Близнецы А. Д.. Къярто

Тридцать четыре секунды.

Къярто не считает их, он видит и чувствует: секунды осыпаются на каменный пол, рядом с ногтем его указательного пальца, поверх знаков, которые он чертит. Внешний круг, нерушимая преграда. Двенадцать слогов.

Сквозь порез на пальце, всей своей кровью до самого локтя, до самого сердца Къярто чувствует каменный холод. Он чувствует стыки тёмных плит, гладкий и грязный рельеф. Это место - зал исторического музея. Над головой у них скорбно замерла подвеска из хрусталя и тумана, восемьдесят четыре огромных кристалла, в каждом заключено чьё-то имя. Къярто надеется, что люди, которые прийдут за ними, не станут стрелять здесь, или, если станут, то только в него.

Двадцать пять секунд - внешний круг закончен.
Къярто, не задумываясь, прокусывает указательный палец другой руки и начинает круг внутренний. Острей и отчётливей становится всё, что происходит рядом. Воздух прорезал сосредоточенный хруст и шумные, слишком редкие выдохи - это Кина безучастно и нервно надкусывала свёрнутый трубочкой засушенный лист едкого карто. Не оборачиваясь, Къярто видел: у Кины пустые глаза, она стоит, прислонившись к стене и смотрит в пустоту. Никуда не смотрит.
Полчаса назад Кина требовала, чтобы они бежали, Кина настаивала на том, что она всё ещё главная, и, в конце концов, нет другого способа спастись.

"Отрицание, отрицание, отрицание" - чертит Къярто на полу, отсекая опасность.
- Если я вас закрою, вы спасётесь, - ответил он Кине полчаса назад - это бездна времени, море молчаливого ожидания, - они никого не увидят здесь, только меня, а потом вы уйдёте. Позволь мне сделать это.

- Хочешь быть нашим героем, Къярто? - в голосе Кины мелькнула прежняя скупая насмешливость, она быстро взглянула на Шели, и объявила, - Извини, но я хорошо понимаю, почему ты это делаешь, и - нет, я не разрешаю. Бегите, дети.

Къярто взбесился - мгновенно и почти до боли, он чуть не задохнулся этим бешенством, но процедил на удивление спокойно и тихо:

- Я тоже понимаю про тебя Кина. Мы никуда не уйдём. Я могу вас закрыть или не закрывать, если ты запрещаешь, но мы не уйдём.

Шели поспешно и храбро кивнула, глаза у неё вспыхнули. Кина пожала плечами, прислонилась к стене, и больше не разговаривала.

"Пусть сердится на меня, - решил Къярто, - если останусь жив, сбегу от них и тогда извинюсь. Я знаю, что прав, и она знает. Просто ей плохо сейчас"

Къярто и самому было плохо. Терпкий запах карто не заглушал медного запаха крови. Тэн лежал на полу, опрокинутый навзничь, бледный и мёртвый, совсем близко. Къярто осмелился скосить на него глаза - в прошлый раз, когда Къярто видел его, скованный его смертью так, словно она лишила его возможности двигаться, как смерть собственная, Тэн смотрел туда же, куда теперь уставилась Кина. Никуда не смотрел. Теперь Шели опустила ему веки и положила поверх них свой волос, длинный с светлый. "Теперь Тэн сможет уйти в другой сон, - подумал Къярто, - если, конечно, он верил в эту легенду. А если нет, значит, его ресницы не связаны волосом Шели и он всё ещё видит нас, или слышит. В любом случае, он был бы горд, что я их защищаю. Был бы благодарен, что защищаю Кину".

Жаль только, что сама Кина не верила, что защитить их способен кто-либо, кроме её самой - или Тэна. Тэн единственный из них умел нападать. Они были отличной командой: каждый - почти гений в собственном деле, каждый - прочная и незаменимая часть квадрата. Къярто это представлялось, словно они были словами одного предложения. Но сейчас больше похоже было, что они - три слога длинного угловатого слова, состоящего, по правилам, из четырёх слогов. Один слог небрежно вычеркнули, и всё их существование потеряло смысл, обратилось нелепой белибердой. Къярто нахмурился. Если думать так, можно ошибиться. Если Къярто ошибётся, его защита не будет безупречной. Нельзя было отвлекаться, нельзя было смотреть на Шели, растеряно притихшую рядом с Тэном. Стук об пол её подарка, тонкого кружка меди, привязанного к запястью, почему-то раздражал Къярто. Амулет скрёбся по камню, впитывавшему слова, рядом с тёплыми ещё буквами. Къярто надеялся, что каким-нибудь неведомым образом подарок Шели укроет их дополнительной безопасностью, но не особенно в это верил. Магию слов Къярто не мог ни нарушить никто, кроме него самого.

Тэн был среди них единственным, кто по-настоящему умел нападать.
Къярто умел собирать и разбирать части целого, он многое умел, но главной его задачей была практическая проработка планов, поиск информации и защита.
Шели умела лечить, но до сих пор всё шло так хорошо, что в её помощи не было необходимости. Порой она робко жаловалась, что чувствует себя бесполезной, а Кина с жёстким створчатым смехом отвечала, что лучше б такая бесполезность продолжалась подольше. Сейчас Къярто убедился снова - зря Кина говорила так.
Кина собрала их вместе. Кина вела все дела, она вселяла в них вдохновение, она была умнее и старше - она была их лидером, строгой старшей сестрой.

Но теперь один из них убит, и они распались, разрушились, они ничем не могут помочь друг другу.
Къярто яростно вдавил палец в стык камней у стену, ставя точку, останавливая время. Он слышал грохот торопливых шагов, уже совсем близко -

Пятнадцать секунд.

Неожиданно его пронзила неуместная мысль - "Интересно, могут ли мои родители оказаться там?..." - но он отогнал её, представил,к ак с хрустом давит эту мысль подкованным каблуком. "Даже если так, я не узнаю их, и они не узнают меня" - соврал себе Къярто. Он медленно, сквозь вздрагивающий дробным эхом воздух поднялся, подошёл к границе внутреннего круга и замер, раскинув руки.

"Да. Вот так."

Кистей и пальцев он не чувствовал.

- Герой-выпендрёжник... - прошипела Кина у него за спиной. Он не успел разозлиться на неё, потому что секундой позже с изумлением услышал, что она плачет.

Тэна убили, а Кина плачет из-за него - это был худший в его жизни день. "Хорошо, если он скоро закончится." - грохот бегущих ног был слышен теперь вполне отчётливо, близко. Къярто умиротворённо закрыл глаза. Всё было правильно, и ему не было страшно.

- Ты не умрёшь, - услышал он внезапно. Сейчас, в десяти секундах от смерти он не мог различить, какая Шели это говорит: Шели из его памяти, с неожиданной решительностью закатавшая рукав его рубашки и туго затянувшая на его запястье петлю своего шнурка, или живая, тёплая Шели из настоящего, ткнувшаяся носом ему между лопаток, - ты не умрёшь, не бойся...всё будет хорошо.

"Она ещё такая наивная девочка", - сердце у Къярто сжалось от нежности и боли, руки и плечи отяжелели от мучительного веса желания обнять её. Но Шали обняла его сама, прижалась крепко-крепко. "Отойди, - кричал он внутри самого себя, - в меня будут стрелять, и тебя могут ранить, Шели, отойди!"

Но он был на границе внутреннего круга, и говорить уже не мог - все его слова распластались нерушимой преградой вокруг.

- Всё будет хорошо, - продолжала шептать Шели, - у тебя будет чудесная жизнь...

"Да, после того, как ты положишь свой волос мне на веки, как Тэну, я буду готов для новой чудесной жизни", - Къярто отчаянно жалел, что не может прорычать это ей в лицо, чтобы она отпрянула от него, чтобы не подвергала себя опасности. Къярто ненавидел себя за то, что мечтает, чтобы это последнее объятие продлилось подольше. Он видел перед собой лицо Шели, её доверчивые светлые глаза, мягкие очертания губ и почти белые локоны, делавшие её какой-то нереальной. Он представлял, как она произносит своё последнее обращённое к нему "всё будет хорошо".

Но что-то было не так.

Оставалось четыре секунды, и что-то было не так.

Къярто открыл глаза.
Сотрудники государственной службы бежали к ним сквозь широкий зал, между опасных артефактов, под сводами тяжёлых древних потолков. Къярто казалось, что шум их приближения может сбить его с ног. "Моих родителей нет среди них, по-крайней мере, матери нет" - отстранённо сказал он себе. А Шели, или та, что обнимала его вместо неё, сказала:

- ...Вот увидишь. Я обо всём..договорилась.

* * *

Шаттл летел над облачной пылью, так высоко, что лишь редкие пики чёрных гор выныривали иногда им навстречу. Къярто вычерчивал на тёплом стекле своё имя - упорно и безостановочно, хотя в этом не было особого смысла. В самом начале полёта, устроившись на длинной, обитой войлоком скамье у окна - Шейн, опустив голову, сидела рядом, Отру и Гэр расположились напротив - он подумал: "Если я сделаю так, то позже смогу найти эту машину, она запомнит меня и позовёт" - но чем дольше продолжался полёт, тем больше было сомнений. Вряд ли ему позволят приблизиться к этой машине, вряд ли он сможет достаточно быстро понять, как ею управлять - достаточно быстро для побега. Но Къярто продолжал вычерчивать своё трёхсложное ступенчатое имя - это помогало прогнать сон. Къярто помнил, как оказался здесь, в Калаасе; и свой сегодняшний путь тоже намеревался запомнить - пусть лишь в виде горных рифов в море оранжево-красной пыли.

Шаттл двигался достаточно медленно, чтобы можно было увидеть смутные очертания городов и глубоких ращелин на дне облаков, а своё имя Къярто успевал начертить за минуту. Мысли путались и слипались глаза, но он знал, что позже сможет понять, какое расстояние отделяет новую точку его пути от предыдущей - нужно было только сосчитать, сколько раз он успеет повторить три остроугольных слога на мутном стекле. Каждые десять повторений он отмечал закрывающей линией, чтобы не сбиться. Для того, чтобы сохранить ритм, нужно было вместить в него рык мотора, шипение приборов, тёмное молчание Шейн надсадный свист рации Йеро. Рация выкликала кого-то с земли, как отбившаяся от стаи птица.

- Она всё выключила, не ответит, - с досадой пробормотал Йеро, поднимаясь с места, - охренеть, неужели ей так нужна была машина? Всё, теперь сам ищи её.

Сквозь бесконечный ритм повторений одной и той же цепи знаков Къярто не сразу понял, к кому он обращается. Салон машины был светлей и просторней, чем комната в его предыдущем доме, но и здесь Тлоэ оставался незаметным, как самая тёмная тень среди других теней - ведь здесь их тоже было множество. Къярто поймал его задумчивый взгляд и сбился со счёта - впрочем, это было уже не так уж страшно, ведь они уже нырнули в завесу яркой пыли и через несколько секунд земля притянула к себе шаттл, прильнула к нему, и тот умиротворённо затих. Сорок шесть минут, - решил Къярто, отрывая руку от стекла.

- Что это за место? - поинтересовалась Гер - не поднимаясь с места, она рассматривала низкие домики за мутным стеклом, - выглядит почти как наш посёлок. Не похоже, что бы здесь можно было найти хорошую работу для нас.

- Не суди по первому впечатлению, - усмехнулся Йеро, - я уверен, скоро вы будете очарованы этим местом.

Раздался скрип, в машину с сухим присвистом проник ветер, и салон наполнился горячим воздухом пустыни. Здесь он был как будто более пряным, более красным на вкус. Здесь больше жизни. Къярто дотронулся до плеча Шейн, но она не очнулась, тогда он принялся легонько тормошить её, тихо бормоча цепочки знаков и пытаясь мыслями коснуться её мыслей. Наконец она медленно подняла голову, обвела салон затуманенным, ещё не очнувшимся взглядом и произнесла так отчётливо и чисто, что её слова вспыхивали на солнце, как вода:

- Какой огромный город там, внизу...

- Да уж, - фыркнула Гер, поднимаясь и увлекая за собой Отру, - настоящий мегаполис.

То, что близнецы больше не говорили одновременно, было ярким свидетельством дурного настроения обоих.
Къярто рад был выбраться из шаттла - все его внутренности, звук, с которым он двигался над облаками, и даже железная лестница, по которой они спускались - всё напоминало о машинах законников у него дома. От таких машин он и его друзья скрывались несколько лет, и на такой машине его, должно быть, увозили когда-то, чтобы передать тайо. Но такая машина лучше, чем никакой, - с тоской подумал он, ступив на землю.

Поселение тянулось между барханами дольше, чем их тюрьма, дома здесь были крепче и выше, словно земля здесь была плодородней для таких приземистых глиняных домов и они вырастали более здоровыми и красивыми. Здесь было даже довольно солидное здание из зловещей тёмной глины, почти похожее на нормальный дом. Люди здесь были одеты гораздо проще, чем большинство обитателей тюрьмы - их одежды напоминали наслоение лёгких подпоясанных тканей. Отру разочарованно присвистнул, Гер одёрнула его:

- Веди себя прилично, и не забывай - мы в огромном городе.

- Да уж, о таком забудешь, только посмотри на эти...как их...

Они закончили хором:

- Шедевры архитектуры.

Къярто поморщился. Он готов был поспорить, что до знакомства с ним близнецы не знали слов "мегаполис" или "архитектура". Несмотря на их насмешки, Шейн продолжала восторженно смотреть по сторонам. Походка её была нетвёрдой, она то и дело сбивалась с дороги, махала кому-то рукой - прохожие принимали эти приветствия на свой счёт и отвечали ей с улыбкой. Къярто удерживал её за плечо, пытаясь понять, что же она такое видит, но мог ощутить только дрожь раскалённого воздуха и всё тот же алый привкус в нём. Заметив его ищущий внимательный взгляд, Шейн встрепенулась, и с усилием прошептала, обращаясь то ли к Къярто, то ли к невидимым из настоящего обитателям города:

- Ярость и пламя...- так, словно эти слова были невероятно важны и могли всё объяснить. Что-то вспыхнуло у него перед глазами, обожгло их; прошлое города, грохочущее и сокрушительное, шагнуло к нему, приблизившись вплотную. Къярто отшатнулся от него, несколько раз зажмурился, потёр ладонями глаза, отгоняя дымное наваждение. Шейн с разочарованным вздохом уронила голову на грудь.

- Устал сегодня, да? - тихо и сочувственно спросила Гер - в том настоящем, куда он вернулся, она неожиданно оказалась рядом, Отру же шёл впереди, бойко расспрашивая Йеро о чём-то. Воздух, разделявший близнецов, звенел почти электрическим напряжением, Къярто хотел сказать Гер, чтобы она позвала брата или вернулась к нему, но вместо этого произнёс:

- Да, сплю на ходу.

- Теперь два города, - пробормотала Шейн. Гэр рассмеялась - короткий тихий смех, как бусина-колокольчик. В утреннем свете, искреннем и прозрачном, можно было различить веснушки у неё на носу и на щеках. Она сказала:
- Ничего, я уверена, теперь всё будет в порядке. Этому Йеро, похоже, ужасно стыдно, что они приехали за нами так поздно, хоть он и скалится всё время.

Йеро, словно услышав её слова, обернулся:

- Стойте, подождите здесь. Гэр, не отходи от брата.

Гер виновато улыбнулась и догнала Отру, поймала его руку - тот бросил на неё хмурый взгляд. Они остановились у высокого тёмного дома. Его тень уползала в пустыню, стекло на окнах было почти непрозрачным, а двери - высокими, словно двери провинциального суда или университета. Йеро скрылся за этими дверями, и Тлое ушёл вместе с ним.

- Могли бы позвать и нас, - произнесли близнецы в унисон, - наверняка там прохладнее.

- Они не больно-то о нас заботятся, - добавил Отру, - прекрасная возможность убежать, угнать шаттл...

Къярто внимательно посмотрел на него. Голос у Отру был мечтательный и почти серьёзный. Гер рассмеялась вновь:

- Хорошая идея, да, Къярто?..

Хотя она отошла от него на несколько шагов и вновь переплелась пальцами с братом, Къярто всё ещё мог видеть звенящий след, появившийся, когда она к нему подошла. Только теперь этот след разделял не близнецов, а его и Гэр. Чтобы отвлечься от этого неприятного звона, он устремился мыслями к тоннелям, проложенным под землёй у них под ногами, наполненным жизнью. Тёмное здание не было в этом поселении главным, оно стояло здесь, как знак-обманка, тяжёлая клякса. Главное было скрыто где-то ещё, но Къярто слишком устал, чтобы понять, что это и где, мысли у него путались, накатываясь друг на друга, словно волны, и смывая слова, как следы на непрочном песке.

- Нет, он слишком хочет спать, - вздохнула Гэр, - придётся угнать шаттл завтра.

***

- Ты хочешь убежать? - спросила Шейн. Её голос был тихим, но звучал неожиданно ясно. Долгая регистрация и пропитанные электричеством подземные коридоры, по которым они бродили вслед за Йеро последние два часа, усыпили Къярто, а её, похоже, заставили наконец проснуться. Теперь, когда она пришла себя, её, похоже, больше не завораживал маленький город.

- Нет, - он усмехнулся, - я слишком устал сейчас.

Было много причин, из-за которых он не ушёл бы сейчас, даже если бы мог. Къярто хотелось разобраться в том, что происходит вокруг, это место почти стало ему интересно. Подземные залы и узкие переходы между ними напомнили ему о собственном доме - древние здания, земля, помнящая шаги и войны многих поколений - и вместе с тем приручённая вода, шумящая в трубах, колючий искусственный свет и металл, двери и экраны, подчиняющиеся кодам и шифрам. Может быть, если бы Къярто попал сюда по собственной воле, или родился на этой планете, он захотел бы помочь этим людям.
Но главная причина была в том, что близнецы остались там, под землёй. Когда Йеро объявил, что Къярто и Шейн должны поднятся наверх, а Отру и Гэр останутся с ним, у них обоих стал такой изумлённый, нервный вид, словно обоих встряхнуло невидимым спазмом. Они прижались друг к другу теснее, и сила, связывавшая их, потемнела вокруг гудящим облаком. Къярто не был уверен, что это видит только он, потому что Йеро воскликнул:

- Не надо бояться! - подсластив эти слова своей слишком широкой и слишком частой улыбкой. Близнецы ответили тяжёлым, таким же гудящим и тёмным, как их напряжение, голосом:
- Мы ничего не боимся, - но Къярто знал, что они ненавидят технику и мерцающие экраны почти так же, как Къярто ненавидит тайо. Здесь пахнет чисто, как в больнице, - прошептала ему на ухо Гэр, когда они пробирались сквозь очередной коридор - Къярто он вовсе не показался чистым, и его запах отличался только отсутсвием пыли и серы, - не хочу здесь оставаться.

- Мы ведь сможем увидеться?.. - осторожно спросил он, изо всех сил мысленно повторяя близнецам, что это нестрашное место, что всё будет в порядке. Если они на самом деле испугаются и устроят здесь то же, что устроили когда-то дома, то и финал, скорей всего, будет таким же - их приедет забирать какое-нибудь мерцающее улыбчивое создание с мелодичным шелестящим голосом. Возможно, оно будет даже выглядеть, как Къярто - ближайший друг близнецов на этой планете. От этой мысли ему стало противно.

- Конечно! - голос Йеро взвился куда-то к потолку, похоже, он представил себе примерно то же самое, - Вы же не в тюрьме.

- Нам и в тюрьме никто не мешал видеться. - несмотря на эту мрачную шутку, они звучали уже не так враждебно. Улыбка Йеро немного поблёкла:

- Это была не тюрьма, - он вздохнул, и закончил тоном почти серьёзным - по-крайней мере, тише и медленней, - теперь всё будет по-другому.

- Хочется в это верить, - пробормотала Гэр, затем вымученно улыбнулась, - не волнуйся, Къярто, всё под контролем.

Выбравшись на поверхность, Къярто с удивлением обнаружил, что несмотря на тяжёлую, уже затопившую всё вокруг жару и кружащуся в воздухе красную пыль, здесь ему намного легче двигаться и дышать. Возможно, воспоминания оказались слишком вязкими и тяжёлыми, или он просто привык к пустыне так сильно, что не мог надолго с ней разлучиться. Это новое чувство насторожило его и вместе с тем показалось приятным. Это не мой дом. Калаас хочет поглотить и подчинить себе каждого, выжигает душу лихорадкой, но я должен помнить, это не мой дом. Моего теперь нет нигде.

- Вот здесь, да? - Шейн потянула его за рукав. Они остановились возле двухэтажного дома с приземистой низкой пристройкой. Подземная жизнь этого жилища была совсем непохожа на стремительное движнение в электрических коридорах, - он нас ждёт, но я не хочу разговаривать. Я ухожу.

Её глаза наполнились знакомым чёрно-лиловым туманом.

- Думаешь только о себе, - с досадой процедил Къярто, опуская руку ей на плечо.

***

Дом был тёмным, как сон перед рассветом. После воздуха пустыни, яркого и густого, как расплавленное золото, это место казалось почти нереальным. Как только дверь за ними закрылась, отрезая все звуки и блики города, Къярто почувствовал себя так, словно наконец-то провалился в сон и наблюдает за собой со стороны. Усталость исчезла, но вместе с ней растворилась и настороженность, позволявшая ему сохранять бдительность в любой ситуации. Позже, мучаясь бессонницей в своей подземной комнате - естественно, когда можно было отдохнуть, мысль об отдыхе только раздражала - Къярто пришёл к выводу, что это отупелое, почти беззаботное спокойствие было результатом воздействия магии, приближения которой он не заметил. Но в тот момент ему казалось, что всё хорошо, волноваться о чём-либо нет причины. Слова и секунды шелестели мимо неуловимо, он не успевал проследить за ними и не беспокоился об этом.

Однажды, вскоре после того, как в их команде появилась Шелли, она украла с работы небольшой пузырёк с разноцветными таблетками, которые они ели, как конфеты после одной из удачных операций, запивая итрумом - настойкой густой и красной, как кровь. Когда пузырёк Шелли опустел, а итрум закончился, они выбрались из своего убежища, доехали до ближайшего музея и украли оттуда ворох древних манускриптов и карт. Всё четверо казались друг другу абсолютно спокойными, только Тэн немного пошатывался и разбил стекло, защищавшее одну из карт. Музей был маленький, без серьёзной сигнализации, и они покинули его со спокойной сосредоточенностью настоящих профессионалов. Вроде бы за всё время этого бессмысленного ограбления они не сказали друг другу ни слова, только в самом последнем коридоре Кина предложила Къярто оставить какое-нибудь послание для тех, кто будет их искать. Къярто написал на стене что-то, показавшееся всем ужасно забавным, и они ушли - но он не помнил, что это было. Возможно, он записал одно из школьных уравнений, может быть, ругательство или проклятье, а может, их имена. Позже, когда они на огромной скорости мчались в другой город, изо всех сил пытаясь запутать следы, никто не мог объяснить, зачем это было нужно.

Такое же ощущение захватило его в этом доме. Позже Къярто думал, что его должно было разозлить или хотя бы насторожить то, что этот дом принадлежит Тлоэ. Но, стоя на пороге и пытаясь привыкнуть к царившей здесь полутьме, он даже не удивился. Разве не так должно было быть? Этот человек занимается магией, и Къярто должен ему помогать. Это казалось естественным, даже забавным. Шейн, за которой он обещал себе следить, куда-то ускользнула - он скорей понял, чем услышал, что их новые комнаты внизу. Он попытался сосчитать устремившиеся вглубь земли ступени, но сбился со счёта и забыл об этом. Подземные комнаты, куда привёл его Тлоэ, были полны магией, она вращалась вокруг, как сила сна, огромная, неподвластная. Тлоэ объяснил, что должен провести какой-то ритуал, это объяснение тоже было понятным и простым, как большинство школьных объяснений, текст которых Къярто знал заранее. В тот момент кружившая вокруг сила очаровала его, он следил за её тёмным вращением, как невидимый поток горячего ветра, она исходила из земли и окутывала его, безмолвная, бесконечная. Впервые Къярто видел силу, которую невозможно было облечь в слова, и не желал этого. Позже, когда бессонница сделала его мысли раздражающе ясными, он пришёл к выводу, что дело было не в магии и не в непостижимости произошедшего, а в том, что после минувшей ночи он так устал и отупел, что не захотел приложить ни капли усилий, чтобы воспротивиться этому. Замыкая на себе цепь знаков, он всегда на несколько дней становился молчаливей и соображал медленнее. Должно быть, из-за того, что на этот раз цепь была разрушена чужой волей, это сказалось на нём ещё хуже, чем обычно.

Позже, когда он остался один в новой комнате, пустота и неприручённость этого жилища разбудила его. Къярто несколько месяцев работал над тем, чтобы его дом в предыдущем поселении действительно принадлежал ему. Здесь - это было уже очевидно - подобное было невозможно. Каждый предмет, каждый угол казался почти опасным, хотя комната была самой обычной, и на его вкус более уютной - низкая кровать, тёмно бордовое покрывало и подушки на полу. Хотя во всём здесь чувствовалось отдалённое родство с электрическим лабиринтом Йеро, весь дом был выстроен в стиле жилища древнего человека, и ритуальные комнаты, похожие подземные пещеры, усиливали это впечатление. Къярто попытался вспомнить, что делал во время этого злосчастного ритуала - само слово "ритуал" в тот момент показалось таким безопасно-архаичным, почти смешным, но теперь перестало его забавлять - но помнил лишь магию вокруг и как бездумно чертил что-то на выступавшем из стены огромном камне - он снова не помнил, что именно. Нужно потом пойти посмотреть, - с этой усталой мыслью он упал на кровать, но бессонница и презрение к собственной слабости принялись терзать его с незнакомой яростью. Закрывая глаза, он чувствовал, как движется магия под землёй - вспоминались те дни, когда они снимали комнату в подземке, и поезда с яростной силой гремели сквозь все их сны. Прошлое впервые за много дней настигло его, воспоминания о мире, оставленном навсегда, были так мучительны, что Къярто бездумно сорвал с руки шнурок с монеткой Шелли и швырнул его куда-то в угол. Как ни странно, почти сразу после этого он заснул, не успев расстроиться. Сон был прохладным и светлым, Къярто говорил с кем-то и не понимал ни собственных слов, ни слов собеседника. Очнувшись, терзаемый угрызениями совести, он отыскал монетку и снова привязал её к запястью, но уже не мог понять, почему был так уверен, что умрёт, если снимет её.

***

Как будто я дома, и попал в настоящую тюрьму. Нет. Я недостаточно взрослый, и поэтому меня отправили на общественные работы. Помогать, хм, общественному работнику. Да. Контролируемая магия, направляемая магия. Очень похоже.

Прошло два дня с тех пор, как Къярто приехал сюда, но этого времени было более чем достаточно, чтобы понять это место. Жизнь этих людей была связана с множеством невидимых, проложенных над плотными облаками дорог - дважды за это время машина, на которой они прибыли сюда, поднималась в воздух, Къярто чувствовал зыбкий, тянущий след в пальцах, но не мог проследить её путь - а это место было одной из центральных станций. Единственная улица этого города была такой невзрачной, что Къярто предпочитал следить за ним из своей комнаты. Он подозревал, что его восприятие может быть искажено силой Тлоэ, но пока не было смысла беспокоиться об этом.
Кина любила когда-то порассуждать о том, что в случае опасности Къярто не должен рисковать жизнью - сдавшись, он имеет больше шансов попасть под начало какого-нибудь дурака и сбежать. "Просто веди себя тихо и жди удобного момента. Говори, что мы заставили тебя подчиниться и ничего о себе не рассказывали". Къярто не верил ей - он не сомневался, что его ожидает крайне унылая жизнь в тюрьме и скорая казнь. "Нет, - смеялась Кина, - ты слишком талантлив для этого. У тебя в голове доступ к ресурсам, которые им нужны, понимаешь? Просто сделай, как я говорю, и ты скоро сбежишь и вернёшься к нам, вот увидишь". Къярто злился и отвечал, что предпочтёт не проверять её теорию.

Ну ладно, ты оказалась права, - с горечью думал он теперь, - и я делаю, как ты говорила. Я веду себя тихо и жду.

Но в отличие от отмеченной его пальцами машины, Кина не отзывалась. Къярто давно заставил себя не размышлять о том, что это значит. Он думал о городе и о заключенной в нём силе. Много важных знаний, много важных людей, много сложных механизмов. Чистая вода, от которой мысли становились ясными и быстрыми, почти как дома. Но если здесь что-то случится, они многое потеряют. Если раздавить этот город, все проложенные дороги снова перепутаются в беспорядке.

Их дом был довольно любопытным местом. Къярто слышал эхо пустыни в его стенах, и вместе с тем всё вокруг казалось почти привычным, несмотря на то, что он не хотел привыкать к этому месту. Во всём ощущалась такая особенная поддержка...Как у нас в школе, ага. Это точно внушение.

Чтобы избавиться от этого ощущения, Къярто решил повторить упражнение, знакомое ему с самого начала обучения. Смысл был в том, чтобы оставаться в центре источника силы за прозрачной стеной, прочной, как алмаз. Этой технике Къярто и его сокурсников обучали с шести лет, на случай, если кто-то из них попадёт в плен. Позже Къярто планировал использовать это умение на допросах, это казалось ему циничным и даже забавным - использовать против своей страны подаренное ею же оружие. Нужно было представить вокруг себя сферу и постепенно делать всё прочнее и прочнее. Поскольку сознание Къярто никогда не было достаточно гибким, ему разрешали использовать слова и знаки. Дома казалось, что этого достаточно, но сейчас они выглядели хрупкими, как солома или сухой хворост. Нужно было подумать об этом, когда только пришёл сюда. Тогда самое время было вспомнить обо всём, чему учили в школе.

Прислонившись к стене, Къярто пытался понять, сам он себя изводит или дом издевается над ним. Он поднялся наверх, надеясь на то, что близнецы зайдут его навестить. Он был почти уверен в том, что кто-то должен сегодня прийти. Здесь все его чувства обострились, но эта обострённость казалась ему нездоровой. Ему всегда больше нравилось сначала понимать, и только потом чувствовать, в этом было какое-то почти высокомерное ощущение превосходства над природой. Къярто помнил множество ничего не значащих и важных разговоров с близнецами, своё постепенное понимание, как сильно Гэр отличается от Отру и всех других его знакомых, как необычно она двигается и мыслит - или лишь после этого стал скучать без неё и по-настоящему радоваться её присутствию. Он быстро оценил последовательность и продуманность той подлости, что совершила Ксави, и только после этого взбесился на неё по настоящему. Он понимал символ и только после этого вдыхал в него жизнь. Но сейчас его заставило выбраться из своей комнаты неясное нервное предчувствие - и сделал он это неохотно, потому что ощущал эту комнату убежищем, хотя думал о ней совершенно иное. И теперь, когда кто-то действительно постучал в их дверь и Тлоэ пошёл открывать, Къярто окружал себя невидимой сферой, чтобы отгородиться от его дома. В отсутствии Тлоэ это было проще.
В общем-то, это было даже увлекательно - простое и знакомое ощущение, слой за слоем сфера становится более прочной, знаки и слова, в начале казавшиеся хрупкими, круг за кругом набирали силу. Можно сделать так, что эта сфера и будет моим домом. Я смогу мыслить ясно и у меня не будет никаких...наносных идей. Так я быстрее пойму, что мне делать. Дома выбравшиеся из плена разведчики никогда не рассказывали своих историй, но в детстве Къярто предполагал, что они жили именно так. Только позже стало понятно, что...

- Привет, Къярто!

Этот голос был шелестящим и чистым, как все их голоса, но Къярто показалось, что он находится внутри колокола, по которому ударили огромным ломом. Сфера треснула - он перестал думать о ней, забыл о её защите, и она снова стала просто бесцветной идеей. Кажется, он пошатнулся от звука, с которым она обрушилась, но надеялся, что никто этого не заметил. Нервно забросив в рукав монетку, которую он вращал в пальцах всё это время, Къярто кивнул и быстро отделил себя от остальной комнаты угловатым росчерком - это не защитит его от влияния дома, но зато это очень просто и надёжно. "Как любое суеверие", как говорила Мита. - эта мысль почти заставила его нервно рассмеяться.
Тот, кто пришёл к ним, был тайо. Над постепенно пожираемыми силой дома осколками сферы скользнула мысль Тлоэ: "Осторожнее". Он предусмотрительно остановился между стеной, укрывавшей Къярто своей тенью, и незнакомым тайо. Какая забота, - Къярто почувствовал дрожь в кончиках пальцев, как отзвук всё того же сдержанного нервного смеха. Как и в прошлый раз при виде тайо он почувствовал, что его охватывает тошнотворный озноб, слабость и ярость.

Конечно, они сотрудничают. Я совсем отупел, если удивляюсь этому.

- Йеро мне сказал, - Къярто был уверен - ничто не способно взбесить его так, как этот лицемерный отвратительный щебет. Как можно каждое слово делать таким склизким и мерзким?..., - что ты занимаешься поисками Сиа, Ксави и её волшебной машины. собственно, у меня есть несколько вопросов на эту тему. Если я правильно понимаю, они исчезли пару дней назад и вы ещё ничего не успели про них выяснить?

У тайо были чёрные волосы, карие глаза, и, конечно же он был бледен. Наверное, они думают, что подобная внешность внушает доверие. Этот тайо был старше Сиа, но в них было определённое смутное сходство - в чертах лица и чём-то ещё неуловимом. Это ощущение было похоже на пульсирующую спутанную линию, слишком тонкую, чтобы уловить её настоящее направление.

- Ксави должна появиться на одной из наших баз, - Тлоэ отвечал так спокойно, что Къярто окончательно убедился, что на него следует злиться тоже, - срок, к которому мы ее ждем, еще не настал. В любом случае, мы свяжемся с ней, как только она покинет пустыню.

- Ксави должна появиться на одной из наших баз, - Тлоэ отвечал так спокойно, что Къярто окончательно убедился, что на него следует злиться тоже, - срок, к которому мы ее ждем, еще не настал. В любом случае, мы свяжемся с ней, как только она покинет пустыню.

Ты знаешь, кто это?.. - в общем-то, это было не важно - вполне достаточно было того, что это тайо - но информация никогда не бывает лишней.

Впервые вижу его. - наверное, это была правда, но телепатическое общение не нравилось Къярто, хоть и ощущалось естественным, как и многое здесь. Раньше он иногда пытался направлять людям важные слова или мысли, но это редко получалось. Теперь, слыша мысли Тлоэ так отчётливо, он боролся с желанием вновь завернуться в защитную сферу.

- То есть до тех пор вы не собираетесь ничего предпринимать? - голос тайо звучал разочарованно, - И когда настанет этот срок?..

- Естественно, мы свяжемся с ней раньше. Как только она покинет пустыню, - Тлоэ говорил неторопливо, так, словно каждое слово дарил этому чужаку с неохотно, лишь по необходимости, - Разве вы не можете связаться с Сиа своими средствами?..

Тайо упал на один из стульев и принялся рыться в карманах.

Что он ищет, передатчик?...

- К сожалению не можем. сам факт его нахождения здесь является следствием... безответственности некоторых наших сотрудников, так что ситуация критическая и нестандартная...

Ну сколько можно жужжать?..

- В общем, я всё это уже объяснял Йеро - Сиа очень ценен для нас и мы честно говоря в панике....

....о да, тайо в панике...

-...из-за его исчезновения. Так какие у вас сроки?

С каждым сказанным словом этот незнакомец всё больше походил на какого-то клоуна, приехавшего с развлекательной программой. Къярто понимал, что воспринимать его так опасно и глупо, но думать что-то другое, глядя на его ужимки и жесты, было сложно.

Лучше бы он оставался в корпусе Йеро, наверняка они нашли общий язык.

- ...Вы хотите забрать его обратно? - зато благодаря этому несерьёзному впечатлению говорить и задавать вопросы было проще.

Тайо извлёк из кармана блокнот и широкий грифель, с любопытством уставившись на Къярто. На дне этого взгляда искрился знакомый холодный свет. Къярто пожалел, что обратился к нему, ему захотелось отступить назад на полшага.

- Нет, он останется здесь, в Калаасе.

Это означает, что теперь эта планета принадлежит им?...

В тишине постукивали камешки браслета Тлоэ. Къярто слышал и стук собственного сердца - чуть более медленный, чуть запаздывающий за этим звуком.

- Раз не прислали тех, кто способен отыскать Сиа, не полагаясь на наши возможности, значит паника не столь велика, - Къярто искоса посмотрел на него. Тлоэ улыбался. Это было почти незаметно, но несомненно, - Не волнуйтесь. Ксави в любом случае прибудет на место дней через двенадцать или тринадцать. Но, скорее всего, я выйду с ней на связь в ближайшие дни.

Тайо перевёл свой полный холодными искрами взгляд к нему, но на Тлоэ это не произвело впечатления. Тогда он продолжил говорить, стремительно рисуя что-то в блокноте.

- Паника не столь велика, потому что я ещё не сообщал на станцию о его исчезновении. Я надеюсь, что мы сможем решить эту проблему в ближайшее время, и мне не придётся этого делать. Но раз вы так уверены, что легко сможете отыскать Ксави, я рад, - внезапно он вскинул голову и снова уставился на Къярто, - Ксави и Сиа много общались, верно?..

Къярто фырнул:
- Каждый день с утра до вечера.

Глаза тайо округлились в притворном ужасе. Къярто внезапно вспомнил о том, как однажды возвращаясь домой через парк в дурном настроении, сбил ударом ноги голову старого деревянного идола, давно потерявшего имя. Стремительное ощущение удара, хруст, влажный запах старого дерева, полого изнутри...Как было бы славно...

- Неужели она заставляла его работать в мастерской круглые сутки? Какая жестокость, - он поднял блокнот до уровня глаз, переводя взгляд с листа на Къярто, как делают художники. Желание сбить его голову ударом ноги усилилось стократно, - а что ты вообще можешь сказать про Ксави?

- Почему я должен отвечать? Кто ты?

Тайо взмахнул рукой - кажется, то был примирительный, успокаивающий жест - впрочем, до определённого момента все жесты тайо в беседах с людьми именно такие - но Къярто видел серебристое мерцание, рассыпавшееся в воздухе вслед за его пальцами. Одна девушка на Станции, с которой познакомила его Мита и которая, возможно, была человеком, говорила, что тоже видит этот свет в движениях, что он прекрасный и волшебный. Она утверждала, что тайо спасли и вылечили её, так же, как спасли и вылечили Къярто. Когда Къярто надоело слушать её раболепный бред, он сообщил, что ему этот свет напоминает ядовитую грязь из под ногтей, разъедающую всё вокруг, и что это, видимо, и есть суть этих тварей. Позже он пожалел о том, что сказал так - больше ему с этой девушкой видеться не разрешали, что почти подтверждало её человеческое происхождение.
Однако мнения своего он не изменил - когда пальцы тайо двигались, когда сам он шевелился, вокруг словно мерцала какая-то разрушающая воздух гадость.

- Эй, да не злись ты, я не хочу ничего плохого ни тебе, ни Ксави, ни Тлоэ, ни... даже Йеро, - ...впрочем, слова его производили то же впечатление. Тайо сокрушённо покачал головой, словно видел насквозь все мысли Къярто и сожалел, что его не удалось обмануть. Къярто даже допускал, что это действительно возможно - в этом доме мысли курсировали очень свободно, - меня зовут Мару, я старший брат Сиа, я хочу его найти. ты можешь мне помочь?

Это имя, произнесённой вслух, мгновенно перебросило Къярто из воспоминаний, полных обозлённой жалости к себе, к воспоминаниям гораздо более свежим, тем, за которые ему было стыдно. Это имя Сиа повторил очень много раз, когда Къярто пытался привести его в чувство после того, как освободил из ловушки. Сначала бесконечное повторение этих двух слогов вперемешку с жалобными просьбами и причитаниями показалось ему какой-то призванной вызвать жалость скороговоркой, но потом Къярто понял - так притворяться нельзя. Вернее, человек не мог бы так притворяться. Ну что же, я сделал ловушку, чтобы его прилетели забирать. И вот этот "мару-мару-пожалуйста" здесь. Странно, что я удивляюсь.

Словно сквозь камень, прозвучала свободно курсирующая мысль Тлоэ: "Мы не обязаны играть по его правилам. Но ему не надо об этом знать". Къярто хотел ответить, что никаких других правил придумать не получается, как бы он не старался, но сил на это не осталось. Ему важнобыло верить, что Сиа не вызывал никого сюда, что он говорил правду, что он отличался от других тайо - просто потому, что ему важно было знать, что они способны отличаться друг от друга, а не представляют из себя огромную, копошащуюся серебристую массу, способную извратить любые эмоции ради издевательства надо всем вокруг. Когда он находился на Станции и слушал объяснения Миты, то представлял себе, что вот перед ним полностью лишённое индивидуальности существо, и вокруг - тысячи, наверное, точно таких же существ, способных лишь имитировать другие формы жизни, ничего не чувствуя, и вместе все эти существа являют какой-то чудовищный, могущественный организм, проходящий сквозь миры и похищающий-пожирающий жителей других планет . Когда он сообщил Мите, что именно такой вывод сделал из её объяснений, она замолчала, словно бы обдумывая его слова, молчание длилось четыре с половиной секунды, и в течение этого времени Къярто верил, что сумел зацепить в ней что-то. Она даже немного посерела в своей отрешённой задумчивости, пока Къярто считал эти секунды. Но затем Мита улыбнулась - так же доброжелательно и лучисто, как и всегда, такой немного сочувственной улыбкой. "Если тебе так понятней, - сказала она, - подойдёт и такое описание". После этого Къярто понял, что его ситуация безнадёжна, и самое страшное в ней было то, что в столь же безнадёжную ситуацию мог попасть кто угодно. После встречи с Сиа он начал думать, что его взгляд, возможно, был слишком ограниченным, что он слишком многого не знал....но теперь...

- Поздновато ты приехал, - наконец смог он выдавить из себя, - Мару.

Тайо сделал вид, что искренне изумлён. Вообще у этого тайо было три выражения лица - напускное изумление, преувеличенное огорчение и деланная улыбка. Это уже начинало надоедать.
- Что ты имеешь в виду?..

Ты и так знаешь, сука.

- Ничего особенного. Просто я много о тебе слышал. Думаю, ты пропустил время, когда был здесь нужен.

Что, не успели домчаться на своём сияющем звездолёте? Были слишком заняты похищением детей и животных?..

Мару грыз карандаш. Вид у него был задумчивый - ближе всего к напускному изумлению, в более спокойной вариации плавного штиля. Къярто показалось, что он тоже немножко посерел, но, возможно, это тоже была лишь видимость.

- Ну раз ты так много знаешь об этом времени, может всё-таки расскажешь мне что-нибудь?...

Ага, обязательно... Да пошёл ты...- Къярто хотелось ответить именно так, но для настоящего ругательства у него не осталось сил. Вместо этого он пожал плечами и сказал как можно более равнодушно:

- Ты ведь хотел послушать про Ксави?.. Я её не очень хорошо знал, не думаю, что смогу тебе рассказать что-то полезное. В последний день, когда я её видел, она меня очень серьёзно обманула, так что я не уверен в том, что знаю о ней. Она весёлая девушка, обаятельная, умеет произвести впечатление...не знаю, что ещё?...

- Она тебя обманула? - судя по тому, как обиженно тайо уткнулся в свой блокнот, мыслидействительно курсировали по дому. А если так, сам тайо мыслей был лишён - с его стороны не доносилось ни единого колебания воздуха, - Как?

Почему-то это вызвало у Къярто приступ вдохновения, каких он не помнил с тех пор, когда его пытались допрашивать, как случайного свидетеля, дома.

- Она просила меня помочь, если придут враги, а в результате оказалось, что ей помощь не нужна. Она работала у нас в теплице, выращивала разные овощи там, все думали, что она просто такой талантливый садовод, - он усмехнулся, - а потом, когда напали эти люди, оказалось, что у неё есть ещё такая машина...в общем, я думаю, на мои слова тут трудно полагаться, не на меня же она работала.

Къярто бросил в сторону Тлоэ выразительный взгляд. Это было не очень честно, но приступ вдохновения иссяк, и, к тому же, это не я собрался сотрудничать с тайо.
Но отвлекающий маневр провалился. Мару перелистнул страницу блокнота, щёлкнул по ней и продолжил:

- Ага... то есть когда пришли эти люди, она забрала Сиа и уехала из лагеря на машине? Понятно... последний вопрос, ладно? Ты не видел там Сиа во время налёта? Что он делал?

Что-то в его тоне показалось Къярто странным. Последний вопрос, как и слово "Сиа" в этой фразе звучало с какой-то непонятной интонацией. Къярто даже сложно было её определить её точно. Но, определённо, где-то что-то подобное он слышал. Или читал о чём-то подобном?.. Нет, кажется таким голосом говорил один одержимый тип в какой-то дешёвой книге из тех, что любила одна его знакомая, Майт. Она иногда пересказывала эти книги в лицах, обычно там какой-нибудь психопат преследовал девушку, донимая её друзей расспросами: "Вы видели её сегодня?...Что она делала?...Ооо!" По рассказам Майт Къярто знал, что отвечать на такие вопросы нужно как можно короче, и он сказал:

- Он её защищал.

Лаконичней некуда, но Мару вскинул брови, словно Къярто произнёс что-то невероятное, затем покачал головой и вновь принялся рисовать, с ещё большим усердием. Почему-то этот последний вопрос убедил Къярто в том, что, наверное, Сиа не притворялся и не вызывал его сюда.

- Потрясающе, - произнёс Мару, вновь подтверждая его мысли, - Я уже мечтаю познакомиться с этой Ксави... Спасибо, Къярто.

Къярто не хотелось знать, что обозначает эта фраза. Он закрыл глаза и обратился к дому с осторожной просьбой поскорее исторгнуть из себя это существо.

***

За долгие месяцы, проведённые в Калаасе, Къярто так и не научился точно определять смену сезонов. Время здесь двигалось как-то иначе. Наблюдая за фальшивым, как цепь отвлекающих знаков, поселением, сквозь мутное стекло, он пытался обмануть своё сознание, представив вместо клубящегося песка вдалеке багряные листья старого парка - оставшегося, или, возможно, уже истлевшего в его родном мире. Много лет подряд Къярто возвращался домой сквозь этот парк, неухоженная аллея становилась всё более дикой, а тени среди деревьев - всё более причудливыми. Сейчас эти воспоминания тянулись в душе тоской несбыточного сна.

Возможно, - Къярто, не глядя, перевернул страницу книги, лежавшей у него на коленях. Книга была тяжела от мутных мистических метафор, в которых ему не хотелось разбираться, - где-то на Атэндре есть страна или город, где время движется понятным мне образом. Но, даже если я смогу добраться туда - что толку? Ксави была свободна, помогала им по собственной воле, но её так быстро нашли.

Возможно, это значило, что Мару больше не явится в этот дом, но Къярто не чувствовал ни тени успокоения в связи с этим. Было слишком очевидно -- все здесь стремятся угодить тайо, это место -- всего лишь ещё одна их тюрьма, возможно, чуть более сложно организованная, но движущаяся в ту сторону, что нужна этим существам. Изменения мира, магия, сложные механизмы и спрятанные под землёй кабинеты -- всё это наносное, всё это ненужная никому шелуха. Пройдёт совсем немного времени, и вскроется правда. Нужно пытаться помочь Ретрику, но будет ли эта помощь чем-то лучше той, что Шелли оказала ему самому? Более долгая, более спокойная жизнь в тюрьме. Къярто закрыл глаза, больше не пытаясь отвлечься, соскальзывая в душный тоннель памяти.

Скрип двери расколол его мысли, и Къярто отбросил их прочь -- уже привычно, стараясь забыть, о чём думал. Он знал: дом, или магия, или эта земля -- в любой момент могут выдать его, осветить то внутреннее, огороженное пространство, которое он только недавно смог отделить от всего вокруг. Оно было затхлым от мрачных мыслей, но никто другой не мог туда проникнуть, и Къярто желал, чтобы так оставалось впредь. Со временем он планировал отодвигать границы этого пространства всё дальше, пока новая магия не перестанет ощутимо на него влиять. Тогда можно будет подумать о свободе -- но до тех пор нужно быть осторожнее, чем когда-либо.

Знаки на страницах всё ещё распахнутой книги согрели его ладони, подсказывая, о чём сейчас следует думать, чтобы не быть обнаруженным. Текст был необычен -- линии его строк словно тонули, растворялись в общем значении, от чего разобраться в нём было не намного проще, чем в том, что показывал Тлоэ.

- Чтобы учиться быстрее, - Къярто мысленно изучал каждое слово, прежде, чем его произнести, но здешний язык стал таким же отрывистым и текучим, как в самом начале, они словно отдалились друг от друга за то время, что Къярто пробыл в этом послении, - мне нужны более конкретные объяснения.

Меня учили иначе, я мыслю по другому, - вот что он хотел сказать, - без моего образа мысли я бесполезен. Мои способности -- это мои мысли.

Но говорить что-то подобное было глупо -- это прозвучало бы, как каприз ребёнка, столкнувшегося с трудностями. Кроме того, не стоило говорить о своей бесполезности, прежде чем её обнаружат. Ведь существовало место, где Къярто считали полезным независимо от того, что он говорил и делал. Те, кому здесь так старались угодить.

Проходя мимо него, Тлоэ взглянул на книгу -- Къярто почувствовал, как его магия клубится вокруг, как знаки под его ладонями, молчаливые амулеты на стенах, и сам дом, и даже тускнеющий в сумерках пейзаж за окном отражают его шаги и этот взгляд лёгкой рябью. Прежде, чем это эхо достигло границ его внутреннего убежища, прежде, чем исказило их, Къярто запорошил его пылью бессмысленных, старых воспоминаний, отодвинул ещё дальше.

-- В чём суть того, что я делаю? - Тлоэ прислонился к стене, сила дома мягко качнулась в такт его задумчивому голосу, и затем всё прояснилось -- сегодняшний день и завтрашний, очертания комнаты и единственная дорога, пролегавшая сквозь поселение -- она терялась в песках, но оставалась прямой, несгибаемой. Но Къярто -- настоящий Къярто -- был далеко, и это чувство не затронуло его, не увлекло. Он нахмурился, вновь подбирая слова, вспоминая, как ответил бы на подобный вопрос когда-то, в школе. Пусть и поверхностно, но он изучал подобную магию, и понимал её достаточно, чтобы понимать, насколько она ему не подходит. Къярто вскинул глаза, и принялся объяснять, выхватывая из воздуха знаки:

-- Ты используешь стихийную магию, - он смотрел на Тлоэ, но не видел его, любуясь красотой и выверенностью создаваемой схемы, - одновременно это опора для тебя, и ты сам -- опора для направления силы. В первую очередь это сила земли, как мне кажется. Взаимодополняющая система, простая и эффективная.

-- И совершенно мне неподходящая.

-- Рассматривая горящую перед ним схему -- человек, земля, ветер, изменения, дорога, судьба, Калаас -- Къярто почувствовал, что за этими, найденными им знаками, можно обнаружить множество других опор -- следовать за ними было сложнее, чем за строками книги, но всё же возможно. Он не успел задуматься о том, что, или кого они могут обозначать -- Тлоэ заговорил:

-- Схемы, - его рука взмыла вверх, камни на запястье застучали разными голосами, расплетёнными заклинаниями, - сковывают твои способности. Чтобы двигаться дальше, нужно разрушить их, тогда ты сможешь гораздо больше.

-- Его ладонь сомкнулсь в кулак, знаки раскрошились, потекли прочь, смешиваясь бессмысленной, бесформенной массой, пропитывая воздух. Обида и ярость захлестнули Къярто -- эти знаки он создал сам, знаки для чужой планеты, для чужого языка, и, сокрушённые, они продолжали гневом пылать в его сердце. Впрочем, такое случилось с ним не впервые -- дома с неудачными схемами обращались гораздо хуже, люди, которые разбирались в этом языке гораздо лучше, чем Къярто и тем более Тлоэ.

-- Он просто ничего не понимает. У него есть способности от природы, ему не нужно то, без чего я не могу обойтись. Он никогда не покидал Атендру, не может себе представить, - решил Къярто, пытаясь успокоиться, но следующая мысль обрушила на него гораздо более тоскливое понимание, - Куда бы я не попал, везде меня пытаются изменить.

***

Свет, прозрачный и чистый, как вода, пошёл рябью, когда они заговорили.

- Ты спросил его? - голос Гэр звучал тише, но вместе с тем отчётливей, чем у брата, словно их связь потеряла равновесие, и сила текла ближе к Гэр, делая её слова тяжелее. - Что он сказал?

Комната у близнецов была потрясающая. Наверное, жителю Сианты или обитателю Тиллы она показалась бы слишком пустой, простой и даже убогой, но в родном мире Къярто жить в таком месте могли позволить себе только очень нужные государству люди -- настолько нужные, что в подобном помещении ему ни разу не удалось побывать. Он слышал и читал о подобном, но никогда не видел. Дело было не в плавных, почти мелодичных линиях и оттенках, не в услужливой и словно бы повсеместной электронике -- странная и живая, она текла в стенах, словно сок в коре дерева -- а в том, что всё здесь было абсолютно новым и продуманно защищённым. Здесь не было ни следа предыдущих жильцов, ни одной отметины времени, оставленной до близнецов, и ни одного способа проникнуть в эту комнату случайно. Всё было сделано специально для них. Къярто понимал, что вся эта защита и подготовка были организованы в первую очередь, чтобы защищить подземный комплекс от потустороннего монстра, который в любой момент мог поглотить в них всё человеческое, и понимал, что сами Отру и Гэр злятся на такое положение вещей, но это была не его клетка, и потому здесь он мог расслабиться и немного отдохнуть. К тому же, ему нравилось бесстрастное, прозрачное освещение и лабиринт коридоров, который он мог мысленно исследовать. Это могло пригодиться в будущем, и вместе с тем напоминало отдых больше, чем любое его здешнее занятие.

- Къярто! - теперь голос был в равновесии весёлом и бойком, две пары глаз лукаво блеснули, отвлекая его от раздумий, - Не спи!

Гэр протянула ему чашку, бледную и шершавую -- как снежный наст, но отчего-то тёплый. Она была полна чернотой, густой и душистой. Къярто глубоко вдохнул поднимавшийся от черноты пар -- в нём была тонкая нота какого-то алкоголя. Он улыбнулся, надеясь, что его ответ не слишком расстроит близнецов:

- Сказал, что я могу попросить компьютер у Йеро. Но я сомневаюсь, что Йеро даст мне его, и тем более что предоставит машину с картой. Торопиться нет смысла, я постараюсь ещё как-то...

- Нет! - их общий возглас скрипнул в толще стен дребезжащим эхом, - Нам нужно спешить. Если сам не хочешь, мы попросим у Йеро компьютер для тебя.

Лица близнецов, встревоженные, слишком схожие сейчас, напоминали двоящееся отражение -- или отражение какого-то третьего лица, лица, которое Къярто не мог видеть, отражение, чуть искажённое слева и справа. Губы их одинаково дрожали -- почти незаметно, но эта дрожь словно сотрясала всё здание. Къярто никогда не забывал, что им пришлось пережить, прежде чем попасть сюда, прежде чем попасть на Станцию, они ничего не знали о том, как тщательно нужно готовить побег, и не хотели знать, они хотели лишь оказаться как можно дальше от этого места. Къярто стало стыдно за то, что он не знает способа помочь им быстро, что даже рискнуть пока нет возможности.

- Хорошо. Но будет лучше, если вы попросите его для себя. Я мог бы работать здесь. Если мне не удастся уйти, у вас будет карта.

Близнецы переглянулись -- их общее понимание мелькнуло перед ним, но ничего было не разобрать, затем пальцы их расплелись -- осторожно и вместе с тем как-то обрывисто, неотвратимо, словно распустился украшавший тёмную ткань белоснежный узор. Гэр потянулась к нему, и, коснувшись его висков, медленно провела по его лицу кончиками пальцев -- движение скользнуло, как две капли дождя далёкой грозы, как невозможные слёзы, и Къярто почувствовал, что оно горит на коже, как парный знак, гудит, колотится у него в голове.

Близнецы вновь сидели, сцепив руки, и сквозь гул, нараставший где-то между бровей, Къярто подумал, что, возможно, это была галлюцинация. Но Гэр улыбнулась и произнесла неожиданно нежно:

- Тебе удастся уйти. Мы тебя не оставим.

***

Рано или поздно это должно было случиться. Только от усталости я старался не думать об этом. Но это не оправдание. Слепота и глупость.

Теперь усталость обрушилась на Къярто, будто тяжесть многодневного пути без воды, без сна. Мысли путались, как ни пытался он вывести их в единую линию, она расплывалась, словно чернила в воде.

Днём Мару приходил снова. С тех пор, как поймали Сиа, Къярто злился на собственное малодушное облегчение от того, что больше у тайо не будет причин являться в этот дом. Но причина нашлась -- та, о которой он забыл от усталости, глупости и слепоты. Словно эта планета заслонила от него собственную память -- после слов Мару Къярто понял, что начал забывать.

Забывать Миту.

Мита спрашивала о нём, и, наверняка, хотела вернуть его. Рано или поздно. Наверное, именно тогда, когда он устанет о ней думать.

Къярто прислушался к дому, к его тёмной тяжести, наполенной тёплой силой, стены впитывали голос пустыни и весь воздух полнился её эхом. Можно было дышать бескрайним простором, следить за невидимыми дорогами, разбегавшимися от этого дома, и не исчезавшими даже в самых сильных песчаных штормах. Но это чувство, найденное совсем недавно, было теперь пустым и тусклым, как истлевшая старая страница, как мёртвый и высохший цветок. Какая разница. Это не для меня. Незачем пытаться это понять.

- Зачем я нужен организации?...

Къярто показалось, он слышит слова прежде их звучания -- не слышит даже, просто знает их. Это знание делало усталость ещё тяжелее и суше, из-за чего голос Тлоэ был почти неразличим, как неразличимы блики солнца в пасмурный день. Тлоэ ответил так же, как всегда, сказал то же, что в день появления Къярто в этом доме - Къярто нужен Калаасу, он сможет принести много пользы. До сих пор Къярто не мог понять, правда это или нет. То, что ответ не изменился теперь, наверняка подтверждало что-то -- Тлоэ не боится тайо, или знает, как их обмануть, или недооценивает, или ему всё равно и он говорит то, что принято здесь говорить. Къярто мог бы прислушаться, постараться различить правду -- сквозь штрихи, оставленные звуками в воздухе, сквозь ритуал, обостривший его чувства, но он слишком устал. Равнодушие, охватившее его, походило на падение в бездну. Пусть врёт, пусть будет что угодно. Сколько бы я не старался, всё закончится там.

Прислонившись к стене и опустив веки, он вдруг ощутил шелестящий металл вместо камня, воздух, серебрящийся на языке, ожёг лёгкие таким ужасом, что Къярто очнулся. Сердце грохотало где-то в глубине дома и где-то глубоко под землёй. Усталость стала тяжелее, но больше не заглушала мысли. Нет, этого нельзя было допустить. Он не вернётся на Тиллу. Думать так -- всё равно что сдаться им добровольно.

Къярто сделал глубокий вдох, набираясь решимости. У меня нет времени. Что принесёт тебе пользу быстрее всего? Линия -- бесцветная, блёклая от того как он был истощён, но чёткая -- скользнула сквозь его дыхание незаданным вопросом, погрузилась в землю. Тлоэ мог почувствовать эту магию и разрушить её, но Къярто было всё равно. Он успеет понять ответ.

Ответ был неясным, знаки возникали перед ним и развеивались мгновенно, разрушаемые голодным движением песка -- но правда была слишком проста, чтобы её не заметить, чтобы заслонить её цепью символов. Я не смогу никому здесь довериться. Я слишком мало знаю, чтобы бежать в ближайшее время. Но я, наверное, хочу процветания для этой планеты. Чтобы не попасть на Тиллу, я должен сдаться им.

-- Если вы действительно хотите принести Калаасу пользу, - слова были невесомы, Къярто наблюдал, как они окрашиваются цветом найдённого ответа, багровеют, обтёсываются, заостряются -- но говорить было легко, дышать было легко, усталость исчезла, - я для вас опасен. Ничто из того, что я могу сделать сейчас, не исправит того, что могут сделать они. Поэтому, если есть способ убить меня, чтобы отдать силу пустыне, лучше поступить именно так.

Къярто был уверен, что станет презирать себя, сдавшись. Презирать за такую попытку побега. Может быть, позже это презрение придёт. Но сейчас он чувствовал только лёгкость, остроту и опасность своих слов. Не существовало ответа лучше и проще, он ощущал взбудораженную радость, как от решения сложной задачи, слишком запутанной на первый взгляд.

Он был уверен, что вновь услышит ответ Тлоэ до того, как он его произнесёт, но в комнату проглотило молчание. Стало так тихо, что Къярто услышал дыхание кондиционера и различил течение электричества -- словно пустыня отступила, уступая место голосу поселения. Наконец, Тлоэ ответил:

-- Живым ты принесёшь больше пользы. У тебя огромный талант.

Он не понимает, - Къярто захлестнула ярость, но он вовремя поймал её в кулак, раскрошил в пальцах, - но если я начну объяснять, он только посмеётся надо мной, как в прошлый раз. Он не может представить. Но я должен попытаться.

-- Нет. Может быть, вы думаете, что рассказы о них -- легенды, а угрозы -- блеф. Может быть, они что-то вам обещали. Но они могут уничтожить всё, что вы делаете. Изменить климат этой планеты, сделать её непригодной для жизни. Рассказать о вас Сианте. Но они не станут так поступать, пока Мита не решит продолжить свою работу. Поэтому, до того, как это случится, отдайте меня пустыне. Скажите, что это несчастный случай. Они знают, в каком я был состоянии, они поверят. Если я могу принести пользу, то принесу и так.

Я не верю в это, но я не верю уже почти ничему. Всё, что я мог сделать, я должен был сделать дома. Если у меня был какой-то талант, он остался там. Для тех, кого я хотел защитить.

-- Не обязательно умирать, - голос Тлое звучал так же задумчиво и тихо, как и всегда, но эти слова почему-то не вызывали сомнений. Камни-заклинания в его браслете тихо постукивали, слова падали между ними, - чтобы скрыться от тайо. Есть грань, которую они не могут пересечь, за этой гранью теряется след, ушедший туда становится для них невидим.

Собственное сознание напоминало Къярто разорённую страну -- опустошённую, разгромленную, земля превратилась в уголь. Правда лежала прямо перед ним, ему предложили ответ, но он слишком устал, чтобы его осмыслить.

***

Шейн с каждым днём становилась всё неприметней и тише. Къярто научился определять те моменты, когда реальность проглатывала её имя, сглаживалась там, где мгновение назад можно было ощутить ток её мыслей, живой, непостижимый, нервный. Не оставалось ни шва, ни зыби -- словно сознание кирентемиш всегда обитало где-то на невидимой глубине недвижного озера, словно сама она всю жизнь проводила в обмороке или во сне. Къярто так и не смог понять, какое состояние является для неё естественным, а какое -- частью её способностей. Обе стороны жизни она воспринимала как часть игры -- как только становится скучно, можно бросить и переключиться на что-то другое.

Пока Къярто задавался вопросом, для чего он может быть нужен организации, Шейн выполняла важную задачу. Каждый день она глазами Ру наблюдала за жизнью банды, напавшей на них. Иногда это длилось несколько минут, порой -- часов, иногда -- дни напролёт. Сложить из её объяснений рассказ было невозможно, судя по всему, Шейн уходила гораздо дальше сознания Ру, и раскинувшееся перед ней полотно имён, событий и лет было огромным, как незнакомая страна. Не в силах по-настоящему ей помочь - умения Шэйн слишком отличались от его собственных, ему сложно было отличить настоящие видения от выдумок, которыми она легкомысленно осыпала свои рассказы, смеясь над тем, как серьёзно он пытается проанализировать её находки и сложить ясную картину из случайных слов -- Къярто старался следить, чтобы она ела, хоть немного спала, умывалась - без его присмотра Шэйн обо всём этом забывала.

Сейчас он готовил завтрак -- бросал мясо и овощи на плоский чёрный камень, установленный поверх конфорки с голубовато-сереневым, необжигающим огнём. Камень был окружён почти прозрачным мерцанием защитного поля -- близнецы рассказывали, что это поле можно настроить так, что вкус будет острее, насыщеннее или слаще, но вся еда здесь казалась Къярто одинаково пресной, и ему лень было с этим возиться. Шэйн сидела за столом позади его -- её присутствие походило на вес камня, полого внутри, потому что оно было только физическим. Шэйн была где-то далеко. Вместе с тем, вслушавшись, можно было почувствовать, как её видения скользят по стенам, будто тени ветвей в незашторенной комнате ночью. Легко было представить, что они находятся где-то в пустыне, и песок, и ветер скребутся о ненадёжную ткань палатки, или что комната эта парит где-то у пика огромной высотки над морем, полная воздуха, света и ветра. Может быть, Шэйн пытается меня отвлечь, чтобы я забыл, что мы под землёй? Получается с каждым днём лучше.

Он осторожно высыпал еду в тарелки, налил в высокие кружки терпкий сок из тёмного кувшина -- вкус похожий на мешанину ягод и веток, по которым бежала к ним жизнь, бодрящий почти до раздражительности, ускоряющий сердце. Собственные размеренные движения напоминали о чём-то, напоминал о чём то и взгляд Шейн -- притаившийся, тихий, она не хотела, чтобы Къярто понял, что она вернулась, но отблески её путешествий исчезли, дом вновь вобрал в себя весь остальной мир. Не подавая виду, что уже знает о её возвращении, Къярто поставил перед ней завтрак. Эта забота казалась ему неуклюжей, после того, что происходило с Шейн в поселении. После всего, что там случилось.

Это похоже на то, как мы завтракали дома, - невпопад вспомнил Къярто, - Там я тоже заботился о человеке, чью силу надеялся и не мог понять. И она заботилась обо мне.

Лишь после этого, он почувствовал её ускользающее прикосновение, подтолкнувшее к этой мысли, и вскинул глаза. Шейн смотрела прямо на него, больше не скрывая своего присутствия. Она хотела ему помочь. Взгляд её был спокойный и ясный.

-- Здесь хорошо, - её голос вновь подбросил комнату к небу, - меня никто не может догнать, поймать, навредить. Нигде, никто. Но здесь хорошо.

Къярто пожал плечами и спрятал глаза. Еда всё ещё была абсолютно безвкусной, но вопрос, над которым он размышлял всю ночь, был как лезвие во рту. Шейн могла подтвердить его догадку, могла опровергнуть -- ведь кирентемиш умеют путешествовать так далеко и так быстро, как не может ни Станция, ни кто-либо ещё. Она могла, конечно, придумать любой ответ, который покажется забавным ей или кому-то из её невидимых собеседников, но Къярто надеялся, что сейчас она не станет этого делать.

-- Тлоэ сказал мне, здесь знают, как пересечь грань, за которой никто не может найти, - слова были слишком сухими, и Къярто испугался, что Шейн заскучает, ускользнёт от него, не дослушав. Пригубив сок -- даже сквозь охватившую его апатию вкус оказался чересчур резким, сбил дыхание - он заговорил быстрее, - он говорил про...те места, что ты видишь?... Они и правда это умеют?

Шейн дёрнула плечом -- сомнение или судорога, не понять -- и глаза её заволокла непроглядная тьма -- Къярто видел, как движется её взгляд, но то было нечеловеческое уже движение, то было ночное небо, на которое смотришь сквозь волны, сквозь подводный пульс. Он видел, как Шэйн балансирует на грани в такт этому пульсу -- на грани между этой комнатой, взглядом Къярто и чем-то совершенно для него непостижимым. Отрешённость её лица нарушал только трепет ресниц -- с видимым усилием она удерживала глаза открытыми. Она упадёт, если я не помогу, - Къярто вцепился в её ладонь, словно Шейн действительно падала в пропасть, и начертил на ней знак "неподвижность" - такой неуклюжий, поспешный и грубый, что Къярто испугался -- вдруг она перестанет дышать?.. Но Шейн очнулась, лицо её прояснилось, бледность обратилась в сияние, как было всегда, если она улыбалась.

-- Это их секрет, - сказала она устало, но так ехидно, что Къярто невольно улыбнулся тоже -- от слишком быстрого биения сердца эта улыбка показалась ему дрожащей и нервной, - они знают, но не могут. Смогут, если мы им поможем, - Шейн зевнула, - может, она расскажет.

Къярто решил больше не донимать её вопросами и остаток утра потратил на то, чтобы убедить Шейн поесть.

***

- ...Она -- часть Калааса, и я следую её словам, - в голосе Тлоэ слышалась странная задумчивость, почти отрешённость. Къярто успел понять, что частью Калааса, неразрывно связанными с ним людьми, Тлоэ считает очень многих, даже самого Къярто -- но в этих словах было скрыто что-то большее, какая-то иная связь, может быть, более тесная, или более магическая. В этом ещё предстояло разобраться, пока же было очевидно, что "она" - руководитель организации, или один из руководителей, и Къярто был рад, что причина её влияния не страх и не деньги. Тлоэ мог умалчивать о многом, но не стал бы лицемерить в таких вопросах, - она сможет больше рассказать о наших целях. О том, почему ты здесь.

- Может быть, - Къярто ответил так тихо, что слова растворились на границе между мыслью и словом, - она расскажет.

Переступая порог, Къярто ощутил, как прокатилась по коже колкая волна, изморосью осела на ладонях, висках, веках - и что-то ещё, тёмное падение, провал в ровной череде ударов сердца. Из знакомого пространства, которое он уже расчертил мысленно на квадраты, научившись ориентироваться даже в тех местах, которые видел впервые, он попал в совершенно чужое, новое, но более близкое к центру планеты -- только из-за магии, жарко бившейся в стенах -- бордовых и алых, свежая кровь струиться поверх засохшей?

Или на самом деле?

Комната была небольшой, по-домашнему уютной -- стеллажи возле изогнутых стен кренились от книг и тёмных очертаний, ковёр, мягкий, почти невзрачный, припорошивал звук шагов бархатистым и тёплым оттенком. Стол был изысканно, но непритязательно старомодным, ландшафт документов, неизвестных приборов, перьев, камней, припылённых томов был таким беспорядочно-знакомым, что Къярто поспешно сморгнул рой непрошенных воспоминаний, загудевших в голове. Как специально, словно для меня. Ему захотелось, чтобы привычный ожог подозрительности поторопил его сердце, сделал прозрачные грани защитной сферы прочнее, но здесь это почему-то не получалось. Он погладил край стола -- легкомысленный, безотчётный жест. Щербинки тёмной поверхности были тёплыми.

- Садись, - певучая глубина этого голоса искрилась улыбкой, возможно, разозлившей бы Къярто где-то ещё, но сейчас воспоминания подталкивали его, жались к нему, оттесняя злость. Как дома. Как тогда, - я ждала тебя.

Странное мгновение поглотило его, потушив всё вокруг, не давая вдохнуть. Он, Къярто, единственный человек в пустом тёмном космосе, дом, его друзья, его настоящая цель -- так далеко, что, пробираясь к ним, можно утерять знаки родного языка, собственную кожу, сердце, всю память о них, до капли. Эта память уже начала испаряться, и Къярто, единственный живой человек среди слишком далёких звёзд, уже перестал понимать, в нужном ли направлении он возвращается к ним, движется ли вообще -- или всё замерло навсегда. Это видение, холодное и страшное, бесконечно, но кто-то протягивает ему руку, кто-то дарит ему неизвестный и новый путь. От одиночества, воспоминаний, подступивших так близко, захотелось плакать. Нет, это уж слишком. Къярто нашарил спинку стула, подвинул его и сел.

Вопросы, досаждавшие ему всё это время, отступили, исчезли. Так славно было отдыхать в этой комнате, возвращавшей дом. Может быть, это ловушка -- но мысль об этом была бесформенной, вялой. Что ж, пусть ловушка. Я слишком устал.

- Меня зовут Кида.

Она была красива сверхъестественной, надмирной красотой, тёмной, как напев её голоса. Не как человек. Как сила, заключённая в символе. Волосы сплетены в тугую косу, как покорённые магией воды чёрных рек, кожа мерцает бронзой в биении света этой комнаты. Взгляд спокойный, чуть ироничный, но Къярто этой иронией не обмануть -- за ней усталость, и за ней какая-то пропасть, но пропасть, полная силы. Та, что окружает эту комнату, - мысли путались, - та, где мы находимся.

- Тлоэ сказал, вы что-то хотели мне объяснить. Про ваши цели. И почему я здесь.

Кида встала -- внезапно порывистым, очень гибким движением, размяла плечи, потягиваясь, как пантера. Одежда её была тёмной, её силуэт казался угольным рисунком на фоне стен. Исчезнув у Къярто за спиной, она приблизилась, окутав его запахом огня и лаванды -- это сплетение окутало его, заставило пошатнуться, когда она развернула его вместе со стулом и села на корточки перед ним. Глаза её смеялись, но сохраняли решительность. Окружавшая Къярто сфера недоверия и защиты таяла, он ничего не мог с этим поделать. Он улыбнулся в ответ.

- Ты здесь, потому что любишь свободу, Къярто, - мелодия её голоса слилась с биением силы в стенах, с голосом сердца пустыни, - эта планета -- воплощение свободы. Она -- сердце хаоса. Здесь всё возможно. Мы хотим сделать её сильнее. Ты можешь бороться один, можешь даже действовать против нас, но зачем? Наши цели -- одно и тоже.

Она подхватила его ладонь, начертила на ней знак -- он зазвучал в его сердце, незнакомый, но понятный, даже если забыть все символы. Къярто знал -- это движение она придумала только что, но оно было правдиво, от него невозможно было уклониться. Свобода.

***

Сомкнув ладони вокруг камня, багрового, словно сгусток крови, высохшей в замершем времени, Къярто слушал его растрескавшийся шум, разворачивал слой за слоем. Свечение силы, мягкое, полное тёплой тяжести, раскалывалось под лезвием мысли Къярто, обнажая раздражённый скрежет, отбрасывая к самому началу. Къярто понимал - проще было бы набросить на камень самый простой знак устойчивости, в надежде, что один язык пропитает другой. Но эта идея вызывала лишь ответное раздражение. Всё вокруг - этот дом, этот мир без дорог, магия, опутавшая его, Тлоэ, владевший этой магией - всё давило, стремясь сделать его предсказуемей, проще, разобрать сложный язык, при помощи которого он говорил с миром, на примитивные штрихи и точки. Дома всё было создано для того, чтобы упростить путь символов Къярто - если ему было нужно создать опору, он брал пластину из металла, и металл впитывал его слова, запоминал до тех пор, пока Къярто в этом нуждался, и забывал бесследно, переплавляясь в его силе, готовый принять любое другое свойство. В поселении не было проблем с железом, медью и серебром - Къярто чувствовал их с первого дня, но, отдав ему камень, Тлоэ сказал: "Ищи металл внутри". Для Тлоэ было важнее, что его зачарованный амулет обладал собственной устойчивостью, той, что придала ему земля. Какие-то порывистые склоны далеко отсюда, горячий ветер хлещет их днём, незнакомые голоса утешают на закате...Къярто втряхнулся, отбрасывая ненужную память прочь. Так или иначе, он может пробраться к знакомому материалу и усилить магию, или не делать ничего, оставить её нетронутой, или, постаравшись, сделать неогранённый амулет бесполезным - но позже он не изменится, не подчинится его словам, не превратится в оружие или средство от боли.

Так и я здесь, - мысли путались от усталости, Къярто потёр зажмуренные веки запястьем, не выпуская камень из рук, - свобода - движение только в одном направлении.

Конечно, вернувшись от Киды, Къярто осознал, что она сделала. У неё была сила, способность быть убедительной - что ещё нужно для власти. Он почти рассмеялся над своей глупой доверчивостью, но слишком устал и был слишком зол на себя, чтобы смеяться. "Ты любишь свободу, Къярто". Эти слова не исчезали из памяти, не исчезал с кожи придуманный ею знак. в них было дразнящее облегчение. Падай в течение, двигайся с нами туда, где ты нужен. Всё узнаешь, когда будешь в нужном нам месте. Она поиграла с ним, возможно, пожалела, успокоив его боль, но ничего по-настоящему не объяснила.

Вернувшись от Киды, он, конечно, спросил Тлоэ о том, воздействует ли Кида на тех, с кем имеет дело, чтобы в чём-то убедить - спросил, надеясь на честный ответ не больше, чем прежде. К его удивлению, Тлоэ не стал ничего отрицать. "Воздействует, как Калаас, - его слова сопровождал шёпот новой связки заклинаний на запястье - или то были старые чары, просто новая нить? - Если ты стремишься куда-то, она, как и Калаас, подтолкнёт на этот путь". В его чёрных глазах мелькнул отсвет пламени или алой песчаной бури, но больше он ничего не сказал.

- Да, да, - пробормотал Къярто, вспоминая об этом, - падай в течение, мы тебя подтолкнём.

Всё ещё слишком подавленный, чтобы смеяться, он улыбнулся и снова принялся рассекать камень мыслью. Предполагалось, что линии ладоней каждого, кто владеет символами - это уникальная цепь знаков, каждое направление действует сильнее, чем любой общеизвестный символ. Но сейчас это не слишком помогало - Къярто понял лишь, как раскрошить амулет в пыль. И, несомненно, так бы он и поступил, если бы дело не касалось Шейн.

Тлоэ хотел, чтобы Шейн поговорила с Ксави, попросила её помощи. Услышав об этом, Къярто провалился в путанную вязь эмоций - возмущение, недоумение, полузабытый гнев на Ксави - и потому не смог сразу заявить о том, какой нелепой кажется ему эта идея. Ксави ни с кем не собиралась считаться, тем более, с организацией, от которой бежала. Но Тлоэ утверждал, что Шэйн может найти с ней общий язык, говорил о переплетении их путей, какой-то общей сути. Къярто видел в этом только опасность для Шейн - её сознание, надломленное и хрупкое, парило вблизи от этого жилища только из-за устойчивого спокойствия его стен, безопасности и привычного присутствия Къярто. Знаки его языка, окружавшие её, были словно строки знакомой книги. Сила Ксави, серебрящаяся и неукротимая, смоет их, унесёт кирентемиш прочь. Къярто плохо разбирался в истории народов Сианты, но понимал, почему им нельзя находиться рядом.

- Ты поможешь Шейн удержаться здесь? - словно услышав его мысли, спросил Тлоэ. Впрочем, вряд ли догадаться об этих мыслях было особенно сложно. Кроме Шэйн и близнецов, Къярто не о ком больше было заботиться. Но близнецы были с Йеро, а тот, судя по всему, был для Тлоэ ещё более непереносим, чем для Къярто.

Когда-то, словно бы очень давно, но на самом деле всего лишь несколько лет назад, Къярто спросил у Кины, не стоит ли ему закончить школу - хотя бы для вида, чтобы не вызывать подозрений. "Ни в коем случае, - ответила она серьёзно, - совсем скоро они запутают тебя множеством дел, лучше всего подходящих для такого, как ты человека. Благородных задач, порой чуть более сложных, чем те, к которым ты привык - но никогда чересчур. Даже если ты не утратишь после этого решимость, с каждым часом тебе будет сложнее. Будет всё больше вопросов. Когда объяснения у них кончатся, они попробуют тебя сломать. Если не получится, ты исчезнешь. Если получится...нет, я не верю. Уходи сейчас". Как наяву, Къярто видел перед собой её взгляд - уверенный, воодушевлённый. Кину вдохновляло её дело, но и встреча с Къярто - тоже. Её вера согрела и вдохновила его тогда, и отзывалась теперь мучительной, непроходящей болью.

- Я всех подвёл, - пробормотал он вслух, в последнее время мысли теряли ясность очертаний, сминаемые, растворяемые силой дома, но голос Къярто оставался таким же чётким, - я очень, очень стараюсь не сдаваться. Но что мне делать? Свобода не спасёт ни меня, ни вас. Я подвёл всех. Теперь они используют Шэйн, чтобы влиять на меня. Я не хочу подвести Шэйн, но моя помощь только навредит. Но сейчас нет выхода. Если я отвернусь, она исчезнет.

Чёрная неизвестность, отделявшая Къярто от родной планеты, была невыносимым предательством сама по себе. Каждый новый день, который мог обернуться столетием дома. Тяжесть стала неодолимой, и Къярто заснул, уронив голову на руки. Во сне - мир был столь полон магии, что не мог быть ничем кроме сна - каменная стена крошилась, раскалывалась в его пальцах, впитывала его слова. Он видел людей, что, должно быть, знали о Тлоэ и видел их имена. Они заметили Къярто, но не стали ни приветствовать его, ни беспокоить. Смуглые руки, запах жимолости и воды, здесь невозможный. Только закатный оттенок скал и золотистые облака напоминали о Калаасе.

- Ты прошёл сквозь нашу магию? - обеспокоенный голос, почти ласковый, певучий, но чёрный взгляд пронзил его, пытаясь удержать, пригвоздить к земле, и Къярто отпрянул, очнулся от боли, расколовшей виски, располосовавший лоб. Камень в сжатых ладонях повторял теперь его знаки эхом - здесь, дом, земля, стой - множество устойчивых символов, наложенных друг на друга, но у Къярто не было сил ни порадоваться, ни даже дослушать. Сделанное во сне сделано не тобой - так говорили дома, и до сих пор у него не было причин сомневаться. Вечером, когда Тлоэ объяснял Шэйн её задачу, он спросил лишь о том, уверена ли она, что справится, что сможет вернуться.

- Да, - её взгляд был таким открытым, таким чистым и смелым, что Къярто почувствовал - неразрушимый дом падает в пропасть, скалы пронзают его, пули разрывают его сердце вновь. Он не сможет спасти, увести Шэйн, если она сама хочет здесь остаться, хочет помогать, - я хочу поговорить с Ксави.

Къярто вложил амулет в её руку и начертил единственные два знака, которым он доверял до сих пор, несмотря ни на что. Своё имя. И символ, принадлежавший языку ещё более древнему, чем тот, с помощью которого он изменял реальность.

Вернись.

***

И она вернулась.

Провожая Шейн в комнату, спрятанную под землёй, сквозь её пальцы, укрывшиеся в его ладони, Къярто продолжал слышать отзвук их разговора с Ксави. Так же, как полчаса назад, когда Къярто следил за их беседой вместе с Тлоэ, и старался впитать, вычертить в мыслях каждое слово, но теперь слова эти звучали странно, глухо и громоподобно, будто сквозь камень, будто заговорили древние рисунки в стенах пещеры, изображавшие богов. Шейн не боялась Ксави, разговор не напугал её, не расстроил, но этот образ не отступал - мы прячемся от стихии, что страшнее грозы, здесь душно, мы дышим солёной водой, дыханьем друг друга, на выход наброшена пелена дождя, око шторма жадно смотрит на нас снаружи, и мы оставляем следы, пусть увидят, пусть знают, что мы вернёмся - а потом беда утихает, и они рассыпаются по миру, как океанские брызги. Къярто видит это вместе с Шейн, и его тщательно выстроенные воспоминания колышутся, изгибаются причудливо, будто водоросли под водой, теряют свою изначальную чёткость. Шейн отказалась умываться, отказалась отпустить его руку, закутываясь в одеяло из тёмной, как кровью пропитанной, шерсти, и Къярто пришлось помочь ей, чтоб оно не сбивалось комком. Уличив его неловкое движение, Шейн рванулась к нему, обняла с неожиданной силой, и Къярто задержал дыхание, чтобы не захлебнуться в видениях. Цветные обрывки воспоминаний, осколки судеб, кружились в ослепительном водовороте - все звуки, все пути были в нём, невыносимая жажда коснуться, невыносимая страсть дороги, что-то за той гранью, где ещё не существуют слова и знаки - Къярто понял, что здесь ничто не спасёт его от безумия, что этот вихрь его сломает, сомнёт, что разум его - что разум его - лодка, из которой он вычерпывает воду день и ночь, но настал миг, когда волны слишком высоки, пора сдаться - но почему-то не сдался. Всё успокоилось.

- Смотри, рассвет над морем, - прошептала Шейн сонно, её руки соскользнули с плеч Къярто, но он успел увидеть - сияющий штиль, над бескрайней глубиной поднимается солнце, - ты хороший, Къярто. Я знала - кто-то спасёт меня. Ты меня спасёшь.

Собственное имя, сказанное ею, обожгло его сильней, чем все слова, что он помнил до сих пор. Шейн заснула - легко, просто выскользнула в сон, скрываясь от вопросов, но даже сквозь пелену укрывшего её сна Къярто видел - она вернулась.

Когда Къярто вошёл в комнату ритуала - он не заметил, когда стал называть её именно так, и теперь избавиться от этого имени было невозможно - Кортис, помощница Тлоэ, уже исчезла. Хоть Къярто и хотелось понаблюдать за ней подольше - знак вопроса, или постоянно сменяющийся вопрос, нужно запастись терпением, чтобы найти верный - не обнаружив её, он почувствовал облегчение. Её неопределённость отвлекала, раздражала, а Къярто необходимо было помнить, о чём он хотел поговорить. Память всё ещё выгибалась волной, её рассекал жалобный, незнакомый зов - всё это мешало. Сквозь ритуальную комнату текла магия, спокойная, густая - дыхание спящей планеты. На миг Къярто ощутил острую зависть к Шейн - она сейчас в этом сне, она знает, о чём думает Калаас. Я попался, мне не выбраться. Ну и что, пусть моя лодка тонет.

- Она пыталась её отвлечь. Увести далеко отсюда, - в памяти Къярто зазвучал серебристый голос Ксави - сегодняшний и древний, она говорила о том месте, куда Шейн хочет добраться и не сможет, потому что Ксави её прогнала. Не Шейн, не Ксави - другие люди, давно - но разум гудел от видений, которые Шейн показала, и разделить эти голоса и образы было теперь невозможно, - Шейн может стать хуже, если она будет думать об этом.

Старался ли Тлоэ скрыть своё разочарование, или нет - Къярто видел его теперь. Может быть, Шэйн сделала мир для него прозрачней. Может, комната ритуала приняла его. Теперь он видел, что Тлоэ недоволен случившимся, может, даже не так уверен в своих силах. Будь Къярто с ним заодно, будь он дома, он сказал бы:"Ну, я же предупреждал", отвлёк бы его спором - но, хотя мир стал прозрачней, хотя магия ритуала согревала его своим дыханием, он не переставал чувствовать оковы, удерживавшие здесь. Они не стали легче.

- Она никогда не переставала об этом думать. Но ты увидишь, её душа здесь не движется бесцельно.

Кто-то не умеет проигрывать. Признай уже, ты был не прав. - Къярто стало почти тоскливо от того, что они не заодно, что он не может это произнести. Но ещё сильней его злил этот упрямый тон. Шэйн вернулась - но могла не вернуться. Такая жажда, страсть, дорога, что прижимает к себе сильней, чем тяжесть планеты. Она вернулась, но может уйти в любой момент. Не возвратиться из сна. Исчезнуть и не откликнуться - больше никогда.

- Ты уверен, что возможность помогать здесь любому заменит его изначальную цель? Какой бы она не была?

Магия всколыхнулась, потревоженная его злым тоном. Тлоэ взглянул на него, в полутьме похожий на тень, обретшую плотность благодаря кружащейся здесь силе:

- Расскажи свою цель.

Словно Калаас спрашивает меня. Но он просто человек, который не умеет проигрывать. Я был прав, а теперь он думает, что я проговорился, что теперь я должен смутиться, отступить. Къярто прижал ладони к камню, на котором сидел. Почувствовал, как пульс планеты бьётся о его пульс. Но этого не будет. Я не хуже тебя. Я скажу.

- Я хочу помочь людям, которые, скорей всего, давно мертвы, - эти слова оказались ещё тяжелей, чем Къярто мог представить. Он говорил, а они в пыль перемалывали его кости, - изменить мир, который отсюда недостижим. Чем дольше я здесь, тем эта цель от меня дальше. Но речь не обо мне. Я не сойду с ума от этого. Я беспокоюсь за Шейн.

Прозрачность мира подёрнулся дымом, пульс планеты в ладонях задрожал. Зачем было говорить? Я умею признавать поражение. Но в этом нет ни силы, ни смелости. Слишком оно очевидно. Для чего было доставать из себя это?

- Я слежу за теми, кого знаю, - голос Тлоэ сплетался с голосами, звучащими в его руках, - и знаю, когда беда близко. Если её мир пошатнётся, я помогу ей. И ты поможешь, раз ты здесь.

"Ты меня спасёшь". Но её голос был теперь так далеко. Дальше видений, которые она показала. Кого он мог спасти, кому мог помочь? На миг Къярто подумал, что может заплакать - сухими, отвратительными рыданиями - но ужас вероятности такого позора отвлёк его, ужас и смертельная усталость.

- Зачем ты попросил рассказать? Для чего тебе это знать?

Они владели нашей тюрьмой. Он давно всё это знает. Я бессмысленно растерзал себя перед ним. Сейчас пообещает вернуть меня домой, если я буду помогать.

В глазах Тлоэ мелькнул незнакомый отблеск:

- Чтобы знать, кто ты.

Почему-то это заставило Къярто очнуться. Что-то было в этих словах. Какая-то правда, важная для него неизвестность.

- И кто же я?...

Тлоэ закрыл глаза, и дом словно погрузился ближе к сердцу пустыни - как и его невидимый взгляд. Къярто отчётливо услышал, как вторят поющим камням в пальцах Тлоэ незнакомые скалы, как звучит, совсем близко, вода, запах оазиса, разбивающий сердце удушливой ночью - всё, что он видел во сне. Нужно рассказать про тот сон, - успел подумать Къярто, но Тлоэ заговорил, и его ответ унёс прочь все мысли:

- Ты самоотверженный и ты воин.

В этих словах была правда, в них была сила, память и колдовство неизвестной страны. Они были для Къярто сильней ритуала, сильней ритуала, сильней голоса дома - но не из-за заключённой в них магии. Между ним и Тлоэ словно упал заблудившийся блик солнца из давнего, давнего дня. Того дня, когда Кина встретилась с ним, позвала в свою команду. "Ты нужен нам, мы знаем, какой ты". Тот восторг, давно забытый, необъяснимый здесь, вспыхнул так ярко, что Къярто задохнулся. Нельзя было отвернуться от этих слов, нельзя было скрыть этот восторг.

- Спасибо, - сказал он тихо, уже понимая, что позже станет ругать себя за наивность, - но я во всём потерпел поражение.

Заблудившиеся солнце скрылось, и всё стало почти как прежде.

- Что будет теперь с Ксави? Может, лучше их отпустить, когда Ретрик поправится?..

Тлое окинул его долгим взглядом. Наверное, понял, что со мной было. Хотя, я столько распинался сегодня, что не нужно никаких ритуалов, чтобы видеть насквозь.

- Скоро это решат. Но раз она видит свой путь, возможно, он уведёт её из этого города.

***

Машина, конечно, была другой. Изящный, угрожающе бурый челнок, окна которого больше напоминали узко сощуренные, подозрительные глаза. Даже если земля поселения нашёптывала теперь имя Къярто, мимолётно коснувшись борта, он не почувствовал ни узнавания, ни ответной вспышки, похожей на удар тока, уже ставшего здесь привычным. Къярто понял, что на этой машине не стоит вычерчивать лестницу своего имени, когда пилот, улыбчивый парень с рассеянным взглядом, бросил ему дружелюбно, но вместе с тем как-то хищно:

- Ты, наверное, не видел ещё таких, - он небрежно встряхнул левым плечом, на экране прикреплённого к плечу датчика побежали линии - в тон его голосу, - моя машина, не хуже тех, что на Сианте.

Къярто хотел спросить Тлоэ о том, не грозит ли этому пилоту судьба Ретрика, но передумал. Если шаттл разобьётся в пустыне и Къярто останется жив, он сможет бежать. Мысль о побеге стала какой-то бесцветной, пресной, она тускнела с каждым днём, но Къярто продолжал упрямо за неё держаться. Порой - чаще всего в ночной подземной тьме - это упрямство становилось подобным удушью, словно и Къярто, и все его планы исчезали, занесённые песком, уже неразличимые с двадцати шагов. Так же, должно быть, случилось с нашей тюрьмой. Так же, должно быть, случилось с Тьер, с Агри, со всеми, кто там остался.

Шаттл скользил сквозь песчаный вихрь, словно брошенный нож сквозь пыль. Вот вся кабина пересечена алым - а через мгновение её залил золотисто-белый свет здешнего чистого неба. Полёт был даже захватывающим, рассеянный хищный пилот играл со своей особенной машиной, ныряя в алые облака, рассекая бурю - но Тлоэ, судя по всему, это нисколько не волновало, наверное, и этот путь, и машина были ему привычны.

- Мы отправимся в особенное место, - объяснил он за пару дней до этого путешествия, - там потоки земли освобождаются от песка, поднимаются к небу. Воля Калааса слышна там громко, и мы делаем так, чтобы с ней сплетались наши силы. Ты увидишь там человека, живущего в центре этой работы, сердце этого движения.

Последние слова вспыхнули - всколыхнулись опасно, как пламя в запертой комнате, так, что Къярто чуть было не спросил, что это может значить, но вместо этого лишь уточнил:

- Там так же, как здесь?..

Как здесь - сонные дома, укрытые песком тайны, подземная магия. Стоило ли ехать куда-то, чтобы увидеть ещё один такой же город? Но Тлоэ ответил:

- Нет, там буря.

Буря, способная спрятать город?..Заинтригованный, Къярто ждал её весь полёт, но даже самые сильные порывы ветра овевали машину, как невесомые ленты. В какой-то миг Къярто соскользнул в тёмное чувство падения, катастрофы - но причиной его было свободное от нити жизни запястье. После возвращения Шэйн Къярто разрезал эту нить серебряным знаком - без особой причины или тоски, просто чтобы проверить. С того дня его преследовали кошмары, но он не умер и не отправился в другую жизнь. Всё, что она говорила, было обманом. Всё, что она говорила.

Лицо Шелли, её глаза, искристые, как весенняя вода, её улыбка, беззаботная и лукавая, парило перед ним, окутанное светлыми локонами, отзвуками её смеха, искажённое яростными отблесками пустыни, чуть слышным рычанием этой недоверчивой машины. Её пальцы порхали возле лица Къярто - почти прикосновение, почти тепло, то расстояние, что позволяло каплям её магии соединить их, вылечить, успокоить. Только Шелли может меня исцелить, - осознал он спокойно и чётко, - но всё это было обманом.

Мираж рассмеялся чужим смехом, и Къярто очнулся в темноте - шаттл зажмурил свои хищные глаза, и теперь падение было настоящим.

- Сейчас, сейчас! - Со смехом крикнул пилот, и машина заскользила по земле, взбивая пыль. Окна распахнулись вновь, и движение было до того мягким, словно челнок зарылся в облако ваты.

- Ну как, понравилось? Круто же было? - Пилот выбрался из кабины, чтобы их проводить, но Къярто был уверен - он хочет убедиться, что никто не будет ничего рисовать на машине, хочет проверить это приросшим к нему датчиком. Къярто пожал плечами:

- Я заснул.

Пилот нахмурился, затем расхохотался:

- Да вы просто идеальная пара! - и скрылся в машине.

Где же буря? - хотел было спросить Къярто, осматриваясь по сторонам, но сразу увидел ответ. Небо багряно клубилось над ними, вспыхивало лиловым и белым, билось о невидимую границу, как разъярённый зверь, привлёчённый запахом крови или магией, вызывающей безумие. Эта кровь, эта магия действительно текла совсем близко - не в глубоких жилах земли, а ближе, гораздо ближе, сама земля была этой силой, такой раскалённой, что ступать было горячо.

***

Нельзя было назвать это место городом, нельзя было назвать его временной стоянкой, местом строительства или поисков. Къярто отбрасывал эти ненастоящие имена одно за другим, пробуя на вкус местный чай - в нём была нежданная, почти легковесная свежесть, словно лесные тени протянулись и пересеклись вокруг. Но не сень вековых деревьев удерживала бурю. Смежив веки, Къярто пытался посчитать башни, спасавшие их от смерти - линии, тянувшиеся от одной до другой, опутывали дом, как прозрачная клеть - невесомые линии с привкусом стали, с магнитной тягучестью, куда более прочные, чем стены их временного жилища. Дом казался попавшим сюда случайно, такой нелепый в сердце урагана, словно выстроенный на битом стекле, на размолотой яичной скорлупе. Нелепый, но недостижимый для голодной пустни, недостижимый ни для кого, кроме тех, кто владел этой землёй.

- Жаль, - Къярто больше не мог сдерживаться, цедил собственный голос, как холодный яд, - в нашем поселении не было такой защиты.

Дом, который не мог существовать, стоял на земле, раскалённой изнутри почти добела, спокойный, уютный, дома же, которые Къярто хотел защитить, были теперь разрушены. Глупо было обвинять в этом Тлоэ, и Къярто не ждал, что тот станет отвечать - но Тлоэ ответил:

- Да, это было ошибкой.

Это было странно.

Тлоэ вообще вёл себя теперь немного иначе - то ли из-за того, что Къярто выполнил его задание, то ли потому, что ему нравилось здесь. Он познакомил Къярто с теми, кто привёл его из пустыни к нынешней жизни - женщиной с Сианты, Твэйн, и магом из Калааса по имени Искей. Добравшись до дома - невысокие жилища здесь были разбросаны по песку далеко друг от друга, как раскатившиеся по столу игральные камни - они принялись обсуждать какие-то свои повседневные дела, силу и устойчивость башен, скорость и движение подземной силы, а Къярто мысленно разбивал их имена и складывал снова. Эти люди повлияли на Тлоэ, убедили его изменить свой путь, но края этих имён почти его не задевали. Не длинные, заострённые движения Твэйн, не сумрачный голос Искея, не их знания или магия убедили его. Что-то другое. Может, у этой линии нет начала. Может быть, никто из троих не знает настоящей причины. А может, причина лишь в том, что это место защищено яростью Калааса, и на него никогда не нападут его жители, которым все здесь так сильно хотят помочь. Потому Къярто слушал их невнимательно, подсчитывал башни, повторял про себя имена и бесился. Он задал свой ядовитый вопрос, когда Искей и Твэйн ушли. Но даже признание ошибки не смогло его успокоить. Тлоэ что-то объяснял ему - о воде, которая вырвется из под земли, о силе, которую они смогут преобразить и направить. Къярто чувствовал, как ярость зудит в пальцах - почти забытое чувство с школьных занятий. Он не злился на Тлоэ, это было что-то другое - бессловесная, глупая злость.

- Почему же вы не сосредоточитесь на том, - спросил он невпопад, - чтобы вода была всюду? Почему не привести её для начала в обычные города?

Должно быть, Тлоэ уже говорил об этом - так терпеливо прозвучал его ответ:

- Это не единственное подобное место. Воды хватит на всех.

В эту секунду Къярто почувствовал отчётливую, холодную тяжесть под своими полными яростью пальцами. Это была одна из линий, сохранявшая форму этого дома, хрупкого как стекло или яичная скорлупа, сохранявшая убежище этого поселения, похожего на случайно брошенные игральные камни. Он нашёл её, и столь же осязаемо понял - ничего не стоит её сломать, хватит и слова, любого слова, наделённого силой. Одним жестом можно всё разрушить - пусть кто-то другой скажет потом, что это была ошибка. Достаточно слова.

Но в голове Къярто, как в те забытые дни, в которых до сих пор пряталась эта злость, были совсем другие слова, ненужные сейчас, бессильные. Зачем мы здесь? Зачем ты пришёл сюда, зачем заставляешь меня следовать за тобой? Вы хотите изменить планету, но прячетесь, как крысы в подземных норах, извращаете силу земли, которую хотите преобразить. Зачем всё это?

- Здесь многое можно ощутить, - сказал Тлоэ, поднимаясь с места, - попробуй.

После того, как он ушёл, Къярто некоторое время пытался понять, слышал ли Тлоэ его мысли, и решил, что это неважно. Во сне его ждала Шелли, их поражение, или какой-нибудь другой мутный и затхлый кошмар. Плеснув в лицо воды из под крана - тепловатой и чуть шершавой - Къярто вышел под тёмное, всё такое же бурное, небо. Дом словно исчез, стоило от него отвернуться. Будет смешно, если я не найду дорогу обратно.

Ночь была здесь совсем иной, чем другие ночи. Чёрный холод, беззвёздный и молчаливый, неподвижные громады барханов остались где-то далеко за пределами бури. Алые всполохи бились, кружились над головой всё так же бессильно, так же страстно, и сила, кипящая под землёй, тянула, звала небо ближе и ближе. Двигаясь к центру вдоль одной из оберегающих линий, Къярто чувствовал под ногами не подземную воду, но только эту неразделённую жажду, беззвучную, но более гулкую, более тёмную, чем шум каньона в тюрьме. Одна из башен, как маяк во тьме, бросила ему предупреждающий отблеск, линия невидимой опоры отклонилась в сторону, огибая что-то широкой дугой, но Къярто не сбавил шаг.

- Я дойду до центра.

Его голос вспыхнул алым, отразился в земле и небе. Воздух теплел с каждым шагом, словно его пропитывали невидимые, мельчайшие капли крови - Къярто чувствовал покалывание на коже, и вместе с тем непривычную, солоноватую свежесть. Его щекотал азарт, пьянящее удовольствие от того, что разъярённое небо, и сила, заключённая под землёй, желают смять его, уничтожить, прогнать прочь - он выстоял в лихорадке, но здесь никогда не станет своим, чужой человек, пусть исчезнет! Къярто рассмеялся:

- Я дойду до центра.

Он бросил небу наспех начерченный знак земли, одновременно чувствуя, как округлый символ неба под ногами впитывается в почву - всё задрожало в далёком смятении, но Башни были сильны, вернули лишь расколотое многократно эхо, и Къярто ускорил шаг. Небо кружилось и разрушалось, снова и снова - здесь снова и снова наступал последний миг этого мира.

А потом всё посветлело и стихло. Изумлённый, Къярто вскинул голову вверх - его подхватило течение, забирающее, смывающее слова. Но он был так потрясён, что забыл о них - они ускользали, разорванные водой клочки бумаги, исписанные пустыми размышлениями, глупые, глупые, глупые одни и те же слова без конца, день за днём, много страниц, целая буря лепестков на воде. В спокойной вышине над ним сияло весеннее небо, невесомый луч скользил по щеке, заставляя глаза слезиться. Пахло влажной листвой, и до отчаянья - первыми ирисами. Торопливые шаги звенели по мостовой под ногами - на каждой плитке свой узор, бесконечная повесть. Сейчас она окликнет меня, я обернусь, и всё это закончится, я вернусь, я вернусь домой.

И она позвала, но, обернувшись, Къярто понял, что стоит на тёмной и мягкой земле. Он упал, больше не желая удерживать равновесие, сокрушённый обманом. Вода кружилась где-то внизу, её голос был теперь ласков и тих. Здесь будет река, - она пропиталась его словами, изорванными, но не потерянными, и теперь могла говорить с ним, но стремительно забывала этот язык, возвращая символы Къярто. Каждый из них пронзал его, как раскалённая игла, - здесь будет река.

- По-крайней мере, - ответил Къярто, - я добрался до центра.

Слова были пустыми и ничего больше не значили. Их привычная сила отзывалась теперь невыносимой тяжестью.

***

Странно, но Къярто не потребовалось и дня, чтобы привыкнуть к постоянному урагану. Его усталость заразилась ненасытным голодом пустыни, выпила всю суть новых впечатлений - выйдя из дома следующим утром, он почти не обращал внимания ни на щекочущий ноздри воздух, ни на всполохи, опрокидывающие на этот огороженный мир потоки алого или бурого, неощутимого ветра. Тлоэ провёл его вдоль русла будущей реки - пока что это была лишь утрамбованная дорога, огороженная стенами из ребристого металла, но Къярто уже слышал шум невидимой воды, накрывавшей их с головой. Больше он не чувствовал злости, он старался слушать внимательно, отмечать отличия этого места. Ему ведь было с чем сравнивать. В их поселении воздух был густым и тяжёлым, чёрный гул неотступно пропитывал мысли, каждому движению, слову часто придавая особенный вес - порой избыточный и ненужный. Здесь же планета кружилась как будто на собственной, иной скорости, привкус и плеск призрачной воды был в каждом вдохе, блики волн, ещё не существующих, то и дело мелькали за гранью видимого мира. К этому вращению, к этой скорости нужно было приноровиться, приучить своё сердце - и о существовании остального мира, как и о пустоте речного русла, можно было забыть.

Тлоэ тоже казался ему здесь немного другим - подвижный свет, то текучий, то отрывисто резкий, придал его лицу новую оживлённость, придал новый блеск непроглядно-чёрному взгляду. Къярто решил, что, должно быть, Тлоэ не слышал его вчерашних бессильных и яростных мыслей, и почувствовал лёгкое спокойствие, незнакомое прежде. Но даже обнаружив сейчас, что ему больше по душе этот мирный день без ядовитых вопросов, Къярто не стал рассказывать об увиденном ночью. Может быть, это обрадовало бы Тлоэ, а может, показало бы ему, что Къярто на самом деле заносчив и глуп - ему не хотелось знать, не хотелось раскрывать перед ним новую неудачу. Эта новая жизнь и без того слишком быстро становилась привычной. Если бы мы оказались здесь на пару недель раньше, я не пошёл бы к центру бури, - спокойное, горькое понимание отражалось в невидимой воде, - я искал бы машину. Но, может быть, понять этот мир сейчас нужнее, может быть, это поможет мне больше....Оправдания, оправдания. Я отступаю слишком быстро, мой прежний путь осыпается из под ног. Так всегда, наверное, происходит. Чувствовала ли Шелли то же самое, когда решила меня предать? Вряд ли это случилось в один миг, в один день. Может быть, она так же отступала - шаг за шагом, так, что ни я, ни она сама не заметили перемены.

Покинув устье реки, они вышли к небольшому дому - окрас его был таким, словно кто-то набросил на жилище вылинявшую шкуру пустыни. Этот игральный камень упал совсем близко к призрачной воде - легко было вообразить, как, утопая в невидимых ещё зарослях, он ловит эхо невидимых ещё волн, как в окнах отражается синяя прохлада. Къярто усмехнулся, отводя от себя морок. Сейчас это был высохший хрупкий дом на высохшей хрупкой земле, из-за своего одиночества выглядевший совсем сиротливо. Око бури кружилось невдалеке - вчера, опьянённый видением родного неба, Къярто этот дом не заметил.

Дверь открыла невысокая девушка, тёмная, яркая - как смородиновый сок, как тень от слишком резкого света, змеисто бегущая за солнцем. Къярто растерянно улыбнулся ей, попытался поймать её чёрный взгляд - но она ускользнула, улыбка её не была ответной, она была такой, словно никого здесь и не было. За спиной у неё в полосу изменчивого света, проникшего снаружи, шагнул юноша с видом одновременно отрешённым и любопытным - так, должно быть, выглядят люди в глубине сна, если взглянуть на них со стороны.

- Это Арнайт и Арша, - представил их Тлоэ. Он говорил, одновременно отступая в невидимую тень - не двигался, но Къярто почувствовал, что сейчас он уйдёт, - они очень важны для этого места. Арша - необходимый здесь человек, я говорил тебе о ней.

Это ты - сердце, - Къярто чуть не произнёс это вслух, но Арша по-прежнему не смотрела на него - её взгляд тонул в невидимой тени, где Тлоэ должен был вот-вот исчезнуть. Воздух между ними показался ему беззвучно-раскалённым, как воздух, соединяющий здешнюю землю и небо. Къярто захотелось отойти в сторону, но, как и накануне, он не стал отступать, а проследовал вглубь дома.

- Мне сказали, - Къярто старался каждое слово сделать спокойным, примирительно мягким - в школе это считалось делом самым простым, но ему никогда особенно не давалось, - ты можешь рассказать мне подробней о том, что здесь происходит.

Тлоэ действительно довольно быстро ушёл, оставив их втроём в комнате, словно соскользнувшей ещё дальше в прошлое, чем все жилища, где Къярто до сих пор доводилось бывать. Всё было оранжевым, алым, всё гудело от необъяснимой магии, пол был застелен шкурой, и русло невидимой реки казалось одновременно ещё не существующим, и более близким. Арша принесла чай, и они втроём устроились на полу - Къярто сразу почувствовал себя неуклюжим и неуместным здесь. Чай был другой - сильней будоражащий, тёмный, как кровь, лишь чуть разведённая кипятком, такой горячий и крепкий, что каждый глоток был как раскалённый камень во рту. Однако Къярто старался не показывать недовольства - без того было ясно, что Арше он не понравился. Даже когда она улыбалась, он слышал предупредительное рычание её хищного имени. К счастью, Арнайт, судя по всему, её мнения не разделял - прежде чем заговорить, Къярто пару раз ловил его ободряющие взгляды - но его присутствие было мягким и тихим, почти невесомым, и потому не могло разрядить обстановку.

- Не так уж сложно, - отозвалась Арша, - тебе и самому это понять.

Я тебя раздражаю? Мне уйти? - Къярто промолчал только потому, что это прозвучало бы слишком по-детски. К тому же, он не был уверен, что сможет стремительно встать, не опрокинув стоящий между ними невысокий стол. Я цивилизованный человек, я никогда ко всему этому не привыкну. Он чуть слышно вздохнул.

- У меня совсем другой метод. Он не подходит.

Не успел он договорить - Арша взмахнула рукой, отсекая последние слоги, перечёркивая сам смысл его фразы:

- Тебя ведь учат другим способам, что же ты не воспользуешься?

На мгновение Къярто стало смешно - Тлоэ отчаялся сам меня убедить, и привёл к своей женщине, чтоб пилила меня, как его? - но, взглянув на Аршу, спрятал улыбку. Она была по-настоящему сердита - в глубине глаз, в уголках плотно сжатых губ чувствовалась необъяснимая ярость, даже обида. Она злилась, она не верила, что у Къярто есть ответ, убеждённая, что перед ней просто избалованный ребёнок. Наверное, в её родном селении магия нужна была, чтобы найти пропитание в пустыне, и ей сложно понять того, кто отвергает метод Тлоэ - простой и примитивный. Но ведь она почему-то здесь, среди строительных машин и барьерных башен, и её комнату, такую магическую и древнюю с виду, защищают от ночного холода стены, созданные чужими людьми. Медленно выпрямившись, не отводя больше глаз от её раскалённого взгляда, Къярто ответил:

- У меня свой собственный путь. Я знаю, кто я. Я не стану меняться лишь потому, что это будет кому-то здесь удобно. Тлоэ считает, что у меня есть магический дар, но не может понять, что это только результат моих повседневных усилий, то, что я создал сам, не то, с чем родился. Если я отступлюсь, если сверну в сторону, если начну разрушать, изменять то, чем являюсь, исчезнет и то, что он называет талантом к магии. Но это не важно, если он не хочет увидеть. Важнее, что я сам знаю, что мне делать, куда двигаться, что для меня верно, а что нет. Может быть, дома, с доступом к знаниям, которые нужны мне, я мог бы посмотреть на вещи шире. Но здесь я могу только пытаться удержать то, чему успел научиться, пытаться развить это, не сбившись и ничего не сломав. Здесь это единственный способ не потерять себя, не изменить тому, что мне важно.

Наступившая тишина была тяжела и прозрачна - дом посреди пустыни весь обратился в лёд. Къярто сделал длинный глоток алого напитка, уже остывавшего, утратившего горячую вязкость, не ощущая вкуса, чувствуя, что краснеет, чувствуя, как быстро бьётся у него сердце - слова, хранимые так долго, произнесённые вслух, разгорались в нём эхом радости, словно он создал новую магическую фразу, словно стал сильней, но к радости этой примешивался стыд - он не должен был говорить это дикой девочке, у которой, должно быть, не было никогда ни выбора, ни возможности задуматься о нём. Он поставил чашку на стол, посмотрел на Аршу - она не сводила с него глаз. Наверное, нужно извиниться. Зря Тлоэ привёл меня к ней. Что же, будет ему уроком.

- Не хочешь меняться? - голос Арши прозвучал очень ясно среди сухого льда, - Но ты разве не знаешь?

Къярто почувствовал - с очевидностью, словно смотрел на дом с космической высоты - око бури сместилось, зияет теперь прямо над ними. Отзвук чёрного пространства эхом упал в него, затмил бушевавшую радость. Нужно было уйти раньше, но момент упущен. Теперь случится что-то непоправимое.

- Чего я не знаю? - Къярто произнёс это почти равнодушно, почти с иронией. Что она может знать о нём?

- Тайо уже прикоснулись к тебе, уже изменили тебя.

...Мир Къярто устроен так, что непроизнесённое вслух, не облечённое - хотя бы мысленно - в чёткие фразы, неотмеченное нигде не является правдой. Не имеет полной власти. Думал ли он об этом, наблюдая, как бегут серебристые волны по потолку его камеры на Станции? Вспоминал ли, когда пробирался сквозь лихорадку пустыни, и после, когда не мог утолить жажду, очнувшись?

Это было так очевидно.

Ни одного недомогания, даже головной боли после того, как он пришёл в себя после долгого сна в пустыне. Он мог часами оставаться на солнце, не чувствуя его тяжести, царапины затягивались, стоило ему о них забыть. Он помнил время, проведённое с Митой, но огромные его пространства выскальзывали из памяти, невосстановимые, пустые. Так очевидно.

Очевидно, но Къярто не думал об этом до сих пор. И до сих пор это не было правдой.

Молчание из ледяного стало гранитным. Арнайт тихо вздохнул:

- Со мной было то же. Я тоже был на Станции.

Къярто взглянул на него и понял, что не может различить лица, только яркий платок на шее, тонкие пальцы, его теребившие.

- Расскажи.

Арнайт заговорил - в его голосе и словах зияли пустоты, бездонные, мешавшие различить их смысл, но по привычке Къярто вслушивался, впитывал слова, их ровное течение. Он любил слова, и ничто не могло разрушить эту любовь. Пусть сейчас они доносились как сквозь клочья тумана, но мир, о котором рассказывал Арнайт, рос перед ним, ширился, расцветал. Далёкий мир, столь же недостижимый, как родина Къярто.

- Они забрали меня из моего мира, когда я был ещё очень маленьким... там были бесконечные пространства....очень красиво... Люди там были тесно связаны с миром, с землей. Чувствовали её, были её частью....если появлялся кто-то чужой, это сразу становилось понятно. Наверное, как прикосновение к собственной коже, или даже как царапина. Когда появились тайо, их тоже сразу почувствовали, но не смогли прогнать. Поэтому наш народ договорился с ними, что они уйдут, если им отдадут одного из нас.

- Так же было у нас, - откликнулся Къярто, не сознавая полностью, что говорит, но чувствуя правду этих слов, - меня так же отдали.

Арнайт кивнул, по лицу его мелькнула тоскливая тень - эхо, отражённое эхом. Хорошо, что я здесь, он может рассказать это тому, кто понимает. Он дружит с этой злой девчонкой, но она никогда не сможет понять.

- Я не помню точно, что они со мной делали на станции, кажется, пытались понять природу этой связи с миром, но в итоге её разрушили. Здесь мне помогли, теперь я связан с Калаасом, но теперь я не могу вернуться, потому что мой родной мир меня не примет.

Горько было слышать это. Слова роились, гудели, жалили Къярто - плохо, плохо что так случилось, что Арнайта заставили отказаться от себя, чтобы сделать полезным здесь, это плохо, неверно, эти люди поступают неправильно - но он устал говорить, и потому ответил лишь:

- Ты не можешь знать.

- Тлоэ говорил, тайо хотят забрать тебя. Думаешь спрятаться от них в другом мире?

Къярто понял, что не ссутулился, так и не отвёл глаз, по-прежнему смотрит на Аршу, почувствовал в этом смутное, но бессмысленное утешение.

- Я ни от кого не собираюсь прятаться. Я ничего не боюсь.

Сказанное вслух становится правдой. Арша пожала плечами. Костяные серьги качнулись, отзвук заклинаний скользнул по стенам.

- Глупо отказываться, - её голос прошелестел, горький, но очень сильный, - если тебя хотят научить чему-то.

Она так сильно этого хочет. Глупо совсем другое.

- Не понимаю, - Къярто не желал этого, но его пальцы сами собой закружились по поверхности стола, повторяя, повторяя, и повторяя его имя - боль приносила вдохновение и силу, которую не на что было израсходовать здесь, он был близок к созданию нового слова, но эта беседа сдерживала его, эта беседа и барьерные башни, - почему он решил учить меня, а не тебя.

Потому, что для него мой ненастоящий талант сильнее твоего настоящего. Это несправедливо.

Стоило бы сказать это вслух, но отвечать ударом на удар было бы подло, а Къярто не хотел быть подлым или жестоким. Впрочем, может быть, дом впитал эти слова, может быть, она услышит их позже. Стоило перечеркнуть собственные следы, лишить их силы - но Къярто не стал. Он чувствовал себя пустой оболочкой, шелухой слов, ветер влечёт её, наполняя волей, но внутри ничего, кроме пустоты. Арнайт смог найти, чем её заполнить, того, что ему подарили здесь, оказалось достаточно. Может быть, пройдёт время, и Къярто поймёт его. Тогда, наверное, Тлое поймёт свою ошибку, будет учить злую девочку, которая жаждет учиться. Это будет справедливо. Но произойдёт не раньше, чем я умру.

Покидая дом, Къярто не чувствовал очертаний своего тела. Только знаки, направлявшие его.

***

...Ты можешь сделать так, что боль исчезнет. Любая тоска. Слишком яркий свет или тени, которые мешают что-то различить. Ты уже видишь всё. Ты уже знаешь всё. Ты не чувствуешь боли. Я говорю понятно? Не отворачивайся. Я исчезну, если ты захочешь. Мои слова не достигнут тебя, если ты не позволишь. Ты злишься, но я говорю правду. Ты станешь сильнее, ты будешь мне благодарен. Если захочешь этого.

И возвращение действительно было почти беззвучным. Къярто знал, что песок бьётся о борта хищной машины, что пилот спрашивает о чём-то его и Тлоэ, что Тлоэ, может быть, отвечает. Но все эти звуки, всё устройство реальности, чёткое ещё вчера, почти уже привычное - всё потеряло структуру, всё потеряло осмысленность. Не было запахов, не было новых знаков - только голос Миты звучал, терпеливый, чуть монотонный, каждое слово - шелковистое касание-вдох, игла, уходящая под кожу, втягивающаяся в кровь, болезненно ползущая к сердцу - выдох. Было ли действительно больно тогда?...

...Ты упрямый, это мне рассказали, но ты ведь и умный тоже. Когда ты поймёшь, что этого не происходит, это перестанет происходить. Тебе будет смешно вспоминать этот момент, будет грустно, что ты упрямился, заставлял объяснять всё такими...примитивными знаками. Ты ведь так говоришь? Упрямство - примитивный знак? Я хочу, чтобы ты объяснил мне, когда мы закончим. Ты ведь любишь это...искусство, да? Или колдовство?.. Да, хорошо, эти знания. Ты ведь их любишь. Разве не хочешь продолжить? Мы поможем тебе.

Боль тянулась вдоль тела, пересекала горло, ладони, суставы, рёбра. Мита не остановилась, пока иглы, вытолкнутые сердцем, не поднялись выше, не превратились в его голове в ощерившуюся сферу, солнце, излучающее боль день за днём. Как он мог пережить это, оставаясь человеком?.. Нелепо, глупо было игнорировать это. Боль исказила её слова, превратила её лицо, замершее на расстоянии выдоха от его кожи, в полупрозрачный, колеблющийся мираж. Каждая волна звучала в голове. Къярто зажмурился, потёр глаза. Шаттл коснулся земли, взбаламутил знакомую пыль. Лукавая и хищная машина зевнула, выпуская их, её хозяин бросил им что-то напутственное. Къярто рассеянно кивнул и последовал за Тлоэ. По-крайней мере, ему казалось, что он следует за Тлоэ. Небо стало подвижным, как выцветший холст на ветру. На пороге дома Къярто обернулся, подсчитывая свои шаги в бурой пыли. Такие же бессмысленные его отпечатки, как все другие.

Упрямство - примитивный знак. Эти знания. Бесполезно. Всё всегда было бесполезно. Я уже не существую, и очень давно. Я исчез и не понял этого. Мита была бы рада.

Внизу его встретила Шейн. Она казалась ещё бледней, ещё тоньше чем до их отъезда, хотя прошло всего несколько дней. Нечёсаные волосы сбились в клубок, губы дрожали. Жалость и стыд пронзили его, он потянулся, чтобы обнять её, утешить, но Шейн отшатнулась.

- Всё сломалось, - она вскрикнула, словно птица, и закрыла руками лицо, - всё бьётся на куски, сломалось. Я не смогла помочь! Не смогла!

Оттолкнув его прежде, чем Къярто успел снова к ней потянуться, Шейн убежала - кажется, в ритуальную комнату. Что ж, пусть ей это поможет. Шейн не упряма, никто не менял её сущность, она нужна здесь, сможет чему-то научиться. Несколько мгновений он медлил. Хотелось помочь Шейн, не становиться ей, всему здесь, чужим, но его прожигала обида. Дом стоял над ним, пустой, равнодушный, тёмный и строгий, его коридоры в любой миг могли стать болотом воспоминаний.

На этой планете есть только один человек, что нуждается во мне. Я пойду к ним.

***

- Красивый, правда?.. - Гэр погладила тёмные клавиши - они парили над откидной, как капли дождя, круглые, мерцающие, полупрозрачные. Отру замер, спрятав руку за спину, словно перед ним рассыпали горсть леденцов, к которым нельзя прикасаться. Экран компьютера переливался над панелью приглушённой радужной гаммой - то вращался водоворотом, то перекатывался волнами - только что с Сианты, должно быть, - Йеро просил подождать, пока он вернётся, но ты ведь сможешь всё разблокировать?..

- Йеро вас балует, - улыбнулся Къярто. Несмотря на то, что неспокойное настроение близнецов пронизывало его тонкими ударами тока - напряжённое ожидание, смущение, чуть взбалмошная гордость, непонятный страх - здесь он почувствовал себя лучше. Здесь его ждали, здесь перед ним стояла понятная, нужная задача. Всё было честно.

- Если бы! - рассмеялись они в ответ, смех этот был колкий и злой. Что-то случилось, нужно было спросить, что случилось - но Къярто не хотелось узнавать о новых бедах прямо сейчас. Эта безопасная комната отдаляла их от всего остального, от всего, что случилось с ними, всего, что могло случиться.

- Не волнуйтесь, - произнёс он утешительно, - я сейчас разберусь.

Близнецы кивнули - движение это ощущалось не привычно раздвоенным, а отражённым сотни раз, резонирующим в стенах, как и каждый их жест сегодня. С безотчётной поспешностью Къярто отвернулся от них, устроился перед экраном. Вихрящиеся цветные волны вспыхнули ярче, когда он коснулся прохладных клавиш. Гэр коснулась его плеча - на миг померещилось, что сейчас всё погаснет, сила машины и сила Гэр сомнут Къярто:

- Принесём тебе что-нибудь вкусное. Ты какой-то несчастный.

Наваждение рассеялось, её ладонь стала знакомой, тёплой, захотелось задержать её, потереться щекой. Желание это было таким тянущим, странным, острым, что Къярто повёл плечом, осторожно её отстраняя:

- Спасибо. Я всё расскажу.

Разобраться с незнакомым устройством оказалось не так-то просто. Машины, с которыми Къярто имел дело дома, были просты и логичны - больше предметы быта, папки для символов и чисел, чем сложная техника. Приборы, которые показывала ему Мита, оставили в памяти лишь рой болезненных воспоминаний - любое нажатие могло обернуться провалом в кошмар, слепотой или беспамятством. Теперь он силился вспомнить её рассказы - ведь что-то о сиансткой технике она ему говорила, говорила не раз - но слова бесконечно удалялись от него, неразборчивые, вызывающие отвращение. Машина, которую подарили - или, точнее, "подарили" - близнецам, точно была родом с Сианты. Или со Станции. Не так уж велика разница. Перед Къярто разворачивался лабиринт, паутина, сплетённая из нитей-обманок, разматывая их, он всё больше запутывался. Несколько карт, найденных им, не имели для их цели смысла - схемы отдельных районов и городов, планы зданий, бесконечные списки, которые не значили ничего ни сами по себе, ни в переводе.

- ...И что же, она думает, что те, кто был на Станции, теперь тайо? Может, это здесь суеверие такое?

Была ещё одна причина, по которой сосредоточиться было ужасно сложно. Близнецы устроились на двух огромных серебристых пуфах справа от него и слева, сплетя пальцы у него за спиной. И, если безнадёжно неразборчивый язык чужой машины был клейким и путанным, как паутина, жар их прикосновения - отделённого от Къярто, но явно ему предназначенного - был словно перебирающее длинными тёмными лапами существо. Я схожу с ума. Схожу с ума от того, что узнал.

- Не все, кто был там. Только я.

Компьютер неохотно переваривал очередной предложенный Къярто пароль. Близнецы притихли, и Къярто не хотелось знать, какое у них теперь выражение лица. Но, против воли, боковым зрением, он видел их лица - справа и слева, странным образом они соединялись у него в голове в одно, бесстрастное, потустороннее лицо. Экран перед ними мигнул - машина отплёвывалась от пароля, где-то была ошибка, нужно было начинать сначала - но взгляд близнецов был неподвижен, словно ни карта, ни побег ни капли их не волновали.

- Не верим, что ты тайо. Ты не тайо. Ты Къярто. Она хотела тебя обидеть, потому сказала такое.

Къярто пожал плечами:

- Даже если она ошиблась или соврала, во мне есть что-то...чего я не замечал раньше.

Экран вновь расцвёл многоцветными зигзагами. Теперь машина была заблокирована на другом уровне - знаки текли перед ним, раздражённо-оранжевые, полные скрытых предостережений - оглушительность, сирена, тревога. Къярто зажмурился, потёр ладонями глаза.

И в этот момент тёмное прикосновение близнецов сомкнулось вокруг него - на миг показалось, они зажали его в горсти, как пригоршню песка, через пару сдавленных вздохов он понял - это утешительное объятье, или чуть больше, чем утешительное, но заботливое, неопасное.

- Мы поможем, - шёпот их был тёмный и сладкий, смыкался, сплетался в его мыслях, как новый язык, - мы тебя не оставим. Приходи завтра. Мы поможем. Всё ненужное, всё, от чего тебе больно - мы заберём.

- Нужно работать, - не узнавая себя, произнёс он - слишком летучий, лёгкий стал у него голос, - нам ведь нужна карта.

- Ты ведь сам видишь, - смех, ступенчатый, неузнаваемый, - здесь её не найти. Приходи завтра, и карта больше будет не нужна. Мы выберемся и так.

Как - так? - он не успел спросить, Гэр прильнула к его губам, и светлая, безопасная комната потемнела, потонула в запахе перезрелых фруктов, давно осыпавшихся, прелых цветов, в отголосках смеха - как эхо в пустующих тёмных коридорах, этот поцелуй отдавался в его мыслях, пока он шёл обратно к дому, не видя ничего вокруг - поселение казалось древним, пасмурным и по-особенному чужим.

***

Когда Къярто увидел близнецов впервые, был полдень. Их тёмный общий силуэт, слитный с гулом чёрных камней каньона, блестящие глаза, губы влажные, словно их окружала тропическая влажность - они далеко, небо белеет за их плечами, они совсем рядом, запах холодного мрамора, запах незнакомых растений, целебных ли, ядовитых, плотоядных - не различить, от того что они вновь далеко, падают в глубину памяти, возвращаются так стремительно, что сегодняшние мысли, которые он пытался собрать перед собой, сшить, соединить - вновь и вновь расходятся по одном у и тому же шву. Вернувшись в комнату, Къярто с силой захлопнул дверь, но не почувствовал ни звука, ни движения воздуха. Близнецы следовали за ним, невидимые, неотступные, их шёпот, близкий, но неразличимый, касался кожи, вплетался в волосы на затылке. Как холод, от которого индевеют ветки. Как электричество. Они были близко, комната же казалось ещё более чужой, чем в первый день здесь.

Когда Тлоэ позвал его в комнату ритуала, Къярто не сразу различил его мысль. Она показалась бессмысленной, как фраза, случайно услышанная в толпе, клок чужого разговора. Он следит за мной. Иначе откуда знает, что я вернулся. Раздражённый сильнее прежнего, Къярто хотел сделать вид, что действительно ничего не услышал, но прятаться в этой комнате, такой чужой, что даже собственные слова через день становились здесь чужими, отделялись от него, тонули в песке - это было глупо. Может, его девочка смогла объяснить ему то, чего я не смог - что я здесь бесполезен.

В комнате ритуала было совсем мало света. Огонь метался по стенам, то утекал в невидимые трещины, то не найдя выхода, возвращался. Тлоэ сидел на полу, среди камней-заклинаний, разбросанных вокруг него странным узором. По его лицу, почти удручённому, Къярто понял, что надежды его не оправдаются, и речь пойдёт не о бесполезности Къярто. Направляясь сюда, он окружил себя защитной сферой, и теперь она сияла между ним и Тлоэ множеством знаков, прочная, как алмаз. Къярто знал, что это бесполезно, что по-настоящему ему не отгородиться, но собственная решимость и злость придавали сил, затеняли эту правду. И шёпот, шёпот окружавший его, парил внутри сферы, как пыль на солнце, расцвечивал его собственные знаки. Может быть, стоило остаться с ними сегодня. Къярто ощутил тянущую, острую тоску, вскинул руку, чтобы коснуться губ, поймать ускользающее тепло, но вовремя остановился. Следит за мной.

- Я надеялся, что Арша покажет тебе суть этой земли, - голос Тлоэ заскользил по комнате, успокаивая огонь, метавшийся по стенам, - но она решила по-другому. Я могу оставить тебя здесь одного, чтобы ты говорил с этой землёй на своём языке.

Къярто едва сдержал смех.

Ну конечно. Естественно. Теперь нет необходимости комкать мои знаки, уничтожать мои опоры? С чего такие перемены? Совсем отчаялся?

Эти язвительные мысли истаяли на прозрачной грани защитной сферы, как дыхание на оледеневшем стекле. И комната вокруг тоже подёрнулась туманом. Къярто втянул воздух долгим глотком.

- Насколько я понял, она решила, что это не для меня. Наверное, ей лучше знать, она родилась здесь, - он запнулся, не позволяя себе продолжить. Всё это было не важно, - у меня есть одна просьба.

- Я слушаю.

Голос Тлоэ звучал ровно, как отшлифованный песком и временем тёмный камень, но дом возвратил его слова печальным эхом. Къярто понял, что не желает грубить ему, не желает больше ничего доказывать. Это ничего не изменит. Никакие жестокие, глупые, вздорные слова не убедят Тлоэ отпустить его, а значит, нет смысла их произносить. Но было и то, что по-прежнему оставалось важным.

- Пожалуйста, - это прозвучало как-то неловко и деревянно, но Къярто продолжил, уже стыдясь себя, заранее зная, что об этом разговоре будет жалеть, - не надо рассказывать обо мне и моём прошлом людям, которых я не знаю, если в этом нет необходимости. Мне неприятно, когда надо мной из-за этого смеются.

Словно я недостаточно ещё унижен.

Къярто прислонился к стене, но не ощутил прикосновения дома, не ощутил веса собственного тела, словно тело его наполнилось чужим шёпотом. Слышит ли пустыня их голоса? Слышит ли дом? И Тлоэ?..

- Хорошо.

Нет, он не слышит. Тем лучше, тем лучше.

Последняя, чуждая мысль защекотала его незнакомой прохладой. Тлоэ же поднялся, продолжая:

- Аршэ не нужны были мои рассказы, чтобы понять, что у тебя прямой и разрушительный путь. Не знаю, что тут могло показаться смешным, даже ей. Но хорошо - я не стану ни с кем говорить о тебе, только если потребуется. Всё верно, лучше быть в тени.

Къярто кивнул, и ярко вспыхнувшая комната качнулась перед ним, накренилась, отбирая равновесие мыслей. Обескураженный затопившей его благодарностью, Къярто заговорил, и слова закружились перед ним, увлекаемые весенним водоворотом, поспешные, стремящиеся прочь от него самого. Их разговор с Аршей возник перед ним, ожил, вернулся, воплотился в этих словах, и как не старался Къярто передать его беспристрастно и точно, обида и злость зияла в каждой произнесённой фразе. Это было забытое, нежданное и неуместное сейчас чувство - так же Къярто рассказывал когда-то Кине и Тэну о своей семье, об учёбе, о доме в полузаброшенной части города, об угрозе депортации единственного человека, что заботился о нём, о бесконечных запретах и правилах, отравлявших его жизнь. Нет, конечно же, этот разговор был другим - Арша не была так важна, то, что она сказала, не было важно, ничто в его жизни после того, как Къярто покинул дом, не могло стать таким важным. Но это чувство было знакомым. Ещё не доверие, но приближение к нему. Только на этот раз это было неприятно. Кина выбрала Къярто, но он мог отказаться от её выбора. Может быть, она убила бы его, но в этом была свобода. Он остался, потому что её выбор всколыхнул незнакомую раньше гордость. И потому, что Кина ему понравилась.

И, хотя Тлоэ слушал его внимательно и отвечал без привычной уклончивости - Къярто видел, что произошедшее огорчило его сильнее, чем можно было ожидать - с ним Къярто мог только смириться. Он не мог забыть тех, кто погиб в тюрьме. Кто жил там, работал для собравшихся здесь людей - тоже, наверное, чтобы улучшить мир - и даже не знал об этом.

- Я открыл магию, всю ночь она будет видна, - Тлоэ жестом очертил комнату, воздух казался там темнее, плотнее в её центре, среди рассыпанных повсюду заклинаний, - если хочешь, оставайся и послушай её. Я сейчас уйду и не буду наблюдать за тобой.

Всё, от чего тебе больно, мы заберём.

Окинув воспоминания о близнецах отрешённым взглядом чужого человека, несложно было разгадать эти слова. И Къярто остался в комнате ритуала - он понимал, что это, возможно, последний шанс, а жажда знаний была слишком сильна, сильнее разочарования, сильнее усталости. Может быть, именно это понравилось Мите.

***

Пустыня росла и росла вокруг - возвышалась огромными песчаными волнами, неподвижными, но текучими, тёплыми, алыми - кипящая кровь зверя, замершего перед броском. Тень пустыни, её вечный, бьющийся голод окутали его - темнота самой долгой ночи, наполненной тайнами, невидимыми движениями, звуками и существами. Калаас кружился вокруг, и Къярто чувствовал шорох песка, течение его в собственных мыслях. Песок омывал созданные им знаки, уносил память о них всё дальше, к сердцу планеты, по дорогам, невидимым с высоты.

Ты то что ты знаешь

ты прошёл сквозь миры ты запомнил их

оставь себе то что ты знаешь

защищайся убей тех кто хочет забрать

разрушь сам если желаешь разрушить

Говорила ли с ним Атэндра, или он сам произносил эти слова, чтобы утешить себя, чтобы не признаваться , что настоящая, древняя магия всегда останется для него тайной, жаром, жаждой, омывающей его мысли, но не проникающей в них? Къярто перебирал оставленные Тлоэ камни-заклинания, выстраивал из них линии, знаки - знаки, знакомые с дества, и знаки, которых он никогда прежде не видел, незнакомый смысл струился в них, незнакомая сила обжигала пальцы, а пустыня росла, вздымалась, дышала вокруг, но не могла заглушить стрекочущий шёпот:

Мы поможем, мы тебя не оставим.

***

Близнецы встретили его на полпути к их дому. Силуэт, неподвижный и тёмный, как и в день их первой встречи, словно отталкивал прочь обитаемую часть поселения - и дома, и редкие их обитатели отступали, оставалась лишь пустыня и небо - но не раскалённые сегодня, а отчего-то прохладные, серые. Поравнявшись с близнецами, встряхнув рукой в приветственном жесте, Къярто почувствовал, как отслаивается, облетает всё дальше от него окружающий мир.

- Ты не грустил из-за нас? - Гэр смотрела на него пристально и пытливо, в серых глазах плескалась утешительная прохлада. Отру молчал, смотрел в сторону - не враждебно, но так отчуждённо, словно его и не было здесь, - Мы вчера вели себя странно...ты не расстроился?

- Нет. Всё хорошо, - Къярто взял её за руку, и Гэр улыбнулась - с застенчивым коварством, - пойдём. Я хочу скрыться от всех.

Замок щёлкнул, отсекая их от мира. Этот звук откликнулся меж висков стучащим эхом, разогнал скорость мысли до лихорадочной остроты.

- Подожди, - слова высыхали на губах, поспешные, терпкие. Гэр вскинула на Къярто изумлённый взгляд. Отру выпустил её пальцы, исчез в глубине комнаты, всё ещё тёмной, не вспыхнувшей приветственно им навстречу. Он ушёл, но они с Гэр всё равно воспринимались единым существом - неведомым, восьмипалым, - я запру дверь по-настоящему.

Гэр фыркнула:

- Если на нас решит напасть твой страшный наставник, знаки не помогут.

Къярто поморщился, но подхватил шутку:

- По-крайней мере, задержат его. Я придумал кое-что новое.

И, вписывая новые строки в защитные заострённые углы, спросил шёпотом, склонившись к ней ближе:

- Отру сердится? Почему он ушёл?

Вместо ответа она дразняще чиркнула его губами в шею, и, словно бы неохотно, прибавила:

- Ревнует. Но он не ушёл. Мы всё время вместе.

Её голос почти мгновенно рассыпался, закружился в голове, как пыльца с крыльев бабочки.

Спустя полчаса они пили что-то алое, не в меру вязкое и слишком крепкое из глиняных кружек, расположившись на полу. Импровизированный пикник озаряло лишь спектральное мерцание экрана на стене, ровное, как дыхание, но временами чуть помаргивавшее после вчерашнего неудачного взлома. Пару раз Къярто пытался подобраться к компьютеру ближе, но Гэр останавливала его, поймав за руку или зацепив новым вопросом - на что похожа стройка, кто управлял шаттлом, если девушка Тлоэ такая же злюка, как он, то может, она не девушка ему, а сестра? - Отру же, сидевший справа от них, в паре шагов, останавливал своим угрюмым молчанием, протянувшимся между близнецами, как раскалённая проволока. Къярто не хотелось его огорчать, но он не мог покинуть эту зону отчуждения-притяжения, словно примагниченный к льнувшей к его плечу Гэр.

- Йеро вас не обижает? - слова соскальзывали с языка, пропитанные алкоголем, бездумные, чуть отстранённо Къярто отметил, что этот вопрос похож на вопросы близнецов - почти детский, но подразумевающий что-то страшное. Гэр заглянула ему в глаза - серьёзно, внимательно - затем рассмеялась:

- Нет. Йеро очень добрый. И очень...как это...наивный, - не в силах унять смех, она стёрла с губ алые капли, поставила свою чашку, - никогда не встречала такого наивного взрослого. Переживает за нас. Считает детьми.

Красный след остался в уголке её губ. Къярто не мог отвести взгляд от этих забытых капель.

- Я тоже за вас переживаю.

Отру что-то пробормотал, его голос расслоился, умножился - но слов было не разобрать. Гэр шикнула на брата, улыбнулась снова:

- Зачем? У нас всё очень славно. Это у тебя проблемы. Мы хотим помочь.

Её руки взметнулись, бледные в темноте, омываемые многоцветными волнами - этот потусторонний свет делал движение тягучим, головокружительным, а объятие - невесомым и одновременно бездонным. Приблизился её немигающий взгляд, серый, убийственный, словно сталь, Къярто захлестнула странная лёгкость, отстранённость, пряный вкус застыл, как льдинка на кончике языка, и мир сомкнулся. Не растворился в жаркой волне смеха, прикосновений, сбивчивых, утопающих вдохов - как было когда-то с Шелли, и это воспоминание забрало у его сердца последний удар - мир не исчез, мир сомкнулся в той точке, где Къярто был когда-то, а Къярто исчез. За миг до исчезновения, взмывая над тёмной комнатой в бездну, он поймал собственный опустевший взгляд - мутный, зелёный, как потускневшее старое стекло всё, от чего тебе больно, поглощаемый чем-то чужим, копошащимся, тёмным - и, в отвращении отпрянув, выскользнул из мира.

Это было ужасно

и это было легко

Безмолвная бездна простиралась вокруг. Одиночество столь огромное, что не было ему называния. Чей-то голос, или память о нём, или отпечаток, лишённый смысла, размываемый с каждым мгновением, серебрился вдали чтобы убить тайо, нужно разрушить его сознание

Къярто чувствовал, как тянутся к нему неисчислимыми нитями все оставленные им следы, его имя, вычерченное множество раз. Он пытался отыскать каждое, яростно представлял, как они исчезают, исчезают - но они лишь вспыхивали вновь, слишком много было его повсюду его следов. Но он продолжал давить, истреблять их из памяти, пока в пустой тишине не вспыхнул перед ним кровавый росчерк. Калаас притянул его к себе, поглотил, и Къярто бился в его сердце, пока хватало сил, пока не забыл себя, не исчез, растворённый голосом планеты.

Комментарии: 2, последний от 18/01/2015. © Copyright Близнецы А. Д. Размещен: 13/01/2015, изменен: 13/01/2015. 142k. Статистика. Статья: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Линия Къярто из второй книги, не полностью, но основная её часть.

Близнецы А. Д. : другие произведения.

Къярто