Бодний Александр Андреевич. Поэзия вскрывает небеса

Александр Бодний

Поэзия вскрывает небеса

Том 11

0x08 graphic

Бодний Александр Андреевич

Русский писатель-оппозиционер.

Часть первая.

Волошин М. А.

* * *

Теперь я мертв. Я стал строками книги

В твоих руках.

И сняты с плеч твоих любви вериги,

Но жгуч мой прах.

Меня отныне можно в час тревоги

Перелистать,

Но сохранят всегда твои дороги

Мою печать.

Похоронил я сам себя в гробницы

Стихов моих,

Но вслушайся - ты слышишь пенье птицы?

Он жив - мой стих!

Не отходи смущенной Магдалиной -

Мой гроб не пуст.

Коснись единый раз на миг единый

Устами уст.

Бодний А. А.

* * *

Я выдохся, чтоб в Бытии

Пути рациональности искать

В отшельничьем христовом житии,

Интенцию надежды чтоб алкать.

Моя кандально-сукровичная поэзия,

Как вопиющий в пустыне глас,

Искала архимедовую точку, чтоб экзистенция

С земной оси имела б резонасный пас.

Тогда синхронность бы Движенья,

Как квинтэссенция вселенской бы Монадности,

Отсепарировала узлы бы напряженья,

Чтоб Быт кредитовали акты поэтичности.

И примет антиэкзистенциализм вознесение

Как фатальность экзистенциалистического самосознания.

И не будет первый Магдалиной в отхожденье,

И Христос, как поэт, нам явит новые веяния.

Волошин М. А.

* * *

Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,

Мой дух горел: я ждал вестей,

Я жил на людных перепутьях,

В толпе базарных площадей.

Я подходил к тому, кто плакал,

Кто ждал, как я. Поэт, оракул -

Я толковал чужие сны.

И в бледных бороздах ладоней

Читал о тайнах глубины

И муках длительных агоний.

Но не чужую, а свою

Судьбу читал я в снах бездомных

И жадно пил из токов темных,

Не причащаясь бытию.

И средь ладоней неисчетных

Не находил еще такой,

Узор которой в знаках четных

С моей бы совпадал рукой.

Бодний А. А.

* * *

Самосознанием я в жизнь вступал

Как Эгоист псевдоединомненный,

В результативность мира своего вбирал

Я человечество и мир его псевдорезонный.

Приоритет вердикта своего я принимал

Как неизбежность мезомерии с человечеством,

И кодекс нравственности я выставлял

Как всеобщность физиологии с моим организмом.

Чужие отклоненья от стратегии моей

Я к исключеньям относил нехарактерным,

Наивность возводя к единообразности идей,

Считая социальность недоумением досадным.

Здесь не наивность, видимо, вершила,

А корни исторических протестных экзистенций,

Ментальность моя где проходила,

Давая юности безукоризненность проекций.

Безукоризненность и нравственность мезомерились

В всеобщем будто бы морфологическом рисунке,

На Эгоизме чтоб моем редупликатились

Закоксованные монады в Антительной прополке.

Волошин М. А.

* * *

Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, -

Смысл голосов, звуков слов, событий звенья,

И запах тел, и шорохи растенья, -

Весь тайный строй сплетений, швов и скреп

Раскрыт во тьме. Податель света - Феб

Дает слепцам глубинные прозренья.

Превращена в Рождественский Вертеп.

Праматерь - ночь, лелея в темном чреве

Скупым Отцом ей возвращенный плод,

Свои дары избраннику несет -

Тому, кто в тьму был Солнцем ввергнут в гневе,

Кто стал слепым игралищем судеб,

Тому, кто жив и брошен в темный склеп.

Бодний А. А.

* * *

Обуреваем кто философичностью, -

И днём и ночью зряч на остроту её проблем,

Но в одиночестве - протуберантен тайностью,

Посредством силы эстетической беря рубеж дилемм.

Резонную дилемму в "Бесах" Достоевского возьмём:

"Чистейший сердцем ... делает бесспорную мерзость".

Парадоксальностью одной форпост здесь не займём.

Суть вскроем чрез эстетическую многоспектральность.

Менталитета души и натуры многоспектральность

На фоне идейной устремлённости, но слабоволия,

Внедряется в субстанцию чрез инстинктивность -

Врождённую и обретенную, - как антиномия.

Разнящиеся эстетическим достоинством

Два контрастных спектра от двух инстинктов,

Где один блещет позитивом, а второй - негативом, -

Могут одновременно быть в двух разных сферах интересов.

Здесь - не влияние двух "Я" и не дух противоречия,

Нет между ними открытой конфронтации.

Это и не двойник и не раздвоение сознания,

Помутняющееся в перспективной жизни проекции.

Наоборот, здесь оголение корней исторических

В востребованной эстетической философичности,

Когда начиналось статусов актуальных

Разъединенье - Истины и Идеала - в контрастности.

Герой Достоевского подсознательно ищет интеграл,

Чтоб не Истину. А Идеал приблизить к Ней,

Реалистически создав Ему эстетический номинал,

Отрезвляя ход вековечных идей.

Чем сближённей будут смыслоносящие линии

Истины и Идеала, у зла тем самым будет

Маневренности меньше; к этому в приближении -

Многоспектральность эстетическая, что зло самосудит.

Истину не надо демаркацировать -

Её каждый знает границы, но не каждый

Жизнь свою берётся по ней ориентировать,

Более того, умышленно искажает дух истинный.

В герое многоспектрально-эстетическом

Не идёт апробация на совмещение несовместимого,

А борьба со злом - в режиме псевдоэкстериоризационном,

И поле битвы - формата ассоциативно-псевдорационального.

Достижение приоритета - чрез психологический парадокс:

Клин клином выбивается, чтоб мог рдеть

При слабоволии идейный ортодокс

И ощутимей статус Истины бдеть.

Носители зла Истину не подгоняют под Идеал,

А свою идею стараются Ему приписать,

Чтоб статус Идеала хотя бы тенденцию давал

К законности деяний, прикрывая злодеяную стать.

У многоспектрально-эстетического героя

Нет такой степени угрызения совести

Из-за поляризированного причинного строя,

Как у однозначно эстетической личности.

Герой глубже входит в историческую самость,

Острей воспринимая не дух протестный,

А азбуку протестного неподтвержденья как разность,

Не вошедшую в абрис, где Идеал избирательный.

Волошин М. А.

* * *

Я быть устал среди людей,

Мне слышать стало нестерпимо

Прохожих свист и смех детей.

И я спешу, смущаясь, мимо,

Не подымая головы,

Как будто не привыкло ухо

К враждебным ропотам молвы,

Растущим за спиною глухо;

Как будто грязи едкий вкус

И камня подлого укус

Мне не привычны, незнакомы.

Но чувствовать еще больней

Любви незримые надломы

И медленный отлив друзей,

Когда, нездешним сном томима,

Дичась, безлюднеет душа

И замирает не дыша,

Клубами жертвенного дыма.

Бодний А. А.

* * *

Меж двух крайностей

Слагались отношения с людьми:

От моих слепо благих неадекватностей

И до одиночества в чертогах тьмы.

Такая шла метаморфоза

С подачи антуражных сил,

Предвзято-превентивная чья поза

Семантила безумства мира пыл.

Вначале придавался я градации,

По возрастам дифференцируя проблему:

Детский возраст - в генетической позиции,

Безопытность скрывает подзаряжающую клему.

Взросление даёт порочное крещение,

Что обрезает путь к просветляющему отступлению.

И антиэкзистенциализм в этом состоянье

Человечество электризует к расщеплению.

Добро и зло контрастится императивностью -

Как норма жизни при фатальности.

А я хотел, чтоб детской генетичностью

Инерционность сохранять благотенденциозности.

Формальный взгляд растаивал в реальности

Под непреложностью истока генности,

Круша мою модель фиксированной нравственности

Задолго до геронтологической исходности.

Волошин М. А.

* * *

Как некий юноша, в скитаньях без возврата

Иду из края в край и от костра к костру.

Я в каждой девушке предчувствую сестру,

И между юношей ищу напрасно брата;

Щемящей радостью душа моя объята;

Я верю в жизнь, и в сон, и в правду, и в игру,

И знаю, что приду к отцовскому шатру,

Где ждут меня мои и где я жил когда-то.

Бездомный долгий путь назначен мне судьбой.

Пускай другим он чужд, я не зову с собой -

Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.

Любимое со мной. Минувшего не жаль.

А ты, что за плечом, - со мною тайно схожий, -

Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!

Бодний А. А.

* * *

С отрочества я - в виртуальности скитаний,

Желая диссонанс меж мной и миром

Решать не в приемлемости затуханий,

А интегралить атомным исходом.

Такой методикой нутро флюоресцирует

Степень несовмещенья в узлах напряженья,

Тогда дилемма или альтернатива фигурирует,

Медиумируя вердикт исторического сознанья.

Оно - как поводырь мне в мире виртуальном,

Вослед ему я шар земной верстаю,

Чтоб в дисгармоническом и гармоническом

Улавливать не фронты, а миролюбиво-перелётную стаю.

Стая - как сонм виртуального и реального,

Меня задевает астральным крылом,

И я будто модулирую из виртуального

Факторность полёта в свой земной Дом.

Волошин М. А.

* * *

И было так, как будто жизни звенья

Уж были порваны, успокоенье

Глубокое и медленный отлив

Всех дум, всех сил. Я сознавал, что жив,

Лишь по дыханью трав и повилики.

Восход Луны встречали чаек клики.

А я тонул в холодном лунном сне,

В мерцающей лучистой глубине,

И на меня из влажной бездны плыли

Дожди комет, потоки звездной пыли

Бодний А. А.

* * *

Бывало так, не столько ритмика когда

Страстноподобила ход жизнеутверждений,

А сколько ощущение, семантика когда

Субстанцию мою и Бытие вводила в форму автономий.

Взамен разрыва жизни звеньев

Я стену ощущаю экспрессивной незримости,

Как новорождённый, в стадию вошедший опереньев

Чрез автономность от матери в субстанциальности.

Мне отошедшее Бытие заменяет

Не второе "Я", а мой идентичный двойник -

Ментальность мою полемически он возбуждает,

Чтоб в раскрепощённый уровень Бытия я бы вник.

Волошин М. А.

* * *

Я дух механики. Я вещества
Во тьме блюду слепые равновесья,
Я полюс сфер - небес и поднебесья,
Я гений числ, я счётчик, я глава.
Мне важны формулы, а не слова.
Я всюду и нигде. Но кликни - здесь я!
В сердцах машин клокочет злоба бесья.
Я князь земли! Мне знаки и права!
Я друг свобод. Создатель педагогик.
Я - инженер, теолог, физик, логик.
Я призрак истин сплавил в стройный бред.
Я в соке конопли, я в зёрнах мака.
Я тот, кто кинул шарики планет
В огромную рулетку Зодиака!

Бодний А. А.

* * *

Критическое осмысленье Бытия

Несу я, сознавая расхожденье

Меж Намереньем и результатом дня,

Где и гармонии и дисгармонии - сплетенье.

Я над причинным рядом становлюсь,

Узреть чтоб в антительном Движенье,

Где я или с Началом может быть сольюсь,

Или в круговорот цикличности паду, в Безбрежье.

Я в первой ипостаси - предтеча как Закономерностей,

Переход чтоб ощутить от Хаоса к Закону,

Где проявленье физических есть сопряжённостей,

Фатально верных гармоническому стану.

Во второй я ипостаси - дыханье Вечности

Хочу поймать, чтоб Истину понять:

То ль относительность Она несёт в бессрочности,

То ли константою Земли Её чтоб внять.

По первому я варианту - Свободу жду,

Как Перестройку Потока Вечности.

А по второму - Свободу я, как интеграл, веду

С законом отрицанья отрицания, рождая Самости.

Не буду спорить, - есть во мне

Иль рудиментна Прометея генность,

Но Самость я Его несу во сне

И наяву как обретённую закономерность.

Отсчёт Её идёт от инцидента судьбоносья

В формате случая на уроке в школе,

Отбор предолимпийский по физике где у восьмикласья.

Первенство мое вдруг оказалося в раздрайной доле.

После оглашения учителем моей победы,

Чрез считанные секунды мне наносится удар

Со спины в височно-глазничную область, и Леты

Символ искреньем с глаз лавр вобрал как антидар.

Несмотря на искренье с глаз я успел

Уловить подлянский отвод взгляда

В сторону у учительницы от антистел,

Где возвышались знаковости лик земнобожьего плода.

Как громом средь ясного неба сметаморфозилось

Мое самосознанье, превратив меня не в плебея,

А в сшагренившуюся чернь, где скремировалось

Всё достоинство как говно, пред Соломоном робея.

Соломоном местного пошиба был Председатель

Темрюкского районного исполкома - Ветух,

А недорослем, ударившим меня, был его родословный продолжатель -

Сзади меня сидевший сын его - Владимир Ветух.

После недолгого оглушения моего самосознания

Я проникся прометеевой идеей-страстью

Как антиподом, направленным на Олимпом уничижения,

Отличающиеся ветуховской примитивностью.

Свою последовательность я проявил ещё в школе:

В одиннадцатом классе занял первое место

В Олимпиаде по физике, будучи одиноким воином в поле.

Я на дружбу с одноклассниками и преподавателями наложил

вето.

Они стали первыми объектами, которых я считал

За христопродажное отродье, расширяя диапазон

По жизни, как девятибалльный вал.

У меня свои есть одноклассники, учителя, вошедшие

в меня чрез камертон.

Это - Прометей, Спартак, Джордано Бруно,

Жанна д'Арк, Иисус Христос, Владимир Ленин,

Николай Гоголь - чьи имена на скрижалях в вселенском панно.

И среди них - декабрист-правдоискатель Иван Пущин.

А я у них - как логограф, аналитик и синтезатор,

Рацхода выбираю в продвиженье прометеевой идеи,

Видя в ельцинском эффекте миллионнопалости - фактор

Судьбоносный, когда яблоку на Красной негде упасть для затеи.

С этого эффекта перестройка глобальная

Должна идти в России, чтоб не было

Нескончаемости повторов, где зловредная

Суть красной нитью проходит сквозь плебейское тело.

Повторы с устрашающей частотой - разнотипичны.

Это - и как бы плановые крушения рыболовецких пароходов.

Это - и пожары в домах престарелых, словно как обычны.

Это - и всероссийские пожары, как запрограммированность роков.

В социальной среде - повторы патологические.

Это - и как норма производственная - невыплата вовремя зарплаты.

Это - и общий индекс налогов, исключающий разграниченья классов.

Это - и избиение ветеранов в сфере обслуживания без расплаты.

Если перечислять все повторы - не хватит

Жизни человеческой, здесь принцип нужен:

Чем капитально гниль начать иначить,

Так легче новое построит - и результат здесь вероятен.

А начинать фундамент надо с антиавторитаризма,

Который величье Гаранта упраздняет,

Из-за которого реестр повторов, как норматив

для волюнтаризма,

Неизбежность издержек государственных определяет.

Точку повторам может поставить коллегиальность

Государства, чтоб взамен российского раздолбайства

Имела место разноуровневая контрольная отчётность

Перед референдумом о исполнении норм законодательства.

Пример со Спартака здесь надо брать,

Который судьбоносные дела решал коллегиально.

Он - как Регистратор возглавлял свою рать.

Коллегиальный Разум творил там тотально.

Волошин М. А.

Пещера.

Сперва мы спим в пурпуровой Пещере,
Наш прежний лик глубоко затая:
Для духов в тесноту земного бытия
Иные не открыты двери.

Потом живём, минуя райский сад,
Спешим познать всю безысходность плоти;
В замок влагая ключ, слепые, в смертном поте,
С тоской стучимся мы назад.
О, для чего с такою жадной грустью
Мы в спазмах тел палящих ищем нег,
Устами льнем к устам и припадаем к устью
Из вечности текущих рек?
Нам путь закрыт к предутренней Пещере:
Сквозь плоть нет выхода - есть только вход.
А кто-то, за стеной волнуется и ждёт.
Ему мы отмыкаем двери.
Не мы, а он возжаждал видеть твердь!
И наша страсть - полет его рожденья.
Того, кто в ласках тел не ведал утоленья,
Освобождает только смерть!

Бодний А. А.

Пещера.

Земная пещера - не первопроходство,

Где природное зодчествопервобытный очаг создало.

При сотворении мира проявлялось двойство:

Фокусировались Материя и Антитело.

Материя формировала объекты Вселенной:

Солнечную систему; Землю и созвездия

Антитело размножалось до автономности антительной,

Как потенциально организующая жизнь монополия.

Субъектами монополии становились дыры чёрные

Вселенной, как филиалы Антимира,

Где потенцировались животворенья энергетические

В зависимости от востребности материального мира.

Черные дыры Вселенной становились прототипом

В репродуктивной жизнедеятельности

Для пещер земных, где жизнь в очаге первобытном

Была пополняемым кладезем генофонда и фенотипичности.

Пополнение шло за счёт сублимации,

Где в субдоминанте определялись жизни интересы,

Выведшие человека из пещеры в очаги цивилизации,

Куда патронаж черных дыр давал довесы.

Человечество ошибочно довесы принимало

Не на эволюцию прогресса с цивилизацией,

А на то, что его с псевдобессмертием сближало,

Детерминически беря ход времени эмансипацией.

Диапазон такой антонимической предвзятости

Был сонмом Эгоизма с Разумом, оригинальность

Где последнего причислялась ко вселенской сверхъестественности,

Но этот сонм на одре брала фатальная тленность.

Прерывалась не репродукция, а самосознание.

На новом уровне генеалогии финалы жизни близких

Не кодируются генетически в потомственное самосознание,

А воспринимаются как рубежи для психмиров начала новых.

Человек субстанциально рубеж ощущает,

А историческое сознанье непрерывностью

Информационно-дидактической воспринимает,

Считая себя подсознательно слитым с эволюционностью.

В оперативной работе человек - в экзистенции,

Ослабевая узлы напряжённости, что подсказывает

Инстинкт сохраненья, в экстериоризации

Находя точки опоры, и с Природой мезомерирует.

В стратегии человек как суперцивилизованный

Обитатель пещеры, ослабевая инстинкт сохраненья.

Он Эгоизмом подчиняет ход закономерный

Взаимообусловленностей внутреннего мира и мирозданья.

Волошин М. А.

* * *

Отроком строгим бродил я

По терпким долинам Киммерии печальной,

И дух мой незрячий томился

Тоскою древней земли.

В сумерках, в складках глубоких заливов

Ждал я призыва и знака,

И раз пред рассветом,

Встречая восход Ориона,

Я понял ужас ослепшей планеты,

Сыновность свою и сиротство.

Бесконечная жалость и нежность

Переполняют меня.

Я безысходно люблю человеческое тело.

Я знаю пламя,

Тоскующее в разделенности тел.

Я люблю держать в руках

Сухие горячие пальцы

И читать судьбу человека

По линиям вещих ладоней.

Но мне не дано радости

Замкнуться в любви к одному:

Я покидаю всех и никого не забываю.

Я никогда не нарушил того, что растет;

Не сорвал ни разу нераспустившегося цветка:

Я снимаю созревшие плоды,

Облегчая отягощенные ветви.

И если я причинял боль, то потому только,

Что жалостлив был в те мгновенья,

Когда надо быть жестоким,

Что не хотел заиграть до смерти тех,

Кто, прося о пощаде,

Всем сердцем молили о гибели.

Бодний А. А.

* * *

Отроком, отгадку ищущим,

И с диссонансной горечью

Бродил я слабоверным

К земному измеренью.

Я сознаньем историческим

Сегментовал Вселенную,

Понять индексом расчётным

Природу чтоб эквилибристическую.

Мой индекс объективность

Ввёл в апперцепционное восприятье,

Как факторов взаимообусловленность

В ассоциативном изъятье.

Цикличность созвездий вращенья

За точку отсчёта я брал.

Условную вечность их обитанья

Проекцией на Землю я стлал.

Идеальная созвездий экзистенция, -

Механика где нано-точная, -

Контрастилась как логики прострация

В бардачности земной, как будто разномерная.

По визуальности - единородность измеренья:

Единым схвачены Движеньем

Земля и Солнце - как созвездья.

Так кто же правит земным смещеньем?

Кто идёт наперекор закономерностям,

Что сущее императивит во Вселенной?

Отроческий ум отдан двум крайностям,

Которые парадоксалятся во тьме душевной.

Отсутствие опыта даёт не антиэкзистенциализма

Недопонимание, а - неверие в искажённости

Всемирного Намерения, где подвох антиномизма, -

Девственной души пленитель в первой крайности.

Вторая крайность - непреложность

Проявления взаимообусловленности,

Где предпосылок вероятных объективность

Реципиентно отдаётся идеологической стратегичности.

Вот и выходит парадоксальность:

Истина, подменённая псевдоистиной земнобожеством,

Теряет свою первоначальную существенность.

И отроческий ум вводит псевдосоставляющую в свой Дом.

Волошин М. А.

* * *

Склоняясь ниц, овеян ночи синью,
Доверчиво ищу губами я
Сосцы твои, натертые полынью,
О, мать-земля!
Я не просил иной судьбы у неба,
Чем путь певца: бродить среди людей
И растирать в руках колосья хлеба
Чужих полей.
Мне не отказано ни в заблужденьях,
Ни в слабости, и много раз
Я угасал в тоске и в наслажденьях,
Но не погас.
Судьба дала мне в жизни слишком много;
Я ж расточал, что было мне дано:
Я только гроб, в котором тело Бога
Погребено.
Добра и зла не зная верных граней,
Бескрылая изнемогла мечта -
Вином тоски и хлебом испытаний
Душа сыта.
Благодарю за неотступность боли
Путеводительной: я в ней сгорю.
За горечь трав земных, за едкость соли -
Благодарю!

Бодний А. А.

* * *

О, мать-земля! Ты магнетизм

Семантикой рождаешь детства,

Который входит вместо веры пантеизм

Через интенцию родной природы превосходства.

Стереотип такой психологизма

Калёным будто железом клеймится,

И бурелом превратностей и стоицизма

До тризны не в силах с ним сравнится.

Он вбирает чрез детство стремленье

К вековечной гармонии Бытия.

Невостребность же детских желаний в наитье

Он души погружает и во второе "Я".

С годами детство - как духовная реликвия.

И ностальгией реквием ему мы воспеваем.

Как будто бы эпиметейски духовная ревизия

Даёт нам шанс упущенный - его виртуально ваяем.

Менталитет натуры и души стереотип

Вбирает как шкалу сравненья,

Энергетику чтоб выживанья и фенотип

Задействовать с идеей бы желанья.

Тенденция к идее - в стереотипе с детства.

Мы подсознательно лишь это сознаём.

И мистичность детских устремлений в проективность

пространства

Мы психологической ассоциацией несём.

Но и в реалиях земных потребность

Постоянная в стереотипе, - как остров спасенья

Он в мире, где правит олимпийская Самость,

Чтоб от нимбохобби спасаться Гаранта величья.

Методика, представленная мною, - избирательность

Предполагает по отношенью к социальности.

Рождённый в привилегированной среде, дадавизм, как самость,

Несёт человечеству, купаясь в гедонизма благости.

А мне и гуманистам дано лишь обличать

Отсутствие стереотипа детства,

Дающее гедонистам любовь к матере-земле перекачать

За рубеж в виде активов и пассивов богатства.

Волошин М. А.

* * *

Моя земля хранит покой,
Как лик иконы изможденной.
Здесь каждый след сожжён тоской,
Здесь каждый холм - порыв стесненный.
Я вновь пришел - к твоим ногам
Сложить дары своей печали,
Бродить по горьким берегам
И вопрошать морские дали.
Всё так же пуст Эвксинский Понт
И так же рдян закат суровый,
И виден тот же горизонт,
Текучий, гулкий и лиловый.

Бодний А. А.

* * *

Моя земля как адсорбент -

Вбирает нечисть всю в гниенье,

Чтоб палеонтологический лишь элемент

Потомкам приоткрыл забвенье.

Забвенье в виде аккумулятивного страданья,

Что накопила история человечества

От первобытного баррикадного сраженья

И до современного гнёта навуходоносорского свойства.

С новым поколеньем прерывается

Интенция остроты сюжетности

Старозаветно-милитаристской, но не разъединяется

Цепь исторического сознанья всемирной Памяти.

Скаредного духа носители

Изъяны имеют в цепи исторической, -

Семантику бед, что несли поработители, -

Заполонив ныне страстью торгашеской.

И востребность реликвий человечеством

Подчинялась аффектам торгашеским:

Пусть хоть в секторе война малороссийском,

А капитал чрез прибыль является фатально-доминантным.

Цепь тоже рвётся и у гуманистов,

Но не истории, а преемственности родословной -

В кострах, державших для инквизиторов

Властострастность, скрижалилась и слава силы

праведной.

Волошин М. А.

* * *

К излогам гор душа влекома.
Яры, увалы, ширь полей.
Всё так печально, так знакомо.
Сухие прутья тополей,
Из камней низкая ограда,
Быльем поросшая межа,
Нагие лозы винограда
На тёмных глыбах плантажа,
Лучи дождя и крики птичьи,
И воды тусклые вдали,
И это горькое величье
Весенней вспаханной земли.

Бодний А. А.

* * *

К гранитной мощи гор прибрежных,

Где следы разломов эволюция

Несёт как результат даров пандоровых,

Влекуся я, от жертвенности гор крепилась чтоб позиция.

В жестоком мире пейзаж горный

Цену даёт для праведных стенаний,

Где не суггестия - разлом ассиметричный

На кон бросает выбор безальтернативный.

Но гладь воды безбрежной

Контрастит с горным экстерьером,

Как будто душу хочет сделать умилённой,

Аффект калифочасовой как бы давая даром.

И лоно будто бы Природы соучастной -

Янтарность виноградников и золото полей -

Интеркалирует мне душу вставкой

На призрачность тревоги чрез парадокс идей.

Но вот проходит умиротворённость

От штиля водной панорамы

И от пейзажа составляющей, как девственность,

И становлюсь свидетелем я драмы.

Порывы усиленья ветра и движенье

Нервное всклокоченных надо мною облаков -

Предтечей идут в драмопредставленье,

Детерминизм Движенья выше где земных богов.

Безумство мира на Земле тогда есть производное.

Но позитива медитация всегда у люциферовых руках.

И ослепление познанья грани, где зло и праведное,

Мы обретаем, земнобогам верстать давая крах.

Но благостное наше созиданье

В детерминизме земнобожества -

Весенней вспаханной земли величье,

Детерминатор где - как прошлогодняя трава.

Волошин М. А.

* * *

Облака клубятся в безднах зелёных
Лучезарных пустынь восхода,
И сбегают тени с гор обнаженных
Цвета роз и меда.
И звенит, и блещет белый стеклярус
За Киик-Атламой костистой,
Плещет в синем ветре дымчатый парус,
Млеет след струистый.
Отливают волны розовым глянцем,
Влажные выгибая гребни,
Индевеет берег солью и сланцем,
И алеют щебни.
Скрыты горы синью пятен и линий -
Переливами перламутра.
Точно кисть лиловых бледных глициний,
Расцветает утро.

Бодний А. А.

* * *

Бледно-огнистой пятнистости

Клубленье облаков у горизонта,

Как далёкой отсвет помпейской самости,

Когда уходит на покой небесная лампада.

В рассветной зорьке серебристость

Исчезает покрывала как иллюзия,

Когда в права вступает оголённость

Души предметной мироздания.

Помпейность - как напоминанье:

Бесцветный спектр Солнца превращает

У монад Природы в душ кровотеченье, -

Пленэр на экстерьерах их играет.

Первыми душетомленье выражают

Вершины гор кровоточеньем бликовым,

Как будто духа земного палеонтологию вскрывают,

Милитаризм где был извечно знаковым.

И изумруд полей через волнистые всполохи

Передаёт многострадальность нивы

Багровостью, как степени борьбы итоги,

Где вместе с хлеборобом хронометрят прибрежные

их ивы.

И сам хронометр - речные волны -

Суггестией с рубиновой пометкой

Несет ингредиенты Времени, где томны

Столетья с пурпуровой секунды отметкой.

Волошин М. А.

* * *

Сквозь облак тяжёлые свитки,
Сквозь ливней косые столбы,
Лучей золотистые слитки
На горные падают лбы.
Пройди по лесистым предгорьям,
По бледным полынным лугам,
К широким моим плоскогорьям,
К гудящим волной берегам,
Где в дикой и пенной порфире,
Ложась на песок голубой,
Всё шире, всё шире, всё шире
Развертывается прибой.

Бодний А. А.

* * *

Сдержанность погоды грозовой

Чрез облачность являет бутафорию:

То столб лучей дает через пробой,

То водных нитей пучок берёт в дисперсию.

И переменчивость циклонической погоды

Вбирает всё с природы антуража:

Крапление макушек гор, под ними лесистые ходы -

Для путника как путеводная стража.

Накатно амплитуда всплесков проявляется

В речном теченье непрерывном,

То в мантию пенную она облачается,

То зыбью реверанс дает пред грозным Зевсом.

Чтоб сплин снимать однообразия

И водной глади и Природы,

Наверно, существует аномалия,

Чтоб жизнь свести под Диалектики бы своды.

Волошин М. А.

* * *

Над синевой зубчатых чащ,
Над буро-глинистыми лбами
Июньских ливней тёмный плащ
Клубится дымными столбами.
Весёлым дождевым вином,
Водами, мутными, как сусло,
И пенно-илистым руном
Вскипают жаждущие русла.
Под быстрым градом тонких льдин
Стучат на крышах черепицы,
И ветки сизые маслин
В испуге бьют крылом, как птицы.
Дождь, вихрь и град - сечет, бьет, льет
И треплет космы винограда,
И рвется под бичами вод
Кричащая Гамадриада.
И пресных вод в песке морском
Встал дыбом вал, ярясь и споря,
И желтым ширится пятном
В прозрачной прозелени моря.

Бодний А. А.

* * *

И богатым июньским пленэром

Виноградников и полей,

Над Гефсиманским словно садом,

Непогода - и Природы и людских долей.

Без остатка она лучезарность

Вобрала в пар дыханья и в слёзы -

Ливнево-дисперсную клубистость -

Постпомпейские как позы.

И пенистая вспученность

Дождевой воды, несущая раж

В пандоровую распленённость

Под барабанную дробь - градовой массаж.

И деревьев всклокоченных кудрей

Коснулась будто бы гипертрофия

Псевдоживления палеонтологии теней -

Явилась словно армада Вия.

И убежища символ христового -

Виноградник - сам просит

От семантикокрушенья у сына божьего

Спасенья, того он со шпалерой стоит.

Лишь пейзажа травянистая растительность

Ни о чём не просит, в знак склоненья

Переводя всю историческую самость,

Рефлексно выражая акт выживания.

Одно лишь море величавость

В субстанции своей несёт.

Издержки шторма - преснопенность -

Морская прозелень всё жрёт и жрёт.

Вот так и пасть Армагеддона

Будет жрать и жрать всех нечестивцев.

Это - цветики легкого дыханья Посейдона,

Плоды же будут в своде Страшносудных святцев.

Волошин М. А.

* * *

Опять бреду я, босоногий,
По ветру лоснится ковыль;
Что может быть нежней, чем пыль
Степной, разъезженной дороги?
На бурый стелется ковер
Полдневный пламень, сух и ясен,
Хрусталь предгорий так прекрасен,
Так бледны дали серых гор!
Соленый ветер в пальцах вьется.
Ах, жажду счастья, хмель отрав
Не утолит ни горечь трав,
Ни соль овечьего колодца.

Бодний А. А.

* * *

Любил в отрочестве я босоногим

Подзаряжаться энергетикой земной, -

Шагая пейзажем разнорельефным

По пыльной дороге цветущей весной.

Пыль в эту пору - знак единенья

Повтора рождения мира в смешеньях

Объектов, субъектов Природы пробужденья

С разностью технологий в идентичных устремленьях.

И Пыл активизации процессов,

Тотально что во всей Природе,

Вскрывает застоявшихся абсцессов

Весь негатив, - что антипод в эстетическом роде.

И сдержанно мной красота

Воспринимается в среде контрастной:

Дизайн цветов, эстетики где высота,

Миазмится тошнотою абсцессовой.

Для безыдейных - это свойство.

А я наперекор навязчивому антуражу

Вдыхаю прометеево истовство,

Чтоб стать укором суетному пассажу.

И чувствую - не утолить мне жажду

Исканья счастья чрез любованье.

Но шанс есть уподобится мне листопаду,

Листья-мысли должны сойти с Истиной в сретенье.

Волошин М. А.

* * *

Твоей тоской душа томима,
Земля утерянных богов!
Дул свежий ветр, мы плыли мимо
Однообразных берегов.
Ныряли чайки в хлябь морскую,
Клубились тучи. Я смотрел,
Как солнце мечет в зыбь стальную
Алмазные потоки стрел,
Как с черноморскою волной
Азова илистые воды
Упорно месит ветр крутой
И, вестник близкой непогоды,
Развертывает свитки туч,
Срывает пену, вихрит смерчи,
И дальних ливней тёмный луч
Повис над берегами Керчи.

Бодний А. А.

* * *

Соседство Керчи с Темрюкским районом -

Соседство Черного, Азовского морей,

Разнящихся чрезмерным градиентным перепадом,

И разных судьбоносных обретшие мойрей.

Водораздел не только территориальный,

Интенция морских контрастов

И сопряженья, где дух религиозный,

И классовый детерминизм признаков.

Одним наядам лишь вольготно,

И то в пучине илистых азовских вод.

А Черное реципиентит лишь глубоководно,

Беря сознание и волю под априорный свод.

Череда земных богов калейдоскопилась,

Оставляя эволюционный след пунцовый.

А паромная переправа в статусе не менялась.

И чаек курс над паромом всегда неизменный.

Было, к сожаленью, исключенье

В статусе переправы и в курсе чаек,

Когда на "Голубой линии" роковое судьбоносье

Брало на излом советский дух, - определить как он стоек.

Темрюк "Голубой линии" был центром,

Керчь - её завершеньем до Победы.

А я - поэтическим логографом

Воскрешаю былую Славу городов, чтоб отсечь наветы.

А повод есть: взамен Гитлера - развал Советского Союза

Доморощенным христопродажным перевёртышьем,

Чтобы Россию пеленала торгашеская поза,

Которую Сталин боялся, считая её развала предтечьем.

И выхода-то нету с кризисного положенья:

Народ зомбирован властным христопродажьем,

Которое нагло ведёт инсценировку обеленья

Своих дикокапиталистических грехов богомоленьем.

Волошин М. А.

* * *

Заката алого заржавели лучи
По склонам рыжих гор, и облачной галеры
Погасли паруса. Без края и без меры
Растёт ночная тень. Остановись. Молчи.
Каменья зноем дня во мраке горячи.
Луга полынные нагорий тускло-серы.
И низко над холмом дрожащий серп Венеры,
Как пламя воздухом колеблемой свечи.

Бодний А. А.

* * *

Меняется интенсивность окраски заката

От алого до тускло багрового

На панораме скалистости горного распада, -

Последний аккорд дня уходящего.

На морской зыби - пленэр бликов,

Как будто ласкающих в последний раз

Водную субстанцию разнообразием ликов,

Интенцированным мною в промедленья пас.

Я этим - невольно надвигающееся томленье

Хочу затормозить как дитя Природы,

И вспоможённо взгляд бросаю на поднебесье,

Но нахожу и там я несочетанье антиоды.

Небесный купол мрачным стал.

И паруса сложились облаков потяжелевших,

Телекинезом условивши прощанье бликовое скал,

И градиентов мельчанье, земное с небом сблизивших.

Закат сменяющая сумеречность

Внедряется в поляризацию самосознания,

Чтоб краткость жизни показать, где дня лучезарность

Фаталистит беспленэрность торможения.

Цикличность краткости жизни даёт

На переходах солнечно-лунных

Уловить дыханья Вечности пролёт,

Чтоб Эгоизм был всегда в рамках дозволенных.

Волошин М. А.

Пустыня.

И я был сослан в глубь степей,
И я изведал мир огромный
В дни страннической и бездомной
Пытливой юности моей.
От изумрудно-синих взморий,
От перламутровых озёр
Вели ступени плоскогорий
К престолам азиатских гор,
Откуда некогда, бушуя,
Людские множества текли,
Орды и царства образуя
Согласно впадинам земли;
И, нисходя по склонам горным,
Селился первый человек
Вдоль по теченьям синих рек,
По тонким заводям озерным,
И оставлял на дне степей
Меж чернобыльника и чобра
Быков обугленные ребра
И камни грубых алтарей.
Как незапамятно и строго
Звучал из глубины веков
Глухой пастуший голос рога
И звон верблюжьих бубенцов,
Когда, овеянный туманом,
Сквозь сон миражей и песков,
Я шел с ленивым караваном
К стене непобедимых льдов.
Шел по расплавленным пустыням,
По непротоптанным тропам,
Под небом исступленно-синим
Вослед пылающим столпам.
А по ночам в лучистой дали
Распахивался небосклон,
Миры цвели и отцветали
На звездном дереве времен,
И хоры горних сил хвалили
Творца миров из глубины
Ветвистых пламеней и лилий
Неопалимой купины.

Бодний А.. А.

Пустыня.

Сотворенье мира

Пустыню родило, -

Издержку обрела Цицера,

Противодейство чтоб не стыло.

Пустыню Дух Вечности

Экспериментом отторг

От земной Самости,

Как безумства антивосторг.

Отторженье на поверхность

Шара земного пустыни -

Органической связи лишённость,

Как символ антисвятыни.

Пустыни аллювиальность

Давала двойственность:

Непостоянство чрез мобильность

И полезную теплоёмкость.

По летописи палеонтологической,

Пустыня вначале служила

Пристанищем жизни первобытной,

По минимуму быта пещере не уступила.

Приуроченная к поясу солнцепёка,

Пустыня давала возможность

Использовать её в качестве пищеблока,

Где огонь пещер заменяла песка перегретость.

Вода доставалась по-спартански:

Из суккулентов пустыни извлекалась.

Позже её находили парапсихологически,

Чрез её дефицит воля закалялась.

С ходом цивилизации

Пустыня - символический приют

Для гуманистов и поэтов оппозиции,

Две составляющие двойственности что дают.

Первый признак аллювиального двоенья,

Как антипод для идейной твёрдости,

В противостоянии - акт закаливанья.

Второй признак - ингредиент выживаемости.

Пустыня с Пиндом контрастится:

Второй - лишает инстинкта выживания,

В сообществе тематика коллегиалится.

Первый - скрижалит вдохновение чрез акт противодействия.

В пустыне поэт оппозиции естественнее,

Чем в Пинде, с Вечностью сопрягается

Чрез миганье звёзд, где единокровнее

Телепатическое чувствованье кажется.

Волошин А. А.

* * *

Выйди на кровлю. Склонись на четыре

Стороны света, простерши ладонь.

Солнце, Вода, Облака, Огонь.

Всё, что есть прекрасного в мире.

Факел косматый в шафранном тумане,

Влажной парчою расплесканный луч,

К небу из пены простертые длани,

Облачных грамот закатный сургуч.

Гаснут во времени, тонут в пространстве

Мысли, события, мечты, корабли.

Я ж уношу в свое странствие странствий

Лучшее из наваждений земли.

Бодний А. А.

* * *

Взошёл на гору я, розу ветров пренебрегая,

Надземным уровнем кругового зрения

Дисгармонию земную отвергая,

Жду со вселенской гармонией сретения.

Антиципацией мое биоволновое поле,

Как источник позыва, дождаться должен

Четырёхмерности дыхания, которое дотоле

Пленилось антиэкзистенциализмом, где дух ложен.

Пурпурное солнце идёт к горизонту,

Оно до Прозерпине откровенье излучает,

И я интерференцией силюсь Эфирному фронту

Экспрессию дать, что душа извергает.

А она ретроспекцией прошлое

Как бы ревизии отдаёт, выявленье

Найти чтоб в мироустройстве изъянное,

То ль как наследие, то ль как приобретенье.

Подсознанье ждёт неписанной закономерности

О возможном слиянии взаимодополняемых двух флюидов,

Дающих видение оригинальности,

Где Разума и Эфира - реминисцентность образов.

И я начинаю модулировать привнесенье

Как комбинацию гармонии с несходством,

С выборкой веду как будто бы клонированье

Не телесности, а субстанции с духовным совершенством.

Но с ваяньем вырастает камень преткновенья:

Интеграция физиологии в духовную субстанцию

Являет отсутствие невостребованных точек сопряженья,

Квинтэссенция которых вела бы к завершению.

Вторая нестыковка - в углублённости:

Физиология с анатомией подкашивают воспаренье

Категорий интимной эстетичности,

Когда проявляются в срамном оголенье.

И медицинской наукой это названо срамным местом

С умыслом, чтоб после формирования зиготы

Шёл этико-нравственный процесс с возвратом

Категорий туда, где расшифрованы их высоты.

Не в расхождении ли физиологии с категориями

Таится скрытый стимул для дисгармоний

В ассоциативном психологизме, где парадоксами

Формируется самосознанье для предрасположений?

Так как тело для человека - интенционно

И чрез рефлекс боли - эгоистично,

А самосознание - врождённо-субъективно,

То виденье мира - псевдообъективно.

Поэтому, видимо, не столько пороки,

С изначалья приобретённые человечеством,

А сколько физиология связывает руки,

Чтоб объять гармонически мир благоденством.

Волошин М. А.

* * *

На дно миров пловцом спустился я -

Мятежный дух, ослушник вышней воли.

Луч радости на семицветность боли

Во мне разложен влагой бытия.

Во мне звучит всех духов лития,

Но семь цветов разъяты в каждой доле

Одной симфонии. Не оттого ли

Отливами горю я, как змея?

Я свят грехом. Я смертью жив. В темнице

Свободен я. Бессилием - могуч.

Лишенный крыл, в пареньи равен птице.

Клюй, коршун, печень! Бей, кровавый ключ!

Весь хор светил - един в моей цевнице,

Как в радуге - един распятый луч.

Бодний А. А.

На дно бы дыр вселенских я спустился,

Где гложется входящая энергия.

Не дух антропофага здесь, видно, вселился,

А колайдероподобное разложенье Духолепия.

Мастерская процесса Разложения

Одновременно - цех процесса Совершенствования,

Где Антимира реформируется Организация,

Что Антитело Пыла даёт чрез причинность подсознания.

Эта гипотеза вяжется с непреложностью:

Прогресс универсален - и для Антимира и для Материи.

Пусть она соотносится лишь к моему умозаключенью,

Но чрез вселенские дыры ПотоВечности - в Течении.

Тенденция к Совершенствованию в Потоке Вечности

Идёт не путем разложения зла во имя добродеянья,

А по методике арсенала воздействий изощрённости,

Чтоб сохранять в противостоянии диалектику Движенья.

Для гуманистов эта перспектива

Несёт лишь псевдообречённость.

Изощрённость расширяет диапазон актива

Добра и зла чрез мобильную приспособляемость.

Такой диапазон милитаризму старозаветности

Даёт не дилемму, а набор альтернатив.

Вялотекущая борьба за свои идеи и самости

Должна замедлить всемирный негатив.

Вялотекущая борьба - синоним болезни вялотекущей.

Сам факт негатива наличествования

Сохраняет дисгармонию силы властвующей,

Отодвигая на неопределённость Страшносудные решения.

Поэтому параллельно вялотекучести

Во имя Движенья инспирирует Дух Вечности

Преемника Прометея - стимул факторности

Протестного духа для Страшносудной фатальности.

И параллель будет идти к этой фатальности:

Линия скаредного эгоизма самозагрызающего,

Когда и "в темнице свободен" торгаш в динамике самости,

И линия - фокусировка спектра духа протестующего.

Фокусировка спектра на формирование

Концепции о вселенской дыры энергичности

Навела меня на палеонтологическое углубление,

Когда протозвезда давала репродукциям самости.

В начальной стадии протозвезда формирования

Закладывались два пути Духом Вечности,

По которым шли Вселенной разнообразия

Объектов и субъекто-совершенствования Монадности.

Первый путь давал протозвезде созревание

До полной кондиции - как индивидуальность;

В последующем - протозвезда взрывом в распадение

Шла на новые звёзды - как эманации делимость.

Второй путь - когда в начальной стадии

Плазма, как огнистый шар протозвёздности,

В режиме центрифуги в бешеном вращении

Несла чрез свою ось штрек конусовидности.

Со временем плазмы температура понизилась,

Ускоряя, однако, бешеный темп вращения;

Судьба штрека в протуберанец превратилась,

Вобрал который режим колайдероподобия.

Его горловина стала "дырой черной" в обозначённости,

А сопло - выходом во Вселенную радикалов,

Претерпевших процессы переходности

К совершенствованию чрез разрушение субъектов.

Субъекты - антитела, подвергнутые совершенствованию

Чрез разрушение до радикалов - как ингредиентов

Потока Вечности, Который даёт реституцию

Течением в черной дыре для дивергенционных проходов.

Вышедшие из чёрной дыры в Эфир Вселенной

Антительные радикалы ищут приемлемость,

Чтоб создать зиготу - новое Антитело сути монадной,

Пополняя Антимир Вечности, изменяя миру самость.

В таком состоянии дыры черные вселенские

До нас дошли по Воле Духа Вечности,

Сочетая форпосты палеонтологические и настоящие,

А название своё они получили от режима сверхсовершенности.

Режим сверхсовершенности - синоним сверхъестественности,

В котором для идеальности условий работы

Снимается светоношение с подачи интерферентности,

И спектры обесценивание берут в свои частоты.

Изложенная мною концепция - первопроходство

В мире информации научно-популярной,

Лишенное и тени аналогов, - но с Истиной сходство

Определит будущий прогресс с моей мыслью априорной.

Фокусировка спектра духа протестующего

Берёт начало, видно, подсознательно

С факторности черной дыры, детерминирующего

Где свойства энергетика шла антительно.

Волошин М. А.

* * *

Фиалки волн и гиацинты пены

Цветут на взморье около камней.

Цветами пахнет соль. Один из дней,

Когда не жаждет сердце перемены

И не торопит преходящий миг,

Но пьет так жадно златокудрый лик

Янтарных солнц, просвеченных сквозь просинь.

Такие дни под старость дарит осень.

Бодний А. А.

* * *

Малахитовые мхи на взморье

Колыхают глыбы каменистые,

Будто Вечности дыханье, -

Как существа из первобытия мохнатые.

Сдержанная Солнца инсоляция

Осенним дизайном облаков

Чрез дыры вроде вселенские, как интеграция, -

Внедренье в осень души ростков.

Ростков антропопатизма

Не хватает как раз старости,

Чтоб калифом на час войти в чертоги деизма,

И закономерность осени подчинить бы самости.

Волошин М. А.

* * *

Жемчужина небесной тишины
На звёздном дне овьюженной лагуны!
В твоих лучах все лица бледно-юны,
В тебя цветы дурмана влюблены.
Тоской любви в сердцах повторены
Твоих лучей тоскующие струны,
И прежних лет волнующие луны
В узоры снов навеки вплетены.
Твой влажный свет и матовые тени,
Ложась на стены, на пол, на ступени,
Дают камням оттенок бирюзы.
Платана лист на них ещё зубчатей
И тоньше прядь изогнутой лозы.
Лампада снов, владычица зачатий!

Бодний А. А.

* * *

Небесной величавости луна-перлица,

Ты репрографией на таманском заливе

Семантику даешь себе как сретенница,

Как будто планетарность в земном диве.

Лагуна не дном своим, а зеркалом

Воспринимает звёздное таинство,

Чтобы живительность зыбью дать нароком,

Панпсихизмом земное с неземным беря в единство.

Томлеющие души ты, перлица, реципиентишь

На осветленнье пантеисческого миропониманья,

Слабоволье и протестную красоту ты путеводишь,

Блики сапфирно-бирюзовые давая на каменья.

Твоё достоинство - тонкость линий в монадовоплощенье,

Как тенденция к гармонии в репрезентативное совокупленье.

Волошин М. А.

* * *

Но человек не различает лики,

Когда-то столь знакомые, и мыслит

Себя единственным владыкою стихий,

Не видя, что на рынках и базарах

За призрачностью биржевой игры,

Меж духами стихий и человеком

Не угасает тот же древний спор;

Что человек, освобождая силы

Извечных равновесий вещества,

Сам делается в их руках игрушкой.

Поэтому за каждым новым

Разоблачением природы

Идут тысячелетья рабства и насилий,

И жизнь нас учит, как слепых щенят,

И тычет носом долго и упорно

В кровавую расползшуюся жижу;

Покамест ненависть врага к врагу

Не сменится взаимным уваженьем,

В конечном счёте только равным силе,

Когда-то сдвинутой с устоев человеком.

Ступени каждой в области познанья

Ответствует такая же ступень

Самоотказа: воля вещества

Должна уравновеситься любовью.

И магия: искусство подчинять

Духовной воле косную природу.

Но люди неразумны. Потому

Законы жизни вписаны не в книгах,

А выкованы в дулах и клинках,

В орудьях истребленья и машинах.

Бодний А. А.

* * *

Историческая память человека

Все лики помнит с антуража

И с информации, идущей спокон века,

Но это всё - как в подсознании пропажа.

Мозг - как режимно-избирательный компьютер,

Вируса ждёт гениальности,

Биржи игральной когда стурбулентил бы ветер,

Модели-радикалы явили чтобы завершенности.

Но завершенности - все условности;

Стихия жизни и Природы

Стоит выше человеческой самости

И силы воли, лишь давая ему броды.

Человек - превентивно в руках игрушкой

Духа Вечности, ассистентирует Эксперимент.

И равновесие в системах предметной

И вещественной он рушит как подвластный элемент.

Он подсознаньем сознаёт свою подвластность,

Но Эгоизмом псевдоплагиатит Волю Духа Вечности,

И ядерной энергии раскрепощенность

Он принимает как акт Свободы изъявленности.

Но Свобода всего лишь - призрачность,

А не причинный ряд, где рабство и насилие

Как следствие его, - извечная проблемность,

Инстинктности и антиэкзистенциализма - несовмещение.

Хотя с рожденья человек - "слепой щенок",

Но он, как и второй, программу генную верстает,

И только суггестию судьбоносности даст ему Рок,

Вероятность Которого он постоянно избегает.

Двухспектральное души соломоновство

Подобно психозу амбивалентности:

Восходящее в беспощадности поработительство

Воспринимается рабом как акт величавости.

В сильном враге раб ищет покровительство,

Балансирует где социальное равновесие

Амбивалентных крайностей свойство,

Как реверсивное качелей движение.

И это - норма жизни человеческой,

Когда душа в псевдогармонию стремится,

Свободу ощутить в скоротечности калифовой,

Дисгармония же к цели подсознательно струится.

А так как правит "волей вещества"

Антитело Пыла, то этика с эстетикой

Есть только пожелания совершенства

В взаимосвязи Эгоизма со Вселенной.

Выживаемость воли человеческой - оружие,

Разноплановое предназначение которого:

Для плебеев - минимума прожиточности обеспечение,

Для поработителей - достижение гедонизма беспредельного.

Не исключена перехода возможность

Между социальными слоями разнополярности,

Сохраняя к оружию интенционную приверженность,

Прошедшую через пещеры и теологию старозаветности.

Волошин М. А.

Машина.

Как нет изобретателя, который,

Чертя машину, ею не мечтал

Облагодетельствовать человека,

Так нет машины, не принесшей в мир

Тягчайшей нищеты и новых видов рабства.

Пока рука давила на рычаг, а воды

Вращали мельничное колесо - их силы

Не нарушили древних равновесий.

Но человек к извечным тайнам подобрал ключи

И выпустил плененных исполинов.

Дух, воплощаясь в чреве, строит тело:

Пар, электричество и порох,

Овладевши сознаньем и страстями человека,

Себе построили железные тела согласно

Своей природе: домны и котлы,

Динамо-станции, моторы и турбины.

Как ученик волшебника, призвавший

Стихийных демонов,

Не мог замкнуть разверстых ими хлябей

И был затоплен с домом и селеньем -

Так человек не в силах удержать

Неистовства машины: рычаги

Сгибают локти, вертятся колеса,

Скользят ремни, пылают недра фабрик,

И, содрогаясь в непрерывной спазме,

Стальные чрева мечут, как икру,

Однообразные ненужные предметы

Воротнички, автомобили, граммофоны -

Мильонами мильонов, - затопляя

Селенья, области и страны - целый мир,

Творя империи, захватывая рынки, -

И нет возможности остановить их ярость,

Ни обуздать разнузданных рабов.

Машина - победила человека:

Был нужен раб, чтоб вытирать ей пот,

Чтоб умащать промежности елеем,

Кормить углем и принимать помет.

И стали ей тогда необходимы:

Кишащий сгусток мускулов и воль,

Воспитанных в голодной дисциплине,

И жадный хам, продешевивший дух

За радости комфорта и мещанства.

Машина научила человека

Пристойно мыслить, здраво рассуждать.

Она ему наглядно доказала,

Что Духа нет, а есть лишь вещество,

Что человек - такая же машина,

Что звездный космос только механизм

Для производства времени, что мысль

Простой продукт пищеваренья мозга,

Что бытие определяет дух,

Что гений - вырожденье, что культура -

Увеличение числа потребностей,

Что идеал - благополучие и сытость,

Что есть единый мировой желудок

И нет иных богов, кроме него.

А в городах, где заперты рабы, -

Распахнуты театры и музеи.

Клокочут площади, ораторы в толпу

Кидают лозунги о ненависти классов,

О социальном рае, о свободе,

О радостном содружестве племен, -

И нищий с оскопленною душою,

С охолощенным мозгом торжествует

Триумф культуры, мысли и труда.

Бодний А. А.

Машина.

Дух Вечности верстает

Сразу две проблемы:

Код генный человека проявляет,

И Эксперименту - прогресса клеммы.

Сонм прогресса и генов

Даёт разнообразности Движению

Во всех формах пороков,

Как к агрессии расположению.

Агрессия - синоним активности,

Вспоможествующая Эксперименту

Чрез насилие инстинктивности,

Получающая от Движенья ренту.

Эмблема прогресса - машина,

Которая классом эксплуататорским

Выражается как идеологическая доктрина,

Служит фактором переориентировочным.

Осознавая раздрайную закономерность

О пропорциональности интеллектов

Машины и раба, вынужденность

Приемлемость ищет интегралов.

Тенденция к реформированию

Берётся с похоти скаредной:

Кандалы уходят в историю,

Оставляя свободу безымущественной.

Это - сбалансировало равновесье

Меж силой властности и порабощенностью,

Но уже в новом витка положенье,

Хотя со скрежето-зубной стушённостью.

Прикладное величие машины,

Не столько панпсихическое,

Сколько - интенциозные объемины, -

Пластали в свободе протестное.

Но у поработителей обратное

Являлося в ассоциативном психологизме:

Мощностей скрежетание машинное

Доходом затмевалось в эгоизме.

Ради духа торгашеского

Для скаредности решения,

Машиной провоцируемого,

Поработители меняют взаимоотношения.

Не только смена взаимоотношений

Между поработителями и рабами,

Но и между равными, язык изъявлений

Где только меркантильными словами.

И пусть окрест оскалы

Войны кровопролитной, -

Поработители стоят как скалы

На платформе торгашеской.

И не слепой прогресс верстается

Чрез бездушие машин,

А поработителями изъявляется

Покоренье антилопозолотистых вершин.

Учёные лишь исполняют желания

Для поработителей: галопировать

Ценностей эффект нарастания,

Чтоб золотом можно конвертировать.

Поэтому машина побеждает

Избирательно: простое человечество,

А не поработителей, где торгашество ваяет

Менталитета нации свойство.

Гуманисты стараются эту тенденцию

Ослабить антиподом, производительность

Не уменьшая машин, наоборот, позицию

Благ изобилия вводя в социальность.

Бытие определяет лишь тональность

Духовной жизни, как энерголик.

Антимир вбирает духа самость,

Где не Бытие, а идейности Он истопник.

В это требует бытийной перестройки

Не в Эксперименте Духа Вечности,

А в структуре жизнеустройства, где перекройки

Армагеддоновые надо с венцом Страшносудности.

Волошин М. А.

* * *

Небо запуталось звёздными крыльями
В чаще ветвей. Как колонны стволы.
Падают, вьются, ложатся с усильями
По лесу полосы света и мглы.
Чу! по оврагам лесным - буераками
Рвётся охота, и топот, и звон.
Ночью по лесу, гонимый собаками,
Мчится влюблённый Олень-Актеон.
Ходит туман над росистой поляною.
Слабо мерцает далёкий ледник.
К красной сосне, словно чернью затканною,
Кто-то горячей щекою приник.
Грустная девочка - бледная, страстная.
Складки туники, струи серебра.
Это ли ночи богиня прекрасная -
Гордого Феба сестра?
Топот охоты умолк в отдалении.
Воют собаки, голодны и злы.
Гордость, и жажда любви, и томленье
По лесу полосы света и мглы.

Бодний А. А.

* * *

Небо дисперсное куполом

С армадою звёздных лучинок,

Как обитель, Дерсу Узалом

Сотканная для вселенских прогулок.

И поляна, обрамлённая лесом,

Где ствольные фигуры отрёпьем

Машут будто в прошлом, -

Дымкой низовою дышит как ретровременем.

Но вот врывается в ретродыхание

Звук современный рожковый

С лаем собак и гомофонией - как гульгуние, -

Охотников дух азартный.

Поволока охотничью свору

Будто ингредиентом в ретродыханье

Ввела антуража, и обзору

Представилось времён смешенье.

Это - как бы историческое сознанье

Эпизодически интеркалировалось,

Подтверждая преемственность в существованье

Уклада интересов, где менталитетное являлось.

И те же символы вчувствования,

Что выше спонтанно были экзистенции, -

Олень-герой и Никта - ночи бутафория,

А в подсознании томятся наваждения.

С проблесками рассвета приходит

Антиэкзистенциализма проблемность,

Как вуаль с пространства сходит

Полубожественная рефлексивность.

Волошин М. А.

* * *

Спустилась ночь. Погасли краски.
Сияет мысль. В душе светло.
С какою силой ожило
Всё обаянье детской ласки,
Поблекший мир далеких дней,
Когда в зеленой мгле аллей
Блуждали сны, толпились сказки,
И время тихо, тихо шло,
Дни развивались и свивались,
И всё, чего мы ни касались,
Благоухало и цвело.
И тусклый мир, где нас держали,
И стены пасмурной тюрьмы
Одною силой жизни мы
Перед собою раздвигали.

Бодний А.А.

* * *

В размеренном ночном предсонье,

Когда к экзистенциализму тяготенье,

Отяжеляющее возрастом существованье

В мир детства переносит псевдовожделенье.

И в мир этот мы входим с двойственностью:

Во-первых, отметаем рефлексивно афоризм

Апостола о человеческой лжи, чтоб оголённостью

Прочувствовать детства пантеизм.

Во-вторых, мир его суггестировать,

Чтоб увязалось соотношение разумности

С мечтою сокровенной, и себя уверовать,

Что детство - с реалии, как фактор дежавюрности.

Поэтому, Белинского сила фантазии

Будет движителем в мирозданья познании.

Волошин М. А.

* * *

Как горек вкус земного лавра.
Родэн навеки заковал
В полубезумный жест Кентавра
Несовместимость двух начал.
В безумьи заломивши руки,
Он бьется в безысходной муке,
Земля и стонет и гудит
Под тяжкой судоргой копыт.
Но мне понятна беспредельность,
Я в мире знаю только цельность,
Во мне зеркальность тихих вод,
Моя душа как небо звездна,
Кругом поет родная бездна, -
Я весь и ржанье, и полет!

Бодний А.А.

* * *

Венку лавровому предтеча - изнемогание,

Сил когда потенциал без остатка

Отдаётся победе; здесь несовмещение:

Горечь лавра и славы околотка.

Проявляющаяся несовместимость -

Не как борьба противоположностей,

А как закон перехода количества в качественность

Чрез закон отрицания отрицания экзистенциальностей.

Венцевание вбирает две противоположности

Без ущерба для этики и эстетики,

Так как первый этап эффект кинетичности

Не передаёт второму, там он - знак статики.

Кентавр тоже вбирает две несовместимости,

Но в Нём субстанциальности с друг другом единятся,

Неся различную шкалу оценочности,

Где этика и эстетика по родам разнятся.

Когда разница только по видам идёт,

Для зиготы - исходная пара к примеру:

Запорожский казак и немка, - то потомство несёт

Всплеск жизненной силы в обострённую меру.

И эта обострённость от Кентавра в отличье

Несёт механизм сдерживания несовместимости

Ради новаций потребных, интегрированье

Где - забота биисторической пленэрности.

Возросшая способность новое мировоззренье

С обновлённой апперцепции берёт,

Но человек несёт гармонию в детерминированье,

Где парадоксалит её "и ржание, и полёт".

Волошин М. А.

* * *

Я поклоняюсь вам, кристаллы,
Морские звезды и цветы,
Растенья, раковины, скалы -
Окаменелые мечты
Безмолвно грезящей природы,
Стихии мира: Воздух, Воды,
И Мать-Земля и Царь-Огонь!
Я духом Бог, я телом конь.
Я чую дрожь предчувствий вещих,
Я слышу гул идущих дней,
Я полон ужаса вещей,
Враждебных, мертвых и зловещих,
И вызывают мой испуг
Скелет, машина и паук.

Бодний А.А.

* * *

Я поклоняюсь атома тригонометрии,

Модели где разнообразятся

В элементарном однообразии,

Но в свойствах контрастятся.

В субъектах Природы набор элементов

Мендтаблицей ограничивается,

А родовое и видовое разнообразие объектов

Миллионным числом исчисляется.

И парадоксу место здесь является:

Нутро - элементная идентичность,

А качество в новом свойстве проявляется.

В ассоциации которое несёт несовместимость.

Несовместимость алмаза и графита

По тригонометрии решётки кристаллической,

А цена первого - в стеле возлита,

А второго - в потребности хозяйственной.

Парадокс преследует по логике:

Элементная идентичность, казалось,

Первооснова свойств в диалектике,

Но в решётках свойство сплейотропилось.

И разнящаяся аккумуляция в решётках

Рождает атома двойственное свойство,

Но организация идёт в модельных развёртках,

Где атом не имеет владычество.

Он и у самого себя не имеет владычество -

Там диктат организации - Антитела Пыла,

А в решётках - Духа Вечности Действо,

Чтоб Биологическая Организация Гармонии рдела.

Аналог духа Вечности - БОГ -

Меняет антиэкзистенциалистское представленье:

Биологическая Организация Гармонии - БОГ -

Дает субстанции мутонное изменение.

Аргументация - не только закон

Перехода количества в качество,

Но и мой закон идёт на судьбоносный кон:

Кумуляция тригонометрии даёт качество.

В ассоциативности это - возможность

Изменять природу человеческой субстанции

Биологическими методами, а не духовность

Ставить во главу угла репродукции.

Ставка на биометоды жизнеспособность.

Даёт на основе формирования,

Куда в плод внедряется после духовность,

Детерминирует где Биология.

Организацию ведёт духовности

Дух Вечности чрез Антитело Пыла,

И теологии тогда место в мифологичности,

Чтоб легенда её не стыла.

А как же быть тогда с Армагеддоном?

А Он - как джунглей самосознанья Санитар,

Чтоб нечестивцев в Лету отправить скопом,

Как от инстинкта насилия антидар.

В постармагеддоновский период проявится

Закон кумуляции тригонометрии в качество,

И человечество мировоззреньем перестроится,

Чтоб балансировать гармоническое свойство.

Волошин М. А.

* * *

Есть злая власть в душе предметов,
Рожденных судоргой машин.
В них грех нарушенных запретов,
В них месть рабов, в них бред стремнин.
Для всех людей одни вериги:
Асфальты, рельсы, платья, книги,
И не спасется ни один
От власти липких паутин.
Но мы, свободные кентавры,
Мы мудрый и бессмертный род,
В иные дни у брега вод
Ласкались к нам ихтиозавры.
И мир мельчал. Но мы росли.
В нас бег планет, в нас мысль Земли!

Бодний А.А.

* * *

Хотя и нет души в предметах,

Но вчувствованьем человек

Психопроекцию в предметных образах

Для вспоможенья создаёт чрез штрек.

И штольней - психопроекцией -

Как будто селективно отражается

По штреку консонансовой конвенцией

В душе, где зов предков обостряется.

Извечное предков стремление -

Вспоможенье к выживанию -

Отразилось в историческом сознанье

Как теребящий зов поколению.

Он упирался в теологии инертность

На ранних ступенях развития.

Эпоха Возрождения дала инерционность

Для сонма техники и научного гения.

От толчка инстинкта насилия

Пошёл процесс реализаций

Достижений и опережения

Времени путём открытий.

Но псевдооткрывателям страстным

И невдомёк, что Антитело Пыла

Организует и даёт делам земным

Суть прогресса, чтоб псевдоидея не стыла.

Волошин М. А.

* * *

Если сердце горит и трепещет,
Если древняя чаша полна -
Горе! Горе тому, кто расплещет
Эту чашу, не выпив до дна.
В нас весенняя ночь трепетала,
Нам таинственный месяц сверкал.
Не меня ты во мне обнимала,
Не тебя я во тьме целовал.
Нас палящая жажда сдружила,
В нас различное чувство слилось:
Ты кого-то другого любила,
И к другой мое сердце рвалось.
Запрокинулись головы наши,
Опьянились мы огненным сном,
Расплескали мы древние чаши,
Налитые священным вином.

Бодний А.А.

* * *

Сердце горит и трепещет

В абрисе девственной плоти,

Ромеоджульеттовское будто плещет

В древней чаше - любви позолоты.

Каждая пара в Астре мечтает

О консонансе с намереньями Евтерпы,

И на Её волне о Атропе забывает,

Но в теневых манерах - задумчивые вербы.

Со дна поступь времени подымает

Муть дадавизма инстинктов,

И чаша древняя напиток плескает

Не в унисон осмысленья сущего законов.

Контрастит здесь и апостола афоризм -

Ложь даже благородная идёт как выживание.

И у влюблённых как между двух огней стоицизм -

Второго "Я" противоречие и напитка любвеведение.

Волошин М. А

* * *

Эта светлая аллея

В старом парке - по горе,

Где проходит тень Орфея

Молчаливо на заре.

Весь прозрачный - утром рано,

В белом пламени тумана

Он проходит, не помяв

Влажных стеблей белых трав.

Час таинственных наитий.

Он уходит в глубь аллей,

Точно струн, касаясь нитей

Серебристых тополей.

Кто-то вздрогнул в этом мире.

Щебет птиц. Далекий ключ.

Как струна на чьей-то лире

Зазвенел по ветке луч.

Всё распалось. Мы прийдем

Снова в мир, чтоб видеть сны.

И становится невидим

Бог рассветной тишины.

Бодний А.А.

* * *

Детства виноградную беседку

Антропоморфизм плетёт,

И лозовую плодоносную ветку

С антуража таинство берёт.

И как будто я ступаю в Геликон,

Поэтическое Слово вивапарией

Вносит ветка лозовая в камертон,

Выражая таинство полисемией.

И в беседке воздуха экспрессия

Будто вбирает сердца биенье.

И чувствую плотью как композиция

В звукорядах гетерофонии даёт исполненье.

Я будто в статус-кво вхожу,

О восприятье существующего положенья

Чрез два психизмерения сужу:

Априори внушенье и тайны виденья.

Истина чрез эту сопрягаемость

Октавою Орфея раскрылась,

Чтоб Мигом впоймать Её сущность,

Что от эволюции в лозе скрывалась.

И это - идеальная среда,

Где можно Истину ловить

Как Миг, перлится кода вода

По гроздям, лозе чтоб лучеемкость вить.

И Истина - родня Жар-птице,

Она в антураже и в мыслях - двоякость:

Как априорность - в блице

И гроздей лучеёмкая факторность.

Такую ловит двоякость -

Способность идти в переход,

Где параллели предзакруглённость,

В которой и бренному и духовному - вход.

Духовное и бренное сонм дают,

И составляющая каждого аксонометрит

Прерывистость, что мысли вьют

И интуиция чрез дедукцию логистит.

Я в этом ощущаю состоянье

Голографию как будто радикалов

Словосложения в осмысление

Чрез животворимость фантомов.

И реминисценция из литературы,

Где в анналах опыт мировой,

И где вертификационные натуры

Несут в Интеллект Истину в жизни страстной.

Всё это - в наноперл вселенский

Апперцепцией сфокусированным стало.

И мою субстанцию Эфир фантомный

С лучезарьем гроздей слил, чтоб Истину возбуждало.

И будто бы сквозь беседку проходит,

Ощущаю я фибрами, - Поток Вечности.

И точка опоры моя Туда переходит,

И чувствую Вселенной закруглённости.

И Истина будто от них исходит

Ощущеньем вселенской тупиковости,

В точку опоры где абсолют себя ложит,

Кроме него, весь мир - в относительности.

Если вселенское сообщество-естество -

Земля, Солнце и звёзды сохраняют самости,

Как точки опоры, где центр - ядровое вещество,

То в ядре закруглённостей - Точка опоры абсолютности.

Планетарность в ассоциативном психологизме

Предопределяет Истину как точку опоры

В кумуляции Разумов в антропоцентризме;

Единичный Разум не достиг ещё зрелости Сотейры.

Поэтому из лексикона и терминологии

Надо убрать единоличное значение - Гарант,

Заменив Его коллегиальностью в стратегии.

И в этом Истина будет - как землянам грант.

И тогда на нет сойдёт субъективизм

В решенье проблем судьбоносных,

Когда, в частности, амнистируется чрез волюнтаризм

Супербогатство от финпотоков мутных.

Через беседку тоже потоки мутные

С дождём ливневым идут,

Но фракция мути - частицы илистые -

С водой плодородье несут.

Закон: аккумуляция тригонометрии

Даёт качество, - приемлем для мути гарантной

И для мути дождевой, только в первой - в вычитании

Качество, во второй - в прибавке плодородной.

Но кто-то звякнул щеколдой калитки,

И мой четвероногий друг - Алимчик -

Лаем прервал смодулированные потоки,

Оставив надежду на плодородный дождик.

Волошин М. А.

* * *

В зелёных сумерках, дрожа и вырастая,
Восторг таинственный припал к родной земле,
И прежние слова уносятся во мгле,
Как чёрных ласточек испуганная стая.
И арки чёрные и бледные огни
Уходят по реке в лучистую безбрежность.
В душе моей растет такая нежность!
Как медленно текут расплавленные дни.
И в первый раз к земле я припадаю,
И сердце мертвое, мне данное судьбой,
Из рук твоих смиренно принимаю,
Как птичку серую, согретую тобой.

Бодний А.А.

* * *

В сумерках зелёных возрожденье

Я дыханьем ощущаю антибрадительным

На волне весенней, где сретенье

Духа Вечности с Ликом псевдоманеротным.

Природы Лика БОГом оживленье,

И главную кормилицу людей -

Златую ниву, где привес - даренье,

Я поклоненьем возвожу превыше всех идей.

Со мною вместе чувство разделяют

И в колыванном поклонении луга,

И птицы, в поднебесье оду что консонансируют,

И всё живое Духу Вечности - слуга.

И поклоняюсь я - и всё живое,

От сердца чистого ведя отсчёт,

Как будто интроекцируем святое,

Чтоб превентивить негативный лёт.

Но портит бочку мёда

Навуходоносорская дёгтя ложка

Гарантно-клятвенного рода,

Откуда - к Олимпу стёжка.

Парадокс выходит клятвенный:

Все праведные сердцем в уединенье

Как будто на кон ложатся судьбоносный,

Превентивя дела приоритет, а не словоблудье.

На Библии клятва за Олимпийское лидерство

На виду у народа временем страфаретилась,

Превращая Слово в антидела свойство,

Чтоб обедня подковёрностью буриданилась.

Волошин М. А

* * *

Как Млечный Путь, любовь твоя

Во мне мерцает влагой звездной,

В зеркальных снах над водной бездной

Алмазность пытки затая.

Ты слезный свет во тьме железной,

Ты горький звездный сок. А я -

Я - помутневшие края

Зари слепой и бесполезной.

И жаль мне ночи. Оттого ль,

Что вечных звезд родная боль

Нам новой смертью сердце скрепит?

Как синий лед мой день. Смотри!

И меркнет звезд алмазный трепет

В безбольном холоде зари.

Бодний А. А.

* * *

Как Млечный Путь, любовь любая

Лишь имитирует восторг небесный, -

Кто - в подсознанье, а кто - в оргазм псевдорая,

Хоть ход житейско-разногласный.

И верховодит в изъявленьях принципов

На подсознанье тяга к репродукции,

С дизайном вида и с набором реверансов

Самовнушенностью идя к псевдогармонии.

И в искусстве такая методика,

Где ромеоджульеттовское воспаряется чувство,

Как будто неведома гомосекса псевдоэстетика,

Что Шекспир превращает в псевдосвятое свойство.

А если Олимпа любви сотворенье -

В этической двустандартности,

То каждый смертный потенциальное искаженье

Исторической любви диафонитит в самости.

Шекспир - родоначальник Эроса парадокса,

Яд в контрасте быта и любви нашедший,

Истребляющий в человечестве ход любвеапекса,

Где дух противоречья - любвеамбивалентный.

Человечеству может быть и неведомо

Шекспировское эстетическое свойство,

Но интуиции гения было, видно, качество знакомо,

Где аккумулировалось тригонометрическое качество.

Шекспировская неординарность - радикал,

Способный чудо модулировать,

Графит чтобы алмазом стал:

Нетрадиционность в суперлюбовь интегрировать.

В нетрадиционности он - гениальная слабость.

В суперлюбви Шекспир поэт есть гениальный;

В самосознанье каждое качество несёт автономность,

И Шекспира дух обходит, совесть обостряющий.

Двух качеств сочетанье в одном человеке

Даёт интерференцию усиления

На фоне гениальности, где в интимности потоке

Тригонометрию эстетики слагает кумуляция.

Кумуляция есть сонм рефлексии,

Гениальности и инстинкта выживания,

Последний - благоприятствует в экзистенции,

Чтоб двух первых одухотворяла псевдоинтроекция.

Поэтому в диапазоне двух крайностей

У Шекспира не было маятниковости, -

Так было определено Духа Вечности Волей,

Где парадоксальность Эксперимента - в безграничности.

Парадоксальность - для этики и эстетики,

А для Движенья - это активизация в комбинации

Для выхода с псевдобезысходности кинетики,

Где несовместимости в псевдогармонии.

Волошин М. А.

Вослед.

Мысли поют: "Мы устали, мы стынем".
Сплю. Но мой дух неспокоен во сне.
Дух мой несётся по снежным пустыням
В дальней и жуткой стране.
Дух мой с тобою в качанье вагона.
Мысли поют и поют без конца,
Дух мой в России. Ведёт Антигона
Знойной пустыней слепца.
Дух мой несется, к земле припадая,
Вдоль по дорогам распятой страны.
Тонкими нитями в сердце врастая,
В мире клубятся кровавые сны.
Дух мой с тобою уносится. Иней
Стекла вагона заткал, и к окну,
К снежной луне гиацинтово-синей,
Вместе с тобою лицом я прильну.
Дух мой с тобою в качанье вагона.
Мысли поют и поют без конца.
Горной тропою ведет Антигона
В знойной пустыне слепца.

Бодний А.А.

Вослед.

Мне мысли Икал посылает

С российской прелюдии диафонии,

Будто настрой мой вскрывает,

Чтобы контрастить во сне мне наитии.

Дух мой свердловским прорабом

Оплёван в наивном доверии,

Дух мой неймётся форпостом,

Что утерял в медитации.

Дух мой понял, что перепоручать

Прометеевое древко Свободы -

Роковую ошибку венчать,

Где нахрапистость не те несла воды.

На дикокапиталистическом коне восседая,

Нахрапистость, как имитация псевдоправды,

Люд вела в постпятисотдневку псевдорая,

Распростирая псевдодемократические фалды.

От экономического обрушенья

Россия распятой державой стала,

Хотя аффект навуходоносорского продолженья

Инерционно исходит от заслуг былого пыла.

Пыжество навуходоносорского Гаранта

Не беспочвенно - оно в мутном финпотоке,

Что дирижируется Им как энергией кванта

В ценностях природных недр в согбенном штреке.

И согбенность плебеев, и распятость России,

И духа моего смятенность

Беспредвзятостью потомков мессии

Ретроолимпийство введёт в Страшносудность.

Волошин М. А.

Грот нимф.

О, странник-человек! Познай Священный Грот
И надпись скорбную "Amori et Dolori".
Из бездны хаоса, сквозь огненное море,
В Пещеры Времени влечет водоворот.
Но смертным и богам отверст различный вход:
Любовь - тропа одним, другим дорога - горе.
И каждый припадет к сияющей амфоре,
Где тайной Эроса хранится вещий мед.
Отмечен вход людей оливою ветвистой -
В пещере влажных нимф, таинственной и мглистой,
Где вечные ключи рокочут в тайниках,
Где пчелы в темноте слагают сотов грани,
Наяды вечно ткут на каменных станках
Одежды жертвенной пурпуровые ткани.

Бодний А. А.

Грот нимф.

Деклассированный человек! Познай

Пещеры первобытнообщинного устройства,

Где с тайных союзов начался раздрай

С установлением классового господства.

Привилегированный класс выходил

Из пещер, продуцируя на Земле себе псевдорай,

Где согбенился рядовых общинников пыл,

Уходящих на ночлег в пещерный край.

Земные боги скрашивая быт рабов,

Мифологично насаждали в ключи подземные

Образ жизни нимф, протестных слов

Диафонию чтоб заглушали сцены иллюзорные.

Апологеты этой методики

И по сей день антимонию

Рабам разводят, направляя скаредности кинетику

На подпитку к рабожертвоприношению.

Волошин М. А.

Лиловые лучи.

О, фиолетовые грозы,
Вы - тень алмазной белизны!
Две аметистовые Розы
Сияют с горней вышины.
Дымится кровь огнем багровым,
Рубины рдеют винных лоз,
Но я молюсь лучам лиловым,
Пронзившим сердце вечных Роз.
И я склоняюсь на ступени,
К лиловым пятнам темных плит,
Дождём фиалок и сирени
Во тьме сияющей облит.
И храма древние колонны
Горят фиалковым огнём.
Как аметист, глаза бессонны
И сожжены лиловым днём.

Бодний А. А.

Лиловые лучи.

О, фиолетовые грозы,

Тяжеловесна ваша консистенция,

И вы поэтому скупы на дозы,

А не миролюбивей здесь позиция.

Но вы стремитесь псевдомиролюбие

Украсить аметистовой расцветкой:

То голубоватой - как чести воздаяние,

То розоватой - сокрытость души псевдонежной.

Полуметаморфозой лучи лиловые

Сопряжены с натурою людской,

Как будто антропопатизмом сонмные,

Единя менталитеты поднебесья и земной.

И селективно элементы пейзажа -

Шапки гор, лозы янтарность,

Изумруд лугов - вбирают для антуража

Лиловость, намерений как надёжность.

Волошин М. А.

Ночь.

Вечер за днем беспокойным.
Город, как уголь, зардел,
Веет прерывистым, знойным,
Рдяным дыханием тел.
Плавны, как пение хора,
Прочь от земли и огней
Высятся дуги собора
К светлым пространствам ночей.
В тверди сияюще-синей,
В звездной алмазной пыли,
Нити стремительных линий
Серые сети сплели.
В горний простор без усилья
Взвились громады камней.
Птичьи упругие крылья -
Крылья у старых церквей!

Бодний А. А.

Ночь.

Вечер - как времени переход

В диалектическом единстве

С пленэра света в ночной код,

Человек где в диановом свойстве.

Переход от одного светодаренья

К другому - потребность

Не плоти, а души общенья,

Как второго "Я" - продолжаемость.

Угасанье ночью активности

Оперативного деяния

Освобождает потенциальности

Инстинктов насилия и выживания.

И чем назойливее темень,

Тем ощутимее спонтанность,

Идя чрез преткновенья камень,

Рассредотачивая аналитичность.

Ей взамен - сенсуализм,

Чтобы суггестить абстрагированье,

Когда чрез функционализм

Разняться форма и исполненье.

Тогда в ночи историческое сознанье

Подскажет новое качество

Как обусловленности определенье,

Где выступает новое свойство.

А если не поддаётся новация,

Утяжеляясь ночным биоциклом,

То Икелом явятся сновидения,

Где довершенье пойдет вещим проком.

Волошин М. А.

Полынь.

Костер мой догорал на берегу пустыни.

Шуршали шелесты струистого стекла.

И горькая душа тоскующей полыни

В истомной мгле качалась и текла.

В гранитах скал - надломленные крылья.

Под бременем холмов - изогнутый хребет.

Земли отверженной - застывшие усилья.

Уста Праматери, которым слова нет!

Дитя ночей призывных и пытливых,

Я сам - твои глаза, раскрытые в ночи

К сиянью древних звезд, таких же сиротливых,

Простерших в темноту зовущие лучи.

Я сам - уста твои, безгласные как камень!

Я тоже изнемог в оковах немоты.

Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,

Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.

О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни

Склоняюсь я в полночной тишине.

И горький дым костра, и горький дух полыни,

И горечь волн - останутся во мне.

Бодний А. А.

Полынь.

Моей души костёр статичный

Средь горечи мира безумного,

С незапамятства что вкусом типичный,

Как полыни душа смысла горького.

И антуража и полыни горечь

Человека упреждает с первобытья -

Псевдоблагосластность генов словно сволочь,

Переходит постепенно в горькие наитья.

Вразумлённый человек стремится

Горечь подсластить через дедукцию,

С полынной двузначностью чтобы слится,

В полезность перевести дабы аберрацию.

Полынь чрез горечь жизни понимания

Даёт полезность как дезодорант,

И вразумлённой личности апперцепция

Берёт не форму горечи, в сублимации квант.

И я стремлюся в статус этой личности,

Беря в подручье репрезентативность,

А если в противостоянье не дойду до сущности,

По субституции полынь пусть наследует мою самость.

Волошин М. А.

* * *

Темны лики весны. Замутились влагой долины,

Выткали синюю даль прутья сухих тополей.

Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы.

Влажно тучнеют поля.

Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,

Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.

Море глухо шумит, развивая древние свитки

Вдоль по пустынным пескам.

Бодний А. А.

* * *

Астрально-влажны лики весны.

В точке росы пребывает пространство.

Безлиственных деревьев силуэты стройны,

В дифракции тумана сохраняя достоинство.

Туман господствует в двух ярусах:

В низовом и в верховом,

И конверсируется на равнинах

С моросью кудластым чередом.

Глава Луня горного сереет,

Не дожидаясь солнца квантов,

От усердия которых верхний ярус рдеет

Облачных распластано-ватных форпостов.

Ветер оживляет колыханьем тумана,

Как дыханьем сокрытого возрожденья,

Оголённость субъектов весеннего стана,

Где содержанье формы требует соотношенья.

Одна лишь нива - в умиротворенье,

Насыщаясь влагой про запас для вегетации.

И антиинсоляцию стерпит она в оголенье, -

Золотистость её будет в репродукции!

Волошин М. А.

* * *

Старинным золотом и желчью напитал

Вечерний свет холмы. Зардели красны, буры

Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры,

В огне кустарники и воды как металл.

А груды валунов и глыбы голых скал

В размытых впадинах загадочны и хмуры,

В крылатых сумерках - намеки и фигуры.

Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал,

Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.

Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром?

Кто этих мест жилец: чудовище? титан?

Здесь душно в тесноте. А там - простор, свобода,

Там дышит тяжело усталый Океан

И веет запахом гниющих трав и йода.

Бодний А. А.

* * *

Лимонная полоска заката,

И муть над ней голубизны,

А в эпицентре солнцепада

Пурпуры ваты клочковой видны.

Малахит с рубиновыми бликами

Покрыл луга, холмы и перелески,

Местами играя с кустарниками,

Как с хороводом мимикричных девчонок.

Переход дня из света в тень -

Как острота неиспользованных комбинация -

Импровизирует художество чрез светотень,

Являя псевдогаллюцинацией гипертрофию композиций.

Псевдовивапария естественных объектов

В неестественной форме, и образов ваянье -

Протесковых и с реминесценцией портретов -

Предпсихопатическое есть расположенье.

В предпсихопатичности есть оригинальность,

И болезненного состоянья есть реанимация;

Первая - обостряет гениальность,

Вторая - разряжает узлы психонапряжения.

Слушатели акцентируются на первом качестве.

И искусство реституцирует это восхожденье.

И ретушь не в прямом здесь действе:

Исправленье на идеологическое работает изображенье.

Пленэр от Солнца - первый безгласный Учитель

Для первопроходцев в искусстве,

И в жизни творческой - Проявитель,

Чтоб дышали Океан и Земля в эстетическом действе.

Волошин М. А.

* * *

Здесь был священный лес. Божественный гонец

Ногой крылатою касался сих прогалин.

На месте городов ни камней, ни развалин.

По склонам бронзовым ползут стада овец.

Безлесны скаты гор. Зубчатый их венец

В зеленых сумерках таинственно печален.

Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален?

Кто знает путь богов - начало и конец?

Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни,

И море древнее, вздымая тяжко гребни,

Кипит по отмелям гудящих берегов.

И ночи звездные в слезах проходят мимо,

И лики темные отвергнутых богов

Глядят и требуют, зовут неотвратимо.

Бодний А. А.

* * *

Здесь был священный виноградник,

Иисус Христос предсмертное исповеданье

Возводил где в ранг Дидактики, как Благовестник,

Чтоб человеческое стадо шло в прозренье.

Не претерпели пейзаж с рельефом за тысячелетья

Существенной императивной перекройки,

Как и психологизм реципиентный простолюдья -

Подручный материал теологической стройки.

Тенденция к подвижкам христоподобным

Превратилась в ширму, за которой

От имени Христа духом христопродажным -

Насыщался алтарь - теологической элитой.

Но отвергнутые мифобоги в псевдобессмертье

Ушли в небеса, откуда себя персонифицируют

Как звёзды слёзы в вселенском наитье,

Цепляясь за псевдоскрижаль, как будто к Христу

сиамируют.

Волошин М. А.

* * *

Над зыбкой рябью вод встает из глубины

Пустынный кряж земли: хребты скалистых гребней,

Обрывы черные, потоки красных щебней -

Пределы скорбные незнаемой страны.

Я вижу грустные, торжественные сны -

Заливы гулкие земли глухой и древней,

Где в поздних сумерках грустнее и напевней

Звучат пустынные гекзаметры волны.

И парус в темноте, скользя по бездорожью,

Трепещет древнею, таинственною дрожью

Ветров тоскующих и дышащих зыбей.

Путем назначенным дерзанья и возмездья

Стремит мою ладью глухая дрожь морей,

И в небе теплятся лампады Семизвездья.

Бодний А. А.

* * *

Риф морской Земли - семантика,

Как слепое стремление к небесам,

Чтоб палеонтологию воды его динамика

Распластала, став опорой небесным весам.

А вначале достаточно и значения -

Архимедовой точкой опоры быть,

Чтоб небесная штормовая градация

Под уздцы могла свой характер вить.

И тогда Свобода может стать разумной,

В потенциал вплетаясь архимедовых желаний,

Чтоб земные боги от Воли Духолепной

В архимедовстве упёрлись в границу торможений.

И тогда парус свободы в интеркаляции

Разумным путём нести будет Надежду,

Даже если многоликость Люцифера - в псевдоантиштормлении,-

Интегралируя и звезду Прометея и непогоду.

Волошин М. А.

Гроза.

Запал багровый день. Над тусклою водой

Зарницы синие трепещут беглой дрожью.

Шуршит глухая степь сухим быльем и рожью,

Вся млеет травами, вся дышит душной мглой,

И тутнет гулкая. Див кличет пред бедой

Ардавде, Корсуню, Поморью, Посурожью, -

Земле незнаемой разносит весть Стрибожью:

Птиц стоном убуди и встав звериный вой.

С туч ветр плеснул дождем и мечется с испугом

По бледным заводям, по ярам, по яругам.

Тьма прыщет молнии в зыбучее стекло.

То Землю древнюю тревожа долгим зовом,

Обида вещая раскинула крыло

Над гневным Сурожем и пенистым Азовом.

Бодний А. А.

Гроза.

Всполохи багряные на кудрях

Светило вобравшего горизонта.

А выше - венцевато-отрепьевый просини шлях

Меняет колер от наступающего фронта.

Как на ленте замедленной,

Наливаются тучи свинцом.

И гром орфоэпией раскатистой

Объявляет ненастье кругом.

Ветер порывами страх имитирует.

Птицы примолкли, и лишь гомофония

Превентивным карканьем голосует

За Страшносудный момент исполнения.

Сгущается панорамы зловещность:

Муть лохматую сорванной выси свинцовой,

Порозовелил магния зигзаг, как богоявленность,

В сопровожденье фанфары громораскатной.

Море в унисон непогоде качалось,

Отяжелевшими фалдами махая облаков;

И как бы таинство воды и неба создавалось,

Чтоб Эгоизм человеческий вобрать с обоих концов.

Волошин М. А.

* * *

Равнина вод колышется широко,

Обведена серебряной каймой.

Мутится мыс, зубчатою стеной

Ступив на зыбь расплавленного тока.

Туманный день раскрыл златое око,

И бледный луч, расплесканный волной,

Скользит, дробясь над мутной глубиной,

То колос дня от пажитей востока.

В волокнах льна златится бледный круг

Жемчужных туч, и солнце, как паук,

Дрожит в сетях алмазной паутины.

Вверх обрати ладони тонких рук -

К истоку дня! Стань лилией долины,

Стань стеблем ржи, дитя огня и глины!

Бодний А. А.

* * *

Простор морской в мишуре переливчатой,

Солнцевосходящим играя пленэром

От багровых масков и до чешуи серебристой,

Блесковость пополняя плавающим диском.

Подёрнут горизонт туманной дымкой,

И диск, как радужная глаза оболочка,

Мутит оранжевой рефракционной поволокой,

Где серебру дана галообразная рассрочка.

Нитями метаморфозятся пунктирными

Лучи пшеничные с оттенком переменчивым

Дыханьем моря становясь будто пленёнными

От схватки Гелиоса с Нептуном коварным.

Как Голова с "Руслана и Людмилы",

Сонливость одолеть не может Гелиос,

Как будто Прозепина держит Его жилы,

Пуская в полудремотный инсоляцию откос.

Волошин М. А.

Полдень.

Травою жесткою, пахучей и седой

Порос бесплодный скат извилистой долины.

Белеет молочай. Пласты размытой глины

Искрятся грифелем, и сланцем, и слюдой.

По стенам шифера, источенным водой,

Побеги каперсов; иссохший ствол маслины;

А выше за холмом лиловые вершины

Подъемлет Карадаг зубчатою стеной.

И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,

И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,

И злобный крик цикад, и клекот хищных птиц -

Мутят сознание. И зной дрожит от крика.

И там - во впадинах зияющих глазниц

Огромный взгляд растоптанного Лика.

Бодний А. А.

Полдень.

Разнотравьем суходольным с бедною расцветкой

Склоны горы Гнилой покрыты - мутно-зеленоватые.

Однодольной и двудольной морфологичат формой

Виды флоры, по густоте стояния - плешивые.

Венчает гору Гнилую голое плато,

Где наполовину магма глинозём покрыла,

Извергаяся с трёх кратеров, - как лото,

Играющее в ожиданье ядра Земли пыла.

Трещиноватость склонов горы Гнилой

Вскрывает минералы палеонтологии:

Слюду, вкрапленья охряные - кровотечения порой,

Смывающиеся в распад от аномалии.

Мятлик луговой, пупавка голая, полынь,

Да пастбищный райграс с овсяницей -

Как будто их от мира делит тын,

Растут клочками, размещаясь путаницей.

Активность вулканических образований

Несёт и спады и судьбоизломные подъёмы.

Серия последних лавинных изливаний

Отдалена восемьюдесятью годами.

Темрюкский эпизод вулканической аномалии

Я чрез рассказ отца своего повествую.

Юный Бодний Андрей в полуденном солнцестоянии

Ехал с аренды домой, огибая гору Гнилую.

Его взору открылась микропомпейность представленья:

С восьмисот метров загипнотизирован был столбом грибовидным

Огнисто-грязевой лавы, выбрасывающей камнеподобья

На стометровку, - как изрыганье чудищем огнеметным.

Экспозиция длилась минут пять,

Сопровождаясь глухим раскатом клокотанья, -

Вселенная будто сшагренилась на горогнилую пять,

Фон небесный багровел от стенанья.

Но это столпотворение Природы

Было интеркалярной вставкой,

Как знаменье эволюции России, где своды

Судьбоносья возьмут течение жизни кровавой.

Голод и репрессии начали свой счёт

В диафонии человека с Природой,

В дисгармонии государственной, где идёт

Взаимообусловленность и Эмоции результат неучтённой.

Семантика этого судьбоносья

Спроецировала на горе Гнилой

Знаковость чрез трагиакт событья,

Как модель покоренья полдня тьмой.

Перед войной Великой Отечественной

Гору Гнилую группа вулканологов

Посетила с работой исследовательской,

Антибезопасностью панибратствуя с судьбами разворотов.

Один неосторожный шаг - и злотворенье

В образе доминанты идеологии над психокумулятивностью

Зевом кратера засосало тело человечье,

Как засасывал Гулаг тотальной христопродажностью.

В безумном мире надеяться на благозвучье

Природы с человеком - бесполезно, Олимпом власти

Дух торгашеский в скаредном упоенье

Доходит до сейсмоантропофагной Пасти.

По долгосрочному прогнозу учёных-сейсмологов,

Горя Гнилая к тридцатым годам

Текущего столетия перейдёт в режим кризисов,

Влекущих катастрофу техногенных драм.

В малый Помпей гора превратится Гнилая.

Мощность прогнозируемой грязевой лавы будет

Пятнадцатисантиметровой толщины, огневая

Её наружность вокруг на семь километров всё сгложет.

Стоически надо огненную гиену принимать,

Как Страшносудный вердикт для нечестивцев,

А для праведных - осознанье, что очищать

Дух Вечности будет генофонд для благочестивцев.

Волошин М. А.

Облака.

Гряды холмов отусклил марный иней.

Громады туч по сводам синих дней

Ввысь громоздят всё выше, всё тесней

Клубы свинца, седые крылья пиний,

Столбы снегов, и гроздьями глициний

Свисают вниз. Зной глуше и тускней.

А по степям несется бег коней,

Как темный лёт разгневанных Эринний.

И сбросил Гнев тяжелый гром с плеча,

И, ярость вод на долы расточа,

Отходит прочь. Равнины медно-буры.

В морях зари чернеет кровь богов.

И дымные встают меж облаков

Сыны огня и сумрака - Ассуры.

Бодний А. А.

Облака.

Нефела панораму распленэрила

Летнего дневного небосвода,

И спектральные цвета разложила

На облака дымящего развода.

Тональность небесная - мягко переменчивая.

И мобильность ватных облаков с низа подсиненьем,

Но доминанта динамики - антропоморфическая,

Как дизайна стихийная подборка поднебесьем.

Дыхание Эола - затаённое, и облака

Свободу чувствуют, идя импровизацией,

Протескные ваяя композиции, Сенектута пока

Не состарит фон метафизический амбицией.

Но переломала ситуацию Кибела,

Считая, что каждое облако должно давать

Расчётную продуктивность на завершенье дела,

Чтоб помутнённость облака стала влагой насыщать.

Влага на изумруд чтобы падала растений,

И облака чтобы тучнели от земной полезности.

И озон сонмнилил бы дыхание земных вегетаций

И кинетику облаков в катализированности.

Волошин М. А.

* * *

Влачился день по выжженным лугам.
Струился зной. Хребтов синели стены.
Шли облака, взметая клочья пены
На горный кряж. Доступный чьим ногам?
Чей голос с гор звенел сквозь знойный гам
Цикад и ос? Кто мыслил перемены?
Кто, с узкой грудью, с профилем гиены,
Лик обращал навстречу вечерам?
Теперь на дол ночная пала птица,
Край запада лудою распаля.
И персть путей блуждает и томится.
Чу! В теплой мгле померкнули поля.
Далеко ржет и долго кобылица.
И трепетом ответствует земля.

Бодний А. А.

* * *

Придыхался день в термической повинности,

Индифирентной немощью всех заражая.

И нива с хлеборобом - оба в сонмнивости:

Она - влагоемится устьицем, он влажнеется, её охлаждая.

На белесово-голубоватом небосклоне

Не облака, а единичные клочочки ваты,

Как призрачность тенденции, что на природном лоне

Теплится надеждой на воды круговороты.

И освеженье ветра - предательски ничтожно,

Давления повышенного столб будто бы распяливает

Плоть и душу, и жизнь воспринимается вдруг ложно:

Субстанция - иль человечья, или Вселенная в субъект

её интеркалирует.

Но незаметно Солнце лягло от усталости

На горизонт, и послабленье свежестью дыхнуло.

И Персифона цепко лишила Солнце самости,

И в подземелье бездушное каленье к Себе гнуло.

И будто бы от противостояния каленья

Хладу подземелья пошли от горизонта

Вначале редкие, а потом - полчищами свинцовые лохмотья,

Как признак наступленья циклонического фронта.

И под фанфары грома раскатисто-сердитого

Пошли на небосвода оккупацию со змейками серебра.

Под высью облачной - ветра накаты гулкого.

Первый аккорд постожиданию - дождь пошёл как из ведра.

Волошин М. А.

* * *

Уж много дней рекою, Океаном

Навстречу дню, расправив паруса,

Мы бег стремим к неотвратимым странам.

Усталых волн всё глуше голоса,

И слепнет день, мерцая оком рдяным.

И вот вдали синеет полоса

Ночной земли и, слитые с туманом,

Излоги гор и скудные леса.

Наш путь ведет к божницам Персефоны,

К глухим ключам, под сени скорбных рощ

Раин и ив, где папоротник, хвощ

И черный тисс одели леса склоны.

Туда идем, к закатам темных дней

Во сретенье тоскующих теней.

Бодний А. А.

* * *

Уж с испокон столетий

Пренебрегает линия параллели

Правила антиэкзистенциалистских решений

О субординации личностной цели.

Антиэкзистенциализм общества

Опускает из свода правил эсхатологию

Чтоб интерес повысить к цели торгашества,

Возводя в смысл жизни госнасильственную инерцию.

Госнасильственная инерция Соломона принципы блюстит

Не ради гармонии человека с обществом,

А во благо инстинкта насилия фортит,

Выдвигая псевдоприоритет: все озабочены людом.

А плебей-простолюдин в подсознанье

Озабочен пробуксовкой инстинкта сохранения,

Когда навуходоносорство Гаранта обещанье

Берёт запланированно антиномия.

Не только плебей деклассированный

Вразумляет эту технологию,

Но и любой простолюдин среднестатистичный

Декларацию Гаранта переводит в прожектную новацию.

И здесь порочный круг стенает

Ход эволюции в суггестии

Апперцепции, где выявляет

Инерцию в христопродажии.

И Кибела стимулирует псевдорациональность

Псевдогармонии дела и обещания,

Ождая псевдонадежды плебея осознанность,

Как вариант инстинкта выживания.

Волошин М. А.

* * *

Сочилась желчь шафранного тумана.

Был стоптан стыд, притуплена любовь.

Стихала боль. Дрожала зыбко бровь.

Плыл горизонт. Глаз видел четко, пьяно.

Был в свитках туч на небе явлен вновь

Грозящий стих закатного Корана.

И был наш день - одна большая рана,

И вечер стал - запекшаяся кровь.

В тупой тоске мы отвратили лица.

В пустых сердцах звучало глухо: "Нет!"

И, застонав, как раненая львица,

Вдоль по камням влача кровавый след,

Ты на руках ползла от места боя,

С древком в боку, от боли долго воя.

Бодний А. А.

* * *

Сочилась горечь любви распятой,

Где каждый был как будто прав,

На мораль ссылаяся, нормой псевдосвободы нанятой,

Где целесообразность ведёт переплав.

И результирующая такой переплавки

Вбирает парадокс навуходоносорства,

Где христопродажье выше Христа ставки -

Нагорной проповеди - антипода псевдоблагоденства.

Искаженье духа Библии теологией

Бумерангом отражается на любви аккредитив,

Разрушая симонической требы традицией

Вековечный интимного таинства локомотив.

Бытийной философией великий Лев Толстой

Преподносил Корана преимущество,

Где незыблемость любви святой

Строгая мораль была, как души свойство.

Волошин М. А.

* * *

Над горестной землей - пустынной и огромной,

Больной прерывистым дыханием ветров,

Безумной полднями, облитой кровью темной

Закланных вечеров, -

Свой лик, бессмертною пылающий тоскою,

Сын старший Хаоса, несешь ты в славе дня!

Пустыни времени лучатся под стезею

Всезрящего огня.

Колючий ореол, гудящий в медных сферах,

Слепящий вихрь креста - к закату клонишь ты

И гасишь темный луч в безвыходных пещерах

Вечерней пустоты.

На грани диких гор ты пролил пурпур гневный,

И ветры - сторожа покинутой земли -

Кричат в смятении, и моря вопль напевный

Теперь растет вдали.

И стали видимы средь сумеречной сини

Все знаки скрытые, лежащие окрест:

И письмена дорог, начертанных в пустыне,

И в небе числа звезд.

Бодний А. А.

* * *

Над многострадальной землёй

Разнообразного пленэра

По форме жизни и отмеренных долей

Лик Движенья - бесконечная эра.

Лик Его разнообразится

От Эксперимента Духа Вечности:

То милитаризм кровится,

То в мире сопрягаются Самости.

Деклассированные личности

С язычества пытались скрыть

Координаты Свободы своей самости,

От властолюбцев раскрепощенными чтоб жить.

Они вводили в антропоморфизм

Предметы и явленья неодушевлённые;

Они чрез антропопатизм

Наполняли психикой мира иллюзорные.

Эти действа выливались в анимизм,

Но с востребной для себя рациональностью.

И пошёл процесс в антипровиденциализм,

Чтобы спасти подвластных витализма факторностью.

Дистанцируясь от олимпийского навуходоносорства,

Стала приближаться деклассированность

К гетерономной этике естественного свойства,

Считая, что не Олимп, а Природа несёт девственность.

В жестокой личностной закрепощённости

От скаредного духа повелителей

Шла тенденция к дивергенции в самости,

Формируя менталитет спартаковских освободителей.

Но теология брешь усекла в идеологии,

И пошла наступленьем на деклассированность,

Заменив язычество на псевдохристианство в декларации,

Выдавая последнее за христианство, как Христа Самость.

Поняв фарисейскую подмену в христовой вере,

Деклассированность заблокировалась в дистилии,

Видя в реальности идейность в окованном резмере,

И протестный дух гипобиозился в стенании.

Апологеты фарисейского псевдохристианства

Тотально укрепляли свои форпосты,

На рабов налаживая путы соломонства,

На алтарях церковных вводя на сокровенье тесты.

Но потенциал всемирного страданья

Голографировать стал псевдохристианство,

Заблудшие чтоб овцы с Истиной имели сретенья,

Соразмерив слово и дело, что варганит навуходоносорство.

Гетерономная этика, где Прометея направляющая,

Будет сейсмировать духовный Помпей,

Чтоб забыла про двурушничество власть олимпийская, -

Вплоть до Страшносудных дней.

А так как человек Разумом наделён

В отличие от животных,

То он гетерономную этику облечён

Держать в очагах контрольных.

Но властолюбье олимпийцев блокирует

Переходом в навуходоносорскую психопатию

Работу этих очагов и провоцирует

Гетерономную этику на животную рефлексию.

Последствия этого искажения - трагедийные

В масштабе мировом: они и через милитаризм

Могут проявиться, когда чубы трещат холопские,

И через экономический Гулаг, когда санкции рождают

стоицизм.

По первому признаку, ссылаясь на цифры,

Двадцать миллионов невинных людей во время войны

Второй мировой погибли по прихоти панов, и Сотеры

Были беспомощны и пленены властолюбием Сатаны.

По второму признаку, главные персоны -

Тоже паны, не поделившие зоны влияния,

Но санкции вобрали российские холопские стоны,

Где последствия не дотации и субсидии решают,

а удорожания.

И получается не парадокс, а покровительство,

Где Гарант покрывает расходы олигархов

За счёт того, что несёт холопство

За удорожанье баснословностью расходов.

Но порочный круг гуманисты не в силах разорвать,

Так как христопродажное холопство парадоксирует:

"Нас олигархи всё время хотят чертыхать,

А наша душёнка с плотью мастурбирует".

Вот почему паны и безнаказанно дерутся.

Вот почему и чубы трещат холопские.

Вот почему Духом Вечности и берутся

Крайние меры спасенья - армагеддоновские.

Волошин М. А.

* * *

Станет солнце в огненном притине,
Струйки темной потекут жары.
Я поставлю жертвенник в пустыне
На широком темени горы.
Дрём ветвей, пропитанных смолою,
Листья, мох и травы я сложу,
И огню, плененному землею,
Золотые крылья развяжу.
Вспыхнут травы пламенем багровым,
Золотисто-тёмным и седым,
И потянет облаком лиловым
Горький, терпкий и пахучий дым.
Ты, Ликей! Ты, Фойбос! Здесь ты, близко!
Знойный гнев, Эойос, твой велик!
Отрок-бог! Из солнечного диска
Мне яви сверкающий свой лик.

Бодний А. А.

* * *

Станет солнце в зените

Меня стенаньем проверять.

И чрез жертвенник я - к Немесиде,

Чтоб цену совести узнать.

Она взяла Карну в подручье,

Чтоб поле битвы создавать.

Она взяла Потоса, - в спектрах желанье

Чтоб мог интимно разыграть.

Но я логистикой упредил Немесиду

О переменчивом характере совести,

Не упуская поводырь - пикантность с виду

В вариациях Эроса, где Карны размерности.

И тест пошла любви размерность

По вариации шейкоматочной недостижимости.

И здесь совесть предстала как сострадательность

К себе самой по недостиженью консонансности.

Недостижимость потянула на веса благополучья

Совесть как интеграл поиска жалостью

Не причины крушения, а меры сожаленья

Проигрыша заниженной менталитетностью.

Но вот в сюжете партнёршу сменили

На достижимость шейкоматочной сферы.

Совесть перевоплотилась в гордыню, будто вменили

Обязанность быть консультантом интимной веры.

Совесть - это самобичевание, как реакция

На результаты борьбы между Разума интеллектом

И переменчивостью сенсуалистического чувствования,

Как колебание между долгом и сохранения инстинктом.

Я надёжному Консультанту себя доверяю:

Идейности через прометеевую страсть.

И на алтарь я её взамен совести бросаю,

Будучи уверенным: она не замутит мою страсть.

Волошин М. А.

* * *

Возлюби просторы мгновенья,

Всколоси их звонкую степь,

Чтобы мигов легкие звенья

Не спаялись в трудную цепь.

Ах, как тяжко бремя свободы,

Как темны просторы степей!

Кто вернет темничные своды

И запястья милых цепей?

Что рук не свяжете, ног не подкосите?

На темной пажити меня не бросите?

Не веют крылия живых вестей

Здесь, на развилии слепых путей.

Не зови того, кто уходит,

Не жалей о том, что прошло:

Дарит смерть, а жизнь лишь уводит.

Позабудь и знак, и число.

Ах, как дики эти излоги!

Как грустна вечерняя муть!

Но иди: в полях без дороги

Пусть неверен будет твой путь.

Край одиночества, земля молчания.

Сбылись пророчества, свершились чаянья.

Под синей схимою простерла даль

Неотвратимую печаль.

Бодний А. А.

* * *

Возлюбить просторы мгновенья,

Где исторический опыт идёт, -

Значит, философично хотя бы сретенья

С мигами иметь Движенья, куда судьба влечёт.

И уповаться легкими звеньями мигов

Надо по принципу: надеяться на благополучье,

А готовиться к переходам рубиконов,

Ибо злодеянье при каждом числится излучье.

Путеводить поможет Свободы категория,

Цену определяющая человеческого достоинства,

Где Она не бремя, а знак раскрепощения

От личностного дефицита и от рабства.

И не надо брать звезду Полынь за путевожденье:

Как наречёшь корабль жизнеустройства,

Таким он и пойдёт в океаническом судьбоносье,

Тенденцию к обречённости давая чрез горьчества.

Пусть будет в дежа вю темница декабристов

Вроде нами прожитых годов в каторжных цепях.

Но цепи мы романовских разрубим кровососов,

Чтоб крах их несли последыши вовеки на сносях.

Не спеши провожать уходящего расставаньем,

Статусы проверь причинности и следствия.

И объективность углуби фактовым подкрепленьем,

И из ассоциативного психологизма извлеки схождения.

Сожалей о упущенных возможностях

Как о утрате идейности форсированья,

Но продолжай ловить шанс в повтореньях,

Где жизнь в отличии от смерти - комбинация Движенья.

И держи в поле зрения знаки и числа - как первичность

Философической комбинации мировоззренья,

Упирающегося в факты и в смысловую повторность,

Отбрасывая субъективность суггестии существованья.

Семь раз отмерь и один раз отрежь,

Чтоб не спутать правду с псевдоправдой.

Экстериоризация отведёт судьбоносную брешь,

Когда диктат эндопсихологизма идёт своей дорогой.

И если итогом будет "неотвратимая печаль"

По воле Рока, то твоя в Мировом интеллекте скрижаль

Продолжит твою поступь чрез прометеевскую таль,

Чтоб вести духовную субстанцию в бессмертную даль.

Волошин М. А.

Полдень.

Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи.
Горы, как рыжие львы, стали на страже пустынь.
В чёрно-синем огне расцветают медные тучи.
Горечью дышит полынь.
В ярых горнах долин, упоенных духом лаванды,
Тёмным золотом смол медленно плавится зной.
Нимбы света, венцы и сияний тяжких гирлянды
Мерно плывут над землёй.
"Травы древних могил, мы взросли из камней и праха,
К зною из ночи и тьмы, к солнцу на зов возросли.
К полдням вынесли мы, трепеща от сладкого страха,
Мёртвые тайны земли.
В зное полдней глухих мы пьянеем, горькие травы.
Млея по красным холмам, с иссиня-серых камней,
Душный шлём фимиам - благовонья сладкой отравы -
В море расплавленных дней".

Бодний А. А.

Полдень.

Звонки стебли травы, как неодушевлённости

От пагубного зноя, но благоуханны,

Потому что - живые субстанциальности,

Даже запахи полыни - спасительно дезодорантны.

Такая соблюдается закономерность

И на погостах текущего времени,

Где постжизнь людская - миазмическая испаряемость,

Диаметральность тому, когда была ещё в стремени.

И запах трав сопротивляется смешению,

Восхожденьем идя автономным мимо смрадного,

Как будто мертвое тело и душу свою предавая разъединению,

Несмотря на свой проблемный потенциал душевного.

И стоим мы на клочке псевдоотторгнутого мира,

Как в сопряженье двух судьбоносных потоков,

Где один - преемственность флорной души забирает

вселенская лира,

Где второй - преемственность бренного и тленного роков.

И полдень - как водораздел судьбоносных действий:

В первой половине - отрывание псевдовечности от бренности,

Во второй - затормаживание бренности в ад тлетворений,

Забывая при этом о колёсно-беличьей аффектности.

Волошин М. А.

* * *

В мирах любви неверные кометы,

Сквозь горних сфер мерцающий стожар -

Клубы огня, мятущийся пожар,

Вселенских бурь блуждающие светы, -

Мы вдаль несем. Пусть темные планеты

В нас видят меч грозящих миру кар, -

Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,

Плащом ветров и пламенем одеты.

Но, странные, - его коснувшись, прочь

Стремим свой бег: от солнца снова в ночь -

Вдаль, по путям парабол безвозвратных.

Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит

В багровой тьме закатов незакатных.

Закрыт нам путь проверенных орбит.

Бодний А. А.

* * *

В мирах любви проблемные кометы

Мы направляем разными путями:

Диаметрально-гиперболической диафонии полёты,

И консонансируемся параболическими параллелями.

С первой позиции мы дух протестности

В разновекторных двух преподаём вариациям:

Аллегорически вглубляемся в проблему безысходности,

И, как Икар, земнобогов горнилим в антивластолюбиях.

Со второй позиции мы проблему виртуалим,

Ища ассоциативным психологизмом сопряжение,

И этим самым фигуральность мы реалим,

И историческим опытом алкаем завершение.

Но каждый раз мы забываем Духа Вечности,

И этим мы причинный ряд на следствие меняем.

И снова мы в порочный круг бросаем свои самости,

Вчерашний день как будто повторяем.

Волошин М. А.

* * *

Явь наших снов земля не истребит:
В парче лучей истают тихо зори,
Журчанье утр сольётся в дневном хоре,
Ущербный серп истлеет и сгорит,
Седая зыбь в алмазы раздробит
Снопы лучей, рассыпанные в море,
Но тех ночей - разверстых на Фаворе -
Блеск близких солнц в душе не победит.
Нас не слепят полдневные экстазы
Земных пустынь, ни жидкие топазы,
Ни токи смол, ни золото лучей.
Мы шелком лун, как ризами, одеты,
Нам ведом день немеркнущих ночей, -
Полночных солнц к себе нас манят светы.

Бодний А. А.

* * *

Явь наших снов есть ход судьбинности,

Где историческая судьбинность и идейность -

Как степень выраженья сопряжённости

Чрез Духа Вечности Экспериментность.

И идейность и историческая судьбоносность

Есть следствие вероятности проявления

По форме - как от Гаранта реципиентность,

И по сути - как глобальность вселенского Движения.

И пусть пенистая зыбь моря разлагает

На блики гребневые лучевую видимость,

Но солнечный нам квант инсоляцией верстает

Стабильное свойство чрез Монадность.

Так и идейность наша, как солнце ночное, даёт

Эволюции составляющую освещенья,

Как звено дневного солнца, чтоб осмыслить взлёт

С тенденциозности исторического пониманья.

В этом плане Гаранта навуходоносорство

В относительную идёт категорию эволюции,

Контрастируя лишь антиэкзистенциалистское двойство,

Где идеология паразитирует в идейном развитии.

Как продолженье света от солнца луной,

Так и "день немеркнущих ночей"

Не прерывает потенциала рациональности страстной,

Обнадёживая будущность гипотетической стезёй

Волошин М. А.

* * *

Ах, не крещен в глубоких водах Леты
Наш звездный дух забвением ночей!
Он не испил от Орковых ключей,
Он не принес подземные обеты.
Не замкнут круг. Заклятья недопеты.
Когда для всех сапфирами лучей
Сияет день, журчит в полях ручей, -
Для нас во мгле слепые бродят светы,
Шуршит тростник, мерцает тьма болот,
Напрасный ветр свивает и несёт
Осенний рой теней Персефонеи,
Печальный взор вперяет в ночь Пелид.
Но он еще тоскливей и грустнее,
Наш горький дух. И память нас томит.

Бодний А. А.

* * *

Наша звёздная болезнь - не для Леты ожиданья,

А чтоб точку опоры Архимеда иметь -

Как модуляцию сохранения желанья,

Когда экзистенция заставляет идейность тлеть.

Но нас и в путах охранительных и в потёмках

Огниво прометеево снабжает селективностью,

Идею выражая в суггестии, в намёках,

И в вспышках магния подзаряжаемся идейностью.

Дизайн антуража навуходоносорского

Пленить нас хочет экстерьером,

Имитируя царства модель прозерпинового,

Упреждая как бы ход властолюбивым круговоротом.

Но этот круговорот - лишь звено мировое,

Навуходоносортво которое видеть не хочет,

Тешась иллюзией, что состояние земное

Его субординация только поляризировать может.

Но "наш горький дух" воспринимает это аберрацией -

Не отклонением в проективное пространство,

А смещением от точки опоры архимедовой, историей

Этапы проверяя, где повторялось ошибочное действо.

Волошин М. А.

* * *

Тому, кто жив и брошен в темный склеп,

Видны края расписанной гробницы:

И Солнца челн, богов подземных лица,

И строй земли: в полях маис и хлеб,

Быки идут, жнет серп, бьет колос цеп,

В реке плоты, спит зверь, вьют гнезда птицы,

Так видит он из складок плащаницы

И смену дней, и ход людских судеб.

Без радости, без слез, без сожаленья

Следить людей напрасные волненья,

Без темных дум, без мысли "почему?"

Вне бытия, вне воли, вне желанья,

Вкусив покой, неведомый тому,

Кому земля - священный край изгнанья.

Бодний А. А.

* * *

Гуманисты, чьи судьбы - в изгнании,

Тождественную истинность являют,

Способные соединять логики позиции,

Сферы разнополярности что представляют.

Они земные и духовные закономерности

Чрез логически значимые связи выражают,

Беря бытийного и внеземного несопрягаемые видимости,

И сущность чрез вектор факторности вычисляют.

Иисус Христос "из складок плащаницы"

Лишь образ свой астральный выражал.

Нагорный проповеди же страницы

Практицизмом обезличены, и он действия не дал.

Гуманисты-мыслители шли параллельно,

Но независимо от проблематики Христа

И создавали логическую вязь глобально,

Которую вбирала Интеллекта высота.

Христос не исторический - евангельский

Не мог астральною субстанцией познать

Тождественную истинность, и как уже статический,

Плоды лишь мог свои земные пожинать.

Гуманисты-мыслители перешли рубикон,

Который Христа плащаницей накрыл.

Они в проективном пространстве видели трон

Интеллекта мирового, который давал Разуму пыл.

Как атом держит разнополярности

В детерминированной гармонии,

Так и они выискивают несопряжённости,

Чтоб быть бы им в одном орбитальном вращении.

В этом - залог новационной Монадности,

Подобно межрасовым скрещиваниям.

И гуманисты держат вектор факторности

На противодействие милитаристским устремлениям.

Хоть это есть и следствие порочности,

Но шанс представляется человечеству

Споляризировать свои самости

На тенденцию к благоденству.

Непреложным здесь будет обстоятельством,

Как фундаментальность Экспериментальности, -

Гармония организации в действии насильственном.

И здесь извечно гуманисты проводят разделённости.

Главное разделение - выявленье псевдоотождествляемости

Между Экспериментальным насилием в Движении

И инстинктом насилия в госимперативности,

Псевдообуславливающаяся от первого в узаконивании.

Интеграл инстинкта насилия в псевдоотождественности

Использует предикат не как обусловленность

Глагола и существительного, а как знак уравнённости

Двух искомых, где отсутствует знаменателя общность.

Символический знаменатель общности у мыслителей -

Это первопроходство вне Бытия и "земли край изгнанья",

Факторный знаменатель - общность закономерностей

Вне Бытия и Бытия, рационализирующая изысканья.

Волошин М. А.

* * *

Дети солнечно-рыжего мёда
И коричнево-красной земли -
Мы сквозь плоть в темноте проросли.
И огню наша сродна природа.
Подымаясь к огню на высоты,
Припадая бессильно к земле,
Неустанно мы строим во мгле
Наших тел шестигранные соты.
В них огонь претворяем мы в мед.
И, поднявшись над солнечным краем,
Точно свечи из воска, сгораем.

В звездном улье века и века,
Мы, как пчелы у чресл Афродиты,
Вьемся, солнечной пылью повиты,
Над огнем золотого цветка.

Бодний А. А.

* * *

Дети мы - гуманистов-мыслителей

И ловцы очагов диссонансов в Вселенной,

Дети мы - всемирного зла укротителей.

Мы проросли из субстанции парадоксальной.

Мы застолбляемся мыслями и чувствами

На анализе эпизодов навуходоносорства,

Где логика блещет парадоксальными свойствами,

Которые вбирает не суть, а форменные изящества.

Мы всемирный потенциал злодеяния

До тончайшей паутины вселенской

Разверстаем, чтоб Интеллекта энергия

Могла споляризировать её до псевдозлодейской.

И эта позволит нам трансформация

Интроекционным способом внедряться

В паутины мозга носителей злодеяния,

Идентичной волновой настройкой воплощаться.

И это будет не интеркалярная вставка,

А переключение с одних зон мозга на другие,

Где индифферентность была как заставка,

Сдерживая исторические тенденции теневые.

К перевоплощению примкнётся и Движение,

Как фактор динамической балансировки,

Чтоб монополию зла пустить на разложение -

Как сырье монадной компоновки.

То, что обречено на провал антиэкзистенциализмом,

Где общество как следствие есть Олимпа властолюбия,

Мы, дети Прометея, антительным материалом

Возведём псевдонеколебимость зла в режим саморазрушения.

Этого режима расчётную разумность

Преподнесём в технологической конкретике.

Начнём обоснование. Гаранта безотчётность

О амнистии награбленного капитала в практике.

Среднее Поволжье - в ореоле Засухи извечно,

Хотя сопрягается с волжской артерией.

Это издевательство над Россией - методично,

Зная, что орошаемое земледелие идёт панацеей.

На нём - в четыре-пять раз выше урожайность.

Почему бы сеть гидротехнических сооружений

Не провести в этом регионе, направив мутность

Финансового потока с Запада в режим ирригаций.

Миллиардные убытки несёт регион

От Засухи с частотой в два-четыре года,

А навуходоносорство Гаранта бросает на кон

Не выживание Поволжья, а обогащение олигархического рода.

И виной тому - христопродажья согбенность,

Создающая плацдарм для Гаранта и олигархов,

Которые на нём свою властолюбивят Самость,

Представляющую их как второго порядка виновников.

Мы, дети Прометея, верим, что потомки

Пригвоздят к позорному столбу истории

Навуходоносорство, и режим кинетики

Волги задействуют в ирригационные позиции.

Волошин М. А.

Осенние пляски.

Осень. Под стройными хвоями сосен
Трелью раздельною
Свищет свирель.
Где вы, осенние фавны и девы
Зорких охот и нагорных озер?
Сила, бродившая в соке точила,
Их опьянила и круг их затих.
Алы их губы, и взгляды усталы.
Лики темнее осенней земли.
Вот он - идет к заповедным воротам,
Локоном хмеля увенчанный бог!
Бейте в жужжащие бубны! Развейте
Флейтами дрёму лесов и полей!
В танце завейтесь! В осеннем багрянце
Пляской и вихрем завьется земля.
Маски из листьев наденете, в пляске
Белые ткани откинете с тел!
Ноги их давят пурпурные соки
Гроздий лиловых и мха серебро.
Пляшет, упившись из меха, и машет
Тирсом с еловою шишкой сатир.

Бодний А. А.

Осенние пляски.

Осень. Под шатрами лесов -

Дубрав и рощ берёзовых,

Средь ягодных кустов

Разыгралася диафония голосов прощальных.

Полифония - в окраске тоскливой:

Каждую пташку крылатую,

Каждого зверя в глуши чащобной -

Всех анимизм ввёл в пору позолотную.

Нелюдимый Эол осенний

Колорит даёт раздеванию.

Опавшие листья дух падучий

Передаёт земному завихрению.

На просеках эти листья,

Как раненые птицы,

Вектор берут до поднебесья,

Но не выходят из колесницы.

Они в ней спицами являются,

Где земное с неземным тандем

Верстают, и перевоплощаются

Печали в просветлённую темь.

Так и натура человеческая

Псевдоэманацирует в проективной сфере,

Как будто хочет, чтоб Вселенная

Передала её ингредиенты Сотейре.

Волошин М. А.

Трели.

"Filiae et filii!" -
Свищет соловей
На лесном развилии
Радостных путей.
Зацветают лилии,
Плещут средь полей
Ткани, как воскрылия
Лебедей.
Сдержаны движения,
Руки сплетены.
В юноше смущение
Веющей весны.
И при приближении
Девушки - Луны -
Головокружение
Глубины.
Над лесными кущами
Вью-вью-выо-вью-вью
Трелями, секущими
Песню соловью,
Хоровод с поющими
Славу бытию
Звуками цветущими
Обовью.

Бодний А. А.

Трели.

"Filiae et filii!" -

Соловей взывает

К совестной позиции,

Миролюбие что вскрывает.

"Дочери и сыновья", -

Неугомонится соловей,

Как бы своё выдавая "я"

За эталон этикостатей.

Со строя первобытного

Он им реквием поёт,

Не столько для горбатого

Психологизма - логогриф вьёт.

Он - как точка отсчёта

Для них эстетики,

Где сопряженье результата

С ценой гетерономной этики.

Руси просторы трелями

Фью-фью-фью-фьюятся.

И подсознаньем землянами

Очаги зла псевдостыдятся.

И непонятно человечеству -

Отчего порой психоза сдерживанье?

А обязано - певучему излишеству,

Что соловей подносит как благовещенье.

Часть вторая.

Баратынский Е. А.

Порою ласковую фею
Я вижу в обаянье сна,
И всей наукою своею
Служить готова мне она.
Душой обманутой ликуя,
Мои мечты ей лепечу я;
Но что же? странно и во сне
Непокупное счастье мне:
Всегда дарам своим предложит
Условье некое она,
Которым, злобно смышлена,
Их отравит иль уничтожит.
Знать, самым духом мы рабы
Земной насмешливой судьбы;
Знать, миру явному дотоле
Наш бедный ум порабощён,
Что переносит поневоле
И в мир мечты его закон!

Бодний А. А.

* * *

Порой настроем оптимизма

Я ласковость феи вижу во сне.

И этот мажор сенсуализма

Пред диалектикой условит ей и мне.

Мы оба сознаём свою ведомость

От Воли Духа Вечности.

И это ложим мы в результативность,

Играя с Истиною в псевдоистинности.

Но парадоксу служим мы -

Как бы двойному божеству:

И скорбно верим в силу тьмы

И вспоможествуем благоденству.

Меж крайностями этими - диапазон,

Где проявляется кинетика Движения,

И опят исторический даёт нам фон -

Потока Вечности преображения.

И смысл жизни проявляется

Меж предположеньем и Расположеньем,

Где условность нами забывается,

Чтоб поступь шла бы утвержденьем.

И выходит, что мы в жизни

Плоды пожинаем своей антиномии.

И откровенничаем лишь у тризны,

Что мы в реципиентном исполнении.

А дай возврат нам для повтора -

Мы примем прежние условия,

Не потому что мы рабы судьбы раздора,

А потому что Разум - раб противоречия.

Баратынский Е. А.

* * *

Завыла буря; хлябь морская
Клокочет и ревет, и черные валы
Идут, до неба восставая,
Бьют, гневно пеняся, в прибрежные скалы.

Чья неприязненная сила,
Чья своевольная рука
Сгустила в тучи облака
И на краю небес ненастье зародила?
Кто, возмутив природы чин,
Горами влажными на землю гонит море?
Не тот ли злобный дух, геенны властелин,
Что по вселенной розлил горе,
Что человека подчинил
Желаньям, немощи, страстям и разрушенью
И на творенье ополчил
Все силы, данные творенью?
Земля трепещет перед ним:
Он небо заслонил огромными крылами
И двигает ревущими водами,
Бунтующим могуществом своим.

Когда придет желанное мгновенье?

Когда волнам твоим я вверюсь, океан?
Но знай: красой далеких стран
Не очаровано мое воображенье
Под небом лучшим обрести
Я лучшей доли не сумею;
Вновь не смогу душой моею
В краю цветущем расцвести.
Меж тем от прихоти судьбины,

Меж тем от медленной отравы бытия,
В покое раболепном я
Ждать не хочу своей кончины;
На яростных волнах, в борьбе со гневом их,
Она отраднее гордыне человека!
Как жаждал радостей младых
Я на заре младого века,
Так ныне, океан, я жажду бурь твоих!

Волнуйся, восставай на каменные грани;
Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,
Как зов к давно желанной брани,
Как мощного врага мне чем-то лестный гнев.

Бодний А. А.

* * *

Завыла как палеонтологическое эхо буря,

Чтоб проявить свою бы самость,

С субстанцией субстанцию как бы ссоря,

Сливая небо в море как Экспериментальность.

И скалы чувствуют прибрежные напор

Силы первородного как бы сотворенья.

И фон туч облажных словно вздор,

Существовавший доныне форме равновесья.

Не злобный дух здесь балом правит,

А Тот, что с изначалья идёт сотворенья, -

Тот Дух, который суперточность дарит,

С какой небесная механика ведёт вращенья.

И это зарожденье аномалии

Есть или корректировка для Движенья,

Или превентивность в новом столпотворении,

Как прелюдия нового сотворенья.

А то что - устрашающее клокотанье,

Так это есть Эксперимента издержки,

И здесь глобальность - как Величье,

И должен человек понять эти подвижки.

Пониманье, прежде всего, роли той.

Какую человек пол Солнцем играет,

Являясь и эволюционной монадой страстной,

И Эксперименту одновременно вспомогает.

По первому свойству он совершенствуется

Благодаря Духу Вечности чрез Антитело Пыла.

И это совершенствование с постпериодом рифмуется

Первородного столпотворенья, когда Земля пригодной стала.

Выходя из Монадности Вечности,

Человек обрекается на совершенствование,

Которое идет составляющей Экспериментальности,

Неся гармонию и дисгармонию как единообразие.

По второму свойству человеку предлагает

Дух Вечности далеко не этическое содружество -

Он его в микростолпотворение ввергает,

Чтоб из расстройства извлекал обустройство.

И эту трансформацию через дисгармонию

Человеку не диктует, а лишь предлагает

Дух Вечности - быть адсорбентом к извлечению

Рациональности, где интеграл бурю сопрягает.

Алмаз тоже пока гранку не пройдёт -

Грязный вид имеет, как совершенства

Есть предтеча, - так и когда буря ревёт -

Вклиниваются в Природу новые качества.

Так и в общественной жизни бывает.

Разум принимает ненавязчивое содружество

С Духом Вечности, но императив отвергает,

Посредством которого боги земные его ввергают в рабство.

Вот и появляются бури общественные,

Как подражанье бури природной;

Чрез хаос первородный, где сооружения гидротехнические,

Явится обновление жизни общественной.

Баратынский Е. А.

* * *

О счастии с младенчества тоскуя,

Все счастьем беден я,

Или вовек его не обрету я

В пустыне бытия?

Младые сны от сердца отлетели,

Не узнаю я свет;

Надежд своих лишен я прежней цели,

А новой цели нет.

Безумен ты и все твои желанья -

Мне тайный голос рек;

И лучшие мечты моей созданья

Отвергнул я навек.

Но для чего души разуверенье

Свершилось не вполне?

Зачем же в ней слепое сожаленье

Живет о старине?

Так некогда обдумывал с роптаньем

Я тяжкий жребий свой,

Вдруг Истину - то не было мечтаньем -

Узрел перед собой.

"Светильник мой укажет путь ко счастью! -

Вещала. - Захочу

И, страстного, отрадному бесстрастью

Тебя я научу.

Пускай со мной ты сердца жар погубишь,

Пускай, узнав людей,

Ты, может быть, испуганный, разлюбишь

И ближних и друзей.

Я бытия все прелести разрушу,

Но ум наставлю твой;

Я оболью суровым хладом душу,

Но дам душе покой".

Я трепетал, словам ее внимая,

И горестно в ответ

Промолвил ей: "О гостья неземная!

Печален твой привет.

Светильник твой - светильник погребальный

Последних благ моих!

Твой мир, увы! могилы мир печальный

И страшен для живых.

Нет, я не твой! в твоей науке строгой

Я счастья не найду;

Покинь меня, кой-как моей дорогой

Один я побреду.

Прости! иль нет: когда мое светило

Во звездной вышине

Начнет бледнеть и все, что сердцу мило,

Забыть придется мне,

Явись тогда! раскрой тогда мне очи,

Мой разум просвети,

Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи

Безропотно сойти".

Бодний А. А.

* * *

О счастии я с юности

Имел представление -

Как благость в пленённости,

Где неземное будет выявление.

А потому - как неземное, -

Историческое мне сознанье

Цену вводила во страстное,

Как протестное, миропониманье.

Я цель имел с младенчества,

Чтоб дать второму "Я" гармонию,

Которое терзали двойства,

Когда осмысливал я экзистенцию.

Двойства - слова декларированность,

Которое реципиентило мне антураж,

И дело, которым властительность

Крушила мой мираж.

Обречённая тоскливость

Наращивала потенциал,

Где в сонме - невозможность

И желанье, как интеграл.

Интеграл нацеливал на Истину -

Как арбитражное законодательство,

Чтоб понять социальную впадину,

Прежде чем обрести борцовое качество.

Решение проблематики

Впирается в две тенденции,

Которые одной кинетики

От тактики и стратегии.

Тактическая тенденция -

К Антиистины удержанию,

Чтоб оперативная госпозиция

Приурочивалась к равновесию.

Равновесие это идёт динамикой

В балансирующее смещенье

С одурманивающей грамматикой,

Где слово к делу - в безвременье.

Этой тенденции вариация -

Представлять временность

Технологий ущемления,

От которого зияет социальность.

Стратегическая тенденция -

К возведенью Антиистины на стелу,

Чтоб водораздела градация

Была смертью прометеевому делу.

Смерть облекается в кризис

Финансовый для народа,

А для Олимпа - псевдокризис,

Как инструмент эволюционного рода.

Наглядная экспозиция,

Где в конкретном фокусируется

Стратегическая тенденция, -

Когда греческий кризис форсируется.

Вся мирового Олимпа властность

Открыто демонстрирует

Антинародную социальность, -

Как будто рабство плебею декларирует.

И это наступленье на народ -

Как его пассивности признание,

Как скаредности новый род -

Мира финансовое деление.

Голубая мечта стратегии -

Воскресить личности рабство

В финансовом порабощении,

Взамен кандалов - неплатёжеспособное истовство.

Но я Словом несу в обречённости

Прометеево зарево, дабы

Властность в плену скаредности

Страшили бы истории позорные столбы.

Этот страх, рождаемый прошлым,

Утягчается чрез гонку милитаризма,

Где будет от Армагеддона неизбежным

Конец носителям зажравшегося гедонизма.

Истина не разрушает

Прелести Бытия,

Она тенденциозно их освобождает

Из земнобожьего райского жития.

Истина не шлёт приветы,

Печалью обрамлённые,

Она альтернативные даёт советы,

К чистоте души применённые.

Сам человек выбирает путь

По генной природы натуре:

То ли скрижалит Млечный Путь,

То ли самостью - во властолюбивой буре.

И эффект тогда откровенья,

Что пред тризной, теряется:

Кто был борцом Слова или сопротивленья, -

Уже не Истине, а бессмертью вверяется.

Баратынский Е. А.

* * *

Наслаждайтесь: все проходит!
То благой, то строгий к нам,
Своенравно рок приводит
Нас к утехам и к бедам.
Чужд он долгого пристрастья:
Вы, чья жизнь полна красы,
На лету ловите счастья
Ненадежные часы.
Не ропщите: все проходит,
И ко счастью иногда
Неожиданно приводит
Нас суровая беда.
И веселью и печали
На изменчивой земле
Боги праведные дали
Одинакие криле.

Бодний А. А.

* * *

Всё проходит, что экстерьерит

Твою жизнедеятельность.

Но Движение, где это происходит,

Есть микрогрань, что вбирает Вечность.

И несёт Поток Вечности,

Как довесок эту микрогрань,

К вселенской данности -

Новации дань.

Не выставляй сенсуализмом

Свою персону словно меру

В явлении счастливом

Иль в страдальческую пору.

И долг госналоговый не ставь

Выше личностного,

Ибо общество - ячеек сплав,

Где благополучие куётся общего.

А поэтому постоянно соразмеряй

И корректируй свою поступь -

Вероятность гармонии с миром повышай,

Лови для активизации раструб.

И здесь будет больше пользы

Для индивидуальной субстанции,

Будет возможность опосредствовать дозы

И счастья и беды в экзистенции.

Минимум, что обусловленно будет -

Упреждать вероятности суггестий,

Тем более, БОГ внутри нас рдеет -

Антитело Пыла даёт режим разумлений.

И в этом режиме

Беда не приведёт

К счастию в экстриме -

Черное с белым БОГ ведёт.

И в этом чередовании -

Живительность Движения,

Что в совершенствовании

С Вечности идёт как тенденция.

Баратынский Е. А.

* * *

Люблю я красавицу
С очами лазурными:
О! в них не обманчиво
Душа её светится!
И если прекрасная
С любовию томною
На милом покоит их,
Он мирно блаженствует,
Вовек не смутит его
Сомненье мятежное.
И кто не доверится
Сиянью их чистому,
Эфирной их прелести,
Небесной души ее
Небесному знаменью?

Страшна мне, друзья мои,
Краса черноокая;
За темной завесою
Душа ее кроется,
Любовник пылает к ней
Любовью тревожною
И взорам двусмысленным
Не смеет довериться.
Какой-то недобрый дух
Качал колыбель её;
Оделася тьмой она,
Вспылала причудою,
Закралося в сердце к ней
Лукавство лукавого.

Бодний А. А.

* * *

Методика Герасимова,

Где черепа экстерьер

Есть характера снова,

Идентифицирует интерьер.

По Герасимову,

Квадратурный овал,

Свойственный борову,

Криминалу - балл.

Часто опровергает

Эти жизнь приметы,

Ауре больше доверяет,

Ставя свои меты.

Аура настрой несёт

От исторического сознанья,

И в объективность влечёт -

Вероятностью вспоможенья.

Азиатские нации

Сильнее всех ощутили

Милитаризма дисгармонии,

И в экстерьере это проявили.

У них радужная оболочка -

Повсеместно темноокая.

Для владыки - это опоры точка,

Чтоб строчка не читалась стратегическая.

Для воина рядового -

Страха сокрытие;

Для красы взгляда черноокого -

Нежелательности сдерживание.

Так как пленэр мира

Разноцветием лучится,

То предпочтительнее лира,

Где осветлённость струится.

Парадокс - универсальный:

Он пленяет и психологию,

Где эффект непредсказуемый,

И экстерьерит анатомию.

В мире жестоком слабовольного

Он человека сохраняет

Посредством облика криминального -

Дух Вечности Экспериментом ваяет.

Так как глаза - отраженье

Искривляемой души,

То анализирующее вспоможенье -

Рефлексы с её глуши.

Они в какой-то градации

Выпрямляют достоверность

Красе черноокой в позиции,

Если профессиональна наблюдательность.

В жизни практикуется

Смешение признаков экстерьеров,

Где эффект парадоксируется,

Как достоянье вечных интегралов.

Баратынский Е. А.

Лета.

Душ холодных упованье,
Неприязненный ручей,
Чье докучное журчанье
Усыпляет Элизей!
Так! достоин ты укора:
Для чего в твоих водах
Погибает без разбора
Память горестей и благ?
Прочь с нещадным утешеньем!
Я минувшее люблю
И вовек утех забвеньем
Мук забвенья не куплю.

Бодний А. А.

Лета.

Закон отрицания отрицания

Включает в цикл реку Лету

Не ради антропофагического поглощения,

А как выборность - очищенье свету.

Лета проявляет относительность,

Так как вбирает память и субстанции,

Оставивши репрографическую сущность

На матрицах истории и эволюции.

После акта злодеяния

Лета взяла его лишь копию -

Герострата проклятия -

Торможения воскрешению.

Лете вовек не подвластна

Тождественная истинность,

Где реанимация доступна

Чрез переходную транзитивность.

Да и сама ведь Лета -

Не вне Вселенной,

Она - субъективная псевдомонада

Категории абстрактной.

Баратынский Е. А.

* * *

К чему невольнику мечтания свободы?

Взгляни: безропотно текут речные воды

В указанных брегах, по склону их русла;

Ель величавая стоит, где возросла,

Невластная сойти. Небесные светила

Назначенным путем неведомая сила

Влечет. Бродячий ветр не волен, и закон

Его летучему дыханью положен.

Уделу своему и мы покорны будем,

Мятежные мечты смирим иль позабудем,

Рабы разумные, послушно согласим

Свои желания со жребием своим -

И будет счастлива, спокойна наша доля.

Безумец! не она ль, не вышняя ли воля

Дарует страсти нам? и не ее ли глас

В их гласе слышим мы? О, тягостна для нас

Жизнь, в сердце бьющая могучею волною

И в грани узкие втесненная судьбою.

Бодний А. А.

* * *

Свобода в аспекте эволюционном

Идёт с времён рабовладельческих,

И предназначение её в существенном -

Буридановить из костра плоды для властных.

При первом дыхании Свободы

Рабы - чернь и плебеи, -

Ощутив псевдоброды,

Энергетятся через идеи.

Энергетика двойной здесь пользы.

Властителям - материал освежённый,

Обречённо-оптимистической позы,

Но армадой надсмотрщиков контролируемый;

Для рабов - псевдосмысл, развернувший

Жизни псевдооблегчение

С надеждою - до тризны проявляемый

Псевдопричинности действие.

И эволюция берёт в свое развитие

Псевдоподвижки как подвижки

В историческое сознание,

Как фактору в будущем стёжки.

Теневая идёт закономерность

Меж возрастаньем артистичности

Поработителей, как целесообразность

сИ рабством в цивилизованности.

Властителей целесообразность

Устоев во имя сохранения

Приобретает прогресса факторность,

Как слепота вначале действия.

Заложенная в генах человечества

Тенденция к цивилизации

Проявляется и у рабов и у владычества

Чрез противоборствующие позиции.

У каждого Антитела Пыла кроется

Здесь стратегическая организация,

Которая в самосознание внедряется

Чрез Свободу и Насилие, как Тенденция.

Баратынский Е. А.

* * *

Что пользы вам от шумных ваших прений?
Кипит война; но что же? никому
Победы нет! Сказать ли, почему?
Ни у кого ни мыслей нет, ни мнений!
Хотите ли, чтобы народный глас
Мог увенчать кого-нибудь из вас?
Чем холостой словесной перестрелкой
Морочить свет и множить пустяки,
Порадуйте нас дельною разделкой:
Благословясь, схватитесь за виски!

Бодний А. А.

* * *

"Благословясь, схватитесь за виски"

В канун декабрьского восстания,

Экзистенции чтоб оценить тиски,

Природу и силу их стяжения.

Иначе - псевдоглубина у Баратынского

В вселенской проблематике мышления:

Нацеленность ума эпиметейского

На пустоту плебейского резонансирования;

А ложка дорога ведь до обеда -

Пропагандистскими в массы хожденьями

В свете прометеевского обета,

Когда кандидат на трон объят полутеньями.

Но к переправе судьбоносной

Готовить надо ведь подходы

С прорабо-свердловской перцовкой,

Чтоб тушевалась часть у псевдосвободы.

Переживать не надо за тушеванье -

Живём мы в мире ведь бардачном,

А потому идея, когда мы в подчиненье,

Простит нечистоплотность нам в адекватном.

Методов, приёмов это лишь касается,

Как суперточность механики небесной

Чрез Хаос шла, так и идея разверстается

Чрез негатив нормой диалектической.

А то, что прораб свердловский

Христопродажным перевёртышем оборотился,

Так это - уровень плебейский,

Но пред элитою героем он явился.

И идея так прометеевая видится,

В диалектическом ключе являя

Борьбу противоположностей, где проявится

Рациональность Движения, идею отставляя.

Баратынский Е. А.

Цветок.

С восходом солнечным Людмила,

Сорвав себе цветок,

Куда-то шла и говорила:

"Кому отдам цветок?

Что торопиться? Мне ль наскучит

Лелеять свой цветок?

Нет! недостойный не получит

Душистый мой цветок".

И говорил ей каждый встречный:

"Прекрасен твой цветок!

Мой милый друг, мой друг сердечный,

Отдай мне твой цветок".

Она в ответ: "Сама я знаю,

Прекрасен мой цветок;

Но не тебе, и это знаю,

Другому мой цветок".

Красою яркой день сияет, -

У девушки цветок;

Вот полдень, вечер наступает, -

У девушки цветок!

Идет. Услада повстречала,

Он прелестью цветок.

"Ты мил! - она ему сказала. -

Возьми же мой цветок!"

Он что же деве? Он спесиво:

"На что мне твой цветок?

Ты мне даришь его - не диво:

Увянул твой цветок".

Бодний А. А.

Цветок.

Великий Святослав Рихтер

Барда Высоцкого дидактировал:

"Жизнь в каждом дне как секвестр, -

Под БОГом творчество чтоб ты разверстывал".

Но Эгоизм антиэкзистенциалистский

Персонифицирует тщеславность -

Не только уровень элитный,

Но и плебеи гнут в самостийность.

Всё потому, что БОГ - не пред глазами, -

Как будто кот - с двора,

А мыши - в пляс, но с призраками -

Словно разверзлась вселенская дыра.

Но ведь дыра - под колпаком

Эксперимента Духа Вечности.

И псевдосвобода лишь в том,

Что мышиная возня - в самости.

Человека затеняет эстетичность,

Где он находит псевдопревосходство,

И этим уповается самокритичность:

Внутренний БОГ как бы берёт с него сходство.

И только в тисках старения

Бесцельность жизни он сознаёт.

Но к бессмертию души - рвения,

Как очищение, чтоб слабить плотский гнёт.

И уже с премудростью он смотрит

На циклично распускающийся цветок,

Хотя цветок репродукциями метит

Постоянно человеку жизни сток.

Баратынский Е. А.

* * *

В дорогу жизни снаряжая

Своих сынов, безумцев нас,

Снов золотых судьба благая

Дает известный нам запас:

Нас быстро годы почтовые

С корчмы довозят до корчмы,

И снами теми путевые

Прогоны жизни платим мы.

Бодний А. А.

* * *

В дорогу жизни мы предвзято

Радужность юности берём,

Но здесь из парадокса взято -

Мы рацзерно несём.

Дорога жизни - в противоборстве,

Два уровня что нам даёт.

Мы в первом - борцы в достоинстве,

В реализм абстракцию что льёт.

Мы фокусируем абстракцию

Как факторность,

Из кладезя Опыта историю

Переводим мы в оперативность.

И будто бы энергетику потомков

Оживляем в собственном резерве

На уровне бессознательных заветов,

И к нам они идут как будто в прорве.

А знаковость из юношеских лет

Сенсуализмом нас влечёт в Эксперимент,

Который ловим мы как будто бы в пролёт,

Не узревая, что мы Его фатальный элемент.

И в этом мы противоборстве

Как бы на равных со судьбой,

Акцент беря на том довольстве,

Что самоутвержденье - смысл, а не бой.

А во втором противоборстве

Живём переорганизацией -

В инстинкта сохраненья свойстве,

И милость Рока видим панацеей.

Ревизируются ценности духовные

Императивному интроекцированию

Противодействуют силы антинавуходоносорские,

Памятуя апостола Павла сентенцию.

У тризны - идёт возврат самосознания

К стартовым былым позициям,

Но на верхний уровень осмысления,

Где душа противостоит экзистенциям.

И в этом - как бы псевдовоскрешенье,

К тверденью точки жизненной опоры;

Но провоцирует это не самосознанье -

Подсознанья с Экспериментом споры.

Баратынский Е. А.

* * *

Глупцы не чужды вдохновенья;
Им также пылкие мгновенья
Оно, как гениям, дарит:
Слетая с неба, все растенья
Равно весна животворит.
Что ж это сходство знаменует?
Что им глупец приобретет?
Его капустою раздует,
А лавром он не расцветет.

Бодний А. А.

* * *

Глупцы - синоним есть приспособленья

К Бытия философичности

Чрез обобщённость оперативного мышленья,

И в этом они ближе к объективности.

Для мудрецов - они рациональный антипод,

Как неба и земли сближенья образец.

Вот этот архимедово-опорный свод

Меняет на земную экзистенцию мудрец.

Мудрец боится самому себе признаться,

Что опирается на целесообразность, -

Разумом и Опытом должны рождаться

Интегралы на цикла вероятность.

Глупцы несоразмерное соединяют

Как личности парадоксальность,

И в этом диапазон свой расширяют,

Чтоб ощутить с двух крайностей лояльность.

А степень безопасности

Они своей природой ощущают

Как импульс исторической самости,

Где инстинкты дадавизма выручают.

Баратынский Е. А.

* * *

Дало две доли провидение
На выбор мудрости людской:
Или надежду и волнение,
Иль безнадежность и покой.

Верь тот надежде обольщающей,
Кто бодр неопытным умом,
Лишь по молве разновещающей
С судьбой насмешливой знаком.

Надейтесь, юноши кипящие!
Летите: крылья вам даны;
Для вас и замыслы блестящие,
И сердца пламенные сны!

Но вы, судьбину испытавшие,
Тщету утех, печали власть,
Вы, знанье бытия приявшие,
Себе на тягостную часть!

Гоните прочь их рой прельстительный:
Так! доживайте жизнь в тиши
И берегите хлад спасительный
Своей бездейственной души.

Своим бесчувствием блаженные,
Как трупы мертвых из гробов,
Волхва словами пробуждённые,
Встают со скрежетом зубов,

Так вы, согрев в душе желанья,
Безумно вдавшись в их обман,
Проснетесь только для страдания,
Для боли новой прежних ран.

Бодний А. А.

* * *

Одна доля провидения

Сопутствует жизнеутверждение:

Атомами фатального участия

В эволюции нам быть через Движение.

Две формы есть участия:

Активная, - когда социальность -

Форпостная позиция,

Где кровью платит самость.

Даже если бой проигран,

У праведных как декабристов,

Всё равно успех изыскан,

Как пополненье дипозитов.

Шли подвижки тихой сапой

От Гаранта Николая,

Сознававшего - история сокрытой

Идёт стезёй, периодически взрывая.

И революцию чтобы отдалить,

Гарант политику тихосаповскую

Вёл до тризны, притормозить

Чтоб эволюцию водораздельную.

И в этом смысле Он преуспевал,

Два зайца сразу убивая:

Протестный дух приусмирял,

И тенденцию к раскрепощенью отпуская.

Тенденции в виде декретов

Сопротивлялось чиновничество:

Усугубляло вред заторов

Покоящееся баратынство.

Вторая форма участия -

Пассивный протест,

Когда режима прочность состояния -

Степень разумности через тест.

Тест - как стиль работы,

Когда чиновничий софизм

Силу теряет квоты,

Как антисоциальный идиотизм.

Вторая форма выгоднее

Для протестного движения,

Когда корни властности глубиннее,

Чем гуманистами народа псевдопрозрения.

Ход истории несёт

Две составляющие:

В наитии дискомфорт даёт,

В эволюции - технологии совершенствующие.

Когда дискомфорт и технологии

Достигнут в совмещении

Критической массы, к генлинии

Будет толчок - в сведении.

Воля народа и сила властности

Теряют полномочия в Сведении:

Ход Вечного Времени в Потоке Вечности

Диктует Судьбоносью Технологии.

Идёт переход в эволюции

С одного стана на другой,

Где уже вселенские категории

Определяют интеграл межевой.

Мне могут возразить -

Не баратынство, а методика,

Где парадокс может вершить, -

В законе отрицанья отрицания - антикинетика.

Но это лишь тогда возможно,

Когда почина нет в реалии,

В противном случае, такое ложно -

Менять вола на муху в трудолюбии.

Баратынский Е. А.

* * *

Когда печалью вдохновенный,
Певец печаль свою поет,
Скажите: отзыв умиленный
В каком он сердце не найдет?
Кто вековых проклятий жаден
Дерзнет осмеивать ее?
Но для притворства всякий хладен,
Плач подражательный досаден,
Смешно жеманное вытье!
Не напряженного мечтанья,
Огнем услужливым согрет,
Постигнул таинства страданья
Душемутительный поэт.
В борьбе с тяжелою судьбою
Познал он меру вышних сил,
Сердечных судорог ценою
Он выраженье их купил.
И вот нетленными лучами
Лик песнопевца окружен,
И чтим земными племенами
Подобно мученику, он.
А ваша муза площадная,
Тоской заемною мечтая
Родить участие в сердцах,
Подобна нищей развращенной,
Молящей лепты незаконной
С чужим ребенком на руках.

Бодний А. А.

* * *

Поэт, печально вдохновленный

Сознаньем историческим,

Менталитет чрез генный

Голосом поёт сострадальческим.

Эта категория людей

Признана Духом Вечности

Холодным Разумом жар идей

Превратить в ход социальности.

Они относятся к избранным,

Воспринимая внутренний голос,

Который ходом идёт контрастным

По желаньям, что даёт гедонический Пофос.

Реверанс и патриотизм ложный

Природа их с налёта отвергает,

Хотя персону, где душок мещанский,

Героический эгоизм их раздражает.

Подвижнической печали певец,

В частности, Николай Чернышевский

В начале пути жертвенный венец

Себе предсказывал как подарок менталитетный.

Он упивался славой будущей?

Она была гордыней духа твёрдости,

Которым он высоты скрижалей

Достигал во имя общей благости.

Певца такого вдохновляет

Лишь печаль, как оголённость,

Что цену потенциала страданья раскрывает, -

И цель входит в судьбоносность.

Здесь личностное детерминируется

Долгом общечеловеческим,

Но сопряжено имитируется

Сознаньем экзистенциалистическим.

Это сознание даёт неколебимость

Чрез верховенство позиционное

И аналитическую автономность,

Чтоб рождать первопроходное.

Джордано Бруно тоже - первопроходец,

Открывая вселенские таинства

Не для прихоти личной - как самозванец,

А для будущего человечества.

И всемирной печали потенциал

Ввергал его всеми фибрами души

В дисгармонию мира, где интеграл

Поиска Истины звал: "Равноденствие верши!"

Равноденствие между ложью и добром -

Как диалектики Движение

На Земле, вечно опечаленной, где общий Дом

Для человечества, где лжи повеление.

Равноденствие это повеление

Нейтрализовать способствует,

Когда источника лжи блокирование

Интеллект властности осуществляет.

Сила интеллекта гарантирует

Не горы золотые и реки, полные довольства,

А равноденствие, где противоположность гармонизирует

Во имя эквивалента печального достоинства.

Но бытийное достоинство -

Это равноденствие меж внутренним БОГом

И генным парадоксом, где свойство

Самости сдерживается второго "Я" духом.

Баратынский Е. А.

* * *

Тебя из тьмы не изведу я,
О смерть! и, детскою мечтой
Гробовый стан тебе даруя,
Не ополчу тебя косой.

Ты дочь верховного Эфира,
Ты светозарная краса,
В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.

Когда возникнул мир цветущий
Из равновесья диких сил,
В твое храненье всемогущий
Его устройство поручил.

И ты летаешь над твореньем,
Согласье прям его лия,
И в нем прохладным дуновеньем
Смиряя буйство бытия.

Ты укрощаешь восстающий
В безумной силе ураган,
Ты, на брега свои бегущий,
Вспять повращаешь океан.

Даешь пределы ты растенью,
Чтоб не покрыл безмерный лес
Земли губительною тенью,
Злак не восстал бы до небес.

А человек! Святая дева!
Перед тобой с его ланит
Мгновенно сходят пятна гнева,
Жар любострастия бежит.

Дружится праведной тобою
Людей недружная судьба:
Ласкаешь тою же рукою
Ты властелина и раба.

Недоуменье, принужденье -
Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье,
Ты разрешенье всех цепей.

Бодний А. А.

* * *

Из тьмы выходит смертоносность,

Задействовать чтобы косу,

И для нее всегда объективность,

Где тризна есть уж на носу.

И в арсенале смертоносном

Нет принудительности методов,

Чтоб её самость в ещё изъявленном

Могла быть наполнителем погостов.

Она работает по вызовам

В формате объективности,

Где места нет ошибкам,

Но есть случайные закономерности.

Она плотское берёт в субстанции,

Ставя крест на его сущности.

Но до духовной его субстанции

Путь закрыт для смертоносности.

Вот почему идеи - в сохранении,

Где древо знамени в руках погибшего

Перенимает в идейном продолжении

Другой - реликвию деяния нетленного.

Да и сама плотская сущность

Идентичность отдаёт репродукции

Чрез хромосомы и характерность,

Воскрешая свои амбиции.

А Разум хоть и гложет смертоносность,

Но технологию прогресса именную

Сдаёт Он эволюции, как знаковость,

Подвижки где вершат судьбу земную.

И законом отрицанья отрицания

Прогрессивность сохраняется в Движении,

Как динамический памятник бессмертия.

И смертоносность здесь - в забвении.

Переход бренности в тленность

Идёт параллельно эманации:

Протозвезда рождает звёздность,

Хромосомы делятся в репродукции.

Роль санитара только у смертоносности

И на Земле и в космосе.

А Вселенная опутана нитями жизнедеятельности,

Где заслуга вся идёт Лахесисе.

Меняются только формы жизнедеятельности

Чрез сопряженье двух круговоротов -

Физиологического с миром антительности -

Не по материальной линии, а по многомерности

приоритетов.

Биологический мир Антимиру передаёт

Посредством Антител Пыла

Не квинтэссенцию, а реституцией влечёт

В обмен приоритеты, что духовность творила.

В таком ракурсе меняются ценности:

Апостол Петр, что до веры Библию сжигал,

Представляется как носитель святости,

Ибо это качество итог реституции дал.

Реституция идёт в Эксперименте,

Где пленэр дают парадоксальности.

И перехлёсты новацируют в менталитете

Под эгидой Воли Духа Вечности.

Не востребованные на линии обмена

Антитела Пыла уходят в радикальное плаванье,

Дожидаясь, когда позовёт их монадная мена,

Чтоб продемонстрировать антисмертоносье.

Баратынский Е. А.

* * *

Храни свое неопасенье,
Свою неопытность лелей;
Перед тобою много дней:
Еще уловишь размышленье.
Как в Смольном цветнике своем,
И в свете сердцу будь послушной
И монастыркой благодушной
Останься долго, долго в нем.
Пусть, для тебя преображаем
Игрой младенческой мечты,
Он век не рознит с тихим раем,
В котором расцветала ты.

Бодний А. А.

* * *

Храни своё неопасенье,

Когда и аура и интуиция в согласье, -

Как вспомогатель в светопредставленье,

Душа моя, переживающая тленье.

Ты как из Смольного девица -

Вся в томности предчувствия,

И превратностей жизни колесница

Тебе пока лишь дарит дуновения.

Но ты не думай об ущербности

Жизненной своей позиции,

Как о степени безопасности.

Эта проблема шире земной версии.

Твою доверительность охраняет

Ангел-спаситель как факторность

Экстремальности, что направляет

Узел диссонанса в безопасную плоскость.

Сохраняющая такая динамика

Не свойственна раскованным,

Где Ариманом правится психика,

Им якорем не ублажаться сверхъестественным.

А ты несёшь знак сверхъестественности,

Который проявляется при родах,

Когда молниеносно рождается система автономности.

И так и ты в сверхэстетических хранима сводах.

Баратынский Е. А.

* * *

Как сладить с глупостью глупца?
Ему впопад не скажешь слова;
Другого проще он с лица,
Но мудреней в житье другого.
Он всем превратно поражен,
И все навыворот он видит:
И бестолково любит он,
И бестолково ненавидит.

Бодний А. А.

* * *

Как сладить с глупостью глупца?

А это - как с пророчеством юродивого,

Ему дана тенденция к ощущению конца

Или венца вектора олимпийского.

Будь хоть Иваном Грозным

Или доморощенным князьком, -

Ты несёшь ходом историческим

Составляющую дисгармонии, как излом.

Поступь времени эволюционного

Даёт глупцу или юродивому в подсознании

Параллель баланса сопоставимого

Меж виртуальной гармонией и хаосом в реалии.

Знаковость этого отличия

Глупец или юродивый выражает

Логогрифом - как даром сознания

Исторического, - богов земных предостерегает.

Боги земные сами лишены

Такого ощущения из-за предвзятости,

А ущербные этим наделены, -

В эволюции они настроены на невостребованности.

Если б жизнь была не бардаком,

А развивалась тенденцией бы к раю,

Тогда б без исторического чутья ущербным психдом

Считался нормой до смертного краю.

Баратынский Е. А.

* * *

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины.

Я слышу: свищет аквилон,
Качает елию скрыпучей,
И с непогодою ревучей
Твой рев мятежный соглашен.

Зачем с безумным ожиданьем,
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким-то вещим трепетаньем?

Как очарованный, стою
Над дымной бездною твоею
И, мнится, сердцем разумею
Речь безглагольную твою.

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины!

Бодний А. А.

* * *

Шуми, шуми с крутой вершины

Репрографическое мультиуменьшенье

Потока Вечности; от Мнемосины -

Мне памяти палеонтологическое представленье.

По склону лесистому - ты, псевдопрозаичный ручей,

Что слышу тебя, но не вижу,

Несёшь ты отзвук к транзитивных страстей

От Потока Вечности в вселенскую ложу.

И завывающие стоны Эола в кронах древесных -

Безначально в вечнотекущем Движении -

Круг с тобой замыкают бессмертных,

Как феникс, голосов и подголосков гетерофонии.

Я по эху отзывающейся долины

Пульс измеряю транзитивно Потоку Вечности,

Ассоциируясь с размером твоей тонины,

И вчувствованьем я - частица Вечной Проточности.

И меня поглощают дизайнеры Потока Вечности:

Ветра палеонтологического дуновения -

Эфира вселенского издержки Душевности, -

И Млечного Пути Потоку подражания.

Июль 2015 г.

Конец одиннадцатого тома.

Оглавление

Часть первая.

Часть вторая

Оставить комментарий © Copyright Бодний Александр Андреевич (bodnyalexander@yandex.ru) Размещен: 19/12/2017, изменен: 19/12/2017. 228k. Статистика. Монография: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Настоящий 11-й том многотомника "Поэзия вскрывает небеса" отражает общую тенденцию к философичности о роли деятельности человека и его взаимосвязи и взаимообособленности с человечеством и вселенским Потоком Вечного Времени.

Бодний Александр Андреевич : другие произведения.

Поэзия вскрывает небеса