Сегодня настроение у Шефа было не ахти, и Гавриил очень не любил дни, когда подобное происходило. К примеру, однажды, в один из таких неудачных деньков, какой-то особо чувствительный умник на Земле подумал: "Инквизиция? Хей, а это неплохая идея!", и рай потонул под горами жалоб, внутренних расследований и всевозможных бюрократических проволочек. Тогда сам Гавриил едва не полинял на оба крыла, делая пресс-релизы и пытаясь успокоить Михаила, сгоряча решившего устроить Страшный суд смертным прямо здесь и сейчас. Лишь напоминание о прошлом случае, когда его не в меру ретивый собрат уже пытался самовольничать, за что и отправился ускоренным курсом в сторону ядра планеты, остудило генерала небесных воинств. Правда, кукситься он не перестал и до сих пор.
К сожалению, архангелам головная боль не полагалась, и посему усталое потирание висков не произвело никакого эффекта на Гавриила, дав тому лишь повод прикрыть глаза для тщательного размышления. Он не понимал, в чем причина недовольства начальства. Он, Глас и Сила Божьи, Вестник, терялся в догадках. А самое печальное, он прекрасно знал, кто может дать ему подсказку. И получить ее конкретно от этого человека он не хотел всей своей несуществующей душой.
Как раз в данный момент Гавриил стоял у края Эдема, нервно покачиваясь с ноги на ногу. Если бы вы знали, насколько сложно оттянуть нежелательный момент хотя бы на пару секунд бессмертному существу, способному перемещаться в любую точку в пространстве и времени по мановению крыла, то дни до перенесенного вами в третий раз похода в стоматологический кабинет казались бы уже целой вечностью. Он не любил быть рядом с этим человеком. Эта улыбка, этот взгляд, которыми он одаривал одного из великих архангелов, вызывала в уме сравнение со стариком, перед которым посадили маленького ребёнка, еще толком не перешедшего с младенческого лопотания на понятные слова. Первый сын Его, первый из людей и лучшее творение Создателя. Гавриил потоптался на месте, походил по кругу, насвистывая нечто невразумительное, поковырял проплывающее мимо облако большим пальцем ноги, сделал легкую пробежку вокруг Юпитера, тяжело вздохнул и вошёл под благодатную сень деревьев.
Адам сидел у наклоненного древа, ветви которого опускались чуть ли не до самой земли, и со своей привычной полуулыбкой смотрел на солнце, абсолютно не моргая. Над ним, покачивая ногами, на ветке расположился молодой человек в брюках и салатовой рубашке с приколотым к ней бейджиком, держа в руках огромное зелёное яблоко и с аппетитом его жуя.
- Ты чего здесь забыл? - Гавриил нервничал, а потому был раздражён. - У тебя есть работа, как я помню?
- У меня обед, - спугнув летающих вокруг бабочек, беспечно махнул рукой обладатель бейджика со скромной надписью "Денис".
- Не понимаю, почему ты с ним общаешься, - обратился архангел уже к Адаму. - После того, что он сделал.
- Эй-эй! - возмутился парень, чуть не упав с ветки. - Я просто занимаюсь своим делом. У меня это в договоре прописано - консультировать клиентов и делать предложения по интересующим их вопросам.
- Он просто делал свою работу, - улыбнулся Адам.
- У меня и служебная записка осталась, - поддакнул тот.
- Ладно-ладно, ухожу. У меня и правда отдел пустует. Приятного дня, до скорой встречи, - молодой человек засунул в зубы остатки яблока, спрыгнул с дерева и зеленовато-серой молнией исчез среди деревьев.
Оба проводили его взглядом, а затем Адам повернулся к архангелу, тепло улыбаясь.
- Ты что-то хотел, Гавриил?
Вестник замялся, нервно почесал затылок, отдернул полы расы и присел на корень напротив человека.
- Шеф... Чем-то недоволен. Мы все чувствуем и побаивается, как бы чего не вышло. Здесь, Внизу и на Земле...
- Как тогда, в Стамбуле?
- Ага.
- Хм.
Адам замолчал, откинувшись на ствол дерева. Минуту Гавриил сидел молча, вторую уже начал ерзать на неудобном сиденье, на третью не выдержал и спросил:
- Ну так?
Адам открыл глаза.
- А, Гавриил. Что ты хотел?
- Шеф, - сдерживая раздражение, повторил архангел. - Прошу, дай нам совет. Что произошло? Что нам делать?
- А, ты про это... - сказал человек и снова замолчал. Лёгкий тёплый ветерок ласкал листву, и над тихой поляной разносился умиротворяющий шёпот. Скрипели в траве невидимые кузнечики, и ручей, пробегающий у корней соседнего древа, искрился золотом, бормоча какую-то свою непонятную песенку.
- Мы привыкли друг к другу, - неожиданно сказал Адам, прервав тишину.
- А? - встрепенувшемуся Гласу Божьему показалось, что он, вопреки логики, все-таки задремал и пропустил начало разговора. - Что ты сказал?
- Понимаешь, Он дал нам свободу воли. Нам, людям. Ну, знаешь, такую штуку, когда ты можешь делать что захочешь, но должен понимать, что, рано или поздно, любое твое решение приведет к каким-то последствиям. Можешь, например, принять свет или тьму. Можешь выбрать путь добра или зла, памяти или забвения. Тебе и почти всем твоим братьям с этим сталкиваться не приходилось. Такое себе право, если честно. Уверен, многие из моих потомков с удовольствием бы отказались от этого дара, не совершив нашу с ней ошибку. Без него жить гораздо проще и удобнее. Так вот, в свое время нам тоже дали возможность выбрать - взять этот проклятый Плод познания или отказаться от него и оставаться в райских кущах, чтобы жить в вечном счастье. И мы выбрали. Да, нас обманули, нас соблазнили посулами и обещаниям. Но в итоге выбор был за нами. И все же, один раз Он всё-таки лишил нас права выбирать.
Адам вновь улыбнулся, на этот раз с легкой грустью.
- Однажды он просто привёл ее ко мне. Единственную. Первую женщину в этом мире. Он привёл ее и сказал - "Отныне вы будете вместе. Плодитесь и размножайтесь"
Он дотронуться до своей груди, что-то ощупав.
- Мы привыкли друг к другу. Мы научились любить друг друга. Ибо выбора у нас не было, и таков был его пресловутый План. В итоге, все идет по Воле Его. Как и всегда. Ну, а касаясь твоего вопроса... Это все из-за неё.
Гавриил дернулся.
- Из-за неё? Ты имеешь в виду Мар... Ну, в смысле, она?
- Конечно.
Оба замолчали той глубокомысленной тишиной, к которой рано или поздно приводит беседа двух существ мужского (или относительно мужского) пола, если их оставить за неспешными разговорами о сути вещей без чуткого присмотра. Гавриил первым нарушил молчание.
- Я не пойму.
- Хм?
- Почему ОН позволяет ей столь многое? Почему она?
Адам в очередной раз улыбнулся, и Гавриил опять почувствовал себя только оперившемся ангелочком.
- "Почему она?", говоришь. Хороший вопрос, очень хороший. Знаешь, люди задавали этот вопрос себе многие-многие годы. Почему мужчина из тысяч и тысяч женщин теряет волю и чувствует в душе трепет лишь при виде одной единственной? Ответ, если хоть кто-то его найдет, будет таким же, как и на вопрос "почему Он выбрал именно ее?" Почему именно она стала матерью Его ребенка? Из этих тысяч и тысяч женщин? Что тут скажешь - я не знаю... Да и Он не знает. Просто это должна была быть именно она. На самом деле, пусть и по разным причинам, но выбора у Него было не больше,чем у нас с Евой в тот прекрасный солнечный день, когда мы впервые увидели друг друга.
Он потянулся и вновь облокотился на ствол дерева.
- Ступай, Гавриил. Не волнуйся, скоро это закончится, и ты сможешь вернуться к своим обязанностям. Считай это маленькой семейной неурядицей. Так и передай Собранию, и пусть они займутся своими делами. Я слышал, вы там готовите новые поправки в клиентской политике? Давно пора, люди жаждут инноваций и запрета на мясные гамбургеры.
Архангел вылетел из Сада как давшая трещину перьевая подушка, весь всклокоченный и сконфуженный. Чтоб он хоть еще раз... Однако, по итогу, результат есть результат. Небольшой пост с пояснениями на публичной странице, пара чудесных явлений и недельку сухой и теплой погоды на Земле, и весь негативный эффект можно свести на нет. Этот Адам... Мог бы просто дать подсказку и не морочить голову вечно занятому Вестнику всеми этими разговорами о выборе, о свободе...
На секунду Гавриил почему-то почувствовал нечто странное внутри себя. Что-то кольнуло на том месте, где у обычного смертного, имеющего такую ненужную штуку, как право выбора, была бы душа. Чувство исчезло, но оставило после себя неприятную память.
Архангел некоторое время стоял у края Эдема, думая о вещах, которыми, наверно, не стал бы делиться ни с кем из своих собратьев, затем, вздохнув, расправил крылья и, не торопясь, полетел в сторону Девятого неба, складывая в голове планы на ближайшее будущее, систематизируя список дел на сегодня. Да, Гавриил не любил такие дни, однако ради них он и существовал. Ну, и раз выбора у него не было, то он хотя бы мог сделать свою работу хорошо.