Аннотация: отзыв на рассказ Никиты Акимова *Среди чертей не протолкнуться* занявшего 1 место на конкурсе "Наследники Толкиена VII"
Среди чертей не протолкнуться
Странная это история. И самое интересно, что в этом есть и часть моей вины. Это сейчас, когда все пришло в норму, я не могу вспоминать об этом без грустной улыбки, а тогда, да, тогда, казалось, все враз встало с ног на голову. С чего же все началось? Да вот, наверное, с того самого дня, когда ...
Начало хорошее. Заброшен манок для читателя. Мне, например, стало интересно узнать - что дальше.
Генка с Ленкой снова поссорились. Если бы я заранее знал, что отношения накалились в очередной раз, я бы нашел кучу веских причин не пойти на эту прогулку. Но как-то все очень легко получилось. В половине седьмого в дверь звякнул мой сосед напротив Генка, и совершенно буднично поинтересовался, не желаю ли я прогуляться, мол, они с Ленкой, моей соседкой слева, собрались на променад. (Интересно, а зачем здесь архаизм? Если автор не соизволит объяснится - буду ругаться ;)
Из института я пришел рано, планов на вечер не было ни каких, и я, чтобы не проводить вечер в тоске, не долго думая, согласился. ( На мой взгляд, излишне утяжеленная форма предложения. Хотя, чего уж тут? А кто из нас подобным не грешил? )
Ленку мы нагнали уже на улице. Выглядела она как всегда потрясающе. Нужно сказать, Ленка была самой красивой девчонкой в нашем потоке. (Эх, хорошо, что сам был student. А вот для простого читателя лучше добавить *учебном*. Но это так - придирка) Эффектная блондинка, четвертый размер, длинные стройные ноги, голубые глаза. Просто ух! Просто АГА!!! Не было ни одного парня, который, разумеется, в тайне от других, не признавался бы ей в любви. Но сложилось у нее почему-то с Генкой. Может потому, что они жили почти напротив друг друга? Но с другой стороны, я жил к ней еще ближе. Такие вот превратности судьбы.
Ленка резко постукивала каблучком по асфальту (и не жалко ей набойки с супинаторами), а как только мы появились в дверях, повернулась, оставив нас в кильватере, и зацокала шпильками по асфальту. Я недоуменно посмотрел на Генку. Он пожал плечами, и мы припустили за ней.
Ну, какие обычно разговоры между друзьями, учащимися в одном институте, да к тому же, соседями? О погоде, о приятелях, пьянках-гулянках, ну и все такое. От былой раздражительности Ленки не осталось и следа, но кому могло прийти в голову, что это затишье перед бурей? (Да чего уж там. Мне вот никак в голову не может прийти - чего она злилась. Непонятно) Я на несколько минут выключился из разговора, размышляя, какая все-таки странная пара, Генка плюс Ленка. Писаная красавица и, в общем-то, посредственный юноша. Вроде и ходят везде вместе, а живут в разных квартирах, пусть и в соседних. У каждого был выбор, выбрали они друг друга, а вот что ни день, то ругаются так, что треск идет по всему дому. Вот и сейчас, стоило Генке проводить взглядом идущую нам навстречу девушку, как Ленка моментально накалилась.
Крики "Как ты на нее смотрел!", "Да ты меня не любишь!", "Ты ни одной юбки не пропускаешь!" разносились по улице. Уж что Ленка умеет делать хорошо, так это скандалы. Бледный Генка что-то неубедительно блеял в ответ. Прохожие сочувственно оглядывались.
Пока все не покатилось под откос, я суматошно оглядывался по сторонам, ища, на что можно переключить внимание и разрядить обстановку. Не обнаружил ничего стоящего, но мой взгляд зацепился за открытый колодезный люк прямо перед нами. Крышка куда-то делась, и колодец зиял в асфальте черной дырой, а вокруг него кто-то белым мелком нацарапал надпись "Чертов колодец".
- Смотрите, - дернул я конфликтантов, - говорят, если в чертовый колодец бросить серебряную монетку и загадать желание, оно обязательно сбудется.
Ленка обратила огненный взор на меня. (Штамп)
- Ах, желание сбудется? - она выхватила из сумочки кошелек, порылась в нем и извлекла серебряный двадцатипятицентовик. Повертела его в пальцах и, не успел никто и глазом моргнуть, шагнула к колодцу.
- Хочу себе настоящего мужика! - монетка, сверкнув на прощание, полетела в темноту колодца.
- Ты что! Это же чертов колодец! - хором завопили мы с Генкой.
- Да хоть черта лысого! Только чтобы это настоящий мужик был! - ее каблучки уже выбивали искры из асфальта. Мы с Генкой переглянулись, и вновь бросились вдогонку.
Всю дорогу разными способами мы пытались растопить ледяной айсберг отношений, но, судя по тому, с каким грохотом Ленка захлопнула дверь в квартиру, оставив нас снаружи, мы ни на шаг к этому не приблизились. Оставалось только удрученно распрощаться и разойтись по квартирам. (тогда уж *по домам*)
А на утро Генке был объявлен бойкот. В институт Ленка ушла одна, в то время, как кавалер два часа прождал ее под дверью с хилым букетиком гвоздик. Меня поведение Ленки взволновало мало, так как категорический отказ от нее я получил еще на первом курсе, а вот Генка воспринял все близко к сердцу. Первую лекцию он просидел мрачнее тучи, со злостью обдирая лепестки с ни в чем не повинных гвоздичек. Из института он сбежал перед второй парой, оставив на полу благоухающую горку розовых лепестков, вот, наверное, удивится уборщица.
Впрочем, со второй лекции я тоже сбежал. Очень уж хотелось пройти особо сложный уровень в компьютерной игрушке, который уже несколько дней никак мне не давался.
От зверского отстрела монстров из плазмогана и расчленения их же на части бензопилой, меня отвлекла трель дверного звонка. Ругаться, что меня отвлекают от важного дела, я не переставал всю дорогу от компьютера до входной двери. Первое, что я увидел, это был огромный букет огненно-алых роз. Второе - шикарный костюм и начищенные до зеркального блеска ботинки. И лишь в последнюю очередь я разглядел обладателя всего этого богатства. Высокий, моего роста, смуглолицый парень, настоящий латино. (как-то более привычно слышать *Латино* по отношению к бальным танцам. А коль мужчина - может латинос? Впрочем, не уверен) Такого нужно печатать на обложке какого-нибудь журнала, Man'sHealth или что-либо подобное. И я перед ним, в старых тренировочных штанах и тапочках на босу ногу.
- Извините, - говорит этот красавчик. - Это квартира Елены Соколовой?
- Нет, ее тридцать третья, - машинально ответил я. - Это моя, тридцать вторая.
Не удостоив меня больше и взглядом, красавчик позвонил в Ленкину квартиру. Дверь отворилась так быстро, словно Ленка сидела возле нее, с нетерпением поджидая дорогого гостя. Красавчик поздоровался, что ответила Ленка, мне слышно не было, однако через минуту букет, костюм и его обладатель вплыли в квартиру, и дверь закрылась. ( А вот интересно, с чего это у молодого человека, такой неподдельный интерес к *красавчиковости* гостя. Дедушка Фрейд, лукаво щурится и выводит в записной книжке *Латентность* Я же в тот момент потрясенно моргал. Пока он не вошел, я был готов поклясться, что его левую ногу обвивает длинный, почти до земли, черный хвост (Дочитав до этого места, Дедушка Фрейд ставит после слова *Латентность* аж три восклицательных знака!!!) с аккуратной заостренной кисточкой на конце. Я потряс головой, зажмурил и резко открыл глаза. Чего только не привидится, особенно после трехчасового кромсания монстров на экране монитора! Делать в коридоре было нечего, и я вернулся к увлекательному отстрелу разнообразной компьютерной нечисти.
Просидев пол ночи за компьютером, да так и не одолев упрямый уровень, на утро я решил в институт не ходить. Посижу, поиграю вволю, чтобы потом легче было от игры отвязаться. Включил компьютер, и пока он загружался, пошел на кухню сделать себе чего-нибудь поесть.(Ну-у... мы же литературой тут занимаемся.) А, усевшись за компьютер, чуть не подавился куском бутерброда. По экрану бродил чертик. Маленький зелененький, такой, какими обычно их рисуют на карикатурах. Тоненькие ручки и ножки заканчивались раздвоенными копытцами, толстенькое тело венчала круглая голова с острыми рожками, маленькими черными глазками и свиным пятачком вместо носа. Чертик гулял по экрану как прилежный экскурсант в музее, заложив ручки за спину и придирчиво осматривая картинки.
Когда первое изумление прошло, в голове возникло наиболее рациональное объяснение. Вирус. Новый вирус, запускающий на компьютере гуляющего чертика. Вот, напасть, никогда же вирусов не ловил, а тут на тебе! Чертик скрылся за краем экрана, но не успел я запустить игру, как он появился снова. Теперь на его голове красовалась желтая строительная каска, в руках он нес раскладную лесенку-стремянку. Я, с расширенными от удивления глазами, наблюдал, как он приставил лесенку, взобрался по ней, в его руках откуда-то взялся строительный шпатель и ловко им орудуя, чертенок принялся отдирать верхнюю иконку. (нужно разделить предложение. Слишком длинно. Продираешься сквозь него как через терновый кустарник) По экрану летела пыль, чертенок работал добросовестно, игнорируя лихорадочные тычки мышкой, и вскоре иконка зашаталась. Убрав шпатель, чертенок спустился с лестницы, с натугой взвалил иконку на спину и, сгибаясь, как грузчик под мешком цемента, уволок иконку за край экрана, после чего вернулся за лестницей и утащил ее тоже.( Вот в это как раз беда и заключается - повторы, повторы, повторы...) Таких вирусов я прежде не видел. Хочешь, не хочешь, теперь придется идти в институт, советоваться с Пашкой. Пашка серьезный компьютерщик. Я, например, умею только запускать игры, да еще мастерски в них играть, а Пашка, он хакер, он всю эту компьютерную чехарду знает на отлично, а что с моим компьютером неладно, это очевидно.
Быстренько собравшись, я помчался в институт. Отсидев последнюю пару, странно, ни Ленки, ни Генки не было, я пристал к Пашке. Снисходительно выслушав меня, несколько раз обозвав ламером, Пашка согласился заглянуть, но не раньше следующей недели, а пока порекомендовал пореже включать компьютер.
Любимые игрушки откладывались на неопределенное время, поэтому домой я возвращался в настроении далеком от радостного. (Возможно, данное построение и можно характеризовать как канцеляризм, но мне кажется, что просто плохо написано.) Доставая брелок с ключом от домофона перед подъездом, я с удивлением узрел (Ну всё, скоро кто-то из героев молвит) стаю подъездных котов и кошек. Они сидели ровным полукругом вокруг закрытой двери, и периодически оглашали окрестности горестным мявом. Целую стаю кошек развели в подъезде старушки со второго этажа, постоянно оставляя им гостинцы во всех мыслимых уголках. Старых кошатниц ругали всем подъездом, но кошки как собирались, так и продолжали собираться к нам со всех окрестностей. Вообще-то странно, что сейчас они все оказались на улице, обычно они кучковались возле картонной коробки рядом с почтовыми ящиками, в которую жильцы сваливали приходящую рекламную макулатуру. Сама же коробка была их общепризнанной спальней, стоило бросить в нее новую порцию бумаги, как кошки выпрыгивали из коробки десятками.
Осторожно приоткрыв дверь, я ожидал, что кошки лавиной устремятся внутрь, я удивился еще больше. Ни одна из кошек даже не пошевелилась, не говоря уже о том, чтобы стремглав бежать домой. Все еще преисполненный удивления я подошел к макулатурной коробке. И тут уже в пору было спросить, не сплю ли я? В коробке лежало нечто. Больше всего это существо напоминало поросенка. Зеленовато-серого цвета, размером со среднюю собаку, существо обладало пятнистой шкурой, маленькими черными копытцами на лапах и острыми тонкими ушками. Круглая голова с поросячьим пятачком и двумя загибающимися над верхней губой клыками, а также длинный тонкий хвост с кисточкой на конце наводили на весьма странные мысли. Монстр спал, изредка громко посапывая своим поросячьим носом.
Я закрыл глаза. Крепко зажмурился, досчитал до десяти, ущипнул себя за руку и снова открыл. Зверь оставался в коробке. Я подошел и легонько толкнул коробку носком ботинка. Монстр дернулся, завозился сквозь сон, с чавкающим звуком зевнул во всю пасть, полную огромных клыков, со страху показавшихся мне поболее крокодильих. Я отпрыгнул от коробки как ошпаренный.
Сзади открылась дверь лифта. Мимо меня, бренча ключами, к почтовым ящикам прошла женщина, кажется с шестого этажа, распахнула дверцу своего ящика, и что-то в пол голоса ворча, принялась вытряхивать горы рекламной бумаги, ссыпая ее прямо в коробку с монстром. Монстр весьма громко возился под бумагой, фырчал и похрюкивал. Однако же женщина не обращала не это никакого внимания. Я приблизился к ней.
- Что это? - я показал на коробку. Мой голос почему-то напоминал хриплый шепот.
- Где? - женщина оторвалась от разгребания мусорных завалов в ящике и уставилась на меня.
- Зверь, в коробке, - одними губами прошептал я.
Женщина нагнулась над коробкой. Потом подозрительно посмотрела мне в глаза и, с резким стуком захлопнув почтовый ящик, направилась к двери.
- Обкурился! - или что-то подобное, это все что я от нее услышал.
Но не могла же она не заметить зверя, она же нагнулась над самой коробкой! Я еще раз приблизился. Из-под горы газет выглядывал лысый хвост с кисточкой. Хвост подергивался, бумага шуршала. Я еще раз протер глаза, а потом медленно отступил, забрался в лифт и нажал кнопку своего этажа.
Дома моя нервная система подверглась еще одной встряске. По привычке, первым делом включив компьютер, я обомлел. На экране, вместо привычной заставки, шла активная строительная работа. Не менее десятка маленьких чертей в желтых строительных касках работали как проклятые. Что-то замеряли отвесом, таскали мешки с цементом тут же высыпали его в огромный чан и замешивали раствор. В левом нижнем углу уже намечалась укладка кирпичей, в середине экрана парочка чертей отдирала последнюю иконку. Я изумленно хлопал глазами, а потом резко вырубил компьютер.
Может быть, я схожу с ума? Эта мысль никак не давала мне покоя. Как определить, схожу или не схожу, если нет точки отсчета? Может быть, это всего лишь такой яркий сон, как иногда бывает, не поймешь, толи спишь, толи не спишь? Что бы проверить это утверждение, да еще по тому, что играть в компьютерные игры я не мог, я решил пораньше завалиться спать, надеясь, что к утру все само собой образуется. Наивный! Чудеса только набирали обороты.
Утром долго не хотелось вставать. Суббота, в институт идти не нужно, можно позволить себе чуток расслабиться. Оторвавшись, наконец, от подушки и приняв душ, я обнаружил, что запасы съестного в холодильнике подходят к концу и нужно прогуляться до магазина. Выходя из подъезда, на коробку с макулатурой я даже не посмотрел, однако, по возвращении мне снова пришлось испытать шок.
Перед подъездом, перегораживая все подходы, стоял огромный черный "Мерседес" (Вроде как название пишется с большой буквы, и ставятся кавычки?). Высокий солидный мужик, выглядевший как президент банка-миллиардера (это как? Это в том смысле, что банк богатый?), очевидно, его владелец, о чем-то разговаривал с дядей Толей, мужиком из соседнего подъезда, владельцем старенькой разбитой в хлам "Победы", которая уже второй год стояла в нашем дворе на приколе. (А про длинные предложения уже говорилось выше) Очевидно, что именно эта "Победа" и оказалась темой их отнюдь не дружеской беседы. Президент поочередно указывал толстыми сосископодобными пальцами в ржавую "Победу", а потом бесцеремонно тыкал (Личное - ну не люблю я это слово!) ими же в грудь дяде Толе. Слабые попытки чего-то возразить с его стороны, каждый раз прерывались очередным тычком.
Когда же я к ним приблизился, мои глаза чуть не вылезли на лоб от удивления. То, что я издали принял за модную прическу у президента-банкира, на самом деле оказалось великолепными витыми рогами. Как у астрологического козерога, рога начинались от висков и двумя ровными петлями загибались назад к затылку и далее вниз по шее до самых лопаток. Когда же банкир-президент повернулся, чтобы сесть в машину, я чуть не выронил сумку с продуктами. Огромный, метра два длинной, лысый хвост с львиной кисточкой на конце выглядывал из-под его пиджака.
Шины взвизгнули по асфальту, и "Мерседес" умчался, а я, проглотив комок в горле, подошел к дяде Толе.
- Кто это? - через силу выдавил я из себя.
- Развелось, понимаешь, новых русских! - дядя Толя, наконец, получил возможность дать выход чувствам. - Победа ему моя помешала! Свой кадиллак (Э! у него же "Мерседес"? впрочем, один чёрт надо с Большой Буквы) ставить ему, видишь ли, некуда! Вот в наше-то время таких не было. Нахапают, понимаешь, а потом честных людей ...
- Но рога! Рога-то у него! И хвост! - я чуть было не заорал не весь двор.
- Какие рога? Какой хвост? Парень, ты что, напился с утра? Так иди, проспись! - И дядя Толя, не переставая в голос проклинать новые времена, новых русских и все остальное новое, оставил меня потрясенно стоять перед подъездом.
Несколько минут я приходил в себя, машинально перебирая ключи, а когда, наконец, зашел в подъезд, на меня обрушился водопад ледяной воды. Ведро, которое кто-то привязал над дверью, загремело. Не менее громко за моей спиной раздался взрыв издевательского хохота. В ярости я выскочил из подъезда, намереваясь посчитаться с шутниками. Но, увидев их, остановился, словно налетел на невидимую стенку. Трое пацанов школьного вида, забравшись с ногами на скамейку, прямо-таки умирали от хохота, показывая пальцами на меня. И у каждого на голове я разглядел маленькие остренькие рожки, а из-за спин виднелись лысые хвосты. Я снова зажмурился, нашарил ручку двери и рванул в дом.
Промчавшись мимо коробки, из которой раздавалась подозрительная возня, я вихрем взлетел на свой этаж, и изо всех сил вдавил кнопку звонка в Генкину квартиру. Ждал я минут пять, не отпуская кнопку, пока дверь, наконец, не открылась. Генка мутными глазами уставился на меня.
- А-а, это ты. Проходи, наливай.
- Ты что, пьешь? - раньше Генка не прикасался к спиртному, но сейчас все признаки были налицо.
- Третий день, - Генка отклеился от косяка, за который держался, и, покачиваясь, повернул к себе на кухню.
Я прошел следом. И тут все-таки моя сумка с продуктами шмякнулась на пол. Вся Генкина кухня, от пола до потолка, была заполнена чертями. Карикатурные чертики, размером с кулак, возились, куда не кинь свой взгляд. Они прыгали по столу среди батареи водочных бутылок, висели на люстре, шныряли все всех направлениях по полу, несколько чертиков оккупировали раковину, весело плескаясь под струями воды и, надраивая друг друга "Кометом", целая компания играла на подоконнике в футбол крышками от бутылок, несколько чертиков изображали болельщиков и группу поддержки, остальные спали, уютно свернувшись клубочками на спинке дивана. (Длинно)
- Что это, черт возьми, такое? - заорал я во весь голос.
- Она меня бросила, - заплетающимся языком ответил Генка. - Она теперь ходит с этим хмырем. Она сказала, пусть у него и хвост, но он - настоящий мужчина, не то, что я, вот так!
Я схватил его за плечо:
- Черти, черти откуда! - орал я, не слыша собственного голоса.
Генка оставался по пьяному спокойным.
- Нормальные водочные чертики, - он глупо хихикнул. - У меня началась белочка, вот они и повылезали.
Я бросил Генкино плечо и затравленно оглянулся по сторонам. Одна из команд на подоконнике забила гол, зрители зашумели и заулюлюкали.
- Странно, что ты видишь моих чертей, - Генка тяжело опустился на диван, - у тебя тоже белочка?
Голова его склонилась на плечо, глаза медленно закрылись, и он захрапел, распространяя вокруг себя запах перегара.
Я подхватил с пола сумку и выскочил за дверь. Швырнув продукты в свою квартиру, я до упора вдавил звонок к Ленке. Как только дверь начала открываться, я разинул рот, чтобы рассказать ей все, да так и замер с открытым ртом. Дверь мне открыла не Ленка, а давешний красавчик-латино. Сейчас он был не в костюме, а в халате и тапочках, однако же, я смотрел не на его одежду. Я уставился на небольшие аккуратные рожки, проглядывающие сквозь его густую кудрявую шевелюру.
- Чего надо? - сейчас он вежливостью отнюдь не блистал.
- А-а, э-э ... - другие звуки просто отказывались выходить из моего горла.
- Понятно, - произнес красавчик и захлопнул дверь.
На негнущихся ногах я поплелся к себе в квартиру. Что-то нужно было делать. Я видел чертей. Генка видел и, по всей видимости, Ленка тоже, однако же, никто другой их не замечал. Существуют они, или нет? И если да, то как можно доказать их существование, не рискуя попасть в психушку? А может я уже псих? Может это такое коллективное помешательство, на троих? Мои мысли неслись вскачь и прыгали по ухабам. Но что же делать?
Весь день у меня все валилось из рук. Чертики из Генкиной квартиры просочились и ко мне, мелькая тут и там, подобно мышкам, выбивая копытцами барабанную дробь по паркету. Я усиленно старался их не замечать, сохраняя остатки уже пошатнувшегося рассудка. К компьютеру мне было страшно приблизиться, не то, что включать его. Промаявшись весь день, под вечер я решил прогуляться. Подальше, подальше от этого сумасшедшего дома!
Отмерив ногами несколько километров, я более-менее привел разбежавшиеся мысли в порядок. В конце концов, думал я, вреда от этих чертей никакого, если не считать ведра ледяной воды на голову. Но такую шутку вполне могли отмочить и обыкновенные подростки. А с другой стороны, если посмотреть на ситуацию со стороны, в последние дни я не мог пожаловаться на скуку, жить стало гораздо интереснее. Успокаивая себя таким образом, я постепенно приближался к дому, и на перекрестке возле автобусной остановки стал свидетелем забавного происшествия.
Это место издавна было любимо гаишниками за удобство устроения засад на водителей излишне быстро стартующих со светофора. Вот и сейчас за остановкой скрывался гаишный "Форд", а два бравых постовых бодро тормозили машины, выбирая, естественно, иномарки побогаче.
Когда я приблизился, служивые как раз выхватили из потока лакированный джип. Почему-то я совсем не удивился, разглядев у обоих милиционеров острые рожки по бокам форменных фуражек и уже примелькавшиеся длинные хвосты с кисточками на концах. Гаишники, один толстый, другой усатый, окружили джип, как волки загнанную лань. Усатый небрежно приложил руку к фуражке:
- Старший лейтенант Капусто, ваши документы. - Буркнул он с явным хохлятским акцентом.
Водительская дверь распахнулась, и изнутри выкатился бойкий армянин, сразу же затрещав на своем тарабарском языке (что ж это Вы так об армянском?), поднимая очи к небу и размахивая руками. Гаишники, как мне показалось, сначала были чуток ошеломлены подобным напором, однако же, первое впечатление оказалось обманчивым. Спокойно и не торопясь, перебрасываясь в пол голоса хохлятскими словечками "Нехай треба документик" и "Буйло вертаться, возьми ищо", гаишники принялись вытаскивать какие-то бланки. Армянин метался вокруг них, не переставая что-то лопотать и размахивать руками. Толстый отвел не в меру горячего клиента к остановке, а усатый, с удобством расположившись на капоте джипа, принялся заполнять какие-то бумаги...