Любовь - не роскошь. Прорастает в темя
Последней каплей, выкриком Деметры,
Сменив галоп и стремена - на время,
И круг замкнув, как циркуль геометра.
Любовь слепа, бездушней теоремы,
Пока докажешь - выйдешь из условий,
И коли сердце выдюжит Голема -
Вопьётся в глину капельками крови.
Всё в решете - и слёзы, и надежды,
В колодце черпай, обменяй на нежность,
И, уронив, как бусинки, одежды,
Останься прежним.
* * *
Zелёному-преzелёному суицидальному Zаяцу.
Сигарета жжёт пальцы, они - погорельцы,
Занялась сперва крыша, а после - всё тельце.
Ненавистные кольца расправлены в рельсы -
Едет вдаль таратайка ущербного детства.
Тощий хвостик эмоций, прокурена келья,
В голове умер лоцман, и сорваны петли,
Ателье паруса перешьёт в пеньюары,
Выраженье лица - "а ложить бы с прибором"...
Кукушонок, не пой, не насилуй гитару,
В соловьином гнезде не кукуют до сотни,
Но привычка проснуться и петь - словно кара,
Лучше б каркнуть, да свистнуть - как рак... Не сегодня.
Постарается самый продвинутый плотник
Десять досок сложить словно карты в пасьянсе,
Получите билет - он служебный и льготный,
Отправляйтесь в страну нескончаемых странствий.
...Но когда нос проткнёт тот очаг, на холстине,
И в заветный свой ад попадёт Буратино,
Я скажу - пусть горит, таковы всех растений
И судьба, и зенит, и базарные цены.
* * *
Я знаю, мама, хотелось секса,
А я родился, забилось сердце,
Кому-то полдень, кому-то детство,
Просило тело - куда же деться?
Какие ночи - такие луны,
Какие строчки - таков и ум мой,
Какие струны - такие риффы,
Хотел о главном - сломался грифель...
* * *
Пути - прямы! Но точки бифуркаций...
Подумать бы. Нет сил остановиться...
Хоть и не волк, не коршун, не синица,
А чёткий курс вихляющего зайца.
В какой же миг следы, что параллельны
Разводит так, что пропасть - единица
В подсчёте миль и промахов по цели,
И дольше века день, что так продлится?
Рука в руке, не разольёшь водою.
Две половинки - бомбы из урана.
Когда рванёт - не жалуйся на раны,
Всё лишь на пользу, ибо Бог с тобою.
Калейдоскоп, иллюзия порядка,
Цветные стёкла, взоры под очками,
А на душе - готовность кинуть камень,
Чего же нам? Ведь и на Солнце - пятна.
Что, непонятно? Тело сохраняет
Своих инерций яростную силу,
Хоть иногда врывается красиво
В чужую жизнь - и убегает, тает.
Закон законов, неизменность мира -
Всё переменится, хоть гвоздь и вбит у входа,
Сменяет лето мокрая погода,
Её - зима, и тесная квартира.
* * *
С сердцем и рёбрами-шпалами,
Поездом взрезав покой,
Бьётся расплавом металловым:
"Я не такой, не такой!!!"
Высинит кальку тиражную -
Слепок с застиранных вен,
Бей, мотылёк, в свет отважно, но
Окна ль свободнее стен?
Что распахнёшь - то и выветрит,
Что шрам прорежет - взойдёт,
Кто-то поверит гром цифрами,
Молнии гаснут - не в счёт.
Банки консервные совести,
Чёрный сухарик любви,
Лак проштампованной зависти,
Люк под отпад головы.
Ой, не сносить, хоть износится,
Сбесится, свесится вбок...
Рукопись в печку запросится,
Будет из пепла венок.
P.S. Рукописи не дымят.
* * *
У соловьёв непыльная работа -
Всего-то петь, и сотрясать азота
Молекул шарики, фонарики, мячи,
В ворота гол - и хоть бы что кричи.
Хоть промолчи. А соловей в ночи
Всё катит яблочком по блюдечку, по горлу,
И звук звенит, заливистый и твёрдый...
Несолоны хлебаем лаптем щи.
Как символ связи женщин и мужчин
Его мы ценим (только лишь весенним),
Кто не влюблён - тот его вы-клю-чит.
/фигня какая-то/
* * *
ВОСТОЧНАЯ БАЛЛАДА.
Брось в почву зёрнышко - и деревце взойдёт,
Раскинет ветви, листиков ладошки
Протянет к Солнцу, глядя в небосвод,
Не знает муки, суеты и спешки.
Затем сруби его, пусть топят жаркий горн
Его дровишки, ты ж - кузнец искусный -
Кинжал выковывай, или точи топор,
Чтоб закалялась сталь, теряя чувства.
Затем твой сын, кинжалу пищу дав,
Им горло взрежет русскому солдату,
Гори-сияй, холодная звезда,
Доволен будь, чудило бородатый.
* * *
Если буря в чайной ложке иль во рту,
Значит куришь - это видно за версту,
Значит ветер в голове, а нервный тик
Тобой вертит, словно мельницей, старик.
Раззуделось то ли в сердце, то ль плечо,
Будит Герцен - то-то будет горячо!
Тут закуришь, ну а можно - от балды,
Со всей дури, коль здоровье до пи...ы.
Про здоровье ль вякать, блеять и мычать,
Мало ль крови, пулемётов, чтоб кончать?
Идиотов, под столом и на столе,
Хочет кто-то, чтоб купил я пистолет.
Со щитом ли, на щите ли, за щекой
За Христовой, а поеду я домой,
Век лихой ли - да других-то не видать,
Не курите, не воняй, едрёна мать!!!
* * *
ДОБРЫЙ СТИХ ОТ ЛИРИЧЕСК-ОГОГО ГОРЕЯ, МОЖНО СКАЗАТЬ ГЕРОИНА.
Я - ксенофоб, и фобия прекрасна -
Я вечно прав, а это так приятно:
Мочи хипов, евреев, пидарасов,
Туберкулёзников, стирая с Солнца пятна.
Хоть, всё равно, подобно динозаврам,
Мы сдохнем все - от СПИДА и от гриппа,
И нет гарантий не взорваться завтра,
Готовь же сани летом, к форме гроба
Привыкни рано, лучше - с колыбели,
Готовь себя к земле, копая грядки,
И холодей душой с женой в постели -
Душа уходит в ледяные пятки.
Тем паче жизнь - утробное урчанье,
И на фига чужие на параше?
Мочи их всех, как в молоке печенье,
Пусть хоть горшок ночной да будет краше.
Disclaimer: Автор не разделяет мнение героина.
* * *
Цифирь на панцирь - вот ты и посчитан!
Учитесь плавать в мерзостном вообще-то
Житейском море, любодейском мире,
Нос не совать в старательское сито.
Да, аттестат, диплом, пометка в паспорт -
Теперь тони и плавай полноправно,
И коль на дно влечёт больная масса -
И в ус не дуй, не поведи и бровью.
В тюрьме в тот час давали макароны,
А мы всё ждём удачи и везучки -
И штучки выгоды, похожие на кучки,
Встречают нас усмешками знакомых.
И в чистом поле будем по ранжиру
С драконом биться, с головой сражаться,
Тут не до жиру, быть бы только живу,
Да от битья упрятать свои яйца.
Ровняй межу, режь плугом по живому,
Железо куй не отходя от кассы,
Посчитан ты, как раб незрячей массы,
Что созерцает всех, нырнувших в омут.
* * *
Прогнозы врут, останется прогнозу
Служить пророчеством, ребячеством, мечтою,
Непрейдённой крайнею чертою,
Воожжою в заднице, во языке занозой.
Бельмом на будущем наш облик многоликий -
Тут от Голема, Гегеля, Гельмгольца
До братьев Геббельса и Гитлера - улиток -
Один шажок, да полплевка эмоций.
Консервный нож зарежет нашу кильку
В томате выспренних мечтаний и доносов
На всё несбывшееся - оплатите слёзы!
Из нашей доли выдайте хоть дольку!
Кофейной гущей растирая нюни,
Гадать не вредно - только б не нагадить,
Мы верим в мощь абаков и колдуний,
Но всё же шествуем, как кони на параде.
* * *
Ну что ты тужишься, как негр в колыбели?
Какая муха укусила твоё веко?
Какой-такой ты поперхнулся карамелью?
И где нашёл, скажи мне, человека?
Я понимаю, это нервы, это нервы,
Я понимаю - это нервы, нервы, что ты!
Все эти нервы - это очень даже нервно,
И эти негры - да пошли б они в болото,
Купаться в море и тонуть там перманентно.
Не угадаешь, где найдёшь, что потеряешь.
Страдай же, шут, она - судьба интеллигента -
Большой рояль нарочных
красных-красных клавиш.
* * *
Словеса в моей голове - что бочонки в большом лото,
Настоять их на трын-траве, принимать по сто грамм. Никто
Не обязан понять их суть, даже если б она была,
Надо только лишь не заснуть, чтоб пасти своего Орла.
Я - как пришлый единорог, только девственниц ублажу,
Запасаю аксоны впрок, чтоб дать пищу врачу-ножу,
Запасаю грибы и яд, чтоб продать ни за грош врагам...
Кто мне враг? Ну конечно - ты, да впридачу ещё - я сам.
* * *
Как часы всё сработало - встали они,
Без завода и после паденья из
Самолёта - игрушки ударной волны
Бомбы ядерной, бросившей часики вниз.
Что поделаешь, кэп, ведь во время войны
Ни хрена у хронометра точности нет,
А война заполняет все ночи и дни,
Энтропиею полнится весь белый свет.
Пунктуален в одном этот мир, этот мор -
Всё на свалку прибудет в назначенный час,
Как часы - колом встанет - и весь разговор.
Время? Время - течёт, но при том топит нас.
* * *
Раз рабзорка, два - дощечка, нарисуем человечка,
Табуретка на помосте, будет лесенка у нас.
Вот - торжественная порка, хлеб преломим на пригорке,
Вот - Офелия в борделе, вот - пинок ногою в глаз.
Менестрель, не дёргай гусли, душу рвать ещё зубами?
Давно челюсти вставные променял на жало я.
Под лежачий воду камень лить из сита, меч и пламя
Прометеем сеять в племя, чтоб людей настиг мой яд.
Муравьиность - норма жизни, посреди блошиных мыслей
Занимайся онанизмом, удовольствие хотя б.
Поиск смысла и бессмыслиц, пусты вёдра. Коромысло -
Дымом. Минус - терроризм, плюс - старик, и тот Хаттаб.
* * *
Здесь все равны, хоть выскочки - равнее.
...И их сравняет время с плоской сушей.
Видать, им тоже не досталось клея,
Что к телесам навечно крепит душу.
В призах погрязни, утони в почёте
И почестях, облеплен будь мушиной
Толпой поклонниц, мачо и мужчина,
Выигрывай при нЕчете и чёте,
Сведи мосты, пускай пасьянс сойдётся,
Пусть имя выбьют сталью на скрижали,
Пусть по тебе напишут книгу лоций
Для тех, кто прежде запись вёл ножами
По шкуре времени. Но вся татуировка,
Вся вязь и сыпь не помогает выжить,
И знамя - тряпка, деревяшка - древко,
А что звало - то испарилось. Боже,
Во облаках не перечесть молекул,
На Небесах не вылечат от грусти,
Хоть будь ты ангел - всё-равно калека,
И свет в душе, ну а на сердце - пустынь.
* * *
Дураку закон не писан - уступи ему тропинку,
Хоть на топи, на карнизне, хоть у крыши на краю.
Он тебя, дружок, не слышит, уши в каше, съели мыши
Яблок шар и совесть-плёнку - окачуриться в раю.
Дай дорогу дурачине - как гласит старинный лозунг:
"Дуракам везде дорога!" - наша русская бяда.
Идиотов всюду много (я и сам ведь, брат, из этих),
Не вставай пред дурнем в позу - это раком встать всегда.
Покажи ему приманку - больше пары слов не надо -
На неделю трёпа хватит и кидания посуд
Во слона, что вкрался в лавку, присосался как пиявка
К жопе ласковой наяды, поступившей в институт.
Щёлкай клювом, бей баклуши, флагом жизнь свою по ветру
Растрепли, пусть бьётся рыбой об ледовый барабан.
Идиота звать к ответу? Мне дороже своя кожа,
А ему дай в морду щедро, в руку - сунь большой стакан.
У него игрушек много - от Байкала до Амура -
От Норильска до Нагайской бухты, слава Колыме!
Поиграйся - на смех курам, хорохорься, чтобы дуры
Приступили к процедуре - "Поиск жемчуга в дерьме".
Как найдут - ты раком свистни, на пригорке, на придурке,
Нацепи на палец бирку - "я крутой, что там яйцо!".
Ждёт торжественная порка, в голове просверлят дырку,
И сольют (при коммунизме) фигу, задницу, лицо.
Впрочем, зря я Маркса тронул, тот трепался про Европу -
Призрак бродит, воет страшно, жертву, мол, гони ему.
В нашей Азии парашной, что насквозь анизотропна,
Нету магии без лома, а построишь - так тюрьму.
И куда дорога? К храму! Коли нету тама храма -
С чего сделать тама фотки, на фига туды идти?
ДУРАКУ ВЕЗДЕ ДОРОГА!!! И зачем ты меня, мама,
Не сдала в приют детдома, волком сереньким расти?
Я бы Маугли приметил, научил его зубами
Рвать людей в клочки и мясо, всхлип рыдая о любве.
Дураку отшибло память, заменило её знамя,
Колокольчик же Валдая прозвонит - всё о тебе!
* * *
Людские игры, комочки пуха,
разрывы в точке, обрывки эха,
Океан виагры, потеря слуха,
так что же вечно? И где же сухо?
Часы бьют в гвозди, летят секунды
как мошки, мышки из норки - поздно,
Булавки-звёзды, кометы-ленты,
и Марс кровавый с Землёю возле.
Любви агенты во стане вражьем,
нас засекают - но нам неважно,
Важней - засечь бы самим до смерти
хоть призрак счастья, мираж средь тверди.
Что остаётся от нас? Лишь вздохи,
что полнят небо, душок эпохи,
Геном, программа, опять ты выжил,
а мы - хоть рядом - не стали ближе.
* * *
Людские игры, комочки пуха,
разрывы в точке, обрывки эха,
Моря виагры, потеря слуха,
так что же вечно? И где же сухо?
Часы бьют в гвозди, летят секунды
как мошки, мышке из норки поздно,
Булавки-звёзды, кометы-ленты,
и Марс кровавый с Землёю возле.
Любви агенты во стане вражьем,
нас засекают - но нам неважно,
Важней - засечь бы самим до смерти
хоть призрак счастья, мираж средь тверди.
Что остаётся от нас? Лишь вздохи,
что полнят небо, душок эпохи,
Геном, программа, опять ты выжил,
а мы - хоть рядом - не стали ближе.
* * *
Уходит усталое, потное лето, шаги командора смолкают.
Свет гасится светом, клин рубится клином, а рай изгоняется раем.
Осеннею тропкой, как рукопись в топку, исчезнет в тумане, в дымине,
Ошмёток тепла, окруженье села - пшеница, колосья без имени.
Будь я муравьём, полз бы жизнь, день за днём, кораблик во поле пшеничном,
Его перейти - как травой прорасти в асфальте, в пустыне кирпичной.
Прощай же, тепло, кошачье седло, пора по лукошкам в берлоги,
Позёмкой мело, ромашки - бело... Зима в душе каждого стога.
* * *
В степях небесных путником случайным
То возникая, то в дожде исчезнув,
Случился призрак, формою венчая
Причуду сил, бессмысленных как бездна.
Вы - облака, мы - люди, наша общность
Не только в том, что из воды основа,
Мы - мимолётны, и полёты - вотще,
Иссякнет форма, названная словом.
Но пар останется, витая над водою,
Пока старик (или дитя?) играя
Не отделит дыхание земное
От перемен нирваны (или рая).
Какая твердь в раю, какая глина?
Какая форма, нужен ли горшечник?
У облаков есть сущность пилигрима,
И только это важно - значит, вечно.
(закос под Бальмонта)
* * *
Вари, горшочек, кашу коромыслом,
Какие числа, вкус, пригарок мысли,
Принюхиваясь, ошивайся возле,
Готовь свой выстрел, и по вкусу - козни.
Огонь лучин магического жезла
Такую кашу сварит - что уж мало
Не померещится. Звенящего кимвала
Мороз по коже - называем песней.
Не пой, старуха, впредь мотив грузинский
При мне, а лучше думай про корыто,
Хоть ты была у цели, близко-близко,
Да не прошёл верблюд сквозь дырку сита.
Ты, яблочко, по решету катайся,
Вари горшочек, черти воду возят,
И Каину не говори "Покайся!",
И не дари садовнику ты розы.
Горшочек, в твоём мясе - метастазы,
Варёный рак - пойми - уже не свистнет,
Какая соль, какой тут сахар? Разум -
Он как крупицы, только вкусом пресный.
Просили слёзно, кончили - железно...
Не поминай ни всуе, ни уместно,
Поминки бесполезны - бестелесных
Не оторвать от личности и смысла.
Вари, колдунья, зелье к привороту,
Уж у ворот баран остановился,
И разглядел в них новенькое что-то,
Как прозелит в смиреньи богомольца.
Горшочек пуст наполовину полон,
Без хлеба сыт и не хлебавши солон,
Цепями к дубу старому прикован,
И назван словом.
И ответила на это Светлана Динабург:
Как хорошо, что есть на свете ветер,
который и ответит, и отвеет.
Как жаль, что всё-таки страдает Вертер,
сначала бредит, а потом звереет.
Как важно, что случились метастазы -
крах одного смешного парадиза.
Откуда ветер - не осмыслить сразу,
но хватит разума понять, что это вызов
сюда, в корыте совершать открытья,
туда, за горние мотивы браться.
Вари, вари, моя звезда. Нам жить и
не всуе, братец.
* * *
Ответ на "в ступке хрустят скорлупки".
> Как жаль, что всё-таки страдает Вертер,
> сначала бредит, а потом звереет.
Сарказм не путай с слёзками Пьеро.
Поймать ли ветер? В "лучшем из миров"
Нет кто в ответе. Только лишь перо
Определит, кто для тебя герой.
Поверив в запись кулинарных книг,
Веди анамнез - сиречь, свой дневник,
Когда придёт час пламенной зари,
Почуешь сердцем: рукопись - сгорит.
Не вложишь ветер в свитки Книг любых,
От еретичных до насквозь святых,
От зёрен знаний до тумана вер,
Цветастых магий с музыкою сфер.
Что эти буквы? Гвозди для души?
Но коли штиль - то можно. Напиши.
> Как важно, что случились метастазы -
> крах одного смешного парадиза.
Коль в поле вер имелся б градиент,
А не круги от жребия бросаний,
Когда бы гири были бы с весами,
А к кирпичам был придан бы цемент,
Когда б случайный мир различных вер
Не дребезжал дисперсиями версий,
И все открыли рот на светофор,
Орлиный взор, неповторимый персик...
Но мы - цветные зёрнышки стекла
В калейдоскопе вычурном до смеха,
Из ничего, пройдя ворота страха,
И - в никуда. Лишь горсткою тепла.
* * *
Плывя каналами Венеций путаных,
Считая строчки пророчеств читанных,
Ловя в клубочке начало ниточки,
По тине мнений скользя на лодочке,
Не ледоколе торосы хрумкая,
Горячим мачо на девок зыркая,
Не испугайся, коль встретишь чудо, но
Не надо каяться, коль не дано.
В газетах - правда, а в жизни - долюшка,
От знанья истин не больше солнышка,
Хотя в тумане - ежи колючие,
И нету радуг, пока всё тучи - но
Они отхлынут, и встанет радуга,
Свекает пагода, и лодка с берега
Отчалит - пало правленье морока!...
Вот если б только не пахло порохом...
* * *
Ночных дождей шуршащие миры...
Предвестники грядущего Потопа?
А может, просто моря антилопа
По суше скачет, от копыт - дары?
Ручьи прочертят вены на песке,
А молний след - зеркальное подобье
На небесах, закутанных в обновы -
Да, в ватник туч. А ветер - налегке!
* * *
Они решают за меня, какую чушь мне смотреть,
За каждым новым днём - новая смерть,
За каждой новой снедью есть позыв сдать балласт,
Они ведь лучше меня знают, что утешит мой глаз -
Пусть это медный пятак, или льдинка слюды,
Мне крутят краник от экрана - и я вижу следы,
Заводят ручку граммофона от моей головы,
И ждут улыбки, а не стона, пастилы и халвы.
Крутите плёнку, пластинку, шар по блюдечку, мозг,
Я сам - как сор под ботинком, грош цена, гол и бос,
А коль не ноль - скрутят руки или кукиш в висок,
Они решают, мы - задача, как зарыть нас в песок.
Я не знал, что я всем обязан им,
Я просто хотел быть любим,
Я просто хотел быть своим.
Я не знал, что пешки - лишь чтобы их бить,
Зачем им ещё и любить?
Зачем деревянному жить?
Будь Буратиной, деревянным, но зато не тони,
Забудь умение счёта - несчисляемы дни,
Не отличишь, разве ж старость, да удары поддых,
Я оживу - только дай мне - и решу за других!!!
* * *
Коротка ты, тоска, под названием жизнь,
Защемила в груди, раззуделась в плече,
За соломинку взялся - до смерти держись,
До свидания с часом "Ч".
Но пока на часах время суток, а ночь
Лишь в прогнозе, и та - до утра,
Понимай, что уйдёшь, но останется дочь,
Горстью древнего - с мир! - серебра.
Этот век, этот срок, далеко огонёк
Загорелся, в безвестности лет.
Этот ген, инь и ян, начал путь, что далёк,
И продолжит - пускай меня нет.
Прорасту, не умру, я продолжу игру,
Коли дочь, коли сын, коли мысль.
Валтасар на пиру, облака на ветру,
Пусть летают, в движении - смысл.
* * *
Глотай виагру телефонных книг,
Веди гроссбух, досье, отчёт, дневник,
Носи парик, насилуй всех подруг,
Покуда ртуть не обратилась в снег.
О, мой Меркурий, ты же человек,
Но ветер, ветер перелётных вьюг...
Ты любопытен к телу, ехал грек
Да через реку; видит - свистнул рак.
...А кто, скажите, в луже не дурак?
* * *
Земля - ничья. Лишь лапы обезьяны,
Той самой, белой, держатся за метры,
Производящие продукт необходимый
На чтоб пожрать, не дать, и для торговли.
Влекут мартышек сладости азарта,
Адреналин, всевластие над миром,
Ходы на бирже, гонки в мотонартах
По льду, что хрупок, и победы Пирра.
Как будто ты засеял эту землю...
Как будто ты дал климат ей и влагу...
Твоя лишь та, где станешь ты могилой...
Земля - ничья. Порви свою бумагу.
* * *
Как соль земли. Как ложка в бочке дёгтя.
Как три слона, что борются с китом.
На вкус и цвет... да только не о том
Мои слова, и ощущенье локтя.
А коли пресность, книгам вопреки,
Рецептам всех заядлых кулинаров,
В меню приходит, рвётся по лекалам
На лист и в ум, в движения руки?
Несолоны хлебаешь лаптем щи.
Душа во сне, не рвётся, не трепещет,
Не жаждет жить, как пойманный подлещик,
А лишь хрипит, храпит или рычит...
Сданы под склады наши корабли,
И чайка плачет, пролетая мимо.
Да, ты есмь прах, рванувшаяся глина...
Но коль не ты - то кто же соль земли?
* * *
PreScriptum: Ангела утренней звезды звали Люцифер.
Жгли книги на кострах. Но книги - не горят!
Останется в умах, распространит молва.
И сотни лет подряд не помогает страх
Творить себе раба, коль в мыслях - знаний яд.
Теперь иной мотив - не жечь, так утопить -
В мечтаньях Богом стать - бесплатно, за слова.
Кто спросит - заболтать, запутать знаний нить,
"Будь проще, а не то опухнет голова".
Миллион различных книг... я утону в воде!
Есть тысячи путей - и все они ко дну.
ЖАЛЬ, книги не горят. А значит - быть беде.
Своё взял чародей, и разум свёл ко сну.
Медовым киселём, жевательной бурдой
Попотчует добряк, что верует - блажен!
Напишет сто томов. Поручику Киже
Стать ангелом, царём, и Утренней Звездой.
* * *
Опят по осени считают, цыплята учатся летать,
Зад береги - собака злая! Пришёл - и сразу на кровать.
Там на неведомых дорожках бухгалтер счёт ведёт костям,
Там муж-козёл при новых рожках, и пиво льётся по усам,
Там в свете нового закона приводят к общему нулю,
В числителе - одни знамёна, а в знаменатель - из валют
Больших и маленьких, как рыбки, как волчий хвост во льду реки,
За грош - грошовая улыбка, а за полтинник - тумаки.
Там на неведомых на нарах спят тридцать три богатыря,
Иван-Дурак сломал гитару, а в голове - нет ни царя.
Слоны по щучьему веленью идут-бредут, куда пошлют,
Там поколенья на коленях, считают что кругом уют.
Не пой знакомого мотива, не пей кефирчик из горла,
В аптеках нет паллиатива, но есть калёная метла.
Когда я встану на пороге, благослови, не обессудь.
Затем и сделаны дороги, чтоб из под ног сочился путь.
Затем и небо не с овчинку, затем и море - не испить,
А хватит ли на век наш цинка - то только пули знает прыть.
* * *
В башне из белой кости,
На Вавилонской почве...
К Богу стремишься в гости? -
Так на язык - не ропщи.
Рай не сошёл на землю,
Мысли читать - не выпить
Водки. Кому мы внемлем?
Чьё повторяем имя?
Сыпать ли соль на раны
Ближнего, сжать бинтами -
Лучше не быть больными,
Да вот подводит память.
Коли родство забудешь -
Стерпится, хуже с речью.
Там, где на сердце - пустошь,
Звуки - нечеловечьи.
* * *
этот мир можно любить,
этих людей - ненавидеть,
полно - они не в обиде,
каждый из них - ядовит.
oх, человечество-плоть,
клетка твоя я и дверца,
мерзостью в самое сердце
шпагой, колом уколоть.
звери уродских пород,
разум, привычный поганить.
альфу вам, бету и гамму -
сдохни же, дьявольский род.
тухни, как сыр во сметане,
лягва в горшочке - тони!
если уж бить - то не ранить,
гробить, топтать и травить.