Аннотация: Рассказ "Пустошь", первый рассказ трилогии. Об открытии иного разума. Написано в жанре боевой фантастики, в стиле "Лабиринта" Калугина.
ПУСТОШЬ
Часть 1
Корабль быстро снижался. Обтекатели его, разрезая полотно плотного тумана, сверкали огненным светом. Кормовые двигатели молчали, позволяя кораблю самому набирать скорость на спиральном спуске. Пробив облачность, автоматы переложили курс и, запущенные маршевые двигатели стали толчками останавливать несущуюся махину. Выровняв нос, блестящий металлом исполин завис в нескольких километрах над поверхностью, балансируя в потоках встречного ветра. По экрану пролегла изогнутая линия рельефа, лежащей под ними скалистой пустыни. Гудели аппараты синхронизации двигательных установок, удерживая корабль в устойчивом положении. Рельеф под кораблем был сплошь одинаков - пресная, каменистая равнина вулканического происхождения, с небольшими кратерными образованиями. Для посадки эта равнина подходила лучше всего, и автоматы повели корабль вниз, выбрав точкой приземления площадку неподалеку от единственного океана планеты. Застучали молотом кормовые двигатели, разгоняя корабль до сверхзвуковой скорости, одновременно прижимая его к поверхности плато. Планета имела большую скорость встречного вращения и, пройдя через пару минут терминатор, корабль понесся над ночной стороной. На высоте в километр, из боковых отсеков посыпались, словно горох, автоматические станции, обеспечивающие точное наведение, и анализ поверхности перед посадкой. Один за другим загорелись сигнальные лампы, подтверждающие приземление станций на поверхность, по мониторам поползли данные, выравниваясь в идеальные столбики. Протяжное гудение, с кратковременной тряской возвестили об отключении двигателей марша и запуске килевых подушек, на которых, словно на гигантских домкратах огромный корабль вертикально пошел вниз, поднимая в воздух тонны мелкой пыли. Короткие лапы, словно когти хищной птицы, обхватили мелкие камни площадки, жадно вгрызаясь в почву под ними, давай опору кораблю на поверхности. Погасли экраны и табло, заснули двигатели, корабль стоял безмолвно на своих опорах, обдуваемый холодным морским ветром. В центральном отсеке, отгороженном от всего остального корабля многотонными плитами защиты, призванном оградить ценный груз его, от любой угрозы извне. Зажегся теплый, с примесью лилового, свет. В отсек с приятным шумом полилась богатая кислородом воздушная смесь, создавая идеальные условия для воскрешения людей, лежащих в металлических боксах, спрятанных в стенах отсека. Со щелчком сработали автоматические захваты, высвобождая контейнеры из гнезд их многолетнего заточения, и гидравлические амортизаторы потянули их на подставки, приводя контейнеры в горизонтальное положение. Снаружи, в ночной тишине, зажглись сторожевые огни, затмевая мертвенным светом, едва светящиеся станции наведения. Плато под килем утонуло в свечении мощных прожекторов, камни слились воедино с потоком лучей, и поверхность площадки стала похожа на зеркало. Автоматика действовала исключительно по программе, данной ей на Земле, по алгоритму, предусматривавшему все, что могло случиться за время полета, в любой аварийной ситуации. Впустив жизненную среду в отсеки корабля и, дав наблюдательным сенсорам возможность видеть снаружи в темноте окружающей ночи, автоматы включили режим разблокировки анабиоза, впуская в безопасный корабль экипаж. Медленно открылись саркофаги, впуская в залитые все время полета жидкостью контейнеры воздух. Жидкость, заполнявшая контейнеры с астронавтами играла двойственную роль. С одной стороны она была прекрасным амортизатором, на случай происшествий во время дальнего следования корабля, а с другой, она обеспечивала питание и заморозку.
В прохладном воздухе отсека раздался кашель. Шеррингтон оторвал от груди присоски с датчиками и брезгливо стряхнул с руки остатки контейнерной жидкости на пол.
- Гадость, какая. Когда меня запихали сюда, я знал, что придется перелететь через миллионы миль, в морозильнике, словно цыпленок, но никто не говорил, что это будет так омерзительно.
- Ну и сидел бы на ранчо, пил пиво, - из дальнего саркофага раздался басовитый рык Лоренса. Ты вечно не доволен. Через двенадцать часов высадка, и вот тогда посмотришь где лучше, тут, или дома. Он рассмеялся и от смеха его трясся весь механизм контейнера.
Постепенно стали просыпаться и остальные члены команды. Семеро десантников, двое пилотов рейдера и четверо астромехаников. Последним можно было не торопиться, их работа начиналась, обычно, перед отлетом. Автоматика и механика боевого крейсера, в основном, работала без отказов и сбоев, и работы у этих парней было не много. Десантники, едва поднявшись, устроили игру "отбери фляжку" для разминки затекших мышц, которые ныли и отказывались повиноваться хозяину, не смотря на то, что в полете постоянно применялась система вибраций для поддержания тонуса мышечной массы. Шеррингтон, затеявший игру, выхватил флягу у Престона, сержанта группы, и, издав крик, похожий на клич индейцев, одним прыжком добрался до Лоренса и, ударив его головой в живот, припечатал того к полу. Поднявшись и довольно улыбаясь во все скулистое лицо, он подал руку Лоренсу и помог подняться.
- Отомщу тебе при высадке, - держась за ушибленный живот, прорычал Лоренс. Пиши завещание.
Они оба рассмеялись и, вдарив по кулакам, поковыляли к боксу с обмундированием.
Сержант Престон, был совершенно не похож на десантника. Невысокого роста, с короткой стрижкой, переходящей в наголо бритый затылок, делавшей его скорее похожего на завсегдатая провинциального бара, чем на военного. Лишь одно выдавало его опыт - его парадный китель, который украшала добрая дюжина медалей, получаемых им, казалось, в каждом конфликте, который возникал на территории освоенного космоса. Здесь были и награды за антитеррор и за колониальные войны и за спасение экспедиций и просто за храбрость. Но все это было там, на Земле, в залах, где принимали военных после очередных боевых заданий, и где провожали в последний путь тех, кто вернулся с миссий не на своих двоих. Никто из подчиненных Престона не ждал от него сладкой жизни, и, получив направление в отряд под его командованием, знали заранее, что их ждет. Сержант был человек благодушный, но очень замкнутый. Добывая очередную победу для своего подразделения, он клал на алтарь не только свою жизнь, но и жизни тех, кто шел за его спиной. Он прекрасно понимал цену, которую он точно не был готов заплатить за цель стоящую перед ними, чего не всегда понимали сами солдаты. Расслабиться на миг, дать волю эмоциям, отпустить контроль и отключить мозги, значило для него неминуемую гибель его бойцов и потерю репутации их отряда, как самого мало теряющего во всем флоте. Уверены в нем были и десантники. Никто не протестовал против жесткого тренинга, который сержант устраивал им на базе, когда вместо боевых действий они могли расслабляться и предаваться всем тем радостям, которые доступны гражданским ежедневно. Не было в нем гонора и той, подчас бессмысленной бравады, которой грешили лейтенанты. За нехваткой кадров, и доверяя опыту Престона, его часто ставили во главе высадки, вовсе не назначая никого сверху. Уж Престон справлялся получше любого офицера, зная каждого из своей команды, повидав всю эту кухню изнутри. Он был сильно ранен в одной из компаний, и сейчас часть его груди и левой руки была закрыта металлическими вставками, скрытыми, к счастью, под униформой, Он редко расставался с холодным оружием, считая, что нож никогда не даст осечки, не собьется с цели, ведомый твердой рукой. Это нарушение амуниции ему так же прощали, отдавая сержанту на откуп комплектование оружейного снаряжения его самого и подчиненных ему десантников. Сейчас сержант Престон, стоя посреди отсека с капсулами и, наблюдая как его десантники, словно дети, бегают друг за другом, пытаясь отобрать фляжку, думал о высадке, которая ждала их менее чем через двенадцать часов. Незнакомая планета, чуждая и холодная, на поверхности которой, где-то в этом квадрате, находился лагерь пропавшей экспедиции, пугала его. Ему не был чужд страх, он боялся каждый раз, когда их бросали на новое задание, боялся чего-то неведомого, не объяснимого, но каждый раз подчинял свой мозг твердому расчету, не давая панике захватить его. Что ждало их там внизу, на плато, залитом сейчас ярким светом прожекторов, очерчивающих безопасный периметр вокруг их крейсера. Что вообще может ждать там, если сюда бросили именно их. Не отряд группы спасения, не службу безопасности экспедиций, для выявления причин молчания лагеря, а именно их. В приказе не было ничего не обычного, чего бы он не видел прежде. Каждая высадка на планетах нового типа, так назывались планеты, на которых работали первые экспедиции, подразумевала возможность столкновения с ксеноморфами, иными словами инопланетной жизнью. В приказах подобного рода, в тех, которые ему довелось держать в руках, всегда ярко красным цветом отмечалась строка, предупреждающая о возможности нахождения на поверхности местных, неизвестных форм жизни, возможно опасных для человека. Предписания и опасения были - ксеноморфов нет. Никому еще не довелось взглянуть в глаза инопланетной формы жизни, никто не слышал и не видел ничего похожего на другую, альтернативную жизнь. Экспедиции шли все дальше и дальше, изучая окружающий космос, забираясь на отдаленные планеты, похожие, как эта, или не похожие на Землю совершенно, каждый раз надеясь отыскать хоть что-нибудь, говорящее о присутствии в настоящем или прошлом там инопланетной цивилизации. И вот очередная экспедиция, сюда, в отдаленный район, еще не исследованный, имеющий только порядковый номер в плане освоения пространства, замолчала через неделю после устройства лагеря. Что заставило службу безопасности экспедиции, хорошо вооруженную, имеющую подчас оборудование не доступное даже регулярным войскам, отступить и подать сигнал о помощи. Все это сейчас давило на Престона, занимало все его мысли. Если там есть что-то, с чем не справились ребята из службы безопасности, то им следовало готовиться к худшему. Чужая планета скрывала тайны, о которых они не имели ни малейшего представления.
Десантники группы высадки тем временем, открыв настежь боксы, вываливали на пол обмундирование, в котором им предстояло выйти на поверхность. Атмосфера за бортом содержала кислорода больше чем земная, и позволяла, правда с некоторым затруднением, дышать без дополнительных масок. Тяжелые скафандры были тоже отложены в сторону, ибо по данным станций, сброшенных при посадке, на поверхности их не ожидало суровых условий. Температура чуть ниже нуля, ни повышенного радиоактивного фона, ни химического загрязнения так, же не было зарегистрировано. В амуницию каждого входил обязательный синтетический комбинезон, с тяжелыми латами на коленях, локтях и дополнительным поддерживающим поясом для металлического корсета, высокие ботинки с внутренней шнуровкой, сам металлический панцирь, к которому крепилась большая часть навесного снаряжения и оружие. Руки до локтей покрывали перчатки из прорезиненной армированной ткани, способной противостоять любым разрушающим факторам, как механическим, так и химическим. Каждая часть амуниции была не раз апробирована в боевых действиях и на стендах, перед отправкой группы, и не требовала много времени для приведения в готовность. Единственное, чему уделял повышенное внимание каждый боец, был шлем. Универсальный, высокотехнологичный армейский шлем, способный защитить голову от попадания любого снаряда, размером меньше него самого, снабженный визуализатором, выводящим всю информацию на внутреннюю часть забрала, и стыковавшийся с нагрудным панцирем специальным воротником, закрывавшим всю шею и часть плеч. Десантник, облаченный в это сверхпрочное, но вместе с тем легкое обмундирование, был автономен, и не зависим, ни от чего вокруг в течение 10 земных суток. Заплечная часть панциря вмещала в себя несколько отсеков с продовольствием, водой, аптечкой с автоматическим анализатором состояния. Полная аптечка могла поддержать десантника в боевой кондиции даже в случае сильного ранения, вводя в его организм специально разработанные витаминные комплексы, антисептики, противоядия и прочие медикаменты. В боевых высадках запрещено было покидать броне транспорт или корабль, не удостоверившись, что аптечка полна, ее датчики подключены к линии позвоночника и индикатор ее работоспособности - зеленый. Не раз спасала она жизни в тяжелых условиях боевых действий и, как шутили десантники, лучше забыть винтовку и голову, чем аптечку и шлем ее защищающие. Каждый из бойцов группы мог похвастаться опытом, когда в самых невероятных условиях автоматика шлема и аптечки вытаскивали его тело живым из заварушек.
В группе высадки, из семи десантников выделялись трое. Эти трое, отойдя от основной группы, возились с огромным ящиком, который они вскрыли и вынимали сейчас его содержимое. Тяжеловесы, или как их звали сами десантники - гангстеры, были операторами гангов, тяжелого вооружения, навешивающегося на человека и подключавшегося к системам шлема и датчиков на руках, для быстрого реагирования на цели. После полного включения ганга, человек и оружие становились единым механизмом, готовым вести огонь по любым целям. Системы наведения боевого шлема держали под постоянным наблюдением окружающую местность и потенциальные цели, и стоило в боевом режиме засечь такую цель, автоматика срабатывала мгновенно. Датчики на руках получали сигнал, пальцы жали на курок и десантник видел, как выбранная шлемом цель исчезает в плотном столбе огня, еще до того, как сам соображал, что надо стрелять. Автоматика работала молниеносно, но все, же не могла обойтись без человеческой тактики. Троица с гангами прикрывала основную группу из четырех человек, и, как правило, принимала на себя самый ожесточенный огонь. Поскольку в высадках на других планетах тяжелую технику применять было невозможно, то операторы гангов и становились для отряда пехоты этой самой тяжелой техникой, обеспечивая тылы и переднюю линию атаки.
Престон подозвал к себе пилотов рейдера и отдал им пакет со схемой высадки на поверхность.
- Станция экспедиции стоит от нас в двенадцати милях, - сказал он. Это за пределами зоны безопасности, обеспеченной орудиями корабля, поэтому бортовое оружие рейдера должно быть активировано, - лицо Престона приняло еще более озадаченный вид. Все ли предусмотрено им для безопасного исполнения задания, обо всем ли он позаботился? Оба пилота, Стивенс и Джереми были знакомы ему по нескольким высадкам прежде, и он видел этот экипаж в деле, когда они, рискуя жизнями, на искореженном рейдере собирали десантников на пылающей поверхности Тренни. Они не хуже его самого понимали, что здесь тоже может быть жарко, хотя никто не сообщал о военных действиях на планете.
- Сержант, - Стивенс подошел ближе. База обесточена, их системы связи молчат, я предлагаю вывести на низкую орбиту станцию локальной связи, так как база экспедиции находится на нескольких уровнях под поверхностью и связь там будет не устойчивой.
- Хорошо, займись этим. Джереми, ты как старший пилот, будешь вести рейдер, карта поверхности и базы у тебя есть, Стивенс будет вести наблюдение за высадкой группы. В случае экстренного отхода, вы будете ждать нас в зоне безопасности корабля. Повторяю, в зоне безопасности корабля, куда вы уведете рейдер сразу же, как только мы выйдем. В случае гибели всей группы, действовать по стандартной схеме. Вопросы?
- Нет, сержант, - почти одновременно бросили пилоты.
- Отлично. Готовьте рейдер, отбытие через десять часов, - Престон переступил через гору амуниции и отправился в угол отсека, где трое гангстеров уже стыковали системы ганга с навесным оборудованием.
Часть 2
Песок заскрипел под подошвами тяжелых ботинок, превращаясь в пыль. Группа гангстеров выдвинулась вперед, зайдя за тонкую кромку освещения прожекторов рейдера. Холодный ветер ночной планеты бросил им в лицо частички льда, смешивая его с песком и влагой. Корабль остался далеко с его тяжелым вооружением, и доставившие их сюда пилоты, отвели рейдер в зону его действия. Где-то впереди, в нескольких милях, в глухой, не пробиваемой темноте, лежала база экспедиции, до которой им предстояло идти пешком.
- Операторы. Нильсон и Доррот - впереди, Эвертон - прикрываешь тыл. Включить системы ночного видения, боевые функции шлемов на ноль, там могут находиться гражданские, преждевременные жертвы нам не нужны, - раздался в наушниках голос Престона.
Операторы гангов перестроились согласно новому порядку, полу окружив мобильный отряд.
Престон включил экран ночного видения, и забрало шлема замелькало тысячей зеленовато-голубых точек, создавая устойчивое изображение. Впереди лежала все та же пустынная местность, каменистая и слегка прикрытая снегом. Звезд не было, плотный облачный покров закрывал небо, не давая ни малейшему лучику света проткнуть эту пугающую тьму. Сняв винтовку с предохранителя, Престон дал команду начать движение и сам, в свойственной ему манере, быстрым шагом, слегка пригнувшись, направился вперед, сверяя направление с картой.
Группа двигалась уже двадцать минут, когда впереди показались шпили мачт радиосвязи станции экспедиции. Престон тут же остановился, приказав, рассредоточится вдоль кромки холма, на который они вышли и осмотреться. Внизу, словно в чаше, стояла станция. Темная, и, казалось, давно покинутая ее персоналом. На шпиле главной антенной башни все еще висел флаг, раздираемый высотным ветром.
- Внешних повреждений нет, - голос Оуэна, ответственного за связь, оторвал сержанта от размышлений. - Связи, по-прежнему, нет, ни на каких частотах.
- Продолжайте вызывать стандартным шифром. Спускаемся к главным воротам, узкой линией. Нильсон и Доррот остаются впереди. Огонь открывать только в случае экстренной необходимости. Вперед.
Группа засеменила по склону холма, спускаясь вниз. На востоке показалась тонкая линия рассвета, и не прошло полчаса, как взошло солнце, осветив тусклым серым светом котлован с лагерем. Дойдя до ворот периметра, Престон перегруппировал отряд. Все операторы отошли, назад, создавая линию защиты тыла, до тех пор, пока они не откроют ворота. Обесточенная станция, по-прежнему, хранила молчание, не отвечая на радио позывные. Подключившись к блоку управления ворот, Престон переключил тумблер, и механические затворы левой стороны освободили створку. Шеррингтон, обойдя отряд, подпер плечом отомкнутую половину и она, не без сопротивления, поползла в сторону. Когда открытый проход стал чуть шире человеческого торса, в него, не дожидаясь команды, один за другим, вбежали Нильсон и Доррот, оставив Эвертона сзади, прикрывать группу.
- Двор пуст, - коротко доложил Доррот.
- Рассредоточится, идем к первому корпусу, - отозвался Престон.
Группа перебежками приблизилась к дверям главного блока, оставив за собой на песке линии следов. Не успели они, рассредоточится вдоль стены, как вновь наступили сумерки, влекущие за собой продолжительную ночь, которая длилась здесь намного дольше дня. Температура падала вслед уходящему солнцу и уже чрез несколько минут их окружала все та, же непроглядная, холодная тьма, которая встретила их после посадки. Дверь корпуса, поддетая прикладом, оказалась открыта, и брошенный световой патрон, осветил внутренне помещение корпуса.
- Все вроде цело, - прошептал Оуэн.
- Все равно, ухо востро. Нильсон, Доррот - вперед. Шеррингтон и Лоренс со мной. Остальным занять позиции и ждать здесь. Связь не отключать, - сказал Престон и перешагнул порог.
Мгновенно его окружила тьма внутренней части корпуса, и лишь подсвеченный зеленоватым мерцанием экран давал картину помещения. Сразу по ушам ударила тишина, царившая внутри. Ни шума ветра, ни движение песка, ничего кроме монотонной давящей тишины. Дойдя до середины коридора, Нильсон и Доррот разделились. Первый, распахнув двери командного центра, вломился в него, попутно перевернув стол, стоявший углом возле входа. Нильсон, же, пройдя несколько шагов вперед, открыл дверь в подсобное помещение, которое так же оказалось пустым, и отрапортовал:
- Зона чиста, сержант.
- Доррот, - бросил Престон.
- Пульт управления чист. Я тут сломал кой чего, но все на месте, - голос Доррота звучал смущенно.
- Группа. Оуэн. Веди всех всюда, и заприте дверь изнутри, нежданные гости нам ни к чему, - приказал Престон и поднялся с корточек.
Зона была свободна от посторонних и признана безопасной. Предстояло наладить электропитание корпуса и наметить план дальнейшего осмотра лагеря. Вся группа собралась в центре управления, подперев входные двери. Доррот, остался возле входа, на случай внезапного вторжения, а сержант с Оуэном отправились в подсобку, где находилась автономная станция электропитания. Генератор оказался заглушенным, но рабочим. Наружное освещение решили не включать, в целях безопасности и, подав питание в центр управления, Престон с Оуэном вернулись к общей группе. Внешние станции связи так же оказались исправными, и через пару минут Престон установил связь с рейдером и кораблем. Ни у одних, ни у других никаких происшествий не было. Как и было намечено ранее, Стивенс и Джереми отвели рейдер в зону действия защиты корабля и оставались там, не заметив на пути назад никого живого.
- Давайте думать, со вздохом произнес Престон, сбрасывая напряжение и садясь на стул. Периметр цел и ворота явно были закрыт из нутрии. Попыток проникновения в периметр лагеря замечено не было, хотя и надо осмотреть его до конца. Генераторы остановлены, но исправны, это может означать лишь то, что по каким-то не ведомым нам пока причинам они вынуждены были выключить освещение и электропитание всех устройств в лагере. Понять причины этому мы пока не можем. Вопрос о нахождении персонала станции так же остается под вопросом. Никого живого мы пока не видели. Оуэн, что у нас с компьютерами и журналом? - Сержант развернулся на стуле в сторону связиста.
- Компьютеры работают, через несколько минут дам вам информацию, - Оуэн был погружен в работу и даже не поднял головы. - Инженерный журнал в норме, последняя запись сделана ровно три недели назад, ни слова о поломке генераторов и каких либо проблемах с электропитанием, - Оуэн выглядел удивленным. С включенным отоплением, в корпусе стало жарко, и он снял шлем. Его короткие редкие волосы беспорядочно топорщились в разные стороны, делая его смешным.
- Что еще? - на Престона давила неизвестность. - Погодные катаклизмы, несанкционированный доступ к системам, применение оружия, наконец?
- Ничего, сержант. Я достану журнал исследовательских групп, может они что-нибудь нашли.
Престон посмотрел на индикатор времени. Шел второй час высадки, и, по истечении этого времени, они знали не больше, чем в начале. Члены группы сидели в комнате, изнывая от жары, но, не снимали обмундирования. Лишь Оуэну Престон разрешил снять шлем, так как он пользовался наушниками центра связи. Сержант, было, уже погрузился в мучащие его мысли, как раздался голос Оуэна:
- Сэр, интересная вещь.
- В чем дело, - немедленно приободрился Престон.
- Служба изысканий, так, по крайней мере, написано в их журнале, использовала все генераторы защитного поля, которые только были у экспедиции, а это целых двадцать штук. Что, интересно, они накрывали? Общим полем этих генераторов можно сдержать даже корабль подобный нашему крейсеру, - глаза связиста бегали, читая мелькающие по экрану строчки.
- Есть что-нибудь о месте работ? - Престон подошел и встал за спиной Оуэна.
- Похоже, что это прямо под нами.
- Под нами? - услышав эти слова, под ноги посмотрели не только Престон, но и все десантники. Эвертон нервно передернул предохранитель, и системы ганга отозвались легким гудением, приводя оружие в боевое состояние.
- Эвертон, успокойся, - сказал Престон, не отрывая глаз от части экрана, которую ему удавалось разглядеть из-за спины отвечавшего за связь десантника.
- Что еще там? - мозг сержанта, работая в бешеном темпе, и жаждал новой информации.
- Ну, то, что я сказал, что экраны прямо под нами, не совсем так, скорее они в северной части лагеря, об этом сказано в записи.
- Давай подробнее. Что именно там под этими экранами, - впервые за все время открыл рот Эвертон. Ему явно не нравилось, что под его задницей находится что-то, что сдерживают мощности двадцати генераторов.
- Хорошо, - Оуэн подсел ближе. Слушайте.
" Нам несказанно повезло. Сегодня, в девяносто седьмой день экспедиции, проводя пробное сканирование поверхности, на предмет нахождения под ней каких либо полостей и отличающихся от природных элементов, мы обнаружили просторный карман, предварительно не вулканического происхождения. Удача состоит в том, что карман этот находится у северной границы лагеря. После совещания, решено было возвести над ним легкий корпус, для проведения раскопок и выяснения состава этой полости"
Первым отреагировал Престон, прервав Оуэна.
- Группа на марш. Гангстеры, оружие в боевой режим. Оуэн, остаешься здесь, копай дальше журналы всех служб. В случае обнаружения чего-то важного, незамедлительно докладывай.
- Есть. Оуэн коротко кивнул взъерошенной головой.
Сидевший возле двери Доррот, встал на ноги, опуская дуло ганга. Сам не поняв почему, но его улыбка не понравилась Престону.
- Стрелять, по-прежнему, только в крайнем случае. Тебя, Доррот, это касается в первую очередь, - сказал Престон, проходя мимо оператора ганга. Тот лишь рассмеялся в ответ, вернув своему лицу благодушный вид.
Часть 3
Открыв наружную дверь и выпустив группу высадки из корпуса, Оуэн запер замки изнутри и вернулся к журналу группы изысканий. В хорошо освещенной комнате стало еще жарче, словно в жаровне, и пот с него уже лился ручьями. Развалившись в кресле, он пододвинул терминал ближе и дал журналу команду показать записи первых дней экспедиции. Через секунду по экрану поползли строки текста:
"Джереми Симмерз. Руководитель службы изысканий. Журнал открыт. Второй день после основания лагеря экспедиции на планете. Мы начали разведку окружающей местности, собрав образцы грунта и сделав несколько шахт. Облет планеты не показал наличие на поверхности, каких либо городов или следов жизнедеятельности цивилизованного общества. Либо высокоразвитая жизнь на планете не зарождалась вообще, к чему склонны биологи, либо она покинула ее многие миллионы лет назад. Атмосфера и пробы грунта, так же не показали наличие жизненных форм, даже в зачаточном состоянии. На данный момент времени планета стерильна"
Оуэн стряхнул ладонью пот со лба и ввел следующую дату.
"Джереми Симмерз. Тридцать восьмой день. Сегодня, во время выездной экспедиции, в пятнадцати милях от лагеря, наблюдали странное природное явление, которое мы назвали энергетическими коконами. Странные образования, появившиеся со стороны океана, проследовали мимо нас, растворившись так же беззвучно, как и появились. Мы не можем отнести их к обычным торнадо, так как структура дувшего ветра, не способствовала образованию таких явлений, а их голубоватый, слегка светящийся центр, вызвал немало споров и догадок. Одно можно констатировать точно, это явление не причинило никакого вреда выездной группе"
Оуэн начал уставать от монотонного чтения хроники. Он хоть и был специалистом по связи и компьютерным системам, но был все, же, в первую очередь десантником и работа его была - воевать. Сложив ноги одна на одну, он вытянулся всем телом, закрывая глаза и широко зевая. Закрыв рот, он вернулся в первоначальную позу, развалившись на стуле, и обомлел. В углу комнаты, прямо напротив стола, стоял человек, сложив руки на груди. Тренированная годами реакция десантника, бросила руку связиста в сторону винтовки, лежавшей рядом, на столе. Схватив ее, он сделал кувырок, используя стол как естественную защиту. Перекатившись по полу, Оуэн вскинул винтовку вверх, лежа на правом боку. Глаза десантника лихорадочно искали цель, но угол был пуст. Потные руки, держащие винтовку, дрожали и сам Оуэн, не то от перенапряжения, не то от испуга, почувствовал, что его тоже начинает бить дрожь. Поднявшись с пола и, все еще прячась за столом, он выглянул поверх крышки. Угол, в котором секунду назад он отчетливо видел стоящего человека, сейчас был пуст. Осмотрев комнату и удостоверившись, что никого нет, он встал в полный рост и потянулся за шлемом. Спешно надев боевой шлем, он активировал систему поиска противника, но на дисплее была только пустота комнаты и спокойный курсор прицела в центре. Обойдя стол, Оуэн медленно, словно по-кошачьи, пересек комнату в сторону двери в коридор. Осторожно приоткрыв одну створку дулом винтовки, он выглянул наружу. Замки входа в корпус были закрыты, дверь в подсобку же, была распахнута, как они с Престоном ее и оставили. Никаких следов постороннего вмешательства не было. Оуэн опустил винтовку и еще раз с недоверием посмотрел на дисплей. Комната был пуста. Вернувшись в центр управления, он снял шлем и, на всякий случай, положил винтовку поближе. Понять, померещилось ему или он действительно видел в углу человека, он не мог. Военные будни космических войск научили его не поддаваться пустой панике, анализировать ситуацию, но никогда прежде, он не сталкивался с галлюцинациями, никогда прежде его мозг не давал подобных сбоев.
Введя следующую дату в журнал, Оуэн принялся читать, убедив себя в том, что эти галлюцинации возникли после того, как он сильно надавил себе на глаза, когда потягивался. На экране засветилась очередная страница.
"Си Джей Лоунел. Помошник руководителя службы изысканий. Пятьдесят третий день. Сегодня утром Джереми Симмерз, в одиночку, не поставив в известность службу безопасности, покинул лагерь. Он отсутствует уже 16 часов, радиосвязи с ним так же нет, объезд близлежащих окрестностей результатов не дал"
Через некоторое время в дневнике, под тем же самым днем, шла добавочная запись.
"Добавлено. Джереми Симмерс. Отправившись в одиночку на восток, к океану, я намеревался еще раз наблюдать эффект энергетического кокона. Причины, побудившие меня, отправится одного, объясняю, как не желание рисковать, в случае реальной опасности, еще, чьей либо жизнью. Мой легкий рейдер был запрограммирован на возврат к лагерю через двадцать часов, не зависимо от моего присутствия на его борту. Наблюдения за коконами не удалось, ввиду их отсутствия на побережье"
Оуэн, читая записи дневника, пытался найти хоть что-то, объясняющее положение дел в лагере, но тщетно. Он сидел уже так сорок минут, обливаясь потом. Из головы у него не шел этот случай с галлюцинациями. Неужели он, десантник, прошедший не один конфликт и не одну высадку, стал подвержен такой ерунде? Не может этого быть. Главное не подавать виду, думал он. Пусть это было, но было всего один раз и сержанту необязательно знать об этом. Так размышляя о своих галлюцинациях и глядя в экран с записями дневника, Оуэн спиной ощутил то, чего и врагу во всей этой ситуации он бы не хотел желать - эффект присутствия. Паралич страха сковал его по рукам и ногам. Боясь пошевелить даже кончиком уха, он медленно оторвал руку от стола, чувствуя, как его мокрую от пота спину, закованную в панцирь, раздирает нервная судорога. Он бросил взгляд на край стола, где лежала винтовка. К его ужасу, край стола был пуст. Борясь с первобытным, все подавляющим страхом, неподвластным никакой воле, он бросился в сторону, переворачивая на своем бегу мебель. Споткнувшись о брошенный стул, Оуэн рухнул на пол, отлетев в угол комнаты. Развернувшись спиной к спасительной стене, он выхватил нож, направляя его дрожащей рукой в сторону, где только что сидел. Шлем остался лежать на столе, рядом с тем местом, где он оставил и свою винтовку. В его кресле сидел неподвижно все тот же человек, и, сложив руки на груди, смотрел на него. Немая сцена, продолжавшаяся несколько секунд, показалась Оуэну длинной в вечность. Все еще держа нож в вытянутой руке, он, семеня ногами, вжался дальше в угол, готовясь к худшему. Все еще не веря, в реальность происходящего, он попытался сбросить наваждение, плотно зажмурив глаза и встряхнув головой. Мысли роились в голове, но выхода из ситуации он не находил. Человек, же, сидел все также неподвижно и смотрел ему в глаза, мутными, ничего не выражающими глазами.
- Кто? Ты, - выдавил из себя десантник, чувствуя, как его губы сводит от холода, хотя в комнате, по-прежнему, стояла невыносимая жара.
Человек, не отрывая пронзительного, но вместе с тем неопределенно рассеянного взгляда от Оуэна, поднялся с кресла и, в мгновение оказался стоящим перед ним во весь свой рост. Оуэн еще больше вжался в угол центра управления, уже не видя шансов, как выкрутиться из этой ситуации, и готовым ко всему. Человек, стоявший перед ним, казался исполином. Что-то в нем было очень знакомым, но в тоже время неимоверно отталкивающим. Осмотрев его внимательнее, он понял, что человек этот, был как будто ненастоящим, слепленным наспех, что ли. В его глубоких одноцветных глазницах, голубовато-черного цвета, мелькали, словно светляки, мелкие точки, создавая эффект беспорядочного движения глаз. Тонкие губы, и грубый нос венчали сероватое, бледное лицо, заканчивающееся тонкой шеей. Одет он был, в стандартный синтетический комбинезон, который Оуэн носил и сам и все участники экспедиции, и еще многие из тех, кто имел отношение к космосу. Что было особенно неприятным, так это шестипалые конечности, словно плети, свисавшие из рукавов, которые были ему явно малы. Ноги, так же шестипалые и босые, были непропорционально длинными. Пальцы рук и ног венчали длинные, походящие на орлиные, когти, как и все тело, сероватого цвета. Человек, нависающий над Оуэном, стоял, следка раскачиваясь, словно от легкого ветра. Неожиданно, он поднял одну руку, и медленно положил ее на голову дрожащему от ужаса десантнику. Нож, который тот сжимал в руке все это время, выпал и со звоном откатился в сторону. Дотронувшись до лба, человек приоткрыл рот, обнажая ряд полупрозрачных, заостренных зубов, как будто в неумелой улыбке. Оуэн, с рукой, плотно прижатой к его лбу, начал раскачиваться вместе с ним, не в силах сопротивляться ему. В глазах замелькали миллионы огоньков, и, казалось, они вот-вот взорвутся от перенапряжения. Оуэн попытался закричать, но лишь немой шепот сорвался с его губ и, монотонно раскачиваясь, он потерял сознание.
Часть 4
Выйдя за дверь центра управления и убедившись, что Оуэн запер двери изнутри, Престон выставил десантников в прежнем боевом порядке. Температура упала еще ниже, повинуясь наступлению долгой ночи. Поежившись, от налетевшего ветра, гангстеры встали во главе отряда, запуская боевые системы своих орудий.
- Легкий корпус, в четырехстах метрах. Экраны и боевой режим шлемов на максимум. Если нас ждет что-либо в этом бараке, то я хочу, чтобы оно отправилось на тот свет раньше, чем у него возникнет желание прикончить нас, - Престон опять погрузился в своеобычное состояние, в котором он позволял работать, лишь твердому расчету, наглухо блокируя все эмоции.
Доррот и Нильсон, коротко кивнув в ответ, рванули вперед, скрываясь в темноте. Их примеру немедленно последовали и другие. Престон бежал рядом с Эвертоном, прикрывая тыл десантной группы. Внутренняя часть лагеря, не освещенная, казалась столь же бесконечной, как и сама ночь, окружавшая их со всех сторон. Только через пять минут, петляя между постройками, они приблизились к бараку, о котором говорил Оуэн. Неподалеку стоял склад, используя его как опорную точку, десантники рассредоточились вдоль ребристых стен. Престон прислушался. Тишину планетарной ночи нарушали лишь редкие порывы ветра, несшего с плато песок, да легкое жужжание систем гангов. Едва они уткнулись спинами в стену складского корпуса, как пошел снег, создавая помехи на экране ночного видения. Открыв детектор, Престон направил его на легкий барак, слегка высунув руку из их укрытия. Экран детектора тут же замигал, очерчивая точные границы зафиксированного им поля.
- Действительно, поле такой плотности, что черед него и нейтрино живым не пролетит, - Престон и представить не мог, что должно укрывать такое поле. А может оно не скрывает под собой нечто, может наоборот оно скрывает эту полость от кого-то извне? Вопросов было много, и единственное что им оставалось, это пойти и посмотреть.
Закрыв детектор и убрав его в карман панциря, Престон поставил винтовку прикладом на колено и снял предохранитель.
- Гангстеры, идете первыми. Доррот и Нильсон - держите фланги. Эвертон, за тобой дверь. Внутрь не соваться. Вперед. Вгрызаясь подошвами в рыхлый песок, уже порядком покрытый свежим снегом, гангстеры бросились к входу в легкий корпус. Заняв позиции по бокам, они пропусти вперед Эвертона со связкой электронных ключей, которая теперь была у него, вместо оставшегося в центре управления Оуэна. Легко открыв замки, Эвертон подал Престону сигнал рукой и мобильный отряд, пригнувшись, переместился к входу в корпус. Еще раз, взглянув на открытый детектор, Престон кивнул, подтверждая, то, что они ищут, находится именно здесь, и первым подошел к двери.
Показав три пальца на правой руке, он обозначил счет, на который им предстояло войти в дверь. Досчитав, по его команде до трех, гангстеры, словно разъяренные быки, вломились внутрь корпуса, с поднятыми дулами гангов. Каково же было всеобщее изумление, когда их пальцы так и остались лежать на курках, не произведя ни единого выстрела. Система автоматического поиска целей молчала, показывая чистый экран. Под корпусным навесом, действительно не было ни души, только та же непроницаемая тьма.
Не дожидаясь приказа, Доррот бросил световой патрон, и комнату залило ярким потоком света. Почти в самом центре корпуса зияла в полу дыра, с осыпавшимися неровными краями, которая, казалось, ведет в саму преисподнюю. Престон подошел к краю дыры, заглядывая в нее, но кроме непроглядной тьмы внутри, ничего разглядеть не смог. Детектор неизменно показывал наличие огромного поля, укрывающего это отверстие. Взяв горсть песка в ладонь, Престон швырнул его вниз, в яму. Мгновенно поле отозвалось миллионом искрящихся линий, превращая песок в лаву, а после и вовсе испаряя его.
Словно острие ножа прозвучал голос Нильсона, который остался снаружи, прикрывая возможный, экстренный отход группы из барака:
- Сержант, у нас гости.
Второй раз повторять не было надобности. Эти слова, каждый готовился услышать в любую секунду и знал, что в этот момент от него потребуется все его умение, вся смекалка и опыт. Десантная группа высыпала наружу, используя темноту как укрытие, и заняла оборонительные позиции. Среди темных строений лагеря, едва различимых в этой мутной темноте, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, двигались несколько фигур. Нильсон не увидел бы их никогда, если б не их светящиеся странным светом глазницы, выдававшие их тощие тела в ночной мгле.
- Не стрелять. Уровень боеготовности максимальный, - голос Престона, слегка срываясь, звучал все же уверенно. Странные гости, все так же мерно покачиваясь, двигались в сторону склада, за которым несколько минут назад прятались десантники, на пути к легкому бараку. Престон бросил взгляд на систему обнаружения целей, в надежде увидеть боеготовность систем боевого шлема. Ужаснее всего было то, что система молчала, показывая все тоже пустое пространство, что и прежде. С аналогичным удивлением и все остальные члены группы пытались понять, что, же происходит с контролем целей, но на экранах у всех было одно и то, же - ничего, хотя они и наблюдали цели визуально. Незваные гости, тем временем, пересекли дорожку, между складом и бараком, остановившись напротив залегших десантников.
Ночных странников было пять. Абсолютно одинаковые, со скрещенными руками на груди, они, казалось, плыли над землей, не оставляя ни следа на припорошенном снегом песке. Престон мог поклясться, что даже их родная мать запуталась бы в них, не найдя отличий в этих странных созданиях. Для начала, он должен был понять, видят ли их, и попробовать угадать намерения ночных гостей, прежде чем у кого ни будь, из его ребят, сдадут нервы и они начнут поливать все вокруг смертоносным огнем. Оуэн, получивший задание изучать дневники лагеря в командном корпусе, не вызывал их с того момента, как они покинули центр управления. Либо он не нашел ничего стоящего, либо по каким-то другим причинам, но Престон решил сам проверить это. В наушниках всех членов группы, подключенных к одной частоте, зазвучал голос сержанта:
- Сержант Оуэну. У нас гости. Во избежание неприятностей, не высовывайся. Есть ли, что ни будь новое по дневникам? - Престон старался говорить как можно тише. Ответа не было. Подождав немного, он повторил вопрос. Оуэн молчал. Ситуация накалялась. Неподвижно висящие и, казалось, не реагировавшие на десантников гости, стали раздражать Престона. В конце концов, думал он, если бы они хотели напасть, то уже бы и напали, и я, вероятно, уже не размышлял бы сейчас ни о чем, а раз они медлят, значит в их намерении нет никакого злого умысла. Или пока нет? Он колебался. Поднять группу и отправить всю пятерку к праотцам, в случае если они были повинны в гибели лагеря, виделось ему хорошим продолжением этой истории, но вдруг они не виновны, да и кто эти они, он тоже не мог даже предположить. И еще молчавший Оуэн не шел у него из головы. Решение стало медленно складываться по кирпичикам в его мозгу и все неотвратимее казался контакт с гостями, не известно к чему бы приведший, если б в тот самый момент от пятерки не отделился один из странников и, также, не уверенно покачиваясь, направился к группе десантников.
- Не стрелять, - еще раз, уже полу рыча, прошептал Петерсон. Существо подлетело на расстояние не более пяти метров от группы, и он уже смог отчетливо разглядеть его. Горящие странноватым огнем глаза приковывали внимание, заставляя смотреть в них снова и снова, вызывая перенапряжение и тошноту. Престон поймал себя на мысли, что уже не может оторваться от взгляда ночного гостя, голова кружилась, и волна первобытного страха прокатилась вдоль его спины. В чувство его привел удар поверх шлема. Очнувшись от охватившей его слабости, он повернул голову. Рядом лежал Доррот, с удивленным выражением его вечно злобно улыбчивого лица.
- Сержант, я вас спрашиваю, может дать залп? - Доррот махнул головой, в сторону неподвижно висящего странника.
- Никому не стрелять, - Престон уже вновь вернулся в полноту мыслей, стряхивая остатки странного наваждения. - Я сам. С этими словами он поднялся на ноги и, не снимая винтовку с боевого режима, вытянулся во весь рост. Существо, висящее напротив него над землей, никак не отреагировало, и он рискнул сделать пару шагов ему навстречу, дрожащими ногами ступая на промерзлый грунт. Когда между ним и странником остались не более трех метров, Престон опустил винтовку дулом вниз и, собравшись с силами, произнес, слипающимися от сухости во рту губами:
- Я Джек Престон, сержант космических войск, командующий группой вы..., - он не успел договорить. Расплывшиеся в улыбке тонкие губы странника обнажили острые как бритва зубы и поднятые вверх руки потянулись к Престону. В туже секунду из-за спины сержанта раздалось мерное гудение, длившееся не более сотой доли секунды, и безудержная огненная волна разорвала странника на тонкие нити. Стоявшие за спиной отделившегося странника его сородичи, издав странный, скорее ощутимый нервными окончаниями, чем слышимый ушами хрип, растворились в воздухе, не оставив и следа от своего пребывания.
Престон лежал на земле, устремив потухший взгляд куда-то вверх, в снежное небо, затянутое серыми облаками. Доррот, выстреливший по страннику, первым подбежал к сержанту и активировал на его рукаве анализатор аптечки. Индикатор состояния загорелся красным. Аптечке не удалось опознать состояние больного. По мнению автоматики, он был абсолютно задоров. Поднявшись с земли, Шеррингтон и Лоренс, подошли сзади к Престону, безмолвно взирая, на лежащего поверх свежего снега сержанта.
- Черт бы побрал их всех, что это было? - подошедшего Эвертона трясло, и палец его нервно щелкал по спусковому крючку, находящегося в боевом состоянии оружия. - Кто может мне объяснить, что за чертовщина тут творится?
Доррот взглянул на него снизу вверх и, ткнув коммутатор пальцем, рявкнул:
- Стивенс, Джереми, это Доррот, слышите нас, прием? - голос его потонул в вое ветра.
- Да, Доррот, Стивенс на связи, прием.
- Стивенс, срочная эвакуация, ведите рейдер в лагерь.
- Приказ сержанта, ждать группу в зоне безопасности корабля, простите, сэр, - голос пилота звучал с извинением.
- У нас нештатная ситуация, срочно давайте сюда рейдер, - Доррот был в бешенстве.
- Приказ старшего по группе, не обсуждается сэр, прошу вас извинить. Свой приказ может отменить только сам сержант Престон.
Доррот с силой саданул по кнопке коммутатора, едва не продавив ее, и еще раз попытался включить аптечный анализатор сержанта. Результат был тем же - красный индикатор. Неожиданно, в наушниках, зазвучал голос Нильсона:
- Визуальный контакт. Цели по юго-востоку, больше десяти. В барак, быстро.
Не дожидаясь, пока он закончит, Доррот схватил неподвижно лежащего сержанта на руки и впереди группы, влетел в легкий барак. Последним из группы был сам
Нильсон. Он запер дверь изнутри, едва справляясь с охватившей его нервной дрожью.
Ударив по комутатору, Нильсон взревел:
- Оуэн, сволочь, отвечай. Оуэн по-прежнему молчал.
- Эвертон, - Нильсон смотрел на него полными страха глазами. Кому-то надо остаться здесь, с сержантом, с ним на руках мы далеко не уйдем, а остальным пробираться обратно, в командный корпус и оттуда попытаться отключить генераторы поля. Ждать пилотов бесполезно, они четко выполняют приказ Престона, да и правилами заведено, что группа должна сама выбираться в зону безопасности, обеспеченную кораблем.
Эвертон лишь коротко кивнул.
- Хорошо, я остаюсь, - ответил он, снимая ганг с предохранителя. Но отвлеките их от барака, когда будете уходить, надеюсь, они не будут вести счет.
В этот самый момент по металлу снаружи заскребли. Звук был громким и бьющий по нервам. Казалось, стены бокса должны развалиться на части от такой силы. К счастью десантников, засевших внутри, стены стояли прочно.
- Шеррингтон, Лоренс,- вывел из минутного оцепенения десантников Нильсон. Мы с Дорротом пойдем впереди. Сейчас на счет три, я открою дверь, после чего, - он поймал брошенную ему Эвертоном связку электронных ключей, - мы, в обычном порядке, очень быстро выйдем наружу. Вы двое, бегом к главному корпусу. С задней стороны барака должна быть другая дорожка, ведущая к командному блоку. Мы же с Дорротом постараемся отбить интерес к нам у этих тварей раз и навсегда. Вопросы?
Стены барака ходили ходуном, и страшный вой скребущих по стенам ногтей словно резал по нервам. Ничего не ответив, Шеррингтон и Лоренс, встали по обе стороны двери, готовясь пропустить вперед гангстеров. Доррот и Нильсон, последний раз взглянув на Эвертона и лежащего неподвижно сержанта, взвели ганги. и подошли вплотную к двери. На счет три, Нильсон с силой распахнул дверь, и они с Дорротом вывалились наружу, одновременно давая залп из двух стволов своих тяжелых орудий.
Воспользовавшись паузой, Шеррингтон и Лоренс, со всех ног припустили к командному корпусу, путаясь в темноте и падая на скользкий оледенелый песок.
Доррот рыча как зверь, поливал пламенем пространство перед бараком, не видя толком ничего под собой, и ту пару тощих сероватых рук, что выросли, словно щупальца из-под земли. Нильсон, закрыв дверь, автоматические замки которой защелкнулись едва они вышли наружу, встал на колено, пытаясь разглядеть хотя бы какие-то детали целей, по которым они вели огонь.
Звук скребущих ногтей стих сразу, как только они открыли огонь, но наступающих видно не было, ни визуально, ни на экранах систем слежения. Едва Нильсон перестал различать черты пространства перед ними, он толкнул Доррота и стволы гангов смолкли.
Над лагерем опять воцарилась тишина. Бегло осмотрев место боя, Нильсон обернулся к Дорроту, непонимающе глядя тому в глаза. На дорожке между бараком и складом было пусто. Ни трупов, ни силуэтов висящих над землей странников, никого, лишь песок, оплавленный лучами гангов.
- Куда они делись? - Нильсон даже открыл рот от удивления, по-прежнему глядя на товарища по оружию. Ответа он не получил, Доррот смотрел испуганными ничего не видящими глазами куда-то вверх, выше крыши склада. Проследив его взгляд, Нильсон резко развернулся, и, столкнувшись лицом к лицу с одним из тех, по кому еще несколько секунд назад выпускал испепеляющие лучи орудий, упал на землю. Перед ними стоял, не шевелясь, странник, с той же невозмутимой маской спокойствия на лице, с неизменно скрещенными руками на груди. Глаза десантника смотрели в его сверкающие синеватым огнем глазницы, словно утопая в них. Нильсон же, попытался рвануться в сторону, но тело не послушались его. Леденящая волна страха, пройдя по спине, сковала его движения. В нескольких сантиметрах от него, обнаженный в улыбке ряд острых зубов странника источал смрад хуже самой смрадной ямы, а длинные, тонкие руки, с шестипалыми, висящими безвольно пальцами уже поднимались вверх, протягиваясь все дальше, к голове десантника.
Едва коснувшись лба гангстера, странник начал раскачиваться из стороны в сторону, увлекая в эту безумную качку обоих солдат. Этот безумный танец длился,
казалось вечность, заставляя волю десантников быть покорной этому темному незнакомцу. Через мгновение минут странник убрал руки и оба гангстера остались стоять, все также слегка покачиваясь. Глаза их были пусты, словно бездонная ночь этой дикой планеты, а над бараком, словно бесплотные тени проплыли темные силуэты, направляясь в сторону командного центра...
Часть 5
Добежав до дверей командного центра, Шеррингтон и Лоренс, лишившиеся теперь поддержки гангстеров, вжались в стену главного корпуса, переводя дыхание. Лоренс, тем временем, не переставал вызывать Оуэна, но командный центр молчал. Выглянув из-за угла командного блока, Лоренс сразу понял, что дело не ладно. Двери корпуса были открыты нараспашку и в ледяном воздухе клубились облачка пара, разгоняемые ночным ветром. Десантник тут же втянулся обратно в темноту со словами:
- Оуэна нет. Корпус открыт настежь.
Ответом Шеррингтона стало лишь передергивание магазина винтовки и еще более нервное жевание языка. План, которым они решили действовать перед разделением группы оставался в силе и сейчас им двоим, без поддержки тяжелого вооружения гангстеров, предстоит захватить а, возможно, и отбить с боем командный блок. Может тогда им удастся отключить энергетическое полотно, скрывавшее невесть что в легком боксе, чтобы, наконец, понять, что же стало причиной гибели лагеря и куда, все-таки, делся его персонал. Выйдя из своего укрытия, оба десантника, страхуя друг друга, выдвинулись к входу в блок. Коридор, залитый белым светом, был пуст и видневшаяся отчетливо дверь в подсобку, была по-прежнему открыта. На датчики системы слежения надежды уже не было, и Шеррингтон с Лоренсом могли полагаться лишь на непосредственный визуальный контакт. Одно каждый из них знал точно - при малейшей опасности, они не задумываясь ни на мгновение, будут жать на курок, и будут давить гашетку до тех пор, пока последний из неприятелей не исчезнет в пламени их винтовок.
Переглянувшись, они пробежали на одном дыхании коридор, и так же, как и в первый раз, вломились в комнату центра управления. Беспорядок и следы борьбы были отчетливо видны. По всей комнате валялась переломанная мебель, листы бумаги и прочие атрибуты канцелярии. На столе возле компьютера лежал шлем Оуэна и рядом с ним, на углу, его, же винтовка. Самого связиста нигде не было, как не было в помещении и посторонних. Шеррингтон ногой оттолкнул стул, который загораживал подход к столу и подошел к компьютеру. Выбрав из списка системы управления лагерем пункт "Энергетика и питание", он стал искать цепи, ведущие к генераторам на другом конце лагеря. Подтвердив свой выбор, Шеррингтон услышал звук очереди и крик Лоренса, который оставался в коридоре, прикрывая его снаружи. Выскочив в два прыжка из комнаты, он вскинул винтовку и две огненные линии разорвали мрак выходной двери, превращая в клочья двух странников. Убрав пальцы с курков, они медленно подошли к выходу из корпуса и, остановившись, бросили за порог осветительный патрон. На залитом светом пяточке, сложившись пополам и сжимая обеими руками живот, стонал от боли Оуэн.
- Откуда он тут взялся, - произнес, не понимая, Лоренс, останавливая рукой Шеррингтона, который хотел, было, бросится к связисту.
- Стой, что-то тут не так, - Лоренс не был столь прямолинеен, как его партнер и не был готов доверять всему, что видит, тем более в свете сложившейся ситуации.
Выглянув наружу, Лоренс сделал два шага вперед и, не доходя метров десяти до лежащего на песке Оуэна, крикнул:
- Эй, Оуэн, это ты? - его голос таял в вое ветра.
- Ааааа, помогите мне, - все так же корчась от боли, кричал десантник, молотя ногами по земле.
- Ну же, Лоренс, это же Оуэн, брось, - Шеррингтон бросился к Оуэну, и Лоренс не успел схватить его, чтобы задержать.
- Нет, Шеррингтон, стой, - заорал он, пытаясь образумить напарника.
Но Шеррингтон уже не слышал. Подбежав к Оуэну, он бросил винтовку и, перевернув связиста на спину, стал распрямлять ему руки, чтобы взглянуть на живот, за который тот держался. Схватив Оуэна за запястья, он попытался разъединить ему руки и только тут понял, что рукава его куртки, странным образом болтаются не застегнутые, и достают Оуэну лишь до локтей, а руки его, сцепленные замком на животе - шестипалые. Сквозь ботинки, надетые поверх комбинезона, разрывая прочную синтетическую кожу, проросли когти, а в полузакрытых глазах мелькают голубоватые светящиеся точки.
Оттолкнувшись от него, Шеррингтон бросился к винтовке, но, из-под сжатой в кольцо пары рук, прямо из живота, внезапно выросла вторая пара, которая в мгновение ока обвилась на шее десантника, лишая того сознания. Шеррингтон замахал руками, пытаясь, освободится от смертельной удавки, но, оскаленный рот уже улыбался, словно радуясь очередной жертве темной стаи, выбрасывал в морозный воздух все новые и новые волны затхлого зловония.
Лоренс, мгновенно осознав, что случилось, открыл огонь, но существо, которое когда-то было их другом Оуэном, подняло Шеррингтона, все еще хрипевшего в его мертвой хватке, и очередь, блеснув по падающим снежинкам, прошила тело десантника насквозь. Шеррингтон обмяк, и существо, истошно зашипев, отбросило ненужный ему теперь труп в сторону.
- Кто же вы такие, - Лоренс не смог спросить ничего умнее, мысли плохо слушались его. Только что, он убил своего друга, с которым прошел не одну милю воин, и который не раз спасал ему жизнь. Все что теперь у него осталось, это слепая ярость, которая захлестывала все его сознание, вгрызаясь в каждую клеточку, разрушая все инстинкты кроме одного - убийства.
Существо, еще раз зашипев, встало во весь рост, скидывая с себя остатки обмундирования Оуэна, и с интересом глядя на десантника, стоявшего в растерянности перед ним. Сделав шаг вперед, существо, открыв свои бездонные, искрящиеся неземным светом глаза и вытянув вперед две пары костлявых рук, сделало шаг навстречу Лоренсу.
Не спуская глаз с притягивающих глазниц странника, десантник бросился в снег, и, сгруппировавшись, сделал кувырок в сторону винтовки Шеррингтона, которая лежала на земле рядом с телом ее хозяина. Снова встав на ноги он, не сводя с прицела существо, шарил рукой по земле в поисках второй винтовки, но та словно растворилась. Подняв голову на противника, Лоренс открыл рот. Напортив него, все так же безумно похожее на Оуэна существо, возвышавшееся во весь свой исполинский рост, с неподдельным интересом разглядывало винтовку. Недолго думая, Лоренс нажал на курок, взметая в воздух оплавленный песок и снег, но существо проявило чудеса акробатики. Подпрыгнув вверх, метра на два, оно издало протяжный, до одури противный хрип и, выбросив вперед одну пару рук, отвлекая внимание Лоренса, выстрелило в него.
С пробитым панцирем, Лоренс упал в снег и забился в конвульсиях. Существо, с еще большим интересом рассматривая винтовку, только что убившую десантника, опустилось на землю в метре от него. Проплыв над землей мимо двух бездыханно лежащих тел, темный странник бросил винтовку на землю и, развернувшись, поплыл прочь, сливаясь с бурей.
Часть 6
Скрежет, царапающих металл барака когтей стих, и Эвертон, сидевший неподалеку от ямы, не спуская прицела с двери, повернулся к сержанту. Престон, неподвижно, и закатив глаза, лежал на том же самом месте, где его оставил Доррот. Его руки, неестественно разбросанные в стороны, казалось, все еще, сжимали винтовку. Эвертон прислушался. Едва доносившийся вой ветра, рождал неприятные ассоциации с шипением ночных гостей. Нажав на кнопку интеркома, Эверетон, едва слышным ему самому шепотом, произнес:
- Эвертон группе, всем кто слышит.
Руки его дрожали и, отпустив кнопку, он стал ждать ответа. Но кроме ветра, который как будто специально завывал за стенами легкого корпуса, вдалбливая своей непонятной никому речью в голову Эвертона самый жуткие предчувствия, никто не отзывался. Трясясь от ужаса, гангстер подошел к сержанту и склонился над ним. Попробовав еще раз запустить анализатор аптечки, он перевернул Престона на живот и, одним движением вскрыл емкость с аптечкой. От столкновения со странником, датчики, которые располагались вдоль спины, и посылали анализатору сигналы о состоянии организма десантника, оторвались, и обрывки проводов болтались неопределенным пучком. Наспех соединив провода, едва не срываясь на панический крик, Эвертон включил анализатор, дрожащими, непослушными руками. Анализатор зажужжал и через секунду на нем загорелся зеленый индикатор. Необходимые лекарства были введены немедленно, выводя Престона из состояния шока, в котором он пребывал уже несколько часов. Едва организм сержанта получил допинг, его тело стали сотрясать конвульсии. Он хрипел, пытаясь сорвать с себя шлем и панцирь, но Эвертон, прижав его к земле, держал крепко. Конвульсии закончились так же неожиданно, как и начались и, слегка ослабив хватку, Престон посмотрел в глаза сержанта. Зрачки его, сильно расширенные, казалось, не видели ничего, а потрескавшиеся губы были синими как лед. Пару рас встряхнув сержанта, Эвертон заорал:
- Сержант, Престон, очнись, - крик его срывался на сиплый хрип. Он уже не боялся привлечь к себе внимание, ему было все равно, услышат ли странники его крик, будут ли предпринимать попытки взломать их непрочное убежище. Одного он хотел сейчас, чтобы сержант сказал хоть слово, чтобы снова почувствовать себя не одиноким, не быть последним из группы, оставшимся в живых, а дальше хоть смерть, но смерть в бою.
Престон поднял вялую руку и, разжав губы, прошептал:
- Дай, воды, просто воды, - посиневшие губы плохо слушались его, язык заплетался.
Слегка приподняв сержанта, Эвертон вырвал из его панциря поврежденный бокс с водой и, подняв забрало шлема, стал лить воду ему на лицо. Сержант жадно глотал влагу, будто не пил столетие. Убрав в сторону опустевший бокс, он подставил под спину сержанту свое колено и усадил того вертикально.
- Эвертон, прохрипел сержант, где все? - он не знал еще всего того, что преподнесла их отряду эта проклятая планета. - Где остальные гангстеры? Поле сняли? Где эти.... Где эти странники?
Эвертон потупил глаза и, собравшись с силами, выдавил:
- Я не уверен, сэр, но, по-моему, все мертвы, сэр. Была бойня. Вас, после столкновения со странником, оставили здесь со мной, а Шеррингтон и Лоренс побежали в командный пункт, надеясь отключить оттуда это охранное поле под нами. Доррот и Нильсон прикрывали их отход. Что с ними сейчас, точно неизвестно, но никто из них не отвечает. Доррот, как только вас оглушили, пытался вызвать пилотов, чтобы они эвакуировали группу, но они, сославшись на ваш приказ, отказались, что-либо делать. Доррот был в бешенстве, не понимая, почему они отказались.
Эвертон едва не рыдал, рассказывая это все сержанту. Нервы его сдавали с каждой словом, но он продолжал.
- Оуэн тоже молчит, неизвестно что с ними всеми. С кораблем нет связи, снаружи бушует буря, и даже выведенная на орбиту станция не в силах дать нормальную связь.
Сержант сел более уверено, оторвав спину от колена Эвертона и, поморщившись, сказал:
- И, слава Богу, что они не прилетели.
- Но почему? - негодующе заорал Эвертон.
- Да потому, что, эти твари, которые так легко расправились с нами, есть никто иные, как колонисты.
В бараке повисло молчание. Эвертон, упав на песок, смотрел безумными глазами на сержанта, не веря в только что услышанное.
- Когда меня оглушили, - продолжал, немного передохнув, Престон, - я был под, некого рода, гипнозом, не могу описать точнее. Они, держа меня как щенка на привязи, сосали из моей головы информацию, все, что я знал, что видел, или слышал когда либо, от первой до последней минуты. Эти твари, которые когда-то были колонистами, лишь рабы. И всех, кто попадается им на пути, они так же превращают в рабов, подобных себе.
- А кто же тогда их хозяин, кто начал всю эту жуткую бойню? - Эвертон сидел неподвижно, с распахнутыми глазищами. Кто повинен в смерти колонистов, превратив их в эти жуткие порождения ада и смерти моих соратников? Кто эта мерзкая тварь? - в гневе он стал колотить сжатыми кулаками по песку, обливаясь слезами.
- Ты сидишь на нем, Эвертон, - закрывая глаза от усталости, еще ослабленного организма, произнес Престон.
Вскочив, как ошпаренный, гангстер отпрянул к стене, исступленно глядя на место, где только что сидел:
- Что значит, сижу на нем? - заикаясь, прохрипел он.
- То и значит, Эвертон. Вся эта планета, каждая песчинка, каждый камень, каждая снежинка, все это и есть их хозяин.
Эвертон колотил озноб. Неожиданно, он схватил ганг наизготовку и нажал на кнопку активации. Оружие зажужжало, запуская генераторы, готовые в любую секунду, по команде оператора, выпустить в этот мир волны разрушительной энергии.
- Остынь, солдат. У Престона едва хватало сил, чтобы говорить. Оставь эту глупую затею, сядь и послушай меня.
- Я выйду наружу, я всех их отправлю на тот свет. Ты ненормальный. Как может все это, - он со злостью пнул песок, - быть чем-то, кроме того, то мы видим?
- Очень просто. Эта планета, даже вся эта звездная система, один большой, мыслящий субъект. Не настолько простой, конечно, а состоящий из миллиардов и миллиардов крошечных индивидуальностей, которые развивается каждый сам по себе. Но в конечном итоге, суть остается сутью. Единственное, что отличает его от нас, так это то, что мы с тобой, живые, состоящие из плоти и крови, а он - мертв. Он состоит из неживой, абсолютно лишенной, каких либо черт живой природы, материи.
Эвертон, и Престон это точно знал, сейчас думал только об одном - как бы прибить этого ненормального, несущего околесицу сержанта, выйти и жать на курок, до последнего пучка плазмы в ганге, расщепляя все на своем пути. Однако Престон не терял надежды достучаться до сознания своего подчиненного.
- Послушай, Эвертон, - продолжал он, - я прекрасно понимаю, что в твоих глазах я сейчас выгляжу сумасшедшим, которому отшибло остатки разума, после столкновения со странниками, но поверь, я не меньше тебя хочу вернуть все на свои места. И я помогу тебе. Сам я уже не выкарабкаюсь отсюда, даже если захочу, они скорее убьют меня, чем позволят выжившему после столкновения с ними существу, покинуть эту планету. Я помогу тебе, - повторил Престон, - но ты должен будешь предупредить всех тех, кто захочет в будущем прилететь сюда. Об этом должны знать будущие экспедиции. Обещай мне.
Эвертон закивал головой, выключая ганг. Надежда остаться в живых, вновь собрала воедино все его оставшиеся силы.
- Прилетев сюда, колонисты сделали открытие, которое доселе не удавалась сделать никому - они нашли артефакты, оставленные другой цивилизацией. Как ты уже слышал, от Оуэна, они нашли подземный пузырь, огромную полость, прямо под лагерем, и принялись исследовать его. Подземный город, состоял из нескольких этажей, прекрасно сохранившихся, и колонисты, даже внесли этот город в план своего лагеря, сделав его многоэтажным. Одно они поняли это слишком поздно - город этот, возник не случайно именно под их лагерем, и был, вовсе не руинами инопланетной цивилизации, а лишь удачно сфальсифицированной ловушкой, в которую их заманил этот мир, чтобы изучать и поработить их, сделав своими пленниками навечно. Эта планета, никогда прежде не видела ничего похожего на людей. Эволюция этого мира, шла своим, особым, не похожим на земной, путем, создавая лишь мертвые объекты, которые, повинуясь невиданным энергиям, смоги развить комплексный, многополярный разум. Разум, способный к самосовершенствованию, самовоспитанию и развитию, всему тому, к чему приспособлен и наш разум, но абсолютно чуждый и далекий. Естественно, заполучив в свои руки, если можно так сказать, землян, он начал их изучать. Сразу поняв, что движет этими людьми, он подкинул им игрушку, на которую они бросили все свое внимание и время, позволяя этому разуму просто наблюдать и экспериментировать. Результат этих экспериментов ты видел.
Престон закашлялся и покривил лицом, переворачиваясь на другой бок, садясь удобнее. Тело его болело, плохо повинуясь, а в голове стоял непрекращающийся шепот, который затмевал все его сознание, борясь с его собственными мыслями. Эвертон, же, сидел, приоткрыв рот, и слушал, уже не зная во что верить. Престон, тем временем, продолжал:
- Больше всего, хозяина поразила такая вещь, как суждение людей о красоте. Собственно, внешний вид странников, и есть не что иное, как эксперимент по смешиванию всех понятий о "прекрасном", которые разум планеты смог вытащить из мозгов колонистов. Тут тебе и длинные конечности и стройная фигура и длинные ногти. Только вот понятия эти у каждого обособленные, не похожие на других, этого хозяин пока не осознал, не выстроил логическую цепочку, которая смогла бы прочертить грань между "прекрасным" и "уродливым". Когда колонисты поняли, во что влипли, было уже поздно. Они стали странниками, которые плавают над поверхностью, с невыразительными лицами, похожие, скорее, на мертвых чем на живых. Оставшиеся в сознании члены экспедиции, попытались запечатать вход в подземный город. Как видишь, это им удалось, - он бросил очередную горсть песка в яму, наблюдая, как он превращается в раскаленную лаву, испаряясь. Одно им так и не удалось - понять, будучи еще людьми, что дело то вовсе не в этом городе, который был не иначе как фальшивкой, куклой, подброшенной им, и на которую они, с радостью, набросились.
Престон откинулся назад, опираясь на локти, устало прикрыв красные глаза.
- И как же нам теперь выбраться отсюда, - Эвертон совсем сник, понимая, что шансов уйти отсюда на своих двоих, у него не много.
- Я помогу, я уже обещал. От тебя потребуется помочь мне. Для начала, помоги мне снять панцирь, - сказав это, Престон принялся отключать от своей брони все навесное вооружение и отключать магнитные застежки. Покончив с этим, при помощи Эвертона, сержант стащил с себя шлем и латы, одетые на основные суставы рук и ног. Освободившись от ненужного ему теперь снаряжения, Престон почувствовал себя гораздо лучше. В голове все еще стоял этот непрекращающийся шепот, больше похожий на скрип, словно пенопласт, резали прямо у него в мозгу. Шатаясь, он оперся на Эвертона и встал на непослушные ноги. Придя немного в себя, Престон начал объяснять:
- Подземный город, простирается до зоны безопасности корабля, на границе которой стоит рейдер. Я дам указания пилотам, тебе, же, надо будет только дойти до них, коридорами города.
Эвертон, слегка улыбаясь, недоверчиво смотрел на Престона, покачивая головой:
- Ничего нет проще, сержант. Пройти несколько километров по незнакомым лабиринтам, кишащим этими убийцами, что можно придумать проще? Да меня сожрут, едва я сделаю пару шагов внутри, да и поле, закрывающее вход в город, до сих пор закрыто. Что делать с ним?
- Придется пожертвовать твоим гангом. В винтовке не хватит мощности для нормального взрыва, поэтому ты возьмешь ее с собой, а энергоблок ганга может хватить для того, чтобы проделать в основании бокса еще одну дыру, ведущую вниз.
До Эвертона постепенно стало доходить, и он согласно закивал головой.
- Снимай ганг, скомандовал Престон, стаскивая с солдата его оружие. С лязгом ствол ганга стукнулся о землю. Вслед ему полетели и два запасных магазина с энергоблоками. Вдобавок, Эвертон достал две мины, которыми они планировали, в случае надобности, разнести весь лагерь в клочья. Сложив все это добро рядом с входной дверью, Престон поставил детонатор мин на дистанционное срабатывание и вытащил стабилизационные стержни из энергоблоков гангов. Все было готово к фейерверку.
- Слушай меня внимательно, Эвертон, - сержант заставил солдата внимательно слушать свои слова, слегка встряхнув того за рукав куртки. Сейчас мы тихо выйдем, и ты, пользуясь непроглядной темью, отойдешь за барак, как можно дальше, и станешь ждать. Я немного пошумлю, привлекая внимание странников, чтобы все их внимание было сосредоточено на мне. Как только услышишь мою команду, жми на реле. В минах стоит детонатор направленного взрыва, и весь поток уйдет вниз, под землю. Моли Бога, чтоб всего этого хватило для создания дыры, достаточной для тебя. Винтовка с почти полным магазином. Спустишься вниз, беги, не оглядываясь, внизу должно быть пусто. Я прикажу пилотам, они проделают такое же отверстие на границе зоны безопасности и будут ждать тебя там. Карта подземных этажей идентична карте лагеря, которая у нас есть. Надеюсь, у тебя все получится.
С этими словами Престон натянул на лицо улыбку, и дружески хлопнул Эвертона по плечу.
- Да, чуть не забыл. Не вздумай лететь сюда и пытаться меня вытащить. Я повязан с ними, видимо со мной что-то пошло не так и я не стал, зависим от хозяина, но я постоянно их слышу. Это приказ. Вопросы?
Престон устал и еле держался на ногах, давая последние инструкции гангстеру.
- Нет, сэр. Все понятно. Спасибо, сержант.
- Береги себя, Эвертон и помни, что я сказал. На Земле должны знать об этом.
- Я помню. Эвертон явно старался не упустить ничего, запомнить каждый штрих, каждое слово сказанное ему сержантом.
Престон сунул в руки Эвертону блок с реле детонаторов, и взглядом указал на дверь. Ступая по песку барка как можно тише, десантники подошли к двери. Престон прислушался. Шипящие звуки в его голове, мешали ему, сосредоточится, но он отчетливо улавливал каждое движение снаружи. В вое ветра, отчетливо слышался далекий хрип странников, но достаточно далекий, чтобы Эвертон успел улизнуть.
- На счет три, сказал Престон и начал считать, получив утвердительный кивок гангстера.
Дверь распахнулась и Эвертон, словно кошка бросился в темноту. Пробежав добрые пятьдесят метров, он уткнулся в стену периметра и залег, не шевелясь, стараясь как можно больше слиться с землей.
Возле барака Престон, выйдя на дорогу, ведущую к складу, встал во весь рост и поднял руки вверх. Кричать сил у него уже не было, да этого и не требовалось. Из снежной темноты, словно ниоткуда, выплыли странники. Узнать их внешность еще не представляло труда. Нильсон, Доррот, Шеррингтон и Лоренс, едва похожих на самих себя прежних, висели над землей, с неподвижными лицами и смотрели сверху вниз на их бывшего командира. Из темноты, скаля в страшной острозубой улыбке свой неимоверно растянутый рот, выплыл Оуэн, размахивая своими четырьмя длиннющими тонкими конечностями. Повисев немного, Оуэн поднял руки и зашипел. От этого звука гангстеру, лежащему в пятидесяти метрах от барака, стало плохо. Вывернув наизнанку свой желудок и трясясь от увиденной картины вида своих бывших соратников по оружию, Эвертон нажал на спуск реле. В долю мгновения барак, в котором Престон заложил взрывное устройство, наспех скроенное из боекомплекта, взлетел на воздух, с гудением, подобным сотне локомотивов. Взрывная волна достигла поднявшегося Эвертона и он снова упал на землю, больно ударившись. Лежать времени не было, и, не смотря на острую боль в ноге, от падения, он поспешил к разрушенному бараку, молясь о том, чтоб расчет Престона был верен. Уже добежав до места взрыва, гангстер понял, что сержант был прав. Чуть левее закрытого полем входа, зияла огромная дыра, в несколько раз шире торса человека. В рассеивающейся пыли, смешанной с сильным снегом, спешивший, с винтовкой в руках, к проделанному взрывом отверстию гангстер, увидел, как темные силуэты окружают сержанта, закрывая его от внешнего мира.
Часть 7
Бросив последний взгляд в их сторону, Эвертон прыгнул вниз, держа наготове винтовку. Падение длилось секунды и, приземлившись на обе ноги, взвыв от боли в покалеченной лодыжке, Эвертон поднялся с земли. Тьма подземного лабиринта, такая, же, как и ночь на поверхности, поглощала все окружающее пространство внутри города, не давая разглядеть деталей. Включив режим ночного видения шлема, Эвертон, хромая, побежал вперед, ориентируясь по блок карте. Коридоры сменялись причудливыми комнаты, неправильной геометрической формы, больше похожими на пещеры, с обрушенными потолками и осыпавшимися стенами. Несколько раз ему мерещилось, что из темноты на него смотрят внимательные, бездонные глаза сторожащих его странников. Не разбирая, Эвертон жал на курок и, разбивая впереди тьму, вырывались из дула винтовки красноватые молнии. Он боялся остановиться, не смотря на боль в ногах, боялся повернуть голову, задержаться хоть на долю секунды в этом страшном городе.
Бег его длился не более часа, и, повернув за очередной поворот, он увидел такую же, как в бараке дыру, ведущую наверх. До краев было метра два и, с трудом подпрыгнув, Эвертон ухватился за грань пальцами и, подтянувшись, полез наверх. Тут же его схватили чьи-то сильные пальцы и потянули наверх. Сопротивляться твердой хватке у него уже не было сил, и он отдал себя на волю, тянущих его из ямы людей. Людей ли?
Едва его голова показалась снаружи, как в глаза ударил яркий белый свет. Голоса персонала, суетящегося вокруг и гудение двигателей рейдера, дали ему понять, что он выбрался. Упав на землю, он начал смеяться. Смех раздирал его легкие, заставлял неистово трястись, душил его. Кто-то тянул его в сторону, отбирая из сдавивших судорогой пальцев винтовку, кто-то кричал, о чем-то спрашивая, но Эвертон уже ничего не слышал. Подойдя к трапу рейдера, он услышал едва пробивающийся сквозь вой двигателя и ветра крик. Крик этот, до боли знакомый, с таким теплым и уверенным тембром, который он не сможет забыть уже никогда. Вглядевшись в залитую белесым светом прожекторов корабля пустошь, в потоках беснующегося, казалось бездонного, снежного вихря, стояли несколько фигур. Одной из них, расставившей руки в стороны и, словно держа остальных, была сержантом Престоном. Стоявшие за его стеной, с оскаленными, не по-человечески страшными улыбками на каменно бледных лицах существа, не когда в прошлом были его друзьями. Вся группа высадки, все шесть человек, которых вместе с ним, прислали сюда, на помощь пропавшей экспедиции, сейчас стояли неподвижно, в искрящемся снежном вихре, словно придя попрощаться с ним. Попрощаться навсегда. Сложив руки на груди, десантники в прошлом, они смотрели на него, единственного из всех спасшегося, не то с укором, не то с мольбой в глазах, и лишь человек, ценой своей собственной жизни, подаривший ему спасение, сержант Престон, улыбался. Улыбка эта, все еще теплая, и настоящая, была сейчас самым тяжелым испытанием для Эвертона.
Бросив последний взгляд вдаль, Эвертон, собравшись с силами, быстро поднялся по трапу и задраил люк. Стивенс и Джереми подняв, рейдер в воздух, повели его к кораблю, а сам Эвертон, распластавшись у входа, рыдал, заливая слезами снятый наспех шлем. Что ждало его теперь? Что ждало его там за гранью этой планеты, этой системы, за теми миллионами километров пути, на его родной планете? Этого он не знал. Но раз за разом в его мозгу всплывал образ Престона, улыбающегося, с распростертыми руками, защищающими его, Эвертона, от своих, же, братьев по оружию.
Корабль взмыл вверх, подготовленный механиками к отправке назад. Планета, со всеми ее страшными, чуждыми человеку проявлениями разума, осталась далеко внизу, словно и не было ничего там, словно и не отобрала она у Эвертона друзей, превратив их в жуткие порождения темного мира.
Уже за внешней границей звездной системы, Эвертон узнал, что командованием космического флота было принято решение, разбомбить поверхность звезды темной планеты, вызвав ее разрушение, чтобы дотла выжечь все то, что оставалось на поверхности этого мрачного мира. А Эвертон, сложившись на кровати своей каюты, готовился к долгому сну в капсуле, с надеждой на то, что во сны его не прорвется то безумие, что брало верх над всем человеческим там внизу, источая самое отвратительное, что может чувствовать в этой жизни солдат - боль потери.