Почему его вынесло именно к этой подворотне, Матвей не понял. Впрочем, что толку задаваться вопросами, на которые всё равно не получить ответов? Из темноты доносилось сопение и сдавленные писки. Выкинув метафизику из головы, Матвей вступил под своды.
Обычная подворотня, каких сотни в городе. Плафон с давно погасшей лампой, окурки и фантики, вонючие лужи, скабрезные граффити на стенах. В глубине, куда редко проникал солнечный свет, Димка Спасский по кличке Штакетник обшаривал дамочку.
- Что, Штакетник, специальность сменил? - спросил Матвей, подходя.
- А?.. Кто здесь? - взвился Штакетник. - Куда сменил?
- Был честный щипач, а стал разбойник, - объяснил Матвей. - Нехорошо, не по понятиям.
- Ты кто, чтобы о понятиях толковать?! - ощерился Спасский. Зубы у него торчали во рту через один, отчего и произошло погонялово. - Да ты знаешь...
Он осёкся. Челюсть отвалилась, глаза полезли на лоб.
- Узнал... - произнёс Матвей. - Оставь её.
- Тебя же убили, мент! - выдохнул Штакетник.
- Наврали, - равнодушно сказал Матвей.
- Не-ет, - протянул Штакетник, - не наврали. Я могилу твою видел. Но... всё равно. Н-на!.. - Ножом, тем самым, которым грозил дамочке, Штакетник ударил Матвея в грудь. Лезвие бесшумно вошло в плоть по рукоятку.
- Ну и? - поинтересовался Матвей.
Несмотря на всю свою гнусь, Штакетник был смелым и уравновешенным человеком. Сам Матвей не знал, как повёл бы себя, встреть он живого мертвеца. Лишь после третьего удара Спасский выронил оружие и отшатнулся назад.
- Ты... ты...
- Не шали больше, - сказал Матвей. - А теперь вон пошёл.
Штакетника сдуло.
- Осторожнее надо быть, - посоветовал Матвей дамочке, глядевшей на него круглыми от ужаса глазами. - Зачем вы с ним пошли?
- Он сам... - начала было та, но глаза её закатились, и она сползла по стене.
Матвей отошёл в тень. Беспамятство не приходило, значит, он ещё нужен здесь. Надо присмотреть за женщиной. Глупо, если её ограбят, пока она без чувств.
Как обычно, не было ни злости на Штакетника, ни досады за то, что его опять не поблагодарят. Только удовлетворение от сделанной работы. От того, что и мёртвый он приносит пользу.
Так же, без удивления и страсти, он пришёл впервые. Глаза ещё помнили воронёный зрачок пистолета, но на того, кто стрелял, было уже плевать. Ревел под ногами движок, ревело в динамиках что-то металлическое. Мелькали за мокрыми стёклами фонари, мурлыкал за рулём что-то неслышное, не обращая внимания на светофоры, джигит с косячком в зубах. Через две минуты он собьёт на перекрёстке бывшую матвееву тёщу... Знание пришло из ниоткуда, но Матвей знал, что это правда. Катерина Павловна была дама самая законопослушная и того же ждала от других. Например, от джигитов на железных конях. В её голове не умещалось, что можно не пропустить пешехода на переходе. Идеалистка, как она дожила-то до своих лет!
Время утекало. Движок ревел, джигит мурлыкал, блаженно щуря глаза в зеркале заднего вида.
- Не надо так гнать, - попросил Матвей.
- А?! - джигит ударил по тормозам. Автомобиль закрутило и снесло с полотна. Кусты смягчили удар, водитель лишь въехал головой в лобовое стекло. Мелочь, через неделю пройдёт.
- Спасибо, - сказал Матвей и похлопал джигита по плечу.
- Ты кто?! - тот обернулся, оглядел салон шальными глазами. Из ссадины на лбу текла струйка крови. - Ты... где?
Матвей не ответил, он уже растворялся с осознанием, что Катерина Павловна останется цела. Как и многие другие, потому что джигит станет отныне бояться любого шороха, а скоро и вовсе продаст машину и уедет на родину.
Второй раз Матвей явился к бывшей жене. Ничего не говорил, просто возник перед нею на тротуаре, и Машка, стерва и тварь, в ужасе села на задницу, отчего разминулась с кирпичом, летевшим с крыши. Стерва и тварь... Машку Матвей особо не винил. Нужно же было думать, за кого выходишь замуж. За мента, подруга, за оперативника! Так что не обессудь.
Потом он приходил ещё, но уже не к родственникам, хотя бы и бывшим, а к друзьям и знакомым. Однако, всё реже. В беспамятстве, где он находился пока не вызовут, времени, не существовало, и его течение Матвей ощущал по смене сезонов. Вот лето, а вот уже слякотная весна. Да и знакомцы не молодели...
Дамочка зашевелилась. Матвей присмотрелся: нет, он никогда не пересекался с нею раньше, профессиональную память на лица не обманешь. Он отступил ещё глубже в темноту; он мог стоять тут до утра, ожидая, пока она выплывет из следующего обморока, но зачем пугать? Ей и так несладко пришлось.
Дамочка села, нелепо раскинув ноги, мотнула головой. Нашарила сумочку, заглянула внутрь - и лицо её расплылось в улыбке. Значит, он явился вовремя. Спасённая, тем временем, пугливо озираясь, поднялась на ноги, одёрнула юбку и выскочила из подворотни.
И всё же, почему его вынесло именно сюда? Если только... Штакетник? Его выдернули к Штакетнику, значит, могут выдернуть и к каким-нибудь знакомым Гунявому или Дылде.
Уходя в ласковое безмыслие, Матвей был доволен. Тьма не навсегда. Пока жил, он переловил множество подобных личностей. Без работы он не останется.