- Парень, ну ты даёшь! Спас такую кучу народа! Я теперь как телевизор ни врубаю, всё про тебя и твою школу новости! Когда тебе уже медаль за отвагу вручат?
Я довольно улыбнулся, польщённый похвалой моего лучшего друга. Такие слова от него дорогого стоили. В самом деле, после спасения сотен детей и учителей, я попал в новости на федеральном канале, у меня и директора даже брали интервью. Все репортёры спрашивали, как мне удалось вовремя заметить коробку с бомбой в классе, на что я лишь пожимал плечами - чутьё. Разумеется, я скрыл тот факт, что, если бы не появление Смерти, я бы мог и не обратить внимание на странное тиканье в классе. Миру не обязательно было знать о моём... даре? Таланте? Проклятье? Ну, в общем о том, что я вижу Смерть.
Последние дни были просто сумасшедшими, голова пухла от событий, поэтому на следующий день, после того, как меня сутки отмучили репортёры, я отправился гулять с другом в парк. Мне безумно хотелось рассказать Паше всё от а до я - как я встретил Смерть во время остановки сердца, как я подружился с тётей Людой и вовремя спас её, как позавчера Смерть сначала нагло сидела у меня в кабинете, а затем носилась за мной по школе, матеря меня. Была куча мыслей, куча впечатлений, куча эмоций, но... Он бы мне просто не поверил. И мне, кажется, любой адекватный человек бы не поверил.
"Снова всё буду проживать внутри себя один. Мне не привыкать", - вздохнул я.
Я натянул улыбку и начал обсуждать какую-то недавно прошедшую игру:
- Ты кстати видел новый мод?
- Дааа, как раз вчера закачал. Слушай, я эту сцену всё никак не могу пройти. Может взять на защиту...
И мы болтали, думали, смеялись, постепенно я отвлёкся от потока мыслей о Смерти, и диалог даже стал меня заинтересовывать. Казалось, наконец-то меня ждёт тихий спокойный день, без кучи стресса и волнения, без погонь и криков, что я "придурок". Хотя нет, с этим я перегнул, Паша тоже спокойно называл меня придурком. Правда, в отличие от Смерти, как-то любя.
Но по дороге к фонтану в парке мы увидели лежащего в сугробе мужика, похоже, что без сознания. На нём были шлёпки (в такой-то ноябрьский холод!) и рваная кофта и штаны, куртка отсутствовала. По морщинам ему можно было дать больше семидесяти лет. Я, наверное, слишком долго смотрел на этого мужика, потому что Паша дёрнул меня за руку и негромко шепнул мне:
- Бомж какой-то, пойдём.
- Да может человеку плохо, - предположил я, но, видимо, слишком громко, и проходящая женщина махнула на нас рукой:
- Да алкаш это, всё с ним нормально, идите, парни.
Паша тянул меня за собой, но что-то меня останавливало, какая-то неведомая рука. Я чувствовал, что человеку нужна помощь, причём срочная. Не просто так он лежал в такой одёжке в мороз. Мне почему-то не верилось, что это бомж, хотя бы по его ухоженной бороде. И не верилось, что он был пьяный.
- Да, идите, - прошелестел голос над ухом.
Я развернулся и увидел уже знакомый мне силуэт с косой. И мне опять стало не по себе. Чутьё меня не обманывало - если Смерть здесь, значит, действительно, мужику мало осталось. И снова мне нужно было становиться супергероем.
Не обращая внимания на протесты Паши, я подошёл ближе к мужику, лежащему на боку, и перевернул его на спину. Тот слегка приоткрыл глаза, и я увидел страдание на его лице. Его руки тряслись, лицо было смертельно бледное, как и руки, видать, он много часов провёл на морозе. Он приподнял голову, глядя на меня, и слабо, хрипло, из последних сил прошептал: "холодно... очень...".
Я быстро сориентировался. Нужно было срочно его отогреть. Парк находился в трёх минутах от моего дома, скорая бы ехала десять минут. Значит, скорая не вариант. Я помог подняться мужику, заметив, что тот странно наступает на правую ногу, как будто бы она подвёрнута, и надел на него свою собственную куртку. На меня в один голос орали Паша и Смерть, причём выкрикивали они одну и ту же фразу:
- Что ты делаешь?!
Но мне было всё равно на них.
Оставив своего друга и Смерть с распахнутыми от шока ртами, я взял под руку мужика и медленно повёл его в сторону дома. Тот, с трудом, но шёл. Мы миновали парк, несколько домов, лестницу в подъезде, и в скором времени я уже загружал его в лифт своего дома. Его лицо и руки постепенно краснели, что не могло не радовать меня. А ещё меня успокаивала мысль о том, что дома никого сейчас не было, так как мама с братом проходили реабилитацию в Москве. Так бы сложно было объяснить маме, что за мужика я привёл домой.
После получаса горячей ванны и ещё получаса сидения у батареи мне удалось его отогреть. Я дал ему мамин халат и свои тапки. Мужик безропотно выполнял мои указания и всё время молчал. Я думал он так и не проронит ни слова у меня дома, но когда я наливал ему чай, он вдруг сказал:
- Спасибо тебе. Все остальные сочли меня напившимся бродягой.
- Я сразу понял, что это не так, - пожал плечами я. - Так что у Вас случилось?
- Я...я.. - он опустил голову. - Меня Максим Петрович зовут. Я не бомж совсем. И не пью. Даже на Новый год. Я вообще честный человек, живу по совести. Но дочка считает меня старой обузой. Я случайно, совсем случайно... Её духи разбил, когда убирался. А она кричать на меня, говорит, мол, бренды какие-то, дорогие. И выставила меня на улицу, в чём я был. Ну, а у меня ни телефона, ничего, пошёл в парк, на скамеечке посидеть. И пока шёл, поскользнулся, подвернул ногу и упал в сугроб. А встать не могу - суставы больные. Понимаешь, с таким здоровьем упадёшь - и костей не собрать. Просил помощи, всем всё равно на старого дурака. Только ты и помог. Так бы ушёл на тот свет от обморожения, и всё. Как тебя зовут, добрый парень?
Мне так стало жаль Максима Петровича и грустно за него, что даже в глазах застыли слёзы. Такой добрый, милый, и как жестоко с ним обошлась дочка. Выкинула, как какую-то ненужную вещь. А ещё стало страшно от того, что я единственный, кто помог ему. Что люди бездушно проходили мимо, называя бомжом и алкоголиком, даже ни на секунду не задумываясь, что человеку нужна помощь.
- Марк. Меня зовут Марк.
- Ещё раз спасибо, Марк. Ты хороший человек. Молодой. У тебя столько всего впереди. Ты только не становись таким, как я, цени, что имеешь.
- Не надо так, Максим Петрович, Вы тоже хороший человек! Оставайтесь у меня пока, если вам жить негде, - сам неожиданно для себя выдал я.
- Что ты, что ты. Не хочу, чтобы ты, молодой, тратил на меня время. Отправь меня в дом престарелых, я там доживу оставшееся мне время, в тепле, в уюте. Состарила меня жизнь, конечно... В шестьдесят чувствую себя девяностолетним дедом. Такая жизнь, такая жизнь...
Мне было невыносимо больно от этих диалогов, но всё-таки я уговорил его остаться у меня на пару дней, чтобы немного хотя бы окрепнуть, чтобы нога зажила. Хоть ему и было максимально неудобно брать мою помощь, он её принял.
Вечером кто-то позвонил в дверь. Я побежал открыть, мысленно думая, кого это могло занести ко мне в полвосьмого вечера, но увидел лишь записку, лежащую на коврике: "У меня смена кончается в десять, спускайся в этом часу во двор к скамейке у качелей, нужно поговорить".
"Чего? Кто это вообще? Может, кто-то прикалывается? Ни у кого из моих знакомых так поздно работа не заканчивается. Да и кому вообще нужно поговорить со мной, для чего?"
Максим Петрович спросил, кто это был, я лишь пожал плечами. Всё происходящее было чертовски странно.
До десяти я не находил себе места, пытались с Максимом Петровичем смотреть фильм, но я не мог на нём сосредоточиться, всё витал в своих мыслях, перебирая знакомых людей, которые могли бы написать записку. В конечном итоге я пришёл к выводу, что это кто-то из друзей прикалывается. Может даже это сюрпризом приехал мой друг из Москвы и решил устроить мне розыгрыш, чтобы я сначала испугался. Или сестра двоюродная, это было бы в её стиле.
В десять я натянул куртку, без деталей сказав спасённому мужчине, что я скоро приду. Спустился. На скамейке никого не было. Я сел на неё и начал ждать - минута, две, три...
"Чёрт, я так и знал, это тупой розыгрыш, никто не придёт".
- Приветики, - справа от меня на скамейку плюхнулась Смерть.
- Боже, ты! - вскрикнул я от неожиданности. Кого-кого, а вот Смерть я уж точно не ожидал здесь увидеть. - Что тебе нужно от меня?
Мой собеседник усмехнулся, радостный, что ему удалось меня застать врасплох:
- Что-что, я в записке тебе написал, поговорить.
- О чём? - нахмурился я.
- Он ещё спрашивает, - развёл руками Смерть. - Как будто бы не ты мне неделю малину портишь! Я понимаю, тебе нравится играть в супергероя, спасать людей. Понятия не имею, почему ты начал меня видеть, но это уже другой вопрос. Ты, видать, не понимаешь, какую огромную проблему ты создаёшь своими спасениями!
Вот теперь уже я начал злиться:
- Проблему?! Люди умирают, чуть сотня детей не легла в могилу из-за тебя, и это я ещё и проблему создаю!
- Ты так говоришь, как будто бы я лично прихожу и всех убиваю. Я просто прихожу на запах смерти и отвожу души в мир иной, при этом записывая их в базу на моём планшете. Всё. Других полномочий у меня нет. И вообще... какого чёрта ты на меня стрелки переводишь. Мы о тебе говорили! Хочешь, прикольную статистику тебе приведу. Каждую секунду умирают и рождаются люди. И рождается примерно в два раза больше людей, чем умирает. В этом году прирост населения 63 миллиона и каждую секунду это число увеличивается. Прикинь, всякие Марки будут пытаться спасти каждого человека на этой планете. Всё, катастрофа!
- Но дети не должны умирать!
- Все умирают, Марк. Рано или поздно. Ты спасёшь их сейчас, но потом они всё равно умрут. Просто прими это. Давай будем не врагами, а друзьями, я буду спокойно выполнять свою работу, ты спокойно ничего не делать.
Но меня было не остановить:
- Нет! Если у меня почему-то появились способности, значит, они мне даны не зря! Я не буду тебе повиноваться и молча смотреть, как ты забираешь души! Ни. За. Что. И точка. Ты никогда не будешь моим другом. Всё!
Я в злости встал со скамейки, пнул её ножку, развернулся и, выкрикивая про себя все ругательства мира, пошёл к себе домой.