Аннотация: Часть 1 закончена и отредактирвана 3 ноября 2012 года. Действие происходит в мире описанном Д.И. Хваном в серии романов об Ангарии.
vit
Ангария. Взгляд из тьмы.
Часть 1. Германия.
Глава 1.
Свен Бюргерсон, наёмный солдат.
Окрестности Глюкштадта, 02.06.1645 ночь.
Ночью зарядил мелкий, неприятно холодный дождь, отчего солдатам, особенно тем, кто стоял в караулах, стало тоскливо. Хван. Д.И. "Хозяин Амура"
Но был в шведском лагере человек, которому даже этот мерзкий дождь не мог испортить хорошего настроения.
Рядовой Свен Нильссон Бюргер вышел из палатки своего ротного командира и родственника по материнской линии фенрика Ларса Юханссона, снял потёртую шляпу неопределённого цвета и, сыто рыгнув копчёным окороком и рейнвейном, подставил пунцовое от возлияний и обильного ужина лицо под холодные капли.
- Хорошо! Завтра домой!
Отойдя от командирской палатки на несколько десятков шагов, Свен воровато оглянулся и убедившись, что на обозримом расстоянии бодрствующих нет, с наслаждением опорожнил переполненный мочевой пузырь.
-Хорошо! Рядовой? А может уже бывший рядовой? Полночь то уже наверняка прошла!
Свен ухмыльнулся. Его приятно притягивал к земле набитый монетами кожаный пояс, который он так ни разу и не снял себя за все последние пять лет. Пусть золотыми из них было не больше трети, но cодержимого пояса вполне хватило бы, чтобы прикупить мельницу или небольшую придорожную корчму где-нибудь в окрестностях родного Вестероса, а если хорошо поторговаться -то и на окраине. Хотя, с позавчерашнего дня обстоятельства переменились и Свен сильно сомневался, что станет тратить деньги на мельницу или корчму.
Солдат приблизился к шаткому сооружению, представлявшему собой нечто среднее между шалашом и навесом, кое-как защищавшим от солнца и дождя несколько грубых и грязных деревянных столов, используемых солдатами роты для еды и игры в кости. Свен, правда в в игре никогда не участвовал, предпочитая тратить свободное время на чистку своего мушкета и пары пистолетов. Тем более, что в отличие от остальных мушкетов роты, имевших фитильные замки , в которых чистить, честно говоря, было почти что нечего, мушкет Бюргерсона был с колесцовым замком, требовавшим для поддержания в рабочем состоянии неослабного внимания и постоянной заботы. Но зато у Свена не было проблем с то погасшим, то закончившимся в неподходящий момент, постоянно прожигавшим одежду фитилём. К тому же отнюдь не бесплатным. Спать, не смотря на два последних суетливых дня и выпитое в командирской палатке, совершенно не хотелось. Тем более, что уже с рассветом он должен был погрузиться со своим нехитрым солдатским скарбом в одну из телег (теперь уже пустую) прибывшего в отряд полковника Христиансена небольшого обоза с порохом и свинцом из Висмара. Также с этим обозом прибыло и сотни полторы солдат пополнения.
Свен взгромоздился на скамью и, охватив руками голову с приятно затуманенными выпитым рейнвейном мозгами, и погрузился в воспоминания о последних днях, столь круто изменивших его судьбу.
Служба заканчивалась, но оставлять её он не собирался. Вот-вот должен был пасть Глюкштадт, город отнюдь не бедный и обещавший хорошую добычу. Причём без особого риска. С некоторых пор Ларс Юханссон определил место Свена в бою рядом с собой, а не в строю роты. Что было, в общем, не удивительно, т.к. он был лучшим стрелком роты (а скорее всего и полка), вооружён самым надёжным мушкетом в роте и мог зарядить свой мушкет как минимум вдвое быстрее любого другого солдата. Впрочем, для бывшего подмастерья оружейника и единственного сына старого наёмника Нильса Бюргера по прозвищу "хромой" (одна нога до колена у него была деревянной) это было неудивительно. Разве мог с ним тягаться какой-нибудь крестьянский сын, сено-солома? Правда, платить за эту привилегию приходилось повышенным расходом пороха и свинца. Как только Свен занял место подле Ларса, редко в каком бою он не использовал все "12 апостолов" со своей старой берендейки. отстреливая особо опасных, по мнению своего командира, противников. В конце концов, на второй год службы, он с глазу на глаз серьёзно переговорил с ним и с тех пор у Ларса в кармане камзола (ротный командир держал это в тайне от остальных офицеров) в бою имелась пара пуль и обтянутых красной кожей деревянных пеналов с заранее отвешенными (Свен предпочитал, по возможности, использовать не мерку, а весы) пороховыми зарядами к мушкету своего дальнего родственника. Произошло это сразу после того, как Свен прикупил новомодную 15-ти зарядную бандольеру. Старая берендейка, подаренная Свену отцом на 12-ти летие вместе с мушкетом и "счастливой щляпой" , с уцелевшими 10-ю пеналами с тех пор валялась на дне мешка с пожитками.
И вот два дня назад в лагерь прибыл небольшой обоз из Висмара со свинцом и порохом, а также сотни полторы солдат. И это, в общем-то рядовое событие в одночасье круто изменило военную жизнь Бюргерсона.
Как и многие свободные от осадных работ, караулов и прочего ежедневного рутинного солдатского труда, Свен встречал обоз, в надежде узнать свежие новости, а если повезёт - встретить среди пополнение земляка или хотя - бы знакомого. Ему не просто повезло. Ему крупно повезло. Прибывшие с обозом солдаты начали садиться на землю, чтобы передохнуть после долгого пешего перехода. Свен с удивлением, да что там, с неудовольствием отметил, что большинство новичков были не опытными немецкими наёмниками, которых в последние годы войны в армии становилось всё больше, а безусой шведской молодёжью - вчерашними рекрутами. Вдруг один солдат подскочил с земли и заорал чуть ли не на весь лагерь:
- Свен!!!!!!
Бюргерсон спокойно обернулся на крик (суетиться не пристало старому солдату, коим он себя считал) и расплылся в широкой улыбке:
- Рагнар! Кличку "волчонок" он предпочёл опустить.
Рагнар подхватил с земли свой мешок с пожитками, ловко (и когда успел научиться?) перехватил новенький английский мушкет и бесцеремонно расталкивая товарищей подошёл к Свену.
"Волчонок Рагнар" был сыном мельника и старшей дочери оружейника Андерссона.
Рагнар передал Свену свой мешок, и не выпуская из рук мушкета, начал шарить за пазухой. Довольно быстро что-то там нащупал (уж не горсть ли домашних вшей) и широко улыбаясь передал мятый и довольно потёртый несколько раз свёрнутый кусок плотной бумаги.
- Это тебе от тётки.
Стараясь не показать нетерпения, Свен взял письмо. Тётка у Рагнара была одна, остальные дочери оружейника Андерссона на пережили мора, который унёс в одночасье и
трёх младших братьев вместе с матерью самого Свена. Да, Хромому Нильсу не повезло, Андерссон по сравнению с ним был просто счастливчиком - ему пришлось хоронить только двух средних дочерей. Старшая в это в время уже была замужем за мельником и баюкала своего "волчонка", а младшие дети, погодки Хелена и Олаф и жена выжили. Правда оспа обезобразила лицо Олафа и "выпила" правый глаз, зато на лице Хелены рубцов почти не было (а если бы случилось наоборот????).
Свен степенно развернул потёртую бумагу и быстро пробежал глазами довольно таки корявые строки письма, помимо букв содержавшего несколько клякс и чернильных отпечатков пальчиков Хелены, судя по дате, оставленных каких-то три месяца назад. Каллиграфия и чистописание не относились к числу остальных неоспоримых достоинств Хелены. Собственно говоря, по мнению Свена, она вообще не имела недостатков
В письме Хелена сообщала, что отец, наконец-то одумался.
- Ввсего-то ему для этого понадобилось пять лет, хмыкнул Свен
Ии более не возражает против её брака с ним, Свеном. В качестве приданого он даёт ей свою оружейную мастерскую.
А вот этого Свен уже не ожидал.
- Что с Олафом? Тут же спросил он.
- Болеет, ответил Рагнар, последнее время почти не выходит из дома.
Вот оно что, старый хрен понял, что оставлять мастерскую на Олафа нельзя. Впрочем, может всё будет хорошо и Олаф выздоровеет, а уж без средств к существованию его оставлять Свен не будет ни при каких условиях: Хелена любила младшего брата, а значит и Свен его любил тоже. Тем более, что Олаф и в самом деле был отличным парнем и превосходным оружейником. В компании с ним Свен соорудил колесцовый замок для своего мушкета, верой и правдой отслуживший все 5 лет и пока не собиравшийся ломаться. Правда, как подозревал Свен, именно это замок и послужил причиной того, что мастер Андерссон отказал Свену, когда он намекнул, что хочет со временем жениться на Хелене и выгнал его из мастерской. Да ещё при этом приговаривая, что найдёт Хелене жениха побогаче, чем такую голытьбу как он.
Конечно, Свен был не богат, но и отнюдь не нищий - скобяная лавка отца приносила небольшой, но стабильный доход. Однако, в глубине души он был согласен с несостоявшимся тестем - красавица Хелена была достойна большего.
Дальнейшее содержание письма было уже знакомо по немногим предыдущим, полученным ранее и содержавшее пространные объяснения в вечной любви и описания неизъяснимых страданий, которые она испытывает в ожидании любимого.
Свен ухмыльнулся.
- А что, правда, что у Хелены нет отбоя от женихов?
Рагнар не мог скрыть удивления, откуда узнал Свен мог узнать о докторишке, приглянувшемуся деду?
- Да был один с полгодика назад, презрительно скривил губы молодой солдат. Лекарь из Уппсалы. И чем он понравился деду?
- Наверное богатый? Радужное настроение Бюргерсона начало было улетучиваться.
- Вовсе нет. Его кошелька хватило только на три дюжины выстрелов из мушкета твоего папаши.
-??????
- Тётка сказала, что видеть его не желает. Ну не топить же было вместе с ним ещё и его кошелёк? "Волчонок" хищно оскалился.
- А с чего бы это вдруг ты стал тратить монеты не на выпивку и девок? Заболел?
- Ещё с Рождества пошли слухи о рекрутском наборе. Что мне, всю жизнь таскать мешки и глотать пыль на мельнице? Когда завелись деньжата - пошёл к твоему отцу. До сих пор спина болит, когда вспоминаю его науку.
- Ну, тут ты не первый. Меня отец лупил своей палкой за каждый промах и добавлял подзатыльники, если я заряжал не достаточно быстро.
- А мне доставалось уже не палкой, а костылём.
Да, папаша начал сдавать, вздохнул Свен.
- Ну и как успехи?
- Сомневаешься в своём старике? Зря. Тем более, что мы не ограничились моими тремя дюжинами. Ещё сотню оплатили дядя Олаф и дед. Да и твой папаша под конец подкидывал зарядик-другой за особо удачные выстрелы.
И тут Свена посетила мысль о том, что пора заканчивать службу.
Если Рагнар не врёт (надо будет проверить), то Ларс с удовольствием возьмёт его к себе под "крылышко" вместо него. А ему пора в Вестерос, пока к Хелене не подкатил более удачливый, чем покойный лекаришка, женишок.
В общем, через час рядовой Рагнар Петерссон был представлен фенрику Ларсу Юханссону.
А ещё через четыре часа фенрик и два рядовых стояли, согнувшись в три погибели и по щиколотки в грязи в траншее в каких-то двустах шагах от стены Глюкштадта. Ларс не любил откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
Юханссон сжимал в руках потёртую голландскую подзорную трубу, в которой, впрочем, на таком расстоянии не было особой необходимости, а Свен и Рагнар - мушкеты. Причём в руках Рагнара был потёртый немецкий мушкет, сделанный лет 15 назад в Зуле, но зато с колесцовым замком, мушкой и целиком, в своё время собственноручно установленными на него в родном Вестеросе в мастерской деда стоящим рядом Свеном. Из точно такого же мушкета, но с фитильным замком, его учил стрелять хромой Нильс.
В свою очередь Свен раздувал фитиль и в полголоса вспоминал чёрта и крохоборов англичан - на его новеньком английском мушкете не было ни мушки, ни целика, а об тлеющий фитиль он уже дважды обжёг пальцы.
- В мушкете полуторный заряд, целься в голову, прошипел Свен.
Рагнар молча кивнул. Изредка над головами у притаившейся троицы пролетали пули и доносились звуки ружейных выстрелов. Ларс неотрывно следил за городской стеной сквозь щель между фашинами, уложенными на бруствер. Но защитники города не показывались.
- Проклятые трусливые датские крысы! Фенрик презрительно сплюнул себе под ноги.
И вдруг на стене он заметил шевеление, а меньше чем через минуту на зубец в полный рост вылез какой-то разряженный в пух и прах идиот. Слабый ветерок со стороны шведских позиций колыхал перья на шляпе, а сам владелец шляпы картинно приложил к глазу длинную подзорную трубу, рассматривая что-то явно за пределами шведского лагеря.
Ларс посмотрел на Рагнара и кивнул, тут же прильнул к окуляру своей обшарпанной трубы.
В ту же секунду Рагнар распрямился, уложил мушкет на фашину, и не успел Свен досчитать про себя до четырёх, грянул оглушительный выстрел. Колесцовый замок в очередной раз сработал безотказно. Ещё секунда понадобилась Рагнару чтобы убрать мушкет с фашины, присесть на дно траншеи и выругаться, т.к. он сел задницей прямо в жидкую грязь.
Тем временем франт-датчанин полетел с зубца, вслед за своими вынесенными мушкетной пулей мозгами в одну сторону, шляпа полетела в другую, а подзорная труба, кувыркаясь, в третью.
Фенрик Юханссон заразительно рассмеялся и вся троица бодро засеменила прочь, чавкая грязью и стараясь не поднимать голов. Не прошло и минуты, как фашина, на которую опирал мушкет Рагнар, была снесена пушечным ядром.
Ещё через час, стирая в деревянном корыте перепачканные в грязи чулки, а Рагнару, кроме чулков (своих и фенрика Ларса Юханссона) пришлось отмывать от грязи штаны и кальсоны. Свен сказал, чтобы он в следующий раз целился тщательнее, потому что при правильном прицеле с полуторным зарядом на двухстах шагах пуля должна была попасть в низ живота, а в этот раз ему просто повезло. Рагнар понимающе кивнул. Впрочем, для первого раза под огнём получившийся результат был просто отличным.
Утром следующего дня Свен улаживал материальные проблемы.
Для начала он перетряхнул снаряжение Рагнара, молча и поначалу с непроницаемым лицом взиравшего на происходящее.
После чего тяжело вздохнув, всё-таки щедрость не входила в достоинства Свена, хотя и скупым он тоже себя не считал, высыпал на землю содержимое своих мешков.
Через час молодой солдат Рагнар Петтересон совершенно бесплатно стал владельцем
каски-черепника , которую нужно было надевать под шляпу но на платок, иначе она болталась на его голове, слегка помятого стального нагрудника (вот здесь и здесь эта железка спасла мне жизнь, сказал Свен, показывая на вмятины), 15-ти зарядной слегка потёртой бандольеры, пистолета и неплохого трофейного кинжала (Свен не успел его продать, а финский нож Рагнара его не впечатлил), пулелейки, небольших рычажных весов и пороховой мерки.
Ещё три часа Бюргерсон объяснял устройство колесцового замка и показывал, как его нужно разбирать и собирать, чистить, смазывать и менять детали, в случае поломок. После чего набор для чистки мушкета и замка в ящичке красного дерева, а также несколько запасных пружин, отвёртка, запасной заводной ключ и довольно увесистый кусок несолёного и потому попахивающего сала, также перекочевали в мешок Петтерсона.
Затем, предварительно убедившись, что больше никого рядом нет, Свен молча извлёк из кармана пулю, а из отвратительно вонявшего кожаного мешочка квадратный кусок просаленной замши и тоненький кожаный шнурок. Однако процедура была прервана Рагнаром, сообщившим, что он в курсе дела. Быстро обернув взятую у Свена пулю в просаленную замшу, Рагнар завязал получивший хвостик кожаным шнурочком и положил себе в карман.
Английский фитильный мушкет Свен, вздохнув, оставил себе, к уже нескрываемой радости Рагнара.
После чего, прихватив новенькую берендейку, Свен и Рагнар отправились к знакомому Свену маркитанту.
Там новенькая берендейка была обменяна на такой же новенький "денежный" пояс, тут же надетый на белое с синими прожилками брюхо Рагнара.
От маркитанта возвращались нагруженные снедью. Еду в объёмной корзине и небольшой бочонок с рейнвейном нёс сам Свен, а Рагнар на полусогнутых ногах тащил пятивёдерную бочку с пивом (если бы работа на мельнице, то он бы наверняка надорвался или заработал грыжу, а катить бочку по грязной дороге не было никакой возможности).
Ужин, к которому они успели, очень скоро превратился в пьянку.
В самом разгаре которой из палатки фенрика Юханссона раздался могучий рык:
- Бюргерсон, ко мне!
После чего под понимающими взглядами товарищей выудил из корзины чудно пахнуший копчёный окорок и прихватив бочонок с рейнвейном исчез в командирской палатке.
Не закурить ли на последок? Свен, развалившийся на плохо оструганной лавке, достал из кармана трубку и кисет, набитый турецким табаком, да так и замер с ними в руках.
- Проклятье!
Пять лет назад 19-ти летний подмастерье оружейника Андерссона из Версероса добровольно завербовался на 5 лет в шведскую королевскую армию, теперь, же
бросив на стол трубку и кисет, закалённый в победоносных боях ветеран, в которого постепенно превратился бывший подмастерье, поймал и со щелчком раздавил грязными ногтями вошь и с наслаждением почесал волосатое брюхо.
Снова взял в руку трубку и расслабился.
Бюргерсон был не только храбрым солдатом. Что ещё более важно -он оказался удачливым солдатом.
Да что там, с некоторых пор Провидение явно благоволило к нему, это красноречиво подтверждали не только серебряные и золотые монеты, но и то, что за пять лет своей службы даже ни разу не был серьёзно ранен. Оторванная мушкетной пулей мочка правого уха, пара сломанных рёбер (спасибо нагруднику, иначе бы он сейчас здесь не сидел) и длинный безобразный шрам на левом предплечье не в счёт. По крайней мере руку под удар стилета он подставил сам. Да, эта неприятность случилась в самом первом бою, вернее уже после боя, когда Свен обшаривал карманы у мёртвого имперского офицера. Как оказалось, офицер оказался не совсем мёртв, а вовсе даже немного жив и попытался заколоть молодого неопытного солдата, пытавшегося честно разбогатеть на пару монет. Лучше бы раненый ублюдок притворялся мёртвым и дальше, потому что вопящий от боли в левой руке и страха Свен забил его кулаком здоровой руки. Раненая левая потом долго не заживала, но зато в добытом кошеле оказался десяток золотых монет, которые до сих пор лежали в кармане пояса и грели дущу.
Монеты....Монеты.....Монеты.
- Вот чёрт, совсем забыл, уже утром меня здесь не будет, а Проныра-Томас из роты, дай Бог памяти, капитана.... Да пусть идёт к дъяволу этот чёртов капитан.... Проныра-Томас задолжал мне риксталер. И если его не забрать сейчас, то о монете можно забыть.
-Заодно, усмехнулся Свен, подарю Проныре трубку и табак. А то мне пора отвыкать, дым не нравился Хелене.
Свен убрал трубку и кисет в карманы, решительно поднялся и проверив на всякий случай стилет и лежащий за пазухой пистолет, двинулся в сторону мерцавшего вдали огонька. Путь Свена лежал через заросшее высокими бурьянами поле, делать крюк и выходить на дорогу он поленился. Но очень скоро уже жалел об этом - в башмаках чуть ли не хлюпала вода, а первый раз одетые сегодня утром новые чулки были мокры насквозь. Вдруг, когда до костерка, у которого уже была видна щуплая фигура вскочившего Проныры Томаса с палашом в руках, оставалось не больше сотни шагов, Свен услышал хлопок спускаемой тетивы. Мгновенно протрезвев и покрывшись холодным потом, Свен присел в траву, одним заученным движением выхватив из ножен стилет Хорошо смазанное лезвие неслышно покинуло ножны, хотя сидящий на корточках Свен со стилетом в дрожащей руке, представлял, наверное, смешное зрелище. Впрочем, неизвестным, напавшим на товарищей Свена, было не до осмотра окрестностей. Они кромсали ножами своих жертв - Свен это отчётливо слышал. Боясь пошевелиться, Свен мысленно вознёс хвалу Спасителю. Если бы он шёл по дороге, то был бы неминуемо замечен, если бы не шёл дождь, то его выдал бы звук шагов и треск ломаемых растений. Но дождь заглушил шаги и ни одна намокшая ветка так и не хруснула под его тяжёлыми башмаками.
Затем до Свена донёсся приглушенный разговор, говорили на шведском, но слов он разобрать не смог. Видать кто-то из караульных был ещё жив, а враги его допрашивали.
Заняв более удобное для наблюдения и обороны положение, Свен задумался о своих дальнейших действиях. То, что лежащий лицом в костре Проныра-Томас уже никогда не вернёт ему риксталер, он уже понял. Как и то, что трубка и табак несчастному тоже не понадобятся.
- Но кто такие эти разбойники, осмелившиеся.....
И тут Свен второй раз за вечер покрылся холодным потом.
Агаряне, или как их там, агарцы. Доходившие до солдат неясные слухи о неких новых наёмниках датчан, вероятно, оказались правдой. Да и Рагнар все уши прожужжал пересказывая о них байки. Выходит, не зря убитый вчера Рагнаром датчанин высматривал что-то в тылу.
Агарцы были настоящими исчадиями ада, вооруженные пушками, метающими серу и поголовно - новыми голландскими мушкетами, необычайно дальнобойными, которые весьма умело использовали. Но при этом были отчаянными трусами и всячески избегали рукопашных схваток.
Размышления Свена превала новая трагедия, разыгравшаяся на его глазах: недавние убийцы шведов, набросились на пришедших сменить уже мёртвых часовых наёмников - эльзасцев.
Свен вжался в мокрую землю.
Но не удержался и вскоре привстал на колени, когда вдруг услышал глухой стук лошадиных копыт. Живой и невредимый капитан эльзасских наёмников Терблаш, язык можно сломать, поскакал на лошади, которую ему дали нападавшие, прочь от страшного места.
- Грязная тварь! Свен презрительно скривился.
А странно одетые агаряне-агарцы совершено спокойно переговариваясь между собой пошли прочь, оставив живым и невредимым единствнного шведа, имени его он не знал, который вдруг громко топая побежал не в шведский лагерь, поднимать тревогу, а вслед за агарянами.
После недолгих колебаний (до рассвета ещё далеко) Свен пошёл следом. На его глазах предатель-швед догнал агарцев и вместе с ними спустился в овраг, в который сбрасывали трупы и нечистоты. Вскоре нападавшие и предатель были видны на его противоположной стороне. Свен, как тень крался за ними со стилетом в руках. Достать под дождём пистолет из-за пазухи он так и не решился.
Где расположено место, куда направляются враги, Свен примерно представлял. Неожиданно не в далеке раздался окрик на незнакомом языке, преследуемые враги со смехом ответили. Не иначе часовой.
Свен быстро разулся и, сунув башмаки за пояс, с утроенной осторожностью двинулся дальше. Вскоре он заметил одинокую высокую фигуру, прохаживающуюся по лесной поляне. Боясь дышать, швед медленно пополз на четвереньках, зажав стилет в зубах. До его слуха ветер доносил неясные звуки, вероятно от расположенного неподалёку лагеря врага. Дождь тем временем прекратился и в промежутки облаков иногда стала проглядывать луна, в свете которой Свен наконец-то смог рассмотреть фигуру, закутанную в доселе им не виданный балахон и со странным мушкетом-пикой на плече. В том что в руках у врага мушкет - Свен не сомневался, но к дулу мушкета был прикреплён блестевший в лунном свете длинный и тонкий стилет.
Свен не торопясь вытащил из-за пазухи пистолет. Дождь уже кончился и он мог не опасаться, что порох на полке намокнет. Не взводя курка, Свен прицелился, но тут же опустил оружие. С 20 шагов, на такое расстояние приближался, стоял и затем отходил противник, он бы не промахнулся. Пока на звук выстрела прибежит подкрепление - его след простынет.
Но неожиданно для себя Свен понял, что не хочет убивать агарянина. Собственно на агарянина ему было наплевать. Ему нужен был его мушкет, а не его жизнь. А вот с этим в случае стрельбы могли возникнуть проблемы. Свен напряг слух, пытаясь услышать, нет ли рядом ещё агарян.
Время шло, но Свен так и не придумал, что ему делать дальше. Ни стрелять, ни броситься со стилетом на рослого агарянина он так и не решился, хотя был уверен, что тот не успеет снять с плеча мушкет. Но рот то ему не заткнёшь....
Неожиданно Свен услышал шум шагов. Со стороны лагеря приближались люди, шлёпая башмаками по влажной тропе.
Закутанный в балахон агарянин тоже услышал шаги, замер и на своём языке окликнул приближавшихся. Ему ответили. После чего один из "новых" (у Свена упала челюсть) на мгновение осветил своё лицо невиданно ярким светом из немыслимо маленького фонаря. Закутанный в балахон опять что-то сказал и два агарянина (один рослый, другой мелкий) подошли к нему. При этом двое или трое топтались в отдалении. Закутанный в балахон перекинулся несколькими словами с мелким и зашагал вместе в рослым к топтавшимся в отдалении.
Свен с недоумнием рассматривал бестолково топчущегося на поляне хилого агарянина.
Одетый в странный, невиданный головной убор человечек держал на ремне за правым плечом мушкет со прикреплённым ко стволу стилетом (какая беспечность), а через левую руку у него был перекинут, как понял Свен, аккуратно сложенный балахон.
Свен медленно и чуть дыша подполз к агарянину. Теперь их разделяли не больше пяти шагов. Время шло. Неожиданно агарянин снял с плеча мушкет, прислонил его к какому-то еле заметному кустику (мушкет едва не свалился на землю) и начал одевать балахон. Ладони Свена вспотели от волнения. Подрагивающей от волнения рукой он вернул стилет в ножны, перехватил пистолет за ствол, рывком поднялся и одним прыжком преодолев отделявшее его от агарянина расстояние, обрушил рукоятку пистолета ему на голову. В последнее мгновение он заметил выпученные от ужаса глаза врага. Раздался хруст проламываемого черепа, Свен тут же подхватил запутавшегося в своём балахоне маленького агарянина и зажав ему грязной рукой рот, почти что бережно опустил на траву. Тщедушное тельце врага подрагивало, при этом закативший глаза агарянин сучил ногами. Свен бросил пистолет, приподнялся на колени, одной рукой вытащил стилет (второй он по прежнему зажимал врагу рот) и, быстро примерившись, вогнал его в грудь врагу. Рукоятка стилета мелко задрожала, агарянин в последний раз выгнулся всем телом и замер.
Замер, прислушиваясь, и Свен. Тишина.
Не вытаскивая из тела стилета, Свен сноровисто обшарил свежего мертвеца. На поясе под одеждой у него ничего не оказалось (проклятая голытьба), в карманах так же было пусто, если не считать нескольких мелких монет и никогда прежде невиданных (столько всего невиданного за одну ночь) металлических цилиндриков, тут же сменивших хозяина и какой-то мятой тряпки, явно перепачканной соплями, которой Свен побрезговал. Бесцеремонно сорвав с трупа полуодетый балахон, Свен обнаружил на нём станного вида бандольеру, одетую вместо ремня и висящую при помощи лямок на плечах. Расстегнув ремень-бандольеру, Свен вытащил пока ещё гнущиеся руки из лямок. На ремне висели кожаные сумки для зарядов - спереди две и одна сзади, фляга и чехол с каким то необычайно коротким, но при этом толстым пистолетом и пустые ножны для стилета с дула. Однако, тратить время на подробное рассматривание добычи Свен не стал. Небо на востоке уже серело.
Быстро сунув за пазуху свой пистолет, Свен завернул в балахон убитого его бандольеру, подхватил мушкет и балахон, превратившийся в узел, и выдернув из тела и сунув в ножны стилет (кровь потом отмою), быстро но осторожно двинулся к оврагу. Перед оврагом
он обулся, вытащив из-за пояса башмаки и более нигде не задерживаясь порысил к лагерю, по большой дуге обходя место, где агаряне расправились с несчастным Пронырой-Томасом и его товарищами .
Лагерь ещё спал.
- Идиоты не лучше агарян, выругался про себя Свен, приходи и бери голыми руками. Впрочем, сейчас это к лучшему.
Бросив узел на стол под навесом, Свен осмотрел трофейный мушкет, пожал плечами, и, со щелчком снял с его дула стилет.
После чего зашёл в палатку, сотрясавшуюся от храпа упившихся с вечера товарищей, взял свои мешки , подхватил английский мушкет Рагнара и тихо выбрался на воздух.
После вчерашнего "обмена" свободного места в них хватало.
Вывалив на стол содержимое своих мешков, Свен положил в один из них на самое дно узел с бандольерой агарянина и навалил сверху свои пожитки. После чего тщательно завернул в свой старый плащ трофейный мушкет и сунул его в чехол вместе с английским мушкетом взятым у Рагнара. Затем перевёл дух. Ну, вроде всё.
Осталось переодеться в сухие чулки, надеть свою старую берендейку и протерев стилет от крови агарянского недоноска, двигать к обозу. Скоро рассвет, а с рассветом обоз поедет обратно в Висмар.
Потратив на всё про всё не больше четверти часа, Свен остановился, плюнул и вернулся в палатку. Где, пнув попискивающего во сне Рагнара, шёпотом велел ему выметаться на улицу и идти его провожать. Рагнар не заставил себя ждать, и пока они добрались до обоза, с пятое на десятое рассказал ему о ночном проишествии. После чего велел сообщить об услышанном Ларсу Юханссону, забросил мешки и чехол с мушкетами в телегу, с возницей которой договорился ещё вчера утром и запрыгнул в неё сам.
В это же время, когда обоз со Свеном Бюргерсоном покидал безмятежно спящий шведский лагерь, лагерь ангарцев напоминал развороченный улей. У санитарной палатки на пропитанных кровью носилках лежал убитый часовой, вокруг которого быстро собиралась толпа полуодетых солдат и офицеров. Прибежал на ходу застёгивающий мундир командир экспедиционного батальона Ангарской армии майор Ринат Саляев, но не успел он открыть рот, как невдалеке раздался оглушительно громкий в утренней тишине револьверный выстрел. Все попадали на землю, хватаясь за оружие. Но больше выстрелов не последовало. Держа оружие на изготовку, несколько человек бросились в сторону офицерских палаток и уже через минуту принесли ещё одного убитого. Лейтенант из "младоангарцев" выстрелил себе в рот из револьвера.
- Да что ж это творится!!!! Саляев был вне себя, с огромным трудом сдерживая ругательства и стараясь хотя бы казаться спокойным.
Ни о каком наступлении на шведов, запланированном на 09.00 теперь не могло быть и речи.
Сперва надо было разобраться с тем, что произошло.
Впрочем, разбор проишествия много времени не занял.
Тунгусы читали следы на примятой траве не хуже чем страницу из Устава:
Вернувшиеся после похода "за языком" разведчики, как оказалось, привели с собой не одного, а двух шведов. Второй, к сожалению, оказался не безвольной размазнёй, а хорошим бойцом. Неслышно, босиком пробрался почти к самому лагерю (здесь он снял башмаки, а вот тут снова одел) почти два часа тихо, как мышка пролежал возле одного из постов (здесь он наблюдал стоя на коленях, вот тут полз на четвереньках, а вот тут - по пластунски, если конечно, у шведов был такой термин), дождался смены часовых, на почти двухметрового отпрыска "попаданцев" напасть не решился. Потом поднялся, ударил хлопающего ушами только что заступившего на пост нового малорослого часового чем то тяжёлым по голове, почуяв, что не убил - проткнул насквозь стилетом, зажимая рот перепачканной в земле рукой.
Новенькая "Ангарка" и 60 патронов, а как выяснилось чуть позже - ещё и револьвер "Песец" и неизвестно сколько патронов к нему достались врагу.
Но это было ещё не всё.
Убитый часовой оказался девчёнкой. Саляев не находил слов, "Гусарская баллада", вашу мать. Вот только "Поручик Ржевский" не перенеся утраты прострелил себе башку. Лучше бы вместо того, чтобы давать своей, гм, на пост револьвер, сам бы с ней стоял...
Впрочем, махать кулаками после драки было поздно.
В 12.00, на три часа позже запланированного, миномётная батарея начала пристрелку.
Шведам поход Свена Бюргерсона тоже не помог.
Страдающий с похмелья фенрик Ларс Юханссон вначале просто не поверил Рагнару, а потом не придумал ничего лучшего, как тащиться через весь лагерь к эльзасским наёмникам чтобы выяснить, что в конце концов случилось ночью, но не успел он дойти до палаток эльзасцев (уже давно пустых), как с неба посыпались посыпались мины.
Глава 2.
Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
Окрестности Глюкштадта, 02.06.1645 утро.
Конечно, не все поддались панике, многие пытались сохранить строй и отходить в оборонительном порядке (С) Хван Д. И. "Хозяин Амура"
Проводив Свена Бюргерсона с убывающим в Висмар пустым обозом, всё ещё плохо соображающий спросонья Рагнар Петтерсон вернулся в расположение роты.
Усевшись на лавку, на которой не так давно восседал будуший муж его единственной тётки, Рагнар неимоверным усилием воли собрал в кучу разбегавшиеся мысли и похолодел.
- Проклятье!!! А Свен ведь не зря так шустро свалил, не иначе эти крысы-агарцы, о которых Я САМ вчера трепался полдня, пересказывая услышанные на галере от матросни байки (а байки ли????), пожаловали к Глюкштадту....
Теперь надо ждать нападения, и хорошо, если со дня на день, а не с минуты на минуту.
- Сбежать? Но КУДА? И что потом?
- А вдруг черти, кромсающие ножами какого-то "Проныру-Томаса, задолжавшего риксталер" , просто приснились Свену с перепою. Выжрал с фенриком бочонок рейнвейна (рот Рагнара наполнился слюнями), даже маленького глоточка не оставил, а потом ночью с пьяну перетрухал.
Расслабляться Рагнар не стал. К моменту, когда из палатки на свежий воздух полезла страдающая с похмелья солдатня, тьфу, старшие товарищи и сослуживцы, он стоял у палатки фенрика с заряженным мушкетом в руках, пистолетом и кинжалом за поясом и полной бандольерой через плечо. Не забыл он и про каску с нагрудником.
Рагнара по началу не заметили - "товарищи и сослуживцы" жадно лакали воду из бочки, стоявшей у навеса. Потом немного поплескались в ней же (умылись) и наконец, обратив внимание на Рагнара, громко заржали.
Голова раскалывалась, а во рту словно нагадила тысяча котов. Ларс без всякой надежды потряс бочонок, и вдруг случилось ЧУДО, в нём всё ещё плескалось вино! В ту же секунду Ларс прильнул к бочонку и, мысленно вознеся хвалу Спасителю и "славному боевому товарищу и любимому родственнику Свену", сделал несколько жадных глотков. В голове прояснилось, а бочонок всё ещё не был пуст.
- Однако, что там за веселье???
Ларс вышел из палатки и остолбенел. Перед ним стоял и хлопал глазами вооружённый до зубов и одетый в полное снаряжение (хоть сейчас в бой) его новый солдат, ординарец и лучший стрелок роты. А вокруг корчились от смеха остальные.
Через час.
Ларс трижды выслушал сбивчивый рассказ рядового Рагнара Петтерсона о ночных приключениях своего "утреннего спасителя".
И, наконец, рассудив, что раз в дозоре были не его подчинённые, то с ночными проблемами должен разбираться не он, а их командир. Но на всякий случай в роту, где служил Проныра-Томас (Ларс помнил, был такой в его батальоне) был отправлен посыльный, а сам Ларс решил навестить расположение эльзасских наёмников. С капитаном Эженом Тербланшем он был хорошо знаком. Сборы были недолгими - сунув за пояс пару пистолетов и прихватив шпагу, Ларс собрался выйти из палатки. Но в последнюю секунду остановился, идти в гости с пустыми руками не хотелось. Взгляд Ларса упал на бочонок. Быстро найдя флягу, он перелил в неё остатки вина, не забыв сделать на последок добрый глоток из бочонка. После чего долил во флягу воды, взболтал, и повесив на пояс вышел из палатки.
Рагнара он решил взять с собой. Когда палатки эльзасцев уже были видны, в небе раздался странный свист, а затем оглушительный взрыв.
Ещё через час.
Рагнар Петерссон лежал на опушке леса и дышал, как загнанная лошадь. Нестерпимо першило в горле.
Рядом, с проклятьями растирал рукавом камзола по раскрасневшемуся лицу слёзы и сопли его ротный командир
Успели. Спаслись.
Матросня с галеры всё-таки наврала в своих россказнях о чертях-агарцах. На самом деле всё оказалось гораздо страшнее.
Осколки бомб и пули косили ослепших от адского дыма людей как траву. За несколько минут Рагнар увидел больше покойников, чем за всю свою предыдущую жизнь. Про бесчисленных раненых, с оторванными конечностями и вывалившимися кишками, копошившихся в грязи и крови не хотелось даже вспоминать.
Ему тоже досталось - осколок бомбы попал прямо в бок, сбив с ног. Но Рагнару повезло - толстая кожа бандольеры и деревянные пеналы избавили от раны, сдержав зазубренный кусок железа размером с мизинец. Разованную бандольру, из которой сыпались пеналы с зарядами, пришлось бросить, как и мушкет. Рагнар был готов рвать на себе волосы - из мушкета Свена он успел сделать только два выстрела, один вчера и другой сегодня.
Своего командира в начавшейся суматохе Рагнар потерял.
Но, повинуясь медвежьему рыку и увесистому пинку под зад оказавшегося рядом усатого офицера, не то немца, но то шотландца, чёрт их разберёт, занял пустое место в третьей шеренге на правом фланге его роты, как выяснилось в дальнейшем - наёмников. Он помнил слова Хромого Нильса о том, что в бою, не смотря ни на что, пусть хоть черти лезут из ада и ангелы спускаются с небес надо исполнять команды офицера и держать строй, как только строй рассыплется, бой превращается в побоище. Расторопность неизвестного офицера и выучка его солдат и в самом деле спасла Рагнара. Наёмники мгновенно расхватали оружие и бандольеры, построились и быстрым шагом двинулись навстречу ветру и показавшимся вдали серым фигуркам. Сами того не понимая, они вышли из зоны миномётного обстрела и не успели надышаться газом и попасть под осколки. Однако, офицер не погнал безоглядно вперёд свою роту, дал команду остановиться и изготовиться к стрельбе. Серые фигурки быстро приближались, а за спиной, в лагере, раздавались негромкие хлопки бомб, выбрасывавших белые клубы адского дыма и оглушительные взрывы бомб, разящих всё вокруг разлетающимися кусками железа. Отступать было некуда, впрочем, никто и не собирался. Когда до серых фигурок оставалось около 500 шагов и наёмники окружавшие Рагнара стали раздувать фитили, те вдруг остановились. В строю раздалась ругань - на такое расстояние стрелять из мушкетов не было никакого смысла. Вдруг Рагнар увидел вспышки и серые фигурки окутались пороховым дымом, сердце ушло в пятки. Над головами раздался пронзительный визг пуль, напоминающий звук "пэ-энь". Стоявший рядом с Рагнаром бородач громко испортил воздух, кто-то засмеялся. Но затем произошло невообразимое - вдали снова засверкали вспышки выстрелов, "серые" заряжали не просто быстро, они заряжали свои мушкеты просто невероятно, дьявольски быстро. Пули второго залпа "серых" упали в нескольких шагах перед строем, подняв многочисленные фонтаны земли. И не успел и так далеко не богатырского сложения Рагнар сжаться, прячась за широкую спину стоящего впереди, как усышал глухие удары попадающих в людей пуль. Меньше, чем через минуту Рагнар уже стоял в не в третьей, а в первой шеренге. Широкоплечий солдат, за спиной которого он пытался спрятаться, страшно всхлипнув, ничком повалился на свернувшегося клубком стоявшего впереди товарища. Рагнар с не стал ждать своей очереди получить пулю, и лёг, положив мушкет на вздрагивающую спину широкоплечего. Немногочисленные оставшиеся в живых наёмники тоже ложились на землю, не обращая внимания на крики усатого офицера. Очень скоро стоящих на ногах не осталось - офицер лёг последним .
"Серые" перестали стрелять и медленно пошли вперёд. Рагнар выбрал одну из приближающихся серых фигурок, самую высокую, оказавшуюся третей с права.
400 шагов. Широкоплечий затих.
300 шагов. Рагнар, прицелился в голову "своему" серому. Далеко.
250 шагов. Можно стрелять. Но вокруг тишина, если конечно можно назвать тишиной стоны и проклятья раненых вокруг. Кто то сзади громко молился на непонятном языке, точно не немецком.
200 шагов. Вчера на таком расстоянии он пристрелил датчанина на стене. По спине ручейком тёк холодный пот. На стволах мушкетов приближающихся врагов блестели стилеты, которыми, как он слышал от матросов, эти исчадия ада предпочитают добивать раненых.
150 шагов. А может, усатый офицер уже давно убит? Чего мы ждём? Уже видно скуластое жёлтое лицо врага и бандольера, надетая вместо пояса, а не через плечо.
120 шагов. "Серые" остановились и дали ещё один залп. Несколько пуль просвистели над головой, кто то рядом вскрикнул, но Рагнар не отрываясь смотрел, как скуластый и желтолицый враг перезаряжал мушкет: он не стал опускать приклад на землю, вынимать шомпол, а всего лишь сделал какую-то манипуляцию с замком, в стону полетело что -то ярко блеснувшее на солнце и вот уже он вытаскивает заряд из своей бандольеры, одетой на пояс....
-Огонь!!!
Раздался, наконец, рык усатого офицера и Рагнар плавно нажал на спусковой крючок своего мушкета, вспыхнул порох на полке, приклад ударил в плечо. Вылетевшее из ствола пламя и клуб порохового дыма скрыли врага. Когда дым рассеялся, все до одного "серые" лежали на земле!
- Не может быть, пронеслось в голове, мы не могли их всех перебить одним залпом.
- Заряжай!
Испортивший воздух бородач вскочил на ноги и начал заряжать свой мушкет. Но Рагнар не смог пересилить себя и подняться на вдруг ставшими ватными ноги и остался лежать, а через мгновение упавшие враги начали стрелять по стоящим. Пули снова завизжали над головой.
- Идиоты! Пронеслась в голове Рагнара мысль. Ведь кругом валяется куча заряженных мушкетов!
И он во всю мочь крикнул:
- Берите мушкеты убитых и стреляйте в чертей, не вставайте!!!
Усатый офицер, как оказалось, вжимавшийся в землю рядом, тут же что-то заорал на незнакомом языке и хлопнул его тяжёлой ладонью по плечу.
Рагнар с трудом вытащил мушкет из под туши широкоплечего. Фитиль почти погас, пришлось раздувать, положил мушкет на его спину рядом со своим и попытался прицелиться - ствол ходил ходуном. Выстрел.
Поднялся на четвереньки и потянул к себе мушкет свернувшегося клубком мертвеца из первой шеренги. Фитиль, как ни странно, горел хорошо, а унять дрожь в руках он уже не пытался. Выстрел.
Схватил мушкет бородача, испортившего воздух. Выбросил из ствола шомпол, бородач почти успел зарядить свой мушкет до того, как пуля снесла ему половину головы и он рухнул, обрызгав всё вокруг кровью и мозгами. Выстрел.
Ударил каблуком в белое как мел лицо с дрожащими синими губами лежащего сзади и вырвал из его трясущихся рук мушкет. Хорошо хоть фитиль не надо раздувать. Выстрел.
Казалось, что все пули сейчас летели прямо в него (на самом деле так почти и было). Из более чем сотни стоявших в строю несколько минут назад, ползали среди кучи трупов и раненых и стреляли не более полутора десятков оставшихся невредимыми наёмников.
Неожиданно где-то сзади рявкнула батальонная пушка, рядом пронёсся сноп картечи, едва не зацепив Рагнара и усатого офицера и поднял множество фонтанов земли среди лежащих впереди "серых".
Усатый офицер приподнялся, взмахнул шпагой, что-то заорал.
Серые фигурки одна за другой вскакивали с земли и со всех ног бежали назад!
Мимо Рагнара, топча убитых и раненых, только чудом не наступив на него самого пронеслась лишь отдалённо напоминавшая строй толпа пикинёров. Но догнать убегавших со всех ног агарцев они не успели.
В небе опять раздался дьявольский свист и среди пикинёров, не успевших отбежать от кучи трупов, в которую превратилась рота мушкетёров-наёмников и на сотню шагов, встала стена взрывов.
В лоб усатого офицера что-то попало, он выронил свою шпагу, схватился обеими руками за лицо, опустился на колени и, наконец, завалился на бок.
Рагнар вскочил на ноги, и забыв про свой мушкет побежал прочь.
Но не успел он пробежать и нескольких шагов, как рядом раздался оглушительный взрыв и, получив сильный удар в бок, Рагнар упал на землю. В голове билась одна мысль -прочь. Прочь от адских взрывов, прочь от кучи трупов, прочь от цепочки исчадий ада в серых платьях. Он пополз вперёд на четвереньках, потом поднялся. Почувствовал, как из бандольеры посыпались на землю пеналы с зарядами и сбросил её на землю. В горле начало першить, хотя клубов адского дыма уже не было видно. Рагнар сорвал с шеи пропитанный потом платок, закрыл им лицо и побежал к чернеющему вдали лесу. На месте лагеря был ад.
Едва глотнувший серного дыма, а на самом деле вовсе не серного, но точно дьявольского, фенрик Ларс Юханссон почти ослеп от потоком хлынувших слёз и соплей.
Но Бог его хранил - полуослепший, с залитым слезами и соплями камзолом, он выбрал правильное направление для бегства - в сторону леса и перпендикулярно ветру (хотя слово "перпендикуляр" ему было незнакомо).
Он был уже на полпути к лесу, когда силы оставили его. Грудь разрывал кашель. Ещё немного - и Ларс рухнул бы на землю, среди десятков таких же как он отравленных адским дымом, когда его догнал Рагнар, подхватил и потащил чуть ли не на себе. Как ему удалось не наглотаться адского дыма, Ларс не представлял.
До опушки доносились крики со стороны лагеря - серые фигурки агарян в страшных лупоглазых масках на лицах сгоняли в кучу прикладами и пинками разбежавшихся ослепших солдат. Слышались и частые выстрелы из мушкетов и пистолетов, далеко не все шведы хотели сдаваться проклятым чертям. Отчаянно верещали раненые, которых кололи стилетами, закреплёнными на дулах мушкетов .
Вдруг совсем рядом, раздалось конское ржание и топот копыт.
Рагнар едва успел выхватить из-за пояса и взвести пистолет.
- Сдохни, гнида! Прошипел Рагнар в ответ и выстрелил в сторону датчанина.
- Возьми мой, всё ещё плачущий фенрик протянул Рагнару один из своих пистолетов.
Одной рукой подхватив фенрика, а другой его пистолет, Рагнар бросился в глубь леса.
На опушке прогремел выстрел, врезавшаяся в дерево пуля обдала убегавших щепой.
- Будь ты проклят, слуга дьявола! Рагнар пальнул из пистолета фенриха в сторону опушки, даже не надеясь попасть.
Фенрик тоже выстрелил в датчанина. И тоже безуспешно.
Но датский драгун не решился гнаться в одиночку по лесу за двумя столь хорошо вооружёнными шведами. Три пролетевшие мимо пули охладили его пыл, тем более что убегающие скрылись за кустами. По крайней мере в том что они скрылись, он убедил себя, разворачивая лошадь к Глюкштадту.
Глава 3.
Ларс Юханссон, фенрик и Рагнар Петерссон, рядовой.
Лес в окрестностях Глюкштадта, после боя.
Два шведа, счастливо избежавшие плена, ещё долго кружили по лесу, пытаясь уйти подальше от залитого кровью лагеря.
Фенрик Ларс Юханссон постепенно пришёл в себя. Этому сильно поспособствовало то, что они набрели на исток небольшого ручейка. После того, как он напился и умылся, тщательно промыв прохладной водой слезящиеся глаза, к нему постепенно стало возвращаться обычное воинственное настроение.
А вот Рагнар с каждой минутой всё больше сдавал, под конец потеряв всякую способность передвигаться. Напившись воды, он уселся под кустом орешника с трясущимися руками и дрожащими губами и тупо уставился в одну точку.
В конце концов, благо солнце уже начало клониться к закату, Ларс принял решение заночевать неподалёку от ручейка.
Первым делом он, скинул с себя камзол, возиться с пистолетами на голой земле он не собирался. И чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда вывалившаяся из внутреннего кармана камзола глухо звякнула об землю его карманная подзорная труба. Ещё позавчера, в грязном окопе в двухстах шагах от стены Глюкштадта он убрал её туда после меткого выстрела Рагнара.
- Проклятье, неужели расколотил?
Но линзы остались целыми, а одной вмятиной или царапиной больше или меньше на выдавшем виды потёртом медном корпусе было безразлично. Труба и после падения могла раскладываться и складываться, хоть и с бОльшим усилием, чем до того.
Снова убрав трубу в карман, Ларс расположился на камзоле и начал заряжать свои пистолеты. Благо пороха в двух пеналах со старой берендейки Свена было достаточно, собственно, в дело пошёл порох только из одного пенала, который Ларс разделил на две равные части. Пули от мушкета Свена, после того, как с них снять обёртку из замши почти подходили к пистолетам. Негромко и беззлобно ругаясь, Ларс пропихивал пулю в ствол второго пистолета, стараясь не сломать шомпол, когда на глаза Рагару попались
красные пеналы.
- Надо зарядить пистолеты,
Очень своевременно, подумал Ларс. Но, всё-таки догадался, щенок не так уж плох.
- Конечно надо, пороха достаточно, но у меня только две пули. Ещё одну не отыщешь?
К удивлению Ларса, Рагнар начал шарить по карманам и вскоре выудил ещё одну пулю, обёрнутую в просаленную пованивающую замшу и облепленную сухарными крошками, но совершенно такую же, как и те, что были уже в стволах заряженных пистолетов.
- Свен, похоже, рассовал свои пули всюду, куда только смог дотянуться, вот уже чортов любитель пострелять по живым мишеням. А ведь как пригодилось, если доберусь до него - надо будет как следует отблагодарить. Ну и рейнвейн, кто б мог подумать, что он так расщедрится напоследок, вспомнил, наконец о полной фляге с вином на поясе, думал Ларс заряжая пистолет Свена, оставленный "по наследству" Рагнару. Доверять столь ответственную операцию ему самому он не стал - трясущиеся руки молодого солдата не внушали доверия.
Вскоре и пистолет Рагнара, бывший Свена, был заряжен. В него нужно было загонять пулю не снимая замшевой обёртки, как и в мушкет.
Надо бы нарубить лапника, не спать же на голой земле. Взяв в руки шпагу Ларс направился к ближайшей ели, но потом быстро развернулся, оставил шпагу и взяв у Рагнара кинжал занялся подготовкой постели. Тревожить Рагнара он не стал, тем более, что ему предстояла одна неприятная в сложившихся обстоятельствах "работёнка".
Устроив лежбище прямо под разлапистой елью, нижние ветви которой теперь лежали на земле, а те, что повыше должны были служить хоть какой то защитой от дождя, если он пойдёт ночью.
Шведы расположились под елью. Подавив тяжкий вздох, Ларс отхлебнул вина из фляги и занялся Рагнаром.
Давать флягу в его трясущиеся руки Ларс не стал - ещё не хватало, чтобы дорогущее вино расплескалось. Постепенно накачивая собеседника вином, Ларс начал расспрос, очень напоминавший допрос, о том, что тот видел в бою и что делал при этом сам. Не забывая, впрочем, нахваливать действия своего подчинённого и вставлять проклятия в адрес агарян. Когда вина во фляге осталось "на донышке", а рассказ Рагнара, излагаемый заплетающимся языком, пошёл "по второму кругу", Ларс оставил его в покое. Лес погружался в темноту.
Допив остатки вина, Ларс прилёг рядом со своим упившимся солдатом и погрузился в себя, осмысливая услышанное и увиденное за оказавшийся столь долгим день. Сон ещё долго не шёл к нему, отгоняемый мыслями о том, каким образом можно будет попытаться отомстить "агарянам" за пережитое унижение. Тем более, что без своей серы, бомб и новых голландских мушкетов сами по себе они не являются сколько-нибудь серьёзным противником. Захватить необычайно дальнобойный мушкет "серых чертей" тоже не помешает...Да и оправдываться за поражение нашим генералам, имея такой трофей, будет не в пример легче, чем без него....Пора будет думать о повышении и награде...Если черти могут позволить себе такое оружие, то наверняка и монеты у них есть, щенок обрадуется добыче.
С первыми лучами солнца шведы проснулись.
Напившись воды из ручейка и в очередной раз тщательно умывшись и промыв глаза, влияние адского дыма хоть и слабо, но ощущалось, перекусили завалявшимся в кармане Рагнара чёрным сухарём, набравшимся вони от лежавшей вместе с ним по карману пули-куколки.