В баре было полутемно, чему Шанелька вяло порадовалась, хотя внезапная Лаки, кажется, не собиралась обращать внимание на унылое лицо новой подруги. Перешибая мощным хриплым голосом тихую музыку, просвещала подруг, наслаждаясь тем, что она знает.
- Ну вы, девки, даете! Что, правда, не знали? Да Пурушистан - первейшеее тут место с красавчиками. Наши бабы каждый год сюда ездиют, со вкусом потрахаться. Вон, за стойкой, видишь, Анджел стоит?
Она откинулась на стуле, маша рукой далекому силуэту на фоне зеркал и бутылок. Выпрямилась, гордая ответным приветствием. Овеяла Шанельку ароматом сигарет и крепкого перегара:
- Таська полгода назад с ним крутила. Такой, говорит, живчик в койке, только успевай подмываться. Каждое утро уходила, за стенки держалась. Она мне его телефончик и дала. Не соврала старая лошадь. Не Анджел, а чисто ангелочек.
Крис комкала салфетку, внимательно разглядывая рисованные на ней цветочки. И кусала губы, чтоб не хохотать вслух. Шанелька временами вздрагивала и поспешно отхлебывала из бокала легкого белого вина, надеясь, что хмель сгладит впечатления от собеседницы.
За полчаса суматошных посиделок в баре они уже знали, что настоящее имя Лаки - Лариса, что она заведует сетью спортивных магазинов в Новосибирске, отсудив их у третьего мужа при разводе. Или у четвертого? И сейчас снова собирается замуж, а перед церемонией решила второй раз посетить приятные сердце места, где когда-то, кажется между вторым и третьим, или между первым и вторым супружеством провела дивную неделю, вышвыривая деньги на сладких смуглых мальчиков, вежливых и неутомимых.
- Я ж не шалава какая, - задушевным шепотом признавалась Лариса, наваливаясь на дерево столешницы мощной грудью, сверкающей стразами, - когда замужем, то ни-ни. Это Таська у нас блядануть любит, вот и ходит по ползимы в черных очках, Серега все надеется, что воспитанием из шалавы культурную себе заделает жену. А вот шиш!
И перед лицом Шанельки закачалась фига, сложенная из костлявых пальцев, украшенных кольцами и радужным маникюром.
- А работает в школе, завучем по внеклассной. Я ей говорю, Таисья, ты сучища, ну хорошо, я тебя знаю, и детей к тебе тока через труп отдам. А другие? Школа-то, лучшая в раене, между прочим. А вот, детки мои, вот!
На стол лег айфон с яркой фотографией трех пронзительно-рыжих вполне уже взрослых созданий, одно из которых казалось самой Ларисой, но помоложе.
- Витька, Танька и Юрочка, - палец тыкал в напряженные лица, - у Витьки двойня, я ему говорю, ах ты сучок, молодую свою мамку сходу два раза бабкой заделал, а?
И Лариса расхохоталась, колыша голосом трепетный язычок свечи в цветном стеклянном подсвечнике.
- Чето я про себя да про себя, - спохватывалась временами Лариса и утыкала в лицо Шанельке палец, отягощенный перстнями с огромными рубинами и янтарями, - давай, Нелька, что у тебя там с супружником за херотень? Меня не проведешь, я бабские страданья насквозь вижу. Мало трахает, да? А бабки есть? А то забесплатно даже такой красотке тут не отломится. Ну, разве что на сафари рванете, к бедуинам. Но тогда точно разводиться придется. Уа-ха-ха, прикинь, Нелька, как твой рогами-то за потолок задевать будет! Пока ты тут с верблюжатниками. Ы-ы-ы-ы...
- Да все у нее нормально, Лаки, - вступилась за подругу Крис, - я же тебе говорю, мы по работе сюда. Командировка.
- А ты, Кристинка, ты дело другое, - Лариса снова откинулась на спинку стула, пытаясь сфокусировать на собеседнице глаза, обведенные поплывшей тушью, - если захочешь тут замуж, тебя возьмут. Ты на местную сильно похожа. А ты скажи, мамка твоя, лет тридцать назад, к пурушам не ездила? Ладно, шучу я. Тут в то время, наверное, динозавры бегали неандертальские. Курортов точно не было. Я ж когда в первый раз была...
Она растопырила пятерню, шевеля красными губами.
- Ну да, когда Петра выперла, потому что он, падла, с моей кумой закрутил. А я значит, за его младшего братца собралась, чтоб знал, сволочь, какую бабу теряет. И перед свадьбой как раз... Это значит, угу, семнадцать лет назад, да? Ох, нихрена себе, времечко бежит. Так я вам скажу, девки. Мы еще молодые, вам надо все успеть. Поняли? Я говорю, поняли вы меня? А то не успеешь оглянуться, стукнет шисят пять, там уже не попере-бере-пе, тьфу, не попе...
- Не поперебираешь, - сочувственно подсказала Крис, прикрываясь своим бокалом.
- Точно!
- А вам шестьдесят пять? Тебе, то есть, - удивилась Шанелька и перевела взгляд на Крис, которая, уткнувшись в бокал, издала невнятный звук.
- Мне? Ты с дуба упала? - немилостиво осведомилась Лариса-Лаки, - чи с тополя? Мне сорок три было. Два года назад. Ладно, четыре года. Так что, мне сорок и точка.
- А, - осознала Шанелька ошибку, - ой, извини. Я поняла. То есть, нам остается совсем чуть-чуть, каких-то лет тридцать погулять. А после, увы.
- Ничо се, увы! - снова возмутилась Лариса, жестом подзывая официанта, - дружочек, еще бутылку, и с собой мне. И девочкам этого, как его, чтоб всегда стояло. Салатик у вас специальный. Аха-хаха! Какая ж ты, Нелька еще зеленая-молодая. Я сказала, как стукнет шисят пять, тогда уже...
- Не поперебираешь, - быстро подсказала Крис.
- Да, - кивнула Лариса, и вздохнула, - придется тогда брать, шо лежит. А нам зачем, шо лежит? Нам же надо, чтоб стоя-а-ало!
Еще через полчаса девочки аккуратно вели разгоряченную танцами Ларису к ней в номер, в том самом нарядном корпусе из стекла и бетонных веранд с полотняными маркизами. И там, уложив на огромную трехспальную постель, покачиваясь от выпитого вина и физических усилий, отправились к себе - передохнуть и выйти покупаться на закате.
- Криси, - тоскливо потребовала ответа Шанелька, - ну, где ты ее взяла, а? И главное, зачем?
- Она хорошая, - вдруг сказала Крис, - давай ключи, я открою. Мне что-то стало ее жалко.
- И все? И из-за этого наш тихий душевный отдых превратится теперь в катастрофу?
- Мы все равно послезавтра поедем в Геруду, а там может придется мотаться по всем архивам побережья, и может быть уехать в Каир и в Александрию, там вообще можем застрять надолго.
- В Александрийской библиотеке, угу, - пробормотала себе под нос Шанелька, - а знаешь, наверное, такие вот варвАры ее и уничтожили.
- Я ее сперва просто пожалела, не знаю даже почему, - повторила Крис, отбирая у Шанельки ключи, - сидит такая, рыжая, крашеная, одна совсем. И делает вид, что ей все нипочем.
- Так ей и правда, все нипочем, - удивилась Шанелька, - видно же.
- Она еще по телефону стала звонить, как раз своему Витьке, про внуков спрашивала. Слышно было, она их любит. Ну и когда она мне помахала и заговорила, то я поболтала чуть-чуть. А потом, когда уже сидели там трепались, я поняла, она нам сильно может помочь.
- Чем, Крис? Закажет салатики, чтоб у нас стояло?
- Я потом скажу, хорошо? Ты мне лучше скажи, ты чего сама была в таких растрепанных чуйствах? И насчет Лаки, что за катастрофа?
Открывая полукруглые двери, она засмеялась.
- Прикинь, она мне гордо поведала, что дома она, значит, Лариса Юрьевна, уважаемая дама, бизнесмен. А тут она значит, оторва Лаки, и так всем и представляется. Я думаю, еще в первый раз ее кто-то одарил таким же дежурным комплиманом, как тебя. И она трогательно помнила прозвище все эти семнадцать лет. О! Неужто Абдул принес мне манго? И личи! И еще какие-то непонятные штуке! В красивой вонючей кожуре!
- Фрукти для мисс Крис, - процитировала Шанелька, стаскивая с себя надоевшее парео, - а мне тут Димочка орал из-за Абдула, признавайся мать-перемать, что у вас там за Лаки, подружку-поблядушку нашли, на троих соображать? И тут вы являетесь из-за райских кущей. Ты и Лаки! И сразу беседа про трахи и сладких мальчиков в баре с пойлом. Чего ты ржешь конем? У меня жизнь семейная рушится.
- Я не конем. Максимум - лошадью. - Крис кричала уже из душа, - она все равно через три дня уезжает. На родину, в морозы.
- Хотя... - Шанелька потянулась, взяла из стеклянной вазы непонятный фрукт в грубой зеленой чешуе, - ее рассказы очень терапевтичны, я тебе скажу. Ну, разведусь с Димочкой, подумаешь, какой-то всего лишь третий муж. И тот гражданский. До шисяти пяти еще раз десять можно замуж сбегать. А в перерывах ездить в Пуруджистан, так называется то, где мы сейчас? К смуглым анджелам пурушам, которые, оказывается, предмет национальной гордости и торговли телами.
***
Вечером, после купания на закате, Шанелька торопилась вернуться к номеру, помня слова Крис о том, что, может быть, уже послезавтра они сядут в автобус и несколько дней будут мотаться по городам, сначала ближним, а понадобится, махнут и в Каир. Подруга, смеясь, шла следом, таща на локте свернутый пляжный коврик.
- Тебе дай волю, ты эту халабудку с собой заберешь, в рюкзаке. Да?
- Ох, Криси. Я никогда-никогда не думала, что из обычного отельчика можно сделать такую сказку. А мы точно сюда вернемся, напоследок? Если успеем найти эти твои документы?
- Номер остается за нами. Хорошо иметь дела с состоятельными клиентами.
Крис открыла двери и ушла внутрь, засветив уютные круглые окна. А Шанелька осталась снаружи, встала подальше, в который раз осматривая то ли здание, встроенное в каменную округлую скалу, то ли дом, выстроенный в виде волшебного холма. Сейчас, бархатным черным вечером, который мгновенно падал на теплую землю после царственного заката, корпус мягко светил круглыми окнами, разбросанными будто в полном беспорядке. И дверными арочками номеров, расположенных на разных уровнях.
Вот мы, думала Шанелька, переводя взгляд с их теплого кухонного окна на полупрозрачную штору входа. А вот сбоку за креслами зелень, в сумраке совсем черная, прячет узкую витую лесенку. И наш навесик над входом, это уже площадка перед номером повыше. А мой тайный садик за окном спальни - на самом деле - крыша нижнего номера, который так спрятан в густой листве, что днем его не заметишь, разве что мелькнут в лианах ажурные перильца, серые сглаженные ступенечки. А сейчас, если обойти корпус, спускаясь и поднимаясь по прихотливой вязи узких лесенок, и натыкаясь на внезапные легкие креслица у спрятанных в гуще растений входов, там, под моим садиком - есть чье-то окно, светится.
Полным очарованием для Шанельки был и бассейн, который со стороны спальни висел над кусочком парка, выдаваясь в сторону моря плоским козырьком, налитым бирюзовой водой. Там они, конечно же, побывали в самый первый день, поплескались, то ли паря в воздухе над деревьями и морем, то ли плывя над ним. Да кому нужен стильный корпус стекла и бетона, если рядом, в ухоженном парке, где деревья росли в земле, а кусты - в тесно стоящих огромных глиняных и деревянных горшках, есть такая чудесная сказка, дом, словно нарисованный детской рукой.
- Я тебя люблю, - шепотом сказала Шанелька волшебному дому и, наконец, пошла внутрь, принять душ и присоединиться к военному совету, который был обещан Крис, чтобы рассказать о главной цели их внезапного путешествия из зимы в египетское лето.
На постелях снова распахивали крученые крылья белоснежные крахмальные лебеди. Для разнообразия осыпанные белыми лепестками, среди которых разбросаны были мармеладные конфетки в цветных фантиках.
- Не ешь, - Крис показала на полупустую вазу, - в дороге пригодятся. И аппетит испортишь.
- Как раз, - задумчиво возразила Шанелька, но конфетки собрала и сложила в вазу. Тем более, ужином сегодня их кормила Лариса, если она, конечно, проснется к девяти вечера, времени, назначенному ей самой.
После душа девочки устроились на постели Крис, потеснив лебедя. Шанелька внимательно следила, как подруга, раскрыв аккуратный кожаный кейс, вынимает из него листки и папки, раскладывая их на простыне.
- Вот, - палец с перламутровым ногтем уперся в большую фотографию. С нее на Шанельку смотрела сухощавая престарелая дама с тонкими, плотно сжатыми губами. Седые, коротко стриженые волосы уложены в стильное каре, в мочках ушей - граненое сверкание. Жилистая шея открыта, на ней тонкие цепочки разной длины, на самой длинной цепочке еще одна граненая звездочка, чей блеск заставил прищуриться даже диафрагму, весело подумала Шанелька. И ниже выступающих ключиц, блестящих от автозагара, - вырез вечернего платья. Что-то там атласное, со стальным блеском. Дама казалась очень суровой, но тем не менее выглядела эффектно и привлекательно.
- Хотела бы я так выглядеть, - оценила Шанелька, - в мои... сколько там ей лет-то?
- Восемьдесят семь, - кивнула Крис, кладя рядом еще один снимок, такого же размера, но черно-белый.
- А выглядит на восемьдесят пять, - восхитилась Шанелька, - ладно, шучу, ей тут и семидесяти не дашь, а было бы лицо добрее, и щеки круглее, то и еще меньше.
- Итак, знакомься, Нель-Шанель. Ираида Зиновьевна Селлег-Мамедова. Номинальная глава фирмы по производству мягких игрушек, одной из самых больших не только у нас, но и в мировом производстве бемби и гамми. Владелица заводов, газет, пешеходов...
- Пароходов, - поправила Шанелька, - то есть, натуральная миссис Твистер бывшая министер, да?
- Представь себе, да. Правда, вместо газеты ее корпорация выпускает первый в мире глянцевый толстый журнал для детишек, ежемесячный (Крис подняла палец), в котором все колонки написаны плюшевыми игрушками, а вместо косметических пробников между страниц вклеены образцы конфеток, жвачек и сувенирные карты-эсди с видеороликами мультяшных типа репортажей и концертных номеров. В исполнении плюшевых репортеров и плюшевых поп-звезд.
- Она сама это придумала? - Шанелька с восхищением рассматривала непреклонное худое лицо с тщательными бровями, - ну, голова, снимаю шляпу.
- И министером наша Ираида свет Зинична побывала, правда, не на родине, а в далеком прошлом, в период одного из своих замужеств, в какой-то банановой республике - родине своего очередного мужа. Но недолго. До очередного военного переворота, во время которого супруга, который был местным принцем, повесили на пальме, а она сбежала с сокровищами казны уже несуществующего государства.
- Бедный, - опечалилась Шанелька, - и она тоже.
- Ну если учесть, что это случилось, когда Ираиде еще не было тридцати, то время, думаю, подлечило, за почти шестьдесят лет. И всякие следующие мужья.
- Какая-то просто свадебная лихорадка, - удивилась Шанелька, - а помнишь, Череп меня попрекал? Ты! Самцов перебираешь! Да я по сравнению с этой бабушкой - одуванчик. И Лаки вот тоже. Вся в мужьях.
- Ты молодая, - рассеянно отозвалась Крис, - все у тебя впереди. У нас. Еще успеем навыскакивать и нарасставаться. Не возражай, а то я собьюсь. Вот!
Она положила второй снимок рядом с первым.
- Прошу. Маленькая Ираида... Нет, ну надо же было так поименовать родного ребенка! Неудивительно, что у нее такое уксусное лицо. Ираидочка. Или - Ираидушка?
- Второе не пойдет, - быстро отметила Шанелька, - Иудушка получается.
- Ираидочка, - согласилась Крис, - в возрасте пяти лет, предположительно в парке королевского дворца, на фоне предположительно родителей - наследного принца государства Пуруджистан, и его жены.
- Рядом с предположительно лошадьми, запряженными в предположительно повозку, - предположила Шанелька.
- Лошади как раз настоящие! И повозка. А вот, что, где и когда - нам с тобой предстоит выяснить. Здесь в папке распечатка истории маленького королевства Пуруджистан, которое испокон веку было всего лишь провинцией Египта, потом внезапно спохватилось, обратясь к еще более древней истории, и завоевало себе независимость и статус отдельного государства. То бишь, королевства. Посуществовало в таком виде несколько десятков лет, после чего снова плавно, путем бескровной политической революции снова поглотилось Египтом и фактически стало одной из его провинций. А морально - все это время существовало в умах бывших подданных именно отдельным государством, со своим языком, укладами и трогательно оберегаемым народом. Теми самыми пурушами, или пуруджами, о которых так много сегодня рассказала нам Лаки.
Крис сдвинула папку, к которой потянулась Шанелька, и уселась на постели, скрестив смуглые ноги с блестящими коленками.
- В автобусе почитаешь, нам ехать часа три, наверное, до города Геруды, или Геруда, по-разному пишут, это бывшая как раз столица Пуруджистана, а нынче тихий городишко в писят тыщ жителей, обслуживает прибрежную туристическую зону. Там старая библиотека, в ней могут оказаться какие документы. Поняла, что ты не просто со мной за компанию? Со всеми этими полками, книжищами и манускриптами тебе разбираться сподручнее, я уже полностью на интернет подсела. Так вот, рассказываю дальше, уже ближе, так сказать, к телу. Пока еще живому.
- Подожди, - внезапно сказала Шанелька.
Слезла с постели и побежала босиком к своей половине спальни, переступила округлый порожек. Не включая света, встала у круглого, как большой иллюминатор, окна, потянула на себя тяжелую раму. Налегая на край, высунулась, вдыхая томный запах цветов. И прислушалась, всматриваясь в черную зелень, в которой натыканы были местами крошечные фонарики, очерчивая резные листья, круглые листья, овальные листья, и мелкие листочки, собранные веерами. Иногда свет фонарика перекрывался огромными, как тропические бабочки, лепестками, делал их полупрозрачными, как тонкие ладони неземных каких-то созданий. Конечно, же, феечек, решила Шанелька. Увидела зеленого светляка, моргнула, тихо засмеялась, увидев второго и еще двух - подальше. И оставив окно открытым, вернулась в электрический свет, села рядом с Крис, смущенно улыбаясь.
- Подзарядилась? - подруга кивнула, беря в руки распечатанный старый снимок, на котором девочка в белых кружевах серьезно смотрела в объектив, прижимая к животу игрушечную лошадку в сверкающей сбруе.
- Идем дальше. Жила себе наша Ираида, командовала всеми парадами, что подворачивались под руку. И нарожав детишек, дождавшись внуков и уже, конечно, правнуков, вдруг обнаружила у себя в архивах эту фоточку. С непонятной надписью на обороте.
Крис перевернула листок. С другой стороны полустертые буквы и завитушки, виясь кружевом, говорили о чем-то, прерываясь непонятными значками. Только дата была написана знакомыми цифрами, через точку. День, месяц и год. 12.10.35
- До этого Ираида была уверена, что ее родители были работниками консульства в старой Египтии, пожили в Африке несколько лет и вернулись, привезя в Россию пятилетнюю дочку. И вдруг - она, а позади сплошные плюмажи и мундиры, свита, прекрасный предположительно папа-принц и мама... Мама точно ее, сохранились и другие снимки, с подписями, а еще ее портреты в официальных архивах, где сотрудники консульств и посольств на всяких приемах. Есть еще письмо...
Крис вытащила из папки конверт, оттуда - факсимильный желтый листок, написанный с ятями.
- Держи, читай. Если трудно разобрать почерк, перескажу, архивариусы хозяйки уже потрудились. Короче, пишет мама, что виновата перед своим ангелочком, но настанет день, когда девочка вырастет, лучше ее поймет, и тогда уж мать поведает ей некую тайну. Больше личного, что касается именно самой Ираиды, в документах нет. Но есть якобы куча совпадений, по датам пребывания, по времени рождения, а еще некоторые семейные реликвии, какое-то там покрывало с национальной вышивкой, несколько странных документов, типа счетов, билетов, ознакомительных брошюрок для путешественников по диким степям забайкаль... э-э-э Пуруджистана. А наша Ираида как раз в это время увлеклась составлением генеалогического древа. И очень вовремя все эти догадки втемяшил ей в голову один из сотрудников ее личного архива. То есть, она вдруг поняла, что папа ее, который Зиновий - вовсе и не папа, а сама она - особа королевских кровей, дочь наследного принца Пуруджистана, который женился на русской снегурочке, а после что-то случилось и жена-блондинка и дочкой-блондинкой бежали, попутно выскочив замуж, или выдали ее замуж, за условного, но теперь уже законного отца.
- Просто индиана джонс какой-то, - восхитилась Шанелька, - жаль, что я не пишу исторических романов в духе Уилки Коллинза. Тут тебе и измены, и перевороты и красавица-жана. Бегство.
- Для романа все уже поспело. Так. Но не для фиксации в документах. Понимаешь, все совпадает практически идеально. Но, кроме этого снимка, нет ни одного прямого доказательства. Вот их мы и должны разыскать. Или сказать, сорри, медам Ираида, вы к принцу Пуруджи не имеете никакого отношения.
- А как же фотка? - оскорбилась Шанелька. Не так, чтоб она переживала за суровую старуху со стальными глазами, но сама история была прекрасна.
- А где гарантия, что девочка на фотке - именно дочь этой пары? А? Может, она случайно пробежала, остановилась рожу скорчить.
- Фотобомбу решила устроить, - кивнула Шанелька, - шейсят лет назад, нет, восемьдесят два года, в свои четыре с половиной. Да посмотри, как она стоит, это же явно снимали именно ее. И все, кто позади, смотрят и ей улыбаются.
- Тем не менее, - возразила Крис.
И справедливая Шанелька, вздохнув, кивнула, соглашаясь.
- На снимке вензель в углу. Фотоателье его величества, Пуруджистан. Вот эта закорючка, это буквы. Слушай, мы не опоздаем к Лаки?
- Я тоже есть хочу, - Шанелька потянула к себе снимок, - а можно он у меня побудет?
- Конечно, рассматривай и проникайся. Всякие подробности я тебе расскажу потом. Они сильно связаны с той стороной жизни пурушей, на которой зациклилась наша Лаки. Так что, одеваемся и идем окунаться в атмосферу.
- Греха, - закончила Шанелька, - а я снова не позвонила Димке, он меня сожрет. Или бросит. Или уже бросил и подобрал там кого-то попослушнее и поближе. Я, наверное, попробую еще позвонить.