Бодрый Александр Сергеевич. W. Волосы и Вселенная

Часть первая.

Б., которая всегда с тобой.

Одна из тех блондинок, которые обычно куда-то входят, входит туда, куда она должна войти. В комнате темно, но блондинку это не касается, потому что она не в комнате, а где-то неподалеку. Еще один герой, который все-таки герой, а не героиня, как предыдущий герой, носит славное имя -- Кентавр. Строго говоря, то есть говоря с математической точностью, с учетом всех погрешностей, Кентавр -- имя данное ему при крещении, тогда как при рождении он получил совсем другое, но, к сожалению, забыл его, а также забыл тот факт, что вообще что-то получал, поэтому загадкой остается то, как все вышеописанное попало на страницу и каким источником пользовался автор.

В комнате темно. Причин тому несколько. Во-первых, шторы сдвинуты вплотную друг к другу, пусть даже это не шторы, а жалюзи, -- результат тот же. Во-первых, результат остался бы тем же при условии, что шторы, они же жалюзи, оставались в положении, противоположном тому, в котором они в действительности находились, из-за недавно наступившей ночи. Впрочем, давность или недавность ее -- деталь второстепенная, если не сказать большего -- третьестепенная, поскольку на темноту она не влияет. И, во-первых, если бы ночь не наступила или наступила, но не очень уверенно, например, если бы она оказалось белой, что вполне возможно -- действие происходит именно в том месте, где белые ночи случаются достаточно часто, хотя и не сказать, чтобы очень редко, -- то и в таком случае темнота не покинет комнату благодаря закрытым жалюзи и сдвинутым шторам.

Блондинку поджидает опасность, то есть поджигает: она забыла выключить утюг, и пламя уже охватило кромки штор, но совсем не затронуло жалюзи. Женщина, а это именно женщина, бросается, не буквально -- буквально она просто бежит, -- на кухню, где ее поджидает вода. Терпеливо поджидает, отстаиваясь в водопроводных трубах до момента, пока не возникает в ней исключительная необходимость. Что можно исключить в необходимости, кроме самой необходимости, но тогда необходимость в необходимости сразу пропадает, в чем нет никакой исключительности.

Кто-то сказал, что человек не может жить без воды. Вероятно, какой-то другой человек, который очень даже может, а может, и не может, но суть скорее в том, что блондинке не удается наполнить емкость водой. Уточним, какую емкость. На ее месте любой бы взял первую-попавшуюся-под-руку-емкость-лишь-бы-была-какая-емкость-чтобы-наполнить-ее-водой или же просто ведро, высокая эффективность которого в тушении пожаров доказана погорельцами. Но женщина, а это именно женщина, пытается использовать презерватив, что в высокой степени печально в условиях отсутствия воды. Тем самым она попадает в нелепое положение: затушить горящие шторы и негорящие жалюзи презервативом без воды возможно только будучи сумасшедшим или последней блондинкой. Последняя блондинка -- это натурально последняя оставшаяся на планете блондинка, которой в условиях естественного отбора пришлось радикально повысить коэффициент умственной зрелости, чтобы выжить, поэтому упомянутый термин несет позитивную оценку и имеет лишь положительные коннотации.

Будучи блондинкой, не последней и не первой, а где-то между первыми и последними, блондинка... Есть некоторая искра в ней, которая дает надежду не только тем, кто разочарован в самих искрах, но и в блондинках, все еще не теряющих надежду разочароваться в искрах.

Далее события развиваются в эволюционном порядке, никуда не отклоняясь от сюжета и не нарушая законов природы. Тот самый мужчина работает полицейским в полицейском участке, точнее, он частный детектив, занимающийся расследованиями преступлений, которые не расследуют те, кто работают в полицейском участке, в котором он мог бы работать, если бы не был частным детективом, расследующим преступления, которые, по большому счету, следует расследовать полицейским, в чем, по большому счету, и состоит их работа, в то время как работа детектива совершенно иная, в частности, частного детектива. Чем отличается такой детектив от полицейского? Количеством блондинок, с которыми он имеет половые сношения. Вкратце -- разнообразием. Полицейские просто не делают свою работу, а частный детектив не только делает их работу, но еще разнообразит деятельность блондинками, превращая жизнь в пеструю ленту с ядовитым концом. Известно, что частные детективы хорошо не кончают, в отличие от полицейских, рано уходящих на пенсию, чтобы в кресле-качалке под солнцем пить пиво и мутными глазами следить за неприкосновенностью частной собственности.

Пока седовласый раскачивается на седалище, мимо проезжает автомобиль. Это привлекает его внимание, то есть внимание седовласого привлекает автомобиль, а не наоборот, как могут подумать некоторые, страдающие лингвистической распущенностью. Предложение было кристально чистым и не допускало множественных трактовок, но нет -- кому-то хочется перевернуть с головы на ноги все, что они видят, все, с чем они встречаются, и все, чем питаются в бренной вселенной. И снова, стоило ли читать вселенную с маленькой буквы? Стоило ли богу создавать вселенную с маленькой буквы, зная, что бог есть слово, тоже прописное?

Блондинка отходит от дел. В мир иной. Другими словами, покидает горящий дом, за что стоит отдать ей должное, но не бесплатно, здесь не благотворительный стенд, а обычный капиталистический грабеж на взаимовыгодных условиях. Встреча с полицейским не предвещает ничего хорошего. К счастью блондинки, она не встречается с ним, как бы данное "не встречается" ни трактовалось, но частного детектива, в дальнейшем именуемого просто детективом, избежать ей не удается, несмотря на то что она не пытается, поскольку с ним она конкретно встречается, как бы данное "встречается" ни трактовалось, но встречается бессистемно, от случаю к случаю, хаотично, несколько спутанно и растерянно. Он получает от нее все, что хочет, за что она дает ему все, что он хочет. Не просто взаимовыгодные условия, но и прозрачные.

Последний слой пива на дне банки. Пора ли идти за новой порцией? Да, если рядом нет еще нескольких ящиков, не пустых, не с отработанными жестянками, не заляпанных слабоалкогольными подонками, не погнутых из-за ноги, намеренно или без намерений, позитивных или негативных, поместившейся в них или задевшей их края. Это история не про полицейского, хотя он играет главную роль, -- это история, скорее, о том, что никакой истории не существует, в том числе и ее конца. Но! Если полицейский играет роль полицейского, то кто играет полицейского, играющего роль полицейского? И кто должен отвечать на этот вопрос -- вот вопрос.

У блондинки загораются волосы. Не из-за перекинувшегося на них огня -- она уже на улице, -- но благодаря чрезмерному умственному напряжению. Она никогда не расставалась со своей сумочкой, но в рассматриваемый момент, рассматриваемый пристально, придирчивым читательским взглядом -- не перегнул ли автор с вымыслом, не слишком ли мало реальности, осязаемой действительности, в произведении, -- в рассматриваемый момент сумочка покоится в квартире, которая благополучно сгорает дотла. Встреча с детективом не обещает ничего хорошего, потому что она не человек, встреча, как догадались многие, а если не догадались, то, по крайней мере, теперь взяли на заметку, кто-то, возможно, даже буквально, прилежно занеся информацию в блокнотик, с которым он не расстается и во сне, если, конечно, блокнотик не покоится в квартире, как сумочка блондинки, которая встречает детектива и мучительно пытается вспомнить, куда подевался ее ежедневный атрибут, о чем спрашивает у первого встречного, то есть у детектива. Он отвечает ей, не игнорирует вопрос, хотя задавать вопросы ему пристало больше, практически в этом состоит его работа. Чем его работа отличается от работы какого-нибудь журналиста? Количеством блондинок, с которыми он устанавливает мимолетные половые связи. У журналиста данный показатель определенно выше.

Независимо от того, с кем она встречается, настроение у нее плохое: трудно отдаваться, когда сумочка сгорает в помещении, которое считается твоей собственностью. Впрочем, последнее не слишком волнует блондинку, ведь ей неведомо понятие собственности.

-- Куда спешишь? -- спрашивает ее детектив, игнорируя вопрос.

-- Петя, -- отвечает она...

Может ли детектив носить такое странное имя? Да. Почему бы из бесчисленного множества имен не выбрать именно это? Почему родители не называют своих детей так, как им вздумается? Почему при крещении запрещено давать имена, такие как Миша, Вася, Юра, если ребенок будет воспитываться мусульманской культуре? Почему кому-то дано право вообще именовать человека? Почему бы ему не оставаться просто человеком, тем самым подчеркивая биологическое происхождение и естественную связь с природой, из которой он вылез? Такие мысли приходят в голову блондинке, когда она в судорогах пытается вспомнить, Петя -- это его настоящее имя?

-- Во-первых, не Петя, а Петр, -- говорит детектив. -- А во-первых, я не Петр, а Кентавр.

Если бы с известным апостолом обращались как с Кентавром, история могла повернуть в другую сторону, точнее, в сторону кентаврианства или кенравриудстава, но, к счастью, с известным апостолом обращались исключительно как с известным апостолом, не более того, поэтому история осталась такой, какой ей предначертано быть: без религиозных войн, кровопролитий и прочих сжиганий на костре. В некотором роде, детективу не повезло: он путает себя с полицейским, которому тоже не повезло: он путает, путает ли он себя с детективом или просто детектив путает себя с ним, путающим себя с детективом.

Вдруг начался экшн (от фр. и англ. action -- действие). И быстро закончился. Где-то в середине происходят следующие события.

Часть вторая.

С., которые происходят,

исследование их истоков, протоков и токов.

Метеорит падает, являясь предзнаменованием того, что он упадет, соприкоснувшись с планетой. Ученые наблюдают за его полетом через космический телескоп. Наконец он контактирует с поверхностью Марса и оставляет кратер, пыль взлетает, осаждается, ученые вздыхают и уходят на обеденный перерыв. На соседнюю планету высаживаются космонавты и начинают рыть землю руками: в стране, из которой они прилетели, дефицит бюджета, а снимать пробу почвы они будут вкусовыми рецепторами. Своими вкусовыми рецепторами, языком, имеется в виду. Обратно они долетят только в том случае, если хватит топлива, -- если нет, то дождутся следующей экспедиции, благо прогресс не стоит на месте (так говорят), и через несколько десятков лет попадут домой, где их с распростертыми объятиями (так говорят) будут ждать повзрослевшие жены, а некоторых будут ждать мужья, но не потому что они сами женского пола, а потому что гомосексуалисты, а один из них черный. Единственный черный в стране -- и тот в космосе. Случайно или по собственной воле черные в космос не попадают. Их выбирают, чтобы те представляли интересы своих братьев и сестер перед лицом инопланетного разума, который незамедлительно посещает их после употребления веществ, которыми не только запрещено торговать, но запрещено употреблять и просто иметь, хотя все это с легкостью осуществляется. Даже в космосе.

Но когда ученые отходят от телескопов по малой нужде, а именно -- на обед, инопланетяне покидают иную планету и добираются до своей, становясь настоящими героями к большому неудовольствию ученых, которым приходится прервать трапезу, а ведь употребляли они множество всего, по их же утверждению. Впрочем, утверждений о множестве тоже было множество, в него входили блюда: первое, второе и третье. К началу четвертого обычно все пьянеют, поэтому оно размазывается по рту, или лицу, или личику, если ученый -- девочка или девушка, или личине, если ученый -- типичный злодей или тунеядец. Тунец и выступал в роли четвертого -- основательно перекусить им не удавалось. Ученые, и тунеядцы среди них, не то чтобы негодуют, а скорее засыпают, не вопросами, как обычно, а тем, чем обычно засыпают ученые. В этот момент кажется трудным достигнуть критической точки, с которой должен начаться экшн, кажется это, в первую очередь, астронавтам, вернувшимся на родную Луну, в астрогородок, где они и проведут последние несколько дней перед полетом на незнакомую планету, можно сказать, они проживут там всю жизнь, и это не будет преуменьшением -- так сказать.

Но детектив, в отличие от верных слуг науки, не пережевывает и переваривает пищу, а пьет пиво и периодически посматривает на небо в бинокль, который он выиграл как потребитель года в области алкогольных напитков. К сожалению, облака застилают небосвод, но в редких проблесках появляются Марс с вращающейся вокруг Земли Луной. Сама же Земля у него под ногами. Они крепко лежат на дощатой поверхности, полу террасы. Он замечает подозрительное движение на поверхности внимательно наблюдаемого космического тела и принимает его за случайную вспышку света на Солнце, для которой имеется специальный термин, но какой конкретно -- останется на совести читателей, ленивых, засыпающих читателей, пропускающих слова и не внимающих предложениям, и точно, совсем не вникающих в смысл прочитанного, вероятно, они читать не умеют, только учатся, стараются правильно произнести слова, но кто доверит им, начинающим, такую книгу, которая даже не книга, а простой рассказ ни о чем. Я хочу почитать. Что? Ничего. Тогда вот тебе книга, вернее, рассказ, который ни о чем. Спасибо.

Тем временем полицейский обнаруживает факт, вместе с тем становясь его свидетелем, поэтому расследование не поручат ему также по причине старости, а в старости логика, необходимая всякому работнику органов, желающему купаться в лучах коллективных уважения и зависти, уступает место могиле, о месте для которой стоит подумать уже в день выхода в отставку, и выплатить безвозмездное денежное вознаграждение соответствующим органам, чтобы позаботились. Полицейский обнаруживает астронавтов, летящих с одной планеты на другой спутник, видит их лица, прижатые к иллюминаторам центростремительной или центробежной силой и любопытством. От этого ему легче не становится. Впрочем, тяжелее тоже, поэтому он открывает банку и выпивает ее -- лишь после этого ему становится легче.

Часть третья,

она же последняя, о том, как полезно писать

и приятно читать последние главы, или совсем не о том.

Когда экшн заканчивается, все участники успокаиваются медицинскими препаратами, принимаемыми внутривенно. Они не помогают. Тогда часть участников принимает те же вещества ротальным путем, а остальные -- носальным. Они ждут эффекта и надеются, что ушальным путем идти не придется.

Блондинка больше не сожалеет о сгоревшем доме, как и не сожалела о нем во время горения и до возгорания: она не имеет представления о частной собственности, а "Капитал" прочитала только до середины. Получилось: "Кап". Название ее не зацепило, картинок было мало, так мало, что ей почудилось, будто они отсутствовали, поэтому она подождала, пока высохнет лак на ногтях, и положила журнал обратно на то место, куда она обычно клала журналы.

Упавшему метеориту не суждено зацепить детектива, но кто знает, какой бог управляет судьбами метеоритов, но детектив знает больше всех из-за специфики работы, которую он выполняет, -- работы полицейского. Конец достоин начала, но кто знает, каким будет конец, не поможет даже специфичность работы детектива, ни прямые обязанности сотрудников полиции, ни их кривые руки, кривизны которых, однако, достаточно, чтобы переложить заботы на сутулые плечи сотрудников частных сыскных агентств.

У детектива плащ. Такая подробность внезапно всплывает в конце. Вместо нее вполне могло всплыть тело на реке, обнаженное, истерзанное женское тело. И не в конце, а на обратной стороне, в начале, как некоторые заметили бы. Но они не заметили ничего похожего по двум причинам: от недостатка фантазии, ибо, если ее достаточно, можно не читать, а писать, что, конечно же, тешит самолюбие автора и еще более отдаляет его от простых смертных и приближает к богам, управляющим судьбами метеоритов, ведь эти боги самые могущественные, хотя их функционал весьма ограничен. Прелюбодействовать, чревоугодничать и посылать камни на случайные планеты в минуты веселья -- вот их печальный удел. Даже на Олимпе боги предавали друг друга, и это было хорошо, как сказал один из них, а может, то был другой, но суть дела не меняет, а дело не меняет сути, потому что, по сути, дело и суть -- это разные дела.

Вторая причина -- последняя, как и часть, в которую она входит... Нет, ей посвящена отдельная глава.

Часть причинная.

Вероятно, о ней же.

Трудно начать -- легко закончить. Такая мысль витает в голове у блондинки, но не касается мозга. Она убирает расческу обратно в сумочку, которая каким-то чудом оказывается у нее с собой. Она благодарит детектива обычным для нее способом, а когда он курит, горячий пепел воспламеняет обивку ковра. Тот сгорает, детектив тоже горячится и покидает место пребывания, прибывая в другое место. Блондинке становится все горячее и горячее оставаться там, где она лежит.

Огонь распространяется многими путями, кроме полового: пол покрыт керамическими квадратиками, устойчивыми к воспламенению, но поддающимися воздействию воды. Она вытекает из раковины, вяло переваливается через края, с ленью, которой позавидовал бы мистер Обломов, но ему лень, к тому же он мертв. Причина, по которой появилась эта глава, она же часть, неизвестна самому автору, но он догадывается об ее истоках. Они заложены в глубинах психики блондинки, что просыпается от запаха дыма. Нет, она не спит рядом с костром, или в церкви, или в церкви рядом с костром. Скорее всего, как догадываются талантливые читатели, она располагается в горящей постели, раскинув руки и прижав ноги к подбородку. Детективу не нравятся волосатые ноги у лица, поэтому он вторично ее покидает, уже навсегда, а полицейскому ничего не остается, кроме как остановить проезжающую машину и послать ее за пивом.

Оставить комментарий © Copyright Бодрый Александр Сергеевич Размещен: 27/04/2013, изменен: 27/04/2013. 18k. Статистика. Рассказ: Проза, Юмор, Постмодернизм		Ваша оценка:
Аннотация: Типичный, такой, образец.

Бодрый Александр Сергеевич : другие произведения.

W. Волосы и Вселенная