Он любил сидеть почти у самого края, там, где скала нависала над волнующимся пространством моря, несущего свои волны к бесконечной линии горизонта. Эйнару нравилось ощущать на лице прикосновение набирающего силу ветра, изредка доносившего соленый вкус стихии. Это место наполняло его сердце только ему знакомыми чувствами. Здесь он мог петь песню, которую так хорошо знал ветер. Здесь исчезало такое знакомое ему чувство одиночества, потому что другом для юноши становился окружающий его мир. Валуны, покрытые узорами древних рун и образующие маленькое неправильное кольцо, но так хорошо защищавшие от резких порывов ветра, в их круге всегда можно было развести огонь. Солнце такое ласковое и нежное в моменты короткого лета и такое огненно-яркое во время долгой и холодной зимы. Облюбовавшие красивый утес большие белые птицы, которые могли, разбросив крылья, долго парить над водной гладью в поисках добычи и выследив её резко броситься камнем вниз к воде.
Эйнар всегда забирался в пещеру, выточенную в скале над утесом еще его предками, когда по небу путешествовал Тор, оглашая все окрест раскатами грома, окрашивал небеса в черно-алые тона и, призывал к себе ветер, промчаться над морем поднимая волну за волной.
Юноша приходил сюда даже ночью и любил смотреть на яркие сверкающие звезды, если небо было чистым.
Больше всего Эйнар любил время, когда в бухте, между двумя скалистыми островами, куда приносило свои воды сильное теплое течение, появлялся корабль конунга. Тогда юноша гасил разведенный огонь, брал в руки длинный шест и, насколько хватало сил и быстроты движений, начинал осторожно спускаться по узкой тропинке к селению, что расположилось между двух холмов под скалой вдоль границы редкого леса.
Эйнар был красив, в конце теплой весны уже стремящейся навстречу лету, в день Луны, появившегося на свет мальчика одарил своим сиянием Бальдр, но что-то до конца помешало наполнить красотой все тело малыша, и тяжелое увечье постигло левую ножку младенца. Роженица тут же умерла.
С тех пор минула семнадцатая весна.
Тугой и низкий звук рога возвестил о возвращении корабля к родным берегам.
Эйнар первым оказался на коротком отрезке берега, где галька вперемешку с песком позволяла причалить кораблю.
Единый взмах весел и корпус ладьи из почерневшего от времени дуба начал скрести о дно. Венчавшая высокий форштевень голова дракона заставила разойтись стелющиеся с воды остатки легкого тумана. На берег стали выходить женщины, маленькие детишки, резвясь и отталкивая друг друга, с нетерпением ожидали появления мужчин-воинов. Они не заставили себя долго ждать. Затянутые в выделанные звериные шкуры, а кое-кто в кольчугу, воины поднимались с сосновых скамеек, пересекающих дракар от борта к борту. На их суровых и обветренных лицах была печаль и выражение скорби.
Первым на берег сошел конунг. Он остановился и окинул взглядом притихшую в ожидание толпу встречающих. Даже дети почувствовали, что сейчас не время для радостных криков и по-тихому стали жаться к своим матерям.
- Плохие вести...- мужчина обхватил широкий кожаный пояс своими ладонями так, что побелели пальцы. - Веринги идут! Мы столкнулись с их передовыми кораблями на входе в залив...
На берег осторожно снесли тела убитых в бою. Звенящую тишину разорвали плач и крики женщин узнавших в погибших своих мужей. Жалобно, словно щенки, заскулили дети.
- Когда? - спросила старая Хельга, обращаясь к конунгу. - Когда они придут?
- Пройдет день Одина и наступит день Тора - утром, когда Фрейя начнет дарить свою любовь миру, произойдет битва! - склонив голову, ответил конунг.
Эйнар стоял перед ладьей, опираясь на шест и одной рукой гладил почерневшее дерево борта, словно пытался дотянуться до высокой оскалившейся морды чудовища застывшей на высоте в два его роста. Юноша шептал что-то неразборчивое себе под нос...
- А, снова ты, неуклюжий хромоножка, - сощурив глаза, сказал конунг. - Халвард, запри своего брата поглубже в доме. У нас нет сейчас времени на выслушивание его бредней! И пусть своим безбрачием не позорит славное имя своего погибшего отца!
Из-за спины конунга возник высокий молодой мужчина, над левой бровью у него был длинный глубокий шрам. Сильной рукой он ухватил за плечо Эйнара и поволок вон с берега.
Юноша извивался, выкрикивал ругательства и, наконец, исхитрился и укусил за руку своего старшего брата. За что тут же получил хлесткий удар по голове, от которого кубарем покатился по склону.
Поднявшись на ноги, Эйнар, сдерживая слезы, с вызовом выкрикнул ругательство в сторону своего брата. Шест он так и не выпустил из рук, а теперь развернул его в направлении обидчика.
Она повернулась назад к конунгу и с укором взглянула на него.
- Иногда мы слепы перед судьбой. Лишь камень слышит тех, кто говорит. А соленые слезы мольбы дают надежду.
Конунг отвернулся. Слова старухи не заронили сомнений в его душе по отношению к юноше, он ждал своего часа, часа битвы. А сопливый калека с красивым лицом сейчас был только помехой.
Халвард лишь махнул рукой и пошел назад к ладье.
Бухту озаряли всполохи догорающих костров. Огни медленно дрейфовали по тихой глади воды. Один забрал во дворец Валгаллы павших в недавнем бою отважно сражавшихся воинов.
На небе мерцали звезды. Эйнар, сидя у подножия пещеры, напряженно всматривался в рисунки, складывающиеся на черном фоне из мерцающих светлячков. Костра в эту ночь он не развел. Лишь водил шестом, соединяя невидимой линией яркие точки. Неожиданно юноша ахнул. Шест замер, а затем еще раз повторил контуры только что увиденного.
- Ты видишь его? - раздался рядом скрипучий голос.
Из темноты к сидящему на камнях Эйнару выплыло сгорбленное тело старой Хельги.
- Да! - выдохнул юноша. - А это он?!
- Это знамение, Эйнар. Позволь и мне присесть рядом с тобой?
Юноша снял с плеч накидку и постелил на большой плоский валун рядом с собой. Старая Хельга благодарно ухватилась за его руку и села на покрытый мягкой шкурой камень.
- Твоя душа наполнена чистым светом любви к ветру, этим камням, небу и морю. Когда ты появился на свет из чрева молодой Леи, я была рядом. Древняя легенда, принесенная в сказаниях из-за моря, гласит, что придет юноша, помеченный отвлекшимся Бальдром, обреченный на одиночество своей красотой и увечьем, и спасет жителей окраиной земли. Эту легенду мне передала старая Анна, а ей слепая Герда. Надеюсь, ты сможешь прочитать руны на камнях вокруг тебя?
Эйнар молчал. Он смотрел на тихую водную гладь моря, в которой сейчас отражалось звездное небо. Он много раз пытался, прикасаясь пальцами к этим извилистым узорам, понять, постичь их смысл и назначение. Ему всегда казалось, что вот-вот и он откроет потаенную силу, заключенную в рунах. Но всякий раз ничего не происходило, лишь однажды, прошлой весной, когда звезды на небе сложились в существо скользящее в стремительном полете - вытянув шею и раскинув крылья, неся за собой шипастый хвост, Эйнар почувствовал тепло, коснувшись пальцами рисунка на камнях. Сейчас он вспомнил об этом.
- Иди, - старая Хельга улыбалась.
Эйнар не видел в темноте её лица, но знал, что она улыбается, он чувствовал это. И поднявшись, опираясь на шест, поковылял к неправильному кругу из валунов...
Проснулся Эйнар от прикосновения щекотавшего его щеку ветра. На губах застыл соленый привкус. Приподнявшись и оглядевшись кругом, он подумал, что прошлой ночью ему все привиделось. Он очень старался вспомнить что-то важное, силился ухватить какую-то нить сна, еще сохранившегося так близко в его мыслях. Но все было тщетно, светившее яркое солнце окончательно развеяло надежду.
Встав на ноги и взглянув вниз, Эйнар увидел, что мужчины выстроили по склону к берегу частокол в несколько рядов из остро заточенных кольев. Маленькие фигурки людей в искрящихся на солнце кольчугах сновали по берегу, что-то загружая в ладью. Дракар готовился к выходу в море. А на краю селения курился легкий дымок лишь над жилищем старой Хельги.
Юноша подхватил свой шест и направился вниз привычным путем...
Стараясь не попасться на глаза Халварду, Эйнар подобрался к жилищу Хельги и, улучив момент, когда вокруг никого не было, шмыгнул внутрь.
В нос ударили запахи пряностей, повсюду вдоль стен были развешаны на веревках пучки разных трав, а на полках расставлено множество горшков.
- А, проснулся, - стоя возле очага и, помешивая что-то внутри котла висевшего над огнем, произнесла старая Хельга.
Эйнар стоял, прижавшись к стене. А ведь он никогда здесь не был. Никто кроме конунга не смел заходить в дом к колдунье.
- Халвард убьет меня, если узнает, что я пришел сюда, - растерянно произнес Эйнар.
Он сам не знал, почему пошел именно сюда. Что-то подсказало ему.
Старая Хельга сгорбившись, шагнула в сторону от очага, взяла с полки маленький горшочек, запустила туда руку и, вернувшись к котлу, высыпала щепотку порошка внутрь. Пламя озарило жилище резкой вспышкой.
- Не бойся. Никто и не узнает, что ты был здесь. Сейчас я помою тебя и накормлю, а потом ты отправишься назад, к себе.
- Куда? Куда назад?
- А ты разве не знаешь? - Хельга бросила косой взгляд на Эйнара.
Юноша решил промолчать...
Баня у старой Хельги оказалась знатная. Эйнар радовался как ребенок, вдыхая обжигающий сухой воздух, когда же тело полностью покрылось потом, а дышать стало совсем невмоготу, юноша решил, что пора наружу. Попытавшись отворить створку маленькой дверки, Эйнар с удивлением обнаружил, что она заперта. Юноша дернул посильней, дверка не поддалась. Паника начала охватывать его. Он громко крикнул, но захлебнулся жарким воздухом и только закашлялся. Сознание начало уплывать в туман, яркая вспышка света озарила все, а затем мир вокруг померк.
Ветер гнал цепочку кораблей от залива к двум скалистым островам. С королевской ладьи уже хорошо видели высокий утес, нависший над бухтой. У ее борта стоял высокий мужчина. Он сжимал рукоять меча висевшего на поясе. Кольчуга и сверкающий шлем серебрились в утреннем свете. Длинные светлые волосы выбивались из-под шлема и растекались по плечам подхватываемые ветром. Взгляд его глаз стального цвета был прикован к высокому утесу. Там где была выточена в камне пещера, туда, куда так стремились попасть многие наделенные властью, туда, где хранилась тайна древних легенд...
- Мой король, - рядом с правителем возникла фигура. - Они вышли в море, глупцы!
Высокий мужчина устремил свой взгляд в сторону, куда указывал подошедший. Среди островов, перекрывая путь в бухту разворачивался на веслах одинокий дракар. Вдоль его борта отчетливо была видна цепочка людей, прикрывавшая свои тела круглыми разного цвета щитами. Иногда можно было различить отблеск вскинутого вверх короткого меча.
И в этот миг над утесом из пещеры вырвался длинный смерч пламени. И опережая яркий закрученный вихрь, к морю скользнула огромная черная тень.
- Глупцы... - еле слышно прошептал король.
Сознание вернулось к нему, внутри была темнота и холод. Холод - начал отступать, наполненные теплом рисунки рун стали вплетаться и обволакивать своей паутиной тело, а в груди стал разгораться жаркий огонь. Захотелось крикнуть, но получилось лишь выдохнуть жар, заполнивший все внутри. И он увидел свет и устремился к нему. Быстро, разрывая сковывавшее пространство стен одним резким взмахом. И перед ним открылась темная полоса водной глади, в которую ныряли большие белые птицы в поисках своей добычи. Его добыча - впереди от бесконечной линии горизонта приближалась цепочка кораблей. Он сделал резкий взмах крыльями и выбросил сжимавшими когтистыми лапами огромные валуны в воду. Большая волна поднялась перед застывшим между двумя скалистыми островами одиноким кораблем. Дракар - слово или создание? Или? Мысли спутались, осталась лишь жажда добычи. Будет славная битва! Они пришли к нему, их много, они уже близко! Волна почти опустилась, когда он выдохнул, и пламя ударило в воду, превращая её в пар. До него донесся слитный возглас, и он увидел, как внизу сверкнули вскинутые в едином порыве мечи. Он парил над бухтой. Ветер слышал его песню. Он - дракон!