Шарик второй день сидел на цепи и, как только открывалась входная дверь, задирал одно ухо и прислушивался, не хозяин ли это сподобился оспорить решение своей жёнушки. Никому он такого не сказывал, а про себя любил порассуждать на эту тему. Ну, почему, как только мужик хороший, так баба ему обязательно сварливая! Тут как раз такой коленкор имелся. Бывает, заведётся с утра и потом бубнит до самого вечера. Ну, чисто, как эти куры поганые, из-за которых ему всё время влетало. Вот хозяин лишний раз и не связывался с нею. Нет, Шарик всё понимал и даже находил этой уступчивости кучу оправданий, одного не мог простить - своего имени. Ну, сами посудите, кто же собаку в наши дни Шариком называет! Вон, назвали бы Максимус, как хозяин хотел, так, может, и судьба у него иначе сложилась. А то следи, чтоб лиса кур не поела! Да была б его воля, он бы сам ей этих дур перетаскал, так уже они надоели своими сплетнями. Дня не могли прожить без этого. А в этом деле, как известно, сороки - лучшие сподручницы. Что им! Забот никаких. Еду, вон, даже из его миски подворовывают. Одним словом, не стыда, ни совести. Вот и осерчал он на них. За то и был на цепь посажен. И не было для него страшней кары, чем сидеть на привязи да видеть, как Петух лопается от важности! По мнению самого Шарика, пахабник, каких поискать в округе. Мыслимое ли дело, принародно любовным утехам предаваться! Уж не знал он, с умыслом или так, но Тетерев, почитай, каждый вечер демонстрировал сельскому населению трепетность супружеских чувств и прекрасные манеры. Куры, хоть и славились на всю округу низкими умственными способностями, разницу понимали, и, стоило завидеть сладкую парочку, опрометью неслись к забору и, взлетев на него, не скупились на едкие комментарии.
- Ой, ладно ещё Павлин бы так вышагивал, как-никак, диковинная птица. А эти!
- Не говори, подруга, идут, важничают, по сторонам не смотрят. А ведь, те же куры!
- Ещё поглядеть, из кого бульон наваристей будет!
- И ладно б жена красавица, так ведь, серая мышь!
Штакетник был густой, Шарику плохо было видно, но общая картина и так была ясна. Вон, даже Петух нервничал. Смехота и только! А о Павлине они как, будто лично знакомы! А сами только намедни от одной городской Сороки узнали о таком заграничном сродственнике. Шарика иногда пускали в дом, так что, имел он кое-какое представление, и то не хвастал.
- Да я б на месте Тетерева носа не казала на улицу!
- Ага, да среди нас и то краше найдутся!
- Ты, что ли? - не стерпел пёс и зашёлся лаем, но вовремя вспомнил о мерах предосторожности и нашёл способ лучше. - Завидуете! А это, знаете, не способствует здоровью. Нестись перестанете, на бульон зарежут!
Куры присмирели, стали козни задумывать, не больно кто правду слушать любит, а тут сам Шарик по неосторожности на гвоздь наступил. Наутро хозяин решил его в город свезти, к ветеринару. Так и повезло Шарику стать свидетелем дорожного происшествия с участием той самой четы Тетеревов. К тому времени у тех уже цыплята вылупились. Пока ещё не понять, кто на кого похож, аж в глазах рябило - такие одинаковые. Шарик даже рявкнул от восхищения и, как потом понял, предупредил несчастье. Хозяин ударил по тормозам и так струхнул, видимо, что долго по сторонам осматривался. Тетёрку-то видел, а вот цыплята отлипнуть не могли от машины, разглядывали и даже обменивались мнениями.
- Кажись, все на месте. Спасибо, дружище! - наконец сказал он и потрепал пса по шее, - глазастый ты у меня. Выйти бы, да тетёрку боюсь спугнуть. А малышня, что ей, жизни ещё не знает, ничего не боится.
Шарик даже заскулил, так боялся, что хозяин не заметил главного, но тот укоризненно качнул головой.
- Да, брат, некрасивая история получается, тетёрка осталась, а тетерев в кусты сиганул. И рад бы я за мужиков горой встать, да не посмею. Мать, она и есть мать, хоть человек ты, хоть птица.
Шарик смотрел на хозяина преданным взглядом. Не помнил он, ни отца, ни матери, считал отцом этого доброго человека с несчастными глазами, а матерью - его сварливую жену. И, что там сказать, отца любил больше - всем своим большим собачьим сердцем.
Ветеринар оказался знатоком своего дела, уже к обеду Шарик важно разгуливал по двору и, хоть прихрамывал, ясно давал понять курам, что злить его не следует. Те, как обычно, копались в земле и, судя по всему, пребывали в неведении случая на дороге. Он уже решил, что день пройдёт мирно, когда услышал сорочий стрекот. Это были две неразлучные подружки, которые первыми приносили новости. Зная характер Шарика, уселись на высоких столбах по обе стороны ворот.
- Что, пёс плешивый, не рассказываешь, как твой любимый Тетерев на весь лес ославился?
Куры закудахтали:
- А, что такое?
- Что такое?
- Так, вот! - не слишком церемонясь, перебила их гостья, - ваши чуть не подавили весь их выводок, восемь хвостов!
- Как восемь?
- Может, ошиблась ты? Не может быть, чтоб эта серая поганка столько потомства принесла!
- Цыц! - прикрикнула на кур Сорока. - Никакого терпения, всё о своём, да о своём. А тут вопрос о лишении родительских прав стоит, может быть!
- Кого? - хором не поняли куры и стали переглядываться.
- Прав, похоже, Шарик, что гоняет вас. Дуры и есть дуры! Куриные ваши мозги! Тетерев-то ваш трусом оказался! Бросил детушек и жену бросил!
Шарик всё-таки не выдержал, кинулся к воротам и стал облаивать залётных сплетниц. Те всполошились, но лишь перелетели на провода, от греха подальше.
- Бескультурщина деревенская! Мы бы знали, лучше бы в город слетали.
- Не говори, стараешься тут для них, самые горячие новости добываешь! Ни тебе почёта, ни благодарности!
Никто их уже не слушал, куры бросились злорадствовать.
- Вот тебе и высокие отношения.
- Не говори, расти теперь детей на таком примере!
- Одно радует, не будут тут больше глаза мозолить!
Шарик уже собирался спрятаться в будку, как вдруг дёрнул чёрт за язык высказать своё мнение:
- Эй, жительницы гарема! Молчать бы вам! Каждый день своего петуха делите. Вот и злые. А Тетёрка, - он не успел сказать, так неожиданно хозяйка выплеснула на него ведро помоев, и под куриный хохот скрылся в будке. Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, всё думал о том, как много в жизни несправедливости. И угораздило его родиться добрым и умным, без мозгов, что ни говори, легче. Забыл, правда, что человеку каждый день требовался наваристый куриный бульон. А сам он, хоть и получал нагоняй, всё-таки мог считать себя его другом.