Blackfighter : другие произведения.

Ad Astra

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    вещь 2003 года. критика не принимается по причине того, что править написанное 5 лет назад желания нету и не будет :)

   Предисловие: "Как я писала фанфик"
   "Негоже лилиям прясть..." - задумчиво произнесла я, нажимая на значок дискетки в Word и сохраняя еще пустой лист с названием fanfiction...
   В самом же деле - никогда еще ничем подобным не занималась! Хотя и грозилась года два, почитывая чужое творчество. Но взять и своими ручками написать продолжение, дополнение или что-то еще к одному из немногих любимых анимэ - нет, этого мне не хотелось. Совсем.
   Но однажды, прочитав очередной текст, я обиделась. За персонажей, за трактовки, за отношение к ним. И, в очередной раз пообещав прилюдно написать свою версию, вдруг взяла и создала документ.
   "Он стоял надо мной и просил "Напиши обо мне!" - сказала как-то Урсула Ле Гуин в предисловии к "Миру Роканнона". Вот что-то подобное и получилось...
   Я не хотела многого. Я просто хотела показать свое видение персоналий и их характеров. Не более того.
   На шестой странице один из персонажей совершил неожиданный для меня поступок. Я удивилась. Поразмыслив, я поняла, что это - хорошо. Персонажи потихоньку обретали плоть и кровь, логику и психологию. Еще через пару страниц мне осталось только смотреть и записывать. Удивляться им. Удивляться вместе с ними. Учиться - да-да, учиться у собственных персонажей. Описанные ситуации заставляли меня по-иному посмотреть на что-то из пережитого. Что-то понять. Что-то узнать.
   Иногда они снисходили до разговора со мной - объясняли свои поступки. Чаще им было не до того. У них-то дел хватало. Впрочем, когда я раздумывала, соглашаться ли на сложную, но интересную работу за небольшие деньги, за моим плечом стоял любимый персонаж и спокойно убеждал, что у меня это запросто получится.
   Набив в файл "часть вторая", я радостно отправилась за пивом. Мы чокнулись с потрясающим тостом "наши долетели!".
   Очень быстро я перестала писать и стала только записывать. Можно было бы, наверное, обстругать упрямых и желающих жить своей жизнью и своей логикой персонажей, как Буратино. Заставить войти в сюжет и мои представления. Усадить туда, положить сюда, заставить сказать то и сделать это. Мне не хотелось.
   На этом тексте я, привыкшая к написанию чистого "ориджинала" и избалованная десятком лет вольного стиля, училась писать. Не выйти из заданного контекста - сказать все, что хочется. Не разрушить образ - показать в нем новые грани. Остаться в рамках - раздвинуть их. Училась писать понятно - и жалобно выла, когда текст подвергался безжалостной редакторской правке. 150-килобайтный фанфикшн дал мне в плане техники больше, чем впятеро больший объем текстов по собственным сюжетам.
   В результате вышел не фанфик. Вышло непонятно что с точки зрения жанра.
   Здесь нет ни одной эротической сцены, без которых я еще не видела фэнского творчества по АнК. Вы не поверите - герои не хотели укладываться в постель друг с другом добровольно. Изнасилование же никогда не значилось в списке моих любимых извращений.
   Здесь нет сцен насилия, которыми изобилует большинство фанфикшнов по АнК. Честное слово - героям было не до того. Они хотели выжить, жить, жить с удовольствием, работать. Изменять себя, а не себе.
   А я им только помогала...
  
  
   Ad astra
   Часть 1. Per aspera...*
   1.
   В начале была тьма, а во тьме было - движение. Должно быть, его куда-то везли. Кого - его? Он не мог бы ответить. Его. Что-то было... осколки сознания. И была - тьма, были вспышки света во тьме - и все. Еще был неровный, пульсирующий стук, громкий, оглушающий, в его лихорадочности и слишком быстром темпе была опасность. "Сердце. Мой пульс..." - короткой вспышкой ясности. "Сделайте же что-нибудь..." Кого он просил? Неважно... ведь должен же быть кто-то рядом, а то этот стук захлебнется, запутается в собственной нестройности...
   Голубая фигурная решетка - голос одного. Багровый бархат - голос другого. Звуки были цветами и ощущениями тела. Цвета - запахами. Но цветов он не видел, только темноту - а темнота пахла вином и дымом дорогого табака. Фразы тех, кто был вокруг, складывались в узоры.
   Багровое: он не выдержит взлета. Перегрузка...
   Голубое: других вариантов нет. На корабле есть автохирург.
   Багровое: он сможет сделать операцию?
   Голубое: да.
   "Синестезия" - еще одним всплеском ясности. Дальше - боль.
   Боль была разнообразной. Ледяной и горячей, тесно сжимающей горло и растаскивающей тело на миллиарды молекул. Боли было слишком много, и он рванулся куда-то за ее пределы. Черный коридор, белая дверь.
   Но эти голоса-цвета...
   Багровое: болевой шок. Мы не успеем.
   Голубое: еще полчаса.
   Багровое: мы не успеем!
   Голубое: заткнись...
   Дверь отворилась, и ласковое сияние встретило его... коснулось щеки, порывом ветра растрепало волосы. А потом ветер стал сильнее, и оттолкнул его назад, в темноту. И он падал, падал, падал...
   Темнота. Боль. Горячая, жгучая боль в ногах. В груди. В локтевых сгибах. Ощущение тела было прекрасно... только слишком уж больно было, нестерпимо... и все еще эта безумная путаница ощущений: оранжевым - тепло, стальным и черным - узость пространства, ровно-коричневым - непонятный гул и тяжесть, вминающая в поверхность, на которой он лежал. Сладким, как сахар - движение куда-то... вверх?
   Багровое: я не понимаю, почему он жив. Этот автомат зашкалило.
   Голубое: потому что автомат настроен на людей.
   Багровое: тогда как мы можем пользоваться им?
   Голубое: помолчи и следи за показаниями.
   Темнота. Нет, просто плотная повязка на глазах. Прикосновение рук. Укол в плечо. Боль, несильная по сравнению с основной. Недолго. Потом - тепло, зарождающееся в груди, прогоняющее основную, почти нестерпимую боль.
   Голубое: эти сигары... должно быть, все дело в них. Реакции слишком странные.
   Багровое: почему яд не убил его?
   Голубое: потому что он - блонди. Яд сработал как наркоз и противошоковое средство.
   Багровое: невероятно...
   Голубое: не мешай мне, управление достаточно сложное.
   Долгое время был сон без сновидений. Просто - мягкая, глухая чернота, забытье, расслабление. Как только он, кажется, был близок к пробуждению - вновь был укол в плечо, и обволакивающая чернота.
  
   2.
   А потом он опять проснулся, но укола не последовало. Не было и повязки на глазах.
   Была комната, слишком узкая и странная, чтобы сразу понять - что это. Был прозрачный купол, до половины закрывающий его. Руки - плотными широкими браслетами прикованы к бокам узкого ложа, три ремня - поперек груди, по бедрам и ниже колен, поверх тонкой блекло-голубой простыни.
   Что за бред?
   Голову повернуть не удалось - она тоже была плотно закреплена ремнем через лоб. Все, что он мог - скосив глаза, осмотреть комнату. Серый металл, полное отсутствие мебели, всего-то два-три шага в длину и ширину, мощная дверь. К локтевому сгибу прикреплено какое-то устройство... подумав, он опознал в нем автоматический иньектор. Сзади, как с трудом удалось разглядеть - какая-то приборная панель с множеством индикаторов. Суммируя наблюдения: медицинский автомат. Слишком отчетливое ощущение легкости в теле. Напряженный, едва уловимый гул. Движение. Суммируя наблюдения: космический корабль, идущий в глубоком космосе.
   Что за бред?!
   Это - жизнь после смерти? - шальная мысль. Все окончилось ядом в легкие и взрывом, а это - мир иной. А если он так нелеп - почему бы и нет?
   Дверь беззвучно отворилась, убравшись в стену. На пороге - рыжеволосый юноша в странном комбинезоне, видимо, из обитателей корабля. Должно быть, зрение подвело его - юноша выглядел точь-в-точь, как Катце. "Если это загробный мир - то почему здесь есть Катце?" - и он рассмеялся, немедленно захлебнувшись кашлем и болью в груди.
   Загробный мир был богат на сюрпризы - следом за Катце в поле зрения обозначился Рауль Эм. Кашляя, Иасон все же сумел выдавить из себя:
   - Отвяжите меня!
   - Пока еще рано, Иасон. Пока еще рано. Часть процедур крайне болезненна. - Иасон с удивлением понял, что теперь всегда будет частью сознания воспринимать голос Рауля как пронзительно-голубую сложную спираль, тонкую и строгую структуру. Отголосок бреда, но какой забавный.
   - Я смогу потерпеть. А вот то, что я не могу двинуть рукой... это раздражает.
   - Потерпи, Иасон. Или, если хочешь - еще снотворного.
   - Нет. Снотворного больше не надо. - И сам удивился этому решению. - Но руки-то отвяжите. Хотя бы на время...
   - Хорошо.
   Катце открепил наручники. Иасон немедленно поднес руки к лицу, поправляя волосы - и тут же сбил какой-то датчик.
   - Осторожнее! - Тут же подошел Катце, поправил технику. В костюме пилота, с слегка отросшими и убранными в хвост волосами, непривычно оставляющими на виду шрам на щеке, он был не очень похож на себя.
   - Что вы делаете на корабле? Что я тут делаю?
   - Эмигрируем. - коротко ответил Рауль.
   - Но почему?
   - Потому что тебе на Амои больше делать нечего. - Лед и пустота в голосе Рауля.
   - А - вы... почему?
   Рауль коротко пожал плечами. - А мы - за компанию.
  
   3.
   Снотворное ему все же укололи - когда он, устав рассматривать потолок и читавшего что-то рядом Катце, попросил сам. Очнулся он опять в одиночестве, все так же лишенный возможности пошевелиться.
   - Катце! - привычный крик. Но сейчас никто не поспешил откликнуться немедленно. За время, прошедшее до прихода Катце, Иасон успел совсем разозлиться. Он чувствовал себя до отвращения беспомощным, бессильным, да еще и эти ремни, не дающие пошевелиться.
   - Да? - Катце вошел так спокойно, словно бы Иасону и не пришлось ждать его... долго.
   - Я хочу есть. И я хочу встать.
   Катце нагло, как показалось Иасону, пожал плечами. - Это пока невозможно. Я имею в виду - встать. Есть - сейчас принесу.
   Он вышел, не дожидаясь ответа, и скоро вернулся со стаканом, прикрытым крышкой, в которую была вставлена соломинка. Нажал что-то на задней панели, ложе приподнялось. Поднес стакан к губам Иасона.
   - Я хочу пить сам!
   Катце опять пожал плечами. Иасон взял в губы соломинку, отпил, тут же отдернул голову.
   - Что это за дрянь?
   - Вполне питательный бульон. И пить его необходимо.
   Спорить с бывшим слугой, будучи привязанным, Иасону показалось ниже своего достоинства. И он выпил отвратительное пойло. Впрочем, сразу прошли голод и жажда, да и чувствовать себя он стал немного сильнее. Но все равно - эти неподвижные руки...
   - Почему у меня связаны руки?
   - Под наркозом или без сознания вы все время пытаетесь нанести себе повреждения.
   - Я? Что за бред?
   Катце уже в третий раз пожал плечами, и Иасон не выдержал.
   - Отпусти меня немедленно! - крик захлебнулся кашлем. - Немедленно... Хорошо... почему я это делаю?
   - Вы повторяете при этом имя Рики, Иасон. - ответил Катце, уже выходя в дверь.
   Вскоре пришел Рауль. На нем тоже был костюм пилота, и вид у него был странный - усталый и совсем чужой.
   - Рауль, куда мы летим?
   - В Федерацию. На Гамму.
   - Зачем?
   - Эмигрируем, я же сказал. - Рауль рассматривал показания датчиков за головой Иасона, почти не обращая внимания на него самого.
   - Но - зачем?
   - Тебе больше не стоило встречаться с Юпитер.
   - А вы? - спросил Иасон, вспоминая, что был такой разговор уже... когда-то.
   - А я - твой друг... - равнодушно произнес Рауль, поправляя инъектор. - Я же тебе всегда об этом говорил...
   - Рауль! Перестань шутить.
   - А я не шучу...
   Да, с таким голосом - пыльно-равнодушным, вялым, шутить было бы затруднительно. Даже для Консула Амои Рауль говорил слишком уж невыразительно. Для бывшего Консула, сообразил Иасон. Для такого же бывшего, как и он - бывший Первый Консул.
   - Что со мной?
   - Восстановительный период. Ноги у тебя, как видишь, на месте, последствия шока и отравления скоро будут нейтрализованы. Еще неделя - и будешь вполне здоров. Еще несколько дней терапии - и тебе можно будет двигаться.
   - А руки... освободи мне руки!
   - Только на время бодрствования, - Рауль отстегнул ремни.
   - Что, я и вправду пытался... ранить себя?
   - Да.
   - Почему?
   - Откуда мне знать, Иасон? - Рауль тоже пожал плечами. Иасон зажмурился, изо всех сил желая провалиться куда-нибудь, а лучше всего - в небытие.
  
   4.
   Несколько дней терапии оказались невыносимыми. Катце часто приходил к нему, поил бульоном, делал какие-то инъекции. Но почти не разговаривал - а скука казалась Иасону нестерпимой. Событий последнего дня он не помнил и с трудом поверил в краткий рассказ Катце. Все казалось глупой выдумкой. Не может быть - Рики погиб, он сам едва не умер. Доказательством второго были хотя бы два шрама, опоясывающих бедра. Первое же было просто нереально. Выдумка.
   О Рики он почти не вспоминал. Словно бы губкой из его памяти стерлись и эмоции, и воспоминания, став блеклыми и неважными.
   Читать на корабле было нечего. Какое-то время Катце развлекал его рассказами и анекдотами с Амои, но он слишком часто был нужен Раулю, тот в одиночку не всегда справлялся с управлением. Рауль заходил редко, был неразговорчив и отстранен. Иасону приходилось лежать целыми днями, молча глядя в потолок или теребя прядь волос. Вечерами приходил Катце, закреплял руки, делал укол снотворного. Снов Иасон не видел. Падал в черноту и выныривал из нее - чтобы вновь разглядывать серый металл потолка, пластик купола или дверь.
   - Почему ты не дашь мне спать без этих ремней? - спросил он Катце вечером третьего дня.
   - Вы опять попытаетесь причинить себе ущерб.
   - Да с чего ты взял?! - повысил голос Иасон.
   Катце молча положил рядом с ним диктофон, нажал на кнопку.
   Хриплый, сорванный, незнакомый голос выкрикивал только несколько слов: "Рики", "нет", "дайте мне умереть", "Рики" - и опять, по кругу.
   - Это... я? - после долгой паузы спросил Иасон.
   - Да. И так - каждую ночь.
   Иасон помолчал. Сказать было нечего.
   На следующий день Катце отстегнул все крепления.
   - Вы можете попробовать встать.
   Иасон потянулся, чувствуя слабость в мышцах. Попытка встать обернулась приступом головокружения, и устоять ему удалось, только держась за колпак автохирурга.
   - Неприятные ощущения пройдут, когда вы будете больше двигаться. Ноги не болят?
   Иасон попробовал напрячь икры.
   - Нет...
   - Отлично. Пойдемте, я провожу вас в вашу каюту.
   Каюта представляла собой комнатку не больше медицинского отсека. Койка - правда, достаточно широкая, стол - ниша в переборке. Прикрепленный к полу стул. Дверца встроенного шкафа. Все. Иасон только сейчас понял, что одежды на нем - нет.
   - Где моя одежда?
   - В Дана Бан осталась, - усмехнулся Катце. - Но в шкафу есть подходящая.
   И ушел, даже не предложив ему помочь одеться.
   В шкафу нашлись костюмы вроде тех, что носили Рауль и Катце. Иасон оделся, чувствуя себя странно в непривычной одежде. Впрочем, ему удалось распахнуть ворот куртки так, что вышло почти пристойно. Не элегантно... но и смотреть на него особо некому.
   Корабль был небольшим и явно не новым. Кабину управления Иасон нашел довольно быстро. Всего-то здесь было четыре каюты, кают-компания, медотсек и рубка. В рубке были Рауль и Катце, Рауль сидел за штурвалом, напряженно глядя на экран, Катце с отверткой ковырялся в каком-то устройстве.
   - Иасон, тебе лучше пока отдохнуть в каюте... - бросил Рауль, не отрываясь от управления.
   - Я уже наотдыхался на год вперед.
   - Я рассчитываю траекторию, чтобы ночью иметь возможность выспаться. Мне-то ни разу не удалось нормально отдохнуть.
   - А я что, мешаю тебе? - взорвался Иасон неожиданно для себя.
   - Когда кричишь - мешаешь... - меланхолично отозвался Рауль.
   Иасон демонстративно взял что-то, похожее на книгу, уселся в свободное кресло. Книга оказалась таблицей эфемерид, и Иасон принялся запоминать их с первой страницы. На девятнадцатой странице он почувствовал, что засыпает, и задремал в кресле. Разбудил его Катце, осторожно потрепав по плечу.
   - Иасон, мне нужно сесть в это кресло.
   Иасон уже не в первый раз отметил отсутствие обычного "господин" и удивился.
   - С каких пор ты называешь меня по имени?
   Катце промолчал, спокойно глядя в глаза Иасону.
   - Иасон, освободи кресло, нам нужно выполнить маневр, - Рауль даже не обернулся.
   - Это с твоего позволения он так себя ведет? - Кресло Иасон все же освободил.
   - Поговорим, когда я закончу расчеты. Вечером. Не отвлекай меня, пожалуйста. Я занят.
   Иасон подавил желание еще раз повысить голос. Как-то странно он себя чувствовал, словно вдруг мир перевернулся с ног на голову. Рауль, бывший помощник, разговаривает с ним, как... как с прислугой. Полет непонятно куда, непонятно, почему... Он молча ушел в каюту и задремал, устроившись на жесткой койке. После неподвижности в кабине автохирурга возможность устроиться удобно была наслаждением.
  
   5.
   Пробуждение оказалось странным. Он лежал на спине, обе руки были заломлены далеко назад, запястья стиснуты словно тисками. По силе он узнал руки Рауля, мгновенно открыл глаза. Катце сидел у него на ногах, на скуле распухал огромный кровоподтек.
   - В чем дело? Отпустите меня.
   Катце молча слез с него, поднес руку к лицу.
   - Катце, это я? Когда? Почему?
   Катце не обращал на него внимания.
   - Рауль, что нам с этим делать? Если так будет каждую ночь...
   - То мы вместо Гаммы прилетим в ближайшее светило... - подхватил Рауль.
   - Рауль, отпусти меня. Что происходит?
   Рауль разжал руки, сел рядом с Иасоном.
   - Когда ты спишь... видимо, тебя мучают кошмары. Ты кричишь. И ты все время пытаешься нанести себе повреждения.
   - И как же я могу сделать это здесь?
   - Ощупай свою шею. Ты пытался задушить себя.
   Иасон судорожно схватился за шею, ощупал - мышцы действительно болели, и сильно, только другой блонди мог бы так схватить его. Рауль? Или - или он сам?
   - Я? Но почему?!
   - Быть может, из-за Рики, Иасон?
   - Рики? Да плевать я хотел на этого Рики! - крикнул Иасон вполне искренне. - Не вижу я никаких кошмаров!
   - Но ты же зовешь его... все время...
   - О, какой бред... оставьте меня. Пожалуйста.
   - Хорошо. Только не засыпай. Тебя потом сложно удержать.
   - Ладно...
   Иасон поднялся, уселся на стул, положил голову на столик. Металлическая поверхность приятно холодила щеку. Что, в самом деле, происходит? Почему он делает это? И как с этим бороться?
   Раздумья не приводили ни к чему. Только тянуло в сон. Нет, спать нельзя. Не сейчас. Иначе - возможно, опять случится что-то. Рауль равен ему по силе, но Катце - нет. Он управляет кораблем, нельзя причинять ему вред. Иасон чувствовал себя каким-то опустошенным, усталым. В чем дело? Почему его словно выключили, как какое-то устройство? Он не чувствует почти ничего - только скуку, слабость, вялое раздражение по любому поводу.
   Кошмары... что имел в виду Рауль, если спит он превосходно - никаких снов вообще, не говоря уж о кошмарах? Он ударил во сне Катце - да, это похоже на правду. И запись. Пожалуй, его голос. Но откуда? Что? Почему? При чем тут Рики... он ни разу не думал о нем всю эту неделю. Почему? В самом деле, почему? Кажется неважным. Ничего, когда он понял, что сам - жив, а Рики - мертв. Опустошение, усталость, равнодушие, застарелая печаль воспоминаний - и больше ничего. Откуда это - хриплая боль в голосе, отчаяние, желание смерти?
   Иасон вернулся в рубку, тихо сел на пол - больше было некуда, оба кресла пилотов были заняты. Рауль и Катце - сомнительное общество, особенно второй. Но лучше, чем тишина и одиночество в узкой, тесной каюте. Краем глаза он наблюдал за действиями обоих самозваных пилотов. Видимо, они уже неплохо сработались - говорили мало, понимая друг друга с полуслова, в речи было много незнакомых терминов. Спокойные, размеренные движения, четкая согласованность действий. Что-то душное, темное нахлынуло на Иасона. Это мой друг... и это мой слуга, хоть и бывший. Так почему они сидят вдвоем, так прекрасно понимая друг друга и не обращая на меня ни малейшего внимания?
   Нелепые мысли... и нелепые чувства, он знал это сам. И все же - нестерпимо было видеть их рядом, нагнувшимися к непонятным устройствам пилотирования - узкая спина Катце, лопатки торчат даже из-под куртки пилота, широкий уверенный разворот плеч Рауля, полускрытых пышной платиновой гривой. Нестерпимо слышать два голоса - спокойных, деловых, прекрасно гармонирующих.
   - Синхронизация?
   - Девять.
   - Что "девять"?!
   - А что - "синхронизация"?!
   Рауль рассмеялся, не отрываясь от приборов. И в который уже раз мурашки пробежали по спине Иасона. Это был другой Рауль. Рауль, которого он знал, никогда не мог бы смеяться - так. И как он мог смеяться так - с другим, с каким-то жалким слугой, низшим, беспородным? С другим, не с ним...
   Голоса сплетались, сплетались в единый узор. Багровое и голубое, вспомнилось ему. Багровое и голубое...
  
   6.
   Рауль оторвался от пульта. Траектория на ближайшие сутки была составлена со скрупулезной точностью и трижды - трижды! - при помощи Катце и бортового компьютера прогнана в тестовом режиме. Любой профессиональный пилот посмеялся бы над такими предосторожностями. Рауль профессиональным пилотом не был, на то, чтобы быть им, не претендовал, зная, что полагаться им не на кого, и любая оплошность или невнимательность будет единственной и последней. Пилотируя корабль практически "на ощупь", поминутно сверяясь со справочниками, в которых постоянно недоставало информации, с трудом понимая выкладки бортовой вычислительной системы, он уже привык за неполную неделю пересчитывать любую процедуру по несколько раз, проверять ее на модели и только после этого позволял себе недолгие часы отдыха. Но сейчас ему требовались не часы, а минимум - половина суток, и совсем не отдыха. Предстояло решать проблемы Иасона. Рауль поморщился. Нет, не так. Предстояло дать Иасону необходимую информацию, и, если понадобится, помощь, чтобы он мог сам решить свои проблемы. Решить. И никак иначе. Право слово, ему легче было бы еще трое суток без перерыва провести в кресле пилота... но делать нечего. У груды непонятно устроенного железа, летящего в ледяном вакууме, отыграны сутки. И эти сутки необходимо использовать максимально полно.
   Еще минуту. Вот сейчас он встанет из кресла, отпустит Катце отдыхать - на парне уже лица нет. Вернее, есть, и это лицо - бледное, с туго обтянутыми скулами, темными кругами под лихорадочно горящими глазами - ему совсем не нравится. Да еще и зрачки разной ширины. Видимо, последствия удара. Положить его на шесть-восемь часов в кабинку автохирурга? Стоило бы. Но не сейчас. Потом, позже. Рауль понял, что это "позже" уже должно было наступить двое суток назад. И каждый раз - не сейчас, не сейчас. Еще немного. Оставаться наедине с управлением ему не хотелось категорически.
   Сегодня - обязательно, решил Рауль. Сегодня есть возможность.
   Поняв, что оттягивает изо всех сил момент начала разговора с Иасоном, Рауль резко встал из кресла.
   Тот сидел на полу, элегантно сложив руки на приподнятом колене, и выглядел столь безупречно-скучающе, словно находился на каком-нибудь сборище в Парке Мистраль. Лучше нас обоих, подумал вскользь Рауль. Даже странно - после того, как шесть дней назад был почти при смерти. После операций. После всех этих кошмарных снов.
   - Иасон, Катце. Пойдемте в кают-компанию.
   Катце прошел вперед, походка его что-то напомнила Раулю. Ах, да. Движения старых образцов андроидов, вот что. Плохо, плохо... никуда не годится. Иасон поднялся медленно, изящно, словно рисуясь. Нет, подумал Рауль, он не рисуется. Он просто привык так. И будь он на моем месте, проведи он шесть суток между рубкой и медотсеком, он все равно двигался бы так же. Автоматически тратя на это часть сил, неожиданно подумал Рауль.
   Кают-компания была ничуть не лучше прочих помещений, с той только разницей, что пыли здесь было больше, но кресла были мягче и удобнее. В кают-компанию они еще не заходили, не было повода. Четыре кресла, закрепленные возле круглого стола. Рауль небрежно положил руки прямо на тонкий слой пыли, покрывавший тусклую металлическую поверхность. Катце попытался привести стол в порядок, но Рауль его немедленно одернул: "Не суетись, сядь". Что за ерунда, подумал он устало. Вдвоем со мной он вовсе не ведет себя, как слуга. Да и на Амои, когда мы планировали бегство, потом, когда мчались, уходя от погони - он держался слишком уж вольно, нагловато. Мне даже было неприятно, но силой я не добился бы от него настоящей помощи. Почему он суетится сейчас?
   Иасон демонстративно положил руки на поручни кресла, не желая пачкать их пылью, молча уставился на Рауля. Забавно - они с Катце сели рядом, Иасон - напротив.
   - Я хочу услышать все еще раз, и подробно, - заявил он.
   Тоже мне, все еще Первый Консул, ведущий заседание, подумал Рауль. Шесть суток напряженной работы сделали его раздражительным и придирчивым к мелочам, он уже заметил. Сначала с трудом, почти интуитивно разбираться в управлении, потом рассчитывать сложные программы для автопилота, а потом - сидеть без дела, внимательно проверяя их исполнение. Полагаться на технику Рауль опасался; сам понимал нелепость таких предосторожностей - и все же бдительно отслеживал изменения показаний согласно заданной программе. Устал сам, измотал Катце, который спал урывками по две-три часа. Только проведя два ненужных маневра и убедившись, что приборы автопилотирования работают идеально, он согласился составить суточную программу и оставить управление. Глупость? Возможно. Но еще большая глупость - пасть жертвой какой-либо случайности.
   - Изволь. Мы подобрали тебя после одного из взрывов; ты почти не пострадал, хотя и находился в глубоком шоке. Нам удалось провести операцию по восстановлению нижних конечностей с полным успехом, в настоящий момент все функции полностью нормализованы...
   Катце довольно громко хмыкнул. Рауль осекся...
   - М-да, простите. В общем, операция прошла хорошо. Сейчас мы летим к Гамме. Катце удалось полностью перевести в Федерацию наши средства. Я это все уже говорил тебе, что еще?
   - И когда вы это задумали? Откуда взяли корабль?
   - Корабль нашел Катце, по моей просьбе. Это довольно старый и уже списанный экземпляр, контрабандисты были рады избавиться от него. Впрочем, он все же работает вполне прилично.
   - Но - когда? Когда вы его купили? Кто все придумал?
   - Мы придумали вместе. Когда я понял, что ты зашел слишком далеко, и остановить тебя не удастся, я начал рассматривать варианты. Корабль подвернулся в самый последний момент.
   - И когда же был этот момент?
   - Накануне того дня. Я даже не видел корабля; хорошо еще, что в нем автоматические программы взлета.
   - Кого же вы планировали увезти? Меня? Или...? - Иасон не смог закончить фразу.
   Воцарилась тишина. Рауль и Катце переглянулись, потом как по команде, уставились в стол.
   - В чем дело? Я спросил. Отвечайте.
   - Мы не смогли договориться, Иасон. - впервые высказался Катце.
   - То есть? - Иасон медленно поднял брови, переводя взгляд с одного на другого.
   - Я настаивал на том, что нужно увезти только вас, Иасон.
   Пауза. Блонди пристально рассматривал обоих, глаза потемнели.
   - Рауль? Я верно его понял? Ты хотел увезти меня и Рики? Ты?
   - Да. Я считал, что все дело в Юпитер и правилах Амои. Катце - что в том, что вы разрушаете друг друга. Сейчас это уже неважно, Иасон. Мы летим к Гамме. Втроем. Спасти Рики было невозможно. Ваша красивая выходка напоследок...
   - Невозможно? Это он, - яростный взгляд, под которым Катце опустил глаза, - тебе сказал?
   - Я убедился в этом сам, Иасон. И... сейчас это не так важно. Дело в другом. Ты уже в курсе, что когда ты спишь, с тобой происходит что-то непонятное. Я не думаю, что ты знаешь, в чем дело. Но этот корабль рассчитан на две смены пилотов, по двое. Мы управляли им шесть суток подряд; сейчас есть сутки на передышку. Но до Гаммы еще два месяца...
   - Два месяца?!
   - Да, этот корабль - старое корыто с устарелыми двигателями. Но другого у нас нет, да и не было.
   - Я могу пилотировать сам, думаю, смогу разобраться.
   - Тебе тоже потребуется отдых. А значит - сон. Ты, конечно, можешь спать в автохирурге... но он будет нужен и мне, и Катце, чтобы быстрее восстановиться. Вдобавок, после дозы снотворного ты не сможешь нормально управлять. Я пока что не вижу выхода...
   - А какие ты видел выходы, когда планировал это все? - издевательски спросил Иасон.
   - Я видел, что это единственный выход для тебя. Этого было более чем достаточно.
   - Почему вы не оставили меня там? Почему не дали умереть, как я и хотел?
   - Я же говорил, Иасон. Я твой друг, - мягко улыбнулся Рауль.
   Иасон с силой опустил сжатые кулаки на поручни кресла.
  
  
   8.
   - Здесь в медицинском агрегате есть какие-то модули, ведающие расстройствами психики? - спросил Рауль Катце.
   - Нет. Я перепробовал все возможные программы, еще когда он был под наркозом. Это очень простая система.
   Иасон медленно оглядел обоих.
   - Вы хотите сказать, что это у меня расстройство психики? - Иасон словно бы выплюнул последние два слова.
   - Если ты знаешь другое определение, Иасон, я воспользуюсь им, - равнодушно пожал плечами Рауль. Разговор уже порядком утомил его. Пока Иасон спал под наркозом или лежал в кабинке автохирурга, казалось, что вся их деятельность нужна и осмысленна. Но после получаса разговора с освобожденным от ремней и действия лекарств бывшим Первым Консулом он уже всерьез в этом сомневался. В самом деле - стоило ли затевать все это, покидать Амои, работу, лететь на сложном в управлении и неудобном старом корабле... только ради этого всем недовольного и капризничающего блонди?
   Ладонь Катце мягко легла ему на предплечье, заставила взять себя в руки, вернуться к реальности. Иасон просто болен, травмирован всем происшедшим. Нельзя реагировать на все это всерьез. Хорошо, что Катце понимает это. Кто из них двоих лучше знает Иасона? Друг или бывший слуга? Неважно... сейчас важно, кто вернее оценивает ситуацию. И Катце на этот раз занял первое место.
   - Я думаю, выход есть. - Интонации рыжеволосого были куда менее уверенными, чем его слова.
   Оба блонди симметричным жестом вскинули брови, сплели пальцы под подбородком, изображая пристальное внимание. Катце улыбнулся. Так похожи. Нужно прожить много лет рядом с одним... и провести шесть бессонных суток рядом с другим, чтобы понять, насколько они различны. Даже внешне. Дело даже не в цвете глаз или оттенке волос - у Иасона чистая платина, у Рауля чуть больше золота. Разные при всем сходстве черт лица - может быть, дело в характере? Иасон - упрям до глупости, самоуверен до самовлюбленности, безрассуден, до предела эгоистичен, жесток, блистателен напоказ во всем. Рауль - холоден, сдержан, иногда кажется мягким, нерешительным - но это чисто внешнее, просто глубокая интроверсия, слегка мечтателен - из-за чего рядом с Иасоном всегда кажется моложе. Всегда словно бы в добровольной тени. И гораздо, гораздо более здравомыслящ. Катце уже ощутил это в полной мере, работая рядом с ним.
   - Есть один из наркотиков... он практически лишает тело подвижности, а иллюзии, которые он создает, позволяют понять некоторые... скрытые мотивы... желания...
   - Ты и сюда весь свой арсенал приволок! - хохотнул Иасон.
   - Нет, не весь. - Катце был серьезен. - Но я не знаю, как он подействует на блонди. Если уж "Черная Луна" не оказалась смертельным ядом...
   - А какое у него последействие? - Рауль насторожился.
   - Обычно - три-четыре часа видений, потом, когда проходит паралич, ощущение как после многих часов хорошего сна. Это редкое вещество, я закупал его для себя.
   - Иасон? Ты согласен?
   Блонди помолчал.
   - Я не вижу особого смысла в этой затее. Я не понимаю, какие у меня могут быть "скрытые мотивы и желания". Но если вы сможете отдохнуть, пока я буду рассматривать эти самые иллюзии - этого вполне достаточно, правда?
   - Я побуду с вами, Иасон, если хотите, - предложил Катце.
   - Нет. Ты отправишься в медотсек и запрограммируешь его на максимально возможное за восемь часов восстановление, - резко заявил Рауль. - Немедленно.
   - Но, Рауль, вы никогда не сталкивались с наркотиками...
   - А тебе каждый день доводилось пичкать ими блонди? Положимся на мои знания о биохимии. Неси свой препарат. А потом - марш в медотсек. И - восемь часов, Катце. Восемь часов!
   Препарат оказался горсткой бурого порошка со сладким пряным запахом.
   - Это растворяют в любой жидкости и пьют залпом. Здесь стандартная дозировка.
   - Спасибо. Ты свободен. Иасон, пойдем в твою каюту.
   Рауль сам развел порошок в воде, протянул металлический стакан Иасону.
   - Пей.
   - А где будешь ты?
   - Здесь, рядом. На всякий случай. Если я засну к твоему пробуждению - пожалуйста, пойди в рубку и прочитай там справочник. В третьей главе изложено все, что нам необходимо. Только ничего не трогай в приборах!
   - Хорошо.
   Наркотик был сладким и слегка горьковатым на вкус. Сначала никакого действия Иасон не ощутил, и просто лежал, разглядывая Рауля, сидящего на стуле рядом. Ничего особенного в нем не было, если не считать странной одежды, растрепанных волос, напряженно-усталого взгляда. И чего-то еще, чего Иасон никак не мог уловить - слишком чужого и слишком странного. Нового.
   А потом все это стало слишком незначительным - и Рауль, и корабль, и полет куда-то к знакомой лишь понаслышке планете. Была боль, и лицо - застывшей маской, и горький дым сигары, вкус смерти. Он закуривал сам, и подносил огонек Рики, и они сплели пальцы, последний раз, навсегда. Ожидание покоя, ухода, только живое тепло ладоней, постепенно сменяющееся пустотой... а потом кто-то легко поднял на руки, и понес прочь, не давая остаться рядом с Рики, не давая умереть. И он был беспомощен, куклой вися на руках.
   Рики, сидящий на окне, глядящий вдаль. Две луны в ночном небе, освещающие его лицо причудливо и странно - жесткие и четкие линии, экзотическая красота...
   Рики, прикованный к стене. Вывернутые, напряженные руки - прекрасная линия бицепсов, особо заметная именно так. В глазах - смесь ненависти и обожания.
   Рики, Рики, Рики...
   Минуты шли, или часы - он не знал. Тягучее марево иллюзий, в котором не было отсчета времени. Картины из прошлого. Много картин. Что-то он даже успел позабыть - а теперь все вновь стало ярким. Ему было хорошо так. Смотреть, вспоминать, чувствовать заново. Иасон почти ясно осознавал себя - он принял наркотик, позволяющий вспоминать. Для чего? Ах, да... чтобы понять, почему он стремится причинить себе вред. Почему? Где в этом вязком желе воспоминаний ответ на вопрос? Так твердо тогда он решил умереть - и теперь не может освободиться от собственного желания? Нет... что-то еще. Кто это сидит рядом, касаясь его щеки? Рики. Это Рики рядом с ним, разумеется. Кто же еще? Он засмеялся, легко и радостно - разумеется, иначе и быть не могло, а его просто обманули. Вот он, Рики, рядом...
   - А мне сказали - ты умер... Рики!
   Ласковые руки гладили его по лицу, отирая пот со лба. Мягкие, нежные, осторожные. Он поймал ладонь, поднес ее к губам. Упругая сила длинных пальцев. Длинных? Длинных, слишком осторожных чужих пальцев. Чужих...
   Он рванулся - его удержали за плечо.
   С усилием открыл глаза.
   Корабль. Каюта. Никакого Рики. Рядом - Рауль. Еще более усталое лицо, сжатые в тонкую линию губы, кожа - бледная в синеву. Рука Рауля - в его руке, другая - на плече. Рауль лежал за ним, у самой стенки, на боку. Поза напряженная - охранник...
   - Что... со мной... было? - язык почти не слушался, хотя в теле - как и обещалось, заряд силы на много часов, если не суток, вперед.
   - Ты почти все время говорил. Как я понял, просто повторял какие-то старые разговоры. - Рауль был, как всегда, безупречно спокоен. - Диалоги. Твои реплики - и тишина в ответ. Жутковатое зрелище, Иасон. Потом ты плакал. Спутал меня с Рики. И очнулся. Должно быть, мои прикосновения разбудили.
   - Это был ты? Почему?
   - Ты плакал. Наверное, не нужно было тебе мешать. Ты в порядке? Я пойду.
   - Нет, подожди. Я так ничего и не понял... просто вспомнил ярко. Как будто все было на самом деле. Но понять - не успел.
   - Я совсем устал, Иасон. Я едва понимаю тебя.
   - Отдохни здесь.
   Рауль посмотрел на него крайне странным долгим взглядом. - Здесь? Зачем?
   Иасон и сам не знал - зачем. Просто хотелось так лежать и дальше. Тенью понимания мелькнуло - одиночество хуже. Но непривычная мысль надолго не задержалась.
   - Останься. Я не помешаю. Принесу справочник и буду читать.
   - Хорошо. - Рауль чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы спорить. - Разбуди меня, если что-то случится. Мне кажется, меня уже и тревожный сигнал не разбудит.
  
   9.
   Иасон прошелся до рубки. Каждое движение было наполнено легкостью и силой. Спокойной, радостной силой, уверенной и привычной. Уже давно... сколько же? Год? Два? Три?... он не чувствовал себя так легко. Легко физически. Но, вопреки этой легкости тела, на душе было мутно и тоскливо. Проклятый наркотик, он только вернул ему всю яркость боли...
   Справочник Иасон нашел сразу, выбрав из четырех одинаковых с виду книг в серых пластиковых обложках, самую затрепанную. Открыл на пресловутой третьей главе, прочитал страницу, потом вспомнил, что должен вернуться в каюту. Рауль уже спал, перевернувшись на живот и отвернувшись к стенке. Иасон просидел с полчаса на неудобном стуле, лег рядом, уткнулся в справочник. Вскоре он уже знал всю главу наизусть. Да, она полностью описывала управление в дальнем космосе. Да, выучив ее, он получил какое-то представление о навигировании. Еще бы подкрепить теорию практикой, найти на пульте все эти "индикаторы синхронизации" и "контроли перегрузки". Но этого пока сделать нельзя, обещание Раулю было дано опрометчиво - но нарушать его не стоит. Рауль спал беззвучно и не шевелясь. Иасон обнаружил, что первый раз видит спящего блонди, и первый раз - рядом с собой, так близко, что на неширокой койке их тела соприкасались. Ничего, впрочем, интересного в этом не было. Повернутая к нему затылком голова, руки, обнимающие подушку, мерное движение грудной клетки. Спящий и спящий.
   Иасон тихо вышел, прошел в медотсек. В кабинке автохирурга спал Катце. Инъектор на одном локте, какое-то устройство покрупнее - на другом. Подобие полупрозрачного шлема закрывает лицо. Куча кнопок, индикаторов, шкал. Лицо Катце - острая болезненность резких черт, блеклая синева, бледные, едва различимые губы. Яркой алой полосой - шрам на щеке. Иасон постоял на пороге, потом ушел.
   В кают-компании он методично обшарил все шкафчики, пытаясь найти хоть какое-нибудь развлечение. Не тут-то было... прежние хозяева корабля забрали абсолютно все. Дряхлый корабль не был оборудован даже проектором, не говоря уж о более изысканных забавах. Все, что Иасон нашел - аляповатое кольцо из дешевого желтого металла, да листок бумаги, исписанный какими-то непонятными цифрами. Подавив вздох, он вернулся в свою каюту. Рауль спал уже на спине, широко раскинувшись. Теперь места на койке почти не оставалось. Блонди посидел на стуле, разозлился, вернулся к койке и подвинул слегка руку Рауля, улегся рядом, вновь уткнулся в справочник. В нем было всего пять глав, подробно и на примитивном уровне описывающих все основные принципы управления кораблем. Через сколько-то часов Иасон знал наизусть уже все пять, мог бы рассказать их по памяти с любого места. А Рауль все спал.
   Убедившись, что справочник изучен, Иасон еще раз отправился в рубку. Сверяясь с книжкой, нашел на обоих пультах - штурмана и второго пилота - все упомянутые в справочнике датчики и индикаторы, клавиши и тумблеры. Внимательно проверил все показания, обнаружив, что они лежат в пределах нормы. А потом, закрепив переключатель автопилота в положении "полное авто", и еще раз убедившись по справочнику, что в таком положении никакие манипуляции не повлияют на движение корабля, начал нажимать на кнопки.
   Через пару минут корабль ощутимо тряхнуло, Иасона перегрузкой вдавило в кресло. В глазах потемнело. Вместо привычного тихого гула двигателей раздался напряженный вой, корабль перевернулся на бок. Иасон выронил справочник, а дотянуться теперь до него не мог, едва удерживаясь в кресле и пытаясь защелкнуть ремень. Как вернуть корабль к обычному состоянию, было совершенно непонятно. Вроде бы он пытался имитировать разворот и форсаж; кажется, имитация оказалась вовсе даже не имитацией. Корабль трясло, стены словно пульсировали. И, наконец, истошно взвыла сирена тревоги. Иасон попытался повернуть корабль на 90 градусов, чтобы пол был под ногами, а не где-то сбоку. Это ему удалось; но теперь перегрузка усилилась, сирена выла так, что он не мог ничего сообразить.
   Потом откуда-то появился Рауль, а Иасон оказался метрах в трех от кресла, он не вполне понял, как и почему. Рауль сел на место пилота, расширенными глазами озирая панель, что-то переключил, нажал несколько кнопок. Двигатель успокоился, перегрузка исчезла вовсе, вместо нее пришло ощущение полной невесомости. Иасон схватился за ближайший предмет.
   - Я забыл предупредить... - голосом без всякого выражения произнес Рауль. - Автопилот здесь работает до первого прикосновения к управлению.
   Именно от этой пустоты в голосе Иасону захотелось куда-нибудь деться; предпочтительно - за борт, в вакуум.
  
   10.
   Через некоторое время Рауль завел двигатели, вручную выведя корабль на точку курса, с которой Иасон начал свои эксперименты. Невесомость кончилась, Иасон подошел к Раулю, глядя, как и что тот делает.
   - Я не буду спрашивать, почему, и не буду спрашивать, зачем. Я хочу сказать одно: я очень плохой пилот; любое действие, которое профессиональный пилот совершает, не думая, я рассчитываю несколько часов. Тем не менее, мы все-таки за неделю преодолели весь запланированный участок курса. В первую очередь потому, что я не совершаю экспериментов, зная, что помимо меня на корабле еще двое. Во вторую очередь именно потому, что я просчитываю и обдумываю каждое действие. Мне не хочется потерпеть аварию здесь: за три последние дня мы не встретили ни одного корабля Федерации. Если помощь и придет, она может опоздать. Иасон, я не могу закрыть рубку на ключ и постоянно управлять кораблем, полагаясь только на Катце. Ты нужен мне здесь. Но если ты не поймешь, что это не игрушка и не тренажер, а реальный корабль в реальном космосе, я не смогу полагаться на тебя.
   - Если бы ты предупредил меня об автопилоте, этого не произошло бы! Тебе стоило учесть это, если уж ты так хорошо все рассчитываешь, - звенящим от ярости голосом ответил Иасон.
   - Я просил тебя не трогать управление.
   - Я выучил наизусть этот проклятый справочник и понял, что мне нужно практиковаться. Я не собирался управлять кораблем, только изучить управление. Это твоя вина, Рауль, и ничья больше.
   Чем острее Иасон ощущал свою вину и поражение, тем больше ему хотелось найти кого-то виновного, помимо себя. Но, кажется, Рауль понял это раньше, чем он сам.
   Отвернувшись, он молча разглядывал пульт, словно надеялся найти на нем что-то новое и неожиданное.
   - Я не собираюсь с тобой спорить. Еще одиннадцать часов изволь не прикасаться к управлению. Потом я покажу тебе, как рассчитывают курс.
   Рауль неожиданно встал, пошел к двери.
   - Ты куда?
   - Пойду проверю Катце.
   - Мне пойти с тобой?
   Рауль слегка удивленно посмотрел на него. Только сейчас Иасон заметил, что тот держит правую руку на отлете и старается не совершать ей резких движений.
   - Что у тебя с рукой?
   - Ударился, когда упал.
   - Сильно... болит? - еще одни почти незнакомые слова.
   Новый удивленный взгляд, на этот раз уже почти бесцеремонный.
   - Да нет, не очень.
   - Ты успел выспаться?
   - Почти. Спасибо, что не осчастливил нас этой маленькой аварией на несколько часов раньше.
   В голосе Рауля Иасон с изрядным недоверием распознал самый настоящий сарказм.
   Катце, в отличие от Рауля, не пострадал вовсе. Колпак агрегата вовремя закрылся, включилась собственная противоперегрузочная система. Автохирург был устройством по современным меркам примитивным, но исключительно надежным. Разумеется, Катце проснулся, но до тех пор, пока не отключилась система аварийного предупреждения, колпак не выпустил его. Потом Катце выбрался из капсулы и оделся, когда вошли Рауль с Иасоном, он завязывал волосы в хвост. Выглядел он гораздо лучше, хотя и не вполне здоровым.
   - Ты в порядке?
   - Да. А что это было?
   - Маленькое недоразумение, - дипломатично ответил Рауль. - Если все хорошо, сделай нам обед.
   Катце ушел.
   - Хорошо, что с ним все в порядке. Иначе... - Рауль не закончил фразу.
   - Иначе - что? - Иасон толкнул его в плечо. Рауль не был готов к удару, или просто не хотел затевать драку, а потому отлетел к стене. - Если вы двое так дорожите друг другом, то почему вы просто не улетели вдвоем? Меня-то зачем было брать?
   - ...иначе мне пришлось бы обойтись без автохирурга, - спокойно продолжил Рауль. - И веди себя спокойнее.
   Иасон замолчал, с неприязнью глядя, как Рауль помещает руку в лоток агрегата. На локте расплывался огромный кровоподтек, идущий вниз, почти до середины предплечья, локоть выглядел не очень хорошо. Манипуляторы автохирурга ощупали руку, на дисплее отразились какие-то символы и схемы. Рауль ткнул пальцем свободной руки в ярко-алый крестик. Манипуляторы обхватили конечность, несколько тонких игл впилось в кожу, загудел, фокусируясь, ярко-алый луч лазера. Лазерный нож вспорол кожу, самые мелкие манипуляторы немедленно перекрыли сосуды и вгрызлись внутрь. Выглядело все это, мягко говоря, отвратительно. Иасон видел и кровь, и расчлененные тела, но в этом бесстыдном разьятии живых тканей, тканей не какого-нибудь там пета, а блонди, было нечто (по меркам бывшего Первого Консула) глубоко неприличное.
   - И что делает... эта штука?
   - Что-то со связками локтевого сустава и с самим суставом. Я выбрал наиболее радикальный и эффективный из режимов - открытую операцию. Не хочу долго ждать. - Рауль говорил так, словно происходящее его почти не касалось, впрочем, на операционное поле он все-таки не смотрел.
   Автохирург ковырялся довольно долго, все это время Иасон так и стоял в дверях. Наконец, машина завершила процедуры, положив поверх сплавленных лазером краев раны слой какой-то мгновенно застывшей пены. Рауль поднялся, опустил рукав. Только сейчас Иасон заметил, что лицо его покрыто, словно стекло в дождь, крупными каплями пота.
   - Что с тобой?
   - У меня аллергия на все виды анестезии, которые может предложить эта машина. Маленький генетический дефект. - Одними губами улыбнулся Рауль. - А ты разве не знал?
   - Нет... - тихо произнес Иасон. - Не знал... Рауль, мне... мне очень жаль.
   Он подошел ближе и неожиданно для себя - в который уже раз за сегодняшний день он делал или чувствовал что-то неожиданное? - слегка обнял Рауля за плечи. Так же, как обнимал его Рауль, когда он очнулся от действия наркотика.
   Рауль на несколько секунд ткнулся лбом ему в плечо, потом мягко отодвинулся. - Спасибо. Уже все в порядке. Пойдем, Катце нас ждет.
  
   11.
   Обед - или завтрак, или ужин - оказался до невозможности безвкусным. Непривлекательная на вид горка пищевого концентрата и на вкус была ничуть не лучше. Если не хуже. По виду хоть нельзя было догадаться, что блюдо имеет вкус одновременно рыбы и бумаги; так, по крайней мере, показалось Иасону. Впрочем, оба его товарища съели эту пищу если и не с явным удовольствием, то с аппетитом. Напиток - раствор питательных веществ, необходимых солей и аминокислот, как объяснил Катце - был столь щедро сдобрен самым дешевым фруктовым ароматизатором, что Иасон поморщился. Жидкость он все же выпил - в три больших глотка, чтобы быстрее отделаться. Зачем обременять столь полезное вещество столь отвратительным вкусом, ему было вовсе непонятно.
   - Чем можно заняться на этом корабле?
   - Практически ничем.
   - Здесь хоть спортивный зал есть?
   - Да, - улыбнулся Катце. - Есть.
   - Где? - обрадовался Иасон.
   - А вот, - рыжеволосый нахал подошел к двери, уцепился руками за выступающий край переборки, пару раз подтянулся, третий раз, впрочем, не удался. - Это, значит, здешний турник. А это, - Катце слез с "турника", извлек из-за двери не замеченный Иасоном металлический брусок прямоугольной формы, выжал одной рукой, - здешние гантели.
   Иасон перевел взгляд на Рауля - тот следил за выходкой с мягкой симпатией во взгляде.
   - А это, - Иасон в один шаг оказался рядом с Катце, уже занося руку для удара, - здешний спарринг-партнер...
   Рауль, мгновенно оказавшийся за спиной, перехватил его руку.
   - Не трогай его. Если у тебя нет никакого чувства юмора - это не его проблемы.
   Иасон рванулся изо всех сил, но это оказалось бесполезным. Рауль был не слабее его. Захват моментально перешел в болевой, кисть руки оказалась плотно прижатой к лопатке.
   - Не нужно здесь махать кулаками. Мы уже не на Амои. Он - такой же гражданин Федерации, как и ты. Нанесение телесных повреждений гражданину Федерации карается законом. Являясь капитаном корабля, я имею полномочия прибегать в случаях нарушения закона в пределах управляемого мной корабля к полномочиям представителя пенитенциарной системы.
   Монотонный монолог Рауля был вновь, как накануне, прерван выразительным хмыканьем Катце.
   - Н-да. Я несколько увлекся. Спасибо, Катце. Иасон, я могу отпустить тебя?
   Бывший Первый Консул расслабился.
   - Да. Я не буду ничего делать с этим... гражданином Федерации. Только пусть он впредь упражняется в юморе на ком-нибудь другом. Иначе сомневаюсь, что вовремя вспомню о законах и системах.
   - Катце, я думаю, это вполне справедливая просьба, не так ли?
   - Да. Простите, Иасон. Я просто хотел слегка разрядить обстановку.
   "Просьба"... Иасон поморщился. Оказывается, Рауль прекрасно владел языком тонких полунамеков и вежливых оскорблений, принятым среди блонди. Надо же... до сих пор Иасон не замечал этого. Рауль всегда казался слегка простоватым; всегда предпочитал промолчать или высказаться коротко и ясно. Какие еще сюрпризы приготовил ему лучший друг? Рауль, наконец, отпустил его руку. Машинально потирая запястье, Иасон обернулся к нему.
   - Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
   Катце молча вышел.
   - Рауль, почему ты позволяешь ему так вести себя?
   Рауль помолчал, потом посмотрел в глаза Иасону. Открыто, уверенно, прямо - так не было принято на Амои, так было неправильно и недопустимо...
   - По двум причинам. Во-первых, на Гамме у нас у всех будут равные права. Лучше привыкать заранее. Во-вторых, мы заперты втроем на территории, впятеро меньшей, чем твои апартаменты, и без единого способа себя развлечь. Здесь довольно легко сойти с ума, если атмосфера станет напряженной. Мне это не нужно. Катце многое сделал для тебя. Ты вряд ли поймешь это, ты считаешь его своим слугой. Он уже давно не твой слуга. И вся его помощь, без которой я не смог бы увезти тебя с Амои, была не службой - вполне добровольным действием.
   - Я не просил меня увозить! Ни его, ни тебя.
   - Видишь ли... мне вовсе не хотелось заниматься твоей нейрокоррекцией. А за день до Дана Бан я получил именно такое распоряжение.
   Иасон надолго замолчал. Можно было еще раз повторить "я не просил!", и повторять это еще сотню раз. Но нейрокоррекция... Иасон вздрогнул. Как Первый Консул, он хорошо знал, что она может быть и неудачной, вызывая летальный исход. И частично удачной, превращая блонди в подобие пета - только с несколько иными интересами: работа, работа и работа. И вовсе удачной - просто изымая кусок памяти, оставляя в памяти пробел, заполнить который было невозможно.
   "Они спасли меня от нейрокоррекции" - твердила одна часть разума. "Я никого не просил об этом" - твердила другая. И ни первая, ни вторая, не знали, как вести себя со спасителями.
   - Я понял, спасибо, - произнес в конце концов Иасон довольно равнодушно.
   - Найди, чем развлечься, Иасон, и, пожалуйста, не создавай лишних проблем. Я прошу тебя. - Рауль легко положил ему ладонь на плечо. Знакомый жест, привычный. Знакомые интонации - сдержанные, слегка искательные, мягкие. И такие незнакомые зеленые глаза напротив - усталые и все же очень яркие. Потом Иасон вспомнил этот эпизод и понял, что было незнакомого - свобода и независимость. Но это было потом.
   - Как твоя рука?
   - Благодарю. Уже почти не чувствуется, - вежливо соврал Рауль.
   Иасон промолчал.
  
   12.
  
   После трех часов постижения секретов пилотирования Иасон заявил, что в его генетической конструкции была допущена некая принципиальная ошибка, и он физически не пригоден к данному процессу. Реальное управление имело весьма косвенное отношение к тому, что было изложено в справочнике, и изобиловало нюансами, постичь которые Иасон не мог. По первому - а также второму и третьему - впечатлению, в этом отсутствовала какая-либо логика; а якобы напрямую зависящие друг от друга параметры если и соотносились между собой, то по совершенно недоступным ему законам. После шести часов Иасон начал что-то понимать и даже угадывать, какое примерно действие последует за введением определенного набора команд и по каким показателям это можно отследить. К концу десятого часа он под руководством Рауля и Катце успешно составил, просчитал и проверил траекторию движения на ближайшие двенадцать часов, освоил управление противометеоритной защитой и последовательность действий, если таковая все же не сработает. После этого он был уже не в состоянии понять что-либо. До него медленно начало доходить, почему оба спутника были мало похожи на себя. Что в таком режиме можно провести шесть суток, Иасон едва верил; да, его организм был невероятно вынослив и крепок, но всему есть разумный предел. По его мнению, этот предел ограничивался сутками, максимум - двумя.
   Не обошлось без эксцессов. Катце дважды ловил его на уже ставшую дежурной подначку про синхронизацию. В первый раз Иасон мрачно промолчал, во второй раз запустил в шутника таблицами эфемерид и попал в ухо; толстый том в пластиковой обложке оказался весомым аргументом против дальнейшего проявления чувства юмора.
   Проверив и запустив программу, Рауль вздохнул и откинулся в кресле.
   - Шестичасовой перерыв.
   - Мы что, так и будем по шесть часов считать программу и по шесть часов отдыхать? - возмутился Иасон.
   - Нет, следующий раз ты составишь программу на сутки, и мы будем отдыхать восемнадцать часов. - ответил Рауль.
   В коридоре Иасон увидел довольно необычную картину. Рауль зашел в свою каюту, Катце зашел следом. Дверь захлопнулась. Иасон остался в коридоре в возмущенном недоумении: это его слуга, почему, и, главное, зачем, Рауль позвал его к себе? Подслушивать было ниже его достоинства; да и при всем желании через металлические переборки сделать это было бы затруднительно. Иасон отправился к себе, улегся на койку и стал изучать уже надоевший металлический потолок, пытаясь предположить, что же могло происходить в соседней каюте.
   Рауль на ходу скинул с себя куртку, оставшись обнаженным по пояс, упал на койку.
   - Катце, массаж...- И через некоторое время добавил: - Если тебя не затруднит...
   Только после этого рыжеволосый пошевелился. Он сел рядом, положил руки на плечи Рауля. Вообще-то ему лично еще не доводилось делать массаж блонди; обычно для этого использовали профессионалов. Впрочем, как это делать, он знал, и знал довольно хорошо. Почти ничего необычного в анатомии блонди не было - только слишком крепкие мышцы, заставляющие руки быстро уставать, тонкая, но очень плотная кожа, через которую было не так уж удобно прощупывать лежащие ниже ткани. Все остальное было вполне знакомым - сведенные зажимами мускулы шеи и плеч, ноющий позвоночник, хрустящий под умелыми прикосновениями. А еще был запах - странный, едва уловимый запах чего-то свежего и тепло-приятного, словно Рауль только что вышел из душа.
   - Катце... - сказал Рауль, повернув голову. - Зачем ты все время задираешь Иасона?
   - Я не задираю. Я привык, что с вами, Рауль, я могу вести себя... нормально. А с ним - я словно вновь оказываюсь в его доме, и должен молчать, и исполнять все приказы, и постоянно напоминать себе, что я - слуга. Я не хочу этого. Я больше не его "мебель", а он - не Первый Консул.
   Рауль перевернулся на спину, оглядел рыжеволосого, низко опустившего голову и разглядывавшего свои руки.
   - Ты любил его там, на Амои, верно, Катце?
   - Да, - вскинул голову тот. - С первого дня, как увидел... и до последнего.
   - А сейчас ты любишь его?
   - Не знаю... должно быть, еще люблю. Но я хочу освободиться и от этой любви, и от положения вечного слуги.
   - Не путай одно с другим. Слугой ты быть перестал давно. И Иасон поймет это рано или поздно. Любовь же... я слишком мало знаю об этом. Но знаю, что это разные вещи - любовь и задетое достоинство.
   Катце молчал, упрямо глядя в стенку рядом с головой Рауля. Тот потянул его за руку, уронив рядом с собой. Катце мгновенно перевернулся лицом к Раулю, глаза его расширились.
   - Нет. Не то, что ты подумал. Просто лежи рядом.
   Катце лежал неподвижно, словно боясь пошевелиться.
   - Знаешь... о нас с Иасоном ходили разные слухи. В основном, что мы с ним состоим в связи. Я думаю, ты знаешь, что они безосновательны. Мне никогда не приходило в голову нарушать запреты, хотя я давно понял, насколько они нелепы. Ни в этой, ни в другой областях. Просто не было потребности. В Федерации все будет по-иному.
   - Что, например?
   - Иасон сможет иметь любовников... или любовниц. Ты, я - тоже...
   - Только не я, - негромко сказал Катце. - Я кастрат, вы забыли.
   - Открою тебе секрет: для хирургов Федерации это давно не проблема.
   - Вы... вы не шутите, Рауль?! - безумная надежда вдруг зазвенела рвущейся струной в голосе Катце.
   - Нет, я и не думаю шутить. Я думаю об ином... Что мы будем делать на Гамме с этой свободой? Что я буду с ней делать? У меня не было проблем на Амои, меня устраивала моя жизнь. Целиком и полностью. Что я буду делать там, где все по-иному?
   - Думаю, - осторожно сказал Катце. - квалифицированные биоинженеры с Амои в Федерации в большой чести. Особенно биоинженеры-блонди. Вряд ли они там могли мечтать о таком. Гамма - планета с развитой медициной, там много клиник и лабораторий. Я недаром выбрал именно ее...
   - А я недаром согласился - я много сталкивался с учеными с Гаммы. Дело не в том. Работа - это прекрасно. Но остается еще и не занятое ей время. То, что называют "личной жизнью". Что мы будем делать с ней?
   - Если я стану полноценным мужчиной... если это возможно... я думаю, с этим все будет в порядке.
   - У тебя были любовники до того, как ты стал служить в доме Иасона? До операции?
   - Да.
   - Много?
   - Нет, не очень-то... но были.
   - У тебя были. У Иасона был Рики... может быть, кто-то до него, не знаю. А мне никогда не приходило в голову ничего подобного, никогда не было ни интереса, ни желания. И теперь я пытаюсь представить себе... и опять не вижу в себе ни интереса, ни желания.
   - Это приходит само, Рауль. Приходит неожиданно, - уверенно сказал Катце. - И приходит обязательно.
   Оба помолчали.
   - Кстати, я не успел спросить - как он перенес наркотик?
   - Довольно хорошо. Подействовало быстро; он, видимо, вспоминал прошлое. Переживал заново какие-то эпизоды. Разговаривал с Рики так, словно тот напротив. Было довольно жутко. Потом плакал. Очнулся каким-то более живым, чем до того. Не знаю, излечит ли это его от кошмаров...
   - Не думаю, уж точно не с одного раза. Мы оставили его одного... может быть, пока не стоит?
   - Пойди к нему. Но только если ты не сильно устал. Хотя в ближайшие дни у тебя будет возможность отдохнуть, Иасон тоже будет участвовать в управлении. Если не сможешь с чем-то справиться сам, лучше сразу зови меня. Хорошо?
   - Хорошо, Рауль.
   Катце ушел, Рауль немедленно закрыл глаза и постарался задремать. Опасно, конечно, оставлять этих двоих наедине. Не менее опасно, чем оставлять Иасона без наблюдения. Остается надеяться, что у обоих хватит благоразумия не действовать друг другу на нервы. Но дальше будет только хуже. Пока еще скука и монотонность работы не свела никого с ума. А значит, ему нужно пользоваться каждой возможностью отдохнуть. Чтобы держать ситуацию под контролем, потребуется много сил...
  
  
   13.
   У Иасона было довольно времени, чтобы поразмыслить. Он понял, что в Рауле, в новом Рауле, больше всего бесило его. Почти десяток лет он привык видеть Рауля своим помощником, тенью, опорой. Он привык доверять ему... нет, привык не опасаться его соперничества. Так никто не опасается, что вычислительная машина вдруг займет его место в обществе. Рауль был надежным, он никогда не стремился потеснить Иасона, ему можно было доверить любое важное дело и поделиться любым секретным планом. Он не играл в игры, затрагивающие персону Первого Консула. Он был где-то неподалеку и позади, на него всегда можно было опереться. Как на стенку или спинку кресла. Его можно было не принимать во внимание... до тех пор, пока не появлялось что-то важное и требующее его участия. Его мнениями можно было пренебрегать, если не требовалась вдумчивая аналитическая оценка какого-либо плана. Недостаточно честолюбивый, чтобы стремиться к высшему положению на Амои, достаточно надежный, уравновешенный, безупречный во всем, за что брался, но, кажется, начисто лишенный потребности блистать своими успехами, Рауль был идеальным вторым.
   А теперь все перевернулось с ног на голову. Рауль был капитаном этого корабля. Рауль был первым здесь. Рауль принимал решения - и, как оказалось, начал делать это еще на Амои. За его спиной. Это был незнакомый Рауль, и Иасон не знал, чего от него ждать.
   В дверь постучали.
   - Да... - не сразу откликнулся Иасон, выходя из раздумий.
   В дверь вошел Катце.
   - Я думаю, мне лучше побыть с вами. Если вы решите заснуть.
   - Я не собирался спать! - резко ответил Иасон. - И я не хочу тебя видеть.
   - Не думаю, что это разумно, Иасон. Вам лучше отдохнуть, пока есть время. Следующая смена - ваша.
   - Ты собираешься меня учить, что мне делать? - приподнялся Иасон.
   - Нет. Я собираюсь исполнить просьбу Рауля.
   - Убирайся отсюда...
   Катце выдержал взгляд Иасона, не опустив глаз.
   - Вам нравится совершать поступки, которые могут повредить и вам, и остальным? - вежливо, но твердо спросил он. - Лучше принять еще одну дозу мнемоса и позволить мне быть рядом.
   - Убирайся немедленно, не то... - Иасон вскочил с койки.
   - Послушайте, Иасон. Я знаю, насколько физически вы сильнее меня. Не нужно мне это демонстрировать еще раз. - Катце потер синяк на скуле. - И я знаю, насколько вы умнее и рациональнее меня. Вам не составит труда понять, что я не диктую вам, как себя вести. И не учу ничему. Я предлагаю сделать то, что пойдет вам на пользу. А также поможет Раулю.
   - Это ты у него научился так разговаривать?
   - Нет, Иасон. Вы просто забыли. Будучи управляющим в вашем доме, я тоже всегда говорил вам правду. И она тоже вам часто не нравилась. Но вашего здравого смысла всегда хватало на то, чтобы понять ее.
   - Хорошо. Неси свое пойло и постарайся не мозолить мне глаза.
   Катце принес стакан с уже знакомой жидкостью, Иасон выпил раствор залпом и лег лицом вниз на койку, стараясь не замечать надоевшего "гражданина Федерации".
   На этот раз все было по-иному. Иасон точно знал, что Рики мертв. Он не спорил, не сомневался и даже не хотел ничего изменить. Не в этом было дело. Ему казалось, что он стоит перед огромным и удивительно чистым зеркалом, в котором отражается каюта корабля и одновременно - весь мир, вся Амои, все десятки планет Федерации, странным образом умещаясь в зеркале во всех деталях. Все было в этом зеркале, только Иасона, стоявшего прямо перед ним, касающегося прохладной отполированной поверхности - не было. Символика видения ускользала - она была, ее не могло не быть, но все-таки не удавалось понять, о чем говорит эта сцена. Все было - и он видел это, вот только его самого не было. Иасон ощупал свое лицо, плечи. Он был. Он существовал. Он чувствовал свою кожу, и свои волосы, и ткань пилотской куртки. Он был. Но в зеркале, в котором был весь мир - его не было. Там, где должно было быть его отражение, возвышались башни Эоса и Мидаса, сходились в затмении две луны Амои, вращались на своих орбитах вокруг незнакомых светил планеты Федерации, стартовали с них яркие искорки кораблей, расстилался черный бархат Галактики... и больше - ничего. Я мертв? - с недоумением подумал Иасон. В зеркале мелькнуло лицо Хазалла, потом лицо Рауля, профиль Катце, юного еще Катце. Они не видели его, они двигались по своим траекториям, и не было для них никакого бывшего Первого Консула...
   Потом в зеркале он вновь увидел Рауля - в незнакомого покроя ослепительно белой одежде, с обрезанными по подбородок волосами, Рауль смеялся и поднимал на руки незнакомую женщину в ярко-голубом платье. Был таи и Катце - чуть постаревший, раздавшийся в плечах, он лежал на берегу моря головой на коленях у какого-то парня в черной форме и щурился на солнце. Будущее, понял Иасон. И в нем - нет меня? Мне суждено погибнуть раньше? Иасон так мучительно хотел увидеть в зеркале себя - хоть прошлого, хоть будущего, хоть настоящего, что зеркало уступило его воле.
   Он стоял перед собой - юный мальчик-блонди, только что закончивший свое обучение, впервые надевший парадный плащ. Мальчик-Иасон внимательно посмотрел сквозь тонкую преграду стекла, кивнул ему как-то сочувственно и неприязненно одновременно, отступил вглубь. И на его месте Иасон увидел руку, свою руку, а на ее ладони лежали россыпью звезды Галактики. Иасон вздрогнул. И, словно повинуясь этой дрожи, пальцы его руки в зеркале разжались, и серебро звезд просыпалось куда-то.
   Иасон закричал. Он знал, что тело его лежит без движения, и кричать не в состоянии, и он не знал, кто кричит. Кто? Та пустота перед зеркалом, или кто-то еще? Пустота, холод, дрожь, бесконечное одиночество... холод, холод, холод!... Оглушительный крик - он не знал, как сдержать его.
   Извне, из-за грани видения - тепло, руки на висках, прикосновение губ к губам. Он рванулся изо всех сил за грань проклятого наркотического бреда навстречу этому теплу, вцепившись в эти руки, губы, стремясь только избежать одиночества.
   Иасон очнулся.
   Катце лежал под ним, зажмурившись, и это его губы он целовал, вывернув ему руки и заломив их за голову.
   Иасон резко отодвинулся и замер.
   Что за бред?! - уже привычной мыслью.
   Катце открыл глаза, взглянул на Иасона, порывисто вскочил.
   - Не уходи...
   Страшнее всего сейчас казалось остаться в одиночестве. В пустоте. И вокруг - только зеркало, но тебя нет в нем.
   - Нет, Иасон. Я - не Рики.
   - При чем тут Рики? - а голос предательски дрожит и взмывает вверх, выдавая страх. - Мне нужен ты...
   - Я?! - Катце всплеснул руками.
   - Да, ты.
   - Почему же именно я?
   - Не знаю, почему. Потому что... потому что ты есть. - Бред, бред, что я говорю, он не поймет, но как сказать иначе?
   Катце понял. К сожалению, понял слишком хорошо.
   - Я был всегда. Я был. И вы были нужны мне, Иасон. Очень, очень долго. А теперь - ищите опору в себе, а не во мне.
   Дверью рыжеволосый хлопнул так громко, что у Иасона в глазах потемнело. То ли от грохота - то ли от его слов...
   "Не прощу!" - подумал Иасон, утыкаясь лицом в подушку и вжимаясь в нее со всей силы. "И бегства его, и слов этих его - не прощу. И тепла этого его, и теперешнего одиночества... Никогда..."
  
   14.
   Следующую программу движения рассчитывал Иасон, Рауль сидел в кресле второго пилота и изредка отвечал на вопросы. Иасон работал уже уверенно, потихоньку вживаясь в роль пилота. Он соображает быстрее и лучше меня, с одобрением подумал Рауль. Это хорошо. А вот выглядит он как собственный призрак. Это гораздо хуже. Нервно сжатые губы, напряженно сведенные брови. Одежда сидит криво, куртка расстегнута гораздо ниже, чем следовало бы. Некрасиво. И ведь это не расчеты его так утомляют, расчеты ему уже доставляют удовольствие, как все, что хорошо получается. Надо бы поговорить с ним... позже.
   За столом в кают-компании Катце и Иасон так тщательно смотрели друг мимо друга, что Рауль не мог этого не подметить. Что-то у них произошло, что-то случилось. Иасона расспрашивать бесполезно, не ответит. Катце - может ответить; только если Иасон не... Да или нет? Поговорю с Катце. Или слова, или молчание - я догадаюсь...
   Сразу после еды Иасон ушел к себе. Катце тоже собирался, но Рауль остановил его.
   - Погоди-ка. Что между вами произошло?
   Катце отчаянно покраснел.
   - Я дал ему наркотик... что он видел - я не знаю, но он кричал. Страшно кричал. Я попытался успокоить его, а он... он едва не... - Катце уставился в пол.
   - Едва не что?
   - Едва не изнасиловал меня. - Катце произнес эту фразу шепотом, не поднимая глаз.
   - И что же его остановило? - чувствуя, что в голосе слишком много издевки, но не в силах совладать с собой, вопросил Рауль.
   - Он был еще под действием. Потом вышел... понял, что делает. Остановился. Я ушел.
   - Это... все? - Рауль не понимал, откуда знает это, но был уверен, что Катце тщательно обходит основное.
   - Да.
   - Лжешь! - Рауль вдруг почувствовал бешеную ярость. Металлическая вилка, которую он вертел в пальцах, согнулась и с резким щелчком лопнула в месте сгиба.
   - Я... я сказал ему, чтобы он искал опору в себе, а не во мне.
   Рауль швырнул обломки на пол с такой силой, что оба куска металла отскочили от пола несколько раз.
   - И ничего лучше ты придумать не мог?
   - А что я должен был делать? Отдаться ему? - На глазах рыжеволосого выступили слезы.
   - Нет, заткнуться. И уйти молча. Неужели ты не понимаешь... он никогда еще не пытался видеть в ком-то не кукол - живых. Тех, на кого можно опираться, когда плохо. И ты... если уж ты не можешь быть теплом, то зачем же быть болью? Не мог найти другого времени, чтобы высказать свои обиды? Катце, Катце...
   Рауль пошел в каюту Иасона, дверь была заперта изнутри, но у него был универсальный ключ.
   Иасон лежал на постели, теребя застежку-молнию на куртке. При виде входящего Рауля он нахмурился.
   - В чем дело? Я запер дверь...
   - Молчи. - Рауль старался говорить мягко. - Пожалуйста...
   Он сел рядом, обнял Иасона за плечи, притянул к себе, преодолевая сопротивление.
   - Иасон... я с тобой. Слышишь? Я с тобой. Ты не один. Ты больше не будешь один.
   Иасон пытался оттолкнуть его, не понимая, почему и зачем Рауль оказался так близко к нему. Слишком... непривычно. Невозможно, недопустимо. И слишком хорошо. Нельзя надеяться. Следом за близостью приходит пустота, холод и жестокие слова. Юпитер была права, запрещая им близкие контакты; он понял, почему - но слишком поздно. Потому что за откровенностью всегда приходит удар, за удовольствием - боль.
   - Нет, не так.
   Иасон понял, что с какого-то момента говорил вслух.
   - Катце любил тебя очень долго. Долго... и ничего не получая взамен.
   - Я должен был ему что-то давать?! Ему? Мебели? - рванулся из рук Рауля Иасон.
   - Нет, - притянул его вновь к себе Рауль. - Но сейчас в нем говорит только обида. Я знаю, он больно задел тебя в самый неподходящий момент, и я не прошу простить его. Только понять - и учитывать это всегда при разговоре с ним. В нем слишком много обиды.
   - Я не собираюсь с ним разговаривать ...
   - Не стоит так. Ты сильнее - даже если сейчас тебе трудно. Ты блонди. Ты сильнее его во много раз.
   - Я? Я просто зеркало без отражения, пустота...
   - О чем ты?
   - Там, в видении... было зеркало, в котором было все. Я стоял перед ним, но меня там не было. Что это означает, Рауль? Ты гораздо лучше меня понимаешь устройство мозга... что это означает?
   Рауль задумался.
   - Не знаю, прав ли я. Думаю, это означает, что ты не видишь своей цели и места в жизни. Но, думаю, это еще и означает, что ты свободен в выборе.
   Иасон слушал его, не понимая. Выбор, свобода, цель в жизни - странные слова; иногда он слышал их в разговорах послов Федерации, но пропускал мимо ушей. В его жизни были какие-то совсем другие понятия и правила, иногда он посылал их подальше, но они оставались - нарушенными, но существующими. А здесь...
   - Мне кажется, вас обоих подменили. Мне кажется - я просто сплю и мне снится дурацкий сон.
   - Нет, Иасон, нет. Просто пока ты пытался совместить пост Первого Консула и привязанность к Рики, мы были почти в стороне. Ты же не замечал никого, а мы были. И у меня, и у Катце было много времени, чтобы поразмыслить. И чтобы посмотреть на ситуацию по-разному. Очень по-разному.
   - Почему вы выбрали за меня? Зачем вы это сделали?
   Рауль негромко вздохнул.
   - Считай, что я выбрал за себя. Считай, что мне очень не хотелось проводить тебе нейрокоррекцию и я решил избежать этого сомнительного для себя удовольствия. Так тебе будет понятнее. Считай, что я позаботился о себе и своих желаниях.
   - А мои желания?
   Рауль холодно улыбнулся. - А ты был не в состоянии отстаивать их. "Жизнь - жестокая игра, каждый за себя" - твоя любимая поговорка, Иасон.
   Иасон молчал, глядя на Рауля-блонди, Рауля-Консула, Рауля-игрока. Ледяная улыбка, отточенные интонации, выразительная скупость жестов. Этого Рауля он понимал; и почти готов был принять такие правила игры. Почти - потому что интуитивно чувствовал неполноту показанной ему картины, ее узость и ограниченность. И как ни хороша была сцена, поверить в нее Иасон все-таки не мог.
   - Это представление для меня? - скептически спросил он.
   - Да, Иасон. - Рауль жестко смотрел в упор, глаза - зеленый лед, усталое безразличие. - Потому что по-иному ты пока не понимаешь.
   - Как же по-иному?
   - По-иному? - Рауль посмотрел в потолок. - Я не знаю, как объяснить тебе.
   - Что объяснить?
   - Вот я прихожу к тебе, и кладу тебе руку на плечо. - Рауль стиснул плечо Иасона. - Вот я говорю тебе - я с тобой, и я помогу тебе, если потребуется. Вот я пытаюсь стать к тебе ближе. Вот я говорю тебе - у тебя будет иная жизнь, и в ней ты будешь свободен, и не будешь одинок. Но ты же не понимаешь меня?!
   Бывший Первый Консул надолго замолчал, чувствуя смятение и странную тоску. Да, еще недавно он был готов отдать все - и себя в придачу - только за то, чтобы Катце не уходил. А здесь - Рауль сам пришел к нему, сам предложил все то, чего ему так недоставало. В чем же дело, почему он не может раскрыться так же, как недавно перед Катце? Ожидание еще одного удара? Нет, Раулю можно доверять в этом отношении. Но почему? Почему тогда - между ним и Раулем непроницаемый барьер, и он не может и не хочет его снять?
   - Рауль... если мне что-то понадобится от тебя, я возьму это сам.
   Лицо Рауля вовсе превратилось в ледяную маску.
   - Нет, не так. Если тебе что-то понадобится, ты придешь и попросишь. Попросишь, а не возьмешь. И я дам тебе это, или не дам. И ты примешь это - или не примешь. Но брать то, что тебе нужно - просто брать, не интересуясь, хотят ли тебе это дать, ты больше не будешь. Ты больше не на Амои.
   - Я не это имел в виду! Я имел в виду только, что все, что ты можешь мне предложить, будет нужно мне только, если я сам захочу этого. Если почувствую в себе потребность! А не так, как сейчас.
   - Я понял. - Рауль вдруг остро почувствовал напряжение, неловкость и неприятие, исходящие от друга. Хорошо, Иасон. Ты прав. Извини, что побеспокоил тебя.
   Рауль встал.
   - Да нет же, ты не понял меня. Я благодарен за то, что ты пришел ко мне и сказал все это. Но только одна просьба - не превращай возможность в неизбежность. Я ненавижу неизбежность, Рауль. Даже если это неизбежность дружбы.
   - Я понял тебя. Понял, Иасон. Правда, понял... - Рауль улыбнулся. - Мне тебя оставить?
   - У меня есть другое предложение.
   - Да? - удивленно приподнял брови Рауль.
   - Здесь мало свободного места, но, думаю, коридора хватит. Пойдем потренируемся, а то я, оказывается, совсем забыл, как дерутся по-настоящему...
   - Отлично, Иасон! - Рауль радостно рассмеялся. - Наконец-то у меня будет возможность воздать тебе по заслугам за ту выходку с кораблем.
   - Черт, но твоя рука...
   - Все уже в порядке. - Рауль закатал рукав, показывая тонкую алую полоску на месте шва. - Идем...
  
   15.
   Катце испуганно выглянул в коридор на шум. Шум стоял немалый. Двое блонди увлеченно швыряли... и пытались швырнуть... друг друга об стену или на пол, отрабатывали боевые приемы, в общем - веселились вовсю. Обладая гораздо более прочными и менее чувствительными к боли телами, они могли себе позволить даже то, что с точки зрения Катце было откровенной глупостью. Вообще с чисто технической точки зрения дрались оба весьма посредственно; с такой школой на улицах Цереса им пришлось бы туго. Но даже эта техника, помноженная на сверхъестественную скорость реакций и физическую силу, делала любого из блонди практически неуязвимым. Любой мог бы легко раскидать десяток лучших бойцов Цереса, даже не напрягаясь - на одной скорости и силе.
   В результате тренировка получалась удивительно красивой. Катце занял безопасную позицию за дверью, готовый в любой момент улизнуть за надежное железо, и любовался невиданным зрелищем. Оба вытворяли такое... от Катце уже давно бы осталось мокрое место, а им было все равно. Он понял, что свою травму Рауль мог получить только во сне. Да и то для любого человека последствия были бы куда серьезнее. Пока блонди был в сознании, ему почти ничего не могло причинить вред - удар, падение. Удары легко блокировались, при падении оба так группировали мышцы, что, едва касаясь пола, уже поднимались на ноги.
   Развлекались они не меньше часа, и, кажется, нисколько не устали. Прекратил тренировку Иасон, проворчав что-то о целости корабля. Действительно, в переборках образовалась пара вмятин. А еще недавно Катце верил, что этому металлу не страшно ничего.
   - Здесь душ есть? - спросил Иасон, расстегивая куртку и обмахивась.
   - Угу. Одна кабинка ионного душа.
   - А нормальный?
   - Нет. И запас воды здесь ограничен, - ехидно ответил Рауль.
   - Чертовски благоустроенный корабль! И где эта кабинка?
   - Узнаешь, когда я из нее выйду.
   - Когда-то в древние времена говорили "капитан покидает судно последним". Так вот, душ капитан посещает тоже последним.
   Катце открыл рот, да так и забыл его закрыть. Шутящий Иасон - это было что-то новое и неожиданное.
   - Тогда найди его сам, - засмеялся Рауль.
   - Тоже мне, задачка...
   Душ, разумеется, нашелся. Иасон с неодобрением рассмотрел кабинку, больше всего напоминающую вертикальный саркофаг. Ионизирующее излучение наэлектризовывало частицы грязи и пыли, заставляя их отскочить от кожи, резкий запах озона бодрил; но с обычным душем, тугими струями воды это сравниться не могло. Не освеженный, а, скорее, возбужденный - вовсе не то, чего хотелось бы после тренировки, Иасон вышел из кабинки. К тому, что одеваться здесь приходится самому, он привык довольно легко, но все же в отсутствии обслуги было что-то неправильное. Оставалось надеяться, что на Гамме можно будет завести полноценный дом со слугами. Если уж Катце действительно ухитрился перевести все их капиталы в банки Федерации...
   Помянутый случайно Катце немедленно попался на глаза - он заходил в свою каюту. Иасон вошел следом, еще не вполне зная, зачем. Рыжеволосый заметил его, только когда обернулся, чтобы закрыть дверь. Вздрогнул, отступил на шаг.
   - Что вам нужно, Иасон? - голос рыжеволосого дрогнул, выдавая страх.
   "Поставить тебе еще один шрам... для симметрии" - подумал Иасон, но вслух этого не сказал.
   Он шагнул вплотную к Катце, притянул его к себе за шею, резко поцеловал в губы. Немедленно что-то небольшое и твердое уперлось ему в область солнечного сплетения. Иасон скосил глаза, оторвался от губ Катце, но увидел только край металла, выступающий из его кулака.
   - Это вибронож, Иасон. - Напряжение в голосе Катце звенело битым стеклом.
   Иасон застыл, все еще не отпуская шею Катце и прикидывая, как избежать импульса ножа и обезвредить рыжего наглеца. Застыл и Катце, стараясь не упустить момент начала движения Иасона и все же нажать на кнопку - с предохранителя нож уже был снят. Задача была непростой, двигался Иасон со скоростью молнии. И все же у Катце было внятное преимущество. Только легкое нажатие - и мощный импульс ударит противника в солнечное сплетение; скорее всего, блонди это не убьет и даже не причинит серьезного вреда. Но определенно остановит. На сей раз... на сей раз.
   Самым печальным в положении Катце было то, что применять нож ему не хотелось. Ему и противиться действиям Иасона не очень-то хотелось; нож он достал, повинуясь какому-то странному и не до конца понятному импульсу. Сейчас, чувствуя застывшую на шее теплую твердую ладонь, ему больше всего хотелось выронить нож и подчиниться. Но что оставил бы от него разъяренный блонди, Катце мог предположить без труда. Мокрое место и молнию от куртки. И оставалось только стоять, ожидая движения и уповать на то, что все же успеет нажать на кнопку.
   Получить импульс в нервное сплетение Иасону вовсе не хотелось. Наверняка, нож установлен на максимум, скорее всего, Катце успеет воспользоваться им. Хорошо бы - не нажал с испуга. Убрать руку? Еще раз потерпеть поражение от этой швали? Нет. Должно быть, стоит нажать на нервы на шее. Иасон знал, где расположены чувствительные точки, но не был уверен, что сумеет сделать это достаточно быстро и точно. Ему отчаянно не хватало привычного парализатора, с которым так легко справляться с бунтами и подобной наглостью.
   - Опусти нож, Катце. Ты же знаешь, что не причинишь мне особого вреда. И после того, как ты применишь его, я сделаю с тобой...
   - Еще слово, Иасон, и я нажму на кнопку.
  
   16.
   Рауль проходил по коридору и вовсе не собирался заглядывать в полуоткрытую дверь каюты Катце. В последний момент что-то заставило его взглянуть в ту сторону. Увидев двух неподвижно замерших спутников и полосу виброножа между ними, он замер, не веря своим глазам. Тем не менее, верить им приходилось, более того, приходилось вмешаться в ситуацию. Очень, очень осторожно Рауль сделал два шага и остановился в дверном проеме.
   - Не делайте, пожалуйста, резких движений. - Он старался говорить негромко и спокойно, словно ему доводилось разрешать такие проблемы по пять раз на дню. - Иасон, убери, пожалуйста, руку. Катце, опусти, пожалуйста, нож.
   Оба подчинились. Рауль очень удивился.
   - Отойдите на шаг друг от друга.
   Рауль стал посередине, внимательно отслеживая движения обоих.
   - Что здесь произошло?
   Оба, как по команде, подняли глаза куда-то к потолку и замолчали. Рауль восхитился такой солидарности со стороны двух... э-э... дорогих друзей, которые только что чуть не передрались, и слегка разозлился.
   - Я рад вашему глубокому единодушию в нежелании объясняться. Но, тем не менее, объясниться придется. Обоим. - Последнее слово Рауль произнес очень жестко. - И начнет Катце. Как вооруженный участник конфликта. Кстати, отдай мне нож.
   Рауль протянул руку, но Катце не пошевелился.
   - Хорошо. Дважды я приказывать не буду. Пойдем, Иасон.
   Рауль запер дверь каюты снаружи так, что открыть замок изнутри было невозможно. В коридоре он резко обернулся, прижав Иасона к стенке.
   - Первым начал ты. Ты пришел к нему... и что?
   - Да ничего особенного. Хотел... ну, в общем...
   - Переспать с ним. Нимало не интересуясь его мнением по этому поводу. Отомстить за недавнюю выходку и показать, кто здесь главный. Так? - Голос Рауля вибрировал от негодования и тщательно сдерживаемого гнева. Молчание Иасона показало ему, что он не ошибся.
   Бывший Первый Консул смотрел поверх плеча Рауля, явно не понимая смысла претензий.
   - Иасон, я не знаю, что объяснит тебе достаточно доходчиво, что ты не на Амои. Должно быть, не я. И не Катце. Но если возникнет необходимость, я запру вас обоих в каютах до самой Гаммы, и поведу корабль сам, чего бы это мне не стоило.
   - Не вижу смысла.
   - А я вижу. Если вы и дальше будете грызться, дело кончится кровью. Твоей, его - неважно.
   - Ах, вот как? Ты сравниваешь меня и эту шваль?
   - Если он такая шваль - зачем тебе домогаться его? Не слишком ли явный мезальянс?
   - Я просто хотел поставить его на место.
   - Его место... Иасон, когда он вел машину до корабля, когда тебе делали переливание крови - его крови... двойную норму, потому что кровь в автохирурге была слишком старой, и мы не хотели рисковать... Когда шесть суток он спал по два часа, потому что дежурил вместе со мной... Когда вместо того, чтобы отдыхать, он сидел с тобой в медотсеке, потому что только его голос прогонял твои кошмары... Вот это его место, Иасон! - Рауль в конце концов сорвался на крик, понимая всю бессмысленность сказанных слов, видя, что его не понимают и понимать не захотят. Не те доводы и не те слова. Чертов упрямец, привыкший только брать силой, уже сломавший одну жизнь и не сделавший ни одного вывода. История с Рики неожиданно предстала перед ним в совсем ином свете. Вот кого стоило, должно быть, увезти на Гамму. А Иасона бросить на Амои, оставить пожинать плоды своих действий и своей манеры брать, не отдавая, брать, не думая...
   - Да что ты кричишь, в конце концов? - удивленно спросил Иасон, пытаясь высвободить плечо из цепких пальцев Рауля.
   - Ты уже сломал одну жизнь! Хочешь продолжить?
   Иасон побледнел, прищурил глаза.
   - Это тебя не касается.
   - Это, может быть, и не касается. А то, что происходит здесь - касается, черт тебя побери! - закричал ему в лицо Рауль, стискивая пальцы.
   - Не кричи на меня! - повысил в свою очередь голос Иасон. - Убери свои руки и перестань... орать.
   - Пообещай мне оставить Катце в покое.
   - Хорошо, обещаю. И вовсе незачем кричать.
   Рауль убрал руку, демонстративно отряхнул ладонь. - Если тебе совсем уж нечем заняться... почини передатчик. Он нам понадобится при посадке.
   - Хорошо, капитан, - издевательски отсалютовал Иасон, поворачиваясь и отправляясь в рубку.
  
   17.
   Рауль вернулся в каюту Катце. Рыжеволосый лежал на койке, уткнувшись в подушку, плечи его вздрагивали. Вибронож валялся рядом. Но сейчас Раулю вовсе не хотелось утешать его. Эмоции - эмоциями, и Иасон, разумеется, ведет себя как дурак, но отказаться подчиниться приказу капитана - это уже слишком.
   - Катце, встань.
   Тот поднялся, поспешно вытирая глаза.
   - Отдай мне нож.
   Тишина и отсутствие движения в ответ.
   - Катце, проясняю тебе ситуацию. Я являюсь капитаном, ты - вторым пилотом. Мои приказы обязательны к исполнению. Ношение оружия кем-то из экипажа недопустимо. Я приказываю тебе отдать мне нож. И прочее оружие, если оно у тебя имеется.
   Тишина, молчание.
   - Отлично, второй пилот. Вы отстраняетесь от управления и будете помещены под арест в свободной каюте. Пойдемте.
   Катце покорно двинулся к двери, дошел до каюты, молча дождался, пока Рауль откроет дверь, но не зашел.
   - Прошу... - кивком показал на каюту Рауль. Катце не пошевелился. Толчком в спину Рауль отправил его внутрь, вошел следом, еще одним толчком швырнул Катце на койку. Тот немедленно вскочил.
   - Второй пилот, вы переходите все мыслимые границы. - Рауль изо всех сил старался держаться в рамках поведения капитана корабля. Говорить тихо, спокойно, уверенно, не делать лишних движений. Не повышать голос; довольно крика на сегодня. Поведение Катце казалось ему прямым предательством, и ничем иным. Он был готов к любому развитию событий, даже к такому. Катце не задел его глубоко, но привел в бешенство. Кровь пульсировала в висках, он чувствовал в мышцах адреналиновую дрожь и опасался сорваться.
   Глаза Катце расширились, на скулах выступили пятна лихорадочного румянца.
   - Ты... ты запираешь меня здесь, отстраняешь от управления? - Рауль отметил это "ты", но промолчал, ожидая услышать что-нибудь еще более интересное.
   - Да, второй пилот. Я отстраняю вас от управления и помещаю под арест за невыполнение прямого приказа капитана.
   - Ты запрешь меня здесь? Только из-за того, что я посмел сопротивляться твоему дружку-блонди? Только потому, что я посмел отказать ему? Потому что не расстелился перед ним ковриком? Из-за этого? Я был нужен тебе, только пока он валялся без сознания, а теперь вас стало двое, и я тебе больше не нужен?
   Рауль спрятал руки в карманы куртки, сжал кулаки и внимательно слушал монолог.
   - Разумеется, как я не догадался! Я должен был исполнять все его желания! Так же, как на Амои! Ничего не меняется, правда, Рауль? Есть блонди, высшая раса, и есть остальные - прислуга, имущество, мебель! Пыль под вашими ногами! Пыль, не имеющая права защищаться!
   Рауль молча слушал.
   - Ты не можешь запереть меня здесь! Ты не можешь выгнать меня!
   - Это почему же? - поинтересовался Рауль, хотя и собирался молчать. Уж больно неожиданным получился монолог Катце.
   - Потому что я тебе нужен! Слышишь? Я тебе нужен!
   Рауль вдруг расслабился, разжал руки. Ему стало скучно.
   - Я тебе нужен!!! - крик Катце достиг апогея. Широко открытые глаза - безумные, как показалось Раулю. Трясущиеся мелкой дрожью плечи. Яркие пятна на скулах. Н-да.
   - Да никто мне не нужен... - небрежно бросил Рауль, выходя из каюты и запирая ее на замок.
   В каюте Катце он методично перетряхнул весь его небогатый багаж, обнаружив весьма солидный арсенал. Два виброножа, запрещенный для кого-либо, кроме блонди, парализатор, скобка с пружиной для метания лезвий и два комплекта лезвий к ней, выкидной нож, мономолекулярная леска. Обнаружив леску, Рауль еще раз перетряхнул все имущество Катце, на сей раз тщательно изучая швы и карманы сумок. Методичность его была вознаграждена - он нашел бритвенное лезвие и игольный пистолет с комплектом игл. Рауль вздохнул. Он предпочел бы, чтобы Катце прихватил проектор и несколько дисков с фильмами или книгами. Собрав всю добычу, он отнес ее в рубку и запер в сейф.
   Иасон сидел на полу и, разложив схему передатчика на коленях, довольно уверенно ковырялся в нем. При виде Рауля с горой оружия в руках он вскинул брови.
   - Хорошая коллекция.
   - Забудь про нее, Иасон, - мрачно ответил Рауль.
   - Что ты сделал с Катце?
   - Запер под арест. В свободной каюте. Если будешь следовать его примеру - тебя запру в твоей. Или в каюте Катце. Сможешь перепробовать всю наркоту, которую он взял с собой. Тоже ведь развлечение... - съязвил Рауль.
   - Лучше запри меня вместе с Катце, - мечтательно прищурился Иасон.
   - Непременно. Только верну ему весь арсенал. А потом открою люк, проветрить...
   Иасон сначала недоуменно посмотрел на него, потом засмеялся в голос.
   - Вижу, все в порядке - ты еще шутишь...
   - Уже шучу, Иасон. Уже.
   - Да ладно, расслабься...
   - Ничего иного я и не хочу. Но вы не даете мне этой возможности. Час проходит спокойно - два часа в очередном инциденте.
   - Я тебя порадую, капитан. Я почти починил это устройство.
   Рауль недоверчиво посмотрел на груду деталей вокруг пустого корпуса.
   - Да?
   - Еще немного - и все заработает. Помнишь, в Академии мы решили разобрать камеру наблюдения?
   - Да, а когда ты собрал ее, оказалось, что половина деталей осталась снаружи.
   - Но она же работала?
   - Иасон, лучше верни в передатчик все предусмотренные конструкцией детали.
   - Непременно, капитан, - улыбнулся Иасон. Хорошей, искренней улыбкой, которую Рауль еще никогда не видел на лицах блонди, или видел, пока они не покинули Академию. Давно это было. Они изменились - и, как показало время, вовсе не к лучшему. Но вот он улыбается - как тот подросток, разобравший и собравший своими руками камеру. Потом им жестко объяснили, что блонди невместно делать что-то своими руками, что они - высшая каста, созданная управлять и приказывать, что они ведут себя глупо и нелепо. И они поверили, устыдившись своих развлечений. Но, оказывается, разобрать электронное устройство - такое же наслаждение, как и раньше. Если некому назвать это "унизительным для блонди поведением".
   Сейчас я могу все простить ему, подумал Рауль. За то, что он улыбается, как мальчишка. За то, что он просто не спорит со мной, а шутит. Надолго ли это? На час? На два? А потом мы опять столкнемся лбами, и я буду пытаться что-то объяснить ему, и видеть вместо глаз - синее мертвое стекло?
  
   18.
   Трое суток после инцидента с Катце прошли на удивление спокойно. Оба по очереди рассчитывали траектории, отдыхали, тренировались, вспоминали что-то. Единственная попытка Иасона заснуть закончилась печально - руками, неистово стиснутыми на собственном горле, но для Рауля это уже не было сюрпризом, он сумел разбудить его, не подвернувшись под удар. После этого Рауль просто напоил его раствором мнемоса. Что на этот раз предстало в видениях Иасону, он не узнал - тот лежал совершенно беззвучно, редко и размеренно дыша, а потом не стал ничего рассказывать. Тем не менее сон-паралич дал ему вполне полноценный отдых. Идиллия была бы полной, если бы не Катце. Рауль заходил к нему дважды в сутки, принося пищу. Катце всякий раз лежал на койке, отвернувшись к стене, казалось, что он ни разу не пошевелился за все это время. Пищу он тоже не трогал, хотя емкость с водой была пустой. Рауль не пытался заговорить с ним, просто меняя подносы с едой и ставя на столик новый баллон воды.
   На четвертые сутки нетронутая пища вывела Рауля из себя. Сначала закатить сцену, отказаться подчиниться, потом устроить голодовку. Линия поведения - лучше некуда. Видимо, именно этим Катце пытается доказать свою нужность, с легким презрением подумал Рауль. Но нужно как-то вразумить его. Завтра они будут проходить мимо планетной системы, и в рубке должны дежурить минимум двое.
   - Катце... - позвал Рауль. Рыжеволосый не повернулся. Рауль сел на койку, силой повернул его к себе. Лицо того выражало полное нежелание общаться. Бледная маска глухого непонимания.
   - Катце, в чем дело? Почему ты отказываешься есть?
   Молчание.
   - Это демонстрация или болезнь?
   Молчание. Взгляд мимо.
   - Катце. Послушай меня внимательно. Завтра мы будем проходить мимо планетной системы. Мне нужны как минимум двое в рубке. Как ты понимаешь, нас здесь трое.
   Острый взгляд, плохо скрытое торжество.
   - Так я все же нужен?
   Рауль помолчал, подбирая слова.
   - В качестве второго пилота ты был нужен и нужен до тех пор, пока мы не приземлимся. Все остальное - только твое дело. Мне ты нужен именно в качестве пилота.
   - А в свободное время я должен развлекать Иасона?
   Блонди машинально поправил волосы, ища в себе еще немного терпения и выдержки.
   - Катце, если ты до сих пор думаешь, что я запер тебя здесь, потому что ты отказал Иасону, ты глубоко заблуждаешься. Я наказал тебя только за нарушение субординации. Ты отказался исполнить приказ капитана. Это недопустимо на корабле. Посмотри в устав, - Рауль кинул рядом с Катце очередную книжку в сером пластике, - и ты убедишься, что я поступил с тобой весьма мягко. Если бы мне нужно было, чтобы ты развлекал Иасона, я бы просто отдал ему ключ от этой каюты. Логично, не правда ли?
   Катце вздрогнул, но промолчал.
   - Как видишь, я не сделал этого, более того - и не собирался. Но если один из членов экипажа домогается другого, тому не следует хвататься за оружие. Ему следует обратиться к капитану. Эту проблему должен решать капитан. Понимаешь?
   - И что сделал бы капитан?
   - Капитан уже сделал все, что от него требуется. Забавно, Катце - ты не доверяешь мне, не веришь в то, что я способен защитить тебя. Ты не признаешь мою власть, считая мои распоряжения пустым звуком. Естественно, что ты не можешь положиться на меня. Ты цепляешь одну иллюзию за другую.
   Катце широко распахнул глаза, впервые оживившись.
   - Так вот, решай. Или ты останешься здесь, или выйдешь и будешь исполнять свои функции, признав меня капитаном и предоставив мне уладить ваши отношения с Иасоном, если еще возникнут проблемы. Мы можем справиться вдвоем; это лишний риск и лишняя нагрузка, тем не менее невозможного в этом нет. Однако все неприятности будут только на твоей совести. Если мы удачно доведем корабль - тебе повезло, если нет - твоя вина. Выбирай.
   Катце сел, глядя на блонди огромными отчаянными глазами. Потом ткнулся ему лицом в колени и зарыдал, отчаянно вцепившись в куртку Рауля.
   - Простите, Рауль... простите... Я так подвел вас... пожалуйста, простите меня...
   Рауль мягко погладил его по спине, по кроваво-рыжим волосам.
   - Нет, Катце. Ты просто сорвался... тебе пришлось тяжело, и это вполне понятно.
   - Я подвел вас... вел себя, как дурак...
   - Катце, я не ждал, что ты будешь вести себя безупречнее вычислителя, да и тот на нашем корабле сбоит. Мне было неприятно понять, насколько ты не доверяешь мне. Что ты предположишь, будто я считаю тебя обязанным развлекать Иасона. Что ты заговоришь, противопоставляя себя и нас, блонди. Воспринимая меня только как блонди и приписывая мне все свойства нашей касты оптом. Мне кажется, я ни разу не дал тебе оснований так думать... Мне кажется, я ни разу не говорил с тобой с этих позиций. Я относился к тебе, как к равному. Я уважал тебя.
   От его слов Катце рыдал еще громче, но Рауль его жалеть не собирался. Или не будет недомолвок, позволяющих рыжеволосому пилоту строить какие-то бредовые предположения, а потом действовать на их основе... или проще оставить его здесь под замком, или под капельницей в медотсеке. Руки, впрочем, не прекращали ласково и чуть неумело двигаться по спине Катце. Пусть плачет. Пусть слышит все и понимает, как выглядят со стороны его поступки. Пусть плачет, и все же пусть знает, что он не один.
   Поведение Катце его не удивляло. Удивлял Рауля только сам Рауль. "Откуда, откуда берется все это во мне? Я такой же, как Иасон, меня воспитали вместе с ним те же наставники, я прошел почти тот же путь, я был не лучше и не хуже прочих блонди. Тот же опыт, те же ценности, достижения и развлечения. Что случилось со мной? Иасон бунтарь, он завел любовника-монгрела; и все же не сумел выйти за рамки того, что было вложено в него. А я? Я никогда не был бунтарем, мне это было не нужно. Я просто жил, я просто делал то, что мне поручали, я был всем доволен - я просто смотрел на то, что происходит вокруг. И был вполне удовлетворен собой и окружающим миром; а теперь я произношу столько незнакомых слов - и понимаю их; я мыслю совсем по-иному, и мне нравится это. Мне нравится управлять кораблем. Мне нравится этот маленький экипаж со всеми его выходками, мне хочется помочь им обоим. У меня есть для этого силы; и есть понимание. Но - откуда?"
   - Вы простите меня, Рауль? - Катце, наконец, выплакался и поднял лицо, свернувшись у его колен причудливым зверьком. - Вы дадите мне возможность все исправить?
   Глаза - два агата в обрамлении мокрых ресниц. Наивные, открытые, полные надежды. "Возможность я тебе дам", подумал Рауль. "Только ты ей не воспользуешься". Рауль был готов сделать многое, чтобы Катце почувствовал себя уверенно, чтобы он мог уважать себя, вести себя достойно. Сделать многое, потратить много сил. Вот только что-то было безнадежно испорчено в отношении Рауля к нему. Какая-то мелочь. Важная, чертовски важная мелочь. Больше я не смогу безоговорочно положиться на него. Уже никогда. Я всегда буду прикидывать шансы, что он сломается, или взбрыкнет, или как-то еще подведет меня. И я буду помогать ему; но уже не поверю, что он сможет помочь мне.
   - Да, Катце. Разумеется. Отдыхай до утра, пожалуйста, поешь. И утром я жду тебя на твоем месте. Предстоит нелегкая смена.
  
  
   19.
   Пока корабль шел в пределах планетной системы, осторожно лавируя, чтобы не столкнуться с другими, на борту царил идеальный порядок. Иасон, как и обещал, игнорировал Катце, обращаясь к нему только по делу; более того - он еще и был вполне вежлив. Катце был серьезен, подтянут, безупречен и вообще великолепен. Рауль не очень доверял обоим, но был уверен, что сейчас, пока всем есть чем заняться, особых проблем ожидать не приходится. Однако он нашел время, чтобы, не сообщая остальным, восстановить систему видеонаблюдения и замкнуть ее на отдельный монитор, который установил в своей каюте.
   Благодаря этой предосторожности очередное столкновение между Катце и Иасоном он увидел с самого начала. Было это на четвертый день после выхода за пределы планетной системы, когда легкая тень скуки легла на экипаж.
   Катце сидел в кресле второго пилота, отбывая вахту. Иасон подошел к нему сзади, довольно спокойно положил руки ему на плечи. Катце рванулся, но попытка не увенчалась успехом. Впрочем, ничего особенного в движении Иасона, осторожно возвращающего его обратно, не было. Рауль включил звук, прикидывая, сколько секунд понадобится, чтобы оказаться в рубке при необходимости.
   - Катце, ты что же, так боишься меня? - ласковый, вкрадчивый голос Иасона.
   - Нет, - отстраненный голос Катце.
   - Тогда почему же ты шарахаешься от меня?
   Катце промолчал.
   - Мне кажется, - проговорил Иасон, проявляя удивительную, на взгляд Рауля, проницательность, - ты избегаешь меня не потому, что вовсе не хочешь. А совсем наоборот.
   Пальцы его легко массировали плечи Катце.
   - Может быть, не стоит, Катце? Зачем отказывать себе... и мне... в таком простом удовольствии? - само обаяние, почти мурлыканье.
   Катце молчал, прикрыв глаза. Камера была подвешена очень удачно, позволяя рассмотреть пару во всех деталях.
   - Ну что же ты молчишь... такой простой вопрос... - ловкие пальцы развязали шнурок, которым были завязаны в "хвост" волосы Катце, скользнули в рыжую гриву. - Я был груб с тобой, признаю, я был не прав. Но я ведь могу быть не только грубым...
   С лица Катце сейчас можно было вылепить маску "Противоречивые желания". Рауль чуть улыбнулся. Ситуация пока не требовала вмешательства; если Иасон и дальше будет таким ангелом - все, что произойдет между ними, их личное дело.
   - Я на вахте, Иасон! - пискнул Катце. Рауль одобрительно кивнул. "Только забудь про то, что ты на вахте, и я оторву тебе голову..."
   Пальцы блонди с явным удовольствием перебирали рыжие пряди.
   - Я же не говорю о текущем моменте? Ты же можешь прийти ко мне... в любой момент... я просто хочу, чтобы это случилось...
   - А я хочу освободиться от вас, Иасон! - Катце попытался вырваться, и на сей раз это ему удалось. Теперь их с Иасоном разделяло кресло, и стояли они лицом друг к другу.
   - Что ты имеешь в виду? - блонди вскинул брови, еще не понимая.
   - Я больше не мальчик, влюбленный в вас, Иасон. Мне это не нужно, я не хочу быть вашей игрушкой. Вы зовете меня к себе просто от скуки. Но я не пет, которого можно приласкать, а потом выбросить вон. Я этого не хочу.
   - А чего же ты хочешь?
   - Ни-че-го, - четко выговорил Катце. - Только освободиться.
   - Ты никогда не освободишься, если не будешь знать, от чего именно хотел освободиться. Ты всегда будешь думать, что все могло быть так или эдак, хорошо или плохо...
   - Я не хочу вас слушать!
   - Потому что боишься услышать.
   Иасон вышел из рубки, Катце сел обратно в кресло. Рауль вздохнул с облегчением, выключая звук. Иасон, Иасон, подумал он. Иногда ты бываешь таким проницательным, так умело играешь, подбирая слова. Когда тебе что-нибудь сиюминутно нужно. Но о последствиях своих действий ты не думаешь никогда, если речь идет не о стратегии управления, а просто о людях. Научишься ли?
   Через несколько минут - неторопливый путь от рубки до каюты Рауля - Иасон уже стучался к нему. Разумеется, не с жалобой на Катце, нет, это было бы слишком, но с выражением глубоко скучающего разочарования на лице. И с куда более неприятным известием на устах.
   - Эта наркота... Катце сказал, что вчера я употребил последнюю порцию.
   Рауль сел, едва не промахнувшись мимо стула.
   - Просто замечательно. Учитывая, что до Гаммы еще три недели.
   - Да, я тоже в восторге... - мрачно скривил губы Иасон. - Учти, в медотсек я не отправлюсь.
   - Допустим, если действительно возникнет необходимость - отправишься. Но это крайние меры. Тебе так и не удалось понять, в чем дело?
   Иасон уселся на койку, поджав ноги.
   - Нет. Мне кажется, все в порядке. Я не хочу умереть, я не чувствую себя виноватым. Мне скучно здесь, но мне нравится жить. И я не понимаю, откуда все это берется.
   - Ты рассуждаешь с позиций логики; несмотря на то, что мы созданы искусственно и воспитаны довольно определенным образом, наш мозг все же создан на основе человеческого. И в нем есть гораздо больше, чем только сознание и логика. Очень большие области. И всем нашим воспитанием они наглухо закрыты от нас. Даже я знаю об этом недостаточно, хотя психо- и нейрокоррекция оперирует и этими областями. Ответы не в сознании, ответы где-то глубже. Боюсь, что препарат Катце рассчитан только на людей. Тебе он не помог пройти за встроенные барьеры...
   Иасон внимательно слушал рассуждения Рауля, запустив руки в волосы и теребя пряди на висках.
   - Ты думаешь, что у нас искусственно отделено сознательное и подсознательное?
   Рауль удивленно приподнял брови.
   - Видишь, я тоже кое-что знаю, - улыбнулся Иасон.
   - Я не думаю, я уверен в этом. Посмотри сам - мы не способны к минимальному креативному импульсу. Мало разбираемся в области эмоций. Начисто лишены эмпатии. Интуиция... я бы сказал, что ее тоже нет. Взамен нее - переразвитая логика, наблюдательность, способность к анализу. Но все подсознательное закрыто настолько, насколько это возможно. Впрочем, я могу и ошибаться. Я видел несколько работ психологов Федерации; все они запрещены на Амои. Их было недостаточно...
   - Да, я знаю, что ты пользовался информацией из "черного списка". Это есть в твоем досье.
   - И ни разу не упомянул этого?
   - Я просмотрел темы и решил, что это и не опасно, и не интересно.
   - Думаю, что на Гамме все это не будет представлять собой загадки. Но нужно еще до нее добраться. Что делать сейчас?
   - Не знаю. Я могу спокойно дежурить где-то трое суток. Потом мне нужен отдых. Только не снотворное...
   - Почему ты так упираешься в снотворное? В чем дело?
   Иасон задумался.
   - Не знаю. Вернее - не помню. Есть причина. Она важна для меня. Но я не могу понять ее, даже ощутить. Только знаю, что она есть. Это тоже - за барьером...
   - Просто превосходно! - захлопал в ладоши Рауль. - Как минимум, семь раз тебе нужен полноценный отдых. Сон, ибо у нас нет других вариантов. Снотворное не годится - я принимаю твое нежелание, хотя причину не знаю. Спать без присмотра ты не можешь, да и то тебя приходится вскоре будить. Что не всегда проходит без последствий для окружающих. И что с этим делать?
   - Не знаю, - с радостной улыбкой заявил Иасон. Можно было подумать, что все обсуждаемое доставляет ему огромное удовольствие.
   - Хорошо, я подумаю. У меня, кстати, к тебе еще вопрос.
   - Да, капитан? - ухмыльнулся Иасон, явно догадываясь о теме вопроса.
   - На кой черт тебе сдался Катце в качестве любовника? - резко спросил Рауль.
   - "На кой черт тебе сдался пет из Цереса"? Все повторяется? В отсутствие Юпитер ты решил поиграть в нее?
   Рауль на подначку не повелся.
   - Ох, только не делай вид, что в нем ты обрел истинную любовь.
   - А ты откуда знаешь? - мечтательно возвел глаза к потолку Иасон. - Может быть...
   - Перестань дурачиться. Я серьезно. Я был бы только рад, если бы вы взаимно увлеклись друг другом. Здесь довольно свободного времени, проводить его в постели ничто не запрещает. Даже Устав, - слегка улыбнулся Рауль. - Но ты ведь просто издеваешься над ним.
   - Разве?
   - Не порти ему жизнь, Иасон. На Гамме ты сможешь завести столько партнеров, сколько пожелаешь. И это будет твое дело. Но если парень поддастся на твои фокусы, для него это будет всерьез. Тогда как для тебя - только до приземления корабля. Ну, на кой тебе это нужно?
   - Не знаю. Мне просто скучно, а он все время маячит перед глазами. И мне кажется, ему вовсе не повредит...
   - Тебе кажется, - жестко произнес Рауль. - Я прошу тебя, потерпи до Гаммы и там уже развлекайся, как тебе заблагорассудится.
   Иасон пожал плечами, видно было, что прекращать он вовсе не собирается. Рауль подавил вздох. В конце концов, это - не самая страшная проблема. Лишь бы довести корабль. А если встанет необходимость, то Иасон отправится в медотсек под наркоз до самой посадки. И плевать на все его причины и нежелания. Можно принимать эти причины до тех пор, пока Иасон не начинает "просто от скуки" делать атмосферу на борту слишком напряженной. И вновь Рауль удивился себе. Еще одно жесткое решение, еще один выбор. И я справляюсь со всем этим. Более того - мне даже нравится...
  
   20.
   Иасон задумчиво вертел в руках маркер. Маркер всучил ему Рауль, после того как бывший Первый Консул неудачно разобрал устройство для подогрева пищевых концентратов. Вернее, разобрал-то вполне удачно, а вот собрать не смог. Даже несмотря на то, что все детали были на месте, запускаться после сборки агрегат вовсе не хотел. По сравнению с прошлой проблемой, сбоившим таймером, из-за которого Иасон и решил поковыряться в устройстве, это было уже серьезно. Обнаружив Иасона задумчиво тыкающим в кнопки и с отверткой в зубах, Рауль вручил ему маркер и посоветовал, если уж ему так скучно и некуда приложить руки, написать свое имя на всех поверхностях, до которых он дотянется.
   Иасон повертел маркер, уронил колпачок, поднял, разглядел. Ничего в маркере интересного не было - черный цилиндр, узкая полоска пропитанного краской синтетика. Провел по стене длинную прямую черту. Провел поперечную черту. Получился здоровенный крест, что почему-то Иасона слегка удивило. Вскоре в крест был вписан квадрат, поверх него - круг, а грани квадрата украсились равномерно расставленными точками. Несмотря на явную бессмысленность произведения, Иасону процесс понравился. Было в этом нечто... забавное. И еще он остро понял, как ему не хватало именно визуальных впечатлений. Весь его отдых был - в наблюдении. Шоу петов, лица прислуги, одежда, обстановка в доме... все должно было радовать глаз. А здесь - словно кто-то нарочно решил сделать все наоборот. Серый металл, серый пластик, прямые углы, ни одной драпировки или яркого пятна. Но что можно самостоятельно обеспечить себе хоть какие-то впечатления, Иасон понял только сейчас.
   Он вспомнил одно из граффити, давно и мимолетно увиденное когда-то в Цересе. Он никогда не забывал ничего из того, что видел. Просто многое казалось неважным, а потому не вспоминалось. Но в той картинке, исполненной в два цвета, черный и белый, было что-то самую малость, но задевшее Иасона. Лицо, просто лицо, не понять, мужское или женское, со странным выражением - то ли крик, то ли улыбка. Огромный рисунок, в рост блонди, довольно неуместный среди глупых надписей и корявых картинок, которыми изобиловали строения Цереса.
   Блонди понятия не имел, умеет ли он рисовать. Но рисунок, "сфотографированный" мозгом, воспроизвести было не так уж сложно. Маркер уверенно двигался по стене, набрасывая контуры, идеально повторяя пропорции и линии. На то, чтобы закрасить тонким маркером здоровенную часть переборки, ушло не меньше часа, но методичности и упрямства ему было не занимать. Пока что его никто не беспокоил, и работа близилась к концу. Наконец, положив последний штрих, Иасон отошел на пару шагов. Впечатление было мощным - в тупике возле шлюза во весь его рост возвышалась картина. Вместо белой краски - тускло поблескивающий металл переборки, и общее впечатление вышло чуть более мрачным. Да, определенно, крик. Лицо, искаженное страхом.
   Первой жертвой изобразительного искусства пал Рауль. Рисунок находился как раз напротив выхода из рубки, и не заметить его было невозможно. Рауль привычным резким жестом распахнул дверь, сделал полшага, да так и замер.
   - Катце... - позвал он через пару минут, поняв, что если потрясти головой и потереть глаза, феномен не пропадает. - Катце, ты это видишь? Или это галлюцинация?
   Катце выглянул из-за его плеча, придушенно охнул.
   - Нет, это не галлюцинация. Или это массовая галлюцинация? - в недоумении созерцал шедевр Рауль.
   Создатель галлюцинации, до сих пор не замеченный, тихо стоял у входа в рубку, любуясь делом рук своих и выражением глубокого шока на лицах спутников.
   - И откуда это взялось? - задумчиво вопросил Катце. - Не могло же оно... само?
   Иасон выразительно хмыкнул, и Рауль заметил его. Переводя взгляд с рисунка на Иасона и обратно, он отмечал мелкие детали - маркер, торчащий из кармана куртки, черный штрих на щеке Иасона, его безмерно довольное собой лицо. Путем несложных умопостроений он понял, откуда взялся рисунок.
   - Я что-то там говорил о подавленных креативных импульсах... беру свои слова обратно. К тебе это не относится.
   - А что, неплохо же вышло? - невинно поинтересовался Иасон.
   - Вышло превосходно. И очень к месту. Теперь, всякий раз выходя из рубки, я буду думать, не довел ли себя или кого-то из вас до вот такого состояния. - Рауль махнул в сторону жуткого лица.
   - Я где-то это уже видел... - медленно, словно во сне, произнес Катце. - Не помню...
   - Это откуда-то из Цереса. Видел когда-то. И вспомнил, - не стал претендовать на славу создателя Иасон.
   - Иасон, это здорово. Это вправду здорово. Но если в следующий раз ты вспомнишь что-нибудь более... оптимистическое - я буду тебе благодарен, - рассмеялся Рауль.
   "А мне бы и в голову не пришло..." - размышлял он по дороге в кают-компанию. "Так просто... взять в руки маркер и хотя бы воспроизвести уже виденный рисунок. Но - ведь никогда не приходило в голову. Все, что нас окружало - мебель, картины, безделушки... всегда делал кто-то другой. Мы умели оценить, выбрать. Но не сделать сами. Ни в коем случае. Совершенно невозможная идея. Чего еще я не умею? Что еще никогда не придет мне в голову - то, на что я привык смотреть, развлекаясь? То, что, как выяснилось, так же необходимо, как вода и пища? Музыка... танцы... скульптура... ювелирные украшения... одежда, ее покрой... Все это придумывается, создается. Те самые креативные импульсы. У монгрелов есть игры. Разные. Карточные, спортивные, еще какие-то. Я, кажется, тоже играл; только это называлось "развивающие игры" и было предназначено для самых молодых. Для тех, кто еще не умеет сосредотачивать внимание надолго. Но этим же можно попросту занимать свободное время!... Почему это не приходит в голову? Мы так устроены... сконструированы, черт возьми. Жесткий барьер, и ничто не пройдет за него. Игра, рисунок - слишком чуждые идеи. Но Иасон вот смог. Значит, это все же возможно изменить..."
  
   21.
   - Я хочу спать, - произнес Иасон, сдавая смену Раулю и Катце.
   Рауль помедлил.
   - Я пока еще не устал. Думаю, смогу посидеть с тобой. Катце, я надеюсь, ты справишься тут?
   - Разумеется. - Катце улыбнулся, польщенный. - Как всегда, капитан.
   Вопрос был излишним, Катце не один раз дежурил сам. И задан он был, скорее, из желания дать второму пилоту возможность ответить - вот так, четко и с улыбкой. "Очередная мелочь, из которых складывается многое", подумал Рауль, в сотый раз отслеживая, что сначала делает что-то, а потом понимает, зачем оно было сделано. И что оно было сделано верно. "Барьеры... барьеры не столь уж непроницаемы... А это - просто интуиция, и удивляться уже пора перестать..."
   Иасон долго спал спокойно, Рауль уже почти задремал сам, уповая на то, что ничего не произойдет. Но все повторилось по известному сценарию - короткий набор фраз, руки, на ощупь ищущие какой-нибудь предмет и смыкающиеся на горле, не найдя ничего. Рауль привычно вывернул ему руки, встряхнул, стараясь разбудить. Иасон медленно открыл усталые глаза, поморщился.
   - Что, опять?
   - Как всегда. Что тебе снилось, Иасон?
   - Ничего. Мне никогда ничего не снится.
   - Ерунда. Тебе снился сон. Я видел это по движению глаз.
   - То есть?
   - Когда кому-то снится сон, его глаза довольно быстро двигаются под веками. Тебе снился сон.
   - Я никогда не вижу снов. Закрываю глаза - чернота, потом просыпаюсь. Так всегда было...
   - Должно быть, видишь, но тут же забываешь. Тебе что-то снится, и в этом все дело. Постарайся вспомнить. Может быть, это поможет?
   - Как вспомнить? Как? - слишком рано разбуженный Иасон всегда легко сердился. - Я же говорю тебе...
   - Закрой глаза. Постарайся представить, что засыпаешь. Но не засыпай.
   Иасон медлил.
   - В чем дело?
   - Не хочу. Не хочу, что-то мешает.
   - Так дело в том, что ты не хочешь вспоминать? - начал что-то понимать Рауль. - И именно поэтому не помнишь... Постарайся. Что тебе мешает?
   - Ложись рядом... нет, погоди. Дай, я положу голову к тебе на колени. Сядь сзади.
   Рауль опешил, но спорить не стал.
   - Дай мне руку.
   Иасон закрыл глаза, но тут же распахнул их.
   - Нет, не могу. Что-то здесь... словно боюсь задохнуться, - он повел рукой вокруг горла.
   - Это просто страх, Иасон.
   - Страх? У меня?
   - Это страх, Иасон, и ты вполне в состоянии с ним справиться. Давай же, прошу тебя...
   - Помоги мне! - Рауль вздрогнул всем телом. Он ожидал от Иасона всего, чего угодно. Только не этого отчаянного вскрика человека, не стыдящегося своей слабости. Что же там, за чернотой сна, что способно заставить его так бояться?
   - Закрой глаза. Держи мою руку. Чувствуй, что я рядом. И постарайся вернуться в свой сон. Расслабься, дыши размеренно. Не думай, не пытайся угадать. Просто иди туда, иди и смотри.
   Иасон, казалось, заснул, только трепет пальцев, стискивающих руку Рауля, выдавал, что он просто глубоко сосредоточен. Отстраненное, отсутствующее лицо, легкий трепет ресниц. Рауль заметил, что он похудел и вымотался, между бровей залегла узкая глубокая складка. "Разумеется. Он же почти не спит, почти не уходит из рубки. Боится спать. Что бы ни говорил, как бы ни отказывался признать это..."
   Лицо Иасона дрогнуло, он закусил губу, но не открыл глаз. Рауль очень осторожно положил ему руку на лоб, стараясь успокоить, но не помешать. Минуты текли, или часы - он не знал, время застыло и вязким желе окружило их. Иасон лежал, не двигаясь, только в жестко напряженных чертах лица можно было что-то увидеть, но Раулю не дано было понять, что видит его друг и с чем он борется где-то в недрах своего сознания.
   Наконец Иасон распахнул глаза. Рауль почти мгновенно отвел взгляд - ему стало страшно. Иасон словно повзрослел... намного. Нет, старше его лицо не стало, но взгляд... но выражение глаз. Он никогда не видел такого взгляда у блонди. Он вообще никогда не видел такого взгляда. Больное небо, битое стекло, тающий снег, падающие звезды, затмение солнца... Рауль вздрогнул, зажмурился, прогоняя прочь непривычный и пугающий ассоциативный ряд. Потом, потом... это все потом. Взять себя в руки, немедленно...
   - Там, за барьером, Рауль... там чудовища и смерть... там страх и боль... все наши страхи... и еще там - мир, целый мир, там - мы, настоящие. Без схем, без ограничений, абсолютная свобода.
   - Ты вспомнил свой сон?
   - Да, но это уже не важно. Важно другое - этот барьер нужно ломать, ломать беспощадно. Встретить все, что за ним; убить всех чудовищ. Пройти дальше. Встретиться с собой. Это стоит того, Рауль!
   - Тебе удалось?
   - Да. - Не только взгляд другой, но и голос. Чуть ниже. Слегка хрипловатый. Насыщенный интонациями. Выразительный. Глубокий. Легкая дрожь пережитого потрясения, что-то еще. Рауль не сразу подобрал слово - зрелость. Вот что это было...
   Иасон взял его ладонь, поднес к губам, поцеловал. Скользнул губами выше, к запястью. Рауль с интересом следил за его действиями и за своими реакциями. В особенности - за своими реакциями. Которых он в себе не замечал. Да, он ощущал прикосновения, да в них было что-то приятное. Но - ровно то же удовольствие он испытывал от рук Катце, делавшего ему массаж. Больше - ничего. Иасон опрокинул его на постель, расстегнул куртку, руки его были легкими и теплыми. Но - была пустота, ни малейшего отклика в себе Рауль найти не мог. Когда Иасон осторожно поцеловал его, Рауль осторожно отстранился.
   - Не нужно, Иасон.
   - В чем дело, Рауль? Тебе не нравится?
   - Нет. Просто я не чувствую ничего. Абсолютно ничего. Понимаешь?
   - Рауль, это же так просто! Просто - откройся, просто отбрось все ограничения! Так просто - и так легко... и так прекрасно... я только сейчас понял, насколько... я хочу показать и тебе!
   - Благодарю, Иасон... но, мне кажется, ничего не получится. Мне не нужно это. Я ничего не чувствую...
   - Доверься мне. Дай мне попробовать... - совсем не тот вкрадчиво-душный голос, которым Иасон говорил с Катце. Искренность, прямота, и действительно - просто желание показать что-то очень, очень нужное и хорошее. Но - что делать с собой?
   Иасон держал ладонь в нескольких миллиметрах от его кожи, и Рауль чувствовал тепло, и легкое покалывание, и теплую тяжесть. Это было хорошо; но вовсе не то, чего ждал друг. Просто позволить ему продолжать? Надеяться на отклик? Раулю казалось, что он один в каюте, один лежит на постели. Его интересовало то, что Иасон может сказать - но вовсе не то, что он может сделать. Вовсе не прикосновение его руки или губ. Отказать? Ударить по этому откровенному желанию отдавать и доставлять удовольствие? Опять оттолкнуть его к тому, что было накануне? Нельзя. Но как же объяснить, о, черт, как же объяснить?
   - Иасон, я прошу тебя, выслушай меня. - Рауль осторожно сжал его руку. - Я очень благодарен тебе за твою попытку. И дело только во мне. Я не чувствую вовсе ничего; барьер или что-то иное - не знаю. Ты заслуживаешь большего, чем моя пустота. Может быть, что-то изменится позже. Но - не сейчас...
   Рауль поднес ладонь Иасона к губам, повторяя его недавний жест.
   - Благодарю тебя и - прости меня.
   Иасон грустно улыбнулся.
   - Я понял тебя. Так трудно принять это. И все же я постараюсь. Прости и ты меня.
  
  
   Часть 2. ...in saecula saeculorum**
  
   1.
   Посадка прошла весьма успешно. Если не считать смятой в лепешку левой дюзы и некоторого количества ушибов; впрочем - ни одного перелома или вывиха, даже у Катце. Переполох на космодроме они произвели немалый, категорически не понимая, как сажать корабль; через час неловких маневров измученный диспетчер разогнал всех с дальней посадочной площадки, уточнил модель корабля и попросту взял управление на себя, отдавая команды и тихо шипя на вопросы типа "а где этот индикатор?". После того, как корабль неловко шлепнулся на грунт, к нему помчалась целая кавалькада - пожарные и медицинские машины, охрана, начальник космпопорта, таможенники.
   Почувствовав, что корабль замер на земле, а двигатели замолчали, Рауль открыл шлюз. Весь мизерный багаж уже был собран.
   - Итак - на выход, - скомандовал Рауль, потирая разбитое об пульт колено и нажимая кнопку подачи трапа. Что удивительно - механизм сработал, хотя корабль и стоял почти на боку.
   Они вышли, удивившись столпотворению у трапа. В лицо ударил жаркий воздух с непривычным запахом. Пришлось прыгать - последняя ступенька находилась в полутора метрах над землей. К ним тут же приблизился некий служащий в форме.
   - Начальник таможенного департамента космопорта Гамма-А. Кто капитан этого транспортного средства?
   - Этого корыта? Я. Рауль Эм, гражданин Федерации, планета регистрации - Гамма. Со мной - экипаж в количестве двух человек.
   Начальник таможни с глубоким недоверием посмотрел на невиданное диво - двое типичных блонди с Амои, в костюмах пилотов, все в синяках и ссадинах, у одного на плече - сумка, и при них - невысокий рыжеволосый парень. Утверждающих, что они - граждане Федерации, более того - Гаммы.
   - Могу я увидеть ваши документы, господа? Идентификационные знаки, паспорта, паспорт на транспортное средство?
   - Паспорт на транспортное средство - в любой момент. Остальное - несколько позже.
   - То есть? - у начальника таможни отвисла челюсть.
   - Мы получили гражданство непосредственно перед вылетом с Амои. Так что нам предстоит еще получить все эти, безусловно, необходимые документы. Вы можете проверить регистрационные записи.
   - Разумеется, все будет проверено. Следуйте за мной.
   Двое настороженных охранников препроводили их в машину.
   - Н-да, веселый прием, - скривил губы Иасон. - Внушает оптимизм.
   - Да уж. Но и мы прибыли не дипломатическим рейсом. Документов нет, диспетчера мы довели до сердечного приступа, корабль разбили... неудивительно.
   В здании таможни их провели в кабинет с силовыми полями на окнах и в дверном проеме. Начальник вошел следом, за ним - два парня в похожей форме, с переносными кейс-терминалами в руках.
   - Итак, вы утверждаете, что все вы - граждане Гаммы? - переспросил начальник, садясь на стул.
   - В точности так.
   - Назовите ваши имена и дату получения гражданства.
   Катце изложил все необходимые сведения.
   Оба парня бойко застучали по клавишам терминалов, проверяя данные.
   - Все в порядке, записи присутствуют. На всех троих.
   - Причина эмиграции?
   - Любовь к путешествиям, - издевательски улыбнулся Иасон.
   - Не паясничайте, гражданин Минк.
   - Не задавайте лишних вопросов. Все, что необходимо, было указано в запросе на получение гражданства. И этот запрос был удовлетворен, - недобро посмотрел на него Рауль.
   - Предъявите имущество для досмотра.
   Катце и Иасон поставили на стол перед таможенником сумки.
   - Запрещенные ко ввозу наркотики, оружие, прочие товары при себе имеются?
   Рауль чуть нахмурился. Что из добра Катце могло проходить по этой категории, он не имел представления.
   - Должен поставить вас в известность, сэр, что обстоятельства нашего отбытия с Амои не позволили нам ознакомиться со списком запрещенных ко ввозу предметов. Так что мы убедительно просим вас произвести досмотр, конфисковать все запрещенное и не расценивать это как попытку контрабанды или нарушения законов Гаммы.
   - Незнание законов не освобождает от ответственности! - назидательно поднял руку с выставленным указательным пальцем таможенник. - Кстати, что это были за обстоятельства?
   - Пара взрывов, погоня, десяток трупов... - съехидничал Иасон. Рауль молча ткнул его локтем в бок.
   - Гражданин Минк!
   - Но я же говорю чистую правду! - продолжал развлекаться Иасон.
   - Простите его, сэр. Должно быть, черепно-мозговая травма при приземлении. - Катце старался быть серьезен, но под конец фразы все же хихикнул.
   - Заполните анкеты. Все графы, граждане, все графы!
   Начальник швырнул на стол три толстых пачки бумаги и три маркера. Таможенное трио удалилось, унеся сумки и оставив компанию в одиночестве.
   На заполнение бумаг ушло не меньше двух часов. Больше всех досталось Иасону, который уже почти забыл, как пишут от руки. Как только он отложил ручку, вошел начальник таможни. Видимо, за ними наблюдали. Таможенник с интересом изучал анкеты. Дойдя до графы "последняя занимаемая должность" в анкете Иасона, он уронил листы и воззрился на него в глубоком шоке.
   - Что значит "Первый Консул Амои"? Это официальные бумаги, шуткам здесь не место!
   - Это значит, - в голосе Иасона веселье сменилось сдерживаемым пока еще гневом, - ровно то, что написано. Первый консул Амои Иасон Минк. Вас что-то не устраивает? Обратитесь к любому архиву новостей, думаю, там вы увидите и мое имя, и портрет.
   - Чем обязаны такой чести? - ошеломленно пробормотал таможенник.
   - Позагорать захотелось. И не забывайте - я гражданин Гаммы. Так что оставьте ваши реверансы для официальных делегаций с Амои, буде таковые вас посетят. - Иасон был блистателен, выливая на таможенника все высокомерие блонди.
   - В вашем багаже мы обнаружили некоторые запрещенные ко ввозу предметы. Мы их изъяли, как вы и просили. Однако, учитывая изложенные вами обстоятельства, дело заведено не будет. Подпишите протокол.
   - Благодарю, - церемонно кивнул Иасон, расписываясь. - Мы можем быть свободны?
   - Разумеется. После беседы с начальником полиции космопорта.
   Все трое дружно вздохнули.
  
   2.
   Начальник полиции оказался более приятным в общении, но и более дотошным. Распорядившись принести им холодную газированную воду, он долго изучал анкеты, потом поднял от них глаза. Судя по всему, он относился к распространенному на Гамме типу внешности - все местные жители были весьма похожи на него. Высокий, хотя и ниже обоих блонди на полголовы, мускулистый, темноволосый, достаточно смуглый. Лицо скуластое, глаза чуть раскосые.
   - Как именно вы получили гражданство?
   Ответил Катце:
   - Вполне легальным способом, сэр. При вкладе в экономику Гаммы в размере более ста тысяч кредитов гражданство предоставляется моментально. Именно этим способом мы и получили его.
   - Что вас заставило покинуть Амои?
   - Несогласие с политикой руководства, сэр. - Рауль постарался произнести это максимально нейтральным тоном.
   - С руководством в лице гражданина Минка, подавшего запрос на получение гражданства вместе с вами? - удивился полицейский.
   - С руководством в лице системы искусственного интеллекта, иначе известного как Юпитер, - вежливо ответил Рауль.
   Полицейский пожал плечами.
   - Чем вы намерены заниматься на Гамме?
   - Работать по специальности.
   Начальник полиции внимательно рассмотрел Иасона.
   - У нас нет свободной вакансии Первого Консула.
   - Я - биоинженер. Насколько я знаю, на Гамме это весьма востребованная специальность. И, насколько я знаю, на Гамме нет запрета на проживание без какой-либо занятости. У вас есть еще вопросы?
   - Есть. Вы знаете законы Гаммы?
   - Скорее нет, чем да, начальник. Но мы готовы изучить и соблюдать их.
   Полицейский вытащил из кейса толстый том с гербом на обложке.
   - Считайте это подарком в честь получения гражданства. Если вы будете соблюдать хотя бы первую треть - в ней перечислены тяжкие преступления - вся полиция Гаммы будет вам благодарна.
   - Спасибо, сэр, - хором ответили Рауль и Катце. Иасон, видимо, не простивший "руководства в лице", промолчал.
   Полицейский вывел их из здания. По дороге все успели отметить, что в космопорте не очень-то людно, большинство помещений пустовало.
   - А что, сюда редко прибывают корабли? - поинтересовался Катце.
   - К нам прибывают обычно грузовые корабли. Хорошо, что вы выбрали наш космопорт. На Гамме-Б вы бы наделали гораздо больше неприятностей. Диспетчер до сих пор не верит, что вы не приземлились прямо на центральное здание или не разбились в лепешку...
   - Передайте ему мою искреннюю благодарность, - попросил Рауль, - без него мы непременно разбились бы.
   - Это был ваш первый опыт управления кораблем?
   - Я надеюсь - и последний... - ответил Рауль.
   Начальник полиции с недоверием посмотрел на него, обаятельно улыбнулся.
   - Не думаю, гражданин Эм. Не думаю...
   - Почему?
   Темноволосый неопределенно пожал плечами.
   - Я видел много пилотов. У вас точно такой же взгляд, как у лучших из них.
   Рауль широко улыбнулся.
   Ближайший от космопорта город оказался в пятидесяти километрах. Обнаружив эту новость на указателе, трио изумленно переглянулось. До города ходили автобусы.
   - Катце, у нас деньги есть?
   - Несколько монет с Амои. Не знаю, котируются ли они тут.
   - Просто превосходно... - улыбнулся Иасон. В последнее время он почти все время улыбался, кажется, наслаждаясь любой жизненной коллизией. Но сейчас Рауль не мог разделить его радость. Через полчаса Катце сообразил поймать попутную машину - пригодился опыт Мидаса и Цереса. Их подвезли, причем все трое рассматривали водителя так пристально, что даже не заметили ни пути, ни того, что мелькало за окнами. Водителем была девушка, невысокая, смуглая, как и прочие обитатели Гаммы. На женщин Амои, которых Иасон и Рауль видели от силы пару раз, а тем более на девушек-петов она была вовсе не похожа. Рауль не сразу сообразил, как с ней себя вести. Но потом понял, что вести себя нужно как обычно. Как с Катце, скажем. И все прошло почти успешно. Они даже коротко побеседовали; впрочем, девушка по имени Эльга надолго замолчала, узнав, что они с Амои, и косилась то на Рауля, севшего на переднее сиденье, то на Иасона, сидевшего сзади. Видимо, изучала "настоящих блонди" с тем же любопытством, что и они - ее. До Гаммы доносились только отдельные слухи о странном мире, бывшей тюремной планете Федерации, основанной еще в те времена, когда Федерация могла позволить себе такую роскошь, как "тюремная планета".
  
   3.
   Девушка подвезла их до центральной площади, гостеприимно указав на подходящий отель, банк и бар. Несколько неловко поблагодарив ее, трио вышло, и темно-синяя машина Эльги скрылась в облаках пыли. Рауль огляделся. Городок не блистал роскошью архитектуры. Здания были большей частью двух- и трехэтажные, сложенные из крупных блоков светло-бежевого камня, украшенные пестрыми мозаиками или барельефами. Было непривычно жарко, и еще пыльно - весь город был покрыт тонким слоем желтой пыли, которая поднималась в воздух при каждом шаге. Странный сладкий запах... оглядевшись, Рауль нашел его источник - ряд деревьев, усыпанных крупными белыми цветами. Он молча потянул Катце за рукав, показав на деревья, и несколько минут они созерцали непривычную картинку.
   - Катце, ты говорил, что перевел все средства в банки Федерации. Банк - вот, - Иасон показал на приземистое здание с барельефом, изображавшим стилизованную космическую ракету, - но как мы получим в нем деньги?
   Катце пожал плечами.
   - Пойду узнаю.
   Все оказалось довольно просто - в отсутствие кредитных карточек и удостоверений личности необходимо было пройти экспертизу ДНК. Банк был оборудован необходимым устройством, хотя, судя по произведенному переполоху, если им и пользовались, то не на памяти нынешних сотрудников. Вскоре Рауль и Катце обзавелись кредитками, Иасону же пришлось лишиться этого удовольствия. К его запросу на гражданство биопробы приложены не были. Ему предстояло ждать до получения идентификатора.
   - Вы что, не могли как-нибудь об этом позаботиться? - ворчал Иасон по дороге к отелю.
   - Для этого анализа нужно сдать образцы крови и слюны. Если бы я подошел к тебе на Амои и попросил плюнуть в пробирку и позволить забрать десять кубиков крови, ты бы сильно удивился...
   - Да уж, верно, - улыбнулся Иасон.
   Гостиница не смогла бы составить конкуренцию даже самому заштатному заведению Мидаса, но после корабля показалась райским уголком.
   - Кондиционер... бар в номере... телевизор... душ... бассейн... тренажерный зал... - с восторгом зачитывал вслух рекламный проспект Катце, пока они стояли у стойки. Портье отчаянно краснел, что было заметно даже из-под смуглости кожи.
   - Господа, извините, у нас действительно небогатый набор удобств...
   - Все в порядке. У вас замечательный набор удобств.
   Они сняли половину второго этажа - номер-люкс, три спальни и гостиная. В номере было чисто, прохладно, уютно, хотя и выглядело все непривычно. Теплые кремовые и золотистые тона, много мебели, какие-то безделушки на полках. Обещанные бар, кондиционер и телевизор были обнаружены немедленно, душ, настоящий водный душ - чуть позже. Катце чувствовал себя более уверенно, чем оба блонди. Он быстро сообразил заказать в номер обед, в ожидании обеда загнал Рауля и Иасона по двум ванным, которые имелись в номере - они явно сами не могли решить, с чего начинать и что делать в этом ни на что не похожем мире. На корабле все было проще. При полном отсутствии выбора можно было делать только то, что делать было нужно. Здесь же - слишком много впечатлений, и после корабля оба пребывали в легком ступоре.
   Портье привез столик с подносами, накрыл на стол. Все трое долго и с недоумением изучали содержимое тарелок. Катце попросту распорядился "обед на троих и посытнее", а к блюдам ярлычки не прилагались.
   - Вот это... - Рауль подцепил вилкой нечто сморщенное и небольшое, кажется, запеченное. - Это едят на десерт или на закуску?
   Иасон в ответ показал нечто, отдаленно напоминающее фрукт, но имеющее пронзительно-желтый цвет. - А это вообще едят? Или это положено для украшения?
   - Не попробуешь - не узнаешь... - философски заметил Катце, накладывая себе на тарелку всего подряд и храбро бросаясь на добычу. Лицо его периодически вытягивалось, но съел он все, что положил, и по виду остался не только жив, но и доволен. Непривычная пища была все же вкусной и приятной.
   - Бассейн... - мечтательно проговорил Рауль, отодвигая от себя стакан с недопитым соком неведомого фрукта или ягоды.
   - Нет, магазин. Магазин одежды, - вернул его с небес на землю Катце. - Эти костюмы хороши для корабля. Но не для города.
   - А я, как лишенный собственных средств, предпочту бассейн, - сказал Иасон.
   - Ну уж нет, - возразил Рауль. - Не думаю, что ты разоришь меня, а это приключение мы должны пережить все вместе.
   До магазина пришлось пройти пешком не менее километра. Для блонди это было непривычным развлечением. Жара и пыль утомляли, но зато вдоль улицы были высажены разнообразные деревья, а также кусты и газоны. В результате путь в пятнадцать минут растянулся на полтора часа.
   - Мы так и будем любоваться каждым деревом? - ворчал Катце.
   - Можно подумать, что ты всю жизнь на них любовался.
   - Но они же никуда не уйдут. Насколько я знаю, за деревьями этого не водится.
   - Отстань!
   Недостаток визуальных впечатлений был восполнен с лихвой.
   Магазин не особенно отличался от магазинов Мидаса, только посетителей в нем не было. Впрочем, ни Раулю, ни Иасону по магазинам Мидаса особо ходить не доводилось, а Катце и здесь чувствовал себя, как рыба в воде. Через пять минут три симпатичные продавщицы ворковали вокруг клиентов, повергая их в ступор.
   - Женщины всегда так быстро говорят? - спросил ошеломленный Рауль.
   - Быстро. И много. И не по делу, - ухмыльнулся Катце, высвобождаясь из очередной предложенной ему вещи.
   Мода Гаммы их не особенно обрадовала. В довершение ко всему, средний житель Гаммы был на голову ниже любого из блонди, и возникла проблема с подходящим размером. Нормальный летний костюм - рубашка почти форменного покроя, короткие шорты - был моментально отвергнут. В результате, после двухчасовых раскопок, был подобран гардероб, представлявший собой компромисс между принятым на Амои и Гамме. Катце выбрал несколько пар облегающих брюк и рубашек без рукавов, все - черного цвета. Рауль вдохновился белым цветом и натуральными материалами, облачившись в широкие брюки и свободного покроя рубашку с отложным воротником, подобных рубашек он купил пять - сколько было в магазине. Удивил обоих Иасон, сначала долго и задумчиво выбиравший что-то поофициальнее, а потом вдруг громко заявивший:
   - А плевать я хотел на этикет!
   Результатом стали два полувоенных комбинезона, исключительно напоминавших по крою костюмы пилотов. Понятливые продавщицы быстро собрали три дорожных сумки с разными мелочами вроде белья, уже не обращаясь к странным покупателям. И усталое трио вышло из ласковой прохлады магазина в пыльную жару Гаммы.
   - В отель?
   - Может, прогуляемся?
   - Что, еще не все деревья изучили? - съехидничал Катце, с выходом с корабля мгновенно забывший и про официальную сдержанность, и про некую глубокую тоску во взоре.
   - Почему бы не прогуляться вечером? Уж больно тут жарко, - предложил Иасон.
   - Логично. И в отеле - бассейн...
   - О, водапло... водоплавяще... водоплавая... водоплавающее! - все же выговорил Иасон, смеясь.
   Рауль в недоумении покосился на него. Чего-то он недопонимал в настроении экипажа. Откуда такое веселье? Ехидный Катце, постоянно смеющийся Иасон - вообще удивительное зрелище. Впрочем, с какого-то момента Иасон сильно изменился. Рауль знал, с какого. Но не понимал, что же могло сделать бывшего Первого Консула легким в поведении, словно ребенок. Ребенок с недетским и печальным взглядом, но все же легко смеющийся и радующийся всему происходящему.
  
   4.
   В бассейн Рауль попал гораздо позже, чем хотелось бы. В холле их уже поджидал гость - местный житель старше средних лет, довольно полный. Рауль первым делом осмотрел его костюм, отмечая, как выглядит здесь крайне официальный вариант, и пришел к выводу, что на Гамме все весьма просто и удобно. Темно-синяя льняная рубашка, правда, с воротником под горло и длинным рукавом, прямые черные брюки. Только после этого Рауль обнаружил, что посетитель уже говорит, а сам он автоматически кивает.
   - Может быть, пройдем в бар? - вежливо спросил гость, поняв, что его пока еще не слушают.
   - Да, да, конечно...
   Гость, представившийся как Эльд Акаро - Рауль удивился необычному звукоряду - представился совладельцем одного из исследовательских центров Гаммы. Неторопливо потягивая сок со льдом, как уже понял Рауль, самый популярный здешний напиток, он излагал свои условия. Рауля приглашали на должность ведущего специалиста в лаборатории биоинженерии. Внушительные гонорары, большая свобода в выборе тем, превосходное оборудование - так расписывал перспективы Акаро.
   - А как вы, собственно, нас нашли? - поинтересовался Иасон, которому Акаро не понравился с первого взгляда. Гость широко улыбнулся, не глядя на Иасона, и в этот момент перестал нравиться и Раулю.
   - Видите ли, господин Эм. Заинтересованные круги на Гамме уже некоторое время знали о вашем прибытии. Думаю, в космопорту Гаммы-Б дежурит не один представитель наших конкурентов. Но мне повезло.
   - Да, вам вовремя доложили, куда мы на самом деле сели.
   - Именно. - Акаро улыбнулся уже Иасону.
   - Как вы думаете, господин Акаро... - задумчиво произнес Рауль. - Предложения ваших конкурентов более выгодны, чем ваше?
   - Этого просто не может быть! - уверенно произнес толстяк. - Только наш центр способен предложить вам все условия для работы.
   - А какие именно работы вас интересуют? Какие направления?
   - О, я думаю, вы сможете в полной мере реализовать опыт, накопленный на Амои...
   - То есть, вы попросту хотите, чтобы я внедрил у вас пару-тройку совершенно незнакомых вам технологий?
   - Это было бы просто прекрасно... - улыбнулся Акаро.
   - Как интересно. Я думал, вам нужен исследователь, а не простой источник информации, - пристально посмотрел на него Рауль.
   - Вы что-то неверно поняли в моих словах, господин Эм! - отшатнулся под этим взглядом толстяк.
   - Не думаю, - холодно отрезал Рауль. - Оставьте свои координаты, я свяжусь с вами, если решу принять ваше предложение.
   Акаро протянул визитку и быстро убрался, стараясь не смотреть Раулю в глаза. Рауль знал, что испугал его - но нисколько не жалел об этом.
   В следующие два дня их посетило еще трое подобных визитеров. Каждый последующий предлагал больше - больше денег, более высокий пост, более шикарные условия. Последний, предложивший пост второго директора и годовой доход в восемьдесят тысяч кредитов, почти убедил Рауля. Вмешался Катце, до того не участвовавший в разговоре, а делавший вид, что читает журнал.
   - Простите, господин Хайна, нам нужно переговорить между собой.
   Рауль вышел за Катце в спальню, несколько сердясь, что тот вмешался в его разговор. В спальне Иасон и Катце встали напротив него, словно конвой.
   - Послушай, это все полная ерунда! Все эти их деньги, посты, темы. Они попросту хотят, чтобы ты слил им информацию.
   - Я это и без вас понимаю. Просто ищу более выгодные условия.
   - Восемьдесят кусков? Да обороты здешних лабораторий составляют миллионы кредитов! Гони ты его в шею...
   - Я прогнал в шею уже троих. Причем это были представители серьезных клиник. Мне что, следует разогнать всех жителей Гаммы?
   - Рауль, не валяй дурака, - заговорил Иасон. - Это действительно несерьезно.
   - А что прикажешь делать? Купить дом у моря и наслаждаться отдыхом?
   - Нет, просто подожди и послушай.
   Иасон решительно вошел в гостиную, встал перед очередным представителем, опершись на стол.
   - Господин Хайна, мы с интересом выслушали вас. Вас, но не ваши предложения. Как вы прекрасно понимаете, это никуда не годится. Это попросту несерьезно.
   Хайна - этот был длинным, тощим, довольно молодым - скривился.
   - Мы предлагаем прекрасные условия...
   - Вы предлагаете ерунду, рассчитанную на детей. А мы - не дети.
   - Так чего же вы хотите?
   - Собственный исследовательский центр. С бюджетом не менее пяти миллионов в год. На три года, пока центр не станет приносить прибыль. Под моим управлением, с господином Эмом в качестве руководителя исследований. Исследований, господин Хайна, а не применения парочки технологий с Амои, на которых можно сделать безумную прибыль. Это, разумеется, также будет сделано. Но это не станет единственным направлением работ.
   Рауль сел, где стоял, благо рядом оказалась кровать. Иасону удалось глубоко потрясти его.
   Хайна помолчал некоторое время, потом заговорил.
   - Это потребует серьезных финансовых вложений. Мы не уверены, что на нынешний момент...
   - Ищите деньги, господин Хайна. И благодарите нас, что первым услышали это предложение. Думаю, что если оно станет широко известно, средства быстро найдутся. Не у вас - так у других. Верно?
   Хайна автоматически кивнул.
   - Так вот, через шесть часов я жду вашего ответа. Вы поняли меня?
   Тот еще раз кивнул, и продолжал кивать, выходя в дверь. Спиной.
   Иасон захохотал.
   - Рауль, когда в следующий раз ты захочешь сказать, что я не умею вести себя с людьми, вспомни эту рожу!
   - Ты думаешь, он вернется?
   - Я думаю, в течение двух часов. Отстреливаясь по дороге от конкурентов, которые будут лезть в окна и предлагать намного больше. Но больше нам не нужно. Его клиника, по крайней мере, за десять лет не попала ни в один скандал.
   - А ты откуда знаешь? - изумленно взглянул на него Рауль.
   Катце улыбнулся.
   - Здешние компьютеры не сильно отличаются от тех, что на Амои... а база данных полиции здесь полностью открыта. Такие вот необычные правила.
   Хайна вернулся через час, удивив даже Иасона.
   - Мы на все согласны, господа. Совет директоров просит вас незамедлительно отправиться со мной.
  
  
   5.
   Исследовательский центр был построен за месяц, еще месяц ушел на полное его оснащение. На Гамме строили быстро. Мгновенно нашлось место для Катце - еще на стадии фундамента он взял руководство стройкой в свои цепкие руки, и ни Рауль, ни Иасон ни на секунду об этом не пожалели. Он был прорабом и снабженцем, проверял счета и действия рабочих, совершал немыслимые комбинации, чтобы найти и закупить, а временами - заказать изготовление всего того оборудования, которое пожелал видеть Рауль. Пресловутый совет директоров он за неделю ухитрился приучить не спорить с ним, а молча подписывать очередную груду счетов. Хайна только изумленно хлопал глазами, видя, как его коллеги беззвучно расстаются с еще одним полумиллионом кредитов.
   - У вас на Амои все такие... деловые? - по нескольку раз на дню вопрошал он.
   - Нет, я уникален, - смеясь, отмахивался Катце, и убегал. Его резкий, уверенный голос слышался со всех концов стройки.
   - Не узнать нашего мальчика! - как-то сказал Иасон, глядя на проносящуюся мимо черно-рыжую молнию.
   - Да уж. В качестве твоего управляющего он был куда менее выразителен.
   - Кто бы мог подумать, что это столь масштабная личность... - рассмеялся Иасон.
   - Сколько таких еще осталось на Амои...
   После двух месяцев на Гамме Амои казалась сном и бредом. У них не было ни одной свободной минуты, все было посвящено центру, они, как на корабле, спали по три-четыре часа в трое суток. Но теперь было дело, а еще было море хотя бы на час - будущий центр стоял на берегу залива. Море, солнце, изобилие зелени, фрукты... и работа, работа, работа.
   - Мне кажется - я сплю, - произнес как-то Рауль, лежа на песке и созерцая закат. - Слишком уж все хорошо.
   - А почему должно быть плохо? - откликнулся Иасон.
   - Скажи-ка мне, еще полгода назад ты мог себе представить все это?
   - Нет. И я до сих пор не понимаю, почему нам позволили уйти. Почему Юпитер отпустила нас...
   - Вообще-то я забыл рассказать... был большой дипломатический скандал. Но у Амои нет своего флота, а потому скандал был урегулирован на экономическом уровне. Какие-то там санкции на ввоз и вывоз... а Федерация решила, что наша работа компенсирует все потери.
   - А почему я не в курсе? - недовольно спросил Иасон.
   - Я сам недавно узнал от Хайны. По его словам - это все мелочи и пустой звук. Мы - граждане Гаммы; очень ценные граждане Гаммы...
   - Да уж... я бы даже сказал - очень дорогие.
   Оба рассмеялись.
   - Так странно понять, что место, в котором ты вырос, в котором жил долгие годы - не центр всего сущего, а попросту - дальний мирок со странными обычаями... - задумчиво сказал Иасон.
   - Странными и нелепыми...
   - И все же нам многое пригодилось.
   - Да, но я не могу быть благодарен Амои за этот опыт.
   - Без Амои у тебя его и не было бы... Не было бы ни этой клиники, ни этого мира.
   - Ты прав, Иасон. Скажи, ты счастлив здесь?
   - Да. - Иасон протянул руку, Рауль встретил его ладонь.
   - Значит, у меня все получилось...
  
   6.
   А еще через две недели центр открылся официально, и три месяца они не могли себе позволить даже час поваляться на пляже. Потом все как-то вошло в нормальное русло, беготни и суеты стало гораздо меньше. Рауль обучал старших исследователей своим приемам работы, попутно учась у них тому, чего сам не умел. Иасон был образцовым директором и в белой накидке медика блистал ничуть не меньше, чем в парадном одеянии Первого Консула. Катце было мало видно, но много слышно - назначенный на должность "директора по снабжению и организации", он все также носился по всему центру и по другим лабораториям Гаммы, закупая необходимое, приглашая делегации и решая большинство технических вопросов. А также набирая персонал.
   Когда Иасону позвонил директор одной из центральных клиник, и на экране видеофона возник большой и выразительный кулак, показанный в камеру, тот не особо удивился.
   - Скажите вашему сотруднику, что если он посмеет увести у меня еще хоть одного врача... хоть одну лаборантку... я разберу его на донорские органы!
   - Вы все еще пользуетесь донорскими органами? - с милым интересом спросил блонди. - Тогда не удивительно, что ваши сотрудники хотят стать нашими.
   Из видеофона донеслось рычание.
   - Вы что-то имеете против здоровой конкуренции? - приподнял брови Иасон.
   - Это не конкуренция! Это наглая охота за головами!
   - Кстати, об охоте за головами. Господин Эйдо, если я не ошибаюсь? Я как раз вчера слышал очень лестный отчет о ваших работах в области пластической хирургии... у нас как раз есть свободная вакансия.
   Рычание сменилось кашлем.
   - Вы, вы... наглец!
   - Подумайте над моим предложением, господин Эйдо, - благосклонно улыбнулся директор.
   Именно Иасон предложил, помимо исследовательского центра, открыть еще и обычную клинику, из тех, которыми славилась Гамма. Совет директоров отнесся к этому с прохладцей, но блонди легко доказал, что прибыльности это никак не повредит. Скорее - наоборот. Первым пациентом ее стал Катце, которого Рауль пообещал отправить на операционный стол силой, если тот не пойдет добром.
   - Я тебя не понимаю, Катце, - смотрел удивленно Рауль. - Мне казалось, ты очень долго хотел этого...
   - Да, да, разумеется. Но сейчас столько дел... еще месяц, Рауль? - отнекивался рыжеволосый, продолжая просматривать какие-то данные в папке.
   - Нет. Никакого месяца. Сегодня.
   - Что, хотите, чтобы хирурги потренировались на мне, а не на каком-то платном пациенте? - ухмыльнулся Катце.
   - Как ты только догадался... Марш в палату!
   Операция прошла успешно. Через три дня Катце сбежал из палаты и вновь носился по клинике. Хирург пришел с жалобой к Раулю, прося возвратить сотрудника на предписанный ему постельный режим.
   - Я понимаю, что у него ускоренная регенерация... я понимаю, что ему есть, чем заняться. Но это же никуда не годится! Четвертый день после операции... а я снял его со стремянки!
   - Что пришито - то не отвалится! Или вы сомневаетесь в собственной квалификации? - язвил Катце.
   Разумный компромисс был достигнут - Катце согласился ночевать в палате, проходя необходимые процедуры. Большего от него добиться можно было, только поставив у дверей палаты охрану. Впрочем, оставалось еще окно.
   Жизнь кипела, бурлила, била ключом. Иногда била по голове. Некий талантливый взломщик выкрал из информационной базы фрагмент исследований группы Рауля. Фрагмент был маловажным; но повторения инцидента не хотелось. Катце отследил путь компьютерного гения и обратился в полицию. Все прошло без последствий, хакер не успел передать материалы заказчику, на допросах заказчика назвал, материалы были готовы для передачи в суд. Заказчиком оказалась одна из крупнейших лабораторий. Рауль был польщен таким вниманием со стороны центра, входящего в тройку лидеров, но Катце он долго тряс за воротник рубашки, приговаривая:
   - Ты же у нас сам хакер... ты же у нас мастер! Ты же клялся, что это абсолютно надежная система!
   - Все исправлено, шеф! Больше такое не повторится! - пищал не очень-то испуганный директор по снабжению. - Зато какая реклама! Они работают тут больше ста лет - и воруют данные у нас, открывшихся полгода назад!
   Реклама оказалась эффективной. До конца года они получили столько заказов на исследования, что пришлось в спешном порядке достраивать два корпуса. Клиника тоже приносила прибыль, хотя пока ничем особым не выделялась из заведений ее уровня. Здесь достаточно было двух или трех интервью по общепланетному телевидению. Шикарно выглядящий в накидке хирурга Иасон, высоченный, белокожий, с роскошной гривой платиновых волос и неистребимым акцентом Амои, с манерами Первого Консула, рассказывающий корреспондентам о клинике - рекламных роликов заказывать было не нужно. Клиенты из Федерации повалили валом.
   "Мы лидеры, мы блистаем, мы лучшие!" - повторял на каждом собрании персонала Иасон. Это было уже почти правдой. Совет директоров был в восторге. За год центр окупил расходы на его строительство. За будущий год имел все шансы выйти на полную окупаемость. Омрачало их радость только одно - Катце оставил свой след и в финансовых условиях; пятьдесят один процент акций принадлежал амойскому трио. Рассудив сначала, что идея попахивает авантюрой, и не желая идти на слишком уж большие расходы, теперь совет получал прибыли меньше, чем мог бы. "Какого черта мы тогда согласились на эти условия!" - ворчал Хайна. "А вот!" - показывал ему язык Катце, научившийся всем тонкостям бизнеса, но пренебрегавший манерами бизнесмена.
   Директор по снабжению и организации помимо дела, увлекшего его полностью, обрел и личную жизнь. Личная жизнь явилась как-то Раулю и Иасону на пляже в виде одного из сотрудников охраны, эмигранта из какого-то мира Федерации. Полная противоположность Катце - высокий, мощный, до крайности флегматичный, неразговорчивый. На неугомонного, легко заводившегося Катце, он смотрел с мягкой снисходительностью, только где-то в глубине темно-серых, почти черных глаз было что-то, что заставило Рауля отнестись к парню с большой приязнью. Тепло и преданность, и готовность защитить любой ценой - со временем определил это Рауль.
   Личная жизнь господина директора исследовательского центра пока что пребывала в печальном, практически отсутствующем состоянии. Череда мимолетных связей привела его к мысли, что на свете есть много гораздо более привлекательных вещей - например, его драгоценный центр. Рауль только посмеивался, зная, что и это убеждение Иасона, ставшего во многом иным - но оставшегося столь же упрямым, как раньше, - недолговечно. Рано или поздно, так или иначе, появится кто-то и попросту не отпустит его. Он умеет отдавать, умеет и хочет. А, значит, все будет хорошо.
   Сам Рауль за год не обзавелся ни одним партнером. Все было хорошо, и он уже научился ладить с женщинами, а они кокетливо улыбались ему, да и среди мужчин было немало тех, кто был не прочь провести время с блонди. Нравы на Гамме были простые до крайности, случайные связи между разнополыми или однополыми партнерами почитались за норму. Но все же не было никого, к кому хотелось бы прикоснуться, и обнять, и попросить остаться рядом. "Это приходит само, Рауль. Приходит неожиданно. И приходит обязательно" - порой вспоминал он слова Катце, сказанные на корабле. И Рауль спокойно ждал, не торопясь и не пытаясь представить, как это случится.
  
  
   7.
   А потом появилась Элна.
   Ее появлению Рауль был обязан Катце - неугомонный директор по снабжению, даже собрав коллекцию обещаний расправиться с ним с особой жестокостью, не прекратил переманивать в их центр наиболее перспективных сотрудников. Элну он привел к Раулю, хотя обычно решал эти вопросы сам. Но Элна была ведущим специалистом в лидирующем центре, и Катце предпочел свалить все на Рауля. Или, может быть, как потом подумал Рауль, у него еще что-то было на уме.
   Она была невысокой, очень легкой в движениях. Отчасти похожей на стройного мальчика, в основном из-за накоротко состриженных волос и мужской одежды. Большинство женщин Гаммы предпочитали легкие яркие платья, Элна же была в спортивного покроя брюках и легкой курточке без рукавов. Они долго беседовали, и Раулю все не удавалось поймать ее взгляд. Таких долгих собеседований он никогда еще не проводил, но отпускать ее не хотелось, и он придумывал новые и новые вопросы. Но только когда Рауль задал последний вопрос, Элна подняла на него глаза.
   - Итак, меня интересует, согласны ли вы работать у нас? Вы решили? Или вам нужно еще время?
   Синее море, бирюза, аквамарин, вспышка сварки, цветы лисстра, небо на закате... - закружились образы в голове Рауля. Он вцепился пальцами в край стола.
   - Я, господин Эм, все решила, еще отправляясь сюда, - похлопала Элна по принесенной с собой объемистой сумке.
   Рауль опешил.
   - А... почему вы сразу об этом не сказали? - спросил он прямо, как привык.
   - Я отняла у вас много времени? - улыбнулась Элна.
   - Нет, конечно, просто интересно.
   - Я хотела хотя бы слегка познакомиться с человеком, под руководством которого буду работать. Узнать, что он из себя представляет. Мне, видите ли, довелось раз побывать на Амои... - Элна деликатно не стала продолжать.
   Рауль стиснул зубы, глядя в стол.
   - И... что же вы узнали? - через какое-то время он выдавил из себя, все еще не смея поднять взгляд. Сейчас он был готов устыдиться своего происхождения, что бы там не говорил Иасон.
   - Я удивлена, господин Эм. Более того - я просто шокирована...
   Рауль медленно нажал пальцем на острие кнопки, валявшейся на столе, и давил, пока не почувствовал боль.
   - Чем же? - официальным тоном произнес он.
   - Тем, что, оказывается, блонди могут быть совершенно нормальными людьми! - звонко расхохоталась Элна.
   Рауль поднял глаза, посмотрел на Элну.
   - Госпожа Лайл, вечером, когда вы закончите свое обустройство, могу я пригласить вас на ужин?
   - Да, конечно, но зачем? У вас так принято встречать новых сотрудников?
   - Нет, я просто хочу еще чем-нибудь вас шокировать!
   Они рассмеялись вместе.
   Вечер удался. Обслуживание в баре для клиентов было вполне на уровне. Рауль все время слегка стеснялся, и Элне пришлось взять инициативу на себя. Она задавала ему вопросы... много вопросов. О настоящем и прошлом, о жизни на Амои, о полете на Гамму. Синий взгляд был пристальным, иногда немного жестким, иногда - сочувствующим. Рауль говорил и говорил, желая только одного - чтобы вопросы не кончались. Когда был допит последний коктейль, он все же набрался смелости и предложил показать Элне клинику. То ли она оценила, каких это усилий потребовало от Рауля, то ли ей тоже не хотелось расставаться. Предполагать Рауль боялся.
   Центр стоял в парке, большую часть леса удалось сохранить, и еще было разбито много цветников. С моря доносился прохладный ветерок. Они обошли часть клиники, потом Элну заинтересовала башня метеонаблюдения.
   - Туда можно подняться, - предложил Рауль.
   Они взобрались по узкой лесенке, встали наверху, тесно прижимаясь друг к другу - площадка наблюдателя была рассчитана на одного. Посмотрев на море и на клинику, на россыпь огней далеко на юге - там был ближайший порт, оба замолчали. Элна повернулась к Раулю лицом, прижавшись всем телом, осторожно положила ему руку на плечо. В глазах ее был вопрос, и Рауль понял его.
   - Элна... - тихонько сказал он ей на ухо, чувствуя на губах прикосновения прядей. - Я не умею целоваться... мне еще ни разу не доводилось...
   - Чему вас только учат на вашей Амои! - рассмеялась Элна и сама поцеловала его.
  

The End

   * - Через тернии... (лат). "Per aspera ad astra" - "Через тернии к звездам" (лат.)
   ** ... и во веки веков (лат.)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"