Аннотация: "...Это даже не отстойник. Это - ареал обитания. И в другом мы будем дохнуть, какие условия ни создавай".
- Зачем тебе это надо?
- Что? - Нил вскинулся.
Зара смотрела с дивана глазами угрюмого ребенка.
- А, ты об этом... - опустил голову, чтобы она не видела, как он досадливо кривится. Посмотрел на свои руки. - Не знаю. Хочется.
- Зачем вообще нам это всё надо? - уже не его лично, а куда-то в пространство вопросила Зара, распластываясь по дивану и свешивая руку с пивной бутылкой. В бутылке на треть плескалось желтое.
"Не надо было тебе пить", - подумал Нил.
Когда Зара выпивала - даже пива - а ей вообще не надо было много, чтобы перейти из трезвости в состояние горького философствования, ее тянуло на такие вот не подразумевающие ответа вопросы, а голос наполнялся какой-то нездешней тоской. Ей самой от этого было хреново, Нил знал. Очень хреново. Знал, что если Зара выпьет еще пару бутылок, будет уже не до философии.
(Она один раз такое себе при нем позволила. И Нил подозревал, что это при нем - один раз. Билась в истерике, давясь, бессвязно и яростно кого-то проклинала, а потом вырубилась так резко, что он испугался всерьез).
"Одну бутылку можно", - решил Нил, глядя на безвольную руку, свисавшую с дивана. Худые пальцы едва держались за горлышко. В конце концов, ему даже нравилось, какой она становилась, когда выпивала - нет, не эта дурацкая философия, а то, что она от алкоголя "развязывалась" и позволяла себе такие штуки, от упоминания которых в трезвом виде брезгливо кривилась. Ради этого стоило потерпеть разговоры про "на хрена нам это надо?".
- Тебя это бесит, да?
Нил снова вскинулся.
Зара ухмылялась, повернув к нему голову. Приподняла бутылку, но, наверное, подумала, что, чтобы не облиться, придется сесть или приподняться на локте - и уронила руку. Стеклянное донышко стукнуло об линолеум.
- Бе-есит, - хрипловато протянула, усмехаясь в потолок.
По потолку разбегались трещинки.
- Нет, малыш, - ответил он, - я просто, правда, не знаю, зачем мне это.
Он даже не слишком врал. Ведь на самом деле же не знал, зачем сидит в коммуналке Внизу и терпеливо слушает горькие бредни нетрезвой девицы. Ему никогда не нравились такие, как она. Нравились веселые, яркие, глуповатые или кажущиеся такими. Которые от выпитого румянились и смотрели блестящими глазами ниже ремня. А Зара ругалась, плакала и оскорбляла, не задумываясь над тем, что говорит. Но он сидел, сгорбившись, в кресле и смотрел на нее. На худые ноги в черных джинсах, закинутые на спинку дивана. И ему хотелось не философствовать.
По коридору в направлении кухни прошаркали шаги. Обычно равнодушный Воланд поднял голову и повел носом. Острые купированные уши напряженно приподнялись. Через мгновение дог поднялся с пола, подошел и ткнулся мордой в щель под замком. Постоял с минуту и улегся на место.
Нил расслабился. Они с Воландом друг друга не любили. Ревновали, наверное.
Покосился на Зару: она все так же лежала, разглядывая потолок. Растрепанные короткие волосы наэлектризовались и липли к синтетическому покрывалу.
"Они тут все ненормальные, - думал Нил, переводя взгляд на книжные полки во всю стену. - Им жить негде, дышать нечем. Свихнешься от такого. Это какие ж нервы нужны, чтобы жить в коробке? - и ответил сам себе: - Никаких не хватит".
Он ненавидел Низ. Сначала, когда получил пропуск, как благонадежный, было интересно. Экскурсия типа. Другой мир, другие законы. Ни воздуха, ни пространства. Вот, друзья мои благонадежные, что с вами будет, если перестанете таковыми быть: каменная семиэтажная коробка. На всю оставшуюся жизнь. Спертый воздух и вторичная вода с привкусом хлорки - трубы здесь чистили по старинке.
Первые разы любопытство боролось с брезгливостью. Потом брезгливость почти победила, но появилась Зара.
Злая, психованная девица с черным догом. Она Низ обожала. Это было невозможно, но это был так. Нил не понимал, думал, что над ним издеваются, спрашивал и даже пытался убеждать.
(- Люблю Отчизну я, но странною любовью! Не победит ее рассудок мой! - Кричала Зара, вскинув к Потолку руки, и эхо шарахалось по узенькой улице.
На них заорали матом из окна и пригрозили вызвать милицию...
В тот же вечер Зара, выпив бутылку темного пива, бездумно терла пальцами острые края железной пробки и говорила, быстро, напористо, сбивчиво:
- ...экология? - Смеялась злым хриплым смехом. - Ты сам-то веришь в эту экологию? Какая тут к чертям... Это же концлагерь! Один, большой, для всех, кто не угодил...Мусорный бак. Экология... - усмехалась: нервно дергала углом рта. - Клали они на экологию. Мы им мешаем, понимаешь? Все мы им мешаем! Сколько их Наверху? В процентах? А внизу - ноль! Понимаешь - НОЛЬ! Они здесь не живут. Они все - благонадежные. А знаешь, какой внизу срок жизни? В среднем? Пятьдесят. Да, черт, не хлопай на меня глазами! ПЯТЬДЕСЯТ! И говорят, что он сокращается... - отпила из бутылки, на худой запрокинутой шее вздрогнуло горло. - А знаешь, - проговорила вдруг очень спокойно и устало, - говорят, что если бы они не прилетели, нашему шарику пришел бы п...ц.
И Воланд как-то очень по-человечески смотрел из своего угла на готовую расплакаться хозяйку, которая вдруг уронила голову на руки и уснула).
- Слушай, давай закроем дверь и пошлем всех к черту.
- Нет, - сказала Зара, глядя в потолок. - Не пошлем. Лора с Владом должны скоро прийти.
Нил выматерился. Мысленно, разумеется.
Лора была подругой Зары еще, кажется, со школы, или где они там обе учились. Так или иначе, девицы были похожи как два ксерокса с одного оригинала. Злобные и резкие до хамства, ненавидящие весь мир и любящие Низ. Зара была мрачнее, Лора - истеричнее. С точки зрения Нила, они идеально дополняли психические расстройства друг друга. Еще был муж Лоры - Влад. Странный и неприятный субъект, полная противоположность своей супруги: очень спокойный и молчаливый. В двери он проходил, согнувшись, и носил камуфляж. А вообще был старшим научным сотрудником в НИИ генетики.
(- ...Уродов в пробирке выращиваю, - грубо усмехнулся Влад и щелкнул зажигалкой.
У Зары от сигаретного дыма случались почти астматические приступы кашля, и их выгнали курить на кухню. Тонкий белый дымок, клубясь, уходил в вентиляционную решетку.
- А чего их выращивать, - огрызнулся Нил, - их вокруг полно шастает! - и с вызовом вздернул подбородок. Он был ниже не голову.
- Шастает, - ухмыляясь, согласился Влад, затянулся сигаретой. - А некоторые даже права качают. - Покосился на Нила, не поворачивая головы.
У Влада при высоких славянских скулах был восточный, почти раскосый разрез глаз, и светло-серые радужки казались не своими - линзы или модификация...).
- Тебе они не нравятся, - сказала Зара так уверенно, что Нил вздрогнул.
- Кто? - бросил удивленно-брезгливым тоном, как будто хотел спросить "что за херню ты порешь?".
- Мои друзья. Лора. Влад, - Зара поднялась на локте и поставила бутылку к ножке кресла, подалась вперед. - Я же вижу, как ты них смотришь, когда думаешь, что мы не видим!
"А почему, черт возьми, мне должны нравится эта истеричная сука и хамоватый ублюдок, который каждое слово роняет как одолжение?!".
Он бы вспылил, наверное, даже начал бы говорить то, что думает, если бы не знал, что дай Заре повод - и она пустится в рассуждения. И лучше было молчать и терпеть попытки втянуть себя в разговор, чем, закипая, слушать этот логичный и правильный словесный понос.
- Нил! Я тебе вопрос задала!
Нил откинулся на спинку кресла, посмотрел на старую стеклянную люстру.
- Я не хочу отвечать.
Пару мгновений Зара смотрела на его равнодушный профиль, потом пробормотала неразборчивое ругательство и рухнула обратно на диван. На жесткое синтетическое покрывало черно-бордового цвета. По краям оно было пыльным, с приставшими собачьими шерстинками. Не от "полулысого" Воланда, а от мохнатого серого пса Лоры - Балу. Представителя какой-то там жутко редкой и умной породы.
И этого Нил тоже не понимал: как в этой коробке, где и людям-то места мало, можно было держать собак. Ему здесь хотелось зажать нос, потому что слабая, но неприятная вонь была везде, несмотря на кондиционеры и вентиляционные установки. Уже после пятой "экскурсии" он был перегружен этим дурным, отвратным миром. А когда узнал еще и про собак едва не заорал: "Да что вам, своей вони мало?!". Потом как-то притерпелся. Перестал злиться, хотя на улицах по-прежнему попахивало, а в комнате Зары все, в том числе и она сама, отдавало въевшейся псиной. Не злился - просто отстраненно замечал изменения оттенков вездесущего смрада. И когда выходил Наверх, ничего не мог с собой поделать: долго стоял и дышал, как мог глубоко.
(- У тебя что, клаустрофобия? - спросила Зара, когда Нил закрыл лицо рукам и прислонился к стене.
Это был его седьмой спуск Вниз, и на КПП в первый раз подробно расспросили о целях и мотивациях визита.
- Нет, - оторвался от стены (соврал себе, что сделал это без усилия). - Но здесь она, пожалуй, может появиться, - процедил, отряхивая штукатурку с рукава.
Зара непонимающе смотрела снизу вверх. Очень бледное лицо, впалые щеки. "Наверху ты будешь выглядеть заморышем, - внезапно подумал Нил, отводя глаза. - Этого здесь не видно - здесь все такие. А привести тебя Наверх...". Представил Зару Наверху, под солнцем. Сглотнул. Синяки под глазами, кожа как... как у покойника - подумал с невольным содроганием. Никогда кожу покойника кроме как в кино не видел, но почему-то казалось, должно быть похоже. "Да у вас же рахит у всех поголовно!..".)
"Рахит, - повторил про себя, сцепляя пальцы на колене. - Авитаминоз. Аллергии? А в генах? Что, черт возьми, у вас с генами - "икс-хромосомы", "игрек-хомосомы", ДНК. Или уже нет?.. Вдруг у вас уже и спираль в другую сторону закручена? Роман, мать вашу. Научно-фантастический...".
Зара завозилась на диване, поудобнее устраивая затекшие ноги. Наэлектризованные волосы липли к покрывалу, смешно торчали над макушкой. Нил встал, сгреб со стола ключи (здоровенная связка с брелоком в виде латинской литеры "V") и дернул на себя входную дверь.
- Ты что делаешь?!
Он, даже не оглядываясь, знал, что Зара поднялась на локте, волосы облепили скулу, и глаза у нее прищурены, а верхняя губа вздернута как у собаки. То ли слишком много общалась с этими самыми собаками, то ли выпендривалась. Воланд поднял голову и уставился зелеными глазами на чужого человека.
- Положи ключи на место!.. - она считала, что говорит грозно. Кто-то, может быть, тоже бы так решил.
Не оборачиваясь, Нил выудил из связки ключ. Боковым зрением видел черную с торчащими ушами голову Воланда, слышал, как Зара встала с дивана. Ключ щелкнул и провернулся. Нил повернулся и кинул связку на стол. Прямо перед ним, сжав кулаки, стояла Зара, и ее буквально трясло он злости.
"А наплевать! - с внезапной веселостью подумал Нил, ловя ее сжатую в кулак руку. - ДНК, истерики, экология, собаки - наплевать!".
Зара вырывалась отчаянно, извивалась, царапалась, но, к счастью, молчала, потому что на вскрик сбежались бы все соседи - только выплюнула что-то похожее на "ублюдок", когда Нил все же схватил ее поперек туловища и швырнул обратно на диван.
Была глубокая ночь, в комнате по-прежнему горел свет. Зара спала, перетянув на себя все одеяло. Нил лежал, смотрел в потолок.
По потолку разбегались трещины. Не новые, а такие, как будто их уже однажды замазывали штукатуркой, и разломы пошли по тому же месту. На стене над диваном тускло отсвечивали регалии Воланда. Панно, блин, настенное. Гора металла, кило пять навскидку. Воланда можно от ушей до хвоста завесить. Нил приподнялся на локте, покосился на дремлющего под дверью дога. Greenpeace в ужасе, блин. Внизу, в одной комнатенке с хозяйкой, уши купированы. И - пять кило наград, не считая дипломов. (А он - Нил - всегда опасался, что в один очень неподходящий момент эти медали возьмут и рухнут со стены. Прямо на них.) Воланд, как будто почувствовал взгляд, поднял лобастую голову, посмотрел внимательно.
Завозилась, заворачиваясь в одеяло, Зара.
"Дурочка, - думал Нил, скользя взглядом по впалым щекам и худой шее, - ду-роч-ка... Взять тебя и увезти отсюда к чертовой матери. Наверх".
- Что? - переспросил Нил. Очень спокойно и очень удивленно.
- Нахрена? - повторил Влад, стряхивая пепел в стеклянную банку с водой. - Ты-то, конечно, считаешь себя героем, только никому твой энтузиазм не нужен.
Сжав пальцами фильтр сигареты, Нил смотрел на Влада и представлял, как в вылепленную славянскую скулу врезается кулак.
- Вы здесь загибаетесь, - сказал Нил, отводя взгляд, потому что проницательный по части враждебных намерений Влад начал ухмыляться гнусно и пренебрежительно: мол, если допрыгнешь... - У вас всех рахит и авитаминоз, и неврозы разной степени тяжести.
- Слышь ты благодетель, - обронил Влад, отправляя окурок в ту же банку, - Януш Корчак, блин. Мы здесь, конечно, дохнем, только вытащи любого из нас Наверх - и он загнется еще быстрее.
- Не загнется. У вас тут, блин, не зоопарк, а вас не в дикую природу отпускать собираются! С чего людям загибаться там, где им будет лучше?
- А ты статистику полистай, - посоветовал Влад, - списки реабилитированных...)
Он полистал. За тридцать пять лет существования Верха и Низа реабилитированных - то есть признанных благонадежными после нескольких лет жизни Внизу набралось 42 человека. В среднем получалось 1,2 человека в год. Из них большая часть - дети переведенных Вниз за "антиобщественный образ жизни", реабилитированные после смерти родителей. "Сын за отца не отвечает" - вспомнилась фраза то ли из учебника истории, то ли из учебника литературы. Сначала Нил думал, что Влад намекал на невозможность реабилитации, потом, где-то на каком-то несколько лет не обновлявшемся сервере нашел страшненькую статистику: восемьдесят процентов реабилитированных кончали с собой через полгода, максимум - год.
"Вытащи любого из нас Наверх - и он загнется еще быстрее".
Не потому загнется, что ему Наверху будет хуже, потому что организму-то будет как раз лучше там, где воздух и вода относительно чистые (а по сравнению с Низом - райски чистые), там где есть солнце и будет вырабатываться этот пресловутый витамин D, без которого они здесь похожи на покойников. Не может организм загнуться в нормальных условиях, если не загнулся в этом погребе. Организм - не может. А человек?
"Человек - загибается, - думал Нил, нервно щелкая зажигалкой. Искра проскакивала, но палец все время срывался, и пламя не загоралось. В открытое окно смотрела луна. - Яркая, сволочь! - подумал ни к селу, ни к городу, бросив зажигалку. - У человека крыша едет, потому что он привык жить в погребе. Привык жить - погребенным... - И сразу, без перехода - Заре: - Я тебя вытащу. Слышишь?" - Зара спала где-то в нескольких кварталах в сторону и вниз и слышать этого, конечно, не могла, да это особого значения не имело.
Увести. Вытащить в буквальном смысле из-под земли на свет и воздух. Чтобы подышала нормально хоть один день. Чтобы увидела, как должно быть. Чтобы на солнце посмотрела...
И если поймет, что вот так человеку жить и положено, если захочет... Да даже если не поймет и не захочет! Увести, хоть силой, из этого погреба!..
- Не надо, - сказала Зара, отводя глаза.
- Почему? - опешил, онемел.
- Знаешь, Нил, - она встала из-за стола, подошла к стене, к тускло поблескивающим регалиям Воланда, - тебе этого, наверное, нельзя объяснить.
И тут он разозлился. Что-то взбесило его - то ли глупость ее слов, то ли их явный подтекст "не твоего ума дело" - то ли дурацкий пафос, с которым это было сказано.
- Иди к черту, - равнодушно откликнулась Зара. И не поворачиваясь, сказала: - Ты-то вряд ли поймешь, но... Это не родина, Нил. Это даже не отстойник и не концлагерь. Это - ареал обитания. И в другом мы будем дохнуть, какие условия ни создавай.
- Дура, - тихо сказал он, опускаясь на стул. И уже в голос: - Дура! Ты же была там! Ты же видела: воздух, солнце!..
- Ну и что?! - развернулась, не разнимая скрещенных на груди рук. - Что мне с этого солнца? Это в детстве мечтала: солнце увидеть - интересно, типа, висит, светит и греет! Ну и что?! Ты же должен знать, что такое переход! Это, б..., не адаптация - это ломка! Несколько месяцев ломки! И тут пятьдесят на пятьдесят: либо адаптируюсь, либо сдохну. А то, что хрен кто нас Снизу Вверх пустит - это еще фигня. И что, - вдруг улыбнулась до странного спокойно и зло, - вот на все это идти только ради того, чтобы увидеть солнце? Тем более, никому мы там нахрен не нужны...
- А здесь вы кому нужны?!
- А мы вообще никому не нужны. Кроме самих себя.
И уже закрывая за ним дверь своей комнаты, Зара попросила: "Нил, не приходи больше, а?".
Дверь закрылась. Он повернулся, ошарашенный - и встретился взглядом с Владом, который разувался, прислонившись к косяку.
- Получил, - ответил Нил, подошел и ударил Влада в челюсть.
- Идиот, - беззлобно констатировал Влад, когда, как был - в одном ботинке, за шкирку выволок Нила на лестничную клетку. Отпустил заломленную руку, оттолкнул и из-за уже почти закрывшейся двери проговорил, нарочно или нет повторяя слова Зары: - Не приходи сюда больше. Никому ты здесь не нужен.
"К черту! - едва не заорал в закрытую дверь. - Вы мне нужны, идиоты неблагодарные! Вы! Мне! Нужны!".
Не заорал. Только стоял и смотрел в серый с номерком пластик. Потом как будто очнулся, встряхнулся, одернул куртку - и пошел вниз по лестнице.