Аннотация: Крестоносцы, осадившие Иерусалим еще не знают какое сокровище обретут, взяв город на щит...
Осадная башня приближалась к зубчатой стене Иерусалима.
Стрелы вылетали из бойниц в стене осажденного города, неслись вниз, усаживая плетеные щиты пехоты прикрывавшей колеса башни. Черные струи дыма подымались в белесое небо, над коптящими на каменистой почве лужами из разбитых горшков с греческим огнем. Воздух дрожал от жара и хриплого, сорванного вопля сотен пересохших глоток.
Крестоносцы шли на приступ святых стен.
Но, некоторые из них ждали своего часа в отдалении от схватки.
- Сегодня Иерусаллим падет, - глухо произнес Рюбецаль, глядя на осажденный город из седла неподвижной лошади.
- А вот это было бы весьма кстати, - лениво отозвался молодой сеньор Рожер, полулежа в скудной тени масличного дерева. - Хочется поставить Ламию в нормальную конюшню, напиться вдосталь. Ну и не плохо было бы завалиться на перины с девчонкой побойчее...
Удобно устроившись, Рожер кормил с руки дорогущего сирийского кречета, очень удачно выигранного вчера в зернь. Кречет крутил головой, не желая склевывать засохшую солонину.
- Вы право, выводите меня из себя, Рожер! - раздраженно ответил вместо Рюбецаля, их походный пастырь, отец Буаль де Монтегю.
- Ой, ну что вы. Ну, не стоит! - Рожер едва заметно улыбался краем рта. - Куда делось, присущее вам христианское смирение, отец Монтегю? Смирение и терпение. Соберитесь, вам еще гнать меня на стены.