Богданов Игорь : другие произведения.

Люська

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   Люська
  
   Итак. Я проснулся и вдруг понял, что никому не нужен. Что в этом мире меня никто не любит. Моя жена, да простит ее бог и небеса, давно забыла, что я есть. Дети никогда и не знали обо мне, так как у меня их пока не было.
   А я пока есть. Блин! Пока есть!
  
   Была ранняя осень. Я приехал с рыбалки, привез немного рыбы. Я приехал, вошел в квартиру и увидел Вову в трусах ,....и мою драгоценную Люсю ....без трусов.
   Обалдеть! Мой " лепший кореш " Вова имел мою жену, пока я был на рыбалке! Просто анекдот!
   Я не сдержался. С разбегу зарядил в дыню Вове и дал пинка убегающей Люсе . Но Вова, этого решил, не оставлять просто так.
   Вова тяжелей меня килограммов на тридцать, выше сантиметров на пятнадцать и работает в ЧОПе телохранителем.
   Он поднялся с пола и отправил меня в нирвану, хорошо поставленным правой в челюсть.
   Я очнулся. Дома не было ни Вовы, ни Люси. Была грязная посуда, немного старой мебели и две щуки в раковине. Вот так!
   Вот так Вова, дружбан хренов. А ведь дружили. Видать не со мной дружил, сволочь. И Люська.
   Сука! Любовь-морковь, по углам с чужими мужиками. Беда. Зараза. Вова, Вова!
  
   Я ждал неделю. Люся не приходила
   Моя квартира заросла пылью, на кухне можно было найти все, кроме еды, и внешний вид мой, можно смело назвать неухоженным. Эх, Люся!
   А как все начиналось! Люся, Люсечка- рыжая бестия, ласковый котенок, кутающийся в одеяло и постоянно жаждущий любви. Громадные, хитрющие глаза в пол-лица и аппетитная попка, а между ними Люсина грудь. Больше уже ничего не помню. Да нет помню. Еще была страсть.
  
   Я стал пить. Пил долго. Недели две или три, а может и месяц, короче, пока были деньги. И вот я проснулся! Все та же квартира, та же мебель, но щук нет. И вообще пожрать ничего нет! И выпить тоже ничего.
   Подплыл к крану, хлебнул теплую хлорную воду- сблевал ! И снова попил.
   Как давно я не был на рыбалке! У-у-у!
   Но я заметил, приходила Люся! В квартире не было телевизора и музыкального центра. Наверное она испугалась, что я их пропью, и поэтому решила забрать, типа,на время, чтоб ежели че,т о вот.
   А может я их уже пропил!
   Ничего не помню! Глянул на календарь -нету календаря ! Блин, какой сегодня день? С кем я вчера зависал? Или не вчера? Голова- просто анестезия, как после укола заморозки -ничего не чувствую, а думать больно! Колючие мысли ползают по мозгу и больнейше царапают нежное серое вещество.
   У- у- у- у-у!
   Нет! Лучше не похмеляться, лучше просто лежать и не думать. Не думать- где Люся, где телевизор, где еда. А вот где выпить? Нет. Надо отойти и наконец, взяться за ум, сходить на работу. Или, черт возьми, какое сегодня число? Меня,наверное, уже уволили, ну и ладно, деньги должны еще на книжке быть- моя пенсия, за службу, типа, военную, блин!
   Служба! По молодости я погонами бредил, все видел себя офицером, в фуражке- типок! А жизнь по другому решила ,но погоны носил- прапора.
   После школы, я восемь классов закончил, пошел в техникум, отучился и забрали меня в армию. Служил, как все, а под конец командир меня одолел:
   -Оставайся , мол, че ты? Зарплата, жилье, должность все будет! И на пенсию молодым- год за полтора !Думай голова! Что теряешь!
   А служил я писарем продовольственной службы и дослужился до командира отделения поваров. Служил не тужил, как говорится поближе к кухне. Лычки старшого под дембель получил. Значков полна грудь. Грамоты, как положено, фотка у знамени. Да и так, весь положительный.
   Короче уговорили. Остался. Принял я столовую и пошла служба. Завтраки, обеды, выезды, ученья, площадки и лагеря. Офицеры и жены, в смысле, офицерские.
   До цивилизации далеко, кроме службы и водки особо и дел нет. И жены офицерские разные. Да и прапорские жены тоже. Игрались, прятались, любились. Все как у людей. А я свободный, холостой. Комнату в общежитии получил, жил один в комнате. Комендантша, по старой дружбе устроила так. Все нормально, зарплата хорошая, даже домой отсылал, и на книжку откладывал.
   Ну часть наша модная была, вся в секретах и в нулях, так что год за полтора капало. А когда Союз полетел, я тогда у же семь лет прослужил, что в льготных десять с половиной получилось, плюс срочная два, да плюс технарь, в зачет два с половиной, и получалось в сумме пятнадцать. Куды бечь? Надо где то дослуживать .Пока суть да дело, пока выходили из ближнего зарубежья, мне в родном городе, родня место в тюрьме нашла. Пошел- дослуживать надо . До пенсиона чуть больше трехи, если льготных, а в колонии так оно и есть. Приехал ,а в отделе кадров предлагают офицерскую должность и погоны младшого. Во как, думаю из кусков армейских в офицеры ментовские. Техникум то, есть. Принял цех в колонии. Всяко было - дурдом тот еще. Дослужился до старлея- пенсион подошел. Задержался на пару лет-капитана дали. Подумал- хватит. Теперь пенсия есть. Могу вроде не работать, но Люська мне не дала, устроила к этому не русскому-экспедитором.
   Хотя может он и русский, но хитрый как еврей! А может и еврей, но мужик не плохой. Сейчас,
   наверное, уже уволил. Сколько я бухаю?
   Башка моя головушка! Что делал вчера, с кем квасил, что было то. Похмелиться бы!
   Поднялся, до ванны дополз. Дверь, блин, закрыта! Это че? Кто там? Может кого в плен вчера взял, а если не вчера? И он там уже от голода ,или она?
   Сорвал шпингалет, не смог выдержать неизвестность, аж до холодного пота прошибло!
   Елы-палы! Витюля-сосед! Спит, сволочь, в ванной. Полотенчик под голову, аккуратненько положил.И пузырь обнял-жадина! Толкаю-ни фига, не просыпается !За пузырь взялся-отдал. Вот гад! Отдал. Не очень хотел, но я забрал таки.
   -Витя, Витюль! Ты как? Живой?
   И что он в ванной то, в квартире места мало- две комнаты свободны, или прятался от кого. Верняк, Маринка выгнала. Бьет смертным боем его, а он любит, терпит.
   Пузырь заныкал -друг !
   На кухню! Буль! Еще! У- у- у х, зараза! Отживаю!
   А что это Витюля в ванной? Надо выяснить! Будить! Вставай бродяга! Все выпью! Ноль!
   Ждите ответа! Может он не дышит ? Нет, сопит, пусть дрыхнет. А я еще полечусь! Оп-па поплыл!
   Ну и еще, коль Витька не хочет. Занюхать чем? Да ладно, и так сойдет, приживется. И еще.....хорошо.!Все, в лю-лю, бай! Уехал...
  
   Кто там ломится? Кому надо че? Никого нет! Никого! Да пошли все!
   У-у-у, скотство какое! Не унимается! Сейчас встану и убью!!!
   Открыл- Артур!
   Это мой работодатель .
   И с порога- мать- пере мать, тварь я такая- сякая, и по всем
   кочкам и ухабам, и денег должен, и убить меня мало, и т.д и т.п., на пол-часа, не меньше.
   А я постоял и пошел, лег на диван, глаза закрыл- пусть по орет, ведь прав же! Артур замолк, а потом:
   -Ты че? Тебе плохо? Что с тобой?
   -Подыхаю я Артур, уволь меня и иди! Дай я сам, в тихаря, загнусь.
   Ушел. Дверь открыта, да и хрен с ней! Голова моя! Больно! Умираю.
   А где ж сосед, все в ванной или ушел?
   Опять кто то пришел, слышу вошкается в прихожей, блин, надо встать. Кто там? Опять Артур!
   -Ты че? Забыл чего?
   А он меня за плечи и в комнату.
   -Ты прости меня, но ты на работу не ходишь, я жду-жду, тебя нет и за зарплатой не пришел. Вот я и решил тебя найти- проведать! А ты больной! Сколько уже пьешь?
   -Не помню, а какое число,а ?Во, блин, месяц уже! А я и не помню!!!
   Артур достал из пакета бутылку, пол-палки колбасы, банку с салатом, хлеб и пол- курицы гриль.
   -Поешь, полечись, а завтра приходи на работу ! А?
   Я махнул башкой и чуть не сдох! В голове бомба взорвалась! Меня аж шатнуло, Артур поддержал.
   Посидел он со мной, зарплату отдал и ушел.
   А где ж Витюля ?
   Налил, выпил, еще налил. Встал. В ванной никого нет. Ушел Витек. Пойду еще выпью. Мозг взрывается. Полежу. Нет еще чуток. Хорошо. Еще и пойду погуляю. Закусил курицей и еще...
  
   Люська. Мне было лет шестнадцать. Мы с пацанами ансамбль собрали. На районе обчаги были,в одной из них инструменты пылились, кто то нам сказал и мы устроились туда музыкантами. Комнатка у нас была-музыкалка, мы там все вечера проводили. Репетировали. Сначали и правда играли ,а потом и дурить начали. К нам приходили все кому не лень. Вина выпить, поржать, на гитаре побренчать. Вахтерша-баба Варя, по кличке "Штирлиц",жаловалась комендантше:
   -...и курють и пьють, и баб водють!
   Да так оно конечно и было. И вот, не помню уже кто, приволок вечером троих девчонок ,да вина. Я как увидел ее глаза, так и утонул! Люська! И она похоже, сразу врубилась, что я запал на нее, и начала мне глазки строить, да заигрывать. Весь вечер- я за ней, а она от меня. Поманит глазками и в кусты, поманит и оттолкнет. Поймал я ее ,прижал к стене и в губы! Чуть не умер! А она вывернулась
   и лыбится. Провожал, целовались в под*езде у нее. А на следующий день она не пришла. Я неделю не спал. Вечерами к ее дому бегал, ждал, сторожил у под*езда, как в воду канула! До квартиры мы с ней тогда не дошли. Заболел я ! Влюбился! Долго болел, но не забыл.Ночью снилась, днем казалась, вечером ждал, искал даже, да где там.
   Потом уже, когда нас старшие в кабак перетащили, вторым составом играть. Всяко бывало. Народ разный гулял. И тетки были и девушки. И красивые и страшные. И молодые и старые. Но я ее помнил, не забывал .Ждал. И я ее увидел. Она с какими то барыгами с рынка за столом сидела. Увидел- Люська- и снова погиб. Поймал в курилке перед туалетом, наговорил гадостей, послал! И поцеловал, а потом ушел. Тут же, какую то девчонку танцевать пригласил, на виду. а затем ушел провожать . Придурок !
   Но через неделю Люська меня сама нашла. Схватила за шею и утащила в подсобку. Там все и случилось, блин! Я тогда вообще потерялся! Опять ночами сна не было. Опять ждал, искал.
   Где мог искал. Никто не нужен был. А она опять пропала!
  
   Ну кто опять? Витюля! Проходи. Пить будешь? И у тебя есть и у меня есть! Давай, братан!
   Выпили, что Артур принес, Витькину бутылку тоже-мало! Деньги? Есть! Пошли. Спустились на улице сын Витькин, заслали. У под*езда на лавке сидим пьем,базарим,бубним. Кто то еще подошел, не помню, еще послали, сами сходили.... Долго сидели, темнеть начало, народ менялся, бутылки новые, а мы с Витьком одни, неизменные. Вот Витька спекся. Домой друг пошли. Дотащил до двери кое как ,позвонил и на ход. Маринка убьет. Домой, спотыкаюсь. Дошкандыбал.В кармане пузырь. Откуда? Когда засунул? Ладно, добавлю, занюхал, еще соточку.........и я уехал, .......отрубился.
   Все, похоже конец! Самое главное не открывать глаза .Еще поспать, не могу. Все трясется! Все-е! Что было вчера?Бухали.... А позавчера. Бухали...
   Где деньги? Вчера ходил за пенсией, кассирша так смотрела на меня! Я аж испугался, а домой пришел -в зеркало! Там был не я! Я потом сразу ушел в магазин. Потом пришел, по дороге пивка попил , в стекляшке, водки в рюмочной с каким то придурком выпил, а дома еще. Был Серега со второго этажа, бухали, потом его сын увел. А я вроде и не пьяный был. А потом? Не помню! Где деньги?
   Встал, штормит, закурил. На кухне пузырь- налил на два пальца. Вроде полегчало. Где деньги?
   Где пенсия? А ,вот нашел! В магазин, нет еще грамульку! А потом в магазин!
   Пожрать бы...Сходить куда? Куда? К Витьке, там Маринка, убьет! Здоровая! Еще чуть-чуть....
   -Вить открой, это я. Ты один? О! Привет Марин!
   -Здравствуй сосед! Проходи. Есть будешь?
   Нормальная она баба, Маринка, приглашает, кормит. Какой к чертям, Новый Год! Неужели?...
   Совсем допился. А где Люська? Ушла и не приходит.
   Новый Год...А какой то, не помню, какой, вместе у Витьки с Маринкой встречали. Хорошо встречали, чинно, весело. Маринка с Люсей стол собрали. Наготовили всего. Посуду красивую поставили. Провожали, встречали. По телику президент поздравительную речь говорил, мы слушали, радовались....А потом, один черт, мы с Витькой ужрались. Песни пели, орали, целовались. Я у Витьки упал, а Люська домой ушла.. А утром Витькина теща пришла.
   Мы с Витькой утречком проснулись, верней, он меня разбудил, похмелились. Со стола никто ничего не убирал, так мы за столом и похмелились. Там нас и Маринка позже и нашла. Витьку она в спальню проводила, а меня на диван. И полушубком старым накрыла. А теща пришла и с Маринкой заругалась чего то. Зашла в комнату, а я укрыт с головой, одни пятки торчат. И начала она Витюлю чистить. Такой-сякой переэтакий. И сволочь, и лентяй, и пьяница, и ...,в общем, все добрые слова, какие знала.Я проснулся, слышу кто то добра и счастья желает, откинул полушубок.
   У Витькиной тещи язык отнялся! Бэк! Мэк! Марина-а-а-! И на кухню,.... бегом....Ржали потом!
  
   Проснулся. Ох ты ж боже ж мой! На полу, на кухне! До дивана не дошел. Башка моя! Думать нечем! Встать! Налить! Выпить! Выпил. Не хорошеет. Пожрать бы. Только подумал и ...чуть не стошнило. О боже ж ты мой! Пивка бы...а нет! Но водочка есть. Ну за здоровье!
   Пузырь с собой на диван! Лечь! Из горла! Не получается! Получится! ...Аут-т-т-тих-х-о. Спать.
  
   Сколько время, а? Может ночь, нет похоже еще утро. Жизни уже нет. Тело болит, голова болит !Край, надо выпить, а есть? .Где то было ! Нашел, нашел- л- л-л! Из горла! Выпил, мало, еще! Бэнц....Аут.
   Звонят! Кто там? Что то голос, как не мой! Витек!......Давай братан!...Принес? Молодец! Спаситель! Ну давай, за дружбу! Аут.
   И что я с этим Серегой сцепился? Вон какой фингал! А он псина, кулаки как помойные ведра, но я ему тоже уделал, правда не совсем помню что. Ну да ладно! Где то я заныкивал вчера, а вот. Чуть-чуть! Отхожу! Полегчало, еще ,давай грамульку!
   А Люська, похоже, была. Шмоток в шкафу нет, денег нет, золотишка ее нет. Блин, а если я все пропил? Или кто украл? Она ж меня убьет! Или посадит!
   Цепочку ей помню ,купил. После росписи на следующий день. У жены зам.по тылу.
  
   Люська появилась в части, когда я отслужил уже лет пять. Приехала она с начальником склада ГСМ, прапорщиком Карагаем. Карагай перевелся к нам откуда то из средней полосы. Сначало приехал один, а через месяц прилетела она. Мы встретились. Я чуть не задохнулся, а она все такая же, глазищи. Опять утонул.
   Через полгода все началось. Мы прятались, где могли. В офицерской столовой, на складе ,у меня в обчаге.А когда Карагай был в наряде, я ходил к ней! Потом Карагая посадили. Соляркой торговал с местными и попал на проверку. Люська осталась. Мы с ней расписались. Жить начали, неплохо жили. Почти не ругались, Только детей не было. Дети у нас не получились.
   Я ее очень любил. Ее огромные глаза, аппетитная попка и грудь....Жили. Любовь, морковь и все такое. Только о ней думал, только ее ждал. Ничего не надо было. А она сука! Что не хватало?
  
   Вчера бухали на улице втроем- я, Витек и Серега. Их бабы сдали меня в вытрезвитель. Оттуда пошел за пенсией, еле дошел. Шел пешком через весь город, в автобусе ехать не смог. Штормило жутко. И денег не было. И на пиво после трезвяка не было. Чуть не сдох! В закусочную. Сто пятьдесят, минералки и бутер, вон тот с сыром.
   -Что? А... я тоже один не люблю. Давай чокнемся, ну.. За свободу!
   -Давай еще по одной!
   -Давай! А ты кто? Давай познакомимся. Ну...за знакомство!
   -И еще возьмем, Обзательно! Все нормально...
   -Пойду я кентуля, пойду, пора мне...
   До дома шел долго, петлял. В магазин зашел. Что то тетка шарахнулась, дура что ль...
   -Мне водки, две бутылки и минералки....
   Пришел, наконец, у-у-у бардак! Выпить, с радостью, выпил. Свобода! Ну за нее, откинулся! И пусть эти дуры не радуются! Мы пили, пьем и пить будем!
   "Вставай проклятьем заклейменный......." о, совсем крыша съехала ......Аут....
   Проснулся! Не могу, всего трясет, дыхать нечем! Трясун такой ,что чуть не упал с дивана. Надо дойти до кухни, я вчера покупал, дойти! Упал! На карачках! На кухню! Там заветный пузырь, дойти! Доползти! Ведь хотел не пить! Что ж так плохо? Сердце заходится....Полежу...
   Сдохну! Вперед! Вперед! Потихонечку, помаленечку, по пластунски, ползком, до кухни. Встать, налить, выпить! Держать, держать! Сейчас полегчает1Легчает,еще.Еще...Полегчало. Надо хоть прибраться....Сейчас, пять грамм и приберусь. Закусить чем? Сейчас. Аут.
   Кухня, ногам горячо, к батарее попали, надо убрать. Голова!!! Ря дом бутылка. Рядом! Встать-не могу...Думать не могу...Надо выпить, а то умру...Какой трясун...Не жрал ..Давно..
   Лежа, из горла, надо.......Аут.
   Денег нет. До пенсии неделя. Что жрать? Витюля- а- а- а- а-а!
   Друг! Спасибо !Пришел! Как ты услышал то? Ну давай, давай, быстрей! Давай братан! Как сам то?
   Давай еще.....Ты меня уважаешь?...Что то мало, а не послать ли нам.....
   Серега-а-, пришел! С пузырем! Братан! Ну давай!....Ну давай!...На посошок!....Аут...
  
  
  
  
   Люська-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
  
   Аут.
  
   Сон в предверии поездки на Астраханские Раскаты.
  
  
   Завтра едем. Ночью, часа в два. Собрались с Серегой, все загрузили и вроде бы ничего не забыли. И уже завтра, завтра будем на месте .В этом водно - камышовом, рыбно-комарином царстве.
   Где властвует, для всех нас, больных подводной рыбалкой людей, одно желание. Желание находится в этой среде, жить в плавно изогнутых и колышущихся тенях, нереальных для сухопутного понимания и сознания условиях. Вместе с хвостато-плавниковыми существами и мокро-скользкими растениями, в красках зеленовато-мутных вод. У р- ра!
   А сейчас, во что бы ни стало надо уснуть и поспать. Путь не близкий. Надо поспать. А в радостно возбужденной башке роится мульен мыслей о сборах, дороге и, наконец ,о цели.
   Заснуть бы .Нелегко. Мысли, мысли. Не спится.
   Все ли взяли. Груза, не маловато на двоих, почти 40 кг .А что? Мне на мою сотню в брюхе, да на 7-й костюм 15-17 не умерших кг надо. Да и Серега не мальчик с пальчик. Огрузимся как нибудь. Груза, с грузами понятно. А ружье? Мой ТАЙМЕНЬ, бессменный, вроде как надежный и проверенный ,но он один. А вдруг! Не дай бог! Тьфу, тьфу, тьфу! Не зову! Все будет нормально, не подведет.
   Серега взял два, но еще арбалет хотел сегодня прикупить. Если что, то возьму у него. То что не жалко ему будет. Прорвемся. Отныряем.
   База, база хорошая, по рассказам. Заточенная под охоту. Никогда не был, но очень хотелось, давно хотелось. Ну все. Спать, Приедем и все увидим.
   Приедем. До Волгограда почти 700 верст, дорога не загруженная, но не гладкая. Дык - дык -дык. Машинка по трудится. Дык - дык - дык!
   Дык - дык .Дык-дык! Втопил больше сотни, дык-дык не слышно. Дык-дык, Дык-дык. Дык-дык! Ш-ш-ш.
  
   Оп-па! Гайцы! А чтой то, казачий пост перед Астраханью, мы ж до Волгограда еще не....
   Морда лица у энтого знакомая. Прошлый раз он нас тормозил. На обратном пути. Досматривал мой холодильник. Чесал, с не совсем русским прищуром, про операцию "ПУТИНА",хотел чего то. А холодильник с филе, щучьим, замороженным.Стеклянное филе ,как в магазине. До дома не растаяло, как и обещал егерь Ромка. А этот боец, руками ломать хотел, типа осетрина-контрабанда запретная, хотел. Ну не было у нас осетрины и икры, не было.
   Останавливает, торможу. Что то рано Астрахань. Опять та же ботва, опять узнаваемое желание у ребят.
   Куда едем, зачем?
   Куда, куда?
   А этот точняк,не русский.....
  
   Тыг-дык,тыг-дык,тыг-дык!Степь,воля,размах!Лет сто назад,верняк,тут с юртами,ребята узкоглазые обитали.На лошадках ездили.Табуны,отары,и на фиг им энта рыба нужна была!....
  
   КАЗАНКА несется как на крыльях.
   Вот они РАСКАТЫ. Уходим с банка в чистину. Снижаем ход.
   Морды на воду, запах, запах Раскатов, запах манящий, дразнит ноздри и раздражает снова формирующиеся жабры.
   Чешутся! Жабры, родные. Долго под кожей прятались.
   Морды на воду!
   Вода уплывает под лодку. Где прозрак? Вода прелесть! А прозрак - прозрак везде!
  
   Нет меня на лодке. Плыву. В воде. Привычно и кайфово дышу через трубку. Ласты тихонечко шепчут волне и ветру приветственную песнь. Тихонечко тихонечко.
   И комарики, комарики, КОМАРЫ!
   Слетелись жрать! Слышу жужжат ,а меня не достать, я в воде, на воздухе тока макушка. Макушка одета.Нейлон и неопрен этим монстрам не по зубам, от того и орут на всю воду! Не будет обеда!
   А впереди караси, крупные, встречают. Расступаются.
   Ищу главного, самого крупного.
   А он сам .Вот. На меня сам выходит. Серьезный такой. Решительный.
   Прет сволочь! Огромный! В тельняшке! Рвет плавниками тельник-"Стреляй, твою мать! Всех не перестреляешь!"
   Ох!
   Наваждение! Сморгнул. Караси как караси -раступаются. Где ж крупняк? Куда плыть? Травка.
   А сазанчики, штук восемь, совсем рядом, но не подпускают, заманивают.
   Бац, колок. Мусор ветром прибило, крыша образовалась. Заглядываю, а там! Сомы штабелями, один на одном !Трахаются что ли? Да ну, осень. Весной нерест. Нерест. Нерест.
  
   В*езжаю в Волгоград. Опять пробка. Газ. Тормоз. Светофор. Люди ходят, разговаривают. Никто не понимает! Никто! А мы на охоту-у-у! Люди! Сухие, шершавые, вы ничего не понимаете!
   Волгоград проехали. Ну наконец то!.....
  
   Линек выглянул робко и быстренько, бочком, бочком от меня. Косит глазом. Хороший, под килошку. Черный в воде. А шустрый. Вдогон, бац! Попался!........
  
   Рыбу коптим.Темно уже. Коптильня на базе огромная. Засыпали опилки ольховыве, дымок пошел.
   Красота. Вкусно так пахнет. Да нет. Дымом завоняло. Ну что? По соточке? За охоту!.......
  
   Сазанчика 9кг домой привез.Хвастаюсь.Сын глянул-"Одуреть" и ушел к своей девушке. Да, проблемы другие - спермотоксикоз!.....
  
   Часа полтора гоняем, мутно! Черной воды не видно. Ромка-егерь накаркал -погода меняется, ветер, холод идет, нет прозрака. Спиннинг швыряю. Я на вертуху, Вовка напарник и дружбан на поппер. Выход у Вовки, схватила! Щукарик хороший! Далеко, метров за 50!Мотай Вовка! Тяни!
   Готовь подсак! Взяли! Под десяточку! Класс!
   Причем Вовка тут, мы ж с Серегой едем? А с Вовкой мы прошлый раз были. Ну и бог с ним, с Серегой!
   Щука прелесть! Где ж прозрак?.....
  
   Плыву, трава длинная, течение.З аглядываю. Сомик! Выстрел! Попал! Линь стрелкой под траву! За ним!
   Из травы сом ,в морду мне - Бацц! Маска выдержала. Но почти нокдаун! Чешусь мозгами!
   А эта гадина с моим ружем на лине, уходит! За ним! Серега с боку-Бацц! Попал! Давай Серега, я за воздухом!...Добили. Ружье спасли. На лодку!....
  
   Вытащили улов на пристань. В тот раз не Ромка был, другой егерь- Владимир. Он настоял. Такой улов фотосессии требует. Там все. Жерехи, мы их с утра ловили. Котел по пути образовался. Я успешно пошвырял, Жене тоже понравилось.
   Стоп. Мы с женой в первый раз были. Хорошо порыбачили. А сейчас не в первый, в четвертый еду.
   Но жена больше со мной не ездит - комары. Она в Турцию хочет.
   Щуки хорошие. А окуни, просто монстры полосатые, как верблюды горбатые, меньше килограмма не брали. Красноперки хищные, на вертуху кидались. И караси. И сазан на пятерочку, единственнй правда, но желанный. А сомики. Я нашел их неожиданно. Но попал.
   На пристань. А народу с базы пришло, все смотрят, как придурочные, фоткаются.......
  
   Прозрак хороший. Долго искали, нашли.
   Блин! Ментяра с палочкой! А этот откуда? А из палочки стрелка с флажком "Рыба там!",показывает в сторону, лыбится. Чудо не русское!
   Дурдом полный!
   А мент то зачем?
   Кто кино снимал?
   Разве и тут ГИБДД подводное? А может еще и документики спросит? Знаки поставят? Или так, одних регулировщиков? Вот, Кащенко! Ептть! А флажок с надписью от смайлов с форума. Верняк.
  
   Владимир рассказывает про белугу. Когда то он видел, проперла она, считай под лодкой, качнув ее изрядно, и пошла в колки, валяя камыши в обе стороны....
  
   Стреляю в этот огромный бок, попал, как же? Грех в такой не попасть и потащило меня в камыши. Маска на трубке держится, а трубка за ухо зацепилась! Ору! Придурок несчастный, кто ж в такую стреляет? Костюм вдрызг, из камышей вышел, ружья нет, хорошо хоть сам живой, подобрали пацаны. Белуга кг на 150 была! Бр-р-р-р-р! Зачем стрелял?
   Пивко "Балтика"нулевочка, копченка свежая, разговор неспешный про старые времена, когда народ на Раскаты под парусами ходил........
  
   Полянка, щуки стоят, как на плацу, по периметру, а в центре мелочь пасется, от*едается. А щуки аппетит нагуливают, ждут. Стреляю. Есть зубастая!....
  
   Паром на середине реки остановился. Спин достать, покидать пока стоим?
   Жена у виска пальцем крутит! Совсем свихнулся!....
  
   У колка плаваю. Проход. Захожу в палисадник .Хорошо! Аж сердце заходится! Дышу по чуть-чуть!
   Сазанчики! Зачетные! Сами подходят, в глаза заглядывают.К ого выберешь?
   Красноперочная огромная стая стеной, рядышком. Серебро с кровью! Вдруг разом поворачиваются и мне язык показывают! Откуда у рыб язык? Пока думал, все свинтили, и сазаны и красноперки. Пусто...
  
   Ужин. Тетя Валя старалась. Все довольны, кушают.
   Да какая она тетя. Лет под сорок, я старше, а готовит...у-у-у ! Вкусно!......
  
   Стреляю сазана. Промах. Уходит. Хвостом машет! Издевается зараза! Колгочусь с линем, заряжаю.
   В журнале читал, глав. ред прикалывался ,про гарпуны с морозильной субстанцией и маской, которая на рыбу наводит. Я, до конца не дочитав, жене начал цитировать, повелся!
   А ты говоришь, погода хорошая !Вот такой мне прибор нужен -мазиле!
   Плаваю. Сазанчики. Бац, бац, и мимо. Невезуха ! Линь этот, блин! А они лезут. Заряжаю, навожу- никого!
   Плыву. Караси, Бац! Мимо! Рычу, как волк подводный! Снова бац и снова мимо -у- у- у- у-у-!
   Спешу, быстрей, заряжаю, пока не ушли........
  
   -Милый,вставай,вставай.Сережа звонил,пора.....
   -Да-да. Кофе в термос, покрепче. Давай....
   Плыву, плыву ....
  
   Поехали.
  
  
   !7марта2009г.
  
  Орущие в Раскатах...
  
   Приехали. Ехали, ехали и наконец, приехали. Вот она - Дельта. Дельта Волги. Рай для любителей рыбалки и охоты, в частности, подводной охоты.
   Каждый год, осенью и весной, я рвусь сюда, в эти богатые всяческой рыбой, места. Сюда, где прекращаются все мысли и дела, не касающиеся основной цели, ради которой, мы все бесконечно больные, инфицированные азартом и желанием, каждый год, раз за разом, все больше пропадающие в своем увлечении, едем, и будем обязательно ездить, до смерти, или до тех пор, пока будем осознавать себя и будет хватать сил держать спиннинг или ружье.
   Приехали.
   Семнадцать часов за рулем, семнадцать часов ожидания, семнадцать часов предвкушения. Всего. Но совсем не легких, хотя и сладких, семнадцать часов.
   База, знакомая до мелких камешков на тротуарах и выражения лиц больших степных собак -алабаев, встретила нас как обычно. Радушно и буднично.
   -Лодка? Егерь? Ужин?
   -Да! Да! Да!
   -Ключи, чайник. Егерь в семь? Проснетесь после дороги?
   -Раньше проснемся, еще и Вас разбудим!
   -Ну да, ну да, помним! Не забыли.
   И-эх! Завораживает эта особенная Астраханская природа! Красноватая почва, золотисто-красные кроны деревьев, не совсем прозрачные воды волжских ериков и банков, а порой кристально чистые просторы Раскатов, а самое главное рыба.
   Куча рыбы! Очень много свободной, дикой рыбы! Наглой и бесшабашной, такой , какая она должна быть со своей глупой, с полным отсутствием памяти, натурой, должна быть везде. Во всех водоемах нашей необъятной Родины, но оставшейся таковой, только в Волге, в Дельте и на Раскатах. Может быть еще, где то дальше, в тайге, на Дальнем Востоке, и осталось такое, но я там не был, и вряд ли, уже буду. Так что Волга и Каспийские Раскаты, а как в другом месте, не знаю.
  
   Собирались не долго. Трое, объединенные одним диагнозом и целью.
   Решение приняли быстро. Собрались и рванули, благо, дорога знакома, накатана не раз.
   Итак. Мы. Подвох-это я, Спиннингист Владимир- большой любитель и знаток этой английской снасти, и Рыболов Александр - проповедующий не только спиннинг, но и другие виды рыбалки, вплоть, до троллинга.
   Да и я, человек не совсем свихнувшийся на одной подводной охоте, с большим удовольствием пользую спиннинг и пытаюсь разбираться в блеснах и воблерах.
   Естественно, согласно интересам и специализации, у каждого был свой объект охоты. Мне мнился огромный сазан, увлеченно кормящийся в подводной траве, спокойно подпускающий меня на точный выстрел. Спиннингист жаждал поймать огромную щуку и жереха, и еще, может быть успеть, джигануть судака. Рыболов был рад любому трофею, но только, что бы, это обязательно был трофей. Килограмм больше семи, восьми, а то, может и десяти. Но мечты есть мечты, а что будет на самом деле, знает только Нептун, или Волжский Водяной.
   Пока не село солнце, а темнеет в Дельте быстро, решили устроить не большое тестирование привезенным снастям и приманкам.
   На берегу пошвыряли блесны, поймали несколько окуней. Клев был, рыба активно кормилась и хватала наши приманки, чем вселяла уверенность в завтрашнем улове. С отличным настроением и большими надеждами мы отправились ужинать. После ужина решили пообщаться, с выделенным нам егерем. Егерь нам был знаком по прежним поездкам. Напомнили ему, когда мы встречались, как рыбачили, а когда он нас признал, набросали план действий завтрашней рыбалки.
   Как всегда, по пути на Раскаты, высматриваем котлы, так называемые "чаечники", и пытаемся поймать жереха. Потом идем в Раскаты и ловим щуку и окуня. К полудню, я переодеваюсь и высаживаюсь в воду, предварительно найдя, подходящую прозрачность. Обсудили все это, выспросили о наличии и местах нахождения рыбов, отправились отдыхать.
   Все таки, семнадцать часов за рулем это не мало, и я после легкого душа и перекура, сразу уснул.
   Проснулись рано, только-только начало светать. Я нарядился в неопреновые штаны и носки, а куртку, вместе с ластами, ружьем и маской засунул в непромокаемый мешок, и взял с собой.
   Друзья со спиннингами уже ждали меня, и подбадривая друг друга добрыми словами, мы поспешили на пирс, к лодке. Наш егерь заправлял баки, и мы накинулись на него, также, подбадривая добрыми и нужными, в таких ситуациях, словами и улыбками. Нас уже ждали жерехи и щуки. А мои сазаны, наверное, вышли на поляны копаться в иле, выискивая питательные и вкусные корешки. Егерь, не очень активно огрызался, все-таки, нас трое, в конце то концов, заправил наш корабль и скомандовал посадку. Последние уточнения и вперед!
   И пошли, круто забирая вправо, моторка резво набирала скорость, за кормой сформировались длинные, белые, пенные усы.
   Красота!
   Быстро проносились дома на берегу и лодки местных рыболовов, промышляющих утреннего судачка на свои хитрые снасти. А мы спешим на Раскаты. И вот уже заканчивается банк, и скоро, и справа и слева, далеко, на сколько хватает взгляда, вода.
   Первая остановка -котел! Глушим мотор, и по инерции, тихо подходим поближе.
   -Всё! Стоп. -Шепотом, пытаясь не шуметь разговариваем, подаем спиннинги и цепляем тяжелые кастмастеры.
   С первого заброса попадаю в круг выхода жереха и сразу удар! Есть! Издалека, метров за семьдесят, тащу увесистого серебристого красавца-пирата, хищника струй и потоков.
   А потом пошло поехало. Заброс, удар, вываживание. Но не долго. Так же как и начался, так же резко и прекратился яростный клев и выходы рыбы. Затихла вода, минуту назад бурлящая рыбьими телами, улетели куда то чайки. И все стихло, стало ветрено и спокойно.
   -Ну что? Сворачивам за щукой?
   -Конечно. Заводи!
   И повернули в Раскаты. Камышовые островки-колки, заросли отцветшего лотоса, узкие, прозрачные протоки - жилки, всё это давно знакомое, и каждый раз по новому интересное и привлекательное, встречает нас, открывая богатства и радости единственного в мире Эльдорадо для рыболовов. Красота. Волны. И вообще, вода.
   Ну! Приехали! Крепим металлические поводки и забрасываем блесны, делаем первые, пробные проводки. И удача не заставила себя ждать. Щучки жадно кидаются на вертухи. Пошла рыбалка! Вот и первый трофей. В мои пальцы, от блесны, по плетеной нитке донеслась мощная потяжка и сразу приятный мощный толчок. Кончик удилища завибрировал, хорошая рыбина на тройнике начала метаться и искать возможности сбежать.
   -Ага! Ага! Попалась! Хорошая! Подсак! Подсак давайте!
   Егерь помог и вот уже пятнистая живая торпеда, под пятерочку килограмм весом, прописалась на кукане.
   А потом еще и еще. Когда у каждого из нас уже было по пять - шесть увесистых щук и окуней, Владимир-приверженец спиннинга, предложил:
   -Ну что? Подводник! Выбирай акваторию и ныряй. Дальше мы и без тебя справимся. Да и в лодке места без тебя по больше будет. Ныряй, земноводное!
   -Понял. Ищем прозрак? Или здесь?
   -Нет. Водичку посмотрим, конечно.
   Прокатились по прямой, в сторону колков, группкой в пять штук, собравшиеся для своих каких то камышовых нужд, и нашли более или менее безветренное место и приемлемую прозрачность.
   -Пошел!
   Скомандовали мне . И я быстренько доодевшись, нацепив пояс и ласты, спрыгнул в воду. Как всегда, забыл заряжалку. Ружье подали, а заряжалку забыл. Пришлось орать. Отдали.
   Обормоты, однако.
   -Так. Идёшь вправо, все время по прямой. Держись у травы, в протоки не заходи. Или как?
   Егерь пытался наметить маршрут моего движения.
   -Нет. Давай я буду обходить эти острова. Начну с самого большого и пойду к правому и так далее, буду обходить по очереди. Часа на два мне хватит, а потом вы меня ищите где-нибудь здесь.
   -Пойдет. Но мы будем стараться всегда держаться прямо перед островами. Так что если нужда, то вставай и ори. И руками маши. Понял?
   -Ага! Валите, не мешайте мне здесь!
   Видимость была не очень хорошая, но метра два было. Улегся на воду, поправил груза, зарядил свой любимый ТАЙМЕНЬ и пошел вдоль высокой камышовой стенки.
   Всякий раз, когда начинаю охоту, в предвкушении встречи с водным миром, всякий раз замирают нервы, широко открываются глаза и приходит ощущение кайфа. Ощущение эйфории и радости. Кровь пульсировала по жилам, чувствую эту пульсацию, слышу удары своего сердца, которое заходится перед встречей с желанным трофеем.
   А вокруг зеленовато-синеватый дымчатый пейзаж. Стелется водная растительность, маленькие рыбки кружатся вокруг, теша своё глупое любопытство.
   Любоваться подводной жизнью можно долго, но пора рыбу искать. И я поплыл вдоль стенки растительности, осторожно замирая и выглядывая в понравившиеся уголки. Справа потянуло мутью.
   -Ага! Кто то кормится! Вперед.
   Очень тихо, насколько возможно тихо, поворачиваю на мутный след. Укрываясь за кустиками, двигаюсь, еле-еле шевеля ластами, и вот, он! Красавец сазан, на взгляд около шести -семи килограмм, спокойно роется в иле, выискивая съедобности. Надо поближе подобраться, еще чуть-чуть. Замираю. Очень медленно навожу ружье, прицеливаюсь и нажимаю на курок. Гарпун с белым хвостом линя, преодолевая сопротивление воды, вылетел из пневмата, послушный воле сжатого воздуха бьет рыбину под жаберную крышку.
   -Попал!
   В ушах гремит победный клич, но как всегда, кроме меня никому не слышный. Подвохи молча переживают победу. И молча, поют песни удачи! А как еще то? Под водой!
   Пробитый сазан, всколыхнув облака мути, пропав в этих непроглядных облаках, натянул линь и начал свой предсмертный танец. Долго бесится я ему не дал. Догнал по линю, схватил за гарпун с другой стороны, удерживая пересадил на кукан, а после освободил от стрелы. Запихнув за спину свой трофей я продолжил поиски. Отплыв от места схватки метров на десять, на чистую воду, снова зарядил ружье, и опять был готов к встрече с подводными обитателями.
   Успокаиваясь и выравнивая дыхание, в мутной дымке, на границе видимости заметил движение.
   Остановился. Медленно и внимательно оглядываясь, заметил стайку хороших карасиков, курсирующих метрах в трёх, внимательно пугливых и беспокойных. Затих, затаился. Караси, немного освоившись, стали забывать обо мне и снова стали подбирать из ила и мути, им знакомые и известные, сладкие кусочки.
   Для меня ожидание, особенно долгое, всегда мука. Тяжело оставаться в неподвижности и ждать появления объекта охоты. Засада, это не моё. Верней, не совсем моё. Но куда денешься, если рыба очень пугливое и осторожное создание, и успех зависит порой на 90 процентов от того насколько тих и не заметен охотник. В вытянутой руке привычно лежит ружьё, и я считаю про себя секунды, что бы хоть как то развлечься, жду когда караси подойдут поближе.
   Дождался. Две рыбки, одна маленькая, наверняка не дотягивающая до килограмма, а второй серьезный, совсем взрослый карась, с черной спиной и сильными плавниками, гораздо больше и тяжелее первого, уже не робко, а почти уверенно, подошли ко мне. Ну не совсем вплотную, а на расстояние выстрела, метра на два, два с половиной.
   -Ждать! - твержу себе мысленно, хоть и трудно сдерживаться.
   А караси гуляют рядом, но тот, который крупнее, держится за маленьким и мне практически невозможно пока его выцелить.
   -Ждать! Терпеть! - командую и крепче сжимаю во рту загубник.
   Ну вот! Черный с льдинкой, тот который побольше, красавец, уверенно направился к интересной придонной травке и смело стал обследовать корни растения. Я дождался, пока карась сам подошел на линию выстрела, даже не корректируя направление, выстрелил... и конечно попал!
   И хорошо попал. Рыба вздрогнула и замерла. Гарпун разбил ей позвоночник, и мне оставалось только пересадить её на кукан.
   Классно! Два увесистых трофея оттягивали кукан за спиной! Вот это охота! Не прошло и получаса, а у меня уже и сазанчик, и карась!
   И-эх!
   Встал на ноги, огляделся, потянулся. Никого не видно. На горизонте ни одной лодки.
  
   -Спиннинг рулит!
   Александр громко выдохнул и подсек очередную мраморную хищницу. Щука брала всё. Всё, что не предлагали ей рыбаки. Было много мелкой, до килограмма, которая тут же выпускалась в воду с напутствием привести маму или бабушку. Рыбалка была супер, хотя уже стала напоминать пахоту, работу по извлечению рыбы из воды, посредством карбонового хлыста с катушкой.
   -Оп-па! Хорошая попалась! Очень хорошая! Вовка, давай подсак! Тяжело идет!
   Спиннинг согнулся в дугу, нитка натянулась и зазвенела, из воды показался спинной плавник, а потом огромная зубастая морда.
   -Трофей! Помогу! Держи, не давай слабины!
   Егерь схватил подсак и кинулся к борту, но щука стравила с катушки десяток метров плетенки, заставив громко затрещать фрикцион, ушла от лодки. Попытка Александра остановить её стремительное удаление от лодки, затягивая тормоз, не увенчалась успехом.
   -Оборвёт!
   Заорал Владимир.
   -Не затягивай, не затягивай, отпусти, пусть утомится, подержи на расстоянии, поводи!
   Дай я! Сорвется!
   -Щяз! - повернулся к нему Александр: -Сам лови, директор, блин! Дай ему!
   Щука стала уставать, и всё ближе и ближе Сашка подтягивал её к лодке. Она еще делала рывки и свечки, но тройник блесны сидел глубоко и твердо, нитка с поводком крепко держали и не давали уйти. Ещё не много и рыбина сдалась. Егерь принял её в подсак и закинул в лодку.
   -Вот монстр! Хороша!
   Мужики радовались трофею, а щука устало открывая рот, хватала воздух и теряла сознание.
   -Чемпион! Самая большая у тебя сегодня! Килограмм на девять потянет!
   -Нет, кил на восемь не более. Но здорова! - Егерь был тоже доволен. Он всегда трепетно относился к трофеям своих туристов. Было среди егерей негласное соревнование по размеру и весу добытой приезжающими спиннингистами, рыбы.
   Солнце стояло высоко и Владимир, посмотрев на часы, произнес:
   -А не пора ли нам к нашему подводнику? Щуки мы набили изрядно, а как у него?
   -Сколько прошло? Приедем рано, опять орать про дискриминацию начнет!
   -Да уж вся ко больше двух часов! Погнали посмотрим.
   -Ну погнали.
   Собрали спиннинги, уселись, и моторка медленно тронулась к островкам.
  
   Стенка камыша резко закончилась , узкий проход между колками, с песчаным дном и редкой травкой поразил своим неожиданным появлением. И так же, неожиданно, прямо на меня вышла стайка сазанов. Приличных. Самый большой, на быстрый взгляд, тянул килограмм десять - двенадцать. К внезапному выстрелу я был не готов, так что рыбы, заметив меня, ловко развернулись и направились совершенно в другую сторону. Но мой мозг успел отдать приказ пальцу и палец, все таки, нажал на курок. Гарпун догнал уходящий бок дикого карпа и пробив чешую застрял в нем. Я видел, что стрела не пробила рыбину насквозь, линь разматывался и уходил в протоку за не маленьким хвостом. Понимая, что могу потерять столь желанный приз, я двинулся вслед на ластах, не давая линю натянуться. Сазан мощно уходил по протоке, направляясь к густым камышам с другой стороны острова. Прибавив скорости, яростно работая ластами, я догнал рыбу, схватил её и протолкнул гарпун вперед, лепесток раскрылся и в этот момент мой трофей словно взбесился. Извернувшись он вырвался из моих рук , подняв муть со дна и травы, выбрав три метра линя пошел по длинной дуге, дергая и пытаясь вырваться.
   И тут! Линь, вдруг быстро натянулся, а потом обвис и упал на дно!
   -Сошел! Сорвался! Вырвал кусок мяса и ушел!
   Мысли пронеслись в голове и досада стала наполнять весь мой организм отчаянием.
   И вдруг, из непроглядной мути, прямо перед маской, откуда ни возьмись, появилась огромная сазанья морда, и с огромной силой ударила по стеклу! Силиконовый обтюратор маски, превратившись в твердый металл, очень больно врезался в кожу! Я перевернулся в воде от удара и, наверное, получил не сильный, но чувствительный нокдаун. Встав на ноги, встряхнул головой : --Не слабо!.
   Но после этого отчаянного удара, потерявший силы сазан, практически сразу же сдулся, и только заваливаясь на бок, медленно пытался спрятаться в облаке мути. Догнав его, видно он тоже потерял волю и ориентацию после своего последнего рывка, уже не спеша пересадил на кукан.
   -Ух ты! Здоровущий боец!
   Удачная охота отняла у меня много сил и я решил отдохнуть, просто полежать на воде, полюбоваться на красоты подводных рощиц и лугов. На кукане, крепко притороченном на спине, плотно, образуя юбку из хвостов, сидели три сазана весом от пяти до двенадцати килограмм и семь карасей, тоже не слабых, килограмма под три. Я расслабился, и лениво шевеля ластами плыл и рассматривал окрестные пейзажи. Маленькие рыбешки, с любопытством всех малышей, сновали рядом. Солнце, отталкиваясь от серебристой чешуи, играя вспыхивающими зайчиками в прозрачной воде, прибавляло радости и привлекательности водной действительности. Вот не большая щучка затаилась за стеблями травы, выжидала добычу, еле шевеля прозрачными плавниками. Там, в стороне, в крохотной ложбинке, застыли полосатые окуни, опекая стайку красноперки. Красноперка, зависнув вниз головой, дремала или жевала травинки в дебрях водорослей и камыша.
   Красота!
   -А сколько же времени прошло?- засвербила опаской тревожная мысль.
   -Не пора ли нам пора?- но ребят не было.
   Поднялся, оглянулся. Горизонт был пуст. Как то, стало неуютно. И где же доблестные рыболовы?
   Ладно, приедут, и я пошел вправо, вдоль стенки, исследуя затишки и полянки.
   Огромная щука, вся в иле и водорослях, грациозно взмахнув хвостом, ушла от меня подальше. Большая, старая, мудрая. А я ее и не заметил. Гоняться за ней не стал, хороший трофей, но пусть живет, мне хватит.
   "Холодновато, однако!"-ежась подумал я. А мужиков всё не было. -"Зарыбачились, блин-а, совсем, забыли про меня. Замерзну, блин!" И тревога холодом стала забираться под костюм. Я встал и начал топтаться, осматриваясь и вглядываясь в даль, и по сторонам. Лодки с рыбаками нигде не было видно.
   "Заблудился! А они не могут меня найти!"
   Я стал лихорадочно вспоминать, где я мог свернуть не туда. Где мог перепутать направление? "С самого начала пошел вправо, левая рука была со стороны стенки травы, все правильно, чтобы правая с ружьем всегда была готова к выстрелу. Так и шел. И сейчас так иду. Вроде бы!"
   Мысли раздирали голову и страх зарождался под лысиной. И мне стало плохо.
   " Нет. Не может быть, что бы заблудился. Всегда держался одного направления! Ма-ма! Что же делать? А если и правда, заблудился? Как меня искать? Нет! Все нормально! Просто парни задерживаются!"
   Я лег на воду, в воде потеплее, и поплыл, уже не выискивая рыбу, а пытаясь разобраться в ситуации в которую попал. И уже не радовала добыча на кукане, а тяжело оттягивала спину, заставляя порой задевать коленками илистое дно. Так кружась, почти на одном месте, я все больше и больше тревожился и пугался.
   -Что делать? Как? Куда?
   -А-а-а-а-а-а-а!
   Я стал орать и звать на помощь, в надежде, что меня кто то услышит. Но никто не слышал. Вокруг было пусто. Ни лодки, ни друзей!
  
   Егерь медленно вел лодку рядом с островком и три пары глаз зорко вглядывались в воду.
   -Блин! Куда он делся, зараза! И трубка у него синяя, темно - синяя! Ни черта не видно!
   Владимир сидел на носу лодки, а Сашка на корме и оба, нервно ругались на незадачливого подвоха. Егерь, делая очередной заход для поиска, перебирал в уме жилки и протоки, куда можно заплыть. И гнал, гнал, совсем уж плохие мысли!
   "Не дай бог! Тьфу! Тьфу! Тьфу!"
   -Два часа уже ищем! Нет его! Давай подумаем! Подождем, может сам выйдет!
   -Давай! Глуши мотор, слушаем! Послушаем и сами звать начнем!
   -Мотор в воде больше слышно, чем голос, давай подождем и послушаем!
   И они затихли, прислушиваясь к шуму ветра.
   Раскаты шумели волнами и трещали рогозом. Кое где выпрыгивала, какая ни будь крупная рыбина и звонко шлепала по воде. Три головы моментально поворачивались на звук и искали глазами человека, черную спину или трубку.
   Им становилось страшно. Ответственность за товарища, мелкими мурашками бегала по спине под майками. И страх заполнял мысли и чувства, и не думалось о другом.
  
   -Ау! А-а-а-а! Наро-о-о-д! А-а-а-а!
   Я орал, и почти охрип. Страх и паника охватили меня целиком, я метался в воде и махал руками, но вокруг были только волны и камыши. Совсем недавно я подплыл к протоке, зашёл в нее, проплыл и встал на другой стороне. Передо мной было три колка и еще один левее, вдалеке.
   Я обрадовался.
   " Вот где я, наверное, и заплутал. Ушел в протоку и пошел в обратную сторону, левой рукой держась к камышам."
   Радость быстро улетучилась, когда я оглянулся назад.
   Оглянулся, посмотрел и медленно, со стоном развернулся! Там было почти такой же пейзаж, что и впереди! Как в зеркале! Я шлепнулся на задницу и завыл!
   Орал и плескался, и снова орал! Ложился на воду и слушал, слушал, слушал! Но слышал только Раскаты, которые шумели волнами и трещали рогозом!
   "Попал, блин! Во как попал!"
   А солнце начало клонится к западу, неуклонно устремляясь к закату. Вечер. А потом ночь!
   Я уже замерз и стучал зубами. Холод пробрался под костюм и тело мелко тряслось , а ступни начало сводить маленькими судорогами.
   " Вот и замерзаю! Двигаться!"
   И я стал плавать кругами, быстро маша ластами, согреваться. Устал быстро, но немного согрелся и стараясь успокоиться решил, как то осознать своё положение, не поддаваясь панике, если получится. Надо, чтоб получилось.
   " Если я заблудился, значит, меня ищут. Если меня ищут, то обязательно найдут. Не факт, что быстро, и не факт, что живого.
   Осёл!
   Обязательно найдут, и обязательно живого. Пацаны не бросят, будут искать, будут.
   До вечера ещё далеко и солнце ещё высоко. Надо держаться и слушать мотор. Но как держаться и где? Остаться на месте и ждать, или идти дальше, пытаясь выйти туда, откуда начиналась охота. Но где это место? Ведь я не удосужился запомнить ни положение солнца, ни направление ветра. Ориентир был один - стена камыша, да еще, направление. И островки. А островков здесь куча, и маленькая тележка! И все близнецы! Ё-мое!!!
   Да-а-а! Приплыл!
   Стоп! Опять пугаюсь, а надо думать и как то выбираться! Думать и выбираться!"
   А вокруг стало тихо, ветер прекратил гнать волны и, зеркало воды замерло, чистая гладь заворожено смотрела в небо, отражая в себе облака и синеву. Солнце радостно засверкало и дарило свое тепло этой чистой, и тихой воде. И я успокоился. Я уверился в том, что меня найдут, и что всё будет хорошо, и мои друзья не бросят меня, набьют, может быть морду, но вытащат отсюда, и напоят горячим чаем из термоса, и потом будут громко ругаться, и долго потом подкалывать этим происшествием. Но обязательно найдут.
   "Думать! Где свернул? Если здесь, то надо оставаться на месте и ждать. Они пройдут и найдут эту протоку. Значит надо оставаться на месте. А почему они так долго? На моторе гораздо быстрей чем на ластах. Или я еще где то свернул?
   Тогда ... Даже страшно подумать... Не думать о плохом!"
   Я решил оставаться на месте и ждать. И не думать о плохом! Я сел и начал ждать. А ждать было тяжело и я стал петь. Потом петь надоело. И я опять молча ждал.
   Егерь ехал уже не по опыту и знанию мест. Он ехал по наитию. Где можно свернуть? Куда уйти?
   Нет. Он вел лодку и не думал о плохом. Он пытался думать о хорошем.
   " Вот он, ёпппперный певец! Куда же он, бляха-муха, делся! Ниччё! Найду! Ещё никого не терял!"
  
  
  
   Моторка медленно заходила в протоку.
   -Вот он! Сволочь лысая! Эй!
   -Эй!
   -Конь педальный!
   И еще много добрых и ласковых слов!
   Они орали втроём, напрягая, разом осипшие глотки и он услышал, и оглянулся!
   -Нашелся! Плыви сюда!
  
   Я услышал этот истошный "Эй!" и обернулся. На носу лодки стоял Вовка и ругаясь матом на всю Ивановскую, махал мне спиннингом. Егерь поддал газу и лодка быстро подкатила ко мне.
   И так мне стало хорошо....
  
   Потом на меня ругались, давали подзатыльники, тыкали кулаками под ребра, раздевали и поили чаем из термоса. Все так как я думал, совсем недавно. Я был с друзьями, я нашелся.
   -Ну что, еще пошвыряем? Или может поныряем?
   Гневные взгляды и очередной подзатыльник прервали мои истерические попытки пошутить.
   -Домой! - сказал один.
   -Домой, на базу! -вторил ему следующий.
   А егерь улыбался. Не будет аврала, не будет разноса от начальства, а будет обычная и привычная работа, разделка рыбы и смешной рассказ другим егерям про туриста, который чуть не потерялся в Раскатах .
  
   Русалка
  
   Валерка ждал меня возле супермаркета со всем своим снаряжением. Мешок, сумка с ластами и рюкзачок с грузами на фоне серьёзного костюма с галстуком смотрелись странно. Улыбка на суровом лице моего товарища расцвела ярким цветком при виде моего джипчика. Запихивая в багажник свои мешки, он весело бубнил:
   -Жду, жду! Пропал. Позвонил едешь, и пропал! Я с работы сбежал, понимаешь, вся контора на меня пялилась, пока я со всем барахлом, прусь, как чукча в баню! Как дела? Почему задержался?
   -Всё нормально. Пробки. Извини.
   Мы давно, с самой весны, собирались с Валерой поохотится в его родных местах, в ста пятидесяти километрах от нашего города, на речке Кривка. Там была его деревня, там он провёл детство и знал эти края хорошо. Обещал зачётных сазанов и приличных карасей. И наконец, за неделю созвонились, собрались, и сегодня рванули. Решили по приезду сразу нырнуть, а потом уже разбить палатку, сварить ухи и скоротать вечерок за ушицей и рюмочкой коньячка, приправляя всё это впечатлениями от охоты и рассказами о прошлых рыбалках и нырялках.
   Дорога после города была свободна и я не щадил педаль газа. Через пару часов мы уже были на месте.
   На карте речка Кривка была указана тонкой беспрерывной ниточкой. На самом деле, это было несколько озёр, разделённые плотинами. Не малых, кстати размеров. Овражные берега заросли кустарником перед самой водой, а чуть выше лесок.
   Возле плотины останавливаться не стали, свернули в лес. Проехав по грунтовой лесной дороге пару километров, нашли удобное местечко и остановились. Но наши ожидания о гордом одино-честве не оправдались. Укрывшись за деревьями, стояла НИВА. А у воды расположился мужичок в соломенной шляпе, времен Никиты Хрущева, и устраивался порыбачить. Увидев, что место занято, мы захотели опять тронуться на поиски подходящей стоянки, но рыболов окрикнул:
   -Эй, ребятки, дальше не пройдёте, грязно, не сохнет дорога, да ямы одни. Там только на грузовой. Ваш джип не пройдёт. А чего хотели? Порыбачить? Так места здесь на всех хватит. А больше сюда никто не поедет. Располагайтесь.
   -Спасибо, отец.
   Отозвался я и решил, всё-таки, проверить дорогу, пошёл в лес. Валерка остался и направился к рыбаку. Я обследовал дорогу, в глубь леса, метров на пятьсот. Подходов к воде не нашёл, а вот отвратительная дорога не закончилась, бежала, петляла, блестела грязью и глубокими лужами.
   Вернувшись, увидел Валерку, уже наводившим, шампунь в баклажке.
   -Бесполезно! Грязь непролазная! Наверное, здесь обоснуемся.
   -Я так и понял. Разгружайся. Я этого деда знаю. Знатный в округе рыболов. Степаныч. Все речки и ручьи изучил. Пока Валерка готовился я пошёл к Степанычу, познакомиться и разузнать о здешней рыбке.
   Степаныч, сидел в раскладном кресле и следил за кончиком фидера. И фидерок был не из про-стых, фирменный. Продвинутая Дайва. И катушечка с байтранером. Вот так то. Вокруг всё было достаточно грамотно разложено и размещено, прикормка разных цветов и запахов, несколько видов насадок, включая мелкие бойлы. А сам он готовил мудрёную ассиметричную петлю.
   -Добрый день! Как рыбалка? Клюёт?
   -И ты будь здоров! Клюет помаленьку.
   -А как тут с рыбкой? Есть экземпляры для охоты?
   -А как же! Карасик до трёхи, сазан встречается под десятку, щучки взрослые. Тут лесок затоплен-ный, чуть правее, метров триста. Вот там и ныряйте. Я Валерке всё рассказал уже.
   -Спасибо за информацию. А как тут с туристами? Машину оставлять можно?
   -Да какие туристы? Оставляйте, я присмотрю. Валерка сказал вы с ночевой, и я до утра, вместе по веселей будет. Ныряйте, всё будет нормально. Вечерком уху сварганим! Давайте, ныряйте!
   И я пошёл переодеваться. Это не заняло много времени и через пятнадцать минут мы были уже в воде. Отплыв, по указаниям Степаныча с берега, мы нашли затопленный коряжник, и начали охоту. Прозрачность была не очень, метра полтора - два, на глубине три метра был термоклин и почти нулевая видимость. Так что охота предстояла трудовая. Но мы не отчаялись и полностью занялись любимым увлечением, забыв о времени и остальном мире.
   Способ был простой. Ныряю, нахожу ствол дерева, падаю рядом с ним и замираю. В подводных сумерках лежу, пока не подходит рыба. Всё. Не хватило воздуха, никто не подошёл, иди вверх за кислородом. Подышал, отдохнул, и снова нырнул.
   Мне такая охота не совсем нравится. Я больше наблюдатель - камышатник. Или медленно плыву и высматриваю добычу, или нахожу перспективное место и сажусь в засаду. Для такого нужна хорошая видимость и не большая глубина. И что самое главное, трубка ! Дышишь себе, спокойненько. Но, есть, как есть. Не все коту творог! Ныряем.
   Первого золотистого красавца я дождался уже через минут сорок активных погружений. Всё как обычно, нырнул, лёг и жду. Воздух почти что, кончился и тут в темноте выплывает знакомый силуэт. Серьёзный такой! Уверенный!
   Сгубила гаврика его уверенность! Привычно выстроил прямую и выстрелил. И попал! Попал хорошо, под чешую, видно в последний момент, сазан почувствовал опасность и хотел сбежать. Но не удалось! Ружьё и мой глаз, не подкачали!
   Потом был еще один. А потом я уморился. И решил, всё таки, пройти в обратную сторону вдоль берега. Под кустами. Как люблю. Там должны быть карасики.
   Но первой меня встретила приличная щука. Она стояла на небольшой глубине, совсем рядом с берегом, среди затопленных нижних веток, прибрежных кустиков. Я был готов и не оплошал.
   Почти рядом, метров за сто от стоянки, тоже в кустах, между веток, подплывая, заметил отличных карасиков, которые завидев меня кинулись в рассыпную.
   И это правильно. И это нормально. Затаился в тех же ветвях и дождался пока они придут. Дож-дался. Выбрал самого крупного. Потом ещё подождал. Дождался. Передвинулся к следующему кустику. И так несколько раз.
   Всё!
   На сегодня хватит. Пора на сушу. Костёр, уха, коньяк. А в перерыве палаточку надо разобрать, поставить. Логово устроить. Всё! Выхожу.
   Валерка сидел рядом со Степанычем возле костерка. Он вышел на берег несколько раньше, о чём просимафорил мне ещё, когда мы плавали над затопленным лесом. Правда, я не совсем понял, почему, он выходит. Или рыбы много настрелял, или устал. Ну ладно, сейчас дознаемся.
   Стараясь не распугать Степанычу рыбу, я выбрался на берег. И сразу спросил:
   -Ну что? Выдохся? Охотник! Добыл что нибудь? А ну покажь!
   Сам повернулся задом, что бы они со Степанычем смогли оценить мои трофеи.
   -На ушицу настрелял!
   Валерка вмиг скорчил кислую рожу и зашипел в ответ:
   -У-у-у! У Степаныча караси больше! А сазанчики твои не показатель, и не чемпионский размер! Вот щучка ничего, сойдёт!
   И с видом победителя олимпийских игр поднял свой кукан. На кукане красовались три сазана гораздо больше моих. Под десятку!
   Понятно, почему раньше меня вышел. Ухайдокали они его. Наверняка помотали, подергали.
   -Ну-у! Фортуна сегодня тебя полюбила! Но завтра , есть повод взять реванш. Поглядим!
   Валерка улыбался во все свои зубы и подошёл помочь мне раздеться. Развесив гидрик на ветках, учуял запах ухи от костра, я вдруг ощутил, что слюни изо рта уже не просто капают, а текут сплошным потоком. И, похоже, мужики это увидели, приглашающее замахали руками, а Степаныч зачерпнул большой кружкой горячую юшку и подал мне. Валерка сунул в руку ложку и толстый кусок хлеба. Я шумно отхлебнул из кружки горячего варева и смачно отгрыз хлеб! И так мне стало хорошо!
   -Ты не поверишь! Такой кайф! Только ради этого глотка и куска сюда стоило ехать! А ещё и не плохая такая охота! Мужики, всё просто, супер!
   И так, попивая уху из кружки, заедая рыбой и хлебом, с весёлыми прибаутками, мы встречали вечер. Теплый вечер конца лета. Разговоры, темы которых перескакивали с одной на другую, приятные люди рядом и вкусная уха на природе. Всё это наполняло организм тихим блаженством.
   Степаныч рассказывал об этой речке. Какой она была, пока не поставили плотину, какие здесь водились рыбы, какая в здешних местах водилась дичь. И естественно, из его слов выходило, что раньше всё здесь было намного лучше, рыбы и дичи было больше, а самое главное, он и его друзья были моложе и сильнее.
   - А однажды, я ещё был совсем молодым, только женился. Собрались мы с дружками на рыбалку. Как раз, в это же почти время. Да. Где то конец августа, начало сентября. Да и место выбрали рядышком, чуть подальше в лес. Аккурат, напротив, затопленного леса, где вы сегодня ныряли. Только тогда воды поменьше было, стволы деревьев из воды торчали. Островки камыша были, как плавни какие. Глубина не больше двух метров. Место это заросшее было, мы специально в воду залезали, окна расчищали, чтоб карася удочками тягать. А караси, я вам скажу знатные были. Одного на сковороду укладывали жарить, второй не помещался. Вот также, отловили вечернюю зорьку, посидели у костерка. Уха, самогоночка свойская! У- у-у-у! Великое дело!
   Посидели, побалагурили и спать повалились. У нас тут даже шалаш был. Пятером легко в нём размещались. Маскировка, скажу вам, отменная у этого шалаша, была. Рядом пройдёшь не заметишь! Завалились спать в шалаше, только я вдруг, проснулся. Луна светила ярко, всё видать, как на ладони. И вижу, возле воды, блестит, что-то такое, похожее на человеческую фигуру.
   Блестит, в голубом свете луны, и шевелится.
   Я тихонько выполз из шалаша, и всмотрелся. И увидел русалку. Вот как есть увидел! Настоящую! С длинными светлыми волосами, с рыбьим огромным хвостом. Она лежала на берегу и как тюлень, переваливаясь, пыталась добраться до воды. Я зажмурился, и снова открыл глаза. Но русалка оставалась на месте. Не скрываясь я подошёл к ней, а она закрыв руками лицо, замерла, только плечи мелко дрожали. Мне стало её очень жалко.
   Я ей: " Не бойся! Я тебя не трону! Давай помогу, тебе в воду надо!".
   Взял её на руки и отнёс к воде. Опуская, я коснулся губами рук русалки, они оказались холодны-ми. Русалка была маленькая, чуть больше метра. Чешуя покрывала её живот и бедра. Грудь была укрыта повязкой из травы. Лица я так и не увидел, она не отрывала рук. Мелко дрожала и мочала. Я подержал русалку над водой, а она, почувствовав близость родной стихии, ловко вывернулась и плюхнулась в мелководье. Глубины ей было мало, но она легко перевернулась и, оттолкнувшись руками, красиво так, рванулась и поплыла. Отплыла на несколько метров, обернулась ко мне, и в моей голове, именно, в голове, прозвучало тихое и нежное "СПАСИБО".
   Вот так и было. Она поблагодарила меня. И уплыла. Я как во сне, пошёл глубже в воду. Зашёл по пояс и стоял, надеясь, что может быть, она вернётся. Долго стоял, вода хоть и тёплая была, но я даже, замёрз малость.
   И она вернулась. Подплыла ко мне и дотронулась губами до моих, а потом обняла и поцеловала. И опять в голове прозвучало "Спасибо. Человек. Держись поближе к воде всегда, и жизнь твоя будет долгой и спокойной. Внуков и правнуков дождёшься, на свадьбе у них гулять будешь. Только почаще у воды бывай. Спасибо."
   А потом уплыла. А я так и не разглядел её лицо. Говорю ж, как во сне всё было, как какое-то за-тмение на голову нашло. Постоял я в воде ещё, и так же, обалдевший, ушёл в шалаш.
   Утром друзья меня разбудить не могли. До полудня спал, без задних ног. Парни зорьку отловили, рыбу собрали и меня, растолкав, полусонного домой привели. Такая вот история со мной приключилась.
   Потом уже никогда её не видел. Всю жизнь рыбачу, рядом с речкой живу, но больше не встречался. Поверите, нет, но каждую рыбалку, всё жду и жду, может ещё раз, увижу?
   Моя фляга с Отборным, почти опустела. Я разлил остатки коньяка по кружкам и провозгласил:
   -Ну! За русалок!
   Мы выпили, закусили, ещё помолчали, и разошлись. Я с Валеркой в палатку, а Степаныч, на своё лежбище, которое он устроил из спальника, возле машины.
   Утром, проснувшись, увидели Степаныча на его месте. Он уверенно и сноровисто подсекал и вываживал карасей. Переодевшись, зашли в воду. Степаныч скорректировал наш маршрут и время для нас пошло в обратную сторону. Началась утренняя охота.
   Я решил погонять прибрежного карася, а Валера нацелился на сазанов.
   Отныряли по шесть часов, устали до легкого шторма в голове, подбили карасей и сазанчиков, решили собираться домой. Степаныч, пока мы ныряли, сварил свежей рыбы. Мы пообедали, собрались, попрощались с дружелюбным Степанычем, и поехали домой.
   По дороге мы делились впечатлениями, припоминали ошибки и промахи, и всё таки, радовались, так хорошо и продуктивно проведённому времени.
   -Ты знал этого старика?
   -А как же, правда, он не из нашей деревни, но личность известная. Когда мы на рыбалку собира-лись в юности, всегда у него совета старались спросить. Он всегда скажет, где и когда ловить.
   Всё знает. И всегда на рыбалке.
   -А он тебя не узнал?
   -Узнал. Пока ты по лесу гулял в первый день, я обо всём с ним переговорил.
   -Понятно. Это он тебе посоветовал, где крупняк стоит. Вот ты и чемпионил всю охоту!
   -Есть такое дело. Каюсь! Но и ты не в накладе. Утренний сазан у тебя просто монстр!
   Мы еще немного поприкалывались, пошутили друг над другом. Дорога привычно убегала назад, и приближался город.
   -Неплохой мужик, этот Степаныч. Я рад, что есть ещё такие, очень рад, что познакомились. А как он про рыбалку и снасти рассказывал! Как он так много помнит, точно знает места , где рыба стоит, и что делает. Точно ему русалка помогает. И вообще отлично провели время.
   Валерка серьёзно ответил:
   -Я его внука знаю. Он чуть младше меня. Напрочь, убитый по подводной охоте. Все речки и ручьи обнырял. В любом пруду и озерце рыбу находит. И в воде сидит сутками, а под водой больше трёх минут держится. Сам засекал.
   -Вот как. И тут русалка?
   -Русалка или нет, но факты на лице!
   Мы улыбнулись друг другу и въехали в город. Опять начинаются будни. Рабочие и бездельные, тяжелые и лёгкие, заботы и труды. И когда ещё мы снова встретимся в русалочьих угодьях? И когда ещё наше жизненное время будет отсчитываться не вперёд, а назад. Но это обязательно будет, и будем надеяться, что скоро...
  
  Один
  
   Проснулся. Очень тихо и очень плохо. Запой в этот раз затянулся больше чем на две недели. Тяжко. Череп раскалывается, мысли туго продираются через ватную завесу алкогольного спама. Бр- р- р- р! Сушняк. Страшно хочется пить. Пиво в холодильнике,
   в двух шагах. Холодное, пенное!
   Быстрей!
   Фантом запотевшей кружки с белой шапкой уже не отпустит! Рывок к холодильнику!
   У- у- у- у! Штормит, и реально, баллов на восемь.
   Н- да! Забухал не плохо. Плюшевость организма полная. Но пиво поможет, всегда помогало. И сейчас поможет. Потом пять грамм, отдых, и буду вылезать. Пора уже.
   Ну вот. Пиво уже помогло. Почти хорошо. Еще чуть-чуть и все будет в норме.
   Что поделать? Люблю я так отдыхать. Закрыться от всего и всех, набрать пива и водки, и никому не мешая, никого не раздражая, уйти в алкоголь. В нирвану спирта и грез.
   Где то читал, что Петр 1,издал указ о разрешении купцам каких то гильдий, двух недельных запоев. Вот и живу по старинным заповедям. А обороты мои, наверняка, на первую гильдию тянут. Да и как по-другому назвать себя? Купец и есть. Там купил, здесь продал и наоборот. Все время мечешься между каждыми. Прибыль можно найти во всем, надо искать получше. Вот и ищу. И нахожу.
   А пьянство мое от нервов. Да и не часто я так зависаю. Месяцами работаю- торги, продажи, учет, отправки, доставки, счета, оплаты.
   А потом окно в работе и отдых. На недельку, другую. Жена с дочкой к морю, а я в бункер.
   Им может и не нравится, но уже привыкли.
   Когда дом строил, тогда и пришла идея сделать бункер. С полной автономией. Чтобы там
   все было. Так и сделал. Гараж шесть на шесть, а под ним такого же размера квартирка со всеми удобствами. Комната, кухня, душевая кабина, туалет. Мебель, холодильник, телевизор, плита электрическая. Все как положено. Жить можно не выходя наружу. Отдельный генератор, вода из скважины, яма сливная, вентиляция, звукоизоляция. И вход в гараже, через смотровую яму.
   Семья о бункере ни сном, не духом. Даже с девками куролесил пару дней, как-то. По глупости, конечно, но было. И никто ничего не узнал. Я тогда наврал, что в командировке.
   Бывало один пьянствовал в этом бункере. Дня по три-четыре. Нормально. Сидел, бухал.
   В этот раз все было продумано. Я готовился. Отправил жену с дочкой в Турцию.
   На три недели. Проводил, затарился, и утонул.
   Вечером стол накрыл. Водочка, рыбка соленая - селедочка, картошки сварил. Как я люблю, твердую, немного недоваренную. Зелень всякую, салатики. И пировал.
   Может кому-то для пьянки компания нужна, а мне можно и так, в одиночку. Никаких комплексов. Могу и в компании, с друзьями, могу и один. И когда один, мне больше нравится. Спокойней. Думаю о своем, планы строю. Хорошо. Все просто. Никого уговаривать не надо, спорить. Все о себе и для себя.
   Большой генератор заправил и отключил, все это время работал только маленький. Не подвел. Свет есть, холодильник урчит. Вода в кране течет. Все как положено.
   Только телевизор не показывает. Шипит и все. Первый раз за год. Тарелка ж висит. Что
   там такое? Сломалось или так, профилактические работы. Да ладно, разберутся. А мне пока отдохнуть надо.
   Пиво, хорошее, холодное. Жажды уже нет, голова тяжелая, но пройдет, думаю. Сейчас водочки, и пройдет. Поднимусь, осмотрюсь, поваляюсь на улице.
   Свой дом хотел построить давно. Думал, подсчитывал, выбирал участок. Но случилось все просто. Знакомый один, у него в бизнесе проблемы нарисовались, деньги срочно потребовались, вот он и предложил этот участок. В новом поселке. Местные власти под этот поселок только земли выделили. Никого еще не было, а я уже фундамент закладывал
   Народ не спешил. А я торопился, строил. Соседей не видел, когда вселялся. Коммуникаций не было, да и сейчас еще нет, обещают только на следующий год начать тянуть воду и газ. Раскопают все. Да ладно. Обойдется. Как раскопают так и закопают. А я в полной автономии жить начал.
   Купил хороший мощный генератор для дома на дизельном топливе. Солярки не много потребляет. Бак на тысячу литров. В экономном режиме два месяца прожить можно. Две скважины пробурил. Вода хорошая, в городе такой нет. Потом для бункера генератор поменьше поставил и еще одну скважину пробурил. И все. Полный пакет. Второй год живем. Всего хватает. Кроме соседей. Жене скучно бывает. И дочке с подружками общаться хочется. Они чаще в городе, чем со мной. Весной и осенью, в дожди и слякоть, они совсем в доме не живут. Я к ним на сутки - двое наведываюсь. Здесь грязюка, только на джипе моем проехать можно. Дорог тоже нет пока. А во дворе плитка у меня. Водичкой из шланга полью и красота! В тапочках ходи.
   Вышел, наконец то, поднялся к белому свету. День на дворе. Только из города дымом несет.
   Что там горит? А может свалка какая горит? Что-то затревожило в душе. Какое то
   предчуствие не хорошее, странное. Да. Алкоголизм дает о себе знать. Абстинентный синдром, одним словом. Тревога, бессонница, раздражение.
   Надо поправится.
   Сходил в дом, налил, выпил, еще налил. Вышел во двор, взял кресло раскладное, столик. Разложил все, расставил. Сигару. Люблю сигары хорошие, покупаю и коллекционирую, уже давно и успешно.
   Взял свои пять грамм, пригубил, прикурил сигару, опустился в кресло и попытался поймать те прекрасные ощущения, какие ожидал. Не вышло.
   Из города сильней запахло дымом.
   -Да что там горит!
   Взял бинокль, забрался на чердак, над городом столбами высились несколько дымов. Вот блин! Пожары. Большие. Авария какая? Вот тот, самый большой над пром. зоной. Над заводами. Серьезно горит. И в центре. И на микрорайонах. Вот взялось.
   Диверсия? Теракт? Бомбежка? Тьфу, тьфу, тьфу! Чур меня, чур! Не дай бог! Только жить начал!
   Пошел вниз, еще налил себе. Сигара потухла, пришлось по новой прикуривать, а это уже не то. Не то! А новую жалко. Ладно, сойдет. Глоток - затяжка, глоток - затяжка!
   Обалдеть! Ветерок в другую сторону подул, вообще хорошо стало. Алкоголь, сигара, тишина, август, тепло! Что еще надо уставшему организму? Да ничего! Все есть!
   Помню, Лидка, ругалась:
   -И зачем тебе этот дом? Столько мороки, стройка, деньги! Вокруг ни души! Все умные люди коммуникации ждут, а ты как с цепи сорвался! Тебе, что? Жить негде?
   А я строил и построил! Что б вот так посидеть во благе! И никому до меня дела нет!
   Красота!
   Отходняк, еще глоток, подремлю, не буду вставать. Задремал.
   Проснулся от голода. Есть хочу. Что же сварганить? Мясо пожарить? Есть шашлычок замоченный из супермаркета, нормальный, проверенный. Только пивка для рывка и вперед! Зажег угли в мангале, достал из холодильника мясо, шампур. А запах! Запах! Песня! Песня для носа! Нет! Песня обоняния! Вот блин, завернул!
   Да! Но что-то было не так! Что-то тянет за душу! Неспокойно как-то.
   А где же Джим? Собачка дворянской породы, которую я год назад подобрал в городе, возле гаражей. Я его не привязывал никогда. Щенком он сам не убегал, а когда подрос, то
   обязательно возвращался к вечеру. Так и гоняется целый день по своим собачьим делам, а ночевать домой. Но не дичает, слушается. И корм жрет с удовольствием. Когда взгрустнется я с ним выпиваю, жалуюсь ему - слушает! Что-то нет его? А мясом пахнет.... Далеко угнался? Не чует? Странно.
   Ну что ж, приятель, останешься без сладкого кусочка. Ничего, для него отдельно сделаю.
   Мясо с пивом - класс! Вкуснотища! Сейчас налуплюсь и спать. А завтра в город сгоняю.
   Что там горит разузнаю, да в квартиру зайти надо. Все там нормально? Поглядеть. В офис заеду, как работа, гляну. Потихоньку надо возвращаться к жизни. И Лидка скоро вернется
   А потом, завтра, или позже, на реку съезжу, спиннинг пошвыряю. Да.
   -Ну! За рыбалку!
   И так, пока мясо не кончилось. И коньячок заканчивается. Пьяненький уже. Угли залил, порядки навел и спать.
   Сначала заснул. Потом вставал. Еще выпил. Потом долго заснуть не мог, курил. Под утро, уже светало, заснул. Чего не спал, чего думал, о чем? Просто обо всем, и ни о чем, так всякая дребедень в голову лезла. Но тревога не отпускала. Не отпускала весь день и весь вечер, и ночью мешала, торчала возле постели. Все в голове перебрал. Все передумал.
   Ладно.
   Подъем, в танковых войсках!
   А на улице воняет гарью. Даже дымно как-то. Вот дела! Что там случилось? Поеду!
   Завтрак. В рот леденец от перегара. Запашок есть еще.
   Завел машинку, поехали.
   А собачку не видно. Куда убежала? На пожар смотреть? Или подружки появились? Прибежит. Жрать захочет - вернется.
   Выезжаю с проселка, и вот на тебе, в небольшом кювете, возле дороги на боку валяется легковушка. Двери закрыты. Люди в салоне? Не вылезли? Остановился, бегом к машинке.
   А там никого. Странно. Очень странно и не понятно. Не заметно, что бы кто-то вылезал. На руках машину несли, что ли, и потом устали - бросили. Так вот, несли, и бросили! Просто! А может не заморачиваться?
   Ну что ж, дальше поехали, разберутся, кому положено! Но как-то все не хорошо! Блин!
   Выехал на шоссе и обомлел! Впереди, метрах в пятидесяти был затор из нескольких
   столкнувшихся машин. Остановился и подошел. Грузовик и пара легковушек сгорели при столкновении. И никого. Но это случилось не сегодня. Обгорелые машины просто стояли. Сгорели они не сейчас, и не вчера, а как минимум неделю назад. На машинах был слой пыли! Вот так! Я стоял возле места аварии и не верил своим глазам. Я первый раз в жизни видел , что сгоревшие машины никто не растащил, не столкнул с дороги. И что они вот так стоят несколько дней, и ни кому до них нет никакого дела! Такого не бывает! Где ГАИ, где милиция? Не заметили? Еще не знают? А пыль, осевшая на машины? Не пепел, а именно пыль!
   Что-то творится! Что-то произошло со всем миром, пока я бухал! Черт! Черт! Черт! Такую ситуацию я видел только по телевизору, в местах где идут бои. У нас война? Теракт! Кто?
   Сажусь в машину и мчусь на пост ГАИ.
   Подъезжаю и издалека вижу, что на посту никого нет! Возле здания стоит милицейская машина, КАМАЗ и маленький джип. И стоят они не так, как положено. Не прижавшись к обочине, давая свободный проезд другим машинам и не построены в ряд, для задержания нарушителя, нет! Они стоят так, как стоят брошенные, оставленные водителями навсегда! Просто ехали, притормозили и все!
   Все вышли и ушли. Что за фигня? Вылез из джипа. На ступеньках валяется автомат. Такой короткий милицейский Калаш. Просто лежит, с присоединенным магазином, с патронами, на предохранителе, но ... просто на ступеньках! Я бегом влетел в помещение поста, страшась увидеть трупы милиционеров, но там было пусто. На спинке стула висел еще один автомат, подсумок с магазинами. Все магазины с полным боекомплектом. Мне стало совсем страшно. На столе перед пультом лежал открытый журнал. Я заглянул в него и увидел последнюю запись. Число стояло двух недельной давности, как раз на второй день моего запоя. А время 4.25, раннее утро, и все, больше никаких записей.
   Что же это? Две недели назад, все побросали свои дела и ушли бухать? Мне стало очень страшно. Я с трудом боролся с желанием уехать обратно, забиться в свой бункер и снова нажраться, чтобы не видеть этого. Липкий холодный пот давно стекал по спине. Я сел на стул и взял в руки рацию. Рация даже не шипела, аккумулятор давно сдох.
   Ч т о с т р я с л о с ь?
   И тут я вспомнил про телевизор, телефон. У телефона не было сигнала сети. А телефон на посту . Схватил трубку , этот телефон тоже молчал. Не гудел, не скрипел, а ... молчал!
   Черт возьми! Война? Бои? Или уже все? Уже все закончилось и нас победили, и расстреляли? Где люди?
   -Л ю д и ! А-А-А! Л ю д и!
   Я орал и носился по территории поста, пока почти не потерял голос. Страх наполнил все мое существо, даже дышать было трудно. А в голове стучали, рвались мысли:"Что такое случилось? Что случилось? Где менты? Где все люди?"
   А над городом вились столбы дыма. Надо ехать туда, в город. Там должны быть люди. Там всегда есть люди. И я должен все выяснить. И я могу это все выяснить только там, в городе. Погнали! Вперед!
   По дороге, ведущей к городу стоит супермаркет, я в нем часто затариваюсь продуктами. Я свернул к нему. Магазин встретил меня темными затонированными окнами и открытыми дверями. Там тоже н и к о г о н е б ы л о! Ни одной живой души!
   -А-у! Люди! А-у!
   На прилавках стояли продукты, воняло тухлятиной из подсобок, и никого. Я подошел к кассе, в ящике лежали деньги. Ровненько, купюра к купюре, строго в своих ячейках, аккуратно уложенные и прижатые рычажками. А монеты в своем, специальном отделении. Я взял пачку сигарет, машинально положил деньги и пошел вон из магазина.
   Сел на ступеньках, перед входом стояли тележки для продуктов. Я только заметил, что в некоторых лежали товары. В каких то нормально, как будто их купили и везли к автомобилю, а в других было набросано неимоверное количество консервов, хлеб, соль, была даже одна тележка, исключительно с солью и спичками. Соль и спички! Это ж необходимый минимальный запас из дедовских понятий о выживании в трудных условиях войны! Значит, кто-то пытался это все купить? Или украсть? А их засекли, и арестовали, или они свинтили. Значит, кто-то где-то есть?
   -Ау! Народ! Ау! Есть кто живой? Отзовись?
   Бесполезно. Никто не отвечал. И никто не выполз на мои истерические крики. Я опять принялся бегать и заглядывать во все углы, перелезал через бордюры и заборчики, носился по подсобкам и грузовым площадкам.
   Холодильники не работали и оттуда сильно несло протухшими продуктами.
   Что ж такое?
   Устал. Присел. Вскочил и в машину. Все. Нечего тут бегать, в город!
   По дороге к городу увидел десяток брошенных машин, в кювете, просто на дороге, но не останавливался, просто медленно проезжал, заглядывая внутрь, людей не было.
   Ближе к городу пустых автомобилей на дороге и рядом, становилось больше. Какие то сгорели, столкнувшись с другими, а какие были совершенно целыми. Я как то, уже не удивлялся, что они пустые, это уже начинало становится нормальным, привычным для меня. Я осознал это и ... меня пронзил ужас!
   А если все люди кончились, и я остался один!
   Совсем один!
   ЕПРСТ!
   Что делать? Как? Как это все пережить? Как жить?
   Но не может быть, не может такого быть, что бы все пропали! Что бы не осталось ничего!
   Если война, то должны быть жертвы, трупы, стрельба. Оккупанты, наконец! А здесь ничего нет! В город! Даже если война, то в городе что то должно быть! В город!
   Так, успокоится, и сначала на квартиру. Подъехал.
   Наш дом выглядел, на первый взгляд, как всегда. Обычная железобетонная коробка с типовыми квартирками, но некоторые окна чернели обгорелыми страшными проемами. Зашел в подъезд, поднялся по лестнице на третий этаж, открыл, дверь. У нас пожара не было. Из холодильника воняло. Мясо протухло. Я не стал открывать. Телефон не работал, свет не горел. Так. Что надо?
   Пистолет, травматический. У меня в доме есть "Сайга", а здесь в квартире был "МАКАРЫЧ", разрешенный травматический пистолет. Так. Патроны. Что еще? Вроде и все. Больше пока ничего. Огляделся. Все как и раньше, все было на своих местах, все.
   Но пустота и неизвестность угнетала. В город ,в офис. Людей искать.
   Дорога до офиса обычно занимала у меня минут двадцать, но теперь приходилось объезжать заторы и пожары. К офису я подъехал только через час. За все это время я не встретил никого из людей. Никого. Страх наполнил весь организм. Мысли были одни.
   И одиночество надвинулось неумолимо. Офис сгорел. Я не вышел из машины. Развернулся и поехал домой.
   На автомате, мозг отключился от ужаса, доехал до супермаркета, загрузил багажник тушенкой, солью, спичками и хлебом в полиэтиленовой упаковке. Взял пару ящиков со
   спиртным, не думая, взял первое, что попалось, а попалось виски, взял еще пару упаковок
   минералки и несколько блоков сигарет. И уже совсем ни о чем не думая поехал к посту.
   Мозг отключился, начал работать инстинкт. У поста остановился, подобрал автомат, поднялся, забрал второй и подсумок. Напоследок передернул затвор и выстрелил длинную очередь в воздух!
   -А-А-А-А-А! Где вы все? Л-Ю-Ю-Д-И-И-!
   Мне никто не ответил, никто не отозвался. Вокруг не было никого! Совсем никого!
   Мне очень захотелось домой, в бункер. Закрыться и забыться! Мне все снится! Я сейчас напьюсь, а потом проснусь и все будет нормально. Мне это просто снится ! Да! Такого
   просто не может быть! А во сне может! И это все сон! Мне снится! Я достал бутылку, открыл и тут же возле поста, из горлышка сделал большой глоток. И еще!
   Домой, в бункер, в норку, спрятаться! Мне все снится! Все снится! Быстрей! И так, отпивая из бутылки, я поехал к дому. Заехал во двор и открыв дверь отпил еще глоток.
   Я допил бутылку, разгружая и укладывая припасы по своим местам. Что-то в холодильник, что-то в кладовую, что-то в шкафчики. Алкоголь добрался до мозга, монотонная обычная работа и алкоголь принесли какую-то успокоенность и опустошенность. Мне захотелось спать. Я очень устал. Налил стакан и взял сигару. Прилег на у лице в кресле. Вата в голове укутала мозг окончательно, но сон, почему то не приходил. Мысли были тупые, оттуда, из прошлой жизни. О работе, о договорах.
   Какие к чертям собачьим, теперь договора! Какая работа! Я один! Один в этом городе, а возможно и в целом мире!
   И НЕ ЗНАЮ, ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ!!!
   Ужас и паника снова навалились на мое сознание. Пытаясь подавить страх, я залпом выпил целый стакан, и потом, сразу еще один, не закусывая! Алкоголь вдарил по мозгам,
   и я уснул. Прямо в кресле, потухшая сигара валялась на земле, а я спал. И мне ничего не снилось. Моей напуганной измученной голове, моему реактору мыслей и идей, нужен был отдых . Или скорей, лазейка, куда можно спрятаться на время, на то время, что бы понять случившееся, и принять какие то решения о способах существования, или наоборот, безболезненного ухода из этого ужаса! Я спал. А мозг, наверное, тоже спал. Пока ночная прохлада не забралась под одежду и не разбудила меня. Шатаясь и спотыкаясь я поднялся в спальню и тут, на меня навалился весь ужас моих открытий.
   Может я спал, может все приснилось? Я включил телевизор - ни один канал не работал. Телефон молчал. Не приснилось. Страх вновь завладел моей спиной и конечностями. Стало страшно и одиноко. Тело начало мелко трясти. Я схватил бутылку и припал к горлышку. Пил пока бутылка не опустела. Стало легче, и я упал. Спать.
   До утра проспал без происшествий, и не просыпаясь. Похмелье присутствовало, но я все помнил и осознавал. Умываться и завтракать я не стал. Завел машину и поехал к супермаркету. Если все так страшно, то в любом случае, надо выживать. И поэтому надо кушать. Надо загрузить все кладовые продуктами, водой, спиртным, сигаретами и другими необходимыми вещами. На дороге было все без изменений. Так же стояли и валялись в кювете машины. Пост был на месте и там никто не появился. Возле супермаркета ничего не обычного тоже не увидел.
   Первое. Консервы. Тушенка, рыба, овощи. Все что найду. И хлеб. Обязательно найти хлеб. В упаковке, чтоб хранился по дольше. Первую тележку загрузил быстро. Влезло не много, несколько ящиков тушенки. Перегрузил в джип, места много, долго грузить такими темпами. А куда торопиться? Сам себе задал такой вопрос и ужаснулся!
   Куда мне теперь спешить? К кому? Зачем? И снова паника завладела мыслями, и снова пот захолодил спину, и снова тревога забила пульсом в висках. Какая жопа!
   Между приступами страха загрузил тушенкой и хлебом машину, пора было ехать. Завел, поехал и вдруг! Дорогу перебежала собака. Далеко, но я видел. Собака! Только сейчас понял, что за это время я увидел собаку в первый раз. В первый раз, после выхода из бункера. Может и Джим придет. Быстрей домой, быстрей!
   Джима не было. Я обежал весь двор, но пса не было. Я сел в кресло и выпил. И заплакал.
   Совсем один. И собака не пришла. Совсем. Горечь и слезы душили горло, давили на сердце. Я завыл в голос, в полный голос! Пока выл и брызгал соплями, выпил бутылку, и потом уснул.
   Проснулся. Машина стояла во дворе с открытыми дверями, пара ящиков стояли на земле.
   Надо разгружать. Закончил уже в темноте. День закончился. И сколько бог отметил мне таких пустых и страшных дней? Сколько прелестей и страха я переживу? Сколько ?
   День закончился. Надо поужинать, и как-то попытаться уснуть. Завтра еще раз съездить в магазин, набрать еще консервов и воды, и бухла. А потом подумать о солярке. Пока это не закончится, если это все когда-нибудь закончится, надо иметь запасы. Генератор должен работать. Экономить, конечно, придется, но все таки. Как-то надо попробовать рассчитать мои потребности и расходы. Но все равно запас солярки должен быть максимальный. Такой, какой только смогу разместить у себя, или рядом. С этими размышлениями я уснул. Без ужина и без выпивки. Но спал не долго. Через пару часов проснулся мокрый от пота и страха. Долго сидел во дворе и пил, пока там же на ступеньках меня не сморил пьяный, тяжелый сон. И приснился мне Джим. Еще щенком, когда маленьким пушистым комочком закатывался под ноги, вертел коротеньким хвостиком и пытался поймать зубами штанины. Как он тявчил и прыгал от радости, лизал мои руки и просился поиграть.
   Где ты, моя собачка? Где ты, мой верный друг?
   Утро пришло пасмурное, холодный ветер гонял по двору, похоже собирается дождь.
   Надо ехать на поиски солярки, а потом еще привезти продуктов.
   Так. Набрать канистр и на заправке залить в них соляру? И сколько мне надо канистр? И где их взять? А где как ни в супермаркете! Поехали опять воровать! В джип влезет не больше десятка, т.е литров пятьсот, ну шестьсот. Ладно. Поехал. По дороге, что-нибудь еще придумаю. С начала так. В магазине нашлось всего пятнадцать 50-литровых канистр.
   Погрузил и поехал на АЗС. А как заправить? Там должна быть ручной насос или генератор. Запущу и заправлюсь. Но генератора на ближайшей станции не было. Помпа была. Часа полтора провозился, но заправил и загрузил все канистры. Дома все слил в емкость и привез еще. Но в баке места уже не было, пришлось канистры складировать в гараже. Нужны еще канистры или бочки. Но как я бочки привезу? На джипе? Ну пару штук всуну, и все. Какой же баран! На дороге столько машин! Найти исправный грузовик и все. На нем и привезу! А сгружать? А не разгружать, пусть стоят в кузове! Кому они кроме меня нужны? Пока вся эта хрень не закончится! А лучше....Лучше сгонять на нефтебазу и пригнать бензовоз, или два. Если нефтебаза не сгорела. Вперед!
   Городские нефтебазы я знал все, работал с ними. И в районе тоже. В городе их было три,в районе еще пять. Все не дальше тридцати километров. Но как туда ехать? На джипе, а как потом джип забирать? Так. Придется взять машину на дороге, доехать на ней и бросить. Верно. Так и сделаем. На дороге нашелся неплохой "Опель", я оставил джип на обочине и поехал на легковушке. Бензовоз с соляркой нашелся даже ближе. На заправочной станции. Не там где я заливал канистры , а подальше. Девятнадцать тысяч литров. Если жить в бункере, то больше чем на два года хватит. А если еще и экономить! Но зимой не поэкономишь. Все равно на базу ехать придется. Еще бы парочку взять таких, и поставить возле дома. Пусть будут. Не протухнут. За этими заботами пролетел день. Я опять напился и уснул во дворе. Но ночью пошел дождь, и мне пришлось убегать в дом. А на утро пришел Джим. Я еще спал. Он проковылял в свою будку и уснул там. Когда я продрал глаза, умылся и заварил чаю, пес высунув морду из будки заскулил. Этот визг и скулеж меня так удивил и обрадовал, что я вылетел на улицу с чаем и бутербродом во рту.
   Джим выполз ко мне из будки с гноящимися слезливыми глазами, с рваной раной на боку.
   Морда была сильно поцарапана. Шерсть частично, свалявшаяся, а частично, вырванная клоками. Грязный и вонючий Джим лизал мои руки, а я целовал его раненную морду.
   Горячий сухой нос и весь внешний вид указывали на его подпорченное здоровье. И я стал его лечить. Я лечил его как мог и молил бога, что бы он не подох. Я так был рад своей собаке! Я никогда не был так рад Джиму как сейчас!
   -Собачка моя! Песик! Джимчик! Джимушка! Родной мой!
   Поминутно приговаривал я, и менял воду в миске или подкладывая корма. Перевязав раны и насыпав ему в миску какого то лекарства с кормом, я решил запастись еще и собачьим кормом. Забыв про солярку я помчался в магазин. Загрузил багажник и салон собачьим кормом , все привез домой. Поговорил с Джимом. Он смотрел на меня преданными глазами и плакал. А я...А я ревел вместе с ним , и гладил его израненное тело.
   Бедный Джим! Где тебя носило? Какая сволочь рвала тебя? Песик мой!
   Так, ухаживая за собакой и воруя продукты в супермаркете, я провел пару дней. На третий Джим начал выздоравливать. Выходил из будки. Начал есть. Вечером даже обошел все углы и отметился. Ну вот! Будет жить, собака! Но я больше не хотел его никуда отпускать. Достал новый ошейник, цепь, и привязал его. Псу это не очень понравилось, но я был непреклонен. И пришлось ему смириться и привыкать жить на привязи.
   В одну из поездок за продуктами я видел стаю собак. Они не подпустили меня близко, поджав хвосты, убежали. Но я понял, что бояться меня они долго не будут, и без оружия скоро выезжать будет опасно. Меня еще удивило то, что в стае были не только дворняги.
   Были и породистые собаки. Наверное, сбежали из опустевших домов. Эти не будут сильно опасаться человека. Да-а-а! Что ж такое творится? Собаки появились, а где же люди?
   За последние несколько дней, когда я занимался заготовкой припасов, я как то не думал об этом. Как-то было не досуг, да и гнал эти мысли. И вот теперь они снова начинают навевать страх и тревогу. Прочь! Не думать! А как? Если голову сверлит один вопрос, тяжелый, не подъемный вопрос! Г Д Е В С Е Л Ю Д И ?
   Что случилось с этим миром? С этим старым поганым миром, в котором долгие века правили люди? Всегда и везде были люди! Добрые и злые, грустные и веселые, пьяные и трезвые, грязные, вонючие, чистые и пахнущие духами, лохматые и лысые, умные и глупые, всякие! Всякие люди! Люди, которые в какой то миг, в какую то секунду просто пропали! Исчезли навсегда! И только я, один, один, какой то дебильный придурок, пробухавший две сраные недели в подземном бункере, остался! Остался в этом гребанном мире! Зачем? Кому это надо? Какому богу или черту это понадобилось? Почему я? Почему? Кто мне ответит? Ну кто?
   Орать в пустое небо, безответное и серое было глупо и грустно, но что еще я мог? Или орать, или не орать! И я орал! Долго и больно!
   Наорался. Устал. Загрузил полную машину водки, вина и коньяков, поехал домой. Накормил Джима. И напился, плача ему в морду, и на его дрожащем плече. Пил и плакал, пил и орал, пил и молчал.
   Продуктов навозил достаточно много. На пару лет, точно. В основном консервы. Было мало хлеба. Но я набрал и сухарей. Вода была своей, но и в бутылках я тоже привез. Пусть будет. Гараж заставил бочками и канистрами с дизельным топливом. Продуктами наполнил все кладовки в доме. Но совсем не было свежего мяса, фруктов и овощей.
   Как надоест есть консервы, подумал, поеду на охоту. В ближайшие деревни. Подстрелю хрюшку или корову. Правда, совсем не представляю, как буду разделывать, но попытаюсь справиться. Да справлюсь! Обязательно справлюсь!
   Как подумал о мясе, сразу очень сильно захотелось шашлыка. В холодильнике еще осталось ведерко замаринованного, еще из тех, старых запасов, когда я продукты еще покупал за деньги.
   Как мне сейчас хотелось постоять в очереди! В длинной крикливой очереди, когда от пота и крика ноют зубы! Но в очереди полной людей!
   Была одна странность в моих мыслях и воспоминаниях. Я не вспоминал о жене и дочери. Я не вспоминал о них конкретно. Я не думал о них как о пропавших. Я думал о них как об уехавших, которые обязательно вернутся.
   Но они же тоже пропали! Вместе со всеми!
   И они не приедут, почему я не грущу по ним, не вспоминаю, не жалею? Почему?
   Да только потому, что я боюсь признаться в этом! В том что я больше никого не увижу! И сдохну здесь один! В этом брошенном городе! В этом мертвом городе!
   И все закончится! Все вернется к началу времен! И я последний человек! Последний!
   А Лидка, моя милая жена? Моя дочь, моя девочка? Я ведь так их любил ...
   И очередная волна ужаса накатила, захлестнула и поволокла по острой гальке в море страха и одиночества. Я выл и метался, не находя сил остановиться и подумать, одуматься и хоть чуть-чуть успокоиться. Я бился о стены дома и орал, пока не выдохся, пока не кончились все силы, пока не стало трудно дышать от рыданий!
   И продолжалась эта жизнь. Утром, борясь с похмельем, ехал в город, пытался что-то найти полезного и нужного, того что у меня еще не было. Загружал, привозил, разгружал, складировал или устанавливал. Выпивал, обедал, общался с собакой, а потом напивался и засыпал. И так каждый день. Месяц. Целый месяц. Каждый день. Утро. День. Вечер. Ночь.
   Сентябрь был теплый и ласковый. Листва желтела и краснела. Мне захотелось картошки и я поехал за город, на огороды. Накопал несколько ведер и решил запастись впрок. Но чтобы не копать вручную решил раздобыть трактор или мотоблок. С трактором показалось сложнее и я решил поехать в магазин. В пыльном зале увидел выставленные механизмы и опробовал приглянувшийся. Рядом с магазином садовой техники оказался павильон с DVD. И вдруг я понял, как соскучился по телевизору. С тех пор как я смирился с ситуацией в какую попал, я ни разу не включал не радио, не телевизор, а тут полная витрина кино! Собрал в коробку все что стояло на полках, особо не выбирая, просто все что попалось под руку. Картошку в тот день я не копал. И еще три дня тоже. С утра до ночи я лупился в экран, смотрел и вспоминал. Смотрел и видел людей. Людей!
   Картошки я все-таки накопал. Спустил в подвал. На зиму хватит и на семена. Я никогда не был садоводом и огородником, но в детстве родители научили. Уж картошку я смогу вырастить. На следующий год.
   Нажарил себе сразу, огурчики открыл, водочку, устроил себе пир. Кино, картошечка, сто грамм! М-м-м!
   Джим совсем поправился, гонялся по двору. Цепь я с него снял. Он никуда не убегал, хотя рядом часто рыскали собаки, лаяли, звали его. Видно за забором ему было страшно. Я с ним почти всегда ездил в город. Но в городе он чего то боялся, жался к ноге, выл и лаял.
   В городе я нашел склад одной фирмы, которая торговала ветряными генераторами. Привез несколько штук, но трудно проходило дело с инструкцией. Разобраться как устанавливать и подключать, мне как человеку с немеханическими наклонностями, было трудно. Но в конце концов я разобрался. Установил и подключил. И теперь потребность в солярке снизилась, и моих энергетических запасов должно было хватить надолго.
   Мысль о свежем мясе и рыбе не давала мне покоя. Набрав патронов в магазине "Охотник", ружье, я отправился в знакомую деревню. Раньше в этой деревне жил мой друг. Я часто ездил к нему на рыбалку. А теперь решил по охотится на его свиней и коров.
   Взял и спиннинг. Рыбка не помешает тоже.
   Приехал. Естественно, пустая деревня. Но пожаров было больше. Видно было, что взорвался газ. Почти все дома были разрушены и сгорели. Сараи тоже. Живых хрюшек и коров видно не было. Но все таки я решил поискать. И нашел. На лугу, за деревней, паслось несколько коровенок. Увидев меня, они замычали, и кинулись ко мне. Соскучились по человеку. А я вскинул ружье и подстрелил теленка. Связал задние ноги, подвесил на дерево, разрезал брюхо и попытался разделать. Но не смог! Долго бороться с тошнотой не смог! В несколько заходов мне удалось удалить внутренности. Потом долго отдыхал. Еще с час снимал шкуру и рубил на части. Только вечером поехал домой. В тот же день замочил себе и Джиму вкуснейший шашлык. До поздней ночи крутил музыку, ел мясо и пил баночное пиво. Джим бегал вокруг и выпрашивал кусок за куском. А за забором, на запах, сбежались собаки. Небольшими стайками гонялись перед забором, лаяли, рычали. Я даже выстрелил в них с лестницы-стремянки, которую специально притащил из дома. Но похоже не попал. Утром трупов и раненных не было. Собаки собираются в стаи, а скоро зима, как бы не стали нападать. А что если мне свою стаю создать? Мою. Мысль-дело. Съездил в гаражный кооператив, где подобрал Джима, нашел выводок щенков. Шесть, похожих друг на друга и на каких то своих родителей, подросших щенков. В первый день они меня не подпустили близко, как я их не подманивал. Как не звал. Оставил на бетонке корм для щенков - гуляшик такой, в упаковочке. Упаковку, конечно же, открыл. Отъехал метров на пятьдесят, только тогда собачки с опаской и оглядкой подошли и попробовали. Я покурил и опять, подзывая вывалил на дорогу очередную порцию. Потом уехал в город. Нашел не тронутый пожаром книжный магазин, набрал книг- фантастику, детективов и исторических романов- почитать, не напрягаясь особо. Нашел еще книги по кулинарии. Обрадовался, полистал, увидел раздел-хлебопечение. Ух ты! Научусь хлеб печь. Теперь надо муки навозить. Завернул в очередной, попавшийся по дороге, супермаркет и загрузил джип мукой. Выбирал высшего сорта. Из высшего думаю, хлеб то, всегда получится. Перед выездом из города опять заглянул в гаражи. Собачки, увидев меня, уже не сбежали, стояли поодаль, вздрагивая и отскакивая от моих движений, но хвостами махали и приседали на задние лапы, как бы чуть подпрыгивая. Узнали и ждали подачки. Я присел на корточки, открыл упаковку, вытряхнул содержимое, но сам не отошел. Запах корма, ветер нес прямо в ноздри собакам. В глазках загорелся жадный голодный огонек, носы вытянулись в струнку у всех шестерых. Но страх еще держал их. Я вытряхнул еще три пакетика и отошел на два шага назад. Этого оказалось уже достаточно, что бы щенки кинулись на угощение и вмиг, рыча и задираясь, сожрать все. Обнюхивая и вылизывая место, где лежал корм, они вертелись и тявкали. Я закурил, получилось как то резковато и собачки пугаясь отскочили назад. Отбежали на десяток метров. Но смотрели на меня уже не так испуганно. Ладно, на сегодня все. Завтра еще угощу. Поборов желание сразу сломать их осторожность и прикормив еще, попытаться поймать. Решил не спешить. Уехал. Все равно всех сразу не поймаю, одного двух, может быть. Остальных испугаю и сколько еще придется добиваться их доверия. Подожду, пусть проголодаются.
   На завтра, когда я приехал, собачки похоже меня уже ждали. Я почмокал губами и хвосты у щенков завертелись, они начали кружить возле меня. Присев я вывалил на асфальт гуляшик из пакетиков и щенки накинулись на пищу, ни мало не беспокоясь моего присутствия. Я даже смог погладить спинки двоим. Мог бы и схватить, но не стал.
   Я задумал взять себе еще несколько холодильников. Энергии хватало, а продукты имеют сроки годности. Надо правильно хранить. На дороге видел маленький грузовичек, решил поехать на нем. Оставил джип в гаражах, рядом с обиталищем собачек, и поехал. В магазине бытовой техники, на витрине стояли новые холодильники. Я выбрал те, которые смог бы загрузить и выгрузить. Отвез домой, установил, подключил. Все прекрасно работало. Вот и еще плюсом, определенное количество сохраненных для жизни продуктов, которых уже скопилось достаточно много. Домашние кладовые были заполнены консервами под завязку, холодильники я поставил в холле - два, и в гостиной - два. И еще один на кухне. Стало тесней, но для одного, нормально. Так. Теперь обратно, за джипом и за щенками. Но грузовик на дороге мне бросать не захотелось. На чем же ехать? И тут я вспомнил, что рядом с магазином бытовой техники, есть магазин спортивных товаров. Там можно взять велосипед. Я помчался туда. Но в спорттоварах я увидел не только велики, но и скутеры. Да ведь это еще лучше! Загрузил в кузов пять штук, по пути набрал бензина в прихваченные там же где и скутеры, канистры. Заправил эти транспортные средства по полному баку. Вот, и джип возьму, и мопед не брошу. Подкатил к гаражам часа через четыре. Собачки уже ждали меня. Привыкают. Насыпал корм и попытался позвать. Щенки уже не опасаясь подбежали, поели, начали резвиться, еще не даваясь в руки, но уже позволяя себя погладить. Ну вот. Завтра к вечеру, на крайний случай, послезавтра, я их всех спокойно, без крика, погружу и отвезу к себе. Открыв еще несколько пакетиков с кормом, накормил щенков и поехал домой. Всю дорогу думал о собаках. Как я буду их воспитывать, приучать к себе, к дому. Как буду учить охранять и защищать себя, и как мне будет не грустно в их обществе долгими вечерами. Джим сидел на цепи, нервничал, а я пытался создать ему компанию.
   Коль людей нет, то пусть будут собаки.
   Дома решил устроить жилища для щенков. До самой ночи пилил и вкапывал, сбивал и устанавливал, накрывал и оббивал собачьи будки. В темноте закончил, и довольный, чуть пожевав, без выпивки уснул. Мысли о щенках вытеснили почти все из головы. Устраивая и продумывая условия их проживания, я совсем забыл думать о людях.
   А людей так и не было!
   Утром полетел в гаражный кооператив. Собачки встречали меня, кинулись под ноги, а когда открывал еду, рвали пакетики из рук. Вот и привыкли. Я брал их на руки, тормошил и гладил, переворачивал на спину, шекотал животы- им нравилось. Тявкали и урчали. Наевшись и нагонявшись они улеглись на солнышке, погреться и подремать. А я решил подыскать им всем ошейники и поводки.
   Возле нашего дома был когда то магазинчик с товарами для домашних питомцев, там я и решил разжиться всякой собачьей галантереей. Не доехав до него я свернул к своему дому.
   Поднялся в квартиру, посмотрел, никаких изменений, только пыли больше стало. Решил взять теплую куртку, хотя всякой одежды я натаскал достаточно. На годы вперед. Но чаще всего одевался и ходил в полевой камуфлированной военной форме. Удобно и просто. В знакомой военной части, где я насобирал оружия и патронов, упер два ящика полных комплектов одежды своего размера. Еще там взял две винтовки с оптическим прицелом.
   Хотелось пострелять дичь. Решил хоть голубей добыть и приготовить, но пока еще не пострелял . А куртку хотел взять, на память, что ли. Открыл шкаф, на вешалках висела одежда моей жены, ее куртки, плащи, дубленки. Слезы навернулись тяжелыми солеными каплями на глаза.
   -Милые мои! Где же вы? Что с вами? Как мне тяжело и больно без вас! Родные, хорошие девочки мои-и-и-и!
   Я рыдал и выл, бил на кухне все что попадало под руку. Мне опять стало тяжело и страшно. Тревога, которая вроде бы, начала понемногу отпускать снова навалилась многотонным грузом на плечи и сердце. Достал бутылку из бара я сделал несколько глотков из горлышка и бегом выскочил из квартиры. Не помня себя доехал до магазинчика, разбил стекло в закрытой двери, собрал все ошейники и поводки, ремни и шлейки, корм и резиновые кости, игрушки, все, почти не разбирая , набросал в коробку и загрузил в джип. Слезы катились градом. Спиртное помогало плохо. Стало грустно и плохо. Я долго курил и пил на ступеньках обворованного магазина. Обворованного! Да кому это теперь нужно, кроме меня! Никому! И это все мое! И больше ничье! Я один хозяин всех магазинов и домов в этом городе, а может и в целом мире! Один!!!
   Мамочки мои!!! Как тяжело и душно!
   Что бы успокоится, я снова попытался думать о собаках и припасах. Понемногу, не сразу, но получилось. Глотнув из бутылки поехал к собакам. Пора их забирать, селить в новые теплые квартирки. Пора им получить новый хороший дом.
   Собачки валялись на солнышке, грея толстые животики, но услыхав шум моей машины вскочили, начали топтаться и пританцовывать. А когда я выбрался из машины окружили меня, трогали лапками ноги, пытались поймать мой взгляд и нестройно, по детски тявкали. Я разорвал два пакетика с кормом, рассыпал под ногами, и щенки кинулись его собирать. Я потихоньку, одного за другим, брал их на руки и сажал в багажник, в картонную коробку, подобранную возле ворот. Двое последних все таки почуяв не ладное попытались сбежать, но я подождав немного, насыпал еще корма и они пришли на запах, и были пойманы и оприходованы к остальным. В багажнике шевелился недовольно, тявкал и визжал пушистый живой, разноцветный ком из собачьих тел. Но очень скоро тепло и не сильная качка успокоила щенят. Они уже спокойно посапывая разлеглись в коробке, не поднимая глаз. Укачало. Как бы им плохо не стало. Но ехать было не далеко, и скоро уже мы были дома. Я не спеша выбирал ошейники, прицеплял поводки и расселял новых друзей по будкам. Длинных поводков не оказалось и я привязывал к каждому по два метра крепкой, не толстой веревки. Да. Веревку могут перегрызть, надо будет раздобыть где то длинные поводки или ремень. Но это потом, завтра, до завтра не перегрызут. Буду приглядывать. Но потом в коробке нашлось несколько пружинных поводков с хорошим ремнем. Я сломал корпус устройства и у меня оказалось порядка тридцати метров хорошего прочного ремня. На всех хватило. Я селил щенков каждого в свою будку, попутно придумывая им клички. И эти клички писал на будке. Джим метался на своей цепи, рычал на новых соседей. Ему, похоже не совсем все это нравилось. Но последнюю самочку я поднес к нему познакомится. Собачка тявкнула и сразу упала на спину, подставив брюшко Джиму. Тот понюхал, порычал миролюбиво, лизнул и улыбнулся. Вот и ладненько. Подружитесь. А пока все будут привыкать. Щенки заползли в свои будки и тихонько скулили. Я наполнил шесть мисок водой, шесть мисок кормом и все расставил. Кто-то из щенков сразу вылез пить и есть, кто то попозже, но вскоре все они насытились и завалились дрыхнуть в последних, солнечных лучах. Я тоже поужинал, взял книгу и пошел спать. Теперь эти собачки посидят несколько дней на привязи, будут привыкать к своим жилищам, к окружающему их двору, а потом будут учиться и нести караульную службу. Будет моя личная королевская стая, в которой Джим будет атаманом и вожаком.
   Утром опять возился с собаками. Кормил, поил, играл и выгуливал. Щенкам совсем не нравились ошейники и поводки, они всячески пытались освободиться, злились, крутились и визжали. Но Джим рыком прекращал их попытки освободиться. Не надолго, правда, но все-таки помогал воспитанию. Обед, кормежка, прогулки. Целый день, до вечера , веселился. А потом еще неделю. Понемногу все привыкли к друг другу. Все встало в норму и я возобновил поездки в город. Но теперь брал кого-нибудь из щенков с собой. Джима с собой не брал, оставлял на хозяйстве, за старшего.
   В одну из поездок мне попался по дороге бензовоз с бензином. Документы на груз были в кабине, по ним выходило, 4950 литров Аи-95. Я тогда был занят добычей, исключительно, диз.топлива, и поэтому все оставил без внимания. Но сейчас я решил вернуться к бензовозу. Катаясь по городу, заходя в магазины, собирая все что мне могло пригодится , я видел сохранившийся автосалон. Сегодня поехал специально туда. Захотелось выбрать себе еще джип и какую-нибудь малолитражку. Места для парковки возле дома было достаточно, и наличию еще нескольких автомобилей ничего не мешало. Оставался вопрос о нужности малолитражки. Доехав до салона я выбрал себе два джипа. Все таки, джип показался полезней. Осень, скоро зима, а хорошей дороги к дому не было, и теперь уже вряд ли будет. Значит предпочтительней джип. Хоть мой и совсем новый, и фирма надежная, но запас карман не тянет. Сломается мой, наготове новый. Один огромный, просторный и высокий, с сильным двигателем, кожаным салоном, со всем фаршем.
   Вторым был пикап. Той же фирмы, с мировой известностью по выпуску внедорожной техники. Машины были с бензиновыми двигателями, так что тот бензовоз как раз и сгодится. Перегонял и устраивал новую технику два полных дня. Теперь на пикапе можно будет ездить в город, привозить в кузове всякие разные грузы по потребности, не задумываясь о размерах и объеме. Потом возникла мысль о навесах с внешней стороны забора, где можно разместить автомобили. Бензовозы я разместил на соседнем участке, на котором уже был почти построен большой гараж и стены дома. Там тоже не лишним был бы навес. Одному, конечно трудновато будет построить, но почему не попробовать.
   Так и проводил время. По желанию и по погоде. Дождь - занимаюсь с собаками, езжу в город, ищу механизмы и материалы. Светло и ясно - занимаюсь стройкой.
   В трудах и заботах пролетела осень. Успел доделать крышу и навес для бензовозов, а для своих джипов нет. Придется им стоять всю зиму без крыши. Ну и ладно, не сахарные...
   Собачки подросли, обвыклись, поумнели и теперь все вместе, сопровождали меня. Дикие стаи уже не пугали. Моя свора охраняла меня, а я всегда брал с собой оружие. Часто на дороге завидя мой джип, одичавшие собаки выскакивали и преследовали. Приходилось останавливаться и стрелять. Но серьезных столкновений еще не было. Ну и хорошо, мои собаки еще не совсем молодые, и вряд ли смогут противостоять взрослым, но лаяли они грозно, и чаще до реальных драк не доходило.
   До холодов мне удалось добыть в деревнях пяток свиней и трех телят. Мясо хранилось в моих холодильниках. Я увеличил запасы картошки и набрал в домах, рядом стоящего поселка, солений и варенья. В моих кладовых было достаточно запасов, что бы пережить не одну зиму. Энергию давали ветряки. Я собрал и установил, согласно имеющихся инструкций, десять мачт, и теперь свои генераторы почти не использовал. Электричества хватало на все и так.
   Однажды проснулся, а за окном, все поле было белое. Чистый первый снег выпал ночью, укрыл собой землю. Такая красота. Я в тот день долго торчал у окна на втором этаже и любовался снежным великолепием. Мысли об одиночестве уже не так донимали меня. Я общался с собаками и сам с собой. Заботы по хозяйству, так же, отвлекали. Но этот снег снова пробудил мысли о семье. О моей дочке. Как ей нравилось кувыркаться в снегу, лепить снежки и снежных баб. Как она веселилась и радовалась. Как смеялась. Как улыбалась детским забавам моя жена. Грусть и тоска так меня расстроила, что я долго плакал и потом напился. Я ударился в пьянство и пил несколько дней. Пил безрадостно и буднично. С криками, рыданиями и стенаниями. Мои собачки шарахались, когда я выходил на улицу. Я ругался на них, раздавал подзатыльники, а потом ревел, собрав их в кучу и обняв руками. А они лизали мое лицо и руки. Жалели меня.
   -Люди!!! Люди!!! Хоть кто-нибудь, отзовитесь!
   Потом, уже ближе к Новому Году, я устал пить. А чувство одиночества не ушло. Слонялся по двору и дому. Пытался смотреть кино и читать книги, но хандра не унималась.
   Зима, в отличии от прошлых, была морозной и снежной. В город выезжать не было никакой возможности. Дороги замело. Двор чистил ежедневно. Но снег падал и падал.
   Сугробы за воротами выросли в человеческий рост. Я чистил снег, муштровал свою команду и подъедал свои запасы. Собаки выполняли мои команды быстро и слажено. По команде вставали и ложились, ползли и бежали, лаяли и молчали, нападали и защищали.
   Каждодневный тренинг и мое упорство давали хорошие результаты.
   Как-то подумал о собачьей упряжке. Даже начал конструировать сани и упряжь. Но материалов на эту тему у меня не нашлось, а самостоятельно придумать не смог. Но какое то время на это убил. А потом забросил это, а зачем мне куда то ехать? Все что нужно у меня есть, меня никто не ждет. Да и собачкам моим вряд ли понравится.
   Новый Год встречал по календарю и часам. Поздравил собак, выпил шампанского, как положено. А потом пил водку и плакал, вспоминая семью и людей. Уснул в гостиной, на полу вместе с собаками. Первого января, после пробуждения целый день мастерил новый календарь. Раскрашивал, расчерчивал и скреплял листы. Получилось красиво, но хвастался только собакам.
   Со страхом и одиночеством боролся запоями. Спиртного было много, пил и пил. В редкие трезвые дни смотрел кино и читал. Пытался рисовать, но быстро надоело, показывать некому. Да и не зачем. Ночами где то выли собаки или волки, но к моему жилью не подходили. Крутил ручку музыкального центра часами, пытаясь поймать хоть какие то радио сигналы. Но все молчало. Не звука, не писка. Отупевше слонялся по дому целыми днями, подгоняя вечер. А ночами, ждал утра. И с утра начиналось все сначала.
   Тоска и грусть грызла сердце. Одиночество точило разум. Спасала водка, так мне казалось. Но организм уставал пить беспробудно. Приходилось не пить. А зима все продолжалась. Тянулись долгие зимние недели, со своими метелями и снегопадами, ясными и солнечными днями. Зима была красива и чиста. Белые поля, не тронутый снег.
   Но какой эта зима была тяжелой и холодной. Ел, пил, спал.
   А когда то, совсем недавно, я сбегал в бункер, расслабляться, побыть в одиночестве, отдохнуть.
   "Вот и отдыхай теперь!"- злорадствовало подсознание.
   У меня было все, что нужно для жизни, но я был так одинок. Мысли о случившемся не покидали голову. Я терзался вопросами об исчезновении людей.
   -Почему? Куда? Как? Как могло случится, что все в одночасье пропали в никуда? Почему я остался в живых, и здесь один?
   Мысли приходили одна бредовей другой. Но точного ответа ,я похоже, никогда не узнаю.
   Если только все не вернутся. А может я завтра проснусь и меня навестят милиционеры, и привлекут за воровство. И посадят в тюрьму. И я так захотел в тюрьму! Так захотел! Я бы все подписал, во всем признался, все принял. И сидел бы, и радовался! Среди людей.
   Я видел людей во сне. Всех своих знакомых. Всех своих друзей. И других, которых совсем не знал. Они ходили по делам, занимались всякой работой, разговаривали, отдыхали. Смеялись, шутили, любили. Но никто из них не замечал меня! Сколько я ни пытался с ними заговорить, докричаться. Они меня не слышали и не видели. Видел как жена красилась перед зеркалом, я всегда, в той жизни, любил наблюдать за процессом нанесения макияжа, как она готовила на кухне, как разговаривала по телефону. Но и она, во сне, никогда не отвечала на мои крики и просьбы. Только дочка, маленькая девочка, звала меня. Ее я видел, как она гуляла по пляжу, жарким солнечным днем. Потом садилась на песок, показывала рукой на море и звала:
   - Папа! Папочка! Иди к нам! Нам без тебя скучно! А тебе там холодно и одиноко! Папочка! Мы тебя любим, ждем, приходи быстрей!
   Я всегда спрашивал:
   -Куда родная? Куда? Где мне вас отыскать?
   Но дочка не слышала, только опять всегда звала.
   И во сне было все как на Яву. Было ощущение тела. Я дышал одним с ними воздухом, чувствовал ветер, замерзал, когда было холодно и потел в жару. Но они меня не видели и не слышали. Но я не мог, как во сне, проходить сквозь стены, сквозь тела и препятствия. Я натыкался на них. Мне приходилось их обходить. И при столкновении с людьми они что то ощущали. Останавливались, осматривались. Но, наверное, касания были очень слабыми, и они стряхнув предчувствие двигались дальше. Мне не хватало сил остановить, я натыкался на толстый слой воздуха и увязал в нем. Ноя все видел и чувствовал.
   Я просыпался после таких снов с пустой тяжелой головой. Мокрый от пота и страха!
   Тяжесть одиночества наваливалась в полную силу и я долго потом не мог уснуть.
   Может это какая то инопланетная диверсия? Какое то оружие растворило всех людей в воздухе, ведь даже, если всех убили, то должны остаться трупы. А трупов не было. Сколько я не искал. Все было. Птицы, собаки, звери, насекомые, рыбы, а людей не было. Только я, один.
   -Почему? Почему я? Чем заслужил? Или в чем провинился? Но где люди?
   Мой мозг не находил приемлемого варианта. Все отпадало. Но было одно. Пока я бухал под землей, что-то случилось со всем человечеством. Но если я выжил на глубине трех метров, то должны быть еще выжившие. Какие ни будь шахтеры. Военные. Подводники, наконец! Диггеры московские! Спелеологи! Бомжы какие то, живущие в теплотрассах.
   Значит надо кого-то поискать. Должен же кто-то еще остаться! Где ни будь остаться.!
   Пройдет зима, надо ехать в Москву, искать людей, объединяться. Объединяться для выживания, для возрождения. Только надо найти. Весной надо их найти. Ноя всю осень искал и никого не видел. Даже следов не видел. Я исколесил весь город, там где мог проехать. Облазил множество подвалов. Но не было даже запаха людей.
   Но Москва намного больше. Надо ехать туда. Там должен кто-то выжить. Там проживало так много людей. Всегда. И везде. Там тоже есть всякие бункеры, и есть люди, которые по роду службы или работы, должны были находиться там. Должны. И они, так же как и я выжили, и живут, и ждут. А может и сами ищут тех кто остался.
   Такие мысли крепли и ширились. Я стал продумывать предстоящую поездку. Весной, когда сойдет снег и откроются дороги. А пока я отыскал атлас автомобильных дорог и начал прокладывать маршрут. Запоминать дорогу, населенные пункты и заправочные станции. А до весны было далеко. Но делать все равно было нечего. Я выучил наизусть все повороты, все заправки и все придорожные деревни. А когда стало теплеть и побежали ручьи я начал готовиться. Собирал продукты, выпекал хлеб, снова и снова повторял по атласу дорогу.
   Весна была бурной и солнечной. Снег таял, вода бежала по земле обильно. Когда появилась возможность выехать, сгонял к реке. Вода поднялась высоко, как бы мост таящим льдом не сломало. Я подумал о дороге в Москву. Дома снова изучал атлас, смотрел мосты и как к ним подъезжать.
   Март пролетел и в начале апреля я решился. Перед поездкой несколько дней приучал себя поздно ложится и поздно вставать. Выезжать решил ночью. Насколько я помнил, раньше можно было доехать до Москвы часов за десять-двенадцать. Но это при наличии на дороге автомашин. А теперь движения нет и можно доехать раньше.
   Загрузил продукты, две канистры с дизельным топливом - на всякий случай, и скутер. В столице, явно больше автотранспорта, значит и заторов должно быть больше, и скутер будет очень полезен. Собак решил не брать. Как там будет в дороге-неизвестно. Наполнил их миски кормом. Прикопал по двору еще несколько, что б потом они нашли, но так что б не сразу. За домом положил не распечатанные мешки с кормом. Что быстрее съедят, то и будет. Вытащил из кладовой старую ванну, налил воды. Найдут и напьются. Взял автомат, подсумок. Выспался перед дорогой и поехал.
   Дорога была совсем сухая и почти не разрушилась за зиму. Иногда встречались брошенные машины, но их было немного. Мосты выдержали напор талой воды и льдин.
   Практически весь путь проделал без поломок и остановок. Запас солярки не понадобился. Заправлялся по уже знакомой схеме, на АЗС. На всех заправках имелись помпы, так что с горючим проблем не было. Часов через семь подъезжал к пригородам. Здесь и начались трудности. Разбитые и сгоревшие машины стали попадаться на каждом шагу. Последние сто километров ехал три часа. На улице был ясный день. Я очень устал и решил поспать несколько часов. Свернул с трассы, выбрал домик, выбил дверь, нашел диван и завалился.
   Проспал до вечера. Поднялся, позавтракал и решил еще отдохнуть, а в Москву въехать завтра утром. А пока исследовать этот населенный пункт. Достал скутер и начал объезжать городок. Все было как и в моем городе. Небольшие заторы на дорогах. Выгоревшие квартиры и дома. И никаких следов людей. Собак не было. Или погибли за зиму, или боялись меня, не показывались. К вечеру закончив осмотр, я развел костер, приготовил ужин и улегся спать. Засыпал трудно. Все думал, как буду вести свои поиски.
   Москва город огромный. Но потом решил пробираться в Кремль. Если есть кто живой, то он обязательно должен оставить о себе знать именно в Кремле. В центре страны. А где еще? С этими мыслями я и уснул. Проснулся рано утром, быстренько приготовил себе завтрак, и в путь. Перед МКАДом встретил очень много заторов. Столкнувшиеся машины стояли кучами на дороге и рядом с ней. И проехав, от пересечения с кольцевой, не больше трех километров, пересел на скутер.
   Город был сильно разрушен. Наверное, взрывался газ, проваливалось метро. Огонь здесь, похоже, бушевал во всю. Я не увидел ни одного дома, который бы избежал пожара. Там где проходили линии метро, теперь были огромные ямы или руины от провалившихся зданий. Признаков наличия людей не было. Только одиночные собаки пересекали дорогу или рылись в развалинах. Смотреть на все это было невыносимо страшно. Пробираться по запруженным дорогам и сохранять направление было очень трудно. Но я упорно продвигался к Кремлю. Где-то приходилось переносить скутер на себе через развалины.
   И только к утру я добрался до Красной площади. Там стояла тишина. Никто не приходил и не оставил никаких отметок. Я с тоской вошел в ворота Кремля. Они были открыты настежь. Вездесущие собаки пробегали по дорожкам. Разрушений почти не было. Следов пожара тоже. Просто было очень грязно и безлюдно. От усталости я зашел в караулку и найдя комнату отдыха, упал на первый попавшийся топчан, и уснул.
   Мне снилась Москва в той жизни, которой уже не вернуть. Множество людей, красивые девушки, классные машины, автомобильные пробки, звенящие трамваи. Почетный караул, печатающий шаг. Красная площадь, заполненная разнообразным людом. Гостиницы, в которых никогда не было свободных мест. Огромные магазины, манящие витринами, в которых не протолкнуться. Мне снилась людская толчея вокзалов, тугие потоки в метро, очереди на маршрутки. Все то, что было раньше. И опять все было реально. Люди ходили, разговаривали, занимались своими делами. Было много, много людей. Я чувтвовал их запах, слышал их разговоры. Но они меня нет. Я пробовал толкать их. Они останавливались, оглядывались, пожимали плечами, улыбались и шли дальше! Я орал и бил любого, до кого мог дотянуться. Реакция была всегда одна и та же. Этот тяжелый сон кончился под утро. Потом я все же забылся и уснул без сновидений.
   На следующий день продолжил поиски.
   Искал весь день - безрезультатно. Было все. Все что должно было быть. Музеи, кабинеты и офисы. Покои и залы. Все было. Не было следов людей. Никаких. Ни где.
   Я ничего не тронул и не сломал, хотя побеситься было страшное желание. Написал на листе бумаге о себе и оставил на столе президента. Несколько таких же листов оставил в других кабинетах и залах. Может кто то найдет. И приедут ко мне.
   А потом поехал обратно. Кое как выбрался из города, опять переночевал в том же доме и следующей ночью вернулся домой.
   Собаки были на месте. Конечно же слопали все припасы, но вода еще оставалась. Они дружно и весело встречали меня. Прыгали и радовались. А я обнимал и целовал их мохнатые морды. Они ждали меня и дождались. Как они были довольны!
   После поездки я заболел. Мысли об одиночестве и тоска свалила меня в постель. Я почти не вставал. Только кормил собак. Никуда не выезжал. Депрессия и головная боль, невыносимая головная боль. Алкоголь не помогал, я пробовал.
   В коротких, мимолетных снах приходили люди. А после пробуждения приходила головная боль. Пытка длилась две недели. Я сильно похудел. Подниматься становилось все трудней и трудней. В какой то момент я стал думать о самоубийстве. Даже несколько раз брал в руки пистолет и пытался выстрелить себе в рот или в висок. Не смог.
   А весна брала мир в свои руки. На улице зеленела трава. На деревьях появились листочки.
   Пели птицы. Насекомые прыгали и летали. Собаки резвились и гонялись целыми днями по двору и прядали носами, когда рядом пробегала дикая стая. Пахло жизнью, пахло радостью. Но радостью не для меня. Для меня оставалась тоска , депрессия и грусть.
   Одиночество. Тугое, как резина, одиночество. Мне ничего не хотелось. Но я ,все таки встал. Очень тяжело, но встал. Решил посадить картошку. На следующий год. Запасы были, но картошка нужна. Вскопал мотоблоком соседний участок. Потом как когда-то, делал ямки и бросал туда половинку картошки. Потом засыпал ямки землей. Посадил десять ведер. Потом еще пять. Много будет, наверное, но посадил. Как еще уродится.
   Потихоньку подчищал двор, занимался с собаками. Ездил на охоту в деревни. Стрелял кур, гусей. Ловил рыбу. Но одиночество и тоска не отпускали. Тяжелая, мутная тоска, гнетущее состояние пытки и боли. Голова и сердце рвались на части.
   После поездки в Москву пришла уверенность в том, что я совершенно один. Один на весь мир. Один на всю планету. Я скулил и рыдал каждый день .Безразличие и ненужность всех моих потуг подвергало меня в уныние. Стало тяжелее чем в прошлом году.
   Тогда у меня была задача выжить, и была надежда, что я не совсем один. А теперь!
   Я ездил в город, иногда привозил какие то консервы, книги, уцелевшие после зимы.
   Пытался читать, не выходило. Прочитав предложение, я забывал его начало. Все было не так. Все было плохо. Только во сне приходили люди. И только во сне я встречал жену и дочь. Но они меня не видели. А я все пытался пробиться сквозь плотный воздух, разделяющий нас. Я орал и бесился.
   А потом ушли и сны. Я просто проваливался в темноту и все. Просыпаясь, я пытался вспомнить, но не мог. Не было ничего. Просто пустая темнота.
   Я охотился, ловил рыбу, замораживал или тушил впрок. Следил за огородом, ездил в город. Делал все то, что должен был делать. Но для чего я все это делал, с каждым днем все больше теряло смысл. Моя жизнь текла по какому то, мною же заведенному распорядку, но смысла в этой жизни я не видел.
   Для чего?
   У меня не было ответа, как я его не искал в себе.
   Потом наступил мой сороковой день рождения. Я накрыл стол, наготовил продуктов, сделал угощение собакам. Я праздновал . Спиртное текло рекой. Я стрелял очередями в небо. Собаки лаяли и носились вокруг меня. Я веселился. Я много выпил, курил свои любимые сигары, и уснул поздно.
   И в эту ночь я опять увидел сон, в котором я снова встретил свою семью. И меня услышала жена. Она повернула голову и спросила:
   -Почему ты так долго? Мы очень скучали по тебе.
   А дочь радовалась. Я обнимал жену, носил дочь на руках. Купался с ними в море. И так было легко, душа пела и ласкалась в тепле любимых сердец. Они снова были со мной и я не хотел их бросать. Они, наконец, услышали и увидели меня. Впервые, за все это время. Я был счастлив. Я снова был с семьей. И люди, знакомые и не знакомые. Они тоже не знали, что произошло, но все они были здесь. И это был сон! Сон, счастливый, радостный сон. И они меня слышали, видели и радовались. И все были счастливы. Тепло и солнечно.
   -Я никуда не хочу!
   А потом пришло утро и все кончилось. Сон ушел. Я хотел его остановить, но не смог.
   И я взял бутылку и выпил. Потом еще, и еще, и еще, пока не упал. Потом снова пришел сон. Пришла жена и дочь. Пришли друзья. И все говорили обо мне. Поздравляли с днем рождения. И был стол, и были тосты, и было хорошо.
   Потом я проснулся. И все. Опять был мой дом, собаки, вечер.лето.
   Я притащил к кровати стол. Выставил бутылки, что бы можно было достать. И стал пить.
   Я пил и отрубался, и снова был с людьми, с родными.
   Я там жил с ними, работал, отдыхал. Моя дочь подрастала, я любил жену. Она не хотела, чтобы я уходил. И я не хотел уходить. Я хотел быть с ними.
   Я просыпался и пил. И еще, и еще, и еще, пока не засыпал.
   Они ждали меня. Дочь и жена брали меня под руки и мы шли к себе. Потом долго гуляли, целовались и радовались. Зажигали свечи и пели. Все было хорошо. Только я уходил, а уходить не хотел. Я всей душой хотел, как можно больше быть с семьей, с людьми. Там у всех было тело и жизнь. И у меня было тело. Я чувствовал прикосновения, я целовал дочь и жену, ощущал тепло и прохладу. И уходил реально, вместе с телом. Мое тело было со мной, со следами поцелуев, запаха, с ощущениями. Все было как на Яву! Ноя просыпался и уходил! А я не хотел!
   И поэтому...
   Просыпался и пил. И еще, и еще, и еще..... И засыпал, и был с людьми.
   Меня не отпускали.....
   Я просыпался и пил...и пил....и пил.. И засыпал.
   Я снова был с ними.
   Просыпался и пил. Пил и не просыпался. Пил.......
   И еще......
   Там было тепло, там было море, было солнце. Там было легко и хорошо. Там были люди.
   Я не хотел возвращаться.
   Там меня ждала дочь.
   И я не просыпался. Пил и не просыпался. Пил...и еще....
   Я был с людьми....
  
   Пыль степная.
  
   Темнота. Просто темнота, и ничего больше. Ни звуков, ни света. Ничего, что могло бы нарушить темноту. Тишина и темнота. Но не страшно и не тревожно. И только мысли, мысли, мысли. И ничего нигде не болит, ничего не мешает, ничего больше нет. Я понял. Тела больше нет. Мира больше нет. Но только моего мира. Я вспомнил...
  
   В этой группе я был штатным сапёром. Сапёры ошибаются один раз. И последний. Старая истина прошлой войны актуально и сейчас. Но не я выбирал. Так вышло. Я не хотел, и даже, не предполагал. А как я мог предположить? Год назад?
   Год назад весной я был студентом третьего курса Политехнического института. Обычным студентом-теплотехником. Нормальным, в принципе, студентом. Со средней успеваемостью, пару семестров стипендию даже получал. Всё как у всех девятнадцатилетних, нормальных парней, но...
   Как всегда но, и моя способность попадать в ситуации помимо своей воли и желания.
   Всё было просто. Очередная сессия, очередная подготовка, очередная потеря ощущения времени и места. Отличная слаженная компания и большое количество деревенского самогона, водки, женщин. И, в следствии этого, отсутствие зачётов, а посему и экзаменов. Да плюс, встреча с зам. декана родного факультета в неурочный час и в состоянии полного не стояния на ногах, но с большими алкогольными амбициями. На вопрос, заданный уважаемым, был дан однозначный ответ, с указанием адреса и обещанием испортить очки и физиономию. Обида была нанесена в присутствии нескольких студентов, и нескольких преподавателей, которые, также как и мы, отмечали начало сессии, ну может быть не так бурно. И всё. Сессия была провалена. И тут, как раз этой весной, состоялся комсомольский набор. Набор в призывники. Успел только академический оформить, всё что дали, всё что могли.
   Очухался в учебке, когда злющий сержант, с толстенной шеей и огромными бицепсами, заорал дурным голосом:
   -Рота подъём!!!
   И пошло, и поехало. Зарядка, кросс, марш-бросок, отбой, зарядка, кросс, марш-бросок. И так две недели. А потом стали учить. По специальности. Минёр-сапёр. Сапёр-минёр. Полгода пролетели как один день. Экзамены я сдал без хвостов, и стал специалистом третьего класса.
   Рядовой Казак Александр. Не прошу любить, прошу жаловать.
   Все разъехались по частям, а меня и ещё троих отличников никак не отправляли. Мы слонялись по части, но как то всё было странно, на душе нелегко было. И предчувствия не обманули. Нас троих затребовали из Афганистана. Отличников. Классных специалистов. Формальности-рапорта и письма, комсомольские характеристики, и ещё что то, всё быстро, всё махом, всё правильно. Чух-чух, вагончики. Мары. Самолёт.
   -Привет бродяги! Спешу сообщить....
   Жара и пыль. Третий месяц топчу камни и гравий заграничного мира. Третий месяц войны. А дома всё по старому. Народ учится, веселится и любит. А я люблю спать. Как ни странно, просто спать. В чистой постели, да, в общем-то, наплевать где, лишь бы выспаться. Будни солдатские, жара и пыль. Мины, мины, мины. Первое время казалось, что вся земля, все тропы и дороги это сплошные мины, растяжки и разные взрывоопасные игрушки. Уже привык реагировать на любую остановку группы, как на начало своей работы. Научился прислушиваться к своим ощущениям. Стало вырабатываться стойкое чувство, нюх на закладки. Интуиция и отметки.
   Разведка. Группа разведчиков, которые всегда впереди, сбоку, сзади, но всегда впереди. И я с ними, тоже разведчик, но ещё и сапёр. Вот угораздило. Научился терпеть страх. Научился , научился ли? Привык ли? Война. Если жив, то научился. Если жив, то привык. Успокаиваю себя, гоню мысли, руки делают, уши слушают, глаза смотрят, а мысли гоню.
   Через полгода, когда старики - дембеля, уезжали домой, после прощания и построения, после, когда они уехали, забился в угол, один на один, с половинкой пузыря водяры. После их отъезда мне уже можно. Год службы за спиной.
   Я опять вспоминал прошлую жизнь. И думал- почему?
   Почему я? Ведь могло быть по другому. Всё по другому. Но случилось именно так, именно со мной . Почему? Разве мы в первый раз отмечали начало сессии? Разве первый раз я не попадал в зачётную неделю? Разве всегда вовремя сдавал экзамены? Разве всех студентов с хвостами отправляли в армию? Ну были, конечно, случаи. Но почему такое случилось со мной, с обычным, среднестатистическим студентом? Таких много и сейчас, и всегда. Есть и хуже, но они там, дома, а я здесь. Напиваясь, среди ящиков возле взводной палатки, я задавал себе эти вопросы и не находил ответа. Всё не должно было так случиться. Не должно. Но случилось. Почему?
   А через неделю меня зацепило.
   Ожидали большой караван. Нам поставили задачу проверить участок дороги на наличие засад, мин и прочих неприятностей. Там, на дороге, после успешной разведки, когда уже мы собирались отчаливать, какой то дух из своего старинного карамультука всадил мне в плечо хорошую дробину. Духа сняли, а меня отправили в госпиталь. И три недели я был в раю. Спал и жрал, снова спал. Девчёнки медсестрички, хорошие, ласковые, чистенькие. Доктора строгие, но закрывающие глаза, на наши вольности и прегрешения против дисциплины. Жалко им нас было. Ведь потом опять на войну. И у меня случилась любовь со старшей сестрой. Лет ей было чуть больше двадцати, но она здесь была два года, и дольше всех. Ей доверяли медицинские запасы. Она руководила всем младшим мед.персоналом и санитарами.
   У нас с ней всё получилось. Она, наверное, меня любила, а может, и нет. Кому известна чужая душа, а тем более, кому известна душа старшей медицинской сестры боевого полевого госпиталя? Последнюю ночь перед отъездом я спал, а она плакала. Я просыпался, слышал. И чего ревела? Когда уезжал всё равно не пришла. Я ждал. Не дождался. Потом, уже в части, где то через неделю, я ей написал, она не ответила. И я больше не писал. Через месяц, после госпиталя, пригнали молодых и мы их встречали.
   -Привет бродяги! Спешу сообщить...
   Мне оставалось полгода. Полгода этой войны. Полгода, всего шесть месяцев, и всё, домой! Мой молодой, мой дух, мой сменщик, был высокий худощавый паренёк из Тамбова, Вова. Почти земляк. Я не сильно его гонял, но иногда и ему доставалось, и он, дул губы и щёки, напрягаясь в местах общего пользования. Всё также продолжались рейды, переходы и конвои. Всё было как было. И я считал дни, не так как раньше, не, сколько осталось, а сколько прошло. Вечер, значит, ещё один день прошёл. Утро, новый день начался. Значит, вечер будет, и он пройдёт, и ещё на один календарь меньше.
   Подъём. Завтрак. Как обычно. Всё, как и вчера, если ...
   Но как то мне, вдруг, стало тревожно. В штаб вызвали прапорщика, командира нашей мобильной группы. Потом туда же полетел сержант, его зам. Моё чутьё на опасность не подвело. Через час мы уже тряслись на броне, преодолевая подъёмы и спуски горной дороги. Разведка подступов к одному горному кишлаку. Кто-то там засел, или кто-то должен засесть. Какая разница? Наше дело разведать и доложить.
   Приехали. Попрыгали с брони. Дальше пешком. Верный, железный друг здесь подождёт. Горы ему не по зубам. Пошли, с богом. И сразу, на первом повороте, растяжки. Мы с Вовой из Тамбова выдвигаемся вперёд всех, работаем. За каждым поворотом сюрприз. А поворотов один на одном, и ещё парочка в придачу. Запарились, а пацаны сзади, в пределах видимости. Сидим, курим, отдыхаем. Командир, прапорщик Зимин, подбежал с вопросом:
   -Ну что?
   -Да вот.
   И показал ему сидор наполовину забитый гранатами.
   -Во как!
   Подозвал сержанта.
   -Серёга! Там, что-то серьёзное. Передавай на базу. Дорога к селу заминирована, на подходах издалека, растяжки густо насыпаны. Возможно, в кишлаке гости. Не просто всё это. Духи готовы к встрече. Всё четко, наступишь - рванёт. Слышно будет на сто вёрст вокруг.
   А вы, браточки, вперёд. Скрытненько. Под ножки внимательно. Ну что мне вас учить.
   И назад, к группе, к рации, докладывать.
   -Пошли Вова. Кончай перекур.
   Немало таких тропок исходил за год. Всяко бывало, но здесь очень много игрушек. Вова мину нашёл, откапывает. И у меня в ушах запищало. Наклоняюсь, вот она. Вот, вижу...
   Сухой щелчок и Вова просипел шепотком:
   -Саня, у меня, что-то сзади, Саня!
   -Сиди, не дёргайся! Сейчас приду! Не ссы! Сиди!Жди!
   Подхожу тихонечко.
   -Оп-па!
   Вова с одной валандался, а вторая железка сзади под левой ногой. Хитро придумано, почти под стеной.
   Сиди Вова, я сейчас. И начинаю, но как то... и вдруг, понимаю, что всё! Конец! Я ничего не могу сделать.
   Не успел, сейчас рванёт!
   Толкаю парня вперёд, сильно толкаю, и прыгаю сам. Но поздно...
  
   И темнота. Простая темнота. И нет ничего. И нет тревоги, ожидания и нет света. Наверное, я умер.
   И почему то знаю, что Вовка не погиб, и даже не ранен. Дослужит до дембеля, будет награждён, и уедет домой в свой Тамбов. И через тридцать лет он, генерал милиции, начавший служить простым сержантом, начальник Тамбовского УВД, освободит город от нескольких воров в законе и покончит с жестокой войной преступных группировок. И ещё знаю, что прапорщик Зимин, станет мэром в своём родном городе Перми. Так вот и станет. После вывода войск, уйдёт на пенсию, займётся бизнесом, а потом и политикой. И на своём посту сделает много хорошего простым людям. И никогда не забудет Афганистан.
   А сержанта убьют, на Кавказе. После Афгана он останется в армии, прапорщиком.
   Остальные из группы будут живы, и проживут свою жизнь по-разному, каждый свою.
  
   А у меня...
   Только темнота и тишина. И нет чувств и желаний. Ничего. И я не злюсь и не дергаюсь.
   Я просто здесь в темноте. И я один. И нет света. Одни мысли, думы. Зачем? Где я? А вопроса нет, и желания нет, и ответа нет. Я всё знаю и не знаю ничего. Я жив? Я мёртв? Всё равно. Темнота и тишина. И приходит знание. Знание чего? Знание всего себя....
  
   Степи Донские. Удельная земля рода кайсаков. Кочевые курени Айюхана. Касожского ханства, перешедшие во владение русского князя Мстислава, победившего кагана касогов Редедю в богатырском поединке,один на один.
   Не бил и не гнал князь кайсаков. Оставил на землях у Дона. Не обделил заботой и не давил данью. Но в дружину позвал, потребовал, и в походы.
   Когда Мстислав с Редедей бился, Айюхан со своими батырами в войске ханском перед русским войском стоял. И все видели тот поединок. И потом, склонив головы, пошли под княжью руку. Не много князь обещал, но все выполнил, ничего из своих слов не нарушил. И в походах, и в мирное время не обижал кайсаков. Платил щедро, за службу, не жадничал. По договору. И сам Айюхан, и его бойцы привыкли уважать русича. Под ним, и с ним, смело ходили и в бой, и сторожить рубежи Дико поля, Донской земли- Русской.
   Когда Мстислав умер, призвал великий князь Киевский Ярослав Мудрый кайсаков к себе. Среди немногих половецких узденей, Айюхан нашёл в русичах достойных соседей и всегда дорожил дружбой с ними. Три сотни воинов с собой привёл в Киев. И ушёл, по просьбе князя на границу, сторожить подступы. Сторожить сторожил, границу соблюдал, но попутно, устраивал забавы молодецкие, набеги на не дальние селенья людей полянских. Далеко не бегал, много не брал, людишек в пустую, старался не бить. Но сотни без дела держать не мог. Воин без боя не воин уже. Разъезды свои в разные стороны посылал, а гонцы три раза на дню доклады несли. В один день прискакал из дальнего поиска молодой лучник. Заметили дозорные дымы от костров. Войско печенежское. В тот же час поскакал в Киев гонец с сообщением, а кайсаки остались разведку вести. Каждый день несли новости гонцы Айюхановы, а сам он неотступно за врагами шёл. Но заметили их печенеги. Пришлось им малый бой принять с большим отрядом. Не ждали степняки, но увидели, и рванули на пограничников, порубежников. Не равны были силы, бились кайсаки умело и яростно, но мало их было. Верные слову, все погибли. Лишь средний сын Айюхана, Бури с последним отцовским словом-донесением, вырвался из боя и принёс вести князю русскому. Не сдались кайсаки, и сам хан, пронзённый стрелами, умирая подгонял сына и сыпал проклятья убийцам.
  
   Я не знаю как получилось, но я узнал и увидел умирающего батыра. Я был перед ним, на этом поле сражения, а конные печенеги копьями добивали раненых. Но нам не мешали. Не видели. Не чуяли. И мы говорили.
   -Кто ты?- прохрипел Айюхан.
   И я понял. Это он, мой ранний предок, это с него началась моя фамилия.
   -Я твой потомок. Дальний.
   В глазах умирающего воина вспыхнул интерес , губы растянулись в неуверенной улыбки. Он мне почему то сразу поверил. Поверил и узнал.
   -И сколь далеко по годам.
   -Около тысячи лет.
   -Благодарю вас, боги!
   И с последним вздохом
   - И все кайсаки?
   -Да. Моя фамилия, прозвище, по-твоему, Казак. Александр Казак.
   -Спаси господи! Не чаял, но радуюсь! И благодарю тебя единый бог! Нет радости больше перед смертью, чем знать, что твоя кровь в потомках течёт, что твой род в веках сохранился! Спасибо господи! Иисус Христос! Прими мою душу грешную!
   И ушёл. Умер
  
   Орды кочевников на Киев шли войной, не набегом. Ярослав успел дружины собрать и разбил печенегов на подступах к городу. Нанёс сильнейший урон печенежским завоевателям, земли русской стяжателям.
   А Бури в дружине княжеской бился, смело бился и выжил. После этой войны звал его князь в свою дружину, но Бури домой, на Дон попросился. В родной курень, к родне, к матери.А мать его русской, славянкой была, Ладой звали, красавицу. Айюхан её не набегом брал, по согласию. Свадьбу дважды играли, на её земле - Черниговской, и в степи Придонья, в куренях кайсачьих. И с тех пор, со свадьбы, был Айюхан православным, крестился. И детей крестил. И Бури, и другие дети христиане. Одной веры с русскими.
   Молод Бури, силён и ловок, и по имени волчонок. Приглянулась ему дочь десятника дружинника Твердыша. И испросил князя пособить в сватовстве. Ярослав помог. И на Дону его крестники появились. А Бури Кайсака, в дружине Борисом Казаком прозвали. А потом и всех его родичей казаками. И курень его, Казаки зовётся. И по сей день. В землях Донских.
   Служил Борис в дружине княжеской, верно и храбро служил. А на Дону его дети росли и русская женщина ждала. Восемнадцать лет ходил Борис в походы с князем. Доверял ему князь и десяток и сотню воинов. До самой смерти его, Ярославовой..
   А потом ушёл в свои родные Донские степи. При сходах куреней не раз выбирали его походным хан-атаманом. Опыта ему было не занимать в войне. Участвовал в битвах и набегах дерзких, но дожил до старости, воспитал двоих сынов-казаков, выдал удачно замуж двух дочерей.
   Но через сто лет, его правнуки кайсаки и бродники, контролировавшие броды и переправы Донские, державшие речные окольные земли, прельстившиеся монгольскими посулами, ходили вместе с ордой на земли славян. Предав русичей, не посмотрели на кровь дедов, пролитую на землю русскую.
   После жаркой битвы притихла степь. Три Мстислава- Киевский, Черниговский и Галицкий, и с ними хан Котян Половецкий, тесть Мстислава Удалого Галицкого, приняли бой у реки Калки. И проиграли. Удалой в степь бежал от монголов, Черниговский в сече погиб, а Киевский три дня бился, укрепившись за легкими деревянными стенами. Послали монголы Плоскиню, воеводу бродников к князю. Уговорил воевода князя. Вышел Мстислав Киевский и набросились на его дружину беззащитную монголы и бродники, простых воинов порубили, а князя и воевод связали и на землю сложили, а потом настелили на них брёвна и доски. И пировать на том настиле стали. Всех задавили.
  
   Светлая сторона, от века противостоит Тёмной. И борьба вечная за жизни и души людские. Светлый Князь действует с помощью Больших и Малых Ангелов, а Тёмный призывает услуги Демонов. Измена и верность. Любовь и ненависть. Добро и зло. Способы и оружие. Спастись или пропасть. Каждый волен выбирать. Но выбор человек сделать должен, а помогают его сделать, и склоняют к выбору, разные по вектору силы.
  
   И ещё два века служили Орде.
   Но по времени, не отринули русского, веры своей Христианской Православной не бросили, и всё-таки, пришли к Руси Великой, и за неё встали, и вместе с ней, в борьбе с погаными захватчиками.
   И я знал всё это, видел. Я шёл по крови, от старшего к младшим. И не было вопросов у меня, я видел и переживал жизни, был рядом с казаками на Куликовом поле, в Засадном полку, под командой воеводы князя Дмитрия, Боброк-Волынского, казака Днепровского. И мои деды-родственники преподносили Святую реликвию Икону Донской Богоматери, князю Московскому Дмитрию Донскому.
  
   Семнадцатилетний Трошка Казак, придерживал коня, и пытаясь выглянуть из дубравы, рассмотреть, что там, что на поле, тянул шею, вставал на стремена, но ничего не мог увидеть. Эх, если б, выйти на опушку, на окраинку. Пора, не пора. Но не велено. Велено стоять и ждать. А оттуда неслись звуки битвы. Боевые крики, крики раненых и умирающих, удары оружия. И визг тугой тетивы, свист летящей стрелы. Шальные стрелы залетали и к ним, но к счастью, никого не задевали, падали на землю, не долетая до рядов воинов.
   Сотня, в которой Трофим состоял, была первой на выходе. Именно этой конной сотне предстояло встретить врага, первой умирать и побеждать. С утра стояли. Ждали. Команды не было. Уже и солнце за полудень пошло, а приказа нет. Измаялись в ожидании. Рядом с парнем старший брат, временами, дремлет в седле. Устал считать мух и ждать. Но он взрослый. В его десятке младший брат. Десятником второй год. Службу знает, ходил в походы и набеги. Разорял татарские обзы и дрался с охраной баскаков. Прятался в лесу, потом ушёл в Рязань, там служил в дружине княжеской. А сотней командовал отец. Тот совсем ветеран. Он в Орде бывал, на Запад с Ордынцами ходил. Привозил подарки маленькому Трошке. И сейчас впереди своей сотни, вместе с ними, вместе со всеми ждёт приказа. А дома, в станице, мать с сестрёнками. Ждёт мужчин своих, ведать не ведает, что с ними, как они, живы ли. Всю жизнь ждёт. Всяких видела. Отца пораненного, с боя, с набега, со службы принимала. Лечила, выхаживала, а потом опять в поход собирала. Жизнь воинская такая. Одного сына войне вырастила, отдала, теперь, вот и младшего.
   Когда один из ордынских баскаков, проезжая станицу, остановился возле хаты, да велел своим нукерам выгнать хозяев, для ночёвки, дома была вся семья. Отец, приехавший после похода в Польшу, на отдых. Старший брат Илья из Рязани, с письмом старшине казацкой от князя, и Трофим. Залетели татары, мать толкать, выталкивать. Схватил Трофим саблю, зарубил одного, а второй его самого чуть не засёк. Со двора отец с братом подбежали. Драка долгой не была. Подмогнули соседи. А баскака не стали бить. Повязали, сначала, а потом отпустить хотели, но тот гордый, орать и пугать начал. Плюнул на отца, тот не выдержал. А на утро, старики порешили, собираться всем и в Рязань идти. А оттуда уже, только с русскими.
   Вот труба зазвенела. Сердце парня зашлось в ликовании. Привстала сотня в стременах, сторожко на край рощи вышли, подобрались, изготовились...
   -Ур-р-р-ра!
   Понеслись кони, разойдись рука! И вперёд несётся Трофим, не отстает от брата и отца! Вместе с ними подвиг свершает. Супостатов крушит.
   -Наша взяла!
   И разбили татар. И гнали долго. И выжили. И победили.
   Отец потом не раз с князьями русскими по полям ходил, пока не попал с малым постом на татарский разъезд. Привезли домой на телеге. Брат в Азове сгинул, без весточки. А Трофим женился, службу ратную нёс. Сына воспитал, и с ним в походах бывал. Женил сына на Курской красавице Елене Бруневой, дочери Курского служилого, воеводы царского. И ходили они с сыном под рукой Рязанских и Курских воевод, подданных князей Московских.
  
   Но меня не было. Не было. Оставался мой разум чистый и моя душа мятущаяся. Зачем? Только всевышний мог знать, и он знал об этом. А я плыл по реке времени, встречая своих пращуров и приходя к ним в час последний, говоря слова утешения и прощения, и смирения. И рады были они, меня поняв и узрев.
   И все благодарили господа, за продолжение рода своего. И я проживал и приходил. И рвалась душа безразличная в непонятии такого таинства, если ж нет меня, то зачем, почему, доля эта мне достаётся. Чем заслужена она, чем повинна? Кровь и боль, рождение и смерть. Смерть и радость в делах воинских.
   А казаки, мои деды прадеды, жили, Дон-реку славили, слёзы плакали, счастье мыкали, службу правили, казаков и казачек плодили. Жизнью своей продолжали род кайсаков-кочевников, православие принявших, и породнившихся с русскими. Добра и мира желали, искали радости и спокойствия. А по жизни своей воинской, по укладу своему неспокойному, находили житьё пограничников, стороживших, хранивших, защищающих землю русскую.
  
   Выдалось лето тёплое. Казаки ловили на мели рыбу. Бреднями процеживали тёплую воду и собирали рыбу под кустами. Весело было. Тимоха, по пояс голый, в мокрых портах, тянул правую сторону. Его друзья и двоюродные братья, один тащил левое крыло, а другой заводил мотню.
   И вдруг с высокого берега послышался громкий посвист. Набег! Свистел дозорный!
   Бросив бредень, казаки схватив сабли, рванули на кручину по пологой тропинке. Над берегом, на вырвавшегося вперёд, Тимоху, выскочил огромный степняк с длинной саблей. Он лихо рубанул воздух перед головой, а Тимофей, нырнув вниз и в сторону, как учил его дед, прыгнув вперёд, достал острием сабли бок татарина. И проткнув кожаные одежды клинок вошёл в тело.
   -И-и-и-и-и!
   Тонко и протяжно взвыл, заваливаясь на спину враг.
   Братья выскочив на холм, увидели конных, спешивших к берегу на помощь своему товарищу.
   Тимоха столкнул младших назад, к реке, а сам ринулся к двоим всадникам навстречу. Промахнулись пикой и саблей татары. А казак, развернувшись на бегу, запрыгнул к ближайшему сзади, в седло, в прыжке убив его саблей. Успел скинуть с коня убитого, и кинулся за вторым. Тот развернулся, наставив на удальца пику, понукал коня шпорами.
   Двоюродные, не стали прятаться в реке. Они подобрали удобные камни и сзади, метко, как в игре, точно в затылок, один за другим, с силой бросили. Подхватив пику Тимофей добил кочевника. И уже на двух конях они понеслись в станицу.
   На майдане рубились старшие. Десяток конных татар теснили троих казаков. Они стали спиной к спине и смело отражали натиск. Дело ещё не дошло до арканов, но один казак был ранен в голову, другой опустил перерубленную руку, а третий держался за окровавленную грудь.
   Не ожидали татары подмоги казакам, не смотрели назад. Тимофей слёту, срубил одному руку, а вторым ударом вышиб из седла ещё одного. Двоюродный, Костян , что постарше, с саблей налетел на снимавшего верёвку с седла. Стукнул саблей по голове и враг покачнулся, а младший Серко, воткнул пику в грудь. Старики воспрянули духом и кинулись на оставшихся. Совместными усилиями они убили ещё троих, остальные решили ускакать.
   Два десятка голодных воинов Дикого Поля совершили набег на казачий курень кайсаков. Все казаки были в дозоре, в курене оставалось трое ветеранов, один молодой взрослый, и десяток подростков. Они и отбили дерзкую вылазку. Сами не потеряв никого убитым, благодаря воинскому знанию, уложили на землю четырнадцать, остальные бежали.
  
   Моё ничто несло в реке времени, перескакивая из седла в седло, я летел из поколения в поколение. И мешалась кровь кочевников-вольных воинов с земледельцами от века осёдлыми.
  
   Под Ельцом, древним городом, в деревеньке одной, боярской вотчине, жил кузнец молодой Митяй. Жил один, рано сиротой стал. От отца перенял дело жаркое и нелёгкое. У горна стоять, молотком ваять. Не обидел бог ростом, силушкой его. Он и в дом боярский входил нагибаясь.
   Жизнь холопская, не господская. Что прикажут, то и делаешь. Но Митяй любил свою кузницу и не только гвозди ковал с подковами. Один раз сковал цветок металлический и боярышне молодой подарил. В другой раз боярину нож-кинжал создал, сталь булатная, жало острое, а по лезвию рисунок крученый. Рукоять в ладонь так и просится. А как в руку лёг, так не вырвется. Молодой кузнец через кузницу, на сто вёрст в окрест, славу мастера приобрёл. Шёл к нему народ, кто за ножиком, кто за скобами, кто за радостью для любви своей, за подарочком. Никому кузнец не отказывал. День-деньской, от зари и до вечера, выполняя заказы, и ковал - ваял.
   Но боярину, то не нравилось. Он подручным своим наказывал.
   -Пусть кузнец красоту кует для меня, для других же скобы с подковами. А оружие, только нам. То есть мне и друзьям моим воинским. И для князя, в подношение. А ослушается, мне, тут же, всё донесите.
   И донесли. Приказал боярин сечь Митяя за ослушание. И схватили тиуны добра молодца, да на лавку во двор кинули. Привязали, сели на голову, и секли его на виду села. Спину в кровь до костей разворочали, отвязали и к горну бросили.
   Очень долго болел-мучался, выздоравливал и лечился. Но боярскую науку запомнил, затаил на него обиду. Оклемался к весне, решился, и пошёл на двор, до боярина. Но обидчика не нашёл. По делам в Елец, по княжеским, укатил на днях, владетельный. Погулял Митяй на подвории, тиунов -шептунов, наушников побил, и дружине боярской, кто на месте был, всем досталось, всем отметился. И ушёл в бега, в степь Придонскую.
   Так и появился в станице Казаки новый кузнец. Поднял старую кузницу. Зазвенела она тогда перестуками, заиграла огнём и искрами. Появились доспехи новые у станичников, и оружие, и железный припас подновился. По сердцу казакам новый кузнец пришёлся. Задружились с ним удальцы лихие. И слюбился потом он с казачкою, не простой, с родовитой женщиной. Оказачился, вольный дух вдохнул. Дочерей растил. И одна из них из Олеси Кузни, в нашу семью ушла, Лесей Казак стала. Мужем у неё славный воин был. Старшиной казацкой числился. На татар ходил, и на турок. И на Крым водил братьев лавою. А потом, когда сединой поросли, кудри чёрные и усы, и Олеся бабулей стала, провожали они внуков. Те решили на Днепр сходить, посмотреть на Сечь Запорожскую. А встречать уже не пришлось. И в Сечи кайсачий корень жил. Пра-пра-правнуки Айюговы.
  
   Я уже не разделял себя со своим племенем. Далеко ушло понимание своего места времени.
   Я был в них, с ними был, со своими родичами. С ними в поле скакал, с ними врага рубил, с ними, с каждым из них погибал. И с ними, с каждым мужчиной, рождался.
   Видел подвиги и предательства. Видел атамана Разина. Бунтовал с Кондратием Булавиным .
   Емельяну Пугачёву кланялся. Воевал Сибирь с Ермаком. И не все страницы славные, и не все были судьбы гладкие. Были в родичах сорвиголовы, удалые воры-разбойники. И теряли жизни молодые по глупости, по не знанию, безрассудной удали, похвальбы пустой и обманами. Всяко век от века получалось. А в столетии живёт четыре поколения. И один, и два оступятся, остальные за ним расплачиваются. До тех пор пока ратным подвигом не смывают позор измены.
  
   Тёмный Князь своими кознями разделял людей, разбрасывал. И порою в одной семье, брат на брата с мечом бросался. Светлый Князь горевал и пробовал. Соединял, совершал, успокаивал.
   Но всегда успевать не мог. Тёмный тоже мастак на раздория. Не легко побеждать нечестного.
  
   Атаман донской Сусар собирал полки, для помощи царю Московскому, который воевал Казань.
   Гонцы весть донесли и до Казаков. Атаман Никифор Казак собрал старшину, совет держали и выставили свои три сотни. Походным воеводой поставили племянника атамана, Николку Трифоновича. Молод Николка, но учён воинскому делу. Два года назад в Крыму, полонил мурзу татарского. Со своими вольными удальцами проник в Сарай, посекли охрану, напугали гарем до смерти, и выволокли из покоев трясущегося мурзу. А потом за него выкуп хороший взяли.
   И повёл Николка станичный полк. А на месте Сусар, к его трём сотням, ещё пять соседских, под
   начало поставил. Знал геройства Николкины. Они вместе на совете придумали, птиц в низовьях набить, перо и пух с них собрать, смолой обмазаться и в пуху том изваляться. Казака молодого Ермака, из станицы, соседней, Николка в город отправил, под видом нищего. Тот выведывал и высматривал, да узнал, где есть погреб пороховой, в башне Даировой. А когда подошли под Казань, все облепленные белым пухом, пики перьями и крыльями раскрашены, то со стен показались они лесом под снегом. Под такой маскировкой они выкопали подкоп, снарядили казака Ермака с тремя сотнями, порохом, и рванули Даирову башню. Ворвались Донцы в пролом, а татары увидев страшное воинство, побежали от страха. Все полки казачьи в Казань ринулись и стреляли и кололи татар без пощады. А потом в Казань вошёл царь Иван со своей ратью.
   За помощь эту одарить казаков хотел царь, но казаки подарки не приняли, а попросили отдать им Дон в пользование. Согласился царь. И отписал государскую грамоту про владение "а кто буде дерзнет их донских казаков с мест их сбивать, тот будет проклят на веки"...
   Николая Трифоновича за те подвиги пожаловал царь саблей с драгоценной гардой, а Ермака наградил золотой медалью.
   Возвратившись в родную землю Николай Трифонович женился, но пожить с женой не удалось. Налетели орды турецкие, собрались Донцы, отбили турок, но полковник казачий погиб в бою.
   И родился сын его без отца. Нарекли его в честь родителя Николаем. И потом, когда он подрос, как единственному в роду мужчине, в ухо серьгу серебряную вдели.
  
   Тёмный Князь такому возрадовался. И своих демонят поздравлял, хвалил. Как старались они извести племя-род доблестью избранный. Вот и храбрость им тоже помощью. Вот и подвиг на них работает. Вот такие они умелые. А борьба их со Светлыми силами, вот, вот, вот, победой закончится. Насылать болезни и хворости, разрушать и губить население, всё они собрались использовать. И тогда распустили ангелы, свои крылья над малым отпрыском. И он, этот мальчик маленький, поборол болезни немочные, возмужав не нарушил традиции, воевал, побеждал и выжил. И продолжил свой род Кайсаками. И прошёл по жизни с подвигом.
  
   Всю свою жизнь Николай к богу обращался. Участвовал и толкал станичников на строительство и возведение храмов. А постарев, воспитав достойную себе и предкам смену, ушёл в Донской монастырь. Сначала послушником, а потом и схиму принял.
  
   А судьба казачьего народа не выдавалась гладкой. Хоть и чтили они бога, строили церкви, молились и верили. Хоть и стремились жить с соседями мирно. И царю и князю были верными.
   Но в движении времени постоянно рождая трудности, вплетались непонятности, вольнолюбие. Гордыня, глупости. Так по незнанию и недомыслию посадили на трон лжеДмитрия. А потом же, когда одумались, воевали и царство чистили. Всё от глупости и лукавого. Тёмный Князь свои руки длинные, запускал глубоко в народности. И мешал, и мешал, перемешивал.
   Но боролись за них и Ангелы. И народ не пропал, а выстоял. Среди всех своих неурядиц.
  
  
   Старший сержант медицинской службы Демидова Марина Сергеевна давно поняла, что беременна. Тот солдат, Александр Казак, это он отец её ребёнка. Всё случилось моментально. Вспышка, при встрече, огонь в груди, и полная несостоятельность в сопротивлении. Три недели, и всё женское счастье. Три недели любви почти безрассудной и неудержимой. Очнулась, когда он уехал. Перед расставанием, всю ночь ревела, кутаясь в его плечо. И предчувствия, страшные предчувствия, душившие её той ночью, все сбылись. Когда увидела на заднем госпитальном дворе гроб, запаянный в цинк, груз 200, табличку, ноги отнялись. Еле до лавки доползла.
   Кричать бы, слёзы лить, да сил не достало. Просто сидела и любовь свою провожала.
   А он письмо присылал. Единственное и последнее. Впрочем, писал всякую чепуху. О будущих встречах по возможности, о том, как она ему нравится. О себе рассказывал. У неё про жизнь расспрашивал. Простое солдатское письмо. Ей иногда писали её бывшие пациенты. Нельзя сказать, что она себя сохраняла для одного, для какого-то суженого. Нет. Были увлечения. И с солдатами и офицерами. Но всё это так, не серьёзно. А один, домой уезжая, на дембель, с собой звал, куда-то на Волгу, под Астрахань. Не поехала, не любила.
   И постоянный мужчина был. Доктор один. Хороший, добрый, ласковый, не жадный. И доктора не любила. Но настоящее, то настоящее чувство пришло с ним, с Александром. С ним обо всём забыла. В глазах стоял, в мыслях был, с тех пор как его увидела.
  
   Светлый князь задумался. Похоже, опять его Светлую сторону, переигрывает Темнота. Для Господа века пролетают минутами, и годами, как ему пожелается. Но опять противник всё спутал своими большими делами и малыми чёрточками. Вставляя в жизнь людей опасности, совращая их души посулами и ловушками. Где один перекрестится и не пустит в себя мыслей адовых, там же кто-то находится слабый, не верящий. А уверовав, горько каится.
   Только всё, только время упущено, и летит душа его на посмешище, в ад, где черти беснуются. А его, деяния божия, втуне людской алчности пропадают. И, горят в геене огненной, души, дьяволом совращённые. И теперь, в тысячелетии выстроен, светлый путь искры радостной. Там где тёмные силы брали верх, бог упреждения и помощи выставлял. И спасал людские чаяния. Искра божья, пролетев поколения, пропадает, похоже, стараньями демонов. И весь труд и желания светлые, могут так вот сейчас и закончится. Всё, пропал весь труд не оконченным. Нет наследников продолжения. Побеждает Князь Тьмы, доказывая, о людской не совершенности.
   И теперь эту душу последнюю не терзая, не мучая мыслями, можно выпустить из не сущего, на просторы большого Космоса. Есть теперь в ней лишь бесполезность.
   Но увидел Светлый Князь Малого Ангела. Он помощником был сейчас и сподвижником. Горько плакал Ангел, в рыданиях, и просил простить его, нерадивого.
  
   О ребёнке с первого дня думала. Всегда знала, что оставит, родит. А отцу, потом бы, написала и обо всём рассказала. И если позвал бы, за ним пошла. Но потом, не сразу, потом. Все мысли передумала, для себя же давно всё решила.
   Загрузили санитары в машину цинковый гроб, и отправили на аэродром. В родной город солдата. К родителям. Горе самолёт несет, горе горькое, для отца с матерью. Для них он один единственный.
   В голос, громко, зарыдала на заднем дворе, неприступная и железная старшая медсестра. Её крик подружки услышали, все дела побросали, подхватили её, успокаивать. Да куда там! Как успокоить? Все всё поняли, не унять, не утешить. Всё лишь с временем успокоится. Да и то, тоска останется. Но Марина собралась. Написала рапорт, всё оформила, попросила прощения у доктора. И уехала. Больше уже не смогла быть там, в Афганистане, на той войне.
   Ребёнка надо выносить, родить, воспитывать. Её ребенка. Его ребёнка. Их ребёнка. Ребёнка её единственной и настоящей любви. Перед отъездом всё узнала об Александре. О родителях, адрес, всё что было в личном деле. Для себя поняла и придумала, что когда родит, обязательно сообщит им о внуке, а там, что будет, то и будет. Но всё потом. А пока домой. Дитю покой требуется. Он расти должен. Он родиться должен.
  
  
  
   Войсковой старшина Ефрем Казак был избран командовать одним из полков, отправлявшихся к знаменитому атаману Платову, под Москву. Резервные казачьи части, двадцать шесть свежих полков собрали донцы для борьбы с Наполеоном. Матвей Иванович был знаком Ефрему. Вместе воевали в Персидскую компанию. Казак командовал полусотней удальцов-разведчиков и часто получал задания от молодого генерала и походного атамана. И теперь, сорокалетний офицер, с нетерпением ожидал встречи с боевым командиром и товарищем. Годы не прошли даром, и генерал давно в чинах высоких, и Ефрем уже не сотник. Но лихой командир. Он сам отобрал более пяти сотен разведчиков, не простых казаков, а прошедших горнила войн и баталий, крепких, выносливых и ловких. И сам умел незаметно подобраться к врагу и дышать тому в затылок, и от братов требовал. Кинжалом и шашкой владел виртуозно, а стрелял с двух рук без промаха. И в полку его все ему под стать. Из войны в войну, из огня в набег.
   Под Тарутиным они встретились. Узнал атаман, обнял Казака. Осмотрел полки, всем задачу дал.
   А Ефрема к себе позвал. Долго размышляли, прикидывали, а на утро сотники сотни подняли и растворились в предутренней мгле. Когда утро разгорелось, в стане уже были пленные французские солдаты и офицеры, которые с помощью слов и нагайки честно донесли, всё что знали о планах и армии Мюрата, Наполеоновского знаменитого маршала. А ещё через два дня, Мюрат был наголову разбит казачьими войсками. На Бородинском поле пять сотен отборных клинков Ефрема бросали в самые жаркие места. Платов слал гонцов, меняя направления и цели. И не подводили его казаки, везде поспевали. Многие погибли, но выстояли вместе с русской армией.
  
   На поле разворачивалась казачья лава. Пять сотен всадников. Пять сотен клинков.
   -Ур-р-р-р-ра!
   Пять сотен глоток выдохнули этот боевой клич и он гремел над полем. Разбойничий свист и улюлюканье, и топот пяти сотен коней.
   -Ура!
   Лава. Страшное бедствие для врага и сильнейшее чувство общего славного дела для непосредственного участника этого воинского, казачьего манёвра.
   Строй франзуских пехотинцев распался и солдаты, падая, толкаясь, спотыкаясь, с ужасом на лицах, побежали, не находя укрытия от пик и сабель, которые неминуемо настигали их.
   Смерть была везде. Огромный казак поднялся во весь рост на стременах и с наклоном, вкладывая всю силу и вес в удар, рубанул саблей стреляющего француза. И покатилась рука с мушкетом в пожухлую, вытоптанную траву.
   Р-раз! И следующий всадник проткнул солдата пикой! Смерть и ужас сеяли казаки в полках и редутах. И не было силы, которая бы их остановила.
   Так же быстро, ловко свернулись и собираясь в по одному, друг за другом, длинными шеренгами за лесок, к месту сбора, для дальнейшего построения и новой атаки.
   На поле остались убитые и умирающие, так ничего и не сумевшие предпринять, два полка корсиканской пехоты.
  
   И я там был с ними. Рубил и колол. И мне, с моим родичем, с командиром полка Ефремом, знаменитый и геройский вихрь-атаман Платов, подносил немалую стопку горчичной водки.
   Я отдыхал в бивуаке после рубки и битвы, разбавляю радость и шутку, с горем потерь своих братьев. И я носился по зимним лесам в партизанских рейдах, выкуривая франзузских легионеров из милой сердцу Российской глубинки.
   И это я, со своими предками влетел в Париж вместе с пылью дорог и залихватским свистом.
   И это я лапал испуганных парижанок , свешиваясь с коня, и поднимая их в седло.
   И это я возвращался с победой в родную станицу, с живыми товарищами!
   И это меня обнимала мать и жена, а дед-отец, пряча слезу, колол мои губы жесткой щетиной!
   И это я гулял на радостях, с братами сподвижниками, однополчанами, в родном саду под яблонями! И это я жарко любил жену после долгой разлуки! И это я радовался вместе со своими детьми, что жив, что молод и весел, что победили! Спасибо, господи, за эту радость, за эту возможность!
  
   И вместе с этим, я вдруг понял, что я последний! Последний в роду! И на мне закончился этот славный род! Ужас понимания пронзил мою темноту. И темнота моя стала темнее. Всё. Больше никого не будет. Никогда.
   И теперь, проникая в жизни моих предков, я не участвовал, мне крутили кино. Кино о людях, которые жили и продолжались, а я ....
   Про своего прадеда, казачьего офицера, попавшего в горнило всей той катавасии с революцией, гражданской войной, репрессиями, я это всё, практически знал по рассказам деда и отца. И на этом всё закончилось. Дед и отец ещё живы. И меня оставили в мой темноте, страдать.
  
   Мальчик родился крепкий. Смугленький, с синими как небо глазами. Здоровый подвижный, крикливый мальчик. Бабушка Марина, в её честь дочку назвали Демидовы, сказала, что копия с её отца. Прадеда Марины. Выходца из старинного дворянского русского рода Лопухиных. Который, временами теряясь и появляясь, в древних родословцах ведёт своё начало от Редеди, князя касожского, погибшего в поединке с князем Мстиславом.
  
   "Мстислав, который владел Тмутараканью, пошел на касогов. Узнав же об этом, князь касожский Редедя вышел навстречу ему. И, когда стали оба полка друг против друга, сказал Редедя Мстиславу: "Чего ради мы будем губить наши дружины? Но сойдемся и сами поборемся. И, если одолеешь ты, возьмешь имущество мое и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то я возьму все твое". И сказал Мстислав: "Будь так". И сказал Редедя Мстиславу: "Не оружием будем биться, а борьбой". И схватились бороться крепко и долго боролись, и начал изнемогать Мстислав, ибо был велик и силен Редедя. И сказал Мстислав: "О, Пречистая Богородица, помоги мне! Если же одолею его, построю церковь во имя твое". И, сказав это, ударил Редедю о землю. И выхватил нож, зарезал Редедю. И пошел в землю его, взял все имущество его и жену его, и детей его, и дань возложил на касогов. И, вернувшись в Тмутаракань, заложил церковь Святой Богородицы, и построил ее, стоит она и до сего дня в Тмутаракани"
  
   Разом проникло в сознание известие о рождении сына! Моего продолжения! Я жил не просто так!
   Одно единственное нужное дело, за свои никчемные двадцать лет, я все-таки успел сделать!
   На земле есть моё, нет, не только моё, а ещё и всех тех достойных людей, воинов, кто был до меня, продолжение.
   Темноту прорезал тоненький лучик, а потом постепенно, достаточно медленно, что бы я мог осознать, но не настолько, что бы я перестал радоваться, свет стал медленно наполнять моё сознание. И растворяясь в этом всеете я забывал всё что было со мной, пока не осталась только светлое благоговение.
  
   Светлый Князь, улыбнувшись ласково, докоснулся ладонью Ангела.
   -Что содеял, ты? В чём печалишься?
   -Демон мелкий, сподвижник Тёмного, тот, что рядом вертелся, путался. Он испортил всё.
   -Да. Испортил? И что содеялось?
   -Он людей совратил не венчанных и без божьего благословения. Я старался сердца наполнить их.
   Я пытался спасти любовью... -Не терзайся, ты делал правильно. И любовь в их сердцах горела. И венчал их господь, и миловал. И ИСТОРИИ есть продолжение...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"