
   В общем, через час рядовой Рагнар Петерссон был представлен фенрику Ларсу Юханссону.
   А ещё через четыре часа фенрик и два рядовых стояли, согнувшись в три погибели и по щиколотки в грязи в траншее в каких-то двустах шагах от стены Глюкштадта. Ларс не любил откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
   Юханссон сжимал в руках потёртую голландскую подзорную трубу, в которой, впрочем, на таком расстоянии не было особой необходимости, а Свен и Рагнар - мушкеты. Причём в руках Рагнара был потёртый немецкий мушкет, сделанный лет 15 назад в Зуле, но зато с колесцовым замком, мушкой и целиком, в своё время собственноручно установленными на него в родном Вестеросе в мастерской деда стоящим рядом Свеном. Из точно такого же мушкета, но с фитильным замком, его учил стрелять хромой Нильс.
   В свою очередь Свен раздувал фитиль и в полголоса вспоминал чёрта и крохоборов англичан - на его новеньком английском мушкете не было ни мушки, ни целика, а об тлеющий фитиль он уже дважды обжёг пальцы.
   - В мушкете полуторный заряд, целься в голову, прошипел Свен.
   Рагнар молча кивнул. Изредка над головами у притаившейся троицы пролетали пули и доносились звуки ружейных выстрелов. Ларс неотрывно следил за городской стеной сквозь щель между фашинами, уложенными на бруствер. Но защитники города не показывались.
   - Проклятые трусливые датские крысы! Фенрик презрительно сплюнул себе под ноги.
   И вдруг на стене он заметил шевеление, а меньше чем через минуту на зубец в полный рост вылез какой-то разряженный в пух и прах идиот. Слабый ветерок со стороны шведских позиций колыхал перья на шляпе, а сам владелец шляпы картинно приложил к глазу длинную подзорную трубу, рассматривая что-то явно за пределами шведского лагеря.
   Ларс посмотрел на Рагнара и кивнул, тут же прильнул к окуляру своей обшарпанной трубы.
   В ту же секунду Рагнар распрямился, уложил мушкет на фашину, и не успел Свен досчитать про себя до четырёх, грянул оглушительный выстрел. Колесцовый замок в очередной раз сработал безотказно. Ещё секунда понадобилась Рагнару чтобы убрать мушкет с фашины, присесть на дно траншеи и выругаться, т.к. он сел задницей прямо в жидкую грязь.
   Тем временем франт-датчанин полетел с зубца, вслед за своими вынесенными мушкетной пулей мозгами в одну сторону, шляпа полетела в другую, а подзорная труба, кувыркаясь, в третью.
   Фенрик Юханссон заразительно рассмеялся и вся троица бодро засеменила прочь, чавкая грязью и стараясь не поднимать голов. Не прошло и минуты, как фашина, на которую опирал мушкет Рагнар, была снесена пушечным ядром.
   Ещё через час, стирая в деревянном корыте перепачканные в грязи чулки, а Рагнару, кроме чулков (своих и фенрика Ларса Юханссона) пришлось отмывать от грязи штаны и кальсоны. Свен сказал, чтобы он в следующий раз целился тщательнее, потому что при правильном прицеле с полуторным зарядом на двухстах шагах пуля должна была попасть в низ живота, а в этот раз ему просто повезло. Рагнар понимающе кивнул. Впрочем, для первого раза под огнём получившийся результат был просто отличным.
   Утром следующего дня Свен улаживал материальные проблемы.
   Для начала он перетряхнул снаряжение Рагнара, молча и поначалу с непроницаемым лицом взиравшего на происходящее.
   После чего тяжело вздохнув, всё-таки щедрость не входила в достоинства Свена, хотя и скупым он тоже себя не считал, высыпал на землю содержимое своих мешков.
   Через час молодой солдат Рагнар Петтересон совершенно бесплатно стал владельцем
   каски-черепника 0x01 graphic
, которую нужно было надевать под шляпу но на платок, иначе она болталась на его голове, слегка помятого стального нагрудника (вот здесь и здесь эта железка спасла мне жизнь, сказал Свен, показывая на вмятины), 15-ти зарядной слегка потёртой бандольеры, пистолета и неплохого трофейного кинжала (Свен не успел его продать, а финский нож Рагнара его не впечатлил), пулелейки, небольших рычажных весов и пороховой мерки.
   Ещё три часа Бюргерсон объяснял устройство колесцового замка и показывал, как его нужно разбирать и собирать, чистить, смазывать и менять детали, в случае поломок. После чего набор для чистки мушкета и замка в ящичке красного дерева, а также несколько запасных пружин, отвёртка, запасной заводной ключ и довольно увесистый кусок несолёного и потому попахивающего сала, также перекочевали в мешок Петтерсона.
   Затем, предварительно убедившись, что больше никого рядом нет, Свен молча извлёк из кармана пулю, а из отвратительно вонявшего кожаного мешочка квадратный кусок просаленной замши и тоненький кожаный шнурок. Однако процедура была прервана Рагнаром, сообщившим, что он в курсе дела. Быстро обернув взятую у Свена пулю в просаленную замшу, Рагнар завязал получивший хвостик кожаным шнурочком и положил себе в карман.
   Английский фитильный мушкет Свен, вздохнув, оставил себе, к уже нескрываемой радости Рагнара.
   После чего, прихватив новенькую берендейку, Свен и Рагнар отправились к знакомому Свену маркитанту.
   Там новенькая берендейка была обменяна на такой же новенький "денежный" пояс, тут же надетый на белое с синими прожилками брюхо Рагнара.
   От маркитанта возвращались нагруженные снедью. Еду в объёмной корзине и небольшой бочонок с рейнвейном нёс сам Свен, а Рагнар на полусогнутых ногах тащил пятивёдерную бочку с пивом (если бы работа на мельнице, то он бы наверняка надорвался или заработал грыжу, а катить бочку по грязной дороге не было никакой возможности).
   Ужин, к которому они успели, очень скоро превратился в пьянку.
   В самом разгаре которой из палатки фенрика Юханссона раздался могучий рык:
   - Бюргерсон, ко мне!
   После чего под понимающими взглядами товарищей выудил из корзины чудно пахнуший копчёный окорок и прихватив бочонок с рейнвейном исчез в командирской палатке.
  
   Не закурить ли на последок? Свен, развалившийся на плохо оструганной лавке, достал из кармана трубку и кисет, набитый турецким табаком, да так и замер с ними в руках.
   - Проклятье!
   Пять лет назад 19-ти летний подмастерье оружейника Андерссона из Версероса добровольно завербовался на 5 лет в шведскую королевскую армию, теперь, же
   бросив на стол трубку и кисет, закалённый в победоносных боях ветеран, в которого постепенно превратился бывший подмастерье, поймал и со щелчком раздавил грязными ногтями вошь и с наслаждением почесал волосатое брюхо.
   Снова взял в руку трубку и расслабился.
   Бюргерсон был не только храбрым солдатом. Что ещё более важно -он оказался удачливым солдатом.
   Да что там, с некоторых пор Провидение явно благоволило к нему, это красноречиво подтверждали не только серебряные и золотые монеты, но и то, что за пять лет своей службы даже ни разу не был серьёзно ранен. Оторванная мушкетной пулей мочка правого уха, пара сломанных рёбер (спасибо нагруднику, иначе бы он сейчас здесь не сидел) и длинный безобразный шрам на левом предплечье не в счёт. По крайней мере руку под удар стилета он подставил сам. Да, эта неприятность случилась в самом первом бою, вернее уже после боя, когда Свен обшаривал карманы у мёртвого имперского офицера. Как оказалось, офицер оказался не совсем мёртв, а вовсе даже немного жив и попытался заколоть молодого неопытного солдата, пытавшегося честно разбогатеть на пару монет. Лучше бы раненый ублюдок притворялся мёртвым и дальше, потому что вопящий от боли в левой руке и страха Свен забил его кулаком здоровой руки. Раненая левая потом долго не заживала, но зато в добытом кошеле оказался десяток золотых монет, которые до сих пор лежали в кармане пояса и грели дущу.
   Монеты....Монеты.....Монеты.
   - Вот чёрт, совсем забыл, уже утром меня здесь не будет, а Проныра-Томас из роты, дай Бог памяти, капитана.... Да пусть идёт к дъяволу этот чёртов капитан.... Проныра-Томас задолжал мне риксталер. И если его не забрать сейчас, то о монете можно забыть.
   -Заодно, усмехнулся Свен, подарю Проныре трубку и табак. А то мне пора отвыкать, дым не нравился Хелене.
   Свен убрал трубку и кисет в карманы, решительно поднялся и проверив на всякий случай стилет и лежащий за пазухой пистолет, двинулся в сторону мерцавшего вдали огонька. Путь Свена лежал через заросшее высокими бурьянами поле, делать крюк и выходить на дорогу он поленился. Но очень скоро уже жалел об этом - в башмаках чуть ли не хлюпала вода, а первый раз одетые сегодня утром новые чулки были мокры насквозь. Вдруг, когда до костерка, у которого уже была видна щуплая фигура вскочившего Проныры Томаса с палашом в руках, оставалось не больше сотни шагов, Свен услышал хлопок спускаемой тетивы. Мгновенно протрезвев и покрывшись холодным потом, Свен присел в траву, одним заученным движением выхватив из ножен стилет Хорошо смазанное лезвие неслышно покинуло ножны, хотя сидящий на корточках Свен со стилетом в дрожащей руке, представлял, наверное, смешное зрелище. Впрочем, неизвестным, напавшим на товарищей Свена, было не до осмотра окрестностей. Они кромсали ножами своих жертв - Свен это отчётливо слышал. Боясь пошевелиться, Свен мысленно вознёс хвалу Спасителю. Если бы он шёл по дороге, то был бы неминуемо замечен, если бы не шёл дождь, то его выдал бы звук шагов и треск ломаемых растений. Но дождь заглушил шаги и ни одна намокшая ветка так и не хруснула под его тяжёлыми башмаками.
   Затем до Свена донёсся приглушенный разговор, говорили на шведском, но слов он разобрать не смог. Видать кто-то из караульных был ещё жив, а враги его допрашивали.
   Заняв более удобное для наблюдения и обороны положение, Свен задумался о своих дальнейших действиях. То, что лежащий лицом в костре Проныра-Томас уже никогда не вернёт ему риксталер, он уже понял. Как и то, что трубка и табак несчастному тоже не понадобятся.
   - Но кто такие эти разбойники, осмелившиеся.....
   И тут Свен второй раз за вечер покрылся холодным потом.
   Агаряне, или как их там, агарцы. Доходившие до солдат неясные слухи о неких новых наёмниках датчан, вероятно, оказались правдой. Да и Рагнар все уши прожужжал пересказывая о них байки. Выходит, не зря убитый вчера Рагнаром датчанин высматривал что-то в тылу.
   Агарцы были настоящими исчадиями ада, вооруженные пушками, метающими серу и поголовно - новыми голландскими мушкетами, необычайно дальнобойными, которые весьма умело использовали. Но при этом были отчаянными трусами и всячески избегали рукопашных схваток.
   Размышления Свена превала новая трагедия, разыгравшаяся на его глазах: недавние убийцы шведов, набросились на пришедших сменить уже мёртвых часовых наёмников - эльзасцев.
   Свен вжался в мокрую землю.
   Но не удержался и вскоре привстал на колени, когда вдруг услышал глухой стук лошадиных копыт. Живой и невредимый капитан эльзасских наёмников Терблаш, язык можно сломать, поскакал на лошади, которую ему дали нападавшие, прочь от страшного места.
   - Грязная тварь! Свен презрительно скривился.
   А странно одетые агаряне-агарцы совершено спокойно переговариваясь между собой пошли прочь, оставив живым и невредимым единствнного шведа, имени его он не знал, который вдруг громко топая побежал не в шведский лагерь, поднимать тревогу, а вслед за агарянами.
   После недолгих колебаний (до рассвета ещё далеко) Свен пошёл следом. На его глазах предатель-швед догнал агарцев и вместе с ними спустился в овраг, в который сбрасывали трупы и нечистоты. Вскоре нападавшие и предатель были видны на его противоположной стороне. Свен, как тень крался за ними со стилетом в руках. Достать под дождём пистолет из-за пазухи он так и не решился.
   Где расположено место, куда направляются враги, Свен примерно представлял. Неожиданно не в далеке раздался окрик на незнакомом языке, преследуемые враги со смехом ответили. Не иначе часовой.
   Свен быстро разулся и, сунув башмаки за пояс, с утроенной осторожностью двинулся дальше. Вскоре он заметил одинокую высокую фигуру, прохаживающуюся по лесной поляне. Боясь дышать, швед медленно пополз на четвереньках, зажав стилет в зубах. До его слуха ветер доносил неясные звуки, вероятно от расположенного неподалёку лагеря врага. Дождь тем временем прекратился и в промежутки облаков иногда стала проглядывать луна, в свете которой Свен наконец-то смог рассмотреть фигуру, закутанную в доселе им не виданный балахон и со странным мушкетом-пикой на плече. В том что в руках у врага мушкет - Свен не сомневался, но к дулу мушкета был прикреплён блестевший в лунном свете длинный и тонкий стилет.
   Свен не торопясь вытащил из-за пазухи пистолет. Дождь уже кончился и он мог не опасаться, что порох на полке намокнет. Не взводя курка, Свен прицелился, но тут же опустил оружие. С 20 шагов, на такое расстояние приближался, стоял и затем отходил противник, он бы не промахнулся. Пока на звук выстрела прибежит подкрепление - его след простынет.
   Но неожиданно для себя Свен понял, что не хочет убивать агарянина. Собственно на агарянина ему было наплевать. Ему нужен был его мушкет, а не его жизнь. А вот с этим в случае стрельбы могли возникнуть проблемы. Свен напряг слух, пытаясь услышать, нет ли рядом ещё агарян.
   Время шло, но Свен так и не придумал, что ему делать дальше. Ни стрелять, ни броситься со стилетом на рослого агарянина он так и не решился, хотя был уверен, что тот не успеет снять с плеча мушкет. Но рот то ему не заткнёшь....
   Неожиданно Свен услышал шум шагов. Со стороны лагеря приближались люди, шлёпая башмаками по влажной тропе.
   Закутанный в балахон агарянин тоже услышал шаги, замер и на своём языке окликнул приближавшихся. Ему ответили. После чего один из "новых" (у Свена упала челюсть) на мгновение осветил своё лицо невиданно ярким светом из немыслимо маленького фонаря. Закутанный в балахон опять что-то сказал и два агарянина (один рослый, другой мелкий) подошли к нему. При этом двое или трое топтались в отдалении. Закутанный в балахон перекинулся несколькими словами с мелким и зашагал вместе в рослым к топтавшимся в отдалении.
   Свен с недоумнием рассматривал бестолково топчущегося на поляне хилого агарянина.
   0x01 graphic
   Одетый в странный, невиданный головной убор человечек держал на ремне за правым плечом мушкет со прикреплённым ко стволу стилетом (какая беспечность), а через левую руку у него был перекинут, как понял Свен, аккуратно сложенный балахон.
   Свен медленно и чуть дыша подполз к агарянину. Теперь их разделяли не больше пяти шагов. Время шло. Неожиданно агарянин снял с плеча мушкет, прислонил его к какому-то еле заметному кустику (мушкет едва не свалился на землю) и начал одевать балахон. Ладони Свена вспотели от волнения. Подрагивающей от волнения рукой он вернул стилет в ножны, перехватил пистолет за ствол, рывком поднялся и одним прыжком преодолев отделявшее его от агарянина расстояние, обрушил рукоятку пистолета ему на голову. В последнее мгновение он заметил выпученные от ужаса глаза врага. Раздался хруст проламываемого черепа, Свен тут же подхватил запутавшегося в своём балахоне маленького агарянина и зажав ему грязной рукой рот, почти что бережно опустил на траву. Тщедушное тельце врага подрагивало, при этом закативший глаза агарянин сучил ногами. Свен бросил пистолет, приподнялся на колени, одной рукой вытащил стилет (второй он по прежнему зажимал врагу рот) и, быстро примерившись, вогнал его в грудь врагу. Рукоятка стилета мелко задрожала, агарянин в последний раз выгнулся всем телом и замер.
   Замер, прислушиваясь, и Свен. Тишина.
   Не вытаскивая из тела стилета, Свен сноровисто обшарил свежего мертвеца. На поясе под одеждой у него ничего не оказалось (проклятая голытьба), в карманах так же было пусто, если не считать нескольких мелких монет и никогда прежде невиданных (столько всего невиданного за одну ночь) металлических цилиндриков, тут же сменивших хозяина и какой-то мятой тряпки, явно перепачканной соплями, которой Свен побрезговал. Бесцеремонно сорвав с трупа полуодетый балахон, Свен обнаружил на нём станного вида бандольеру, одетую вместо ремня и висящую при помощи лямок на плечах. Расстегнув ремень-бандольеру, Свен вытащил пока ещё гнущиеся руки из лямок. На ремне висели кожаные сумки для зарядов - спереди две и одна сзади, фляга и чехол с каким то необычайно коротким, но при этом толстым пистолетом и пустые ножны для стилета с дула. Однако, тратить время на подробное рассматривание добычи Свен не стал. Небо на востоке уже серело.
   Быстро сунув за пазуху свой пистолет, Свен завернул в балахон убитого его бандольеру, подхватил мушкет и балахон, превратившийся в узел, и выдернув из тела и сунув в ножны стилет (кровь потом отмою), быстро но осторожно двинулся к оврагу. Перед оврагом
   он обулся, вытащив из-за пояса башмаки и более нигде не задерживаясь порысил к лагерю, по большой дуге обходя место, где агаряне расправились с несчастным Пронырой-Томасом и его товарищами .
   Лагерь ещё спал.
   - Идиоты не лучше агарян, выругался про себя Свен, приходи и бери голыми руками. Впрочем, сейчас это к лучшему.
   Бросив узел на стол под навесом, Свен осмотрел трофейный мушкет, пожал плечами, и, со щелчком снял с его дула стилет.
   После чего зашёл в палатку, сотрясавшуюся от храпа упившихся с вечера товарищей, взял свои мешки , подхватил английский мушкет Рагнара и тихо выбрался на воздух.
   После вчерашнего "обмена" свободного места в них хватало.
   Вывалив на стол содержимое своих мешков, Свен положил в один из них на самое дно узел с бандольерой агарянина и навалил сверху свои пожитки. После чего тщательно завернул в свой старый плащ трофейный мушкет и сунул его в чехол вместе с английским мушкетом взятым у Рагнара. Затем перевёл дух. Ну, вроде всё.
   Осталось переодеться в сухие чулки, надеть свою старую берендейку и протерев стилет от крови агарянского недоноска, двигать к обозу. Скоро рассвет, а с рассветом обоз поедет обратно в Висмар.
   Потратив на всё про всё не больше четверти часа, Свен остановился, плюнул и вернулся в палатку. Где, пнув попискивающего во сне Рагнара, шёпотом велел ему выметаться на улицу и идти его провожать. Рагнар не заставил себя ждать, и пока они добрались до обоза, с пятое на десятое рассказал ему о ночном проишествии. После чего велел сообщить об услышанном Ларсу Юханссону, забросил мешки и чехол с мушкетами в телегу, с возницей которой договорился ещё вчера утром и запрыгнул в неё сам.
   В это же время, когда обоз со Свеном Бюргерсоном покидал безмятежно спящий шведский лагерь, лагерь ангарцев напоминал развороченный улей. У санитарной палатки на пропитанных кровью носилках лежал убитый часовой, вокруг которого быстро собиралась толпа полуодетых солдат и офицеров. Прибежал на ходу застёгивающий мундир командир экспедиционного батальона Ангарской армии майор Ринат Саляев, но не успел он открыть рот, как невдалеке раздался оглушительно громкий в утренней тишине револьверный выстрел. Все попадали на землю, хватаясь за оружие. Но больше выстрелов не последовало. Держа оружие на изготовку, несколько человек бросились в сторону офицерских палаток и уже через минуту принесли ещё одного убитого. Лейтенант из "младоангарцев" выстрелил себе в рот из револьвера.
   - Да что ж это творится!!!! Саляев был вне себя, с огромным трудом сдерживая ругательства и стараясь хотя бы казаться спокойным.
   Ни о каком наступлении на шведов, запланированном на 09.00 теперь не могло быть и речи.
   Сперва надо было разобраться с тем, что произошло.
   Впрочем, разбор проишествия много времени не занял.
   Тунгусы читали следы на примятой траве не хуже чем страницу из Устава:
   Вернувшиеся после похода "за языком" разведчики, как оказалось, привели с собой не одного, а двух шведов. Второй, к сожалению, оказался не безвольной размазнёй, а хорошим бойцом. Неслышно, босиком пробрался почти к самому лагерю (здесь он снял башмаки, а вот тут снова одел) почти два часа тихо, как мышка пролежал возле одного из постов (здесь он наблюдал стоя на коленях, вот тут полз на четвереньках, а вот тут - по пластунски, если конечно, у шведов был такой термин), дождался смены часовых, на почти двухметрового отпрыска "попаданцев" напасть не решился. Потом поднялся, ударил хлопающего ушами только что заступившего на пост нового малорослого часового чем то тяжёлым по голове, почуяв, что не убил - проткнул насквозь стилетом, зажимая рот перепачканной в земле рукой.
   Новенькая "Ангарка" и 60 патронов, а как выяснилось чуть позже - ещё и револьвер "Песец" и неизвестно сколько патронов к нему достались врагу.
   Но это было ещё не всё.
   Убитый часовой оказался девчёнкой. Саляев не находил слов, "Гусарская баллада", вашу мать. Вот только "Поручик Ржевский" не перенеся утраты прострелил себе башку. Лучше бы вместо того, чтобы давать своей, гм, на пост револьвер, сам бы с ней стоял...
   Впрочем, махать кулаками после драки было поздно.
   В 12.00, на три часа позже запланированного, миномётная батарея начала пристрелку.
   Шведам поход Свена Бюргерсона тоже не помог.
   Страдающий с похмелья фенрик Ларс Юханссон вначале просто не поверил Рагнару, а потом не придумал ничего лучшего, как тащиться через весь лагерь к эльзасским наёмникам чтобы выяснить, что в конце концов случилось ночью, но не успел он дойти до палаток эльзасцев (уже давно пустых), как с неба посыпались посыпались мины.
  
  
  
   Глава 2.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   Окрестности Глюкштадта, 02.06.1645 утро.
  
   Конечно, не все поддались панике, многие пытались сохранить строй и отходить в оборонительном порядке (С) Хван Д. И. "Хозяин Амура"
  
   Проводив Свена Бюргерсона с убывающим в Висмар пустым обозом, всё ещё плохо соображающий спросонья Рагнар Петтерсон вернулся в расположение роты.
   Усевшись на лавку, на которой не так давно восседал будуший муж его единственной тётки, Рагнар неимоверным усилием воли собрал в кучу разбегавшиеся мысли и похолодел.
   - Проклятье!!! А Свен ведь не зря так шустро свалил, не иначе эти крысы-агарцы, о которых Я САМ вчера трепался полдня, пересказывая услышанные на галере от матросни байки (а байки ли????), пожаловали к Глюкштадту....
   Теперь надо ждать нападения, и хорошо, если со дня на день, а не с минуты на минуту.
   - Сбежать? Но КУДА? И что потом?
   - А вдруг черти, кромсающие ножами какого-то "Проныру-Томаса, задолжавшего риксталер" , просто приснились Свену с перепою. Выжрал с фенриком бочонок рейнвейна (рот Рагнара наполнился слюнями), даже маленького глоточка не оставил, а потом ночью с пьяну перетрухал.
   Расслабляться Рагнар не стал. К моменту, когда из палатки на свежий воздух полезла страдающая с похмелья солдатня, тьфу, старшие товарищи и сослуживцы, он стоял у палатки фенрика с заряженным мушкетом в руках, пистолетом и кинжалом за поясом и полной бандольерой через плечо. Не забыл он и про каску с нагрудником.
   Рагнара по началу не заметили - "товарищи и сослуживцы" жадно лакали воду из бочки, стоявшей у навеса. Потом немного поплескались в ней же (умылись) и наконец, обратив внимание на Рагнара, громко заржали.
   - Чортовы ублюдки, застонал фенрик Ларс Юханссон, разбуженный бурным весельем своих подчинённых.
   Голова раскалывалась, а во рту словно нагадила тысяча котов. Ларс без всякой надежды потряс бочонок, и вдруг случилось ЧУДО, в нём всё ещё плескалось вино! В ту же секунду Ларс прильнул к бочонку и, мысленно вознеся хвалу Спасителю и "славному боевому товарищу и любимому родственнику Свену", сделал несколько жадных глотков. В голове прояснилось, а бочонок всё ещё не был пуст.
   - Однако, что там за веселье???
   Ларс вышел из палатки и остолбенел. Перед ним стоял и хлопал глазами вооружённый до зубов и одетый в полное снаряжение (хоть сейчас в бой) его новый солдат, ординарец и лучший стрелок роты. А вокруг корчились от смеха остальные.
   Через час.
   Ларс трижды выслушал сбивчивый рассказ рядового Рагнара Петтерсона о ночных приключениях своего "утреннего спасителя".
   И, наконец, рассудив, что раз в дозоре были не его подчинённые, то с ночными проблемами должен разбираться не он, а их командир. Но на всякий случай в роту, где служил Проныра-Томас (Ларс помнил, был такой в его батальоне) был отправлен посыльный, а сам Ларс решил навестить расположение эльзасских наёмников. С капитаном Эженом Тербланшем он был хорошо знаком. Сборы были недолгими - сунув за пояс пару пистолетов и прихватив шпагу, Ларс собрался выйти из палатки. Но в последнюю секунду остановился, идти в гости с пустыми руками не хотелось. Взгляд Ларса упал на бочонок. Быстро найдя флягу, он перелил в неё остатки вина, не забыв сделать на последок добрый глоток из бочонка. После чего долил во флягу воды, взболтал, и повесив на пояс вышел из палатки.
   Рагнара он решил взять с собой. Когда палатки эльзасцев уже были видны, в небе раздался странный свист, а затем оглушительный взрыв.
   Ещё через час.
   Рагнар Петерссон лежал на опушке леса и дышал, как загнанная лошадь. Нестерпимо першило в горле.
   Рядом, с проклятьями растирал рукавом камзола по раскрасневшемуся лицу слёзы и сопли его ротный командир
   Успели. Спаслись.
   Матросня с галеры всё-таки наврала в своих россказнях о чертях-агарцах. На самом деле всё оказалось гораздо страшнее.
   Осколки бомб и пули косили ослепших от адского дыма людей как траву. За несколько минут Рагнар увидел больше покойников, чем за всю свою предыдущую жизнь. Про бесчисленных раненых, с оторванными конечностями и вывалившимися кишками, копошившихся в грязи и крови не хотелось даже вспоминать.
   Ему тоже досталось - осколок бомбы попал прямо в бок, сбив с ног. Но Рагнару повезло - толстая кожа бандольеры и деревянные пеналы избавили от раны, сдержав зазубренный кусок железа размером с мизинец. Разованную бандольру, из которой сыпались пеналы с зарядами, пришлось бросить, как и мушкет. Рагнар был готов рвать на себе волосы - из мушкета Свена он успел сделать только два выстрела, один вчера и другой сегодня.
   Своего командира в начавшейся суматохе Рагнар потерял.
   Но, повинуясь медвежьему рыку и увесистому пинку под зад оказавшегося рядом усатого офицера, не то немца, но то шотландца, чёрт их разберёт, занял пустое место в третьей шеренге на правом фланге его роты, как выяснилось в дальнейшем - наёмников. Он помнил слова Хромого Нильса о том, что в бою, не смотря ни на что, пусть хоть черти лезут из ада и ангелы спускаются с небес надо исполнять команды офицера и держать строй, как только строй рассыплется, бой превращается в побоище. Расторопность неизвестного офицера и выучка его солдат и в самом деле спасла Рагнара. Наёмники мгновенно расхватали оружие и бандольеры, построились и быстрым шагом двинулись навстречу ветру и показавшимся вдали серым фигуркам. Сами того не понимая, они вышли из зоны миномётного обстрела и не успели надышаться газом и попасть под осколки. Однако, офицер не погнал безоглядно вперёд свою роту, дал команду остановиться и изготовиться к стрельбе. Серые фигурки быстро приближались, а за спиной, в лагере, раздавались негромкие хлопки бомб, выбрасывавших белые клубы адского дыма и оглушительные взрывы бомб, разящих всё вокруг разлетающимися кусками железа. Отступать было некуда, впрочем, никто и не собирался. Когда до серых фигурок оставалось около 500 шагов и наёмники окружавшие Рагнара стали раздувать фитили, те вдруг остановились. В строю раздалась ругань - на такое расстояние стрелять из мушкетов не было никакого смысла. Вдруг Рагнар увидел вспышки и серые фигурки окутались пороховым дымом, сердце ушло в пятки. Над головами раздался пронзительный визг пуль, напоминающий звук "пэ-энь". Стоявший рядом с Рагнаром бородач громко испортил воздух, кто-то засмеялся. Но затем произошло невообразимое - вдали снова засверкали вспышки выстрелов, "серые" заряжали не просто быстро, они заряжали свои мушкеты просто невероятно, дьявольски быстро. Пули второго залпа "серых" упали в нескольких шагах перед строем, подняв многочисленные фонтаны земли. И не успел и так далеко не богатырского сложения Рагнар сжаться, прячась за широкую спину стоящего впереди, как усышал глухие удары попадающих в людей пуль. Меньше, чем через минуту Рагнар уже стоял в не в третьей, а в первой шеренге. Широкоплечий солдат, за спиной которого он пытался спрятаться, страшно всхлипнув, ничком повалился на свернувшегося клубком стоявшего впереди товарища. Рагнар с не стал ждать своей очереди получить пулю, и лёг, положив мушкет на вздрагивающую спину широкоплечего. Немногочисленные оставшиеся в живых наёмники тоже ложились на землю, не обращая внимания на крики усатого офицера. Очень скоро стоящих на ногах не осталось - офицер лёг последним .
   "Серые" перестали стрелять и медленно пошли вперёд. Рагнар выбрал одну из приближающихся серых фигурок, самую высокую, оказавшуюся третей с права.
   400 шагов. Широкоплечий затих.
   300 шагов. Рагнар, прицелился в голову "своему" серому. Далеко.
   250 шагов. Можно стрелять. Но вокруг тишина, если конечно можно назвать тишиной стоны и проклятья раненых вокруг. Кто то сзади громко молился на непонятном языке, точно не немецком.
   200 шагов. Вчера на таком расстоянии он пристрелил датчанина на стене. По спине ручейком тёк холодный пот. На стволах мушкетов приближающихся врагов блестели стилеты, которыми, как он слышал от матросов, эти исчадия ада предпочитают добивать раненых.
   150 шагов. А может, усатый офицер уже давно убит? Чего мы ждём? Уже видно скуластое жёлтое лицо врага и бандольера, надетая вместо пояса, а не через плечо.
   120 шагов. "Серые" остановились и дали ещё один залп. Несколько пуль просвистели над головой, кто то рядом вскрикнул, но Рагнар не отрываясь смотрел, как скуластый и желтолицый враг перезаряжал мушкет: он не стал опускать приклад на землю, вынимать шомпол, а всего лишь сделал какую-то манипуляцию с замком, в стону полетело что -то ярко блеснувшее на солнце и вот уже он вытаскивает заряд из своей бандольеры, одетой на пояс....
   -Огонь!!!
   Раздался, наконец, рык усатого офицера и Рагнар плавно нажал на спусковой крючок своего мушкета, вспыхнул порох на полке, приклад ударил в плечо. Вылетевшее из ствола пламя и клуб порохового дыма скрыли врага. Когда дым рассеялся, все до одного "серые" лежали на земле!
   - Не может быть, пронеслось в голове, мы не могли их всех перебить одним залпом.
   - Заряжай!
   Испортивший воздух бородач вскочил на ноги и начал заряжать свой мушкет. Но Рагнар не смог пересилить себя и подняться на вдруг ставшими ватными ноги и остался лежать, а через мгновение упавшие враги начали стрелять по стоящим. Пули снова завизжали над головой.
   - Идиоты! Пронеслась в голове Рагнара мысль. Ведь кругом валяется куча заряженных мушкетов!
   И он во всю мочь крикнул:
   - Берите мушкеты убитых и стреляйте в чертей, не вставайте!!!
   Усатый офицер, как оказалось, вжимавшийся в землю рядом, тут же что-то заорал на незнакомом языке и хлопнул его тяжёлой ладонью по плечу.
   Рагнар с трудом вытащил мушкет из под туши широкоплечего. Фитиль почти погас, пришлось раздувать, положил мушкет на его спину рядом со своим и попытался прицелиться - ствол ходил ходуном. Выстрел.
   Поднялся на четвереньки и потянул к себе мушкет свернувшегося клубком мертвеца из первой шеренги. Фитиль, как ни странно, горел хорошо, а унять дрожь в руках он уже не пытался. Выстрел.
   Схватил мушкет бородача, испортившего воздух. Выбросил из ствола шомпол, бородач почти успел зарядить свой мушкет до того, как пуля снесла ему половину головы и он рухнул, обрызгав всё вокруг кровью и мозгами. Выстрел.
   Ударил каблуком в белое как мел лицо с дрожащими синими губами лежащего сзади и вырвал из его трясущихся рук мушкет. Хорошо хоть фитиль не надо раздувать. Выстрел.
   Казалось, что все пули сейчас летели прямо в него (на самом деле так почти и было). Из более чем сотни стоявших в строю несколько минут назад, ползали среди кучи трупов и раненых и стреляли не более полутора десятков оставшихся невредимыми наёмников.
   Неожиданно где-то сзади рявкнула батальонная пушка, рядом пронёсся сноп картечи, едва не зацепив Рагнара и усатого офицера и поднял множество фонтанов земли среди лежащих впереди "серых".
   Усатый офицер приподнялся, взмахнул шпагой, что-то заорал.
   Серые фигурки одна за другой вскакивали с земли и со всех ног бежали назад!
   Мимо Рагнара, топча убитых и раненых, только чудом не наступив на него самого пронеслась лишь отдалённо напоминавшая строй толпа пикинёров. Но догнать убегавших со всех ног агарцев они не успели.
   В небе опять раздался дьявольский свист и среди пикинёров, не успевших отбежать от кучи трупов, в которую превратилась рота мушкетёров-наёмников и на сотню шагов, встала стена взрывов.
   В лоб усатого офицера что-то попало, он выронил свою шпагу, схватился обеими руками за лицо, опустился на колени и, наконец, завалился на бок.
   Рагнар вскочил на ноги, и забыв про свой мушкет побежал прочь.
   Но не успел он пробежать и нескольких шагов, как рядом раздался оглушительный взрыв и, получив сильный удар в бок, Рагнар упал на землю. В голове билась одна мысль -прочь. Прочь от адских взрывов, прочь от кучи трупов, прочь от цепочки исчадий ада в серых платьях. Он пополз вперёд на четвереньках, потом поднялся. Почувствовал, как из бандольеры посыпались на землю пеналы с зарядами и сбросил её на землю. В горле начало першить, хотя клубов адского дыма уже не было видно. Рагнар сорвал с шеи пропитанный потом платок, закрыл им лицо и побежал к чернеющему вдали лесу. На месте лагеря был ад.
   Едва глотнувший серного дыма, а на самом деле вовсе не серного, но точно дьявольского, фенрик Ларс Юханссон почти ослеп от потоком хлынувших слёз и соплей.
   Но Бог его хранил - полуослепший, с залитым слезами и соплями камзолом, он выбрал правильное направление для бегства - в сторону леса и перпендикулярно ветру (хотя слово "перпендикуляр" ему было незнакомо).
   Он был уже на полпути к лесу, когда силы оставили его. Грудь разрывал кашель. Ещё немного - и Ларс рухнул бы на землю, среди десятков таких же как он отравленных адским дымом, когда его догнал Рагнар, подхватил и потащил чуть ли не на себе. Как ему удалось не наглотаться адского дыма, Ларс не представлял.
   До опушки доносились крики со стороны лагеря - серые фигурки агарян в страшных лупоглазых масках на лицах сгоняли в кучу прикладами и пинками разбежавшихся ослепших солдат. Слышались и частые выстрелы из мушкетов и пистолетов, далеко не все шведы хотели сдаваться проклятым чертям. Отчаянно верещали раненые, которых кололи стилетами, закреплёнными на дулах мушкетов .
   Вдруг совсем рядом, раздалось конское ржание и топот копыт.
   Рагнар едва успел выхватить из-за пояса и взвести пистолет.
   - Стафайттесь, шветтские ублюттки! Заорал датский драгун, коверкая слова.
   - Сдохни, гнида! Прошипел Рагнар в ответ и выстрелил в сторону датчанина.
   - Возьми мой, всё ещё плачущий фенрик протянул Рагнару один из своих пистолетов.
   Одной рукой подхватив фенрика, а другой его пистолет, Рагнар бросился в глубь леса.
   На опушке прогремел выстрел, врезавшаяся в дерево пуля обдала убегавших щепой.
   - Будь ты проклят, слуга дьявола! Рагнар пальнул из пистолета фенриха в сторону опушки, даже не надеясь попасть.
   Фенрик тоже выстрелил в датчанина. И тоже безуспешно.
   Но датский драгун не решился гнаться в одиночку по лесу за двумя столь хорошо вооружёнными шведами. Три пролетевшие мимо пули охладили его пыл, тем более что убегающие скрылись за кустами. По крайней мере в том что они скрылись, он убедил себя, разворачивая лошадь к Глюкштадту.
  
  
   Глава 3.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   Лес в окрестностях Глюкштадта, после боя.
  
   Два шведа, счастливо избежавшие плена, ещё долго кружили по лесу, пытаясь уйти подальше от залитого кровью лагеря.
   Фенрик Ларс Юханссон постепенно пришёл в себя. Этому сильно поспособствовало то, что они набрели на исток небольшого ручейка. После того, как он напился и умылся, тщательно промыв прохладной водой слезящиеся глаза, к нему постепенно стало возвращаться обычное воинственное настроение.
   А вот Рагнар с каждой минутой всё больше сдавал, под конец потеряв всякую способность передвигаться. Напившись воды, он уселся под кустом орешника с трясущимися руками и дрожащими губами и тупо уставился в одну точку.
   В конце концов, благо солнце уже начало клониться к закату, Ларс принял решение заночевать неподалёку от ручейка.
   Первым делом он, скинул с себя камзол, возиться с пистолетами на голой земле он не собирался. И чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда вывалившаяся из внутреннего кармана камзола глухо звякнула об землю его карманная подзорная труба. Ещё позавчера, в грязном окопе в двухстах шагах от стены Глюкштадта он убрал её туда после меткого выстрела Рагнара.
   - Проклятье, неужели расколотил?
   Но линзы остались целыми, а одной вмятиной или царапиной больше или меньше на выдавшем виды потёртом медном корпусе было безразлично. Труба и после падения могла раскладываться и складываться, хоть и с бОльшим усилием, чем до того.
   Снова убрав трубу в карман, Ларс расположился на камзоле и начал заряжать свои пистолеты. Благо пороха в двух пеналах со старой берендейки Свена было достаточно, собственно, в дело пошёл порох только из одного пенала, который Ларс разделил на две равные части. Пули от мушкета Свена, после того, как с них снять обёртку из замши почти подходили к пистолетам. Негромко и беззлобно ругаясь, Ларс пропихивал пулю в ствол второго пистолета, стараясь не сломать шомпол, когда на глаза Рагару попались
   красные пеналы.
   - Надо зарядить пистолеты,
   Очень своевременно, подумал Ларс. Но, всё-таки догадался, щенок не так уж плох.
   - Конечно надо, пороха достаточно, но у меня только две пули. Ещё одну не отыщешь?
   К удивлению Ларса, Рагнар начал шарить по карманам и вскоре выудил ещё одну пулю, обёрнутую в просаленную пованивающую замшу и облепленную сухарными крошками, но совершенно такую же, как и те, что были уже в стволах заряженных пистолетов.
   - Свен, похоже, рассовал свои пули всюду, куда только смог дотянуться, вот уже чортов любитель пострелять по живым мишеням. А ведь как пригодилось, если доберусь до него - надо будет как следует отблагодарить. Ну и рейнвейн, кто б мог подумать, что он так расщедрится напоследок, вспомнил, наконец о полной фляге с вином на поясе, думал Ларс заряжая пистолет Свена, оставленный "по наследству" Рагнару. Доверять столь ответственную операцию ему самому он не стал - трясущиеся руки молодого солдата не внушали доверия.
   Вскоре и пистолет Рагнара, бывший Свена, был заряжен. В него нужно было загонять пулю не снимая замшевой обёртки, как и в мушкет.
  
   Надо бы нарубить лапника, не спать же на голой земле. Взяв в руки шпагу Ларс направился к ближайшей ели, но потом быстро развернулся, оставил шпагу и взяв у Рагнара кинжал занялся подготовкой постели. Тревожить Рагнара он не стал, тем более, что ему предстояла одна неприятная в сложившихся обстоятельствах "работёнка".
   Устроив лежбище прямо под разлапистой елью, нижние ветви которой теперь лежали на земле, а те, что повыше должны были служить хоть какой то защитой от дождя, если он пойдёт ночью.
   Шведы расположились под елью. Подавив тяжкий вздох, Ларс отхлебнул вина из фляги и занялся Рагнаром.
   Давать флягу в его трясущиеся руки Ларс не стал - ещё не хватало, чтобы дорогущее вино расплескалось. Постепенно накачивая собеседника вином, Ларс начал расспрос, очень напоминавший допрос, о том, что тот видел в бою и что делал при этом сам. Не забывая, впрочем, нахваливать действия своего подчинённого и вставлять проклятия в адрес агарян. Когда вина во фляге осталось "на донышке", а рассказ Рагнара, излагаемый заплетающимся языком, пошёл "по второму кругу", Ларс оставил его в покое. Лес погружался в темноту.
   Допив остатки вина, Ларс прилёг рядом со своим упившимся солдатом и погрузился в себя, осмысливая услышанное и увиденное за оказавшийся столь долгим день. Сон ещё долго не шёл к нему, отгоняемый мыслями о том, каким образом можно будет попытаться отомстить "агарянам" за пережитое унижение. Тем более, что без своей серы, бомб и новых голландских мушкетов сами по себе они не являются сколько-нибудь серьёзным противником. Захватить необычайно дальнобойный мушкет "серых чертей" тоже не помешает...Да и оправдываться за поражение нашим генералам, имея такой трофей, будет не в пример легче, чем без него....Пора будет думать о повышении и награде...Если черти могут позволить себе такое оружие, то наверняка и монеты у них есть, щенок обрадуется добыче.
   С первыми лучами солнца шведы проснулись.
   Напившись воды из ручейка и в очередной раз тщательно умывшись и промыв глаза, влияние адского дыма хоть и слабо, но ощущалось, перекусили завалявшимся в кармане Рагнара чёрным сухарём, набравшимся вони от лежавшей вместе с ним по карману пули-куколки.
   Не королевский обед, что и говорить. А ведь в палатке на столе так и остался недоеденный чудный копчёный окорок...
   - Проклятые исчадия ада, не смог удержаться Ларс.
   Он не знал, да и не мог знать, что его запасы провизии погибли в месте со всей ротой. Серия осколочных мин, почти одновременно разорвавшаяся в расположении, уничтожила его палатку, завалила шаткий навес и посекла осколками сидящих под ним солдат. Раненые позднее были безжалостно добиты датчанами. Посыльного в соседнюю роту сразила шальная ангарская пуля.
   Рагнар с утра пребывал в угрюмом расположении духа, помноженном на разожжённый половинкой сухаря голод. Вчерашнее лекарство Ларса пошло ему на пользу, хотя вкус "рейнвейна", при мысли о котором раньше наполнялся слюнями рот, в памяти не отложился. Он вчера выпил его как простую воду. Зато сегодня руки не дрожали и поджилки не тряслись при мыслях о том, что только чудом он не остался лежать в куче трупов с разнесённой на куски пулей головой, вороченными наизнанку кишками или выеденными адским дымом глазами.
   После скудного завтрака Ларс сориентировался по вставшему уже солнцу и пристально глядя на Рагнара сообщил, что они идут к Глюкштадту, с целью разведать обстановку и принять решение о дальнейших действиях, а не бегут как последние трусы прочь. Рагнар молча кивнул, но, судя по его решительному виду, подгонять его не прийдётся.
  
   Не прошли они и мили, стараясь не хрустеть валежником и держа наготове пистолеты, как откуда-то спереди донёсся слабый запах порохового дыма.
   А ведь где-то неподалёку пушки агарян, стрелявшие вчера, а где пушки -там и солдатня, а соваться среди бела для в осиное гнездо исчадий ада обоим шведам совсем не хотелось.
   Ларс прикинул направление на Глюкшадт и шведский лагерь, вспомнив карту, неоднократно виденную им в палатке полковника Христиансену. Старый вояка Ларс Христиансен не брезговал, пребывая в хорошем расположении духа, обществом своих офицеров-шведов и щедро делился с ними своим богатым боевым опытом.
   Пушки агарян, вероятно, стояли на одном из многочисленных холмов, но как они стрелять из них через лес? Может мортиры? Ларсу вспомнился дьявольский свист агарянских бомб, падающих с неба. Но расстояние было просто невообразимо большим, хотя, если мушкеты агарян стреляют и, главное, попадают на впятеро большем расстоянии, чем у простого шведского мушкетёра и вдвое дальше, чем у лучших из лучших стрелков, то почему бы и мортирам не стрелять столь же дьявольски далеко?
   После недолгого, теперь уже целенаправленного, но от этого не менее осторожного похода через лес, Ларс и Рагнар взобрались на один из соседних с ангарских лагерем холмов. Огромный старый дуб возвышался на нём как по заказу и тут же был использован вылезшими на него шведами для наблюдения. Если бы не расслабленность ангарцев после вчерашнего успешного, хоть и не без потерь боя и затеянный Саляевым "переезд", шведов непременно бы заметили. А может быть и нет, кто знает. Тунгусы регулярно прочёсывали лес, в котором скрылись после боя несколько сот шведов, бежавших по направлению к Гамбургу. На всякий случай прочесали и лес, в котором скрылись несколько шведов, сумевших пробежать мимо специально посланных для их перехвата датских драгун.
   С одной из ветвей дуба открывался отличный вид на Глюкштадт, шведский лагерь и батарею мортир агарян. А с другой - на соседний холм и лагерь агарян, обнесённый невысокой земляной насыпью с установленными на ней четырьмя маленькими
   пушчонками и двумя невиданными орудиями, напоминавшими огромные котлы или барабаны, положенные на бок. Рассмотреть подробнее, что они собой представляли было невозможно - огромные дьявольские орудия были закутаны в холсты. Батарею странных мортир Ларс тоже обнаружил без труда на одной из полян на краю леса. Ангарские мортиры его не впечатлили - тоненький, вполне себе пушечный ствол смотрел в небо, опираясь на две подпорки-ноги. Вероятно, эти нехитрые орудия стреляли какими-то необычайно хитрыми снарядами.
   Вокруг орудий неспешно двигались агарянские артиллеристы, рассмотреть же снаряды агарян Ларсу не помогла и его труба. Во первых она была слишком маленькой и слабой, во вторых каких-либо снарядов и ядер нигде не было видно. Вероятно, они были в закрытых зелёных ящиках, сложенных в штабеля по близости.
   Глядя в свою обшарпанную трубу, Ларс кусал губы и беззвучно проклинал старого дурака Христиансена: если бы на этом самом дубе сидел хоть один человек, то о приготовлениях проклятых агарян можно было бы узнать заранее. Не заметить с дуба работы по обустройству агарянского лагеря и батареи не могли разве что слепые, в то время, как со стороны шведского лагеря агаряне были совершенно незаметны. А вместо этого людей гнали на никому не нужные посты, где их прирезали, как цыплят без всякой пользы. Хотя, конечно, посты, тоже нужны, но не с такими ротозеями, каким оказался покойный Проныра-Томас и его незадачливые товарищи.
   Вдоволь насмотревшись на батарею мортир агарян, Ларс переместился на соседнюю ветвь и навёл трубу на шведский лагерь, находившийся как на ладони, хоть и явно далековато для его трубы, чтобы видеть такие же подробности, как в лагере агарян и на их батарее. Впрочем, даже без трубы было видно, как оставшихся в живых шведов пинками выгнали из какого-то рва, в котором они явно провели ночь и построили в одну шеренгу. Строй окружили серые фигурки. Перед строем ходил какой-то агарянин в сером мундире и седой головой, его сопровождали несколько датчан и, тут Ларс чуть было не рухнул с дуба.
   - Проклятая тварь!!! Не узнать капитана эльзасских наёмников Эжена Тербланша он не мог и с такого расстояния - не смотря на обычную солдатскую одежду, такого роскошного пера в шляпе, как у него в шляпе, не было ни у кого.
   Предательство. Эльзасцы не подняли тревогу, когда агаряне напали на посты и не участвовали в бою. А может вовсе и не агаряне, а сами эльзасцы прирезали часовых, мало ли что мог наплести с пьяну Свен. А ведь этим ублюдкам платили ничуть не хуже, чем самим шведам!
   Предательство, помноженное на необычайно дальнобойное и коварное оружие, к которому добавилась непредусмотрительность полковника Христиансена.
   Вот причина поражения шведов, понесённого от жалких и трусливых датских подстилок!
   Целый день Ларс просидел на дубе, спускаясь с него лишь для того чтобы облегчиться и попить воды из фляги. Рагнар давно уже скучал в ближайших кустах, добросовестно выполняя приказ охранять своего командира. Не мог же Ларс, в самом деле, сказать своему подчинённому, что-то типа "сынок, тебе и так вчера досталось, но ты всё равно был молодцом и заслужил сегодня покой", впрочем, Рагнар без лишних слов понял, что от него нужно. А вечером, когда шведы вернулись к своей берлоге у ручья и разожгли небольшой костерок Ларс с трудом смог скрыть восторг от своего нового солдата: ужин был просто роскошным, по сравнению с завтраком. Жареная дичь и печёные яйца! Чего ещё желать, кроме того, что бы размеры "дичи" и "яиц" были покрупнее. От лягушачьих лапок фенрик даже великодушно отказался, возможно, их черёд наступит завтра. Не смотря на то, что отведать это изысканное французское блюдо ему доводилось не раз и не два, его поклонником Ларс так и не стал.
   За день "в охране" Рагнар разорил несколько гнёзд каких-то пичуг. В некоторых были уже птенцы, в других - ещё яйца. И даже ухитрился попасть палкой в одну из птичек, безуспешно пытавшуюся отвлечь опасность от своего гнезда. Наловить в траве лягушек и вовсе было развлечением. К ужину шлем Рагнара был полон еды.
   Уже лёжа на лапнике Ларс мысленно подвёл итог дня наблюдений.
   Датчане не высовывали носа из-за стен Глюкштадта, их можно было не опасаться. Агаряне, почему-то в город не вошли. Судя по всему, они собирались оставить свой лагерь в лесу и занять опустевший лагерь шведов. Весь день шведские пленные под немногочисленной охраной из эльзасцев очищали лагерь от трупов и обломков, стаскивая покойников в одно место, где уже начали копать огромную могилу. Так же в работах участвовали остальные эльзасцы и немногочисленные горожане.
   Агаряне отдыхали и занимались чисткой своего оружия - мушкетов и мортир. Одна мортира была вычещена с особым вниманием, вокруг неё всё время собирались агаряне. К удивлению Ларса, он не смог поначалу отличить солдат от офицеров, все были в одинаковом сером платье. Хотя, конечно при более внимательном наблюдении в общей толпе агарян явно выделялись люди пожилого возраста без мушкетов. На многих из них висела через плечо на тонком ремешке странная плоская сумка.
   Единственный раз за весь день, в первый час наблюдений Ларс немного напрягся - в лес, примерно в том месте, где скрылись они с Рагнаром вошли, растянувшись цепочкой десятка три агарян. Впрочем, пробыли там они не долго - через пару часов враги вышли из леса, гоня перед собой несколько шведов. Видать, до леса смогли добежать не только мы, но остальные, ослеплённые адским дымом, далеко уйти не смогли, грустно подумал Ларс. Парням не повезло.
   Очень странным показались действия и увиденного вместе с Тербланшем белоголового агарянина. Ему установили палатку, в которую он забрался вместе с несколькими простыми солдатами, каким-то явно датчанином и Тербланшем. Ещё несколько агарян с мушкетами всё время стояли вокруг палатки, в которую по одному водили шведских пленных. Обычно пленные выходили из палатки на своих ногах. Но нескольких выволокли за ноги, потом кто-то из агарян колол их стилетом, закреплённым на дуле мушкета и трупы уносили к яме.
   Однажды из палатки донёсся выстрел и покойник оказался у ямы без дополнительных манипуляций.
   Пленных явно допрашивали.
   Ещё из одной большой палатки, но уже в лесном лагере, порой доносились отчаянные крики. Раненые. Чтобы вы все сдохли и вечно горели в аду, Ларс сплюнул и начал засыпать.
   Следующий "день на дубе" прошёл столь же похоже на предыдущий.
   С полсотни агарян с утра мыли в бочках и потом развесили сушиться в тени свои лупоглазые маски.
   Несколько раз командиры агарян собирались вместе и о чём-то довольно оживлённо говорили.
   Агаряне вообще чувствовали себя как дома, по дороге от лагеря часто сновали уже одиночные всадники и телеги. Лагерь постепенно начал переезжать из леса к Глюкштадту. Все мортиры, кроме одной, были разобраны и вместе с ящиками сложены на телеги. Мысль пробраться на батарею и сделать там какую-нибудь пакость агарянам Ларс от себя отогнал.
   Во первых у него не было ерша, а во вторых (хотя, скорее в первых, но об этом лучше помалкивать при подчинённом), он специально внимательно следил, службу агарянские часовые на батарее несли бдительно, впрочем, как и в лагере.
   Вечером агаряне хоронили своих убитых. Насчитав всего 19 могил, Ларс разразился ругательствами и проклятьями, напугав Рагнара - мёртвых шведов и наёмников, немцев и шотландцев было не меньше тысячи.
   В работах теперь участвовали не только пленные шведы и предатели - эльзасцы, но и гораздо больше горожан, чем в первый день и даже сами агаряне.
   От одной из палаток лесного лагеря несколько агарян развесили на кольях какую-то странную тонкую чёрную верёвку, протянув её до самого бывшего шведского лагеря, конец верёвки скрылся в одной из командирских палаток. Чтобы это значило, Ларс так и не понял. В вечерних сумерках Ларс и Рагнар прокрались к дороге и потрогали странную верёвку, оказавшуюся вовсе не верёвкой, а металлической проволокой. Заодно Ларс присмотрел место, где можно попытаться кого-то подкараулить.
   На ужин был жареный уж, до лягушачьих лапок дело так и не дошло, Ларс немного затянул пояс, но, справедливости ради надо сказать что от голода не страдал.
   Судя по тому, что Рагнар почти всё утро просидел на дубе, внимательно наблюдая за врагом, безделье ему начало надоедать.
   На третий день Ларс проснулся ещё затемно от какого-то тревожного ощущения. Нечто подобное он всегда испытывал перед боем, если, разумеется, не напивался с вечера до бесчувствия.
   Растолкал Рагнара. Наскоро умывшись, вышли к дубу и ещё в сумерках заняли места на его ветках.
   С раннего утра агаряне начали какую-то суету на поле перед городом. С удивлением Ларс и Рагнар увидели, что враги решили заняться тренировкой своих солдат!
   Несколько десятков под наблюдением командира быстро надевали свои странные лупоглазые маски, доставая их из полотняных сумок.
   Другие кололи стилетами, закреплённые на дулах мушкетов набитые соломой чучела из одежды шведов, а стоящие сзади чучел солдаты длинными палками пытались отбить удары колющих, что иногда получалось.
   Ларс мгновенно переменил мнение о недоносках в серых платьях - устоять с одной шпагой против вооружённого таким образом агарянина будет непросто, а против двоих и вовсе не у каждого получится.
   Но больше всего шведов поразило другое: расставив к полудню на поле мишени из досок, агаряне начали по ним стрелять! Причём стреляли они и стоя, и став на одно колено и даже лёжа. И порой заряжали свои мушкеты тоже лёжа, хотя это отнимало больше времени, чем стоя. Но даже лёжа любой агарянин заряжал не менее чем впятеро быстрее, чем мог зарядить мушкет швед или немецкий наёмник.
   Рагнар, оказывается, ничуть не преувеличивал, описывая скорострельность мушкетов агарян.
   Уже к обеду в агарянском лагере было почти пусто, там осталась только несколько палаток с ранеными и многочисленный караул. Рагнар неотрывно следил за часовыми. Движение по дороге практически затихло, батарея из леса была вывезена на телегах, изрядно пыля по уже накатанной дороге.
   - Сегодня остаёмся без ужина? Усмехнулся Ларс.
   - Так точно, господин фенрик, совершенно серьёзно ответил Рагнар. Агарянские свиньи в лагере расслабились и пока они не перебрались к городу, самое время сегодня ночью пустить им кровь.
   На самом деле вечером их ждал сытный ужин, а ангарские раненые и медики избежали ночной резни.
   После обеда агаряне продолжили свои занятия, с поля доносился грохот мушкетных выстрелов. И вдруг сердце Ларса заколотилось - он увидел, как по опустевшей дороги из бывшего шведского, а ныне агарянского лагеря выехали три всадника и неспешно направились к лесу.
   Вот оно, предчувствие, как всегда не обмануло! Такой шанс упускать никак нельзя.
   Дав Рагару глянуть на приближающихся врагов через трубу, Ларс спустился с дерева.
   Шведы проверили пистолеты и скорым шагом двинулись к дороге, а в голове Ларса созрел коварный план.
  
   Глава 4.
   Юрий Иванович Майоров, попаданец в прошлое. Офицер ГРУ.
   Лес в окрестностях Глюкштадта, 05.06.1645.
  
   Майор Майоров, заместитель Саляева по особым поручениям покачивался в седле. Рядом шла лошадь капрала-датчанина, по имени Микаэль, выполнявшего роль толмача, благо датчанин вполне сносно говорил на русском и знал шведский. Чуть позади шагал конь его помощника, охранника, в какой-то степени ординарца и почти заместителя лейтенанта Алексея Романовича Векшина.
   Наконец то у Майорова появилось хоть немного свободного времени, которое он решил потратить, навестив раненых в бою солдат. Нужды в этом особой не было - вчера связисты протянули телефонную линию и в любой момент можно было переговорить с караулом или медиками, но настроение солдат, медиков и караула хотелось проконтролировать лично. Заодно и лишний раз вздрючить караул, что никогда не повредит, особенно после закончившегося трагедией недавнего нападения на один из постов.
   Начальник медицинской службы батальона настоял на том, что необходимо несколько дней подождать, т.к. тащить пятерых тяжелораненых солдат в общий лагерь нет никакого смысла. Саляев приказал оставить у медицинского пункта батальона усиленный караул и протянуть в лагерь телефонную линию. Хотя опасности практически не было - лес прочесали на следующий день после боя, вытащив с десяток отравленных газом шведов. Судя по оставленным следам, все остальные шведы, кто остался на ногах, уже были в Гамбурге, а то и в Висмаре.
   Предыдущие два дня были потрачены на допрос пленных, в попытке отыскать урода, напавшего на часового, Саляев на совещаниях проел всю плешь, и исчезнувшую винтовку и револьвер.
   Однако дни были потрачены впустую, никто ничего не знал, не слышал, не видел. Даже выборочные допросы "с пристрастием" ничего не дали. А одного и вовсе пришлось пристрелить, впрочем, всех "говоривших со Стокгольмом" ликвидировали, зачем портить имидж Ангарии? Майоров усмехнулся, вспоминая удивление Микаэля, отчего так орут шведы, во время допроса, ведь их никто не бьёт, не поднимает на дыбу и т.п. а просто засовывают один тонкий безобидный проводок в рот, а другой привязывают к руке. Майоров не стал говорить Микаэлю, куда на самом деле надо подсоединять второй провод, и без этого эффект был буквально сногсшибательным, лазить же в штаны вшивым шведам Майоров просто побрезговал. Телефонный аппарат ангарского производства действовал столь же безотказно, как и его прародитель ТАП-57. Микаэль до сих пор находился под впечалением - Майоров не стал ему ничего объяснять, а просто предложил взять провода в руки и под хохот Векшина и двух оказавшихся в палатке солдат-младоангарцев крутанул ручку.
   А теперь настырный датчанин выпытывал уже из самого Майорова тайные знания про электричество. Получалось очень забавно - в целях языковой практики Майоров общался с Микаэлем только на шведском, в результате уже полдня тот так ничего и не понял. А с учётом того, что знания об электричестве были явно лишними для ушлого толмача - то разобраться в обсуждаемом вопросе ему было не суждено.
   За неспешной беседой недолгая дорога прошла быстро, три всадника въехали в лес и вдруг все трое одновременно выхватили оружие:
   В руке самого Майорова мгновенно оказался один из двух новеньких револьверов "Песец-2", которые были пока только офицеров из "попаданцев". Векшин и Микаэль сдёрнули с плеч "Ангарки" . У первого в руках оказалась обычная винтовка, только без штыка, висевшего на поясе, второй приготовил карабин.
   Майоров вздохнул - надо будет опять вечером муштровать Алексея, какого лешего он опять хватается за однозарядную винтовку, когда у него под рукой шестизарядный револьвер ? Хоть старый "Песец", но и он в ближнем бою куда предпочтительнее "Ангарки".
   На обочине дороги сидел и размазывал по лицу слёзы и сопли молодой шведский солдат. Поначалу вскочивший на ноги, при виде наведённых на него стволов он рухнул на колени и зарыдал, униженно умоляя его не убивать. Майоров и Векшин крутили головами вглядываясь в придорожные кусты, вдруг это уловка врага, устроившего засаду? Хотя, так подставлять своего солдата? Швед, не переставая рыдать, на коленях пополз к всадникам.
   -Я не ел три дня, не убивайте меня! Дрожащие руки протягивали всадникам кинжал.
   Ну, прямо Киса Воробъянинов в молодсти, не к месту подумал Майоров и кивнул датчанину.
   Микаэль заговорил со шведом.
   Тот проворно поднялся и, низко кланяясь, отдал свой кинжал, а когда Микаэль его взял - протянул руки, чтобы его связали.
   - Вяжем? Уточнил Векшин
   - Если не лень мараться, вяжи. Швед вызывал у Майорова необъяснимое омерзение.
   Когда молодой агарянин накинул на руки извлечённую из кармана верёвку, Рагнар и в самом деле готов был свалиться в обморок от ужаса, его трясло, а зубы стучали, казалось на весь лес, что не прошло незамеченным агарянами и явно успокоило их.
   Датчанин под хохот вязавшего руки агарянина отвесил Рагнару подзатыльник и спросив есть ли ещё оружие, пообещал пристрелить, если тот вздумает сопротивляться или у него найдут нож. В рукаве у Рагнара был его финский нож, но со связанными руками он уже не мог им воспользоваться.
   - Пшёл!, толкнул его ногой датчанин, Рагнар развернулся и, постоянно озираясь, пошёл впереди лошадей.
   Майоров всё ещё держал револьвер в руке, когда услышал за спиной не оставляющий сомнений шорох, сердце остановилось и перед его глазами пронеслась вся его долгая жизнь.
   Очнулся он уже на земле. Прямо на него из леса шёл со шпагой в руке швед. Не теряя ни секунды, Майоров перевернулся на живот, одновременно выхватив из кабуры второй револьвер, искать выпавший не было времени, взял шведа на мушку и нажал на спусковой крючок. Проваливаясь в темноту он остатками сознания услышал грохот своего выстрела и вспомнил про шведского ублюдка, напомнившего ему Кису Воробьянинова.
  
   Ларс лежал присыпанный срезанными с ближайших кустов, не видимых с дороги ветками и листьями, наблюдая за происходящим.
   У Рагнара взяли кинжал и молодой агарянин не слезая с коня начал вязать ему руки. Мерзкие трусы, втроём и вооружённые до зубов боятся одного молокососа!
   Из всей тройки, несомненно, самым опасным был седой старик, которого Ларс заметил в первый день после боя и который так и не убрал свой пистолет. Затем - датчанин. Молодой агарянин не внушил Ларсу опасений - рохля.
   Наконец всадники и Рагнар двинулись в сторону лесного лагеря, прошли мимо Ларса и показали ему спины.
   -Нельзя терять ни секунды!
   Ларс приподнялся и выстрелил в спину старику. И почти одновременно - в датчанина. Бросил свои пистолеты, подхватил с земли пистолет Рагнара и выстрелил в растерявшегося молодого агарянина, который одновременно попытался схватиться за мушкет и пистолет. После чего быстро засунул все три разряженных пистолета за пояс и со шпагой в руках поторопился на дорогу. С поля по прежнему доносилась стрельба упражнявшихся агарянских столдат, привыкшие к выстрелам лошади попавших в засаду стояли, прядя ушами..
   Дело сделано, но нельзя терять ни секунды!
   Прогремевший выстрел и визг пули над головой оказались полной неожиданностью для Ларса. Стреляя в датчанина, он видел, как пуля попала в спину старику и тот, выронив свой пистолет, начал валится с лошади. Когда третья и последняя пуля попала в бок молодого агарянина, старик и датчанин были на земле.
   - Какая живучая тварь,
   Ларс бросился вперёд приготовившись проткнуть шпагой исчадие ада, но это уже не требовалось. Рагнар неистово колотил своими тяжёлыми башмаками по бессильно мотавшейся седой голове.
   Одним движением шпаги Ларс перерезал верёвку на руках Рагнара.
   - Подними обрвыки!
   И с наслаждением ткнул ей в спину лежащего на земле старика, рядом с разорванным пулей в клочья кафтаном, на котором, к его удивлению, не было ни капли крови. Толедский клинок выгнулся дугой, едва не сломавшись.
   -Это же какой крепости кираса надета на этом исчадии ада! Ни пуля почти в упор, чуть ни не с двойным для пистолета зарядом, ни клинок её не берут! И если бы опять не Рагнар, валялся бы я сейчас на этой дороге, рядом с ублюдком-датчанином и недоноском, явно отпрыском какого-то агарянского вельможи.
   Ларс от всей души пнул старика ногой по голове и подобрал его пистолеты.
   -Уходим!
   Быстро закинув трупы и ничем не отличающегося от трупа, но ещё живого старика на лошадей и, подобрав с земли мушкеты, Ларс и Рагнар скрылись в лесу.
   Правда, через минуту Рагнар вновь выбежал на дорогу, засыпал пылью кровь и следы, поднял с земли странную шапочку молодого агарянина, нацепил её себе на голову и исчез.
   У "своего" дуба они остановились и обыскали сброшенные на землю тела.
   Рагнар срезал с датчанина туго набитый монетами кошель и взвизгнул от наслаждения: на датчанине был надет почти такой же пояс, как у него самого, только изрядно потёртый. Через считанные секунды пояс уже висел на новом хозяине наподобие бандольеры, а кошель приятно тянул к земле один из карманов. Остывающий датчанин больше не представлял никакого интереса.
   Ларс возился со стариком, срывая с него серый кафтан. Тряпьё, конечно, тоже пригодится, зашить - и будет как новенькое, но больше всего Ларса интересовала непробиваемая кираса.
   Рагнар на мгновение замер перед молодым агарянином, явно не простым солдатом, если судить по холёному лицу и нежным, как девчонки, рукам. Не захочет ли фенрик снять с него трофеи?
   - Шевелись, сукин сын, прошипел Ларс, стягивая со старика странную гнущуюся, словно она из очень толстой кожи кирасу. Вместо ремней она крепилась застёжками, чем-то напоминающими колючки репейника.
   Рагнару не требовалось повторного приглашения, чтобы обшарить молодого агарянина. Ни пояса, ни кошеля на проклятом исчадии ада не оказалось, но горсть сверкнувших золотых монет, которые просто лежали в кармане штанов, превзошла все ожидания. Вот это трофеи! И это не считая мушкета и странного толстого и короткого пистолета!
   - Сними с ублюдка тряпки, пригодятся! Рыкнул Ларс.
   Оставшийся в одном странно блестящем белье молодой агарянин тяжело застонал. Ларс подскочил к нему и не поверил своим глазам:
   - Шёлк! У тварей бельё из шёлка! Снимай! Теперь тебе не нужно будет кормить вшей! Ларс отвесил Рагнару бодрящий, можно сказать ласковый, подзатыльник.
   Через пару минут Майоров, одетый в одно шёлковое нижнее бельё, был намертво привязан собственным ремнём и ремнём Векшина к седлу своей же лошади. Но он находился без сознания. Правый глаз, по которому на дороге попал своим башмаком Ларс, вытек.
   Через пять минут под дубом оставались только остывающий датчанин Микаэль и одетый в одни носки (странные короткие и тонкие чулки агарянина не прельстили Рагнара) тяжко стонущий Алексей Векшин. Первые мухи уже садились на кровоточащую рану в его боку.
  
   На четыре негромких выстрела во время канонады на импровизированном стрельбище никто не обратил внимания.
   О предстоящей проверке караула Майоров, естественно, не известил его начальника - проверка должна быть внезапной. Начмед знал, что Майоров должен подъехать, но не знал точного времени, да и без этого забот хватало, раненые, находящиеся между жизнью и смертью, требовали постоянного внимания . Саляев знал, что Майоров с двумя сопровожающими в лесном лагере, да и опасаться за старого "рекса" ему и в голову не приходило.
   Вечером, когда караул сменился, начмед по телефону решил уточнить у Саляева, почему к нему так и не состоялся обещанный визит "особиста"?
   Саляев слушал начмеда, и чувствовал, как у него внутри всё опустилось.
   - Ещё трое. Среди бела дня. И КТО!!! И ЧТО он теперь скажет Роману Векшину?
   Уже в сумерках, поднятая по тревоге и прочёсывающая лес рота вышла на поляну возле дуба. Младший Векшин был ещё жив, но потерял столько крови, что спасти его было уже невозможно.
   С раннего утра, без всякой надежды на успех, по следам на лошадях была послана погоня. Продолжили прочёсывать лес. Совсем под боком у бывшей миномётной батареи, у истока одного из ручейков, который потом исчезал в овраге с трупами, нашли лёжку и кострище. На глаза Саляеву, попались втоптанные в землю два куска замши и короткие кожаные шнурки, один из кусков со шнурком он машинально сунул в карман.
   А вечером на его стол начмед молча положил две пули. Одна была аккуратно завязана в кусок замши, у другой от куска остались одни ошмётки, но не надо было быть экспертом криминалистом, чтобы убедиться что они совершенно одинаковы.
   - Первая, в замше - Алексей Векшин, вчера, вторая, в ошмётках - Есугэй Чойбалсан, в бою.
   - Жить будет?
   - Да. Но левая нога ампутирована ниже колена и сильно посекло осколками наших же мин. У нас вообще половина раненых и двое убитых своими же осколками! Какие мудаки отказались от касок и хотя бы примитивных нагрудников? Перешёл на крик начмед.
   - Майоров был вообще в "Коре-Кулоне", и что, это ему помогло? Лучше бы был "голым", может хоть подох бы быстро, а теперь из старого хрена шведы вытрясут всё что можно и нельзя.
   Саляев знал о "звонках в Стокгольм" и прочих вольностях, практикуемых Майоровым, несколько раз безуспешно пытался их пресечь. Но не выдерживал пререканий со зловредным и острым на язык стариканом. Тот никогда не рассказывал о себе, а из тех обрывков информации, что порой удавалось из него выудить, целостная картина не складывалась. То, в "старом мире" он был десантником, то разведчиком, то моряком. А стрелял из револьвера лучше всех, даже офицеров - морпехов, знал в совершенстве немецкий и мог изъясниться на шведском.
   А теперь вот как вышло.
   Пули. Саляев крутил в руках обычную "пулю-куколку"! А на столе лежали два одинаковых куска замши. Один рваный, из раны Маршала, такая кличка с подачи "попаданцев" прилипла к необычайно рослому для монгола Есугэю. Другой - подобранный им лично у лёжки шведов-разбойников.
  
   Тем временем, Ларс и Рагнар с захваченным стариком уносили ноги. Ларс не рискнул ломиться напрямую к Гамбургу или Висмару. Наверняка на дорогах будут посты и засады агарян и датчан. Он сам видел, как на конях из лагеря в этом направлении выехали и не вернулись с два десятка всадников в серых платьях.
   Шведы довольно долго двигались, избегая дорог, в сторону Ноймюнстера, и только потом повернули на юг. К вечеру, когда лошади врагов были уже почти не в состоянии передвигаться остановились на ночлег на берегу какой-то речушки.
  
  
   Глава 5.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   У реки неподалёку от Ноймюнстера, вечер 05.06.1645.
  
   Стреноженные лошади паслись.
   Старик-агарянин, теперь связанный гораздо старательнее, чем у дуба, лежал в своей блевотине без сознания. Как оказалось, он почти сумел распутать руки, будучи привязанным к седлу, и когда Рагнар снимал его с лошади, схватил его одной рукой за горло, а другой попытался выдавить глаз.
   Только то, что старик не вполне владел своими затёкшими руками и скорость, с которой Ларс обрушил на его голову рукоятку пистолета, спасло молодого солдата от увечья, а то и смерти.
   Теперь Рагнар, каждый раз проходя мимо с остервенением пинал старика своими тяжёлыми башмаками.
   - Смотри не убей!
   - Я его зарежу ночью!
   - Не вздумай, нам эта тварь нужна живой. Пока, по крайней мере. И вообще, он заслужил гораздо более медленной смерти. Так что подумай, чем попозже мы сможем его обрадовать.
   Шведы в лучах клонящегося к закату солнца занялись изучением трофеев.
   Из оружия им достались:
   - длинный мушкет молодого агарянина и короткий датчанина, при этом замки у них были совершенно одинаковы.
   - два странных пистолета старика-агарянина
   - похожий на пистолеты старика, но явно другого типа пистолет молодого рохли.
   - два самых обычных рейтарских пистолета и шпага датчанина.
   В одинаковых бандольерах и молодого, и датчанина было ровно по 120 патронов.
   Ларс уже раньше сталкивался с этим новшеством, но, в отличие от того, что он видел раньше, пуля и пороховой заряд не были завёрнуты в бумажный кулёк. В агарянском патроне похожая на яйцо пуля торчала из блестящего латунного цилиндрика. Не долго думая, Ларс вытянул зубами пулю из цилиндрика, в котором, как и ожидалось, оказался порох. Как черти умудрялись поджигать порох внутри латунного цилиндрика, он по началу не понял и занялся пистолетами старика, высыпав порох (не пропадать же добру) в пустой пенал с берендейки Свена.
   С пистолетами оказалось просто.
   0x01 graphic
   Откинув распложенную с правой части пистолета дверцу, Ларс нажимая на подпружиненный шомпол, расположенный под стволом с небольшим смещением вправо одну за другой освободил все шесть камор вращающегося барабана от 5 латунных цилиндриков с торочащими пулями, такими же по форме, как и у мушкета, но гораздо меньшего калибра.
   Один цилиндрик был пустой, со следами нагара внутри. Внимательно разглядывая гильзу, он заметил внутри три закопчённых отверстия, а латунный кружок на торце цилиндрика был с заметной вмятиной.
   Вот и все агарянские чудеса! Курок, ничем почти не отличающийся от курка ударно-кремнёвого или "сарацинского" замка, своим острым носиком бьет в латунный кружок, вылетающие из отверстий внутри цилиндра искры поджигают порох - бах, и очередной королевский солдат отправляется в рай или ад.
   Всего то черти ухитрились разместить внутри латунного цилиндрика маленький кремень и тёрку, при ударе курка дающие сильные искры.
   И ещё всё оружие агарян имело нарезы!
   О пистолетах и даже ружьях с вращающимися каморами Ларс слышал, и не раз, как и об оружии, имеющем в дуле нарезы.
   - Королевское оружие! Это богатство теперь досталось нам!
   Ларс взял пояс старика. От обычного он отличался только тем, что с наружи у него было множество маленьких кармашков, из которых, латунными цилиндриками вверх, торчала ровно сотня (Ларс пересчитал) патронов к его пистолетам. Взяв из пояса один новый, патрон Ларс наполнил барабан, а потом снова опорожнил. Зарядить все шесть зарядов в агарянский пистолет можно было втрое быстрее, чем один нормальный пистолет. Здорово, но в бою даже с агарянским пистолетом невероятно трудно будет это сделать, не зря же у старого хрена их два.
   Ларс взвёл курок, прицелился. И у мушкетов, и у пистолетов были уже давно знакомые по мушкету Свена мушка и целик. Нажал на спусковой крючок, курок щёлкнул.
   -Да, из такого промазать не легко, если бы не Рагнар, был бы я простреленной башкой!
   Ларс снял камзол, надел чудесную кирасу старика. "Репейниковыми застёжками" можно было легко подогнать её по фигуре, что Ларс и сделал. После чего напялил на себя камзол подпоясался "патронным" поясом, зарядил и сунул в кабуры пояса оба агарянских пистолета.
   И только теперь подумал, что так и не снял со старика его шёлковое бельё.
   - Будь ты проклят, старый урод и убийца! Ну ничего, мне недолго осталось кормить вшей. После чего в очередной подтянул на старике путы, пнул ногой и занялся остальными трофеями, прежде всего коротким мушкетом датчанина.
   0x01 graphic
  
   Рагнар тем временем возился с длинным.
   0x01 graphic
   Латунный цилиндрик-патрон легко извлекался из казённой части мушкета и вкладывался обратно. Взвести курок и нажать на спуск тоже никакой проблемы не представляло. Но то, что они с Ларсом увидели на прицеле длинного мушкета, вызвало огромное удивление и даже страх - прицел был размечен цифрами
   0x01 graphic
   Догадаться о том, что цифры означают шаги в сотнях, много ума не требовало, но 10 !!! Тысяча шагов!!!
   Под Глюкштадтом агаряне начали стрелять с 500! Но могли и с тысячи!!!
   Прежде, чем нацепить на себя бандольеру молодого агарянина, Рагнар немного поколебался, а потом решительно разделся догола, вошёл по колено в реку и отмыв от крови шёлковые подштанники и рубаху, выжал их и натянул на себя.
   Вдруг невдалеке раздалось конское ржание и стук копыт.
   - Проклятье! Зарычал Ларс, черти уже здесь!!!
   Подхватив бандольеру датчанина и его короткий мушкет, он бросился в кусты. За ним, в одном белье, но с бандольерой и мушкетом агарянского ротозея, шлёпая босыми ногами побежал и Рагнар.
   Очнувшийся старик - агарянин что-то громко закричал на показавшемуся Ларсу знакомым языке, а потом вслед убегающим понеслась изощрённая брань уже на шведском.
   Скрывшись в кустах, Ларс и Рагнар переглянулись и начали лихорадочно натягивать на себя агарянские бандольеры - уступать кому либо без боя свою ещё не разобранную добычу они не собирались.
   Старик продолжал что-то громко орать, извиваясь на траве, когда Ларс и Рагнар увидели двух всадников.
   Рагнар проверил прицел - единичка, встал на одно колено и вскинул мушкет.
   Ларс тоже приготовился стрелять, не забыв прежде прошипеть Рагнару:
   - Огонь по команде, твой - справа.
   - Слушаюсь, господин фенрик.
   Всадники приблизились к вопящему старику и разбросанным трофеям. И это были не агаряне!
  
  
  
  
  
   Глава 6.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   У реки неподалёку от Ноймюнстера, вечер 05.06.1645.
   (автор - "Безбашенный")
  
   Решив вернуться в фатерлянд после пятилетней службы на чужбине, кирасирский вахмистр Рольф Арнульфссон, ридер вон Бьёрнвальд, и представить себе не мог, какими сложностями это обернётся. Нет, трудности-то он предвидел - но другие, совсем другие. Хотя королева Кристина и издала указ об амнистии не слишком тяжко провинившимся военным преступникам, в осаждавшем Глюкштадт полку Христиансена могли оказаться близкие друзья, а то и родственники заколотого им 5 лет назад на дуэли наглого сынка достаточно влиятельной в столице персоны. Такой вариант был бы явно чреват новой дуэлью, весьма нежелательной при его репутации закоренелого бретёра - ведь амнистия относилась только к прошлым прегрешениям, никак не к будущим. А дуэль в действующей армии, да ещё и в военное время - преступление серьёзное. Особенно, если опять убьёшь на ней кого-нибудь не того - тут могут и не посмотреть на то, что ты-то как раз на службе сейчас не состоишь. К этому он был готов, твёрдо решив драться лишь тогда, когда явным зачинщиком будет противник. Оказалось - не того он опасался. Ну кто бы мог подумать, что первоклассный шведский полк и несколько отрядов немецких и шотландских наёмников не просто разобьют, а размелют в пыль даны? Пускай даже и с какими-то непонятными союзниками, то ли курляндцами, то ли московитами - встреченные им беглецы ничего внятного растолковать не могли.
            И теперь вместо спокойной езды по нормальной дороге, где опасаться следовало только разбойного отребья, Рольф был вынужден пробираться к Висмару по узким лесным тропинкам, да ещё и в полном боевом вооружении.
   0x01 graphic
   Ему-то что, он привычен, а вот его пажу Карли приходилось несладко. Учитывая риск нарваться на данов, Рольф наплевал на запрет пажам носить боевое оружие и приказал парню облачиться в тяжеловатый для него полудоспех. Оба ехали верхом на громадных боевых тяжеловозах, да Карли ещё вёл в поводу вьючную лошадь, нагруженную пожитками. Вот только усталость давала о себе знать, и мальчишка периодически начинал клевать носом. Вот как сейчас...
          - Разлепи глаза, раззява! - прошипел Рольф, почувствовав лёгкое беспокойство своего жеребца Тролля. Поняв сразу же всю серьёзность момента, паж молчаливым кивком подтвердил свою готовность и стал медленно подтягивать за повод вьючную лошадь. Запасной конь Рольфа, на котором ехал Карли, был выдрессирован не так хорошо, как Тролль - но не настолько, чтобы выдать седоков неуместным ржаньем, а вот вьючного нужно было попридержать. Он не успел совсем чуть-чуть - вьючный всё-таки заржал...
          - Громовержец Тор! Говорил же, держи его на коротком поводу! - раздосадованный Рольф даже стукнул кулаком по луке седла, - Теперь они знают о нас! Ладно, что сделано, то сделано. Проверь мушкетон и пистолеты и держи их наготове. Да не верти головой как сова - мы с тобой едем себе, никого не трогаем и ничего не подозреваем, гы-гы! - от зловещей хозяйской ухмылки парень невольно поёжился.
          - Разбойники это или датский драгунский патруль - тяжёлых мушкетов у них быть не может, а для наших полудоспехов опасны только они, - инструктировал его вахмистр, - Держись позади и левее. При столкновении выбираешь самого опасного напротив себя и по моей команде валишь из мушкетона, после чего... нет, если их окажется больше, чем мне бы хотелось, одной пары тебе не хватит - возьми-ка ещё вот эти. И пока я, разрядив свою пару, буду работать шпагой, ты будешь расстреливать остальных. Шпагу обнажаешь только в крайнем случае и не лихачишь с ней - твоё дело продержаться, покуда я не разделаюсь с прочими.
            Оба слегка приопустили забрала шлемов - так будет легче и быстрее опустить их полностью - и неторопливой рысцой направились дальше, старательно имитируя беспечность. Возле поворота тропы Тролль снова вздрогнул - и даже слегка всхрапнул. Руки Рольфа плавно легли на рукояти пистолетов, опёршись на их массивные набалдашники - это был условленный сигнал для Карли, который тоже как бы невзначай перехватил поудобнее лежащий поперёк седла мушкетон.
   0x01 graphic
   И когда до их слуха донеслась отдалённая брань, оба были готовы дёйствовать. Слегка шевельнулись кусты - и Рольф качнул головой, отчего перо на шлеме качнулось гораздо больше, указывая Карли направление - это был ещё один условный сигнал для него. И когда едва заметное шевеление ветвей справа окончательно выдало ему засаду противника, вахмистр растопырил ладони и удовлетворённо сжал рукояти пистолетов - хлопок Карли по прикладу мушкетона означал, что паж тоже готов и ждёт только команды. Теперь из кустов донеслось и приглушонное шипение, слов было не разобрать...
            - Готовьсь! - негромко проговорил Рольф, и оба его пистолета тут же мягко выскользнули из седельных кобур...
            - Ба, его рыцарская милость Сигурдссон, который совсем не Сигурдссон! - раздалось из кустов дурашливым тоном на нормальном шведском языке, после чего ветви раздвинулись, и из-за них показался тот, кто только и мог такое брякнуть - старый служака Ларс Юхансон, изрядно замызганный, но с бляхой фёнрика на латном воротнике, - Неужели мои глаза меня не обманывают, и передо мной сам благородный вельможа вон Бьёрнвальд?!
            - Уфф... Ну разумеется! А где же мне ещё быть? - Рольф откинулся на заднюю луку седла и опустил пистолеты, оперев их на колени, - Разве ж можно надолго оставлять твою ветеранскую честь без присмотра?
            Обалдевший от таких великосветских разговоров Карли только растерянно хлопал глазами, так что оба вояки расхохотались. Впрочем, когда из кустов вылез напарник Ларса, обалдел и Рольф. Не каждый день рядовые мушкетёры шведской пехоты разгуливают по лесу в каком-то странном шёлковом белье (Рольфу стоило определённых усилий удержать попытавшуюся отвалиться челюсть). Если не считать бандольеры на поясе и мушкета никогда не виданного прежде образца.
           - Так-так... И на кого же господин фёнрик - с повышением тебя, кстати - тут изволит охотиться?
           - На кого, на кого... На агарян, конечно!
           - Гм... Чего?! Громовержец Тор! Откуда здесь взяться туркам?
           - А кто говорит о турках? Я говорю о проклятых исчадиях ада, этих наёмниках данов, которые на днях расчехвостили наш полк в хвост и в гриву! Агарянами мы их окрестили оттого, что сами они себя называют как-то похоже, мой солдат не разобрал...
   - Рядовой Рагнар Петерссон! С лёгким поклоном представился молодой солдат, который оказался к тому же босым.
   - Ваша милость! Так называли проклятых исчадий ада матросы с галеры, на которой прислали из Вестервика в Висмар пополнение, меня в том числе. Ещё они называли их "агарцами" , чётко доложил Рагнар.
              Тут связанный пленник Ларса, на которого Рольф и его паж только теперь обратили внимание, громко и весьма эмоционально выкрикнул одно короткое, но характерное слово, выдавшее с головой его национальность. Это слово на языке московитов означало то ли досадную оплошность, то ли гулящую женщину - как-то так, в зависимости от ситуации.
  
   Глава 7.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   У реки неподалёку от Ноймюнстера, вечер 05.06.1645 и утро следующего дня.
   Посмотрим, что ты скажешь после пары схваток и груды кровавых тел своих солдат. (C) Хван Д.И. "Хозяин Амура"
  
   Рагнар подошёл к продолжавшему извиваться на земле седоголовому старику и дважды ударил его окованным железом прикладом мушкета по рёбрам. Раздался хруст костей, старик захрипел и затих.
   - Этот, старый хрен, получается, тоже "агарянин"?
   - Да, это агарянин, причём не самая последняя шишка в их воинстве! Не торопишься? И какие черти занесли тебя, Рольф, в это проклятое место в такое невесёлое время?
   - Не тороплюсь. Дырявое голландское корыто едва не потонуло, только чудом дотянув до Хузума. Там пришлось прикинуться польским наёмником, взвращающимся домой из Фландрии.
   Ларс в очередной раз проверил ремни, которыми был связан старик. Не выпуская мушкета из рук, дождался пока Рагнар оделся и обулся, не забыв натянуть на голову шапочку молодого агаряниа, которая ему явно понравилась. Одевание не заняло много времени. Затем вручил ему свою карманную подзорную трубу. После пережитого несколько минут назад ужаса от мысли, что враги их настигли, лишних слов не потребовались. Подхватив денежный пояс и солидно звякнувший кошель датчанина Рагнар поспешил к ближайшему высокому дереву.
   Перетряхнув остальные трофеи, Ларс разразился проклятьями. Ничего съестного среди них не оказалось, а пули от пистолетов датчанина не подошли ни для его пары, ни для пистолета Рагнара. Хотя, если найти подходящий камень, то с них можно будет попытаться ободрать лишний свинец. Но после такой процедуры о точном выстреле можно и не мечтать.
   Осталась непроверенной только странная плоская кожаная сумка старика агарянина.
   Тем временем Рольф и Карл, мальчишка лет двенадцати, представившийся как паж его милости Рольфа Арнульфссона, ридера вон Бьёрнвальд, распаковали свои пожитки, и, расстелив на траве какую-то рогожку, вытряхнули на неё съестные припасы.
   Рот Ларса мгновенно наполнился слюной.
   - Мы уже четыре дня сидим на одной воде и гадах, которых удавалось поймать Рагнару.
   - Угощайся! Рольф изобразил из себя радушного хозяина.
   Быстро набив брюхо почти свежим хлебом и чудесным сыром, Ларс вспомнил о Рагнаре.
   Ещё через пять минут, Рагнар, которого сменил на дереве Карл, на удивление солидно для голодавшего четыре принялся за ужин. Хватать куски с рогожки и спешно запихивать их себе в рот Рагнар посчитал ниже своего, необычайно возросшего за последние полчаса, достоинства.
   Ларс и Рольф понимающе переглянулись - перед ними степенно ужинал не оголодавший новобранец, а бывалый солдат.
   Быстро осмотрев окрестности и не обнаружив ничего подозрительного, Рагнар занялся более приятным занятием - подсчётом честно заработанных сегодня монет и размещением их в своём поясе.
   Свен, отправляясь домой, естественно, не смог удержаться и похвалился своей богатой добычей за пять лет службы. Но, даже не зная точной стоимости невиданных агарянских золотых, Рагнар с уверенностью мог бы поручиться, что его добыча за сегодняшний день была никак не меньше. И это не считая стоимости оружия. Впрочем, стоимость оружия и в самом деле можно было не считать - продавать его Рагнар не собирался. А при мысли о безвозвратно потерянном мушкете Свена, так напоминавшем родной дом и мастерскую деда, хотелось в очередной раз приложить проклятого агарянского старика башмаком. Разве что шпагу датчанина, да и то, следовало хорошо подумать. Это Свен, с его двумя пистолетами и умением стрелять из них мог позволить себе не таскать на себе шпагу, в памяти же Рагнара отложились два промаха подряд по датскому драгуну на коне.
   Уминая сыр и хлеб, Ларс начал подробный рассказ о бое под Глюкштадтом и последующих событиях. Когда плотно набитый желудок сыто заурчал, а рот освободился, рассказ пошёл ещё быстрее. Рагнар, громко чавкая, только кивал и отпускал соответствующие междометия, когда к нему обращал свой взор господин фенрик,
   Рольф задумчиво молчал. На все заданные им вопросы Ларс ответил, и эти ответы его не радовали.
   И тут на покрытую крошками и огрызками рогожку было вывалено содержимое странной сумки старика.
   Звякнул плотно набитый монетами полотняный мешочек со дна сумки. Ларс его проворно подхватил и развязал- сверкнули золотые монеты, целое состояние. Рагнар завистливо вздохнул, ему было грех обижаться на свою добычу, но Ларс теперь смог бы скупить половину Вестероса, если конечно до него удастся добраться.
   Кроме этого в сумке была куча каких-то бумажек, переплетённая кожей небольшая книга и, руки Рольфа предательски задрожали, когда он развернул и торопливо пролистал ещё одну тоненькую книгу в потёртой обложке из плотной синей бумаги с жёлтым кругом с буквами в центре, совершенно не заинтересовавшую Ларса, поглощённого пересчётом монет.
   - Ты думаешь это у тебя в руках состояние?
   - Что ты имеешь ввиду?
   - Вот это, он повертел в руках книгой (малый Атлас мира, Москва, 1982) стоит гораздо дороже твоих жалких медяков, вашего с Рагнаром оружия с моим Троллем и шкур всех нас четверых со всеми потрохами вместе взятых! Если твои "агаряне" не круглые идиоты, а судя по твоему рассказу, они не идиоты, нас так просто в покое не оставят! И скорее всего уже утром будут здесь.
   -Из-за этой книжицы???
   - Именно из-за неё! Не желаешь одним глазком взглянуть на родной Вестерос?
   Рольф быстро пролистал книжицу и открыл её странице 65-66.
   Ларс и Рагнар стукнулись головами одновременно потянувшись к Рольфу. Перед их глазами были знакомые очертания Скандинавии и Балтийского моря....
   Рольф подрагивающими пальцами убрал в сумку агарянина его бумаги. Он решил пока не заострять внимание на том, что его поразило в этой книжечке больше всего. Не понять смысл чужих букв составивших слово "Москва" было невозможно, хотя цифры 1982 явно обозначавшие год издания вызвали, мягко говоря, недоверие, у учётом того, что у московитов на дворе был семьтысяч-какой-то год от сотворения мира.
   Вторая книга (в кожаной обложке) была "Наставлением по стрелковому делу для 14,5-мм однозарядной винтовки обр. 1633 года "Ангарка" и 14,5-мм револьверу образца 1634 года "Песец". Майоров так и не успел толком изучить материалы наставлений - во первых для этого у него не было достаточно свободного времени, а во вторых в части касающейся 14,5-мм револьвера "Песец" оно уже начало устаревать - в Ангарске готовился к серийному производству "Песец-2" обр. 1642 года, одними из первых экземпляров которого он до недавнего времени владел сам. Тем более, что стрелять из "Ангарок" было кому и без него.
   От его единственного уцелевшего глаза не укрылось то, как побледнел и задрожал проклятый швед, которого нелёгкая принесла на помощь двум тупым грабителям и садистам. Когда они презрительно бросили бумаги, которым не было цены, алчно начав пересчитывать червонцы, предназначенные для осведомителей, у него затеплилась было надежда, которая теперь рухнула. Он с трудом удержался от матерной тирады в адрес своих мучителей, рёбра ныли, не иначе ненавистный "Киса Воробъянинов" в молодости" сломал ударом приклада одно или даже пару.
   Шведы тем временем обсуждали, как им удобнее сделать засаду.
   Если тот, которого звали Рольф, говорил тихо, то слова Ларса иногда были слышны вполне отчётливо.
   -Почему не желательно шуметь? Наоборот - нам надо привлечь внимание, чтобы погоня мимо не проскочила.
   - Оружие у чертей весьма надёжно, это нам пришлось почувствовать на своей шкуре, а как чудно сидят в ладонях их пистолеты! Рольф, с чего это ты стал таким осторожным? Небось собираешься жениться?
-Так вот, пока Рагнар и Карл с мушкетами проклятых агарян на том берегу реки будут изображать засаду (не знаю как Карл, но мой точно кого-нибудь подстрелит) мы из трёх
   этих королевских шестизарядных пистолетов и шести обычных неужто дюжину чертей не положим?
   -К пистолетам старика сотня патронов, к мушкетам - 240, к пистолету Рагнара, да маловато, всего дюжина. Но, в общем, хватит на маленькую войну. Перезарядить пистолеты всё равно не успеть.
   -Боюсь, что впарить Рагнару твой мушкетон не получится. Лучше пусть он сам втолкует твоему пажу, как обращаться с агарянским карабином
Шведы приблизились, стали слышны слова и Рольфа
   -Так-так... Но ведь ты ж не с сёдел стрелять собрался, надеюсь? С конями кого оставим? Или ты всерьёз полагаешь, что я оставлю своего Тролля (да ты только глянь, каков! Настоящий рыцарский тяжеловоз!) и свои пожитки на полный произвол "неизбежных на море случайностей"? Да разве ж для этого я честно благородно мародёрствовал?!
-Тогда пускай смотрит и за нашими лошадками тоже. Согласись, агаряне явно не скупились, когда их покупали! Может быть, они подадут голос в подходящий момент? Действительно, если Карл и в самом деле не умеет толком стрелять, то лишний раз подставлять под пули молокососа нет смысла.
   -Это Карл не умеет стрелять? Силёнок у сопляка, конечно, пока ещё маловато, но ....
   Договорить Рольф не успел. За спиной беседующих грохнул выстрел из агарянского мушкета, пуля с визгом полетела вдоль реки.
   Шведы одновременно обернулись.
   Слегка побледневший Рагнар сидел на земле. Случилось то, что должно было рано или поздно случиться при попытках несколько раз подряд зарядить и разрядить огнестрельное оружие, да ещё делая это по быстрее и используя боевой патрон.
   - Он сам выстрелил!
   Рагнар взялся за рифлёную рукоять затвора и откинул его в сторону. Потом потянул его в сторону приклада и вытянул из ствола дымящуюся гильзу. Наклонил влево мушкет - гильза вывалилась на землю из ствольной коробки.
   - Ну вот, теперь вся округа знает о том, что мы здесь. Теперь можно опробовать и остальное оружие, пока не стемнело, хуже уже не будет. Произнёс Рольф.
   У Ларса тоже давно чесались руки опробовать агарянские пистолеты, так что делать взбучку Рагнару он не стал. Оставалось два дела: подготовить мишень (Ларс уже присмотрел выбеленный дождями и водой торчащий из реки рядом с берегом пень) и заткнуть пасть проклятому агарянину, в очередной раз обрушившего на шведов поток брани.
   На этот раз Рагнар не стал бить старика, хотя окованный железом затыльник приклада так и просился в очередной раз обрушиться на его рёбра. В рот старика был засунут скомканный грязный шейный платок Рагнара, пролежавший в кармане несколько дней после боя. Старик яростно вращал единственным уцелевшим глазом и мычал, когда Рагнар надел на пень его шапочку, ничем, впрочем, не отличающуюся от той, что была на голове и у него самого.
   "Учебные стрельбы" заняли совсем не много времени. Ларс и Рольф расстреляли по 6 патронов из пистолетов старика, вернее, уже Ларса. Также Ларс сделал и пробный выстрел из пистолета Рагнара, которой тот ему безропотно отдал, разумеется, на время.
   Рагнар и Карл сделали по пять выстрелов из мушкетов, последовательно с 50, 100, 150 и два с 200 шагов. Рагнар не промахнулся ни разу. Карл, стреляя из короткого агарянского мушкета, который вместе с бандольерой вручил ему Ларс, не смог попасть в пень с 200 шагов. Ларс ободряюще похлопал его по плечу.
   - Ничего, пользуйся. А если пришьёшь хоть одного агарянина - мушкет и бандольера со всеми патронами твои!
   Рольф сверкнул глазами: Ларс не стал с ним спорить, когда он хотел оставить Карла с лошадьми, но теперь, после такого "аванса" его надо будет привязывать к Троллю, что врядли поможет. Как мальчишка удержится от соблазна заполучить мушкет?
   Ничего не подозревающий о начавших было закипать страстях Карл был снова отправлен на свой "наблюдательный пункт", но уже с агарянским мушкетом и бандольерой. Но затем произошло нечто, из ряда вон выходящее.
   Рагнар, подходя к взиравшим с пистолетами в руках на изрешечённый пулями пень Ларсу и Рольфу, глубокомысленно произнёс:
     - Промазать невозможно! Разница - как между моим старым детским самопалом и мушкетом Свена!
   Ларс собрался-было ответить что-то в том же духе, но по поводу пистолетов - и прикусил язык, услыхав неразборчивую для него фразу пленного агарянина, прокарканную уж очень издевательским тоном. Кавалерист же, наморщив в раздумьях лоб, пробормотал:
- Какая Жигуль... гм... или Жизель? Какая Мерседес? Гм... При чём тут вообще француженки? Пробормотал Рольф, тут же забыв о Тролле, которому завтра грозило остаться без присмотра и вспомнив об одной из своих многочисленных пассий - Марии Мерседес дель Олмо, вдову торговца шерстью, не вовремя перебравшегося из Испании во Фландрию..
   - Да когда же это кончится! Мне уже осточертело слушать оскорбления этого мерзавца!
   Выкрикнул Ларс и принялся избивать агарянина, предварительно заткув рот подобранным с замли платком, который тот ухитрился выплюнуть за время, пока шля стрельба.
   Майоров, который с вонючим платком во рту не мог даже кричать и в который раз за день потерял сознание под градом ударов и пинков.
   - А ты не перестарался? Хорошо бы допросить этого московита, задумчиво произнёс Рольф.
   - Московита? А ведь и вправду мне показалось, что язык, на котором он кричит, чем то знаком.
   Через несколько минут старик пришёл в себя, отлитый водой из своей же шапочки, в которую чудом не попала ни одна пуля.
   Однако допрос быстро надоел Ларсу - не смотря на все ухищрения (Ларс самолично сломал московиту-агарянину два пальца на руке) тот только сыпал из своего рта, как из дырявого мешка отборной бранью и нестерпимыми оскорблениями, причём в основном на шведском. Терпеть это не было ни сил, ни желания, особенно при подчинённом, даже не смотря на то, что Рагнар отошёл подальше и старательно делал вид, что наблюдает за противоположным берегом речушки, у которой они остановились.
   Предоставив Рольфу возможность общаться со стариком тет-а-тет, Ларс растянулся на земле у невысокой берёзки и начал вспоминать московитские слова, которые запомнил во время своей недолгой службы в Киеве. Воспоминания плавно перетекли на панночку, к которой иногда захаживал и наконец остановились на случае, когда его отряд был направлен в какое-то местечко пресечь бунт тамошней черни, чем то недовольной. Выловленных бунтовщиков, не долго думая, посадили на кол.
   - А вот это мысль! Как орали проклятые московиты, когда их сажали на кол! Или это были не московиты, вроде бы московиты должны жить в Москве, но почему они ругались и кричали как этот старик? Да какая к дьяволу разница!
   - Рагнар! Ты выполнил моё приказание придумать казнь для этого исчадия ада, чтобы он перед тем как подохнуть, кричал погромче и мучался подольше?
   -Так точно! Думаю, господин фенрик, "кровавый орёл" ему понравится!
   Тем временем Рольф, утирая рукавом пот, приблизился и встрял в разговор.
   - Боюсь, что "кровавый орёл" не понравится нам, произнёс он.
   - Московит, заслуживает чего-то более, гм, достойного для этих дикарей.
   - Предлагаю посадить его на кол! Тем более он всё время без устали говорит про задницу, не понял только, про свою или про наши!
  
   После чего Рольф двумя ударами своего палаша срубил несчастную березку и закипела работа.
   Ларс задумчиво ошкуривал финским ножом Рагнара кол, а сам Рагнар, в полголоса сыпал проклятья в адрес старика и про себя в адрес выдумщиков-офицеров, ковыряя агрянским или уже московитским, хрен их разберёт, стилетом с мушкетного дула землю и выгребая её руками. Вскоре ему на помощь пришёл Карл.
   Рольф продолжал о чём-то пререкаться со стариком, причём не на шведском языке, а на московитском.
   Вскоре Ларс решил, что кол и такой сойдёт, отложил нож и задумался о завтрашнем дне.
   К утру была готова и яма.
  
   Ещё в сумерках, кони шведов были переправлены на противоположную сторону реки, воды в которой оказалось чуть выше колена, и укрыты неподалёку в небольшом овражке. Карл привязал поводья к упавшему в овраг дереву.
   Рагнар шагами дважды промерял расстояние от кустов, в которых вчера прятался с Ларсом, ширину реки и расстояние до опушки леса на противоположной стороне реки.
   После чего присмотрел старую ель в десятке шагов от опушки, в корнях которой было удобно пристроить мушкет, а если что - спрятаться за её стволом.
   На всякий случай присмотрел место и для Карла.
   Тем временем Карл собрал разбросанные вчера стреляные гильзы, пустил шапку старика по течению и забрался с трубой Ларса на дерево уже на другом берегу.
   Всё было спокойно. Обвешанные оружием Рольф (мушкетон, 4 пистолета, в том числе два нарезных и шестизарядный пистолет Ларса - бывший старика) и Ларс (два рейтарских пистолета датчанина и два шестизарядных его и Рагнара) приготовили себе места в "ближних кустах"
   Наконец все были готовы к встрече.
   Тишину позднего утра тем временем разорвал отчаянный крик старика и не менее громкая ругань Ларса, всё таки забывшего снять с него шёлковое бельё.
   Но, не развязывать же ему руки с ногами и не вытаскивать кол обратно?
   Наконец, всё было кончено. Кол спихнули в яму, когда раздался свист Карла. Едут.
   Рольф и Ларс не торопясь пошли "занимать места". Но вдруг Ларс вернулся, с улыбкой потрепал по щеке в изнеможении замолчавшего старика и двумя сильными ударами рукоятки рейтарского пистолета выбил ему зубы и сломал челюсть. Полюбовался на проделанную работу и нанёс ещё один сильнейший удар. На землю медленно закапала густая тёмная кровь смешанная со слюной - говорить своим искалеченным ртом Майоров больше не мог и только громко стонал.
   -Наконец то ты заткнулся, проклятый московит! Довольно проговорил Ларс и рысцой побежал в кусты.
  
   Отделение конных разведчиков сержанта Фрола Кузьмича Усольцева-Бельского гнало лошадей с предрассветных сумерек, при которых они покинули лагерь у Глюкштадта. Фрол немного поколебался, взять ли ему в погоню за обнаглевшими шведами, среди бела дня похитивших старика Майорова и застреливших Лёшку Векшина и датчанина-толмача, семь человек и по две заводные лошади или все десять, но тогда заводную лошадь можно было взять только одну.
   Саляев настоял на отделении в полном составе. Впрочем, шведам без заводных лошадей уйти будет нелегко, если вообще возможно, и чего Ринат Равильевич так волнуется? Саляев трижды повторил Фролу, что возможно, шведы устроят засаду и чуть ли не насильно заставил поддеть под мундир собственный бронежилет, проверил оружие (у каждого была сабля, "ангарка" со 120 патронами и по два "Песца" с тремя десятками), не считая патронов в седельных сумках.
   Небо постепенно хмурилось, но следы трёх лошадей были чёткими, порой среди них можно было различить и капли свернувшейся крови. Не иначе, гады избили старика. Хотя Усольцев-младший и недолюбливал Майорова за его грубые шутки. Ходили слухи, какой-то молодой офицер из поляков, доведённый Майоровым до отчаяния, вообще однажды бросился на него со штык-ножом, но был обезоружен и бит. Вроде-бы как-то проблему уладили, отослав поляка на Амур.
   Мысли о Майорове прервал донёсшийся откуда-то из далека отчаянный, полный страдания и долго не замолкавший крик. Что там происходит? Причём кричали явно неподалёку от небольшой речушки, обозначенной на нарисованной от руки не очень подробной карте.
   Разведчики дали своим коням шенкеля и двинулись в направлении реки, тем более что и вчерашние следы вели туда-же. Через несколько минут крики прекратились.
   Почуяв впереди воду, лошади и сами рвались вперёд, хотя за густыми зарослями, покрывавшими берег, её не было видно.
   Вот уже река, скорее речушка, рядом, Фрол привстал в стременах и осмотрелся, вроде бы среди кустов мелькнуло что-то светлое, когда до него донёсся тяжёлый стон.
   В руках у всех десяти были револьверы и Фрол не особо опасался засады - даже если кого и подстрелят - от судьбы не уйдёшь. В то, что два шведа смогут оказать серьёзное сопротивление, он не верил. Держали на прицеле ближайшие кусты - до опушки леса за рекой было метров 150 и опасаться нападения от туда не приходилось. Сам Майлоров неоднократно утверждал, что попасть в цель из шведского мушкета на расстояние более 70 метров невозможно. Ну, максимум 100. А освоить "Ангарку" тупым средневековым варварам и вовсе не по силам. По крайней мере за ночь.
   Неожиданно разведчики увидели потрясшую их картину: на брегу реки спиной к ним виднелась посаженная на кол фигура в шёлковом ангарском белье!
   - Ах вы мрази! Не сдержался кто-то за спиной у Фрола.
   - Смотрите в оба! Рыкнул он подчинённым и пустил коня вперёд. Он, как и все его солдаты, при желании, управлял конём имея обе руки свободными - два десятка "Песцов" были направлены своими дулами на ближайшие кусты.
   - У шведов, если они не убрались, нет ни единого шанса, пронеслась мысль в голове Фрола мысль.
   Через мгновение пуля, выпущенная Рагнаром с опушки леса, попала ему в левое плечо, перебила кость и уже в виде безобразной свинцовой кляксы окруженной её обломками, проскользнула между панелями бронежилета под мышкой, сломала ребро и прошила оказавшеся на её пути лёгкое. Фрол потерял сознание от боли ещё до того, как его тело кулём упало на землю.
   Карл тоже попал. Его пуля разорвала горло одному из ангарских разведчиков, который захрипел и выронив револьверы безуспешно попытался зажать страшную рану, оставленную 14,5 мм безоболочечной свинцовой пулей.
   - Засада!
   В ту же секунду шквал револьверных пуль прошёлся по опушке леса. А ещё через полминуты всё было кончено. Громко стонали раненые ангарские солдаты, дёргали ногами и жалобно ржали умирающие лошади.
  
   Рагар, удобно устроился между корней ели, проверил прицел - 2, и положив мушкет поверх снятой агарянской шапочки задумался. Вытащить патрон из бандольеры в таком положении будет не просто и не быстро. После недолгих раздумий, он сунул ещё два патрона в рот и приготовился стрелять.
   Невдалеке, тоже устраиваясь по удобнее, завозился Карл.
   Рагнар заранее его предупредил:
   - стреляешь только лёжа, один раз после меня, ждёшь, когда они перестанут стрелять в ответ и уползаешь к лошадям. Голову не поднимать - черти стреляют удивительно точно и быстро. Целься в пояс.
   Рагнар прицелился в сидящего на колу старика. Замечательно. Вдали показались с десяток всадников. Превосходно, их даже меньше, чем рассчитывали Ларс и Рольф.
   Можно стрелять. Даже нужно. Агаряне-московиты уже прошли место где лежал Рольф и немного не дошли до Ларса. У каждого из них в руках по два пистолета, направленных на кусты, где лежат офицеры и которых могут заметить в любую секунду.
   Но Рагнар медлил - он высматривал, не будет ли на ком-нибудь из врагов вожделённой плоской сумки на кожаном ремешке. Есть, у одного на боку сумка! Выстрел!
  
   Не обращая внимания на громкие шлепки двух пуль, явно в кого-то попавших, остальные восемь оставшихся невредимыми разведчиков мгновенно развернулись к лесу и разрядили револьверы в направлении двух пороховых дымков на опушке. Врагов, как и ожидалось, двое! Может кого-то эти пули и зацепят, но, главное, они дадут выиграть время.
   Обученные лошади послушно и быстро легли на траву, прикрыв собой солдат, но в тот момент, когда разряженные револьверы уже были в кабурах, а винтовки ещё не были готовы к стрельбе, из ближайших кустов раздались частые хлопки выстрелов.
   Ларс успел разрядить свой "Песец-2" и сделать четыре выстрела из "Песца". Рольф сделал 5 выстрелов из "Песца-2" и один из своего нарезного рейтарского пистолета, когда всё, казалось бы, было кончено.
   По крайней мере по одной пуле в спине имели все враги, зацепили даже нескольких лошадей.
   Тем временем Рагнар, спрятавшийся за толстой елью от града пуль, быстро перезарядил трофейную "Ангарку" и продолжал смотреть через прицел. Из кустов вышли Ларс и Рольф. Рагнар взял на мушку Ларса, поднявшего над головой руку с револьвером, когда над одной из лежащих лошадей поднялась голова владельца вожделённой сумки с драгоценностями!
   - Вот же живучие твари! Одной пули им почти всегда мало!
   Рагнар быстро перевёл прицел под неё и нажал на спусковой крючок. Выстрел.
   Мозги и кровь из разнесённой пулей головы окатили Ларса, только что заметившего опасность: один из раненых врагов (это был пришедший в себя Фрол Усольцев) попытался поднять револьвер. Ларс уже ничего не успевала сделать, как и недавно на лесной дороге.
   - Проклятье! Третий раз! Я до гробовой доски не расплачусь с этим засранцем Ранаром! Весело выкрикнул Ларс.
   - А Карли теперь будет говорить, что он всё утро чесал хвост Троллю, ухмыльнулся Рольф. Того, что с опушки стреляли два мушкета почти одновременно, нельзя было не заметить.
   - Осталось собрать трофеи и двигать в Висмар! Или устроим ещё одну засаду?
   - А всё таки мы с тобой, Ларс, два дурака, произнёс Рольф. Ни одного пленного. А те трое, что ещё стонут - явно не жильцы.
   Ещё через час были собраны трофеи, дорезаны раненые лошади и раздеты догола убитые и раненые московиты - как и ожидалось, они все тоже были в шёлковом белье. Правда на ногах у них были не странные тонкие и короткие чулки, а нечистые обширные куски полотна, которые, как и короткие тонкие чулки, побрезговали брать.
   Карл, с перевязанным первой попавшейся чистой тряпкой лицом, его зацепила отколотая револьверной пулей и теперь будет шрам на щеке, сидел с трубой на дереве, Рольф упаковывал вьюки с винтовками, Ларс напяливал на себя вожделенное щёлковое бельё, когда Рагнар, одетый в такую же как и на Ларсе чудесную кирасу, но густо залитую агарянской кровью, за ноги притащил к сидящему на колу ещё живому Майорову семь трупов и трёх ещё живых.
   К всеобщему удивлению шведов, раненые московиты-агаряне начали просить не убивать их! Как будто с такими ранами они могут выжить! Собравшийся было нанести своим палашом "удары милосердия" Рольф о чём-то переговорил с ними по московитски, пожал плечами и запрыгнул в седло.
   Из единственного глаза Майорова одна за другой на песок текли слёзы.
   Ещё через час небо потемнело, крупные частые капли тёплого летнего дождя упали на траву. Когда посланное вдогонку на спешно купленных у датчан лошадях ещё одно отделение оказалось на берегу реки, живых там уже не было.
  
   Глава 8.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   У реки неподалёку от Ноймюнстера, 06.06.1645 день.
   (автор - "Безбашенный")
  
   Для чего Рольф настоял на выезде на дорогу у брода и абсолютно ненужном переходе на ту сторону речки, Ларс понял не сразу. Они уже проехали какое-то время по дороге дальше, когда нагнавший хозяина мальчишка Карл совершенно серьёзно отрапортовал ему:
 - Можно возвращаться, господин вахмистр!
И когда кирасир так же невозмутимо подал кавалькаде знак поворачивать обратно, фёнрика так и подмывало съязвить о вечно подтрунивающих над пехотным армейским маразмом господах кавалеристах, у которых его якобы гораздо меньше. Вот как сейчас, например. И обязательно съязвил бы, если бы не знал уже Арнульфссона, в боевой обстановке предельно рационального. И совсем уж изумился - хорошо, Рагнар не заметил - когда вахмистр старательно объехал валяющиеся на дороге свежие следы конского присутствия и подал знак остальным сделать то же самое. А затем кавалькада перешла на крупную рысь - туда двигались медленным шагом - и неподалёку от брода вообще съехала с дороги. Какой-то проблеск понимания у пехотного фёнрика появился, но окончательно он понял смысл странной затеи кавалериста только когда, не выезжая на нужный им берег, Рольф повернул кавалькаду по прибрежному мелководью в нужном им направлении.
          - Хорошо придумал! - одобрил Ларс, - Теперь нас и с собаками не выследят. Только чего так долго, наши лошади ведь наследили сразу за бродом... А, понял! Копыта были ещё мокрые.
          - Не только, - усмехнулся кирасир, - Наследили ваши лошади, а я ждал, когда отметятся и наши. Разницу понимаешь?
          - Гм... А, ну да! Ещё бы! Фальконетное ядро рядом с мушкетной пулей! - тут фёнрик не удержался со смеху, представив себе горящие торжествующим огнём глаза погони, "безошибочно разгадавшей" жалкую уловку нашкодивших и убегающих шведов, - Да, ради этого стоило потерять немного времени.
          - С настоящей кавалерией этот фокус вряд ли пройдёт, но я расчитываю на то, что эти... гм... агаряне, гы-гы... всё-таки пехота, - добавил вахмистр, - Раз уж даже тебе пришлось поломать голову - так они будут ломать её уж всяко дольше.
          По воде двигались до вечера, и только для ночёвки выбрались на берег. Выбранное для этого Рольфом явно не самое удобное место Ларса уже не удивило - он бы и сам подстраховался примерно так же. И только когда углубились в лес и нашли небольшую полянку, кирасир осмотрелся и предложил спешиваться.
          У небольшого, разведённого в специально вырытой яме костерка, расположились на расстеленных плащах. На этот раз Карли извлёк из дорожных баулов не только хлеб с сыром, но и изрядной величины копчёный окорок, а вслед за ним - и небольшую баклажку, в которой что-то соблазнительно булькало. У обоих пехотинцев едва слюни не потекли.
- И ты, изверг, столько времени морил нас голодом! - фёнрик с картинной дурашливостью изобразил пламенное негодование.
           - А это тебе за Сигурдссона! - с такой же показушной мстительностью поддержал шутку вахмистр, - Раз тот давний урок хороших манер так и не пошёл тебе на пользу - приходится наказывать строже!
           - Ах, ну да, как же я мог забыть! "Это для других ветвей моего рода я могу быть Сигурдссоном, а для всех прочих, и для тебя, каналья, в том числе, я - Арнульфссон!" , - Ларс достаточно натурально передразнил гневную рольфовскую отповедь семилетней давности, - Но ты сам-то замечаешь, как с годами у тебя портится характер? В тот раз ты мне всего лишь зарубку на память оставил, а в этот уже приговорил к долгим мукам голода! Это все господа кавалеристы так звереют со временем или только ты? - и оба расхохотались, заметив отвисшие челюсти молодёжи.
            Плотно подкрепившись и определив Рагнара в дозор, а Карли позаботиться о лошадях, господа ветераны выкурили по трубке и развалились на плащах.
            - Да, это русские, - задумчиво проговорил Рольф, - Но какие-то особые. Не московиты и даже не литвины. Я вообще не знаю, с кем их сравнить. В языке очень много неизвестных мне слов, так что понимал я твоего пленника только с пятого на десятое и догадывался только об общем смысле фраз. Вдобавок, сам понимаешь, он в основном рассказывал мне не о себе, а о нас и наших прямых предках, гы-гы. Ну и просто вставлял ругань вообще не по делу - русские любят ругаться даже без намерения оскорбить, а просто для связки слов. Как-то раз зимой наш управляющий-хольмгардец сказал мне... как же это на их языке... а, вот: "Odyen schapka na khren, a to uho zamyorznet" - я смеялся до слёз, когда он перевёл мне это на нормальный человеческий язык. Ну а у этого я с трудом выделял нормальные слова из потоков брани. Куда там до него московитам!
            - Ну и что тебе удалось понять по делу?
            - Гораздо меньше, чем хотелось бы. Он сказал, что пока их тут не особенно много, всего тысяча, но на всю нашу Швецию хватит и этого. Гм... На его месте я бы преувеличил где-то раза в три...
            - Похоже на то. Иначе мы бы знали о них давно и гораздо больше.
            - Ещё он сказал, что их страна где-то страшно далеко на востоке, намного дальше Московии, и нашим туда вовек не добраться - даже если бы какое-то чудо помогло нам пройти сквозь Московию. И что для нас они - вообще другой мир, перед которым наш - как сопливый мальчишка перед взрослым. И знаешь, судя по их оружию, тут он не так уж сильно преувеличивает. Грозился, что через несколько лет нам и это их оружие покажется детскими игрушками. И что нам даже этого никогда не научиться делать, как бы мы ни пускали газы от усердия, гы-гы. И при этом он опять сказал про этих француженок - Жизель... нет, всё-таки Жигуль и Мерседес. Я так и не понял, при чём тут женщины, говорили ведь об оружии. Или у агарян принято называть оружие женскими именами? Странно, ни об одном народе с такими обычаями я не слыхал.
   Вот, собственно, и всё. Остальное - ругань, оскорбления и угрозы, доброй половины которых я даже приблизительно не понял. Конечно, у нас ему бы развязали язык как следует и вытянули бы гораздо больше полезных сведений...
            - Ты считаешь, что его следовало доставить в Стокгольм живым?
            - Не знаю. Что-то подсказывает мне, что вытянутые из него сведения мало помогли бы нам - иначе он не сказал бы мне и этого. А кроме того, Ларс, тебе уже поздно было об этом думать. Обошлись вы с ним достаточно круто. Теперь, представь себе, доставляем мы его в фатерлянд, сдаём по инстанции. Пленника сочтут настолько ценным, что в обмен на сведения - пока ещё только разберутся, что толку от них мало - согласятся удовлетворить многие из его запросов. И как ты думаешь, откажут ли ему в такой малости, как очень серьёзные неприятности у одного пехотного фёнрика и одного кавалерийского вахмистра? А придраться ведь, сам знаешь, при желании и к стоящему у дороги дубу можно. Так что уже хотя бы поэтому сохранение его жизни было не в наших интересах - отчего я и не возражал против расправы.
            - Ну, раз даже ты в кои-то веки одобряешь моё решение - это уже что-то, хе-хе.
            - Но теперь нам нельзя признаваться в том, что он попался нам живым. Мы спугнули разбойников, те удрали, а этот уже корчился на колу.
            - Резонно. Ну а ихняя солдатня?
            - Эти уверяли, что их вылечат даже с такими ранами. Странно, конечно - но как знать? После оружия и карт я не склонен считать любое их слово сознательным обманом. Да и какой бы им иначе был смысл продлевать собственные мучения? Лишнего они не видели, так что затыкать им рты смысла не было.
  
   Глава 9.
   Ринат Саляев, комендир ангаского экспедиционного батальона.
   Бывший шведский лагерь у Глюкштадта, 08.06.1645 ночь.
  
   Саляев посмотрел на свои "Командирские" часы, 03.07. Спать не хотелось, хотелось водки. Было слышно, как в каких-то 30-ти метрах от его палатки ходил и порой тяжело вздыхал часовой. На столе перед Саляевым горела оплывшая восковая свеча и лежали три пули. "Пуля-куколка", извлечённая за несколько минут до смерти из Алексея Векшина и смятый кусок свинца (ошмётки замши были выброшены) из ноги Есугэя Чойбалсана. Пару часов назад к ним прибавилась ещё одна. На невысоком цилиндре неправильной из- за деформации формы, из тела одного из убитых разведчиков (медик сразу обратил внимания на отличающуюся от прочих рану) явно были видны следы шести нарезов.
   Самый главный оптимист его батальона, яростно убеждавший всех и каждого в отсталости и тупости средневековых шведов, теперь лежал у медицинского пункта батальона закутанный в попону и нанизанный на берёзовый кол, вышедший из горла.
   А рядом с ним лежали тела десяти лучших разведчиков батальона.
   Вчера после обеда Саляев как раз обсуждал с Андреем Валерьевым начмедом своего батальона из попаданцев, состояние здоровья пленных шведов. В ходе медицинского осмотра у всех шведов поголовно был выявлен педикулёз, почти половина была заражена чесоткой. Двух сифилитиков расстреляли ещё утром, тащить заразу в Ангарию или тратить на лечения отребъя драгоценные антибиотики никто не собирался.
   Десяток шведских пленных, прошедших медосмотр последними, ожидали окончания доклада, который делал начмед Саляеву, когда к медпункту шагом подошли шесть лошадей с привязанными к ним наспех сделанными волокушами.
   Сопровождавшие их тунгусы молча выложили в ряд перед Саляевым одиннадцать тел. Все десять разведчиков были раздеты догола, Майоров - в нижнем белье. Но его тело было обезображено следами жестокого и продолжительного избиения. И кол. Начмеда передёрнуло - всем была известна страсть Майорова к упоминанию анально-ректальной тематики во время брани.
   Доклад командира отделения был краток:
   Шведы всё таки решились на засаду. Причём их оказалось не двое, а четверо. В качестве приманки был выставлен нанизанный на кол, и, по видимому, ещё живой Майоров. Чтобы не дать возможности предупредить разведчиков - ему ударами чего-то тяжёлого (опять, что-то тяжёлое!!!) по лицу изувечили рот.
   Когда разведчики приблизились - их обстреляли с опушки леса. Судя по ранам - две или три пули из "Ангарок" попали в людей. Одна из которых убила сержанта Фрола Усольцева, попав в бок и проскользнув между пластинами бронежилета.
   Разведчики ответили огнём из револьверов и попытались завязать огневой бой с засадой, когда их, как в тире, в спину, расстреляли из ближайших кустов невесть от куда взявшиеся два других шведа. Как оказалось, стреляли они не только из трофейных револьверов, но и из какого-то аутентичного нарезного оружия 17-го века.
   То, что разведчики смогли ранить одного из стрелявших с опушки (одна из лёжек оказалась в крови) было слабым утешением.
   После того, как всё было кончено - убитых и раненых обобрали до нитки и уложили перед сидящим на колу Майоровым.
   -От преследования противника я решил отказаться! Они здорово запутали следы и ушли по воде вдоль реки. Пока разобрались - прошло много времени. Закончил доклад сержант.
   - Твою мать! Не удержался начмед, ведь чортовы шведы со своего сраного дуба в течение трёх дней, как на ладони, видели, что творил в своей палатке старый козёл!
   Отношения между Майоровым и начмедом были весьма натянуты, и сейчас, не смотря на осуждающие взгляды начавшей собираться у медпункта толпы, он не стеснялся в выражениях.
   - На разведчиках нет ни одной раны от холодного оружия! После беглого осмотра сделал заключение начмед.
   -Раненых не добивали - все трое умерли от потери крови!
   Но начмеда слышали только Саляев - на глаза толпе солдат и офицеров "новоангарцев" попалась кучка жавшихся друг другу шведов.
   Прекратить избиение стоило определённых усилий, а когда конвоир-эльзасец уже уводил утирающих кровь шведов, кто-то из молодых офицеров, путая немецкие и шведские слова, пролаял им в след:
   - Завтра с утра половина из вас будет сидеть на колах, а остальных мы увезём в Сибирь и скормим белым медведям!!!
   Ночную тишину разорвал чей-то отчаянный крик.
   - Тревога!!! В ружьё!!! Заорал часовой рядом с палаткой Саляева и выстрелил из винтовки в воздух.
   Саляев выхватил из кабур два револьвера и выскочил из палатки.
   Случилось то, чего больше всего боялось командование ангарцев - в лагере при свете Луны шла отчаянная рукопашная схватка.
   Постепенно ситуация прояснилась - в лагере дрались тёмные и светлые фигуры.
   В тёмной одежде были шведы, в светлом белье - ангарские солдаты. То тут, то там сверкали вспышки выстрелов, но схватка шла в основном тем, что подвернулось под руку.
   По началу шведы начали было теснить ангарцев. У многих шведов в руках были лопаты, кирки или топоры - инструмент, с которым они днём занимались обустройством лагеря.
   Ангарцы, выскакивающие из палаток, вынуждены были защищаться голыми руками. Но очень быстро дало о себе знать численное превосходство, в руках ангарцев заблестели штыки и ножи, офицеры стреляли из револьверов.
   Уже в утренних сумерках немногочисленных оставшихся на ногах шведов загнали в их наспех сколоченный из горбыля барак, хотя войти в него никто не решался - пара смельчаков с проломленными головами лежала в дверях.
   Взвод агнарцев в винтовками в руках уже выстроился перед бараком и готовился к стрельбе, когда Саляев рядом с собой услышал голос начмеда.
   - Ринат, тебе не кажется, что чего-то не хватает?
   - Чего? Машинально переспросил Саляев.
   - Овчарок, рогатых касок и "шмайссеров" у наших солдат. Сейчас они дадут по бараку пару-тройку залпов, а потом подожгут. Тех кто будет выскакивать - переколят штыками.
   Мы, сами не заметили когда, превратились в настоящих фашистов. Как в кино про 41-й - добиваем раненых, пытаем и расстреливаем пленных, тех, кто поздоровее - гоним на работу в "фатерлянд" - Нерчинским рудникам нужна рабочая сила. Да что там - вот, вполне себе концлагерь и охрана из озверевших эсэсовцев, подавляющая бунт.
   Валерьев плюнул и ушёл в свою палатку.
   Когда взошло солнце - барак догорал.
   Правда копать яму для новой могилы пришлось уже самим ангарцам - эльзасцев, одежда которых ничем не отличалась от одежды пленных шведов, тоже перебили до последнего человека. Труп Эжена Тербланша не нашли, впрочем, его никто и особо и не старался найти. Залитая кровью шляпа с роскошным пером была брошена в общую могилу. Ангарцев не прельщали глупые цацки дикарей из 17-го века.
   Батальон Саляева потерял под Глюкштатом в общей сложности 53 человека убитыми - ночная рукопашная обошлась ангарцам в 22 бойца. Ещё сотня была ранена. Впрочем, никто из раненых не умер, а на выбитые зубы, выдавленные глаза, откушенные или отрубленные пальцы и уши никто уже не обращал внимания. Так же без следа исчезла ещё одна винтовка и снаряжение с убитого в самом начале боя часового. Но на этот раз Саляв решил не связываться с погонями за средневековыми разбойниками.
  
  
   Глава 10.
   Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   Висмар, 08.06.1645 ночь.
  
   На закате в город въехали четыре всадника, ведущие в поводу ещё шесть лошадей, две из которых были нагружены странного вида тюками.
   Если бы не то, что трое из четырёх были явно шведскими военными, на шее у одного даже была бляха фёнрика на латном воротнике, возможно старуха-хозяйка постоялого двора и остереглась бы отворить ворота. Не ровен час - разбойники, удавят ни за грош. А что потом будет с единственной и любимой внученькой?
   Не торгуясь, четвёрка сняла весь второй и последний этаж из целых трёх комнат на ближайшем к городским воротам постоялом дворе, отнюдь не обременённом большим числом клиентов. Собственно, по словам хозяйки, постоялец у неё был один - какой-то отставной солдат, имя которого она запямятовала и который уже несколько дней подряд с раннего утра уходил в порт, а вечером за ужином (входит в стоимость номера, господа, готовит внученька, выпивка за отдельную плату) вливавший в себя жбан пива и всю ночь храпевший так, что стёкла дрожат. Сегодня он ещё не вернулся.
   Выслушавший хозяйку Ларс громко заржал
   - Вот будет фокус, если этот солдафон окажется Свеном!
   - Лучше бы этот солдат и в самом деле оказался Свеном. Задумчиво ответил Рольф.
   Старушка-хозяйка постоялого двора подняла с постели внучку. Один из гостей, мальчишка лет двенадцати, с обмотанным окровавленной грязной тряпкой лицом вызвал у девицы жалость. Пока хозяйка показывала комнаты и считала серебряные монеты, полученные от новых постояльцев, а постояльцы перетаскивали в одну из комнат тюки, она занялась мальчишкой.
   Карл сидел запрокинув голову на скамье, когда Магда, так девицу звала старуха-хозяйка, отмачивая тёплой водой слой за слоем размотала тряпку. Затем она промыла начавшую уже воспаляться рану холодной водой, прочистила подвернувшейся под руку вязальной спицей, вытащив пару небольших кусочков дерева, снова промыла водой . Затем вздохнула, достала иголку и катушку шёлковых ниток и двумя стежками соединила края раны. Больше ничего она сделать уже не могла - безобразный шрам на левой щеке останется на всю жизнь. Карл молча перенёс все манипуляции, сжимая побелевшими пальцами скамью.
   Ларс так и не дождался Рагнара, отправленного к хозяйке за какой-то мелочью.
   Делать нечего, пришлось идти самому, орать и сыпать проклятьями на весь дом он не стал.
   Каково же было удивление Ларса, когда он увидел Рагнара, из-за дверного косяка внимательно наблюдавшего за перевязкой, которую делала внучка хозяйки. Ларсу даже показалось, что Рагнар вот-вот пустит слюни. Впрочем, девица и в самом деле была заслуживающая самого пристального внимания. Ларс тихонько подошёл к Рагнару и прошептал ему на ухо:
   - Когда закончит перевязку, дай девке монетку (только не вздумай давать золотую), поблагодари за помощь боевому товарищу (расскажешь потом ей о своих подвигах) и не жалей слов, описывая свой восторг от её неописуемой красоты.
   После чего отвесил Рагнару ободряющий, практически ласковый подзатыльник и поднялся наверх, забыв, зачем спускался.
   Оставалось сделать три дела: поужинать, разбраться с трофеями и выставить за ворота постояльца, лишние глаза и уши им не нужны.
   Вскоре ужин был готов.
   Старухе-хозяйке Рольф приказал подать еду и вино в одну из комнат.
   Магда принесла огромную чугунную сковороду с чудесно благоухающей жареным луком и салом яишницей из четырёх десятков яиц, свежий хлеб, сыр и пузатый кувшин с вином.
   Карл, которому было больно жевать, получил огромную глиняную кружку с холодным молоком и маленькую чашку с мёдом. Уходя, она бросила на Рагнара весьма красноречивый взгляд.
   Насытившись и изрядно употребив, Рольф и Ларс принялись за трофеи.
   Тем временем Карл и Рагнар с нескрываемым интересом разглядывали картинки из агарянской книжички в кожаном переплёте - "Наставлению по стрелковому делу". Имеющее вид комикса, с большим количеством ярких и подробных картинок и минимумом текста, оно сразу привлекло их внимание.
   Вскоре в комнате у стены стояли все 12 агарянских мушкетов, в т.ч. мушкетон Карла и лежали два десятка револьверов, рядом с ними возвышалась гора бандольер убитых агарян, наполненных патронами - по 120 в каждой.
   Затем перетряхнули запятнанные высохшей кровью мундиры. Своё место на столе занял десяток туго набитых кошелей.
   (Фрол Усольцев и его разведчики были казачьими детьми и не задумываясь набили мошну обирая трупы и пленных).
   Правда, Рагнар чуть не плакал - в карманах "его" агарянина ничего не было - Фрол отдавал свой кошель одному из товарищей, чтобы звоном монет не вызывать вопросы у Саляева и других офицеров. Вожделённая "командирская" сумка тоже оказалась практически пуста - в ней Фрол держал бинокль и больше ничего.
   Глядя на Рагнара, Ларс не мог удержаться от смеха.
   - Дорогой друг! Произнёс он вкрадчивым голосом, а не соблаговолите вы показать своим отцам-командирам денежный пояс, который, как всем нам известно, висит у вас на брюхе.
   Рагнар соблаговолил. Его губы дрожали, а лицо покрылось красными пятнами, в голове крутилась мысль о том, что сейчас у него отнимут все его деньги.
   Рольф старательно прятал в усах улыбку.
   - Убъю! Всех зарежу сегодня же ночью, если хоть одну монету возьмут! Пронеслась мысль в голове Рагнара.
   Ларс высыпал монеты из пояса Рагнара на стол и вдруг с возмущением произнёс:
   - Какое безобразие! У такого отличного бойца, как Рагнар Петерссон, убившего двух агарян, а может быть даже и трёх, и трижды за какую-то неделю спасшего от верной смерти своего командира, то есть меня, фёнрика Ларса Юханссона, в поясе так мало золотых и так много серебра???
   - Серебряные монеты конфискуются в пользу Шведской Короны! А в благодарность за совершённые подвиги Шведская Корона в лице фенрика Ларса Юханссона выдаёт рядовому Петерссону золотые монеты по числу конфискованных серебряных!
   Под смех Рольфа и Карла (Карл придерживал челюсть двумя руками - рана могла раскрыться) Ларс пересчитал серебряные монеты Рагнара и отсыпал из мешочка Майорова ровно столько же золотых червонцев.
   После чего высыпал на стол монеты из кошеля одного из агарянских солдат и ссыпал в него серебро.
   - Это тебе, Рагнар, на карманные расходы! Ты знаешь, куда их можно потратить! Ларс заговорщицки подмигнул.
   Рагнар стоял красный как варёный рак, прижимая к груди набитый золотыми монетами пояс и кошель с серебром.
   - А теперь серьёзно! Ларс сделал паузу.
   - Рагнар, не смей пока светить агарянское золото! Если вдруг тебе не хватит серебра в кошеле, в чём я сильно сомневаюсь, добавлю. Но об этом золоте никто не должен знать. Во первых, нас, возможно, будут искать, а во вторых, мы не знаем цены агарянских монет. Вполне возможно, что их разумней всего будет потом переплавить.
   -Вопросы есть?
   -Никак нет! Рявкнул Рагнар.
   - И не забуть отмыть от крови агарянскую кирасу, чует моё сердце, эти кирасы нам ещё послужат!
   -И ещё, Ларс взял бинокль. Эту штуку я забираю себе, а тебе взамен дарю свою любимую трубу!
   Рагнар не возражал и радостно закивал головой.
   За фёнриком Ларсом Юханссоном он был готов идти в огонь и воду!
   Затем Ларс перевёл взгляд на Рольфа, прищурился и грозя грязным пальцем с чёрной каёмкой под ногтем произнёс:
   - Видел я, как ты затрясся, когда смотрел бумажки грязного старикашки!
   А затем изменив тон с ехидного на торжественный, произнёс:
   - Но в знак своего уважения к Вам, блистательный владетель замечательного замка Бъёрнвальд, и при условии пожизненного беспрепятсявенного посещения винного погреба этого самого Бъёрнвальда, разрешите преподнести столь Вам полюбившиеся карты!
   -А чего ещё с тобой, винохлёбом, прикажешь делать? Только потрудись сперва свести со своим супероружейником Просперо, пока ещё трезвый.
   - Он не Просперо, он Свен, произнёс заплетающимся языком Ларс. Но сведу. Завтра. Если встретим его здесь. Или дома, в Вестеросе.
   - И ещё! Чуть не забыл! Мы с тобой, дражайший Рольф, будем на охоту вместе ездить. В смысле, охотиться будешь ты сам, а вот кушать бъёрнвальдских кабанчиков будем вместе!
   Рольф с улыбкой развёл руками.
   -А теперь, господа, я спать. Похоже я изрядно перебрал! У старой карги крепкое винцо! Рагнар! Пррриказываю проводить отца- командира в его апаррртаменты!!!
   Ларс поднялся, глядя одним глазом (если смотреть двумя - в глазах двоилось) проверил пистолеты датчанина и, прихватив шпагу пошёл к двери.
   У Самой двери он остановился и неожиданно твёрдым голосом произнёс:
   - Рольф, я надеюсь, с остальными трофеями ты сможешь разобраться сам, не забыв про своих боевых товарищей. И сильно не напрягай с чисткой агарянского железа красу и гордость доблестной Шведской армии рядового Петерссона! Ему, весьма вероятно, предстоит сегодня бессонная ночь!
   Ларс и Рагнар удалились. На удивление Рагнара, Ларс не рухнул на кровать, а методично осмотрел комнату, проверил, надёжно ли закрыто окно, спрятал один пистолет под подушкой, а другой сунул в карман снятого при помощи Рагнара камзола. Прислонил в головах кровати к стене шпагу и только после этого выпроводил его дверь, звякнув щеколдой.
   Перед дверью комнаты, в которой были сложены трофеи Рагнар замер, и прислушался, там как раз вахмистр Арнульфссон произносил длинную речь, адресованную Карлу:
     - Господин Ингварссон, не будете ли вы так любезны напомнить мне, для чего в армии отдаются приказы? А?! Не слышу! Ах, для исполнения? Тогда, тысяча троллей, за каким Локи вас понесло геройствовать, оставив порученный вам пост?! Нет, выстрел-то ты, Карли, произвёл отменный, и за него твой отец гордился бы тобой - но всё-таки за самовольство тебя следовало бы хорошенько выдрать ремнём. Поскольку я тебе не отец, я унижать тебя таким мужланским способом не стану - но когда мы доберёмся до приличного постоялого двора...
   - Как, мы уже на постоялом дворе? И давно? Это абсолютно ничего не меняет!
   -Ты лично выдраишь всё трофейное оружие так, чтоб блестело как сам знаешь у кого сам знаешь что. И если я после этого найду там грязь... Что значит - за что? А как тебя ещё прикажешь к дисциплине приучать? Да я в твои годы... а впрочем - Локи с тобой. Если вычистишь хорошо - в мелкие закоулки, так и быть, не полезу. Но только я ж тебя знаю, негодника, наверняка уговоришь Рагнара помочь тебе... Так вот, чтоб служба тебе мёдом не казалась, я дополнительно запрещаю тебе в течение целых двух недель залазить на чердаки постоялых дворов и кричать оттуда "Кукареку"! (Рагнар сложился пополам от хохота)
   - А теперь - исчезни с глаз!
   Когда Рагнар приоткрыл двери и заглянул в комнату, Рольф лицом вниз лежал на постели, а Карл стягивал с него сапоги. Правда недвусмысленно торчащее из под подушки гранёное дуло его нарезного пистолета говорило, что кавалерист готов к ночным неожиданностям, если они таки случатся, ничуть не хуже пехотинца. Палаш стоял в головах кровати примерно в том же месте, что и шпага в соседней комнате.
   Рагнар тоскливо взглянул в окно на последние лучи заходящего солнца и вместе в Карлом занялся не разобранными трофеями.
   Агарянские мундиры, штаны, сапоги, шёлковые подштанники и рубашки были сложены в отдельные кучки. Завтра их надо будет отдать Магде или хозяйке в стирку и починку
   Монеты, кучей лежащие на столе были рассортированы:
   Медные, серебряные, золотые, золотые ангарские и сложены в соответствующие кошели и спрятаны. Завтра "отцы командиры" пускай сами делят.
   После чего Карл, собрав объедки ушёл на кухню, вскоре вернувшись с двумя кувшинчиками с пивом, которые были выставлены на подоконник, рядом с недопитым кувшином с вином. Рагнар отхлебнул из кувшина - рейнвейн! Вздохнул и приступил к чистке оружия.
   В прикладах всех агарянских мушкетов оказалась прикрытая подпружиненной стальной шторкой пещерка, в которой сидел тоже подпружиненный стальной пенальчик с набором для чистки! Какая прелесть! Кроме того, на каждой из 10 бандольер агарянских солдат (у рохли и датчанина такого не было) на поясе висел карманчик с маленькой жестяной баклажкой, доверху наполненной земляным маслом! Для протирки стволов и деталей оружия пустили выуженные из карманов агарянских мундиров обширные квадратные тряпки, некоторые из которых были видны следы соплей, но выбора всё равно не было.
   Когда Рагнар вычистил свой мушкет, два своих револьвера и два револьвера Ларса, он сходил вниз - и четверть часа посидел на кухне у Магды. Старуха-хозяйка спала, а отставного солдата всё ещё не было.
   Ввиду отсутствия посторонних Магда одарила Рагнара поцелуем и он опять поднялся наверх.
   Ещё через час (невычищенными оставались три мушкета - Рагнар чистил мушкеты агарян, Карл - револьверы) в дверь поскреблись. Рагнар расцвёл, отвесил Карлу ласковый подзатыльник и, не забыв прихватить свежевычищенный заряженный револьвер и недопитый кувшин с вином, выскользнул за дверь.
  
   Глава 11.
   Свен Бюргерсон, наёмный солдат.
   Висмар, середина дня 05.06.1645.
   (глава написана при помощи жительницы Висмара госпожи Лизы http://forum.say7.info/member210.html )
  
   Пустой обоз добрался до Висмара быстро и без приключений, не смотря на то, что охрана, его сопровождавшая была почти-что символической.
   К середине третьего дня пути телеги, грохоча окованными железом колёсами вкатились в городские ворота, после чего обоз рассыпался - мобилизованные для перевозки военного груза висмарские обыватели шустро рассосались по cвоим дворам.
   Свен соскочил с телеги и, нигде не задерживаясь, поспешил в порт. Однако, там его ждало разочарование: гавань была совершенно пуста, если не считать несколько пропахших тухлой селёдкой рыбацких лоханей.
   Разочаровано плюнув с пирса в воду, Свен покрутил головой в поисках места, где можно было бы перевести дух и собраться с мыслями.
   Первым на глаза ему попалось окружённое деревьями здание пограничной заставы.
   Бросив на землю свои пожитки Свен присел в тени, вздохнул и потянулся за трубкой и кисетом.
   Через несколько минут аромат турецкого табака проник в открытое окно и защекотал ноздри с самого утра изнывающего от безделья мелкого таможенного чиновника Ганса Шлимана.
   - А кто это там дымит у меня под окнами??? Пробурчал себе под нос круглый и розовый, чем-то напоминающий молочного поросёнка чиновник и осторожно выглянул в окно.
   - Ага! Очередной отставник собрался отбыть в "милую Швецию"! Глаз Ганса был намётан, а в голове тотчас возник не раз и не два отработанный план.
   Не далее, как позавчера, этот проверенный план был им в очередной раз реализован в отношении трёх пытающихся добраться до родного Выборга финских рейтар, которые, должно быть, тут Ганс ухмыльнулся, уже пропили своих лошадей и взялись пропивать накопленные за время службы монеты. Ещё неделя - и обобранные до нитки и страдающие с похмелья "хаккапелисы" будут вновь завербованы в шведскую армию, правда, на этот раз в пехоту. А Ганс получит свой честно заработанный процент от владельцев пивной, близлежащего борделя и даже от одного из многочисленных королевских вербовщиков.
   Неспешно поднявшись, довольный собой чиновник вышел на улицу. Однако встретившись глазами с мирно курившим трубку солдатом, почувствовал, что первоначальный план начал рушиться.
   Да, ни в пивной, ни в борделе сидевший под деревом головорез не оставит ни одного лишнего эре. И хорошо ещё, если сам не удавит какого-нибудь зазевавшегося горожанина за пару риксталеров.
   Впрочем, хитроумный Ганс проворачивал свои делишки уже не первый год, и пока шла вялая беседа ни о чём с неожиданно расщедрившимся и угостившим его табаком шведом, в голове у него рождался очередной блестящий план.
   Давно пора вложить накопленный непосильным трудом капитал в какое-нибудь прибыльное дело... например, в покупку постоялого двора...
   Но покупать по честному? Брррр.
   Вот будет здорово, если этот швед соблазнит, или наоборот, его самого соблазнит внучка старой ведьмы фрау Ланц и парочка сбежит в Швецию, на родину предков, хе-хе, в этой чортовой семейке ложиться под шведскую солдатню, похоже, традиция...
   Глядишь, старуха отчалит вселед за внучкой и продаст свой постоялый двор если не за полцены, то, по крайней мере, не торгуясь...
   А если даже ничего не произойдёт - то известный процент за найденного постояльца всё равно обеспечен....
   Мысль о том, чтобы заполучить постоялый двор самому в качестве приданого в голову господину Гансу Шлиману, мелкому таможенному чиновнику, похожему на розового молочного поросёнка, не приходила - женщины его мало интересовали. О том, кто его интересовал на самом деле, Ганс боялся даже думать, предпочитая проводить свободное время за кружкой пива с истекающими жиром сосисками или ароматной копчёной рыбкой.
   В общем, не прошло и четверти часа, как на дверях заставы красовался амбарный замок и городские ворота со стороны гавани прошли два человека: поражённый гостепреимностью висмарцев бывший солдат и местный мелкий таможенный чиновник, вынашивающий свои далеко идущие планы.
   Сразу за городскими воротами Свен с любопытством и опаской (подцепить сифилис было легче лёгкого) остановился перед городским борделем Но поскольку посещение сего заведения в планы пока не входило, со вздохом двинулся вслед за висмарцем, совершенно добровольно вызвавшимся проводить его до "недорогого, но весьма приличного постоялого двора".
   Дальнейший путь по улицам города пролегал мимо других привлекательных сооружений: здесь были многочисленные закусочные и пивные, мастерские и склады, наверняка доверху набитые самыми различными товарами.
   Тем временем немец расхваливал достоинства каждого заведения - почти в каждой пивной, коих больше полутора сотен, варили собственный сорт, а порой и не один пива,
   а запах закуски вызывал обильное слюноотделение.
   Однако, имея на плечах мешки с пожитками и тяжеленный чехол с двумя мушкетами Свен остерегался куда-либо заходить. Украдкой наблюдая за шведом, Ганс убедился в верности выбранного плана действий.
   Не быстро, но и не медленно пройдя мимо неизменно удивлявшего приезжих здания в котором размещался заводик по обработке рыбы, парочка направилась вдоль канала протекавшего через весь город к центру Висмара.
   - Остановиться, конечно, можно и здесь, задумчиво проговорил Ганс, однако Свен даже не замедлил шаг около нарядной и богато украшенной гостиницы.
   - Ну и дела! Не смог сдержать своего удивления швед при виде очередной пивоврани, совмещённой с закусочной, а точнее ведущих внутрь неё ворот: Посетители заведения могли въехать в заведение прямо на коне и не слезая с него опрокинуть кружку-другую пива!
   Но вот и центр Висмара! Впрочем, вполне справедливо опасаясь уличных воришек, без сомнения шнырявших в толпе горожан
   Двинулись дальше, на самую окраину, где дома были уже далеко не такие аккуратные, как возле порта или в центре города. А вскоре, у ещё одних городских ворот, швед и немец остановились у постоялого двора фрау Анны Ланц.
  
   Глава 12.
   Свен Бюргерсон, наёмный солдат.
   Висмар, день 08.06.1645.
   (глава написана при помощи жительницы Висмара госпожи Лизы http://forum.say7.info/member210.html )
  
   Свен Бюргерсон уже второй час, а может больше или меньше, кто знает, часов то у него не было, сидел за не особенно чистым грубо оструганном, но крепко сбитым дощатым столом портового кабака и старательно накачивал себя пивом.
   В уже преизрядно затуманенных алкоголем мозгах, роилось, как всегда, много мыслей одновременно.
   Не далее, как около двух часов назад, Свен в компании с тремя в стельку пьяными "хаккапелисами", с которыми он познакомился утром в порту, завалился в публичный дом.
   Но то, что в отличие от едва державшихся на ногах финнов он был совершенно трезв (кружка тёплого пива, выпитая им на завтрак не в счёт) было роковой ошибкой: вид тамошних лахудр вызвал в нём оторопь, а озвученная цена за "чистую любовь" - ужас.
   В результате, под пьяный гогот бывших Выборгских рейтар и хихиканье "жриц любви" Свен позорно сбежал, сжимая в припадке скупости вспотевшей ладонью монеты, приготовленные для развлечений.
   Но сбежал не далеко.
   Поскольку сумма на развлечения была выделена ещё в первый вечер в Висмаре, то надо было её потратить! Если уж не на висмарских женщин, то хотя-бы на всимарское пиво, которое было без всякого преувеличения превосходным, это раз, а два - дома такого пойла просто не найти!
   Заодно в спокойной обстановке пустого кабака, на единственного посетителя которого, забившегося в самый дальний и тёмный угол можно было не обращать внимания, подвести итоги трёх дней пребывания в Висмаре.
   Если не считать пустующего порта и постоянно откладывавшегося по этой причине отбытия в Швецию, дела шли весьма удачно, с самого первого дня!
   Разве не удачей была встреча с похожим на поросёнка немцем, услужливо проводившим Свена в дешёвый, но при этом опрятный постоялый двор?
   При этом Свен ухитрился с пользой избавиться от своего кисета, набитого турецким табаком, всучив его немцу, расплывшемуся от удовольствия да ещё и пообещавшему, что если в порт зайдёт какой-нибудь корабль, непременно прислать посыльного!
   Очень удачно были сделаны и покупки - приезжать домой с пустыми руками было бы неудобно, а те же покупки в Стокгольме встали бы в разы дороже.
   В общем, будет чем обрадовать Хелену!
   Хотя, прежде всего подарки были сделаны самому себе - новая одежонка, башмаки с блестящими пряжками и, проторговавшись почти час, отличный набор слесарных инструментов, который был опробованы в тот же вечер.
   Свен недовольно поморщился.
   Он так и не понял, за счёт какого колдовства происходит воспламенение порохового заряда в агарянских патронах!
   И мушкет, и пистолет были им тщательнейшим образом изучены (заодно и вычищены, т.к. за время дороги до Висмара лёжа обёрнутыми во влажный плащ покрылись лёгким налётом ржавчины) в первый же вечер. В этом оружии странным образом переплелись совершенство и отсталость! Тщательность внешней отделки и отсутствие каких-либо клейм, кроме двух рядов цифр, один из которых, несомненно обозначал год изготовления.
   Причём дата была поставлена задом наперёд!
   Ствол и мушкета и пистолета (Свен сильно заподозрил, что пистолетный ствол является обрезком мушкетного) были изготовлены по уже не часто уже встречающейся технологии - навиты из проволоки и затем прокованы! Стволы шведских мушкетов, да и немецких
   тоже, уже давно сваривали из свёрнутой спиралью на оправке полосы, что было в разы быстрее и дешевле, чем навивать на оправку проволоку и затем её проковывать.
   Но патроны!
   Естественно, Свен не смог удержаться от соблазна и на следующее утро в припрыжку помчался за город опробовать мушкет и пистолет. Стрельба из них вызвала восторг!
   Но разочаровние настигло Свена, когда он попытался разобраться, каким образам воспламеняется порох.
   Первой мыслью было, что в задней части патрона установлен маленький кремень и тёрка, трущиеся друг об друга при ударе курка, который передавался патрону через специальный боёк в затворе мушкета, в пистолете же без всяких ухищрений боёк был закреплён непосредственно на курке.
   Мысль, казалось, подтвердилась видом трёх закопчённых отверстий на дне гильзы. В центральное и самое большое из которых Свен без колебаний сунул самую большую иглу, которая была у него, и легко выбил маленький медный стаканчик с вмятиной, который должен был содержать кремень и тёрку, но оказавшийся абсолютно пустым.
   Вооружившись напильником из свежекупленного набора, Свен решил таки победить проклятых колдунов! И каково же было разочарование, когда извлечённый из нещадно распиленной новой гильзы цилиндрик оказался заполнен некоей твёрдой однородной субстанцией!
   Мысль о необходимости посетить церковь и во первых возблагодарить Бога за счастливо пережитые 5 лет военной службы, а во вторых просить ниспослать решение проблемы воспламенения не заставила себя долго ждать и была исполнена уже утром.
   Свен вдруг почувствовал, что притаившийся в уголке заведения посетитель внимательно его рассматривает, причём даже не столько его, сколько торчащую из-за пояса рукоятку арарянского пистолета!
   Внимательно приглядевшись в наглецу, бывший подмастерье вспомнил, что уже где-то его видел, ага, не далее, как сегодня утром в церкви св. Марии!
   Именно этот молодой человек о чём то шептался с пастором, когда всласть помолившись Свен решил осмотреть внутреннее убранство церкви, да так и замер перед крестильной купелью , огороженной старинной кованой решёткой!
   Как из под земли выросла старушка-немка и поведала Свену историю "Чортовой решётки", выкованной из одного куска металла:
   Жил- был молодой кузнец. И полюбил он дочку Мастера. Но кузнец был небогат, а Мастер не соглашался отдать за него свою дочь, пока кузнец не заработает достаточно денег, чтоб ее содержать.
Шел кузнец по городу в расстроенных чувствах и не мог придумать, где же добыть денег.
Вдруг подошел к нему какой-то господин и сказал, что хочет заказать ему решетку для крестильной купели.
- Я хорошо заплачу. Если сделаешь все, как я попрошу, получишь 100 гульденов.
Кузнец с радостью согласился, ведь это была как раз та сумма, которой ему не хватало, чтобы соединиться с любимой девушкой.
- Вот мои условия - сказал господин
Решетка должна быть выкована из сплошного куска металла.
На каждом пруте должно быть завязано 4 узла.
И сделать ты ее должен за один день. Начать работу с первым
криком петухов и закончить с последним боем часов.
Кузнецу стало не по себе. Он понял, как трудно будет выполнить эту работу. Но он вспомнил о любимой и согласился на эти условия.
А когда дело дошло до подписания договора, оказалось, что его придется подписывать кровью.
Тут и стало понятно юноше, что за господин сделал ему заказ.
Он, конечно, испугался, но надежда заработать так необходимые ему 100 гульденов, пересилила страх. И договор был подписан.
С первыми петухами он приступил к работе. Работал очень старательно и быстро. Но все же, когда часы стали отбивать последние удары, он понял, что не успевает завязать четвертый узел на последнем пруте.
В отчаяньи упал он на колени и призвал на помощь Бога. В ответ раздался оглушительный грохот, от которого юноша потерял сознание. А когда он пришел в себя, увидел свой договор, а на нем обещанные 100 гульденов.
На последнем пруте решетки так и не хватало одного узла. Так что неизвестно, то ли черт не заметил этого, то ли Бог оказался сильнее черта....

На одном из прутьев решетки действительно было только три узла!
   Свен, прекрасно понимавший немецкий, засмеялся, не обращая внимания на обернувшихся пастора и стоящего рядом с ним молодого человека и громко произнёс:
   - Со мной произошла такая же история, только я был подмастерьем не кузнеца, а оружейника, а когда мастер выставил меня вон, я встретил не дъявола, а королевского вербовщика. Но Бог тоже меня не оставил, хотя и не за день, как ваш трусоватый кузнец, а за пять лет службы Короне, я заработал даже больше 100 гульденов! Надеюсь, что Бог меня не оставит и впредь!
   И вышел из церкви, не обращая внимания на грустно вздохнувшего пастора, ставшего белее мела молодого человека и чуть было не плюнувшую ему вслед старушку.
   Дверь портового кабака с грохотом отворилась и в заведение ввалились уже знакомые "хаккапелисы", да не одни, а с одной из уже виденных Свеном лахудр! Свен тяжело застонал, хотя за последние пару часов и три кружки вылаканного крепкого пива дамочка изрядно похорошела!
   Бедный Проныра-Томас был прав - ничто так не украшает женщину, как несколько кружек пива или вина в желудке у мужчины!
   В общем, пьянка продолжилась - разгоряченные финны сорили деньгами! Постепенно кабак начал наполняться портовым сбродом и, Свен удивлённо протёр осоловевшие глаза - матроснёй!
   Французы! Услужливо шепнул ему в ухо пронёсшийся мимо кельнер.
   Совершенно незаметно увязавшаяся за "хаккапелисами" красотка (у набычившегося Свена сжались кулаки) оказалась на коленях у бородатого матроса с французского корыта, тут же без всякого стеснения запустившего ей под юбку свою лапу.
   - Проклятые паписты! Зарычал честный протестант Бюргерсон. И только то, что в этой войне Франция была у Швеции в союзниках, обижать которых нехорошо (об этом часто говорил полковой пастор), спасло француза от зуботычины, а кабак от драки между уже пьяной солдатнёй и стремительно напивавшимися матросами. Ну и, само собой, резко качнувшийся при попытке встать пол пивной тоже изрядно остудил воинственный пыл отставного солдата. Это матросня привыкла бегать по вечно раскачивающейся ветром и волнами палубе, а пехотинцу влезать в драку в таких условиях явно не с руки!
   Вместо шлюшки на лавке напротив, как по волшебству, оказался ранее виденный в церкви молодой человек. Тут же принявшийся щедро угощать бывших рейтар и мушкетёра и Свену очень скоро стало уже не до бородатого лягушатника!.
   За столом пошёл долгий разговор о службе, не иначе, молокосос хотел завербоваться в армию!
   За окнами тем временем стемнело. Один из финнов уже валялся под столом, другой уронил свою рябую морду в миску с давно остывшей тушёной капустой, француз и шлюха исчезли, когда молодой человек завёл речь о врагах Шведской Короны. А если конкретно - о проклятых агарянах!
   Свен довольно долго молча слушал сбивчивый рассказ последнего оставшегося во вменяемом состоянии финна об ужасных исчадиях ада - якобы он с товарищами едва смогли унести ноги во время осады Нотебурга московитами. Московитам же помогали наёмники-сибирцы, они же агаряне (hagarits) , кто-то неизвестный ухитрился дать им звучную кличку, немного созвучную со словом angartsi, каким они называли сами себя.
   Но под конец не удержался, словно дьявол потянул его за язык:
   - Да я этих ваших агарян душил одной левой! Как цыплят! Без счёту!
   Финн, имя которого Свен так и не запомнил и Арно Вилькинсон, так назвался молодой человек, угощавший отставников, уставились на Свена.
   - Врёшь! Заорал пьяный финн.
   - Такие как ты, с нечастными мушкетиками, сибирцам на один зуб!
   - Это я вру??? А вот это ты видел!
   Свен вытащил агарянский пистолет и сунул его под нос выпучившему глаза от удивления бывшему рейтару.
   - В нём шесть зарядов, нарезной ствол и никакой возни с кремнем, порохом и пружиной, только нажимай! А ещё на постоялом дворе у меня лежит мушкет, тоже между прочим нарезной, и так тщательно обработан, как мне, оружейнику, не снилось! Вот приеду домой - буду такие же делать и озолочусь! А недоноска -агарянина, с которого я снял это оружие, я придушил вот этими самыми голыми руками!
   Агарянский пистолет был сунут за пояс и перед глазами у собутыльников Свена оказались поросшие белёсыми волосами грязные кулачищи бывшего подмастерья.
   Арно слегка побледнел, но в дымном полумраке портового кабака никто этого не заметил, и уж тем более этого не мог заметить жадно вливавший в себя очередную кружку пива бывший шведский мушкетёр Свен Бюргерссон.
   Ещё мгновение - и в кружке Свена оказалась бы порция яда и ни одна живая душа в кабаке этого бы не заметила. Однако после услышанных от "агарянского лазутчика" слов и демонстрации пистолета, в том, что набравшийся швед - лазутчик появились сомнения и затеплилась надежда, что сегодняшняя ночь будет не последней в жизни Арно.
  
   Глава 13.
   Арно Вилькинсон, иезуит.
   Висмар, день 08.06.1645.
   (глава написана при участии Артура Вилката)
  
   Арно уже давно сидел в портовом кабаке и только делал вид что пьёт. Едва выйдя из церкви св. Марии, он нос к носу столкнулся с уже виденным им при весьма трагических обстоятельствах человеком. Всё-таки Висмар оказался некрупным городом и затеряться в нём было весьма проблематично, а бежать дальше - невозможно, деньги, прихваченные во время побега из Копенгагена растаяли, как снег весной. Убийца профессора Освальда Крюгера таки настиг Арно. И Вилькинсону ещё повезло, что встреча произошла среди белого дня на заполненной народом улице, что не позволило неизвестному пустить в ход свою шпагу или дагу.
   Преследуемый убийцей по пятам, Арно не нашёл ничего лучшего, чем забежать в портовую пивную, всё-таки убивать его на глазах многочисленных кельнеров, поваров и посудомоек не будут, в этом он был уверен.
   Но сидеть вечно в пивной тоже не получится, так что самое время подвести грустный итог своей короткой жизни и проваленного задания Святого Престола.
   Три года назад, почти день в день, в Краковском монастыре Анно Домини, Священник спросил новициата, готов ли тот отдать жизнь свою и душу во имя
победы Святого Престола? Дождавшись утвердительного ответа, продолжил:
- Сын мой, это племя появилось на задворках мира совсем недавно, но
уже успело переполошить весь наш Орден. Мы знаем о твоей мечте снова вернуть
свет истинной Веры на твою Родину. Но теперь над всеми нами, и даже над
твоими родичами, которые только на недолго отвернулись от святого Престола,
нависла угроза по страшнее. Потому поклянись Святой Девой и Сыном её, что
никогда, даже если тебя будет пытать, не расскажешь того, что скоро
услышишь.
   После клятвы новициата, священник, занимающий пост Кондотьера в
   Ордене свягого Игнатия Лойолы, отвёл парня в другую комнату, где его дожидались другие охотники за головами безбожных Агарян. Три группы по четверо солдат Святого Престола решил послать генерал Ордена, чтобы выяснить всё об этой угрозе. Двенадцать апостолов спасли когда-то мир, может быть и эти двенадцать когда-то будут знаменитыми. Если выживут, конечно. Две группы набирали в Риме и Париже, одну удостоился чести назначить Краковский Университет, чем священник очень гордился.
   - Солдаты ордена! Вас выбрали ради ваших качеств и знаний. Скоро
   вы поедете в Копенгаген и затеряетесь там среди отступников. Несколько лет назад Святой Престол получил новости от наших братьев из страны Хина , что в далёкой Азии, на севере, появилось никем доселе невиданное племя Ангарцев.
   Какое же было наше удивление, когда вскоре Ангарцы появились и в Московском царстве. И уже они неиспроведимым божьим попущением успели совратить выжившего из ума старика Христиана, короля Дании, посулив ему богомерзкие подарки. Именно по ним и по некоторым другим фактам их и разоблачили. А теперь прочитайте копию с одного из пророчеств Святой Сибиллы.
Избранники, а прочитав запрещённый ещё Сикстом ХVII пергамент,
такими они становились автоматически, с интересом начали изучать страницу.
   "...и появится на земле, не знамо откуда, не знамо где племя,
   называющее себя Агарянами. Будет оно числом малым, но, как и мало сначала число заражённых чумой людей, так и они станут смертельной язвой на теле земли. Убивайте их, где только встретите, не разговаривайте с ними, что бы не поддаться заразе. Горе человеку, увидевшему, как знаком Святой Троицы они кромсают мясо, и не предупредившим об этом всех. Горе миру и горе земле, кровь которой они начнут пить..."
   Дальше копия обрывалась, давая понять, что знание, отпущенное солдатам Ордена, достаточно.
   Кондотьер продолжил:
   -Мы долго не могли понять смысла этого послания, пока наш агент не украл у гостивших в Датском королевстве ангарцев это!
   Иезуиты осмотрели вещь и, содрогнувшись от омерзения, часто закрестились:
   - Пресвятая Дева! За одно только то, что эти исчадия ада Ангарцы-агаряне начали использовать символ святой Троицы, как простую столовую вилку, их надлежит спалить на костре и пепел развеять по ветру!
   - А вот этого делать больше не надо, - продолжил Кондотьер, увидев удивлённые лица, - Не надо креститься при любом их святотатстве. Вы отправляетесь в страну, полную отступников, и не должны там выделяться.
   - Вам, досточтимый Дитмар фон Крефелд, придётся командовать воинским отрядом.
   Капитанский патент мы вам уже дали, влейтесь в Датское войско под личиной германского наёмника, чтобы быть поближе к происходящему, и попробуйте расшатать их безбожные планы изнутри. Помощником вашим станет Герхард Мюллер.
   - Вы, Освальд Крюгер, поедете с визитом в Копенгагенский университет. Как профессору, Вам будет легко найти общий язык с местными учёными мужами. Мы слышали о многих новинках используемых агарянами. Постарайтесь понять их суть, их стремление. Станьте даже лучшими друзьями посланцев антихриста, если это понадобится для нашего дела. Помощником Вам будет Арно Вилькинсон.
   Не смущайтесь, дети мои, если ради великой цели вам придётся взять на душу даже смертный грех. Любые грехи простятся воину Святого Престола, если совершены они ради благой цели, к вящей славе господней. Деньги, как и дальнейшие наставления, получите по дороге, но не злоупотребляйте ими. Никто не должен знать о вашей цели, иначе мир охватит паника. А теперь, дети мои, ступайте с Богом. Надеюсь, за день соберётесь в дорогу.
   Убедившись, что все его посланцы покинули храм, священник подошёл к кресту и, упав, начал молиться. Стах обуял его душу. Подтвердились сведения о том, что агаряне уже вовсю вербуют людей. Значит, зараза распространяется.
  
   Когда в пивную вошёл и занял лучшее место ещё один агарянин, Арно с трудом сдержал дрожь в руках. Похоже, в Висмаре исчадия ада свили своё гнездо, раз уже без всякого стеснения могут заходить в церкви и пивные, ни кого и ничего не боясь. В том, что выряженный под шведского солдата человек не тот, за кого себя выдаёт сомнений не было, ведь кроме страшной столовой вилки, украденной со стола ангарского посла Павла Грауля, Кондотьер показал и рисунки сделанные вскоре пропавшим без вести в Копенгагене агентом Святого Престола.
   На одном из них был изображён пистолет, почти небрежно засунутый за пояс "шведского солдата" виденного утром в церкви Св Марии, а теперь по хозяйски развалившегося на лавке и со вкусом лакающего пиво под тушёную капусту с сосисками!
   Молодой иезуит приготовился к неминуемой смерти, радуясь уже тому, что она, по крайней мере, будет быстрой. Но ничего не происходило. Агарянин с наслаждением пил и жрал, порой, о чём то своём задумываясь, улыбался или хмурился, иногда сыто рыгал. Наконец, когда терпение Арно было на исходе и он решил встать и попытаться подойти и всадить в глотку агарянина свой стилет, хотя шансов у него против дюжего противника почти-что не было, их глаза встретились.
   Но и после этого ничего не произошло! В пивную как раз ввалились три пьяных финна в компании с местной проституткой, бесцеремонно, как старого знакомого, потеснили "шведа" на скамье и продолжили отчаянную пьянку вместе с ним.
   Ни один уважающий себя рыцарь плаща и кинжала, будь он хоть трижды агарянином и исчадием ада, не будет связываться с бывшими хаккапелисами, коротающими время перед отбытием домой в свирепом запое! Но, тем не менее Арно не упустил шанса занять место сбежавшей к французскому моряку продажной девки и приготовился при первой возможности всыпать в кружку яд.
   Но в последний момент Господь спас бывшего солдата.
   И не зря Кондотьер выбрал в избанники именно Арно!
   Ещё через пару часов, а от иезуита не укрылось, как в пивную на мгновение заглянул и тут же исчез убийца из Копенгагена, простодушный швед во первых изрядно протрезвел, а во вторых совершенно искренне считал Арно Вилькинсона своим лучшим другом, влезть в душу простому ремесленнику труда для иезуита не составило. Заодно Арно выслушал всю историю жизни подмастерья оружейника и лишний раз убедился, что не зря сэкономил порцию яда.
   А теперь, пора и на свежий воздух! Благо швед сам пригласил его к себе в гости, посмотреть на трофейный агарянский мушкет, а если постоялый двор приглянется -то и поселиться по соседству в ожидании корабля на Стокгольм!
   Когда из тёмной подворотни вынырнула уже знакомая Вилькинсону фигура, это не стало неожиданностью для него.
   Датчанин, судя по акценту, обратился к пьяно покачивающемуся Бюргерсону, и, обозвав того грязной канальей, предложил проваливать на все четыре стороны, не мешая его разговору со "старым другом".
   Арно почти что слышал, как ворочались мысли в голове его спутника, когда с тихим шелестом шпага датчанина покинула ножны и блеснула в лунном свете.
   - Ик! Громко сказал Свен, и ноги Вилькинсона мгновенно стали ватными: швед с невероятной для его состояния прытью спрятался за его спиной, прикрывшись "лучшим другом", как щитом.
   А в следующее мгновение Арно ослеп и оглох от вспышки и грохота выстрела из агарянского пистолета Свена. Тот, ни мало не озаботившись тем, что прорывающиеся между барабаном и стволом пороховые газы при каждом выстреле обдают голову его живого щита, разрядил агарянский пистолет по ночному грабителю.
   Цель была поражена только пятым выстрелом. Безоболочечная 14,5-мм пуля вошла в затылок уже убегавшему неудачливому убийце, прошила мозги и, вылетая на улицу в виде свинцовой кляксы, превратила его лицо в сплошное месиво из крови, мозгов и переломанных костей. Датчанин, как подкошенный, рухнул на землю в 10 шагах, но ноги его всё ещё продолжали бежать, скребясь по земле.
   - Господи Иисусе! Прошептал через несколько секунд пришедший в себя иезуит, а комок из пропитанной пивом тушёной капусты, подступил к его горлу и настоятельно попросился наружу.
   Вид, довольно урчавшего шведа, обшаривающего карманы всё ещё содрогающегося в последних конвульсиях тела, а особенно дёргающейся ноги убитого датчанина потерявшей башмак, одетой в полосатый бело-красный чулок , вызвал у Арно, к месту или нет, кто знает, странное воспоминание.
   Ещё в детстве, на одной из стен Рыцарской церкви Риддархольмсчюркан в Стокгольме он увидел и запомнил выцарапанные слова последнего католического архиепископа Швеции о шведах: "В этой стране существовало и всегда будет существовать всего шесть причин, вызывающих все её несчастья. Это поиск собственной выгоды, коварная ненависть, пренебрежительное отношение к законам, равнодушие ко всеобщему благополучию, безрассудное преклонение перед всем иноземным и безграничная зависть друг к другу";
   Но, нельзя терять не минуты! На такую канонаду не могла не обратить внимания городская стража!
   Подхватив в одну руку выпущенную убитым датчанином шпагу, а в другую воротник распихивающего по карманам добычу Бюргерсона, Арно прошипел ему в лицо:
   - Уходим, быстро! Сейчас городская стража будет здесь!
   Свен не сопротивлялся и парочка, сопя и отдуваясь, помчалась к постоялому двору.
   Свен так никогда и не узнал, что из пяти выпущенных пуль свою жертву нашла не одна, а две. Человек, наблюдавший из темноты ближайшей подворотни за тем, как выполнят свою грязную работу наёмный убийца, беззвучно осел на мощёную заплеванным булыжником землю.
  
  
   Глава 14.
   Ларс Юханссон, фенрик.
   Висмар, утро 09.06.1645.
  
   Ларс Юханссон лежал на кровати в холодном поту. Ему приснился покойный ангарский рохля, которого они с Рагнаром оставили умирать в лесу с кровоточащей раной в боку. Ангарец во сне тянул длинные почерневшие руки из тёмной могилы. Ларс, как будто приросший к земле, долго уворачивался, но пальцы мертвеца всё же сомнулись на его горле. Ларс дёрнулся и проснулся. В комнате с закрытым окном было душно.
   Встал, открыл окно, с наслаждением втянул в себя прохладный морской воздух.
   На востоке неба виднелась светлая полоса.
   - Ха! Твоя душа, проклятый агарянин, сейчас горит в аду, а твоё тело жрут черви! Сказал сам себе Ларс и понял, что ему, перед тем, как лечь досыпать, надо сделать одно важное дело. Или даже два важных дела.
   Комната ощутимо покачивалась, и, чтобы пошарить под кроватью в поисках сосуда, необходимого для важных дел, пришлось встать на четвереньки.
   - Проклятье!
   Под кроватью было пусто!
   После некоторых раздумий, Ларс сообразил, что стоять на подоконнике без риска упасть на землю со второго этажа ему не по силам, взял из-под подушки пистолет и пошлёпал босиком во двор.
   Висмар ещё спал. Полная Луна то и дело скрывалась за облаками, погружая постоялый двор в темноту. Одетый в одно нижнее бельё фенрик проник в конюшню, ласково потрепал по морде фыркнувшего Тролля и, похитив из его яслей хороший пук свежего сена, сделал то, ради чего покинул свою постель.
   Затем, покачиваясь, вышел на улицу и с наслаждением прильнул к полному ведру у колодца.
   - Эх, хорошо!!!
   Но не успел он утереть рукавом рот, как где-то не в далеке грохнул выстрел. Затем три подряд. И через пару секунд, ещё один.
   Ларс готов был бы поклясться чем угодно - стреляли из агарянского шестизарядного пистолета!
   Душа фенрика ушла в пятки - вспомнился недавний сон. Ладони стали влажными, а колени предательски задрожали.
   Тем временем на улице послышались шаги, несколько, по крайней мере двое людей, стуча башмаками бежали по улице . Вдруг остановились у ворот постоялого двора и незнакомый голос спросил:
   - Здесь?
   Мгновенно протрезвевший Ларс взвёл курок рейтарского пистолета.
   Ворота со скрипом качнулись и во двор, грохнув деревянными подошвами башмаков, спрыгнул незнакомец.
   Ларс приставил к его груди пистолет и нажал на спуск. Но вместо выстрела раздался предательский щелчок - осечка. Кремень не вовремя откололся, скудные искры не смогли поджечь порох на полке. Ларс тут же ткнул незнакомца стволом под дых, а когда тот согнулся, перехватив пистолет за дуло, ударил массивной рукояткой по голове.
   Но не успел незнакомец грохнуться на землю, как на Ларса уже валился с неба второй ночной гость, в правой руке которого что-то блеснуло. Незнакомец ещё не коснулся земли, когда Ларс, не раздумывая, нанёс ему по руке удар своим пистолетом, затем ещё один, ещё... Незнакомец, выронив оружие, прикрылся от града ударов руками , но вдруг Ларса насквозь пронзила жуткая боль - тяжёлый башмак пришельца впечатался ему между ног. Со стоном Ларс выронил оружие, невероятным усилием воли пересилил боль и схватив противника за горло повалил на землю, подмял под себя и не выпуская горла начал наносить ему удары своим тяжёлым кулаком, чувствуя, что с каждой секундой сопротивление становится всё слабее, ударил лбом в бледное пятно лица своего противника и торжествующе прошипел:
   - Молись, проклятый агарянин!
   Свен Бюргерсон летел с ворот вниз и уже не мог остановиться - в низу, во дворе за ними кто-то был. И этот кто-то успел не только напасть на Арно Вилькинсона, спрыгнувшего во двор несколькими мгновениями раньше, но и уже повалил его на землю.
   В револьвере Свена оставался один патрон, но выстрелить он не успел - нападавший ударил его по руке чем то тяжёлым и выбил оружие, а затем на Свена обрушился град болезненных ударов и даже его коронный подлый удар не смог остановить нападавшего. Только лёжа на земле с наполнившимся кровью ртом Свен вспомнил про свой стилет, столько раз спасавший ему жизнь. Что ж, сейчас настанет его черёд! Надо только немного потерпеть. Рука уже сжимала рукоятку стилета, ещё мгновение - и Свен всадит его незнакомцу в бок, когда очередной кандидат в покойники голосом бывшего ротного командира и дальнего родственника по материнской линии обозвал его агарянином и предложил помолиться!
   Рука бывшего наёмника дрогнула и, вместо удара стилетом, Свен сжатым горлом прохрипел девиз полка Ларса Христиансена - "С нами Бог!"
   Ларс уже был готов нанести ещё один удар лбом в лицо поверженного врага, когда тот голосом Свена Бюргерсона прохрипел полковой девиз. Ларс отшатнулся, ему вспомнились слова старой хозяйки о не пришедшем ночевать постояльце.
   - Свен?
   - Ларс? Какого чёрта ты здесь делаешь? Я тебя чуть не прикончил!
   В грудь Юханссона уперлось и тут же исчезло жало стилета.
   Ларс не успел ничего ответить, как раздался звук падения ещё одного тела - Рагнар Петерссон, услышав через открытое окно возню во дворе, прыгнул со второго этажа на помощь своему командиру.
   - Господин фенрик! Держитесь! Я иду!
   - О, и этот здесь! С удивлением произнёс Свен.
   Луна осветила Рагнара Петерссона, стоящего в нескольких шагах от лежащих на земле. У него в руке был агарянский пистолет, а из одежды на теле - новенький "денежный пояс".
   - Рагнар, только не стреляй, мы сдаёмся! Хмель снова ударил в голову Ларсу.
   Поднимаясь на ноги и глядя на Рагнара, он не мог удержаться от смеха. Какие-то булькающие звуки донеслись и из разбитого рта Свена.
   - Вот это встреча! Пробормотал молодой солдат.
   - Ну, ладно. Все живы и здоровы! Ларс привычно начал командовать:
   - Рагнар - живо в дом! Свен, ты в порядке?
   - До свадьбы заживёт! Передние зубы немного шатались, но устояли, а значит нет причин для беспокойства. Синяки и ссадины вообще были пустяком. Свен подобрал с земли агарянский пистолет и сунул в карман и тряхнув головой посмотрел на так и не исчезнувшее точно такое же оружие в руках Рагнара.
   - Что за наваждение? Несмотря на утренние сумерки Свен не мог ошибиться.
   - А это что за хрен? Произнёс Ларс, глядя на лежащего без движения Арно Вилькинсона.
   - Это мой новый знакомый, учёный малый! Студент! Ты его, часом, не прибил?
   - Вроде дышит! Плесни-ка на него ведёрко воды!
   Второй раз просить не пришлось - Свен вылил на голову студента ведро воды.
   - Точно живой!
   - Ну, понесли в дом!
   Подхватив под руки так толком и не пришедшего в себя от удара по голове Арно уволокли со двора.
   Утро обещало стать насыщенным, небо светлело.
   После недолгих колебаний, не лечь ли досыпать, Ларс вспомнил когда-то слышанную (уж не во время ли службы в Киеве от своей тамошней пассии?) поговорку: кто рано встаёт, тому Бог подаёт и приказал спустившейся со второго этажа постоялого двора в довольно помятом виде Магде подавать завтрак.
   А почесавшись - ещё и нагреть воды, идти на поиски начальства, воняя как дикий зверь, не хотелось. Последний раз Ларс мылся больше месяца назад.
   Также Магда получила указание, подкреплённое горстью мелочи, когда проснётся его милость Рольф, выстирать трофейные шмотки.
   На запах свеженагретого пива вскоре спустился и Карл.
   Не торопясь позавтракав, Ларс с наслаждением погрузил своё тело в наполненную тёплой водой стоящую во дворе под развесистым каштаном деревянную бадью. Не басту, кончно, но привести себя в порядок можно.
   Как всегда, на высоте оказался Свен, принеся из своих запасов мыльный шарик, пахнувший розмарином, флакон фиалковой воды, помазок и бритву.
   Через час место в бадье занял Рагнар.
   Свежевыбритый фенрик, тем временем, натянул на себя выстиранное и тщательно выжатое шёлковое бельё, очищенный от высохших соплей камзол, штаны и новенькие белые чулки из мешка Свена и с наслаждением сбрызнул себя фиалковой водой.
   Ещё немного времени ушло у Свена на полировку потемневшего горжета, вскоре занявшего своё место на шее Ларса.
   - Что бы я без тебя делал, дорогой Свен!
   Шляпу, взамен потерянной ещё под Глюкштадтом, Ларс решил приобрести по дороге к дому генерала Гельмута Врангеля, командововавшего войсками, квартировавшими в Висмаре, благо идти всё равно надо было через рыночную площадь.
   За завтраком, мытьём и чисткой медяшки офицерского горжета Свен рассказал Ларсу все интересовавшие его подробности о положении в Висмаре. Так же Ларс выслушал запоздавший рассказ Свена об измене проклятых эльзасцев, смерти должника Проныры-Томаса, убийстве агарянского часового и снятых с него трофеях.
   - Я и в самом деле подумал, что агаряне пробрались в Висмар, когда услышал твою пальбу!
   - А что мне было делать? Нас с Арно встретили четверо грабителей, а с пьяных глаз и в темноте я первым выстрелом промахнулся. Как они обрадовались, бедные, откуда им было знать, что в барабане ещё 5 патронов?
   В свою очередь Ларс по быстрому рассказал о своих и Рагнара приключениях и трофеях.
   К концу беседы к Ларсу и Свену подошёл чисто вымытый молодой солдат в вычищенной одежде.
   Неожиданной проблемой встало оружие - идти в дом к самому генералу Гельмуту Врангелю с пустыми руками было не солидно, а ходить по улицам с агарянским мушкетом всем показалось слишком вызывающе, тем более, что мушкеты были в комнате, где сладко спал Рольф Арнульфссон.
   Свен, не зная ещё, какой удар его ждёт впереди, вынес свою старую берендейку, моток фитиля и новенький английский мушкет. Немного поколебавшись - добавил свой старый пистолет.
   - Мушкет и пистолет заряжены.
   И отойдя на несколько шагов залюбовался молодым солдатом.
   Рагнар был вооружён до зубов: мушкет, два пистолета, кинжал и шпага убитого датчанина. На голове - новенький платок. На немой вопрос Свена и Ларса
   - Откуда???
   Рагнар важно ответил:
   - Магда утром подарила!
   - Может ты и шпагу за эти дни освоил? Спросил Свен. Рагнар столь же важно ответил:
   - Нет, но господин фенрик и его милость Рольф обещали дать пару уроков.
   Солдат источал запах фиалок даже более сильный, чем его командир. В тонкостях пользования духами Рагнар был не силён и решил, что кашу маслом не испортишь.
   На прощание Ларс похлопал Свена по плечу и наклонившись к его уху прошептал:
   - В общем, Свен, у меня к тебе будет деловое предложение! Старая мастерская Андерсона, как мне кажется, слишком маловата для тебя. Так что подумай на досуге о том, чтобы заняться серьёзным делом - а о золоте на покупку можешь не беспокоиться, думаю, стоит нашу добычу вложить в дело. Тем более, что спрос на оружие в королевстве в ближайшие годы будет только расти. Кстати, свою долю в деле хочет иметь ещё один не бедный человек.
   Возвратясь к себе в комнату, Свен застал там Магду, накладывающую на голову слабо стонавшего Арно Вилькинсона холодный компресс.
   - Живой?
   - Живой, тихим голосом ответил тот, но сильно кружится голова и тошнит
  
   Глава 15.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   Висмар, утро 09.06.1645.
   (автор - "Безбашенный")
  
   Рольфа не зря прозвали Везунчиком. Хоть и пьянел он несколько быстрее, чем хотелось бы самому - но и трезвел он после возлияний тоже на редкость быстро. Утром о вчерашней попойке ему напоминала только сухость во рту. Неприятно, конечно, и вахмистр даже призадумался, не дать ли себе слово впредь резко ограничить себя в вине - но поразмыслив, одумался. Арнульфссоны слов на ветер не бросают, а жизнь иной раз такое отчебучит, что, как говорят финны: "Ну как тут не нажраться?!"
      Скинув дублет и рубашку, натянув ботфорты и накинув на голое плечо перевязь тяжёлой боевой шпаги, без которой он ощущал бы себя как без штанов, кирасир вышел во двор, завернул за угол, с наслаждением облегчил мочевой пузырь и направился к колодцу. Освежившись парой добрых ковшей ледяной колодезной воды снаружи и влив в себя третий, ридер вон Бьёрнвальд встряхнулся и фыркнул не хуже собственного жеребца. А поразмявшись со шпагой - ощутил себя, если и не в Вальхалле, то уж точно где-то неподалёку.
      - Разрази меня гром, если это не барчук! - донеслось вдруг из окна. Обернувшись на какой-то смутно знакомый голос, Рольф увидел в окне столь же смутно знакомую физиономию и озадаченно зачесал лохматый загривок. Где-то он этого парня видел, причём - не раз...
      - Свен Бюргерсон, ваша милость! - подсказал ему земляк, - давненько мы с вами не виделись, лет семь наверное...
      - А, Свен Оружейник! Так оно и есть, тысяча троллей! - теперь вахмистр узнал земляка, жившего неподалёку от его родового имения,
   - Стоп! Громовержец Тор! Так это не о тебе ли мне вчера Ларс Юханссон толковал?
    - Мой недавний командир? Вполне возможно!
    - Ну так давай-ка, присоединяйся к нам! Клянусь ляжками валькирий, нам найдётся, что обсудить!
   - Так я уже с ночи присоединился, да ещё и не один. И даже представляю, спасибо Ларсу, о чём будет речь!
   - А куда, кстати, делись Ларс и Рагнар?
   - С утра пораньше почистили пёрышки и отправились к местному начальству - они же с Рагнаром люди военные, не то что мы, вольные стрелки. Давайте, Ваша милость, завтракайте поскорее, пиво, между прочим, здесь отменное, и проводите меня на осмотр трофеев! Да и я свои покажу.
   Рольф нахмурился. Чрезмерная болтливость Ларса Юханссона ему не понравилась.
   Наскоро выхлебав подогретое пиво и проглотив кусок хлеба с сыром, "его милость" чуть не пинком распахнула дверь в комнату Свена, смерила полным недоверия взглядом валявшегося на кровати в одежде и со свежим компрессом на голове совершенно незнакомого молодого человека с зеленовато-бледным лицом и уставилась на расплывшееся в наглой ухмылке изрядно побитое лицо подмастерья старого мастера Андерссона. За завтраком Рольф напряг память и вспомнил, что настоящим мастером Свен так и не стал. Если бы стал - то в армии его духу бы не было.
   Но затем взгляд Рольфа остановился на агарянском мушкете, пробежался по бандольере на лямках и остановился на револьвере в расстёгнутой кабуре, висящей на поясном ремне бандольеры.
   - И когда уже успел этот пройдоха хапнуть винтовку и револьвер? С Карла шкуру спущу! Подумал Рольф, в слух сказав лишь одно слово:
   - Пошли!
   Войдя в с свою комнату (Карл, услышавший шаги, открыл дверь заранее) Рольф взглядом пересчитал стоявшие у стены агарянские мушкеты. Потом ещё раз. У стены стояло ровно 11 мушкетов и 1 мушкетон Карла!
   - Что за чёрт! У Свена в руках был тринадцатый мушкет! Пересчитать револьверы и бандольеры взглядом было невозможно, а в ручную - несолидно.
   Несколько затянувшуюся паузу прервал Свен:
   - Вот это да!
   Слух о поражении шведов под Глюкштадтом ещё не дошёл до большинства обывателей и Свен не мог знать, что все трофеи шведской армии ограничились стоящей перед ним дюжиной винтовок.
   - А я, дурак, не сообразил раздеть своего недоноска! Весело проговорил Свен приставляя свой агарянский мушкет в общий ряд и глядя на кучу трофейной одежды.
   -Надо бы вынести тряпьё во двор, там наши хозяйки уже готовы к постирушкам, Ларс работу оплатил.
   Рольф молча кивнул. Однако, этот Свен не так прост!
   Свен и Карл быстро вынесли перепачканную запёкшейся кровью одежду во двор.
   При виде округлившихся глаз Магды Карл весело подмигнул ей.
   - Как выстираешь, надо будет зашить дыры! А вот этого, Карл ловко выдернул из кучи совершенно целый, хоть и перепачканный кровью, серый агарянский камзол, прикончил я сам! Попал ему прямо в горло!
   И весьма довольный произведённым эффектом удалился.
   Старушка-владелица постоялого двора тяжело вздохнула:
   - Совсем ещё дитя, а уже кого-то убил! И самого чуть не убили! Когда же кончится эта проклятая война?
   Магда промолчала. Оказывается, ночью, Рагнар не хвастался, а говорил чистую правду! А какие герои эти шведские офицеры, Ларс и Рольф! Получается, они вдвоём убили восьмерых агарян!
   Тут уже Магда тоже не смогла удержать тяжкий вздох.
   - Надо было быть поласковее не с Рагнаром, а с кем нибудь из них. Жаль, что господа офицеры вчера упились, что, впрочем, не мудрено после такого тяжёлого боя. А теперь уже поздно что-то предпринимать. Впрочем и Рагнар парень хоть куда. Уж не попытаться ли женить его на себе?
   Тем временем разговор в заполненной трофеями комнате затянулся до полудня. Очень кстати пришлись стоявшие на подоконнике кувшинчики с прохладным пивом. Свен ещё раз быстро повторил историю о том, как ему удалось разжиться агарянским оружием и прихлёбывая из своего кувшинчика стал слушать пространный рассказ Рольфа о его приключениях в Европе.
   - Вот это жизнь у дворян, не то что мы, "серая скотинка" и "пушечное мясо"! Слава, трофеи, лучшие женщины и лучшее вино. И дома ждут охота, пиры и прочие развлечения.
   Может плюнув на оружейную мастерскую, прикупить земли и коня, да объявив себя ридером ещё раз отправиться на войну?
   Думал Свен, глядя на заливавшегося соловьём "его милость".
  
  
   Глава 16.
   Ларс Юханссон, фенрик.
   Висмар, день 09.06.1645.
  
   Тем временем Ларс и Рагнар, по дороге посетив первую попавшуюся шляпную лавку, в которой, не торгуясь, приобрели себе головные уборы, подошли к дому генерала Гельмута Врангеля 0x01 graphic
. Ещё только оказавшись на улице, на которой стоял дом генерала, Ларс обратил внимание на необычайную для столь раннего часа суету. У коновязи, среди других, стоял покрытый пеной и грязью тяжело дышавший полузагнанный конь. Так же там стояла и затрапезного вида повозка, тщательно укутанная рогожей. В пыли под которой были явно видны следы крови.
   Однако, делать нечего, Ларс решительно подошёл к двери.
   - Что Вам надо, господин фенрик? Как из-под земли появился одетый в ливрею не иначе генеральский слуга.
   Ларс представился и сообщил цель своего визита, с немалым удивлением отметив, как не успевший до конца его дослушать слуга бросился в дом.
   Вскоре Ларс Юханссон стоял рядом с шапочно знакомым лейтенантом из первого батальона своего полка, одетого в покрытый пылью и изодранный камзол перед массивным столом в кабинете Врангеля, заваленном картами, за которым восседало несколько старших офицеров.
   Один из них так и сверлил его маленькими чёрными глазками на слегка полноватом лице
   Через четверть часа, когда присутсвующие выслушали рассказ Ларса о бое под Глюкштадтом, в помещении повисла гнетущая тищина.
   Спокойный рассказ чистенького, надушенного и гладко выбритого фенрика о бое мало чем, кроме массы подробностей, отличался от сбивчивого рассказа лейтенанта в разорванном камзоле. Но именно ужасные подробности боя и описание невесть откуда появившегося нового врага, хотя слухи о появлении таинственных не то союзников, не то наёмников датчан ходили, больше всего смутили присутствующих. Особенно поразительным было соотношение потерь в бою и измена эльзасцев.
   Первым, на латыни, заговорил черноглазый:
   - Барон, не понимаю, что за чертовщина творится у нас в войсках ? Особенно в пехоте! Полками командуют выжившие из ума старые ротозеи, а по настоящему толковые и храбрые офицеры находятся на ничего не решающих должностях!
- Ну, не до такой степени, ваше сиятельство! Не нужно быть столь легковерным! Рассказать нам могут что угодно.
- Давайте, для начала сами удостоверимся в том, что нам говорят правду, ответил Врангель.
   - Кроме того, я лично знаю этого "толкового и храброго офицера", Врангель усмехнулся,
   - Этот Юханссон не так давно уже в который раз понижен покойным Христиансеном в чине. Не знаю за что в этот раз, а в предыдущий он пристрелил, в нетрезвом виде, разумеется, какого-то купца. Дело, само собой, замяли, но не наказать виновного Христиансен не мог.
- И знаете что послужило причиной? Несчастный купец нелестно отозвался о нашей дражайшей королеве! - то, что генерал Гельмут Врангель принадлежал к партии Оксеншерны и, мягко говоря, недолюбливал королеву Кристину, не было секретом.
- По моему, более чем уважительна причина! - буркнул себе под нос будущий король Швеции Карл Х Густав Ваза, а ныне столь же неудачливый воздыхатель молодой королевы, как и переминающийся с ноги на ногу офицер.
   - И представляете, ваше сиятельство, этот Юханссон, что меня раздражает больше всего, при каждом удобном и не очень случае, пускает в ход пистолет! Нет бы, как все благородные люди и офицеры, воспользоваться шпагой! Проклятая война, приходится набирать в армию и использовать в качестве офицеров всяких выскочек - плебеев! Да, он неплох для канальи или там однодворца, но поставить такого на полк или хотя бы батальон - вряд ли меня поймёт мой брат Карл и уж тем более в столице!
   Теперь крыть черноглазому было нечем и он промолчал. Но Врангелю так и не удалось поколебать его симпатию к офицеру.
   Закончив речь на латыни, Врангель, уже на шведском, уточнил у Ларса где остановился он и его товарищи и глянув на извлечённые из кармана часы в форме яйца, сказал, что он может быть свободным, но через пару часов должен быть готовым предъявить заявленные трофеи.
   - Господин генерал, прошу прощения, но, боюсь, что тащить их через весь город...
   - Верно. В таком случае, приказываю никуда с постоялого двора не отлучаться. Посмотрим сегодня ближе к вечеру на месте! Можете идти!
   Ларс перевёл дух и вместе с лейтенантом покинул помещение.
   За дверью они перекинулись несколькими словами.
   - Представляешь, Ларс, эти чортовы агаряне своими конными разъездами отрезали Гамбург от Висмара! Еле удалось проскочить, и то не с первого раза!
   - Да уж, черти дали нам прикурить, ничего не скажешь!
   После чего Ларс и так и простоявший всё время на улице с мушкетом в руках Рагнар двинулись на постоялый двор, а лейтенант - к какому-то своему родственнику, проживавшему в городе.
   По пути Ларс завернул на центральную городскую площадь и устроил небольшой забег по многочисленным оружейным лавкам, в одной из которых почти не торгуясь приобрёл отличную шпагу, похуже, конечно, чем свою, но, пожалуй, получше, чем трофейная у Рагнара и перевязь.
   - А зачем Вам, господин фенрик, вторая шпага??? Спросил Рагнар.
   - А затем, что мне хочется немного загладить перед Свеном свою вину за сегодняшнюю встречу. Ты бы тоже подумал о том, что скажешь Свену о том, куда делся его мушкет.
   Рагнар с досадой вздохнул.
   Шпага и перевязь уже куплены, что же ещё можно подарить бывшему солдату?
   И тут же расплылся в улыбке - часы!
   Конечно же, тратиться на покупку часов Рагннар не собирался, да и после знакомства с часами агарян огромные механизьмусы, тоже в избытке присутствовашие в Висмарских лавках его уже не впечатляли. А вот отдать часы, снятые с агарянского рохли и принадлежавшие ему по праву, никто не сможет помешать! И, главное, это не будет стоить ни одного эре!
   А себе останутся ешё одни прекрасные маленькие часики, самые маленькие из всех захваченных, снятые с убитого командира ангарских кавалеристов.
   - А я тогда подарю Свену часы агарянского рохли и шёлковое бельё!
   - Молодец! Только и смог произнести Ларс поражённый расторопностью своего солдата.
   По дороге на постоялый двор Рагнар всё же не удержался и купил вначале один флакон с розовой водой (справедливо рассудив, что он всё равно достанется любимой тёте), а потом и ещё один, поменьше, для Магды. Надо же и её чем-то порадовать. А также несколько душистых мыльных шариков.
   Тем временем, над головой прибывших в Висмар шведов начали сгущаться тучи.
   После того, как офицеры из полка покойного Ларса Христиансена покинули кабинет, а генерал Врангель и остальные старшие офицеры разобрали принесённые слугой чашки с кофе, дошла, наконец очередь принять и начальника городской стражи.
   Подобострастно изогнувшись, немец что-то быстро зашептал на ухо Врангелю.
   - Что??? Кофе чуть было не пролился на камзол генерала.
   - Вот засранцы! Взревел Врангель. Ещё и суток не прошло, как этот, этот, гм, Юханссон здесь, а уже на улицах устроили стрельбу! Двое убитых!
   Однако, на этом доклад начальника городской стражи не был закончен. Из глубокого кармана камзола он извлёк странного вида пистолет.
   0x01 graphic

Вот этот пистолет был обнаружен у одного из убитых!
   Все присутствовавшие слышали описание трофейного оружия агарян и лежащий на столе пистолет ему в точности соответствовал!
   Врангель поставил на стол чашку с недопитым кофе.
   - Роту с батальонным орудием к постоялому двору старой карги Ланц! Окружить двор и никого оттуда не выпускать! До выяснения! Караулы удвоить.
   - Городскую стражу поставить на уши! Проверить все гостиницы и постоялые дворы на предмет подозрительных. Всех выявленных, до выяснения, в городскую тюрьму!
   - А мы сейчас посмотрим, кого же это ухлопали сегодня ночью наши "герои".
   И Врангель во главе своих старших офицеров последовал на улицу, вслед за начальником городской стражи.
   Со стоящей возле входа в дом телеги сдёрнули рогожку.
   На первый взгляд, судя по одежде, обычные дворяне средней руки. Один убит выстрелом в затылок, пробившая голову навылет пуля превратила лицо трупа в кровавые ошмётки.
   Другой - выстрелом в сердце.
   Начальник городской стражи доложил:
   - Господин генерал! Первый труп обнаружен посреди улицы у канала. Ограблен - при нём нет кошелька, карманы вывернуты. Убийцы также унесли и шпагу, ножны и дага остались при убитом. Судя по особенностям одежды и белья - датчанин, но гарантировать что-либо, само собой, невозможно. Также невозможно опознать.
   Второй - убит в ближайшей подворотне. Судя по всему - в момент смерти наблюдал за происходящим на улице. При трупе обнаружен уже известный Вам пистолет, нож, два кошеля с деньгами и ключ с биркой, явно с постоялого двора. С какого - выясняем.
   Начальник городской стражи замялся, а потом решительным движением извлек из кармана кошель и высыпал из него на труп несколько блеснувших на солнце золотых. - Агарянин! Вырвался вздох у окружающих.
   Врангель взял в руку монету, на которой было изображена цифра 10, а на другой герб в виде птицы. Разумеется, прочитать написанные кириллицей буквы он был не в состоянии.
   - Агарянин или нет, ещё неизвестно. Но точно человек не очень умный - таскать с собой золотые агарянские монеты? Разве агаряне настолько глупы или не в состоянии обменять своё золото в Копенгагене на риксталеры?
   - Господин генерал! Я всё таки смею утверждать, что убитый не немец, не швед и даже не датчанин! Начальник городской стражи откинул тряпку с лица убитого.
   - Посмотрите на его зубы! ТАКОГО я никогда не видел!
   Один из коренных зубов у убитого был золотым.
   Вскоре выяснилось, в какой гостинице остановились убитые, опознанные её хозяином. А в дом Врангеля перекочевали вещи покойных, среди которых оказался пояс с кармашками, набитый точно такими же блестящими латунными патронами, что были и в барабане пистолета, пулелейка, небольшие весы и пороховница, баночка с непонятным кристаллическим веществом, как выяснилось - ядом. Попробовавший кристаллы на вкус стражник, решивший полакомиться "сахарком", тут же свалился мёртвым. Так же среди трофеев оказалась чернильница и невиданное устройство для письма, в которое эти чернила можно было набирать. Правда прочитать написанное всё равно было невозможно - после высыхания чернила становились совершенно невидимыми.
  
   Глава 17.
   Ларс Юханссон, фенрик.
   Висмар, вечер 09.06.1645.
   (написана при участии "Безбашенного")
  
   Не успели Ларс с Рагнаром вернуться на постоялый после визита в генеральский дом, как с улицы прибежала Магда и, не находя слов с выражением ужаса на лице, показала рукой на улицу.
   - Проклятье! Только и смог прорычать выглянувший из ворот Ларс.
   Прямо на него глядело дуло 3-х фунтового батальонного орудия, расчёт которого изготовился к стрельбе. Кроме того, не меньше сотни вооружённых солдат заполонили всё вокруг.
   - Как это понимать??? Обратился Ларс к стоящему у орудия с обнажённой шпагой в руке лейтенанту-артиллеристу.
   - Приказ генерала Врангеля! Окружить постоялый двор, никого не выпускать и быть в готовности по первой команде раздавить окопавшихся в нём датских шпионов!
   - А команда раздавить уже была?
   - Нет ещё!
   - Ну ладно, вы пока тут воюйте, а у нас по распорядку дня обед! Ларс прикрыл за собой ворота.
   Пока хозяйка постоялого двора занимались обедом, свежеиспечённые "шпионы" занялись подготовкой к визиту местного начальства.
   Мушкеты выставили вдоль одной стены (Свен трофей припрятал в своей комнате, не забыв продемонстрировать Вилькинсону), выстиранные, но ещё влажные серые мундиры висели с противоположной. На полу в кучки сложили бандольеры и рыжие сапоги. Рольф решил, что шёлковое бельё у генералов и полковников есть и своё, так что шёлковые рубахи и подштанники тоже были припрятаны.
   Кроме одного комплекта, врученного Свену.
   Деньги, за исключением нескольких золотых монет ангарской чеканки, которыми решил пожертвовать Ларс, расфасованные ещё ночью по кошелям, были разделены с Рольфом поровну. На сдвинутые столы были выложены револьверы "Песец" (оба "Песца-2" и бинокль Ларс опять таки решил не демонстрировать, так же как и Рольф книги посаженного на кол агарянина), десяток сабель и полдюжины наручных часов.
   Остальные семь штук часов рассовали по карманам, причём одни из рук Рагнара получил Свен, а маленькие часики с убитого первым у реки молодого агарянина взял себе Рольф. На слабые возражения Рагнара он ответил, что эти часы - плата за обучение владению шпагой. Рагнар вздохнул и не стал спорить, тем более, что он всё равно не остался без часов, т.к. Рольф взамен отдал ему одни из "своих".
   Разложив трофеи и вручив Свену подарки, причём подарки Рагнара вызвали в нём ощущение, что это всё не спроста, компания расположилась за массивным деревянным столом и занялась вкушением обеда, состоявшего из горохового супа и на второе - запечённого лосося в сливочном соусе.
   Но не успели перейти к блинчикам, как в ворота начали громко колотить.
   Явилось начальство!.
   Пока двор стремительно наполнялся толпой офицеров в разноцветных камзолах и шляпах с красивыми перьями, Свен схватил со стола блюдо с блинчиками и кувшин со сливками и скрылся в своей комнате, грохнув щеколдой. То, что в армии всегда надо быть подальше от начальства и поближе к кухне, он усвоил ещё с первых дней службы. Тем более, что надо было попытаться накормить так и не поднявшегося с постели Арно. Откуда было знать простодушному подмастерью оружейника, что его новый друг уже давно пришёл в себя и внимательно слушает все разговоры, только притворяясь больным.
   Пока Ларс Юханссон демонстрировал генералу и его приближённым офицерам трофеи, Рольф незаметно покинул комнату: среди прибывших офицеров у него оказалось несколько знакомых, общение с которыми он не стал откладывать на потом.
   Врангель рассматривал трофеи с непроницаемым лицом. Задумчиво провернул барабан первого попавшегося пистолета, не особо внимательно осмотрел часы, винтовку и саблю, подбросил на руке золотую монету и опустил её себе в карман (остальные золотые тут же исчезли в карманах остальных гостей), но при этом явно заинтересовался агарянскими мундирами, внимательно ощупав каждый, обращая внимание на дыры от пуль.
   А затем, глядя прямо в глаза Ларса потребовал объяснений, почему и в кого была стрельба ночью.
   Впрочем, вопрос генерала не застал Ларса в расплох и генералу было доложено о нападении полудюжины ночных грабителей на возвращающегося из пивной на постоялый двор бывшего подчинённого, смиренно ожидающего отъезда на Родину и его товарища, из студентов.
   - Полудюжина? Лицо Врангеля скривилось в ухмылке.
   - И где же сейчас этот меткий стрелок?
   - В своей комнате, студент тоже там!
   Вскоре Свен стоял перед генералом и честно глядя ему в глаза рассказывал о ночном проишествии.
   - Так сколько было грабителей? Неожиданно повысил голос Врангель
   Лицо Свена мгновенно покрылось красными пятнами.
   - Один, господин генерал!
   - Ну что же, всё ясно. От взгляда Врангеля не укрылось, что в комнате Свена оказалось две шпаги, причём одна была в ножнах и на новенькой перевязи, а другая просто валялась на столе.
   Буркнув себе под нос непонятые никем из постояльцев слова "пуля виноватого найдёт" Врангель вышел из комнаты.
   Рейтарский полковник и правая рука генерала Гельмута Врангеля Карл-Густав Ваза, тем временем, задержался и, расплывшись в улыбке, довольно долго общался на латыни с приподнявшимся на постели Вилькинсоном.
   Не каждый день на войне можно встретить однокашника по Уппсальскому университету!
   Вечером того же дня, ещё раз пообщавшись с начальником городской стражи, генерал Врангель подвёл для присутсвующих на ужине старших офицеров итог дня:
   - Среди постояльцев агарян нет. Все тамошние обитатели, за исключением сопляка с раной на щеке, которого можно не принимать в расчёт, люди известные и за них есть кому
   поручиться. Даже за этого подозрительного Вилькинсона, по которому плачет висмарский палач. Врангель бросил выразительный взгляд на Карла-Густава.
   То, что последние три года Вилькинсон провёл в Копенгагене, не добавляло ему доверия. Впрочем, пребывание в столице враждебной Дании он и не скрывал в беседе с Карлом-Густавом, как и историю со смертью своего наставника профессора Освальда Крюгера, кроме всего прочего занимавшегося изучением агарян-ангарцев. Да и вообще он оказался в столице враждебной Дании до начала войны. Также Вилькинсон подтвердил, что отставной солдат застрелил и вывернул карманы убийце профессора, при этом признав, что шпагу убитого взял он сам.
   И во всём Висмаре не нашлось ни одной живой души, знавших убитых, теперь уже без сомнения, агарянского шпиона и его подручного, вероятно, датчанина.
   После чего, не сходя с места генерал Врангель выстрелил в принесённую прямо в комнату деревянную колоду: все присутствующие при этом были поражены - вместо грохота выстрела и вспышки пламени от догорающего за пределами канала ствола пороха, раздался лишь негромкий хлопок. Но в колоде вполне исправно образовалось отверстие, проделанное пулей.
   Итог дня подводился не только в доме генерала, но и на постоялом дворе, по прежнему окружённой ротой солдат, усиленной батальонным орудием с расчётом.
   На вино особо не налегали. В результате в благодушное состояние Свен не пришёл и бедному Рагнару пришлось выслушать длинную и весьма эмоциональную лекцию о правилах обращения с оружием и о салагах-новобранцах, которым вообще нельзя давать в руки хорошего оружия, поскольку они его, если и не пропьют - так попросту потеряют по своему разгильдяйству. Ларс, разумеется, знавший в бою под Глюкштадтом Рагнар потерял редкий и дорогой мушкет с колесцовым замком, подаренный ему Свеном, хохотал до икоты. Особенно, когда распалившийся не на шутку господин ветеран слово в слово повторял те самые выражения, которых сам, будучи ещё зелёным новобранцем, в изобилии наслушался от грозного ротного фельдфебеля, некоего Ларса Юхансона. Рольф, понявший ситуацию по ходу ветеранских нравоучений, решил всё-же вступиться за парня:
      - Да ладно тебе, Свен. Нашёл из-за чего кипятиться. Когда буду заказывать тебе новые пистолеты - обсчитаешь меня на стоимость одного колесцового замка и поставишь его на свой мушкет. А то развёл тут дедовщину в действующей армии, да ещё и в зоне соприкосновения с неприятелем.
      - Да разве в деньгах дело, ваша милость! - отставной мушкетёр даже слегка обиделся, - Этот замок я делал сам, вот этими вот руками! Делал первый раз в жизни, по памяти, без образца перед глазами - и получилось хорошо. Он был мне дорог как память! А этот остолоп...
      - Ладно, Свен, прекращай в самом деле неуставные взаимоотношения, - отсмеявшийся вволю Ларс вспомнил наконец об обязанности командира защищать своих людей. Тем более, что если бы Рагнар не бросил мушкет, то смог бы он вывести меня, ослепшего от адского дыма, из боя? Да вообще, разве ты не подарил мушкет Рагнару? И разве Рагнар не компенсировал твои страдания от утраты им бывшего твоего мушкета чудесными агарянскими часами?
   Свену ничего не оставалось, как согласиться с доводами бывшего командира.
      Выпив по стаканчику вина и выкурив по трубке - даже разнервничавшийся Свен не удержался - переключились на обсуждения оружия. И естественно, плавно перетекли на невиданные трофеи.
      - Нет, господа, - сокрушённо проговорил Свен, - Мне и самому неприятно разочаровывать вас - у самого руки чешутся, вот эти вот руки, которые совсем не под хрен заточены, знаете ли - но такого оружия даже мне не сделать. Разрази меня гром! Всё бы ничего, всё понятно и посильно - но проклятые зарядные каморы! Как они воспламеняют порох?! Я даже расковырял одну использованную, но не нашёл там даже мельчайшего осколка кремня! Я так и не понял, откуда там берутся искры! Как я могу сделать то, чего не знаю и даже представить себе не в состоянии?! А без этих дьявольских зарядных камор - какой смысл копировать сами проклятые железяки?
   По рукам собравшихся пошли гулять капсюли - сработавший из стреляной гильзы, и новый, извлечённый из нещадно распиленной новой гильзы.
      - Жаль, - его недавний командир не мог скрыть досады, - И неужели совсем ничего нельзя придумать?
      - Придумать? А что тут кроме кремнёвой искры придумаешь? Но ведь я же не буду городить колесцовый замок на каждую камору! Вы только представьте себе эдакую буйную помесь кота со свиньёй! Нет, я-то может и сделал бы ради смеху, если б кто заказал - но где вы найдёте такого богатого дурня?
      Не у всех хватило воображения представить себе подобное изделие - но представить себе отдельную камору, цепляющуюся за всё подряд курком и прочими деталями замка, было проще, и хохотали над этой умозрительной картиной до слёз.
      - Постой-ка, Свен! - спохватился вдруг Рольф, - Взгляни-ка вот на это! - и аккуратно положил перед озадаченным оружейником один из своих турецких пистолетов, доставшихся ему в качестве трофея от собственноручно срубленного под Рокруа испанского кабальеро.
      - Так это и есть пресловутый сарацинский замок? - Свен внимательно осмотрел и ощупал заморскую диковинку, - Ловко придумали проклятые нехристи! Вроде бы обычный ударный замок, который у нас не приживается из-за никуда не годной надёжности - но тут, я вижу, эти сарацины чертовски удачно изменили курок... Да, под таким углом удара хороший кремень будет выкрашиваться гораздо меньше...
      - Ну, и это тоже - но я сейчас о другом. Сарацинский замок, как видишь, невелик. И хотя я в этом мало что понимаю - но думаю, что ты сумел бы уменьшить крышку полки ещё...
      - Понял! Разрази меня гром, Ваша милость - понял! Да, уменьшенную полку с крышкой делаем на зарядной каморе, а сам курок оставляем на его законном месте, - последние слова оружейник уже бормотал себе под нос, всецело погрузившись в обдумывание конструкции.
      - Да, это мне вполне под силу, - заявил он через некоторое время, - но только оружие всё равно получится скверным. У проклятых агарян в их замке такие щели - ведро со свистом пролетит! А подгонять плотно - это же дьявольски долгая и нудная работа! По устройству-то ничего сложного в таком заряжании нет - но попробуй подгони! Я слыхал о таких аркебузах, делавшихся для королей и важных вельмож - но вы все не хуже меня знаете, чем на деле воюют наши солдаты. Сделать одну такую чудо-аркебузу было посильно и сотню лет назад - но вооружить ими армию невозможно и сейчас.
      - Трудность в прорыве газов через щели при выстреле? - понял Ларс, - А как же эти агарянские пистолеты? Им же это не мешает!
      - Так то пистолеты, - вмешался Рольф, - И у моего почтенного отца даже такой есть - но прорыв всё-таки слишком велик, хоть и подогнано всё так, что швейной иглы не просунуть. А в результате на жалкой полусотне шагов он не берёт даже скверную крашеную рейтарскую жестянку. Вмятины только оставляет. Так то пистолет - а уж для мушкета такое и вовсе непростительно.
      - И что, совсем ничего придумать нельзя? - не сдавался фёнрик, - Прижать как-нибудь камору к стволу, что ли?
      - Прижать? Я не слыхал ни об одном таком ружье - чтоб было сделано и стреляло, - уверенно заявил Свен, - Думал я над таким, рисовал, даже деревянный макет пробовал выстругать - и ничего путного из этой не вышло. Нет такого оружия и никогда не было.
      - Стоп! Громовержец Тор! Как это не было? - не поверил вахмистр, - Пушки же были! Бомбарды, кулеврины, фальконеты - со сменными зарядными каморами. И камора прижималась к стволу клином!
      - Клином? Это как? Я что-то не очень представляю...
      - Ну... - Рольф попытался изобразить схему руками, но искусство пантонимы не было его сильной стороной, и оружейник только озадаченно заморгал:
      - Нарисовать бы, ваша милость...
      - Нарисовать? Чем? А, ладно, - вахмистр выхватил дагу, перехватил её возле острия и приготовился царапать на столешнице...
      - Стоп! - остановил его Ларс, - Ладно мы, грубая солдатня - но что о нас хозяйка заведения подумает?
      - Гм... А разве она что-то поймёт? - не понял Свен.
      - То, что сейчас изобразил бы этот развратник - ещё как поймёт! Это ж Рольф! Всякий раз, когда он с вот такими вот горящими глазами усаживается что-то нарисовать - в итоге у него всегда получается голая баба!
      После того, как компания отсмеялась - включая и самого "развратника" - фёнрик добавил:
      - Ты, Свен, не застал. Пять с небольшим лет назад мы как-то обсуждали предстоящее дело, и нам понадобилось для наглядности изобразить план местности. А у нас, как назло - ни одного, умеющего рисовать. Ну и попросили вот это Леонардо наше недовинченное... Нет, план-то он превосходный накорябал - но затем увлёкся и такую голую красотку рядом изобразил... Ага, вам смешно, а мне потом почти каждый день приходилось ходить в эту забегаловку и разнимать дерущуюся солдатню. И ладно бы из-за смазливой служанки друг друга метелили, ну или хотя бы просто по пьяни - это я бы ещё хоть как-то понял - так нет же, из-за места за столом с нарисованной голой бабой, хе-хе! А ему чего, он и сейчас ржёт не хуже своего коня-переростка! И не говорите мне, что он за пять лет исправился! Это ж Рольф Арнульфссон! Он неисправим от природы!
      - Исправишься тут! - хохотнул вахмистр, - Видел бы ты, какие картины и статуэтки попадались нам в жилищах проклятых папистов... Громовержец Тор! Хоть они и проклятые еретики, конечно, и место им в пекле - но вкус... Поговаривают, что наша королева благоволит папистам - так я могу понять! Да при чём тут папизм? При чём тут вообще вера? Попы у еретиков поумнели и не мешают развиваться нормальной светской культуре, которой и позавидовать не грех. А наши пасторы? Портреты, да псалмы - вот и всё, что они способны воспринимать спокойно. Тьфу!
      - Ну, тут и без нас немало уже непристойностей нацарапано, - заметил оружейник, - Одной больше, одной меньше - какая разница? Рисуйте, ваша милость, я ж теперь не усну спокойно, пока не пойму конструкцию этой вашей пушки!
      - Ладно. Ларс, ты садись рядом и следи. Как увлекусь - остановишь, - и Рольф принялся сосредоточенно царапать остриём даги.
      Останавливать увлёкшегося кирасира фёнрику пришлось не раз - но к тому моменту, когда схематичный рисунок пушки был наконец закончен, сногсшибательная фигура обнажённой девицы тоже угадывалась легко. Пока Рагнар и Карли пялились на неё, вахмистр объяснял Свену устройство и работу орудия - а его рука при этом машинально пририсовывала девице пышные волосы.
      - Я же предупреждал, что он неисправим, - страдальчески простонал Ларс, но его отставной солдат был всецело поглощён профессиональным интересом, и его сознание напрочь отбрасывало всё, не относящееся к оружейному делу. А пушка и в самом деле заслуживала внимания
   0x01 graphic
      - Камору заряжаешь с дула , - пояснял вахмистр, - Затем откидываешь клин, вставляешь её, задвигаешь дульцем в казённик ствола и запираешь клином, который плотно прижимает её.
      - Идея интересная - но вот работает ли она? Вы, ваша милость, сами видели такую кулеврину или вам просто кто-то рассказывал?
      - Да я из неё чуть было не стрельнул! Отец перехватил меня, тогда ещё сопливого мальчишку, когда я, зарядив её и наведя на сосну у опушки леса, уже высекал огонь для запала! Ох и всыпал же он мне тогда ремня! Громовержец Тор! После той отцовской порки я запомнил все мельчайшие детали этой старинной кулеврины!
      - Эх, счастливый вы человек! Хоть бы одним глазом увидеть такое чудо...
      - И не надейся! Чтобы я позволил теперь кому-то себя выпороть, да ещё и публично, напоказ?! - комната содрогнулась от хохота всей компании.
      - А кулеврину увидишь - и не одним глазом, а обоими. Доберёмся домой - зайдёшь к нам в Бьёрнвальд, и я попрошу отца показать её тебе. Заметь, без всякой порки, так что у тебя хорошие шансы оказаться счастливее меня, гы-гы! И чего я, дурень, не додумался раньше о ней тебе рассказать - ещё когда мы с тобой испытывали твой первый самопал... Как-то ведь и в голову не приходило, что ты, оружейник, не знаешь этой схемы... Впрочем, у меня тогда голова совсем другим была занята, гы-гы .
   О том, что револьвер, барабан которого при помощи "клина"-казённика надвигается на ствол находится в нескольких кварталах от постоялого двора в руках самого командующего генерала Врангеля, в этот момент со вкусом отстреливающего уже третий барабан никто из друзей не знал.
  
   Глава 18.
   Ларс Юханссон, фенрик.
   Висмар, 10.06.1645.
  
   Уже на следующее утро батальонное орудие смотрело своим дулом на ворота постоялого двора не снаружи, а изнутри. А госпожа Ланц подсчитывала резко выросшие доходы - на её постоялом дворе прибавилось постояльцев.
   В заведение вселились "вечный студент" , артиллерийский лейтенант с расчётом своего орудия и три офицера в нарядных камзолах.
   Чтобы разместить всех новых постояльцев пришлось потеснить прежних жильцов.
   К радости хозяйки, они не возражали, а кирасир с довольным видом так и оставшийся жить в облюбованной в первую же ночь в Висмаре комнате вдвоём со своим пажом произнёс на непонятном наречии странную фразу "Tyesnota ne yesty obyida".
   То, что офицеры в нарядных камзолах, один из которых был адъютантом самого генерала Гельмута Врангеля, приставлены для наблюдениями за постояльцами, было ясно. Артиллерийский лейтенант же, несомненно, воспользовался случаем воспользоваться дешевизной заведения.
   После того, как улеглась суета с переселением, причём как-то само собой получилось, что первый этаж оказался занят солдатами и гражданскими, а офицеры расположились на втором, настал черёд обеда.
   Магда безошибочно определила, что все постояльцы шведы и при готовке обеда, состоявшего исключительно из блюд шведской кухни, превзошла саму себя. Грибной суп, тушёная балтийская сельдь, свиные корочки с коричневыми бобами, капустные рулетики, булочки с шафраном и прочие кулинарные изыски вызывали неизменный восторг у офицеров и солдат, ввиду тесноты столовой разместившихся за общим столом. Также было выставлено и самое лучшее (и самое крепкое, разумеется) вино и пиво. По мере того, как напитки перемещались из посуды в желудки, обстановка за столом становилась всё более непринуждённой и раскованной.
   В начавшейся пьянке не принял участие только Карли, исключительно по своему малолетству. Да Арно Вилькинсон, крепость вина для которого оказалась неприятной неожиданностью, покачиваясь, ушёл в комнату и рухнул без сил на кровать, голова его буквально раскалывалась от боли. С огромным трудом он заставил себя прислушиваться к становившемуся всё громче и громче разговору за столом. Вначале шведская солдатня и офицерьё обсуждали, совершенно не стесняясь хозяйки заведения и изо всех сил старавшейся сохранить невозмутимость её внучки, свои любовные похождения. Причём, в ходе обсуждения, у выцарапанной прошлым вечером на деревянной столешнице девицы в развратно-разнузнанной позе, появилось ещё несколько подружек. Появление очередной встречалось громким гоготом и сальными шутками.
   - Проклятые отступники! Простонал Вилькинсон и беззвучно зашептал молитву, порой проваливаясь в тяжёлую дремоту.
   Тем временем, разговор за столом переменил тему. Перекрикивая друг друга, постояльцы затеяли разговор о службе, войне и наконец, об агарянах..
   - Вина больше не приносить! Получила Магда распоряжение почти одновременно от Рольфа и генеральский адъютанта, но было уже поздно.
   - Да мы этих агарян в бараний рог согнём! Орал, стуча кулаком по столу, артиллерийский лейтенант Кристрер Лиллеберг.
   Рассказ Рагнара Петерссона о том, как всего лишь одна пушка обратила строй агарян в бегство, попал на благодатную почву.
   А слова фенрика Ларса Юханссона о том, как точно стреляли агаряне в бою и во время учения вызвали у всех нестерпимое желание продемонстрировать свою меткость.
   - Только этого не хватало! Опять почти одновременно подумали Рольф и генеральский адъютант.
   Но на этот раз их действия отличались. Рольф под столом безжалостно наступил своим кавалерийским сапогом на башмак Юханссона и прошипел ему на ухо:
   - Не вздумай доставать агарянские мушкеты и пистолеты! Зарядов к ним и так мало!
   В течение нескольких долгих секунд раскрасневшийся от обильных возлияний фенрик соображал, о чём речь, и когда, наконец, сообразил, закивал головой.
   - Взывать к дисциплине и порядку бесполезно! И, что хуже всего, перепились и решили продемонстрировать свою меткость именно офицеры, приставленные к подозреваемым в связях с агарянами! Адъютант извлёк из-за обшлага рукава камзола сложенную бумагу с любовным посланием одной из своих многочисленных висмарских пассий, свинцовый карандаш и, накорябав на его обратной чистой стороне короткую записку Врангелю отправил (одна нога здесь - другая там) самого трезвого солдата к генералу.
   Пока готовили мишени, солдат успел вернуться. На записке, к облегчению адъютанта, стояла размашистая резолюция Врангеля - "разрешаю".
   Тишину городской окраины вскоре разорвали хлопки пистолетных выстрелов, постепенно к ним добавились и мушкетные.
   Ларс Юханссон не упустил случая похвастаться выучкой своих солдат.
   Магда вынесла во двор разгорячённым постояльцам ещё холодного пива.
   Лейтенант Кристер Лиллеберг, размахивая пустой глиняной кружкой, тоже не упустил случая похвастаться выучкой своих подчинённых. Артиллеристы сноровисто зарядили батальонное орудие, лейтенант лично навёл ствол на набитый сеном висящий на заборе самый рваный из ангарских камзолов, пожертвованный Рольфом на мишень.
   Грохот орудийного выстрела потряс постоялый двор, посыпались разбитые стёкла. Растерзанный серый камзол, изрешечённые картечью забор и стена дома на противоположной стороне улицы за ним, после того как рассеялся пороховой дым, представляли жалкое зрелище.
   Рольф Арнульффсон не сдержал московитское ругательство, обозначавшее, в зависимости от ситуации, то гулящую женщину, то досадную оплошность, неоднократно слышанное им дома от управляющего-хольмгардца и совсем недавно от посаженного на кол старика-агарянина.
  
   Глава 19.
   Гельмут Врангель, генерал.
   Висмар, 10.06.1645.
  
   День выдался напряжённым для Гельмута Врангеля.
   Завтрак генерала был прерван начальником городской стражи. Так и не допив свою утреннюю порцию подогретого пива, генерал отправился в подвал ратуши, где перед его взором предстал "обутый" в испанский сапог мелкий таможенный чиновник Ганс Шлиман.
   - Можно начинать! Небрежно взмахнул рукой Врангель.
   Разумеется, перед началом пытки никто не сказал истязаемому, в чём его обвиняют и что от него хотят услышать.
   Не прошло и часа, как обмочивший штаны и сорвавший в крике горло горожанин признался, заливаясь слезами, во всех своих грехах.
   Для генерала не были секретом поборы на таможне, он был в курсе того, каким образом вербуется пополнение в наёмные полки. И даже в рассказе о попытке завладеть небезызвестным постоялым двором не было ничего слишком уж предосудительного.
   Врангель с трудом смог сдержать разочарование. Похожего на поросёнка немца, приславшего записку бывшему солдату с сообщением о прибывшем в порт французском торговом судне, можно было обвинить во всём, что угодно, кроме связей с агарянами.
   Однако, утро было безнадёжно испорчено.
   Тем временем в порт вошёл ещё один корабль.
  
  
   Через несколько часов после этого, Гельмут Врангель, рассыпаясь в любезностях и комплиментах, угощал кофе некую даму. Дама инкогнито прибыла в Висмар на быстроходном голландском флейте. Вместе с дамой из Голландии прибыл довольно объёмистый сундучок с очередной субсидией для ведущей войну и в Голландских интересах тоже шведской армии.
   Деньги были тщательно пересчитаны, расписка готова и вручена даме.
   - Наверняка с минуты на минуту в порт прибудут шведские корабли, у моего двоюродного братца Карла-Густава просто нюх на золото!
   Ни для Гельмута Врангеля, ни для дамы не было секретом, что генерал Карл-Густав Врангель, сменивший Леннарта Торстенсона в должности командующего шведской армией на континенте, не упускал ни единого случая, чтобы увеличить и без того изрядную толщину своего кошелька. Его эскадра уже почти месяц была в море, занимаясь откровенным грабежом датского побережья. И даже поражение, понесённое шведской армией под Глюкштадтом, о котором все уже были наслышаны, не будет поводом для огорчений командующего. Убитым деньги не нужны, следовательно, их плату за последние три месяца Карл-Густав с чистой совестью оставит себе. Ну а для вербовки новых солдат будет и новая субсидия.
   Единственное, что наверняка несколько испортит ему настроение - это осознание того, что награбить в случае удачного штурма городка, к началу которого Карл-Густав должен был вернуться из плавания, можно было бы больше. Впрочем, никуда этот Глюкштадт не денется от алчущих добычи шведов и их главнокомандующего.
   - В Стокгольме говорят, что господин барон желает возвести дворец и даже присмотрел для него участок земли на Рыцарском острове. Произнёс Врангель.
   Запросы самого Гельмута Врангеля были куда скромнее во первых, а во вторых - полностью удовлетворены. Остаток своих дней стареющий генерал собирался дожить не где-нибудь, а именно в Висмаре, в своём особняке в самом центре города. И до звания "дворец" особняку было далеко.
   - И как только наши адмиралы терпят конкурента? Генерал не смог сдержать желчь.
   - Нет никакой разницы, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Так сказал как-то китайский мудрец и с этим совершенно согласна наша королева, ведь Вашему брату удача сопутствует не только на суше, но и на море.
   - Но Вам только что удалось проскочить мимо его кораблей?
   Дама улыбнулась.
   - Не преуменьшая достоинств наших моряков вообще и барона Врангеля в частности, надо признать, что превзойти голландцев не просто.
   - Зато на суше нашей армии нет равных!
   - А что, господин генерал, Вы можете сказать об Ангарцах-агарянах?
   Генерал поперхнулся кофе.
   - Зимой московиты с их помощью заставили наши войска оставить Нотебург, затем они разгромили и пленили полк Виннерстрёма на Эзеле, а нынче, по слухам, высадились и в Европе и даже успели отличиться под Глюкштадтом. Произнесла дама.
   О том, что всё, им сказанное, скорее всего слово в слово будет донесено в Стокгольм, Врангель был уверен и потому не посмел опровергнуть слух об удивительном разгроме датчанами осаждавшего Глюкштадт полка Христиансена, да ещё усиленного несколькими отрядами наёмников.
   Впрочем, он сразу же рассказал и о вполне оправдывающих поражение измене отряда эльзасцев (не удержавшись добавить, что мерзавцам, полуколбасникам-полулягушатникам, платили ничуть не меньше, чем самим шведам), о применении наёмниками датчан нового, исключительно разрушительного оружия и об оплошности покойного полковника, заплатившего за неё своей жизнью.
   Также он рассказал и о том, что не смотря на поражение в бою, противник понёс изрядные, не менее нескольких сотен, потери и доблестные шведские солдаты захватили в качестве трофеев образцы вражеского оружия, разумеется, упомянув имена отличившихся при этом офицеров.
   - Даже так? Об одном из Ваших героев, Арнульфссоне, я наслышана. Дама улыбнулась.
   Через открытое окно с самого начала беседы до слуха Врангеля и его гостьи доносились вначале негромкие пистолетные выстрелы, затем к ним добавились более громкие мушкетные. Впрочем, он сам разрешил господам офицерам немного развлечься...
   Но стоило Врангелю в очередной раз поднести чашку с кофе ко рту, как за окном раскатисто грохнул орудийный выстрел.
   - Дьявол! Не смог сдержаться генерал. Конечно, у закалённого в многочисленных боях вояки хватило выдержки и ни капли дорогого напитка не пролилось на чудесный камзол.
   - Это салют в честь удачно завершившегося дела, барон? Дама заговорщицки подмигула.
   - Можно и так сказать.
   Вскоре кофе был допит и Врангель со всей возможной галантностью поцеловал даме ручку и распрощался.
   Уже завтра флейт должен был отплыть в Стокгольм.
  
   Но спокойно скоротать день у Гельмута Врангеля не получилось. Вначале посыльный принёс ещё одну записку, на этот раз не от адьютанта, а от другого офицера, а вскоре после этого у дома собралась небольшая толпа висмарских обывателей, со всей возможной почтительностью, но при этом настойчиво вручившая слуге (Врангель лично наблюдал в окно) ещё одну записку, можно сказать петицию.
   В которой была изложена нижайшая просьба горожан к глубокоуважаемому господину генералу воспрепятствовать стрельбе боевыми снарядами из артиллерийских орудий в черте города, во избежание жертв среди горожан и разрушения городских зданий.
   Упомянув дьявола, Врангель сунул её в карман и развернул записку своего офицера.
   Офицер (интерсно сколько было выпито?) неразборчивыми каракулями пространно извещал о том, что некто Роль Арнульфссон вон Бъёрнвальд, является не тем, за кого себя пытается выдать! Да, нашлись люди, которые его признали, но после обильных возлияний он своими собственными ушами слышал, как упомянутый Арнульфссон произносил московитские слова! А раз так - то вполне вероятно, что он является шпионом агарян, которые по словам фенрика Юханссона, который тоже не внушает особого доверия, сами являются московитами, только какого-то другого сорта.
   - Ага! Врангель довольно потёр руки.
   - Вот теперь найдётся дело и для стокгольмской штучки, так вовремя оказавшейся в Висмаре. Пускай она опознает этого кирасира, а если нет, то надо будет решить в кандалах или же в клетке отправлять начальству так ловко выявленного шпиона!
   Взглянув на часы в форме яйца, Густав Врангель решительно постучал в дверь, в апартаментах за которыми расположилась дама со своей служанкой.
   Рассыпавшись в извинениях, он изложил просьбу, подтвердить или опровергнуть подлинность известного ей офицера.
   Дама не возражала, однако, предложила перенести процедуру опознания на следующий день.
   Однако усидеть дома Густав Врангель не смог. В сопровождении нескольких вооружённых солдат и слуг он вышел на улицу, с удовлетворением заметив, как при виде вооружённых людей отпрянули висмарские обыватели. Милостиво улыбнувшись побледневшим горожанам, в нескольких словах пообещал разобраться с их проблемами и направился к беспокойному постоялому двору.
   - Господа! Ещё нет так давно, при доброй памяти короле Густаве-Адольфе, шведские солдаты, находившиеся на постое во вражеских деревнях, после обеда обычно сердечно благодарили хозяев пожатием руки за оказанные им услуги. Мы же сейчас находимся отнюдь не во вражеском, а практически в своём, по крайней мере, принадлежащем Короне, городе! И что происходит? Устроена стрельба из орудия, картечь летает по улицам и хорошо, что никого не убили! Какой невообразимый ранее упадок дисциплины! Надеюсь, подобное больше не повторится, а убытки горожан будут компенсированы!
   Оглядев понуро стоящих офицеров (солдаты предусмотрительно были отправлены с глаз долой), генерал решил, что сделанного им внушения вполне достаточно для восстановления порядка.
   - Компенсированы! А жалованья не платят уже четвёртый месяц!
   Лейтенант Лиллеберг злобно сверкнул глазами.
   - Жалованье за три месяца будет выплачено уже завтра, господа. За вычетом нанесённых убытков.
   - И прошу подготовиться к демонстрации действия трофейного оружия!
   С удовольствием оглядев мгновенно повеселевшие лица провинившихся Врангель покинул постоялый двор. На улице, ещё раз оглядев изрешечённые картечью забор и стену дома, что-то шепнул начальнику городской стражи. К вечеру следующего дня следы происшествия исчезли с глаз.
  
   Глава 20.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   Висмар, 11.06.1645.
   (автор - "Безбашенный")
  
   Тесноты Рольф не любил. Поразмявшись во дворе со шпагой и загоняв при этом чуть ли не до полного изнеможения пожелавших на свои головы поучиться фехтованию Рагнара, Карли и студента-недоучку Вилькинсона, он оставил их отдыхать и с сознанием выполненного долга направился в свою комнату.
   А по пути заказал хозяйке приличный кувшинчик романеи, которую та тут же нацедила ему прямо из бочки. Удовольствие не из дешёвых, но рейнвейн успел ему уже порядком поднадоесть, а на пиво даже смотреть не хотелось. Не любил он пива, таким уж уродился. Пару кружек в сильную жажду - вот и всё, что он мог осилить без отвращения. И что в этой ослиной моче находят остальные? Ладно канальи, от скупости готовые глотать что угодно, лишь бы сэкономить пару медяков, но эти-то! Да и пьют ещё как-то странно, растягивая кружку подольше, будто бы им и заняться больше нечем. Сам кирасир вёл бы себя таким образом лишь в том случае, если бы получил на то соответствующий приказ. А из этого сам собой напрашивался вывод, что господам офицерам приказано находиться здесь безвылазно, оставаясь при этом достаточно трезвыми. Подойти к ним, что ли, да поинтересоваться, чьим шпионом его приказано считать - имперским или французским? Впрочем, не за что их так конфузить. На то оно и начальство, чтобы отдавать идиотские приказы, и их дисциплинированное исполнение ещё вовсе не означает, что исполнители от них в восторге. Сами служили, по себе знаем.
   Вынужденное безделье тяготило. Предоставленный самому себе, вахмистр всегда находил, чем себя занять - но не тогда, когда приходится торчать в маленькой комнатушке, а шляться по городу строжайше не велено. Точнее - не рекомендовано, но в данном случае разница невелика. Оружие давно перечистил, снова напиваться не хотелось - и долго ещё не захочется - а полистать трофейную агарянскую книжку с картами представлялось рискованным. Очень уж не хотелось дарить её высокому начальству, пусть уж лучше полежит среди прочих пожитков. Как любит выражаться отцовский управляющий: "Daleko zasunyesh - blizko vozymyosh". Спуститься во двор, затеять с кем-нибудь ссору и от души поразмяться на шпагах, что ли? Нет, пока-что не стоит. Как-нибудь после, при других обстоятельствах...
   Пялясь со скуки в окно, Рольф вдруг увидел интереснейшее зрелище. В ворота постоялого двора входила - именно входила пешком, а не въезжала в карете - довольно-таки эффектная дама, судя по её наряду, явно способная позволить себе пристанище и получше этого. Да и проникла она в ворота как-то быстро - примерно столько же времени потребовалось бы и ему самому, чтобы назвать караулу пароль, если бы он его знал. И если скрывающая лицо вуалью незнакомка представится хозяйке постоялого двора какой-нибудь Гертрудой Шварц, белошвейкой из Гамбурга - его это не сильно удивит. Хотя - едва ли, это уж чересчур. Ходившие среди офицеров Пикардийской армии многочисленные анекдоты о похождениях некоей "Мари Мишон, белошвейки из Тура", именем которой представлялась и подписывалась знаменитая французская заговорщица и интриганка герцогиня Мария де Шеврез, должны были давно уж докатиться и до провинциальных городков Швеции, не говоря уж о Стокгольме и Висмаре, и вряд ли люди из некоторых деликатных служб станут теперь работать столь грубо. Заезжала пресловутая герцогиня и в расположение армии незадолго до дела при Рокруа - и в такой карете, что и королеве Кристине не стыдно б было в подобной прокатиться. Словом - как зубоскалили острые на язык офицеры и кавалеристы герцога Энгиенского - очень даже недурно поживают некоторые из белошвеек славного французского города Тура. И когда шатающиеся по двору врангелевские "зеваки" не сделали ни малейшей попытки не только завязать галантную беседу с самой дамой - лишь пара человек приветствовала её лёгким поклоном и приподнятой шляпой - но и её аппетитного вида служанку никто за соблазнительные выпуклости не ущипнул, кирасир ещё более укрепился в своих подозрениях. А дама, едва заглянув в отведённую ей комнату и отдав служанке распоряжения по обустройству, почти сразу же покинула её - видимо, забыв, что после длительного путешествия ни один человек не в состоянии обойтись без той посудины, о которой в приличном обществе не принято говорить вслух. Судя по цокающим в коридоре каблучкам, незнакомка старательно демонстрировала поиск чего-то важного и ведомого лишь ей самой - и этот поиск медленно, но верно вёл её почти через весь коридор в направлении - ну, явно приближающемся...
   Негромкий стук в дверь неожиданностью для кавалериста не стал. Неожиданно знакомым оказался голос посетительницы, некоей баронессы, оказавшейся здесь, ну конечно же, проездом и не знающей в этом городе, ну конечно же, ничего. Настолько знакомым, что целуя протянутую ему для этого руку, Рольф даже не стал ждать, пока дама соблаговолит откинуть вуаль, а тут же втянул её за руку в комнату, пинком ботфорта прикрыл дверь, и её возмущённый писк прозвучал как-то тихо и неубедительно, да и уворачиваться от хлёсткой пощёчины тоже не пришлось. Дамская шляпка с вуалью полетела в сторону, а сама её обладательница мигом оказалась сидящей на коленях кирасира и ни единого слова протеста произнести уже не могла - по весьма уважительной причине. Руки вахмистра тоже как-то не бездельничали, занятие им нашлось весьма достойное, а препятствия оказались какими-то несерьёзными - ну, кроме попыток расшнуровать ей корсет или залезть под юбки - тут сопротивление было гораздо более ощутимым.
   - Вы всё так же напористы, Бьёрнвальд! - проговорила красавица Элеонора, когда её губы освободились. Тон был укоризненным, но в её глазах плясали весёлые бесенята.
   - Громовержец Тор! А чего ж вы ещё ожидали, баронесса, когда я - это я, а вы - это вы?!
   - Тсссс! Не так громко! Соседям вовсе не обязательно слышать некоторые вещи. Как недавно выразился один мой знакомый: "Бесшумно едешь - далеко зайдёшь".
   Не сумев сдержаться, кавалерист приглушённо расхохотался в кулак. Так мог выразиться только его собственный младший брат Лейф, не потрудившийся как следует разобраться в языке осевших в имении хольмгардцев и перевиравший понравившиеся выражения похлеще самого Рольфа. "Tiho edesh - daleko budyesh" - как-то так или похоже это должно было звучать в оригинале.
   - Что я сказала смешного?
   - Там смысл немного другой. Имеется в виду не шум, а скорость. Ещё наши хольмгардцы говорят: "Ne spyeshi, a to uspyeesh", - кирасир снова хохотнул, но не стал цитировать ещё одно выражение, касающееся мелких назойливых кровососов, перевод которого - ну, дело-то в неизбалованной банями Германии житейское - всё-же не слишком соответствовал куртуазному этикету, - Кстати, баронесса, с каких это пор вы принялись совращать малолетних?
   - Ну, допустим, не таких уж и малолетних. И ещё вопрос, кто кого совратить пытается, - тут Элеонора сама прыснула в кулачок, - А как... А, поняла! Это ведь только у вас управляющий - московит.
   - Хольмгардец. Наши хольмгардцы обижаются, когда их называют московитами.
   - Да ну их всех к чёрту! - им снова нашлось чем заняться, и болтать при этом было несколько затруднительно. После этого, впрочем, вахмистр попытался порасспросить её поподробнее и о брате, и о ней самой, и о столичных новостях, но баронесса упёрлась - потом, будет ещё время. И по её глазам было видно, что жалеть о задержке ему не придётся. А пока - что она искала? Ах, да! Где тут можно найти чего-нибудь попить с дороги? Только не пива, от него толстеют! Естественно, заказанная загодя романея пришлась как нельзя кстати. И лишь уговорив с ним добрых полкувшина "за встречу" баронесса вдруг спохватилась, что не очень это хорошо, что некий ридер вон Бьёрнвальд поит честную добропорядочную женщину не самым слабеньким вином - прямо как какой-то коварный совратитель, замысливший неподобающее, и об этом они тоже ещё поговорят, как и о многом другом - но вечером, после того, как она покажет ему, какой чудесный вид на город открывается из окна её комнаты. Нет, сказала же - вечером! И что значит - на что это такое неподобающее она намекает? Это что, нужно объяснять? Объяснялись как-то без слов, и в конечном итоге честной добропорядочной женщине пришлось и корсаж обратно застёгивать, и верх корсета обратно зашнуровывать. И об этом они тоже ещё непременно поговорят - поздним вечером в её комнате. А чтобы никто не мешал - не следует ли её служанке переночевать в комнате ридера? Его паж, надо полагать, не настолько хулиганист, чтобы сделать с честной порядочной девушкой что-то совсем уж неподобающее? Ну, шаловливые ручонки - не в счёт, хи-хи! Нет, хватит! Да хватит же! Ну вот, опять теперь застёгиваться и зашнуровываться! Он рад помочь прекрасной даме? Ага, как же! От такой помощи - ну, толстеют ведь не только от пива, хи-хи!
   После ужина, за которым они с Ларсом и Свеном допили оставшуюся в кувшине романею - Свен попробовал её впервые в жизни - Рольф успокоил приятелей, несколько нервничавших из-за повышенного генеральского интереса к их персонам. В отношении их это уже простая формальность - как говорят хольмгардцы: "Lyutshe perebzdyety, chyem nedobzdyety". Попыхивая трубкой, кавалерист предвкушал предстоящую персонально ему "доскональную проверку" в исполнении одной... гм... старой знакомой. Ларс понимающе ухмылялся. Это Свен немножко не застал, а нынешний фёнрик, тогда ещё ротный фельдфебель, неплохо помнил те скандальные обстоятельства, при которых рейтарский вахмистр Рольф Арнульфссон вон Бьёрнвальд вместо ожидавшегося проиводства в эскадронные вахмистры был разжалован в рядовые, а затем и вовсе получил от командования дружеский совет - подать в отставку и исчезнуть так, чтоб духу его не было на землях, принадлежащих шведской короне. Слишком уж непростым человеком оказался тот бедолага, не в самый удачный момент попытавшийся перейти дорогу этому бретёру. И, как тихонько нашептывала молва, дорога эта вела к одной молоденькой баронессе, старый брюзгливый муж которой тоже был весьма непрост...
   Тогда, пять лет назад, бывший гвардеец помог старому барону обзавестись такими ветвистыми украшениями, что их не постыдился бы и матёрый лось, так что этим вечером сладкой парочке было о чём вспомнить. Ну и как тут не тряхнуть стариной? Поэтому всяческие не законченные днём объяснения надолго не затянулись, да и видом из окна особо не засматривались - неужто у... гм... старых знакомых нет дел поувлекательнее? Стариной тряхнули так, что старая видавшая виды кровать едва не развалилась, а честной добропорядочной баронской вдове пришлось вцепиться зубами в край подушки, дабы не извещать обитателей соседних комнат о событиях за не слишком толстой стенкой - как раз перед этим в ходе небольшой передышки кирасир рассказал ей о забавном случае на зимних квартирах, когда в соседней комнатушке маркитантка, весьма занятая со своим любовником, голосила так, что по её возгласам каждое движение её партнёра угадывалось столь же безошибочно, как если бы наблюдалось визуально. Наконец, расшатав несчастную кровать до опасного состояния, а ещё более злополучную подушку едва не растерзав, любовники всё-же притомились и успокоились - ну, на какое-то время. Как раз настолько, чтобы порассказать друг дружке о приключениях этих истёкших с момента разлуки пяти лет. Рольфу было что вспомнить...
   Вылетев со службы после той скандальной дуэли и получив рекомендацию не возвращаться - во избежание ещё больших неприятностей - разжалованный вахмистр мог податься только на юг в надежде прибиться к более-менее приличному наёмному отряду. Сменив за год несколько банд, отличающихся от разбойничьих разве только выучкой, организованностью, да лучшей экипировкой, и уже размышляя на полном серьёзе, не наняться ли, плюнув на разницу в вероисповедании, к имперцам, в крупных частях которых было всё-же несколько больше порядка, да и жалованье платилось регулярнее, он повстречал наконец бродячий кирасирский эскадрон ротмистра Кнута Ингварссона вон Вольфхольм, и это решило его дальнейшую судьбу. Кого только не было в этом разноплемённом отряде! Но шведов в нём, не считая самого ротмистра, оказалось всего двое, и лишний соотечественник, да ещё и прекрасно экипированный, показался командиру совсем не лишним. Конечно, он был взят всего лишь рядовым, глупо было бы новичку даже надеяться на большее - но считаться с собой эскадронных забияк свежеиспечённый кирасир заставил быстро. Кое-кого по своей дурной привычке со смертельным исходом, но успел к тому моменту отличиться и в деле, и это перевесило. Отец-командир оказался - на своём уровне, конечно - таким же непоседой, как и Рольф, и за пару следующих лет его эскадрон сменил нескольких нанимателей. То ли заслуги молодого шведа оказались весомыми, то ли землячество старинное с командиром - в смысле, земляками оказались их достаточно отдалённые предки - поспособствовало, то ли сработало чистое везение - а везло ему даже в нешуточных передрягах, и прозвище Везунчик здесь прилипло к нему окончательно и намертво - но из рядовых Рольф как-то снова помаленьку выкарабкался в вахмистры. А вступление эскадрона в Пикардийскую армию герцога Энгиенского застало его уже эскадронным вахмистром, и не за горами уже маячил офицерский чин. Свою репутацию невиданно везучего эскадронный вахмистр в полной мере подтвердил в суровой мясорубке при Рокруа, где пули и пики прославленной испанской пехоты оставили от эскадрона едва треть - но именно эта треть и сломила окончательно железный строй терции знаменитого Картахенского полка, и командовал этими уцелевшими кирасирами он, Рольф Арнульфссон вон Бьёрнвальд. Переживи ротмистр это сражение - и был бы эскадронный вахмистр уже через считанные дни корнетом. Увы, командир и остальные соотечественники оказались не столь везучими. Зато уцелел и оправился в конце концов от раны лейтенант-француз, который и стал новым ротмистром. Отношения с ним не складывались, и первая же после смены начальства дуэль послужила поводом для отказа в давно заслуженном производстве в офицеры. Эскадрон пополнялся в основном французами, которые, составив наконец большинство, принялись всячески притеснять немцев-протестантов, группировавшихся вокруг Рольфа, и в последний год поведение французов стало особенно нестерпимым. Очередная дуэль, отправившая к праотцам командирского любимчика, привела к откровенной травле, вынудившей перевестись со своими товарищами-немцами в другой эскадрон. Прежнее начальство, не поняв изменившихся обстоятельств, не унималось. Ссора, прогулка в лесок со шпагами - результат для всех, знавших вахмистра лично, был легко предсказуем. Всё бы ничего, дело житейское - но убитый успел к тому времени затесаться в любимчики у соотечественника-герцога. Что ж, герцог Энгиенский оказался по своему справедлив. Или не хотел бунта немецких кавалеристов? Расстались по хорошему, и оставляя службу в Пикардийской армии, Рольф увёз среди своих пожитков и рекомендательное письмо от прославленного полководца, в котором тот характеризовал своего бывшего кирасира наилучшим образом. Вместе с ним покидал Фландрию и малолетний сын старого ротмистра - Карли, поступивший после гибели отца к вахмистру в пажи...
   По сравнению с приключениями кавалериста рассказ Элеоноры особо не впечатлял. Ну какие там приключения могут быть у приличной светской дамы? Балы, мелкие интрижки, вдовство. Нет, были, конечно же, и шалости небольшие - теперь это называется так - но сущая мелочь, с озорством пятилетней давности разве сравнишь? Вот тогда они пошалили от души! Ах, да, доблестный рыцарь ведь не знает - не подрасчитали они тогда немного, и их милая шалость не обошлась без некоего последствия. К счастью, старый барон в молодости тоже был темноволос и не слишком бледен, так что "последствие" вполне сошло за его законного наследника, коим теперь и является. Увы, крайне нежелательно, чтобы их знакомство углубилось - никто и ни при каких обстоятельствах не должен видеть рядом малолетнего барона и некоего ридера. Не стоит некоему ридеру и просто попадаться на глаза тем, кто частенько видит ребёнка - народ ведь глазастый, и кое-кто вполне способен обратить внимание на некоторое внешнее сходство, наводящее на некоторые нехорошие подозрения. А у покойного барона имеется младший брат, который совсем не в восторге от перехватившего у него наследство малолетнего племянника, и было бы опрометчиво давать ему столь весомый повод оспорить одно вполне конкретное применение закона о майорате. Так что - увы. А посему - стоит ли даром тратить драгоценное время?
   Не то, чтоб Рольф был таким уж дамским угодником - вертеть собой он дамам не очень-то позволял - но в данном случае правота некой вполне конкретной дамы была неоспорима. Оставшееся драгоценное время было потрачено с толком. Пару раз ему пришлось прерваться, чтобы где-то ударом ладони, а где-то и пяткой вернуть работоспособное состояние несчастной кровати. Подушка же получила весьма серьёзные ранения - по мнению понимающего в ранах кавалериста, человек с такими не выжил бы. В итоге, катастрофически не выспавшись и изрядно устав, они нисколько не сожалели по этому поводу. Напоследок кирасир заверил любовницу, что всё понимает, но если вдруг возникнет что-то наподобие упомянутых ранее нежелательных проблем - ей нужно только поскорее известить его, а он уж знает весьма эффективный способ улаживания определённого сорта неприятностей. Ну да, верно, он неисправим - но разве существуют аргументы железнее доброй золингеновской шпаги? Не понадобится? Точно? Таак... Что за покровительство такое?! Ах, исключительно служебное? Знаем мы эти службы! В чём-то они сильны, это верно, но в чём-то... гм... недавно, например, довелось видеть образчик достаточно топорной работы неких служб - тут вахмистр с самым невинным видом рассказал пару анекдотов об одной белошвейке из Тура, а третий с той же героиней сходу сочинил сам - благо, придумывать ничего, собственно, и не пришлось. На что это он такое намекает? Да ни на что "такое", исключительно на легкомысленность знаменитой французской авантюристки! Всё-таки знатные дамы обычно не пешком до трактира добираются, а как доберутся - им тут же требуется на некоторое время уединение и одна достаточно специфичная посудина, без которой, кстати, не сумела бы обойтись с дороги и настоящая белошвейка, гы-гы! Ох уж эти, гы-гы, французы! Уж шведы-то на их месте, надо полагать, таких ляпов ни за что не допустят, гы-гы!
   Пробравшись под утро к себе - открывший дверь после условного стука Карли тоже как-то не выглядел хорошо выспавшимся - Рольф обнаружил служанку Элеоноры не особо-то и растрёпанной, но и не совсем уж в благопристойном виде. Ладно уж, "ничего не вижу, ничего не вижу", только уж не обессудьте, рукой глаза прикрывать лень, притомился что-то, гы-гы! Хлопнув суетливо зашнуровывавшуюся девушку для порядка по мягкой выпуклости - госпожа зовёт, прибраться там немножко надо - дождался, пока она убежит, после чего, собственноручно заперев дверь, устроил пажу допрос. Нет, громовержец Тор, куда там лазили его шаловливые ручонки, гы-гы, его не интересует! О чём она его расспрашивала? Так-так, подробнее! Ага, ясно. Нет, молодец, всё правильно сделал - и с сознанием выполненного долга кавалерист, не раздеваясь, рухнул на кровать. Выспаться, конечно, уже не успеть, но уж хоть слегка вздремнуть...
   Пару часов спустя в особняке генерала Врангеля честная добропорядочная вдова, завтракая у хозяина, докладывала ему об успешно проведённом опознании невесть где шатавшегося пять лет лихого наёмника и его никому не известного пажа. Оба чисты - настолько, насколько это вообще возможно для участников этой долгой германской мясорубки.
   - Однако, баронесса, в основательности вам не откажешь! Опознание у вас затянулось на целую ночь!
   - Ах, генерал, не будьте таким ханжой! Чего только не сделаешь ради Швеции! Я надеюсь, мой корабль уже готов к отплытию в Стокгольм? Мне и так пришлось несколько задержаться из-за этих ваших армейских игр!
   - Ну разумеется же, баронесса! Корабль ждёт вас и отплывёт немедленно, едва приняв вас на борт. К моим письмам известному нам с вами лицу можете добавить и мою искреннюю благодарность тайному отделу риксканцелярии!
   Спящий без задних ног на постоялом дворе Рольф, конечно же, не мог слыхать этого разговора. Но ему этого и не требовалось. И о том, что он непременно состоится, и о его сути кавалерист догадался ещё до того, как позволил себе провалиться в сон...
   О том, что служанка успела пообщаться не только с Карли, так и осталось секретом для Рольфа. Откуда ему было знать, что втереться в доверие к простодушной Магде не стоило ей долгих трудов и ночной рассказ Рагнара о подвигах как своих, так и господ офицеров, стал ей известен.
  
   Глава 21.
   Гельмут Врангель, генерал.
   Висмар, 12.06.1645.
  
   Генерал Гельмут Врангель ошибся, на этот раз нюх на золото подвёл его двоюродного брата Карла-Густава. Его корабли не прибыли в Висмар ни к вечеру, ни на следующий день.
   Голландская субсидия тем временем, почти полностью исчезла в карманах шведского воинства. Вначале было роздано задержанное жалование, а после недолгих раздумий, Врангель выдал жалование и наперёд. Разумеется, за исключением денег, причитавшихся полку покойного Христиансена и наёмникам. Поглощённый финансовыми делами он так и не выбрался посмотреть на агарянское оружие в деле. Единственное, на что его хватило - это чтение ежедневных записок с практически уже никому не нужными отчётами о постояльцах.
   Фенрик Юханссон и лейтенант-артиллерист Кристер Лиллеберг по очереди муштровали солдат и примкнувший к ним молодняк - молокососа Ингварссона и студента-недоучку Вилькинсона. Причём, как извещали соглядатаи - и с агарянским оружием тоже!
   Отставной солдат Бюргеросон несколько раз, как ему казалось, тайно покидал постоялый двор, но прикупив в ближайшей скобяной лавке после ожесточённого торга какой-нибудь инструмент, а то и просто кусок железа увлечённо скрёб напильником сутки напролёт в своей комнате. А однажды и вовсе сбежал помолиться в близлежащую церковь, да так там и заснул.
   Но всех перещеголял - Арнульфссон. Как доносил адъютант, этот развратник прямо во время игры в карты ухитрился углядеть на улице некую девицу и теперь прилагал массу усилий, чтобы навести справки о ней и её семье.
   Однако, Густава Врангеля, всё же надеявшегося поймать "московитский след", опять ждало разочарование. Согласно докладу начальника городской стражи семья, заинтересовавшая Арнульфссона, прибыла отнюдь не из Московии, и даже, что выяснилось после недолгого дознания, не из Европы!
   Некто Гунварссон, с женой и детьми, прибыл в Висмар на французском корабле из Амстердама, но и в Голландии он оказался проездом, по пути из какой-то колонии с края Нового Света. И в скором времени собирался убыть в Стокгольм. Врангель в задумчивости почесал начавшую лысеть голову.
   - А ведь земля то круглая! Может быть далёкая колония имеет сношения с не менее далёкой Ангарией, только другим путём???
   И, не мудрствуя лукаво, пригласил этого шведского дворянина с семьёй к себе на ужин. Кто бы мог подумать, что в тот вечер генералу понадобится вся его выдержка!
   Зато можно было голову дать на отсечение, что чета Гунварссонов никакого отношения к московитам не имеют.
   Как поступить с задержанными, Врангель так и не решил, когда, наконец, в порт вошли корабли генерала Карла-Густава Врангеля. Как всегда, удача не оставила барона, на радость набившим кошельки матросам и солдатам из десанта и на горе датчанам с побережья, попавшим им под горячую руку.
   Рассказ о поражении под Глюкштадтом не смутил Карла -Густава.
   - Военное счастье переменчиво, глубокомысленно изрёк главнокомандующий и возжелал ознакомиться с трофейным оружием.
   Демонстрация странного беззвучного пистолета агарянского шпиона его несколько озадачила, но не более того. Карл-Густав был истинным знатоком оружия и отделить цилиндр глушителя от ствола не было дня него сколько-нибудь сложной задачей.
   Ухмыльнувшись, он прицелился и выстрелил в так и не убранную из гостиной колоду - грохот выстрела ударил по ушам присутствующих.
   - Вот и все чудеса! Пороховой дым каким-то образом остаётся внутри металлического цилиндра, но за тихий выстрел агаряне заплатили смехотворным калибром барабанного пистолета. Идти с таким в бой я бы не рискнул. Хотя, несомненно, такое оружие весьма полезно для рыцарей плаща и кинжала.
   В то, что у датчан и их наёмников ангарцев в наличии несколько сотен нарезных мушкетов, что больше, чем во всех остальных странах мира вместе взятых, он просто не поверил. Рассказ об адском дыме вызвал скептическую ухмылку - на кораблях, по крайней мере, на его кораблях, давно уже были в ходу гранаты, начинённые смесью селитры и свиного дерьма, при поджигании источавшие клубы отвратительно воняющего плотного белого дыма.
   Ну а бомбы, разящие осколками железа - плод фантазии "очевидцев". Ведь ясно, как день, что они были начинены мушкетными пулями. Хотя, возможно, агарянам и удалось получить некий необычайно сильный порох.
   Впрочем, почему бы не посмотреть на диковинные мушкеты и пистолеты агарян? Тем более, по словам двоюродного брата, захваченные у Глюкштадта барабанные пистолеты весьма отличались от снятого с трупа шпиона.
   За ужином и после, за трубкой и чашечкой кофе братья- генералы вяло обсуждали судьбу трофеев и захвативших их людей. В конце концов, они почти уже склонились к тому, что отправить и оружие и людей в Швецию будет полезнее, чем оставить у себя. Разумеется, часть трофеев, мушкет да пару пистолетов, Карл-Густав оставит себе, для пополнения коллекции.
   Рассказ же о сотнях нарезных мушкетов у датчан и их наёмников и демонстрация образцов наверняка заставит раскошелиться Стокгольм на найм новых солдат, а значит мечта о замке на Рыцарском острове будет ближе.
   Но на следующий день плавное течение времени нарушилось.
   Под утро в городские ворота постучали два измождённых человека в покрытой пылью и грязью изорванной одежде, один из которых сжимал в руках диковинного вида мушкет.
   Начальник караула с ужасом выслушал, кто они и без промедления отправил в генеральский дом.
   - Дело принимает серьёзный оборот! Произнёс за очень ранним, ещё в темноте, завтраком Карл-Густав Врангель.
   Самые худшие опасения, о которых он ещё вчера старался не думать, подтвердились.
   Гельмут Врангель, оставивший двух бывших пленных солдат отдыхать и приводить себя в порядок в своём доме, взял в руки принесённый мушкет.
   - Чортову дюжину точно таких же я как раз собирался тебе показать сегодня днём.
   Но едва поднялось солнце, как последовало ещё одно событие. В гавань Висмара вошёл небольшой корабль под шведским флагом.
   - Пинас "Кальмар Нюккель"! Доложил посыльный.
   - А что, интересно, делает здесь это старое корыто? Он ведь сейчас должен догнивать в Гётеборге!
   Карл-Густав Врангель был удивлён и немедленно отправился в порт, где перед ним предстал изрядно потрёпанный кораблик, в прошлом, 1644 году вернувшийся из Нового света.
   0x01 graphic
   Доклад капитана был нерадостным. Датчане осадили Гётеборг с суши, а их флот блокировал город с моря. При этом попытка базировавшихся в Гётеборге кораблей и оказавшейся поблизости голландской эскадры вступить в бой с датским флотом привела к катастрофе - один единственный линейный корабль датчан "Троица", кажется, расправился чуть ли не с десятком шведских кораблей.
   Пинасу только чудом удалось уйти.
   - А что голландцы?
   - А голландцев датчане не смогли догнать! Развёл руками капитан. Увидев, что им грозит, голландский флот на всех парусах удрал.
   Врангель произнёс изощрённое проклятье. И ещё более изощрённое и громкое проклятье он произнёс, когда узнал о том, что в осаде Гётебога принимают самое деятельное участие вездесущие агаряне. Город пока держится, но потери среди защитников просто огромны - датские наёмники отстреливают людей десятками из каких-то умопомрачительно дальнобойных нарезных мушкетов. Также агаряне ведут весьма точный огонь из мортир, опять таки удивительно дальнобойных, причём выпускаемые ими снаряды или взрываются со страшной силой, разя всё вокруг осколками железа или испускают клубы вызывающего потоки слёз и соплей дыма! Но каких-либо сведений о количестве агарянских наёмников капитан дать не смог.
   В самом мрачном расположении духа Карл-Густав Врангель вернулся в дом своего двоюродного брата Гельмута, предварительно приказав капитану помалкивать самому и проследить, чтобы его команда тоже держала язык за зубами. Перспектива стать владельцем замка на Рыцарском острове с каждым часом становилась всё призрачней, усилием воли барон Карл-Густав Врангель подавил охватившую его ярость и попытался сосредоточиться.
   Демонстрация агарянского оружия состоялась, как и было запланировано ранее.
   Фенрик Ларс Юханссон во главе своих двух уцелевших солдат и сопляка со свежим шрамом на щеке несколько раз стрелял по широким доскам, врытым в землю из агарянских мушкетов. Попутно продемонстрировав прицелы с вызвавшими замешательство цифрами на них, якобы обозначавших дистанцию стрельбы. Правда попытки попасть в цель на расстоянии более 400 шагов (цифра 4 на прицеле) не увенчались успехом. Но на 200 шагов промахов почти не было, что оказалось очередной неприятной новостью.
   Следующей неприятной новостью было то, что заряжать агарянский мушкет можно было и лёжа, при этом молодой солдат, продемонстрировавший это, сообщил, что и попасть в цель легче, если мушкет не держать в руках, а установить на какую-то опору.
   - Набрали в армию молокососов! Тоже мне открытие! Имперцы до сих пор таскают с собой сошку! Врангель поморщился. Веселья своих офицеров, начавших отпускать шутки в адрес трусости ползающих на брюхе перед врагом агарян он не разделял.
   "Больше пота - меньше крови", говаривали голландцы. То, что попасть издалека в лежащего человека гораздо тяжелее, чем в стоящего, было очевидно, правда, далеко не всем.
   Но неприятные новости всё не кончались. Как оказалось, на дуло агарянских мушкетов можно было легко и быстро, одним движением руки, надеть стилет весьма приличной длины. При этом мушкет до боли напомнил Врангелю "шведское перо", отменённое ещё королём Густавом-Адольфом и о котором уже основательно подзабыли в войсках. Это значило одно - пикинёры датчанам больше не нужны. При этом из мушкета с надетым на дуло стилетом можно было стрелять без каких-либо видимых проблем, благо заряжался он с казны.
   Единственным утешением при виде стрельбы из шестизарядных барабанных пистолетов было то, что кавалерии у ангарцев почти-что нет. Хотя все кавалеристы и офицеры ими вооружены, но всё-таки их общее количество было мизерным. Свои пистолеты ангарцы использовали исключительно в качестве оборонительного оружия как замену шпаг у офицеров и дополнение к саблям у кавалеристов.
   Ну, вроде бы и всё, пора в город, думать о том, как увиденное и услышанное отразится на ходе войны...
  
  
   Глава 22.
   Свен Бюргерсон, наёмный солдат.
   Висмар, 12.06.1645.
  
   Новенький английский мушкет, растерзанный Свеном за время сидения под домашним арестом, покинул свой чехол только тогда, когда посторонних рядом не осталось.
   - Ну, давай, показывай, что ты нарукоблудил, не давая народу спать по ночам скрипом напильника, сказал Ларс.
   -Теперь наши мушкеты тоже можно заряжать лёжа!
   Свен улёгся на расстеленный старый плащ, достал из кармана молоток и одним сильным ударом выбил прямоугольную железку, вставленную в казённую часть мушкета и выглядывавшую через пропил в дереве ложи.
   - Это клин, которым я запер ствол.
   Следующим ударом молотка был выбит из казённой части мушкета медный цилиндр, весьма напоминавший гильзу от агарянского патрона, само-собой без стаканчика-воспламенителя и примерно вдвое короче. Но зато цилиндр имел высокий гребень, по котором как раз и был нанесён удар молотка, выбивший его из ствола.
   - А это вроде-как сменная камора из чудесной кулеврины.
   - Теперь мы вставляем в углубление каморы бумажный патрон и засовываем её в ствол, после чего легкими ударами молотка запираем её клином. Затем специальной иголкой через запальное отверстие протыкаем оболочку патрона, сыпем на полку немного пороха для затравки и мушкет готов к стрельбе!
   - Сон разума! Рольф не смог сдержатся. Свен, ты в своём уме? Ведь все твои клинья, затычки, иголочки и молоток, без которого хозяйство вообще не работает, любой нормальный солдат потеряет ещё до боя! А в бою сто раз запутается, когда под пулями в грязи трясущимися от страха руками попытается собрать всё это хозяйство в одно целое.
   - Однако, Рольф совершенно прав, поддержал кавалериста Ларс.
   Бюргерсон набычился.
   - Я вам, ваши милости, не волшебник, чтобы за три дня сделать всё как мне хотелось бы. Да ещё сразу в железе. Вот приедем домой и за пару неделек всё будет работать, как агарянские часы. А иглу и медную камору с клином можно подвесить к мушкету на цепочках!
   - Уууууууу!!!!! Взвыл Рольф, хлопнув себя в раздражении ладонью по ляжке, он промахнулся и больно зашиб пальцы об одну из защитных дуг эфеса собственной шпаги.
   - Сам виноват! Засмеялся Ларс. Зачем ты нарисовал ему эту самую кулеврину? Не было бы твоего рисунка - он бы честно пилил бы копию агарянского мушкета. А теперь будем смотреть, что он нам наизобретает в перерывах между пьянками и молитвами.
   - Громовержец Тор! Я что рисовал - пушку или мушкет?! А он кто - стрелок или штафирка вроде Вискассона... тьфу, Вилькинсона?! Неужели так трудно сообразить, что на орудийном лафете есть гнёзда с креплениями для всего этого, которых никакой тролль не поможет разместить на нормальной мушкетной ложе?! Как, как... Да откуда мне знать, Тор и Один?! Но не так же, клянусь ляжками валькирий! Да, тут надо думать - но кто из нас оружейник - он или я?!
   - Не знаю как на ложе, а в прикладе разместить кое-что можно. Агаряне же разместили там набор для чистки! А мы что, глупее?
   - Ладно, Свен, уймись. Вот как сделаешь всё, что хотел, тогда и сравним твой мушкет с агарянским.
   Ларс, как всегда, выступил в роли миротворца.
  
   Глава 23.
   Карл-Густав Врангель, генерал, командующий шведской армией в Европе.
   Висмар, 13.06.1645
   .
   Вернувшись в город генерал Карл-Густав Врангель развалился в кресле перед картой в компании со своим двоюродным братом Гельмутом и долго смотрел на неё в мёртвой тишине.
   - Итак, что мы имеем? Прозвучал вопрос Карла-Густава.
   - А что мы, собственно говоря, имеем? Ответил Гельмут.
   - Если верить слухам, а как я сегодня убедился, приходится верить самым неприятным слухам, то, о Балтийском море в качестве шведского озера нам вскоре нужно будет забыть!
   Карл-Густав встал, подошёл к карте и начал втыкать в неё булавки с красными головками..
   - Московиты в прошлом году заняли побережье Балтики к югу от Невы.
   - В Ингерманландии местные схизматики подняли бунт
   - На Эзеле пропал полк Виннерстрёма
   - Датчане со дня на день захватят Гётеборг.
   - Опять таки датчане, это уже совершенно ясно, перешли в наступление и на континенте и сняли осаду с Глюкшадта.
   Каждый раз там, где наши войска терпят поражения и несут потери, мелькают эти невиданные ранее агаряне.
   И какая вырисовывается общая картина? Да эти самые чортовы агаряне начали войну против нас, используя московитов и датчан для прикрытия! И будь я проклят, если в ближайшее время они не снюхаются с поляками! На Швецию уже накинули удавку и постепенно её затягивают.
   - Теперь же подумаем, сколько агарян участвует в войне. На лице Карла-Густава отразилась напряжённая работа мысли.
   У нас, под Глюкштадтом, имеется четыре сотни ангарцев, это совершенно достоверные данные. Врангель написал на карте цифру 400 в соответсвующем месте.
   И этого количества хватило, чтобы без каких-либо проблем разделаться с полком Христиансена.
   Вывод? Вывод прост: на Эзеле, чтобы расправиться с Виннерстрёмом, их тоже должно быть не менее, а скорее всего и более. Ну, пусть тысяча. Цифра 1000 появилась рядом с Эзелем.
   Теперь посмотрим на Ингерманландию. С чего бы то вдруг московитское отребье, которых наше войско всегда гоняло в хвост и гриву, вдруг ухитрилось одержать такую победу? Добавляем ещё 1000. А потом эта тысяча, наверняка откочевала севернее, где, как и везде, начала обделывать свои делишки, натравливая на нас местных схизматиков.
   Ещё одна цифра 1000 появилась у берегов Невы.
   А теперь Гётеборг. Судя по успехам противника, агарян у города должно быть не менее пары тысяч.
   Итак, по самым грубым подсчётам, мы имеем армию в не менее чем в пять тысяч солдат! Причём вооружённых самым совершенным и дорогим оружием, которое я когда-либо видел!
   - А почему бы ангарцам не собрать всё своё войско в кулак и одним ударом...
   - Возможно, они так и поступят...
   Впрочем, об этом пускай болит голова у Делагарди, Карл-Густав ухмыльнулся.
   По моему, всё просто - сравнительно небольшими отрядами они наносят отвлекающие удары по нашим окраинам, заставляя нас распылять силы. Тем временем, датчане на кораблях доставляют из Архангельска основные силы и высаживают их в Норвегии. Блокировав Гётеборг это можно делать совершенно скрытно и безнаказанно, перехватить транспорты с войсками нам просто нечем. А затем наносят удар на Эребру и Стокгольм. Причём после захвата Эребру Торстенсон будет вынужден разделить свою армию на две части, чтобы прикрыть столицу! Ну и блокада и десант с моря, благо собрать на Эзеле вторую, хоть и сравнительно не большую армию и доставить её морем к Стокгольму проблем не составит.
   - Похоже, твой будущий дворец на Рыцарском острове в опасности!
   - Похоже, что да. Кстати, твой дом здесь тоже. Конечно же, датчане и ангарцы у нас наносят всего-лишь отвлекающий удар, но ведь и укрепления Висмара не сравнить с Гётеборгом!
   - Делагарди, хоть и стар, но не глуп! Скорее всего со дня надень мы получим приказ готовиться к отправке в метрополию для усиления армии Торстенсона.
   - Нет, в первую очередь Делагарди попытается вытащить армию Горна из Эстляндии. Там она между московитским молотом и польской наковальней, да ещё и с враждебным Эзелем под боком. А вот корабли для этого, кроме как у нас, взять ему будет негде! Второй рейс флота будет уже за нами. Если ничего не случится. А, судя по всему, датский флот готовит нам неприятный сюрприз.
   - Что будем делать?
   - Ничего. Откуда нам про всё это знать? Никаких официальных приказов пока не было. А значит, поступаем так, как и решили вчера. Трофеи отправляем в Стокгольм, с мольбами о подкреплениях и субсидиях. И если деньги, скорее всего, нам наскребут, то о пополнении не будет и речи...
   - Кстати, в таких условиях на пополнения не стоит рассчитывать и ангарцам с датчанами.
   - Но в открытое сражение с ними мы не вступим...
   - Это почему же?
   - Ты, братец, скажи, сколько ангарцы потеряли в бою с полком Христиансена и его наёмниками днём? А теперь сравни это с количеством убитых всего-лишь четырьмя "героями" из кустов? Да и сотня наших несчастных пленных с почти голыми руками тоже ухитрилась их потрепать, заметь, ночью.
   Голос Врангеля стал твёрд решителен.
   - Открытого сражения они не получат! А вот нож в спину я им организую. И не надо говорить мне о благородстве, когда на кон поставлен мой кошелёк и судьба Швеции.
   Если же мы избавимся от ангарцев, датчане нам больше не противник. И остаётся только молиться чтобы не очухались имперцы после трёпки, устроенной им Торстенсоном у Янкова.
   Не прошло и часа, как посыльный известил томящихся на постоялом дворе фрау Ланц о том, что не позднее вечера завтрашнего дня они должны убыть в Стокгольм со всеми трофеями.
  
   Глава 24.
   Ларс Юханссон, фенрик.
   Висмар, 14.06.1645
  
   Ну, почти со всеми. Пару агарянских пистолетов в время вручения рекомендательных писем милостиво принял генерал Карл-Густав Врангель (его двоюродный брат Гельмут благородно отказался от подношения, заявив, что в Швеции такие пистолеты будут нужнее). К всеобщему удивлению, интереса к трофейным мушкетам никто не проявил.
   Ещё по одному такому же пистолету, уже тайно, получили Карл-Густав Ваза, рейтарский полковник и артиллерийский лейтенант Кристер Лиллеберг.
   Первому пистолет (с далеко идущими планами) вручил Рольф Арнульфссон, после более чем прозрачного намёка Вилькинсона о том, что никто иной, как этот самый черноглазый полковник является женихом королевы Кристины. Второй же стал счастливым владельцем диковинки исключительно благодаря ежевечерним совместным попойкам с Ларсом Юхассоном.
   Грузились на совершенно гражданский корабль, да ещё и оплатить проезд до Стокгольма вынуждены были "на свои". О скупости командующего генерала Карла-Густава Врангеля в шведской армии все были наслышаны. Хотя, несомненно, до легендарного Понтуса Делагарди, отца нынешнего риксмаршала, для экономии пускавшего на барабаны даже шкуры с убитых в бою собственных солдат, ему было ещё очень далеко.
   Уже в порту офицеры узнали, что с ними едет лишний человек. Рядом с выряженным в новенькую, с иголочки, одёжку Рагнаром, с котомкой в руках стояла Магда.
   Рольфу Арнульфсону, разрывавшемуся между погрузкой своих битюгов и созерцанием погрузки на соседний транспорт семейства некоего шведского дворянина до Магды не было никакого дела.
   А Ларс Юханссон, с выражением лёгкой досады на лице, порекомендовал хотя-бы оставить старушке-владелице постоялого двора записку о том, куда исчезнет её любимая внучка. Когда записка была готова, Свен взялся её передать по назначению и поспешил к зданию портовой таможни.
   Мелкий таможенный чиновник Ганс Шлиман был на месте. Свену сразу обратил внимание на внезапно постаревшее лицо немца. В двух словах объяснив в чём дело, он вручил Гансу письмо и мелкую монету. Немец вымученно улыбнувшись, принял бумагу и тяжело хромая проводил шведа до дверей. Хитроумный план, как всегда, оказался удачным. Пусть Магду увозит не этот швед, а другой, какая разница. Только ныла нога после "испанского сапога" и на голове у немца появились седые волосы.
   На полпути между таможней и сходнями Свен столкнулся с генералом Гельмутом Врангелем, задумчиво взиравшим на теснившиеся в гавани корабли. Разумеется, просто пробежать мимо было недопустимо, и бывший солдат снял шляпу и отвесил генералу почтительный поклон.
   Генерал слегка кивнул и, узнав солдата, улыбнулся и поманил к себе.
   Свен мысленно застонал. А ведь сколько раз приходилось слышать от покойного Проныры-Томаса, что любая прямая дорога мимо начальства гораздо длиннее кривой в отдалении от него!
   Гельмут Врангель запустил руку в карман и извлёк из него горсть серебряных монет
   - Это тебе, солдат, за меткую стрельбу! Счастливого пути!
   И высыпал деньги в протянутую ладонь Бюргерсона, после чего тот ещё раз почтительно поклонился и побежал к кораблю.
   - И за какую такую меткую стрельбу награда? Впрочем, начальству виднее, а денежка пригодится! Ещё на бегу Свен начал производить в уме подсчёт своих расходов и доходов за последние дни. С учётом раздобытого в карманах ночного грабителя и полученных от самого генерала Врангеля монет, расходы оказались почти вдвое меньше доходов. Уже с борта "Вепря" он бросил взгляд в сторону дома, расположенного сразу за воротами на входе в город из порта и разразился проклятиями в адрес собственной скупости - городской бордель он так и не посетил.
   А затем улыбнулся. Всё таки одно доброе дело он успел совершить, ещё утром вытащив за шиворот из ближайшего к порту кабака знакомых финнов и чуть ли не пинками загнав их на корабль, добраться из Стокгольма до Або рейтарам будет гораздо проще, чем из Висмара. От Або до Выборга уже рукой подать, дойдут и пешком.
   Гельмут Врангель ещё какое-то время смотрел за суетой на борту французского торгаша. Купец тоже вскоре должен был покинуть порт. Затем развернулся на каблуках своих сапог и твёрдо зашагал к зданию портовой таможни.
   - Француза из порта не выпускать!
   Как ни в чём не бывало отдал он распоряжение ставшему вдруг белее мела таможенному чиновнику.
  
  
   Глава 25.
   Рольф Арнульфссон вон Бъёрнвальд, наёмник-кирасир.
   Борт шведского транспорта "Вепрь" 16.06.1645.
   (автор - "Безбашенный")
  
   "Вепрь", крупный транспортник, мерно покачивался на бьющих в борт волнах Балтики. Даже Ларс Юхансон, настаивавший в Висмаре на каком-нибудь малом судёнышке, теперь по достоинству оценил преимущества большого корабля - а тогда ведь, в порту, Рольф с ним из-за этого едва не разругался. Вахмистр, конечно, руководствовался при этом вместимостью судна, поскольку не допускал и мысли о расставании со своим Троллем - да и второй тяжеловоз был той же породы и обещал через пару лет стать не хуже. Не так уж и велики доходы с земли у мелкопоместного шведского ридера, и шведские дворяне давно уже искали самые разнообразные способы завести на своих землях доходные промыслы. Имелись такие замыслы, конечно же, и у Рольфа - но вложения... Любое дело требует денег, а хватит ли их - честно награбленных, благоразумно сбережённых, но всё-же гораздо меньших, чем хотелось бы? То, что было бы целым состоянием для солдата из крестьян или мастеровых, для ридера вон Бьёрнвальд было маловато. А тут - вот оно, живое вложение. Два слоноподобных боевых жеребца, покрыв пару десятков кобыл имения, позволят вывести великолепнейшую породу тяжеловозов, нужных практически всем. Тем более, что коневодство - дело достаточно известное, и его отцу оно не составит особого труда. Поэтому, выдержав не только сам спор с острым на язык Ларсом, но даже и сравнение с упрямым длинноухим сородичем лошадей - любого другого убил бы за это на месте - кирасир настоял на большом "Вепре" и щедро заплатил не только капитану, но и впавшим в ступор при виде "двух небольших лошадок" матросам. Есть дела, в которых скупиться нельзя. Теперь же мягкая качка - а каково было бы болтаться на мелком корыте - заставила наконец уняться даже Ларса, заодно оценившего и лучшие удобства крупного судна. А скорость - что тут выгадаешь, при боковом-то ветре?
   Впрочем, мягкая качка - не значит, что слабая. Большинство пассажиров - к их компании добавилась ещё и группа отставных солдат и отпускников - предпочитали находиться в отведённом для них месте в верхнем трюме. Даже Карли, тоже привычный к куда более утомительной тряске в седле, так что Рольф, рефлекторно пружинящий ногами в такт покачивающейся палубе, был на ней единственным бездельником. По мнению моряков - но не по его собственному. Пока матросы суетились со своей рутинной вознёй, вахмистр был занят куда более важным и интересным делом - разглядыванием в подзорную трубу второго крупного транспортника - "Гринды". По мнению моряков сопровождавшая их военная галера была куда красивее - но какое дело Рольфу Арнульфссону до мнения матросни? То, что стремился разглядеть он, было гораздо красивее всех галер, галеонов и прочих деревянных посудин всех флотов всех известных ему королевств. И находилась она как раз на совсем непритязательной с виду "Гринде". Хельга Гунварссон - если пройдоха Карли всё выяснил правильно и ничего не перепутал...
   Как и полагалось полноценному дворянскому отпрыску, Рольф Арнульфссон достаточно рано стал докой по женской части, особенно после гвардейских кутежей в столице, а война многократно расширила и эту часть его опыта. Всё происходило в общих чертах примерно так, как и предсказывал ему отец, напутствуя его перед отправкой на службу - и наследник вон Бьёрнвальдов, при всей их родовой тяге сделать всё по своему, уже почти примирился с мыслью, что и семьёй он, если уцелеет на войне, обзаведётся тоже по отцовским предсказаниям, женившись на выбранной в самый последний момент невесте из соседей. Почти смирился - поскольку смириться с предопределением полностью никогда не мог ни один из Арнульфссонов. По дороге в Висмар он перебирал в уме всех известных ему возможных невест, что было нелегко - ведь запомнились-то они ему при отъезде ещё мелкими сопливыми шмакодявками. Выручал отцовский совет: "Посмотри на мать - поймёшь, какой будет её дочь" - но и тут выходило так, что ни одна из них не была в его вкусе. Это не вдохновляло, а с приближением к дому стремительно таяли шансы на тот самый счастливый случай, который всё изменит. Висмар должен был стать очередной не самой приятной вехой... И всё-же не зря его прозвали Везунчиком. В круговерти внезапно нахлынувших приключений выпал и тот самый случай. Казалось бы, здравый смысл требовал подзадержаться в компании со старым гвардейским знакомым, ныне адьютантом генерала Врангеля. Перекинуться с ним в карты, проиграть ему пару-тройку золотых, поболтать о делах житейских, обменяться свежими сплетнями... Так бы он и сделал, если бы не заметил боковым зрением из окна нечто - и тут же "вспомнил" о крайне важном и весьма неотложном деле. Впрочем, судя по смеху бывшего товарища по гвардии, тот всё понял правильно. Почему-то всем Арнульфссонам всегда нравились смуглые брюнетки - а тут по улице чинно плыли целых две. И если старшая была ну уж чересчур смугла, даже для его вкуса, то младшая... Ну почему таких не водится в родной Швеции? Оказалось - могут завестись. Следуя за ними как бы невзначай, Рольф краем уха уловил шведские слова... Приличия не позволяли слишком уж долго следить за дамами, и когда его намётанный на войне глаз определил, что едва ли его внимание осталось не замеченным, он поручил Карли разведать о них всё, что удастся.
   Удалось меньше, чем хотелось бы - но немало, для такого случая совсем немало. Пажу удалось выяснить, что смуглые красотки - жена и дочь Оттара Гунварссона, беспоместного шведского дворянина, служившего наёмником у французов где-то в Вест-Индии и теперь возвращавшегося с семьёй на родину. Карли даже попытался познакомиться с Гунварссоном-младшим, братом фройлейн, но парень оказался малоразговорчивым. Это было досадно, но и внушало уважение - чувствовалась хорошая порода. Она же ощущалась и в одежде колонисток, и в их манерах - никаким воспитанием, особенно колониальным, не привить хорошего вкуса тем, у кого нет к нему врождённых задатков. Эти же им явно не были обделены... По сравнению с этим не имели значения сплетни гостиничных служанок о том, что почтенная смуглая фрау - на самом деле дикарка-людоедка, а фройлейн - ну, яблоко ведь от яблони далеко не падает... Выяснил паж и то, что Гунварссон-старший намерен с первой же подходящей для его семейства оказией отправиться в Стокгольм, что неминуемо делало их попутчиками. Впрочем, не обошлось и без конфуза. Оказалось, что отец так заинтересовавшей его девушки выбрал не "Вепря", а "Гринду", так что планы наиболее естественного знакомства на тесной палубе судна сразу же полетели насмарку. И теперь Рольф мог лишь пялиться в трубу - в надежде увидеть молоденькую смуглянку хотя бы издали. Рассказать о таком бывшим гвардейским сослуживцам, да и не только гвардейским - так засмеяли бы! Ну, не в открытую, конечно, при его-то бретёрской репутации - посмели бы только! - но всё-же...
   Досадуя на пустую палубу "Гринды", он перевёл трубу на окна кают на её корме - и в какой-то момент ему показалось, что в одном из окон приоткрылась маленькая створочка, и в открывшемся проёмчике сверкнул солнечный зайчик - уж очень похожий на тот, который отразился пару лет назад от трубы разглядывавшего их под Рокруа испанца. От той самой трубы, которой сейчас пользовался он сам... А ещё через некоторое время на ют "Гринды" неторопливо поднялась виновница его интереса в сопровождении брата - явно подышать свежим морским воздухом. А чтобы дышать не было скучно, девчонка принялась обозревать окрестности в трубу - и при этом несколько раз как бы невзначай направила её в сторону "Вепря". И как стояла при этом! Абсолютно не опираясь на фальшборт, почти не покачивалась. Многие ли шведские девушки смогли бы продемонстрировать такое же великолепное чувство равновесия? Нет, европейских модниц, конечно же, учили изящной походке - но по сравнению с этой, да ещё и с учётом морской качки, теперь они казались Рольфу косолапыми гусынями. Порода в колонистке чувствовалась... Подемонстрировав идеальную балансировку ещё некоторое время, смуглянка направилась к лестнице - но перед спуском слегка подзадержалась и снова как бы невзначай направила трубу в его сторону. Кирасир тут же перехватил свою трубу левой рукой, а правой приподнял шляпу и слегка взмахнул ей - и заметил быструю белозубую улыбку, после чего девушка пошла вниз - и снова лишь кончиками пальцев касаясь перил. Что ж, хорошего понемножку, приличия есть приличия, но теперь вахмистр знал, что по прибытии в Стокгольм обязательно разузнает, куда направятся Гунварссоны - и обязательно поищет общих знакомых, которые смогут представить его кое-кому из этого семейства.
   - Хельга Гунварссон, - задумчиво проговорил Рольф, - Нет, не звучит. Вот Хельга Арнульфссон - это звучало бы куда лучше.
   Говоря откровенно, само по себе это ещё ничего не значило. Подобные мысли посещали его в своё время не так уж и редко в отношении самых разных красавиц - но до сих пор, думая так, он знал, что скорее всего вскоре одумается. Вот только в этот раз такой уверенности почему-то не ощущалось. Над этим явно следовало хорошенько поразмыслить. Но поразмыслить не дали...
   - Паруса слева по борту! - раздался крик марсового. Там маячил небольшой скалистый островок, и сейчас из-за него показались два корабля - таких же транспортника, как и их собственные, только сидящих в воде не так низко. И когда разглядевший их флаги капитан рявкнул:
   - Даны! - это не удивило, но и не встревожило. Сопровождавшая их галера взяла левее, выдвигаясь наперерез непрошенным попутчикам. Но тут из-за островка вынеслась такая же галера - и даже мало что понимавший в морском деле Рольф сразу же сообразил, что с датскими каперами им придётся разбираться самим...
   Поднявшись на ют и переговорив с капитаном "Вепря", кирасир более-менее уяснил обстановку - и не то, чтобы повеселел, но успокоился. Время на обдумывание действий и подготовку к ним было. Спускаясь в верхний трюм к остальным, вахмистр натолкнулся на поднимавшегося Ларса Юхансона, обеспокоенного тревожным перезвоном рынды.
   - Датские каперы, - пояснил ему Рольф, - Два таких же "купца", как и наши, и с таким же примерно ходом. Ну, немного быстрее - из-за меньшего груза. Абордажа не избежать, но капитан будет уходить от столкновения, насколько возможно. За пару часов ручается. Если повезёт - то и за три. Ручается и за своих сорви-голов.
   - А конвой? Так, отставить, понял, - обе галеры уже сблизились на дистанцию перестрелки, к которой и приступили, маневрируя на вёслах для уклонения от ядер.
   - Да, конвой занят делом. И пожалуй, надолго. Но занят и его датский коллега - спасибо нашему конвою и на том.
   - А ведь ты прав, твоя рыцарская милость, хе-хе, - фёнрик уже явно что-то наметил, - Каперы расчитывают на превосходство в численности своих команд. Но мы им приготовим сюрприз, хе-хе-хе-хе! Так, а наш попутчик? А, сближается с нами...
   - Да, они уже обменялись сигналами. Будем держаться вместе, вынуждая к тому же и противника. Это увеличит нужную нам для подготовки отсрочку от абордажа.
   - А, понял. Да, вдвоём у нас больше пушек, и это заставит более быстроходного дана ждать более тихоходного.
   Прикинув свои наличные возможности и наиболее оптимальный вариант их применения, приятели направились на ют для согласования своего коварного замысла с капитаном. Торольф Рёкинссон, крепкий пятидесятилетний моряк, выслушав своих пассажиров, призадумался. Несколько раз переспросил об их странных ружьях и пистолетах - и снова призадумался. А затем расхохотался так, что едва не уронил свой жестяной рупор, в который выкрикивал свои приказы команде.
   - Гром и молния! Лейфссон, старый якорь тебе в печень, неси-ка сюда свои подошвы!
   - Да, капитан? - отозвался боцман.
   - Ты когда-нибудь видел, чтобы я менял свои решения по наущению сухопутных крыс?
   - Ни разу, капитан!
   - Ну так разувай глаза пошире и смотри в оба! Сейчас ты это увидишь!
   Обернувшись в сторону попутчиков, старый морской волк рявкнул в рупор:
   - Эй, на "Гринде"! Эйрик, сотней троллей тебе по лбу! Наши планы меняются! Мой говорящий трюмный груз гораздо зубастее, чем я думал! Действуем наоборот!
   - Понял! Надеюсь, старый кашалот, ты знаешь, что делаешь! - проревел в ответ капитан "Гринды".
   - Мы с Эйриком давно знаем друг друга и повидали всякого, - пояснил Торольф, - Мы хотели действовать иначе. Эйрик сильнее - у него больше людей и есть старинная очень скорострельная хлопушка на вертлюге, и я никак не могу достать себе такую же. Да и боцман у него - бывший пират. Настоящий пират, щипавший испанца, не чета этим хулиганам-любителям, - капитан презрительно ткнул пальцем в сторону преследующих их данов, - Мы хотели сделать так - он "ошибается" и даёт себя настигнуть первым, а я "праздную труса" и увожу за собой второго дана. А когда он начнёт делать из своего дана мясной фарш - я сцепляюсь со своим и держусь до его подхода. Ваш же план, господа, позволяет нам с Эйриком поменяться ролями, и мы оба сбережём больше своих разгильдяев, чем могли рассчитывать.
   - Это хорошо, - прокомментировал Рольф, весьма довольный таким оборотом дела. Было бы неловко перед симпатичной колонисткой, если бы бойцы с "Гринды" спасли их, а не наоборот.
   - Наблюдал я как-то раз токующих тетеревов - и с чего бы мне это вдруг сейчас вспомнилось? - не упустил случая съязвить Ларс. Хоть и не задавал он вахмистру лишних вопросов, но наблюдать, замечать и делать выводы умел. Капитан же понимающе хмыкнул в бороду, но от комментариев воздержался.
   - Как я уже сказал, господа, времени у нас с вами - примерно пара часов. Поэтому сейчас пока не суетитесь. Я бы попросил вас и ваших спутников первым делом прогуляться на нос и облегчиться - потом будет не до того. Затем спускайтесь к себе в трюм и готовьте своё снаряжение - спокойно, тщательно, не торопясь - время есть. А на палубе пока и без вас будет тесновато и беспокойно. В нужный момент я за вами кого-нибудь пришлю.
   Уже спускаясь по лестнице на шкафут, Рольф обернулся в сторону "Гринды" - и как раз вовремя, чтобы успеть снова приподнять шляпу и слегка махнуть ей. И без трубы было видно, что молодая колонистка смотрит в его сторону. Махнув рукой в сторону носа всей высыпавшей на палубу компании, кирасир как бы невзначай свернул к противоположному от "Гринды" борту.
   - Не беспокойся, она сейчас будет делать то же самое на горшке в каюте, хе-хе, - хохотнул понявший смысл его манёвра фёнрик.
   Капитан же, абсолютно не страдавший аристократическими заморочками, командовал открыто:
   - Лейфссон! Как только говорящий груз освободит гальюн - гони туда всех, свободных от вахты! Потом меняй вахту - и чтоб через полчаса на судне не осталось ни одного не прогальюненного засранца! Как облегчишься сам - сменишь меня!
   Уже занятые делом пассажиры похохатывали - судя по доносившимся до них обрывкам отдалённого командного рёва, капитан "Гринды" ставил своему боцману такие же задачи - и в тех же примерно выражениях. А затем, уже спустившись в свой трюм, последовали и второй команде капитана. Рольф устроил Рагнару экзамен по тем основным приёмам фехтования, которым они с Ларсом успели подучить его за те дни, что ожидали в Висмаре решения генерала Врангеля. К тому моменту, как стихли гвалт и гогот облегчающейся в гальюне матросни, Рагнар уже продемонстрировал свои навыки и получил в целом одобрительную оценку. С натяжкой, конечно, но перегружать парня не было ни времени, ни смысла. Показав ему ещё раз недостаточно усвоенный им правильный хват шпаги, вахмистр решил, что пока хватит. Всего за короткое время не охватишь, а дел и помимо этого немало. Парню придётся в основном стрелять, а если кто из данов и выскочит на него - вряд ли это будет фехтовальщик-виртуоз. Сразу его теперь не убьют. Продержится до подмоги - и то хорошо. После этого занялись своим арсеналом. Перебрали оружие, почистили, тщательно зарядили - на сей раз кирасир все свои пистолеты заряжал сам, внимательно осматривая кремни. В одном переставил другой стороной, в другом вообще сменил. Мушкетон зарядил двойной порцией пороха и картечью. Как бы ни были хороши трофейные агарянские пистолеты, их неудобные с непривычки рукояти и туговатый спуск, а главное - слишком малый из-за ограниченности боеприпасов настрел из них, полного доверия к ним пока не внушали. Их очередь наступит в самый жаркий момент тесной схватки, когда промахнуться уже практически невозможно, а начинать следовало с более привычного оружия. Но конечно, достаточно внимания было уделено и трофеям, на которые всё-таки делалась основная ставка.
   Фёнрик тем временем, перепоручив переборку и чистку агарянских мушкетов Свену и Рагнару, сам занялся на правах старшего по чину выведением из запоя троих попутчиков-финнов. Офицерских пинков для этих мычащих что-то нечленораздельное пародий на бойцов оказалось явно недостаточно, и Карли пришлось пару раз сбегать с вёдрами за забортной водой. После этого пришлось принести ещё одно ведро - на этот раз вместо отсутствовавшего в наличии огуречного рассола. Результат, конечно, оставлял желать лучшего, но кто они и где они эта троица вспомнила, а на приведение их в более приемлемое состояние время ещё было. Впрочем, припомнив натуру своих собственных солдат-финнов, Ларс призадумался, стоит ли вооружать этих драгоценными агарянскими пистолетами. Даже трезвый финн бывает рассудителен лишь в спокойной ситуации, а в горячке боя теряет всякое соображение. Кто поручится за то, что они не швырнут ставшие бесполезными разряженные трофеи куда попало и не утопят доброй половины? Рольф же с самого начала полагал, что хватит с этих горе-рейтар и их собственных мушкетонов и пистолетов, а дальше уж пусть поработают палашами.
   В гораздо лучшем состоянии было пятеро мушкетёров-шведов - два отставных и три отпускника. У двоих были неплохие шпаги, а у одного из них - и кираса. Колесцовый мушкет был только у одного, но и фитильные остальных опасений не внушали. Главное же - все пятеро оказались достаточно трезвы, чтобы сразу же понять обстановку. Постепенно трезвели и финны, и когда в трюм спустился посланный за ними капитаном юнга, все пассажиры были уже достаточно боеспособны.
   На палубу вышли как раз вовремя - дистанция уже сократилась настолько, что при желании уже вполне можно было устроить перестрелку из слабеньких бортовых фальконетов. Но для шведов это не имело смысла - данов этими смехотворными ядрами не только не потопить, но и не задержать, а данам явно не хотелось портить ценные трофеи. Позже, на ещё меньшей дистанции, следовало уже опасаться картечи, картузами с которой сейчас и заряжали все фальконеты. Матросы, уже вооружённые мушкетами, алебардами, протазанами, абордажными палашами и топорами, расположились между мачтами, и капитан, поручив управление "Вепрем" помощнику, прохаживался между своими людьми и подбадривал их перед скорой уже абордажной схваткой. Это явно не было лишним - не только палуба преследовавшего их дана, но и нижний ярус снастей кишели готовящимися к атаке головорезами.
   Ларсу пришлось внести некоторые изменения в первоначальный план. Рагнар наотрез отказался тащить свою подружку Магду в "воронье гнездо" на бизань-мачте, а без её помощи его скорострельность резко снизилась бы. Девчонка же вцепилась в него намертво, и замена её кем-нибудь другим неизбежно требовала не только пресечения истерики и подавления бунта, но и целой цепочки перестановок, на что уже не оставалось времени. Поэтому, высказав парню вкратце лишь самую суть своего мнения о нём самом и о его увлечениях, фёнрик послал парочку на ют, где фальшборты защищали от шальных пуль надёжнее. С Карли такой проблемы не возникло. Облачённый вместо тяжёлого отцовского полудоспеха в испанскую кирасу из трофеев Рольфа, мальчишка спокойно полез на грот-мачту, а в качестве помощника за ним последовал прихваченный в Висмаре студент. Оба стрелка получили по агарянскому пистолету - но это так, на всякий случай, их задачей была прицельная стрельба из дальнобойных агарянских мушкетов. Их первой целью должны были стать датские стрелки-марсовые, у которых могли оказаться нарезные ружья, второй - артиллеристы данов, которым нельзя было позволить ударить по защитникам "Вепря" картечью, - третьей - командный состав противника. Помочь им в этом должны были тоже прихватившие по агарянскому мушкету Ларс и Свен. Это был первый сюрприз, приготовленный данам. Вторым были остальные агарянские пистолеты, в том числе по одному у солдат-попутчиков, которым растолковали, как с ними обращаться, и пообещали ужасную смерть за их утерю. Финнам Рольф повторил это трижды. Оставшиеся распределили на троих - по четыре Ларсу со Свеном и три кирасиру, который в числе прочих латников должен был встать в первую шеренгу у атакуемого борта. Латникам первым придётся вступить в рукопашный бой, легковооружённые же могли продолжать стрельбу из-за их спин.
   - Готовы ли ваши люди, господин офицер? - спросил капитан, приблизившись к фёнрику.
   - Готовы и знают свою задачу. Командуйте, капитан.
   А преследующий их дан уже начал принимать слегка влево для выхода на параллельный курс...
   - Эйрик! - рявкнул капитан в рупор в сторону "Гринды", - Ты готов? Балаган начинает представление!
   - Понял! Начинай, старый кашалот!, - донеслось в ответ.
   Теперь оба капитана дали своим помощникам отмашку действовать по плану - те были заранее проинструктированы, и не стоило извещать противника обо всех своих действиях. С юта "Вепря" хлёстко громыхнул кормовой фальконет - слишком рано, и картечь мало кого зацепила на дане - но Торольф Рёкинссон довольно ухмыльнулся в бороду. Судно взяло чуть левее, а справа донёсся такой же поспешный выстрел с "Гринды", и та взяла правее - корабли расходились, демонстрируя принцип "спасайся, кто может". Преследователи яростно галдели - особенно на выбравшем "Вепря" дане. Команда там явно разогрелась изрядной дозой крепкого пойла, и датский капитан бегал между своими людьми, восстанавливая порядок руганью и зуботычинами. Дистанция сокращалась, дан уверенно выходил на параллельный курс. С него уже можно было различить и отдельные членораздельные обрывки фраз. Внезапно галдёж на нём стих, а затем его многочисленная команда дружно заскандировала:
   - Рёгн - вальд! Рёгн - вальд!
   И матросы "Вепря" опасливо зашушукались, часто повторяя "Бешеный Рёгнвальд" и "Нарвал" - для них это явно не было пустым звуком.
   - Ну и чего вы задрожали, канальи?! - во всю свою лужёную глотку проревел капитан, - Кого испугались?! Эту пьяную шелупонь?! Не дрейфить! Перед вами точно такие же трусливые поджилкотрясы, как и вы сами!
   Бешеный Рёгнвальд поперхнулся слюной. Только что он как раз собирался рявкнуть своим головорезам ту же самую фразу - и тут проклятый швед опередил его. Повторять за ним явно не годилось, а запасной остротой капер как-то заранее не озаботился, и ничего подходящего на ум не приходило. Это ли не конфуз? Да и первый ли, если разобраться? Весь день не заладился с самого начала. Всё, вроде бы, шло по плану - да не совсем. Утром, когда осведомитель с рыбацкой лоймы сообщил о выходе в море и маршруте двух жирных шведских "купцов", оказалось, что времени на их перехват в обрез. Вымотав команды бесконечным галсированием против ветра, едва успели, так что ни о каком отдыхе не могло быть и речи. Пришлось поить команду "Нарвала" прямо на ходу, и в неразберихе, конечно же, кто-то перебрал лишнего, а кому-то и вовсе не досталось. И эта проклятая шведская галера! Ну какие морские тролли её принесли?! И в результате старый приятель Густав вместо обгона "купцов", как и договорились заранее, ввязался в бой с их конвоем, а быстрая по замыслу операция явно затянулась. Не давать ему его долю? Нет, тоже нельзя, без него дело было бы - вообще дрянь. Тысяча троллей! Команда за время преследования начала трезветь, и пришлось - опять же, на ходу - выдать сукиным детям щедрую добавку. И сейчас проклятую пьянь едва удалось унять - они чуть с цепи не сорвались от жалкого истеричного выстрела шведской хлопушки, зацепившего всего троих или четверых. Едва не пальнули со всего борта раньше времени и без всякого прицела Сейчас бы подбодрить ребят - но крылатое выражение подло украдено проклятым шведом. Впрочем, ладно - и так неплохо. Жертва нервничает - начинает уже и ружья свои раньше времени разряжать...
   Вывалившийся с воплем из "вороньего гнезда" грот-мачты его лучший стрелок Горм поверг Бешеного Рёгнвальда в ступор. Если уж он медлил со своим нарезным ружьём, то как же ухитрился попасть стрелок шведов?! А вскоре вскрикнул и свесил руку с башкой и стрелок с фок-мачты. Эх, бога-душу-мать! Ну что за невезение?! А затем неожиданно замер на месте наводивший фальконеты правого борта канонир Бярн Одноглазый - и молча осел на палубу. Не успел Рёгнвальд даже сориентироваться, как что-то швырнуло на него одного из матросов, и тут же что-то со страшной силой дважды ударило его самого...
   Ларс с форсом сдул дымок из ствола агарянского мушкета и весело глянул на Рольфа, отдававшего юнге тоже дымящееся нарезное ружьё капитана.
   - Ну вот и весь Бешеный Рёгнвальд! Ловко мы его сделали, а?!
   - Вряд ли. Далековато, а бронирован он не хуже меня...
   - Ложись! - град картечи хлестнул по фальшборту и просвистел над головами присевших шведов. Кого-то из матросов, впрочем, зацепило. А "Вепрь" тут же взял ещё левее, резко сближаясь с почти вышедшим на параллельный курс "Нарвалом". На дане творилась неразбериха, старательно усугубляемая четырьмя стрелками. Артиллеристы с его левого борта, посланные поднятым на ноги и кое-как прочухавшимся Рёгнвальдом сменить выбывших из строя товарищей с правого, пережили их не надолго. Та же участь постигала и тех, кто пытался самостоятельно перезарядить фальконеты. Большинство же орало, размахивало абордажными палашами, и кое-кто даже начал бестолково палить из мушкетов и пистолетов. Но какую-то часть своих людей каперу удалось организовать, и над головами датских сорви-голов завертелись раскручиваемые для броска абордажные кошки.
   - Господа ветераны! На позицию! - скомандовал фёнрик, - Пришло время показать штафиркам, за что они платят налоги шведской короне!
   - Хаккапелисы! Рядом со мной! - одёрнул вахмистр попытавшихся было сгрудиться в кучу троих финнов-рейтар, - У нас не так много латников! И не сметь стрелять без команды!
   - Орудия! Готовьсь! - рявкнул капитан.
   Борта сблизились. Кошки взлетели. Они ещё только вцеплялись в борт "Вепря", когда по команде Торольфа Рёкинсона ударили картечью оба бортовых фальконета, и сразу же по команде Ларса деловито захлопали мушкеты и мушкетоны. Даны ещё только подтягивали борт к борту, когда кирасир снял двух датских мушкетёров из своих нарезных пистолетов, а затем вместе с финнами проредил из обычных готовящихся к прыжку данов на вантах. Нестройный датский залп свалил пару матросов и ранил троих, Рольф помянул детородный орган Одина, когда одна пистолетная пуля расплющилась об его кирасу, а вторая с визгом отрикошетировала от левого наплечника, один из финнов перечислил весь пантеон своих богов вперемешку с христианскими святыми, нащупав свежую вмятину на своей каске...
   - Трофеи! - проревел фёнрик - и вовремя. Ругань и пинки Бешеного Рёгнвальда в сочетании с действием недавно выпитого заставили ошеломлённых неожиданно большими потерями данов опомниться, и их было ещё слишком много...
   Первые пули из агарянских пистолетов поймали даны, прыгнувшие с вантов, и пара вцепившихся в планширь "Вепря" раненых была тут же раздавлена столкнувшимися бортами - заодно смягчив удар. Выпустив почти в упор все заряды и сунув оружие кто за пояс, а кто и в сапог, солдаты взялись за клинки - финны деловито хакали, разваливая своими палашами пёрших на них пиратов. Кирасир не менее деловито разрядил и сунул в левый ботфорт второй агарянский пистолет - но доставать третий было уже некогда. Абордажный палаш наскочившего дана пришлось принять вскользь на налокотник - и тут же звездануть его кулаком в толстой кожаной перчатке. Дан был не промах, но его кулак врезался в нарочно подставленный ему гребень кирасирского шлема - и пока незадачливый кулачный боец завывал и тряс разбитой рукой, Рольф завладел его клинком и тут же применил его по назначению. Дешёвый голландский клинок прослужил ему недолго - всего пару данов только и успел им распластать - алебарда очередного нападающего с хрустом переломила его, и снова вахмистру пришлось драться совсем не по рыцарски. Согнув противника пополам ударом окованного носка ботфорта в пах и добавив коленом в раззявленный рот, вахмистр выдернул у него алебарду, на остриё которой тут же напоролся следующий покойник. Да сколько ж их там?! Лягнув шпорой в глаз начавшего шевелиться бывшего обладателя алебарды и уже машинально раздавив ему подошвой кисть руки, Рольф перехватил это страшное оружие половчее - и отцовские уроки вспомнились сразу. А затем подоспели и два матроса с протазанами, высвободившие финнов и вместе с ними давшие наконец кирасиру возможность достать третий агарянский пистолет...
   Пара десятков данов сумела таки прорваться между деловито убивающими их товарищей латниками, и укрывшимся за ними бездоспешным тоже пришлось несладко. Половину, правда, уложили из третьих агарянских пистолетов Ларс со Свеном, но затем дерущиеся перемешались так, что стрелять из оставшихся они уже не могли. И даже достать их не успели - вторая волна прорвавшихся данов вынудила и их взяться за шпаги. Впрочем, созданный латниками затор у борта обеспечил численное преимущество на палубе "Вепря" за шведами, и это сказывалось. Не зевали и Рагнар с Карли, продолжая отстреливать наиболее опасных по их мнению пиратов.
   Перед латниками тем временем стало как-то попросторнее. Не то, чтобы даны спереди кончились, полного счастья в этом мире не бывает, но оставшиеся явно подрастеряли кураж. Тратить на них заряды из последнего агарянского пистолета вахмистру было как-то жалко, а за спиной, судя по победному рёву вошедшей в раж матросни, справлялись и без него. А, ладно. Абордаж - так абордаж! Перебравшись через борта прочно сцепленных судов - и не только с датской стороны - Рольф добил пинком ботфорта недостреленного дана. Двое других отчаянно ползли от него подальше - эти не опасны.
   - Эй, хаккапелисы! Уснули, что ли?! Мне что, одному датское корыто брать?!
   Двое неуклюже перевалились через борта, третий попытался, но не смог задрать ногу.
   - Да тролли с ним! Толку от хромого! Оба ко мне!
   - Он не хромой, господин вахмистр. Он... ммм... немножко устал.
   Выяснять, чем отличается один усталый финн от двух других, времени не было. В кучке данов наметилось какое-то движение, и кое-что в нём кирасиру не понравилось. Живучий капитан пиратов тряс головой после очередного попадания - то ли Рагнара, то ли Карли - но его головорезы уже разворачивали один из трёх фальконетов левого борта, явно собираясь сравнять счёт. Припозднились они с этим. Не так уж и широка палуба. Выйдя прямо на них и предоставив финнам прикрывать фланги, кирасир методично расстрелял возящихся с пушкой, сунул разряженное оружие за пояс и наконец-то занял руки привычными шпагой и дагой...
   Покончив с прорвавшимися, Ларс отдышался и осмотрелся - порядок. Знакомые выстрелы из агарянского пистолета раздались откуда-то с дана, и фёнрик, взглянув туда, обалдел от увиденного.
   - Капитан! Кавалерия там, чего доброго, без нас пирата возьмёт! - и бегом рванулся к борту, взмахом шпаги увлекая за собой остальных.
   - Без нас не возьмёт, - задумчиво просипел в бороду старый моряк - но тоже уже на бегу. По пути, не тратя лишних слов, всё равно голос сорван, дал подзатыльник боцману и указал ему пальцем на датский борт.
   - За мной, бездельники! Добыча уходит! - Лейфссон своё дело знал.
   Добыча пока ещё мало уступала в численности добывающим, но у неё уже не было главного - куража.
   Кое-как поднявшись - в третий уже раз - Бешеный Рёгнвальд затосковал. Ну ничего эти олухи без него не могут! Хотел организовать остатки команды - но вместо грозного окрика из сорванной глотки вырвался только нечленораздельный хрип. Но он ещё мог увлечь людей личным примером! Очередной удар и очередное падение его уже даже не удивили - день не заладился с самого утра...
   Три бронированных кавалериста, откровенно глумясь, гоняли данов по шкафуту. Некоторые, впрочем, пытались отбиваться. Какой-то прыщавый юнец с едва пробивающимися усиками под смех финнов яростным выпадом сломал свою тоненькую шпажонку об кирасу вахмистра.
   - Голландская дешёвка, - машинально отметил Рольф, - Ну кто ж так фехтует? - и лениво насадил горе-бойца на свой золингеновский клинок. Видимо - такова уж судьба - он опять проткнул кого-то не того. Хрипя сорванной глоткой, резво поднялся, споткнулся и снова поднялся капитан данов - и тяжело двинулся прямо на него. Оба финских рейтара попробовали зайти с боков, но им пришлось заняться приободрившимися данами. Рано они приободрились - с "Вепря" уже хлынула подмога. Бешеный Рёгнвальд и сейчас ещё мог бы организовать своих людей на отпор шведам - но вместо этого он, яростно хрипя, пёр на кирасира. Пуля чиркнула по его шлему, другая - по наплечнику, но дан, похоже, даже не заметил этого. Потянулся за пистолетом - вахмистр пружинисто рванулся навстречу - уронил его, неуклюже потянул из ножен тяжёлую шпагу. Подав знак не вмешиваться - дайте же хоть с кем-то сразиться по рыцарски - кирасир встал в позицию и приглашающе взмахнул шпагой. Противник кое-как сделал то же самое - и левой рукой поднял забрало шлема...
   - Зря, - прокомментировал Рольф, извлекая шпагу из налитого кровью глаза дана, - Хотя нет, не зря. По крайней мере - хоть достойно умер.
   - Уж всяко лучше, чем быть вздёрнутым на рее, - просипел рядом капитан "Вепря".
   Солдаты и матросы тем временем уже добили оставшихся пиратов - Свен как раз вытаскивал свою шпагу из последнего, пытавшегося в одиночку развернуть ещё один фальконет.
   - У них ведь ещё должно быть по пушке на носу и корме! - спохватился Ларс, - И там ведь наверняка кто-то есть!
   - Им не до нас! - хохотнул боцман Лейфссон, указывая на стелющиеся с юта клубы дыма, из-за которых доносился надрывный кашель. А затем донёсся и запах палёного дерьма.
   - Там что - кто-то обгадился на жаровню? - брезгливо поморщился кирасир.
   Торольф Рёкинссон хотел что-то ответить, но не мог - его душил смех.
   - Да нет, это помощник капитана кинул туда одну из наших "вонючек", - только и сумел выдавить из себя боцман, после чего сам сложился пополам от хохота.
   - Ладно, потом расскажете и покажете, - махнул рукой фёнрик, - Надо ещё зачистить бак.
   - Да некого там уже зачищать! - заметил подошедший Рагнар, - Пока ваши благородия резвились здесь, мы с Карли, чтоб не скучать, перещёлкали тех обалдуев!
   Дав людям короткую передышку и назначив небольшую призовую команду, капитан приказал немедленно возвращаться на "Вепрь" и отцепляться. Дело ещё не было окончено. Не успели расцепить стягивающие суда кошки, как до победителей донеслись раскаты отдалённых мушкетных и пистолетных залпов - второй капер настиг "Гринду" и сцепился с ней...
   Спокойно перезарядиться вахмистру не дал юнга, сообщивший о том, что два его чудовища, того и гляди, разнесут грузовой трюм. Пришлось перепоручить заряжание пажу, а самому спускаться к своим тяжеловозам. Те и в самом деле слегка - для них - нервничали, и стойло Тролля подозрительно потрескивало, так что хозяин явился своевременно. Похлопав обоих жеребцов по шеям и задав им ещё овса, кирасир снова поспешил на палубу. Боцман с юта ревел в капитанский рупор команды, матросы сновали и спотыкались о трупы, которые некогда было убирать, подружка Рагнара с помощью юнги хлопотала над ранеными, Ларс приводил в порядок импровизированную "морскую пехоту" - а "Вепрь" уже на полном ходу спешил на помощь "Гринде".
   Там что-то пошло не так, как планировалось, и даны практически захватили шкафут. Ют и бак пока держались уверенно - но надолго ли? Пираты, поглощённые абордажем, не смотрели по сторонам - иначе увиденное вряд ли бы их обрадовало. Но они как раз в этот момент, собравшись с силами, бросились на штурм юта.
   Закрепившиеся на юте шведские моряки не успели перезарядить ружей и пистолетов, и теперь им пришлось драться врукопашную. Эйрику Харальдссону, капитану "Гринды", пришлось и самому встать со шпагой у трапа - из-за многочисленного семейства щедро заплатившего за перевозку пассажира он взял на борт всего пятерых солдат, из которых латы имел только один, и латников теперь катастрофически не хватало. Положение усугублялось и тем, что его боцман Торвальд Вильхяльмссон - старый матёрый флибустьер, на которого капитан возлагал столько надежд - сидел, привалившись к фальшборту, и тряс головой, контуженный так некстати разорвавшейся при выстреле допотопной вертлюжной кулевриной - на которую Харальдссон тоже очень рассчитывал. Все три латника - сам капитан, солдат-рейтар и пассажир Оттар Гунварссон - отчаянно рубили и кололи клинками, сдерживая яростный натиск данов и прикрывая бездоспешных матросов. Те изо всех сил старались помочь им, действуя из-за их спин алебардами и протазанами, дети пассажира спешно заряжали отцовские пистолеты, а его очень смуглая жена и её служанка возились со здоровенными баулами, которые зачем-то припёрли на ют - и теперь только мешали, путаясь под ногами у моряков...
   Поначалу дело шло не так уж плохо - сверху вниз бить легче - и убитые пираты один за другим скатывались с крутого трапа, сбивая с ног следующих за ними. Но тут в очередную атаку данов повёл помощник ихнего капитана - молодой, но рослый и крепко сложенный норвежец. Он был хорошо экипирован и чертовски ловок. Парировав удар шпаги, увернувшись от алебарды и поднырнув под протазан, норвежец выстрелил с левой руки из пистолета в замахивающегося палашом рейтара и тут же попытался выпадом достать в лицо Харальдссона. И ведь достал бы, если бы тот не отскочил. Но отскакивая, капитан споткнулся об ногу раззявы-матроса и с грохотом растянулся на палубе. Рядом скрёбся, ругаясь и делая неуклюжие попытки встать, раненый рейтар, а прикрывавший их пассажир едва успевал отражать град ударов и постепенно пятился. Зверски орудуя тяжёлой шпагой и рукоятью пистолета, норвежец расчистил пространство у трапа, и на освободившееся место взгромоздился здоровяк с топором. Пытаясь проткнуть его, Оттар Гунварссон едва успел отдёрнуть руку от норовящего отрубить её клинка норвежца - а затем уже пришлось уворачиваться от топора и снова пятиться. Всё новые и новые даны проникали на ют, лишая шведов их преимущества в высоте. Одного свалил из перезаряженного наконец-то пистолета сын пассажира. Второй едва не развалил мальчишку пополам абордажным палашом - тот отскочил, а его сестра ловко звезданула пирата меж глаз рукоятью пистолета. Пока тот хлопал глазами и ловил ртом воздух, парень чуть было не проткнул его выхваченным у раненого матроса протазаном - но ещё один дан ловко срубил с древка наконечник, и Гунварссону-младшему пришлось отмахиваться от клинка оставшимся у него шестом. Сестра уже не могла ему помочь - в неё вцепился прочухавшийся от её удара дан. Вместо бесполезных попыток вырваться девушка молча пырнула его стилетом. Разразившийся проклятиями пират - рана была пустяковой - заломил ей руку, заставив выронить оружие, и уже было собрался тащить пленницу к трапу - но та, сложив пальцы свободной руки клювом, изловчилась и резко ткнула его в глаз. А когда дан оправился от острой боли - он вдруг ощутил слабость, и пойманная девчонка вырвалась. Пытаясь поймать её снова, пират неожиданно потерял равновесие и рухнул на палубу. Подняться он так и не смог. А его товарищам было уже не до ускользнувшей пленницы - поднявшийся на ноги и оклемавшийся Эйрик Харальдссон снова организовал своих людей, и данам пришлось несладко. Шведы гвоздили их алебардами и протазанами, Гунварссон-старший снова едва не проткнул верзилу с топором, теперь уже заставив пятиться его, а его дочь, дозарядив наконец отцовский пистолет, влепила пулю в каску командовавшего пиратами норвежца. Тем пришлось оттаскивать своего выбитого из колеи главаря, которого уже норовил продырявить отец девушки. Быкоподобный товарищ норвежца с трудом сдерживал шведов, отмахиваясь топором от алебарды и двух протазанов. А когда остальные даны отошли на шкафут - поспешно ретировался и он. И вовремя - изрыгая проклятия на доброй полудюжине языков, к трапу уже пробирался пришедший наконец в себя старый флибустьер Торвальд Вильхяльмссон. Повеселевшему капитану пришлось урезонивать боцмана, рвавшегося атаковать только что отбитых данов - тех было ещё слишком много. Харальдссон оглядел своих людей - трое убитых, пятеро раненых, остальные в порядке. Взгляд невольно задержался на жене пассажира, которая успела уже надавать оплеух впавшей в истерику служанке-немке и разобраться с баулами самостоятельно. Надо было в самом начале отругать приволокших их глупых баб, но тогда было не до того, а сейчас настроение было хорошим. Или сделать всё-же замечание для порядка? Это оказалось невозможно физически - челюсть капитана отвисла, когда фрау Гунварссон достала из баула длинный лук и пучок стрел. Да неужели эти дикарские колониальные сувениры настолько дороги, чтобы спасать их от разбойников, рискуя собственной жизнью и свободой? Заказали бы его плотнику - тот за жалкие гроши сделал бы не хуже. Если бы вслед за этим она достала каменный томагавк - или чем там ещё пользуются эти вест-индские дикари - он бы уже не удивился. Но следующим оказался маленький глиняный горшочек, грубо слепленный и ещё грубее раскрашенный. Ну и клуша! Нашла время возиться с посудой! Ещё страннее было то, что сам Оттар Гунварссон явно не находил в действиях жены ничего неуместного. Что ж, пассажир показал себя в деле с самой лучшей стороны, и некоторые его причуды заслуживали снисхождения - тем более, что пока он осматривал и натягивал лук, женщины занялись наконец-то полезным делом - оказанием помощи раненым. Взгляд Харальдссона случайно упал на труп дана, пытавшегося схватить дочь пассажира - лицо и тело пирата, получившего лишь пустяковые раны, были перекошены от предсмертных конвульсий, и капитану вспомнились байки плававших за океан голландцев о каком-то страшном яде, применяемом на войне вест-индскими дикарями-людоедами. Ну и семейка!
   Когда даны ворвались было на ют "Гринды", Рольф едва не взбесился. Он уже хотел даже пальнуть из своих нарезных пистолетов - но было слишком далеко, и можно было попасть не в тех. А затем шведы всё-таки организовались и сумели отбросить противника. Ладно, недолго канальям осталось жить...
   "Вепрь" аккуратно сошёлся бортами с датским "Быстрым", Рагнар и Карли с помощью Ларса и Свена разделались с артиллеристами пиратов, и залп обоих бортовых фальконетов почти очистил шкафут дана. Уцелевших уложили из мушкетов и мушкетонов, закинули кошки, подтянулись - и только тут штурмующие "Гринду" пираты спохватились. Большая часть датской команды во главе со своим капитаном бросилась спасать своё судно. Поздновато! На палубу влезли одновременно - но ружья и пистолеты данов были разряжены, и шведские пистолетные залпы уполовинили защитников "Быстрого". Контратака уцелевших пиратов была свирепой, доставать трофейные агарянские пистолеты оказалось некогда, в ход сразу же пошли клинки - и в какой-то момент шведов едва не отбросили назад...
   Шведский язык не так уж и сильно отличается от нижненемецкого. Слова в основном те же, только произносятся несколько иначе. Ошалевшая Магда не узнавала своего жениха. И на постоялом дворе, и в дороге её Рагнар был таким приличным парнем - да разве согласилась бы она сбежать с каким-нибудь забулдыгой - но сейчас ненаглядный жених изрыгал такой поток брани, какого она не слыхала и от самого последнего портового отребья. А Рагнар во всю мощь глотки костерил - не данов, своих - за неуклюжесть и бестолковость. Ну неужели нельзя держаться так, чтобы не загораживать от него своими спинами и головами противника?! Уже пятый раз он вскидывал свой агарянский мушкет, прицеливался - и опускал, сотрясая воздух ругательствами вместо выстрела...
   В "вороньем гнезде" грот-мачты "Вепря" обходились без ругани. Сверху Карли было проще выцеливать данов - он отстреливал задних. Но стрелял реже, чем мог бы - парня душил смех. Вкладывавший в ствол его винтовки патроны студент Арно Вилькинсон в течение всего боя без устали комментировал действия дерущихся, уча Свена и Ларса пистолетной стрельбе, Рольфа и финнов-рейтар фехтованию, а капитана - командованию боем. И у него выходило так, что никто из них не знает толком своего ремесла. Взять хотя бы хозяина Карли, этого кавалерийского унтер-офицера. Ну чего он пляшет на одной ноге, когда вот сейчас надо было достать в выпаде шпагой в лицо долговязого датского капитана - благо, тот в открытой каске-морионе?!
   Вахмистр и в самом деле плясал на одной ноге, пиная второй пытавшегося достать его кинжалом в пах одного дана, отводя дагой топор второго и проворачивая шпагу в брюхе третьего. Раздробив носком ботфорта челюсть любителя кинжалов и отмахнув сжимающую топор кисть руки освободившимся клинком, он уже безнадёжно упускал возможность оставить пиратов без их командира. Тот отодвинулся на безопасное расстояние, чтобы осмотреться, и тут же пуля - то ли Рагнара, то ли Карли - сшибла с него каску, угодив в гребень...
   Тяжело дыша и потирая едва не свёрнутую ремнём сорванной каски шею, Ханс Йенсен, капитан "Быстрого" проковылял за спины своих бойцов. Ничего, немножко потерпят и без него - а ему нужна хотя бы небольшая передышка. Ещё одна пуля чиркнула по кирасе, и дан укрылся за грот-мачтой. Здесь проклятым стрелкам шведов его не достать. Хоть и с трудом, но его головорезы держались. Взмахами шпаги Йенсен вызвал подкрепление - двоих с бака и четверых с юта. Шесть свежих бойцов должны были переломить ход боя, ведь шведов не так много, и они утомлены боем с командой Бешеного Рёгнвальда. И как только с ним-то справились?
   Ещё на лестнице рухнул схлопотавший пулю один из двоих с бака. Уже на шкафуте забрызгал палубу кровью и мозгом один из четверых с юта. И ещё один, подбежавший к капитану за приказом, вдруг дёрнулся и замер - из его поясницы торчала тонкая оперённая палка, напомнившая капитану Йенсену те стрелы, которыми он сам в детстве стрелял ворон из самодельного лука. Усталость помешала изумиться. Рана была плохой, но не смертельной. Отломив вышедший спереди наконечник и аккуратно вытащив остаток стрелы, моряк заткнул дыры половинками разодранного пополам платка и прохромал на помощь товарищам. Его падения и смерти в конвульсиях капитан не увидел. Кое-как отдышавшись, он уже собрался снова вступить в бой и наконец-то отбросить проклятых шведов... Боль в левом плече была не сильной, и пригвоздившую его к мачте длинную стрелу он увидел лишь тогда, когда вдруг не смог повернуться. Обломил стрелу, высвободился - рана была пустяковой - и разразился проклятиями, увидев такие же стрелы, торчащие в спинах четверых убитых. И прямо на его глазах к ним присоединился пятый! Расстреливать его людей в спины могли только с полузахваченной "Гринды". Что там у шведов за любитель поиграть в английских лучников, Робин Гуд чёртов?! С этим следовало разобраться - но Хансу Йенсену вдруг стало нехорошо. Левая рука онемела, голова кружилась. Проковыляв несколько шагов, он споткнулся и тяжело рухнул на палубу. Занятая боем, датская команда не видела предсмертных конвульсий своего капитана...
   Шведы уже начинали выдыхаться, когда напор данов вдруг ослаб.
   - Кавалерия! Сдержите их? - прохрипел Ларс, - Нам со Свеном надо хоть немного отдышаться перед стрельбой!
   - Сдержим, - проворчал кирасир, извлекая шпагу из очередного свежего покойника, - Дышите глубже, морской воздух полезен для здоровья, - как раз в этот момент один из финнов-рейтар, нанося удар противнику, громко пустил газы от усердия.
   - Да уж, отдышишься тут, - прогундосил зажавший ноздри Свен. Но деваться было некуда. Прокачав лёгкие и размяв руки, оба пехотинца достали наконец агарянские пистолеты и принялись деловито расстреливать противника из-за спин прикрывавших их кавалеристов. На палубе "Быстрого" сразу же стало заметно просторнее. Рольф быстро отёр клинок шпаги об одежду её последней жертвы, вложил её в ножны и тоже извлёк из раструба ботфорта агарянский пистолет. Это был уже не бой - избиение. Последние полдесятка данов, перевалившись через борта, присоединились к своим товарищам на шкафуте "Гринды". На что они рассчитывали? Выхода из этой ловушки для них всё равно не было.
   Видимо, возглавлявший данов рослый боец в толстом кожаном дублете, каске, кирасе и набедреннике, так не считал. По его команде несколько пиратов занялись спуском шлюпки, а сам он с остальными, прикрывая их, сошёлся в яростной схватке со шведами. Часть данов тут же рухнула под выстрелами, но уцелевшие отчаянно держались. Их предводитель носился от одного к другому, подбадривая уставших и помогая тем, кому приходилось особенно тяжело. Когда шлюпку спустили - по его приказу двое данов кинулись к обоим фальконетам у борта и выпалили из них прямо в белый свет.
   - Хмм! Соображает, акулий сын! - прокомментировал видавший всякое боцман "Гринды", пока остальные шведы хлопали глазами от изумления, - А ну-ка, ребята, устроим им весёлые проводы!
   Пока основная часть бойцов с "Вепря", преследуя отступающих пиратов, перебиралась с "Быстрого" на "Гринду", помощник Рёкинссона с пятью матросами решил заняться баком и ютом дана, где ещё мог кто-то оставаться. К ним присоединился и Рагнар, которому уже нечего было делать на юте "Вепря". Сообразив, что на более близком к офицерским каютам юте явно и контингент поденежнее, Рагнар полез по трапу первым - и едва не полетел кубарем вниз, когда в него с силой уткнулся и выгнулся дугой клинок шпаги. Не успев даже толком испугаться, парень ткнул изумлённого дана в горло пристёгнутым к агарянскому мушкету тесаком - и только тут до него дошло, что не будь на нём пододетой под дублет агарянской кирасы - он был бы уже покойником. Рассвирепев, он принялся яростно колоть и без того уже убитого противника - и точно присоединился бы к нему, если бы подаренная Свеном каска под шляпой. Как раз по ней-то и рубанул от души абордажным палашом не замеченный разъярённым парнем второй пират. Сквозь звон в ушах парень кое-как сориентировался и попытался - Магда же с юта "Вепря" смотрит - проткнуть нового противника картинным выпадом, подсмотренным в трофейном агарянском наставлении по бою ружейными тесаками... Куда там! Отклонив его удар широкой гардой эфеса, дан тут же наотмашь полосанул его по брюшине, окончательно приведя в полную негодность новенький с иголочки дублет. Второй выпад дал ещё худший результат - противник едва не отмахнул ему кисть руки, а по второй заехал набалдашником эфеса, выбив агарянский мушкет. Счастье ещё, что его внимание отвлёк на себя поднявшийся следом шведский матрос. Пока они высекали искры из своих абордажных палашей, Рагнар размял ушибленную руку и вспомнил о шпаге. Взгляд упал на тетьего дана, тяжело раненого ещё в начале боя и теперь пытавшегося. притаившись за кормовым фальконетом, зарядить мушкет. На нём-то парень и попрактиковался в том классическом шпажном выпаде, который ему показывали в Висмаре отцы-командиры. Получилось, на его взгляд, неплохо. Он бы попробовал ещё, но пришлось идти на помощь матросу, которого более опытный противник явно одолевал. Норовя продемонстрировать подружке опробованный фехтовальный приём во всём его блеске, Рагнар споткнулся об фальконетный лафет, промахнулся и угодил дану эфесом в седалище. Вдобавок - получил локтем в зубы и набалдашником эфеса по каске. Хорошо ещё, что оброненная при этом шпага не улетела за борт. Ещё лучше было то, что дан, занятый матросом, не мог уделить ему достаточно внимания. Полуоглушённый, он напрочь забыл о висящей на поясе кобуре с агарянским пистолетом - зато вспомнил о финском ноже, которым, в отличие от шпаги, владел в совершенстве. Даже не пытаясь встать на ноги, Рагнар подкатился противнику под ноги и всадил нож ему в пах. Пока матрос добивал его - подобрал шпагу и для порядка ткнул её в свежезабитую тушу. Но самую приятную часть боя - сбор трофеев - грубо пресёк помощник капитана, напомнивший о том, что всякая добыча на море подлежит честному дележу. Ну что за невезение! Новенькую шляпу можно сразу выбрасывать, новенький дублет - тоже, и ради чего рисковал - ради дырки от бублика? Будь прокляты эти мореманы с их идиотскими правилами!
   На "Гринде" тем временем отпускать уцелевших пиратов просто так никто не собирался. Обе шведские команды бросились на них, и те сгрудились у борта, бешено отбиваясь.
   - Ты, ты, ты и ты - в шлюпку по одному! - скомандовал главный дан - или норвежец, судя по выговору - раненым и ослабевшим. С остальными он прикрывал их эвакуацию. Верзила с топором парой взмахов отогнал наседавших на него - и ещё одного пирата предводитель отправил в шлюпку. С этим нужно было кончать. Старый флибустьер Вильхяльмссон, ругаясь на всех известных ему языках, схватился с даном в таком же ярком головном платке - и явно с таким же прошлым. Но у шведа оно оказалось явно побогаче опытом, и вскоре дан согнулся, зажимая рукой раненое плечо.
   - В шлюпку! - рявкнул норвежец, прикрывая его.
   - Ерунда, я ещё могу... - прохрипел раненый, перекладывая абордажный палаш в здоровую руку.
   - Лезь, Снорри! Приказываю! - главарь уже не смотрел, как исполняется его команда - его шпага звенела, парируя удары Вильхяльмссона. Похоже, бывший морской разбойник на этот раз переоценил свой флибустьерский опыт - слишком уж ловок оказался норвежец. Приняв очередной удар вскользь на кирасу, он тут же поквитался за товарища, вернув удар в плечо. Впрочем, ему сразу же пришлось уворачиваться - левой рукой боцман "Гринды" владел не хуже - но рана сказывалась, и его напор ослаб. Его противник уже отвёл шпагу для окончательного удара, но в последний момент клинок сменил направление, прикрывая одного из своих от палаша финна-рейтара. Бугай с топором тем временем, отогнав очередного нападающего, силой сталкивал в шлюпку рвущегося в бой раненого Снорри. А дан, спасённый норвежцем, всё-же схлопотал в брюхо клинок как раз дорвавшегося до свалки Рольфа. Затем его шпага, описав дугу, снесла голову ещё одному пирату и нацелилась на резко затосковавшего третьего.
   - Тор и Один! Скаллагрим, спровадь в Вальхаллу этого берсерка! - проревел норвежец, отбивавшийся сразу от двух финнов.
   - Есть, господин Арнульфссен! - и верзила с топором, очередной раз расчистив вокруг себя место, развернулся к кирасиру. Вахмистр, увернувшись от одного удара и отступив от второго, достал из-за пояса сзади третий агарянский пистолет и выпустил в эту бычью тушу весь его барабан. И всё-таки его пришлось добивать ещё и шпагой. Норвежец успел к тому моменту ранить одного финна и заставить споткнуться второго - но на палубе "Гринды" он остался один. Он не считал себя плохим пловцом, но прыгать за борт в латах - слишком даже для него. Надежда на помощь тех, кто в шлюпке, слишком мала - там почти все ранены. Протянув руку к боковым застёжкам кирасы, норвежец тут же отдёрнул её - протазан в руках у одного из шведских матросов и пара абордажных палашей у двух других недвусмысленно убеждали в опрометчивости такого решения...
   - Не трогать! - рявкнул Рольф - Им займусь я!
   Вообще-то у Оттара Гунварссона были свои соображения о том, чья шпага должна окончить жизнь не в меру ретивого пирата - но взглянув на кирасира, он оставил свои соображения при себе. Лицо кавалериста было скрыто забралом шлема, а дублет - латами, но эту шпажную перевязь и эти ботфорты он определённо где-то видел. На том молодом дворянине, что интересовался его дочерью. Ладно уж, пусть порисуется, молодёжь есть молодёжь. Конечно, будет обидно, если парня сейчас продырявят - но это едва ли. Судя по наведённым в Висмаре справкам, этот Рольф Везунчик - бретёр ещё тот, и шансов у его противника маловато. Да и его приятель, этот пехотный фёнрик, ничуть не обеспокоенный, острил что-то насчёт тетеревиного тока...
   Отдышавшись и слегка поразмявшись, противники сошлись. Оба действовали расчётливо, не тратя сил на лишние финты, бесполезные для латников. Норвежец, бронированный легче, не спешил использовать своё преимущество в быстроте - он явно решил сперва измотать тяжеловооружённого шведа, а тот спокойно и размеренно теснил противника к борту, лишая его свободы манёвра. Поняв свою ошибку, норвежец яростно атаковал - и его клинок угодил между защитных дуг массивного эфеса кирасира. Тот рефлекторно повернул кисть, захваченный клинок его противника выгнулся дугой - но в последний момент Рольф слегка развернул кисть обратно. Побледневший противник резко выдернул свою шпагу из захвата и отступил на пару шагов. Отдышавшись и отерев рукавом пот со лба, атаковал дагой. Метил в не прикрытый кавалерийским полудоспехом пах - но швед, слегка повернувшись, подставил под удар правую сторону набедренника, а затем резко звезданул набалдашником шпаги по сжимающей кинжал руке и тут же хлестнул клинком по самой руке плашмя. Угодил по локтю, и скрипнувший зубами от боли норвежец выронил дагу. Подцепив кинжал за крестовину кончиком шпаги, кирасир кинул его под ноги противнику. Среди обступивших место поединка шведов послышались плохо сдерживаемые смешки. Лицо шведского кавалериста было скрыто забралом - но норвежец был готов поклясться, что тот тоже ухмыляется.
   - Довольно! Можете убить меня - убивайте, но издеваться над собой я вам не позволю!
   - Вы так спешите в Вальхаллу? Думаете, вас там ждут жаркие объятия валькирий?
   - Какая разница? Живым я вам всё равно не дамся! Убивайте, и покончим на этом!
   - Покончим, но несколько позже. А пока, будьте так любезны, назовите-ка мне ваше имя - я что-то плохо расслышал его во время схватки.
   - Какое вам дело? А впрочем... Эйнар Арнульфссен вон Кракенсфьёрд, к вашим услугам, - норвежец даже дурашливо приподнял помятый морион вместо шляпы.
   - Так-так, любопытно. А когда и где жил этот ваш почтенный предок Арнульф, от которого пошло ваше родовое имя?
   - Вам-то... А, ладно, чего уж там... Конец четырнадцатого столетия от рождения Распятого... тьфу, господа нашего Иисуса Христа. Берген.
   - Так, ещё любопытнее... А не было ли у сего почтенного Арнульфа прозвища, по которому бы его можно было сразу же отличить от всех его местных тёзок?
   - Винландец. Надеюсь, теперь я удовлетворил ваше любопытство?
   - Пожалуй. Итак, Арнульф Сигватссен, прозванный Винландцем и прибывший в Берген с семьёй и спутниками на большом кнорре "Кашалот".
   - Гм... Откуда?..
   - Ах, да, я ведь забыл представиться вам сам. Рольф Арнульфссон вон Бьёрнвальд, к вашим услугам, - кирасир снял шлем и тоже картинно приподнял его вместо шляпы, - И странно мне было бы не знать своего собственного предка. Так что же мы с вами теперь будем делать, кузен?
   - Война есть война, кузен, - развёл руками Эйнар, - Судьбу побеждённых решают победители.
   - И то верно... Капитан! Неприятель дрался храбро, и было бы несправедливо отказать уцелевшим в почётной капитуляции!
   Перспектива отпустить противника за здорово живёшь, да ещё и подарить ему шлюпку, едва ли входила в планы Эйрика Харальдссона. Но неожиданно новоявленных родственничков поддержал совсем недавно рвавшийся убить одного из них пассажир. От изумления капитан аж поперхнулся.
   - Оттар Гунварссон вон Шнекхольм, - представился он тоже слегка оторопевшим кузенам, - Гунвар Винландец прибыл в Берген на кнорре "Дельфин" в одном караване с вашим "Кашалотом".
   - Громовержец Тор! - вскричали оба кузена, а капитан выпучил глаза.
   - Разорви меня акула! Всюду наши! - весело рявкнул наскоро перевязанный боцман, - Мой предок - Торстейн Секира - был кормчим на кнорре "Хряк" из вашего каравана!
   У капитана отвисла челюсть, и его мнение о земляческой банде так и осталось при нём. Возможно, он всё-же и высказал его вскоре, что-то он пытался проворчать, но его слова потонули в хохоте команды и пассажиров, когда Рольф представил "землякам" только что подошедшего пажа Карли Ингварссона как "тоже нашего". Махнув рукой и сплюнув, Эйрик Харальдссон развернулся и двинулся к себе в каюту. Он уже не слыхал, чем были вызваны новые взрывы смеха на палубе...
   А вахмистр хохотал, хлопая себя по бронированным ляжкам, когда его норвежский родственник напомнил, что по правилам почётной капитуляции побеждённые уносят не только личное оружие, но и свои знамёна.
   - Ну, кузен! Гы-гы-гы-гы! - кирасир жестом послал пажа на ют захваченного "Быстрого" за его кормовым флагом, - Хо-хо-хо-хо! Да, Тор и Один, это у нас родовое! Гы-гы-гы-гы-гы!
   Флаг с его бывшего судна вручался норвежцу в дурашливо-торжественной обстановке, с салютованием шпагами.
   - Эй, даны! Айда, забирайте вашего командира! - проревел боцман недавним противникам, державшимся на своей шлюпке вне уверенного мушкетного выстрела. Пока те подплывали, родственники похлопали друг друга по плечам и обменялись адресами своих родовых имений. Война есть война - но не вечно же ей длиться. Отвалившая шлюпка направилась на северо-запад, где должна была достаточно легко достичь ближайшего принадлежащего данам берега. Ей отсалютовали выстрелом из носового фальконета, и в ответ донёсся хлопок пистолетного выстрела - больше данам салютовать было не из чего...
   Оказывая с матерью и служанкой помощь раненым на юте - не бросишь же их - Хельга Гунварссон пропустила самые интересные моменты боя на шкафуте, а приличия не позволяли спешить. И когда она наконец спустилась по трапу, шлюпка с последними уцелевшими данами уже уходила прочь, а её отец неторопливо вышагивал навстречу, беседуя о чём-то с полязгивающим при каждом движении воронёными латами громилой. Что ж, возможно, этот увешанный железом боец и достаточно отличился в бою, чтобы заслуживать отцовского внимания - но она бы предпочла увидеть на его месте того дворянина в кожаном дублете, замеченного ещё в Висмаре и помахивавшего ей шляпой с палубы "Вепря". Но вот его-то почему-то и не было видно. Бой на "Вепре" тоже был жарким - не случилось ли чего? И ведь не спросишь никого прямо - приличия. Ягуарам бы скормить того, кто их выдумал! А отец явно собирался представить её этому похожему в своих латах на краба собеседнику, в котором непонятно, чего нашёл. Краб, ну натуральный краб! Руки - и те в железе, одни только заляпанные кровью ботфорты и торчат из-под панциря... Ботфорты? И широкая шпажная перевязь? Тут только девушка всмотрелась в лицо этого крабоподобного громилы, в его шевелюру - и поняла, что её отец, как и всегда, абсолютно прав. Ведь в крабьем панцире находился тот самый дворянин, которого ей и хотелось увидеть. И не так уж сильно он на краба похож - и вообще, некоторые крабы тоже очень даже симпатичными бывают. Не оплошать бы теперь со всеми этими европейскими манерами... Не оплошала. В нужный момент грациозно склонила голову, плавно выпрямилась, слегка приседая, не забыла подтянуть подол юбки, удержала рвущийся наружу смешок, когда представленный ей по всей форме ридер, метя палубу пером шлема вместо шляпы, аккуратно объехал им заляпавшие доски кровавые брызги - и заметила, как он, выпрямляясь, сам сдерживает смешок. Так, что там теперь полагается приличной европейской даме? Кажется, изобразить ужас при виде крови и трупов? И ещё эти глупые индюшки при этом, кажется, в обморок норовят рухнуть? Подавая руку для поцелуя, Хельга, аккуратно переступив кровавое пятно на досках - незачем подол юбки пачкать - изобразила лёгкое головокружение, убедилась, что кавалерист заметил это, и плавно упала на подставленную им руку, положив вдобавок голову ему на плечо. Даже сквозь толстую противомушкетную кирасу Рольф ощутил, что если эта притвора в обмороке, то он - ну, надо полагать, в долгом многодневном запое. Дав обнять себя покрепче, девушка "пришла в себя" и едва заметно улыбнулась кавалеру, который, судя по его едва заметной улыбке, всё понял правильно. Да, мать дала ей хороший совет. Как бы ни отличались обычаи карибов и европейцев - в главном мужчины одинаковы. Не боясь опасных приключений вдали от дома, в доме они для себя проблем не хотят. И если воин-кариб не выберет в жёны слабую болезненную плаксу - не такие ему нужны сыновья - так и воин-европеец вряд ли мечтает об ином выборе. По крайней мере - такой европеец, какой нужен ей. И если у европейских дам принято строить из себя хилых, недужных и жеманных пустышек - не стоит слишком уж усердствовать в этом...
   Приличия - волкодавами бы затравить того, кто их выдумал - не позволяли пообщаться с молодой колонисткой подольше. Да и обстановка, говоря по совести, не та - не на заваленной же трупами палубе романы крутить. Тут ещё этот Ларс кипятится - нашёл время. И о чём это он там?
   - Тебе, чурбану железному, дай только шпагой позвенеть! Мы чего планировали - рыцарей-драконоборцев из себя корчить или резко и внезапно смести данов шквалом пуль?! Если это стрельба, то я - папа Римский!
   - Раз так - моё почтение, ваше святейшество. Ну и чем ты недоволен? Ошеломили же всё-таки данов - чего ж ещё-то?
   - Ошеломили! Меня вы ошеломили! Столько зарядов - и не пойми куда выпустили! Да их хватило бы на всех данов! И внезапность! Где внезапность?!
   - Да тут она, тут, внезапность твоя. Для наших солдат, впервые в жизни увидевших в глаза агарянский пистолет. Да и у нас самих - ну какой у нас из них настрел? Так, курам на смех!
   - Но ведь тогда-то, в лесу - получилось же гораздо лучше! А ведь тогда у нас опыта и нынешнего-то не было!
   - Не было и этой болтанки под ногами! Зато были удобные для засады кусты, и сами мы не были связаны боем с целой прорвой каналий! Да и просто повезло нам тогда.
   - Болтанки под ногами... Скажи ещё - палубы слишком узкие! Были б пошире, да поустойчивее - так ты б точно атаковал противника со шпагой наголо верхом на своём безрогом быке-переростке!
   - Гы-гы-гы-гы! На абордаж верхом - оригинально! И я даже не удивлюсь, если на берегу кто-то приврёт ради куража, что так оно и было, гы-гы!
   - Кто-то... Да я же сам и привру, когда достаточно вина в себя волью! И те, кто знает тебя только по наслышке - вполне могут и поверить - вот смеху-то будет, хе-хе! Но смех смехом - а сам пойми, обидно же всё-таки! Столько зарядов - и козе под хвост! И каких зарядов!
   - Ну, для первого-то раза... Как там говорят наши хольмгардцы... а, вот: "Pyervi blyin - vsegdya komyok". Но ты прав в одном - надо будет обязательно придумать и сделать такие же свои. Раз Свен говорит, что таких зарядных камор нам не осилить - ему виднее. Тогда надо делать с сарацинским замком - ну и заодно с более привычной для нас рукоятью. И вот тогда, когда мы не будем так ограничены в боеприпасах - не пожалеть времени на тренировочные стрельбы. Тогда и результаты будут совсем другими.
   - Да, кстати - самое время поотбирать агарянские пистолеты у нашей солдатни обратно. Проклятые хаккапелисы опять нашли где-то выпивку!
   Из трюма "Быстрого" в самом деле доносился довольный рёв уже изрядно поднабравшихся финнов, и Ларс рванулся туда. Рольф хотел было последовать за ним, но юнга с "Вепря" сообщил, что два его чудовища опять, того и гляди, разнесут трюм - и пришлось идти с ним урезонивать своих слоноподобных скакунов. Ну и денёк выдался!
   К вечеру кавалерист, кое-как отмывшийся от грязи, крови и пота забортной водой, передохнувший и переодетый, снова выбрался на палубу "Вепря". Уже темнело, и пялиться в трубу на "Гринду" смысла не было. Попыхивая трубкой, кирасир перебирал в уме достижения. Удалось немало. Девчонка вблизи оказалась ещё лучше, чем издали, глаза и трофейная труба не обманули. И явно не против углубления знакомства. И не похоже, чтобы её отец был против - судя по его намёкам, что его дочь не окажется бесприданницей. Да ещё и наши, винландцы... Гунварссоны вон Шнекхольм... Тьфу, болван, ну почему сразу не сообразил! Ведь почти ж соседи! Точнее - не сам Оттар Гунварссон, конечно, а его старший брат Кнут, ридер вон Шнекхольм. То-то отец перед отправкой на службу весьма настоятельно советовал ему присмотреться к младшей дочке Гунварссонов, рыжей хохотушке Лизелотте - почти соседи, да ещё и наши. С кем же ещё и родниться-то, как не со своими? Тогда мысль об этом повергала в тоску. Но чего только не выкинет судьба! Пожалуй, не так уж отец и не прав, и породниться с Гунварссонами вон Шнекхольм - идея в целом здравая. Кто сказал, что он против родовых традиций? Очень даже за - только немножко, совсем чуть-чуть, на свой манер. Зваться будущая фрау Арнульфссон, урождённая Гунварссон, будет не Лизелоттой, а Хельгой. И почему-то эта мысль в тоску его совсем не повергала...
   Дальнейший путь до самого Стокгольма прошёл без приключений.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.41*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"