(Госсекретарь ПМР Валерий ЛИЦКАЙ о приднестровско-молдавских отношениях)
ЛИЦКАЙ Валерий Анатольевич. Государственный секретарь Приднестровской Молдавской Республики. Родился 13 февраля 1949 года. В 1966 году окончил школу в Тирасполе. 1969 - 1971 г.г. служил в Советской Армии. С 1974 по 1980 обучался в УДН им. Патриса Лумумбы. Историк- международник. С 1982 по 1990 преподавал в Кишиневском госуниверситете. В 1990 переезжает в Тирасполь, где становится советником Президента ПМССР. В 1992 назначается Госсекретарем ПМР. С 1994 является руководителем группы экспертов ПМР в переговорном процессе с Молдовой. Является одним из организаторов "Гаагской инициативы по урегулированию конфликтных ситуаций в СНГ".
- Почему в российских СМИ так мало говорится о Приднестровье?
Идет пропагандистская война. Республика Молдова представлена в ней намного мощнее нас за счет штатных средств, посольства в Москве, и больших связей, которые имеет президент Лучинский в российском руководстве.
Что касается ПМР, то подобной пропагандистской машины вне нашей республики просто нет.
- Каков на сегодняшний день статус Приднестровья?
Если говорить сложной терминологией, то мы имеем статус отложенного пата, т.е. являемся государственным образованием, положение которого до конца не определено. Тем не менее, все с нами ведут переговоры, как со стороной, которая четко представлена в договорном процессе, точно так же, как и Молдова. В течение трех лет мы на равных подписываем документы на высшем уровне. Поэтому между нами и Молдовой юридические различия только в международном признании. Молдова - член ООН и имеет международную правосубъектность. У нас такого нет.
По всем остальным параметрам Приднестровская Молдавская Республика - это полностью сформированное государство, имеющее: президента, который выбирается прямым голосованием; Конституцию, принятую на референдуме всем населением; свой парламент; правительство, сформированное по Конституции и утвержденное Верховным советом. У нас свой бюджет и собственная валютно-денежная система. Есть центральный республиканский банк и около двадцати коммерческих.
Имеем промышленность. Но обвального падения, как в России нет. Мы сохранили 60% потенциала. Если говорить о торговле, то 85% приходится на РФ, приблизительно 10% - на Украину и около 5% выпадает на Молдову. Все основное сырье получаем из России. Связи стабильные и никто их не прерывает. По соглашению с Молдовой наша таможня оформляет эти грузы самостоятельно.
- А силовые структуры?
После конфликта с Молдовой было создано министерство обороны. Армия существует на регулярной основе. Имеется большое количество кадровых офицеров, которые перешли к нам после сокращения 14-ой армии. Существует четыре бригады и кадрированные части. Помимо этого есть ополчение, которое поднимается по тревоге, а так - проходят периодические сборы.
Существует министерство безопасности и пограничные войска, которые контролируют границу с Украиной и имеют посты с усеченными функциями по границе с Молдовой. Есть МВД, полностью сформированное, куда входят внутренние войска. Есть тюрьмы, следственные органы, прокуратура, Верховный суд. Есть свое законодательство.
- Каков национальный состав республики?
В ПМР существуют три национальные группы: русские, украинцы и молдаване. Они приблизительно по численности равны. Поэтому по Конституции у нас три государственных языка. И за прошедшие шесть лет не было никаких внутренних столкновений на национальной почве. Во время войны все нации воевали в составе армии...
- Принудительно...
Никакого принуждения быть не могло, поскольку воевало ополчение. Кто хотел, тот воевал. А кто-то и уезжал. В армии был приблизительно равный национальный состав. Командовал ею молдаванин - Штефан Кицак. И командовал очень хорошо.
Гражданство в республике двойное. Любой ее житель имеет право получить подданство Молдовы, Украины или России. Сейчас стали получать гражданство и Белоруссии. Ограничений никаких нет.
В республике работают консульства Украины, России и Белоруссии.
У нас есть свой университет, в котором ныне обучается десять тысяч студентов. В этом году он признан филиалом московского.
- Каково количество жителей ПМР?
750 тысяч и оттока нет, так как ситуация в сопредельных республиках не только не лучше, а порой и хуже, чем здесь. Особого притока тоже нет. Исключая интеллигенции из Кишинева. Эти люди - не молдаване и подвергаются там чисткам.
- Каковы приоритеты вашей внешней политики?
Мы убеждены, что можем прожить сами. Поэтому у нас простая лемма: не трогайте нас и не вмешивайтесь в нашу жизнь. А если что-то необходимо, то мы готовы договориться на взаимоприемлемых условиях. Это общий лозунг по отношения ко всем государствам.
- Но каждое маленькое государство в любом случае ориентируется на более крупное.
Конечно. Мы не Робинзоны. Ориентация обеспечена экономикой. Если более 90 % нашей промышленности ориентированы на Восток, то других вариантов для политического вектора у нас просто нет. Это наша перспектива во всех отношениях: промышленности, культуре и безопасности.
- За счет чего поддерживается мир в регионе? Каковы механизмы?
Сразу после конфликта у нас была начата одна из первых операций на пространстве СНГ. Ее система специальными планами не предусматривалась. Она создавалась, исходя из специфики, и оказалась на удивление удачной. Прежде всего, сюда, по согласию конфликтующих сторон и России, пришли миротворческие части РФ. Причем они пришли с очень серьезным мандатом и полномочиями. Не просто, как уговаривающая сторона, а как сила, которая могла пресечь все возможные провокации.
Войска действовали решительно, спокойно и твердо. Они разделили стороны и обеспечили их отвод на постоянные базы. И в зоне безопасности вскоре не осталось никого, кроме миротворцев, которые состоят из российских войск, молдавских и приднестровских. Это оказалось фактором доверия настолько сильным, что за все годы не было ни единого случая вооруженного конфликта.
Есть Объединенная контрольная комиссия (ОКК). Этот орган политический, который представлен тремя сторонами на правах консенсуса. Они обсуждают проблемы, выходящие за полномочия Объединенного военного командования. И не было такого вопроса, который комиссия не смогла бы решить. За время работы к ОКК подключились миссия ОБСЕ и Украина. Так что на сегодняшний день в комиссии пять участников.
Сейчас количество миротворческих войск постоянно сокращается, т.к. у них нет работы. Поэтому содержать, как ранее 12 батальонов: 6 российских и по три от ПМР и Молдовы, - смысла нет. Нынче силы сократились до 500-700 человек с каждой стороны, до батальона. Есть планы и в дальнейшем их понемногу сокращать, заменяя корпусом наблюдателей.
Но мы против полного вывода миротворческих войск, считая, что они должны оставаться, т.к. это единственная сила, которая имеет полномочия и авторитет.
- Существует ли опасность ухода Молдовы в Румынию?
Безусловно. Когда-то они были вместе, потом были разделены. Но у них очень глубокие исторические, культурные и духовные связи. Политическая элита Молдовы видит свой путь развития только в Европе, только на Западе. А наиболее короткий путь туда - через Румынию.
И Молдова строит планы: сначала конфедерация с Румынией, потом развитие ассоциированных отношений, а затем, может быть, и автономия в составе Румынии. Если бы в 1992 году Молдова победила в войне с нами, то она сразу ушла в Румынию. Именно на той национальной волне.
Если в Молдове будет экономическая или политическая катастрофа, то у нее всегда есть возможность уйти. Чем тяжелее в республике обстановка, тем больше у нее стремление попасть в Румынию. Уникальная, кстати, ситуация в СНГ. Больше из образовавшихся государств никто и никуда не хочет уходить.
А Молдова очень молодое государство и никогда не существовала самостоятельно.
- Получается, что Россия и Украина видят ПМР в составе Молдовы в качестве якоря, удерживающего ее от ухода в Румынию?
Абсолютно так!!!
- Но с другой стороны у вас нет никаких гарантий, что этот уход рано или поздно не состоится?
Мы прекрасно учитываем, что те силы, которые сейчас пришли в парламент Молдовы, открыто говорят: "Да, мы сторонники воссоединения с Румынией, но сейчас для этого нет условий!" Вообще-то молдавская политическая элита всегда была разделена на две части. Первая ратует за быстрый уход, пока не стабилизировалась ситуация в СНГ и Россия в кризисе, т.е. как в 1918 году. А вторая говорит, что быстро уходить нельзя, потому что это вызовет полную катастрофу в экономике, политике и культуре страны. Поэтому необходимо интегрироваться постепенно через Румынию в Европу. Тоже очень разумный подход. Вот он то и реализуется на практике.
- Но получается, что Европейское сообщество, находясь здесь с миротворческой миссией, в подсознании удерживает, что Молдова все-таки уйдет из СНГ?
Да. Однако это до тех пор находится под спудом, пока не урегулирован кризис в Югославии. Но там еще две проблемы: Косово и Македония.
Поэтому они и говорят, что в течение пяти лет нельзя трогать Молдову и Приднестровье, т.к. все силы сконцентрированы на Балканах. Но как только там все нормализуется, мы возьмемся за Молдавию.
- То есть они медленно поползут на Восток?
Да, говорят они, мы пойдем на Восток. Поэтому они и хотят заморозить ситуацию и не сделать каких-то быстрых конвульсивных движений, которые могут вызвать преждевременную вспышку кризиса.
Мы, безусловно, понимаем всю эту опасность. Поэтому исходим именно из гарантий и самостоятельности. Если говорить принципиально, то мы будем уважать любой выбор, который сделает население Бесарабии. Мы по своему будущему хотим сами провести референдум. И наша историческая судьба абсолютно определена: Бесарабия - это часть Балканского мира, Приднестровье - часть славянского. Так было даже до Российской империи.
- Если не ошибаюсь, то Тирасполь основал Суворов.
Да. И все население было здесь частью Новороссии. До Днестра была новая Россия. За ним - Бесарабия. И существовали разные экономические модели, разные культуры. Приднестровье во все времена всегда было больше ориентировано на Одессу, чем на Кишинев. Во всех отношениях. Потом совершенно искусственно нас вырезали из состава Украины и передали в Молдавию. А ее, Бесарабию, тоже искусственно, вырезали из Румынии и присоединили к СССР. Вот и получилась Молдавская республика.
- Зачем Европе необходимо вновь что-то перекраивать?
Это не самоцель. Просто там заканчивается сейчас формирование большой Европы, и восстанавливаются ее большие пласты, которые еще со средних веков выпали из нее по разным причинам. Например, восстанавливается все германское пространство. Сюда начинает входить не только Германия и Австрия, но и Словения, Хорватия, Венгрия, т.е. все ее бывшие сателлиты. Но в противовес этому когда-то в большой Европе существовала Латинская, Южная лига, которая включала в себя Португалию, Испанию, Италию, Францию, а также то, что мы сейчас называем Румынией и Молдовой. Это все было когда-то частью латинской культуры. Вот до реки Днестр она и распространялась. В разных вариантах, но она была всегда.
А сейчас постепенно она растет. Инициатором вступления Румынии в НАТО, кстати, были не США, а Франция. И она видит в этой Лиге какой-то противовес Германии внутри Европы. Но Лига всегда была до Днестра. А дальше шел славянский мир.
Именно здесь происходит столкновение культур. Это не просто какие-то там приднестровские сепаратисты и молдавские унионисты. Это такой подслом льдин, глубина которых огромна! И далеко превосходит все дискуссии по остальным проблемам.
За Молдовой стоит целая культура, и за нами тоже. Просто мы передовые, мы видим друг друга! Европа кончится вот здесь, на Днестре, как культурное, экономическое и прочее целое.
Сейчас формируются ее границы. Кто-то успеет туда попасть, а кто-то будет отсечен. Сербы не будут частью Европы. И турки. Болгары тоже туда не попадают, потому что они южные славяне.
- Значит принцип славянских племен действует?
Да, но он существует на уровне культуры. Это подводный айсберг. И когда две льдины сталкиваются под водой, то их верхушки над ней никогда не соединятся.
- Выходит продвижение НАТО на Восток закончится на Днестре?
Пока абсолютно известно, что оно закончится на Пруту. Румыния будет членом НАТО. Но если Молдова захочет уйти в Румынию, то ее никто не сможет остановить.
- Какие, в таком случае, перспективы у Приднестровья?
В отношении ПМР с 1995 года даже в молдавском варианте применена уникальная формула - право на внешнее самоопределение. Это означает, что в случае изменения статуса Молдовы, как самостоятельного государства, Приднестровье получает право на полное самоопределение.
Но как это сделать? И если у нас не будет своего государства, то мы не сможем организовать даже простейший референдум, кто бы и что нам не гарантировал. Мы должны иметь возможность самоопределиться. Куда мы пойдем? Естественно на Восток. Один раз, во время Великой Отечественной войны, мы попали в сферу деятельности румынского государства, и нам этого навсегда хватило. Это была колония в ее самом худшем виде. Даже наши молдаване туда не пойдут.
Мы пойдем в состав СНГ. Конечно, таких прецедентов не было, но таковые возможности есть. Причем все это очень хорошо понимают в Бухаресте, Кишиневе, Киеве и Москве.
Другое дело, что процесс интеграции в Европе идет четко, планово и перспективно. Они знают, что и в каких формах делать: кто в первую очередь, во вторую, третью. В СНГ ничего подобного нет. Даже уверенности, что это нужно.
Историческая судьба Приднестровья заключается в том, что за двадцатый век мы пять раз меняли государственную принадлежность. И каждый раз ни о какой воле народа не было и речи. Гоняли людей как стадо баранов.
- Ваше отношение к присутствию российских войск в ПМР?
Не будь республики, ни о каких российских войсках не было бы и речи. Где-то три-четыре месяца в 1992 году эта армия болталась в воздухе и была ничья: ни российская, ни украинская, ни молдавская. СССР нет и чья, в таком случае, армия? Если бы не было ПМР, то ее просто забрали, как это сделали в Бельцах, Кишиневе, Унгенах. Или выдавили, но без техники и вооружений.
Россия должна здесь присутствовать экономически, политически, дипломатически. Но все эти факторы, как показывает мировая практика, ничто, если нет военного присутствия. Возьмите США, нет такого региона в мире, где бы не подкреплялась их политика силой. Даже там, где, казалось бы, для этого нет никакой необходимости. И делается это не потому, что они суперагрессивны. Просто американцы понимают, что такое комплексная государственная политика.
Мы постоянно говорим, что хотим видеть Россию здесь в полном комплексе. И самое интересное, что это ей делать никто не запрещает. Но в Москве вступают в силы законы политической философии : мол, надо убрать войска в знак покаяния за долгие десятилетия имперской политики.
России здесь не требуется иметь супербаз с ядерным оружием, но присутствие ее военное как таковое должно быть. Иначе ее нахождение в этом регионе в других сферах будет заведомо ущербно.