Когда в новостной программе центрального телевидения было объявлено о некоем "карантине", который правительство России собирается вводить против Чечни, офицеры-пограничники 13-й заставы Московского отряда дружно засмеялись.
Затем "зеленые фуражки" долго гадали, что же означает на самом деле этот таинственный "карантин" и зачем его вводить, когда в погранвойсках уже давным-давно на практике научились бороться с многочисленными отрядами вооруженных нарушителей границы. Значительный опыт был накоплен за время войны в Афганистане, а затем развит за годы охраны российскими пограничниками таджикско-афганского рубежа. Более того, именно пограничные заставы успешно блокировали административную границу Чечни в годы войны. И прорывов рубежей на их участках боевиками не было.
Парадокс, но именно те, кто призван охранять границы, обучен этому и имеет огромный практический опыт - пограничники - медленно и неуклонно были со временем "задвинуты". Их заставы вокруг Чечни волевым распоряжением сверху сворачивались, а сами "зеленые фуражки" переводились к другим местам службы. Иначе как предательством подобные действия назвать нельзя. Тем более, когда распоряжение исходит от Верховного главнокомандующего...
Похоже, рейд Басаева в Дагестан так ничему и не научил военное руководство России. И теперь заставы вокруг Чечни спешно сооружают подразделения Минобороны, внутренних и пограничных войск. "Зеленые фуражки" даже не на втором, а на третьем плане.
Пограничные войска, оставаясь мобильным формированием, все время меняют тактику действий в соответствии со складывающейся ситуацией на рубежах. Так, после трагических событий на Даманском в марте 1969 года в погранвойсках были сформированы мотоманевренные группы (в просторечии - мангруппы), которые находились в подчинении погранотрядов и в необходимый момент перебрасывались на те или иные участки границы. Таким образом, мангруппы по замыслу командования являлись кулаком, способным нанести удар в нужное время и в нужном месте.
Начавшееся в декабре 1979 года советское вторжение в Афганистан внесло значительные коррективы в тактику действий мангрупп, охранявших государственную границу СССР с внешней стороны.
Полковник Сергей Жилкин, начальник штаба погрангруппы ФПС в Таджикистане, после окончания академии в 1986 году был направлен в Афганистан начальником мангруппы, которая по армейским меркам равнялась батальону. Прокомандовав подразделением год, он пошел на повышение и там же, в Афганистане, стал начальником оперативной группы, дислоцировавшейся в Мазари-Шарифе, в которую входило от двух до трех мангрупп Термезского погранотряда.
"В 1979 году первые мангруппы были переброшены в Афганистан с Дальнего Востока. Они действовали по принципу ротации. Отбыв несколько месяцев, мангруппы возвращались, а на их места приходили другие. Однако участок границы с Афганистаном был слишком протяженным, и поэтому в приграничных погранотрядах стали создаваться боевые сводные отряды, которые выполняли ту же задачу, что и мангруппы. Сводные отряды не оправдали себя, так как люди были незнакомы и не имели должной слаженности. Поэтому впоследствии начали формировать мангруппы на постоянной основе и на базе погранотрядов", - вспоминает Сергей Михайлович.
По словам полковника, буферная зона безопасности по внешней стороне границы колебалась в те годы от нескольких километров до сотни и более в зависимости от рельефа местности и опасности направлений. Каждая мангруппа имела свою зону ответственности и четко поставленные задачи. В Афганистане были оборудованы военные городки, так называемые "районы обороны", где дислоцировались пограничные подразделения и откуда они уходили на задания.
К слову сказать, именно подразделения пограничников прикрывали отход частей 40-й армии из Афганистана, и ушли из него лишь после полного вывода пехотинцев.
После войны часть мангрупп была сокращена, отправлена на Дальний Восток или же полностью расформирована. Тем более что вскоре начался "парад суверенитетов". Однако в Таджикистане мангруппы остались и сейчас несут службу в соответствии с насущными задачами. Там же пограничники не только не отказались от прежней тактики "на упреждение" нарушителей, но и успешно ее развили.
Смысл действий российских пограничников в Таджикистане прост.
Во-первых, они объявили, что внешние 20 километров границы являются буферными, и всякое присутствие на них банд групп будет жестко пресекаться. Боевые вертолеты пограничников то и дело бьют по "зарвавшимся" бандитам на афганской территории.
Во-вторых, группы "зеленых фуражек" устраивают засады, смело переходя границу. Фактор внезапности имеет значительный успех.
В третьих, по отношению к нарушителям пограничники действуют жестко. Так, на сегодняшний день количество уничтоженных бандитов с начала года уже превысило официальную цифру, распространяемую пресс-центром ФПС, и составило более сотни человек. "Зеленые фуражки" исходят из простого принципа - мирный человек не станет под покровом ночи, да еще с оружием в руках переправляться на подручных средствах через реку - и без всяких предварительных окликов расстреливают на воде нарушителей, подавляющее большинство из которых не умеет плавать.
Необходимо признать, что подобные действия вызывают ненависть со стороны наркодельцов. Восток всегда принимал в качестве решающего аргумента исключительно силу.
Однако самым главным фактором успеха пограничников в деле охраны границы Таджикистана является полнейшее единоначалие, а также ответственность командиров за принимаемые и исполняемые решения. То, что каждый начальник знает своего "соседа" справа и слева, а у командования присутствует целостная единая картина происходящего, - залог охраны рубежей.
"Главное, чтобы подобное происходило в Чечне, - утверждают пограничники. - Самое страшное, когда вокруг - сплошные начальники, а указания, противоречащие друг другу, сыпятся как из рога изобилия".
Наблюдая за спешной "карантинизацией" Чечни, профессионалы говорят, что изолировать мятежную республику необходимо следующим образом: первым эшелоном идут пограничники, которые выставляют заставы и создают посты, затем - собственно армия и лишь потом - милиция. Причем должна быть персональная ответственность каждого командира за порученный участок местности и выполняемые задачи.
В случае же с Чечней все вновь смешалось, и разобрать, кто за что отвечает, по-прежнему сложно.