Бондаренко Андрей Евгеньевич : другие произведения.

Снега, снега (половинка)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черновик

  
  
   Цикл - "Параллельные Миры"
   Книга первая - "Снега, снега"
   Жанр - героическая фантастика (научная фантастика?)
  
  
   СНЕГА, СНЕГА (Половинка, черновик)
  
  
   От автора
  
   На нашей прекрасной планете есть места, которые не рекомендуется посещать без веских на то причин.
   Почему? Можно - ненароком - "провалиться".
   Куда? Например, в Прошлое. Или же в параллельные Миры.
   Казалось бы, что в этом страшного? Ну, параллельные Миры. Подумаешь. Даже интересно.
   А как вам - оказаться в концентрационном лагере для нежелательных пришельцев? Особенно учитывая тот факт, что скоро где-то рядом с неба упадёт гигантский астероид? Вот, то-то же...
  
   Автор.
  
  
   Глава первая
   Экватор
  
   - Тащи, - предложил Лёха
   Тёмные пальцы Хана, вздрогнув, неуверенно замерли.
   - Тащи, морда, - повторил Лёха. - Не жуй сопли. Жребий - дело святое.
   - Короткая, - печально лохматя на затылке чёрные густые волосы, вздохнул Хан. - Повезло тебе, брат. Опять. Как и всегда.
   - Повезло, у кого петух снесло. Что кривишься, морда узкоглазая? Не смешная шутка?
   - Не смешная.
   - У всех степных дикарей - плохо с чувством юмора. Точнее, никак.
   - Зачем обзываешься, брат? - обиделся Хан. - Нехорошо.
   Лёха, ободряюще подмигнув, посоветовал:
   - Не принимай, морда, близко к сердцу. Иначе никогда не пройдёшь на второй уровень. Ангелы не пропустят.
   - Почему - не пропустят?
   - По кочану. Что надо делать, когда тебя хлопнули ладонью по левой щеке?
   - Подставить правую.
   - Морда.
   - Узкоглазая морда, - печально вздохнул Хан.
   - Молодец, - скупо похвалил Лёха. - Сообразительный. Ладно, я пошёл.
   - Иди. Я всё сделаю.
   - Кто бы сомневался.... А почему ты такой смурной?
   - Надоело быть узником. Свободы хочется. Воздуха степного. Хотя бы глоток...
  
   Он, стараясь шагать бесшумно, прошёл по коридору - мимо прикрытых дверей спален.
   "Мимо спальных помещений казармы", - мысленно поправил сам себя Лёха. - "Вернее, мимо спален типовой казармы, расположенной на территории фильтрационного (концентрационного?), лагеря, предназначенного для переселенцев. Для переселенцев? Ага. Именно так нас здесь принято называть. А сам лагерь, понятное дело, именуется "Чистилищем". Причём, именуется на полном серьёзе. Без малейшего намёка на юмор. Артисты, одно слово. Вернее, Ангелы. То бишь, верные слуги Папы Римского. Мать их всех...".
   Зайдя в туалетное помещение, Лёха запер дверь на задвижку и подошёл к прямоугольному окну с приоткрытой крохотной форточкой. Со стороны улицы окошко было закрыто мощной чугунной решёткой.
   - Деятели хреновы, - насмешливо пробормотал под нос Лёха. - Повесили решётку и успокоились. А её крепёж кто будет проверять? Кузнец давно уже с решёткой разобрался, незаметно спилив стальные штыри и приспособив на карнизе "направляющие салазки". Кузнец.... Куда, интересно, он попал? В расход? Или на урановые рудники? Хороший был мужик. Хваткий, несуетливый. Только упрямый не в меру. Да и с памятью у него наблюдались проблемы. Ни одной молитвы не мог толком запомнить. Заикался, строфы путал местами....
   Минут через пять от входной двери донеслись голоса:
   - Мне надо переговорить с господином начальником, - нагло заявил Хан.
   - С епископом, - уточнил ленивый голос дежурного Ангела.
   - С ним самым.
   - Зачем?
   - Очень надо.
   - Зачем?
   - У меня видение было, - заученно заблажил Хан. - Святой Никодим ко мне являлся. Разговаривал со мной.
   - Какой ещё Никодим?
   - Святой. Бородатый.... Начальника позовите!
   - Чёго орёшь? - рассердился Ангел. - В карцер захотел?
   - Хочу - епископа! - взвыл Хан. - Руки убрал, сука! Убрал.... А-а-а, пустите! Я буду жаловаться, мать вашу.... Куда вы меня тащите, твари безмозглые?
   "Пора", - берясь за оконные шпингалеты, решил Лёха. - "Что мне определённо нравится, так это наличие в данном Мире единого языка. Удобная такая вещь, здорово жизнь упрощающая...".
   Решётка плавно и совершенно бесшумно - по стальному, заранее смазанному подсолнечным маслом пазу - отъехала в сторону. Ещё через пару секунд он ловко спрыгнул на пожухлую травку, пригнулся и, держась за подстриженными кустами боярышника, припустил вдоль задней стены казармы.
   "Деятели хреновы", - зашелестели в голове различные мысли. - "Вроде, умные люди, а по факту получается - дураки легкомысленные. Кругом понатыкали инфракрасных камер видеонаблюдения - на плацу, у входных дверей в казармы, возле учебных корпусов, вдоль высоченного забора. А задние стены зданий-сооружений? А всякие закутки и захламлённые переходы? Халтурщики.... Климат же здесь - мягче мягкого. Сегодня у нас пятнадцатое декабря, а вокруг царит самое натуральное бабье лето. Голубое небо, полное безветрие, плюс десять-двенадцать градусов. Как такое возможно? Следствие идеальной экологической обстановки? Достижения тутошних учёных мужей? Божий промысел? Хрен его знает.... А в нашей Сибири сейчас, наверное, снега уже намело метра два. Ну, не два, так полтора. Здесь же и такого слова - "Сибирь" - не знают. Да и такие термины, как "Россия", "Америка" и "Китай" местным Ангелам не ведомы. Есть лишь одна - могучая и неделимая - "Священная Римская Империя", возглавляемая, естественно, Папой Римским, которому усердно помогают мрачные ребятки из Великой Инквизиции. Да, дела. Бывает...".
   Солнце уже скрылось за линией горизонта. Лениво догорал печальный бордовый закат.
   Лёха, старательно оглядевшись по сторонам, пересёк узкий проулок и вошёл в полуразрушенное двухэтажное здание. Здесь когда-то размещались швейные цеха, в которых переселенцы и переселенки занимались пошивом разнообразных церковных ряс и прочего аналогичного хлама. Потом - по неизвестным причинам - надобность в церковной одёжке отпала, и цеха закрыли.
   Пятнадцатого числа каждого месяца, после объявления отбоя, переселенцы проводили в заброшенном здании традиционные совещания, на которые собирались "выборные" от казарм - и от мужских, и от женских. От всех казарм? Нет, конечно же. Приходили только те, кому удавалось выбраться на улицу незаметно. С железобетонной гарантией - незаметно. Конспирация - превыше всего. Вопрос, что называется, жизни и смерти...
   По скрипучей лесенке он поднялся на второй этаж и, вытянув губы трубочкой, тихонько зацокал, подражая сверчку. Эти симпатичные и безобидные насекомые обитали в окрестностях "Чистилища" в огромных количествах.
   Через пару секунд раздалось ответное стрекотанье - чуть более длинное и трескучее, чем натуральное природное.
   Лёха прошёл в помещение, где когда-то располагался склад готовой продукции, и небрежно поздоровался:
   - Привет узникам!
   - Здрасьте, добрый вечер, здорово, - в разнобой зазвучало в ответ.
   - Как оно? В плане - жизнь?
   - Нормально. Ништяк.... Бывало и хуже. Но реже.... Зато, погода хорошая. В щели казарменных окон почти не дует. Да и голов пока не рубят. Секут плетьми? Иногда. Но в меру и без излишнего скотства...
   Вокруг старого письменного стола - на разномастных табуретках и стульчиках - разместились пятеро: трое мужчин и две женщины.
   "Не густо", - мысленно расстроился Лёха. - "С каждым разом - всё меньше и меньше. И Варвар сегодня не пришёл. Жалко. Значит, с оружием ничего не получилось.... Так-с, что мы имеем? Сизый, Мельник, Облом и Жаба. Что же, личности известные, но, впрочем, не играющие в "Чистилище" значимых ролей. Так, шантрапа бесполезная, не способная на серьёзные поступки. А, вот, девица, сидящая с краю.... Молоденькая, стройная. Тонкие черты породистого лица. Светлые, слегка вьющиеся волосы. Серые задумчивые глаза.... Кто такая? Почему не знаю?".
   - Графиня, - не дожидаясь вопроса, представилась девушка.
   - Лёха.
   - Я знаю. Наслышана.
   - Польщён. Ты новенькая?
   - В общем, да. Я здесь всего-то полтора месяца. Сейчас вместо Актрисы.
   - А что с ней?
   - Забеременела, - слюняво усмехнулся Облом. - Ангелы уже забрали. Наверное, пустят в расход. Хотя....
   - Ну-ну, продолжай, - нахмурился Лёха. - Сказал "а", говори "б".
   - Дык, всякое болтают. Мол, она с кем-то из Ангелов связалась. Чуть ли не с самим епископом.
   - Болтают, - подтвердила Жаба.
   "Эх, Мэри, неугомонное создание", - подумалось. - "И здесь, видимо, решила действовать проверенным - в старом Мире - способом. Впрочем, каждый волен на собственный выбор. Диалектика...".
   Внимательно посмотрев на новенькую светленькую девушку, Лёха уточнил:
   - "Графиня"? Откуда взялось такое странное прозвище?
   - Она настоящая графиня, - задумчиво поглаживая длинную седую бороду, подтвердил Сизый.
   - Это правда?
   - Правда, - вызывающе улыбнулась девица. - А, разве, запрещено? Что в этом такого?
   - Ничего. Бывает. Значит, в твоём мире - Средневековье?
   - Ну, не знаю. Извини, я ещё не научилась толком разбираться в этих понятиях. Если и Средневековье, то, так сказать, позднее. Начало дворянского периода. Точнее не могу определить...
   - У них порох изобрели гораздо позднее, - пояснила Жаба. - Вот, и задержались немного в развитии.
   - Бывает, - согласился Лёха. - У нашего Хана, например, до пороха так и не додумались. Всё на лошадях скачут, мечами - по старинке - машут, копья метают да стреляют из луков.... А ты, Графиня, какая графиня? Русская, французская, английская?
   - Отец - бургундский граф. Мать - итальянская маркиза. Так что, мы бедные. Даже приданного мне не собрали достойного...
   - А, что так?
   - У нас сейчас Испания - в европейской политике - играет первую скрипку. Золота навезли из Южной Америки - и не сосчитать. Переманили к себе лучших оружейников и корабельных мастеров. Потом сожгли английский флот. Затем португальский и голландский. Нынче Мадрид силён, как никогда.
   - Повезло тебе, Графиня, - вздохнул приземлённый Мельник.
   - Почему - повезло?
   - Потому, что ты из Средневековья. А там, как мне рассказывали, Великая Инквизиция зверствовала вовсю. Значит, ты и с местными попами споёшься. То есть, с Ангелами. Так как чётко знаешь, чего ожидать от их скользкой братии.
   - Может, и споюсь, - лукаво усмехнулась девица. - Почему бы и нет? По крайней мере, матушка настоятельница уже пообещала, что допустит меня сразу на третий уровень.
   - На третий? - завистливо дёрнула жирным подбородком Жаба. - Действительно, везучая. Где третий, там и пятый. А после пятого уровня отпустят на проживание в какое-нибудь рабочее поселение. Мужа там себе подберёшь достойного, из крепких ремесленников.
   - Не стоит останавливаться на пятом уровне, - возразил Мельник. - Дальше надо идти. После седьмого уровня Графине можно будет выйти замуж за какого-нибудь священника, подающего надежды. Местным Ангелам это не возбраняется.... Может, хватить чесать языками о пустом? Перейдём к делу?
   - Перейдём, - согласился Лёха. - У кого какие новости?
   Для обмена новостями они и собирались на ежемесячные совещания. Собирались, надеясь в глубине души, что кто-нибудь из "выборных" принесёт с собой по-настоящему позитивную информацию, могущую помочь.... Помочь - чему? Наверное, помочь - возродить надежду на окончание всего этого навязчивого и бесконечно-серого бреда...
   Дельных свежих новостей практически не было. Так, сущая ерунда. Мол, кто из дежурных Ангелов - человек, а кто - сволочь последняя. Ну, и минут десять - в дежурном порядке - обсудили очередную порцию слухов о предстоящей отставке епископа Альберта. Эти слухи уже добрых восемь-девять месяцев кочевали по "Чистилищу", а епископ всё не уезжал.
   - А ещё, похоже, Ангелы чего-то опасаются, - состроив загадочную гримасу, сообщил Сизый.
   - Поясни-ка, - насторожился Лёха. - Будь так добр.
   - Ну, это не точно...
   - Сопли, морда, не жуй. Говори толком!
   - Мне об этом Ковбой рассказал. Мол, его позвали на кухню - чинить электрическую плиту. А там Ангелы толпились возле компьютера и громко обсуждали последние новости. Так, вот, ожидается скорый Конец Света.... Чего это вы, узники, захмыкали так недоверчиво? Гадом буду! На этот раз всё всерьёз...
   - Грядёт Всемирный потоп?
   - Извержение гигантского вулкана? Цунами? Гы-гы-гы...
   - Не угадали, рожи кандальные. В скором времени ожидается падение на землю гигантского астероида. Или, может, метеорита? А?
   Все выжидательно посмотрели на Лёху.
   - Чего уставились-то? - непонимающе передёрнул он плечами. - Я не умею мысленно проникать в Будущее. Вот, упадёт эта штуковина, тогда и проясним - что да как.... Меня другой вопрос занимает. До сих пор так и неизвестно, где - в географическом понимании - располагается наше "Чистилище". Какие города размещены поблизости? Какие реки протекают рядом?
   - А зачем это тебе? - спросил Облом. - Собрался в бега податься?
   - Почему бы и нет? Побег - дело однозначно полезное. По крайней мере, интересное.
   - Поймают же.
   - Пусть попробуют. Ангелы нынче разбаловались. Ленивыми стали, зажирели.... А если, действительно, метеорит свалится на Землю? Паника, сопровождаемая нездоровым ажиотажем, начнётся. Глядишь, и удастся - под шумок - соскочить.
   - Это да. По метеоритам ты у нас специалист. Кто бы спорил...
   Графиня - словно примерная школьница - подняла вверх руку.
   - Докладывая, сероглазая, - разрешил Лёха.
   - Вам знакомо слово - "Енисей"? - прозвучал неожиданный вопрос.
   - А то! - обрадовался Мельник. - Я - в своё время - строил под Красноярском ветровую электростанцию. Причём, самую крупную в Азии!
   - Знакомо, - подтвердил Лёха.
   Остальные "выборные", непонимающе пожав плечами, скромно промолчали.
   - Я случайно подслушала один разговор, - продолжила девушка. - Матушка настоятельница разговаривала с одним из дежурных Ангелов. У них - случайно - обнаружились общие знакомые, проживающие на берегу реки Енисей, в каком-то новом поселении. Так вот, как я поняла, Енисей протекает на западе от "Чистилища". Причём совсем недалеко. Ангел говорил, что на выходных хочет посетить приятелей. Мол, в Енисее водится много крупной рыбы.... Это полезная информация?
   - Полезная, - кивнул головой Лёха. - Спасибо, сероглазая...
   Про себя же он подумал иное: - "Всё это очень неоднозначно. Мол, Ангел решил - на законных выходных - смотаться на Енисей. Типа - порыбачить от души. Ну, и что? У Ангелов имеются и вертолёты, и реактивные самолёты. Так что, как говорится, возможны различные варианты....Эх, как здорово было бы, окажись "Чистилище", действительно, на территории Сибири! Рванул бы, честное слово, к Подкаменной Тунгуске, к месту падения Тунгусского метеорита. Может, и удалось бы вернуться назад.... Хотя, неизвестно относительно тутошнего Мира - падал ли здесь Тунгусский метеорит? Кстати, а не он ли сейчас приближается к планете? Интересный, право слово, момент.... Сибирь? Вполне возможно. Лес-то за забором характерный, визуально похожий на сибирский...".
   - Ещё одно дело, - прошамкала Жаба. - Не стоит доверять ребятам из третьей мужской казармы.
   - Почему?
   - Ангелы к ним стали очень мягко относиться. Кормят от пуза. Карцер отменили. А Варвара несколько раз вызывали к епископу. Не к добру это.
   - Не к добру, - согласился Лёха. - Спасибо, учтём...
  
   Ещё минут через пятнадцать совещание завершилось. "Выборные - по устоявшейся традиции - расходились парами.
   Вскоре в помещении остались только Лёха и Графиня.
   - Может, задержимся? - неожиданно предложила девушка. - Поговорим?
   - Хорошо, задержимся. Поговорим...
   - Ты только не подумай ничего...м-м-м, такого.
   - Хорошо, не буду, - пообещал Лёха, а про себя решил: - "А она - очень миленькая и симпатичная. Даже несмотря на уродливую одежду, в которую Ангелы наряжают всех переселенок. Серая плотная блуза "под горло", длинная мешковатая тёмно-коричневая юбка, из-под которой выглядывают грубые чёрные башмаки...".
   - Понимаешь, я здесь новенькая. Ничего толком не знаю. Мне, конечно, кое-что рассказали. Но так, лишь слегка, в общих чертах...
   - Актриса?
   - Да, Мэри мне объясняла, но.... Всякие "магнитные поля и аномалии", "параллельные миры". Голова идёт кругом. Да и говорить медленно Мэри совсем не умеет. Тараторит, как лесная сорока, почти не делая пауз. Запросто можно с ума сойти...
   - Что есть, то есть, - согласился Лёха.
   Он прочитал короткую научно-популярную лекцию, после чего поинтересовался:
   - Ну, как? Поняла хоть что-нибудь?
   - Поняла, - преданно заглядывая ему в глаза, заверила девушка. - Ты очень хорошо рассказываешь, доходчиво. Даже я, дурочка из Средневековья, очень многое уловила. Спасибо.
   - Всегда - пожалуйста, - польщёно хмыкнул Лёха. - Итак, рисую окончательную картинку. Магнитные аномалии провоцируются солнцем. Вернее, изменением его активности. В результате - в момент особо значимых магнитных аномалий - наша планета "замирает". Например, на час с хвостиком. В результате, изначальный Мир разделяется на два. Первый развивается дальше так, как будто ничего не произошло. Второй же - с учётом "украденного" часа. То есть, те люди, которых могли убить в этот час, останутся в живых. А те, которых должны были зачать, и вовсе, никогда не рождаются. Но планета может "замереть" и на более солидный период.... Понимаешь?
   - Ага.
   - Молодец. Продолжаю.... Сильные магнитные аномалии, отнюдь, не редкость. Вот, и разнообразных параллельных миров, судя по всему, образовалось достаточно много. И все они развиваются по собственным законам, сценариям и правилам, поэтому так и отличаются друг от друга.... Миры же - в свою очередь - "находятся" друг от друга достаточно близко. Между ними - время от времени - образуются своеобразные "колодцы", в которые люди и "проваливаются". То есть, это я так понимаю данный процесс. Могу, конечно, и ошибаться.... Что ещё? Какова природа "колодцев", соединяющих параллельные Миры? Почему все "валятся" именно в этот конкретный Мир, представляющий собой безраздельную вотчину Священной Римской Империи? Откуда у переселенцев появляется-проявляется знание местного языка?
   - Ты волшебник, умеющий читать мысли других людей?
   - В том-то и дело, что нет. По крайней мере, ответов на последние три вопроса я не знаю. Извини.
   - Ничего страшного, - вежливо улыбнулась Графиня. - А почему у тебя такое странное прозвище - "Лёха"?
   - Это не прозвище, а имя. Уменьшительное от "Алексей", "Алёша", "Алекс".
   - А прозвище?
   - Отсутствует.
   - Почему? У всех переселенцев в "Чистилище" есть прозвища. Мол, традиция такая.
   - А, вот, у меня нет.
   - Почему? - продолжала упорствовать девица.
   - Ребята придумывали всякое, только мне все эти варианты не нравились. Глупые какие-то и слегка обидные. Характер же у меня тяжёлый...
   - Наверное, как и твои кулаки?
   - Это точно. Отрицать не буду. Люблю, знаешь ли, э-э-э.... Разнообразные дуэли, скажем так. А тебя, потомственная аристократка, как зовут?
   - Вандой. Это в честь бабушки по отцовской линии. Она была родом из Польши.
   "Ничего себе!", - мысленно присвистнул Лёха. - Какая термоядерная смесь! Бургундская кровь, итальянская, польская.... Да, надо с этой сероглазой барышней вести себя поосторожней. В том плане, чтобы голову - ненароком - не потерять...".
   - А что Ангелам надо от нас? - спросила Ванда. - Почему они помещают всех переселенцев в тюрьмы и обращаются, как с дикими зверями?
   - Ничего сложного. В этом Мире - много веков назад - победила католическая церковь. Бывает. Теперь вся планета - единая Священная Римская Империя. Её жители - в морально-нравственном смысле - считают себя верхом совершенства. А все переселенцы - в их понимании - являются подлыми недоумками, недостойными пожинать сладкие и благостные плоды "церковной" цивилизации.... Поэтому мы все подлежим тщательному обучению разнообразным и строгим религиозным канонам. Ну, и долгому очищению от всяческой греховной скверны, приобретённой в иных Мирах....Наиболее покорные и способные - со временем - становятся полноправными жителями этого Мира. Или же почти полноправными. Данный момент подлежит уточнению...
   - А неспособные и своенравные?
   - Не знаю, - признался Лёха. - Принято говорить, что их "пускают в расход". Что надо понимать под этими словами? Понятие не имею. Может, физическую ликвидацию. Может, что-то совсем другое...
  
   - Светает, - подойдя к маленькому окошку, сообщила девушка. - На востоке затеплилась тоненькая розовая нитка.
   - Это точно. Пора возвращаться в казармы. Впрочем, минут тридцать-сорок у нас ещё есть.
   По плацу - со стороны учебного корпуса - шагали два охранника. Высокие, широкоплечие, в светло-стальных комбинезонах, с чёрными защитными шлемами на головах.
   - В руках у ребятишек находится по короткой дубинке, а на боку у каждого размещена солидная кобура с лазерным пистолетом, - ехидно хмыкнул Лёха. - И какие из них Ангелы? Насмешка сплошная.... Кстати, они, обычно, по территории "Чистилища" прогуливаются тишком, то есть, молча. Типа - с сонным и скучающим видом. А сейчас о чём-то переговариваются. Причём, озабоченно и активно...
   - А что такое - "лазерный пистолет"?
   - Долго объяснять. Оружие такое, напоминающее - в первом приближении - средневековый арбалет.
   - Говоришь, что у нас есть полчаса? - спросила Ванда.
   - Есть.
   - Тогда расскажи, пожалуйста, как ты оказался в этом Мире.
   - Право, не знаю. Не уверен, что ты поймёшь.
   - А ты попробуй. Алекс, ну, пожалуйста.... Неужели так трудно?
   "Эге, уже - "Алекс". Однако", - непроизвольно отметил Лёха. - "Впрочем, пусть. У неё очень мило получается - выговаривать это словечко...".
   - Ладно, сероглазка упрямая, слушай...
  
  
   Глава вторая
   Лёха. Ретроспектива 01. Мудрый Ёпрст.
  
   То июньское утро откровенно не задалось. Голова трещала с похмелья. Обиженная Ленка упорно не звонила. В шкафу не нашлось чистых носков. Пришлось, так его и растак, надеть вчерашние. И это - ещё цветочки.... Брюки были мятыми. Щёки - колючими. На правой поле светлого пиджака наблюдалась щедрая россыпь бежевых кофейных пятен...
   - Хрень гадкая, - закуривая первую сигарету, констатировал Лёха. - И со временем туго. Даже кофе не попить.
   Он провёл несколько раз по щекам бритвой, облачился - вместо классических брюк - в вельветовые серые джинсы и, захлопнув дверь, покинул квартиру.
   Естественно, что кроме вельветовых штанишек он натянул на мускулистый торс светло-бежевый исландский джемпер, поверх которого набросил утеплённую куртку. Кожаную, понятное дело. Московская весна - вещь неприятная и мало-предсказуемая. Способная на всяческую неприглядную метеорологию, включая лёгкие утренние заморозки и затяжной дождь со снегом.
   Машина, гнида ленивая, минуты три не хотела заводиться. А когда, наконец-то, завелась, всё чего-то недовольно похрюкивала, словно бы угрожая - остановиться намертво в любой момент. Типа - по важным техническим причинам...
   - Лизавета, родненькая, не подгадь, - осторожно перебирая ступнями ног по педалям, попросил Лёха. - Довези, будь так добра! Обещаю, что завтра же отправимся на очередное ТО. Сколько я уже просрочил? Года полтора? Говоришь, мол, почти три? Ну, извини, родная. Обязательно исправлюсь! Обязательно...
   Машина, словно бы поверив в эти несбыточные обещания, доехала, тихонько и терпеливо сопя, до начала улицы Академика Королёва, после чего резко остановилась.
   - Спасибо, киска! - душевно поблагодарил Лёха. - Отдыхай, Лизавета. Я скоро. Гадом буду...
  
   В приёмной Генерального директора Первого телеканала было душно, беспокойно и неуютно. В том плане, что к гостям и просителям здесь всегда относились недружелюбно, то бишь, откровенно по-хамски.
   - Соблюдайте, пожалуйста, тишину! - недовольно хмурилась Мэри, сексапильная секретарша Генерального директора. - Вы же, всё-таки, не в кемеровском борделе. Поимейте совесть! Константин Алексеевич всех примет. То бишь, тех, кому было заранее назначено. Про остальных - ничего не знаю. Врать не буду...
   - Говорите, кемеровский бордель? - тихонько восхитился чей-то масляный голосок. - Это, собственно, какой из них? Тот, что возле вокзала? Ну, на узкой улочке, которая - с востока - идёт параллельно площади Ленина? Не там ли мы с вами, милочка, виделись когда-то?
   - Что? - стыдливо обомлела секретарша. - Кто это сказал?
   Тревожное молчание было ей ответом. Тревожное и - бесспорно - недоброе. То бишь, насмешливое...
   - Не понял, граждане, - входя в приёмную, хрипло известил Лёха, чувствуя, что предоставляется удобнейший случай - сбросить общий утренний негатив. - Отставить! Что это за фря такая в юморе упражняется? Типа - упражняется, не раздумывая о последствиях? О тяжких и неотвратимых последствиях, я имею в виду? Честных девушек, понимаешь, оскорбляет? А?
   - Да, что это - за фря? - поддакнула повеселевшая Мэри. - Как её, гадину зовут? В смысле, его?
   - Что вы себе позволяете? - вскочил на ноги импозантный пожилой господин. - Да, я вас всех...
   "Какой костюмчик!", - подумал Лёха. - "Итальянский, надо думать. Стоит в пределах десяти тысяч Евро. То бишь, раза в полтора дороже, чем моя "Лизавета".... Не справедливо! А какой симпатичный значок висит на пиджачном лацкане. Офигеть можно запросто! Патриотичный такой...".
   Подумал, да и приобнял слегка - насквозь успокаивающе - рассерженного дяденьку за хлипкое плечико.
   Мол: - "Не горячитесь вы так, уважаемый! Все болезни - от пошлых стрессов. Гадом буду, в умной книжке прочёл намедни...".
   - Ой, как в позвоночнике стрельнуло-то! - послушно обмер важный господинчик. - Ой, мамочки мои.... Мэри, звёздочка светлая! Звоните моим охранникам. Вы знаете - номера. Пожалуйста. Тошнит меня...
   - Звони, Матильда! - подтвердил Лёха. - Не дай Бог, конечно, помрёт депутат. Как Государственная Дума без него будет работать? Кворума, ссать с балкона, не наберут.... А вы, блин, что тут расселись? - недобро посмотрел на других просителей, оккупировавших приёмную. - На выход, уважаемые! Попрошу любезно! Типа - от греха.... Маня, подтверди!
   - Всё верно, господа, - нажимая нежным пальчиком кнопки на мобильнике, язвительно откликнулась Мэри. - Константин Алексеевич с самого утра только и спрашивал - про Алексея Ивановича. Мол, все остальные и до завтра подождут.... Гуляйте, родимые! Гуляйте.... Паша? Это Мариночка. Узнал? Подожди с шуточками. Поднимайся-ка к нам.... Нет, ничего не случилось. Нет, ничего такого.... Ну, поплохело немного твоему старичку. С кем не бывает? Клянусь! Курвой буду! Ну, поверил, облом двухметровый? Пашенька...
   - Морда узкоглазая, - подсказал Лёха.
   - Морда.... Тьфу! Что? Да, это я не тебе.... Что? Ну, да - Лёха припёрся. Нынче он в авторитете. Как же, сам Президент - по телеку - ему орденок вручал. Позавчера наблюдали всей Конторой.... Не, у нас с ним всё закончилось. Точно-точно. Не веришь? Лярвой буду! Ладно, проехали.... Поднимайся и забирай своего шефа. Он тут уже весь наш ковёр заблевать изволил. Не простой ковёр. Подарочный, туркменский....
   Минут через пятнадцать они остались в приёмной вдвоём.
   - Ну? - глядя в сторону, небрежно поинтересовался Лёха.
   - Что - ну?
   - Как общая обстановка? Как - шеф?
   Надо отдать Мэри должное. Не смотря на ярко-выраженную сексуальную неразборчивость, она была весьма разумной и прагматичной девушкой.
   "Из таких шустрых барышень - слегка облегчённого поведения - они и получаются, образцово-показательные генеральши", - мысленно признал Лёха. - "Или там, к примеру, олигархши. Да и депутатши...".
   - Общая обстановка - прежняя, - усмехнулась Матильда. - Охота на будущего мужа продолжается. То есть, в самом разгаре. Особенно с тех самых пор, как стало окончательно понятно, что ты, боров здоровенный, являешься законченным чилийским лохом.
   - В том смысле, что честным человеком, плюющим на всякие избыточные материальные блага?
   - Именно это я и имела в виду. Клинический случай, не поддающийся излечению.... Ладно, не обижаюсь. Попробую с Пашкой сварить достойную кашу. Типа - сытную и престижную. Как-никак, депутатский помощник. Недавно квартиру казённую в Черкизово приватизировал.... Спрашивал про шефа?
   Мэри кивнула головой на солидную дверь морёного дуба, на которой красовалась доходчивая табличка: - "Ёпрст К.Л., Генеральный директор Первого канала".
   - Ага, интересовался.
   - Задумчив с самого утра. Я ему кофе заносила - считает. В том смысле, что нажимает на кнопочки калькулятора, а потом цифры переносит в блокнот.
   - Интересное дело, - задумался Лёха. - Что же это он - с утра пораньше - пересчитывает?
   - Деньги, надо думать. Что ещё может интересовать Генерального директора? Да ты, Лёшенька, заходи. Только потом не забудь, пожалуйста, поделиться информацией с верной подругой.... Кстати, родное сердце, а за что Президент тебе орден повесил на грудь широкую?
   - За былые заслуги, ясен пень. Давно это было. Во времена бурной и бесшабашной юности.
   - Это когда ты в Органах служил?
   - Так точно.
   - А в каких - Органах?
   - В секретных, девонька. В жутко секретных...
  
   Ёпрст, действительно, выглядел крайне озабоченным. Его шикарная шевелюра была взлохмачена до невозможности, а в кабинете отчётливо пахло сигаретным дымком и хорошим виски.
   "Ну, вот. Не было печали", - загрустил Лёха. - "Если шеф ещё до обеда начинает прикладываться к бутылке, это означает лишь одно - следует ожидать какой-либо пакости, связанной с поездкой в дальние края. Причём, отнюдь, не на фешенебельный курорт...".
   - Значит, надо чемодан собирать? - вместо приветствия поинтересовался Лёха.
   - Рюкзак, - невозмутимо уточнил Ёпрст. - И накомарник не забудь купить в профильном магазине.
   - Блин.
   - А ты как думал, друг сердечный? Большую зарплату надо отрабатывать. Хотя бы иногда. Диалектика.... Ладно, не расстраивайся раньше времени. Возьми с полки пирожок. В том плане, что накати на грудь молодецкую капель двадцать-тридцать. Я сегодня добрый...
   "Добрый, говоришь?", - подойдя к мини-бару, встроенному в громоздкий книжный шкаф, мысленно усмехнулся Лёха. - "Сейчас, как и полагается, проверим...".
   Он опрокинул красивую импортную бутылку тёмно-синего стекла над широким бокалом.
   - Буль-буль-буль, - бойко забулькала благородная янтарная жидкость.
   - Не увлекайся, деятель! - забеспокоился прижимистый Ёпрст. - Хочешь всю бутылку - в одну наглую харю - выжрать?
   - Ты же сам сказал, мол, тридцать капель. Ну, я и подумал, что триста грамм.
   - Заканчивай наглеть, Петров! Вискарь-то коллекционный. Мне его один шотландский продюсер презентовал.
   - Тем более. Нормальный человек никогда не жалеет дарёного...
   - Уволю!
   - Вас понял, шеф. Исправлюсь, - скорчил испуганную гримасу Лёха. - Ну, за нехоженые дороги, которые нас выбирают ...
   Он поставил опустевший бокал на столешницу.
   - На верхней полочке бара стоит блюдечко с орешками кешью, - любезно сообщил заботливый начальник. - Закуси, чтобы не захмелеть.
   - Спасибо, босс!
   - Не за что. Всегда рад - облагодетельствовать подчинённых. Да, Мэри не соврала...
   - О чём это?
   - О том, Петров, что ты неравнодушен к алкоголю. Прямо, как в том бородатом анекдоте.
   - Расскажи.
   - Каждое утро жена приносила мужу в постель кофе. В противном же случае он, выкурив первую сигарету, доставал из холодильника пиво.... Ха-ха-ха!
   - Дурацкая шутка.
   - Кому как. У всех бывших "фээсбешников" плохо с чувством юмора.
   - Я бывший "грушник", - поправил Лёха.
   - А какая разница?
   - Если честно, то никакой...
  
   Ещё через минуту Лёха попросил:
   - Озвучь-ка, Костян, свою очередную гениальную идею. Небось, дело насквозь финансовое?
   - А то! - тут же повеселел Ёпрст. - Баблосы, как говорится, главный двигатель прогресса.
   - С еврейской точки зрения, - не преминул уточнить Лёха.
   - Уволю, Петров!
   - Молчу, молчу...
   - Итак, какая из передач нашего славного канала имеет - уже на протяжение пяти месяцем - наивысший рейтинг?
   - Кажется, реалити-шоу "Жестокие игры".
   - Не кажется, а так оно и есть! Рекламодатели - с тугими кошельками в зубах - в очередь выстраиваются. Вот, только...
   - Какие-то трудности?
   - Накладные расходы высоки, - запечалился Ёпрст. - Доставлять съёмочную группу и звёздных участников - в Аргентину и обратно - удовольствие не из дешёвых. Плюсом суточные, кормёжка козырная, проживание в пятизвёздочных гостиницах, выплаты по разным страховым взносам. Не говоря уже о стоимости самой лицензии на данный продукт.... Накапай-ка, Петров, ещё вискарика. Капель, пожалуй, по десять. Возьми для меня из бара чистый бокал...
   Зажевав "десять капель" орешками кешью, Епрст продолжил:
   - И вообще, сколько можно - покупать на загнивающем Западе готовые телевизионные продукты? Всякие ток-шоу, реалити-шоу, сценарии "мыльных опер" и детективных сериалов? Доколь, я спрашиваю? Молчишь, Петров?
   - Молчу.
   - Значит, что надо делать?
   - Не знаю, - признался Лёха. - Извините, Константин Алексеевич. Виноват. Не увольняйте, пожалуйста.
   - Прекращай ёрничать! - вспылил Епрст. - Юморист нашёлся...
   Впрочем, очень быстро он успокоился и, для чего-то тыкая указательным пальцем в белоснежный потолок кабинета, сообщил:
   - Мы будем проводить реалити-шоу "Жестокие игры" в России. Вернее, в Сибири. Зимой. Как тебе?
   - Нормально.
   - Суровая зима. Трескучие морозы. Голодные медведи-шатуны, рыскающие по округе.... Только название надо будет придумать другое, чтобы у сволочных зарубежных коллег не было повода - затеять судебную тяжбу.
   - Снега, снега, - задумчиво вертя перед глазами пустой бокал, пробормотал Лёха.
   - Прости, что ты сказал?
   - Я говорю, что надо назвать новое реалити-шоу - "Снега, снега".
   - Отличная идея! - восхитился Ёпрст. - Считай, Петров, что твой вариант принят. Готовь бумажник для щедрых премиальных.... Теперь поговорим о технической стороне дела. С чего начинаются "Жестокие игры"?
   - Один из участников бежит по каким-либо штуковинам, которые пружинят под ногами. Если оступается, то падает в жидкую грязь.
   - Правильно! А у нас пусть падает в метровый снег. Дальше, насколько я помню, надо пройти вдоль стены, из которой "вылетают" боксёрские перчатки?
   - Вылетают, - подтвердил Лёха. - И если слабосильный игрок не может удержаться на ногах, то - как и в первом случае - оказывается в специальном пруду, наполненном грязью. У нас, понятное дело, "пруд" будет заполнен снегом?
   - Молодец, догадливый. Только пусть снега будет уже побольше. Например, метр двадцать.... Потом соревнующийся должен перелететь, держась за канат, с одной площадки на другую?
   - Должен. А если слетит с каната, то упадёт в воду.
   - В нашем же случае - в двухметровый снег! - развеселился Ёпрст. - Классная тема! Зарубежным лохам обязательно понравится. Как миленькие, сжимая в потных ладошках банковские чеки, выстроятся в очередь за лицензией.... Наливай, Петров, ещё по пять капель!
   После очередного возлияния Лёха поинтересовался:
   - Наши дальнейшие действия?
   - У каждого - свои. В соответствии с должностными функциями и обязанностями, - надулся гордым мыльным пузырём заметно захмелевший Ёпрст. - Я займусь оформлением и получением Генеральной лицензии. А ты, дружок, отправишься обустраивать площадку "Снегов, снегов".
   - Куда отправлюсь конкретно? Сибирь-то, она большая. Практически бескрайняя...
   - На место падения Тунгусского метеорита.
   - На фига?
   - "Тунгусский метеорит" - это международный бренд. Нельзя в таких делах - без бренда. Не выгорит.
   - Сволочь ты, Костян! - объявил Лёха. - Гад законченный и хам трамвайный.
   - Почему это?
   - Потому, что Тунгусский метеорит упал - в начале двадцатого века - где-то в дикой Якутии.
   - Ну, и что из этого?
   - То, что Якутия - это гадкие и скучные болота, над которыми - в тёплое время года - вьются неисчислимые тучи вечно-голодного гнуса.
   - А я что говорю? - притворно удивился Ёпрст. - Мол, пойди - первым делом - в магазин "Охота и рыбалка" и купи дельный накомарник.
   - Спасибо за заботу.
   - Пожалуйста. Короче говоря, уже послезавтра ты должен быть в Якутске. Возьмёшь в аренду вертолёт, вылетишь на место, осмотришься. Потом доставишь на место необходимые стройматериалы, наймёшь шабашников.... Чего конкретно строить? Я тебя через недельку подробно проинформирую по мобильной связи. Деньги? Возьмёшь в кассе наличными. Миллионов десять-пятнадцать. Под отчёт, понятное дело.... Стоп! Причём здесь Якутск? Да и вся Якутия в целом? Путаник ты, Петров, каких ещё поискать. Тунгусский метеорит упал - в далёком 1908-ом году - на Среднесибирском нагорье. То бишь, на территории современного Красноярского края. Поэтому вылетать тебе из Москвы надлежит в славный город Братск. Оттуда - самолётом местных авиалиний - доберёшься до Усть-Илимска, где и арендуешь вертолёт...
  
   Где-то громко и радостно прокричал петух.
   - Будем расходиться, - решил Лёха. - Сейчас у Ангелов начнётся пересменок. Успеем вернуться в казармы.
   - Ты так толком ничего и не рассказал, - возмутилась Ванда.
   - Ничего, потом дорасскажу.
   - Когда?
   - Сегодня, после обеда. У Ангелов сломалась посудомоечная машина. Будут скликать добровольцев. Запишись. Лады?
   - Лады. Спокойной ночи, Алекс.
   - До встречи, Графиня...
  
  
   Глава третья
   Сны узников
  
   Над "Чистилищем" повисла (царила, царствовала, властвовала?), чуткая предрассветная тишина. На востоке небо нежно алело. На западе застыли светло-серые, длинные и слегка светящиеся облака, из которых - время от времени - вниз срывались совершенно бесшумные, изумрудно-зелёные зарницы.
   - Чудны дела твои, Господи, - выйдя на крылечко кельи, зачарованно пробормотал епископ Альберт, высокий и костистый старикан. - Первый раз вижу, чтобы облака светились. К добру это? К худу? Не гневись, Владыка Небесный, на недостойного и глупого слугу. Всё и вся - в руках твоих крепких.... Облака светятся? Знать, так надо. Умолкаю...
   Альберт развернулся и, слегка припадая на правую ногу, вернулся в келью - наступило время первой утренней молитвы.
   Епископ удалился, а над "Чистилищем" продолжали - невидимым нимбом - плыть сны его обитателей. Сны цветные и чёрно-белые, отрывочные и полноценные, правдивые и обманные, героические и эротической направленности. Сны - великое и необъяснимое чудо. Лично я верю снам - как не верю самому себе...
  
   Хану снилась весенняя степь - холмистая, нескончаемая, вольная, загадочная.
   Хан, который в своём Мире являлся настоящим и полноценным ханом средней руки, неторопливо скакал - в окружении верных и многократно-проверенных воинов - по нежной весенней траве. Иногда под чёрными копытами гнедых и каурых коней тихонько поскрипывали мелкие камушки. Высоко в бездонном голубом небе висели почти неподвижные крохотные точки - могучие степные беркуты, высматривающие добычу.
   С северо-запада долетел едва слышный тревожный гул.
   - Что это такое? - насторожился Хан.
   - Ерунда, - лениво и беззаботно зевнул сотник О-чой. - Наверное, стадо джейранов. Услышали цокот конских копыт и, наученные горьким опытом, решили откочевать за Белые холмы. Обычное дело.
   - Думаешь?
   - Уверен.
   - Может, это лошадники?
   - Не думаю. Откуда им здесь взяться? После разгрома в последней битве лошадники стали очень осторожными. Без веских причин они даже близко не подходят к Быстрой реке. А от этого места - до ближайшего речного брода - почти неделя пути. Согласен со мной?
   - Согласен.
   Путники замолчали. Далёкий гул стих.
   "В степи не принято много говорить", - подумал Хан. - "Здешняя тишина, она очень красивая. Хочется её слушать и слушать, не отвлекаясь на всякую ерунду...".
   Тем не менее, минут через десять он спросил:
   - А как получилось, что все всадники разделились на "лошадников" и "конников"?
   - Давно это было, - после короткой паузы откликнулся О-чой. - Много сотен Больших солнц тому назад.... Монголы - после череды длинных и кровавых войн - одержали окончательную победу над другими народами. Великую Победу. Бледнолицые, черномазые, краснокожие, прочие - все они покорно склонили головы перед волей Великого Хана. Полная победа.... Казалось бы, надо радоваться, беззаботно предаваясь хмельным возлияниям. Но тогдашний Великий Хан задумался, мол: - "А что же дальше? Больших войн больше не будет. Так, сплошные мелочи. То есть, лишь подавления всяких и разных бунтов. Хорошо это? Плохо? Скорее всего, смертельно опасно. Монголы - со временем - разленятся, зажиреют и утратят свои боевые навыки. И тогда другие народы, предварительно сговорясь и дождавшись подходящего момента, дружно ударят нам в спину. Начнётся безжалостная бойня. Будут разрушены все вековые устои...". Осознав эту опасность, мудрый Великий Хан разделил всех монголов на "конников" и "лошадников", которым было строго предписано - на вечные времена - воевать между собой, не ведая пощады и милосердия.... Чем "лошадники" отличаются от "конников"? Одни передвигаются верхом только на лошадях, другие - сугубо на жеребцах. Чем ещё? Больше ничем.... Как бы там ни было, но решение Великого Хана оказалось верным. Монголы до сих пор правят всеми землями этой планеты...
   Вскоре отряд, состоящий из трёх сотен всадников, подъехал к первому из череды Белых холмов, на светло-сером склоне которого чернела прямоугольная дыра.
   - Что это такое? - спросил Хан.
   - Запретное место, - вяло передёрнул широкими плечами О-чой.
   - Кто и когда запретил?
   - Конечно, кто-то из Великих Ханов. Когда? В незапамятные времена. Ещё до Великой Победы.
   - А почему туда нельзя ходить?
   - Какая разница? Нельзя, и всё тут.
   Подумав, Хан торжественно объявил:
   - Я залезу в этот чёрный провал!
   - Нельзя же...
   - Я слышу - в голове - зов. Мол, надо залезть.
   - Зов - великое дело, - согласился О-чой. - Это, наверное, всесильные Боги тебе советуют. Тогда лезь смело, без сомнений.... Один пойдёшь?
   - Один.
   - Иди.
   Хан ловко соскочил с коня и, не оборачиваясь, начал подниматься по склону холма. Обернуться-то очень хотелось, рукой помахать, заглянуть в глаза верным соратникам, но...
   В голове навязчиво пульсировало: - "Иди вперёд, отважный хан. Иди и не оборачивайся. Обернёшься - засомневаешься. Засомневаешься - раздумаешь. Раздумаешь - не залезешь в чёрную дыру. Не залезешь в чёрную дыру - всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, мучаясь от неудовлетворённого любопытства.... Шагай, отважный хан! Шагай! Смелее!".
   Чёрный прямоугольный провал оказался входом в пещеру.
   - Солидно, - пробормотал Хан. - Запросто два всадника - бок о бок - могут проехать. А, вот, факела с собой я не захватил. Что теперь делать? Видимо, придётся возвращаться назад...
   Он - на всякий случай - заглянул внутрь. Заглянул и, облегчённо вздохнув, радостно улыбнулся - в пещере оказалось гораздо светлее, чем можно было ожидать.
   "Это из-за жёлто-зелёных каменных прожилков, покрывающих пещерные стены", - решил Хан. - "Они, извилистые, слегка и светятся. Не густо, конечно, но идти вперёд можно...".
   Касаясь ладонью правой руки шершавой стены, он медленно и осторожно зашагал по подземному коридору.
   "Какой ровный, идеально-гладкий пол", - мысленно удивился Хан. - "Словно озёрная гладь в безветренную погоду. Как такое может?".
   Вскоре с потолочного свода начали свешиваться уродливые тёмные наросты, которые приходилось - чтобы не набить шишку на лбу - старательно обходить.
   Неожиданно послышались странные заполошные хлопки, и над головой путника пронеслись - прохладным вихрем - непонятные чёрные существа. Сердце отчаянно рвануло вниз, к пяткам.
   - Ничего страшного, - вжимаясь спиной в каменную стену, заверил сам себя Хан. - Обыкновенные летучие мыши. Мне про них - в детстве - бабушка рассказывала...
   Подземный коридор вывел его в просторный зал. Послышался громкий треск, и впереди вспыхнуло яркое пламя.
   - Обыкновенный факел? - предположил Хан. - Только очень яркий?
   Предположил, и потерял сознание.
   Он летел по бесконечному чёрному коридору, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - мелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии...
   Сознание медленно вернулось. Запахи, звуки, мысли.
   - Здесь второй, - монотонно забубнил хриплый голос. - У меня переселенец. Похоже, из степных дикарей. Повторяю, у меня - переселенец...
   Хан открыл глаза и огляделся вокруг. Он, прислонясь спиной к толстому пню, сидел на тёплой земле. Над головой тревожно шумели ветви могучих деревьев. А метрах в десяти, на узенькой просеке, стоял незнакомый тип в серой облегающей одежде. Тип, недоверчиво поглядывая на Хана, бормотал в крохотную чёрную коробочку:
   - Переселенец пришёл в себя. Присылайте вертолёт. Я нахожусь в квадрате "Бэ два, дробь двенадцать".... Вас понял. Жду...
  
   Перед "внутренним взором" Жабы мелькали только отрывочные картинки - несгораемые громоздкие сейфы, высокие штабеля золотых слитков, пачки денежных купюр, "соединённые" в кубические тюки и тючки всевозможных размеров.
   "Это, скорее всего, банковское хранилище", - подумала Жаба. - "Причём, не просто банковское хранилище, а подземное хранилище моего личного банка.... Как он назывался? Кажется, "Золото амазонок". Причём здесь - амазонки? А не при чём. Блажь такая мне однажды пришла в голову. Что в этом такого? Имею полное право! Банк-то мой, приватный.... А как же был хорош тот Мир, в котором я жила. Как хорош и справедлив! Слов не подобрать. Не чета этому, "церковному" Миру.... В моём Мире всё принадлежало банкирам. Всё-всё-всё.... Конечно, были и всякие страны-государства. Только это ничего не меняло. Ровным счётом - ничего. Президенты всех стран выбирались сугубо по согласованию с банковской средой. То есть, из опытных и заслуженных банкиров. А Миром - полноценно и всеобъемлюще - правил Высший Банковский Совет. И всё было хорошо, недовольных не было. Как, впрочем, голодающих и нищих. Все были безмерно счастливы.... Впрочем, существовали и некоторые ограничения. Например, численность населения планеты жёстко контролировалась. Во-первых, на рождение каждого ребёнка надо было получать специальное разрешение. Во-вторых, все дефектные и неполноценные особи подвергались физическому уничтожению.... Но в этом, клянусь, нет ничего низкого и бесчеловечного. Обыкновенный прагматизм, направленный на всеобщее благо. Нельзя - с белоснежными перчатками на ладонях - построить гармоничное общество. Как говорится, ничего личного, обыденная производственная необходимость.... Как я попала в Мир "церковников"? По глупости, естественно, утратив элементарную осторожность. Решила, устав от дел праведных, то бишь, финансовых, немного отдохнуть. Зафрахтовала космический корабль, полетели. На Луне я пересела в одноместный экскурсионный " челнок". Мол, покружу над лунными светло-жёлтыми пейзажами, поглазею на тамошнюю экзотику. Глядишь, Душа-то и оттает. Ну, хотя бы чуть-чуть.... Пролетаю мимо широкого лунного кратера, а в голове зазвучало, мол: - "Миссис Браун, а не желаете ли - полюбоваться на кое-что по-настоящему интересное? Не пожалеете, честное слово. Честное банкирское слово...". Я, дурочка, и купилась. Повернула джойстик управления в сторону, "челнок" и влетел прямо в жерло кратера.... На этом, собственно, и всё. Лишь бесконечный чёрный туннель, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - замелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии.... Ну, будет сегодня сниться что-нибудь нестандартное? Похоже, что нет. Всё те же беспорядочные картинки - несгораемые громоздкие сейфы, высокие штабеля золотых слитков, пачки денежных купюр, "соединённые" в кубические тюки и тючки всевозможных размеров.... Может, стоит проснуться? Сходить в туалет, попить водички...
  
   Варвар блаженно улыбался, так ему нравился сегодняшний сон.
   Овальный кабинет Белого дома. Да-да, того самого, расположенного в Вашингтоне, округ Колумбия, по адресу: Пенсильвания-авеню, 1600. В удобном кожаном кресле - за шикарным письменным столом с высокохудожественной палисандровой столешницей - восседает он, Варвар. Вернее, Сэм Джонс, Президент Соединённых Штатов Америки...
   Сэму хорошо и вольготно. Чуть слышно гудит мощный кондиционер. Слегка озонированный воздух свеж и прохладен. Отхлебнув из высокого бокала свежевыжатого апельсинового сока, он довольно вздыхает и забрасывает длинные ноги - в модных остроносых ботинках крокодиловой кожи - на стол.
   Да-да, прямо на шикарную палисандровую столешницу! А как вы хотели? Всё-таки, Президент США. То бишь, имеет полное право - чихать на всякие глупые условности и моральные нормы. Естественно, если поблизости нет коварных репортёров и журналистов. Вот, кого надо безжалостно линчевать, не обращая никакого внимания на возраст, пол и цвет кожи.
   - Ничего, - шепчет Сэм. - Дайте только срок. И с этими скользкими гнидами разберёмся по полной программе. Но только потом. Через годик-другой...
   Раздаётся тихий вежливый стук.
   - Войдите, - торопливо снимая ноги со стола, разрешает Сэм.
   Дверь приоткрывается, и в кабинет входит Саманта Сойер - руководительница президентской Канцелярии.
   "Милая мулатка тридцати пяти лет", - думает Сэм. - "Стройная, ногастая. Полная грудь, того и гляди, порвёт ткань тоненького джемпера. Надо будет обязательно затащить её в койку. Только немного погодя, когда всё - в первом приближении - утрясётся.... Если откажет? Уволить к чёртой матери! С волчьим билетов в кармане! Только потом, чуть погодя...".
   Вслух же он говорит совсем другое:
   - Заходите, Саманта, заходите! Всегда рад видеть такую красивую женщину. Что у вас?
   - Текст Указа, - смущённо отводя в сторону глаза, отвечает мулатка. - Того, который планируется к подписанию в следующий понедельник.
   - Отлично. Давайте.
   Сэм мельком просматривает текст: - "Борясь за чистоту общественных нравов и устоев, ля-ля-ля.... Все жители США, в жилах которых течёт менее двадцати пяти процентов "чёрной" крови, подлежат высылке из страны в течение двух месяцев со дня подписания данного Указа. Ля-ля-ля...".
   - Всё хорошо, - минут через пять-шесть объявляет Сэм. - Будем подписывать.
   - Можно вопрос, господин Президент?
   - Задавайте.
   - А что будет дальше? В глобальном смысле, я имею в виду....
   - В глобальном? - притворно хмурясь, переспрашивает Сэм. - За этим Указом последует Указ следующий. Не более того.
   - Извините, но каково будет его содержание?
   - Содержание? Наша страна будет объявлена мусульманской, посторонние церкви, соборы и храмы - подлежащими разрушению, а все иноверцы и атеисты будут высланы - на вечные времена - за пределы США.... Я сказал США?
   - Сказали, - тихим голосом подтверждает Саманта.
   - Я оговорился. Название мы тоже изменим. Как вам, милочка, такой вариант: - "Чёрные Соединённые Мусульманские Штаты"?
   - Отлично, господин Президент. Одобряю.
   Сём устало и длинно зевает:
   - Э-э-э-э-э-э.... Ещё одно дело, Саманта.
   - Я слушаю, Господин Президент.
   - Пусть через два часа подготовят к вылету мой самолёт. Хочу немного развеяться.
   - Куда предстоит лететь?
   - На запад...
   Картинка сновидения меняется.
   Сэм стоит на краю гигантской скалы, гордо нависающей над каньоном Большого Колорадо, красивейшей горной страны Северной Америки.
   Таинственные голубые дали, бездонное синее небо над головой, пугающий чёрный провал под ногами, белый-белый искрящийся снег вокруг....
   - Да, величественный пейзаж, - негромко произносит Сэм. - Завораживает до безумия.
   Сзади раздаётся подозрительный шорох. Президент США оборачивается...
   Нет, не так. Президент пытается обернуться, но не успевает - нога, поскользнувшись, едет в сторону. Секунда, и Сэм Джонс, раскинув руки в стороны, падает в бездну Большого Колорадо.
   Бесконечный чёрный провал, в конце которого угадывается крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - мелькают красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии.
   - А-а-а! - не открывая глаз, громко и страшно - на всю казарму - заорал переселенец по прозвищу - "Варвар"...
  
   Погрузившись в сон, Облом мысленно обрадовался: - "Совсем другое дело! Снова чувствую себя полноценным человеком.... И никакой я не - "Облом", а Прокл - Великий вождь вятичей. Ура!".
   Впрочем, вятичи были "ненастоящими". Так, вот, получилось.... Полыхнула-таки Третья Мировая Война. Ядерная, атомная, нейтронная, бактериологическая - далее по списку. Население планеты уменьшилось в сотни раз. Да, что там, в сотни. В тысячи и десятки тысяч раз.... А те, кто выжил, были вынуждены резко и навсегда поменять привычный жизненный уклад. Вятичи? Почему бы и нет, если все блага цивилизации навсегда остались в Прошлом? Легенды для того и существуют, чтобы - в нужный момент - "оживать".... Сотни две человеческих индивидуумов ушли - из разрушенного, отравленного и загаженного города - в уцелевшие дремучие леса. Ушли и стали вятичами. Охота, рыбалка, собирательство - всего и вся. Обустроились, отстроились, начали размножаться. Время шло. Сменилось несколько поколений...
   "Лично мне такая жизнь нравится", - подумал Прокл. - "Полноценным человеком чувствуешь себя. В том плане, что самостоятельным и полностью независимым от всяких важных и мутных козлов.... Впрочем, никакой другой жизни я и не знал. Да и о развалинах городов только слышал. Мол, были когда-то на Земле - города, которые заселяли мутные и важные козлы...".
   Они - по чуть заметной узенькой тропе - двинулись на запад, почти перпендикулярно по отношению к речному руслу. Кто такие - они?
   Отряд охотников. Приближалась зима. Надо было прояснить ситуацию - в преддверии наступления полномасштабного охотничьего сезона - относительно лосиных и кабаньих троп. Зимой, когда выпадут глубокие снега, поисками заниматься несподручно. Зимой надо охотиться. Причём, точечно и успешно. Если, конечно, хочешь дожить до весны...
   Неожиданно тропинка, свернув на юго-запад, зазмеилась вниз, и вскоре путники оказались в мрачном горном ущелье. Каменистые россыпи чередовались с болотистыми местами, где ноги по щиколотку тонули в мягком тёмно-зелёном мху. Часто приходилось перебираться через толстые стволы поваленных деревьев, перегораживающих тропу.
   Когда красно-багровый тревожный закат уже догорал, Колун - самый молодой из охотников, задёргав крыльями длинного носа, объявил:
   - Запах изменился!
   - А чем пахнет-то?
   - Э-э-э..., незнакомыми цветами и ужасной древностью...
   - Мы уже почти пришли, - сообщил Прокл. - Видите, низенькие холмики, густо поросшие пожухлой травой? Это первые керсты....
   - Керсты? - испуганно охнул Колун.
   - Ага. Это старинное кладбище. Осталось ещё с далёких довоенных времён.
   Вскоре рядом с низенькими травянистыми холмиками появились и солидные каменные плиты, щедро испещрённые загадочными письменами и искусными рисунками.
   - Колодец! - обрадовался Прокл.
   - Он без воды, - через минуту известил Колун.
   - Плохо. Тогда поищем другое место для ночлега.
   Отойдя в сторону от древних могил, они нашли подходящую ровную площадку, рядом с которой из земли бил крохотный родничок.
   - Ночуем здесь, - решил Прокл.
   Вскоре запылал яркий весёлый костёр, над которым был подвешен мятый котелок. После нехитрой трапезы вятичи, определившись с графиком ночных дежурств, расстелили на земле походные войлочные кошмы и завалились спать.
   Проклу выпало дежурить одним из последних, перед рассветом. Вокруг уже начало сереть. Заметно похолодало. С веток деревьев бойко закапала крупная роса.
   Он сидел на берёзовом чурбаке в двух метрах от костра и, опираясь на массивное копьё, рассеянно наблюдал за медленно тухнущими ночными звёздами.
   - Почему их не видно днём? - задумчиво бормотал Прокл. - Может, они - совсем, как люди - тоже ложатся спать? Закутываются в "звёздные" одеяла и, не ведая сомнений, дрыхнут? А, может...
   Не закончив фразы, он потерянно замолчал, чувствуя, как по спине - ледяной стаей - резво побежали мелкие мурашки, а мышцы плеч и груди непроизвольно напряглись и закаменели.
   "Кто-то пристально смотрит мне в спину!", - обомлел Прокл. - "Кто-то очень большой и страшный...".
   Чувствуя, что всё тело сковано цепями животного ужаса, он с большим трудом - плавно и медленно - повернул голову в сторону кладбища и чуть не потерял сознание. На него, не мигая, пристально смотрели два жёлто-янтарных глаза-плошки, украшенные чёрными круглыми зрачками.
   "Гигантская кошка", - вяло подумал Прокл. - "Чуть в стороне, жадно облизываясь, сидит вторая. Это они, смилодоны. То есть, потомки тигров, сбежавших из городского зоопарка. Вернее, потомки тигров-мутантов, подвергшихся когда-то облучению...".
   Раздался оглушительный рёв, обещавший лютую смерть. Прокл, преодолев вязкую слабость, вскочил на ноги и, отбросив бесполезное копьё в сторону, побежал.
   Он, что было мочи, бежал, а в голове размеренно шелестело: - "Бесполезно, братец. Всё равно догонят и разорвут на части. Впрочем.... Колодец! Он же узкий, смилодону в него не пролезть. Застрянет.... Наддай! Ещё!".
   Сзади раздавался чей-то яростный хрип. Или это так разыгралось испуганное воображение? У страха, как известно, глаза велики.
   Прокл - из последних сил - добежал до колодца и, не раздумывая, сиганул вниз....
   Бесконечный чёрный туннель, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - замелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии.
   - Зато в живых остался, - не открывая глаз, расслабленно прошептал переселенец по прозвищу - "Облом".
  
   - И хмурое утро - нам всем - навеет чудесные сны, - засыпая, прошептал Лёха.
   А ему приснилась Ванда. Причём, в неглиже.
   "Ничего себе!", - подумалось. - "Нимфа, одно слово! А какие ноги? О, Боги мои, пощадите! Молю. Неплохо бы её, графиню благородную, того самого. Да много-много раз, удержу не зная...".
  
  
   Глава четвёртая
   Будни узников
  
   - Лёха, просыпайся. Просыпайся, друг. Ну, пожалуйста, - надоедливо забубнил в ухо чёй-то смутно-знакомый голос. - Уже сигнал был. Мол, подъём, побудка.... В карцер, морда белобрысая, захотел?
   "Смутно-знакомый голос?", - задумался Лёха. - "Э-э-э, м-м-м, блин перепечённый.... Это же Хан, мать его степную! Морда узкоглазая. Узкоглазая, но честная.... Удивительно, как похож - физиономией - на Жигдэрдемидийна Гурраччагу. Кто такой - Жигдэрдемидийн Гурраччага? Глупый вопрос! Первый монгольский космонавт, ясная летняя зорька.... Как такое может быть?".
   - Значит, дурака настроен валять? - загрустил Хан. - Карцер светит, понятное дело. Не хочется. Там больно делают. Ногти вырывают с корнем. Зубы выбивают. По ногам лупят - мешочками, туго набитыми речным песком - почём зря.... Оно мне надо?
   - Не надо, - не открывая глаз и блаженно улыбаясь, подтвердил Лёха. - В чём тогда дело? Иди вместе со всеми - по нежной утренней росе - радуясь ласковому утреннему солнышку. Ну, и добрейшим Ангелам, понятное дело....
   - Не пойду.
   - Почему?
   - По кочану, как ты любишь говорить. Хотя, я не знаю, что это такое - "по кочану".
   - Так и иди.
   - Не пойду.
   - Почему?
   - По кочану. Я твой друг.
   "Придётся вставать", - понял Лёха. - "Иначе не отвяжется. Друг степной. Друг, одно слово....".
   Будь он один, то и проблем никаких не было бы. Никаких.... Дежурные Ангелы? Хрень несерьёзная, глупая и смешная. Отмазался бы - как добрый вечер. Типа - дерьма пирога. Стишок бы зачёл какой. Здешние Ангелы, они падкие - на глупые и сентиментальные стишки.
   Вот, к примеру:
  
   Две судьбы в тот поздний вечер
   Познакомились с разлукой.
   И пеняли всё на ветер - так легко.
   Две струны - так нежно ныли,
   Перебарывая скуку,
   И печаль летела в небо - высоко...
  
   Две струны - как добрый вечер,
   Что порой нам только снится.
   И на небе - словно флаги - облака.
   Две струны - так грустно ныли,
   Как капризная девица,
   Что вздыхает на пороге - иногда...
  
   Две пустых пивных бутылки,
   Вот, и всё - закончен вечер.
   Ночь - хрома и одинока - вновь пришла.
   И зима - вновь прибежала,
   А любовь, расправив плечи,
   Улетела, растворилась - навсегда...
  
   Вроде бы - ерунда полная. Ерунда? Как сказать. Ангелы и про пиво-то ничего толком не знают, но - при этом - слушая, плачут.... Ерунда ерундовая, полная...
   Короче говоря, будучи в единственном числе, он - сто двадцать пять процентов из ста - отговорился бы, мол: - "Извиняйте, добрейшие и милейшие Ангелы! Как же я вас, чистых и правильных, обожаю.... Не успел к общему построению. Виноват. Каюсь. Отработаю. Отмолю.... Хотите, я вам - за мягкое и справедливое отношение - стишок зачту? Тема, гнилой осиновый пенёк, ваша. Заказывайте, твари сердечные. Дружбаны вы мои червовые...".
   И заказали бы, и отработал бы. Дело-то, честно говоря, не хитрое. Твою беспутную и развратную мать.
   Так нет же, Хан, откуда не возьмись, навязался. С ним, сердешным, ничего не получится. Почему - не получится? По октябрьскому капустному кочану, рачительно загруженному на склад псковской многопрофильной овощебазы. Больно, уж, морда узкоглазая, прямолинеен и своеволен. Да и с юмором совсем не дружит. Но - друг. Настоящий, проверенный, правильный, степной...
   Прогнав - усилием воли - серую муть, Лёха, качнувшись всем телом, слетел с кровати.
   - Как это у тебя получается? - в сто первый раз удивился Хан. - Раз, и половину казармы перепрыгнул. Не понимаю...
   - Я тоже многое не понимаю, - старательно выполняя стандартные махи руками-ногами, откликнулся Лёха. - Особенно - про местных лошадей. Когда они тебя, морда, видят, то создаётся такое устойчивое впечатление, что готовы отдаться - в любой момент...
   - Ну, не знаю.... Кому - отдаться?
   - Тебе, морда узкоглазая.
   - Ну...
   - Баранки ярмарочные усердно и трепетно гну. Чтобы на ярмарке лучше продавались. Более того. Иногда, судя по твоим диким глазам, можно предположить...
   - Что - предположить?
   - То, что и ты не прочь.
   - Не прочь - что? Чего?
   - Не прочь - поиметь парочку молоденьких кобылок.... Ха-ха-ха! Не обижайся, пожалуйста. Я просто пошутил.
   - А я и не обижаюсь. Поимел бы. Причём, особо и не раздумывая и с удовольствием. Старинная монгольская традиция, однако...
  
   - Вашу мать, переселенцы! - в дверном проёме появилась светло-серая фигура дежурного Ангела. - До построения осталось полторы минуты. Поторопитесь!
   - А чего это Ангел поминает - всуе - чью-то мать? - брезгливо передёрнув плечами, удивился Лёха. - Мудак, что ли? Мы же, блин витаминный, обязательно стукнем господину епископу. Причём, лично, старательно, и ничего не скрывая. Типа - ближайшая встреча назначена на послеобеденное время...
   - Обязательно настучим, - решительно подтвердил Хан. - Как последние гнилостные суки.... Ты, брат, новенький?
   - Новенький, - сознался Ангел, чьё лицо было спрятано за стандартным шлемом-маской.
   - Ещё раз скажи. Пожалуйста.
   - Ну, новенький....
   - Откуда берут таких недотёп? - показушно удивился Лёха. - Надо рявкнуть в ответ, мол: - "Всем лечь на пол! Стреляю без предупреждения! Лечь, говнодавы дешёвые! Кому, так его и растак, сказано? А длинные языки, на раз, запихать в жирные задницы! Считаю до трёх! Дальше, мать вашу, не умею. Извините. Один, два...". А после этого - мочить, мочить и мочить! Каблуком уставного ботинка - по наглым и самодовольным рожам. Дабы показать, кто является в "Чистилище" полновластным хозяином.... Чего непонятного?
   - Всё понятно, - торопливо подтвердил Ангел.
   - Охренеть....
   - Ты, Хан, совсем фишки не рубишь, - хмыкнул Лёха. - Учишь тебя, узкоглазого, учишь. Всё - без толку. Степной урод, короче говоря. Полный урод и законченный...
   - Вы нарушаете шестой и седьмой пункт Уложения, - дрогнув голосом, заявил Ангел. - Я буду вынужден....
   - Вынуждена.
   - Что? - непонятливо переспросил Хан. - Как это - вынуждена?
   - Так это. Перед нами - девица.
   - Что такое? - возмутился Ангел, бестолково шаря ладошкой по кобуре с лазерным пистолетом. - Да я....
   - Молчать! - распорядился Лёха. - Эта девица, брат степной, уже давно на тебя посматривает с вожделенным пиететом. С самого вчерашнего утра. Ангелом буду.
   - С пиететом? Это как? - уточнил непонятливый Хан.
   - Ну, хочет, чтобы ты, морда узкоглазая, стал её тайным любовником. То бишь, пылким и неутомимым тайным любовником. Правильно я говорю, мадам?
   - Не правильно! - снимая с головы чёрный шлем, обиделся Ангел. - Я по-честному...
   "Однако", - мысленно восхитился Лёха. - "Вполне симпатичная девица. Стройная, черноволосая, коротко-постриженная. Глаза чуть вытянутые, фиолетовые такие, доверчивые. Прямо как у горных лам, обитающих в таинственных и суровых Кордильерах. Не обязательно, что только в горах.... Есть такой роман. Такой, слов нет.... Нет, да и быть не может. Называется - "Город и псы". Автор - Марио Варгас Льоса, перуанец. Если, конечно, я правильно запомнил.... Какая вещь! Какая замечательная и бесподобная вещь! Кто не читал "Города и псов" - дурак тот. Дурак, сволочь, тварь, пэдораст, недоносок и последний подонок. Ладно, проехали.... О чём это я, то бишь?".
   Выяснилось, что он - в данной нестандартной ситуации - является третьим лишним.
   Хан о чём-то заинтересованно шептался с черноволосой "церковницей". Или же это она с ним - шепталась? Сложный вопрос. Практически неразрешимый....
   - А когда целоваться начнём? - меланхолично поинтересовался Лёха. - Всё к этому, судя по всему, и идёт.
   - Тебя забыли спросить, - откликнулся Хан. - Пшёл...
   - Греби отсюда, пёс, - посоветовал (посоветовала?), Ангел. - Пока цел. Гнида подзаборная...
   - Как скажете, друзья. Без вопросов.
   Неторопливо пройдя между длинных рядов двухъярусных коек - до распахнутых входных дверей - он обернулся.
   Обернулся, и мысленно восхитился: - "Действительно, целуются, морды! Да, ещё как, мать моя! Типа - с самым серьёзным продолжением.... И чего, интересно, "церковница" нашла в нашем Хане? Низенький, кривоногий. Шансов пройти на третий уровень - ноль. Никто ещё из диких степняков даже второго уровня никогда не проходил. Всех забирали, типа - в расход. Хотя.... Что - хотя? Не наше дело. Двигаем. В том плане, что бодро и весело шевелим недозрелыми помидорами.... Недозрелыми? А то! Зрелых, вообще, в природе не существует. А перезрелые, они сугубо в гробу. Типа - с белыми пафосными наконечниками...
  
   На выходе из казармы его попытались остановить. В том плане, что какая-то падла, облачённая в светло-серый комбинезон, небрежно прохрюкала:
   - Стоять! Кто такой?
   - Из жопы твоей кривоногой жёнушки - перезрелый - гной, - презрительно откликнулся Лёха.
   - Что?
   - Через плечо! Для кого, боец, Уставы писаны? Для тупых чертей из придуманного Ада? Молчать, тварь охреневшая! Как должно спрашивать у неизвестного? Мол, пароль-ответ? Где - при этом - должен находиться пистолет? Почему вторая рука не сжимает рацию? Отвечать, когда спрашивают!
   - Да я...
   - Головка от межзвёздной ракеты "Заря".... Кто таков? Изволь, разгильдяй, представиться по всей форме! Ну?
   - Богомил Радов, сержант второй роты батальона имени "Святого Августина"! - ожидаемо вытянулся в струнку Ангел.
   - Богомил, понимаешь, - начальственно поморщился Лёха. - Смех не смешной.... Вольно, боец. На первый раз прощаю. Так и быть. Свободен.... Стоять! Изволь, боец, сообщить епископу Альберту, что с ним хотят поговорить.
   - Кто - хочет поговорить?
   - Я.
   - Э-э-э...
   - Старший по второму мужскому бараку переселенцев. Въехал, родимый?
   - Так точно. Доложу.
   - Молодец. Свободен.... Впрочем, можешь не утруждаться.
   - Почему?
   - Епископ сам всё скоро узнает, - Лёха - поочерёдно - ткнул пальцем в ближайшие три камеры видеонаблюдения. - Доложат, твари...
  
   На плацу проходила стандартная утренняя зарядка. Переселенцы были построены в компактные группы - так, чтобы обитатели разных бараков не могли общаться между собой.
   - Бодрей, веселей! - звонко - через мегафон - командовал Ангел, отвечавший за физическую подготовку переселенцев. - Машем ногами, машем. Активнее! Выше! Нашему Создателю нужны только здоровые и бодрые слуги. Способные рьяно трудиться и создавать реальные материальные ценности.... А что ждёт слабосильных хиляков? Куда их всех отправят? Отвечать!
   - В расход! - дружным хором, не прекращая махи ногами, ответили переселенцы.
   - Молодцы! Переходим к отжиманиям! Не сачковать, переселенцы! Грудью касаемся земли! Грудью, а не выпуклым животом.... Переселенец Капуста!
   - Я!
   - В карцер захотел?
   - Никак нет!
   - Упал, отжался. Ещё, ещё, ещё.... Теперь приседания.... Молодцы! Снова машем ногами! Выше! Активнее!
   Лёха, дождавшись подходящего момента, посмотрел направо, где занимались спортивной подготовкой обитательницы женских казарм "Чистилища".
   "Какая же Жаба неуклюжая! Описаться можно от смеха", - доложил насмешливый внутренний голос. - "А, вот, и наша симпатичная Графиня. Эстетичная, надо признать, картинка. В том смысле, что здорово у неё получается - ногами махать. Стройными и длинными, блин, ногами. Неплохо было бы её - того самого. Да, много-много раз подряд, удержу не зная.... Кстати, братец, меня тут терзают смутные сомнения - относительно аристократичности происхождения данной ногастой особы. Почему, спрашивается, терзают? Не знаю, честно говоря. Смутные и навязчивые ощущения, не более того.... Папа - бургундский граф? Мама - итальянская маркиза? Бабушка - польская потомственная дворянка? Ну-ну. Откровенным перебором попахивает.... А как это можно проверить? Получается, что никак...".
  
   На завтрак переселенцам были предложены говяжьи сосиски с варёными бобами.
   - Всего две сосиски на брата? - обиделся прожорливый Капуста. - Позавчера было по три. Жадные сволочи....А почему кофе такой жидкий и совсем несладкий?
   - Молчать, быдло переселенческое! - велел проходящий мимо дежурный Ангел. - Ещё одно замечание в адрес Администрации, и отправишься в карцер. Недели на полторы.
   - Виноват, исправлюсь, - истово заверил Капуста, а когда Ангел удалился, продолжил ворчать: - А бобы, так его и растак? Почему они такие мелкие и жёсткие? А?
   - Ну, по бобам ты у нас дока, - вяло кусая толстую сосиску, хмыкнул Лёха. - Фермер, одно слово.
   - Конечно, фермер. В моём Мире все были фермерами.
   - Серьёзно? Не врёшь?
   - Ангелом буду, - побожился Капуста. - Закон такой был принят. Мол, каждая семья обязана сама себя обеспечивать овощами.
   - А как данный момент контролировался?
   - Элементарно. В магазинах и на рынках овощи не продавались. Ну, и соседи, понятное дело, старательно стучали друг на друга.
   - Хитры вы, фермеры.
   - А то! - загордился Капуста и, озабоченно кивая на Хана уточнил. - А что это с дикарём? Сидит, как в воду опущенный. Не кушает...
   - Как стукнутый из-за угла пыльным мешком, - уточнил Лёха. - Сексуальным мешком, ясная кладбищенская ночка.... Эй, морда узкоглазая, очнись!
   - А? Что? - дурашливо завертел лохматой головой Хан. - К епископу вызывают? Ему уже всё известно? Лана позабыла отключить в казарме камеры?
   - Трижды сплюнь через левое плечо, - добросердечно посоветовал Лёха. - И по дереву не забудь постучать. Хотя бы, вот, по столу.
   - Тьфу, тьфу, тьфу! Стук, стук, стук!
   - Молодец, морда.
   - Узкоглазая морда.
   - Вдвойне - молодец. Хвалю.... Значит, говоришь, Лана?
   - Ага.
   - Хорошее имя. Глаза - как у горной ламы. Зовут её, милочку, Лана.... Повезло тебе, степной дикарь.
   - Повезло - у кого петух снесло, - отводя глаза в сторону, сообщил Хан, после чего добавил: - Извини, брат.
   - За что - извини?
   - Не пойду я с тобой.
   - Лана не велит?
   - Не велит. Да теперь я и сам, честно говоря, не хочу.
   - После разнузданного и продолжительного сексуального акта? - обидчиво прищурился Лёха.
   - Не знаю, про что ты говоришь. Но не пойду. Прости.
   - Бог простит. Если, конечно, захочет.... Ещё одна деталь. У тебя, морда узкоглазая, на шее теплится свежий засос.
   - На жёлтой, морщинистой и поганой шее...
   - Правильно всё понимаешь. Обвяжи чем-нибудь. Мол, простыл. В горле, мол, першит.
   - Спасибо, брат. Обвяжу.... Но с тобой не пойду. Здесь останусь. С Ланой. Извини.
   - О чём это вы говорите? - заволновался невыдержанный Капуста. - О побеге?
   - Пшёл в жопу, фермер хренов, - посоветовал Лёха. - За языком смотри, уродина жирная. Хотя бы иногда.
   По залу столовой пробежал тревожный шепоток:
   - Старший Ангел идёт. Старший Ангел...
   - Не понял, - заторможено пробормотал Хан. - Я же и по дереву стучал. И через левое плечо - плевал.... Как же так, ребята? Слабо стучал? Не от души плевал?
   - Не переживай, брат, раньше времени, - вздохнул Лёха. - Это, скорее всего, не по твою степную душу.
   - А по чью?
   - Скоро узнаем...
   К их столу - уверенной несуетливой походкой, крепко сжимая в ладони правой руки чёрную лазерную "пушку" - приближался высокий мужчина в светло-сером комбинезоне. На левом плече комбинезона красовались две красно-кровавые лычки.
  
   - Переселенец, именующий себя - "Лёха"? - надменным голосом, демонстративно глядя в сторону, поинтересовался старший Ангел.
   - Ага, я.
   - Встать, когда с тобой разговаривает старший Ангел!
   - Ну, встал.
   - Без "ну".
   - Встал.
   - На выход, с вещами.
   - Ничего не получится, - смущённо шмыгнул носом Лёха. - Извините покорно, ваше благородие.
   - Что?
   - Болт - через плечо. В том смысле, что вещей не имею. Извините.
   - Шкура, - уважительно процедил старший Ангел.
   - А то! - вмешался в разговор легкомысленный Капуста. - Он у нас такой. Отважный и смелый...
   - Молчать!
   - Слушаюсь.
   - За мной, переселенец Лёха, - недовольно вздохнув, приказал старший Ангел. - И попрошу - без глупостей.
   - Есть, без глупостей!
  
  
   Глава пятая
   Ванда. Ретроспектива 02. Еврейское гетто.
  
   Еврейское гетто под Варшавой. Колючая проволока над высоченным забором, беспросветная нищета, тускло-жёлтые звёзды на рукавах. Грязь, унижения, стыд, застарелая вонь. Навязчивая головная боль по утрам, желудок - с самого детства - сморщенный от хронического голода. Страх, живущий в тебе с самого рождения. Иногда казалось, что страх - живое существо. Сидит себе внутри тебя, ест, пьёт, испражняется. А, главное, постоянно растёт, пухнет, расширяется - словно бы стремится захватить весь твой юный организм...
   Придумала она всё - и про бургундского папу-графа, и про итальянскую маму-маркизу. Бабушка? Да, старушка была родом из Варшавы. Только к польскому дворянству она не имела ни малейшего отношения, так как была потомственной еврейкой - чуть ли не в двадцатом поколении. А саму Ванду звали, вовсе, и не "Вандой", а гордым еврейским именем - "Рива".
   А, что в этом такого? Имя - как имя. Многим нравится...
   Отца и матери Рива не знала, они - по словам бабушки - погибли через пару-тройку лет после рождения единственной дочери. Погибли? Ага, отправились в местную газовую камеру - при очередном обыске у отца нашли какую-то запрещенную литературу. Бывает...
   В Мире, где жила Рива, победил фашизм. Победил, выиграв Вторую Мировую войну. Так получилось, что немецким учёным удалось первыми создать атомное оружие. Гитлер долго не раздумывал, бомбы с урановой начинкой принялись - с немецкой педантичностью - сбрасывать на города противника. Москва, Ленинград, Сталинград, Лондон, Манчестер, Бирмингем. Потом, чуть погодя, пришла очередь Нью-Йорка и других прибрежных городов США. Война была выиграна Германией. Планета оказалась под полномасштабной властью фашистов. То бишь, под фашистским игом.
   Что было дальше? Рива толком не знала. Она родилась через много лет после окончания войны. Причём, в еврейском гетто, отгороженном колючей проволокой от "избранных". Радио и телевидения в гетто не было, значит, не было и полноценной информации о внешнем мире. Так, сплошные сплетни и слухи.
   Откуда они брались-появлялись эти сплетни и слухи? Конечно же, от местных проституток ("девушек", как было принято говорить), которых - время от времени - вывозили из гетто. Для чего вывозили? Естественно, для полноценного обслуживания храбрых немецких солдат, истосковавшихся в полевых лагерях без женской горячей ласки. Или немецких полицейских. Или немецких пожарных.... Какая разница? Правильно, никакой...
   Риву в гетто не любили. Почему? Наверное, из-за её приметной внешности - тонкие породисты черты лица, светлые, слегка вьющиеся волосы, огромные серые глаза с таинственной поволокой.
   - Графиня! - угрожающе размахивая руками, в ладонях которых были зажаты камни и палки, кричали ей вслед худые и чернявые соседские мальчишки, - Графиня хренова!
   Впрочем, камни и палки мальчишки никогда не пускали в ход, так как опасались бабушку Ривы. Сару Моисеевну в гетто считали ведьмой. Она умела снимать порчу, отводить сглаз и, наоборот, насылать проклятья. Ну, и всякое другое - по мелочам...
   - Бабуля, а почему я не такая, как все? - спрашивала маленькая Рива.
   - Мамочке своей за это скажи спасибо, - не моргнув глазом, отвечала старушка. - Она, ведь, "девушкой" работала. Иногда выезжала в город. Вот, видимо, и познакомилась - между делом - с дельным мужичком из благородных.
   - Значит, мой папа - не был моим настоящим папой?
   - Выкинь, девочка, из головы всякие глупости. Ерунда это.... Главное, что тебе повезло. Очень - повезло.
   - Почему - повезло? - не унималась Рива.
   - Видимо, тот господин был не только благородным, но - при этом - и очень упрямым.
   - И всё-таки. В чём - мне повезло?
   - Женская красота - в нашем суровом Мире - дорогого стоит, - печально вздыхала старушка. - Потом, когда повзрослеешь, пойдёшь работать "девушкой". Крышу подлатаем, чтобы не протекала. Пол перестелем. Поменяем оконные рамы.... А ещё, девонька, береги до этого момента - пуще зеницы ока - девственность природную.
   - Для чего - беречь?
   - Для того, чтобы потом продать подороже. В нужный момент, конечно. Когда нужда - окончательно - прижмёт.
   Все эти разговоры Риву совершенно не смущали. Такой жизнью жило всё гетто. Дело-то, как говорится, насквозь житейское.
   "Разве бывает по-другому?", - думала девочка. - "Если и бывает, то, наверное, только в толстых и потрёпанных книжках, которые остались от папы и мамы. Это там "живут" благородные графы и гордые маркизы.... Сказки, понятное дело. Слезливые и милые сказки о добре и о любви, которых - на самом-то деле - нет, да и не было никогда. Никогда - не было. Сказки...".
   Тем не менее, она каждую свободную минуту посвящала чтению - о загадочном и благородном Мире Средневековья.
   Когда Риве исполнилось одиннадцать лет, бабушка отвела её в швейную мастерскую и велела:
   - Обучайся, внученька. Каждый человек должен обучиться какому-нибудь дельному ремеслу.
   - Зачем? - удивилась Рива. - Я же буду работать "девушкой". А им очень хорошо платят. Гораздо больше и лучше, чем швеям и портнихам.
   - Молодость - вместе с красотой - быстро пройдёт. И заметить не успеешь, как это случится. Кушать же надо всегда.... Наступит день, когда ты уже не сможешь работать "девушкой". Почему - не сможешь? Разочарованные клиенты отвернутся, сутенёр прогонит. Мало ли.... Что тогда будешь делать? От голода помирать? А тут - ремесло в руках. Опять же, кушать надо и сегодня, и завтра. В "девушки" же тебе идти только лет через пять. Или, допустим, через четыре...
   Незаметно пролетело четыре с половиной года. Рива стала опытной и искусной швеёй, специализирующейся на женской верхней одежде - жакеты там всякие, блузки, юбки. Бабушка начала икать богатого и щедрого покупателя на внучкину невинность.
   "Скорей бы это случилось", - мечтала Рива. - "Стану взрослой, начну зарабатывать серьёзные деньги. Сделаем с бабулей в доме ремонт. Начнём питаться - как люди. Надоела уже эта чечевица. Бобы надоели. Как, впрочем, и ржаной хлеб с отрубями.... Может, потом и замуж выйду. "Девушки" в гетто считаются завидными невестами...".
   Продать невинность не получилось. По той весне в гетто проводились полномасштабные обыски - искали всякий и разный компромат, говорящий о нелояльности евреев к немецким властям.
   В их скромный домишко ввалилось сразу пять военных (или - полицейских?).
   - О, какая гладкая краля! - обрадовался широкоплечий и усатый оберштурмбанфюрер. - Это мы удачно зашли! Очень - удачно...
   - Пощадите! Не губите! - взмолилась Сара Моисеевна, но, получив пудовым кулачищем по лбу, упала на пол.
   Бабушка потеряла сознание, а немцы - дружно и весело - набросились на Риву.
   Они развлекались с ней часов шесть, пропустив через стандартный - для того Мира - секс-репертуар. Впрочем, откровенных извращений вояки себе не позволили.
   Когда немцы ушли, Сара Моисеевна подытожила - с философскими нотками в голосе:
   - Что же, могло быть и хуже. Главное, что в живых остались. Не переживай внучка. Дело-то житейское.
   - Житейское, - жалобно всхлипывая, подтвердила Рива.
   Подтвердить-то подтвердила, только.... После пережитого скотства в её Душе, словно, "сломалось" что-то важное. Все мужчины теперь казались ей гадкими монстрами. То есть, бессердечными и ужасными подонками. Бездушными кровожадными чудищами и законченными уродами.
   Так и не пошла она работать "девушкой". Хотела, но - не смогла. Так и осталась швеёй. Бывает...
   Конечно, изредка приходилось оказывать сексуальные услуги всяким важным мужчинам. Без этого в гетто не прожить. Поселковый староста выдавал (или же не выдавал), продуктовые карточки и талоны. Инспектор "по нравственности" мог - по своему произволу - внести в списки кандидатов на посещение газовой камеры. Ну, и так далее.
   Впрочем, Рива - как женщина - популярностью в гетто не пользовалась.
   - Холодна больно, - шептались между собой важные и серьёзные мужчины. - Натуральное брёвнышко ледяное...
  
   Потом заболела бабушка.
   - Плохи дела, - равнодушно сообщил старенький лекарь с разлапистой жёлтой звездой на рукаве замызганного бело-серого халата. - Поджелудочная железа воспалена. Помрёт Сара через месяц. Может, и раньше.
   - А лекарства? - спросила Рива. - Неужели нет никаких хороших лекарств, могущих помочь?
   - Есть. Как не быть? - хитро прищурился лекарь. - Но.... Знаешь, сколько они стоят?
   - Сколько?
   Названная сумма была огромной.
   "Это больше, чем можно выручить от продажи нашей халупы", - подумала девушка.
   Подумала и отправилась к священнику отцу Сандино.
   Когда-то давно в гетто имелась и католическая церквушка, и маленькая еврейская синагога. Но, как-то так получалось, что большинство людей, посещавших синагогу, со временем оказывались в газовой камере. Синагога потихоньку захирела и закрылась, а католическая церквушка, наоборот, процветала. "Процветала", это в том плане, насколько данный термин может быть приемлем для реалий еврейского гетто.
   Про отца Сандино ходила дурная молва. Говорили, что он является извращенцем, маньяком, вампиром-кровопийцей и людоедом. Поэтому Рива ничего не рассказала бабушке о своих планах, так как знала, что старушка будет категорически против.
   Священник, выслушав просьбу, сообщил:
   - Что же, раба Божья, пожалуй, я помогу тебе. Сумма, конечно же, велика. Но Бог учит нас - помогать ближним. Не так ли?
   - Вы правы, отче, - скромно потупив взор, ответила Рива. - Все люди должны помогать - по мере сил - друг другу.
   - Правильно. Значит, и ты мне поможешь, раба Божья?
   - Помогу, отче. Всё, что скажете.
   - Точно - всё?
   - Всё-всё-всё.
   - Это очень хорошо, - повеселел отец Сандино. - Приходи, девонька, в полночь. Сюда приходи, в церковь. Только никому не говори про это.
   - Не скажу. А деньги?
   - Утром, раба Божья, утром.... Придёшь?
   - Приду.
  
   Конечно, ей было страшно. Очень-очень, по-настоящему. Даже пальцы рук и ног заледенели и отказывались шевелиться.
   - Не убудет, в конце-то концов, от меня, - бредя сквозь ночную черноту к церкви, тихонько шептала Рива. - Перетерплю, а потом всё забуду. Обязательно забуду. Зато бабушка выздоровеет.... Ну, не съест же он меня? А, вдруг, съест? Страшно-то как, мамочка моя...
   В церкви - на каменной подставке, установленной рядом с алтарём - горела одинокая, но очень яркая свеча.
   - Пришла? - спросил хриплый властный голос.
   - Пришла, отче, - чувствуя, как по спине побежали ледяные мурашки, ответила Рива.
   - Подойди, раба Божья.
   Лицо отца Сандино было белее январского снега, а чёрные зрачки глаз увеличились раз в тридцать-сорок - по сравнению с обычным состоянием. Одет же священник был в бесформенный чёрный плащ. Две верхние пуговицы плаща были расстегнуты.
   "Какая же у него лохматая грудь!", - мысленно испугалась Рива. - "Словно медвежья шкура. И, скорее всего, под плащом он голый.... Ладно, всё перетерплю. А потом - обязательно - забуду. Обязательно...".
   - Вот, деньги, - священник показал пухлый бумажник, - Кладу в карман плаща. Видишь?
   - Вижу.
   - Утром отдам его тебе. Если, конечно, будешь послушной девочкой.... А теперь бери свечу и ступай за мной.
   Серебряный подсвечник был очень холодным, а от свечи, наоборот, веяло нестерпимым жаром.
   "Свеча у меня, а отец Сандино шагает впереди", - с запозданием отметила Рива. - "Получается, что он умеет видеть в темноте? Как домашние коты и кошки?".
   Священник достал из кармана плаща тяжёлую связку ключей и, вставив нужный ключ в замочную скважину, отомкнул низенькую неприметную дверь.
   - Проходи вперёд, грязная девка, - сварливо велел отец Сандино. - спускайся вниз и дожидайся меня.
   За дверью обнаружился короткий коридор, который - через пять-шесть метров - обрывался вниз каменной щербатой лестницей.
   - Раз, два, три, четыре..., - на всякий случай считала Рива. - А пахнет здесь очень странно. Чем конкретно? Наверное, ужасной древностью.
   Сверху долетели чуть слышный лязг.
   - Это священник запер двери, - испуганно прошептала Рива. - А ступенек я насчитала - ровно шестьдесят шесть. Глубоко. Ладно, пусть будет - что будет. Отступать, всё равно, уже поздно.
   По лестнице - совершенно бесшумно - спустился отец Сандино, невежливо отодвинул Риву в сторону и, молча, пошёл по узкому подземному коридору.
   Они шли уже минут пятнадцать. За очередным поворотом ждал новый поворот...
   "Солидное подземелье", - мысленно восхитилась Рива. - "Длинное и очень древнее. Стены покрыты пышным мхом и разноцветными лишайниками. С потолка свисают тёмные каменные наросты, похожие на зимние сосульки...".
   Наконец, священник остановился возле широкой стрельчатой двери, щедро оббитой широкими чёрными полосами железа. Вновь заскрипел ключ в замочной скважине, дверь приоткрылась.
   - Проходи, - последовала ожидаемая команда. - Встань справа и жди.
   Заперев двери, отец Сандино двинулся вперёд. Неожиданно по подземелью пробежал лёгкий сквозняк, и единственная свеча потухла. Рива почувствовала, как вся её сущность наполняется липким и безграничным ужасом.
   - Кажется, я падаю в обморок, - шепнули заледеневшие губы.
   Раздались частые-частые щелчки, в темноте засверкали крохотные ярко-жёлтые искорки - это священник решил воспользоваться самой обыкновенной зажигалкой. Вскоре помещение было освещено приятным нежно-голубоватым светом трёх масляных фонарей.
   "Очень странная комната!", - оглядевшись, решила Рива. - "Кнуты, чёрные стулья и кресла, кандалы, щипцы, дыба. Может, здесь - во времена Великой Инквизиции - пытали вероотступников? Очень похоже на то.... А отец Сандино присел на корточки рядом с зевом камина, сложенного из дикого камня. Это, как раз, кстати. Очень, уж, здесь холодно. Зуб на зуб не попадает.... Или же зубы стучат от страха?"
   Вскоре в камине запылал яркий огонь, и помещение начало наполняться живительным теплом.
   - Подойди сюда, лапочка, - сытым котом промурлыкал священник. - Иди, не бойся.
   "Сперва я была "рабой Божьей". Потом - "девонькой". Затем - "грязной девкой". Теперь, значит, "лапочка". Странно", - задумалась Рива. - "Видимо, у отца Сандино очень часто меняется настроение.... Мне уже пора раздеваться? Или надо ждать отдельной команды? Ага, он только что проглотил какую-то белую пилюлю. Интересно, зачем?".
   Чёрные, абсолютно-чёрные глаза, состоящие из одних только зрачков, прожигали, казалось, её насквозь.
   - Готова ли ты, ласточка небесная, помочь мне? - ласково поинтересовался приторно-медовый голос. - Кошечка моя...
   - Что я должна сделать?
   Отец Сандино, доходчиво жестикулируя руками, долго и подробно рассказывал - "что".
   Он рассказывал, а Рива чувствовала, что её сейчас стошнит. Нет, не так.... Она чувствовала, что сейчас начнёт блевать - долго и нудно. Может, даже не сможет никогда остановиться и умрёт.
   - Хватит! - велела Рива. - Я ничего этого делать не буду. Никогда и ни за что.... Отпустите меня, пожалуйста. Оставьте деньги себе...
   - Не будешь? - глумливо захихикал священник. - Будешь, ласточка, будешь. Ещё как будешь! Сучка еврейская...
   Он - одним движением - сбросил бесформенный чёрный плащ.
   "Мамочка моя!", - обомлела Рива, пряча правую руку за спину. - "За что мне такое?
   В правом рукаве её пуловера был спрятан стилет с укороченным лезвием. Все приличные и предусмотрительные женщины гетто имели при себе холодное оружие. Иначе было нельзя....
   - Смотрю, что ты уже на всё согласная? - видя, что девушка не убегает и не бьётся в истерике, обрадовался отец Сандино. - Я уже иду к тебе, красавица...
   Лезвие стилета воткнулось - по самую рукоятку - в правый глаз монстра.
   - А-а-а! - отшатнувшись назад, взвыл священник. - Тварь...
   Она била и била, била и била, понимая, что уже всё вокруг залито кровью...
   "Нельзя останавливаться!", - билась в пустой голове одинокая мысль. - "Нельзя! Бабушка говорила, что все оборотни, монстры и вурдалаки - очень живучие. Нельзя - останавливаться...".
   Почувствовав, что её покидают последние силы, Рива, выронив стилет на каменный пол, отошла в сторону и присела на корточки.
   Только минут через десять, полностью отдышавшись и взяв себя в руки, она поднялась на ноги и осмотрелась.
   - Может, не всё так и плохо? - предположила Рива. - Ублюдок мёртв. Ничего отвратного он со мной не совершил. Деньги в кошелке. Я никому не говорила, что отправляюсь на свиданье со священником. Беру деньги, запираю обе двери, возвращаюсь домой, а завтра покупаю у лекаря нужное лекарство.... Чем, собственно, плохо? Одежда испачкана в крови? Ничего страшного. Сейчас ночь, темно. Задворками доберусь до дома, там помоюсь и переоденусь. А кровавые тряпки сожгу в печи. Всё будет хорошо...
   Но этому гениальному плану было не суждено осуществиться. Кошелёк нашёлся сразу, а, вот, тяжёлая связка ключей исчезла бесследно.
   - Как такое может быть? - брезгливо переворачивая окровавленное и обезображенное тело отца Сандино, - бормотала Рива. - Ерунда какая-то. Мистика сплошная...
   Она, потратив полтора часа, старательно обшарила всё подземное помещенье. Но поиски ни к чему так и не привели.
   - Что теперь делать? - растерялась Рива. - Дверь очень, уж, солидная. Мне её ни за что не сломать.
   В дальнем торце комнаты отыскалась ещё одна дверь - старенькая и хлипкая.
   "А, вдруг, через неё тоже можно выбраться на земную поверхность?", - подумала Рива.
   Используя найденный солидные клещи в качестве рычага, она отжала "язычок" старенького замка. Тоненько и противно заскрипели ржавые дверные петли.
   Рива, прихватив пухлый кошелёк и верный стилет, взяла в ладонь правой руки дужку масляного фонаря, смело шагнула в узенький низкий коридор и...
   Она летела по бесконечному чёрному туннелю, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - мелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии...
  
   Оказавшись в Мире "церковников", Рива на удивление быстро осознала произошедшее. Мол, случайно перенеслась из одного Мира в другой? Бывает.... Ей даже нравилось в новом Мире - никто не пытался принудить к сексуальным отношениям, кормили хорошо, работать не заставляли, давали читать разные интересные книги. Бабушка? Жалко, конечно, старушку. Но уже ничего было не изменить - Ангелы заверили, что обратной дороги не существует....
   А ещё выяснилось, что она "особенная".
   - Совершенно ничего не понимаю, - закрепив на светловолосой голове девушки (здесь это слово считалось приличным), чёрные присоски, которые были соединены длинными проводами со странным серым ящиком, признался пожилой Ангел, - Первый раз сталкиваюсь с таким нестандартным случаем. Моя аппаратура не может "читать" мысли этой девицы.... Фантастика!
   "Видимо, это я в бабушку пошла", - мысленно усмехнулась Рива. - "То бишь, и во мне есть что-то от ведьмы...".
   После этого она и решила - придумать себе новую личину. Почему и зачем? Стыдно было рассказать Ангелам правду. Мол, являюсь нищенкой-еврейкой из зачуханного гетто. Да, ещё и убийцей...
  
   Так, вот, и "появилась на свет" потомственная аристократка - бургундская графиня Ванда с итальянскими и польскими корнями.
   "Не было никакой еврейки Ривы", - как молитву повторяла про себя Ванда. - "И гетто не было, и старенькой швейной машинки, и тех пятерых немцев, и жирного неуклюжего старосты, и худющего инспектора "по нравственности", от которого так противно воняло чесноком.... Ничего этого не было! Ничего - не было! Ничего! Я - Ванда! Я - Ванда! Я - Ванда! Пусть будет так! Иначе.... Иначе этот белобрысый симпатяга никогда не посмотрит в мою сторону...".
  
  
   Глава шестая
   Епископ Альберт и грязная посуда
  
   Они неторопливо шагали по плацу. Лёха впереди, старший Ангел - немного отстав.
   "Хреновый из этого Ангела охранник", - подумал Лёха. - "Во-первых, дистанцию, оговорённую строгими должностными инструкциями, не соблюдает. Во-вторых, лазерный пистолет запихал в кобуру, а защёлкнуть её позабыл. При желании можно крутнуться, сбить с ног этого неповоротливого увальня и завладеть оружием.... Охранники на вышках? Это да. Но с лазерным пистолетом можно много чего натворить. В плане, успеть наворотить.... А если ещё - при этом - старшего Ангела взять в заложники? Да, интересно. Впрочем, немного подождём. Как говорится, не горит...".
   - Чего хмыкаешь, узник? - ехидно поинтересовался старший Ангел. - Тяжёлые предчувствия одолевают? Оно и правильно...
   - Сам дурак, - отозвался Лёха. - А если будешь приставать, то, наплевав на дурацкие лычки, набью тебе самодовольную харю. Чтобы жизнь малиной не казалась.
   - Ну-ну, набил один такой, - засомневался Ангел, но - на всякий случай - отстал на пару шагов.
   Перед крылечком кельи Лёха притормозил.
   - Что ещё? - насторожился конвоир.
   - Ничего. Хотя.... Запиши-ка меня, начальник, в добровольцы по мытью послеобеденной посуды.
   - М-м-м...
   - Проблемы?
   - Нет проблем, запишу. Но...
   - Сомневаешься, что я вернусь от епископа? То бишь, живым?
   - Сомневаюсь.
   - Напрасно. Вернусь. Запиши.
  
   Он, приоткрыв дверь, прошёл внутрь. Прошёл, аккуратно притворил за собой дверь, огляделся по сторонам и небрежно передёрнул плечами. Мол, ничего необычного и интересного не наблюдаю.
   - Не впечатляет? - спросил низкий, слегка хрипловатый баритон. - Скучно и бедновато?
   - Есть такое дело, - подтвердил Лёха. - Бедновато. Никакой тебе позолоты и икон - тут и там.
   - Проходи направо, отрок, - пригласил баритон.
   - Спасибо, пройду.
   За полукруглой аркой обнаружился уютный прямоугольный эркер, посередине которого располагался гладко-струганный стол, который окружали грубо-сколоченные дубовые табуретки. На одной их них восседал благообразный худой старик.
   - Деревенский стиль, - небрежно махнув рукой, в ладони которой была зажата маленькая чёрная коробочка, пояснил епископ. - Нравится?
   - Нормально. А в ладони у вас находится прибор, ставящий защитное поле?
   - И защитное поле тоже. Если же я нажму на эту красную кнопочку, то ты мгновенно умрёшь. Данная штуковина настроена сугубо на пришельцев и действует в радиусе пятидесяти метров. Присаживайся, отрок.
   - Спасибо, отче. И, пожалуйста, отодвиньте ваш указательный палец подальше от красной кнопки. Мне ещё рано умирать.
   - Отодвинул. Выпить, наверное, хочешь?
   - Было бы неплохо, - засмущался Лёха. - По двадцать-тридцать капель.
   - Обойдёшься, отрок.
   - Хорошо, обойдусь. Как скажете.
   - Покладистый и смирный, - недоверчиво усмехнулся старик. - Аки агнец Божий. Ну-ну. Так я и поверил.
   - Ваше право...
   - Не дерзи старшим! Молчишь? И, между нами говоря, правильно делаешь.... Теперь про спиртное. Можно было бы, конечно, набулькать тебе, отрок, стаканчик. Типа - для начала продуктивного разговора. Можно было бы, но.... Некоторые современные философы утверждают, что, мол, строгие правила и запреты для того и существуют, чтобы их - изредка - нарушать. Мол, ни от кого не убудет, в конце-то концов. Улыбаешься? Улыбайся.... А я, вот, являюсь неисправимым и упёртым консерватором. То бишь, нельзя - значит, нельзя. Ну, их, эти обманные компромиссы.... Понимаешь?
   - Бывает, - расстроено вздохнул Лёха.
   - Бывает, - криво улыбнувшись, подтвердил епископ, после чего нахмурился: - Что с тобой, шустрым и наглым, делать? Ума не приложу.... Наверное, в побег намылился? Молчишь? Правильно делаешь.... О чём хотел поговорить-то со мной?
   - О метеорите. Или, может быть, об астероиде?
   - Интересный поворот.... Ладно. Говори.
   - Он, действительно, падает? - спросил Лёха.
   - Падает. Уже облака начали светиться.
   - Во всех Мирах падает? Во всех Мирах светятся облака?
   - Умный, - одобрил старик. - Глубоко копаешь.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   - Астероид падает только у нас. Так, вот, получилось.
   - Заигрались с климатом?
   - И это тоже. И с Прошлым - не всё гладко.
   - Это как?
   - Обыкновенно. Один гениальный деятель изобрёл Машину Времени. Другие - безрассудные и легкомысленные - принялись этот хитрый аппарат эксплуатировать на всю катушку. Потом кое-кому в голову пришла смелая идея. Мол, а не попробовать ли нам - изменить Прошлое? Ну, хотя бы из элементарного любопытства?
   - И как? - заинтересовался Лёха.
   - Задницей об косяк, - поморщился епископ. - Извини, отрок, само вырвалось.
   - Ничего, отче. Я с понятием. Так попробовали?
   - Попробовали. Причём, неоднократно. Допробовались.... Теперь, вот, летит. Гигантский астероид.
   - Летит из Прошлого?
   - Да.
   - Это тот самый, который упал на нашу планету сто с небольшим лет назад?
   - Нет, сынок. Я понимаю, о чём ты говоришь. Но, нет.... Речь идёт об астероиде, упавшем на нашу планету миллионы лет тому назад. Именно после его падения и вымерли все динозавры.
   - А на месте падения - в Северной Америке - появился каньон Большого Колорадо? - уточнил Лёха.
   - У нас этот каньон называется по-другому. Впрочем, это не важно.
   - Не важно.
   - Теперь астероид возвращается, - тяжело вздохнул епископ. - Вернее, подлетает к Земле по второму разу. Куда он упадёт? В то же самое место? В другое? Какими, на этот раз, будут последствия? Кто это может знать?
   - Может, Господь Бог?
   - Может. Предлагаешь спросить у него?
   - Почему бы и нет?
   - Я пробовал. Причём, много раз. Но Он - молчит. Как, впрочем, и всегда....
   - Может, его просто-напросто нет?
   - Скоро узнаем. После падения астероида многое прояснится. Очень многое.
   - Наступит конец Света? Будет Судный день?
   - Поживём - увидим.
   - И то верно...
   С минуту помолчав, епископ, резко меняя тему разговора, предложил:
   - Давай-ка, переселенец, позабудем - на время, понятное дело - об этом астероиде?
   - Не совсем понимаю вас, отче, - признался Лёха.
   - Всё очень просто. Я хочу поговорить про твоё Будущее. Время пришло. Через месяц исполняется ровно год, как ты попал к нам. Строгие инструкции запрещают - держать конкретного переселенца в "Чистилище" больше одного года. Надо определяться, отрок.... Упадёт астероид? Или же нашим учёным удастся отвести его в сторону? Неизвестно.... Но почему бы нам заранее не прикинуть некоторые варианты? Парень ты, безусловно, хороший. По крайней мере, не пропащий, хотя и относишься к Богу без должного почтения. Это я ещё мягко выразился...
   - А что следует понимать под термином - "пустить в расход"? Физическое уничтожение?
   - Очень надо! - обиделся епископ. - Это было бы - по меньшей мере - нерачительно. Тех переселенцев, которые за год...э-э-э, не проявили себя должным образом, мы замораживаем в жидком азоте и отдаём учёным.
   - В качестве подопытного материала для проведения важных научных опытов и экспериментов? - понимающе хмыкнул Лёха. - Или же на пересадку органов?
   - Не знаю и, честно говоря, знать не хочу. Видишь ли, отрок.... Ученые считаются (официально, естественно), обыкновенным обслуживающим персоналом. Людьми второго сорта, так сказать. Ну, как плотники, сантехники, повара, свинарки. Негоже нам, Божьим слугам, интересоваться их мелкими проблемами и заботами.
   - Хорошо устроились.
   - Не дерзи.
   - Извините.
   - Извиняю.
   - Вообще-то, сложившаяся ситуация всех устраивает, - мельком улыбнулся епископ. - Учёным нравится, что их особо никто не контролирует и не напрягает. То бишь, можно экспериментировать и фантазировать на полную катушку. А Божьи слуги и Ангелы - в свою очередь - с удовольствием пользуются достижениями учёных, мол: - "Здесь наши верные подмастерья напридумывали всякого полезного. Грех не воспользоваться...". Впрочем, конечно, иногда и казусы случаются. Не без этого.
   - Например, гигантский астероид, подлетающий к планете?
   - Язва ты, отрок.... Так как, хочешь, чтобы тебя заморозили?
   - А нельзя ли мне вернуться назад? В свой Мир?
   - Нельзя. Нет пути назад. Наши учёные про это говорят примерно так. Мол, наш Мир настроен "на приём". А все остальные Миры - "на передачу". Мол, точно установили.... Ты, отрок, что решил с заморозкой?
   - Не хочется, - признался Лёха. - А какие у меня есть варианты и перспективы?
   - Вот, изучай, - старик щелчком отправил по гладкой столешнице несколько листов светло-зелёной бумаги, соединённых обыкновенной канцелярской скрепкой. - Это заявки на переселенцев, прошедших пятый уровень подготовки и тестирования на лояльность.
   - Я ещё и четвёртого не преодолел.
   - Ерунда, обычные формальности. Всё уладим. Изучай перечень.
   "Что тут у нас?", - заинтересовался Лёха. - "Шахты, шахты, шахты. Нефтеперерабатывающие и металлургические комбинаты. Дорожное строительство. Ну-ну.... Всё, более-менее, понятно. Удаление от населенных пунктов "церковников". Это потому, весенняя зорька, что пятый уровень - по морально-нравственным критериям - не дотягивает до установленных высоких стандартов.... Проживание в рабочих посёлках. Ясно, с каким контингентом там придётся столкнуться. Всякие отбросы местного общества, в гости не ходи.... Впрочем, этот момент, как раз, не пугает. Разберёмся, авторитет завоюем. Не впервой. Со временем можно будет и на бесшабашный бунт подбить народ. Или же, наоборот, создать разветвленное подполье и вдумчиво готовить серьёзную революцию. Оружием разжиться, обучить крепких боевиков.... А оно мне надо? Риторический вопрос, мать его. Риторический...".
   - Высмотрел что-нибудь интересное? - минут через десять поинтересовался епископ. - Задумчивости-то напустил на белобрысую физиономию - беспредельно.
   - Дело серьёзное. Вот, и задумался.
   - И что выбрал?
   - Вакансия за номером двенадцать, - сообщил Лёха.
   - Ну-ка, передай бумажки. Чтобы я весь перечень помнил наизусть.... Ага, логичный выбор: - "Оператор станции метеонаблюдений на полярных островах. Срок контракта - пять лет. С возможностью заочного обучения и тестирования по шестому и седьмому уровням. Требуется два оператора. Желательно задействовать семейную пару. Вакансия - срочная...". Молодец, отрок! Достойно выдержал экзамен. На "отлично"!
   - Это был экзамен?
   - Конечно, - улыбнулся Альберт, на этот раз широко и добродушно. - Вся наша жизнь - в философском понимании - является одним бесконечным и сложным экзаменом.... В твоём личном формуляре есть такая фраза: - "Обладает ярко-выраженными лидерскими качествами. Умеет подчинять себе людей. Склонен к нестандартным решениям. Импульсивен и решителен...". Ну, и кто из здравомыслящих людей пустит такого ухаря в рабочий посёлок? Причём, в любой? Девяносто девять процентов из ста, что там вскоре начнутся народные волнения, могущие завершиться безобразным бунтом. А с меня начальство потом голову снимет. Вместе с митрой.... Ты же, отрок, решил отправиться на безлюдные полярные острова. Следовательно, одиннадцатимесячное пребывание в нашем "Чистилище" повлияло на тебя самым положительным образом. Гордыню твою поумерило.... Как сам-то считаешь?
   - Поумерило, - согласно кивнул головой Лёха. - Да ещё как...
   Про себя же он подумал: - "С безлюдных островов и сбежать не в пример легче. Куда - сбежать? Зачем? Ну, мало ли. Подумаем. Заполярная тишина, она эффективно и многопланово способствует всяческим раздумьям и размышлениям...".
   - О том, что желательно "задействовать семейную пару", - продолжил епископ. - Есть у тебя, отрок, достойная кандидатура? Естественно, женского пола?
   - Есть, отче.
   - Кто такая?
   - Графиня, из шестого женского барака. Она, говорят, "автоматом" прошла на третий уровень. Значит, можно форсировать и прохождение двух следующих. Мол, формальности.
   - Знаю такую девицу, симпатичная. Да и с уровнями особых проблем не наблюдается. Вот, только...
   - Что такое? - забеспокоился Лёха. - А неё что-то неладное с Прошлым? Не может быть! Третий уровень "на автомате" - дорогого стоит.... Разве я не прав?
   - Прав. Не прав. Философские категории, не более того, - проворчал Альберт. - Ничего я не знаю про истинное Прошлое этой барышни, её мысли "не считываются" нашей аппаратурой. Что само по себе говорит о многом.... Дело, собственно, в другом. Согласится ли потомственная и избалованная аристократка поехать на далёкие полярные острова? Что она там позабыла? Никакой тебе, понимаешь, общественной жизни. Никакого полноценного общения с болтливыми подружками. Лишь белое безмолвие, снега, метели да однообразные повседневные дела....
   - Она согласится.
   - Уверен?
   - Уверен.
   - Ладно, переговори с Графиней. Только не тяни.
   - Вы же сказали, что у меня есть месяц.
   - Сказал. Но две недели - как минимум - уйдёт на согласование и оформление всех необходимых документов. Так что, не тяни с разговором. Кроме того...
   - Что ещё?
   - Астероид, - напомнил епископ. - Желательно всё оформить до его падения. На всякий случай и общего спокойствия ради.... У тебя всё?
   - А что случилось с Актрисой? - спросил Лёха. - Отправили на заморозку?
   - Тебе-то какое дело?
   - Никакого. Просто.... Мы же с ней вместе "прибыли" в ваш Мир. Боевая подруга, так сказать. Не более того. Вот, и интересуюсь.
   - Интересуется он, видите ли, - непонятно вздохнул Альберт. - У тебя, отрок, теперь другая симпатия объявилась. Графиня благородная, бургундских кровей. О ней, сероглазой, и беспокойся.... А с Мэри, Бог даст, всё будет хорошо. Замнём дело. Тем более, гигантский астероид приближается к планете. Сейчас Великой Инквизиции не до мелочей. К Судному дню, как ты правильно заметил, готовятся.... Всё, отрок, иди. Встретимся на днях, тогда окончательно и договорим наш разговор. Вот, возьми охранный жетон, чтобы к тебе Ангелы не вязались с разной ерундой. Всего хорошего.
   - И вам, отче, не хворать, - поднимаясь на ноги и беря со столешницы светло-жёлтый металлический овал, украшенный непонятными символами, вежливо попрощался Лёха. - Обязательно договорим...
  
   Выйдя на крылечко кельи, он тихонько прошептал под нос:
   - Из таких шустрых и сексуальных девиц, как наша Мэри, получаются не только образцово-показательные генеральши, депутатши и чиновницы. Но, как выясняется, и епископши. Благо в этом Мире и епископам жениться не возбраняется. Диалектика, блин.... Ага, прав старина Альберт. Облака, зависшие на западе, действительно, слегка светятся. В 1908-ом году, перед падением знаменитого Тунгусского метеорита - по свидетельствам очевидцев - наблюдались аналогичные явления...
   Пройдя через плац, он подошёл к учебному корпусу.
   Справа от центрального входа была установлена широкая скамья, на которой, ссутулившись и слегка раскачиваясь из стороны в сторону, располагался Облом. Рядом со скамейкой - с лазерным пистолетом в правой ладони - стоял уже знакомый старший Ангел.
   "Классные "пушки" у Ангелов", - подумалось. - "Если предохранитель "отщёлкнуть" в крайнее положение, то луч, выпущенный из такого пистолета, разрезает человека напополам. Можно, при желании, тело противника и в тоненькую лапшу нашинковать.... При переводе чёрного рычажка в срединное положение, поражающая сила лазерного луча уменьшается. Он только лишает оппонента - минут на сорок-пятьдесят - сознания, что очень удобно при проведении различных полицейских операций.... Начальное положение предохранителя? В этом случае выпущенный луч "превращает" выбранного индивидуума - на пару-тройку часов - в безвольного и покорного идиота. Третий вариант, скорее всего, применяется при "мягких" разгонах демонстраций, митингов и прочих несанкционированных сборищ.... Так что, Ореху ещё повезло. Легко отделался, бродяга...".
   - Привет! - дежурно отметился Лёха, небрежно демонстрируя светло-жёлтую бляху.
   - Видались, - высокомерно поморщился старший Ангел. - Значит, отпустили?
   - Как видишь. Епископ - справедливый и думающий человек.
   - Это да. Не спорю.
   - Правильно. Не стоит - лишний раз - ругать собственное начальство. Особенно, когда находишься перед следящими видеокамерами.
   - Юморист ты, переселенец. Сразу видно, что в своём Мире, елочки зелёные, имел к армии самое непосредственное отношение.
   - Имел. К чему скрывать? А с этим мордастым гавриком что приключилось? - Лёха небрежно ткнул пальцем в скучающего Облома. - Нагрубил кому-то?
   - А ты сам у него спроси, - разрешил Ангел. - Ему лучом только слегка досталось. Вскользь.
   - Ответит?
   - Щёлкни - для начала разговора - ему пару раз по длинному носу.
   - Шутка такая, ангельская насквозь?
   - Делать мне больше нечего. Щёлкай, не сомневайся...
   Лёха, пожав плечами, последовал совету старшего Ангела.
   - А, что? Куда? В карцер? - вздрогнув, испуганно заморгал реденькими ресницами Облом.
   - Успокойся, братан. Это всего лишь я.
   - Лёха?
   - Угадал. Что случилось-то?
   - Виноват я, вспылил. Понимаешь, на занятиях по католической этике разбирали мой рассказ о том, как я попал в этот Мир. Ну, про то, как убегая от свирепого смилодона, прыгнул в старинный колодец.... Помнишь?
   - Помню, - подтвердил Лёха. - Ты как-то рассказывал. Продолжай.
   - Ангел-преподаватель сказал, что я не прав.
   - То есть, надо было не убегать, а вступить со смилодоном в смертельную схватку? Зряшное дело, на мой взгляд...
   - Зряшное. И преподаватель это подтвердил. Мол, правильно я убегал. Правильно залез в колодец.
   - В чём же тогда суть претензий?
   - Вот, и мне не очень понятно, - широкая и обычно добродушная физиономия Облома превратилась в маску вселенской скорби. - Преподаватель говорит, что я поступил правильно. Но только теперь должен непременно мучиться - от искреннего осознания собственной вины. Мол, сбежав, бросил подчинённых на растерзание.... А для облегчения этих душевных терзаний я должен, нет, прямо-таки обязан, проводить всё свободное время в церкви. Во, первых, моля Господа нашего о прощении. Во-вторых, прося у него облегчения и мудрого совета. Что-то там ещё - в-третьих, в-четвёртых, и в-пятых.... Как оно тебе?
   - Солидно.
   - А, поскольку, я так не поступаю, то - по мнению уважаемого Ангела-преподавателя - являюсь законченным моральным уродом, которому никогда не пройти на третий уровень.... После этого всё и началось. Я начал спорить, возражать, в конце слегка психанул...
   - Дурак ты, Облом, - лениво и беззаботно зевнул Лёха. - Это же был элементарный тест на послушание. А ты, дурилка славянская, всё принял за чистую монету.
   - Это как?
   - Задницей об косяк, как любит выражаться один мой знакомый епископ. Тебе, брат, надо было тупо и покорно твердить, мол: - "Всё верно, господин преподаватель. Вы, безусловно, правы. Осознал. Мучаюсь. Каюсь. Обещаю, что всё свободное от занятий и общественных работ время буду проводить в церкви...".
   - А если бы потом проверили?
   - У тебя есть свободное время? Не смеши, пожалуйста.
   - Как же всё просто, - обиженно захлюпал носом Облом. - Попался на крючок, как безмозглый речной ёрш. Обидно. Очень жаль...
   - Запоздалые сожаления, - презрительно хмыкнул старший Ангел. - Сейчас явится патруль и сопроводит тебя, психа несообразительно, в карцер. Недели на полторы для начала, - сердито посмотрел на Лёху. - Иди отсюда, переселенец. То есть, на занятия...
   В вестибюле учебного корпуса к нему тут же подошла парочка Ангелов. Дабы поинтересоваться, мол: - "Кто такой? Почему не на занятиях? В карцер захотел, грешник?".
   Предъявленный светло-жёлтый жетон все вопросы снял, и Ангелы, тут же заскучав, удалились.
   Лёха подошёл к доске объявлений и приступил к вдумчивому изучению расписания занятий на дообеденное время: - "Первая и третья мужская казарма - "Изучение Ветхого, Нового и Новейшего Заветов". Первая и третья женская казарма - "Нравственные основы католицизма. Роль женщины в современной католической семье". Вторая и четвёртая мужская казарма - "Классические псалмы. Их роль в современном понимании католицизма".... Тьфу, мать его! Ненавижу псалмы. Не пойду. А, собственно, зачем? У меня же имеется охранный жетон. Конечно, не стоит им злоупотреблять, тем самым привлекая к себе нездоровое внимание. Но псалмы, честное слово, стоят того. Чтобы не сдохнуть от умилительной слащавости..."
  
   Он четыре с половиной часа позанимался в спортзале. Поупражнялся на турнике и брусьях, побаловался с тренажёрами, потягал гири и штангу, от души помолотил по тугой боксёрской груше. Даже успел принять полноценный душ. После чего и прогудела короткая сирена, сигнализируя тем самым о наступлении обеденного перерыва.
   - В борще мясо отсутствует, - изучив содержимое тарелки с помощью столовой ложки, сообщил Капуста. - Бардак, одно слово.
   - Как у тебя? - спросил Хан. - Обошлось?
   - Ерунда, читали занудные нотации, - равнодушным голосом ответил Лёха и заговорщицки подмигнул: - "Мол, есть важные новости. Но о них расскажу потом - в приватной обстановке, без посторонних любопытных ушей...".
   - Я так и думал.
   - Почему котлета такая маленькая? - снова заныл вечно-голодный Капуста. - Ещё пару дней назад она была в полтора раза больше...
   - А у вас что новенького? - спросил Лёха.
   - У нас? - задумался Хан - Ничего. Хотя.... Посмотри внимательно налево. На столы третьей мужской казармы. Заметил?
   - Половина посадочных мест пустует. Присутствуют только китайцы. А куда подевались чернокожие орлы?
   - Подогнали автобусы, загрузили в них команду Варвара и увезли.
   - За территорию "Чистилища"?
   - Ага.
   - Получается, в расход?
   - Не похоже, - встрял в разговор Капуста. - "В расход" забирают в тёмное время суток, чтобы не будоражить переселенцев. Причём, поодиночке, или же маленькими группками. А здесь - среди бела дня. Причём, у Варвара рожа была довольная и злорадная - до полной невозможности.
   - Так всё и было, - подтвердил Хан. - Я лично видел через окошко нашей учебной аудитории.
   "Странные дела творятся", - задумался Лёха. - "Суточные продовольственные порции заметно сократились. Ребят из третьего барака - сугубо негров и мулатов - куда-то увезли. Что происходит? Это как-то связано с возможным падением астероида?".
   По завершению обеда старший Ангел объявил:
   - Прошу подойти ко мне добровольцев, записавшихся на мытьё грязной посуды!
   Первым из-за стола поднялся Хан. Шагая следом за другом, Лёха поинтересовался:
   - А ты, родной, почему записался? Мытьё посуды - удел лентяев и тупиц, которых - рано или поздно - отправят в расход. Ты же, морда узкоглазая, всегда славился упорством. Всегда уверял, что тебе, мол, даже нравится учиться.... Что случилось?
   - Ничего не случилось, - неуверенным голосом заверил Хан. - Просто, вот, блажь нашла.
   - А, понятно. Блажь с глазами горной ламы...
  
   Лёха, так и не заметив, куда подевался Хан, встал рядом с длинной металлической мойкой, заполненной - до самых краёв - грязными мисками, кружками, вилками и ложками. Через минуту к мойке подошла Графиня.
   - Привет, Ванда! - чувствуя, как учащённо забилось сердечко, поздоровался Лёха. - Отлично выглядишь!
   - Спасибо, - мило улыбаясь и не отводя в сторону смелых серых глаз, откликнулась девушка. - И тебе, Алекс, всего хорошего.... Можно, я встану на той стороне мойки, напротив тебя? Не возражаешь?
   - Конечно. В смысле, не возражаю...
   - Переселенцы! Приступаем, благословясь! - объявил - через мегафон - сердитый голос старшего Ангела. - Попрошу завершить все работы за полтора часа! После чего вас проводят в учебные аудитории!
   Лёха, открыв краны с горячей и холодной водой, предложил:
   - Поговорим?
   - Поговорим, - намыливая поролоновую губку, согласилась Ванда. - Ты так и не завершил ночной рассказ. Состоялось ли реалити-шоу "Снега, снега"? Рассказывай!
   - Мне надо с тобой обсудить один важный вопрос...
   - И его обязательно обсудим, - лукаво стрельнув серыми глазами, пообещала девушка. - Только потом. После твоего рассказа.
   - Но..., э-э-э...
   - За полтора часа всё успеем. Не спорь со мной. Начинай!
   - Как скажешь, - покорно вздохнул Лёха. - Слушай...
  
  
   Глава седьмая
   Лёха. Ретроспектива 03. Ванавара
  
   Вернувшись домой, Лёха - первым делом - включил компьютер и "влез" в Интернет. Минут через десять-двенадцать он смущённо пробормотал:
   - Стыдно быть, пихточки сибирские, такими необразованными и тупыми.... Якутия здесь, естественно, не при чём. Самый ближайший крупный населённый пункт - от места падения Тунгусского метеорита - городишко Усть-Илимск. Лететь из Москвы до Усть-Илимска - с пересадкой в Братске - и арендовать там вертолёт? Настолько этот маршрут актуален и оптимален? Сейчас, сейчас, ребятки.... Ага, можно же спокойно долететь до Красноярска, откуда - три раза в неделю - до посёлка Ванавара летает славный и проверенный АН-24. А в Ванаваре, как раз, и находится штаб-квартира государственного заповедника "Тунгусский". У них и вертолёт имеется.... Стоп. Заповедник? Это усложняет дело. Надо срочно звонить шефу...
   - Хочешь поменять маршрут? Меняй, - выслушав подчинённого, вальяжно разрешил Епрст. - Заповедник, говоришь? Не бери, Петров, в голову. Я прямо сейчас позвоню Суркову и всё согласую. Наш проект-то имеет ярко-выраженную политическую подоплёку. Причём, с много обещающей тенденцией. Собираемся, как-никак, продавать лицензии мировым акулам киноиндустрии. Прецедент, мать его. В рамках модернизации, объявленной Президентом Медведевым. Так что, никуда не денутся, морды высокопоставленные, пойдут на встречу. Думаю, что в этом...э-э-э, как там его?
   - В Ванаваре, - любезно подсказал Лёха.
   - Ну, и наименование. Хрен выговоришь.... Думаю, что в данном населённом пункте тебя встретят с распростёртыми объятьями. То бишь, со знаменитым сибирским гостеприимством. Смотри, много водки не пей. А если, всё же, придётся, то закусывай хорошенько. Желательно пельменями.... И, наконец, самое главное.... Напрягся, бродяга?
   - Есть немного.
   - Накомарник, родной, не забудь купить, - напомнил заботливый Ёпрст. - Гы-гы-гы!
  
   "Летать на АН-24 - удовольствие откровенно-сомнительное", - решил для себя Лёха. - "Во-первых, трясёт - при взлёте и при попадании в воздушные ямы - не приведи Бог. В том плане, что сытный утренний завтрак так и просится наружу. Активно и настойчиво просится.... Чего ожидать от предстоящей посадки? Во-вторых, кресла во время полёта - вместе с пассажирами - мелко-мелко подрагивают. Зубы - время от времени - начинают выбивать ритмичную дробь.... В-третьих, из иллюминатора практически ничего не видно. Плоскость крыла, покрытая изысканной паутиной ржавчины, да большой серый веер, образованный лопастями винта двигателя...".
   Лишь когда самолёт, плавно заходя на посадку, завалился вправо, ему удалось высмотреть внизу широкую зеркальную полосу, отливавшую старинным серебром.
   - Очень красиво! - восторженно объявил пассажир, сидящий на соседнем кресле. - Это, надо думать, Подкаменная Тунгуска. То есть, знаменитая Угрюм-река.
   - Нет, ребята, Угрюм-река - это Нижняя Тунгуска, - возразил рослый бородач с заднего ряда. - А Подкаменная именуется по-местному - "Чулакан". Или же - "Катанга", если дело касается её верховий...
   Посадка - по степени тряски - многократно превзошла взлёт.
   "Следовательно, состояние лётного поля в Варнаваре гораздо хуже, чем в Красноярске", - болезненно морщась, предположил Лёха. - "Чёрт, кишки, похоже, завязались в уродливый морской узел. Больно, блин! Об обеде с ужином, скорее всего, придётся позабыть..."
   Самолёт, наконец-таки, замер.
   - Слава тебе, господи, - чуть слышно пробормотал бородатый пассажир с заднего ряда. - Думал, что всё. Помираю. Типа - трындец нашей деревушке многострадальной...
   - Попрошу на выход, господа и дамы! - в узком проходе между рядов пассажирских кресел появилась краснощёкая стюардесса средних лет. - Торопимся, уважаемые! Не спим и сопли не жуём! Не забываем носильные вещи...
   - Дай отдышаться, сестричка, - взмолился бородач. - Мутим меня чего-то. И в висках колет.
   - Захирел российский народец. Обмельчал, - возмутилась краснощёкая деваха. - На выход проходим! Кому сказано, блин? Сибирский чистый воздух, он очень целительный. Даже покойникам помогает...
   - Чем это он им помогает? - поинтересовался Лёха.
   - Тебе, приезжий белобрысый ухарь, этого не понять, - прозвучал неожиданный ответ. - Просто поверь мне на слово.... Подъём, слабосильные! На выход!
   Жизнерадостная тётенька не соврала. Несколько раз вздохнув полной грудью, Лёха осознал, что голова прояснилась, да и морской узел из кишок - в животе - слегка ослаб.
   - Необычайно-приятный воздух, - подтвердил бородач. - Пахнет колодезной водой, полевым разнотравьем и - чуть-чуть - ванилью...
  
   Было достаточно тепло - на уровне плюс двадцати двух-трёх градусов. Лёгкий восточный ветерок приятно обдувал разгорячённое лицо. Солнце было скрыто за белыми, неправдоподобно-пухлыми кучевыми облаками.
   Возле неказистого бревенчатого барака, являвшегося местным "залом ожидания", стоял низенький очкастый дяденька, облачённый в мятый светло-коричневый костюм, со смешной старомодной шляпой на голове. В ладони левой руки человечек крепко сжимал ручку потрёпанного чёрного портфеля, а в ладони правой - бурую картонку, на которой красным фломастером было начертано: - "Алексей Петров".
   "Крыса бюрократическая", - подумал Лёха и, вежливо улыбнувшись, сообщил:
   - Это я и есть, Алексей Петров.
   - Как я рад! - залебезил очкарик. - Рад приветствовать вас, господин Петров, на сибирской земле! - бросив на землю кусок бурого картона и вытянув вперёд узкую ладошку, представился: - Василий Васильевич Суздалев, директор Тунгусского заповедника.
   - Очень приятно, - заверил Лёха, осторожно отвечая на вялое директорское рукопожатие. - Польщён и тронут.
   - Да, я прямой потомок того самого Константина Суздалева, - неожиданно засмущался Василий Васильевич.
   - Ага. Конечно. Я именно это и имел в виду...
   - Действительно, это мой прапрадед, глава местной охотничьей артели, первым прибыл - в далёком 1908-ом году - на место падения легендарного Тунгусского метеорита. Не считая, конечно, диких эвенков и тунгусов.... Бледный вы очень, Алексей...м-м-м...
   - Просто - Алексей. Молод я ещё для отчества.
   - Как скажете. Бледный вы очень, Алексей. Не можется?
   - Такое впечатление, что в желудке - невесть откуда - образовалось парочка булыжников, - признался Лёха. - Тяжеленные такие, колючие.
   - Это всё из-за трудного перелёта. Понимаю, - заверил директор заповедника. - Поможем, не вопрос. Пройдёмте к лимузину...
   "Лимузин" оказался видавшим виды Уазиком.
   "Похоже, что наш очкарик не так и прост, как хочет казаться", - смекнул Лёха. - По крайней мере, с юмором дружит. Уже неплохо. Глядишь, и споёмся...
   Уазик, несуетливо переваливаясь на ухабах, неторопливо пылил по узкой просёлочной дороге, а Василий Васильевич, ловко вертя баранку, увлечённо рассказывал:
   - Наш заповедник был организован совсем недавно, в 1996-ом году. Площадь его огромна, около трёхсот тысяч гектаров, а с деньгами туго.... Конечно, кое-что мы, всё-таки, сделали. Во-первых, построили крепкую базу здесь, в Ванаваре. Во-вторых, обустроили - уже непосредственно рядом с местом падения Тунгусского метеорита - ещё три полноценных туристических объекта: на западном склоне горы Стойкович, на левом берегу речки Хушма и на кордоне "Пристань". Есть и другие интересные намётки, но финансовых средств катастрофически не хватает.... А тут ваш гениальный проект - "Снега-снега"! Константин Алексеевич обещал, что прибыль от его осуществления мы с вами будет делиться по-честному...
   "Все обещания Ёпрста надо делить на три. А ещё лучше - на четыре", - подумал Лёха. - "Мол, возьми в кассе - наличкой - миллионов пятнадцать.... Ага, конечно, с разбега. Да не пригибаясь. Дали четыре двести семьдесят пять рублями, и совершенно дурацкими векселями - пятёрку. Да, правы были мудрые дядьки из телека - нашим миром правит международная жидо-масонская гопота, объединившаяся в тайный союз. То бишь, в Ложу. Мать их всех.... Говорят, что - независимо от нас - существуют параллельные Миры. Интересно, а кто правит-царствует в них?".
   Машина въехала на территорию посёлка. По сторонам замелькали низенькие, обшарпанные и непрезентабельные домишки. Напротив каждого неказистого строения - вдоль обочин дороги - возвышались длинные поленницы дров.
   - Большая деревня, - заметил Лёха.
   - Большой посёлок, - поправил Василий Васильевич. - Сейчас здесь проживают более четырёх тысяч человек. Есть несколько магазинов, забегаловок, школа, поликлиника, больница, дом престарелых. Столица Тунгусско-Чунского района, короче говоря. Чуня - это речка такая.
   - А что это за странное названье - "Ванавара"? И почему дрова сложены вдоль дороги?
   - В незапамятные времена здесь, на берегу Подкаменной Тунгуски, располагалось большое родовое стойбище эвенков. Потом - лет так триста пятьдесят тому назад - сюда пришли двое русских переселенцев. Муж и жена. Иван и Варвара. Эвенки тут же переделали их имена на свой туземный лад: Ваня - Вана, Варя - Вара. Вот, и получилось - Ванавара.... Дрова? Местное население - законченные и идейные лентяи. Без серьёзной нужды и пальцем не шевельнут. А, что вы хотели? Эвенки, тунгусы, метисы. Русские? В основном - потомственные охотники и бывшие зеки.... Дрова привезли по дороге, рядом с ней и вывалили. Здесь же их распилили и покололи. Куда-то перетаскивать? А, собственно, зачем? Строить специальные сараи-дровяники? Не смешите, право...
   - Украсть же могут, - хмыкнул Лёха.
   - Украсть? Дрова? - искренне удивился директор заповедника. - Не, полностью исключено.
   - Почему?
   - Это же Сибирь. Если охотника застукают за проверкой чужих капканов, то сами, наверное, понимаете. Мол, тайга - закон, медведь - хозяин. Данный принцип и на бытовые моменты постепенно перенёсся.... Дрова воровать и соседа? Не, себе дороже.... Понятное дело, что самосуд в посёлке не практикуется. Мол, зачем? Мы же приличные и цивилизованные люди. Но можно - ненароком - в тайге столкнуться. Нос к носу.... Понимаете, Алексей, о чём я толкую?
   - Понимаю, - подтвердил Лёха. - Есть высший суд. Суд - таёжный. Медведь - прокурор. Рыжая белочка - адвокат.
   - Во-во, и я о том же...
   - А чем занимаются местные честные идальго и их благородные жёны?
   - Охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод. Если без устали "шустрить", то можно и себя прокормить, и семью, и любовницу.... С октября по апрель охотники расходятся по закреплённым за ними участкам. Для себя добывают лося и дикого северного оленя. Соболя, куницу и белку - на продажу.... Рыбачат круглый год. Хариус, ленок, щука, сорожка, окунь, немного тайменя. Основные грибы - рыжики и белые грузди. Ягода - голубика, брусника, клюква, чёрная и красная (дикая), сморода.... Ну, и огородничество развито в Ванаваре. Каждая тутошняя семья одной только картошки по пятнадцать-двадцать мешков выращивает.... Раньше - недалеко от посёлка - функционировал прииск "Хрустальный", где добывали исландский шпат. Камушек такой, применяемый в разнообразных оптических приборах. Работа, какая-никакая. Давно это было, до Перестройки...
   Машина, устало хрюкнув, остановилась около солидного двухэтажного здания, обшитого светло-коричневым сайдингом.
   - Прибыли! - объявил Василий Васильевич. - Это она и есть - центральная усадьба государственного заповедника "Тунгусский". За домом находится большой приусадебный участок - полноценный огород, клубничная плантация, ягодники, свинарник, крольчатник, коровник. Мы гостям предлагаем даже свежее козье молоко.... Сейчас я провожу вас в номер. Устраивайтесь, отдыхайте, можете и душ принять. Поселковая дизельная энергетическая станция - по летнему времени - не работает. Но вода - пусть и слегка - нагревается на солнце в чёрном баке, установленном на крыше.... А минут через пятнадцать спускайтесь в столовую.
   - Мне сейчас не до еды, - поморщился Лёха. - Извините, хлебосольный хозяин.
   - Будет - до еды, - заверил очкарик. - У меня имеется - на такой случай - волшебная целительная микстура...
  
   Одноместный номер произвёл на него самое положительное и благоприятное впечатление.
   - Сюда и иностранца не стыдно поселить, - признал Лёха. - Всё чистенько и крепко. Канализация и душ работают. Туалетная бумага, китайские дезодоранты. Просторная прихожая. Имеется даже встроенный в стену сейф.... Не, ребята, доморощенные бизнесмены, с сейфом - перебор. Извиняйте...".
   Достав из рюкзака дипломат с наличностью, он спустился вниз и, следуя указаниям Василия Васильевича, повернул по коридору направо.
   Столовая штаб-квартиры заповедника была обустроена и обставлена в лучших традициях русского классического гостеприимства, мол: - "Всё для вас, дорогие господа зарубежные туристы. Всё - для вас! Доставайте - доллары и евро...".
   "Стереотипы, мать их", - понимающе хмыкнул Лёха. - "Оленьи, медвежьи и кабаньи головы по стенам, старинные иконы - в золоченых рамах - по углам. Стены оббиты идеально-струганной вагонкой из лиственницы и кедра.... Какие узоры и оттенки! Здорово, действительно, жёлто-серо-зеленоватая лиственница сочетается с розово-бордовым кедром. Полы - примерно на восемьдесят процентов - застланы полосатыми домоткаными половичками. Два десятка внешне грубых, явно стилизованных столов. Такие же скамьи и табуреты.... Мило, ничего не скажешь. И пахнет здорово - утренней свежестью и недавно выпеченным хлебом. Молодцы...".
   - Прошу вас, дорогой гость! - приветствовала его молоденькая черноволосая официантка. - Проходите в отдельный кабинет. Проходите. Будьте такими добренькими...
   "Однако!", - мысленно восхитился Лёха. - "Очень завлекательная юбочка! А под ней.... В смысле, из-под неё.... Как, интересно, надо правильно говорить? Короче говоря, ноги - просто обалдеть! И, вообще, облик у девицы характерный. Глаза - с лёгкой и ненавязчивой развратинкой. Натуральная Татьяна - из знаменитого романа "Угрюм-река". Бывает...".
   За цветастыми ситцевыми занавесками до пола обнаружился просторный эркер, посередине которого располагался прямоугольный, богато накрытый стол.
   "Сейчас меня стошнит", - подумал Лёха. - "И пускай. Предупреждал же по-честному, мать их сибирскую...".
   - Танька, прекращай прожигать гостя похотливым взглядом! - велел Василий Васильевич. - Наливай пиво! Человеку неможется, а она, шалава, только об одном и думает...
   - Чичаза, чичаза, - ловко управляясь с объёмной керамической баклагой, засуетилась черноволосая деваха. - Вот, пожалуйте. Угощайтесь!
   Пиво было очень ароматным и абсолютно чёрным.
   "Отменная штуковина!", - ставя на стол опустевшую пивную кружку, решил Лёха. - "Забористое, с лёгкой пикантной горчинкой. Божья благодать в чистом виде, если выражаться по сути...".
   - Ещё? - лукаво улыбнувшись, спросила Татьяна.
   - До краёв, красавица...
   Покончив со второй кружкой, Лёха поинтересовался:
   - А где такое классное пиво производят?
   - По документам - в Братске, - старательно протирая бумажной салфеткой очки, сообщил Василий Васильевич.
   - По документам?
   - Ага. Так-то, по-настоящему, его варят у нас. По старинному рецепту восемнадцатого века. Ячмень, горох, лесной хмель, мёд, немного щавеля.... Легализоваться и получить официальную лицензию? Такая конкретная головная боль, доложу я вам. Да и взяток при этом надо раздать - без счёта. Проще бумажки - за сущие копейки - купить. Кстати, и раньше так делали. И при царе, и при коммунистах.... Как, извините, поживают - в вашем городском желудке - колючие булыжники?
   - Спасибо. Полностью растворились. Без следа. Наоборот, аппетит потихоньку просыпается. Зверский.
   - Так закусывайте, не стесняйтесь.... Может, водочки?
   - Спасибо, но я - по пиву...
   - Танька, не спи! Наполни гостю кружку!
   - Чичаза, чичаза...
   Стол поражал разнообразием. В том смысле, что разнообразием предложенных закусок.
   - Студень из рябчиков. Очень рекомендую. Ещё утром перепархивали по куруманнику, - тыкая толстым указательным пальцем, хлебосольно вещал Василий Васильевич. - Хариус горячего копчения. Малосольная икра тайменя. Варёная оленятина. Сохатина. Вяленый медвежий язык.... Угощайтесь!
   - Спасибо, - сыто икая, вежливо поблагодарил Лёха. - Благодарствуйте. Всё очень вкусно...
   - Танька, шалава, не спи! Наполни гостю кружку!
   - Чичаза, чичаза...
   Минут через пятнадцать директор заповедника, загрустив, поделился сомнениями:
   - Понравится ли у нас иностранным телевизионщикам? Зимой здесь морозы лютуют. Температура воздуха опускается ниже пятидесяти градусов. Иногда даже термометры, не выдержав, лопаются.
   - Ерунда, - вяло обгладывая глухариное крыло, заверил Лёха. - Экзотики, как известно, много не бывает.... Кстати, а можно зимой добраться до места падения метеорита на "Буранах"?
   - Запросто. От Ванавары до "Пристани" - по прямой - будет ровно шестьдесят шесть километров. По факту - около семидесяти пяти. Полтора часа пути. Если, конечно, ехать по натоптанной тропе.
   - Блеск! Это и будет первым этапом нашего реалити-шоу. Мол, кто доехал и - при этом - не окочурился, тот и продолжает игру.... Подайте-ка мне, милейший Василий Васильевич, тарелку с рябчиковым студнем. Пробу сниму...
   Вновь заколыхались цветастые занавески, и Татьяна, входя, торжественно объявила:
   - Сибирские пельмени! Господа, подвиньтесь, пожалуйста. А на столе немного приберусь и миски расставлю.
   - Пельмени без водки - удел законченных параноиков, - снимая с мясистого носа бухгалтерские очки, выдал директор заповедника. - Так, по крайней мере, наш комбат любил говаривать.
   - Где служить довелось? - заинтересовался Лёха.
   - ВДВ. Псковская краснознамённая дивизия.
   - Уважаю. Бывал.... Наливай, браток!
   - Ну, за генерала Лебедя!
   - За - Лебедя! Пусть земля будет пухом! А на бездонном Небе пусть ему не забывают - регулярно - выдавать парашют...
  
   "Не прост наш Васенька", - подумал Лёха. - "Ох, не прост, гнида сибирская. Глаза-то у мужичка характерные. Как любит в таких случаях говорить Сан Саныч Бушков: - "Холодные глаза несуетливого и матёрого убийцы". Ладно, учтём, братишка...".
  
  
   Глава восьмая
   Предчувствия
  
   - Остановись, Алекс, - попросила Ванда.
   - Не интересно?
   - Наоборот, очень интересно. Ты - прирождённый и умелый рассказчик. Можно слушать и слушать.... Ты никогда не задумывался о карьере писателя?
   - Задумывался, - признался Лёха. - Только.... Сперва времени не было. Дела всякие. Игры рыцарей плаща и кинжала. Госпиталя, где приходилось зализывать благородные раны.... Потом, как выяснилось, началось победоносное и уверенное наступление Интернета. Бумажные книги нынче не в чести. Электронные? Пираты, суки алчные.... Извини, Графиня. Погорячился. Само вырвалось.... Короче говоря. Есть у меня верный и правильный друг. Ещё - со старых Времён. Вместе когда-то служили, на ливийско-алжирской границе. Так, вот. Он нынче стал писателем-фантастом. Пишет всякие и разные фантастические романы - о "попаданцах" в Прошлое, о параллельных Мирах. Блин....
   - И как у твоего друга дела? - в серых глазах девушки вспыхнул - на краткий миг - заинтересованный огонёк. - Финансовые, я имею в виду?
   - Ниже плинтуса. Практически - под ноль. Зарабатывает - по факту - меньше, чем консьержка, дежурящая в моём подъезде.
   - Консьержка?
   - Незнакомое слово? Странно. Вроде французское, и не чуждое знати.... А почему ты остановила моё повествование?
   - Уже прошло больше часа, - ловко вытирая кухонным полотенцем вымытые тарелки, пояснила Ванда. - Значит, скоро нас разгонят по учебным аудиториям. А ты ещё хотел обсудить со мной некий важный вопрос. Жалко, конечно, что пришлось прервать тебя на таком интересном и завлекательном моменте.
   - Да, они попытались украсть у меня дипломат с наличностью, - ехидно улыбнулся Лёха. - Жулики сибирские! Ничего у них не вышло...
   - Я, собственно, не об этом.
   - А о чём же тогда?
   - У тебя что-то было с этой развратной Татьяной? - серые глаза заледенели, превратившись в две злые льдинки. - Ты с ней ...м-м-м.... имел амурную связь? Что это мы строим такие непонимающие физиономии? Ну, с той, которая - "чичаза, чичаза"?
   - Дык...
   - Что - дык? Значит, было? Сволочь ты, Алекс.
   "Аристократка, блин", - запечалился Лёха. - "Нет, чтобы спросить, как все нормальные люди, мол: " Переспал ты с этой шалавой?". Амурная связь, понимаешь...".
   Покаянно вздохнув, он пробормотал:
   - Я же не знал, что на этом Свете существуешь ты. В смысле, в параллельном Мире. Извини...
   - Бог простит. Если, конечно, посчитает нужным. А как быть с Актрисой? Она мне рассказывала - много и подробно - о твоей необузданной страстности.
   - Извини.
   - Бог простит. Если, конечно, не забудет - в суматохе важных и неотложных дел.
   - Я, собственно, по этому поводу и хотел поговорить с тобой, - смущённо замямлил Лёха. - Как раз, по этому...
   - По поводу - важных дел Господа нашего? Или же хочешь мне предложить...э-э-э.... Переспать с тобой? Как говорится у вас, грубых простолюдинов?
   - Нет. То есть, да.... В смысле....
   - Не жуй сопли зелёные, ухажёр белобрысый, - посоветовала Графиня. - Говори, как оно есть.
   Он и рассказал, немного смущаясь и запинаясь, о срочной (горящей, горячей?), вакансии. Мол, на далёких полярных островах ждут, не дождутся крепкую семейную пару...
   - Это ты мне делаешь предложение? - слегка дрогнув голосом, уточнила Ванда.
   - Делаю.
   - Так и сделай его - по всей форме. Как полагается.
   - Графиня Ванда!
   - Я вас, эсквайр, слушаю очень внимательно.
   - Не сбивай меня, пожалуйста, - мягким - как пластилин - голосом попросил Лёха. - Пожалуйста...
   - Хорошо, не буду. Продолжай.
   - Я предлагаю тебе, бургундская графиня, свою крепкую руку и верное сердце. Всерьёз и навсегда.
   - Навсегда? - задумалась Ванда. - А почему ты мне - всё это бесценное богатство - предлагаешь? Заканчивается год, отведённый для обитания в "Чистилище"? Не хочется - отправляться "в расход"?
   - Это здесь не причём. Просто я.... Просто...
   - Ну, и? Смелее, кавалер. Смелее!
   - Я - тебя - люблю, - размеренно произнёс Лёха. - Очень, очень, очень, - после короткой паузы добавил: - Гадом буду. Сукой последней.
   - Даже так? - удивилась девушка. - Ладно, поверю.... А за что ты, кавалер, меня любишь?
   - За серые загадочные глаза. Которые - как вода в знакомом роднике, за околицей.
   - Ещё - за что?
   - За карминные губы. Маленькие и нежные - до безумия.
   - Ещё?
   - За длинные и стройные ноги.
   - Остановитесь, идальго, - притворно нахмурилась Ванда. - Нам, потомственным графиням, не полагается выслушивать такие пошлости.
   - А что - полагается?
   - Ну, не знаю. Можешь какую-либо серенаду спеть. Желательно - слезливую. Сонет, к примеру, зачитать.... Слабо?
   - Без вопросов, - улыбнулся Лёха. - Слушай:
  
   Что-то - вдруг - царапнуло сердце.
   Нет, и не больно вовсе.
   Словно - мягкой лапой котёнка,
   Словно бы речным ветерком - по лицу.
   Осень...
  
   Что же дальше? Да, ничего, наверное.
   А, быть может, всё изменится - полностью...
   Пойду, прогуляюсь немного - по грустным улицам.
   Куплю у метро крошечного котёнка, и подарю его - тебе,
   Над пропастью...
  
   Пошёл, купил, смешной такой, рыженький...
   А тебя уже нет, сказали, что ты - далеко.
   Вышла замуж - за какого-то прохиндея - и уехала с ним в Америку.
   - Бывает, пошли домой, хозяин! - жалобно мяукнул котёнок. - Я выпью молока, ты - пива...
   - Легко!
  
   - Красиво, конечно, - по-доброму улыбнулась Ванда. - Но, причём же здесь - я?
   - Ты - он и есть.
   - Кто - он?
   - Маленький рыжий котёнок. В данном случае - светленький такой котёнок. Очень симпатичный и миленький.... Так - как? Мы едем на дальние заполярные острова?
  
   Рядом зазвучали чьи-то взволнованные голоса.
   "Отголоски чьего-то разговора", - подумал Лёха. - "Доброго такого. Семейного. Типа - о любви и о дальнем Будущем. Даже лёгкие завидки берут...".
   - Завидно слегка, - подтвердила Ванда. - Завидно....
   Мимо них, неся тяжёлый чугунный котёл, прошли Хан и высокий Ангел в чёрном шлеме-маске.
   - "Шестьдесят девять" - отличная вещь, рекомендую, - якобы между делом пробурчал Хан.
   - С незамедлительным переходом в позицию - "Трепетная лань, застигнутая молодым охотником - за поеданием огородной капусты", - выдал Ангел. - Очень молодым и очень рьяным охотником - застигнутая...
   - Да, уж, - подтвердил Хан. - Рьяность - в этом деле - является решающим фактором. Выражаясь местным научным языком...
   - Если надо - то и языком, - дурашливо хмыкнул Ангел. - Ежели приспичит...
   Весёла парочка - вместе с массивным чугунным котлом - скрылась за ближайшей дверью.
   - Что думаешь по этому поводу? - спросил Лёха.
   - Ничего не думаю, - сварливо откликнулась Графиня. - Причём здесь - трепетная лань и чёй-то там язык? А "шестьдесят шесть"? Кто мне объяснит? Бред горячечный.
   - Это точно. Бред.... Что такое случилось с Ханом? Словно подменили человека...
   - У Ланы срок заканчивается. Месяц всего остался.
   - Объясни, пожалуйста.
   - Мне матушка настоятельница рассказала. Лане выдали разрешение - на рождение ребёночка. В этом Мире так заведено. Мол, в течение года может родить. Но что-то у Ланы не заладилось. Не знаю.... Никак не могла выбрать достойного кандидата - на роль отца будущего ребёнка. А потом решила воспользоваться специализированной компьютерной программой. Вот, компьютер ей и указал на Хана.
   - Компьютерная программа? - заинтересовался Лёха. - Неплохо было бы - воспользоваться.
   - Уже, - хмыкнула Ванда. - За кого ты меня принимаешь?
   - За потомственную бургундскую графиню.
   - Правильно.
   - И что тебе сообщила программа?
   - Не скажу.
   - Почему?
   - Потому. Графиня я - или как? Мы, потомственные аристократки, обязаны быть...м-м-м...
   - Взбалмошными и непредсказуемыми, - подсказал Лёха.
   - Ага, так оно и есть.
   - Замуж-то пойдёшь за меня?
   - Я подумаю, - лукаво прищурилась девушка.
   - Епископ советует поторопиться.
   - Бургундским графиням не полагается - принимать скоропалительные решения.
   - Я понимаю. Но...
   - Никаких - "но"! Сказано - подумаю?
   - Сказано.
   - Вот, и жди, бродяга.
   - Белобрысый бродяга.
   - Белобрысый и симпатичный бродяга.
   - Может, поцелуемся? - потупив взгляд, предложил Лёха. - Раз я такой симпатичный? Типа, как жених с невестой?
   - Не знаю, право. Такое неожиданное предложение...
   - А всё-таки?
   - Можно, конечно, попробовать...
   - Попробуем?
   - Пожалуй...
   Поцелуй длился и длился, грозя - ненароком - перерасти в нечто большее.
   "Что со мной?", - забеспокоился Лёха. - "Голова кружится. И вообще.... Никогда такого не было. Никогда? Вру, было один раз. В восьмом классе.... Господи! Если ты, конечно, есть. Помоги остановиться! Не вводи в искушение раба своего недостойного...".
   Упершись острыми кулачками ему в грудь, Ванда, неловко отстраняясь, пробормотала:
   - Извините...
   - Тебе понравилось? - хрипло спросил Лёха.
   - Не знаю, извини. Я первый раз целовалась с мужчиной.
   Это было - чистейшей правдой. В еврейском гетто было не принято - целовать женщин. Их было принято - иметь, презрительно - при этом - сплёвывая в сторону.
   "Какое-такое - гетто?", - мысленно удивилась Ванда. - "Не знаю ничего про это. И знать, если честно, не хочу.... Еврейская девушка Рива? Кто это? Не имею чести - быть знакомой. Как, впрочем, и со всеми евреями этой планеты.... Поцелуй? Это - да. Мне понравилось. Очень...".
   - Мне очень понравилось, - признался Лёха. - Может, по второму кругу?
   - Не знаю, право. Всё произошло так неожиданно.... Ой, что это? - указывая тоненьким пальчиком направо, забеспокоилась Ванда. - Светом так и пышет...
   Они, крепко взявшись за руки, подошли к прямоугольному, давно немытому окну.
   - Как красиво! - воскликнула непосредственная Ванда. - Облака светятся! Светятся.... Милый, а почему ты - так напрягся? Словно бы - заледенел?
   - Предчувствия одолевают, - признался Лёха. - Нехорошие такие. Пакостные.
   - Есть такое дело. Матушка-настоятельница тоже говорит про них. Про предчувствия. Мол, грядёт Конец Света.... Это - про метеорит?
   - Про астероид.
   - Он - падает? По-настоящему?
   - Падает.
   - И что будет? Ну, когда он упадёт?
   - Не знаю. Поэтому и рекомендую - пожениться в срочном порядке.
   - Я подумаю, эсквайр, над вашим предложением. Как и полагается - благородным графиням.
   - Надеюсь, над заманчивым предложением?
   - В меру - заманчивым, эсквайр.
   - Симпатичный эсквайр?
   - Безусловно.
   - Я рад.
   - А, уж, как я рада.... А про "шестьдесят шесть" потом расскажешь?
   - Обязательно. И расскажу. И покажу...
  
   Через раскрытые ворота на территорию "Чистилища" - один за другим - въехали три автобуса. С лязгом - синхронно - распахнулись двери. И на гравий плаца принялись выпрыгивать Ангелы, облачённые в светло-серые комбинезоны.
   "Все бойцы - как один - темнокожие", - машинально отметил Лёха. - "Подтянутые, уверенные в себе.... Стоп. Это же - Варвар и его друзья-приятели..."
   - Похоже, что предчувствия - насквозь негативные и тревожные - начинают сбываться, - прошептала Ванда. - Давай, ещё немного поцелуемся? Мне очень надо...
  
  
   Глава девятая
   Ванда. Ретроспектива 04. Полезные разговоры.
  
   - Какая же ты, Рива, дура, - возмутилась Актриса. - Набитая и законченная.
   - Меня зовут - Ванда.
   - Какая же ты, Ванда, дура. Набитая и законченная.
   - Почему - дура?
   - Ну, не знаю точно, - задумалась Актриса. - Может, от природы. Типа - в бабушку пошла.
   - Сейчас всю физию расцарапаю. До крови.
   - Ну-ну, расцарапала одна такая. Не смеши. Пытались многие. Ничего не получилось...
   - В кемеровском борделе? - уточнила Ванда.
   - И до этого. И после.... А чего это, подруга, ты обижаешься? Святую Мадонну строя из себя? Это Мадонна занималась с поселковым старостой оральным сексом? А с инспекторов "по нравственности" - анальным?
   - Это не честно.
   - Нечестно - что? Оральным? Или же - анальным?
   - Я.... Я - не знаю....
   - Удобная позиция, - презрительно фыркнула Мэри. - Ты ещё скажи, что ни разу оргазма не испытывала.
   - Ни разу. Даже и не знаю, что это такое.
   - И бабушка не рассказывала? Чего молчим? Типа - на ночь не рассказывала? Чтобы - трепетной девочке - лучше спалось?
   - Не рассказывала.
   - Ну и дура.
   - Моя бабушка?
   - И она тоже.
   - Сволочь!
   - Очень приятно познакомится. Меня зовут - Мэри...
  
   Они пару минут помолчали.
   - Дура ты, - пошла по второму кругу Мэри. - Учишь тебя, учишь. Дуру еврейскую. И всё без толку.
   - Учи. Я же сама попросила. Значит, мне надо.
   - Для - чего надо?
   - Хочу быть счастливой. Вопреки всему.
   - Молодец, конечно. Упрямая.
   - Упрямая, - согласилась Ванда. - В бабушку пошла.
   - В ведьму?
   - Наверное. А что, нельзя?
   - Можно. Только странно.
   - Странно - что?
   - Странно, что мудрая старушка тебе ничего толком не объяснила - относительно мужчин.
   - А можно - в двух словах? Коротко и сжато?
   - Можно, - насмешливо вздохнула Мэри. - Отношение с мужчинами - это сладко. Поняла, дура?
   - Нет, извини.
   - Да, тяжёлый случай.
   - Они же все - сволочи. Грубые и похотливые.
   - Что есть, то есть.
   - А ты говоришь, мол, сладко...
   - Сладко.
   - Дура ты, Актриса.
   - Дура, - согласилась Мэри. - Но - при этом - Актриса.
   - Это так важно?
   - Очень. Только "актрисам" - иногда - даруется счастье. Призрачное, но, всё же, счастье. Поняла, дура?
   - Набитая дура.
   - Набитая и грязная еврейская дура.
   - Бывает....
  
   Они немного помолчали.
   - Значит, тебе Лёха понравился? - уточнила Мэри.
   - Очень. Увидала его, а сердечко заколотилось: - "Тук-тук-тук". Не знала, что так бывает.
   - Бывает. Иногда. Тебе, подруга, повезло.
   - В чём - повезло? Где?
   - Сердечко забилось-заколотилось?
   - Забилось, - подтвердила Ванда. - Никогда не думала, что так бывает.
   - Бывает. Иногда. Значит - повезло.
   - И что теперь делать?
   - Взять его, родимого. Взять и никому не отдавать. Узурпировать. Захватить. Похитить. Навсегда.
   - Легко сказать - похитить. Вон он какой. Красивый и высокий. А я?
   - И ты - красивая и высокая, - заверила Мэри. - Очень красивая и очень высокая. Целый метр и шестьдесят пять сантиметров. Выше - не бывает.... Чего загрустила? С каких капустных пирожков?
   - Не знаю. Как к нему подступиться? Подумает ещё, что я легкомысленная шалава. Оттолкнёт...
   - Правильно. Не надо к нему подступаться. Пусть сам побегает за тобой - как Бобик за сладкой косточкой. Надо только главное помнить.
   - Что - главное?
   - Ты - бургундская графиня. Потомственная, гордая, непредсказуемая. Уяснила?
   - Вроде бы.
   - Так не пойдёт. Кто - ты?
   - Бургундская графиня, - пробормотала Ванда. - Потомственная, гордая и непредсказуемая.
   - Молодец. Послезавтра у нас пятнадцатое декабря?
   - Пятнадцатое.
   - Пойдёшь на очередное собрание вместо меня. Окучивай белобрысого Лёху - сколько хочешь.
   - А ты?
   - Я? Отбываю в вотчину своего епископа. Наследника буду рожать. Долгожданного.
   - А...
   - Знаешь, я его люблю. Хороший человек. Думающий и несуетливый. По нашему Миру - это не мало. Да и по всем прочим Мирам...
   - Мы больше не увидимся?
   - Кто тебе сказал такую глупость? - усмехнулась Мэри. - Увидимся. Не в этом Мире - так в другом.
   - Как это?
   - Потом спросишь у Алексея. Когда его завоюешь, понятное дело. Он у нас философ. Всё объяснит и разложит по полочкам.
   - А как его завоевать?
   - Забудь - своё Прошлое. Забудь навсегда и всерьёз. Не было - никогда и нигде - еврейского гетто. И девушки Ривы не было. И поселкового старосты..... Есть - только бургундская графиня Ванда. Своенравная, загадочная и непредсказуемая.... Ну, почему молчишь?
   - А как быть с...
   - С природной девственностью?
   - Ага. Графиня, как-никак. Причём, замужем не бывавшая. Неловко как-то получается.
   - Неловко. Согласна.... Отдавайся суженному, только когда он будет пьян в стельку. То бишь, напои - и отдайся. Ничего хитрого. Ну, и вопи при этом - якобы от боли.
   - Не честно это.
   - А быть несчастной - честно? Не пори, подруга, ерунды.
   - Ещё одно, - засмущалась Ванда. - Про технологию процесса. Я же ничего толком не знаю...
   - И это - правильно, - улыбнулась Мэри. - Бургундская графиня и не должна быть сексуально-обученной. Чай, не проститутка кемеровская. Наоборот, мужу приятно будет - всему обучить. Типа - лично. Зачёты принять, экзамены, курсовые работы.... Ну, и скромницу строй из себя. Только старательно и без перебора. Мол, руки наглые убрал, простолюдин хренов...
   - Постараюсь. Но...
   - Не уверена в себе?
   - Не уверена, - призналась Ванда. - Вижу его, и всё.... Голова кружится. И, вообще...
   - Понятное дело. Завидую. Действуй, подруга. Как говорится - каждый является кузнецом своего счастья. Каждый.... Кто ты? Отвечай!
   - Ванда. Бургундская графиня. Гордая и неприступная...
  
  
   Глава десятая
   Предчувствия его не обманули
  
   Наступило утро. Хмурое, молчаливое, тревожное. Не предвещавшее ничего хорошего.
   - Подъём! - пробегая между нарами, истошно заорал дежурный Ангел. - Поторапливаемся, переселенцы! Подъём! Всех опоздавших на построение ждёт карцер! Поторапливаемся!
   - Что это с ними? - с верхней койки свесилась лохматая голова Хана. - Суетятся, понимаешь. Давно такого не было.
   - Последний раз так шустрили, когда Ковбой ударился в побег, - сладко зевая, подтвердил Лёха.
   - То бишь, надо ожидать всяческих неприятностей?
   - Однозначно.
   Неприятностей долго ждать не пришлось. На утреннем построении за спиной старшего Ангела встали Лана, Варвар и ещё один боец их третьего мужского барака - здоровенный двухметровый мулат с устрашающим кривым шрамом на лиловой физиономии.
   - Второго чёрненького кличут - "Баклажаном", - тихонько шепнул Хан. - Редкостная сволочь.
   Старший Ангел объявил:
   - К планете приближается гигантский астероид. Когда упадёт? Недели через две. Может, через три.
   - А куда шмякнется? - спросил Лёха.
   - Разговорчики в строю! - начальственно рыкнул Варвар.
   - Есть, разговорчики!
   - Что? В карцере, мерзавца, сгною! Всю душу выну...
   - Отставить! - прикрикнул старший Ангел. - Успеете ещё пообщаться и вволю поспорить.... Итак, место падения астероида пока неизвестно. Однако нами получен строгий приказ - перебросить половину списочного состава Ангелов на...м-м-м, на другой объект. Поэтому к охранным работам в "Чистилище" будут привлечены наиболее сознательные индивидуумы из числа переселенцев.... Что ещё за смешки, мать вашу? Да, наиболее сознательные и лояльные. Им присваиваются высокие звания - "помощники Ангелов". Старшим помощником назначается - переселенец Варвар.
   - Почему именно Варвар? - поинтересовался любопытный Хан.
   - Отставить - вопросы! Потому, что переселенец Варвар обладает
   колоссальным опытом. В том числе, опытом по эффективному управлению народными массами...
   "Обладает. Кто бы спорил", - мысленно признал Лёха. - "Как никак, бывший Президент Соединённых Штатов Америки. Вернее, Чёрных Соединённых Мусульманских Штатов Америки.... Варвару и его парням даже выдали по лазерному пистолету. Только по маленькому. В два раза меньшему по размерам, чем у Ангелов. Скорее всего, эти "пушки" не бьют на поражение, а могут лишь качественно "отключать" непослушных переселенцев, превращая их - на некоторое время - в покорных и милых идиотов. На Ангелов же, надо думать, эти лучи не действуют.... А я Варвара считал за верного товарища. Мы же с ним вместе обсуждали планы по весеннему побегу. Что теперь ожидать от него? Загадка. Многие люди - при крутой смене общественного статуса - меняются самым кардинальным образом. Многократно проверено...".
   По завершению утренней зарядки, Варвар велел:
   - Всем обормотам и обормоткам проследовать на завтрак! Всем, кроме переселенцев Хана и Лёхи.
   - Переселенец Хан тоже отправляется на завтрак, - небрежно положив ладошку на чёрную кобуру, вмешалась Лана. - Я сказала. Не спорить, старший помощник!
   - Есть, не спорить, - недовольным голосом откликнулся Варвар.
   - Есть, на завтрак! - весело хмыкнул Хан, после чего успокаивающе подмигнул Лёхе, мол: - "Крепись братишка! Не сдавайся!".
   - Постараюсь, - пообещал Лёха. - Не впервой...
  
   Варвар и Баклажан отвёли его за водонапорную башню.
   - Типа, здесь разговоры не прослушиваются? - предположил Лёха.
   - Это точно, - Баклажан продемонстрировал прямоугольную чёрную коробочку, в торце которой горела крохотная зелёная лампочка.
   - Знатно вас экипировали. За какие, пардон, заслуги? Чем, орлы, вызвано такое неслыханное доверие?
   - Мы сами, приятель, ничего не понимаем, - признался Варвар. - Очевидно, у Ангелов нет другого выхода. На построении сказали, мол, половина списочного состава Ангелов будет переброшена на другой объект. Но это - не вся правда. Сегодня будет переброшена половина. На днях - остальные, включая всех преподавателей. Здесь останется только старший Ангел и эта непредсказуемая и взбалмошная девка - по имени Лана.... У неё с вашим Ханом - серьёзно?
   - Серьёзней не бывает. Хочешь, чтобы Хан отобрал-изъял у неё полноценный лазерный пистолет? Бунт, пользуясь ситуацией, будем поднимать?
   - В том-то и дело, что нет. Всё с точностью, но, наоборот.
   - Я брежу? - искренне удивился Лёха. - Ты, бывший мусульманский Президент, продался Ангелам? С потрохами?
   - Поосторожней с терминами, - попросил Варвар. - Можешь нарваться, приятель...
   - Парализуем лучом из пестика, а потом глотку перегрызём, - пообещал Баклажан. - Или черепушку проломим камушком.
   - У меня есть охранный жетон.
   - Запихай его в задницу. Кстати, епископ, который к тебе так благоволит, тоже на днях смоется - в спокойные края. Следовательно, и его железка утратит свою защитную функцию.
   - Так, что вам, верные помощники Ангелов, понадобилось от меня? - разозлился Лёха. - Ходите вокруг да около. Угрожаете, мать вашу черномазую...
   - Прекращай выражаться, - криво усмехнулся Баклажан. - Добром просим. Пока - по-хорошему.
   - Ладно, не буду. Чего надо? Излагайте.
   - Надо, чтобы ты, бродяга беспокойный, вёл себя тише воды и ниже травы, - пояснил Варвар. - Никаких заумных глупостей. И народ смущать - пространными разговорами - не стоит. Уяснил?
   - Уяснил.... Значит, решили стать цепными псами? Что же вам такого наобещал епископ?
   - Чего надо, того и пообещал. Не твоё, смерд, дело.
   - Переход на шестой уровень?
   - Бери выше. Сразу на восьмой.
   - А это что за хрень? - удивился Лёха. - Я слышал только про семь уровней.
   - Восьмой уровень позволяет - прошедшему его - жить в крупных городах этого Мира, - заважничал Варвар. - И даже в столичном Риме. Просекаешь, дурилка картонная?
   - Просекаю.
   - Игра стоит свеч?
   - Стоит. Чего, уж, там.
   - Будешь вести себя прилично?
   - Вы меня держите за дурака? - презрительно поморщился Лёха. - Ситуация прозрачная - до невозможности.
   - Поясни, браток. Будь так добр, - мерзко оскалился Баклажан. - Про прозрачность...
   - Да, пожалуйста.... Какой смысл дёргаться - до падения астероида? Правильно, абсолютно никакого. Вот, дождёмся, сориентируемся. Тогда и определимся.... А, вдруг, астероид грохнется прямо на ваш хвалёный Рим? Вдруг, после его падения, начнутся всякие природные катаклизмы?
   - Какие, например?
   - Извержения вулканов, цунами, торнадо, землетрясения, Ледниковый период, очередной всемирный потоп....Продолжить перечень?
   - Тьфу-тьфу-тьфу! - принялся отчаянно плеваться через левое плечо Баклажан. - Сглазишь ещё, не дай Бог. Сука белобрысая...
   - Значит, договорились? - резюмировал Варвар. - До падения астероида - никаких фокусов?
   - Договорились. Обойдусь без фокусов. Если, конечно, не возникнет разных обстоятельств.
   - Каких ещё обстоятельств?
   - Форс-мажорных, ясная табачная лавочка.... Тьфу-тьфу-тьфу!
   - Ещё одно.
   - Слушаю.
   - Я - отныне и надолго - являюсь боссом! - объявил Варвар. - Единственным и полноправным. Поэтому требую - от всех переселенцев и переселенок - беспрекословного подчинения. Всяким бунтовщикам и разгильдяям пощады не будет.... Повторяю, требую - беспрекословного подчинения! Так всем и передай. И девочкам и мальчикам. От всех требую - безусловного и однозначного повиновения!
   - Передам. Не вопрос...
  
   Над "Чистилищем" повисла аура тревожного беспокойства. Повисла - это как? Трудно объяснить однозначно. Одни обитатели фильтрационного лагеря подобрались, став бесконечно-серьёзными. Другие, наоборот, погрузились в растерянную задумчивость.
   Вот, и пожилой Ангел-преподаватель католических псалмов был на себя не похож.
   "Строгий же такой дяденька. Стопроцентный фанатик, так его и растак. А туда же, - мысленно удивился Лёха. - "Хан же, путая слова и строфы, всё перевирает, а Ангелу хоть бы хны. Сидит себе и безучастно смотрит в окошко. Да, плохи дела. Если религиозные фанатики превращаются в равнодушных истуканов, значит - труба дело...".
   Обнаглевший Хан - противным и равнодушным голосом - затянул свою любимую степную песенку:
  
   Рассвет опять - застанет нас в дороге.
   Камни и скалы. Да чьего-то коня - жалобный хрип.
   Солнце взошло. На Небесах - проснулись Боги.
   Они не дождутся - наших раболепных молитв...
  
   Раздались приглушённые смешки.
   - Что такое? - выходя из задумчивости, спросил Ангел. - Вы, переселенец, опять не выучили текста?
   - Выучил, - передано тараща на преподавателя узкие глазёнки, заверил Хан. - Вот, пожалуйста.... Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его. Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их. Живущий на небесах посмеётся, Господь поругается им...
   "Сегодня Хан в ударе", - одобрил Лёха. - "Ну, оно и понятно. Дорвался, степной необузданный дикарь, до горячего женского тела. Теперь ему и сам чёрт - не брат...".
   - Достаточно, переселенец, - печально вздохнул Ангел. - Сегодня вы меня порадовали. Воистину - восстают цари земные, и князья совещаются против него. Воистину...
  
   Естественно, что посудомоечную машину - в преддверии предстоящего падения астероида - никто так и не удосужился отремонтировать.
   - Попрошу вчерашних добровольцев - и сегодня - проявить мирскую сознательность, - по завершению обеда обратился к переселенцам старший Ангел. - Благие дела не должны быть одиночными. Постоянство, братья и сёстры мои во Христе, является высшей добродетелью...
   Подойдя к знакомой металлической мойке, он открыл краны и обеспокоенно завертел головой по сторонам.
   "Странно. Куда же подевалась Графиня?", - засомневался Лёха. - "Была же на обеде. Сидела на своём обычном месте, даже парочку воздушных поцелуев послала. Странно...".
- Что ты здесь делаешь? - удивился проходящий мимо Хан.
   - А где - по-твоему - я должен быть?
   - В заброшенном швейном цеху. Мне Графиня сказала, что пошла на свидание с тобой. Мол, получила записку.... Эй, брат, ты куда?
   Подняв вверх руку, в ладони которой был зажат охранный светло-жёлтый жетон, он бежал по двору, а в голове навязчиво шелестел тревожный внутренний голос: - "Лишь бы успеть. Лишь бы.... Стой, братец, стой! Не пори горячку! Они же, наверняка, у входа в мастерскую выставили часового. Типа - шестёрку на стрёме. Азбука всех негодяев...".
   Лёха, резко свернув за угол барака, побежал вдоль обшарпанной стены. Выглянув из-за угла, он чуть слышно прошептал:
   - Так и есть. Если побежал бы напрямик, то - сто процентов - нарвался бы. Как лох последний - на парализующий лазерный луч...
   Рядом с распахнутой дверью маячила светло-серая высокая фигура с чёрным пистолетом в правой руке.
   - И пистолет чёрный, и морда охранника того же цвета. Один из приятелей Варвара, понятное дело. Хорошо ещё, что без защитного шлема-маски.... Вот, они и нарисовались, форс-мажорные обстоятельства. Следовательно, все обязательства - по поводу отсутствия фокусов - аннулируются. Извините, братья-переселенцы...
   Он подобрал с земли подходящий по размерам булыжник, взвесил его в ладони и тщательно прицелился. До черномазого помощника Ангела, напряжённо-всматривающегося в сторону плаца, было метров девятнадцать-двадцать. Вполне комфортное и удобное расстояние. Но мало было просто оглушить часового. Это надо было сделать так, чтобы клиент - перед тем, как потерять сознание - не успел крикнуть. Или, к примеру, громко застонать.
   Бросок, чуть слышный "шмяк", светло-серое тело - вместе с чёрной физиономией, залитой ярко-алой кровью - медленно сползло по кирпичной стене швейной мастерской.
   "Не плохо, боец!", - мысленно похвалил сам себя Лёха. - "Не растерял полезных навыков. Молодец!".
   Подбежав к двери, он поднял с земли чёрный пистолет и, направив его на неподвижное тело, надавил на спусковой крючок.
   - Ш-ш-ш, - чуть слышно пропел светло-голубой луч.
   "Мол, милых идиотов можно не опасаться", - мысленно перевёл Лёха. - "Ладно, продолжаем наши экзерсисы...".
   Бесшумно поднявшись на второй этаж, он замер рядом с приоткрытой дверью, за которой располагалось помещение, в котором переселенцы - ежемесячно - проводили рабочие совещания.
   - Что же ты, милочка, выёживаешься? - поинтересовался масленый голос Варвара. - Обслужи нас по-быстрому, и все дела. Прояви, так сказать, покорность и лояльность, тебе потом за это и воздастся. Например, полноценным продуктовым пайком. Через сутки другие всё продовольствие перейдёт под мой личный контроль. Захочу - буду кормить. Захочу - не буду.... Опусти, милочка, табуретку. Не дури. Поставь её на место и снимай штанишки. И с себя, и с нас. Зачем время терять попусту? Твой белобрысый ухажёр? А мы ему ничего и не расскажем. Зачем, собственно? Правда, милочка, не расскажем?
   - Серый волк тебе - грязной твари - "милочка", - отозвался чуть подрагивающий голосок Ванды. - Пархатый, облезлый и бешеный. Его и пользуй, гнида черномазая.... А я - бургундская потомственная графиня. Гордая, непредсказуемая и своевольная...
   - Своевольная, говоришь? Ха-ха-ха.... Баклажан!
   - Ш-ш-ш-ш...
   "Ванде досталось лазерным лучом", - понял Лёха. - "Ладно, ничего страшного. Это не смертельно. Восстановится...".
   - Ерунда какая-то, - смущённо забормотал Баклажан. - На эту сучку луч, похоже, не действует.
   - Сам - сучка! Пёс фиолетовый! У меня бабушка ведьмой была. Жду двадцать секунд, после чего напущу на вас Проклятье "мужского бессилия". Время пошло.
   - Что будем делать, босс?
   - Придётся задействовать грубую физическую силу, - презрительно хмыкнул Варвар. - Посмотрим, как эта нежная аристократка справится с тремя здоровенными мужиками. Доигралась ты, Графинюшка. Доигралась, родная. Не выйти тебе отсюда живой. Потом, вволю натешившись, придётся придушить. Если, конечно, прощенья не вымолишь...
   "Луч не сработал из-за того, что бабушка Ванды была ведьмой?", - засомневался Лёха. - "Или же хитрые Ангелы подсунули бракованную и маломощную технику? С них, тихушников, станется. Не стоит, сосёнки смолистые, рисковать.... Придётся бить на поражение. Так оно вернее будет. Нынче не до слюнявых сантиментов...".
   - А-а-а! - отчаянно завизжала Ванда. - Не подходите, гады! А-а-а!
   Спрятав пистолет в карман, Лёха распахнул дверь и, принимая боевую стойку, прыгнул вперёд.
   Рукопашный бой - на замкнутом пространстве и в профессиональном исполнении - вещь скоротечная. Особенно, если имеет место быть эффект внезапности. Это только в пошлых голливудских боевиках драка длится и длится, занимая собой чуть ли не четверть всего фильма. Мелькают кулаки и ноги, герои, не жалея сил, дубасят друг друга. Дубасят, падают, встают, дубасят, падают.... Далее - строго по кругу.
   Ерунда всё это - для тех, кто понимает, конечно. Десять-пятнадцать секунд, и всё кончено. Ну, максимум тридцать...
   Удар, удар, удар, пируэт, блок, удар, удар. Хрипы, хруст, болезненные стоны, тишина.
   "Честно говоря, особо и гордиться-то нечем", - выдохнув, мысленно признался Лёха. - "Бывший "грушник", отдавший шесть полновесных лет Конторе, замочил трёх штатских мужичков? Подумаешь. Не велика заслуга.... Все трое были здоровенными неграми? Это ничего не меняет. Ничего. В том смысле, что в большую мишень - и попадать гораздо легче.... Кстати, а Варвар-то успел-таки ответить разок. Бровь, гадина, рассёк. Ладно, до свадьбы заживёт.... Что мы имеем на настоящий момент? Три однозначных трупа. Причём, у Баклажана из груди торчит чёрная рукоятка. Заточка?".
   - Откуда ножичек? - осторожно обнимая худенькие женские плечи, спросил Лёха.
   - Актриса подарила на прощание, - пряча лицо у него на груди, ответила Ванда. - И, вообще, у нас в г..., в графстве все благородные девушки умели обращаться с холодным оружием. Мол, старинные традиции.
   - Правильные традиции. Очень полезные.
   - И-и-и..., - заныла девушка. - Мамочка моя! И-и-и...
   - Начинается запоздалая истерика? Может, пощёчин надавать?
   - Не надо - пощёчин.... И-и-и...
   - А поцеловать?
   - Целуй...
   "Крепкие нервы у девицы", - одобрил Лёха. - "А, как вы хотели? Потомственная бургундская графиня, как-никак. Благородная, гордая и отважная. Не каждому странствующему идальго - достаётся такая. Такая.... Слов нет - какая. Повезло мне. Несказанно - повезло...".
  
   Минуты через три-четыре Ванда успокоилась и, доверчиво заглядывая ему в глаза, спросила:
   - А что мы теперь будем делать? Может, уйдём? Мол, пусть все думают, что это злобные негры, поссорившись, поубивали друг друга?
   - Боюсь, что ничего не получится, - возразил Лёха. - Кто-то, наверняка, что-то видел. Кто-то - что-то слышал. Обязательно вычислят. Ни сегодня, так завтра. Вон, у тебя куртка вся испачкана в крови.
   - Я постараюсь отстирать. То есть, незаметно отстирать.
   - Пожалуй, мы поступим по-другому. Есть у меня одна дельная мысль. Будем, радость моя сероглазая, форсировать события...
  
  
   Глава одиннадцатая
   Смена статуса
  
   Камера была достаточно светлой, просторной и комфортабельной. Но, всё же, лишь тюремной камерой.
   "Вернее, камерой предварительного заключения, расположенной в каком-то здешнем изоляторе", - отметил про себя Лёха. - "Для различных правонарушителей и прочих подозрительных персон, утративших доверие высокого начальства. Или просто, к примеру, попавших под подозрения в крамоле. Нас же с Графиней поместили сюда совсем по-другому поводу. То бишь, всё идёт по плану. Немного поменяли свой общественный статус, не более того. Но всё идёт по плану.... Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук!
  
   План был совсем нехитрым. Правда - при этом - коварным и изощрённым. Но, что называется, в меру. Без явной подлости и грязного свинства.
   Ещё раз окинув взглядом три хладных трупа, Лёха объявил:
   - Идём сдаваться епископу! То есть, старательно объясняться, настойчиво извиняться и истово каяться.
   - Ты уверен? - засомневалась Ванда. - В расход же отправят...
   - Не думаю. Они же первыми начали? В смысле, негры?
   - Первыми.
   - Мы же просто защищали твою девичью честь?
   - Защищали. Мою девичью честь.
   - Кроме того, мы будем отчаянно интриговать, - загадочно прищурился Лёха. - Причём, по полной программе.
   - Это как?
   - Как учили - в своё время - в одном профильном заведении. Применяя психологические навыки и шпионские методы.... Это, ведь, епископ занимался формированием команды "помощников"? Он самый. А по факту получается, что ошибку допустил. Мол, отобрал совсем не тех людей. Это же выбранные им бойцы - в первый же день новой службы - принялись безобразничать и беспредельничать, меры не зная? Так получается?
   - Ну, вроде..., - смущённо пробормотала Ванда.
   - Не "вроде", а так оно и есть! Следовательно, что?
   - Что?
   - Следовательно, нашему епископу - если дать делу ход - никогда уже не получить повышения по службе, - назидательно ткнув пальцем в облупленный потолок, сообщил Лёха. - Такие ляпы, увы, не прощаются. Наоборот, могут - в качестве справедливого и заслуженного наказания - сослать в какую-нибудь затрапезную глухомань. В медвежий угол, образно выражаясь...
   - Альберт, он же хороший. Честный и добрый...
   - Извини, Графиня, но придётся - временно - позабыть о бургундском аристократическом благородстве. Ситуация так сложилась, ничего личного.... Кроме того, подружка сердечная, мы имеем на руках и второй бронебойный козырь.
   - Какой?
   - Нож, подаренной тебе Актрисой, которая - в свою очередь - приходится уважаемому епископу любовницей. Причём, любовницей беременной.... Откуда у переселенки, содержавшейся в фильтрационном лагере, взялось холодное оружие? Высокопоставленный любовник подарил? Так, ведь, получается?
   - Ну, знаешь, это уже откровенный перебор! - возмутилась Ванда. - Мэри является моей доброй и единственной подругой. Да и тебе, коварный и вероломный тип, она не чужая.... Это же подло!
   - Не горячись, радость моя, - улыбнувшись, посоветовал Лёха. - Мы же не будем всерьёз шантажировать почтенного Альберта. Так, только самую малость.... Пусть поможет нам выбраться из этого пикового расклада. Не более того. Разойдёмся - к взаимному удовольствию - краями, пожав друг другу руки. Как в лазоревом бескрайнем море - белоснежные пассажирские лайнеры...
   - А он сможет? В смысле, помочь нам выбраться?
   - Безусловно. Впрочем, тут всё зависит от тебя....
   - Почему - от меня? - пушистые ресницы Ванды удивлённо затрепетали. - Что ты имеешь в виду?
   - Понимаешь, на заполярной метеостанции ждут супружескую пару. Не думаю, что епископ предложит нам другие дельные варианты.... Так, собственно, как?
   - Не знаю, идальго, на что это вы намекаете...
   - Ванда, прекращай свои графские штучки. Ну, хотя бы, на время. Согласна выйти за меня замуж?
   - Согласна, чурбан неотёсанный. Раз другого выхода нет...
   - Я, честное слово, сейчас обижусь, - нахмурившись, пообещал Лёха. - Причём, всерьёз и надолго.
   - Совсем шуток не понимаешь? Я и говорю, мол, чурбан стоеросовый и деревенщина законченная.... Согласна. Причём, с великой радостью и с неземным восторгом.... Так лучше?
   - А то!
   - Тогда - целуй...
  
   Выйдя из помещения бывшей швейной мастерской, они - через плац - направились к учебному корпусу.
   Через правое Лёхино плечо были небрежно переброшены четыре кожаных ремня - с чёрными пистолетными кобурами. Ванда сжимала в ладони левой руки светло-жёлтый охранный жетон, а в ладони правой - чёрную ручку окровавленного ножа.
   Когда до учебного корпуса оставалось пройти метров тридцать-сорок, Лёха велел:
   - Останавливаемся!
   - А что дальше? - растерялась Ванда.
   - Стоим. Отсвечиваем. Ждём.... Ага, нас заметили. У окон крайней аудитории уже толпятся, отталкивая друг друга...
   Вскоре из дверей центрального входа показалась-выбежала светло-серая фигура с двумя алыми лычками на левом плече.
   - Что произошло? Ик-к? - испуганным голосом поинтересовался старший Ангел. - Чрезвычайное происшествие? Ик-к?
   - Оно самое, - вальяжно улыбнулся Лёха. - Срочно отведите нас к епископу! И, пожалуйста, ничего не спрашивайте. Государственная тайна! Понятно?
   - М-м-м.... Э-э-э...
   - Охранная бляха! - поднимая над головой светло-жёлтый жетон, известила Ванда.
   - Кажется, понял, - боязливо косясь на окровавленной нож, заверил старший Ангел. - Пройдёмте, господа переселенцы. Пройдёмте!
   Епископ, как и ожидалось, оказался человеком понятливым, сообразительным и хладнокровным.
   Первым делом он, грозно сведя густые брови к переносице, выставил старшего Ангела за дверь. Вторым, велел - демонстративно-равнодушным голосом:
   - Рассказывайте, сладкая парочка. Только подробно, доходчиво, по делу и, не перебивая друг друга.
   Выслушав доклад, он кратко подытожил:
   - Бывает. С точки зрения классической философии - ничего необычного не произошло. Ошибки - по нашему сложному и непредсказуемому Миру - вещи обыденные...
   После этого Альберт достал из кармана тёмно-фиолетовой рясы светло-зелёный мобильный телефон и, потыкав указательным пальцем в клавиатуру, произнёс:
   - Срочно ко мне! Что? Через десять минут? Прекращай заниматься глупостями! Немедленно! Обоих сошлю в пустыни африканские! Полторы минуты даю! Шалава мечтательная! Быстро у меня...
   Вскоре в комнату вошла Лана - растрёпанная, раскрасневшаяся, с замутнённым взглядом.
   Ванда, смущённо глядя в сторону, тихонько хмыкнула. А Лёха подумал: - "Это становится похожим на бесшабашный и цветастый водевиль. На монголо-татарский разнузданный водевиль, ясная лавочка. В том плане, что широкая и удобная лавочка...".
   Епископ, отведя в сторону, о чём-то минут пять-семь пошептался со странным Ангелом.
   - Всё сделаю, не сомневайтесь, - одобрительна посматривая на Лёху и Ванду задумчивыми аметистовыми глазами, заверила девушка. - Всё, и даже больше...
   Когда Лана ушла, Альберт поинтересовался:
   - А чем, молодые люди, я могу помочь? Какие у вас имеются - на известную тематику - мысли и пожелания? Поделитесь, пожалуйста. Если вам, конечно, не трудно...
   - Мы, отче, хотим обвенчаться, - зачастила Ванда. - А потом отбыть на далёкие заполярные острова. Чем быстрее, тем лучше. Можно и навсегда.... То есть, сперва обвенчаться, а потом, подписав все необходимые документы-контракты, отправиться на острова. Чтобы наблюдать за здешней погодой. Но - главное - обвенчаться...
   "А, ведь, она в меня влюблена!", - обрадовался Лёха. - "Причём, по-настоящему! Ура! Ура! Ура! Вот, только.... А где же та записка - якобы, от меня - которой Графиню заманили в заброшенный швейный цех? Спросить? Не спросить? Неудобно как-то.... Откуда, вообще, взялась эта крамольная и дурацкая мысль? Бред горячечный...".
   Выслушав, не перебивая, Ванду, епископ уточнил:
   - Значит, хотите - как можно скорее - попасть на далёкие заполярные острова? Очень - хотите?
   - Очень.
   - А ситуацию с тремя трупами и одним полумёртвым идиотом - я должен закрыть самостоятельно?
   - Ага. Ради нашего общего спокойствия, - подтвердил Лёха и тут же, поймав укоризненный взгляд Ванды, пояснил: - Мы находимся в одной утлой лодочке. Так получилось. Бывает.... У вас - в этом Мире - гораздо больше возможностей. Следовательно, вам, отче, и отдуваться.... Поверьте, если возникнет обратная ситуация, то я...
   - То есть, когда у вас, молодой человек, будет больше возможностей, то вы отработаете?
   - Почему бы и нет? Вы же, отче, философ? Следовательно, должны понимать, что...
   - Я понимаю, - подтвердил Альберт. - Вы просите у меня помощи? В долг? Так?
   - Так.
   - И клятвенно обещаете - если представится такая возможность - этот долг вернуть?
   - Сторицей.
   - Что же, ловлю на слове. Пусть будет так.... Вопрос с негритянскими трупами я закрою. Со всеми четырьмя. Мол, поубивали друг друга, не поделив властных полномочий...
   - В первый же день? - уточнила Ванда.
   - Что в этом странного? В нашем Мире, как, впрочем, и во всех других Мирах, Власть является страшным и безжалостным наркотиком. Вернее, жажда Власти. Думаю, что Великая Инквизиция воспримет данный аспект с полным и всеобъемлющим пониманием.... Вам же, будущие супруги, предстоит - как можно быстрее - покинуть "Чистилище". Как говорится, от греха подальше. У покойного Варвара, как известно, было достаточно много приятелей и последователь. Чуть ли не четыре пятых третьего мужского барака. Пардон, третьей мужской казармы.... Ладно, и с этим моментом я разберусь самостоятельно. Может, Хан и Сизый помогут. Да и Облом, когда оклемается и выйдет из карцера...
   В помещение вернулась Лана и, протянув целую кипу светло-зелёных бумажных листов, пояснила:
   - Здесь - всё просимое.
   - Что - конкретно? - насторожилась Ванда.
   - Всё. Вся ваша дальнейшая, извините, Судьба. Семилетний островной контракт. Обязательства в общей гражданской лояльности. Стандартный брачный договор.
   - То есть, после подписания этого договора мы станем полноценными мужем и женой?
   - Нет. Только официальными, для общей статистики и затребованных документов.
   - А - по-настоящему?
   - По-настоящему? - в фиолетовых глазах горной ламы зажглась крохотная насмешливая искорка. - У вас с этим, друзья, и сейчас всё нормально. Поверьте. Вы - настоящие...
   - Обряд венчания, конечно, состоится. Но только чуть позже, - видимо, сжалившись, пояснил епископ. - Когда будут утверждены - высоким Руководством - все остальные документы. На днях. А пока вам, потенциальные молодожёны, предстоит провести несколько суток в.... Извините, но в вынужденной изоляции. Ничего личного. Служебные инструкции.... Автобус, который доставит вас на следующую рабочую точку, подойдёт через несколько минут.... Все бумаги подписали? Молодцы. Хвалю. Тогда будем прощаться. Ну, удачи вам, светлые молодые люди. Светлой - удачи...
   У приземистого автобуса (светло-зелёного такого, обычного для этого Мира), их ждал Хан.
   - Здорово, брат! - обрадовался Лёха.
   - Привет, - состроив печальную физиономию, отозвался Хан. - Увидимся ли ещё?
   - Не ссы, лягуха степная. Увидимся. Мир тесен - до невозможности. Вернее, Миры...
   - Во-первых, милый, не надо говорить при мне гадкое слово - "ссы", - нахмурилась Ванда. - Если, конечно, не хочешь, чтобы я тебя бросила. Сразу и навсегда. Не для нежных графских ушей это словечко предназначается. Изволь учитывать.... Во-вторых, Хан, мы ещё непременно встретимся. Причём, не один раз.
   - Ой, ли?
   - Встретимся. Не в этом Мире, так в другом. Предчувствие у меня такое. А, как известно, это людские предчувствия ничего не стоят. Даже занюханной медной монеты. А ведьмины, наоборот, ценятся необычайно и повсеместно...
   - Тогда, ладно, - широко и доверчиво улыбнулся Хан. - Верю. Встретимся. Вот, держите, - бдительно оглядевшись по сторонам, протянул на ладони прямоугольную толстую пластиковую карточку. - Лана велела передать. Она у меня такая. Справедливая и честная....
   - Что делать с этой штуковиной?
   - Толком не знаю. Я же - степной дикарь. Извините. Карточку надо вставлять в разную....В разную "аппаратуру", как говорит Лана. Чтобы смотреть всякие закрытые "телевизионные программы" и иметь доступ к "видео-общению".... Вы поняли что-нибудь?
   - Более или менее, - заверил Лёха. - Разберёмся, брат. Не впервой. Спасибо.
   - Понятное дело, что про эту хитрую штуку никому-никому нельзя рассказывать.
   - Понятное. Не сомневайся...
   Со скрипом распахнулась автобусная дверь.
   - Залезаем, пассажиры! - скомандовал усатый шофёр.
   - До встречи, брат степной.
   - До встречи, ребята. Счастья - вам...
  
   Камера была достаточно светлой, просторной и комфортабельной. Но, всё же, лишь тюремной камерой.
   Две узкие койки, разделённые прямоугольным обеденным столом. Два пластиковых стула, потрёпанное кресло, тумбочка с телевизором. Журнальный столик, заваленный различной макулатурой. Книжный шкаф, заполненный разномастными книгами и книжицами. Туалет и ванная комната. Крохотная кухня с электрической плитой, посудной мойкой и двухкамерным холодильником.
   "Самое противное, что кругом натыканы камеры видеонаблюдения, даже в ванной и в туалете", - печалился Лёха. - "И свет нигде не выключается. Да и выключателей нет. Чёрт знает что! Блин горелый, лишенный всякой сексуальности...".
   Да, сексуальностью здесь и не пахло. Они четвёртые сутки обитали в этой камере, то бишь, уже четвёртые сутки считались мужем и женой. Да, венчания не было. Но брачный договор-то был подписан? Был. Епископ даже печать какую-то - красно-пурпурного цвета - на нём поставил.
   "А толку от этого?", - внутренне кипятился Лёха. - "Ноль! Полный и запредельный - ноль! Ванда даже целоваться - под прицелом видеокамер - отказывается. Не говоря уже о большем. Мол, графиня потомственная, воспитанная в моральной строгости.... Садисты законченные. Так вас всех и растак. Статус поменялся - с холостого на женатый? Ну-ну, как-то этого не ощущается. Никак - не ощущается...".
   На журнальном столике лежала только всякая и разная религиозная белиберда - откровенно-пропагандистской направленности. В том числе, рекламные проспекты различных скитов и церквушек, расположенных на берегах тёплых морей.
   "Это, скорее всего, местные курорты", - решил Лёха. - "Причём, достаточно комфортабельные - с грязевыми ваннами, турецкими банями и минеральными источниками. Знакомое дело. Высокое начальство должно где-то полноценно и разнообразно отдыхать от трудов праведных...".
   В телевизоре работал только один канал. И то насквозь официальный, посвящённый - на девяносто восемь процентов - всяким религиозным новостям и событиям. Но даже из увиденного и услышанного становилось понятно, что в Мире "церковников" не всё гладко. Далеко, ей-ей, не всё. Сквозила - в лицах и голосах дикторов - определённая напряжённость и растерянность.
   - Понятное дело, астероид ожидают, - хмыкал Лёха. - Вот, и суетятся, морды. Впрочем, на их месте кто угодно суетился бы. Дело-то серьёзное. Без дураков. Грохнется эта космическая бандура - мало не покажется.... Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук!
   У них с собой, конечно, была пластиковая карточка доступа к другим программам, да и специальная прорезь, подходящая по размерам, в телевизионном корпусе обнаружилась. Но, как быть с камерами видеонаблюдения?
   "Наверняка, отнимут карточку", - мысленно сомневался Лёха. - "И Лане может достаться на орехи. Карточки доступа, скорее всего, в Мире "церковников" находятся под строгим учётом. Ладно, отложим до момента прибытия на метеостанцию. Тогда и воспользуемся...".
   Ванда - первые два часа заключения - ни на шаг не отходила от телевизора. Приоткрыв карминные, изысканно-очерченные губы, не отрываясь, она смотрела на экран и зачарованно молчала. Но потом девушке надоело выслушивать нудные поучения и наставления из уст солидных бородатых дядек, облачённых в нарядные рясы, и она переключилась на книжную полку, где обнаружилось - в том числе - и несколько толстых романов, посвящённых местному Средневековью.
  
   Утром Ванда встала в дурном расположении духа - всё хмурилась, задумчиво молчала, а во время завтрака непрерывно барабанила - по столешнице - тоненькими пальчиками.
   - Что с тобой, любовь моя? - забеспокоился Лёха. - Голова болит? Не выспалась?
   - Сон плохой приснился, - призналась девушка. - Яркий такой, цветной, реальный, запоминающийся. Про такие говорят, мол, вещий. Представь.... Цепи покатых гор. Широкая-широкая долина между горами, по которой бродят странные неуклюжие животные. Каждое - размером с двухэтажный дом. И, вдруг, с неба на них пикируют гигантские летающие ящеры. Злобные такие, зубастые.... Вопли, хрип, боль, стоны. Кругом - лужи и ручьи крови. Ярко-алой такой, дымящейся. Кошмар, короче говоря...
   - Кошмар, - согласился Лёша. - А кошмарные сны, как утверждают мудрые очкастые доктора, следует забывать. Причём, сразу и навсегда...
   После обеда Графиня, усевшись в стареньком уютном кресле, с головой погрузилась в чтение. Лёха устроился напротив, на обыкновенном пластиковом стульчике, и, делая вид, что изучает различные религиозные брошюры, исподтишка наблюдал за женой.
   "За женой?", - не переставал удивлённо нашептывать приставучий внутренний голос. - "Ну, надо же! Это ты, братец, выдал. Типа - отколол номер. Столько лет являлся записным и идейным холостяком, прожжённым таким и насквозь циничным. И, что? Попал, волею случая, в чужой Мир и влюбился - до полной потери пульса - в первую встречную смазливую девчонку. Мало того, что влюбился, так ещё, ни разу не переспав, женился. Удивительное дело! Ёпрст ни за что не поверит.... Правда, девчонка-то будет не из простых. Потомственная бургундская графиня - гордая, отважная и прекрасная. Наверное, в этом всё и дело.... Впрочем, готовит она просто замечательно и вкусно, пальчики оближешь. Графская семья к богатеям не относилась.... А какие у неё ноги, Боги мои! Побыстрее добраться бы до них. Типа - в приватной обстановке.... Да, воистину, неисповедимы пути Господни...".
  
   Ванда, захлопнув книгу и недовольно поморщившись, сообщила:
   - Скукотища смертная. Сплошные походы за всякими "Святыми Граалями" и героические сражения с иноверцами. Ни единого упоминания о трепетной и нежной любви. Ни единого! Представляешь?
   - Представляю, - улыбнулся Лёха. - Дальние героические походы - без любви? Бред однозначный.
   - Может, тогда дорасскажешь свою историю? Про суровую и загадочную Сибирь-матушку?
   - Конечно, радость моя сероглазая. Слушай...
  
  
   Глава двенадцатая
   Лёха. Ретроспектива 05. Сибирская экзотика
  
   - Пельмени? - нерешительно выпуская из ладони вилку, засомневался Лёха. - Супчик какой-то, щедро сдобренный густой сметаной....
   - Правильно, сибирские пельмени полагается кушать ложкой, - подтвердил директор заповедника. - То бишь, хлебать. Если, конечно, имеешь дело с настоящими сибирскими пельменями, а не с халтурным новоделом.
   - А что ещё имеется в миске? Кроме пельменей и сметаны?
   - Много чего. Картошка, морковка, капуста, лук, черемша, бобы. Правда, нынешние хозяйки заменяют бобы фасолью. Ничего не попишешь, тлетворное влияние цивилизации....
   - А зачем, вообще, превращать пельмени в суп? В том плане, что добавлять всякие овощи?
   - Не знаю точно. Наверное, для питательности и повышенной витаминности. Не нами, как говорится, заведено. Не нам и отменять. Классика, короче говоря.... Как оно - на вкус?
   - Своеобразно, - активно работая деревянной ложкой, признался Лёха. - Ну, отставной десантник, ещё по водочке? И переходим на "ты"?
   - Переходим.... За знакомство и взаимовыгодное сотрудничество! Вздрогнули?
   - Вздрогнули. За - знакомство.
   Естественно, что вскоре и черноволосая Татьяна была приглашена за стол.
   - Типа - составить полноценную компанию, - галантно пояснил Лёха. - Что это за гулянка такая - без прекрасного женского пола? Бред законченный. Не по-нашему это. Не по-русски...
   - Не по-русски, в натуре! - хмельно взмахнув рукой, подтвердил Василий Васильевич. - Присаживайся, Танюха! Не стесняйся.
   - Благодарствуйте, добры молодцы, - понимающе улыбнулась деваха. - Присяду.... Водочки? Наливайте!
   - Ну, за присутствующих здесь милых дам! - провозгласил дежурный тост Лёха.
   - Правильно, за дам! - поддержал разошедшийся очкарик. - За "не дам" я пить не буду.... Ура!
   Ещё через пару тостов Василий Васильевич пропал - ушёл по нужде в туалет и не вернулся.
   "И Бог с ним", - подумал Лёха. - "Совсем запьянел, десантник хренов. Несёт всякую ахинею. Того и гляди, начнёт песни орать. Мол, чёрный ворон, да чёрный ворон.... А не будешь подпевать, так ещё и обидится. Кулаками начнёт размахивать. Придётся - для острастки - в табло заехать. Потом, понятное дело, будет обижаться...".
   Дружеские посиделки развивались по стандартному, многократно апробированному сценарию.
   - Может, поднимемся к тебе? - призывно и развратно подмигивая, предложила раскованная Татьяна. - Накурено здесь очень. Да и, вообще, неуютно.
   - Неуютно, - старательно туша сигарету в хрустальной пепельнице, согласился Лёха. - Пожалуй, поднимемся. Чтобы, симпатичная ты моя, никому не мешать.... Тогда и шампанского надо прихватить с собой? Орешков, пряников и конфеток?
   - Шампанское? Фи! Не люблю это кислое и пузырчатое пойло. Изжога после него.... Знаешь, что?
   - Что?
   - Я из бара возьму настойку местную, фирменную. Это пшеничная самогонка тройной очистки, настоянная на "золотом корне". Знаешь, чему данный корешок способствует?
   - Усилению мужской потенции? - глупо улыбнувшись, предположил Лёха.
   - Во-во, многократному усилению и продлению. Подожди минуточку, я чичаза...
   Татьяна скрылась за боковой дверью.
   "Не нравится мне сложившаяся ситуация", - трогая ногой дипломат, стоящий под столом, подумал Лёха. - "Почему - не нравится? По совокупности разных фактов, факторов и нюансов. Во-первых, больно уж быстро запьянел очкастый директор заповедника. Быстро, неправдоподобно и картинно. Во-вторых, и в поведении черноволосой шустрой девицы ощущается некая явная наигранность. Вернее, тщательно отрепетированная и заученная игривость.... А эти дурацкие словечки-фразы? "Чичаза-чичаза"? "Будьте такими добренькими"? "Благодарствую"? Искусственностью так и прёт. Неряшливый спектакль, поставленный неумелым режиссером-любителем.... Впрочем, может, я ошибаюсь? То есть, откровенно перебарщиваю? Ладно, разберёмся. Чай, не впервой...".
   Оказавшись в номере, они - как и полагается в таких случаях - слегка поцеловались и немного потискались, после чего Татьяна - страстно-медовым голоском - предложила:
   - Миленький, давай - чисто для начала сладких отношений - дерябнем по рюмашке настойки? Где у тебя рюмки-стаканчики? Ага, вижу.... Тебе до краёв наливать?
   - До краёв.
   - Миленький, а ты дверь закрыл только на ключ?
   - Ага. А что?
   - Ничего. Только - на всякий пожарный случай - задвинь ещё и щеколду. Мне так спокойней будет. Типа - уютней и раскованней. Ну, пожалуйста, соколик ясный...
   Щёлкнув массивной щеколдой, Лёха вернулся в комнату и, тыкая пальцем в сторону кровати, возмутился:
   - Таракан, мать его, пробежал! Жирнющий.... А Василь Васильевич намедни хвастался, мол: - "У нас на базе всё обустроено по высшему уровню. Даже привередливых европейцев поселить не стыдно...". Трепло кукурузное. Фантазёр очкастый...
   - Таракан? - присаживаясь на корточки перед кроватью, забеспокоилась Татьяна. - Быть такого не может! У нас их, усатых, отродясь не бывало. Тебе, соколик, наверное, показалось.... Вот, это же шелуха от семечек! Горничная лентяйка, так её растак. Обязательно нажалуюсь директору.
   - Шелуха? Точно? Не таракан? - ловко меняя рюмки местами, обрадовался Лёха. - Ладно, это в корне меняет дело.... Давай, красотка, дерябнем. Вставай.... Ну, за любовь - без конца и без края! Чтобы - до самой утренней зорьки! Вздрогнули.... Крепкая же у тебя, милаха, настойка. Забористая. Даже слёзы навернулись на глазах.
   - Крепкая, - беззаботно зевнула Татьяна. - Как и полагается...
   Минуты через полторы девица, опустившись на пол и подложив под щёку узкую ладошку, сладко уснула.
   - Даже слюни пускает во сне, - умилился Лёха. - Да, везде всё одинаковое. Хоть в Москве белокаменной, хоть в Сибири дремучей. Обмельчал народ. Все так и норовят - спереть денежку у ближнего своего. То бишь, разбогатеть быстро и по лёгкому. Гопота уголовная и меркантильная. Мать их всех.... Интересно, а моя черноволосая наяда в настойку подсыпала лошадиную дозу снотворного? Или же - клофелина? Впрочем, теперь это её личные проблемы. Приватные, так сказать...
   Он открыл дверь, ловко подхватив Татьяну на руки, вынес безвольное тело в коридор и, пройдя метров пятнадцать, пристроил спящую девицу на тахту, стоявшую рядом с разлапистой искусственной пальмой.
   - Что случилось? - появляясь со стороны лестничной площадки, спросил Василий Васильевич.
   "Обеспокоенно, гнида, спросил", - отметил про себя Лёха. - "Причём, практически трезвым голосом. Ухарь сибирский, одним словом. Вернее, ухорез...".
   Вслух же он ответил другое:
   - Умаялась, бедняжка. Бывает. Пусть спит. Не надо её, ласточку нежную, беспокоить. Кстати, Василий.... Ничего, что я так тебя называю?
   - Нормально. Называй.
   - Во сколько мы завтра вылетаем?
   - Подъем - в шесть часов утра, - откровенно заскучав, сообщил директор заповедника. - Минут сорок отведём на умывание и завтрак. В семь уже желательно взлететь.
   - А когда вернёмся в Ванавару?
   - Завтра вечером, осмотрев объект, и вернёмся. Скорее всего. Если ничего не случится.... Тьфу-тьфу-тьфу!
   - Ну, и ладушки, - заразительно зевнул Лёха. - За хлебосольное гостеприимство и угощенья - спасибо. Всё было очень вкусно и питательно. Спокойной ночи, десантник!
   - Спокойной ночи...
  
   Утром, справив естественные надобности и наскоро умывшись, он облачился в удобный финский спортивный костюм цвета морской волны, а на ноги напялил старые, на совесть разношенные кроссовки.
   - Буду работать под классического городского туриста, - посмотревшись в зеркало, язвительно хмыкнул Лёха. - А, что прикажете делать? Ничего другого, извините, нет. Ладно, и так сойдёт. Не впервой...".
   Прихватив дипломат с наличностью и новенький накомарник, он покинул гостиничный номер.
   В столовой было солнечно и тихо. Директор заповедника, одетый в финский тёмно-фиолетовый спортивный костюм, уже завтракал. Вяло обгладывая куриную ногу, он предложил:
   - Присаживайся, столичный гость, насыщайся. Пиво? Водочка? Не стесняйся.
   - Спасибо, воздержусь.
   - А, что так?
   - У меня вестибулярный аппарат слабый. А тут, понимаешь, на вертолёте лететь предстоит. Болтанка...
   - Понятное дело.
   - Ага. А ты, Василий, чего такой смурной?
   - Татьяна приболела. Наверное, чем-то отравилась. В больницу - ещё ночью - отправили.
   - Бывает, - присаживаясь за стол, лицемерно вздохнул Лёха. - Кстати, ты сегодня без очков.
   - Линзы вставил. Тайга очкариков не любит.
   - Ясно.... Одёжка-то у нас почти одинаковая.
   - Одёжка? - непонимающе переспросил Василий Васильевич. - А, это ты про спортивные костюмы. Случайность.... На месте, всё равно, переоденемся. На "Пристани".... Кушай, Алексей, кушай. Через пятнадцать минут выезжаем в аэропорт...
  
   Вертолёт, поднявшись над землёй, секунд на тридцать-сорок завис на одном месте, после чего, медленно набирая высоту, уверенно устремился на север.
   Когда набор высоты завершился, винты запели уже в другой, гораздо более спокойной тональности, позволяющей даже немного поговорить. Небо было голубым и безоблачным, поэтому из иллюминатора вертолёта открывался отличный вид на загадочные сибирские дали
   Минут через пять-шесть Василий Васильевич приступил к подробным комментариям:
   - Центральная часть заповедника "Тунгусский" представляет собой потухший кратер древнего мезозойского вулкана. Видишь, Алексей, склоны его чаши? То бишь, чаши кратера?
   - Угадываются, в принципе....
   - Молодец, двигаемся дальше.... Итак, изломанная цепь высоких сопок впереди. Это - знаменитый Лакурский хребет. Чуть в стороне ох хребта располагается гора Фаррингтон. Её высота превышает пятьсот метров - относительно уровня моря.... А, вообще, местность, над которой мы сейчас пролетаем, сильно заболочена. Эти бурые узоры внизу и являются болотистыми бочагами, чередующимися с непроходимыми топкими трясинами.... Теперь о серых и слегка зеленоватых нитях-линиях. Это, естественно, реки и ручьи. Кимчу, Хушма, Дюлюшма, Мамонная, Макирта, Верхняя Ла-кура.... Пятна, отливающие на солнце старинным серебром? Озёра, конечно. Вон то - озеро Чеко. Это - озеро Пиюнга....
   - Красиво, - признал Лёха. - И даже очень.
   Вскоре директор заповедника объявил:
   - Вертолёт, заходя на "Пристань", закладывает широкий круг. Ага! Вот, и он! Эпицентр взрыва. То есть, то место, над которым - в 1908-ом году - и взорвался Тунгусский метеорит. Или же - по мнению отдельных авторитетных исследователей - часть газового хвоста, принадлежавшего комете Понс-Виннике.... Как оно? Впечатляет?
   - В меру, - равнодушно передёрнул плечами Лёха. - Большая круглая котловина, окружённая неприметными покатыми горушками. Бурые узоры, по твоим словам, это топкие болота. А, вот, грязно-серые радиальные полосы? Что это?
   - Поваленный - во время метеоритного взрыва - лес. Уже, естественно, значительно подгнивший и заросший мхом.
   Завершая-замыкая круг, вертолёт пошёл на посадку. Вскоре пассажиры ощутили достаточно сильный толчок, ещё через пару минут затих надсадный гул, и вертолётные лопасти перестали вращаться.
   - Попрошу на выход, господа начальство! - вежливо пригласил пожилой лётчик. - Прибыли, однако...
   Лёха спустился по короткой лесенке. Под подошвами кроссовок приметно застучало. Он непроизвольно посмотрел под ноги и уважительно усмехнулся:
   - Шикарная вертолётная площадка, ровненькая. Выложена их старательно-струганных досок. Шик и блеск.
   - Мы старались, - сообщил Василий Васильевич. - Словно бы предчувствовали, что скоро к нам богатенькие интуристы - стаями любопытными - потянутся. А, вот, и наш гостиничный комплекс, - махнул рукой направо.
   - Солидно, - одобрил Лёха. - Не хуже, чем в Ванаваре. Два зимовья под одной крышей, новенькая баня, различные хозяйственные постройки.... А что находится за горушкой?
   - Речка Хушма. Пойдём, покажу здешнюю историческую достопримечательность.
   На покатом речном берегу располагалась высокая, местами почерневшая изба, рядом с которой в землю был врыт толстенный столб, украшенный деревянными стрелками-указателями - "Ванавара - 66 км", "Москва - 3651 км", "Нью-Йорк - 8529км".
   - Сколько лет данному почтенному строению? - старательно отмахиваясь от настырных слепней, спросил Лёха. - А рядом располагается какой-то древний металлический агрегат. Что это такое?
   - Зимовье было построено экспедицией товарища Кулика в замшелом 1927-ом году, - с гордостью в голосе сообщил директор заповедника. - Сейчас в избе оборудован небольшой краеведческий музей - всякие книги о падении Тунгусского метеорита, различные карты, старые и современные фотографии, бытовые мелочи тех лет. Железная бандура? Старинный бурильный агрегат. С его помощью исследователи - в первой половине двадцатого века - и пытались обнаружить осколки метеорита. Не нашли, понятное дело.
   - Ой, больно! Насквозь штаны прокусывают...
   - Это да. Местные слепни - звери натуральные и безжалостные.... Ещё везёт, что гнус пока не вылетел из болот, не сезон. А, вот, недели через две-три здесь такое начнётся - мама не горюй.... Ладно, пошли в комплекс. Переоденемся в штормовки и брезентовые штаны. Жарковато будет, конечно. Но ничего не поделаешь. Иначе слепни сожрут. Да и кроссовки - порядка ради - сменим на болотные сапоги...
  
   На маршрут они вышли в начале десятого.
   - Как видишь, от "Пристани" ведёт натоптанная тропа, - махнул рукой Василий Васильевич. - А зимой можно будет проложить лыжню. Или, даже, "Буранами" накатать, то бишь, утрамбовать снежный покров. Как скажешь.... За мной!
   Тропа спустилась по склону к бойкому ручью, через который был переброшен бревенчатый мостик.
   - Лес здесь совсем молоденький", - на ходу отметил Лёха. - Очень хлипкий и разреженный. А на сосёнках - между прошлогодними ветками - наблюдаются какие-то странные чёрные "почки". Уродливые и вытянутые.... Что это, Вася?
   - Мутация, - не оборачиваясь, многозначительно пояснил директор заповедника. - Здесь такое встречается - везде и всюду.
   Через час с четвертью слева послышался приятный монотонный звон, постепенно переросший в весёлый и беззаботный гул. Пройдя через густой кустарник, они вышли на берег речки, выше по течению которой располагался величественный десятиметровый водопад.
   - Чугрим! - торжественно известил Василий Васильевич. - Прошу любить и жаловать!
   - Божественное место, - смахивая со лба капли солоноватого пота, подтвердил Лёха. - Это метеорит постарался? То есть, водопад появился в 1908-ом году, после его падения?
   - Честно говоря, не знаю, - признался проводник. - Никогда не задумывался об этом.... Хотя, при наличии обострённой фантазии, такое запросто можно предположить. Например, непреодолимая небесная сила - тремя меткими ударами - пробила скалу. В трёх разных местах, естественно. Ну, он и образовался - полноценный водный тюльпан. Или же в Москве принято говорить, мол, водяной тюльпан?
   - Разберёмся. А что с этим водопадом происходит зимой?
   - Замерзает, понятное дело. Картинка получается замечательная. Блеск и отпад полный. Лёд пузырится, пузырится, наползая друг на друга.... Иногда, в солнечную погоду, над замёршим Чугримом встают-образуются сразу шесть-семь полноценных радуг.
   - Великолепно! - искренне одобрил Лёха. - Здесь, на фоне искрящихся ледяных струй, и будет проходить второй конкурс реалити-шоу "Снега, снега". Ёпрст будет доволен. Как бы - от бесконечного восторга - не описался бы... 
   - Второй?
   - Конечно, второй. Первый конкурс - переход от Ванавары на "Буранах".
   - Ах, да. Запамятовал.... Шагаем дальше?
   - Шагаем.
   Справа по ходу движения над ними нависала гора Каскадная. Вокруг, по-прежнему, рос только молодой лес.
   - И это - очень хорошо, - прокомментировал Лёха. - На вершине Каскадной оборудуем пункт для операторов. Оттуда, наверняка, Чугрим прекрасно просматривается. Кадры будут - закачаешься...
   Через некоторое время под ногами противно захлюпало, справа и слева от тропы появились пышные моховые кочки.
   - Южное болото, - сообщил Василий Васильевич. - Именно здесь все экспедиции - и в прошлом веке, и в нынешнем - искали обломки-осколки метеорита.
   - Нашли?
   - К сожалению, нет.
   - Блеск! - усмехнулся Лёха.
   - В смысле?
   - Здесь и пройдёт третий конкурс. Спрячем в глубоком снегу несколько осколков от разорвавшихся армейских снарядов, мол, составные части Тунгусского метеорита. Вооружим участников соревнования стандартными металлоискателями. Пусть ищут и получают - за найденное - призовые баллы.
   - Симпатичная идея. Одобряю...  
   Ещё через час тропа пошла под уклон.
   - Что это такое? - вытягивая руку вперёд, спросил Лёха.
   Среди изумрудно-зелёных кочек, покрытых кустиками цветущей морошки, возвышался двухметровый деревянный идол.
   - Идол, - откликнулся директор заповедника.
   - Это, как раз, понятно. Но откуда он здесь появился? Эвенки поставили в стародавние времена?
   - Нет, конечно же. Новодел. Кто-то из современных исследователей постарался. Обычное чудачество. Мол, идол охраняет тропу, и - чтобы пройти мимо него - надо заплатить дань.
   Действительно, возле деревянных ног истукана возвышалась солидная горка, состоявшая из разномастных монет.
   - Хорошо придумано, - улыбнулся Лёха. - Обязательно обыграем и этот момент.
   - Как?
   - Пока не знаю. Но - в обязательном порядке - обыграем. Может, установим здесь ещё несколько идолов. Например, с десяток. Перуны там всякие, Свароги, Велесы.... Типа - для пущей экзотики, которой, как известно, мало не бывает.
   Пройдя мимо идола они - метров через семьдесят - вышли на круглую полянку, на которой располагались две ветхие избушки, длинный стол - с широкими лавками по периметру - под крепким навесом и несколько высоченных поленниц колотых дров.
   - Избушки - настоящие, - пояснил директор заповедника. - Им лет по восемьдесят-девяносто, не меньше. Построены в одну из экспедиций Кулика. Здесь проживали геологи и буровики. А остальное уже мы смастерили. Мол, для отдыха и обеда туристов. Тут им, родимым, и всякие байки травятся - о знаменитом метеорите.
   - И эту приметную площадку используем для очередного конкурса, - пообещал Лёха. - Например, кто быстрее разведёт костёр и сварит походный кулёш. Или там макароны с тушёнкой...
   Для полноты картины они поднялись на гору Фаррингтон.
   Солнышко раскочегарилось уже не на шутку, воздух прогрелся практически до плюс тридцати градусов. По Цельсию, ясный сосновый пенёк, истекающий янтарной смолой....
   Злющие слепни (может - оводы?), упрямо роились над путниками неисчислимыми стаями. Накомарник? Лёха, его поначалу одел. Но уже минут через пять-шесть снял, так как навалилась немыслимая духота, грозящая отправить в нокаут.
   Наконец, они, пройдя по в меру крутому склону, усеянному огромными корнями-выворотнями, взобрались на вершину.
   - И здесь, блин сибирский, оборудуем пункт для операторов, - отдышавшись, решил Лёха. - Перспективы и пейзажи - отменные. Телезрителям, в гости не ходи, понравятся.
  
   - Может, и понравятся, - сварливо пробурчал Василий Васильевич. - Почему бы, собственно, и нет? Только нам, похоже, пора сваливать. Чем быстрее, тем лучше. В Ванавару.
   - Почему?
   - Видишь - на востоке - чёрные тучи?
   - Вижу, - подтвердил Лёха. - Приближается грозовой фронт. Опасаешься за вертолёт?
   - Не в этом дело. Просто в этом месте не рекомендуется находиться во время грозы.
   - Почему?
   - Трудно сказать. Учёные утверждают, что во время гроз магнитные поля подвержены резким изменениям. То есть, их основные характеристики меняются самым несимпатичным и непредсказуемым образом...
   - Ну, и?
   - Матёрую волчиху - оттрахали глухари, - криво улыбнулся директор заповедника. - Пропадают в этих краях люди. Регулярно. И кочующие эвенки. И идейные уфологии....
   - Когда - пропадают? - въедливо уточнил Лёха. - Зачем? Куда?
   - Во время всяких природных аномалий. На сломе погоды.... Куда? А Бог его знает.... Пошли, "грушник", к вертолёту. Будем делать ноги. Типа - от греха подальше...
  
  
   Глава тринадцатая
   Молодожёны
  
   Раздался характерный скрежет ключа в замочной скважине. Через несколько секунд дверь открылась, и в камеру вошёл высокий человек в светло-сером комбинезоне, с чёрным шлемом-маской на голове.
   - Переодевайтесь, переселенцы! - несуетливо раскладывая на столе разнокалиберные свёртки, пакеты и коробки, велел Ангел. - Прошу поторопиться, любезные. Вас уже ждут.
   Ангел, прикрыв за собой дверь, вышел.
   - Ура! Нижнее бельё! Ура! - торопливо развернул один из свёртков, обрадовалась Ванда. - Какой элегантный лифчик! Красота! Наверное, очень удобный...
   - Дай-ка посмотреть, - заинтересовался Лёха. - А какой, извини, это размерчик?
   - Какой надо! Забирай свои шмотки и уматывай.
   - Куда это - уматывай?
   - В ванную комнату!
   - Там же тесно.
   - Ничего, поместишься. Ты же у меня, слава Создателю, стройный.
   - Вот, именно. Я - у тебя. А ты - у меня...
   - На что ты намекаешь? - насторожилась Ванда.
   - На то, что мы являемся мужем и женой. Почему ты не можешь переодеться в моём присутствии? А?
   - Потому.
   - Например? - притворно нахмурился Лёха. - Ты, трепетная лань, что-то скрываешь от меня?
   - Ничего не скрываю, - девушка слегка покраснела, но смелых серых глаз не отвела. - Просто.... Просто, я немного смущаюсь. Девичья аристократичная трепетность, знаешь ли. Опять же, мы ещё не обвенчаны.... Короче говоря, уматывай.
   - Как же камеры видеонаблюдения? Ты их что, не стесняешься?
   - Стесняюсь. Но это зло, с которым приходится мириться.
   - А я?
   - Ты, милый, добро. Причём, добро, которое сейчас покорно, не возражая, проследует в ванную. Иди уже, рыцарь печального образа...
   Скинув на пол лагерную одёжку, он облачился в гражданскую.
   - И, собственно, ничего особенного, - неуверенно пробормотал Лёха. - Полосатые семейные трусы в сине-красную полоску, тёмно-синие шёлковые носки, белая майка, сиреневая рубаха, тёмно-коричневый костюм непривычного фасона. Пиджак (может, камзол?), слегка жмёт в подмышках.... Чёрные ботинки? Остроносые какие-то и слегка жестковатые. Видимо, новенькие, ещё не разношенные. Как бы кровавых мозолей не натереть.... Эй, любимая графиня! Мне уже можно вылезать?
   - Выходи, - разрешил слегка смущённый голосок. - Поможешь мне молнию застегнуть.... Ну, как я тебе?
   - Как всегда - прекрасна и загадочна.
   - Спасибо, конечно. Но я спрашивала про платье.
   - Миленькое. Кружева и рюшечки везде. Но только - на мой изысканный вкус - излишне строгое. Отдаёт от него - за версту - каким-то...э-э-э, церковным Средневековьем. Всё интересное и приметное скрыто. Причём, наглухо. Я имею в виду ноги, грудь и плечи....
   - Да, никудышный из тебя знаток и ценитель высокой женской моды, - огорчённо вздохнула Ванда и, поворачиваясь спиной, попросила: - Застегни, пожалуйста, молнию.
   "Какая же у неё белоснежная кожа!", - мысленно восхитился Лёха. - "Неужели Ванда ни разу не загорала? Вполне возможно. Средневековая аристократка, всё-таки.... Интересно, а какая у неё - на ощупь - кожа? Наверное, бархатистая-бархатистая, нежная и очень тёплая.... Или, наоборот, ледяная?".
   Он, не сдержавшись, прикоснулся губами к узкой впадинке между женскими лопатками.
   - Ой! - напряглась Ванда. - Что ты делаешь?
   Лёха, естественно, промолчал, так как его губы были заняты, перепархивая с одной лопатки на другую.
   - Прекрати, пожалуйста! Прекрати! - взмолилась девушка. - Меня уже всю колотит - словно бы от озноба...
   - Как скажешь, любимая, - застёгивая молнию на платье, хриплым голосом заверил Лёха, а про себя подумал: - "В девице, очевидно, дремлет целое море необузданной страстности. Что же, разбудим, не вопрос...".
   Тоненько заскрипели дверные петли, и в комнату вновь вошёл Ангел в чёрном шлеме-маске.
   - А стучаться в дверь тебя, наглеца, не учили? - презрительным голосом спросила Ванда, после чего добавила: - Хам законченный.
   - Что такое? - опешил Ангел. - Ты, переселенка, совсем обнаглела?
   - А где это ты, братишка светло-серый, видишь переселенку? - недобро прищурился Лёха. - Или, к примеру, подлого переселенца? На нас что, одеты лагерные робы? Чего молчишь-то, чучело?
   - Нет, лагерных шмоток, действительно, не наблюдаю, - задумчиво подтвердил Ангел.
   - Правильно всё понимаешь. Раз мы одеты в цивильную одежду, значит, являемся полноправными гражданами вашего Мира. Правильно?
   - Наверное, - равнодушно пожал плечами Ангел. - Следуйте за мной..., земляки...
   - Часом, нас "в расход" не отправят? - пробормотал Лёха. - Выдали новую одёжку? Ничего не значит. Обычные коварные ухищрения, не более того. Сейчас поместят в жидкий азот, и все дела.
   - Вообще-то, в Мире "церковников" переселенцев ценят, - шёпотом сообщила Ванда. - Я в тутошних толстых книжках вычитала. Местные жители, они слегка изнеженные, привыкшие к бурной общественной жизни. То бишь, подвержены разнообразным "фобиям". В частности, не могут долго находиться в относительно безлюдных местах. Например, на далёких заполярных островах. Впадают в серую и вязкую депрессию и - в конце концов - сходят с ума.... Так что, мы с тобой, милый, являемся безусловно-ценными кадрами. Таких - без веских и уважительных на то причин - "в расход" не отправляют. Мол, не выгодно...
  
   Они вошли в просторный, скромно обставленный кабинет.
   "Вокруг наблюдается однозначный и ярко-выраженный аскетизм", - мысленно одобрил Лёха. - "Такое помещение впору занимать старшему офицеру какой-нибудь спецслужбы, фанатично преданному своему делу...".  
   За неприметным письменным столом сидел упитанный, седобородый и совершенно-лысый старикашка, облачённый в стандартный светло-серый комбинезон.
   - Явились, голубки весенние и радостные? Белокрылые? Ну-ну, - язвительно усмехнулся старик. - Проходите. Садитесь вон на тот диванчик. А ты, - строго посмотрел на Ангела, - свободен. Отдыхай. Ежели что, слуга Божий, позову...
   Лёха и Ванда, взявшись за руки, уселись на указанное место. Ангел послушно удалился. А старикан поднялся на ноги и, проследовав в дальний торец помещения, отомкнул - массивным бронзовым ключом - толстую стальную дверцу сейфа, вмурованного в стену.
   Напевая под нос что-то мелодично-беззаботное, он достал из сейфа нарядную митру, украшенную крупными самоцветами, заученным движением водрузил её на лысую голову и, плавно обернувшись, представился:
   - Отец Джон, епископ. Старый друг уважаемого и почтенного Альберта. Который и является вашим попечителем. Ангелом-хранителем, если так будет угодно.
   - Здрасьте, - чуть слышно прошептала Ванда.
   - Долгих лет жизни вам, отче! - дежурно пожелал Лёха.
   - Спасибо - за добрые слова, - беззаботно улыбнулся епископ. - Значит, молодые люди, вы хотите обвенчаться? То бишь, заключить супружеский союз - по церковным католическим канонам?
   - А разве - в вашем Мире - можно по-другому? - удивилась непосредственная Ванда.
   - Нельзя, конечно. Но, тем не менее, я обязан, соблюдаю устоявшуюся процедуру, спросить. Итак.... Молодые люди, вы хотите - обвенчаться?
   - Очень хотим! Алекс, почему ты молчишь?
   - Хотим, ясная зимняя зорька....
   - Перехожу к следующим вопросам, - многообещающе усмехнулся старикашка. - Тебя, широкоплечий юноша, зовут - Алексей Петров? В своём Мире ты был...э-э-э, менеджером телеканала?
   - Да, отче.
   - Клянёшься в этом - святой верой в Господа нашего?
   - Клянусь!
   - Тебя, честная девица, зовут - Ванда де Бюсси? В своём Мире ты была потомственной благородной бургундской графиней?
   - Да, отче.
   - Клянёшься в этом - святой верой в Господа нашего?
   - Клянусь!
   "И голос - при этом - у неё не дрогнул", - подумалось. - "Значит, моя жена, действительно, является благородной средневековой аристократкой.... Были некие навязчивые сомнения по этому поводу? Были, естественно. Куда же без них? Но теперь они развеялись - без следа...".
   - Одну секунду. Запамятовал, - смешно и чуть смущённо засуетился епископ. - Я, молодёжь, сейчас...
   Старик вновь удалился к дальней стене и извлёк из сейфа кусок белой кружевной ткани.
   - Это же...с-с-свадебная фата? - слегка заикаясь, спросила Ванда. - Не может быть....
   - Она самая, - довольно хохотнул епископ. - Всё должно быть по-настоящему. Как заведено. Как полагается. Чтобы - ненароком - не обидеть достойных людей.
   - Запасливость, она тоже относится к числу классических христианских добродетелей? - невинно поинтересовался Лёха.
   - Относится, отрок. Относится. Не сомневайся...
   Сам обряд венчания прошёл на удивление обыденно и быстро.
   Сперва отец Джон - минут двенадцать-пятнадцать - вскользь потрепался о пользе добродетели, основанной на любви к Единому Создателю нашему, а потом поинтересовался у брачующихся - их согласием любить друг друга до гроба. Причём, как в горе, так и в радости.
   - Да, я согласна, - взволнованным голосом сообщила Ванда.
   - И я согласен, - подтвердил Лёха.
   - Вот, и ладушки, - обрадовался старикан. - Объявляю вас, Алексей и Ванда, мужем и женой. Живите в любви и согласии. Ну, и размножайтесь старательно, не теряя времени. В смысле, размножайтесь, когда получите на то соответствующее разрешение.... Теперь же, пожалуй, перейдём к делам сугубо земным. Как говорится, и Богу помолись, и пашню вспаши, да и здоровыми семенами не забудь засеять её...
   Епископ снял митру с головы и направился к сейфу.
   - Отче! Вы забыли, - торопливо снимая с головы фату, напомнила Ванда. - Возьмите.
   - Себе оставь, красавица светловолосая. На память.
   - Спасибо большое!
   - Не за что, красавица. Бога - за всё хорошее - благодари...
   Убрав митру в сейф, отец Джон достал оттуда пухлую картонную папку, вернулся к столу и, ловко развязав шнуровку, выложил на гладкую столешницу сложенный в несколько раз бумажный лист. Развернув лист, он пояснил:
   - Это - географическая карта тех мест, где вам, молодожёны, предстоит потрудиться на благо общества.
   - Архипелаг Северная Земля, - понятливо хмыкнул Лёха.
   - В нашем Мире эти острова называются по-другому, - меланхолично усмехнулся епископ. - А именно, архипелаг - "Дальние острова". Впрочем, это не имеет основополагающего и конкретного значения...
   - Не имеет.
   - Итак. Северная оконечность - северного мыса - самого северного острова. На мысу - тёмно-красный треугольник. Это она и есть, искомая метеостанция.
   "Остров называется - "Комсомолец". По-нашему, понятное дело, называется", - загрустил Лёха. - "А мыс - "Арктический". То ещё местечко. Аховое. До Северного полюса, образно выражаясь, рукой подать. Вот же, угораздило...".
   - Метеостанция - в свою очередь - окружена синими и зелёными точками, - продолжил отец Джон. - Это - различное научное оборудование и всяческие приборы, за которыми вы должны внимательно следить-наблюдать. То бишь, регулярно - в соответствии с графиком - менять подсевшие аккумуляторы. Если же приборы будут повреждены тамошними животными и птицами, то, естественно, необходимо поменять каждый испорченный прибор на новый, действующий.... Впрочем, не буду растекаться словесами по древу. В этой папке вы найдёте наиподробнейшие инструкции. В полёте, понятное дело, ознакомитесь.... Вопросы?
   - В южной части срединного острова архипелага нарисован фиолетовый овал, - ткнул пальцем в карту Лёха. - Что это такое?
   - Запасной аэродром. Рядом с Дальними островами проходит-пролегает несколько оживлённых авиационных потоков. Самолёты, в случае экстренной необходимости, могут там приземлиться, отремонтироваться, дозаправиться, сменить экипаж. На этом аэродроме базируются и специализированные самолёты спасательной службы. Южнее Дальних островов, как-никак, постоянно проходят - во встречных направлениях - караваны морских судов.... А зачем это вам?
   - Чисто из любопытства.
   - Нездоровое, право, любопытство! - пожурил епископ. - От метеостанции до запасного аэродрома - даже по прямой - будет порядка трёхсот километров.
   "Триста километров?", - мысленно усмехнулся Лёха. - "Напугал, тоже мне, отче. Надо будет, и пешком - по лёгкому - добредём. В смысле, на лыжах. Не впервой...".
   Раздалось приятное мелодичное пиликанье.
   Отец Джон достал из кармана светло-серого комбинезона чёрный брусок мобильного телефона, поднёс его к уху и сообщил:
   - Я слушаю! Да, говорите..., - неожиданно нахмурился. - Это уже точно? Окончательно? Ничего нельзя сделать? Вот, даже как.... Что теперь будет с нами? Вас понял.... Будем уповать на Господа Бога. Больше, всё равно, не на кого.... Спасибо за горячую и своевременную информацию. Отбой.
   Дождавшись, когда епископ уберёт мобильник в карман комбинезона, Лёха поинтересовался:
   - Астероид?
   - Он самый.
   - Нельзя отвести в сторону?
   - Не получилось.
   - Куда и когда упадёт?
   - Куда - не известно. Когда? Примерно через трое суток.
   - Ничего себе...
   - А я про что толкую? - поморщился отец Джон. - Информация, наверняка, очень быстро расползётся по всей планете. Начнётся всеобщая паника, перерастающая в полный бедлам и бестолковый хаос.... Оправляйтесь-ка, молодёжь, в аэропорт. Я распоряжусь. Следуйте на свои острова, пока самолёты ещё летают. Как говорится, целее будете. Молодожёны.... Вот, возьмите две магнитные карты. Они подходят ко всем замкам, которые отыщутся на метеостанции.
   - У меня, вот..., - неожиданно замялась Ванда. - Как же быть? Не знаю, право...
   - Говори, красавица, толком. То бишь, напрямик.
   - Я ничего не поняла про рождение потомства. Кто нам должен дать разрешение на это?
   - Молодёжь, вы контракт-то - прежде чем подписывать - читали?
   - Нет, - переглянувшись с женой, признался Лёха. - Не удосужились. Да и времени, собственно, не было. Спешка.
   - Даже про полагающийся гонорар? - густые брови епископа неудержимо рванулись наверх. - Разрешите не поверить...
   - Тем не менее, это так, - переглянувшись с мужем, подтвердила Ванда. - Торопились, извините.... Так, что же - с разрешением?
   - Ладно - для влюблённых торопыг - разъясняю.... Вы обязались семь лет, день в день, отработать на Дальних островах. Причём, без всяких и всяческих форс-мажоров. В том числе, без беременностей и рождения детей. Мол, это будет мешать полноценному рабочему процессу. Мол, придётся докторов присылать, срочно искать замену. Провинившихся субъектов отправлять "в расход".... Это же логично?
   - Логично, - призналась Ванда. - Беременность, действительно, отвлекает от работы. По крайней мере, мне про это рассказывали. Горничные и служанки.
   - Приятно общаться с разумными девушками, - похвалил отец Джон. - На метеостанции имеется медпункт, где и найдёте профильные таблетки, исключающие беременность.... Про гонорар. Вы же, наверное, ничего не понимаете в финансах и экономике нашего Мира?
   - Ничего.
   - Через семь лет, если все условия контракта будут скрупулёзно вами выполнены, а тесты и экзамены седьмого уровня успешно пройдены, то, молодёжь, вам будут по-честному выплачены вполне приличные деньги. Хватит, чтобы приобрести крепкую ферму. Например, в Бургундии. Там и будете - размножаться. Усиленно и бесконтрольно.... Как оно вам?
   - Вполне устраивает, - состроив серьёзную - до нельзя - гримасу, заверил Лёха. - Следуем в аэропорт.... А как же, отче, астероид? Что будет, когда он упадёт?
   - Всё в руках Божьих, - неуверенно промямлил епископ. - Всегда и везде надо надеяться на лучшее. Мол, всё обойдётся. Прорвёмся, ребятки. Не впервой...
  
   Самолёт оказался не простым, а с вертикальным взлётом.
   Тридцать-сорок секунд хриплого шипенья, на смену которому пришёл ненавязчивый тихий гул.
   Лёха, на пяток секунд заглянув в иллюминатор, восхищённо покрутил головой и сообщил:
   - Сильна техника у "церковников", ничего не скажешь! За полминуты поднялись над землёй километра на четыре, если не больше. Чудеса в решете, образно выражаясь.... Любимая, что с тобой?
   - Не знаю, - плечи Ванды, сидящей в соседнем самолётном кресле, мелко-мелко подрагивали, а глаза были крепко зажмурены. - Страшно...
   - Ага, ты же в первый раз летишь на самолёте.
   - В первый.
   - Открой-ка глаза, - настойчиво попросил Лёха. - Открывай, открывай, голуба моя.... Теперь отстегни страховочный ремень. Поднимайся на ноги. Молодец! Теперь обопрись на моё плечо и посмотри в иллюминатор.
   - Куда посмотреть?
   - Вот, в это окошко.
   - Страшно...
   - Загляни!
   - Хорошо, - согласилась Ванда. - Сейчас.... Ой, а что это за серебристая полоса внизу? Красивая...
   - Река Енисей. Могучая, полноводная и легендарная. Несколько километров шириной.
   - Ты не шутишь? Действительно, река?
   - Честное слово.
   - А зелёное бесконечное поле - за серебристой полосой?
   - Дремучая сибирская тайга, - улыбнулся Лёха. - Ну, тот лес, что рос за забором нашего фильтрационного лагеря.... Кстати, за время полёта можно будет увидеть много чего интересного.
   - Тогда - меняемся местами!
   Ванда буквально-таки "прилипла" к стеклу иллюминатора, а он, развязав верёвочки на пухлой картонной папке, приступил к старательному изучению различных циркуляров, приказов и инструкций.
   "Ничего, видит Бог, сложного", - рассуждал про себя Лёха. - "Сейчас метеостанция "пашет" в автономном режиме. Дизель-генератор функционирует, правда, на самом минимуме. Ладно, переключим в жилой режим. Солярки хватит ещё на полгода, потом к островному берегу должен подойти нефтеналивной танкер. Будем ждать.... Раз в неделю на нас будут выходить ребята с запасного аэродрома, расположенного на соседнем острове. Мол, как и что? Нет ли, часом, проблем? Имеется и канал для экстренной связи с Центром. То бишь, с епископом Джоном".
   - Сейчас внизу проплывают крохотные серо-бурые горушки, между которыми виднеются тоненькие синие ниточки, - сообщила Ванда. - Что это такое?
   - Что ты сказала, милая? Какие горушки и ниточки? А, это, наверное, Среднесибирское плоскогорье. Ниточки - реки.
   Так они дальше и летели. Лёха вдумчиво изучал бумаги и - время от времени - отвечал на заинтересованные вопросы жены.
   - Под нами снова всё стало зелёным-зелёным. И очень много круглых блюдечек - серых, голубых, синих, лиловых.... Что это?
   - Северо-Сибирская низменность. А блюдечки - озёра. Почему у озёр разные цвета? Одни озёра глубокие, а другие, наоборот, мелкие. Да и на дне лежит разный грунт. Песочек там, глина, камушки.
   - Теперь наблюдаю переплетённые между собой светло-кремовые полосы, щедро изрезанные кривыми тёмно-коричневыми линиями.
   - Полуостров Таймыр. Вернее, горы Бырранга.
   - Изумрудно-лазурная бескрайняя гладь.
   - Карское море...
   Хриплый голос - по громкой связи - объявил:
   - Господа пассажиры! Через десять минут наш самолёт совершит посадку в конечной точке маршрута. Прошу зафиксировать страховочные ремни. Повторяю. Господа пассажиры! Через пять минут наш самолёт...
   Ненавязчивый тихий гул куда-то пропал, раздалось хриплое шипенье, ещё через тридцать-сорок секунд в салоне самолёта установилась чуткая тишина.
   Со стороны кабины пилотов послышались глухие размеренные шаги. В проходе между пассажирских кресел показался высокий черноволосый человек в светло-сером комбинезоне.
   - Полёт завершён, - известил Ангел. - Вот, две тёплые куртки. От места посадки - до метеостанции - вам предстоит пройти порядка двухсот метров. А этот пакет - скромный подарок от нашего славного экипажа. Вы же, друзья, молодожёны?
   - Молодожёны, - гордо вскинув узкий аристократический подбородок, подтвердила Ванда.
   - А какая же первая брачная ночь - без пары-тройки бутылочек хорошего алкоголя? Правильно я говорю?
   - Правильно, - благодарно улыбнулся Лёха. - Спасибо.
   - Не за что. За всё хорошее - в этом Мире - Бога благодари...
   Вскоре они уже стояли на чёрных гладких камнях, местами поросших жёлтыми и фиолетовыми лишайниками. Вокруг царила загадочная тёмно-серая полумгла, хотя было только около часа пополудни.
   - Странно..., - пробормотал Лёха.
   - Что - странно? - забеспокоилась Ванда. - То, что вокруг так темно?
   - Нет, это, как раз, нормально. Как-никак, сейчас - самый разгар полярной ночи. Но, блин церковный, климат.... Здесь всё-всё - по декабрю месяцу - должно быть занесено снегами. Метра на полтора. И морозы должны трещать - под сорок-пятьдесят градусов. А, что мы наблюдаем? Окружающий воздух прогрелся до плюс двух-трёх градусов. Снег? Имеется, конечно, но только на вершинах ближайших сопок.... Как, собственно, такое может быть?
   - Ничего сложного, милый. Ведь "церковники" научились искусственно "смягчать" климат.
   - Точно! А я и подзабыл.... Какая же ты у меня памятливая и разумная!
   - Что есть, то есть. Видимо, в бабушку пошла.
   Хриплый голос - по громкой связи - попросил:
   - Молодёжь, отойдите, пожалуйста, от самолёта. Нам уже, согласно путевому листу, надо взлетать. Продует - простынете.... Ну, всего хорошего! Счастливой первой брачной ночи!
   - Вон она, метеостанция, - махнула рукой направо Ванда. - Шагаем!
   Когда они прошли метров сто двадцать, сзади раздалось хриплое шипенье. Лёха обернулся - никакого самолёта на чёрных камнях не наблюдалось, только высоко в небе, неуклонно удаляясь, висело крохотное неоновое пятнышко.
   - Сильна техника у "церковников", ничего не скажешь! - насмешливо проговорила Ванда. - Так и будем стоять, обожаемый муж? То бишь, совместно с насквозь удивлённым видом? Может, дальше пойдём? Ой, что это? - ткнула пальчиком в небо, по которому бодро бежали разноцветные изломанные всполохи.
   - Обыкновенное северное сияние. Не обращай внимания. Здесь такое случается часто.
   - Смотри, между двумя сопками висит яркая-яркая радуга!
   - Радуга и северное сияние - одновременно? - нахмурился Лёха. - Это уже серьёзно. Знать, астероид приближается...
  
   Метеостанция оказалась массивной прямоугольной коробкой, оснащённой редкими окнами.
   - Здание обшито квадратными светло-сиреневыми листами-чешуйками, - хмыкнул Лёха и, осторожно постучав костяшками пальцев по стене, предположил: - Скорее всего, какой-то хитрый пластик.
   Дверь, когда в неё была вставлена магнитная карта (гораздо более тонкая, чем та, которую на прощанье вручил Хан), открылась сразу же и совершенно бесшумно.
   - Заходим! - велел Лёха. - И тут же претворяем дверку. Незачем выпускать из помещения живительное тепло. Вернее, его остатки...
   Внутри царил таинственный полусумрак - в стандартных секциях дневного света, закреплённых на потолке, горели только отдельные лампы. Причём, в полнакала. То есть, на одну четверть длины.
   - Семь лет жить в такой несимпатичной и пугающей темноте? - возмутилась Ванда. - Мы так не договаривались.... Что-то тихонько шуршит. Завораживающе так, навязчиво.... Слышишь? Неужели здесь - ко всему прочему - живут гадкие мыши? Я их боюсь...
   - Ерунда. Это, скорее всего, дизель-генератор, работающий на минимальных оборотах.
   - Что такое - дизель-генератор?
   - Потом расскажу. Проходи прямо. Там должно располагаться что-то вроде кают-компании.
   - А ты?
   - Я ненадолго заскочу в машинное отделение, - Лёха указал рукой на дверь в левой стене. - Пока некоторые прекрасные и легкомысленные красотки безотрывно пялились в самолётный иллюминатор на незабываемые сибирские природные ландшафты и красоты, я успел не только назубок выучить все строгие инструкции и предписания, но и ознакомиться с подробными планами внутреннего обустройства метеостанции. Я скоро.... Жди!
   С энергетической проблемой он разобрался безо всяких проблем. То бишь, профессионально. Пощёлкал нужными тумблерами и клавишами, после чего дизель послушно сменил тихое шуршание на ровный солидный гуд. Ещё через пять-шесть минут лампы дневного света загорелись гораздо ярче. Потом где-то наверху зашумело-забурлило. Это "проснувшийся" насос начал качать - из скважины в резервуар, установленный на крыше - свежую водичку.
   Лёха прошёл в помещение кают-компании. По крайней мере, так эта комната именовалась на плане.
   "Обыкновенная столовая, дополненная крохотной кухней", - отметил он про себя. - "Обеденный стол, стулья, телевизор на тумбочке, компактный холодильник. Впрочем, судя по плану, на метеостанции имеется и отдельная продуктовая кладовая, оснащённая двумя ёмкими морозильными камерами.... Ещё одна тумбочка, на горизонтальной поверхности которой располагается, ласково подмигивая разноцветными лампочками, пульт управления. Над тумбочкой висит тонкий прямоугольный монитор. Пульт управления - чем? Наверное, системой видеосвязи. Не иначе.... Приоткрытая узкая дверь, вторая. Рядом расположена деревянная широкая лестница, ведущая на второй этаж. Очевидно, первый этаж является жилым и складским, а на втором размещены помещения научно-исследовательского назначения...".
   - Ванда! Ты где? - позвал Лёха.
   - Я здесь! - откликнулась из-за правой приоткрытой двери жена. - В спальне. Застилаю кровать свежим бельём.
   "Это правильно!", - подумалось. - "Спальня, свежее постельное бельё, первая брачная ночь. Мечта разгульного поэта средних лет, затерявшегося где-то в параллельных Мирах. Или же - между означенными параллельными Мирами?".
   Он, заглянув в спальню, одобрил:
   - Симпатичный будуар. Очень.... И кровать просторная. А за той дверью, надо думать, располагается туалет и ванная комната? Радость моя сероглазая, а почему ты такая хмурая?
   - Голова что-то разболелась, - виноватым голосом призналась Ванда. - В висках тихонечко стучит, затылок ломит. Ломит и ломит.... Наверное, после этого дальнего перелёта. С непривычки.
   - Надо принять таблетку.
   - Я уже посетила местный медпункт и проглотила пару пилюль. Хочу ещё принять горячий душ. Вдруг, поможет?
   - Ладно, не буду мешать, - понятливо вздохнул Лёха. - Пойду готовить праздничный ужин. Старательно и с любовью...
   Он извлёк из холодильника два замороженных бифштекса, полиэтиленовый пакет с замороженной картошкой, пачку сливочного масла, упаковку майонеза и несколько пузатых жестяных банок с различными консервами. Включил газовую плиту и достал из кухонного шкафа сковороду, тарелки, бокалы, вилки-ложки и ножи.
   Минут через сорок-пятьдесят Лёха констатировал:
   - Нормальный вариант - для полноценного свадебного банкета на две персоны. Четыре экзотических холодных салата - из всякой консервированной всячины. Бифштексы с жареным картофелем и зелёным горошком. Что ещё требуется? Типа - для полного и окончательного счастья? Правильно, хороший алкоголь...
   Он достал из пакета, подаренного лётчиками, три бутылки - две длинных, вытянутых, и одну низенькую, приземистую, тёмно-синего стекла.
   Подумав с минуту, Лёха вскрыл всё три, поочерёдно поднёс к носу бутылочные горлышки, после чего довольно пробормотал:
   - Белое креплёное вино, красное сухое вино и нечто, напоминающее - по характерному запаху - виски. Отличный набор, ничего не скажешь...
   Когда он завершил сервировку праздничного стола, в кают-компанию вошла Ванда - бледная, растерянная и ужасно расстроенная.
   - Милый, ужасно болит голова, - бесконечно-виноватым голосом сообщила жена. - Прямо-таки, раскалывается на части.... Ты не сильно обидишься, если я лягу спать?
   - Не сильно.
   - Спасибо.... А супружескими жаркими делами мы займёмся завтра. С самого утра. Хорошо?
   - Ладно, как скажешь.
   - Не обижайся, пожалуйста.
   - Я не обижаюсь.
   - Честно?
   - Честно.
   - Тогда - спокойной ночи?
   - Спокойной ночи...
  
   Ванда, плотно притворив за собой дверь, ушла в спальню.
   - Вот тебе, любимая бабушка, и долгожданный Юрьев день, - тихонько резюмировал Лёха. - То бишь, полный облом, а не полноценная первая брачная ночь. Да, не было печали у заслуженного гусара.... Мать его! Тоска смертная...
   От смертной тоски он принялся лечиться традиционным гусарским способом-методом. То есть, старательно воздавая должное спиртным напиткам, оказавшимся под рукой. Под свой бифштекс - покончил с виски. Под второй, предназначенный для молодой жены, с белым вином...
   А потом навалилась вязкая и предательская дрёма.
   "Здесь буду спать. Здесь!", - решил Лёха. - "Ну, её, супружескую спальню. Ну, её! Толку-то.... Пристрою - целомудренно - руки на обеденном столе. Поверх них - не менее целомудренно - размещу буйну голову и всё прочее. Чай, не впервой...".
   Но заснуть не удалось.
   - Отважный идальго! - позвал нежный игривый голосок. - Очнитесь! Посмотрите-ка на меня. Ну, пожалуйста!
   Лёха, с трудом приподняв голову, посмотрел.
   "Какая красивая женщина!", - восхищённо зацокал хмельной внутренний голос. - "Причём, совершенно обнажённая и безумно-привлекательная. Блин сексуальный! Стоп, это же...".
   - Милый, у меня голова больше не болит, - обворожительно улыбаясь, сообщила Ванда. - Я - однозначно и всенепременно - готова к выполнению супружеского долга. Приходи быстрей...
   Жена скрылась в спальне.
   "Надо подниматься, братец", - посоветовал разумный и хладнокровный внутренний голос. - "Аккуратней, осторожней.... Смотри, бродяга, не упади! И, главное, не опозорься.... Так тебя и растак, забулдыгу горького! Морду пропитую...".
  
  
   Глава четырнадцатая
   Дальние острова - вотчина леммингов
  
   По его лицу бодро скакал весёлый солнечный зайчик. Отчаянный такой зайчик, легкомысленный и хулиганистый.
   "Такого быть - просто-напросто - не может", - подумал Лёха. - "Глухое заполярье, конец декабря месяца, раннее утро. Откуда здесь взяться солнышку?
   - Апчхи! Мать его.... Апчхи!
   - Алекс, дай поспать, - жалобно попросил сонный женский голос. - Совесть поимей. А не только меня. Пожалуйста...
   - Ну, да. Конечно, - покорно забубнил, вылезая из кровати, Лёха. - Не буду. Ага...
   На полу, как бы между прочим, обнаружились мохнатые домашние шлёпанцы. Он, ловко вдев ноги в тапочки и прихватив с прикроватной тумбы штаны и рубаху, прошёл в кают-компанию.
   "Фу, совсем другое дело!", - облегчённо выдохнул ворчливый внутренний голос. - "Практически свежий воздух. А в этой супружеской спальне, братец, пахнет таким безудержным развратом. Это - что-то.... Чего, интересно, вы там - совместно с молоденькой жёнушкой - вытворяли прошедшей ночью? Не помнишь? Ай-яй-яй! Пить надо меньше.... Кстати, на простыне обнаружилось несколько красно-бурых пятнышек. Смекаешь? Следовательно, всё нормально. Наша благородная графиня была безупречно-девственной. Как бы так.... С этим моментом всё понятно. Сигаретку бы сейчас. Типа - крепкую. Можно и без фильтра. Нет никаких табачных изделий? Ну, и ладно.... Братец, а с вечера, если память, конечно, мне не изменяет, оставалась непочатая бутылка сухого винца. Козырная вещь. Вперёд! Как говорится, за орденами и славой...".
   Приняв на грудь фужер красного вина, он с удовольствием закусил остатками крабового салата, после чего запечалился:
   - Практически ничего не помню. Как оно всё было? Получилось ли у меня? Не получилось?
   - Получилось-получилось, - заверил звонкий голосок. - Всё было очень мило и здорово. По крайней мере, мне понравилось.
   В столовую вошла Ванда - завёрнутая в мохнатое банное полотенце. Причём, полотенце, проходя под женскими подмышками, оставляло открытыми белоснежные точёные плечи и большую часть стройных ног.
   Лёха взволнованно запыхтел.
   Супруга, сделав вид, будто бы ничего не замечает, грациозно присела ему на колени, набулькала из бутылки - в фужер - вина, выпила до половины, после чего, непонимающе поморщившись, спросила:
   - А что это за странный напиток?
   - Красное сухое вино, - пояснил Лёха. - Разве в вашей благословенной Бургундии было не принято - пить вино?
   - Пили, конечно же. По любому поводу, вместо воды. Только вкус у этих вин был совсем другим.
   На женском нежном плече красовались мелкие красно-бурые цифры - "24537/2".
   - Что это такое? - спросил Лёха. - Похоже на клеймо...
   - Клеймо и есть, - беззаботно улыбнулась Ванда. - Это было очень давно. Мне тогда только-только восемь лет исполнилось. Или же девять? Не помню уже.... Короче говоря, мой отец - вместе с другими благородными бургундскими рыцарями - отправился в Святую Землю. Мол, отвоёвывать у неверных какую-то очередную Святыню. Про это узнали коварные англичане. Ведомые подлым бароном Беккингемом, они переправились через пролив и - огнём и мечом - прошли по Бургундии. Был взят на шпагу и наш благословенный городок, а все его жители оказались в плену. Молодых женщин и всех детей англичане отделили от других пленников. Хотели продать нас в рабство к арабским барбарескам. Для этого и заклеймили. Мол, чтобы легче было надзирать за "товаром" и составлять разные торговые документы. Потом подошли бургундские рыцари, прогнали англичан прочь, а нас освободили. Вот, и вся история...
   "Она же всё врёт!", - заявил невыдержанный внутренний голос. - "Молодых женщин и детей набралось больше двадцати тысяч? Ну-ну.... А причём здесь - значок дроби? Такая нумерация характерна для концлагерей и прочих аналогичных заведений.... Имеют место быть и другие вопиющие нестыковки. Мол: - "В нашем мире у вин был совсем другой вкус..."? Бред откровенный! Вино, оно вино и есть. Значит, наша Ванда, она же потомственная бургундская графиня, попробовала вино в первый раз? Как такое - в принципе - может быть? Как, я тебя спрашиваю? Идём далее.... Вчерашняя фраза, мол: - "Хочу принять горячий душ...". В "Чистилище" никакого душа не было и в помине. Переселенцы и переселенцы мылись в бане, наливая воду в пластиковые тазики. Душ - в Средневековье? Причём, горячий? Разрешите, сеньоры, не поверить.... Впрочем, братец, оно тебе надо? В том плане, что знать правду? Непременно - знать.... Правда, она иногда бывает очень горькой и неприятной. Способной ломать и калечить - напрочь - человеческие судьбы.... Тебя разве не устраивает сегодняшняя ситуация? Женился на симпатичной, милой и - безусловно - разумной девушке. Более того, на бургундской аристократке. Тебе что-то не нравится? Всё - нравится? Вот, и молчи, бродяга, в тряпочку. Типа - наслаждайся неземным счастьем...".
   - Милый, о чём ты задумался? - спросила Ванда.
   - О чём? - запуская ладонь правой руки под махровое полотенце, плотоядно усмехнулся Лёха. - Хочу, понимаешь, повторения. Ну, того самого, что было ночью...
   - Извини, но ничего не получится, - Ванда, отстраняясь, упруго поднялась на ноги.
   - Почему?
   - А ты сам не догадываешься?
   - Не-а.
   - Надо подождать - парочку суток. Пусть у меня - там - немного подживёт. Понимаешь?
   - Понимаю. Извини. Не подумал.
   - Так, по крайней мере, заведено у благородных девиц.
   - Да, всё я понимаю. Чай, не деревянный по уши...
   "Может, ошибка образовалась?", - смущённо и покаянно засомневался внутренний голос. - "Это я по поводу ложности графского титула. Судя по повадкам и манерам, братец, твоя супруга, действительно, является природной аристократкой. Ладно, проехали. Пожалуй, больше не будем возвращаться к этому вопросу...".
   - Может, ты примешь душ? - предложила Ванда. - А я пока приготовлю завтрак.
   - Принято. Только сперва надо немного поцеловаться. Чуть-чуть. Молодожёны мы, или где?
   - Молодожёны, сосланные на семь лет на далёкую заполярную метеостанцию...
   - Стоп! - через несколько минут вспомнил Лёха. - Заполярная станция. Третья декада декабря месяца. Раннее утро. Так?
   - Так.
   - А как же быть с ярким солнцем? Откуда оно взялось?
   - Не знаю, - призналась Ванда. - Но на полу, действительно, имеется широкая солнечная полоса. Я по ней - тёплой и настоящей - прошла босиком...
   Они, обнявшись, подошли к узкому окну, выходящему (смотрящему?), на восток.
   Далёкая линия горизонта представляла собой размытые контуры покатых сопок - тонкая чёрная линия, плавно и задумчиво огибавшая белые шапки вечных снегов. А между двумя самыми высокими сопками - там, где вчера висела неправдоподобно-яркая радуга - наблюдалось солнышко. Маленькое такое, розовое-розовое, как казалось - слегка овальное, и - будто бы - ненастоящее, игрушечное...
   - Астероид ещё только приближается к Земле, а планетарная ось уже изменила угол наклона, - озабоченно покачал головой Лёха. - То есть, наша планета слегка отклонилась - в Мировом пространстве - относительно своего обычного положения. Не вижу я что-то другого объяснения этому внезапному солнечному появлению. А ты, сероглазка, что думаешь по этому поводу? - вопросительно посмотрел на жену.
   - Я? - засмущалась Ванда. - Что я могу думать? Какая ещё "планетарная ось"? Что за "Мировое пространство"? Извини, не в курсе. Как любила говаривать моя бабушка, мол: - "Ни сном, ни духом...".
   - Бабушка? То бишь, польская заслуженная дворянка? Которую местные жители считали ведьмой?
   - Ага. Она самая. Другой-то у меня не было. То есть, конечно же, была. Только я её не знала.... Алекс, иди в душ. Полотенце возьмёшь в одёжном шкафу. Вторая полка снизу. Правая.
   - Хорошо, любовь моя. Как скажешь.... А справа от солнышка висят необычные облака.
   - Ага. Длинные такие и очень узкие. Висят и светятся...
  
   Лёха ушёл.
   "Всё ли у меня получилось?", - подходя к кухонной плите, задумалась Ванда. - "Всё ли я сделала правильно? Все ли инструкции Актрисы выполнила? Не знаю, честное слово.... Как тогда, в фильтрационном лагере, говорила Мэри? Кажется так, мол: - "Только те женщины, которые - в глубине души - являются актрисами, могут получить свой маленький кусочек счастья. Вернее, завладеть им. Все же остальные особи женского пола обречены на бесконечно-серую муть, надоедливую тоску и регулярные слёзы...". Ночь? Не знаю. Это было приятно, но не более того.... Оргазм, о котором так красочно, с придыханием, рассказывала Мэри? Скорее всего, я его так и не испытала.... Впрочем, какие наши годы? Через несколько суток попробуем ещё разок. В смысле, много-много раз. Тем более что Актриса - спасибо ей за всё - ознакомила меня (теоретически, естественно), с некоторыми азами практического секса.... Если же рассуждать в принципе, то основные задачи выполнены. Причём, однозначно успешно и - даже - более чем. Во-первых, удалось не попасть "в расход" и вырваться из фильтрационного лагеря. Во-вторых, я вышла замуж за любимого человека. В-третьих.... А разве первых двух пунктов мало? По мне, так и вполне достаточно. По крайней мере, на сегодняшний день.... Счастлива ли я? Кто - я? Ванда, потомственная бургундская графиня. Еврейское гетто? Что это? Не знаю. Впервые слышу это гортанное словечко.... Счастлива! Бесконечно, безмерно и бесповоротно.... Только надо за длинным языком присматривать. То есть, неукоснительно помнить о том, что я являюсь девицей неотёсанной и недалёкой, прибывшей в этот Мир из дремучего и малообразованного Средневековья...".
   На завтрак она приготовила, использовав сухое молоко, густую рисовую кашу. Естественно, с курагой, изюмом, черносливом и дольками сухих бананов. Кроме того - порошковый омлет, с десяток разнообразных бутербродов и полный кофейник ароматного кофе, приготовленного по заветному бабушкиному рецепту.
   - Бабушка, бабушка, - загрустила Ванда. - Поделилась со мной старинным рецептом, а самим кофе так и не угостила. Оно и понятно. Откуда в еврейском гетто - такой изысканный и благородный напиток? Может, попробовать? Глотну, пожалуй.... Да, в этом что-то есть. Как рассказ о далёких и загадочных странах. Что там - рассказ? Как полноценный и увлекательный роман...
   - О чём это ты, сероглазка светловолосая, бормочешь? - входя в кают-компанию, спросил Лёха.
   - Ни о чём, а о ком. Значит, о тебе, обожаемый муж. О том, как я люблю тебя.... Алекс, прекрати, пожалуйста! Нельзя же. Надо подождать немного.... Садись, кушай.
   - Ничего себе! Ну, ты и наготовила. Тут же на пять человек хватит.
   - Зачем мне - пять человек? Есть ты, и этого вполне достаточно.... Кушай!
   Завтрак прошёл в лёгкой и приятной обстановке-атмосфере. Они постоянно переглядывались, перемигивались и изредка - якобы невзначай - касались друг друга под столом ногами. То бишь, ногами - ног...
   "Чёрт! Кажется, я сейчас сойду с ума", - подумал Лёха. - "Или того хуже, потеряв голову, наброшусь на собственную красавицу-жену и грубо изнасилую...".
   Неожиданно раздалась трескучая трель зуммера.
   - Что это? - забеспокоилась Ванда. - Откуда?
   - Нас вызывают на сеанс видеосвязи, - пояснил Лёха. - Кто вызывает? Сейчас узнаем.
   Он подошёл к тумбочке с пультом управления и, подумав с полминуты, уверенно нажал на несколько нужных кнопок.
   Раздался тихий, приятный для слуха шелест. Прямоугольный монитор, висящий над тумбочкой, несколько раз загадочно мигнув светло-зелёными всполохами, наполнился ярко-голубым свечением. Ещё через несколько секунд на экране возникло - на фоне знакомого аскетичного кабинета - улыбчивое лицо отца Джона.
   - Приветствую вас, молодёжь! - жизнерадостно пророкотал лысый епископ и тут же нахмурился: - Ты, благородная графиня, это....
   - Что такое, отче? - забеспокоилась Ванда. - Здравствовать вам на долгие годы!
   - Ты, красавица, зубы мне не заговаривай. Во что ты, ветреница, одета? Зачем смущаешь скромного слугу Господа нашего? Зачем, длинноногая, вводишь в искушение?
   - Ой, извините, отче! - выбегая из помещения кают-компании, смущённо залопотала Ванда. - Пожалуйста! Я и забыла совсем про полотенце...
   - Ну, как оно? - заговорщицки подмигнул епископ. - В плане сохранённой девственности?
   - Была, - улыбаясь до ушей, сознался Лёха. - Больше нет...
   - И это правильно, раб Божий. Поздравляю.
   - Спасибо, отче.
   - Какие планы на сегодняшний день?
   - Сейчас завершим завтрак и помоем посуду. Потом включим телевизор и ознакомимся с последними новостями...
   - Отставить! - поморщился отец Джон. - И посуду, и телевизор. Прошедшей ночью забарахлила точка под номером шестнадцать. Сигнал идёт, но очень слабый. Самописцы рисуют всякую ерунду и откровенную ересь. Так что, выдвигайтесь - как можно быстрей - на место и устраняйте неисправность. Знаешь, где находится амуниция и оружие?
   - Все инструкции и планы здания - за время долгого перелёта - изучил. Теперь знаю.
   - На обратном пути зайдите на третью точку и поменяйте подсевший аккумулятор.
   - Я уже в курсе, - заверил Лёха. - Ознакомился с соответствующим рапортом.... Получается, отче, что наша метеостанция...м-м-м, не совсем и метеостанция?
   - А какая, отрок, тебе разница? Установлены по всей округе разнообразные приборы и датчик. Стоя себе и фиксируют различные показатели. Не температуру окружающего воздуха и его влажность, а величину разных излучений? Или, к примеру, величины ключевых показателей магнитных полей? Допустим, это так. Ну, и что? Разве это что-то меняет?
   - Ровным счётом ничего.
   - Правильно, отрок. Всё, не смею больше задерживать. Собирайтесь и выступайте. Жене от меня передавай привет.
   - Передам, отче. До свидания.
   - До связи. Всех благ...
  
   После завтрака они переоделись в утеплённые светло-серые комбинезоны, а на ноги обули чёрные грубые ботинки - на толстой подошве и с высокой шнуровкой.
   - Теперь мы с тобой, Алекс, похожи на местных Ангелов, - посмотревшись в зеркало, пошутила Ванда. - Причём, на самых настоящих и натуральных.
   - А то! - внимательно рассматривая длинный нарезной карабин с чёрным пластиковым прикладом, понимающе хмыкнул Лёха. - Ангелы и есть. В том смысле, что почти.... Ты, сероглазка, скорее всего, не умеешь обращаться с огнестрельным оружием?
   - Не умею. Да и вблизи вижу в первый раз. Если, конечно, не брать во внимание лазерных пистолетов Ангелов.
   - Ну, и ладно. Тогда возьми это, - он протянул жене солидный охотничий нож в кожаных ножнах. - Закрепи на поясе комбинезона. Там имеется специальная петля с крючком.
   - Симпатичная штуковина. Спасибо, - ловко и сноровисто вертя в ладонях нож, вынутый из ножен, поблагодарила Ванда. - Ручка облегчённая. Значит, данная игрушка предназначена - в том числе - и для метания.
   - Убери в ножны, пока не порезалась, - посоветовал Лёха. - Амазонка, тоже мне, выискалась, разбирающаяся в холодном оружии. Ещё эту чёрную коробочку запихай в карман комбинезона.
   - Что это такое?
   - Ультразвуковой излучатель.
   - А для чего он нужен?
   - Отпугивать диких зверей. Когда увидишь, к примеру, белого медведя, то тут же, без промедлений, доставай коробочку и переводи круглый рычажок в положение "Вкл.". Понятно?
   - Понятно. А как работает эта штуковина?
   - Долго объяснять. Главное, что медведь испугается и, трусливо повизгивая, убежит. Ну, переселенка, готова?
   - Готова, мой господин и повелитель.
   - За мной, жёнушка!
   На улице было безветренно и тепло - на уровне плюс пяти-шести градусов.
   - Ерунда какая-то, - ворчал Лёха. - Не Заполярье суровое, а натуральный южный берег Крыма, так его и растак...
   - Не надо при мне выражаться! - тут же напомнила о своих аристократических принципах Ванда. - Ведь, кажется, договаривались.
   - Извини. Погорячился. Виноват. Больше не повторится.
   - Извиняю. Кстати, солнце уже скрылось за горизонтом.
   - Конечно, скрылось. Ось Земли, очевидно, сместилась только чуть-чуть. Не всерьёз.
   - А светящихся облаков, наоборот, стало гораздо больше. Поэтому вокруг достаточно светло. Они, то есть, облака, разбросаны уже практически по всему небу.
   - Разбросаны, - доставая из кармана электронный компас, рассеянно подтвердил Лёха.
   - А между ними плавно перемещаются светло-зелёные и тёмно-голубые всполохи северного сияния.
   - Перемещаются.... Подожди, я только правильно сориентируюсь на местности. То бишь, возьму нужный азимут.... Ага, всё понял. Идём на юг, прочь от морского побережья. Вон на ту приметную горушку с раздвоенной вершиной. На её склоне и расположена искомая точка за номером шестнадцать...
   - Долго туда идти?
   - Часа за полтора дошагаем. А когда разберёмся с шестнадцатой точкой, то повернём на восток и направимся к третьей. Это ещё около четырёх с половиной километров. Короче говоря, к обеду вернёмся.
   - К позднему обеду, - уточнила Ванда.
  
   Они размеренно шагали вдоль обрывистого берега ручья, нёсшего свои серо-голубые воды к океану. Течение в ручье было очень медленным и плавным. Время от времени над сонными водами раздавались громкие всплески - это шустрые северные рыбины охотились за редкими мошками и комарами.
   - Ой, что это? - вытягивая руку вперёд, насторожилась Ванда. - Оно приближается...
   - Отойдём в сторону от русла, - снимая с плеча ремешок карабина, решил Лёха. - Вон на тот холмик.
   Над серо-голубыми водами ручья - в сторону моря - медленно и плавно перемещалась белая воронка.
   - То ли маленькое торнадо, то ли гигантский водоворот, - засомневался Лёха. - Хрень какая-то. Блин моржовый.
   - Я же, кажется, просила...
   - Понял-понял. Больше, честное слово, не буду.... Ещё один белый водоворот проследовал к морю.
   - Ага, проследовал. А вон сразу три белых воронки - одна за другой - приближаются...
   Через некоторое время Лёха объявил:
   - Всё, никаких водоворотов и мини-торнадо больше не наблюдается. Возвращаемся на прежний маршрут.
   - Ничего себе! - оказавшись на речном берегу, удивлённо присвистнула Ванда. - Чудны дела твои, Господи!
   Весь ручей был забит мёртвой рыбой. Дохлые щуки, окуни, ленки, хариусы и форели - медленно и печально - двигались, влекомые ленивым течением, к океану.
   Сзади послышалось громкое и резкое шипенье.
   Обернувшись, Лёха невозмутимо сообщил:
   - На вершине холмика, где мы стояли пару-тройку минут назад, из земли бьёт - метра на три-четыре в высоту - шикарный фонтан. И, судя по характерным признакам, это - крутой кипяток. Мать.... Извини, любимая. Чёрт его побери! Ну, и места здесь.
   - Неуютные и опасные места, - подтвердила Ванда. - Занесла нас нелёгкая.... А что здесь, интересно, начнётся, когда на планету грохнется гигантский камень, который "церковники" именуют астероидом?
   - Скоро узнаем...
   Вскоре русло ручья резко отвернуло в сторону.
   - Идём прямо, - махнул рукой в сторону сопки с раздвоенной вершиной Лёха.
   - Пахнет как-то странно, - обеспокоенно задёргала крыльями аристократического носа Ванда. - Приторной сладостью...
   - Шагаем. За мной! Раз-два. Раз-два.
   Через несколько минут Ванда объявила:
   - Мёртвая птица лежит между камней. Кажется, дикая утка.
   - Дикая, - подтвердил Лёха. - Откуда здесь взяться домашним?
   - Вон ещё одна. И ещё. Ещё...
   - Шагаем!
   Мёртвой птицы встречалось всё больше и больше - утки, гуси, лебеди, бакланы, чайки.
   - Воняет - просто ужасно и отвратно, - прикрывая нос рукавом комбинезона, ныла Ванда. - Может, повернём назад?
   - Шагаем! Не к лицу уважающим себя бойцам - сворачивать на полдороги, не выполнив задания руководства.
   - А разве мы - бойцы?
   - Все люди - с точки зрения классической философии - являются бойцами.
   - Все?
   - Все.
   - И с кем же они воюют-сражаются?
   - С различными жизненными обстоятельствами и ситуациями. С окружающей общественной средой. С собственными тупостью, трусостью, ленью и гордыней...
   На склоне приметной сопки - почти сразу - обнаружилась просторная ниша (явно искусственного происхождения), заполненная мёртвыми гусиными тушками.
   - Всё понятно, - брезгливо поморщился Лёха. - Хитрое научно-исследовательское оборудование завалено дохлыми птичками. Придётся потрудиться в поте лица, усиленно сдерживая - при этом - рвотные позывы.... Сероглазка, отойди в сторонку. Негоже нежным и трепетным бургундским графиням заниматься такими неаппетитными делами. Я и один справлюсь.
   Разбросал крылатые трупики по сторонам, он подытожил:
   - Искомый прибор обнаружен. Чёрная антенна возвращена в исходное рабочее положение. Сигнальная лампочка горит приветливым нежно-изумрудным цветом. Следовательно, первая часть задания успешно выполнена.... Поворачиваем на восток и следуем к третьей точке.
   - А, может...
   - Не может! Следуем.
   Пройдя порядка двух километров, они вышли на ровное базальтовое плато.
   - Страшное и неприветливое место, - зябко передёрнула плечами Ванда. - Чёрное-чёрное. Хотя.... Впереди наблюдается широкая рыже-палевая полоса. Мне кажется, или эта полоса, действительно, слегка колышется?
   - Похоже на то. Может, это оптический обман, спровоцированный светящимися облаками?
   - Я не знаю таких умных слов.... Слышишь? Какой-то странный, едва слышный писк.
   - Писк, - через четверть минуты подтвердил Лёха. - Давай-ка - от греха подальше - заберёмся на этот чёрный валун.... Смелее! Ставь ногу на каменный приступок. Сейчас я тебя подсажу...
   Понаблюдав пару минут с макушки валуна за окрестностями, он сообщил:
   - Рыжая полоса, расширяясь, постепенно приближается.... Вполне возможно, что это лемминги.
   - Кто?
   - Полевые мыши, обитающие в приполярных областях. В данном конкретном случае - миллионы и миллионы грызунов, перемещающихся куда-то по своим мышиным надобностям.
   - Я читала про такое в толстых книжках, - нахмурилась Ванда. - Мол, все страны Скандинавии - в стародавние времена - неоднократно страдали от нашествия этих прожорливых тварей. Когда рыжих мышей нарождалось избыточно много, они спускались с гор и упрямо шли вперёд, поедая всё и вся на своём пути. И даже умудрялись переправляться через небольшие речки. Мыши съедали все посевы на полях, разоряли - подчистую - амбары, зернохранилища и прочие продовольственные склады. Потом они обгладывали всю траву - на сотни и сотни километров. Люди и домашний скот - после их нашествий - умирали от голода. Но на человека лемминги, как ты их называешь, никогда не нападали.
   - Пожалуй, мы не будем проверять на практике твоё последнее утверждение, - усмехнулся Лёха. - Посидим здесь, дождёмся, когда мышки пройдут мимо. А после этого отправимся к третьей точке.
   - Мы можем - пока лемминги не подошли - вернуться на метеостанцию. Ах, да, не можем. Мы же - бесстрашные бойцы, выполняющие важное задание.
   - Это точно. Бойцы...
   Через некоторое время лемминги приблизились к базальтовому валуну вплотную.
   - Завораживающее зрелище, - признался Лёха. - Сколько их здесь? Миллиарды? Сотни миллиардов?
   - Симпатяги, - откликнулась молодая жена. - Немного похожи на домашних хомячков. Такие же чёрные глазки-бусинки, круглые ушки, пухлые щёчки, куцые смешные хвостики.... У меня же есть отпугивающая штуковина!
   Ванда достала из кармана комбинезона чёрную коробочку, перевела красный кнопку в положение "Вкл.", и, выждав некоторое время, расстроено сообщила:
   - Не работает, Алекс, твоя хитрая техника. Лемминги только на несколько секунд остановились-засомневались. А потом - как ни в чём не бывало - двинулись дальше, миновав наш камень. Теперь мы находимся на крохотном островке, со всех сторон окружённом "мышиным морем"...
   - Бывает. Очевидно, ультразвуковой излучатель рассчитан только на крупных хищных животных, наделённых зачатками интеллекта. То бишь, зачатками нервной системы. Мыши же, как известно, существа полностью безмозглые. Вот, прибор и не сработал.
   Лемминги передвигались плотной единой стеной, постоянно перепрыгивая друг через друга. Первая мышка приостанавливалась, ловко срезая мелкими острыми зубами стебелёк травы, через неё тут же перебиралась другая. Через вторую перепрыгивала третья...
  
   - Нескончаемая и очень симпатичная чехарда, - одобрил Лёха. - Ловко это у них получается. Прыг, скок. Прыг, скок...
   - Ловко, - пристально глядя на восток, подтвердила Ванда. - Только очень медленно.... Вижу последние ряды "мышиной колонны". Да, придётся нам просидеть на этом валуне ещё - как минимум - час. Может, и больше.... Предлагаю, вернутся к нашим снежным баранам.
   - О чём это ты, любимая?
   - Конечно, о знаменитом реалити-шоу "Снега, снега". Рассказывай, что там дальше было...
  
  
   Глава пятнадцатая
   Лёха. Ретроспектива 06. Реалити-шоу
  
   Ёпрст, как они и договаривались изначально, прилетел в Ванавару во второй декаде октября.
   Накануне его прилёта придавили первые злые морозы, но серьёзных снегопадов ещё не было. Так, ерунда сущая. Местные переменчивые ветра, шутя и играючи, разметали эту снежную чепуху по разным сторонам, не оставив и следа.
   - Плохи дела, - ворчал Лёха. - Наше реалити-шоу называется - "Снега, снега". А где же они, собственно, снега?
   - Навалит ещё. Причём, по самую макушку, - утешал Василий Васильевич. - Это же, брат, Сибирь. Тут погоды капризные. Как говорится, год на год не приходится. Бывает, что уже в ноябре месяце под два метра снега лежит. А случаются годы, когда первые снежинки падают с неба только в конце декабря. Но бодро так падают, без дураков. Трое суток - и те же два метра. Типа - снова здравствуйте. Только в профиль. Так что, не расстраивайся, коллега, раньше времени...
   - Легко говорить, мол, не расстраивайся. А если Константин Алексеевич уже подписал с зарубежниками - на ноябрь месяц - первые контракты? Жадность - подруга коварная и неверная.... А если в этих контрактах предусмотрены, не дай Бог, крутые финансовые неустойки - за срыв сроков? Скандал тогда будет. Начнут старательно искать виноватых. Стрелочников, то бишь.
   - Мы-то здесь причём? Площадки полностью оборудованы. Маршруты намечены и согласованы. Продовольствие и алкоголь на "Пристань" завезены. Какие ещё вопросы?
   - И каверзные вопросы придумают, и всех блохастых собак навесят, - пообещал опытный Лёха. - Когда лес рубят, то разнокалиберные щепки - как правило - летят во все стороны.
   Впрочем, сойдя с самолётного трапа, Ёпрст никакого неудовольствия не выразил. Наоборот, пожав встречавшим руки, он с интересом огляделся по сторонам и, вздохнув полной грудью, объявил:
   - Славненько тут у вас. Красиво. Мать его.... Бодрит! Сибирь-матушка, одним словом...
   - Петров! - радостно завопил звонкий женский голос. - Бродяга! Морда! Я так рада!
   Лёха обернулся. К ним - от самолётного трапа, вприпрыжку - приближалась молоденькая рыжеволосая дама, облачённая в короткую и стильную соболью шубку.
   - Мэри?
   - Она самая! Что застыл дурацким соляным столбом? Давай-ка, недотёпа белобрысый, обнимемся. И - по старинной русской традиции - трижды поцелуемся. В щёки, естественно. То бишь, целомудренно-целомудренно, без похоти.
   Во время этой пафосной церемонии Лёха успел - едва слышно - спросить:
   - Каким ветром?
   - Ёпрста охомутала, - браво подмигнув, прошептала Мэри. - Спёкся, голубчик...
   Потом, понятное дело, поехали всем коллективом на ванаварскую базу заповедника "Тунгусский". Сценарий дружеских посиделок был традиционно-классическим: варёная лосятина, тушёная гусятина, глухарь, запечённый в русской печи, таймень холодного копчения, местные экзотические наливки и настойки в нехилом ассортименте. В качестве апофеоза выступал "пельменный суп". Естественно, под ледяную водочку и изощрённые сибирские байки - про кровожадных медведей и регулярные метеоритные дожди, сопровождаемые исчезновениями мирных эвенков и чудаковатых экологов.
   Дойдя до нужной кондиции, Василий Васильевич - душевно и с лёгким надрывом - затянул:
   - Чёрный ворон, чёрный ворон...
   - Что ж ты въёшься на до мной? - хмельно и рьяно подхватили, обнявшись - словно лучшие подружки, Мэри и Татьяна. - Ты добычи не дождёшься...
   Ёпрст многозначительно подмигнул, мол: - "Пошли, подчинённый, пообщаемся чуток...".
   Они, стараясь идти прямо, то бишь, не шатаясь, проследовали в помещение бильярдной, которое - по случаю прибытия важных столичных гостей - пустовало.
   - Снега у нас нет, - смущённо шмыгнув носом, сообщил Лёха. - Извини, Костян.
   - Бог извинит, ик, - пьяно помотав головой, откликнулся Ёпрст. - Если, конечно, захочет, ик.... Какая гадость. Какая гадость - ваши пельмени, перемешанные с фасолью, картошкой и капустой. Блин сибирский, да с откровенным перебором...
   - Ещё раз. Снега у нас нет.
   - А зачем он тебе, Петров?
   - Ну, не знаю. Снег, он такой белый, пушистый и красивый. Холодненький, опять же...
   - Холодненький. Гениально подмечено.
   - А ещё мы собрались проводить реалити-шоу, - напомнил Лёха. - Называется - "Снега, снега".... А снега-то и нет.
   - Будет, ик, - заверил Ёпрст.
   - Когда?
   - После новогодних праздников, заледенелый дубовый пенёк.
   - Почему так поздно?
   - Петров, ты что, ребёнок? Всё, ведь, происходит в рамках годовых, заранее утверждённых бюджетов. Причём, как у нас, так и у зарубежных коллег.... Просекаешь?
   - Более или менее, - признался Лёха.
   - Никто и не сомневался.... Короче, тормоз ты наш "грушный". Эксклюзивная лицензия, оформленная по всем международным правилам и канонам, получена. Первые контракты заключёны. Причём, сразу на восемь игр. По одной игре в неделю. Блеск и нищета куртизанок.... В том смысле, что скоро валюту некуда будет девать. Предлагаю - топить её в шампанском. Блин с трюфелями...
   - С кем - заключёны?
   - С американцами, французами, немцами и итальянцами, - со вкусом зевнул Ёпрст. - Каждая страна - на каждую игру - выставляет по два человека. То есть, мужчину и женщину. Из известных и публичных персон, ёжики колючие.
   - Снега-то нет.
   - Будет. Но только - т-с-с-с.... Страшная тайна. Практически государственная.
   - Сволочь ты, Костян, - обиделся Лёха. - Гад и скотина.
   - С чего бы это?
   - С того, что загадками говоришь. Мол, снег будет. Но только в нужный и ответственный момент. Мол, страшная государственная тайна. Не по-дружески это.... Сволочь.
   - Ладно. Я был не прав, - повинился Ёпрст. - Сейчас, братишка, объяснюсь.... Недалеко от Красноярска (по сибирским масштабам, конечно), расположен некий жутко-секретный полигон. Какое оружие там испытывают? Толком не знаю. Врать не буду. Но, возможно, климатическое, ик.... Короче говоря, я с месяц назад попросил - кого надо - о помощи. "Кто надо" отзвонился важным генералам. Генералы пальнули в атмосферу, расположенную над Ванаварой, из хитрой пушки. Поэтому снега до сих пор и нет.... Проникся?
   - Сильно задвинуто.
   - Сильно, согласен.... А числа восьмого января генералы снова пальнут по атмосфере. Но уже совсем другим снарядом. После этого трое суток подряд - нескончаемым потоком - будет валить белый и пушистый снежок. И навалит его, родимого, метра полтора. В том плане, что нам больше и не надо.... После этого оно и начнётся, реалити-шоу "Снега, снега". Два световых дня на прокладывание и утрамбовку троп-дорожек, и вперёд. Как говорится, за славой, заветными орденами и бешенными баблосами.... Всё понятно, Петров?
   - Всё.
   - Молодец. Тогда пошли к народу. Выпьем, закусим, споём...
  
   На следующее утро было намечено посещение объекта. Они - помятой, но дружной компанией - отправились в ванаварский аэропорт.
   - Карета подана! - Василий Васильевич предупредительно ткнул пальцем в обшарпанный МИ-8. - В смысле, воздушная карета. Непрезентабельная и скромная, зато проверенная.
   - Обойдёмся, - вальяжно отмахнулся Ёпрст. - Мне вчера из города Братска друзья-олигархи прислали настоящую технику. Импортную, надёжную и стоящую.
   - Много - стоящую? - заинтересовался Лёха. - В какой, извините, иностранной валюте?
   - Иди, Петров, со своими армейскими шуточками - сам, наверное, знаешь куда. И без тебя, юмориста доморощенного, тошно. Голова раскалывается на части. Во рту, такое впечатление, стая бездомных кошек - мимоходом - нагадила...
   - Что-то было ни так? - забеспокоился директор заповедника. - Чем-то не угодили?
   - Нормально всё, Васенька, мил-дружок, - заверила Мэри. - Но эти ваши пельмени, превращённые - народной фантазией - в густой овощной супчик.... Бр-р-р! Как вспомню, так вздрогну. Не стоит, право слово, предлагать это неординарное блюдо высоким и избалованным зарубежным гостям. Не так, суки изнеженные, могут понять.
   - Уяснил. Спасибо. Обязательно учтём.... Может, по пивку? Сугубо для поправки пошатнувшегося здоровья?
   - Попозже.
   На дальнем краю лётного поля обнаружился цветной импортный вертолётик.
   - Полезная игрушка, - одобрил Лёха. - Вёрткая и ловкая. Зависает над любым объектом. Можно будет всё осмотреть в мелких деталях, не покидая вертолётного салона. Пижонство сплошное, между нами говоря...
   Выяснилось, что вылет на объект откладывается минут на сорок-пятьдесят.
   - Масло меняем в гидравлической системе, - принялся оправдываться молоденький лётчик. - Так, вот, получилось. Не обижайтесь, Константин Алексеевич. И, пожалуйста, не надо про эту незапланированную задержку рассказывать моему руководству.
   - Очень надо, - обиженно надулся Ёпрст. - За кого ты, летун сопливый, меня принимаешь? За склочного и сволочного еврея? Напрасно, честное слово. Во мне её не так и много, вредной еврейской кровушки. От силы процентов пятьдесят. Ну, может, чуть больше. К примеру, шестьдесят пять.... Василич, что ты там говорил про пиво?
   - Дык, пройдёмте, господа хорошие, в зал ожидания, - залебезил директор заповедника. - Там у нас оборудован отличный буфет.
   - Буфет? - недоверчиво скривилась Мэри. - Терпеть ненавижу...
   - Не сомневайтесь! С отдельным кабинетом! Кроме того, я шепну пару слов - кому надо. Примут по высшему разряду. То бишь, хлебосольно и с радостью.... Пойдёмте!
   - Уговорил, речистый, - беззаботно хмыкнул Генеральный директор Первого канала. - А машину, пожалуй, отпусти. Немного прогуляемся по свежему воздуху. Он у вас здесь особенный, сибирский. Бодрит...
   Василий Васильевич и Ёпрст, о чём-то переговариваясь и пересмеиваясь, шли по лётному полю первыми. Мэри и Лёха - приотстав метров на десять-двенадцать.
   - Значит, ты теперь с Костиком.... И, как оно? - задумчиво вздохнув, поинтересовался Лёха. - Вставляет?
   - Нормально. В том плане, что терпимо и весьма перспективно.
   - А в каком статусе пребываешь-числишься? Любовница выходного дня и дальних командировок?
   - Вот, ещё. Больно надо, - обиделась Мэри. - Я считаюсь Костиной официальной невестой. Так меня - на всяких аристократических фуршетах и культурных вечеринках - теперь и представляют. Да и секретаршей я больше не работаю. Веду, как и полагается по высокому статусу, ярко-выраженный богемный образ жизни.
   - Добилась, получается, чего хотела.
   - Добилась. Ухватила-таки - за скользкий и вертлявый хвост - капризную золотую рыбку.
   - Бывает.
   - Иногда. Жаль, редко.
   - Молодец, - похвалил Лёха. - А сюда, как я понимаю, ты прибыла, чтобы старательно присматривать за ветряным женишком? Дабы всякие подлые стервы и шалавы - между делом - не увели?
   - Мелко плаваешь, господин Петров, - высокомерно поморщилась бывшая секретарша. - Плебей законченный. Что с тебя взять?
   - А, всё-таки. Зачем припёрлась-то?
   - Я буду принимать участие - от России, понятное дело - в первой игре сезона. Вместе со знаменитым и непревзойдённым Артуром Пирожковым. Знаешь такого?
   - Знаю, конечно, - брезгливо передёрнул плечами Лёха. - Шоумен, мать его. То бишь, человек, безусловно, публичный.... А в чём, подруга боевая, заключается твоя публичность?
   - Петров, в морду получишь.
   - Да я ничего такого - обидного - и не имел в виду. То есть, ты будешь представлена телезрителям (в том числе, и зарубежным), в качестве невесты уважаемого господина Ёпрста?
   - Не угадал, бродяга, - презрительно сплюнула в сторону Мэри. - Я, чтобы ты знал, нынче являюсь восходящей звездой отечественной эстрады и кинематографа. Снимаюсь сразу в двух телесериалах. Правда, пока только во второстепенных ролях. А ровно через неделю по Первому каналу начнут активно "крутить" клип с моим участием.
   - Ты там танцуешь в кордебалете? Или же бьёшь в бубен?
   - Нет, юморист хренов, я там песенку пою. О верной и чистой любви. А участие в "Снегах, снегах" мне нужно (вернее, необходимо), для полноценной международной раскрутки. Так Костик говорит...
   - Мощно задвинули, - признался Лёха. - Потом, восходящая звёздочка, дашь мне автограф? Кстати, а для чего ты перекрасилась? Блондинкой - на мой вкус - тебе было гораздо лучше.
   - На вкус и цвет, как известно, товарищей нет, - хихикнула шустрая барышня. - И вообще, рыжий, чтобы ты, дурилка картонная, знал - это мой естественный природный цвет...
  
   Наконец, вертолёт взлетел и взял курс на север. Директор заповедника тут же приступил к выполнению обязанностей гида-экскурсовода.
   - Очень интересно и познавательно, - выслушивая историко-географическую информацию, добродушно бормотал Ёпрст, подобревший после выпитого пива. - И названия речек-горушек очень симпатичные. В том плане, что насквозь экзотические...
   - А экзотики, как всем известно, мало не бывает - встрял Лёха. - По крайней мере, так считают матёрые и махровые воротилы мировой киноиндустрии.
   - Всё хохмим, Петров?
   - Да так, не в затяжку. Чтобы квалификацию окончательно и бесповоротно не растерять.
   - Смотри у меня, морда белобрысая. Уволю без выходного пособия. Зато с волчьим билетом.
   - Не губите, Константин Алексеевич! Кормилец! Отработаю!
   - Конечно, отработаешь, - криво улыбнулся Ёпрст. - Куда же ты, голодранец, денешься? Смыться с этой подводной лодки ещё никому не удавалось. В живом виде, я имею в виду. Гы-гы-гы! Ладно, пошутили и будет.... Петров!
   - Я!
   - Надо озаботиться достойными рекламными проспектами. Цветными и глянцевыми. На русском, английском, итальянском, немецком и французском языках.
   - С языками-то у меня, как раз, и не очень.
   - Это не твоя забота. Подготовь подробные информационные тексты. История падения Тунгусского метеорита. Географические моменты. Природные ландшафты и их яркие особенности. Флора и фауна - во всём многообразии. Побольше качественных фотографий и слайдов. Дальше и без тебя разберутся.... Чтобы через неделю всё перечисленное было доставлено в Москву! Изволь предоставить в полном объёме.
   - Есть, предоставить!
   Вертолёт сделал широкий круг над "Пристанью".
   - Симпатичные здания-сооружения, - одобрил Ёпрст. - Конечно, не швейцарское шале. Но, всё же.... Оборудовали восемь дополнительных вертолётных площадок? Нормально. Должно - по идее - хватить. Следуем дальше!
   Через некоторое время Василий Васильевич объявил:
   - Чугрим.
   - Божественно! - захлопала в ладоши впечатлительная Мэри. - Красота неописуемая! Полный и окончательный отпад.... А что это такое? Рядом с водопадом?
   - Тропа "Сибирские идолы", - охотно пояснил Лёха. - Заменяет аргентинскую "боксёрскую тропу". Дабы не возникло надуманных обвинений в плагиате.... Пилот, опускайся ниже!
   - А в чём суть этого конкурса?
   - Длинный деревянный настил на краю снежной целины. Вдоль него выстроены в ряд трёхметровые идолы. Пластиковые, понятное дело, полые внутри. Участник соревнований бежит по настилу, идолы - в соответствии с заданной программой - падают. Их задача - сбить зазевавшегося игрока в глубокий снег. Ничего хитрого.
   - Простенько, но со вкусом, - кратко прокомментировал Ёпрст. - Летим дальше.
   Вертолёт завис над краем Южного болота.
   - Здесь участники реалити-шоу будут искать - в глубоком снегу, с помощью стандартных армейских металлоискателей - железные (якобы метеоритные), осколки, - поведал Лёха.
   - Существуют ли в этом процессе какие-либо хитрые нюансы? - заинтересовалась Мэри.
   - Имеются. Потом дам подробные и развёрнутые инструкции.
   - А что это за длинные-длинные мостики?
   - По ним игроки должны перебраться от "осколочной площадки" до "столовой". Кто нашёл кусок железа, тот следует по мостику, состоящему из двух брёвнышек. Кто - за отведённое время - ничего не обнаружил, шагает по бревну одиночному. Внизу, естественно, будет располагаться полутораметровый (может, и двухметровый?), снежный покров...
   - В "столовой" участники соревнований варят кашу с тушёнкой? - скорчил недовольную гримасу Ёпрст. - Не нравится мне этот конкурс. Пошловатый какой-то. Плебейством отдаёт.
   - Мы, зная о вашем авторитетном мнении, уже всё переиграли, - льстиво улыбнулся Василий Васильевич. - Игроки будут не готовить походный кулёш, а, наоборот, её поедать. Умял котелок с кашей, выпил стакан водки - в любой последовательности - и двигайся дальше. Кто с поставленной задачей справится быстрей, тот и время сэкономит, и дополнительные призовые баллы получит.... А после этого намечен завершающий этап наших соревнований. Проехать на лыжах - по пологому склону - между тремя десятками идолов, выстроенных в шахматном порядке.
   - Это после выпитого стакана водки? - восхитился Ёпрст. - Гы-гы-гы! Молодцы, одобряю.... Что у нас сегодня ещё запланировано?
   - Осмотр панорамной площадки, расположенной на вершине горы Фаррингтон.
   - Полетели. Осмотрим...
  
   Рекламные ролики о предстоящем реалити-шоу "Снега, снега" начали "гонять" по Первому каналу за две недели до Нового года.
   - Прославимся! - радовался Василий Васильевич. - Прогремим на весь мир! Может, по весне меня даже переведут в Москву. В Министерство культуры. Константин Алексеевич обещал посодействовать. Мол, если всё пройдёт без сучка и задоринки....
   - А трижды сплюнуть через левое плечо? - недоверчиво хмурился Лёха. - А по дереву постучать?
   - Обойдусь! - упрямился директор заповедника. - Ну, их, эти глупые народные приметы. Суета одна и серое мракобесие. Отсталость наша русская, не цивилизованная.... Давай-ка, напарник, лучше накатим по сто пятьдесят?
   - Накатим. Почему бы - не накатить? Святое дело.
   - Ну, за светлое Будущее? Симпатичное и прекрасное?
   - За него, родимое...
   Шестого января, уже под вечер, позвонил Ёпрст и, не здороваясь, распорядился:
   - Суздалев остаётся в Ванаваре и встречает всех прибывающих. Встречает, размещает, потчует, привечает, развлекает. Задницы лижет с усердием, короче говоря.... Ты же, Петров, срочно вылетай на "Пристань". Присматривай там. А как только снегопад прекратится, занимайся расчисткой площадок для операторов и прокладыванием троп-дорожек. С людьми и техникой, надеюсь, всё в порядке? Молодец.... Тринадцатого числа встречай вертолёты со съёмочными группами, корреспондентами, журналистами и фотографами. Размещай их весёлую братию на постой.... Всё понятно?
   - Понятно, - безо всякого энтузиазма подтвердил Лёха. - Жаль, что первый этап пройдёт без моего непосредственного участия.
   - Ничего, по телевизору посмотришь. Типа - по Первому каналу. Приглядывай там, бродяга белобрысый! Я на тебя надеюсь.
   - Не волнуйся, Костян. Не подгажу...
   Снег, как и было обещано, начал падать - из серо-чёрных туч - восьмого января. С самого раннего утра. Снежинки были крупными, сухими и неправдоподобно-разлапистыми. Они падали медленно и плавно, закручиваясь - время от времени - в изысканные спирали.
   Одиннадцатого января снегопад - также внезапно, как и начался - прекратился. Ещё двое суток ушло на подготовительные мероприятия, связанные как с ликвидацией снежных "излишков", так и с размещением на "Пристани" журналистов-операторов.
   А четырнадцатого января - с неимоверной помпой - реалити-шоу "Снега, снега" успешно стартовало. Прямая трансляция велась на сорок восемь стран мира.
   Ёпрст, слегка заикаясь от волнения, зачёл поздравительное послание от Президента России, перерезал тупыми ножницами ярко-красную ленточку, и пять "Буранов", поднимая облака снежной пыли, неудержимо рванулись вперёд.
   На каждом из снегоходов располагалось по два седока. На четырёх из них водительские места занимали мужчины, а женщины размещались у них за спинами. И только на "Буране" русской команды ситуация была противоположной.
   - Как же могло быть иначе? - с любопытством пялясь в телевизионный экран, насмешливо пробормотал Лёха. - Чтобы Мэри кому-либо доверила судьбу своей будущей карьеры? А, следовательно, и всей дальнейшей жизни? Ну-ну, не дождётесь...
   Но полюбоваться на все перипетии первого этапа соревнований ему не удалось - пришлось заняться рутинными мероприятиями. Капризные корреспонденты никак не могли поделить гостиничные номера. Операторы - разных телеканалов - продолжали отчаянно собачиться из-за козырных мест на съёмочных площадках, расположенных на вершинах гор Каскадная и Фаррингтон.
   А ещё через несколько часов первый этап игры завершился. Естественно, уверенной победой русской команды.
   - Я так и не уступила руль этому Пирожкову, - старательно отряхивая с пушистых ресниц сиреневый иней, похвасталась Мэри. - Сейчас мы на восемнадцать баллов опережаем немцев, идущих вторыми. А итальянцы, и вовсе, сошли с трассы. Проехали сорок пять километров и сошли. Мол, побоялись обморозиться. С чего тут можно обморозиться? Всего-то минус двадцать четыре градуса на улице. Ерунда, по нашим кемеровским понятиям...
   На следующее утро, определяясь с очерёдностью старта на следующих этапах, участники команд тянули жребий.
   - Я обожаю - всегда и во всём - быть первой! - объявила Мэри и, совершенно ожидаемо, вытащила жетон с цифрой "1".
   Планировалось, что в этот день съёмка соревнований должна осуществляться не только с заранее оборудованных площадок, но и с воздуха. Лёха, пользуясь служебным положением, застолбил себе местечко в вертолёте с операторами.
   Узнав про это, Ёпрст сперва рассердился, а потом махнул рукой, мол, всё уже запущено и идёт само по себе, можно немного и расслабиться...
  
   Вертолёт завис над "Пристанью", а Лёхин беспокойный внутренний голос приступил к комментариям: - "Ага, в небо взлетела красная сигнальная ракета. Старт дан! Появилась крохотная фигурка в светло-сиреневом спортивном костюме. Это, в кемеровский публичный дом не ходи, Мэри бежит на лыжах к "Сибирским идолам". Ловко это, надо признать, у неё получается. Мастерица на все руки, образно выражаясь. Как, впрочем, и на ноги, и на другие части трепетного женского тела. Вертолёт начал постепенно смещаться следом.... Водопад Чугрим. Какое потрясающее зрелище! Он, действительно, замёрз. Получился восхитительный ледяной "тюльпан", над которым - величественным нимбом - горит-сияет яркая радуга. Необычная и потрясающая картинка. Телезрители - и отечественные, и зарубежные - будут в неописуемом восторге. А некоторые и в описуемом. В том плане, что и описаться - ненароком - могут.... Так, Мэри снимает лыжи и забирается на деревянный помост. Бежит по нему, а пластиковые трёхметровые идолы падают, падают, падают.... Вот же, чертовка! Проскочила-таки! Ничего странного. Рыжим, как известно, везёт.... Так, снова надела лыжи. Побежала, ловко работая лыжными палками, дальше.... Так, вышла на край Южного болота, к участку под номером один. Поменяла лыжи на снегоступы, взяла в руки металлоискатель. На поиски отведено пять минут.... Во, даёт! За полторы минуты управилась. Браво! Теперь надо перейти по мостику в "столовую". Ну, это не трудно. Я имею в виду, по мостику, сколоченному из двух брёвен. Вот, если бы по одиночному бревну.... Мэри, предварительно сбросив снегоступы, забралась - по специальной лесенке - на мостик. Побежала.... Зачем же так рисковать? Дошла бы и шагом.... Вот, поскользнулась, зашаталась и, раскинув руки в стороны, свалилась с моста. Теперь, выбираясь из полутораметрового снега, потеряет целую кучу времени.... Почему она не выбирается? Упала и всё. Виднеется только тёмное пятно, образовавшееся при её падении. Странно.... Может, Мэри свалилась в снег головой вперёд? Ударилась о камень и потеряла сознание?
   Очевидно, что и пилоты вертолёта почувствовал что-то неладное. Летательный аппарат спустился ниже и бестолково закружился над местом проведения третьего этапа соревнования.
   Заглянув в кабину к пилотам, Лёха скомандовал:
   - Зависаем над мостиком. Над тем, который пошире. Спускаемся как можно ниже. Я спрыгну, а вы тут же уйдёте наверх.... Не спорить! Это приказ! Выполнять!
   Когда до поверхности моста оставалось около метра, Лёха прыгнул. Естественно, упал. Но, крепко обхватив холодные брёвна ладонями, вниз не слетел.
   Он поднялся на ноги и, осторожно ступая по обледеневшим брёвнам, подошёл к тёмному овальному пятну, чётко выделявшемуся на фоне белоснежного поля.
   - Мэри! - громко проорал Лёха. - Ты где? Отзовись, мерзавка рыжая, если слышишь меня! Пожалуйста! Мэри! Отзовись!
   Минуты через полторы-две стало окончательно ясно, что ответа не последует.
   "Во всём виноват Васька Суздалев, грязная сволочь в директорской должности", - принялся ворчать сварливый внутренний голос. - "Говорили же ему, ублюдку, что надо чаще сплёвывать через левое плечо и регулярно постукивать по дереву. Так, нет же. Возгордился, тварь дешёвая. Мол: - "Я в народные приметы не верю. Дикость это и дурацкое мракобесие. А я в Москву собираюсь переезжать. Буду трудиться в Министерстве культуры...". А раньше сам рассказывал, что, мол, в этих местах - на изломе погоды - регулярно и бесследно пропадают люди.... Сглазил, короче говоря, дрянь очкастая. Сволочь сибирская...".
  
   Лёха тяжело вздохнул и, перекрестившись, прыгнул в снег - так, чтобы упасть рядом с выемкой, оставленной телом Мэри.
   Он летел по бесконечному чёрному туннелю, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами - навязчивой чередой - мелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии...
  
  
   Продолжение следует
   - Керста - могила (славянский яз.)
   - Второй псалом Давида.
   - Кулик Л.А. - один из известных исследователей места падения Тунгусского метеорита. В 20-30-х годах двадцатого века возглавлял несколько экспедиций, организованных Правительством СССР.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"