Роман в коммах...
Собственно, все действие разворачивается в комментариях. Принять участие в написании этого романа может любой желающий! Повествование - чистой воды эксперимент.
Можно:
придумывать собственных персонажей...
продолжать чужие реплики...
поворачивать сюжет к любому милому сердцу жанру...
все, что придет в голову...
Нужно иметь в виду:
любой ваш комм - часть этого романа! Старайтесь, фантазируйте и не срамите свое имя и Отечество:)))
Только добавлю: как всякий приличный роман, этот - начинается ночью и, естественно, со слов о любви...
Первые соавторские плоды:))) (чуть отредактированные, но все так же свежие и вкусные, с 01 по 130 комм)
Ночью все кошки серы. Известный факт! Что ж, я, пожалуй, люблю серых кошек... Они такие милые. Грациозные. В них есть что-то таинственное, сродни утреннему туману.
Рядом звякнул телефон.
- Алло... - прошептал я в иррациональность брошенных кем-то через трубку пустых длиннот зуммера.
"Вот еще что, - подумалось мне, - слова "длиннота" и "зуммер" похожи - и там, и там, повторяются согласные. Я мог бы ему это рассказать, жаль, что он ни разу не дал мне шанса..."
Положив умолкшую трубку на брюхо телефона, я повернулся на спину и уставился в потолок. Почему-то, уж не знаю откуда во мне эта уверенность, но я все больше верил - звонил мужчина.
Предрассветный сумрак творил что-то странное с моим зрением. Крошечные темно-серые и светло-серые точки хаотично перемещались по шероховатой побелке. Расслабленный и завороженный этим броуновским движением, я не заметил, как наконец-то уснул.
Мне приснилась какая-то чушь с проклятым телефоном в главной роли - уже не в первый раз. Из безобидного и такого необходимого предмета, постепенно, с каждым кошмарным сном, мой старенький, весь исцарапанный, телефон превращался в объект для пытки. Неизвестный, изводивший меня ночными звонками, знал, чем подкармливать бессонницу. Вот уже неделю, как я не могу нормально спать. Стоит закрыть глаза, как рядом, с прикроватной тумбочки, раздается телефонный звонок. Я снимаю трубку - неизвестный, на другом конце провода, тут же ее кладет.
Можно было бы отключить телефон и пусть тот, другой, бесится в попытке достать меня. Но это невозможно. Я уже попал в плен тайны. Каждый раз, снимая трубку, думаю: а вдруг?
Вдруг этот раз - особенный? Вдруг неизвестный, невидимый собеседник (со-БЕСЕДник ли?) выдаст себя хоть шорохом, хоть тенью дыхания. Вдруг задержится около уха рука с трубкой, и губы шепнут: "Здравствуй"?
Мутный серый свет раннего утра затопил комнату. Я потянулся: сегодня опять не удалось нормально выспаться. Бросил взгляд на телефон. Молчит. Нехорошо так молчит, таинственно.
Я опустил взгляд ниже, к проводу. Сколько раз я хотел выдрать этот чёртов кусок проволоки, обмотанный изоляцией...?
Стоп.
Что-то не так!
Провод был обрезан и, свернутый в кольцо, аккуратно лежал на полу.
Ужас охватил меня, пробежался ледяными пальцами по спине, прилепил язык к нёбу...
Провод!
Когда я успел его обрезать? Вчера? Нет, ведь был ночной звонок!
Я метнулся через всю кровать, ища ножницы, нож, бритву - хоть какое-то подтверждение. Ничего. Я вернулся к телефону и уставился на провод в глупой надежде, что он сейчас развернется, как змея под дудку гипнотизёра, и воткнется туда, откуда ему положено торчать.
Измотанный продолжительной бессонницей мозг отказывался думать, когда я мог отрезать злосчастный провод. Думать о том, что это сделал кто-то, кроме меня, было вовсе невыносимо.
Кто?!
Кажется, я крикнул это вслух.
Эхо отправилось гулять по пустой квартире, задевая шторы и поднимая пыль. А потом... оно вернулось ко мне. Эхо, я имею в виду. Просто подкралось слева из-за спины и оглушительно громыхнуло прямо в ухо: "КТО?!"
- Кто-кто, кто-то, - издевательски затренькал телефон.
Я почувствовал дурноту и медленно, как муха в сиропе, протянул руку...
- Привет, милый, - выдала трубка.
- Кто???
- Кто-кто? Конь в плащике с кровавым подбоем! - неведомая собеседница издевательски захохотала.
- Не понял?! - громко сказал я. - Вы надо мной издевается?..
- Ги, дорогой, это уже чересчур, - капризно протянула она.
Кто она? Голос был знаком, однако, вспомнить имя его обладательницы я не мог, от чего страшно разозлился и, неожиданно для себя, и для таинственной собеседницы, обиженно выпалил в трубку:
- Я думал, что люблю, но теперь понимаю - я ненавижу серых кошек! Ненавижу! Ненави...
Она вновь засмеялась, обрывая на полуслове мои сумасшедшие откровения, и уже нормальным тоном, без издевательства, сказала:
- Ги, сколько бы ты ни взбрыкивал, но деваться тебе некуда.
- Я не знаю, кто вы, но послушайте - я не Ги! Вы не туда попали!
- Милый, я наизусть помню номер твоего телефона. Хватит придуриваться. Что скажешь? Время поджимает.
- Э-ээ, простите, не знаю, как вас зовут... Но вы, случайно, не подскажете какого-нибудь хорошего доктора? Для головы или от нее, точно не знаю, как такой врач называется...
Трубка в ответ испуганно затихла. И правильно. Не может же кто-то со мной разговаривать по телефону с обрезанным проводом!
Я поднял аппарат с тумбочки и швырнул его о стену.
Обиженно тренькнув, пластик раскололся, выпустив наружу кишки мембран и простеньких электронных плат. Красные пластиковые осколки на полу были похожи на кровь...
Но ведь я слышал! Слышал! Безусловно слышал... Голос в трубке мне не понравился - от мучавшей меня тайны я ожидал большего... Не знаю чего, но точно не такого.
Я прошлепал босыми ногами по паркету к огромному, во всю стену, окну. И прислонился пылающим лбом к холодному стеклу. Замер.
Нет, я так больше не могу... Этот неотличимый от действительности бред должен закончится! Немедленно! Тем или иным способом, но я...
Я отступил на несколько шагов назад... и, с разбегу, бросился в оконную амбразуру. Острая кромка шелковой вуалью обласкала мое тело, я вылетел из окна, за моей спиной запоздало прозвучал звук разбитого стекла...
Едрить твою в Мадрид! Почему тротуар удаляется от меня?
Это неправильно! Всё происходящее со мной - какая-то чудовищная ошибка!
Я летел вверх, к небу, все дальше удаляясь от земли к которой стремился со всей силой отчаяния и усталости.
Может, я просто сплю?
Видимо, что-то конкретно сломалось, и механизм всемирного тяготения дал сбой. Как только я это понял, мне тут же захотелось передать приветы всяческим Галилеям и Ньютонам!
Сначала туманные кошки, а потом - приближающаяся стратосфера. Интересно, есть ли за ее пределами буек "Не заплывать!" или опять - все оставлено на откуп самим в небе утопающим?
- Привет! - услышал я слева и повернулся - невдалеке, догоняя меня, летел толстенький господин в кальсонах и старомодном пенсне. - Хорошая погодка сегодня?
- Не жалуюсь, - пробормотал я этому любезному человеку.
- Ась? Что вы сказали? Я не расслышал, понимаете, - это все шум воздуха при трении. Да и в ушах немного закладывает от перегрузки - слишком быстро поднимаемся! Так как вам погода?
- Неплохая, - согласился я, сбитый с толку появлением сего колоритного персонажа, - А-а, скажите, куда это мы?
- Понятия не имею! Первый раз в этих краях. Но предлагаю держаться вместе!
- Это, типа, "вместе веселее"? Ну, что ж, будем знакомы! Меня Андреем зовут.
Господин в пенсне ласково улыбнулся.
- А меня Антоном Палычем! Фамилию, простите, не скажу - не хочу привлекать к своей персоне слишком пристальное внимание.
Я согласно промолчал. Не хочет, так не хочет. Я бы на его месте тоже стал опасаться.
Впрочем, о чем я говорю! Место у нас сейчас одно на двоих - бескрайний воздушный океан.
- А как это вас так сюда... угораздило? - спросил я, справедливо рассудив, что он не просто полёт перед завтраком совершает.
- Ну, я собирался выпить кофе... Результат вы можете лицезреть прямо здесь и сейчас.
Я хотел спросить что-то еще, но нас ненадолго прервали - мимо пронесся реактивный истребитель.
- Послушайте, - как только стих шум в ушах, я решился высказать попутчику то, что меня в данную минуту не на шутку волновало, - вы как думаете - не собьют нас на землю ракетой? У американцев хорошая программа была, я как-то читал.
- Помилуйте, Андрей, ну какие там ракеты! - Антон Палыч смешно всплеснул руками, при этом, чуть не потеряв своё пенсне, - вот вы бы лучше о птицах побеспокоились!
Он назидательно воздел указательный палец.
- Антон Палыч, это вы помилуйте! Видели самолет? Это сверхзвуковой. Птицы на такой высоте уже не летают!
- Что, даже радиоактивные? - собеседник был явно озадачен.
- Тем более - радиоактивные! Где это видано, чтобы мутанты... - я резко замолчал.
Мимо нас, весело помахивая двумя с половиной (!) крыльями, пролетела ворона.
- Нет, вы это видели?! Видели?
- Ну-у, я же не слепой, - обиженно протянул мой спутник, в волнении сняв пенсне, чтобы наскоро протереть стекла.
- Если эти птицы еще заговорят, то...
Послышалось жужжание пропеллера, и откуда-то сбоку вырулил упитанный рыжий пацан в клетчатой рубашке.
- Полет нормальный? - невозмутимо спросил он.
Вот тут-то я понял - мы все умрем!
Понимаете, примирится с мыслью о говорящих птицах, думаю, еще куда ни шло... Но личная беседа со сказочным персонажем? Это перебор.
На всякий случай я спросил:
- Ты Карлсон?
Мальчишка недовольно сморщил нос и с презрением на меня посмотрел:
- Нет. Я Сергей Карлович Крузенштерн - человек и вертолет.
- Ёпсель... - забормотал Антон Палыч, но вовремя осекся и смущенно посмотрел на мальчика-вертолета.
- А-аа, Сережа... тебе с нами по пути или ты просто мимо пролетал?
- Опять свеженькие, - Сергей Карлович поморщился досадливо. - Полет, спрашиваю, нормальный? Не замерзли, не укачивает?
Вот что на это ответить?
Мы с Антон Палычем переглянулись.
- В этом плане все нормально, - выдавил я. - Только пить хочется ...
- Не вопрос! - отреагировал Сергей Карлович. - Зина! Зиночка! Бутылочку "Хеннеси", пожалуйста! - крикнул он куда-то вниз.
Во многих миллиметрах-сантиметрах-километрах от стратосферы, внизу, возле барной стойки кафе "Багровое месиво", крашеная блондинка пришла в бешенство:
- Серега, тебе в кредит больше не отпускаю! - проорала она в пространство перед собой, испугав своим криком дремавшего пьяньчугу.
Высоко-высоко в небе, за многие миллиметры-сантиметры и прочие дециметры... веселый мальчишка в клетчатой рубашке только усмехнулся в ответ на слова невидимой с высоты Зины, как будто услышал не вопль рассерженной кошки, а приятный звон астрального колокольчика.
- Тю-ю-ю, нашла, чем удивить. Вуаля! - и он извлек из одного кармана - следует отметить, что карманы на его комбинезоне были малогабаритными - бутылку, а из второго рюмашки в количестве трех штук. - Извиняйте, бокалов нет.
- Чертов шельмец! - не менее яростно, чем ранее, прорычала блондинка. - Небось, с витрины стянул, пока отец не видел. Сплошное разорение нам от этих винтокрылых Крузенштернов!
- Вы это об чём? - заинтересовавшись, над стойкой, отлепив голову от столешницы, приподнялся спавший до недавнего момента забулдыга.
- Про диверсантов-недорослей... Чтоб ему ни дна, ни покрышки, при бочке в воздухе! Достал, гаденыш, - мочи нет!
Пьянчужка завозился на табурете, устраиваясь поудобнее.
- Что за история такая, не знаю - расскажи, а?
Женщина схватила тряпку и, попытавшись хоть немного успокоиться, принялась яростно протирать липкую стойку.
- Хвастать тут нечем... Сестра моя, старшая, было дело, - подгуляла. Папаша все никак не мог подстеречь мерзавца. Но, однажды, ему повезло - чтоб врагам так везло! - споймал гада на горячем. Прямо в постельке и без штанов. И ничего лучшего не смог удумать, как, чин чином, окрутить нашу дуру с этим выродком.
- Так сразу и выродком. Дело-то молодое, любовь-морковь, - возразил посетитель.
- Ха! Ты его - урода, прости Господи, не видел, так и не говори о чем не знаешь! - бросив тереть стойку, блондинка зашвырнула тряпку в угол, к прочему сваленному на полу мусору, до которого по утреннему времени еще не добрался уборщик - шаркающий по залу старик. - Парень-то не простой оказался, а крылатый! С маленьким вертолетным винтом во всю спину!
- Мутант?
- Думаю - террорист-разведчик... особо законспирированный.
- Небось, и домик имел, на крыше? - хихикнул пьяница.
- Ты мне тут, эта, - не злорадствуй! Вмиг выгоню! Про домик ничего не скажу. У нас они до рождения моего первого племянника жили...
- И что, много тех племянников? - снова перебил сгорающий от любопытства пьяница.
- Не твое дело! Расселся тут... Выметайся, давай!
Антон Палыч воззрился на парня, мягко говоря, с удивлением. По мне, так удивляться чему-то после всего уже происшедшего - не резон. Однако, у Антон Палыча были свои соображения.
- Сережа, коньяк с утра это ... это ... моветон.
- Скажете тоже! Шампанское с утра - это да, некомильфотно, и голова от него болит, а коньяк ...
Я молчал и не вступал в их перепалку по нескольким причинам. Во-первых, как мне кажется, я еще осознавал всю фантастическую абсурдность ситуации, во-вторых, мне хотелось запить то, что "во-первых", еще - мне хотелось коньяка, я даже представлял себе его вкус на языке, что, опять-таки, возвращало меня к пункту второму, который вытекал коньячной струей из бутылки пункта первого - мальчишка разлил спиртное в крохотные рюмочки.
- Ну, за Двойню! - многозначительно произнес Сергей Карлович, напустив на себя важный вид.
- Андрей! - укорил меня Антон Палыч, как только моя рука потянулась к рюмке, - вы поощряете пьянство этого, м-мм, ребенка!
Я проигнорировал нравоучительную сентенцию пенсненосного господина и поинтересовался у мальчишки:
- Что ты имел в виду, какую двойню?..
Мальчишка хитро прищурился на меня поверх веснушек:
- А я вам в экскурсоводы-историки не нанимался! Вот прибудем на место - так вам там всё и расскажут. Если мозгов хватит, - вредно добавил этот рыжий тип и показал язык.
После этих загадочных слов и Антон Палыч решил отбросить всякие церемонии, взяв из рук малолетнего провокатора рюмку с коньяком.
Замешкавшись в дверях "Багрового Месива", притворяющийся пьяным Сайрус Блудвелл бросил в сторону барменши выразительный жалобный взгляд, так, чтобы она его запомнила. "Пьянчужка" еще не знал как, но собирался в скором времени вернуться. Дуреха даже не подозревала, как важна для него та информация, которую выболтала ему в порыве гнева по бабьей дурости. Для него - агента Инквизиции - это был отличный шанс! Осталось только определиться со средствами... Может ему вернуться сюда под предлогом зарождающейся симпатии? Хм, возможно... Это будет очень приятный эпизод в его карьере. Повеселев, Сайрус покинул кафе и его, пока неприступную, хозяйку.
Коньяк раскаленной лавой скользнул по пищеводу и зажег во мне огонь беспечной радости - к чему париться над вопросами: что в нашей жизни возможно, а что - нет?.. Лучше насладиться открывшимися перед тобой возможностями! Я радостно захохотал. Конопатый Сергей Карлович подхватил смех и хитро мне подмигнул.
Воздух зашумел сильнее - полет, уж не знаю куда, ускорился, будто бы сильный порыв ветра подхватил наши тела и понес вверх с утроенной скоростью.
Вскоре, я увидел впереди по курсу белый шар.
- Смотрите!.. - прокричал я спутникам, - смотрите, неужели это НЛО?!
Честно говоря, увидев этот объект, я почувствовал разочарование и обиду - столько всего неожиданного и фантастического произошло за сегодняшнее утро - не хотелось бы, чтоб все объяснялось так... просто вмешательством "зеленых человечков".
Сергей Карлович посмотрел на меня и скорчил хитрую-прехитрую рожицу, после чего устремился вперед, делая движения, как будто бы плыл "брасом", опережая нас с Антоном Палычем.
Мальчик-вертолет первым достиг шара и, облапив, приник к его белой поверхности, словно бы отдыхая.
Приблизившись, мы с Антон Палычем переглянулись - "НЛО" оказался обычным метеозондом, я видел такой на фотографии в журнале.
Подлетев к зонду и уцепившись за его пластиковую поверхность, я спросил у коварно ухмыляющегося мальчишки:
- Ну, и что дальше? Мы так и будем дрейфовать наверху, посылая SOS на все метеостанции мира?
- Ха! - Сергей Карлович извлек из кармашка перочинный ножик. - Больно нам те метеостанции нужны! Они погоды не делают! - винтокрылый пакостник сверкнул еще одной проказливой улыбкой и, размахнувшись, всадил в белоснежный бок шара лезвие ножа.
- Сумасшедший! Там же водород! - только и успел я прокричать прежде, чем нас поглотила разверзшаяся дыра...
Очнувшись, я первым делом попытался разлепить веки и осмотреться. Осмотреться не получалось. Глаза-то я раскрыл, но только они ровным счетом НИЧЕГО не видели.
- Наверное, это потому, - подсказал ехидный внутренний голос, - что здесь ничего нет!
- Как это - ничего нет? А как же я?
- А ты-ы, Ги, не в счёт, - томно пропел уже знакомый мне женский голос, обволакивая меня пряным туманом растянутых гласных.
- Я не Ги, сколько раз повторять! Этот дурацкий фарс уже переходит все границы!
- О-о-о, ты видишь здесь границы? И где же они? - насмешливо отозвалась собеседница.
Нет, с женщинами категорически нельзя спорить. Они любое слово могут повернуть так, что оно выйдет тебе боком.
Ай! Вот, уже выходит - в бок мне вонзилось что-то страшно острое и я почувствовал, как из раны потекла кровь. Моя кровь!
Она была теплая, только по ощущению ее тепла, я понял, какая стужа вокруг и тут же застучал зубами от пронзившего меня холода.
- А где Антон Палыч и Карлсон? - назвать мальчишку Крузенштерном, даже про себя, я не мог - "рыжий и бесстыжий" упорно ассоциировался у меня со сказочным персонажем.
Невидимая собеседница растерянно и обиженно засопела.
- Ты истекаешь кровью, в то же время - все, что тебя интересует, это какие-то дурацкие людишки?..
Рану на моем боку словно обожгло - невидимый клинок провернули и вырвали наружу.
- Это тебе на память, ми-и-илый! - пропела незнакомка с такой интонацией, с которой обычно шипят разозленные кошки. - Может, поумнеешь... до нашей следующей встречи! Ха-ха-ха!..
Ее смех отдалился и растаял в темноте.
Я осторожно прикоснулся пальцами к окровавленному боку...
- Ай! - сказала рана голосом "Карлсона" Крузенштерна, - Зачем же вот так-то, нагло, за нос хватать?! Все сопли выдавишь!
Я брезгливо отдернул руку - из раны на моем боку ударил тонкий луч света.
"Карлсон" здесь, живой и такой же нахальный. Это плюс. Где: "здесь" - я по-прежнему не мог ни разглядеть, ни сообразить. Это минус.
Голос мальчишки доносился из меня - как он смог там очутиться, ума не приложу! Тайна. Еще одна тайна - еще один минус. Минус на минус - дают плюс. Итого: у меня два плюса, но что с ними делать и как приложить к той фантастической ситуации, в которой я оказался?
Края раны, под напором набирающего интенсивность света, расходились все больше. Этот свет нес звуки: веселый птичий гомон, звон колокольчика, чье-то пение.
- Андрюша, что же вы мешкаете? Идите скорее к нам! - позвал меня из раны голос Антона Палыча.
- Я бы рад, но как?!
- Ну, хотя бы протяните нам руку и мы вас вытащим.
Я послушно сунул ладонь в разрезанное клинком незнакомки отверстие в своем теле и почувствовал, как мою руку ухватили чьи-то пальцы и потянули на себя... От испытываемой боли я закрыл глаза и стиснул зубы.
Так и не понял как, но мне удалось вывернуться внутрь себя. Просто в один момент кто-то схватил меня за руку, а в следующий - я уже стоял между Антон Палычем и Сережкой. Оба смотрели на меня: мальчишка слегка заинтересованно, а Антон Палыч был явно встревожен.
У меня в голове смутно забрезжила неприятная мысль, что именно сейчас я вывернут как НАДО, а до этого был - наизнанку. Ещё неприятнее было думать о том, как я при этом выглядел.
Впрочем, об этом ли сейчас волноваться...
- Спасибо за то, что вытащили, - обратился я к рыжему пацану, - А теперь выкладывай, Сусанин, где это мы оказались?
- Не-е... лучше сам раскажи, куда подевался и кричал, будто тебя режут?
- Ну так... резали же, - смутился я, потрогав свой бок, на котором сейчас не было и следа от страшной раны.
Мальчишка внимательно посмотрел на меня.
- Вот что, Андрей, ты тут новенький, ничего не знаешь, так что зубы мне не заговаривай.
Выкладывай, где был и что видел?
- Сам не знаю, - тяжело вздохнул я. - Ничего не видел, и никого. Но там ещё голос был, тот самый, из телефонной трубки. Мы с ней поспорили, потом у меня прорезался здравый смысл, а вы меня вытащили.
- Голос, говоришь? - Сережка о чем-то задумался. - Из какой-такой трубки? Ты что, телефон с собой таскаешь? Тогда понятно отчего мы сюда с такой скоростью тащились... У тебя на хвосте какая-то баба! Ох, боюсь, как бы вся затея медным тазом не накрылась!
- Вы, молодой человек, - вмешался в наш диалог Антон Палыч, - погодите. Надо же разобраться! Вот у Андрюши на боку хоть и нет раны, но вся одежда в крови. Болтаемся мы непонятно где, а вы что-то знаете, но ничего нам не говорите. Играете в темную, так сказать.
- А какой толк в том, чтобы тайну вам открывать?! Притащили соглядатая, ёп...!
- Да как вы можете! - возмутился Антон Палыч, - что за выражения?! Куда смотрят ваши родители?
- Вот по милости таких как вы... - мальчишка явно сдержался, чтоб не "облить" нас матом, - такие как я сиротами по небу лЁтают!.. Все, довольно с меня, сами теперь выкручивайтесь!
Обдав нас на прощание презрительным взглядом,"Карлсон" дернул за большую оранжевую пуговицу, пришитую к рубашке, и в тот же миг исчез.
- Нехорошо, конечно, получилось... - пробормотал растерянный Антон Палыч, - но вы меня поймите - я человек с устоявшимися взглядами, просто не мог выносить сквернословие этого мальчика.
- Да не расстраивайтесь, этого Карлсона-Крузенштерна, думаю, даже собственная мать не выносит! Лазит тут, только с пути сбивает.
- А вы что, - пенсне собеседника сверкнуло, - направлялись в какое-то определенное место?
- Представьте себе, да! Всей своей массой стремился к земле! Для этого и в окно выпрыгнул!
- Андрюшенька! - Антон Палыч был шокирован, - Вы хотели покончить с собой?!
Я расплакался - все так запутанно! Этот дяденька конечно прав... Я сам себе напоминаю истеричку. И ведь не объяснишь про бессонные ночи, про телефон тот дурацкий, про провод и собеседницу с невнятными претензиями. Вся эта ситуация была бредовой с самого начала, не удивительно, что теперь их бросили чуть ли не в космосе, где они болтаются, как обломки какого-нибудь позабытого спутника.
- Простите меня, простите... - зашептал я интеллигентному господину в подштанниках и пенсне,- не знаю, что на меня нашло.
- Н-ничего, Андрюша, всё устроится, - Антон Палыч растерянно смотрел на меня.
А потом, поправив на носу свое пенсне, нарочито бодрым тоном заявил:
- Давайте лучше мы с вами пройдемся.
Я удивленно поднял брови: мы находились в небольшом помещении, где при всем желании не смогли бы совершить даже пяти шагов в одну сторону. И тут же, оглянувшись в указанном Антон Палычем направлении, я увидел просторный коридор.
- Что ж, давайте прогуляемся, - согласился я, втайне сердясь на себя за минутную слабость.
- Знаете, мне многое довелось повидать, кое-что самому придумать, но ситуация в которой мы с вами оказались, ставит меня в тупик! - сказал мне Антон Палыч, взяв под руку и проведя пару шагов по коридору.
Нам удалось сделать только эти два шага - бесконечный коридор, вместивший нас в свою светлую "кишку", внезапно обернулся тупиком, в который мы и уперлись, как только мой спутник озвучил свои мысли.
- Чудеса! - старый интеллигент уперся руками в выросшую на нашем пути стену.
Я тоже колупнул теплую известку ногтем:
- Стена, а ведь только что был проход...
Я несильно ударил об стену кулаком и повалился вперед - стена исчезла, перед нами опять появился проход. Антон Палыч, ухватив меня за плечо, помог восстановить равновесие.
- Чудесны и неисповедимы пути твои, Господи!
- Думаете, что эта ахинея дело рук Господа? - желчно спросил я, - Скорее уж - это проделки его оппонента, рога...
Ладонь пенсненосного господина закрыла мне рот.
- Не смейте, не надо этого произносить! Разве вы еще не поняли, что наши слова здесь живые?!
Дверь "Багрового месива" оглушительно хлопнула, затворившись за спиной юного и очень-очень сердитого Сергея Карловича...
- Проклятый аристократишка! - бормотал он сквозь зубы, яростно сопя. - Ууу, морда интеллигентская! Ишь, речь ему моя не понравилась... Дятел бездупелный, вот он кто! ЗИНА!!!
- Не "Зина", а "тётя Зина"! Или "Тёттуадель Зина", - сурово отвечала блондинка, так яростно протирая стакан, что тот захихикал, как от щекотки. Женщина шикнула на непослушный предмет; тот сразу замолчал. В стекле отразилась багровая от злости рожица Сергея Карловича.
Они у меня попляшут! Вот сооружу КОВАРНЫЙ ПЛАН... Тётьляндия Зина, где там книжонка?
- Которая? "Как соорудить коварный план"?
- Да! Гони сюда, и побыстрее!
- Так-так, - положив на барную стойку увесистый фолиант, Сергей Карлович быстро его просмотрел.
Оторвавшись от книги, мальчишка осмотрелся: его шустрые глазки забегали туда-сюда и пару раз метнулись к одному из столиков, вернее, к полной груди какой-то гражданки. Девица была чуть косая и хромая, но довольно миловидная; впрочем, скоро Сергей Карлович отвернулся от неё, напуганный зловещей шляпой с трофейным пропеллером. "Охотница на Карлсонов", - в ужасе подумал он и весь покрылся испариной.
- "Как сделать так, чтобы у вашего врага вырос клюв"... Зин, как думаешь, зачем человеку клюв?
- Чтобы есть и сморкаться одновременно, - сердито процедила та, в живописной позе роясь под стойкой. Из чулана выполз домовой и уставился на неё заинтригованным взглядом истинного ценителя.
- Фуу... Нее, не пойдёт. Клюв, даже если он твердый, - это слишком мягкая месть. Вот ещё: "Скажите Энеки-бенеки, и соперник превратится в круассан".
- Буржуйская еда! - дёрнула плечами Зина, выражая свое презрение к этой самой еде.
- Согласен... А, нашёл! "Как переместить врагов в мозг собаки". Точно-точно! Ух-х, я их сейчас! Тёттудель Зина, а у тебя случайно нет порошка из жаберных щелей плеозавра Кембрийского периода?
- Конечно, дорогой, всегда с собой ношу! Вот, в кармане...
- Отлично! - Сергей Карлович в предвкушении потёр ручки. - Ух-х! Я так коварен! Я мстю, и мстя моя будет страшна!
А в это время...
- Гражданин Посыпакин, вы задолжали мне плату за постой! - сердитая квартирная хозяйка заступила агенту Инквизиции проход. - За неделю! Когда расплатитесь?
Хозяйка была неухоженной, толстомордой женщиной с вечно красным лицом. По квартире, в которой "гражданин Посыпакин" снимал конспиративную комнату, она ходила в засаленном халате у которого не хватало пуговиц, отчего смущенному мерзким зрелищем квартиранту время от времени открывалось неаппетитное зрелище то обвисшей морщинистой груди, то жирного небритого колена. Еще эта громогласная и склочная женщина постоянно курила через пахитоску вонючие сигареты, отравляя и без того нездоровую атмосферу квартиры.
Гражданин Посыпакин как-то сразу скукожился и залепетал что-то вроде "сами мы не местные, а работы нету, не ел три дня, а сам я - старый больной лошадь, и печёнка у меня пошаливает, и пузырёк желчный надулся весь". Хозяйка цокнула языком, и, высунув его изо рта, по-змеиному зашипела. Бедный Посыпакин издал трусливое "иии..."
-Нехорошо так поступать, гражданин, - женщина нависла над горемыкой, огромная, аки броненосец "Потёмкин". - А то ведь скормлю вас ящеру моему, Васисуалию. Он неприхотливый, даже крыс кушает.
-Не надо ящеру! Я заплачу! - пикнул Посыпакин, в душе уже разрабатывая хитроумную схему, как найти новую квартиру и заодно донести на вредную хозяйку куда следует.
-Ну-ну, - та почесала спину кулинарной лопаткой, - смотрите у меня...
Она вышла; Инквизитор облегчённо вздохнул. Как только непосредственная угроза удалилась от его инквизиторского тела, Лактук дю Мальфольёр, урожденный сирианец, постарался сразу же откинуть все мысли о квартирах, платежах и хозяйках. Она, конечно, в чем-то права... Но эта ее несговорчивость, домогательства... Хоть бы подумала своей, украшенной дешевым париком, головой: сама - не землянка и он прекрасно об этом знает! В любой момент может сдать ее космической инспекции по надзору за беженцами. Или просто пристрелить, а ящер подохнет сам, запертый в чулане.
Пора уже ему, доверенному агенту КОСОЛАП, перестать пресмыкаться. Теперь ему нужно поменять легенду и в более импозантном виде броситься на завоевание "крепости" по имени Зинаида.
Как ему повезло! Так просто, и всего лишь за полгода своей земной ссылки напасть на след...
Лактук де Мальфольёр очаровательно улыбнулся, показав идеально белые зубы. Их белизна очень настораживала бдительную хозяйку - откуда деньги на эмаль у жалкого Посыпакина? Но теперь о толстухе не следовало вспоминать - её скоро отправят на завод, колёса для хомячков мастерить. Сверкнув коронками, инквизитор величественно отбыл в ванную. Правда, по пути споткнулся о крысу, но даже это не смутило приосанившегося мужчину. Он весело насвистывал: "Как-то утром, на рассвете, заглянул в соседний сад... Там смуглянка-инопланетя-я-янка собира-ает гидрокарбона-ад..."
На преображение ушёл целый час. Зато, когда бывший пьяница появился из ванной...
Вышедшая из кухни хозяйка уронила на пол кастрюлю с горячей кашей, которую сварила для Васисуалия, скулившего за дверью своего обиталища - кладовки рядом с ванной комнатой.
Потрясая парочкой лишних подбородков и по-жабьи выпучив глаза, бедная женщина безнадёжно проигрывала в битве со своими проснувшимися инстинктами.
А эти самые инстинкты тревожной аварийной сиреной вопили о том, что такого обаятельного и привлекательного мужчины ей ещё не приходилось видеть!
Пусть даже он и выглядел стопроцентным землянином... но это линялое полотенце, драпирующее его бедра, о-оо... В голове несчастной смешались все мысли, даже та, что выпирала из общей массы своей необычной щедростью - подарить незнакомому красавцу почти неношеный костюм бывшего мужа. Вот эта-то мысль ее и добила - непреодолимое желание кому-то что-то отдать сшибло квартирную хозяйку с ног буквально, в физическом смысле. Падая, женщина сильно ушиблась головой о стоявший в коридоре ящик со всяческим мусором, поэтому ей так и не пришлось увидеть самое интересное - то, что сделало бы ее счастливой на многие одинокие годы. А ведь могла увидеть всё, когда красавчик запросто перешагнул через нее и направился на кухню.
Лактук усмехнулся, заметив, какое действие произвела на хозяйку его внешность. "Сногсшибательно, - подумал он, - интересно, сколько времени действует это "сшибательно"? То бишь, успею ли я слинять с квартиры, пока Мадам Бегемот не проснётся?" Он отрезал себе хлеб и, намазав его маслом, шлёпнул сверху горчицы и ломоть сала - вкусы у пришельца были малость специфические. Запил всё настойкой пустырника, занюхал фруктовым рулетом и, глубокомысленно наморщив лоб, стал изобретать план соблазнения неприступной Зины.
Живые слова... Вот так, просто, раз - и в одно необыкновенное утро очутиться в мире детских грёз! Кто из нас в сопливом детстве не мечтал, чтобы любое его желание мгновенно осуществлялось?
Игрушки, сладости, велосипед - все эти давно лелеемые образы мгновенно заполнили мое воображение, пусть даже видоизменившись согласно возрасту и "мере распущенности", приобретенной в постпубертатный период. От открывшихся перед внутренним зором заманчивых перспектив я расхохотался.
- Что с вами?
- Антон Палыч, да мы с вами - Боги!
- Вы так страшно смеетесь, что мне не по себе. И смеетесь совершенно зря - могущество вещь опасная! А тем более такое, что досталось на дармовщинку.
- Бросьте! Отчего, почему? Я ломать голову больше не настроен! Просто возьму то, что само далось в руки, даже если вы будете возражать! Я устал от своей дерьмовой жизни! Если вас что-то в моих желаниях не устраивает - милости прошу, я вас не удерживаю!
- Андрей, успокойтесь, ради Бога!..
- Ради Бога?! О нет! Теперь уже нет! И вам, и мне никто не помешает сказать: в начале было слово! И был день ПЕРВЫЙ!..
Последние произнесенные мною слова прозвучали странно, с гулом от которого зарезонировали стены светлого туннеля, в котором мы с пенсеносным интеллигентом находились...
- Что же вы натворили... - с ужасом выдохнул Антон Палыч.
-Нет-нет, я уверен... О! Что это!
Перед нами из ниоткуда возникла девица, невысокая и хихикающая, весьма фривольного вида. Одета она была (или раздета?) в коротенькую кожаную юбочку, чёрный корсет, а ноги в сетчатых колготках оканчивались сапогами на убийственной шпильке. На лице блестели шустрые кроваво-алые глаза, а на голове торчало гнездо из лохматых красно-зелёных волос.
-Ты кто? - у меня отпала челюсть и стукнулась об пол. Антон Палыч заботливо подобрал упавшее, обтёр платочком и вставил челюсть мне обратно в рот.
-Я-а? - та кокетливо стрельнула глазками. Стрела пронзила меня насквозь и я упал на колени. Бедному Антону Палычу пришлось изрядно попотеть, вытаскивая из меня здоровенную железяку.
-Да ты, ты, чудище!
-Я не чудище, - девица обиженно надула губки. - Я Вампирелла, полу-вампир, полу-ведьма, четверть-демон, четверть-ангел. Но можете звать меня просто Вампи. Я ведь продукт твоего воображения, знаешь? - она игриво щёлкнула меня по носу.
Я смутился...
- Что же вы натворили, глупец?! - Антон Палыч гневно посмотрел на меня, после того, как налюбовался щерящейся клыками девицей. - Бог сотворил мир из любви... А вы?! Что сотворили вы, мальчишка?!
- Меня! - хохотнула девица и дерзко закинула ногу на Антона Павловича. Тот побагровел и весь преисполнился праведного гнева:
- Уберите её! СЕЙЧАС ЖЕ!
- Но, - попытался протестовать я. - Вы не злитесь, это моя фантазия юношеская...
- Дурная у вас фантазия, молодой человек. Давно было пора повзрослеть.
Мой спутник засопел, скидывая с себя ногу упрямо цеплявшейся за него демоницы. Да-а... нехорошо вышло с ее появлением... И откуда такая страхолюдина вылезла, из какой-такой щели подсознания? Вед ничего-подобного я в слух не желал! Что-то ни так с этим дареным могуществом, прав дяденька...
- И будет ЗЕМЛЯ И НЕБО НАД НЕЮ! - проговорил Антон Палыч, скинув демоницу в разверзшуюся у наших ног пропасть. - И БУДЕТ СВЕТ!
Угрюмо зудевший компрессором холодильник всхлипнул и затих. Кофеварка отрубилась, мигнув напоследок лампочками и обдав руки Зины обжигающими брызгами.