Бояринов Максим : другие произведения.

Год Ворона(роман). Глава 48. Бездорожье и разгильдяйство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Меня будит ненавязчивое курлыканье стоящего на прикроватной тумбочке стационарного телефона. Подношу трубку к уху, одновременно косясь на часы. Петрович.
    - Собирайся. Рассвет начинается. Вылет минут через сорок. На душ и одевание - минут пятнадцать. Потом спускайся вниз, кофе глотнем и вперед.
    - Берковича разбудили?
    - Занимаемся, - хмыкает Алексей и кладет трубку.
    Хмыканье его звучит настолько двусмысленно, что первый мой порыв - ломиться в комнаты Милы и Алана, страшно боясь обнаружить, что они провели ночь вдвоем.
    Хотя, коронное хмыканье «дяди Леши», в равной степени может касаться и меня. Тайны я, конечно, хранить умею, о чем свидетельствует хотя бы, имевшийся в прошлом, допуск к документам особой важности. Но в данном конкретном случае, утечка информации сексуально-личного характера - целиком и полностью плод наших с Ольгой коллективных усилий. Кто же мог предполагать, что кровать - с виду мощная и надежная, окажется такой хлипкой, а крутейший ортопедический матрас может скрипеть похлеще, чем совковый клоповник с пружинами из танковой стали?
   Мы так увлеклись друг другом, что не сразу поняли, насколько сильно шумим. Так что, к моменту первой короткой передышки между словами «Ооооййй, хорошоооо!!!» и «А теперь давай я сверху?» - наверняка разбудили уже не только весь дом и охранников внешнего периметра, но и уток на дальнем болоте.
  Поспать удалось чуть больше двух часов, так что даже контрастный душ, на который я потратил большую часть времени, отпущенного на сборы, едва восстановил изрядно пошатнувшуюся работоспособность. Да и то, в относительный порядок пришло разве что погруженное в приятную ломоту тело…
  Скорее по привычке, чем по необходимости, «для контроля путей отхода» высовываю голову в коридор. Со стороны номера, где поселили Милу, раздался чуть слышный шелест закрываемой двери и щелчок собачки замка.
  «…» - подумал я, чувствуя, как краснею, будто школьник, которого завуч Марьиванна застукала целующимся с одноклассницей в дальнем углу кабинета химии…
   Выхожу в коридор, вспоминая некоторые подробности вчерашнего приключения. Точнее, его финала.
   - Я пойду? - отлежавшись, спросила Ольга, надевая свою футболку, которая почему-то обнаружилась в дальнем углу на журнальном столике.
   - Провожу,- прошептал я, вскакивая на ноги и заворачиваясь в мокрую от пота простынь.
   - Было очень хорошо, - коснувшись моей щеки мягкими губами, произнесла девушка и куницей выскользнула за дверь...
   Не прекращая зевать, спускаюсь в холл, который сегодня напоминает съемочную площадку какой-нибудь “Санта-Барбары” ….
  Беркович уже здесь. Погрузив нос в большую фарфоровую кружку, глотает свой любимый кастрированный кофе, от которого с утра толку не больше, чем покойнику от электрофореза. На мое появление не реагирует.
   Ольга, упакованная в халат с высоким стоячим воротником, плохо скрывающим от окружающих большой багровый засос, потрясая растрепанной ведьминской прической, орудует ручками кофейной машины, от которой исходит чудесный утренний аромат настоящего кофеина.
   Мила сидит напротив моего карманного Джеймса Бонда с заплаканными глазами.
  Услышав шаги на лестнице, Ольга разворачивается. В руках две дымящиеся чашки.
   - Кофе будешь?
   - Доброе всем утро! - говорю машинально. - Давай, не откажусь.
   Прикусываю язык, но поздно. Глаза Милы сощуриваются, превращая девчонку в героиню корейских боевиков. Судя по взгляду, которого Ленину с лихвой бы хватило для того чтобы испепелить всю мировую буржуазию, по поводу доброты сегодняшнего утра у нее имеется особое мнение. Внутренне подбираюсь. Все идет к тому, что мирная картина предрассветного кофепития с секунды на секунду обернется форменным побоищем, после которого любимой и единственной дочери нашего радушного хозяина придется скрывать от окружающих не только многочисленные засосы на шее плечах и прочих … хм … участках тела, но и глубокие царапины на лице...
   Ревнует! Милка ревнует! От этого умозаключения сон проходит бесповоротно и окончательно, а душа жаждет кофе и новых подвигов.
  Проклиная слепоту в сердечных делах и проявленную ночью козлиную несдержанность, стою, не решаясь сойти с последней ступеньки и лихорадочно соображаю, что мне делать - взять у Ольги вожделенную чашку или же, сославшись на что угодно, хоть на расстройство желудка, позорно сбежать от назревающего выяснения отношений.
   Но выбор уже сделан. Причем без моего участия. Со стороны внешнего подъезда рычит машина, и в холл с деловитой улыбкой залетает Короленко. Больше всего опасаюсь, что дядя Леша первым делом скажет: “Ну что, зятек?”. Но если олигарх и знает о происходившем ночью в его резиденции (этот, да и не знает, ага!) то никак этого не показывает. Хотя, насколько я смыслю в колбасных обрезках, для отца-одиночки личная, а тем более, сексуальная жизнь пусть даже взрослой дочери, не может быть безразлична. Впрочем, времена меняются, меняются и нравы. К моему счастью, не всегда к худшему...
   - Все готовы? - прерывает мои философствования Короленко и, не дожидаясь ответа, подает команду в стиле классического старшины. - Заканчивать прием пищи, выходи строиться!
   Как ни странно, но примитивная казарменная шутка мгновенно отвлекает от бытовых проблем и перенастраивает на нужный лад. Ох не зря Алексей Петрович ест свой олигархический хлеб с олигархическим маслом. Одной фразой ситуацию разрулил …
   Перед домом ожидает джип. Не гламурный паркетник, на котором мы сюда приехали из города, а настоящий внедорожник - «Ленд Ровер Дефендер». За спиной у меня угрюмо сопит в группа поддержки.
   - Птичка собрана, заправлена, снаряжена и ждет на взлетной полосе, - говорит дядя Леша, идя к машине. - Ладно, мальчики-девочки, прощайтесь по-скорому, и поехали. Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!
   Оборачиваюсь. Ольга и Мила бок о бок стоят в дверях. Смотрят на меня одинаково хмуро. Рядом мнется Беркович. Хорошенькое я тут оставляю творческое наследие. Надеюсь, что в случае нарастания конфликта на почве недоперераспределенных мужчин, Петрович справится...
   - Ну, счастливо всем оставаться, - говорю, уставившись в пол, покрытый затейливой глиняной плиткой. Что еще можно сказать...
   - Удачи! - продолжая прятать глаза, бросает Мила.
   Не вслушиваясь, что там и кому бормочет Беркович, обхожу машину и, «согласно купленным билетам», устраиваюсь на переднем сидении. Короленко хлопает дверью, и машина несется по дороге ведущей в глубину леса. Теперь все мои мысли занимает предстоящий полет.
   В салоне бубнит радио. Диктор вещает об “очередной вспышке напряженности в турецком Курдистане”. То ли власти проводили операцию против сепаратистов, то ли курды меж собой разбирались, из сообщения непонятно. В общем “масштабные боевые действия”. Интересная у людей жизнь. Впрочем, нас это не касается, тут своих боевых дел по горло. Отключаю мысли от новостей и думаю о насущном ...
   Минут через пятнадцать, попрыгав по добротным колдобинам, выбираемся на опушку. Большой луг, пересеченный дорогой, сложенной из аэродромных плит.
   - Здесь раньше, при Союзе стояли ПВОшники, их подъездная дорога, - поясняет Петрович. - Я немного привел в порядок. При желании сюда можно и небольшой самолет посадить. Типа У-2. Пару раз очень пригодилось…
  На краю «взлетной полосы» стоит полностью собранный мотодельтаплан. Теперь, с крыльями и винтом, птичка кажется не такой уж и маленькой, как в гараже.
   Натягиваю бронежилет, разгрузку, располагаю в нишах фюзеляжика автомат, боезапас, гранаты, прибор ночного видения. Засовываю в боковой карман коммуникатор. Короленко инструктирует лопоухого «пилота».
   - Вот навигатор, он уже запрограммирован на Коломну. Место посадки - поле на краю города. Там в городе есть клуб парапланеристов, так что своим появлением вы никого особо не удивите. Забиты в карту и места, где можно дозаправиться. В багажнике - пустая канистра на десять литров. Официально в пластик бензин отпускать запрещено, но мы, слава богу в России. Управление у птички стандартное…
   Пока Алан, забравшись в гондолу, осваивает приборы, Петрович отзывает меня к машине.
   - Открывай рюкзак,- Он достает из багажника простенький обшарпанный кейс, раскрывает его, и хорошо отработанными движениями перекидывает в подставленный рюкзак пачки в банковской упаковке. - На непредвиденные расходы.
   Судя по торчащим из-под бандеролей уголкам - доллары.
  - Сколько тут?
  - Триста,- перехватывает удивленный взгляд и уточняет: - тысяч. Двести - сотками, остальные полтинниками. Мало ли как дела повернутся. Финансы - тоже оружие. И, если тратить не шлюх и “Блек Джек”, то не самое слабое.
  - Но если что, я же с тобой не рассчитаюсь!
  - Глупости не болтай. Для холдинга потеря небольшая, к тому же вполне оправданная. Главное - дело сделай. Если вдруг что, не хватит, вот реквизиты и коды доступа. До пяти миллионов проплачу в течение часа.
  Обнимаемся. Крепко, до хруста в спинах.
   - Ты тут про Милку позаботься, если что, дядя Леша! У девчонки нет никого. И прости, если что не так…
   - Типун тебе на язык. Тут у меня она, сам понимаешь, как у бога за пазухой.
   Натянув на голову шлем, устраиваюсь за спиной у Берковича. Короленко крутит винт и отскакивает в сторону. Двигатель фыркает и сразу же начинает мерно гудеть. Работает он почти неслышно. Беркович действительно что-то петрит. Привычно играет тягами и начинает медленно наращивать обороты. Птичка, чуть подскакивая на незаметных глазу бугорках, разбегается и вскоре отрывается от земли. Перед нами, до самого горизонта лежит темнозеленый лесной ковер, над которым поднимается бордово-красное солнце.
  
  
  * * *
  
  
  Наша птичка упорно набирает “крейсерскую высоту”. Болтаясь в воздухе так, что куда там карусельной кабине, я по ходу процесса, искренне радуюсь тому, что так и не выпил кофе. Помалу, беспорядочное дерганье понемногу сменяется плавным покачиванием. То ли Алан и вправду разбирается в этом деле, то ли средство передвижения по своим летным характеристикам и установленной аппаратуре настолько хорошо, что успешно противостоит попыткам бестолкового америкоса нас угробить.
  Небольшая панель имеется и перед пассажирским креслом. Немного освоившись, начинаю разбираться с приборами. Так, если верить цифрам, то высота у нас девятьсот метров плюс-минус, с поправкой на легкое рысканье, происходящее, не иначе, от дрожи в руках Жужика. Внизу сереет земля. Падать вроде не собираемся, происшествий не происходит. Размеренное движение, относительная безопасность и почти бессонная ночь понемногу делают свое черное дело. Откидываю голову на высокую спинку и отключаюсь.
  Снится Ольга. Голая, с растрепанными волосами, она, словно булгаковская Маргарита, летит параллельным курсом, оседлав, правда не щетку, а обыкновеннейшую метлу. Внезапно прямо по курсу появляется Мила. Девчонка выглядит точь-в-точь как героиня японских мангов - в матросском костюмчике в юбочкой такой, что лучше бы ее вовсе не было, стоя на облаке, обстреливает ведьму-летунью из дурацкого лазерного автомата. Ольга, уклоняясь от выстрелов, начинает маневрировать. Она толкает бедром гондолу, и наш свинтопрультный аппарат[1] раскачивается все сильнее…
  Просыпаюсь от того, что машина, идя на снижение, снова начинает понемногу вытряхивать душу. Что, уже на месте? Это сколько же я проспать умудрился? Но, посадка промежуточная. Часы показывают десять двадцать семь, а значит, что мы в полете примерно половину расчетного времени. Навигатор подтверждает - мы подлетаем к Козельску, тому самому "злому городу", что прославлен учебниками истории.
  То ли по подсказке бортового компьютера, то ли из каких-то собственных соображений, но теперь Жужик держит нашу малую авиацию на высоте не больше ста метров. А я, отключившись от насущных проблем, как личных, так и глобальных, наслаждаюсь разворачивающимися внизу картинами мирной жизни. В стороне от большого коровьего стада девчонка в шортиках и маечке пасет разноцветных коз. Увидев нас - машет приветственно рукой.
   Под мерное жужжание двигателя снова погружаюсь в крепкий здоровый сон.
  
  
  * * *
  
  
  Посадку на убранное поле мягкой мог назвать исключительно безнадежный оптимист в розовых очках и расфокусированных линзах. То ли в учебнике, по которому Беркович осваивал премудрости пилотирования, не было главы про посадку, то ли по этому элементу он в свое время получил незачет, но рухнули мы на землю, как подстреленный фазан. Помяв нос и сломав крыло - против пиндосской тупости не устояли ни кевлар, ни углепластик. Слава животворящему, хоть сами целы остались.
  Причина столь небрежной посадки выясняется сразу же после того как мы, откинув фонари, выбираемся из покалеченной “птички”.
  - Все, больше не могу, Виктор! Мне очень нужно! Иначе я лопну!
  Жужик, откидывает фонарь и мексиканским тушканом скачет в кустистый островок метрах в пяти от нас. Стеснительный, сучонок … По всем правилам армейской педагогики, оптимальнее всего было бы дождаться лопания, а вернее, намокания штанов. Чтобы доходчивее понимание пришло, что не надо по утрам, перед дальней дорогой, хлестать кофе такими дозами. Да еще и без кофеина...
  Не разделяя предрассудков напарника, орошаю, по водительской традиции правое заднее колесо и осматриваюсь.
  Эк мы удачно-то! В сотне метров проходит малооживленная дорога, возле которой располагается заправка, чей персонал - все три человека и собака, при нашем появлении, всем составом вывалили на улицу. Стало быть, транспорт раздобудем.
  Пока я разглядываю помятые остатки самолетика, и разъясняю горе-пилоту особо тонкие лингвистические нюансы русского и украинского языков, по наши души прибывает местная администрация.
  По краю поля, смешно переваливаясь с боку на бок, к нам подбирается заляпанная грязью “Нива”, с болтающимся сзади прицепом, на борту которого с трудом различимая надпись “Агрофирма “Луч”.
  Сидящий за рулем белобрысый крепыш с обветренным лицом оказался местным директором, который, проезжая мимо по своим колхозным делам, решил поинтересоваться, что за Руст осчастливил посадкой вверенные ему земли.
  - А что, председатель,- спрашиваю я, удовлетворив просьбу о куреве, - нас до города подкинешь?
  - Запросто, - отвечает тот, прикуривая от предложенной зажигалки. - Делов-то.
  Через полчаса разобранная птичка (не бросать же на поле целое состояние) принайтовлена к прицепу, а мы трясемся в тесной машине, на каждом ухабе ударяясь в твердый потолок и с ностальгией вспоминая воздушную болтанку…
   Минут через сорок добираемся до центра Коломны. Тихий русский городок замерший меж прошлым и позапрошлым веком. Малоухоженные, но чистые улочки. Домики времен Александра Освободителя чередуются с микрорайонами брежневской застройки. Церквей на родине дедушки русской космонавтики - немеряно. Видимо, с их куполов свои ракеты и срисовывал Константин Эдуардович Циолковский...
   От ракет мои мысли плавно дрейфуют к бомбе. Какого спрашивается, хрена, курды-чечены ее тащили в эту патриархальную тишь? Это нам и предстоит узнать в самое ближайшее время.
   Щедро рассчитавшись с аграрием, договариваюсь об ответственном хранении нашего воздушно - транспортного средства, после чего связываюсь с дядей Лешей.
   Бывший мой наставник уверен и деловит.
   - На месте? Ну слава богу … Мой человек уже в банк смотался, карточку засветил. Деньги правда по ней не выдали, заблокирована. Ребята мои, из ЧОПа проинструктированы, ждем гостей …
   Умолчав о воздушно-транспортном происшествии, чтобы раньше времени не расстраивать хорошего человека, уточняю адреса вероятного местонахождения груза, которые нам пробили дядьлешины сыскари и отключаюсь.
  По населению Коломна в три раза больше Прилук, так что здесь, хоть бетонная ферма и вещь приметная, придется нам попотеть. В общем, нас ожидает кропотливая следственная работа, которую необходимо завершить до конца дня. Поскольку ночью найти что либо вряд ли удастся, супостаты получат почти сутки форы, и гребанная бомба уйдет на вовсе уж неописуемое расстояние… Мы близки к цели, потому транспорт и грамотное прикрытие имеют решающее значение. Над этим следует покумекать в первую очередь…
   На любую территорию проникнуть сложности не составит. Но вот объяснять всем встречным поперечным, что мы ищем заказанные в Брянске мостовые фермы - равносильно тому, что встать в полный рост на нейтральной полосе в разгар боевых действий и поочередно выкрикивать то «Большевицкие свиньи!» то «Гитлер капут!» Я же, блин, нихрена не самоубийца. Хоть и похож временами.
  - Что делать, Уиктор? - сбившись на свой мерзкий американский акцент интересуется Беркович. Отвлек меня от раздумий, вражина, потому отвечаю резко:
   - Работать, майне либих пиндосина, работать!
   - Я не пиндосина! - пытается было подискутировать с вышестоящим начальством Алан, но сообразив, что я в таком состоянии, что возможно сейчас его побью, и - по заветам классиков - вероятнее всего, ногами, тут же затыкается. Ну и правильно. В тишине у меня голова лучше работает.
  Тупо гляжу на доску городских объявлений, когда на меня наконец, снисходит идея. Плодотворной и дебютной ее , конечно не назовешь, но легенда будет , так сказать, железобетонная ...
   - Значит так, Бонд, Джеймс Бонд, он же Пух, Винни Пух, поступаем следующим образом, - выдаю через пару минут напряженных размышлений. - Будем объезжать все объекты по списку. По мере отработки список будет , конечно, же дополнятся - базы, склады, заводы автопредприятия, прочая мутотень …
  - А на чем мы поедем, у нас ведь нет машины? - спрашивает мой рациональный шпион.
   - Читай! - тыкаю пальцем на доску, где среди множества объявлений выделяется реклама “ВИП-такси” - лист А4, ксерокопия, с блеклым изображением роскошного лимузина.
   Заскочив на пять минут в ближайшую ювелирку, обзавожусь самой толстой и безвкусной цепурой, какую только может мне предложить комиссионный отдел, после чего набираю номер.
   «ВИП-такси по-коломенски» оказывается видавшим виды темно-вишневым «Линкольн-таункаром» модели девяносто первого года, с расходом топлива в двадцать восемь литров на сто километров, о чем нам тут же радостно сообщает водитель, привычно предваряя вопрос, почему их расценки напоминают прайс-лист грузовой авиакомпании. К счастью, на ветеране представительского класса нет ни таксишного колпака, ни надписей с шашечками и телефонами. Убедившись, что машина, более привычная к поездкам от ЗАГСа к ресторану, чем к гонкам по пригородным дорогам, все же не развалится через пять минут реальной нагрузки, киваю Берковичу. Солидно бурча, мол, и не на таких езживали, взгромождаюсь на просторное заднее сиденье.
  Шоферу представляюсь «крышевателем» строительной фирмы, у которой конкуренты увели из-под носа заказанную конструкцию. «А без этой херни, командир, - поясняю, матерясь через слово, как и положено мелкому братку, - у нас, мля, никакого навару, нах … , только … мать, сплошные, мля, пролеты, нах… и штраф за неответку по срокам, мля, сдач…”
  Для начала пробиваем все въезды-выезды. Город небольшой, ограничен Окой и впадающей в нее Москвой-рекой, потому приличных дорог из него выходит не так уж много, и в отличие от Украины, на всех оборудованные посты.
   Легенда работает, как часы. Шофер, получив от «козырного разборщика», солидный бонус, суетится. Открывает мне дверь, вытягивается во фрунт и чуть не берет под козырек. Гаишники, видя чуть не лопающуюся от осознания собственной значимости «мелкую шишку», вылезающую из, пусть потрепанного, но лимузина, сразу настраиваются на мзду, получают ее и, не мороча голову, на вопросы отвечают предельно честно и даже дают проглядеть видеозаписи. Ответы не отличаются разнообразием, так что, после завершения полного круга мне остается утешаться разве что совершенно неуместным в сложившихся обстоятельствах афоризмом: «Отрицательный результат - тоже результат». Хотя бы потому, что результат в любую секунду мог проявиться нестерпимой вспышкой и ядерным грибом на горизонте.
   Наскоро перекусив, по подсказке вошедшего во вкус водилы вторым кругом объезжаем и железнодорожные станции - их в городе оказалось аж целых пять штук. «Коломна-товарная», «Бочманово», «Щурово», «Шестой километр». Везде тетки в диспетчерских будках, словно сговорившись, качают головами. На подъезде к последней точке я уже свыкаюсь с мыслью, что груз был или перегружен где-то на пути от Брянска до Коломны, или спрятан в городе так, что на его поиски путем осторожных опросов местного населения мы потратим не меньше года. В таком случае, все будет зависеть от успеха дяди Лешиного капкана.
  Есть еще, правда, заводы и базы, но их много и спрятать там можно не то что бетонную ферму, а целый Ту-95 с полным вооружением, так что собака с милицией не отыщут. Но делать нечего, будем крутиться, пока не нащупаем хоть какую-то пусть призрачную, но нить.
  Последней в списке оказывается станция «Голутвин». Убедившись, что никакие железобетонные конструкции за последние двое суток не загружались и здесь, по пути к машине замечаю накатанную железнодорожную ветку. И ведет она в большую промзону, расположенную на речном берегу. Скорее для очистки совести, командую прокатиться туда.
  Водила, при виде разбитой в хлам колеи, корчится, как еретик на костре, однако возразить не решается и машина медленно, как на кладбище, движется в сторону ржавого прерывистого забора за которым громоздятся кучи всякого негабаритного груза.
  Чем ближе мы подъезжаем к базе, тем сильнее во мне укрепляется чувство, что мы напали на след… Безлюдное место. Подъездные пути, позволяющие добраться сюда не пересекая город. Железная дорога с длинной погрузочной платформой. И главное, картина, раскрывшаяся передо мной на самом подъезде к раскрытым настежь воротам. Речной залив с кучей всяческих железяк и посудин, как на плаву, так и полузатопленных. Грузовой, ети его мать, порт…
  Хватаю трубку, чтобы доложить обо всем Петровичу - пусть водный транспорт сразу же пробивает, но сам себя торможу. Нет уж, сперва треба хоть немного самому оглядеться на месте, а потом уже распылять отнюдь не бесконечный олигархов ресурс. На проверку всех версий никакого ЧОПа не хватит...
  На территории базы стоит первозданная тишина, которую не нарушает ни стая откормленных ленивых дворняг, ни наглый полосатый кота, который, похоже, и обеспечивает охрану объекта. Лишь в ободранном вагончике у самого берега обнаруживается хронически нетрезвый сторож. Бравый секьюр лет шестидесяти на рожу в штопаном охотничьем камуфляже скучает над стаканом бражки, уткнувшись в маленький телевизор.
  - Перед угрозой международного терроризма - вещает очередную демократическую проповедь какой-то штатовский чин, - Америка протягивает руку помощи всем странам и народам, предлагая объединиться в новый альянс, целью которого будет полное и окончательное уничтожение всех врагов цивилизации. Завтра Конгресс США, досрочно отозванный с каникул, скажет решительное нет самой возможности повторения событий 11 сентября 2001 года. Все, кто желает жить в новом, безопасном мире, должны включиться в беспощадную борьбу …
  - Это госсекретарь, - тихо прокомментировал из-за спины Беркович. - Вот этот слева от него Виктор Морган, советник президента по национальной безопасности. Он курирует Си-Ай-Эй. Его очень редко, почти никогда не показывают в новостях. А досрочный созыв Конгресса проводится еще реже ...
  Я безразлично глянул на экран. Ну советник и что? Коротышка со шныряющими глазками проворовавшегося директора гастронома, внешне смахивающий на итальянского комика. Век бы не видеть этих пиндосов и их гребаным Конрессом и цэрэушниками ...
   Думая о своем, машинально обвожу взглядом живописные речные берега. До тех пор, пока взгляд не падает на увлекаемую буксиром баржу, с горкой груженую серым, чуть искрящимся камнем ...
   Оборачиваюсь к сторожу.
   - Слушай, отец, а куда это камень повезли?
   - Сам ты камень, сынок! - с гордостью отвечает тот, одновременно заглядывая в опустевший стакан. - Это гранит! Тут рядышком от нас карьер. С него и берут, у нас грузят. Стольный, панимаишь, град Москву облицовуют. Там вишь, ты огромущую набережную сейчас строят, вот почти каждый день и идут…
   Блин!!!
   - А последний раз когда везли, не видел?
   - Сам не видел, врать, панимаиш, не стану, заступил только днем. Но знаю точно, что одна поутру и ушла. С вечера подгруженная стояла, а как вернулся, ее и нету…
  Вот спасибо старому хрену. Матерюсь едва ли не вслух. Ну конечно, почему именно Коломна? Да потому, что она стоит в устье Москвы-реки! Столица - вот это настоящая цель для серьезного террориста. Эту операцию планировал настоящий гений. Город отлично охраняется по периметру, но кто будет опасаться теракта со стороны реки?
   - И сколько здесь ходу до Москвы, если по времени?
   - Никак не меньше, чем двое суток. Шлюзов много.
  Старик договаривает последнее слов в пустоту. Я уже снаружи. Прежде чем поднимать тревогу нужно все-таки найти хоть какое-то подтверждение этой безумной версии.
  Оглядываю сонное торговое царство в поисках луча света истины. Где старый сказал, эта баржа стояла? Ага - вот просвет на береговой линии, вот погрузочный кран. Рядом гора какого-то темного камня. Судя по искоркам на разломах - это и есть гранит. Стало быть, если что-то и подвозили, то непременно вот на эту проплешину …
  Так и есть, следы грузовой машины. По рисунку протектора и глубине вмятин сюда пришла тяжело груженая, обратно ушла пустая. Теперь, если двигаться вокруг по спирали, можно обнаружить какие-нибудь следы...
  
  
  
  
  У самой подошвы песчаного террикона обнаруживается свежая заплатка - отсюда либо брали песок, либо, наоборот, что-то прикапывали… Зову на помощь Берковича, и мы вдвоем быстро начинаем раскопки. Минуты через две рука натыкается на что-то плотное. Обкапываю вокруг и вытягиваю из ямы частично окоченевшее тело. Морда русская, по одеже - местный типовой работяга. Словесный портрет составить возможность не представляется - пуля, войдя в затылок, подрихтовала черты лица так, что Хичкоку курить в сторонке. Да уже, явно не ТТ-хой работали, у ветерана пуля с такой дистанции чисто идет навылет. Заграничное что-то, экспансивное. С разверткой, панимаешь, лепестком сакуры...
  Ну что, подтверждение моей догадки, которого так ждали большевики, похоже , получено. Не так уж много вариантов объяснения тому, кто и зачем мог часов двенадцать назад, то есть ранним утром, хлопнуть из крутого импортного ствола левого портового работягу.
  Вот теперь пора бы и на доклад... Отхожу подальше, чтобы в микрофон не доносились звуки вдумчиво блюющего Жужика. Набираю короленковский номер. Абонент вне зоны действия или отключен. Медленно считаю до ста, набираю снова. Неизменно превосходный результат. Связь потеряна, а это, блин, означает, что в Новозыбкове что-то пошло не так, и теперь нам с Берковичем не следует рассчитывать на подмогу …
  Фальшиво напевая под нос пафосный вэдэвешный марш из которого помню лишь две строчки: “Никто кроме нас, голубые погоны!” наскоро закидываю труп песком - в мои планы никак не входит попасть в здешнее СИЗО по подозрению в убийстве. Размашистым, но не сильным подзатыльником вывожу напарничка из прострации и киваю в сторону вагончика, за которым нас ждет машина.
  Понятно, что придется нам догонять эту гребанную баржу. Только вопрос - на чем? Машиной вдоль реки не сильно попрыгаешь, да и на борт не перескочишь. По воздуху? Птичку жалко, сломалась. Да и была бы цела - в московской зоне ПВО особо не полетаешь. Это вам не тысяча девятьсот восемьдесят пятый, мигом собьют …
  Остается только одно…
   Салон «Катера и яхты», который я приметил еще днем, находится в центре города. Соблюдая остатки конспирации, мы отпускаем лимузин, не доезжая квартал до салона - война войной, а конспигация конспигацией. Остаток пути проделываем быстрым шагом.
   Магазинчик богатый. Во дворе целый флот на любой кошелек и вкус.
  - Эту берем, Уиктор! - толкает меня под бок Беркович, указывая на рыбацкое корытце. - Маленькая, незаметная.
  Снисхожу до развернутого пояснения.
  - Ты, Алан, ничего в нашей жизни так и не понял. На дешевой лодчонке мы кто? Объект пристального внимания для всевозможных речных начальников - нас будут трясти и речники, и рыбнадзор, и экологи, словом все кому не лень. Поэтому поступим немного иначе. Слышь, халдей, - лениво указываю растопыренной ладонью на роскошный круизный катер, - сколько этот крейсер стоит?
  Звучит число. Денег, выданных Алексеем, хватает, но почти в обрез.
  - Потянет, берем! Кому тут бабло отдавать? Только, ты, зёма, ценник сразу же сними. Коляну сороковник стукнуло, если он, мля, в натуре, увидит, что старый кореш такую дешевку на юбилей подогнал, обидится, сто пудов! Вот на ней-то к нему на дачку и двинем, заодно и проветримся.
  Торговый люд украдкой кривится, но бегает шустро. Недодавленные провинциальные братки уже давно не вызывают у народа ничего, кроме легкой брезгливости, однако покупатель - если готов отдавать деньги - всегда прав.
  Вскоре, мой “денежный” рюкзак показывает практически опустевшее дно, а в обмен на тщательно пересчитанные пачки я получаю увесистый пакет документов и приличную связку ключей.
  - Ваш катер будет спущен на воду и отбункерован, ну то есть, заправлен дизтопливом в течение двух часов. Если желаете, на борт и спасательные круги нанесут новое имя…
  - А катер ты водить умеешь, Беркович?
  - Нет! - глаза моего напарника становятся похожими на две плошки.
  - Ладно, на сей раз тебе повезло. Справлюсь и тебя научу.
  Я не стал уточнять, что весь мой капитанский опыт ограничивался несколькими тренировочными десантированиями в Крыму…
  - А это что? - спрашиваю продавца, указывая на две белые мягкие фуражки с черными козырьками и два пакета.
  - У нас акция, - покупателям два комплекта фирменных ветровок и кепи в подарок. Так что насчет названия?
  - С этим пока погодим... - Назвать бы “Милой”, да пока нарисуют, пока высохнет. Да и смысл?
  - А наемный экипаж вам не нужен? Или будете сами, извиняюсь, рулить?
  Добросовестно думаю. Вообще-то идея насчет экипажа мне нравится. Прохождение шлюзов, общение с местными речными службами можно и нужно перевалить на профессионалов. А на последнем этапе от греха их высадить нахер...
  Киваю:
  - Если кто есть на примете, - зови!
  Капитана, старого прожженного речника, звать Иваном Петровичем. Матрос представился как «просто Гриша».
  Предоставив команде под присмотром “старпома” Жужика готовить катер к отплытию, сижу на корме и роюсь в Интернете , пытаясь оценить последствия ядерного удара. Какая мощность у той бомбы хер знает. Сербин, кажись говорил на пленке, что двадцать килотонн … Обнаружив сайт, который рисует прямо на карте последствия ядерного удара указываю место “Москва” и соответственно мощность.
  Нехерово. На месте Кремля - воронка. Кружок “полных разрушений” проходит примерно в границах Садового кольца. Но и внутри Третьего транспортного мало кто выживет. Остальной чудесной стране по имени Замкадье тоже крепко достанется, но тут уж все будет в большей мере зависеть от направления ветра. Как-то блин, очень вовремя по телику про одиннадцатое сентября янки вещают и досрочно отзывают из отпуска своих депутатцев ...
  Над яхт-клубом сгущаются сумерки.
  Боевые речники сперва наотрез отказываются выходить в ночь. Я их конечно же понимаю, но тут от меня уже мало что зависит. Для убедительности включаю полную распальцовку. Петрович, похоже, с ходу понял, что я совсем не набитый шальными бабками браток из девяностых. Но знанием своим не козыряет, упирает на то, что “по светлому времени наверстаем”. После долгих дебатах с угрозами, матом и брызганьем слюной останавливаемся на компромиссном варианте: “Хер с тобой, начальник, выходим сейчас, но скорость не больше десяти узлов, иначе напоремся на первую же херню и рыб кормить будем”.
  Под журчание воды наш крейсер выскальзывает из отгороженного залива и погружается в вязкую смолистую темноту, разбавленную проблесками разнообразных речных огней.
  Курю, прикидывая наши шансы. Конечно, хотелось бы назвать их просто мизерными, но если прикинуть хрен к носу, то впору мерить скорее в отрицательных числах.
  
  ________________
   [1] Впервые выражение прозвучало в советском фильме "Талант" 1977 года, где упоминается полуграмотный "изобретатель", который так обозвал своё детище “свинтопрульным аппаратом”, мотивируя тем, что "дык он же с винтом прёт!"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"