Риул очнулся сразу и подпрыгнул, стараясь нащупать рукоять клинка на поясе. В ответ пробудилась адская боль внутри черепа, остудив порыв и призвав к благоразумию. Широко распахнул ресницы, уставился перед собой, пытаясь осознать происходящее. Очевидно, кто-то вытащил оттуда. Жизнь не потеряна. Радует, конечно, однако всё-таки хочется узнать о своей судьбе, а мозг катастрофически отказывается от внятной работы. Кто-то рядом тихо воскликнул и подскочил на ноги. Скосив глаза, ибо создалось впечатление, будто никак не обернуться, узнал Тални. Юноша светится счастьем. Дал себя опознать и кинулся к другу на грудь.
- Я так испугался! Я подумал: он убил тебя! Я!..
Кама нервно посмеивается, борясь с переполняющим восторгом. "А я кому-то очень даже нужен!" - пронеслось молнией печальное открытие, когда потрепал товарища по грязным космам и попытался улыбнуться. Обнаружил, насколько вырос вечно голодный мальчик-кочевник с неуёмным любопытством в чёрных глазищах и почти постоянным румянцем смущения на смуглых щеках.
- А больно, однако же... - поморщился Шоу, коснулся повязки на лбу и хрипло пробубнил: - Крепко приложил...
- Да... Ты вовремя отстранился, - кивнул паренёк, уже робко отпрянувший от соратника. Кто-то постучал чем-то металлическим. Картографу почудилось, словно бы звук попытался пробраться непосредственно в желудок, но человек сумел справиться. В крошечный шатёр, наспех сооружённый для пациента, вошёл Ланакэн, застыл недовольным изваянием в паре шагов от постели и напряжённо отметил:
- Живой-таки... Я же просил тебя не ходить!
- Ладно... Прав ты, прав! Доволен? - хмуро пробормотал раненный. Ради тишины способен согласиться на любое. Молодой воин, послушный жесту сурового лидера, поспешно удалился.
- Это ты Тални поясни. Он тебя спас. И выволок оттуда тоже он. Поблагодарить не забудь! - проворчал Осилзский, продолжая пялиться на товарища, словно на интересный объект.
- Ладно. Извини! Я готов и перед ним извиниться! Так ты доволен? - жалобно спросил Шоу, борясь с дурнотой, разбуженной кажущимися чересчур громкими словами.
- Просто в восторге. Станцевать на радостях или нет? - хмуро процедил герцог, но не стал ничего прибавлять: облегчённо вздохнул и вышел. Судя по всему, и он рад, только очень злится, ведь не смог уговорить избежать опасности.
Покинув наконец пришедшего в себя пациента Соула, Создатель Убежища обошёл всех, осматривая разросшееся войско (или, если точнее, ту его часть, которой вполне достаточно, чтобы пройтись разрушительным стихийным бедствием по поселению врага и выпустить на волю всех найденных соплеменников). Раненых не очень много. Вполне оправдало себя решение брать самых опытных. Ничего не мнивший мирно дремлющий крестьянский посёлок противопоставить ветеранам Сопротивления вообще нечего не смог. Самые опытные там воины являлись всего лишь рядовыми охотниками. И именно к ним нагрянули лучшие бойцы, включая и самого Ланакэна.
Предводитель заметил чуть в стороне на небольшом возвышении под деревом Боира. Проглотив раздражение, решился проверить состояние новичка. Какими бы ни были их взаимоотношения, однако кузнец вчера вечером впервые участвовал в сражении. Вероятно, впервые убивал. Миатс лежит и смотрит в небо, закинув руки за затылок. Ум словно бы оцепенел от навалившегося чувства пустоты. Осилзский неуверенно осведомился:
- Что-то случилось? Странный ты какой-то...
- Я нашёл сестру. Она выжила, - не стал отнекиваться соратник, глянув на лежащий рядом меч. На фоне ярко-зелёной травы сталь блестит отражённой синью вышины и салатовыми бликами.
- Почему же ты не взял её с нами? - удивился собеседник, опасаясь услышать о худшем: что женщина погибла. Боир медленно сел и низко опустил лицо.
- Она любит григстанина. Я не мог убить его. Из-за Аррии. Я вынужден был уйти, - речь прозвучала абсолютно незнакомо. Нуждался в способе поделиться с кем-либо переживаниями, а поведать подобное Тину нереально: учитель яро ненавидит всех представителей другого разумного вида, а пришлось бы признаться, как пощадил одного из них и признал ещё родственником...
- Почему же не остался с ними? - поинтересовался предводитель.
- Потому что среди григстанов мне пришлось бы изображать из себя покорного человеческого слугу, чтобы выжить. Я уже не смогу. Вот так как-то, - ремесленник всё разглядывает собственные исковерканные руки, словно бы винит их в поступке.
- Всё будет хорошо. Может, позднее ещё свидитесь! - попытка приободрить провалилась. Миатс издал некое подобие смешка, встал, подобрал оружие и твёрдо пояснил:
- Мне не о чем жалеть, но... Она моя сестра. Последний выживший родной мне человек в мире.
Говорить дальше не захотел и пошагал к остальным, чуть слышно посвистывая простую мелодию. Наследник Аюту проводил его взглядом и отправился к одиноко стоявшей неподалёку скале, где должен открываться недурной обзор. Наверх ведёт узкая корявая тропка. Не слишком удобная, но вполне проходимая: несмотря на предпочтение к ровным поверхностям, Создатель Убежища поднялся на самый верх без особых сложностей. Кривые изгибы обнажившихся корней и корявые ветви избавляют от риска падения. Вершина представляет из себя плоскую круглую площадку около десяти локтей в поперечнике, заросшую лишь чахлой травой с мелкими синими цветочками. Он сюда добрался отнюдь не первым. Мелькнула мысль возвратиться обратно поскорее: всё ещё не определился с отношением к увиденной резне в доме григстанских охотников. Но такой поступок для самого слишком уж отдаёт трусостью.
Гаур подошёл к краю и глубоко вдохнул приносимый с реки внизу слабым дуновением запах воды. Ветер легко взметнул его редкие бледные пряди, отчего мужчина поморщился и постарался убрать их. Мысленно отметил: пора бы хоть немного укоротить шевелюру. Уже и забыл: когда в последний раз стригся. Ланакэн позади потянулся от наслаждения - аж суставы заскрипели. С высоты отлично проглядывается вся местность. Настолько, что не остаётся никаких тревог по поводу приближения врага. Редкое ощущение покоя под солнечными лучами привносит в душу восторг, отвергающий любые намёки на буквально только вертевшиеся мрачные воспоминания. Тиннарис обернулся, чуть наклонил голову набок и задумчиво принялся рассматривать соратника.
- Ты... Не сорвись, Тин, - немного встревоженно предостерёг Осилзский, непроизвольно глянув вниз. Высота... Всё будто расплылось, оставив лишь неясные образы.
- А и сорвусь... Так что же?.. Кто-то пожалеет? - хмыкнул Гаур и поднял глаза на пронзительно голубой небосклон, отчего они словно бы переняли мягкий оттенок. Мгновение взвесил всё в уме и вдруг сделал шаг назад. Время будто бы приостановилось, взгляды воинов пересеклись, но веки Беловолосого Крушителя плотно стиснулись, скрывая выражение. Волосы взметнулись белым паром, закрыв черты. И он отдал тело полностью в стремительное падение, легко переворачиваясь на лету.
- Тин! - завопил поражённый свидетель абсурдно внезапного поступка, однако преодолеть те несколько локтей, что их разделяли, уже катастрофически не успевал! Позади раздался тихий смех. Обернувшись, столкнулся с откровенно забавляющимся Нартисом.
- Опять пугает тех, кто не знает об этой скале? Мда... Впечатляет по первой, если не знать: он отлично плавает и прыгает отсюда ещё с детства. По мне, высоковато, но... Тину нравится щекотать нервы! - пояснил веселье Шиви.
- Ну, Гаур!.. Выглядело, будто он... Что... Ладно. Не имеет значения, - постарался взять себя в руки Создатель Убежища и направился вниз. Лёгкий спуск помог оказаться на месте куда раньше, чем туда добрался пловец.
- Зачем? Я ведь действительно решил, словно бы ты убиться жаждешь! - с досадой поинтересовался Ланакэн. Немного поколебавшись, собеседник пожал плечами и признался:
- Не знаю. Просто так.
- Ты так сказал это...
- Что? А... А разве это неправда? - и, хотя рот его привычно растянулся в насмешливой кривой ухмылке, в глубине зрачков будто спряталось что-то горькое и больное. Отчего закралось подозрение, словно на самом-то деле Беловолосый Крушитель способен сделать аналогичный шаг и в случае, если снизу не окажется ласковых знакомых вод. Однако охотник быстро провёл ладонью, убирая прилипшие к коже мокрые пряди, и словно бы надел обычную маску невозмутимости. - А Вы не умеете плавать, герцог! Так ведь?
- Я прямо-таки в восторге! Есть что-то, в чём я превзошёл легендарного наследника Шамула?! - ликование не счёл нужным скрывать, но в конкретном контексте прозвучало едва ли не комплиментом. Бывший крестьянин грустно улыбнулся.
- Ладно... Поплыли! Будешь учиться! А то не хотел бы я после винить себя, что из-за моей зависти предводитель утонул в луже... Вы же многому меня обучили за последнее время. Долг платежом красен! - уже серьёзно завершил рождённый в Дайиме. Очевидно, идея лишиться хоть и незначительного, но преимущества, несколько коробит, но сурово отодвинул отголоски ревности к талантам союзника на задворки мышления и настойчиво занялся обучением. Оказалось, бывший пахарь без труда может справиться с основными проблемами возраста: страхом и неловкостью перед неопытностью в довольно несложном деле. Конечно, то и дело сконфуженно пялится на берег, опасаясь непрошеных наблюдателей, краснеет от демонстрируемой неуклюжести, но рвётся к цели, будто бы уже завтра всё зависит от нового достижения. В свою очередь Лнакэн обнаружил: Тиннарис хоть и очень требовательный, но крайне умелый преподаватель. Иногда на его выходки хочется ответить ударом, но уже через миг проявляется их справедливость. К тому же не позволяет себе смеха над негаданным учеником, сознавая его происхождение и уважая превосходство в остальном.
К полудню добрели уже до Джома. Посёлок представляет из себя пугающее зрелище равнодушного воскрешения дикой природы: сгоревшие руины за короткий срок сырость практически растворила, залив молодой порослью. Словно кто-то начисто стёр с лица планеты всё, существовавшее тут прежде. И теперь невинный юный лес старается со всей изощрённостью начертать новые страницы истории. Зато сады вполне уцелели и обещают плодоносить ещё не один год. Сборщики уже активно собирали урожай и грузили в специально разработанные огромные корзины для ваммаров. Силион радостно бросилась навстречу прибывшим. Измученная, несмотря на особое распоряжение Осилзского, чтобы занималась только охраной: нагрузки последних дней серьёзно переутомляют слишком слабый нынче организм. Ланакэн лишь наспех глянул и позвал Соула. Пообщаться и вечером можно, когда закончатся основные работы, а вот здоровье откладывать никак нельзя. Женщина огорчилась внезапному повороту событий, но покорно позволила Нгдаси себя осмотреть. Выводы лекарь не озвучил: ограничился типичными в подобной ситуации советами больше отдыхать и следить за рационом. Вот только его угрюмость не сулит ничего радостного: остался явно недоволен.