В этом лесу, среди голых деревьев,
На поникшей и мертвой траве
Луч блеснул золотой, отыскав позолоту
На облезшем и старом кресте

Здесь не видно тропы и никто не стремился
Возродить, разбудить этот храм.
Я увидел его и душою взмолился: 
Подари утешение нам.

я так ждал перемен, но вокруг все застыло,
И крошился в руках мерзлый воск.
Я шагнул внутрь храма, и сердце заныло,
Где былое величье и лоск?

  Но вот пришел я в храм, где гаснут свечи,
Где алым блеском покрывают пол лучи,
Где тишина звучит, ложатся тени,
Где голос задыхается в ночи.
Вошел я в храм, забытый, отрешенный.
Храм голосов умерших навсегда,
Здесь эхо плачет и, проснувшись, ветер
В купель роняет пыль с креста. 
Храм позабыт. Величие осталось,
И грудь сдавило от померкшей красоты.
Но голос мой пролился сильный, чистый
И будто свет упал на лики и кресты
Он подхватил, умело, осторожно.
Под куполом сливались голоса.
Разбужен храм молитвой: Славим, Боже
И ангелы проснулись в небесах. 

Я уходил, с поникшей головою
И было пусто, где жила душа
Я отдал все. 
                  Да будет Бог с тобою.
Шепнул мне храм, признанием дыша.