Бобкин Денис Николаевич : другие произведения.

Последняя ночь на земле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последняя ночь на земле Наступал ещё один тревожный день ноября 1941 года. Старший лейтенант Иван Васильевич Соколов, командир отдельной зенитной батареи, сидел за столом из снарядных ящиков и пил традиционный утренний крепкий чай из стакана в серебряном подстаканнике. Он любил раннее утро - в эти редкие минуты тишины можно было неторопливо размышлять, планировать, подводить итоги.   Реликтовая дубовая роща на окраине бывшей деревни, сожжённой дотла несколькими налетами немцев, надёжно укрыла батарею Соколова. Мощные деревья, хотя уже и лишенные листвы неумолимыми осенними ветрами, создавали прекрасную маскировку. Да и младший лейтенант Андреев не подкачал - выбил-таки у штабистов, которых их батарея и прикрывала, достаточно маскировочных сетей.   - Похоже на дело, - с удовлетворением размышлял Соколов. - Молодцы, ребята! Это точно отлично! Тут он опять поймал себя на мысли, что снова считает своих батарейцев учениками, как в школе. Впрочем, это было и неудивительно. Ивану Васильевичу Соколову шел 41-й год и 13 лет из них он проработал школьным учителем математики подмосковного Реутова. Это не считая перерыва, когда служил на Халхин-Голе. Там получил ранение в левую ногу, которую теперь подволакивал, но от палки категорически отказывался. Тогда в 1938 году его комиссовали вчистую, а в июле 1941 года дали бронь преподавателя математики в артиллерийском училище Подольска. Но упрямый учитель добился отправки на фронт. Не мог иначе, особенно после того, как в августе получил похоронку на младшего брата-танкиста.   - Профессия учителя плотно срастается с человеком, - думал старший лейтенант. - Командовать классом сорванцов и батареей конечно не одно и то же, но подобие прослеживается. Да и среди его необстрелянных бойцов батареи, спешно сформированной в Подмосковье в начале октября 1941 года, оказалось девять выпускников его десятилетки, пятеро из класса, где он был руководителем, - родных его "соколят", как их звали в школе. Ребята очень обрадовались, что он будет у них командиром. "А ведь я здесь единственный фронтовик, - размышлял Иван Васильевич. - Мои соколята ещё практически дети, кроме старшины Сидорчука, ну и командиров взводов. Эти хоть и зелёные, но немного постарше, да и командирскую подготовку имеют". Почти все рядовые красноармейцы батареи недавно окончили 10 классов школы, почти все поступили или могли поступать в московские технические вузы. Соколов был рад, что ему удалось получить такой личный состав, да и ребятам повезло, ПВО - это не пехота, во втором эшелоне, по сути, в тылу прикрываем штаб дивизии - не так плохо для таких хороших ребят, Батарея была вооружена не полностью. Были четыре новейших зенитных орудия, был наскоро обученный, но толковый личный состав, не было скорострельных зенитных пушек и спаренных пулеметов. Без них батарея могла вести огонь только по высоко летящим целями противника. Перед штурмовой авиацией, которой у немцев было много, батарея пока была полностью беззащитна. Куда уж там других прикрывать. Поэтому и поставили их на отшибе. Дважды вели огонь по возвращающимся из налёта на Москву немецким бомбардировщикам. Летели они далековато и не кучно, по самому краю зоны возможного поражения. Два самолёта вроде зацепили. Вот и все успехи. Личный состав каждый день осваивал нюансы согласованной работы по управлению тяжёлыми 85-мм зенитками и справлялся с боевой учёбой на отлично. Четыре ученика его школы составили расчёт дальномерной установки - трёхметровой трубы, внутри которой установлена точнейшая механика и первоклассная оптика. Ещё трое обслуживали ПУАЗО - прибор управления зенитным огнём. Новейшая установка на основе данных о дальности, высоте, направлении движения цели, скорости ветра, температуры и влажности воздуха позволяла получить точные данные для стрельбы. Они были готовы сбивать бомбардировщики и с нетерпением ждали, когда самолёты врага появятся над их батареей. Всё было хорошо, насколько это было возможно в условиях, когда обстановка под Москвой с каждым днём обострялась. Однако старший лейтенант Соколов привык беспокоиться только о вещах, на которые мог повлиять лично. Соколов размышлял, как сегодня на утреннем построении затронет тему приближения врага к столице. На прошлой неделе мимо их позиций на запад прошла дивизия народного ополчения. В одном из возрастных красноармейцев Соколов с удивлением узнал профессора математики Петроченко Игоря Михайловича. Он рассказал, что почти половина дивизии - это студенты и преподаватели Московского государственного университета. Они добровольцами записались в народное ополчение и теперь направляются в район Ельни. Профессор рассказал, что в дивизии ополченцев есть отдельные подразделения, которые сформировали из писателей и музыкантов. В возрасте 20 лет Соколов был невольным участником Гражданской войны в Крыму, и понимал, что от необученной военному делу интеллигенции на передовой не будет никакого толку. У него появилось острое желание отвести Петроченко в сторонку и образумить его. "Уважаемый Игорь Петрович! - хотел сказать
  Последняя ночь на земле
  
  Наступал ещё один тревожный день ноября 1941 года. Старший лейтенант Иван Васильевич Соколов, командир отдельной зенитной батареи, сидел за столом из снарядных ящиков и пил традиционный утренний крепкий чай из стакана в серебряном подстаканнике. Он любил раннее утро - в эти редкие минуты тишины можно было неторопливо размышлять, планировать, подводить итоги.  
  Реликтовая дубовая роща на окраине бывшей деревни, сожжённой дотла несколькими налетами немцев, надёжно укрыла батарею Соколова. Мощные деревья, хотя уже и лишенные листвы неумолимыми осенними ветрами, создавали прекрасную маскировку. Да и младший лейтенант Андреев не подкачал - выбил-таки у штабистов, которых их батарея и прикрывала, достаточно маскировочных сетей.  
  - Похоже на дело, - с удовлетворением размышлял Соколов. - Молодцы, ребята! Это точно отлично! Тут он опять поймал себя на мысли, что снова считает своих батарейцев учениками, как в школе. Впрочем, это было и неудивительно. Ивану Васильевичу Соколову шел 41-й год и 13 лет из них он проработал школьным учителем математики подмосковного Реутова. Это не считая перерыва, когда служил на Халхин-Голе. Там получил ранение в левую ногу, которую теперь подволакивал, но от палки категорически отказывался.
  Тогда в 1938 году его комиссовали вчистую, а в июле 1941 года дали бронь преподавателя математики в артиллерийском училище Подольска. Но упрямый учитель добился отправки на фронт. Не мог иначе, особенно после того, как в августе получил похоронку на младшего брата-танкиста.  
  - Профессия учителя плотно срастается с человеком, - думал старший лейтенант. - Командовать классом сорванцов и батареей конечно не одно и то же, но подобие прослеживается. Да и среди его необстрелянных бойцов батареи, спешно сформированной в Подмосковье в начале октября 1941 года, оказалось девять выпускников его десятилетки, пятеро из класса, где он был руководителем, - родных его "соколят", как их звали в школе. Ребята очень обрадовались, что он будет у них командиром.
  "А ведь я здесь единственный фронтовик, - размышлял Иван Васильевич. - Мои соколята ещё практически дети, кроме старшины Сидорчука, ну и командиров взводов. Эти хоть и зелёные, но немного постарше, да и командирскую подготовку имеют".
  Почти все рядовые красноармейцы батареи недавно окончили 10 классов школы, почти все поступили или могли поступать в московские технические вузы. Соколов был рад, что ему удалось получить такой личный состав, да и ребятам повезло, ПВО - это не пехота, во втором эшелоне, по сути, в тылу прикрываем штаб дивизии - не так плохо для таких хороших ребят,
  Батарея была вооружена не полностью. Были четыре новейших зенитных орудия, был наскоро обученный, но толковый личный состав, не было скорострельных зенитных пушек и спаренных пулеметов. Без них батарея могла вести огонь только по высоко летящим целями противника. Перед штурмовой авиацией, которой у немцев было много, батарея пока была полностью беззащитна. Куда уж там других прикрывать. Поэтому и поставили их на отшибе.
  Дважды вели огонь по возвращающимся из налёта на Москву немецким бомбардировщикам. Летели они далековато и не кучно, по самому краю зоны возможного поражения. Два самолёта вроде зацепили. Вот и все успехи.
  Личный состав каждый день осваивал нюансы согласованной работы по управлению тяжёлыми 85-мм зенитками и справлялся с боевой учёбой на отлично. Четыре ученика его школы составили расчёт дальномерной установки - трёхметровой трубы, внутри которой установлена точнейшая механика и первоклассная оптика. Ещё трое обслуживали ПУАЗО - прибор управления зенитным огнём. Новейшая установка на основе данных о дальности, высоте, направлении движения цели, скорости ветра, температуры и влажности воздуха позволяла получить точные данные для стрельбы. Они были готовы сбивать бомбардировщики и с нетерпением ждали, когда самолёты врага появятся над их батареей.
  Всё было хорошо, насколько это было возможно в условиях, когда обстановка под Москвой с каждым днём обострялась. Однако старший лейтенант Соколов привык беспокоиться только о вещах, на которые мог повлиять лично.
  Соколов размышлял, как сегодня на утреннем построении затронет тему приближения врага к столице. На прошлой неделе мимо их позиций на запад прошла дивизия народного ополчения. В одном из возрастных красноармейцев Соколов с удивлением узнал профессора математики Петроченко Игоря Михайловича. Он рассказал, что почти половина дивизии - это студенты и преподаватели Московского государственного университета. Они добровольцами записались в народное ополчение и теперь направляются в район Ельни. Профессор рассказал, что в дивизии ополченцев есть отдельные подразделения, которые сформировали из писателей и музыкантов.
  В возрасте 20 лет Соколов был невольным участником Гражданской войны в Крыму, и понимал, что от необученной военному делу интеллигенции на передовой не будет никакого толку.
  У него появилось острое желание отвести Петроченко в сторонку и образумить его. "Уважаемый Игорь Петрович! - хотел сказать Соколов, -- ну это же нонсенс! Какую угрозу вы можете представлять для вермахта! Опомнитесь. Куда вы идёте, да ещё ведете за собой студентов".
  Вместо этого он лишь пожелал профессору удачи, надеясь, что их дивизия не вступит в бой до того, как кадровые части из Сибири займут подготовленные теми же ополченцами оборонительные рубежи. Другой вопрос, успеют ли они подойти.
  - Товарищ старший лейтенант, разрешите войти? - из-за брезентовой полога землянки, которую бойцы с лёгкой руки "соколят" между собой именовали исключительно учительской, высунулась знакомая голова его бывшего ученика Пети. В школе математика давалась ему с особым трудом. Соколов часто оставался с ним после уроков. Теперь же отстающий ученик стал красноармейцем Петром Сенцовым, ординарцем батареи.
  - Проходи, Пётр, что случилось? 
  - Товарищ старший лейтенант, стрелки из деревни ушли, пусто там. Вчера ещё "полуторки" с топливом пришли к ним, а с утра нет никого. Подкопалов к землякам ходил, а там никого, только деревенские кукуют. Рубежи опустели.
  - Подожди, Петя, а охранение, заслон, кто-то там должен же остаться? 
  - Никого нет, Иван Васильевич.  
  -- Странно... Значит, поменяли дислокацию.
  Соколов накинул шинель, надел шапку и вышел на морозный воздух, учительский опыт привычно разложил мысли по полочкам.
  До землянки, где был пункт управления батареей, было не более 50 метров.
  - Сидорчук, проснитесь! Прошу связь со штабом дивизии!
  Задремавший старшина закрутил ручку телефонного аппарата.
  Иван Васильевич привык все жизненные проблемы решать как математические задачи. Он знал на 99%, что штаб не ответит.
  "Итак, что нам дано? Наши спешно и скрытно передислоцировались, а про нас забыли, - думал Соколов. - Скоро здесь будет немец. Стоим мы в роще, на танкоопасном направлении. Вектор движения сил немцев таков, что пройти на деревню и дальше он может только по нашей дороге. Кругом болота. У нас 4 тяжёлые зенитные орудия 85 мм, 75% боекомплекта, 83 необстрелянных бойца, старшина Сидорчук, трое младших лейтенантов - выпускников ускоренных курсов, один фронтовик - я. Транспорт увели, двигаться не можем. Вопрос этой задачи - когда нам ждать немца? Какими силами он пойдет? Вот этот вопрос приводит нас к выводу, что для решения задачи недостаточно данных. В этом виде она нерешаема. Значит, нужна разведка, сам для себя подытожил Соколов". 
  Старший лейтенант Соколов стоял перед шеренгой выстроившихся в два ряда на поляне в глубине дубравы бойцов, пытаясь унять накатывающее вдруг волнение.
  81 пара молодых глаз следили за своим командиром, учителем, как уважительно называли Ивана Васильевича его солдаты. Старшина Сидорчук с тремя бойцами дежурили на командном и наблюдательных пунктах.
  Бывший учитель почувствовал легкое дрожание в горле. "Сейчас тема повышенной сложности" - подумал он. Начнём.
  - Бойцы! - громко, хорошо поставленным голосом сказал лейтенант. - Нашей батарее выпала важная задача. Мы прикрываем передислокацию наших войск, отход на запасные позиции.  Слушайте приказ по батарее: подготовить огневые позиции для стрельбы зенитными орудиями по танкам и живой силе противника прямой наводкой.
  Произвести пристрелку пушек в горизонтальное положение по направлению вероятного движения танков, приготовиться отсекать пехоту от танков и уничтожать её. Оборудовать окопы для стрельбы из стрелкового оружия, брустверы для прикрытия орудий. Особое внимание флангам.
  Расчёты ефрейтора Мамаева и младшего сержанта Садыкина, устроить завалы и противотанковые подкопы...
  Старший лейтенант Соколов замолчал так же внезапно, как и начал говорить. Лишённые листьев ветви деревьев царапали серое ноябрьское небо. Соколов обвел строй глазами.
  Спокойные лица. Никакой видимой реакции. "Поняли ли они, что это значит, -думал он, - внезапно батарея оказалась одна на пути огромной немецкой армии".
  - Сержант Василенко! - продолжил он. - Выставить боевое охранение из вверенных вам бойцов взвода обеспечения, менять караулы каждые 2 часа, проверять буду лично!
    - Ефрейтор Кухнаренко! Приготовить НЗ на каждого бойца на 3 приёма пищи, всем набрать воды во фляги у ручья.  
  - Внимание, бойцы! Требую максимальной мобилизации всех сил. От того, как подготовимся, будет зависеть, как сдадим экзамен, то есть, как отразим атаки. Командиры взводов, а также младший начальный состав прибыть на рекогносцировку к началу спуска к ручью через полчаса.
  И последнее, нужны добровольцы в разведку. Все, кто хорошо знает немецкий язык, получил значок "Ворошиловский стрелок" или умеет охотиться на крупного зверя - шаг вперед. 
  Шаг вперед сделали девять бойцов. Соколов отобрал пятерых.
  - Ребята, - обратился к новоиспечённой разведгруппе старший лейтенант, когда командиры взводов развели личный состав готовить оборону согласно приказу. - От вас зависит, решим ли мы эту задачу или нет. Вам нужно пройти вперёд, выяснить, остались ли перед нами наши части. Далее - до соприкосновения с немцами. Судя по всему, они уже недалеко. Вступать в бой запрещаю. Нам важнее всего узнать, где немцы, куда они направляются и какими силами идут. Ты, Пётр, будешь старшим группы, - указал он ординарцу. - Возьми мой бинокль, пригодится. Для скорости - берите велосипеды, которые рота связи у нас на хранение оставила.
  Подготовка к встрече с противником полностью завладела вниманием старшего лейтенанта Соколова.
  Вместе с командирами взводов и старшиной они перешли ручей, поднялись на пригорок и начали медленно "наступать" с позиции немцев.
  - Сидорчук, сколько у нас бронебойных боеприпасов?
  - Десять снарядов, товарищ старший лейтенант.
  "Как же так, всего десять, - подумал Иванов. - Что же мы с десятью снарядами против танков делать будем".
  - Отлично. 1-й и 4-й расчет орудий получают по четыре бронебойных снаряда. 2-й и 3-й по одному. Осколочных зенитных гранат у нас с избытком, будем уничтожать противника этими боеприпасами, - бодро заключил Соколов.
  Зенитные орудия не имели броневой защиты и стояли достаточно высоко от земли на колёсных платформах. Батарейцы потратили немало сил, чтобы вырыть для них укрытия в мёрзлой земле спускающегося к речке склона.
  Разведчики вернулись к вечеру.   
  - Наших частей перед нами никаких нет, докладывал Пётр, - немцы в 12 км от нас заняли деревню, передовой отряд видимо. Ещё дальше, прямо на дороге в лесу стоят колонной танки, насчитали не менее 50 машин. Грузовики их обходят и в деревню, там немцы кучкуются. Выгоняют жителей из домов. Видели в бинокль, что фрицы с канистрами там суетятся, бегают от одной машины к другой. Видимо тылы у них не поспевают, бензин кончился.
  Через полчаса в командирской землянке Соколов ставил задачу.
  - Буду говорить прямо, наши войска отступили на более подготовленные рубежи, каким-то образом забыв про нас, - докладывал он. - Согласно данным разведки, немцы беспрепятственно двигаются в нашу сторону. Их снабжение не поспевает за танками, поэтому появятся не ранее утра...
  В землянке стало тихо. Лишь потрескивали в печке-буржуйке дрова.
  - Нас ждёт встреча с танковым соединением, - продолжил Соколов. - Какие будут соображения?
  - Да они нас раздавят и даже не остановятся, - перебил его младший лейтенант Бардовский. Десять бронебойных снарядов на всю батарею и винтовки образца прошлого века против механизированного кулака.
  - Товарищ младший лейтенант, - холодно, почти сквозь зубы проговорил Соколов, - я спрашивал, какие будут идеи относительно отражения наступления противника имеющимися средствами. Трусливое решение уничтожить пушки и снаряды и отойти я не рассматриваю в принципе.
  Соколов закрыл глаза и глубоко задышал.
  - Младший лейтенант Бардовский, - продолжил он. - Необходимо организовать эвакуацию в тыл ПУАЗО, я думаю, что лучшую кандидатуру, кто возглавит это дело, мне не найти. Немедленно отправляйтесь в деревню и реквизируйте телегу с лошадью. Грузите ПУАЗО и вместе с двумя заболевшими дизентерией бойцами направляйтесь на восток в распоряжение командира части, которая первой встретится на вашем пути. В случае угрозы пленения ПУАЗО уничтожить.
  - Товарищ командир, - заговорил старшина Сидорчук, как только вышел Бардовский. - Осенью прошлого года в Брест-Литовске, когда немец нам передавал город, видел фашистские танки. У них броня хлипковата. И по размеру меньше гораздо, чем наш "Клим Ворошилов" или T-34. Осколочные гранаты наших орудий эти танки легко остановят, если новых танков немец не успел наклепать.
  
  
  Противник появился в предрассветных сумерках, в 8.30, словно торопился на первый урок. Видимость была слабая, но наблюдатель расслышал медленно нарастающий треск мотоциклетных моторов, хорошо разносившийся в морозном воздухе. 
  - Товарищ командир, на дороге немцы на мотоциклах!
  - Всем по местам. Без команды - огонь не открывать!
  Вскоре на пригорке по ту сторону ручья, примерно в километре от позиций появились силуэты трёх мотоциклов с колясками. За ними осторожно двигался легкий четырёхколесный броневик. Замыкали разведку два лёгких танка Т-2. 
  - Приказ по батарее: при появлении головного танка у репера 1, дистанция 450 метров, орудию 1 - по первому танку, орудию 4 - по второму танку бронебойными, орудию 2 - по броневику осколочными, орудию 3 - беглый огонь по мотоциклистам. Напоминаю, начало стрельбы после прохождения головным танком репера номер один.
  Старший лейтенант Соколов с удовлетворением отметил правильность своих расчётов, вчера он заранее выбрал удачные точки реперов - два гранитных валуна на правой обочине дороги и старый раскидистый тополь, возвышавшийся слева, метрах в 50 от дороги.
  Его ребята сработали слаженно и не зря потратили дюжину снарядов на пристрелку, сформировав огненную западню. Теперь оставалось только подождать 
  Мотоциклисты-разведчики медленно миновали реперы. Сидящий в коляске первого мотоцикла стрелок пулеметчик завертел головой, как будто он почувствовал, что на него из укрытий смотрит почти сотня глаз. Броневик забуксовал на подъёме и немного отстал. Головной танк обогнал его и поравнялся с большим гранитным серым желваком, похожим на гигантский гриб-боровик, который служил репером Љ1.
  - Огонь из всех орудий!  
  Зенитные пушки разорвали тишину дубовой рощи. Первым же попаданием удалось поразить головной танк, в котором сдетонировал боекомплект, превратив немецкую боевую машину в груду металла. Близкий разрыв опрокинул броневик, перевернув его на крышу. Замыкающий танк пострадал меньше всего, осколки веером прошлись по легкой броне, разбив гусеницу, Танк резко остановился, расчёт 4-го орудия промахнулся, так как сделал поправку на скорость движения.
  Осколки фугасных снарядов, разорвавшихся рядом с мотоциклистами, за секунду превратили мотоциклы и их седоков в решето.
  Башня подбитого танка повернулась в сторону позиций батареи. Перевёрнутый броневик загораживал его от первого расчёта батареи.
  Однако его опередил расчёт Сидорчука, исправив свою ошибку - первый промах. Снаряд попал в моторное отделение. Из загоревшийся машины полезли немецкие танкисты. Чёрная форма делала их лёгкой мишенью для стрелков батареи на покрытой инеем земле. Из люка перевёрнутого броневика вылезли две серые фигуры и побежали вниз к ручью.
  - Не стрелять, берём живыми, - закричал выскочивший из укрытия Соколов.
  Его слова заглушил выстрел третьего орудия. Оно было дальше всего от дороги, и зенитчики не услышали командира. Фугасная граната разорвалась перед экипажем броневика.
  Останки солдат вермахта разлетелись на многие метры вокруг.
  Меньше одной минуты - и всё кончено. Передовой отряд противника был полностью уничтожен, не успев нанести никакого урона.
  В воздухе повисла мёртвая тишина.
  Бойцы несмело выглядывали из укрытий. Первый раз они увидели гибель людей на войне.
  Раздался взрыв, что-то сдетонировало в догорающем подбитом танке. И над позициями раздался сначала робкий одиночный, но потом подхваченный остальными мощный крик "Ура".
  - Итак, что мы имеем, - сам для себя подводил итоги боя Соколов, - уничтожено два танка, три мотоцикла с колясками и один бронетранспортёр, до 30 человек живой силы. Среди батареи потерь нет. Осталось семь бронебойных снарядов и 80 осколочных.
  Пусть маленькая, но очень убедительная победа.
  Вероятные действия противника легко предсказать. Если экипажи не успели сообщить о засаде по радио, танки появятся через 2-4 часа. Если успели - придут раньше, можно ждать хоть сейчас.
  Расчёты Соколова оказались точными, через четыре часа вновь послышался шум моторов. В этот раз немцы отправили гусеничный бронетранспортёр и танк Т-3. Немцы издалека увидели поражённую технику и не стали спускаться к ручью. Из транспортёра вышло несколько человек.
  "Оптика у них в танках отменная, сейчас засекут", - подумал Соколов. Он сам навёл орудие на танк, до которого было 1050 метров.
  - Остальным орудиям без команды огонь не открывать, - приказал старший лейтенант. Первый же выстрел попал точно в цель, однако снаряд срикошетил. Т-3 почти сразу же выстрелил в ответ осколочно-фугасным снарядом. Он разорвался правее и чуть выше, расчёт осыпало комьями земли.
  - Четвертое орудие по танку, остальные по бронетранспортёру, огонь! - передал по цепи команду старший лейтенант и вновь выстрелил.
  В этот раз мимо. Второй бронебойный снаряд потрачен зря. Сказывалось отсутствие опыта стрельбы из зенитки по наземным целям на дальнее расстояние. На позициях был штиль, на пригорке две тощих берёзки раскачивались на ветру.
  Другие расчёты оказались более удачливыми: перебили гусеницу Т-3 и сильно повредили бронетранспортёр.
  Танк выстрелил ещё раз. Снаряд разорвался в метре от второго расчёта. Четверо зенитчиков мгновенно погибли от разрыва, ещё трое истекали кровью от осколочных ранений. Контуженный заряжающий, которого каким-то чудом не задело осколками, с винтовкой наперевес побежал в сторону противника, выкрикивая "Ура".
  Соколов произвёл ещё один выстрел. Снаряд вошёл в лобовую бронеплиту почти под прямым углом. Танк загорелся. Третий и четвёртый расчёты уничтожали огнём бросивших технику немцев.
  ***
  Вот она, настоящая война. Батарейцы молча долбили мёрзлую землю, делая могилы для своих товарищей. От командира второго орудия младшего лейтенанта Гордина целым остались только ноги в сапогах, его похоронили в мешке.
  Пошёл густой снег. Белые хлопья медленно падали на свежие могилы.
  Соколов подумал, что надо что-то сказать, но слова были излишни. Он отдавал распоряжение об укреплении обороны, когда его приказ прервал нарастающий свист.
  - Всем бойцам укрыться на позициях батареи в роще на холме, - скомандовал Соколов.
  После миномётного обстрела ударила тяжёлая артиллерия. С небольшими перерывами немцы утюжили позиции на склоне почти два часа.
  Батарея понесла новые потери. Среди других осколком в висок убит его ординарец и бывший ученик Петя Сенцов.
  Поздним вечером, закончив писать самые трудные строки в своей жизни - письмо родителям убитого ученика, усталый лейтенант смотрел пустыми глазами в потолок землянки и подводил итоги боевого дня.
  Потери 11 человек убитыми, пятнадцать раненых. Разбито три орудия из четырёх. Осталось три бронебойных снаряда и 60 зенитных. Три танка, броневик и бронетранспортёр мы помножили на ноль, хорошо. И мотоциклистов проредили, тоже плюс.
  - Значит завтра у нас будет последний бой, - устало думал лейтенант. Явятся, как и сегодня, с рассветом. Перед этим, скорее всего, ещё раз обстреляют артиллерией. Мысль о том, что это его последняя ночь на земле, показалась Соколову удивительной. Он вышел в темноту.
  Ночь была морозной. Белые звёзды ясно проступали на чёрном небе. Похрустывая снегом, Соколов дошёл до землянки управления батареей, где дежурил Сидорчук, и осторожно приоткрыл дверь.
  Старшина сидел за дощатым столом. На его лице играли блики догорающего в печурке огня.
  - Не спится, Игорь? - впервые обратился к Сидорчуку по имени Соколов.
  - Поспишь тут, Иван Васильевич. Пишу письмо жене, должно быть последнее, что прочтёт от меня. А вот что написать, не знаю.
  - А может свернёмся, пока не поздно, и отойдём? - то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Соколов.
  - Назвался груздем, полезай в кузов, - серьёзно и даже сердито отозвался старшина. - Давайте, может, по 100 грамм для успокоения нервной системы...
  - Ты выпей, а мне чаю вон налей. Мне нельзя, такой тип характера, что, если выпью, 100 граммов будет мало. 10 лет уже воздерживаюсь.
  Они чокнулись кружками.
  - За Победу! - провозгласил старший лейтенант.
  Вернувшись в свою землянку, Соколов прилег на койку и провалился в глубокий беспокойный сон. 
  ***
  В открытое окно класса бодро светило ласковое весеннее солнце, на деревьях появились первые листья, по голубому небу бежали мелкие облака. Громко щебетали воробьи, особенно наглые садились на подоконник и заглядывали в класс, казалось, удивляясь ребятам, сидящим за партами в такой славный весенний день.   На доске мелом было выведено число - 9 мая.
  По причине контрольной работы в классе стояла напряжённая тишина, разбавленная скрипом перьевых ручек, шелестом тетрадных страниц и сопения учащихся, корпевших над сложными задачами. Несколько отличников уже всё сделали, но не спешили сдавать работы, позволяя соседям свериться с точными ответами.
  Звонок, как всегда в таких случаях, прозвенел неожиданно и резко. Первыми, конечно, убежали отличники. Затем постепенно разошлись остальные. В классе остались только четверо троечников. Этот урок был последним, и по сложившейся традиции учитель дал своим подопечным ещё пять минут и по истечении их стал собирать тетради. Тут Соколов с удивлением заметил, что оставшиеся ребята одеты в военную форму.
  "А я ведь всегда в летчики хотел, а не в ПВО, - протянул тетрадь Пётр Сенцов. - Вот и сейчас в кружок авиамоделирования опаздываю".
  Соколов заметил на виске у Пети красно-черный круг. Хотел сказать, чтоб он стёр краску, но что-то остановило его. Душу охватило смутное беспокойство. Что-то было не так.
  Класс опустел, на столе Ивана Васильевича осталась аккуратная стопка тетрадей.  
  Пытаясь привести мысли в порядок, учитель зажёг маленькую спиртовку под медным чайником, достал стакан с серебряным подстаканником, который подарили коллеги на день рождения, и стал заваривать ароматный чай. Как обычно, нашёлся и кусковой сахар, и сушки с маком, принесённые из дома. Соколов приступил к проверке работ.  
  "Здравствуй, мама! Это письмо последнее, но ты не расстраивайся, мы не всегда можем выбирать свою судьбу", - с удивлением прочёл написанные аккуратным почерком строки. Может, ошибка, и ему сдали тетрадь по литературе. Нет, на обложке было выведено: "Тетрадь по математике ученика 10-го класса Олексенко Алексея".
  Скрипнула дверь, и на пороге класса появилась старенькая уборщица баба Шура:  
  - Васильевич, извини, убраться бы мне - и домой, а? Последний класс остался твой, ужо не обессудь! 
  - Проходите, Александра Петровна, конечно, не помешаете.  Иван Васильевич помнил ее очень давно.
  - Может, чайку со мной?
  - Не откажусь, Васильевич, поблагодарила баба Шура, покряхтывая присев за школьную парту. Иван Васильевич протянул ей полную кружку, которую держал для гостей, кусок сахара и несколько сушек.  
  - Слушай, что скажу тебе, - наклонила к нему лицо баба Шура. - Тебе Бог помогает, точно знаю, всю войну пройдёшь и до победы дойдёшь.  До 100 лет жить будешь.
  - Да что вы такое говорите, тетя Шура? - возразил Соколов. - Какая ещё война, какая победа?  
  - Над германцами, холера им в бок, - прошамкала беззубым ртом старуха - Победили мы, побили их дьяволов
  -Так как уже победили, если война еще не началась? - пытался сообразить Соколов.
  - Что же ты, милок, время оно словно океян, это тебе не садовый шланг, - прищурила глаз старуха.
  Тут в дверь класса постучали.
  - Входите, - крикнул Соколов!
  Он удивился, так как никогда не запирал класс изнутри. Однако стук усилился, словно по двери колотила сотня кулаков...
  - Товарищ старший лейтенант, товарищ командир! Проснитесь же! Танкисты наши пришли, вас срочно требуют, - громко кричал ему в лицо младший лейтенант Андреев, радостно вращая серыми глазами. 
  Недалеко от рощи, на дороге вытянулась колонна танков Т-34 и много грузовиков. Танкисты осматривали машины, грузили боекомплект и заправлялись горючим.
  - Старший лейтенант Соколов! - представился командир отдельной зенитной батареи подошедшему командиру.
  - Капитан Дыкин! - протянул руку танкист. Молодец, Соколов! - с чувством сказал он. - Четыре их "панцера" сжёг. Если бы каждая батарея так била, у фрицев танки давно кончились бы.
  - Товарищ Дыкин, впереди крупная танковая часть противника...  
  - Знаю, - перебил его танкист. На рассвете мы им привет от трудового народа передавать будем. Основной удар с фланга будет. А как они туда развернутся, наш полк покажет им, где раки зимуют. Последнюю ночь спокойно фашисты спят.
  Старший лейтенант Иван Васильевич Соколов закончил войну в Берлине, прожил 103 года и увидел правнуков. После войны он навёл справки про тётю Шуру, она умерла в октябре 1941 года. Соколов назвал в её честь свою первую внучку. 
  
  Д. Бобкин В.Кутьин Май 2019
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"