Тишина стояла во всем загородном детском лагере. От палящей, июльской жары ребятня попряталась по палатам, даже на спортплощадке не слышалось детских восторженных криков, стука мячей и топота подпрыгивающих ног. Лес вокруг лагеря поник, придавленный невыносимой духотой, ветер стих, не трогая пыль на дороге и не шевеля сосновыми иголками. Яркая краска на крышах деревянных террас плавилась под горячими лучами, из водопроводного крана на высохшую, потрескавшуюся под жаркими лучами землю падали теплые, нагретые солнцем, родниковые капли. Лагерь замер, бессильно сдаваясь знойному полудню.
В палате первого, старшего отряда, развалившись на прохладных простынях кроватей, мирно лежали девочки лет одиннадцати- двенадцати и бурно что-то обсуждали, ломая все представления о "тихом часе".
- Да она шалава! - бранное, совсем не детское слово вырвалось из уст девочки с пшеничного цвета волосами.
И уж совсем смысл слова не сочетался с круглыми очками, прочно сидевшими у нее на носу и строгим выражением лица:
- Вечно пропадает в палате парней! Ведёт с ними себя, как шлю... Видели, как вчера она одна, в компании пятерых парней убежала с вечерней дискотеки?
- Лизка, из второго отряда, видела, как они спускались к реке, на берег, скрытый кустами. Ха! Купаться они пошли, на ночь глядя! Так мы и поверили! - поддержала ее смуглая, похожая на цыганочку, девчушка, скорчив при этом презрительную гримаску.
- Точно. Бегает за ними, как шавка, - меткая фраза донеслась со стороны подоконника, на котором царственно возвышалась миловидная девчушка.
На ее детское, нежное лицо, совсем не нуждающееся в косметике, лежал толстый слой тонального крема. Длинные, пушистые ресницы, красивые от природы, уродовала фиолетовая тушь, считающаяся писком моды в их лагере. Девчушка тщательно красила длинные ногти ядовито-красным лаком, усердно делая вид, что разговор в комнате не шибко то ее и касается.
- Да и вообще, она мне не нравится. Выделывается много, - четвертая девчушка, наоборот, так заинтересовалась обсуждаемой темой, что отложила книгу с яркой обложкой, которую до этого читала. - Строит из себя, непонятно кого, а на самом деле - пустое место!
И с непонятной злостью добавила:
- Уродина!
- А видели, как она к вожатым подлизывается? - перебила любительницу книг девочка в круглых очках.
Она сбавила голос на полтона ниже и слащавым голоском передразнила одного из вожатых:
- "Посмотрите на Катюшу - она просто прекрасный пример для подражания" Ка-тю-ша! Фу-у, противно смотреть на нее, не то, что слышать!
- Везде пролазит, на сцену лезет выступать, - со злостью припомнила еще одна девчушка, до этого писавшая что-то в своем черном, кожаном "Ежедневнике".
Она чуть не скрипнула от досады зубами и с негодованием тряхнула рыжими кудрями, добавив:
- Ладно бы талант был! А так... Подлижется к вожатому, слезу пустит, тот и возьмет ее в концертный номер, да еще и на главную роль! Меня, обучающуюся в театральной школе, ставят на второй план, а эту швабру - с радостью на передний!
- Ха! Видели, какие она платья носит? - донесся злорадный смех со стороны подоконника, где модница уже успела накрасить свои ногти.
Она вытянула руки вперед и полюбовалась алыми узорами на ногтях, не забывая обсуждать тему:
- Мало того, что платья уже старые, перешитые не раз, так еще и огромные, не по размеру! Ей бы в таком костюме в монашки податься, а не на сцену лезть!
Дружный, девичий смех сотряс стены палаты, зазвучал многоголосым колокольчиком, прокатился по всей территории лагеря, заставив сторожа Василия у центральных ворот в тревоге подскочить на месте. Сторож повертел головой, понял, откуда донесся источник звука, и укоризненно покачал головой.
Тем временем в палате "Цыганочка", задыхаясь от смеха, припомнила:
- Она тут у меня юбку просила на дискотеку. Ну, ту, которая короткая, аквамариновая, помните? Я бы дала, да размер не тот, да и кто стирать мне ее будет после этой замарашки?
Новый взрыв смеха потряс палату так, что дрогнула люстра на потолке, и кровати протяжно заскрипели, пытаясь выдержать вес расшалившихся девчат.
Белая, покрашенная месяц назад дверь палаты вдруг распахнулась, и в комнату, радостно улыбаясь, вбежала виновница их разговора. Она влетела в комнату на всех порах, не заметив, как резко замолчали смеявшиеся девчата, весело оглядела всех голубыми, как чистое небо, глазами, и, смеясь непонятно чему, защебетала:
- Девчата! Подруги! Там, в комнату мальчишек, залетел воробей! Представляете? Настоящий, живой воробей! Серенький, красивый, живой!
Она протянула сложенные лодочкой ладошки вперед, выставляя испуганно вертящую головой птицу на всеобщее обозрение, и обвела замолчавших "подруг" восторженным взглядом. Девчушка, верно, бежала с первого этажа без остановки, так как ее русые, пушистые волосы были растрепаны, а резинка свисала на самом кончике крепкого когда-то хвоста. Опалив еще раз всех чистым взглядом, она, улыбаясь от всей души, словно зная какую-то тайну, продолжала:
- Ребята хотели посадить его в клетку, представляете, какой кошмар? Живое существо под замок? Я еле убежала от них. Давайте выпустим его, а?
Ни одна из присутствующих девчат не шелохнулась, не издала ни звука. Все ошарашено оглядывали полноватую девчушку в цветастом, старом платьице, не решаясь подойти поближе и рассмотреть пойманного воробья. Не дождавшись ответа, она ловко вскочила на ближайшую к окну кровать и, вытянув руки в открытую форточку, раскрывала ладони. Маленькая птичка изумленно огляделась вокруг, словно не веря в полученную свободу, встрепенулась на розовых, мягких ладошках и робко, неуверенно дернув крылышками, взлетела вверх.
- Ты с ума сошла, - вдруг взвизгнула одна из девчат.
Она быстро подошла к стоящей на кровати Кате и грубо, без лишних церемоний и просьб, столкнула ее на пол со словами:
- На мою кровать с босыми, грязными ногами? Ты бегала неизвестно где, а я здесь сплю!
Упав на пол, босоногая девчушка осторожно растерла ушибленную о железную кровать ногу, и промолчала. Лишь устремила тоскливый взгляд в сторону улетевшего воробья, словно хотела улететь вместе с ним, и тихонько вздохнула.