Аннотация: Этот роман я начал в 1999 году. Это только первые главы романа.
Этот роман посвящается бессмертному творчеству М.А. Булгакова
Мастер и Маргарита-2
или Возвращение Маргариты, Миллениум
Глава первая
Возвращение (пролог)
День подходил к концу...
Красный диск солнца завис на несколько секунд без движения, едва касаясь горизонта. Потом быстро стал проваливаться в черную бездну и исчез совсем. Озолотились ненадолго, словно на прощанье, верхушки близстоящих деревьев и домов, и на западе, где только что зашло светило, остался лишь его след - яркий сектор неба. Начало смеркаться...
Мастер, запахнувшись плотнее в халат, отошел от окна в глубь комнаты и наклонился к камину. Подбросив в почти угасший костер несколько березовых поленьев, он подождал немного, пока они займутся огнем, и уселся в одно из двух кресел напротив очага. Рядом стоял невысокий столик, сервированный вазой с фруктами, пузатой темной бутылкой и двумя высокими бокалами.
Дрова в камине, наконец, стали разгораться, и по стенам комнаты поползли оранжево-желтые блики, а предметы начали отбрасывать вокруг себя замысловатые колышущиеся тени.
Мастер ожидающе посмотрел в сторону лесенки ведущей на второй этаж. Потом, решив, что огонь в камине дает недостаточно света, встал, чтобы зажечь свечи. Два канделябра по семь свечей стояли по бокам камина на высоких, почти в человеческий рост, бронзовых подставках. Он зажег несколько свечей в дальнем от окна канделябре, оставив в комнате некоторый полумрак, и вернулся в кресло. Из приоткрытого окна подул ветерок, пламя свечей чуть вздрогнуло и отклонилось. Повеяло ночной прохладой. В западной части неба, видимой из окна, появилось несколько "молодых" звезд.
От сквозняка, в камине произошла перемена - пламя заиграло с большей силой и от этого в комнате стало еще светлей, а дрова начали потрескивать, и, наконец, камин тихонько загудел...
Засмотревшись на огонь, Мастер сначала не заметил как на лесенке появилась Маргарита. На ней было длинное вечернее платье с глубокими вырезами на груди и по бокам, на шее висело ожерелье из крупного янтаря, а волосы украшала диадема с бриллиантами. Заметив супругу, Мастер хотел, было что-то сказать, но Маргарита прижала палец к губам и прошептала:
- Тихо, дети засыпают!
Она подошла к нему и села на подлокотник его кресла, обхватила Мастера руками, и, положив голову ему на плечо, тихонько вздохнула:
- Господи! Десять лет прошло с тех пор, как Воланд привел нас в этот дом, а я все не могу свыкнуться с мыслью, что все это происходит наяву.
- Да, дорогая, - кивнул Мастер, взял со стола наполненный бокал, и осторожно подал ей. Поднял для себя второй, и задумчиво посмотрел сквозь него на огонь. Вино в бликах камина переливалось рубиновым цветом, и было немного мутноватым - это говорило о его качестве - это было настоящее вино!
- За нас! - тихо произнес Мастер.
- За наших детей, за наше и их будущее, - добавила Маргарита. Они соединили бокалы, и выпили вино до дна. Мастер неторопливо наполнил их вновь и мечтательно спросил:
- А ты бы хотела, опять оказаться там в переулке на Арбате, в моей квартире-полуподвальчике? Помнишь? Ведь мы и там были с тобой счастливы. Жаль, что все сгорело...
Маргарита кивнула, улыбнулась, глядя на Мастера. В ее зеленых глазах появились лукавые огоньки.
- Ну, разве что из любопытства, - ответила она, и отпила из своего бокала вслед за Мастером.
Они поставили бокалы на столик и еще крепче прижались друг к дружке, и смотрели на огонь.
- Да, - задумчиво, с некоторым сожалением сказал Мастер, после продолжительного молчания, - только из любопытства... Хотя,.. я наверняка знаю, как изменится все. С некоторых пор, я как будто вижу, что именно и как, изменится в том будущем. Я часто думаю об этом. Хочу написать историю. Одного только не хватает мне. Одна мысль не дает покоя...
- Какая, милый?
- Изменятся ли люди?..
Мастер замолчал, сделал еще глоток вина.
- Я думаю, что нет, - ответил он сам себе, - добро и зло... В какую сторону склонятся весы...
Жаль, что нельзя убедится в этом воочию...
- Ну почему же нельзя? - раздался из дальнего угла комнаты чей-то голос...
Маргарита вздрогнула, и тут же смутная догадка осенила ее. Голос был до боли знакомым, и мог принадлежать только одному "человеку", если так можно было его назвать.
- Азазелло!? - вглядываясь в полумрак комнаты, воскликнула она.
- Да, королева!.. Это я!
Из темноты в освещенную часть комнаты вышел Азазелло.
- Но почему так мало света?! А на столе нет третьего бокала?! Вы разве не звали меня?! - и не дожидаясь ответа прищелкнул пальцами.
Тут же все свечи вспыхнули, а на столике появился третий бокал, точь-в-точь похожий на те, что уже стояли там.
Мастер удивленно взглянул на свечи, на появившийся из ниоткуда бокал, потом перевел взгляд на гостя и широко улыбнулся. Из нагрудного кармана у Азазелло торчала обглоданная куриная ножка. Взгляд Мастера проскользнул снизу вверх от несуразно высоких черных ботфортов к коричневому, "с иголочки", костюму и, наконец, остановился на рыжей шевелюре "корсара" и длинных белоснежных клыках на фоне улыбающегося лица.
Азазелло сконфуженно похлопал себя по нагрудному карману, ловко, двумя пальцами вытащил оттуда кость и кинул ее прямо в камин. Злобно оскалился.
- Извиняюсь, господа, это все шуточки Бегемота... Он у меня получит по ушам негодник, - "ухнув", Азазелло приземлился в кресло, закинув ногу за ногу. - Ну-с, - произнес он непонятно для чего.
- А мы только что о тебе вспоминали, то есть о мессире, - виновато поправилась Маргарита, - и вот ты здесь!
Азазелло еще больше оскалил в улыбке клыки.
- А я всегда прихожу к тем, кто меня вспоминает, - небрежно ухмыльнулся он, и обиженно с укором добавил, - но для вас понадобилось ровно десять лет, чтобы вспомнить старого друга!?... Шучу, шучу... Я знаю все! Мне не надо ничего говорить. И ни каких оправданий! Время - такая штука, которая подчиняется своим законам, и чем больше его проходит, тем сильнее воспоминания прошлого. Увы!..
- Но, мы даже не могли предположить, что увидим когда-нибудь тебя! - воскликнула Маргарита.
- А вот это напрасно. Хоть я и появился здесь не по своей воле, признаюсь честно, но уверяю вас, что мы все равно когда-нибудь встретились бы. Не думайте, что Азазелло забывает своих друзей. Никогда! Но на сей раз, меня послал мессир. Он приглашает вас на самый изысканный во всем мире бал. И вы, самые желанные, - иных, впрочем, и не бывает, - гости, из всех приглашенных. Именно гости, и пусть вас не обижает, Маргарита Николаевна, что не вы будете хозяйкой бала. Это традиция, - только один раз...
- Еще одна Маргарита? - задумчиво спросил Мастер.
- Да. И это тоже традиция - только Марго, из тысяч и тысяч - единственная. И выбор уже сделан, хотя ни один из смертных об этом еще не знает... Время еще не пришло. А сейчас я хочу поднять этот бокал за нашу встречу!
- И мы увидим нашу старую квартиру? - восторженно, словно ребенок спросил Мастер, отпив вина вслед за Маргаритой и гостем.
- Увы, мой друг, как говорится - в одну и ту же реку дважды войти нельзя.
- А год, какой год? - поспешила спросить Маргарита, - сорок первый? Пятьдесят первый? Какой?
Азазелло состроил кривую гримасу.
- Ну, что вы, королева - миллениум, начало третьего тысячелетия. Это будет Великий Бал...
Маргарита весело захлопала в ладоши, а Мастер, как могло показаться, недоверчиво помотал головой, словно желая очнуться от наваждения.
- Там, на развилке, - Азазелло махнул рукой в сторону, - где растет старый дуб, завтра в полночь, вас будут ждать самые быстрые в мире кони... А сейчас, я должен отбыть. Очень много дел, - и шутливо добавил, - да и Бегемоту надо "накрутить" хвост. До встречи! И ни чего не бойтесь!
И он растаял в воздухе комнаты, как тает свет, когда гасят свечи.
Снова они остались одни. О вечернем госте напоминал лишь третий бокал, оставшийся на краю столика...
Камин уже догорал, когда в окно ворвался сквозняк, задув свечи, которые зажег Азазелло. Исчез и третий бокал. В глубине дымохода послышался шум-возня, и удаляющиеся эхом обрывки фраз:
- ...на развилке, где... старый дуб... И в путь!.. Вас ждут! Жду-у-у-ут...
Глава вторая
На Пулковских высотах
Стояла осень...
До восхода солнца оставалась пара часов.
Здесь на холме, вдали от неоновых огней города, небо было черным и звездным. Ковш Большой Медведицы, неестественно накренившись и пытаясь, то ли зачерпнуть то ли вылить воду, высился точно над городом на севере. Город же казался огромным, застывшим сполохом, нарушившим окружающую темноту. И одинокая бензозаправочная станция, и где-то в стороне еще один сполох аэропорта были невыносимо чужды окружающей предрассветной тьме...
... Небо на юго-востоке подернулось синевой, стирая грань между ночью и утром. Стали видны отдельные деревья, стоящие поблизости. В низине начал скапливаться туман: сначала отдельными клочьями, потом стал уплотняться, поглотив бензоколонку, и медленно пополз вверх по холму. Звезды потускнели...
Медленно рассветало, но на равнине по-прежнему едва ли, что-то можно было разглядеть из-за тумана, исчезло все внизу кроме города у самого горизонта, покрытого сизой дымкой...
Вскоре туман поглотил и сам холм, накрыв его толстым белесым покрывалом. Так, что три фигуры, внезапно появившиеся на вершине холма, оказались по колено в этой дымке. Они повернулись лицом к северу и устремили взгляд на город, окутанный утренней мглой.
-- А что, Азазелло, мессиру, наверное, придется по вкусу сегодняшнее утро, -- сказал первый из них, самый высокий, обращаясь к рыжеволосому субъекту в коричневом костюме.
-- Возможно, - ответил неопределенно тот, и потянувшись зевнул, - еще бы в такое утро, кота за хвост потянуть, чтобы нарушить эту давящую тишину...
-- О, а я здесь причем? Я разве кому-то мешаю, что бы меня за хвост дергали с утра пораньше? - возмутился третий, остроухий, маленького роста, с головой совершенно не пропорциональной туловищу, с длинными редкими усами, торчащими в разные стороны. Словом кот, самый настоящий кот, только очень большой и толстый, даже можно сказать разжиревший.
Было холодно и влажно. В воздухе остро слышался запах прелых листьев, и едва уловимый аромат печного дыма, доносимый со стороны домиков, расположенных дальше за холмом.
Восток, наконец, окрасился червонным золотом, и создалось впечатление, что вот-вот взойдет солнце. Но, это была иллюзия на уровне человеческих ощущений. Ибо в это утро, и именно в это утро, для стоящей на Пулковских высотах троицы, время ни чего не значило. Заря застыла, как застывают стрелки электрических часов, когда из них вынимают батарейку, или, как останавливается маятник в старинных часах, когда гиря вытягивает цепь на полную длину...
Кто-то точно узнал бы эту троицу, если бы находился где-то поблизости в столь ранний час, но, увы, рядом не было ни души, да и не могло быть. Лишь туман оказался свидетелем этой утренней сцены, и мог бы, если бы мог, рассказать об этом кому-нибудь. И кто бы поверил?..
-- Но, это явно не Москва, где же мы, Бэримор? -- обратился ни к кому толстый кот.
-- Последний раз, Бегемот, если ты помнишь, мы были в Лондоне. Чем хуже здесь? Те же туманы, та же сырость, кхе-кхе... Что-то мессир задерживается, -- задумчиво сказал "высокий".
-- Ох, уж эта сырость! -- не унимался кот. -- Я думаю, мессир будет не доволен. А, Фагот?
Фагот, так звали "высокого", язвительно отметил.
-- Кто думает * тот в суп попадает!
Азазелло, в свою очередь добавил.
-- Учти, Бегемот, что суп из кошатины дурно пахнет. Лично я, пас.
Кот встрепенулся и отбежал от спутников метра на три.
-- Ну, вот опять. Дис-кри-ми-на-ция. Караул!
Фагот рассмеялся, глядя, как кот стал дразнить Азазелло, и сверкнул в сторону кота левым глазом, светящимся как луч лазера.
-- Хватит дурака валять. Не иначе, ты совсем не Бегемот, а Бармоглот.
-- Ой, ёй-ёй, -- кот отбежал еще метров на пять, так как Азазелло оскалил клыки, и направив на него палец правой руки, сказал.
-- Еще одна шутка, Бегемот, и я спущу на тебя свору собак. Для усмирения.
Кот ощерился, прислушался, словно в ожидании отдаленного лая обещанной своры, и плаксивым голосом произнес:
-- Извини, Азазелло, я больше не буду, -- наигранно опустил голову и стал ногами распихивать туман, обволакивающий его почти до пояса.
В это время, совсем рядом, в самом центре тумана, появилась четвертая фигура. Из-за пелены, сперва могло показаться, что незнакомец был невысокого роста, лишь на голову повыше толстяка Бегемота, но это только на первый взгляд. Незнакомец восседал на огромном дубовом кресле. И рост его был таким же как и всегда, ибо это был сам мессир, а иначе просто Воланд. А троица, появившаяся ранее на холме, была его свитой, с которой он не расставался уже более двух тысяч лет.
Воланд был одет во все черное: плащ, ботфорты, высокий цилиндр на коротко подстриженной и вьющейся шевелюре, лишь золотая брошь в виде летучей мыши расправившей крылья, выделялась на левой стороне плаща. Заложив ногу за ногу, опираясь одной рукой на трость с черным набалдашником в виде пуделя, а другой рукой привалившись на кожаный подлокотник кресла, он смотрел вдаль. И оба глаза его: один - зеленый, другой - черный, как бездна, были обращены в сторону города, выискивая то, что не дано было найти больше ни кому.
Первым почувствовал появления мессира Фагот. Он величественно, как и подобает демону, подошел к трону и низко склонился перед хозяином.
-- Приветствуем, вас, мессир, - сказал он за всех и встал по правую руку Воланда.
Вслед за ним последовал Азазелло с теми же словами, и встал с правой стороны.
Кот же, отвесил широкий реверанс и, косясь, то на Азазелло, то на Фагота, встал чуть в отдалении от каждого. Но, вдруг, решив, что находится в сомнительно опасной близости от "рыжего", крадучись сделал два шага назад, и, наконец остановился, расплывшись в улыбку.
Воланд, задумчиво кивнул на приветствие, не отрывая взгляда на город и продолжая его сканировать.
-- Мессир, - вдруг заискивающим голоском начал кот, - прошу защиты! - и отошел еще на два шага назад.
-- В чем дело, мой друг? Здесь нет мышей?..
Кот продолжал дурачиться.
-- Хуже, мессир. Меня... меня, - начал плаксиво заикаться толстяк, - дер-гали за хвост, обзывали по всякому, хотели сварить из меня суп и спустили на меня стадо диких собак... - И лапой стал тыкать в сторону "рыжего".
Азазелло не выдержал:
-- Ах, ты наглый врун! - и схватил, первую попавшуюся под ногами, палку и бросил в сторону, убегающего от "кары" кота. Фагот, при этом надул щеки и звучно засвистел вдогонку беглецу. Отбежав за деревья, кот спрятался...
-- Ладно выходи мерзавец! Ни кто тебя здесь не тронет. Кому ты здесь нужен! - успокаивал его Воланд.
Из-за ствола дерева выглянула толстая физиономия Бегемота и прокричала:
-- То-то и оно, что никомушеньки я не нужен, - и как ни в чем не бывало возвратился на свое прежнее место, понурив голову и распихивая ногой туман.
Воланд, вновь обратил взгляд в сторону города продолжая о чем-то размышлять, потом обвел горизонт взмахом трости и ни к кому не обращаясь медленно произнес:
-- Город на костях... Город четырех революций... Город на границе тысячелетий... Город... Кто ты? И кто ОНИ?..
Молчание поглотило окружающее... Воланд глубоко вздохнул и медленно выдохнул, будто избавляясь от назойливой мысли, и громко произнес:
-- Но что нам до этого города? Города стояли и будут стоять, будут возводиться и будут разрушены! Меня же интересуют души, души людей, живущих здесь. Я хочу знать их ближе, знать о чем они думают, чего они хотят?..
-- Да, мессир, это важно! - охватив прищуренным взглядом горизонт, согласился Фагот.
-- И это будет Великий Бал, - мечтательно воскликнул кот и сделал одинокое "па".
-- Надеюсь ты не спалишь на этот раз весь город, плут? После пожаров от тебя так отвратительно пахнет, - заметил Воланд.
Кот, (опять за свое!), сделал пол шага в сторону, перед тем как сказать фразу.
-- Но, мессир, это же так забавно! - воскликнул и вдруг демонстративно сник кот. - В прочем, у меня и примуса то давно нет. Сперли, супостаты, еще в Москве, - нагло соврал он.
-- Так уж и сперли, - приближаясь к коту подозрительно прищурился Азазелло, и, резко подскочив к тому со словами: "Ах ты обманщик!" схватил несчастного за ноги и стал его трясти приговаривая:
-- А ну-ка, выворачивай свои карманы "вислоухий"...
Что-то зазвенело, забряцало и стало вываливаться на траву. Через мгновение под котом образовалась огромная куча всякого хлама, среди которого было целых два примуса, небольшая канистра с бензином, моток лески, поплавки, маникюрные ножницы, кусок медной трубы, ржавые гвозди, плоскогубцы и еще ворох совершенно бесполезных вещей. Азазелло перевернул кота и ловко поставил его снова на ноги рядом с собой. Для бегства не было возможности.
-- И на какой такой помойке ты собирал весь этот хлам?
-- Надо! - упрямо сказал Бегемот.
-- Так, а вот и примус! Да не один! Так, так...
-- Один запасной, - гордо заявил кот, - на случай воровства...
-- Вот-вот, - укоризненно покачал головой Азазелло, и неожиданно смягчился, - ладно, забирай свое барахло. Нашел кому врать! - и оставив кота подбирать свой хлам, вернулся и встал рядом с троном.
В этот момент, восток сверкнул золотом, и из-за горизонта начал появляться диск солнца. Стали слышны звуки. Воланд встал с трона, оперся на трость и сказал всего два слова.