она зашла в переход, пустой, ночной, тускло освеченный гудящими лампами, расплывающийся в глазах и кажущийся чем то фантасмагоричным, после изматывающей работы. В голове, сменяя друг друга роились мысли...
жизнь... какая к черту... работа, работа, работа и ... и работа. тупая, безостановочная, без выходных, в постоянном страхе за будущее.
ветер забирался под тонкое, совсем не зимнее пальто, вцеплялся холдными зубами в измотанное тело...
занятая своими мыслями, она не заметила кучку парней, зашедших в переход с противоположной стороны. их тупая речь, насыщенная матом и запах алкоголя, исходивший от них явственно выдавал в них безнавственную мразь, обосновавшуюся во двориках бетонных коробок.
они почти прошли мимо, как вдруг один из них, пьяным голосом крикнул:'''стой, куда пошла ?'''. она остановилась, мигом пришла в себя, сердце моментально сжалось от липкого страха, к горлу подступил комок...
а стервятники уже кружили вокруг, смеялись, плевали на пол, грязно обсуждали её далеко не молодое тело, потом один из них сватил её за рукав и дернул так, что она упала. упала, разбив в кровь обе ладони, уперевшись ими в бетонный пол перехода, чтобы не разбить лицо... в голове мелькнуло:'''хоть бы лицо не разбили, как я работать буду''' брызнули слезы, но страх задушил крик подобравшийся к губам...
'''я первый''' - сказал самый уродливый из них, с перекошенным лицом. они повернула голову, ей вдруг до одурения захотелось увидеть глаза мучителя, и заметила ментов, входящих в переход...
'''вот и милиция''' - нашла в себе силы выдохнуть она. подонки оглянулись... тот который должен был быть первым зло улыбнулся и пнул её в живот. '''еще увидимся ''' прошипел он и выбежал вслед за остальными...
она еле встала ,держась рукой за живот, стареющее тело с измотанными вконец нервами отказывалось подчинятся, она никогда не получала таких ударов, кроме как то судьбы. глотая слезы она сказала милиции: '''все хорошо''', потом повернулась и деревянной походкой вышла из перехода...
торопилась в метро на последний поезд, стараясь ни о чем не думать, пока не споткнулась видавшим виды сапогом о бордюр, которого не заметила, и ,с размаху, не упала в лужу, второй раз разбив руки о острый гравий асфальта... она встала... последнее рабочее платье было окончательно испорчено, саднили разбитые руки и колено. она тяжело дошла до облупленной скамейки, села. дрожащими руками набрала на телефоне номер сына, единственного, кому она могла позвонить в этом пустом, чужом городе, единственного...
она долго слушала длинные гудки, потом снова набрала, потом снова... сидела, шепча в трубку что-то...
и вдруг её прорвало... сын... жирное тело, желающее только удовлетворения своих потребностей без особого труда с его стороны, наверняка слышал её звонок и засунул телефон подальше, чтобы не слышать опостылевший дрожащий голос матери, которая пыталась тихо позвать на помощь... он развлекался где-то там с такими же как он, и непонятно чем отличался от тех подонков из перехода... о своих матерях они наверно думали...
начинался дождь...
большой город взглянул на неё пустыми глазницами тусклых уличных фонарей, и тут же не удостоив её свом вниманием отвлекся в центр, туда, гдн играла новая музыка, будоражило голову вино, вспыхивали яркие огни светомузыки, кружили в сводяжем с ума вальсе те, кого любил город - сильные, удачливые, готовые грызть глотку за место под солнцем, и не обращающие никокого внимания на тех, кто жил рядом/ползал под ногами... грязь...
часть этой грязи сидела сейчас на скамейке и плакала, плпкала навзрыд, проклиная себя, свою беспечность, нерешительность, юношескую романтику, доверчивость, человеколюбие, милосердие - все то, чего не прощал большой город. падающие капли начинающегося дождя стекали по её изможденному лицу, впитывая стон, крик:'''господи, за что?!''', рыдания, удивляясь тому, что взрослый человек может звать маму... они срывались с подбородка в грязную лужу, унося с собой слёзы, и неся очищение этому гниющему заживо городу...
напрасное...
часть II
Обрекающий на вечность и бессмертие господь
Пожалей мою беспечность и страдающую плоть
Забери меня обратно отпусти меня домой
Не позволь мне больше плакать и смеяться над собой
(наутилиус)
часть III
есть на свете такая дорога...
все сидели, говорили, я держалась из последних сил, ком подступил к горлу, одежда давила, казалось, что не хватает воздуха. я вышла в коридор, мимоходом, чтобы не разрыдаться, сказала сестре - я схожу на кладбище, а то стемнеет , - она понимающе кивнула. я быстро оделась на ноги надела резиновые сапоги, прошла мимо сарая, перешагнула через обвалившийся забор и пошла по грязии навозу, между разрушенными постройками к грейдеру...
голая степь, брошенные саманные дома, вдали еле светился поселок. вот здесь на остановке я видела её последний раз в 95 году...
я шла, слезы застилали глаза, и кричала на всю степь : мама... мамочка... прости меня... мамочка, как же так... мамочка...
я шла по целине к кладбищу... к сапогам прилипли килограммы грязи, еле передвигала ноги. душа разрывалась.
я никогда не забуду эту дорогу по колено в грязи... тишина... степной ветер пахнущий таящим снегом....
- мама моя...
холмик земли, крест из неотесанных досок, срубленных наскоро...
вот моя последняя встреча...
как она ждала меня, писала: '''вижу тебя во сне маленькую, смышленую, ласковую...'''
суета, условности, мишура жизни из-за которой не увидела,не оценила главного настоящего...
вечным укором моей жизни будет стоять этот неотесанный, кривоватый крест над могилой матери, которую так и не увидела... опоздала на неделю... будет стоять посреди необьятной казахстанской степи...