На высокогорной базе российских войск в грузинском городке Ахалкалаки, который находится всего в нескольких десятках километров от турецкой границы, подполковник Клявинь внезапно сказал: "Знаешь, тут километрах в тридцати от нас живут своими поселениями русские люди - духоборы, которых выселили из России более 150 лет назад".
- Не может быть, - не поверил я, так как знал лишь о тех духоборах, которые много десятков лет назад эмигрировали из царской России в Канаду, Бразилию, Перу и Аргентину.
Подполковник усмехнулся, подошел к огромной армейской карте, которая занимала всю стену в его кабинете, и ткнул в нее пальцем: "Читай!" Я посмотрел и обомлел. Слишком необычно на фоне грузинских названий сел выглядели: Богдановка, Орловка, Гореловка и т.д.
- Это что, - сказал Вячеслав Клявинь. - На этот район в Турции взгляни.
И точно. Недалеко от города Ардаган было напечатано: Николаевка, Несветаево, Новоселовка.
- Завтра еду, - загорелся я.
- К турецким вряд ли, а к нашим - пожалуйста, - согласился подполковник. - Люди они гостеприимные и любому русскому, тем более из России, будут очень рады. Провожатого из духобор я вам выделю.
История секты и то, как духоборы оказались в Грузии
Сами духоборы утверждают, что их секта как религиозное течение зародилась в середине V века в Германии. В XVI веке объединения духоборцев возникли и в России.
Приблизительно в 1750 году в Калужской и Тамбовских губерниях стал появляться человек по имени Савелий Капустин, который пропагандировал свое верование среди крестьян.
Суть учения была такова: у каждого человека в душе именно свой Бог; церковь, то есть храмы и другие культовые здания, - это сооружения рукотворные, а священнослужители выступают лишь в качестве посредников между человеком и Богом, чего, естественно, быть не должно. Сторонников своих Капустин называл духоборцами, то есть духом борющиеся со злом люди.
Духоборцы не крестились и не имели икон. В качестве молитв они устно читали псалмы из Библии или камерно пели их же. Для подобного у духоборцев имелись специальные молельные дома, где собирались они раз в неделю - в воскресенье, поутру.
Миссионер Капустин, поблуждав по губерниям, в итоге осел в калужском селе Горелое, которое и стало духовным центром духоборцев.
Однако инакомыслящего Савелия власти вскорости повязали и посадили, что, впрочем, не отразилось на продвижении учения Капустина в народ.
Где-то в 1790-х годах несгибаемого Савелия власти все-таки освободили и повелели жить со сподвижниками возле Мелитополя. Так недалеко от этого украинского городишка и появились села: Горелое, Троицкое, Богдановка, Тамбовка, Родионовка и другие, где духоборцы, построив дома и разбив огороды, начали вновь заниматься крестьянским трудом и ремеслами. Но подобная идиллия продлилась недолго, и уже через 36 лет царским указом все последователи Капустина были высланы на Кавказ, который в то время активно завоевывался войсками. Однако армия - это армия, а властям в Петербурге необходимы были на границе Грузии с Турцией крепкие российские села, которые могли бы выступить и в качестве своеобразного пограничного кордона.
В 1841 году первый обоз духоборцев пришел в нынешний Ахалкалакский район Грузии. С прежних мест переселенцам разрешено было взять весь их скарб. Привел единоверцев на новые земли Илларион Калмыков - внук Савелия Капустина. (Дело в том, что последний, отсидев, сменил свою фамилию на фамилию жены, чтобы не накликать гонений на своих потомков.) Особенно трудной для переселенцев была первая зима, которая длится в этих местах более девяти месяцев. В тот год из 13 тысяч первых пришедших умерло около 7 тысяч. Но обозы все продолжали и продолжали подходить. Так, уже на грузинской земле, на окраине великой Российской империи, возникли села с типичными русскими названиями: Гореловка, Орловка, Богдановка.
В 1895 году среди духоборцев возник раскол: и по имущественному принципу, и потому, следует ли им служить в армии или нет. Большая половина сектантов была против военной службы. Меньшая - с центром в селе Гореловка - за. Большинство решило навсегда покинуть империю. Часть ушла и осела и Турции, другая добиралась до Батуми, откуда па кораблях отплывала на Кипр, в Канаду, Латинскую Америку. Оставшиеся по-прежнему занимались сельским хозяйством.
Годы Советской власти практически ничего не изменили в укладе этих русских людей. Лишь блага цивилизации все активнее вторгались в их жизнь. Коммунистическая идеология также не давила на них. Ну, может быть, только тем, что гореловский колхоз в свое время носил имя Владимира Ленина.
Гореловка
С провожатым Сергеем Хохлиным, местным духобором, а по совместительству еще и контрактником российской армии, мы едем в его родное село. Отвратительнейшая дорога все дальше уходит в горы. Хохлин постоянно показывает, куда следует поворачивать водителю.
У нашего проводника стопроцентная русская физиономия и правильный русский язык. Обычно русские, всю жизнь прожившие в национальной республике, начинают говорить на родном языке как местные, которые только-только выучили его. У Сереги этого нет абсолютно. Напротив, складывается впечатление, что Хохлина только недавно выдернули не то из Тульской, не то из Тамбовской губернии.
Где-то через час пути молодой духобор начал показывать на села, стоящие поодаль от дороги, и называть их: Орловка, Родионовка, Тамбовка. Слышать подобное на фоне темно-синих кавказских изломов гор было крайне необычно. А еще через некоторое время машина въезжала в центр общины духоборов в Грузии - Гореловку.
Сказать, что испытал шок, - это ничего не сказать. Было впечатление, что попал на какую-то огромную съемочную площадку, где собираются ставить фильм о старой русской жизни. Однако на фоне подобных декораций - русских домов, огородиков, колодцев - ходили, разговаривали, смеялись люди, которые были далеко не актерами.
Лично я подобных сел не встречал даже в России. Там они какие-то серые, неухоженные, унылые, но вместе с этим более современные, что ли. Гореловка выглядит более старинно (но не в плане обветшалости стен или зданий, нет), более монолитно и совсем по-крестьянски.
По обе стороны от дороги стоят крепкие, сложенные из камня дома. Крыши некоторых из них покрыты соломой. Вдоль центральной улицы - телеграфные столбы, а на них в своих огромных гнездах - аисты. Глядя на все это торжество русской жизни, нельзя было даже применить слова типа: "Здесь русский дух, здесь Русью пахнет", ибо в случае с Гореловкой Отчизной в деревне не только пахло, но она сразу наотмашь сбивала тебе мозги набекрень. Особенно после грузинских и армянских сел, где ни одной славянской физиономии. Здесь же по улицам ходили подростки-блондины, бабушки в аккуратных белых платочках выглядывали из-за заборов, и русские, русские дома вокруг. Все это казалось абсолютно нереальным здесь, в горах, в тридцати километрах от границы с Турцией и в семнадцати - с Арменией.
- В 1990 году наша община насчитывала более 1200 человек, - говорит ее председатель Любовь Николаевна Гончарова. - Сейчас в ней всего 740. Люди за эти семь лет, которые были крайне нестабильными, очень устали и многие решили вернуться в Россию. Как правило, уезжают на Ставрополье или в Краснодарский край, где не распыляются, а селятся компактно, хуторами. Есть такие поселения и в Тульской области.
Духоборы рассказали, что особенно тяжелыми для них были 89-ый и 90-й, когда под давлением местных властей им приходилось почти за бесценок продавать технику, дома и уезжать в Россию. Причем такой отъезд скорее напоминал бегство, нежели спокойное переселение.
Однако в подобном выдавливании русских не было никакой политической подоплеки. Все объяснялось простым экономическим расчетом: за бесценок, а то и просто за так забрать лучшие дома, угодья, скот. Духоборы всегда славились своим трудолюбием и привязанностью к земле. И даже сейчас, когда практически все производство в Грузии стоит, небольшая община в Гореловке имеет свои мясной, молочный, макаронный, лимонадный цеха. Производимой продукции хватает не только на собственное пропитание, но и на продажу. Причем, по оценкам тех, кто такую продукцию покупает, она отличается высоким качеством и отменным вкусом.
В принципе, в нынешних экономических условиях Грузии, которые характеризуются тем, что в республике практически ничего нет, а что есть, то стоит больших денег, духоборы почти полностью перешли на натуральное хозяйство, которое и помогает им выжить в таких непростых условиях.
- Жизнь общины и ее политику определяет совет, который состоит из 56 человек, по одному от каждого рода, фамилии, - рассказывает Любовь Гончарова. - Мы имеем свою школу, а также содержим всех стариков, которые не имеют детей, а, следовательно, и поддержки. А вообще-то мы своих никогда не бросаем. И если ребенок остается сиротой, то его воспитывает или родственник, или община.
Молельный дом в Гореловке называется Сиротским. Вообще-то сам Сиротский дом представляет собой целый комплекс зданий: непосредственно дом для совершения религиозного обряда - две большие комнаты с лавками вдоль стен, вышитыми полотенцами на них и огромными русскими печами; жилой дом, где жили до двадцатых годов нашего века духовные руководители общины, или, как их сами называют духоборы, - святые; а также ряд хозяйственных построек. Ну, а Сиротским дом окрестили потому, что, помимо святых, там жили еще и сироты.
Весь этот жилой комплекс со стенами более метровой толщины поддерживается в идеальной чистоте и порядке. Обстановка и убранство в домах не менялись, наверное, более семидесяти лет. А сами здания, как утверждают духоборы, были построены в первые годы их прихода на эти земли. По всему выходило, что Сиротский дом - это не только место для совершения религиозных обрядов, но и находящийся в отменном состоянии историко-этнографический музей.
В годы Октябрьской революции именно на его территории духоборы закопали все свое золото и архивы, опасаясь комиссаров. Однако Советскую власть было не обмануть, и все спрятанное в итоге было найдено. Что сталось с богатством и документами, сектанты не знают, но больше всего они жалеют об утерянных архивах. Впрочем, и без них они прекрасно знают всю свою родословную и четко называют российские села, откуда, не желая изменять вере, отправились в насильственное путешествие их предки. Духоборы рассказывают о своей истории так, словно вся жизнь секты прошла на их глазах. Видимо, изустные предания передаются от поколения к поколению со всеми мельчайшими подробностями.
Дед Иван, сидящий на завалинке у дома, так сказал о первой зимовке духоборов на этой земле: "Люди вмерзали в лед, и достать их оттуда до прихода весны не было никакой возможности". А весна приходит в эти места лишь в мае.
День рождений духобора Коли
Походив по деревне, повосхищавшись, поговорив с духоборами, мы стали собираться на воинскую базу.
- Как это так? - немедленно заобижалась Любовь Николаевна. - Что же так быстро? А пообедать? И вообще - сегодня выходной, нечего работать! Поедем-ка лучше в лес, на пикник. Ну, поедем!
Я немедленно вспомнил подполковника с базы, который на мое: "Побудем пару часов там и вернемся!", - засмеялся и многозначительно сказал: "Ну-ну, посмотрим!"
- Наверное, вы все подстраиваете, - сказал я.
- Ничего подобного, - ответила председатель общины. - Просто у моего брата родного день рождения, и он вас приглашает.
Добираясь на машине к месту празднования, я все ломал голову - будут ли пить духоборы или пет. Перед этим, во время экскурсии по деревне, Любовь Николаевна, рассказывая нам о традициях сектантов, поведала и о том, что они не должны пить, курить, прелюбодействовать, должны во всем почитать старших, не воровать и т.п. Правда, председатель общины оговорилась, что времена сейчас во многом изменились, и духоборы не во всем следуют этим заповедям. "Ну не может не пить русский человек, - думал я. - Хоть по рюмашке, но опрокинут".
Братья-духоборы в ожиданиях моих не подвели, и дело одной лишь рюмашкой не обошлось. Но как отличалось это застолье от тех, которые я во множестве наблюдал в России! Пьянки в стране восходящей демократии практически везде одинаковы: много-много водки или самогона, затем пьяные слезы или бешеная злоба, которая стихийно перетекает или в злую ругань, или в отчаянные драки, заканчивающиеся в итоге братанием и водкой. В случае с духоборами все было по-другому.
Сначала духоборы выпили, затем неспешно поели, ну а потом началось то, от чего я пришел в неописуемый восторг. Появился аккордеон, и духоборы запели простые русские и казачьи песни. Затем, разделившись на команды, они играли в футбол. Толстые тетки вместе с мужьями и детьми пинали мячик на зеленой лужайке, заливаясь смехом.
Потом они начали играть в игру, которая в моем детстве у нас во дворе называлась "выбивалочки". И опять - куча-мала, смех, визги, шутки. Увертываясь от мячика, я все пытался вспомнить, когда же в последний раз играл в подобную затею. В итоге решил, что, наверное, лет двадцать назад. Затем, когда все утомились и растянулись на траве, над поляной вдруг зазвучал голос Газманова: "Эскадрон, эскадрон..." - это кто-то включил автомобильный магнитофон. Духоборы и духоборки заскакали по поляне с новыми силами, выкидывая коленца и размахивая руками. Судя по тому, как долго они плясали под Газманова, Королеву, Киркорова, сектантам был не чужд и современный эстрадный репертуар.
Подобный праздник жизни продолжался несколько часов, и за все это время никто не напился, ни разу не выругался матом, не поссорился и, чудо, не подрался. Духоборы смеялись, шутили, весело подначивали друг друга. И столько было в их празднике жизнелюбия и уважения друг к другу, что я белой завистью позавидовал этим людям.
Потом все вновь собрались у импровизированного стола, и именинник Коля, которому в этот день - 22 июня - исполнилось 37 лет, предложил тост: "За духоборов!"
- За духоборов, - ответили вес присутствующие. - За нас! Мы сильны, когда все вместе, и нас не сломить!
- За духоборов, - сказал я и подумал о том, что этих людей действительно не сломить. Более 200 лет их преследовали власти, гоняя с места на место, а они вновь строили хутора и трудились на земле. И сейчас им очень тяжело, потому что они граждане Грузии, которая просто спит и видит, как их побыстрее вышвырнуть со своих земель. А России на своих сыновей и дочерей за границей просто-напросто наплевать, потому что она и о родных-то позаботиться толком не может. И духоборы это прекрасно понимают, но все равно любят свою далекую Родину, ни в чем не изменяя ей и не злясь на нее. А такие люди действительно по-настоящему сильны, мужественны, и их не сломать.
Тбилиси - Ахалкалаки - Гореловка - Москва, август 1997 г.