Временам ушедшим навсегда и безвозвратно, наивным романтикам и романтическим героиням - с сентиментальной улыбкой - посвящается.
--
Бойтесь данайцев, дары приносящих.
- Ну вот, Андрес, видишь - со мной всё в порядке.
И волновались вы все абсолютно напрасно, - дедушка Аугусто поворочался, поудобнее устраиваясь среди многочисленных белоснежных подушек, - Я вполне ещё здоров для своих лет. Жаль только, собственный юбилей пришлось провести в больнице.
По правде говоря, дед выглядел не очень - бледное изможденное лицо, усталые глаза в красных прожилках. Что же Вы хотите - такой сильный сердечный приступ в девяносто лет - это совсем даже не шутка.
- А Джедди, представляешь, мне отличный подарок сделал, - продолжал старик, - Помнишь ту каменную плиту с письменами, что мы с доном Романо отыскали лет двадцать назад в заброшенном городе майя? Помнишь? Так вот - Джедди перевёл, что на ней написано! Полная фантастика! Там какой-то древний индеец рассуждает о сущности Смерти. Потрясающе! Ты вот послушай.
Дед Аугусто откашлялся, прищурил левый глаз и торжественно произнес, словно молитву прочёл:
"Черный снег. Хрустальные слезы.
Хрустальные слезы на черном снегу.
Но это еще не конец, нет.
Мир еще осязаем. И слышна еще печальная свирель.
Но вот хрустальные капли мутнеют, трескаются и превращаются в серую пыль.
Светлая музыка стихает.
Остается только черный снег.
И звенящая тишина"
В отличие от своего деда, я в литературных изысках совершенно не силен - мне более привычно по джунглям прогуляться, или там клады старинные по островам поискать, но, чтобы не огорчать старика, я вежливо присоединился к его восторгам по поводу сего индейского опуса.
- Так вот, Андрес, мир для меня еще весьма осязаем. И флейта слышна отчетливо! - Возбужденно затараторил дед, который всю свою жизнь слыл записным болтуном, - Поэтому я умирать пока совершенно не собираюсь. Кстати, дня через два к нам приезжает дон Романо - тут для него образовалась одна прелюбопытная загадка.
Слышал, как неделю назад погиб Буго-Пройдоха? Из-за этих котов, про которых в газете писали? Нет? Ах да, ты же всё по горам болтаешься, жилу свою золотую ищешь. Ну ладно, после расскажу.
Дед торопливо налил в медицинскую мензурку из высокой бутыли остро пахнущий настой валерианы, выпил единым махом - словно как в молодости - стакан рома.
- Давай, зови Томаса! - Старик от нетерпения поперхнулся, и несколько капель настоя потекли по его подбородку, оставляя неровные подтёки.
Томас, старый вест-индийский негр, служивший у деда кем-то вроде дворецкого и няньки одновременно, медленно и величественно вкатил в спальню журнальный столик на колёсах.
Столик был завален свертками, пакетами, книгами, открытками и коробками различных форм и размеров.
- Это, масса Аугусто, пока Вы в больнице лежали, Вам тут на день рождения разные почтенные сеньоры и сеньориты изволили прислать подарки, - улыбаясь, произнес старый слуга. Уж он то знал, что для деда подарки, особенно в больших количествах - лучшее лекарство от всех болезней.
Я стал помогать деду разворачивать и сортировать многочисленные презенты.
Чего тут только не было - старинные, позеленевшие от времени шпаги и стилеты, морские раковины различных размеров, искусно сработанные модели парусных судов, морские карты, испещренные непонятными разноцветными значками - дед в этих местах слыл самым ярым коллекционером всего необычного, особенно, так или иначе связанного с морем.
Вдруг одна из коробок, стоявшая на самом краю столика, странно вздрогнула, качнулась из стороны в сторону, и вновь замерла.
- Осторожно, Андрес, там кто-то живой! - Азартно выкрикнул дед Аугусто, - Вскрывай её скорей!
С помощью первого подвернувшегося под руку кинжала я освободил крышку коробки от сургучной нашлепки и осторожно потряс коробку над столом.
Неожиданно крышка коробки отошла в сторону, и на ворох подарков звонко шлепнулся маленький чёрный котёнок.
Он ловко приземлился на все четыре лапы, встряхнулся и злобно зашипел.
Оглядевшись по сторонам, котенок уставился на деда своими немигающими зелеными глазищами.
Дон Аугусто Буэнвентура-и-Гарсия никогда не слыл трусом, но тут, я готов поклясться всеми Святыми, в его глазах был даже не страх, а животный ужас.
Он беспомощно вскинул руку к лицу, словно бы защищаясь от какой-то нешуточной опасности.
Но не успел - словно черная молния взметнулась над столом, и в старческую щеку вцепилась когтистая черная лапа. Брызнула кровь...
--
Трактирные зарисовки.
За массивным, сработанным из мореного дуба, щедро залитым прокисшим красным вином столом, икая и раскачиваясь из стороны в сторону, горько плакал старый одноухий гоблин.
Он плакал об ушедшей навсегда молодости, о былой любви, затерявшейся где-то, об удачах, обернувшихся позором, о несбывшихся мечтах и вещих снах, оказавшихся обманом.
И словно вторя старику, сочувствуя и соглашаясь с ним, по трактирному залу летела, как будто сама по себе, словно живя собственной жизнью, старинная каталонская баллада:
"Былой отваги времена
Уходят тихо прочь.
Мелеет времени река,
И на пустые берега
Пришла Хозяйка-Ночь".
Гоблин изредка всхлипывал и в такт песне стучал оловянной кружкой по столу, разбрызгивая пролитое вино во все стороны.
Смиренно прошу прощения и искренне раскаиваюсь - произошла досадная накладка.
Дело в том, что я после третьей-четвертой рюмки горячительного начинаю воспринимать действительность в несколько иллюзорном, можно даже сказать - в совершенно романтическом виде.
В чем тут дело - загадка природы. Но последняя рюмка виски была именно четвертой.
Поэтому, все было совсем не так.
Гоблин был вовсе и не гоблин, а даже наоборот - представительный и солидный мужчина "чуть-чуть за шестьдесят". Звался он Рауль Романо и прибыл в Сан-Анхелино - маленький городишко на Карибском побережии - из самой Столицы, по делу казенному и наиважнейшему.
Естественно, дон Романо не икал и из стороны в сторону не раскачивался, а сидел за столом чинно и благородно, зажав в руке фужер с белым сухим вином.
Что касается наличия или отсутствия ушей, то установить это прямо сейчас было крайне проблематично - по причине наличия роскошной гривы седых волос, ниспадавшей на плечи сеньора.
А вот сам трактир, носящий вычурное название "La Golondrina blanko*", крепкий дубовый стол и каталонская баллада являлись непреложными реалиями.
Надо вам сказать, что дон Рауль Романо - личность у нас в Карибии весьма известная, и даже слегка легендарная.
Общеизвестно, что он родился в далекой России, в семье богатой и знатной, и звался он тогда немного иначе, кажется что-то вроде - "Роман Романофф".
Несмотря на знатность и богатство, дон Рауль увлекся революционными идеями, что и под тропическими созвездьями - совсем не редкость.
Революция в России победила, но вместо обещанного царства Добра и Справедливости начался какой-то кровавый водевиль, конца и края которому было не видно.
И разочарованный дон Рауль уехал куда глаза глядят.
Объехал полмира. В Уругвае опять помогал свергнуть какого-то кровавого диктатора. Как водится, тирана свергли. Но как-то очень быстро Главный Революционер, в свою очередь, превратился в кровавого монстра, объявившего охоту, в первую очередь, на ближайших сподвижников.
Дон Романо бежал, оказался в Чили, где опять воевал, уже вместе с моим дедом Аугусто - на стороне местных индейцев, был серьезно ранен, лишился левой руки.
После чего решил всерьез покончить с революционными идеалами, и направил свою энергию в мирное русло, посвятив несколько лет своей жизни благородному делу уголовного сыска. Дослужился до поста Главного Комиссара уголовной полиции в Каракасе, однако поймал за руку кого-то не того - молва утверждает, двоюродного племянника местного премьер-министра, и вынужден был уйти в отставку.
* La Golondrina blanko (исп.) - белая ласточка
Но дон Романо не очень расстроился и поменял свой жизненный путь - не без участия деда Аугусто - в очередной раз.
Он чрезвычайно увлекся историей наших благословенных мест - историей Южной и Центральной Америк, всерьез занялся археологией. Сегодня он слывет очень крупным специалистом в этих областях, и даже является профессором - преподает в нашем столичном Университете. Впрочем, иногда местное Правительство, учитывая постоянный кадровый голод и большой жизненный опыт дона Романо, привлекает его к участию в расследовании различных запутанных дел и происшествий - как вот, например, и в этот раз.
Негромко прозвенел колокольчик, узенькая входная дверь распахнулась, и в pulperia* друг за другом вошли два новых посетителя весьма примечательной наружности.
Вошедший первым являлся обладателем двухметрового роста, великолепных черных усов, безупречной выправки и почти новой военной формы - начищенных до зеркального блеска высоких сапог, синего сюртука с сотней блестящих пуговиц и дюжиной медалей, малиновой перевязи и сабли устрашающей длины в кожаных ножнах.
Второй посетитель от своего товарища-верзилы отличался самым координальным образом. Роста - ниже среднего, толст, широк и неповоротлив, одет в поношенный сюртук старинного фасона . Рыжая лопата-борода. На месте правого глаза - черная повязка, в левом ухе - массивная серебреная серьга, на боку - огромный тесак непонятного предназначения.
Странная парочка внимательно осмотрела зал заведения, где, не смотря на ранний час - недавно пробило двенадцать пополудни - находилось, включая нас с сеньором Профессором, порядка пятнадцати проголодавшихся и жаждущих клиентов обоего пола.
Господин в военной форме подошел к барной стойке и принялся отдавать обслуживающему персоналу- бармену и двум официантам - некие указания, сопровождая свою речь интенсивной жестикуляцией. Обладатель рыжей бородищи проследовал же к самому дальнему столику, за которым одиноко завтракала молодая, очень скромно одетая девушка. Девушка была премиленькая - курносый веснушчатый нос, серые огромные глаза, спрятанные за учительскими очками, темные волосы, собранные в классический конский хвост. Господин с пиратской внешностью неуклюже опустился на одно колено, достал из кармана сюртука небольшую желтую розу на коротеньком стебле, и, сказав несколько слов - неслышных для других посетителей, протянул цветок девушке.
Она смотрела на своего неожиданного кавалера с весёлым удивлением. Но совсем необидно. Так смотрят на старого верного дворового пса, неожиданно притащившего в зубах шляпу зануды-соседа. Девушка бережно взяла цветок, и одарила своего кавалера робкой улыбкой.
Оба джентльмена, закончив свои дела, развернулись, и одновременно, но с разных сторон подошли к нашему столику.
Вот настал и мой черед.
Выйдя из-за стола, я торжественно начал процедуру представления:
- Господа! Позвольте рекомендовать Вам дона Рауля Романо, друга нашей семьи, профессора столичного Университета, прибывшего в Сан-Анхелито по поручению самого
El Senor Presidente**, - дон Рауль привстал со скамьи и протянул прибывшим несколько бумаг весьма солидного вида, украшенных витиеватыми подписями и цветными печатями.
- А также, в свою очередь, рекомендую Вам, сеньор Профессор, сеньора Comandante*** Педро Гонзалеса, главу местной военной и полицейской власти, - Comandante звонко щелкнул каблуками и браво шевельнул правым усом, - И капитана Зорго, владельца шхуны "Невеста ста ветров", весьма уважаемого жителя этого города, - капитан в знак приветствия коснулся рукой лезвия своего палаша.
*Pulperia (исп.) - трактир, ресторанчик
** El Senor Presidente (исп.) - сеньор Президент
*** Comandante (исп.) - комендант, командир воинской части
После завершения этой необходимой и значимой церемонии все уселись за стол, где шустрый бармен уже расставил четыре пузатые рюмки, черную бутылку с местным aquardiente* и многочисленные тарелки с лёгкими закусками.
Капитан Зорго самолично наполнил ёмкости, причем в мою рюмку только лишь слегка плеснул, извинительно пробормотав при этом:
- А тебе, Андрес, много не налью. А то опять что-нибудь не так поймёшь, напутаешь потом всякого на нашу голову.
Выпили, конечно, за здоровье моего деда Аугусто, который после нападения чёрного котёнка вновь оказался в больнице - с расцарапанным лицом и новым сердечным приступом. И всё же, мой дед воистину молодец - мало кто из девяностолетних стариков пережил бы такое.
После произведенной дегустации дон Романо тут же взял быка за рога:
- Сеньоры, исходя из полученного нами телеграфного сообщения, в Сан-Анхелино несколько дней назад произошло злодейское убийство, отягченное поджогом дома убитого. Это ясно. Но что за "странные мистические обстоятельства, говорящие об опасности повторения события"?
Comandante смущенно закашлялся и покосился на Зорго, словно призывая капитана взять инициативу на себя.
Зорго не торопясь, наполнил свою рюмку ещё раз, выпил, крякнул, и заговорил - негромко и солидно, как и подобает заслуженному гражданину:
- Видите ли, Профессор. В нашем городке уже лет тридцать издаётся небольшая газетка. Так, ничего серьёзного. Местные новости, сплетни, объявления всякие. Ну, ещё некоторые граждане, - капитан, в свою очередь покосился на Comandante, а тот почему-то слегка покраснел, - Печатают свои стишки и рассказики о природе там, о птичках всяких.
И вот месяц где-то назад кто-то напечатал в ней свой стишок. Причём, крупно-крупно так напечатал, и в жирной чёрной рамке. У нас, знаете ли, дон Романо, так не принято. То есть, не принято так выделяться, как будто считаешь себя круче других. Все печатают свои статейки и прочие объявления одинаковым шрифтом, разве что некоторые рамочку тоненькую, синею или там зелёную, закажут. А тут такое, - капитан возмущенно завертел головой.
- Ну и что же было такого страшного в этом стишке? - Нетерпеливо спросил дон Романо.
Зорго молча достал из кармана камзола смятую газету, развернул, положил на стол.
Искомое бросалось в глаза сразу. В толстой чёрной рамке крупным жирным шрифтом был напечатан следующий текст:
" Чёрный кот - предвестник смерти,
Рыжий кот - к пожару.
Ну а белый - честно если,
Я ещё не знаю.
Грешницы и грешники,
Кары берегитесь.
Все получат по заслугам,
Вы уж не взыщите".
* aquardiente - сорт местного бренди
Капитан продолжал:
- Ну, посмеялись все, ясное дело. Поржали и забыли. А через два дня иду это я уже ночью как раз к этому кабачку - Буго-Пройдоха справлял свой день рождения. Пригласил, естественно, да я задержался в порту - как раз поставили "Невесту" на крегнирование, вот и проверял, как там мои молодцы ракушки от дна отдирают, не ленятся ли.
Подхожу, а на крыльце - стоит такая фанерная коробка - не большая и не маленькая. А на крышке крупно так написано - мол, Буго-Пройдохе в подарок. Взял, принёс в таверну, выпил "штрафную", Пройдохе коробку отдал. Открыли - а там чёрный котёнок. Вспомнили про стишок, но ничего - опять только поржали. Тут у нас и котов цветных, ну там чёрных - рыжих - белых и нет почитай.
Говорят, у старика - англичанина, что дом у Большого Холма выстроил, есть такие кошки. Сам то он странный - всегда печальный, одет только в чёрное и розовое, чёлка на лбу - чёрная и длиннющая - словно у женщины, в губе и над правым глазом железяки какие-то вставлены. И кошки ему под стать - чёрные и розовые. Ну, чёрные - это понятно, но розовые? Красит он их что ли? Но сидят эти коты за забором высоченным.
Камышовых котов в джунглях и на болотах много - но они все бурые и пегие. Так что никто серьёзно к этому подарку не отнёсся.
А на следующий день Буго нашли у себя дома с кинжалом в груди. Кто нашёл? Да я и нашёл. Зашёл к нему покалякать насчёт займа - паруса на "Невесту" надо новые покупать, ну и по мелочи всякого. Смотрю, дверь приоткрыта, вошёл. А он, Буго то есть, в прихожей лежит, кровищи море, кинжал из груди торчит. И что интересно, к рукоятке кинжала тоненькая цепочка пристёгнута, а на другом её конце - рыжий котёнок.
А ещё через два дня и вся усадьба Пройдохи сгорела. До тла.
Вот так оно, Профессор, - Зорго смахнул со лба пот - побочный результат его старательности и скрупулезности.
Дон Романо недоверчиво хмыкнул, взял со стола чёрную бутылку, сделал добрый глоток.
Поставил бутылку обратно, и задумчиво уставился в потолок, словно стараясь переварить услышанное и решить, как ко всему этому относится - как к дурацкому розыгрышу или всё же всерьёз. Молчание явно затягивалось. На столе тоненько позвякивали пустые рюмки, это Comandante - натура трепетная и нервная, тряс своей длиннющей ножищей, задевая шпорой ножку стола.
И вдруг, где-то рядом с входной дверью, раздался негромкий женский полу крик - полу вздох.
Я обернулся - около барной стойки обнаружилась прекрасная барышня - в длинном, отороченном тончайшими кружевами платье. Барышня показывала изящным пальчиком на пол и тихонечко повизгивала. У её ног лежала опрокинутая розовая корзина изящной работы. Из корзинки на пол неуклюже выбрался симпатичный чёрный котёнок. Барышня пошатнулась и, вскинув руки над головой, изящно соскользнула на руки седого джентльмена, оказавшегося поблизости.
Извините, пожалуйста, это уже проклятый aquardiente начал действовать!
Попробую ещё раз.
И вдруг, где-то рядом с входной дверью, раздался дикий, оглушительный визг - так визжать может только местная чёрная свинья под ножом бурхо - вест-индийского негра.
Визг разрастался и креп. Дон Романо пальцами заткнул уши, предварительно отведя назад свою расскошную седую гриву, капитан и Comandante пригнулись к столу, обхватив головы руками.
Я обернулся - около барной стойки обнаружилась сеньорита Розана, хозяйка нашей pulperia, особа бегемотообразная, грубая и крайне неряшливая. Почтенная трактирщица, выкатив свои коровьи глаза на пол-лица, указывала своим достаточно грязным пальцем - сосиской на пол и выла всё громче и громче. У её ног лежала большая старая корзина из бурого камыша. Из корзины на пол неуклюже выполз чёрный котёнок, за ним рыжий, ещё один чёрный, ещё...Боже, сколько же их! Сеньорита Розана пошатнулась, и с немыслимым грохотом опрокинулась на пол. В баре звякнули тарелки, несколько стаканов, упав со стойки, звонко разбились, разбросав осколки в разные стороны.
Клиенты и трактирные слуги тут же бросились к упавшей. Шум, гам, суета, неразбериха.
В дверях показались головы зевак, привлечённых непрекращающемся ни на секунду воем прекрасной доньи Розиты.
Дон Романо отвёл меня в сторону и тоном, не терпящим возражений, отдал следующие указания:
- Во-первых, Андрес, составь точный список всех, включая поварят и официантов, короче всех-всех, кто находился в таверне на момент появления корзины с котятами.
Во-вторых, подбери, пожалуйста, на вечер более спокойное место, где бы мы с джентльменами смогли бы продолжить наш интересный разговор.
И, в третьих, дай телеграмму в Университет - я задержусь в Сан-Анхелино минимум на неделю, а может, - профессор в сомнении покачал головой, - И на две.
За сим, дон Романо ловко просочился сквозь людскую толчею у входа, и, заложив единственную руку за спину, отправился в сторону пляжа, к морю, которое в минуты раздумий никогда никому не мешает разными глупыми советами и подсказками.
--
Вечерние посиделки.
Вечером все собрались в доме у моей двоюродной тетушки, сеньоры Сары Монтелеон - и - Гарсия, в девичестве - Хадсон. Сама себя она называет "соломенной вдовой", так как её муж, дон Симон, капитан фруктового парохода и закадычный друг сеньора Зорго, лет пятнадцать назад так и не вернулся из своей очередной морской эскапады. Впрочем, и свидетелей его однозначной смерти до сих пор не нашлось.
Кроме тётушки (и ранее представленной Вам компании) на ужине - а в наших краях серьёзные разговоры начинаются только после сытной трапезы - присутствовали воспитанник тёти Сары - мальчишка-индеец Джедди и громадный камышовый кот Маркиз.
Ужин прошёл на славу.
Маркиз аккуратно и где-то даже брезгливо уплёл целую барракуду, не оставив, впрочем, ни головы, ни единой косточки. Как это у него получалось - великая загадка сия.
Закончив поедание своей очень даже нескромной порции плошкой молока, буро-полосатое создание разлеглось на камине, который был возведён дядей Симоном много лет назад, сугубо из эстетических соображений, и не познавшем до сих пор, что это такое - языки огня. Лапой Маркиз непрерывно постукивал по каминной полке, многозначительно щурил свои зелёные глазища и демонстративно громко урчал.
- Плохая примета, - хмуро процедил Джедди, вяло ковыряя вилкой в рагу из виноградных улиток, крабового мяса и авокадо - как истинный сын джунглей морскую рыбу он за пищу не считал, - Наурчит нам Маркиз сейчас какую-нибудь пакость. Просто так он никогда ничего не делает - вспомните, как было с доном Алваро - всё точно таки начиналось - с ужина и маркизового урчания. А чем всё кончилось? Помните?
Тётя Сара быстро перекрестилась, поцеловала золотую ладанку с мощами местного Святого, которую уже много лет носила, не снимая, на своей тонкой белоснежной шее, прошептала себе под нос коротенькую молитву.
После этого, гневно поглядывая, то на мальчишку, то на кота, с видом грозной настоятельницы монастыря, распекающей нерадивых монашек, неторопливо и значительно произнесла:
- Некоторые весьма несмышленые мальчики и коты, уверовавшие в свою гениальность, - тётя никогда не называла Маркиза "животным", "неразумным существом" и иными эпитетами, коими люди привыкли одаривать наших братьев меньших, - Никак не могут зарубить на своих нахальных носах простую истину: нарушать установленные Старшими Принципы и Традиции нельзя. Нельзя - и - точка.
Вот закончится ужин - вот тогда урчите и говорите - сколько хотите.
А то ведь как оно бывает. Нарушат всякие торопыги всё не ими установленное и заведённое, вспугнут El Exito* , а потом начинают рассуждать о плохих приметах и тому подобных глупостях.
Джедди обиженно засопел и хмуро уставился в свою тарелку, а кот отвернулся к стене и демонстративно застучал хвостом по каминной решётке.
Да, тётя Сара у нас хоть куда - строга, но и справедлива. А ещё и красива, не смотря на свои без малого пятьдесят - гордая осанка, грива роскошных чёрных волос, взгляд - когда в хорошем настроении - два голубых светлячка, когда изволит сердиться - две голубые молнии. Спорить с ней по пустякам - себе дороже. Далее трапеза проходила в полной тишине, если не считать громкий стук, производимый толстым хвостом рассерженного Маркиза.
Джедди, покончив со своим рагу, перешёл на плоды дикой сливы, а все остальные довольствовались сегодня тушёной бараниной, приготовленной в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, запивая это изысканное блюдо лёгким апельсиновым вином, произведённого из даров тётинушкиного сада.
Ну вот - ритуал завершен. Джедди ловко утащил (в три приёма) грязную посуду на кухню, где и задержался, отдавшись благородному делу борьбы за чистоту.
А тётя Сара осталась. Она всегда производила на серьёзных мужчин неизгладимое впечатление, и дон Романо воспринял её появление в "круге посвящённых" как что-то само собой разумеющееся.
- Господа, - прервал тишину уважаемый профессор, внимательно всматриваясь в лица присутствующих, - Дело, которое мы с Вами рассматриваем, весьма и весьма серьёзное.
В преданиях многочисленных индейских племён существует легенда " О Чёрных и Рыжих
Котах" - и у народности майя, и у ацтеков, у техасских апачей, и даже у индейцев Южной Патагонии. Все эти сказания, сказки, саги - датированы различными сроками - у кого-то - тысяча лет назад, у кого-то - пятьсот, у иных - двести.
Но суть одна. Однажды, внезапно, без всяких на то причин - вдруг, появляется чёрный котёнок, не виданный до сель. И тут же - кто-то умирает. Потом - рыжий. И тут же - страшный пожар. Потом котят становится много. Убийства, пожары, смерть...
И целые племена, в конечном итоге, прекращают своё существование. Например, перед приходом на континент Кортеса и его последователей многие индейские легенды и летописи говорят о небывалых "кошачьих нашествиях". Так что, господа, отнеситесь ко всему серьёзно. Особенно это касается тех, кто был в трактире во время появления этой новой "кошачьей метки", стоит поберечься, право. Кстати, Андрес, что там у нас по котятам, что по посетителям трактира? Сколько, кто конкретно? Вообще - что интересного узнал?
К вопросу я был определённо готов, но вот что касается ответов, всё было как-то неопределённо:
- Чёрных котят было то ли пять, то ли шесть. Рыжих - точно четыре. И один белый. Два или три чёрно-рыжих убежали, остальных, извините, слуги госпожи Розаны по своему рвению и желанию услужить - по-простому прибили. А белого отстояла мисс Мэри. Ну, та девушка, которой Кэп розу подарил.
- Извините, уважаемый капитан, - вмешался дон Романо, - Давайте без глупых обид. Расскажите нам про эту девушку, пожалуйста.
Зорго немедленно сделал равнодушное лицо, и подчёркнуто по-военному доложил:
- Мисс Мери Крупп, американка, двадцать восемь лет от роду. Служит в Католической Миссии. Обучает грамоте детей, работает в больнице для бедных. Год назад у индейцев чиго началась какая-то эпидемия. То ли корь, то ли болотная лихорадка. Я сопровождал врачебный отряд, которым руководила мисс Мери, к стойбищу. Ну и охранял их там, целый месяц, пока дело на поправку не пошло. Вот и всё, - закончил доклад капитан, сверля дона Романо испепеляющим взглядом.
- Ну, Андрес, продолжай, - кивнул профессор.
Я и продолжил:
- В pulperia было, не считая нас, четырнадцать человек. Пятеро золотоискателей с Гор - личности угрюмые и неразговорчивые, новички в наших местах. Потом - семья плантатора их южной провинции - отец семейства, его жена и три дочери. Приехали гардеробы в местных магазинах обновить. Далее - Доминик - здешних пьяница, мисс Мери Круп, одинокий пожилой турист-англичанин. И ещё некто - то ли старый, то ли молодой, весь в чёрном и в чёрных же очках - тут его никто не знает и никогда прежде не видел. Что же касается поварят и официантов, то...
- Ладно, Андрес, спасибо, об этом пока не интересно, - дон Романо удовлетворённо откинулся на спинку массивного стула, - Первоначального материала вполне достаточно, давайте обсудим некоторые версии.
- Версия номер один: возможно, некое индейское племя, осведомлённое о древних легендах, решило вернуть свои законные права на землю? Испугаются, мол, нынешние жители этого края многочисленных убийств и пожаров, узнают так или иначе о старинных проклятиях - да уйдут навсегда. Что вы по этому поводу думаете?
- С одной стороны, в этом есть здравое зерно, - первой откликнулась тётя Сара, - Раньше, лет сто назад, на этом побережье жили индейцы племени чиго. С ними обошлись достаточно жестоко - и они ушли. И появлялись в Сан-Анхелино только от случая к случаю. Но вот после эпидемии, о которой Зорго рассказывал, зачастили они к нам.
- Даже более чем, - поддержал Comandante, - мелкие воришки, жулики несчастные.
- Это точно, - продолжила тётушка, - Но Ваша версия, с моей точки зрения, не выдерживает никакой критики. Во-первых, причём здесь Буго-Пройдоха и дон Аугусто? Они с чиго никогда и не пересекались даже. И, во-вторых, где это они смогли взять столько разноцветных декоративных котов? Хотя, может быть, через моряков, постоянно плавающих в Штаты? А, Зорго?
Капитан опять возмущённо запыхтел, а его лицо приобрело цвет зрелой свёклы.
- Ладно, ладно, - успокаивающе встрял профессор, - Есть и вторая версия. Может кто-то, знающий о Легенде, хочет просто решить свои материальные, или иные частные проблемы ? Кстати, уважаемый Зорго, - только ради Бога, прошу Вас отнестись к моим словам спокойно, по-взрослому, - но мне тут "народная молва" донесла, что между Вами и сыном уважаемого Comandante, сеньором Диего Гонзалесом, возникли некоторые проблемы, прямо таки неразрешимые. Не расскажите ли?
Зорго побледнел, в очередной раз изменив цвет лица, Comandante смущённо понурился, а тётя Сара, дабы разрешить очередную неприятную ситуацию, тут же предложила:
-Андрес, ты же у нас записной рассказчик - давай, действуй.
Я же не против. Но, для лучшего понимания всего, стоит выпить бокал тётиного винишка, весь бокал - до дна.
- Видите ли, дон Романо - и капитан Зорго, и сеньор Comandante и мой дядюшка - Симон Монтелеон - и - Гарсия - друзья с ранних детских лет. Кто-то из них стал капитаном, кто-то военным. Кто-то богат, кто-то беден, кто-то странствует где-то вдали от Родины, - тетя Сара чуть слышно вздохнула, - Но всё это ничего не меняет. Детская, а особенно подростковая дружба - вещь особенная. И все эти слухи - пустое. Да, у Comandante есть сын Диего. И отправил его Comandante, конечно - по настоянию жены, в Штаты - учится.
Окончил Диего какой-то там Университет, стал Магистром некой науки - кажется, маркетинга, и вернулся в Сан-Анхелино. И всё бы хорошо. Но задумал вчерашний студиоз осчастливить наш городишко, привести его в светлое будущее. Решил - и разработал Проект, согласно которому уже через несколько лет Сан-Анхелино должен превратиться в туристический центр. Облагороженные пляжи, шикарные гостиницы, причалы для частных яхт, ну и всё остальное. А у нас "Главный" по морю и всему, что с морем связано - так народ решил - капитан Зорго. И без него - никак. Ни пляжей заброшенных не приобрести, ни причалов для яхт не построить. А Зорго - ретроград. Не любит он толстосумов, не хочет, чтобы жители Сан-Анхелино свободу свою голоштанную на современные там всякие ценности поменяли. Романтик он замшелый, короче.
И вот Диего организовал, как это у них называется - презентацию.
Собрал всяких там, этих - ...потенциальных инвесторов. По пляжам поводил, картинки-планы красивые показал. А потом Зорго пришёл, да и Джедди с собой прихватил - как представителя коренного населения. Посидел, послушал. А потом и говорит:
- Джедди, мальчик мой, прочитай дядям какое-нибудь стихотворение, что ли.
Дяди захлопали в ладоши:
- Просим, просим!
Ну Джедди, поэт доморощенный, и выдал:
- Под моим сердцем - профиль Че Геварры,
Впереди - долгий путь.
Пойте, звените в ночи гитары,
Им не давая уснуть.
Жирные свиньи в гламурных одеждах
Жадно лакают бордо.
А на закуску я Вамкак и прежде
Предложу лишь ....
- Извините, но среди нас - дама, так что сами догадаетесь, ведро чего Джедди слушателям на закуску предлагал. Ну и далее - том же духе, со словами ещё более неприличными. Скандал был страшный - разбежались все инвесторы в разные стороны.
- Правда всё, - хмуро произнёс Comandante, - Но это наше приватное дело, и я прошу..
На улице послышался топот ног, обутых в тяжёлые сапоги, и в дом ворвался пожилой взмыленный человек в полицейской форме, и, отдышавшись, хрипло произнёс:
- Сеньор Comandante, ради Бога, скорее. Пожар! Там ... - Ваша усадьба горит!
--
Есть первый арестованный.
Торопливо забрав из прихожей шляпы, сюртуки и разнообразное холодное оружие, все выбрались из дома. Было уже достаточно темно, на небе появились первые звёзды - ночь в тропиках приходит рано. На востоке, примерно в трёх милях от нашего пристанища, поднималось жёлто-оранжевое зарево.
- Зорго, - взволнованно проговорил Comandante, - я сейчас прямо туда. А ты возьми с собой Андреса, и давай напрямую к Большому Холму. Если это неместные - есть все шансы их перехватить.
Дон Романо, естественно, вызвался составить нам компанию, продемонстрировав изящный чёрный браунинг, а, также дав заверения, что, не смотря на свой возраст, помехой нам не будет.
Мы незамедлительно тронулись в путь, и Зорго тут же поспешил дать пояснения:
- Усадьба Comandante находится на отшибе, в стороне от города. Кругом джунгли, и всего две дороги - одна ведёт к Сан-Анхелино, другая - через джунгли - через Сизые Болота - к Индейскому Нагорью. И если поджог совершили чужие, то им по второй дороге сподручнее уходить. А дорога эта от нас, если напрямки, совсем близко - минут десять ещё. Так что приготовьтесь на всякий случай, авось повезёт.
Путь наш пролегал через болотистое мелколесье, и дон Романо - не столько в силу своего возраста, а, скорее из-за отсутствия левой руки (держать на болоте равновесие с одной рукой гораздо труднее, чем с двумя), постепенно стал отставать.
Велев мне присматривать за профессором, Зорго резко увеличил темп и вскоре скрылся из поля зрения. Ещё некоторое время были слышны всхлипывающие звуки его шагов по болотистой тропе, но вот и они затерялись и пропали.
Дон Романо очень устал, тяжело и хрипло дышал - прямо как старый запряжной мул, постоянно смахивал единственной рукой обильный пот со лба, но - упорно шагал за мной.
Как бы там ни было, вскоре мы выбрались на узкую грунтовую дорогу. Дон Романо тут же привалился к какому-то придорожному камню, вытянув свои усталые ноги на всю дорожную ширину. Кругом - непроглядная ночь - ни фонарика, ни даже спичек в этой суматохе мы взять с собой не успели, а звёзды - помощники в этой ситуации невеликие, только далёкое зарево пожара чуть-чуть рассеивало темень.
Полная тишина, ни Зорго, ни предполагаемых поджигателей. Достав из-за голенища сапога стилет, я осторожно пошёл по дороге - в сторону горящей усадьбы.
Шагов через сто я явно почувствовал - впереди кто-то есть. Ещё два-три шага, и вот же он - чёрный, бесформенный, громоздкий.
- Стой, назови себя! - Я старался придать своему голосу командные нотки.
В глаза вдруг ударил яркий свет - бедные мои глаза, как же плохо быть слепым!
Удар чем-то тяжёлым прилетел уже вполне предсказуемо - я только голову убрать успел, но правое плечо зажглось нешуточной болью, стилет, выпав из руки, звонко шлёпнулся на дорогу. Коварный противник шумно побежал по дороге дальше. Неловко подобрав своё оружие левой рукой, морщась от нешуточной боли, практически вслепую, я неловко заковылял вслед за ним.
Через минуту впереди раздался чей-то сдавленный крик, затем выстрел, чуть погодя - второй.. Вдали замаячил огонёк. Подойдя поближе, я облегчённо вздохнул - и Зорго, и профессор, хвала Создателю, целы. Вот они склоняются над неподвижным телом кого-то третьего, негромко о чём-то спорят. Я ещё успел рассмотреть, перед тем как потерять сознание, как капитан вынимает из кармана громоздкий чёрный предмет - ещё секунда-другая, и вверх взмывает яркая сигнальная ракета.
Очнулся я уже в домике тёти Сары, на кушетке, в той же гостиной, где ещё совсем недавно проходил наш мирный ужин. Плечо было плотно замотано бинтами и ужасно болело. Зорго сидел рядом, с пипеткой в руках, готовясь закапывать мне в глаза какое-то лекарство, Comandante нервно расхаживал по комнате с незажжённой сигарой в уголке рта. Через десять минут нестерпимая резь в глазах прошла, зрение полностью вернулось, и я потребовал рассказать все последние новости.
- Всё могло быть и хуже, - хмуро поведал Comandante , - Пожар потушили - сын ещё не спал, вовремя поднял тревогу. Сгорел только летний флигель, да и крыша на конюшне на половину - но все лошади целы. Только вод Диего упал с крыши неудачно - ногу сломал, да лицо чуть-чуть обжог. Но ничего страшного, уже отвезли в больницу к миссионерам, мисс Мери гипс наложила, говорит, что через несколько дней уже можно будет домой забирать.
Я перевёл взгляд на капитана:
- А что с тем, который меня ударил? И кто он? А где тётя и профессор?
- Сеньора Сара и твой профессор о чём-то шепчутся на дворе, уже минут десять как, - с нескрываемым сарказмом ответил Зорго, - А этот, который тебе железным прутом вмазал, да и по-видимому и усадьбу поджог, оказался индейцем-чиго, он последний месяц постоянно на Площади сидел - снадобьями всякими индейскими торговал. Ударил тебя и побежал, да в темноте о профессорские ноги споткнулся. А тот ничего, не растерялся, пальнул. В ногу только попал, да я тут подоспел, подправил, как оно полагается. А он, профессор то есть, ещё ко мне и с претензиями. Зачем, мол, дострелил? В плен надо было брать и допросить. Во-первых, допросить индейца? Да он и под пытками ничего не скажет. А во-вторых, он уже пистоль из кармана поволок. Чего тут было рассусоливать? Эх, интеллигенция...
В дом вернулись дон Романо и тётушка. Может, эти дежурные вопросы о самочувствии и дежурные ответы об отменном здоровье я, с Вашего позволения, пропущу? Тогда - идём дальше.
Все расселись на стулья вокруг моей кушетки, и тётя Сара неуверенно, что для неё нехарактерно, как нехарактерны для экватора снег и лёд, произнесла: