Аннотация: Прода. И впереди - последняя часть, а вот когда... пока не знаю.
Глава 16.
В Топорянском княжестве любят играть в лапту. Так порой разойдутся, что зубы вместо "чижей" летают. Знатная игра - лапта, и народом шибко любима. Еще в Топорянске городки уважают, но в них играют с чувством и с расстановкой, смакуя потом подробности игры.
В Заморске тоже любят лапту, только называют ее по своему - бицбол. И зубы вместо мячей ("чижей" заморцы не признают) там не летают, нет у них здешнего куражу.
В Пряжском королевстве лапту не любят. Или не знают - никто не уточнял. Играют там в перекати-поле, собачку и в мяч (по-заморски называя его болом). Но как-то вяло, без огонька.
В Лорийском королевстве от пряжичей не отстают, играют в то же самое, но куда азартней. Говорят, подлые пряжичи все игры у лорийцев и срисовали. Кто говорит? Да лорийцы, кто ж еще. Сами пряжичи имеют другое мнение, но высказать его никак не могут, потому как голосовые связки у лорийцев крепче.
В Земле Горнецкой, что на дальнем севере, уважают скачи на оленях. Играть во что-либо тяжело, любой предмет мгновенно теряется в снегу до конца зимы. Весна же в тех местах так ни разу еще и не наступала.
В Медведовском княжестве любят лапту, городки и мяч. В Путивле - все то же самое плюс еще водный мяч (водный бол, как говорят лорийцы).
В Егорьевске умеют играть в шахматы. Не любят - просто умеют.
В Мажорском княжестве играют во все. Но исключительно на деньги.
Торресы дразнят быков красным плащом, а потом убивают.
Энейцы выпускают боевых рабов драться между собой. Это у них Спартакиадой называется.
И лишь у краснореченцев есть игра, традиции которой (по слухам) восходят аж к перволюдям. Игра, затмевающая все прочие своей красотой и элегантностью! Игра, для которой специально был не построен даже - воздвигнут - великолепный стадион, детище несравненного зодчего Радонеро, по праву считающийся одним из семи чудес света (Наряду с путивлевским чудо-маяком, топорянским чудо-колодцем и недостроенной мажорской чудо-башней, которую уже третий век возводят. Остальные места в списке пока вакантны, но неплохие шансы имеет башня дядьки Унораса, построенная все тем же Радонеро и дворец Леди Иллиары, созданный самой Леди Иллиарой).
Когда играет одна из четырех великих команд, жизнь в городе замирает. Казалось бы, самое время для воров - ан нет, "ночные крысы", в числе прочих, спешат на стадион. Рассказывают, когда-то давно некий совсем уж беспринципный вор все же отважился на гнусность, но судьба его наказала быстро и жестоко. Скупщик краденого отказался с ним работать, глава Шараги вышвырнул на улицу, а уж когда он попался стражникам... Никто с тех пор повторять подвиг неудачника не спешит - себе дороже.
В общем, великая игра, не чета всяким там лаптам и перекати-полям. И называют ее просто - котобол. Это потому что роль мяча там кот выполняет. Которого непременно надо загнать в каменную трубу, что до половины вкопана в землю. Диаметр трубы равен примерно двенадцати кошачьим ростам - от кончика хвоста до кончика носа.
Великая игра - для тех, кто умеет ценить прекрасное. Коты, правда, не согласны, но их, как правило, и не спрашивают.
До трех побед играют между собой команды, чтобы определить две лучшие, что сойдутся меж собой в решающей игре за Серебряного Кота.
Завтра! Завтра! Завтра покажет, кто сильней!
- Значит, сегодня - канун Дня Серебряного Кота? - уточнила Леди Иллиара. Дядька Каребус, ее ученик, уныло кивнул. В канун праздника нельзя ни работать, ни чаровать, только есть, пить и веселиться. А больше всего нельзя причинять вред ни человеку, ни животному. Обидеть кота в канун праздника, по мнению жителей Краснореченска, самый большой грех. Соответственно, ни ловить чудо-кота, ни мешать остальным овладеть артефактом, Светлые не могут. В открытую, во всяком случае.
- Не переживай, малыш, выкрутимся, - звонко рассмеялась радость Иллиара. - Передай-ка звонцам-слухачам, что для них есть работа. Надо пустить слух, что Темные решили законы Краснореченска цинично нарушить...
- Народ волнуется? - Лорд Ларабн недовольно нахмурился. Схватка за артефакт вошла в новую фазу с того момента, когда дядька Унорас попытался вернуть свое сокровище. Теперь все Лорды, и Темные, и Светлые, стянулись в Краснореченск чтобы лично поучаствовать в борьбе за ценный приз. - Дай отбой нашим. Уверен, Лорд Темногор не удержится, переступит закон. И непременно попадется! А выслать его после этого из города будет совсем уж легко. Нет, друг мой, побеждает тот, кто умеет ждать!
- Канун дня Серебряного Кота? - удивился Лорд Тапах. - Никогда не слышал, благородный дядька! Стало быть, нельзя чаровать, драться и трудиться, а можно пить, есть и всячески веселиться? Какой замечательный праздник!
- А шлюхам нельзя за деньги, - добавил сияющий дядька Гаврон. - Все-таки, уважаемый дядька, умеют он жить у себя в Краснореченске! Унорас неплохо устроился, надо отдать ему должное. Кстати, он большой поклонник котобола, и завтра, я уверен, непременно будет на матче.
- Попробуем его поймать! - загорелся дядька Тапах. - Хотя это будет нелегко, стадион имеет сто тысяч сидячих мест, а зрителей, как я слышал, бывает раза в два-три больше. Приезжают со всех концов света, чтобы посмотреть матч.
- Это так, - подтвердил его собеседник. - Но в такой день старый хитрец может позабыть об осторожности. В конце концов, безупречных людей нет...
- А нам, наверное, следует хорошенько подготовиться, - важно сказал дядька Гаврон. - Чтобы не получилось, как с демоном.
- Разумеется, мы подготовимся, - подтвердил дядька Тапах. - Сам же сказал, шлюхи бесплатные...
- Что значит - все отложить? - Лорд Темногор подарил вестнику недобрую улыбку, от которой тому сразу стало зябко. - Чего ради?
- День Серебряного Кота... - начал бедолага по второму кругу, чего делать, мягко говоря, не следовало. Дядька Темногор был отнюдь не в лучшем расположении духа, и предложенная его вниманию новость настроение нисколько не улучшила
- Это с какого перехрена я должен все дела забросить и наслаждаться этим говеным праздником? Ты сам понял, что сказал?
Когда Высший Чарун изволит на тебя кричать, надо внимательно слушать с виноватым видом. Иногда это спасает, не часто, но бывает. И уж ни в коем случае не стоит втолковывать повелителю, что он не прав. Ибо Высший Чарун не ошибается.
Вестник оказался человеком долга. Вжав голову в плечи, он в четвертый раз попытался объяснить Темногору насчет завтрашнего праздника. И раз этот оказался совершенно лишним.
Взревев, колдодей воздел руки к небу. Вестник мог теперь делать что угодно - лобызать лоснящиеся сапоги красной кожи, взывать к Превеликому, танцевать стриптиз в темноте (чтоб дядька Темногор не увидел и еще пуще не разгневался) - смягчить гнев владыки не могло уже ничто на свете. Поздно!
- Шааморей ребутилла калах! - закончил сложнопроизносимое заклятье колдодей, выплескивая весь гнев на ни в чем неповинного слугу. Чары превращения, доступные лишь Высшим, сработали безотказно. На месте колдодея средней руки сидел абсолютно белый кот, испуганно тараща желтые глазища.
- В гневе я страшен, - довольно сообщил ему дядька Темногор, только что расправившийся с дурным настроением. Кот испуганно пискнул и огляделся в поисках котоубежища. Тяжелая, с короткими ножками кровать, вполне соответствовала его ожиданиям. Пушистый забился в угол мелко дрожа и зарекаясь впредь связываться с Высшими чарунами.
- Вылезай, молока налью, - расхохотался дядька Темногор, обожавший такие вот грубые шутки. - Тебе говорю, дядька Кирдук, Голос Правды Топорянска! Вылезай, ничего тебе не будет, я остыл уже.
Кот, однако, не торопился. Чувство долга свойственно некоторым людям, однако представители кошачьего племени от него свободны.
- Ну и не беда, я и так прекрасно запомнил, - нисколько не расстроился колдодей. - Значит, сегодня канун Дня Серебряной Кошки... нет, Кота, и делать в этот день ничего нельзя, кроме как пить, есть, веселиться. Драться ни с кем нельзя тоже, ссоры сегодня запрещены краснореченскими законами. И если мы, как обычно, законы эти проигнорируем, получим восстание. Хм, горожане, похоже, всерьез относятся к этому празднику...
Дядька Темногор задумчиво посмотрел на высунувшуюся из-под кровати белую мордочку.
- Кажется, я знаю, как обойти этот дурацкий закон, - задумчиво сказал он.
- Превращает своих людей в кошек? Какая прелесть! - восхищенно воскликунул дядька Ренн, хлопая себя по колену. - Удивительно изящное решение, совсем не свойственное Темногору. Нет, любезный Рогер, я от него не ожидал. И ведь вполне могло сработать, если б не твой человек в окружении Лорда! Цвета кошек, разумеется, белые и черные, как те, что завтра будут на поле? Очень хорошо, пусть наши люди заключат договор со стадионом о поставке спортинвентаря (в скобках - игровых кошек.) Клянусь, Темногор изрядно удивится, когда узнает, как развлекаются его люди!
И дядька Ренн весело захохотал, представив себе лицо Темногора.
Город хорошел на глазах. Сотни уборщиков вычистили и без того отнюдь не грязные улицы, поблекшие за год узоры на домах и заборах обновили свежей краской. Ветви деревьев украсились цветными праздничными лентами, а бронзовый памятник Серебряному Коту начистили так, что смотреть было больно.
Оравы мальчишек и девчонок выставляли на порог угощение, заботливо отгоняя от глиняных мисок собак и нахальных птиц. Это для котов, лучшее - котам. Черные, белые, рыжие - сегодня они безбоязненно подходили к дверям и лакомились молоком, сметаной и рыбой, в зависимости от достатка хозяев дома. В Чистом Квартале, заселенном исключительно аристократией, пушистых кормили исключительно мясом, к вящей зависти бедноты и собак.
Впрочем, чудо-кот до лакомства так и не добрался. Канун праздника застал его в речном порту, где всегда было в достатке рыбы - и свежей, и копченой. Рыбу кот очень любил, несмотря на уйму мелких острых костей, так и норовящих застрять в глотке. Кстати, большинство городских котов кормились здесь же и в прилегающих к порту районах. А выставленные в Чистом Квартале миски с мясом так и остались невостребованными, пушистых оттуда всегда гоняли, вот и привыкли они не искать добра в тех местах. К великому огорчению богатеев - известно ведь, чьей миской кошка побрезговала, тому весь год удачи не видать.
Уже после второй миски рыбы, чудо-кот почувствовал, что объелся. Идти никуда уже не хотелось, и довольный жизнью пушистый забрался на поленницу, свернулся клубочком и уснул на солнышке.
Тут-то его и сцапал котолов Ицед. Вообще-то, это не законно, котов для матча полагается промышлять именно в день праздника, но и работягу понять можно - попробуй, поймай с утра зверьков, которые как раз попрятались отсыпаться после бурной ночи. Да не абы каких вдобавок, а непременно черных и белых. Не обязательно без единого пятнышка, но заметно быть не должно, иначе не примут.
Кот укнуть не успел, как оказался внутри кожаного мешка, котолов свое дело знал. Веревка стянула горловину, но воздуха хватало, в мешке специально были проделаны отверстия для дыхания. Кот возмущенно мявкнул, но без излишней ярости, мешок, стараниями Ицеда, был чистым и мягким, спать в нем было куда удобней, чем на поленнице. Вдобавок вкусный и сытный обед настраивал на благодушный лад, коту сейчас было лень даже шевелиться. Он так и задремал в мешке, изредка просыпаясь, чтобы вдохнуть запахи незнакомых районов.
В кошатнике стадиона Радонеро чудо-кота вытряхнули из мешка, надели железный ошейник и посадили на довольно-таки длинную цепь. Но пушистый и сейчас не возмутился - перед мордой поставили миски с молоком и чуть обжаренной печени, а от мягкой подстилки исходил приятный запах лесных трав. К тому же появилась компания - он был не единственным здесь белым котом, еще около двадцати практически таких же смирно сидели на цепях, время от времени шипя друг на друга или грозно завывая. Драк, разумеется, не было, цепи не позволяли.
За котоловом захлопнулась входная дверь, пушистый лениво посмотрел в ту сторону, неторопливо сжевал кусок печени. Спать уже не хотелось, да и есть тоже. Самое время поиграть, подраться или другим каким образом пошкодить.
Низкий утробный мяв поднял его на ноги. Любой кот безошибочно определяет, когда обращаются именно к нему даже люди, не говоря уже о сородичах. Да и этот отвратительный голос он уже слышал. С тем, что бросал сейчас вызов, он неоднократно сходился уже в беспощадном бою. С переменным, признаться, успехом. Вон то ухо именно он, чудо-кот накрошил в мелкую лапшу прошлый раз. А в позапрошлый наоборот, пришлось спасаться бегством, поджимая прокушенную лапу. Словом, перед пушистым стоял заклятый враг и нагло бросал ему вызов.
Такого он, разумеется, стерпеть не мог. С утробным рыком, кот подался вперед - и был остановлен подлой цепью, о которой, признаться, совсем забыл.
Какое коварство! Пушистый сжался в комок, прыгнул, надеясь обмануть привязь, и вновь потерпел неудачу. В боевом мяве противника появились торжествующие ноты - он выставил себя на посмешище, а значит, унижен и побежден. Несправедливо! Если б голова у него была меньше, он сумел бы ее освободить из мерзкого ошейника...
Как и раньше, он не понял, что произошло. Что-то вдруг изменилось, странные токи пронзили воздух - и голова пролезла через ошейник, слегка ободрав и без того потрепанные уши. Кот не обратил на это внимания, дело вполне привычное. Озадаченно умолк противник, кот торжествующе взвыл, бросаясь вперед
И бой начался! Не верьте тем, кто священнодействие банально зовет дракой - не правы они. Что могут понять беспокойные люди в красоте ритуалов кошачьего боя? Ровным счетом ничего или чуть меньше, не для них это, вот и весь сказ.
Ввиду давнего знакомства, первый этап поединка - взаимные угрозы, оскорбления, пожелания и обещания пропустили. Это высказывалось не раз, и не за все уже сказанное противник успел ответить - так к чему городить новое?
Два визжащих белоснежных комка сошлись в поединке, тополиным пухом взметнулась белая шерсть, первые кровавые полосы прочертили на боках любовно наточенные когти. Меховой шар распался снова на двух рычащих котов, разминка закончена, настал третий раунд - поединок вокала и взглядов. Как правило, более слабый именно на этом и ломается, но сегодня оба понимали - не тот случай.
Начало вышло не особо удачным. Чудо-кот был опрокинут, и только чудом сумел вывернуться. Об этом сейчас заливался соперник, пристально глядя в глаза. В сердце толкнулся страх - а ну, как проиграет? Тот ведь сильнее, вон какой здоровый...
Только на цепи. А он, чудо-кот, свободен, как ветер. Даже если проиграет, всегда можно сбежать. А вот ты куда денешься со своей цепью, приятель?
Правда, ошейник защищает глотку, он на этом и погорел, хотел выиграть одним красивым рывком, и эту деталь упустил. Ничего, впредь умнее будет. Если инстинкты свое не возьмут, в бою ведь как - сначала кусаешь, потом бьешь, а потом думаешь.
Четвертый раунд поединка он начал сам. Противник со своей цепью дотянуться не мог. Хотя был соблазн - улечься чуть за гранью досягаемости и лениво смотреть, как враг беснуется на расстоянии вытянутой лапы. Но не стал - ему важнее честно победить. Или нечестно - как получится.
Цепь, главное не забыть о ней. А что, если использовать ее себе на пользу? Ведь подвижность она здорово ограничивает. Рискнем!
Пушистый напал одним длинным прыжком. В боях между собой коты так никогда не поступают, это прием мышиной охоты, но никак не благородного поединка. Просто потому, что в момент приземления боец крайне уязвим, достаточно откинуться на спину и встретить атаку всеми четырьмя лапами. Лишить противника равновесия, подмять под себя - и победа у тебя в зубах.
Противник отреагировал стандартно, как и ожидалось, упал на спину, не обратив внимания, что цепь натянута до предела. Неожиданный рывок, и его крутануло по полу, а сверху уже падал, словно коршун на цыпленка, чудо-кот, растопырив лапы с выпущенными когтями. Удар выбил дух из противника, оглушил его на несколько столь необходимых мгновений. Острые зубы сомкнулись на правой передней лапе, вопль боли сладостной музыкой коснулся слуха. Сейчас же отпрыгнул назад, избегая ответной атаки, противника цепь не пустит, даже если попытается, но он не будет, уже почувствовал, что лапа повреждена серьезно. Интересно, он сам уже понимает, что проиграл? Ведь для победы ему достаточно покружить вокруг противника, изматывая ударами лап и не допуская ближнего боя, где у того могли бы появиться шансы. Никаких зубов, никаких задних лап! Подскок, удар с правой стороны, где у противника бессильно висит прокушенная лапа, и сразу назад.
Обычно в драке коты в такой ситуации поджимают хвост и удирают. Этот на цепи - удрать некуда. Ага, сообразил, попятился, забился в угол, готовится дорого продать обрывки своей шкуры. Больно надо! Чудо-кот демонстративно пометил чужую территорию, полакал молока из чужой миски (не очень-то и хотелось, но надо же показать, кто здесь главный). Обведя презрительным взглядом внезапно притихших котов, лениво двинулся к собственной миске, определив место подле ее, как свое.
- Я вас научу мышей ловить! - бросил оскорбительно сородичам, за что был немедленно удостоен возмущенного мява и шипения. Ишь, герой выискался, одного бойца победил, а куражу на весь город хватит. Наглец!
Коты дядьки Темногора, в немалом количестве присутствующие среди спортинвентаря, на бой взирали с полным равнодушием. Им хватало своих проблем - в кошачьем обличье колдодейство не получалось, а превратиться обратно мешал ошейник. Мало того, что железный, так еще и без головы оставит.
Присутствие артефакта они неосознанно чувствовали, но именно как коты, не как чаруны, а потому определить причину своего беспокойства не могли. Дядька Темногор изрядно прокололся со своей идеей, человеку в зверином обличии выследить чудо-кота куда сложнее, чем в собственном, ведь пользоваться преимуществами нового тела он не умеет.
Кот, задрав хвост трубой, прошелся по залу, красуясь перед сородичами. Он как-то не задумывался даже над тем, сколько смертельных врагов себе наживает. Если кто из сегодняшних соседей его встретит - быть поединку не на смерть, а до победы.
Пушистый полакал еще молока из миски и рухнул на мягкую подстилку. Устал. Надо поспать, и подольше, подольше. А что еще делать, когда есть не хочется?
Глава 17.
- Хорошие у тебя диковины, - одобрительно сказал Хреногор, разглядывая недоломанный гребешок. - Сам делал?
- Бабушкин, - сознался я. - Но я и сам умею, честно. Похуже, правда, но умею.
- Полезное уменье, - похвалил богатырь. - С таким в жизни не пропадешь. Хотя это как повезет. Знаешь, дядька ведун, жизнь, она так интересно устроена, что у даже самого тихого человека непременно есть шанс пропасть. А у иных - и два раза.
Оборотень хмыкнул. Необидно так, по-дружески. Что с того, что меньше дня знакомы? Вместе сражались, спину друг другу прикрывали, а это дорогого стоит.
- Башню-то рушить будешь? - спросил Эрл, счищая кинжалом кровь с плаща. Это он не подумал, прям у трупа некроманта перекинулся, вот и изгваздался весь.
- Не, - лениво сказал богатырь. - Это пусть местные сами. А то совсем лень заест, коль всю работу за них делать. Да и ведуна они обижали, и ладно бы за дело!
- Чуть не сожгли, да-да, - согласился я.
- Лет мне - много, - сказал оборотень, удобно располагаясь на травке. - Богатырей перевидал всяких-разных - не счесть просто. А понять суть богатырскую так и не смог. Почему это за три моря - рукой подать, а до соседней деревни идти далеко? Если не за бражкой? Почему гору своротить - легко, а доспехи почистить - тяжко?
- Дык, это... ну, вот... да чего там...
- Подвигу душа радуется, - ответил я вместо богатыря, который все еще силился облечь свои ощущения в слова. - А обыденность - душит.
- Во, правильно сказал, - обрадовался Хреногор. - И красиво-то как, учись, дядька Эрл!
- Не понимаю все равно, - вздохнул оборотень и отвернулся.
- А сам что на одном месте не сидишь? - спросил я. - По миру бродишь, приключений ищешь?
- Скучно, - пожал плечами Эрл. - Но мне-то лень не свойственна, понимаешь? Малый труд, большой труд - если надо, иду и делаю.
- Бедолага, - пожалел я его, вызвав счастливый гогот Хреногора.
И чего тут не понятно? Малый труд - чем тут гордиться, а вот подвиг... Мы, топоряне, не умеем по-другому, потому и работу не срочную откладываем на потом, пока ее не накопится столько, чтоб на подвиг тянуло. Но как это оборотню объяснить, он же волк наполовину, они таких тонкостей не разумеют.
- Мне пора, - словно подслушав мои мысли и обидевшись, Эрл поднялся на ноги, одернул плащ. - Как-нибудь пересечемся... в другое время и в другом месте. Я это точно знаю, умею, знаете ли, видеть такие вещи.
- Э, постой! - столь скорое прощание ошеломило богатыря еще сильней, чем меня. - Ты куда, добрый дядька? Если обидели чем, ты скажи, извинимся.
- Время пришло, - серьезно ответил оборотень. - Я же говорил, больно даже рядом с серебром находиться, верная примета, что мир меня скоро исторгнет.
- Тогда давай прощаться, - решительно сказал богатырь, с кряхтеньем поднялся и заключил соратника в объятия. Явственно хрустнули кости, но оборотней так просто не задавишь, крепкие ребята. Я отвернулся. Если вспомнить, что Хреногор ему по пояс... неприлично как-то смотрелось.
- Прощай, дядька оборотень! Удачи тебе на пути!
- И вам удачи, братцы! Встретимся еще!
С этими словами, он исчез. Вот сейчас стоял рядом - оп, и нету. Только шляпа мажорская на траве валяется, обронил ее оборотень и не заметил. Не иначе, когда его Хреногор на прощание душил.
- Как он нас обозвал? Братцы? - сморщил лоб богатырь. Он так всегда делает, когда думать пытается. - Не дядьки?
- Вроде так, - согласился я.
- Точно мажор, - припечатал он. - А еще оборотнем прикидывался!
В глазах его была вселенская тоска. Где-то полведра этой таинственной субстанции плескалось в зрачках и около. Как же так, только вот составилась сакральная тройка, и опаньки? Не по-топорянски, право слово.
Я житель не столичный, меня не так сильно затронуло. Был оборотень, ушел оборотень - не умер ведь? Он выручил меня, мы помогли ему - заодно еще и местным, чего злопамятный я вовсе делать не собирался, так что вполне квиты. Да и потом, он обещал вернуться. Уверенно обещал, сразу видно, либо правду говорит, либо врать умеет так, что не нам его ловить.
Хреногор нехотя подкинул булаву. Траурное настроение целиком овладело им, могучие плечи поникли, он даже стал казаться ниже ростом, вот уж не думал, что это возможно. Потом он перевел взгляд на башню, и злорадно оскалился.
- Прав оборотень, не прибрали мы за собой, - объявил Хреногор и решительно двинулся к рассаднику некромантии.
- Ехать пора, - безнадежно крикнул я вслед. Ни на что особо не надеясь, богатыря с намеченного пути сбить вообще практически невозможно.
- За сказ управлюсь, - ответил витязь, не оборачиваясь. Ну что же, придется местным обойтись без башенных камней. Не беда, щебенка тоже на что-то да сгодится... или песок, в крайнем случае. Да, скорее последнее.
Молодецкое уханье и тяжелые удары в самом деле продолжались недолго. Не сказ, конечно, но точно уж не больше полутора. Богатырь свое слово примерно держит, говорит пословица. Только сейчас я сообразил, в чем соль. Примерно - это ведь еще и приблизительно.
Была башня - и нет башни. Всего-то на полтора сказа работы... а строили ее мертвяки не один месяц, небось? Да уж, если что сломать надо, богатырям соперников нет. А если построить, то лучше бы уж сломать. Хотя результат один - руины.
Вернулся Хреногор, глаза счастливые, куда и тоска девалась, непонятно.
- Вот и нет башни, как не бывало, - похвастался он. - Зато пейзаж не портит.
Я окинул прощальным взором памятник некромантии. Была там башня или нет, сказать было сложно. Столб белой пыли поднимался мало не до самого неба.
- Пошли? - спросил Хреногор, распрямляя плечи.
- Поехали, - согласился я.
- Я там подобрал... возьми, может пригодится.
И сунул мне в руки шляпу. Почти такого же мажорского покроя, как и та, что Эрл обронил. Только та для пущего пижонства, а от этой ощутимо веяло довольно-таки знакомыми чарами. Заговор невидимости, чтоб меня фамильяр за пятки хватал когтистой лапой! Да, так и есть, бабушка однажды при мне изготавливала подобный артефакт, только не такой пижонский. Почитай, целый год трудилась для княжича из Путивля. Но и отдарился тот знатно, золотой скипетр в уплату отдал, от которого таким могучим колдодейством духом веяло, чуть с ног не сносило. Бабушка от меня его подальше убрала, чтоб не натворил чего. Кстати, а куда спрятала? В избушке я его не обнаружил...
Клад! Наверняка где-то в лесу закопала, и не один скипетр, думаю. Надо будет поискать, хоть дело нелегкое предстоит, правильно укрытый бабой-ягой клад найти ой, как непросто...
- Шапка невидимка, - сказал я вслух.
- Я так и подумал, - кивнул богатырь. - Мне-то не к лицу носить, еще за мажора примут. А вот тебе...
- А меня пускай принимают, не жалко? - обиделся я.
- Жалко, жалко, - успокоил меня Хреногор. - Но все же не так.
Некромант еще при жизни, оказывается, успел сделать нам изрядную пакость. Мост через Красную реку отсутствовал, как явление. Река была, моста не было. Наверное, камня на башню не хватало, если он каменный был. Или же у колдодея вредности избыток присутствовал, если деревянный. Потому как не верится мне, что в лесу трудно деревья найти.
- Дела, - озадачился Хреногор. - Ну, и как же нам на тот берег перебраться?
Я промолчал. Красная именно в этом месте сужалась, потому мост и поставили. Зато течение настолько сильное, как еще быки моста не утащило.
- Давай, ведун, шевели башкой, через Крыжовницу переправил, и здесь сумеешь. Как придумаешь, разбуди, посплю пока.
Вот говорила бабушка, сделаешь доброе дело задаром, потом с шеи не слезут! С Крыжовницей совсем другие условия у задачи были. А сейчас что? Течение даже сильнее, чем было, ступы нет, у метлы сил маловато плот тащить. Коней опять же не бросишь, куда ж мы без них. Брод искать бессмысленно, не та речка Красная, чтоб отмели давать, разве что в верхнем течении. В общем, надо вдоль берега скакать, до Краснореченска уже рукой подать, а там, сказывают, паром ходит.
Я пнул дядьку Хреногора в бок и успел отскочить раньше, чем он поймал мою ногу.
- Вставай, лежебока! Мажоры в Топорянске!
Зря я это сказал. Боевые рефлексы у богатырей включаются раньше, чем мозг после сна. Хреногор вскочил и начал махать топором (просто под руку попался), так и не открыв глаз. И довольно успешно, уж и не знаю, каким чудом я успел отпрыгнуть. Хорошо еще, булава под руку не попалась, а то бы вообще не жить. Крутанет за петлю, и сразу в лоб, он так зайцев по дороге сшибает.
Богатырь, наконец, открыл один глаз, мажоров нигде не узрел, зато углядел на дереве меня.
- Смотрите-ка, - обрадовался дядька Хреногор. - Редкая птица ведун! Отличается умом и ... эээ... дядька Совран, чем ты там еще отличаешься?
- Отсутствием крыльев, - мрачно сообщил я, спрыгивая на землю. - Значит так. Переправиться можем, но без коней. Значит, не будем. Предлагаю ехать вдоль берега, там у Краснореченска, вроде, паром ходит.
- А здесь, вроде, мост стоял, - вздохнул Хреногор. - Ладно, поехали, ничего не поделать.
Вдоль берега бежала вполне приличная тропка, не Малояхонский тракт, но кони ноги не сломают, уже хорошо.
- Я вот все думаю, где мне Забаву мою искать? - вздохнул богатырь. - Не увез ли ее злодей за море-океан, не надругался ли над девицей? Ох, скорей бы уж Краснореченск...
- Бренс, барон Крей, - напомнил я имя похитителя. - Знаешь, дядька, есть у меня сильное подозрение, что имечко-то фальшивое. Ну не дурак же он, настоящее называть? Змеюку нанять ума ведь хватило - а ты бы, к примеру, додумался?
- Нет, - честно сознался Хреногор. - Я бы бросил клич друзьям, приехали бы ночью и просто скрали девку со всем почтением. То есть, что я говорю, богатыри всегда поступают достойно! Но ты прав, злодей сей вовсе не глуп.
- Это так, - согласился я. - Но, сдается мне, упивается он тем, какой ловкий да хитрый, и остальных в том ровней себе не считает. А стало быть, непременно проколется. К примеру, назовется Змеюке именем своего врага...
- Отчего так считаешь? - жадно спросил богатырь.
- Сердце ведунское подсказывает, - усмехнулся я. Вроде как пошутил... надо ли ему знать больше? И как объяснить, если надо? Ведуна сердце ведет по жизни, не разум. Впрочем, богатыря тоже. Не потому ли мы сейчас и погоняем коней, летя к столице чужого княжества, а не сидим на печи и не пьем отвар малины из глиняных чашек?
Кстати, у меня ведь есть самоходная печь, может, прокатиться с ветерком или не стоит местных смущать? Говорят, краснореченцы колдодеев не жгут, а уж ведунов тем более... проверять не стану, пусть говорят, что хотят.
- И как мы его тогда найдем? - растеряно спросил Хреногор.
- Если назвался именем врага, то легко, - сообщил я. - И Бренс, барон Крей нам в этом поможет. Или ты думаешь, он простит своему врагу, что тот столь вольно пользуется его именем? Настоящее же имя ему наверняка известно, Нужно только время, чтобы вычислить злодея. И покарать!
- Хм... дядька, а ты ничего из вида не упустил? - робко спросил богатырь.
- Что?
- Нельзя, чтобы в Пряжском королевстве обо мне узнали.
Да, это дело осложняет. Если барон Крей действительно враг похитителя, он постарается использовать богатыря на всю катушку, независимо от его желаний.
Я тут же предостерег Хреногора от излишней доверчивости. Тот ухмыльнулся (Надо же, все зубы целые! Удивидельно!) и предложил не беспокоиться. При этом так многозначительно поглаживал рукоять булавы, что я сразу поверил в его способность договориться хоть с кем о чем угодно.
Переправу мы увидели, когда стало смеркаться. И сразу пришпорили коней - паром шел к нашему берегу. Как знать, не последний ли раз он реку пересечет? Что на ночь он останется на том берегу, сомнений не вызывало, это азы обороны города, даже я знаю.
На пароме нас заметили, сбавили ход, давая шанс успеть. Я вертел головой, выискивая пологий спуск к берегу, но ничего похожего не наблюдалось.
Лишь напротив переправы нам удалось спуститься к реке. Паром уже стоял у сходней, принимая на борт редких пассажиров.
- Успели, - дядька Хреногор смахнул со лба пот, спешился и, взяв коня под узцы, повел на паром. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Паромщик, пожилой флегматичный дядька, сообщил, сколько стоит проезд, приятно меня удивив. Мы-то наслышаны о городских ценах, а тут, поди ж ты, столица, хоть и не наша. Вот трактир посетим (а мы посетим, да-да), тогда окончательно станет понятно, где жизнь слаще, у них в столице или у нас в деревне. То есть не у нас, я же там не живу давно, деревенские бабушку прогнали вместе с избой. Значит, у них в столице и у них в деревне. Да, так правильнее.
Широка все же Красная. Или паром ползет медленно, только я ждать замучился, пока на тот берег переправимся. Хочется уже похлебки отведать теплой, а лучше - горячей, только что сваренной. В лесу хочешь-нехочешь, а есть приходилось в сухомятку, а я по горячему соскучился. Да и Хреногор, думаю, тоже, хоть богатырям привередничать не положено, а вкусно покушать всякому любо.
Поскрипывает веревка, которую с уханьем тянут дюжие молодцы, дядька паромщик о чем-то негромко беседует с Хреногором, а я сижу и смотрю на воду и первые звезды, что нехотя загораются на еще не совсем темном небе. Мне хорошо. Приятно зудят уставшие от долгой скачки ноги, конь фыркает в затылок. Можно достать из мешка краюху хлеба и кусок грудинки, но лень шевелиться. К тому же, есть не хочется, разве что похлебки.
Паром мягко толкнулся о пристань. Все, приехали.
- Вот он, Краснореченск-красавец, - восторженно объявил паромщик. - Приплыли, спаси Превеликий.
- Спасибо тебе, отец, - прогудел богатырь.
- На здоровье, витязь. Легкой тебе дороги.
Городские ворота захлопнулись прямо за нашими спинами. Вообще-то, положено с последним лучом солнца, но стражники тоже не без понятия, видели, что последний паром не успевает, решили подождать.
- Скажи, добрый дядька, а нет ли где трактира поблизости? - вопросил Хреногор одного из тех людей, что вместе с нами сошли с парома.. - Такого, чтоб приличный и недорогой?
Дядька, изрядно одетый то ли купец, то ли мастер-ремесленник, усмехнулся в рыжие усы.
- Веришь ли, витязь, сколько лет на свете живу, никто отчего-то не спросил трактир неприличный и дорогой. А ведь наверняка и такие на свете есть!
- Это где девки беспутные голыми пляшут? - уточнил богатырь. - Бывал и в таких, да. Пиво там дрянь, и еда дрянь, да и девки, если на свет вытащить, не лучше. А дерут три цены, не менее. Нет уж, дядька уважаемый, нам бы что попроще. Где пиво хорошее и недорого.
- Тогда пошли вместе, - предложил попутчик. - Привратные трактиры везде недешевые. Сам подумай, прибыл человек в город, измотанный, голодный - будет ли он деньги считать? Вот и дерут кровопийцы, и пиво разбавляют не по-людски, с дороги ведь странникам все равно деваться некуда.
- А далеко ли идти? - спросил я осторожно. Спору нет, дешевый трактир и с приличным пивом дело хорошее, но тащиться далеко желания не было. Пиво сейчас любое вкусным покажется, кроме кислого позавчерашнего, ну, так в трактирах оно скиснуть не успевает. А что цены завышены - один раз можно себе позволить.
- Пульсов с десять, - степенно ответил попутчик.
- Веди, - вздохнул я.
Это ладно, десять я выдюжу. А потом - глиняная миска с парующей похлебкой, лучше бы мясной, но и от рыбной не откажусь. А потом, потом...
- Пришли, - объявил дядька. - Пиво проставите за подсказку?
- А то! - прогудел Хреногор. - И попробуй только отказаться, сразу решу, что обманул.
Оба захохотали, и мы двинулись в трактир.
Народа было много. Я даже не представлял, что столько можно впихнуть всего в одну залу. И, разумеется, свободных не то, что столов, мест на лавках не было. Добрая половина присутствующих пила стоя, справедливо полагая, что так больше влезет.
- Что за столпотворение? - удивился Хреногор. - Завтра конец света?
- Какой сегодня день?- встревожился попутчик.
- Вроде бы, последний день весны, - поскреб в затылке богатырь.- Если не путаю.
- Только не это! - взвыл дядька. - Канун Дня Серебряного Кота! Завтра финал по котоболу... и билетика, конечно, нипочем не достать!
- Разве что душу Рогатому продашь, - хохотнул жизнерадостный толстяк, отрываясь от пивной кружки. - Или за три цены.
- За три, - фыркнул худой парнишка с бегающими глазами. - Сегодня с утра чеыре просили. С утра, смекаешь? Сейчас повезет, если в шесть раз переплатишь. А уж перед матчем что твориться будет, представить страшно!
- Сегодня троих спекулянтов повесили, - встрял в разговор дядька в засаленном плаще. - Князь обещал покончить с билетным беспределом!
- Ну да, конечно, - скептически хмыкнул толстяк. - Вешают тех, кто со стражей не делится и княжью долю не платит. Глупых и жадных, тех и вешают.
- И вовсе не князь повесил, а дядька гэн, - вмешался худой.
- Гэн? - удивился Хреногор.
- Градоначальник. Гэн. Князю мелочью не занимается. Вот если заговор какой или убийство кого из знати - тут без него не обойтись.
- Трактирщик - пиво! Три кружки! - рявкнул Хреногор. - И быстро, я ждать не люблю.
- И похлебку, - подсказал я.
- И похлебку... две штуки! - взревел богатырь.
Все посетители трактира испуганно примолкли, правда, ненадолго.
- А теперь с самого начала, - вернулся он к собеседникам. - Что такое билеты, и зачем они нужны?
- Билеты на матч...
- Что такое матч и зачем он нужен?
- Финал по котоболу...
- Что такое финал и для чего он котоболу?
- Да вы совсем дикие, - догадался худой. - Смотри, дядька, котобол - такая игра. Лучшая в мире, понятно? Есть четыре команды. То есть, их куда больше, но остальные не в счет, мы говорим про великие. Так вот, раньше все четыре были из Краснореченска, но лет десять назад бежавший в Мажорию опальный подкняжник Бенесеф...
- Бенесиф, - поправил толстый.
- Бенесиф создал на свои деньги команду и начал прививать тупым мажорам любовь к котоболу. И нынче у них серьезная команда, два года назад выбили из четверки великих "Гепардов" а теперь едва не добрались и до финала. Зовутся "Пантерами".
- "Барсы" их без хлеба съели, - вставил дядька в плаще.
- "Барсы" твои как дети играли, понял? Если б не странное везение и ничем не объяснимое слеподырие, поразившее вдруг судей, не видать "Барсам" финала, как эээ...просто не видать, и все.
- Да прям уж, - недовольно проворчал в плаще, но спорить не стал.
- Вроде все объяснил? - спросил тощий у толстяка. Тот уверенно кивнул.
- Не все, - возразил Хреногор, принимая из рук трактирщика пузатую кружку пива, я подхватил похлебку. Пиво пришлось поставить на край стола, сидевшие за ним посетители смерили меня недовольным взглядом, но ничегоне сказали.
- Что такое билеты? - спросил Хреногор. - И что за игра такая - котобол? Вроде лапты что-то?
- Лапты! - фыркнул презрительно тощий. - Вы, топоряне, кроме своей лапты и не видали ничего. Сумеете достать билеты... ах, да, вы и про билеты не знаете... медные жетоны такие специальные, без них не пускают на стадион, а после матча возвращают стражам на выходе. Так вот, сумеете достать, непременно сходите. Узнаете хоть, как выглядит Великая Игра. Лапта, надо же!
Любят в Краснореченске котобол. А в Лорийском королевстве любят перекати-поле. А в Егорьевске играют в шахматы.
В Топорянске же любят лапту. Очень любят. Настолько сильно, что если какой заморец непочтительно при топорянине обзовет ее бицболом, тут же получает в зубы.
Тощий же отозвался о лапте очень непочтительно. Я бы с ним связываться не стал, что-то подсказывает мне, этот парень вор и состоит в Шараге, я о ней в книжке читал. Проблема в том, что Хреногору глубоко наплевать, где он состоит, он при нужде и с Шарагой без раздумий схлестнется. А лапту он любит.
Едва ли не единственный сейчас во взбудораженном предвкушением финала Краснореченске. Показательное сравнение преимуществ и недостатков обеих игр приведет к грандиозной драке Хреногора со всем городом. Красота!
Одним длинным глотком я допил кружку и сунул ее богатырю в руки.
- Дядька, крикни еще трактирщика, у тебя хорошо получается.
- Трактирщик! - взревел богатырь обиженным медведем. - Пива! А кстати, чего это мы стоим? В ногах правды нет!
- Так занято везде, - пожал плечами худой.
- Освободим. Они уже насиделись, а мы весь день на ногах.
Все-таки драки не миновать. Ладно, с одним столом - это не со всем городом. Не обезлюдеет Краснореченск, уже хорошо.
- Дядьки любезные, а не освободите ли стол или хоть лавку, а то ноги уже не стоят, - улыбнулся Хреногор одной веселой уже компании.
- Иди дядька подальше, - лениво отозвался один из них. - Не мешай людям отдыхать.
- В общем, попытайте удачу в другом месте, - закончил третий.
Богатырь тяжело вздохнул. А потом взял тяжелый дубовый стол на восемь человек и поднял его двумя пальцами.
- Превеликий говорит, уставшему дай отдых, - укорил он выпивох.
- Эээ...да, Превеликий...отдых... - вразнобой промямлили стремительно трезвеющие выпивохи. Драться в канун Дня Серебряного Кота - нехорошо, а драться с таким вот дядькой, который стол двумя пальцами, и в обычные дни не желательно.
Отчего-то опустел еще и соседний стол, к вящей радости тех посетителей, кто оказался порасторопней. Остальные проводили уходящих разочарованным гулом, не теряя, однако надежды. Ведь бывают же чудеса? Как не бывают, своими глазами только что видели!
- А что, дядьки хорошие, живет ли у вас в Краснореченске такой дядька Бренс, барон Крей? - вопросил Хреногор, отхлебывая из кружки.
- Живет, чего ему сделается, - недовольно буркнул худой. - Говорят, целое состояние сделал, когда "Пантеры" с "Барсами" играли. Прошлогодние чемпионы - а победили-то лишь в дополнительное время, да и счет таков, нипочем не угадаешь. А он сумел, ну, и озолотился, везунчик.
- А нет ли у него в доме... девицы красной? - осторожно уточнил богатырь.
- Ну ты, дядька сказанул! Говорят же тебе - озолотился! А ты про девок спрашиваешь. Есть, конечно, и не одна, думаю, раз уж у человека деньжищи такие!
- Ее не Забавой звать? - продолжал гнуть свое Хреногор. Свое поскрипывало и гнулось с трудом.
- Как звать не скажу, а забав у барона нынче хватает. Нет, ну как повезло дядьке, а? Кто победи - ерунда, "Барсы" в фаворе были, а вот счет угадать! Не иначе, Рогатый ему помогает. Многие на колдодеев окаянных думают, мол, подсказали, но я точно знаю, чарунством будущее прознать не можно.
Это он точноподметил. Будущее от чарунов закрыто, туда лишь нигроманты могут заглядывать, и то недалеко и не слишком умело. Ну, и ведуны самую малость. Те, что поопытней.
- И откель тебе это известно стало? - удивился Хреногор. Худой вздрогнул, огляделся по сторонам, склонился почти к самому уху богатыря и прошептал:
- Дядька Унорас, Высший Чарун, нередко пил пиво в этом самом трактире. Он много чего рассказывал, хороший такой мужик, хоть и колдодей. Однажды я его попросил результат предсказать, он и ответил, что в будущее заглянуть не может никто, кроме самого Превеликого и, возможно еще, Рогатого, тут он уверен не был. А кто говорит иное - брехуны и шир... шир... эх, запамятовал.
- Шарлатаны, - подсказал я мудреное слово.
- Вот-вот, они самые, спасибо.
Хреногор задумался, я тоже. Барон Крей разбогател внезапно, и тут же начал прожигать жизнь. Мог Холмолвну нанять? Да вполне! Только зачем ему это надо, если девки у него, со слов худого, и так чуть не каждый день меняются. Коли влюбился - всех бы прочь отправил. А если нет - зачем чужую невесту красть?
Стало быть, барон тут не причем.
Ну да не беда, если в Краснореченске она побывала, найти я ее сумею, богатырь гребешок захватить озаботился, а на нем волосы остались. Для поиска - лучше и не бывает.
Ищущий Ветер чары сии называются, и справить их проще простого. Нужны ночь, перекресток, несколько волос и баба-яга. Ну, или ведун, если таковой нет.
- Это не он, - вздохнул Хреногор. - Но барона надо навестить, вдруг присоветует что.
- Я б на вашем месте от него подальше держался, - не одобрил тощий. - Если не имеешь самое малое семь колен благородных предков, даже говорить не будет.
- Со мной, - негромко, но внушительно сказал Хреногор. - Пока еще никто разговаривать не отказывался. И мне очень интересно было бы посмотреть на человека, который станет первым. В глаза там посмотреть, и все такое.
Увлекшись беседой, не заметили, как исчез из трактира наш попутчик. Впрочем, беда невелика, разве что спасибо не сказали. Дела у дядьки свои, может дома ждут, может, еще где. Удачи ему в делах, хороший человек попался, душевный.
- Ладно, мне пора, - сказал тощий, поднимаясь из-за стола и вкладывая медяки в руку подскочившего служки. - Если что, спрашивайте Томека у хозяина этого трактира, он подскажет, где найти.
- Непременно, - махнул ему рукой Хреногор.
Толстяк с тем, что в плаще, горячо о чем-то спорили, им было не до нас. Богатырь явственно загрустил по своей невесте, глядя в пивную кружку и подперев щеку рукой.
- Дядька добрый, сколько комнату снять стоит? - поинтересовался я у трактирщика, собирающего с нашего стола кружки. Тот глаза от удивления выпучил.
- Дядька хороший, да где ж ты сейчас место сыщешь, накануне матча? Все постоялые дворы, трактиры, даже таверна в порту, и та под завязку, хотя в ней я бы никому останавливаться не советовал бы, ограбят непременно, а то еще и убьют, порт место не для добрых людей.. Позавчера уже во всем городе местечка не сыскать было, а уж сегодня! Труднее, наверное только билет на игру достать, хотя нет, за большие деньги можно найти,
- А в конюшне? - уныло спросил я, уже зная ответ. Хозяин помотал головой.
- Не вы одни такие умные. Все подсобки битком, кроме кладовки и кухни, но туда, уж извиняйте, ни один постоялец нос не сунет, пока я жив.
- Хреногор! Эй, ты спишь, что ли? Очнись, нам надо ночлег искать.
- А здесь? - богатырь прослушал весь мой разговор с трактирщиком, поглощенный печальными думами. - Хоть на сеновале?