Бояринов Максим : другие произведения.

Год Ворона(роман). Глава 28. Тени прошлого

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    День тратится на вдумчивую и тщательную подготовку к разведрейду на Русу. Точнее - на аэродром. А еще точнее, к тому месту, где, если верить магнитофонной исповеди Вити Сербина, лежит и ждет своего часа самая что ни на есть настоящая атомная бомба. С утра просматривая новости, нахожу нехорошее упоминание о событиях в Энгельсе. Тамошний губер, что громко разорялся насчет наличия фактов о диверсии, не далее как сегодня утром снят с должности. В связи с переходом на другую работу. В переводе с газетного официоза на реально-оперативный эта чехарда показывает, что те, кто за всем этим стоит смогли снять с поста даже губернатора, который говорил не то, что следовало. А снять российского губера можно исключительно из Кремля…
  День тратится на вдумчивую и тщательную подготовку к разведрейду на Русу. Точнее - на аэродром. А еще точнее, к тому месту, где, если верить магнитофонной исповеди Вити Сербина, лежит и ждет своего часа самая что ни на есть настоящая атомная бомба.
  С утра просматривая новости, нахожу нехорошее упоминание о событиях в Энгельсе. Тамошний губер, что громко разорялся насчет наличия фактов о диверсии, не далее как сегодня утром снят с должности. В связи с переходом на другую работу. В переводе с газетного официоза на реально-оперативный эта чехарда показывает, что те, кто за всем этим стоит смогли снять с поста даже губернатора, который говорил не то, что следовало. А снять российского губера можно исключительно из Кремля…
  Всюду клин. Некуда бежать, не у кого скрываться. И значит ничего мне не остается, как примерять на себя шкуру Рэмбы и идти спасать мир самостоятельно. Ударить, так сказать, полной гласностью по проискам ядерного терроризма. Финт с живыми свидетелями не прошел, следовательно придется откапывать бомбу, молясь, чтобы у противника пока не дошли до нее руки. Черт возьми. я ведь даже не представляю, какая она, сколько весит, можно ли ее вообще выкопать одной тягловой силой…
   План у меня прост, как стрелковая карточка командира пехотного отделения. Пункт А: найти указанное место и убедиться в наличии бомбы. Пункт Б: заглянуть на огонек к директору риэлторской лавочки “Добродея” господину Котельнкову и вдумчиво побеседовать с ним на тему того, кто и при каких обстоятельствах поручил ему устранение Милы, а потом и меня. Пункт В: дальше - по обстоятельствам.
   Выезжать буду к вечеру, чтобы к Русе добраться когда стемнеет. Так что у меня есть целый день на экипировку. Занятие не только полезное, но и ностальгически приятное ...
   А пока я, восстановления водительских навыков, и удовольствия для, еду на проспект Дружбы народов. Там, занимая целиком весь первый этаж длинной хрущевки, располагался магазин “Охота и рыбалка”, где, если память не подводит, имелся неплохой выбор всякого военно-охотничьего шмота и сопутствующих товаров.
  Долго копаюсь в развешенных по всему залу камуфляжах, останавливаюсь на бундесверовском флектарне. Да, для лета может и жарковат, но зато прочный. Есть и еще один плюс, не столь очевидный. Местные нацики, не могущие жить без Германии, до беспамятства обожают именно эту расцветку, и, соответственно, у меня появляется лишний шанс проскочить мимо тех же ППСников, которые со “свидомыми националистами” предпочитают не связываться.
  Еще дольше копаюсь в рюкзаках. Презрительно фыркаю на целый стенд псевдонемецких “Дётеров”. Красота мне до одного места, надежность и удобство, вот залог успеха. Беру честный русский “Скарабей 28” от ленинградцев . Рюкзак изначально велосипедный, поэтому - изогнут на манер черепашьего панциря. Но зато - куча утяжек, что поясных, что грудных, да и дополнительная защита спины тоже пригодится.
  Взять бы бронежилет - но нету. Вернее, есть, но после событий последних лет, их продают только по предъявлению ксивы мента или сотрудника охранного предприятия. И то, далеко не всякой. Эх, сюда бы с Серегой забуриться, да собраться на хорошую рыбалку, как в старые времена. Только вот сходил капитан к начальству, с моей подачи…
  Хмуро обхожу витрину с брониками по широкой дуге, успокаивая себя мыслями, что против автоматной пули нужны не инкассаторские “Панцири”, которые, дай бог, если “макаровскую” пулю остановят, а милицейский “Мираж”. Который мне не продадут в принципе. Да и бегать в нем, мягко говоря, грустно. А бегать в ближайшем будущем, жопой чую, придется немало.
  Уходя от соблазна примерить “кирасу”, натыкаюсь на стенд с ПНВ, они же ноктовизоры. Сразу и не въезжаю, что вот эти миниатюрные штуковинки и есть приборы ночного видения. Да уж, не сравнить с нашими табельными, да и отвык я от буржуйской аппаратуры. Наши весят килов пять-шесть, и вполне способны заменить дубину, если владелец вдруг решиться пойти врукопашную. А тут - триста грамм и отсутствие необходимости в десятке запасных батарей…
  С навигатором муки выбора обходят стороной. На службе у меня был трофейный “Гармин”. Нахожу точно такой же. Старого собаку новым фокусам не выучишь. И лучше я не получу штук двадцать совершенно не нужных функций, чем буду тыкаться в экран, пытаясь разобраться в мешанине значков.
  Продолжив обзаводиться электроникой, беру неплохой дозиметр “Терру”. Одна из ее модификаций была у нас штатной, так что в овладении никаких проблем встать не должно. До кучи, чтобы окончательно быть принятым за придурка, обзавожусь миноискателем. Если верить записи, то сверху над бомбой - толстенный слой из аккумуляторов. Мимо пройти будет сложно, даже с моим минимальным набором знаний из старательно забытого курса “инженерки”, прослушанного и прокопанного в Академии. Вот окопы нас там рыть учили неплохо...
  Армейский шопоголизм пострашнее, чем женский. Начав тратиться, остановиться трудно. Отложив умные штуки к отобранному, прошу открыть витрину с ножами.
  Продавец - крепкий парень в камуфляжной футболке и голубом берете с косичкой, сплетенной из кожаных ремешков. На косичке болтается винтовочная пуля. Суровый воин ходит вокруг, поигрывая наляпистыми татуировками на перекаченных бицепсах, кидает на меня взгляд с изрядной долей презрения.
  Продавец, воодушевленный моей затаркой, не скрывает разочарования. Мысли его читаются без труда. Клиент потянулся не к модным ножам выживания и прочим жабоколам и “крысам”, а примеривается к неброским, дешевым ножам “маде ин Шведен”[1]. Стало быть, в его понимании я - просто “лох ...”
  Но кто из нас двоих “лох” легко проверить в коротком, даже учебном бою. Для понимающего человека в моей ситуации именно такие ножи - самое то. И резиновая рукоять в ладони лежит как влитая, и сталь неплохая. И, хоть нет ярко выраженной гарды, но небольшой упор позволит вбить в тушку на всю длину клинка не рискуя порезаться. Да и ножики эти сами по себе очень универсальны. Как говорится, Иван Иванович в годы войны своим ножом резал сало, хлеб, солдат и офицеров противника... Ну а про то, что ножей этих - многие тысячи по миру гуляют, и что бумаг на них ни один нормальный мент не потребует, про это и вовсе упоминать не стоит.
  Но ряженый клоун обойдется и без подробностей. С трудом удерживаюсь от комментария по поводу его квалификации. Или вопроса, не в Николаевской ли бригаде паренёк срочку служил. Там, где крайние лет шесть-семь с парашютом прыгают только офицеры. И то не всегда. Нет, не буду. Пущай вьюнош и дальше героя битв из себя корчит. А то запомнит еще, ненароком.
  Отбираю парочку ножей, кидаю на дно рюкзака. Очень надеюсь, что увидев миноискатель с дозиметром паренек меня принял за сталкернутого придурка, который решил в Чернобыле покопаться, вот и ржёт втихую. Или за какого-нибудь "черного копателя", который по местам боев прошвырнуться собрался. Что ж, чем дальше от действительности, тем лучше.
  Улыбаюсь и примеряюсь к лопаткам. Оптимальнее, взять бы конечно хорошую и толковую штыковую, типа той, что я копал могилу для Сербина, но тут ассортимент не тот. Это мне в строймаг надо... Ух ты, какие люди! У стенки витрины, почти скрытая страхолюдными складными лопатками гондурасского спецназа, лежит древняя советская МПЛ. Та самая, которую частенько обзывают малой саперной. Ну и пусть обзывают, мне-то что? Разворошив кучу, достаю. Приятный сюрприз. Лопатка-то, реально времен войны. Металл, соответственно, качественный, не то дерьмо, которое клеймилось “тремя елочками”. Чехол, правда, дохленький, из тоненького брезента. Но с другой стороны, мне с ней под обстрелом не ползать. А “Коминтерн”, то есть лопатки производства соответствующего завода и соответствующего 1944 года, он и в Африке “Коминтерн”. Пистолетную пулю на излете остановит и размажет. Лопатка, на первый взгляд, складского хранения. Но одна боковина неплохо заточена…
  Прохожу к кассе и отсчитываю нужную сумму. Получилось изрядно. Опять траты… Но что тут сделаешь?
  Бросаю набитый рюкзак на заднее сиденье машины, рядом кладу длинный чехол с миноискателем и лопатку. Не спеша выруливаю на дорогу. Ну что, остался завершающий шаг. И можно смело заявлять о некоторой готовности личного состава к предстоящей боевой задаче. Почему готовность некоторая? А потому что полная бывает только на бумаге.
   Осталось собственно главное. Не по объему, не по актуальности. По сложности приобретения. Интернетовские сторонники “легалайза”, то бишь снятия запрета на ношение боевых стволов, любят рассуждать о том, что мол “купить пистолет - раз плюнуть”. А вот те хрен, золотая рыбка! Рынок нелегального боевого оружия - не компьютерная игра. Арм-дилинг даже по сравнению с наркодилингом бизнес серьезный и очень жесткий. В том числе и для покупателя. Эффективный менеджер или одаренный студент-ботаник, думают, что стоит лишь выйти на улицу вечером и прогуляться в неспокойном районе, как из каждой подворотни будет доноситься вкрадчивый шепоток :”Молодой человек, АКМ недорого не желаете?”. Нет, стволами торгуют исключительно со своими, проверенными людьми и человеку далекому от уголовного мира, здесь ловить нечего. Если и продадут, то скорее всего для того, чтобы как-то подставить.
   Но я человек не мирной профессии, оперативные материалы в свое время перелопатил, а потому знаю явки и пароли. Через знаменитый “блошиный” Сенной рынок идет основной сбыт “левого” оружия. Сам не видел, врать не стану, но знающие люди рассказывали , что там как-то продали советскую противотанковую пушку. Действующую, чуть ли не в полной комплектации и с двойным боекомплектом. То ли от КиУРа[2] осталась, то ли из Зеленой Брамы приволокли. Эхо войны, блин!
  Но туда лучше не соваться. Место центровое, всем заинтересованным инстанциям и параллельным властям оно известно отлично. Соответственно, топтунов - как на Первомай у Мавзолея. И с моим счастьем, нарваться на кого-то из знакомых или “правильно ориентированных на инструктаже у куратора” - как два пальца об асфальт. Поэтому придется ехать туда, куда я ехать очень уж не хочу. В то место, где на каждом углу поджидают мрачные тени прошлого…
  
  
  * * *
  
  
   Одна тысяча восемьдесят шестой. Первое мая. За год и три месяца до того, как шестеро гребаных летунов заховали в Русе свою ядреную неучтенку. Демонстрация. Обычные, ничуть не встревоженные лица. Все уже знают, что в Чернобыле авария на реакторе, но мало кому известно, чем это чревато для Киева. Я, сопливый младшеклассник в отутюженной школьной форме, белой рубашке и пионерском галстуке вместе с матерью и отцом стою на левом крыле правительственной трибуны. Внизу, мимо нас, гомонящей безликой рекой течет праздничная толпа.
  Мать позавчера возвратилась из Припяти, где она как инструктор Облоно, участвовала в эвакуации школьников, а дома серьезных вещей от меня не скрывали. Мне, сопливому десятилетку, который клеил модели танков и истребителей, до дыр зачитывал “Книгу будущих командиров” и постигал азы правильного падения в армейской секции самбо, он как взрослому, объяснил языком военного доклада, что происходит на самом деле.
  Первый секретарь Украины, Владимир Васильевич Щербицкий, чтобы не допустить неуправляемой паники, принял решение всё же провести демонстрацию. Рядом с ним жена, дети и внуки. Отец и Щербицкий время от времени обмениваются мрачными взглядами единомышленников.
  Отцу идет генеральская форма. Он строг и подтянут. В византийском хитросплетении советской правящей системы Сергей Андреевич Верещагин занимал незаметный но важный пост. Числился заместителем начальника какого-то хитрого управления штаба округа. Однако “по партийной линии” работал в аппарате ЦК и кабинет имел в здании на улице тогдашней Орджоникидзе, нынешней Банковой, где вольготно расположился центральный комитет Украины. Насколько я понимаю теперь, он “направленцем” командующего округом в республиканских партийных органах и человеком, которого уважал Щербицкий, что позволяло военному и партийному руководству решать очень много разнообразных задач не прибегая к посредничеству Москвы. Но это было уже потом …
  В восемьдесят девятом мы похоронили мать. Диагноз - лейкемия, облучилась в Припяти, когда вывозила детей. Отец разом постарел лет на десять. Он уже не рассказывает мне о том, что происходит в стране, но когда по телевизору показывают скандирующие толпы с плакатами “Хай живе КПРС на Чернобильскiй АЕС!” по лицу его проходит судорога неутихающей боли. Так что с мирным атомом у нас свои счеты.
  Об отставке Щербицкого узнаем тоже по телевизору. Отец почти не бывает дома, он курирует вывоз из Украины в Россию ядерных боеприпасов. Двухкомнатную квартиру на улице Октябрьской революции на верхнем этаже жилого дома напротив Госбанка нам оставляют. Но кабинета в ЦК у отца теперь нет. Он готовит документы на увольнение.
  Семнадцатого февраля девяностого года Щербицкий и еще несколько человек (в число которых был включен и отец), должны были давать показания в Верховной Раде по “преступным действиям во время чернобыльской катастрофы”. Шестнадцатого умер Щербицкий. Восемнадцатого застрелился отец.
  Это было воскресенье и до двух часов дня я был в зале. На тренировке у дяди Леши. Мы готовились к соревнованиям, выкладывались по полной, возвращался я чуть живой, так что не сразу и понял, почему дверь нараспашку, а квартира полна совершенно чужих людей. Опомнившись, меня оттащили, но я успел увидеть тело, упавшее грудью на большой письменный стол, лужу крови на каких-то бумагах, и зажатый в руке ТТ.
  Отец оставил стандартную ничего не объясняющую записку “В смерти прошу никого не винить”, дата, подпись. Этого оказалось достаточно, чтобы не возбуждать никакого дела. Интернета тогда еще не было и на фоне смерти и похорон Щербицкого, его самоубийство прошло для всех незамеченым.
  Похоронами занимался дядя Леша, мой тренер, подполковник, командир отдельного разведбата. Он помог оформить все документы по квартире и опекунству на тетку, единственную оставшуюся родственницу.
  Тетя Лера угасла после того, как мне стукнуло восемнадцать, оставив единственным владельцем трехкомнатной квартиры, стоимость которой к моменту моего “окончательного падения” выражалась в сумме с шестью нулями. И не в гривнах, а в долларах. В общем, по выпуску из Одессы и зачислению в штат УГО я представлял собой примерно то, что в гламурных журналах называют “перспективный жених”.
   Вспоминаю, как вспыхнули глаза моей бывшей супруги, когда я, еще ухаживая за ней, открыл дверь ключом и пропустил вперед. Тот безумный секс, что был между нами в ту ночь, я счел настоящей любовью. Однако после того, как я был вышвырнут со службы и от отчаяния упал на стакан, выяснилось, что “я ее никогда не удовлетворял”. Продажу квартиры бывшая провела по разводу молниеносно. По документам за нее заплатили копейки и суд признал мою долю в разделе имущества “законной и справедливой”. Впрочем, тогда все прошло для меня как в тумане. Единственное чего мне хотелось - это бухать подальше от чьих-то глаз. После - однушка в гостинке, ночь с Лярвой, камера, однушка в Русе, рынок, кладбище, Мила, бомба, гибель Сереги …
  
  
  * * *
  
  
   Бывшая моя квартира, с которой было связано столько воспоминаний, давно уже принадлежала другим. Но в ней, точнее на чердаке нашего дома было спрятано то, за чем я сюда пришел.
   Оставив машину на платной парковке недалеко от метро, поднимаюсь по улице и сворачиваю во двор. Конечно, за минувшие десять лет почти все хозяева квартир поменялись, но многие меня помнят. Например Мария Иосифовна, милая старушка, мама какого-то мелкого олигарха, выгуливает на клумбе толстого и веселого мопса.
   - Ой, Витенька, здравствуй! Как дела? Говорили что ты после развода совсем …
  - Здравствуйте, Марьось… Да нормально. В завязке вроде, работу ищу. К новым владельцам хочу зайти, там мне копия договора нужна. Я свою потерял, а для перепрописки требуют…
  Несу чушь, но старушка благодаря любящему сыну живет в развитом коммунизме и в юридические мелочи не вникает. Обещая непременно заглянуть, “завтра или на той неделе”, исчезаю за открывшейся дверью.
  Запор на чердачной двери так и не поменяли, проникаю вовнутрь без проблем. Зря что ли в свое время неделю пыхтел, прилаживая хитрый болт, потяни за который - засов и сдвинется.
  Внутри сухо, пахнет плесенью и мышами. В старших классах моей настольной книгой был “справочник кладоискателя”, потому тайник устроен не за стрехой, куда только ленивый не лазит, а в нише за одним из торчащих на самом виду кирпичей. Там по мере взросления укрывались рогатки, сигареты, презервативы. Позже всякие левые документы и деньги на черный день. К разводу единственным предметом оставшемся в тайнике был ПСМ отца.
  Пистолет самозарядный малокалиберный, предназначавшийся для вооружения “высшего командного состава Советской армии, оперативных групп КГБ и МВД СССР” был таким же престижным атрибутом военной номенклатуры, как генеральские лампасы и черная “Волга”. Но отец относился к нему как к игрушке, даже последний в жизни выстрел сделав из личного ТТ. Вороненая сталь, серые щечки рукоятки, маленькая серебряная накладка “ от командующего округом”. Две коробки патронов.
  После смерти отца обыск в доме не делали. Просто забрали все награды и документы, решив, что ТТ был у отца единственным оружием. Наградной ствол хранился в тщательно замаскированном сейфе, но разве можно что-то укрыть от мальчишки? На следующий день после похорон я, опасаясь что власти опомнятся, перепрятал ствол на чердак. Как отцовскую память и оружие, которое когда-нибудь может и пригодиться. Вот и пригодилось, ядрить твою мать …
  Впрочем, хватит ностальгировать. В припасенном блокноте набрасываю заявление в милицию о добровольной сдаче случайно найденного оружия. Проставляю номер ствола, дату, время. Лишний раз рассекать по городу, особенно в моей ситуации - тогда уж проще сразу прийти в опорный пункт милиции с заранее написанным чистосердечным признанием.
  Выхожу из подъезда не оборачиваясь. Мягко хлопает за спиной управляемая доводчиком дверь. Все. Вряд ли сюда вернусь. Оглядываюсь. Мария Иосифовна уже ушла. Возится в песочнице малышня, да копаются в телефонах две молоденькие мамаши. И всё это - бомбой? “Хер вам!” шепчу.
  Гайцы меня остановят вряд ли. Но в жизни бывает всякое. Надеваю одноразовые перчатки, купленные еще когда ходили с Милой в супермаркет. Аккуратно подрываю обшивку на спинке переднего пассажирского кресла. Осторожно засовываю в щель ПСМ. Ну и отлично. Со стороны не видно. Специально выбирал освежитель салона поядовитее. Чтобы даже самая опытная СРСка[3] зачихала...
  Еду домой, привычно кидая заячьи петли. Никого и ничего.
  Ну что, перекемарить чутка, и стартовать?
  
  
  ________________
  
  [1] Думаю, все поняли, какого производителя предпочитает В.С. Верещагин. Но, денег за рекламу не платили, так что, пусть остаются безымянными. Хоть и ножи у них хорошие.
  
  [2] КиУР - Киевский укрепрайон, комплекс оборонительных сооружений в Киевской области, сооруженный в период с 1929 по 1941 год.
   [3] СРС - Служебно-розыскная собака
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"