На Украину не летал давно, лет десять, наверное. По старой памяти уверенно пошел в большой зал Внуково. Оказалось - ошибся.
Теперь, кто за границу, тот улетает из здания маленького, серого, заплеванного. Там узкий вход, а перед ним давка, толчея, и некоторое подобие очереди. Стал. Толкаюсь вместе со всеми. Когда окончательно был зажат со всех сторон чемоданами, телами, тюками, выяснил, что необходимо заполнить таможенную декларацию. Несказанно удивился, потому что знал: если едешь на поезде, то этого не требуется. Но теперь у каждого ведомства свои законы. Выполз из очереди. Заполнил. Снова вполз и через некоторое время предстал перед таможенником. Тот проверил общегражданский паспорт, декларацию, билет, "просветил" сумку и пропустил в зал.
Зал большой, пустой, По нему грустно бродят "лица кавказской национальности" и клонят русые головы, засыпая на чемоданах, братья-славяне из самостийной Украины: вылеты в Грузию и на Одессу задерживаются.
Пока суд да дело, кто-то принялся перекусывать, а кто-то - выпивать. Водка объединяла людей и развязывала их языки получше всякого националистического митинга. Вскоре недалеко от меня активно начали брататься одесситы. Выяснилось, что двое из них с билетами, а двое - без. Улетающие громко сочувствовали. "Безбилетники" презрительно хмыкали:
- А как мы здесь оказались? Ведь сюда пускают только с билетами. Доберемся! Надо только знать, как жить.
Судя по всему, как жить, мужики без билетов и в самом деле знали. Вскоре в перерыве между опрокидыванием стопок они принялись оживленно переговариваться с неизвестно откуда возникшим парнем, одетым в форму авиационного техника. Затем троица ударила по рукам и исчезла.
Через некоторое время "пошел процесс" и у нас. Сначала стихийная давка образовалась возле стойки, где взвешивали багаж, вновь проверяли паспорта с билетами и выдавали посадочные талоны.
Затем мы гуськом маршировали через специальный коридорчик, где к потолку были прилажены зеркала, мимо серьезного и строгого пограничника, который сидел в специальной будочке за стеклом: скрежеща отходил металлический прут, человек становился напротив прапорщика, тот сравнивал фотографию с оригиналом и возвращал паспорт советского образца. Жертва, облегченно вздыхая, вырывалась на просторы другого большого пустого зала. Однако на этом мытарства пассажиров не заканчивались.
Вновь проверялись билеты, просвечивался багаж, а самого пассажира "прогоняли" через "рамку".
3атем в небольшом отстойнике, перед самым выходом на взлетную полосу, опять требовали паспорта, билеты, а две девушки в пограничной форме собирали посадочные талоны.
В итоге все мы "перемахнули" через пять барьеров, которые приходилось преодолевать, показывая то ли паспорт с билетом, то ли сумку, то ли топать через "рамку" самому.
Впрочем, оно и понятно: граница должна быть на замке, а пассажиры подвергаться жесточайшему контролю - террористы-то балуют.
Безбилетников-одесситов по мере прохождения своего маршрута я не видел. Не заметил их и в самолете. Признаться честно - порадовался: "То-то же. Не фиг в обход лазать, тем более через границу. Хоть какая, но все-таки граница, если пограничник сидит".
Велико же было мое удивление, когда первыми, кого я увидел после приземления, выйдя из самолета, предварительно показав свои документы уже украинскому пограничнику, были... безбилетники.
Сам перелет прошел без происшествий. Затем самолет приземлился, и мы вышли на взлетную полосу. Пассажиры постепенно скапливались перед закрытыми внешними дверями одесского аэропорта. Куда идти - никто не знал.
Безбилетники покрутили головами и... исчезли. Больше я их не видел.