Остаток дня и ночь прошли настолько спокойно, что прошлое сражение словно бы отошло на второй план. Спасшиеся пленники оплакали единственного погибшего, радостно встретились с призвавшей настолько чудесное вызволение девочкой и помогают теперь остальным в делах, стараясь отвлечься от тяжёлых дум. В Убежище они идти отказались. С достоинством истинных кочевников объявили о решении продолжить странствия, распространяя по всей Олатаме весть о Сопротивлении и новом городе. Недавняя близость гибели не изменила их целей. Впрочем... лишь самые отъявленные смельчаки решаются избирать для себя настолько суровую судьбу, полную постоянных испытаний. Осилзский принял их благодарность и благословил в путь поутру.
Все остальные продолжали собирать продукты труда прежних обитателей посёлка. К вечеру работы планировалось закончить. Ваммары прибыли за новой партией, но вдруг с переднего раздался предупреждающий крик Суари. Ланакэну хватило одного мимолётного взгляда на отчаянно жестикулирующего оттоира, чтобы разобраться в причине беспокойства: несмотря на внезапность, Дорил Налузски организовал погоню за вторгшейся на его территорию стаей. Пусть времени на нормальную организацию похода и не было, однако, по направлению движения пары человеческих групп, без труда угадал конечную точку маршрута. Гордость дворянина толкнула на не слишком обдуманный шаг: попробовать собственными силами напасть на человеческое войско, не чересчур и многочисленное в день нашествия на Куирман. Ещё б убить вожака! Вот только произошедшее дальше обратилось для барона грандиозным ударом: выйдя из болотистых зарослей у садов Джома, очутился лицом к лицу совершенно с иным количеством противников, нежели просчитал, исходя из произошедшего накануне.
На Ланакэна, находившегося у самой опушки, бросились сразу семеро григстанов. Решили не забивать голову тратой сил на удалённые мишени, к тому же уже без труда узнали предводителя Сопротивления. Если бы не предупреждение Хмарри, наследник Аюту не успел бы и меч обнажить, но в создавшейся ситуации именно своевременное оповещение об увиденном с воздуха сыграло решающую роль. В очередной раз враги не учли постоянное использование "дикарями" летающих верховых животных!
Соул чуть в стороне устало освобождал клинок. В его состоянии лучше бы избежать боя, но ретироваться намерения нет. Шоу тоже шатко выбрался из шатра, где всё ещё отлёживался после травмы головы. Но они мало чем помогут. Создателю Убежища следует срочно отделаться от начисто игнорирующих Законы Разума нападающих самому. Хуже всего обстоит дело с дворянином в их рядах. Прошедший Испытание Крови априори неслабый боец. Именно воспользовавшись создавшейся ситуацией, один из слуг Дорила стал там, где никого поблизости нет, и выхватил метательный нож. Остаётся лишь поймать нужную диспозицию. Сражаясь с семерыми, пускай и самыми неповоротливыми воинами, не проконтролировать ещё и метателя на расстоянии, пусть и небольшом! Григстанин уже замахнулся, когда перед ним кинулся Лаури, скрывавшийся до последнего под раскидистым ягодным кустом (как раз собирал мелкие сочные плоды в момент атаки), раскинул руки и нервно воскликнул:
- Нет! Законы Разума говорят...
- Гибрид? - изумлённо приподняв бровь, воин перебросил нож в левую ладонь, выхватил меч и уткнул остриё в горло безоружного оппонента. Учитель грамоты поперхнулся. Все мысли враз улетучились. Осталось лишь ошеломление из-за собственной абсурдной смелости. Клинок медленно сдвинулся вверх, подцепил подбородок, вынудил привстать на цыпочки, чтобы не порезаться. Лезвие вновь опустилось, уперлось под кадык и замерло. Теперь полукровка едва дышит: вот-вот будет последний губительный тычок. Однако скользнувший вниз металл быстро перерезал шнурок рубашки и сдвинул ткань с ключицы.
- Ясно. Игрушка. Беглец. Законы любишь? А каков закон? Что надо сделать с беглым падшим? - григстанин сдержанно хмыкнул и хохотнул, наблюдая произведённый на жертву эффект. Расширившиеся глаза несчастного наставника опустились, посмотрев на собственные трясущиеся конечности. Обречённо зажмурился и сжал губы. Древнейшие правила однозначно сулят длинную и жестокую смерть. Может, кто-то из человеческих бойцов позднее сжалится - прикончит, не дожидаясь завершения длительной агонии?
- Нет! Не тронь его! Он не беглый! Он - освобождённый! - завопила Силион и бросилась туда. Грохот стали позвал опальную кандидатку с большого расстояния. Раст и Шоу кинулись на выручку, но сражаться со столькими соперниками истребитель вовсе не намеревался и рванул наутёк.
- Ты цел, Лаури? Спасибо! Ты спас Ланакэна! - благодарно потрепала по плечу бедолагу женщина. Осилзский ведь уже ухитрился обратить барона в бегство, уложив четверых из его не слишком умелых сподручных и ранив ещё одного. Гибрид медленно поднял ресницы и глухо отметил:
- Мне нехорошо что-то... Голова кружится...
Ноги подломились - рухнул в объятия Флета. Виновато глянув на человека, натолкнулся на едва прикрытую брезгливость и жалко сник.
- Извините... Я не... не специально! Правда! Мне тоже не нравится касаться Вас...
Раст аккуратно усадил на землю, пожал плечами и вяло усмехнулся.
- Не важно! Правда! Цел?
- Угу. Кажется, цел... - рефлекторно провёл ладонью по шее и поспешно запахнул ворот, скрывая отметку позора. Подоспевшие уже сюда остальные воины вынудили цивилизованных отступить. Безумная Григстанская Красавица намеревалась было броситься с остальными в погоню, когда Ланакэн жёстко приказал:
- Силион - к ваммарам! Отвечаешь за эвакуацию раненых!
Хоть женщина и отчётливо расшифровала жалость к себе, но ослушаться не смогла. Именно тут, когда сражающиеся очутились вне пределов видимости остальных сборщиков, случилось событие, непредусмотренное обеими сторонами.
Осилзский много чего ожидал от григстанов, но не эдакого: внезапно сверху спикировала громадная тень, перепончатые крылья на миг скрыли всё вокруг, что-то упало сразу со всех сторон. Прежде, нежели успел понять происходящее, запутался в крупноячеистой сети, а ваммар дёрнулся вперёд и вверх, сбивая с ног и увлекая ввысь. Попытка выпутаться сменилась лихорадочным испугом. Когда-то ощущал лишь головокружение от высоты. Но тест, пройденный на потеху князя, совершил метаморфозу, не только развивающую страх, а и обращающую в нечто куда более неотвратимое, роковое. За годы крестьянской жизни постарался забыть остатки полустёртых воспоминаний. И вот земля словно бы провалилась из-под ног, хрупкая опора бросает из стороны в сторону. Всё поплыло, пальцы свело на прочных верёвках. Хотя расстояние ещё незначительное, начисто потерял способность ориентироваться. Желудок стиснул спазм. Когда решился однажды взлететь вместе с Силион, хотя бы полагал: опытная оттоир обеспечит благополучный перелёт. Сейчас же предстал один на один со слабостью. Всплыло в уме практически начисто уничтоженное: огонь, обдающий спину жаром, а под ногами пропасть, через которую приходится идти по узкой планке. Что это? Откуда странный образ? Почему ассоциируется с лицом князя, в котором угадал тщательно скрываемое от всех опасение?
Раст подпрыгнул, вцепился в стропы, подтянулся и ловко вскарабкался наверх. Густые кроны не позволили всаднику быстро подняться в небо, чем и воспользовался рождённый среди гор. Древесным животным вскарабкался на самый верх, вынул меч и полоснул по тросу. Ланакэн следит за ним с незнакомым выражением беззащитности.
- Упадём! Готовься! - предупредил горец и перерубил верёвку одновременно с тем, когда григстанин метнул иглу. Свалившись на склон, на некотором удалении от основного побоища, предводитель Сопротивления перекатился, встряхнулся и заставил себя встать на ватные ноги. Мир кружится, будто в танце. Сердце бьётся, словно всё вокруг ритмично ударяет о тело. Но... ступни уже обрели опору! И это решающее! Заставил себя распрямиться, обнаружил соратника в паре шагов от себя. Освободитель выдернул из плеча металлический стерженёк и удивлённо уставился на слабое оружие.
- Э... Отравлена?!. Острая... какая, - сам поразился собственной реакции Флет. Поёжился, нахмурился и внезапно осознал: не удержать дольше в собственных пальцах настолько опасный предмет. Оттоир сделал новый заход и метнул следующую иглу в Создателя Убежища, пока тот не успел полностью сконцентрироваться на происходящем. Осилзский выдернул из груди заострённую палочку с едва намеченным желобком и с трудом сглотнул, осознавая всю величину опасности. Раст лихорадочно отшвырнул меч и издал хриплый возглас. Его бледные черты исказил ужас. Ланакэн и сам почувствовал первые симптомы. Неестественная яркость света ослепляет. Тени под деревьями сгущаются, обретая материальность.
- Не может быть! - слетело с немеющих губ. Но... Разве не может? Ведь накануне пришли известия о Таузски! Уж если кровного кандидата никто не посчитал в создавшихся условиях необходимым щадить, то сострадание к полуживотному и вовсе абсурдно! Шагнул к товарищу, однако Раст мелко затрясся, отшатнувшись:
- Нет! Не убивай! За что?! Я лишь спасти Вас желал! И тогда, и сейчас! За что?! Я ведь никогда не осмелился бы поднять руку на друга... Я... Не убивай! Только не ты! - Флет уже истерично орёт, продолжая отступать, медленно вертя головой из стороны в сторону. Незнакомая ему паника повергает в безумие, пробуждая тщательно укрытые ото всех беспокойства после срыва их лидера. Ведь тогда спасал Ланакэна, искренне готовясь погибнуть за него! А, вместо того, оказался лицом к лицу с лучшим бойцом Сопротивления, хладнокровно собирающимся убить всех, включая попавшего под горячую руку подчинённого. Герцог шагнул было к нему в намерении постараться убедить, что ничего подобного не подразумевает, но пришёл испуг: а если союзник под воздействием яда решится на сей раз атаковать? И тут же эхом проснулось предчувствие более серьёзной опасности: ведь сам легко поддастся иллюзиям и вступит в бой, искренне уверившись в несуществующей угрозе! Потому отвернулся и побежал, сломя голову, не вникая в направление или цель. Главное - как можно дальше быть от доверенных ему судьбой людей. Наперерез кинулись четверо григстанов, предвидящие лёгкую добычу. Пусть поддержка с воздуха и для них явилась сюрпризом, но успели обратить внимание на необычное поведение лишь слегка поцарапанных оттоиром противников. Однако... отчаяние не только не забило в ступор, а, наоборот, пробудило старое чувство погони у фермерского беглеца. Снова стучит в висках: если догонят, то сделают калекой или убьют. Обезумел от всеобъемлющего страха. Реальность стала слишком резкой и чёткой. Словно бы соперники шевелятся чуть медленнее. Скользнул под клинок первого, пробил его корпус на уровне пояса, выдернул лезвие, юркнул в сторону от атаки другого. Выбил ему оружие удачной связкой, ощутил чрезмерную опасность уже от собственного меча. Отшвырнул пугающий предмет, но стиснул трясущимися пальцами камень. Метнулся вплотную к обезоруженному зеленоглазому. Увернулся от слишком плавной ныне попытки ударить и обрушил утяжелённый левый кулак тому на висок. Проломленная кость пугающе оскалилась сквозь разорванную кожу. Кандидат упал замертво, не успев сообразить: как подобное вероятно! Его спутник поражённо остолбенел: враг отравлен, но лишь стал агрессивнее! Действия дикаря напоминают поступки под боевым трансом или, скорее, реакцию дикого зверя, не верящего в возможность выжить, но и сдаваться не стремящегося априори. Григстанин кинулся вперёд, а человек проскользнул под его руки, как сделал недавно уже. Вновь получилось! Впился ногтями в запястья и постарался отвести от себя сияющую сталь. На первый взгляд - нелепо. Какой смысл? Но Создатель Убежища ударил головой, а затем, пользуясь некоторым оглушением напавшего, быстро развернулся, закрываясь от ещё одного соперника и... погрузил зубы в шею охотника, не обращая внимания на пронзительный вопль "добычи". Четвёртый оказался женщиной. Вид залитого кровью полуживотного выпил все силы из жил, охватив суеверным трепетом. Его чёрные от расширившихся зрачков глаза замерли на ней, сорвав истошный визг. Сражаться с одержимым жаждой крови?! Невозможно! Пустилась наутёк, а обезумевший преследовать и не собирался: метнулся в чащу. Ощутил: одежда душит, спутывает движения, мешает... Сдёрнул защитные пластины хитина. Слишком мало! Вцепился ногтями в ткань, срывая с себя всё. Разум померк под прессом влияния вещества, не только не покорившего, но и сделавшего неуправляемым чудовищем. Куда бежит? Зачем? Уже не имеет представления. Любое встреченное на пути существо непременно постарался бы уничтожить. Не разбирая суть. Чудится, будто лучи, прорывающиеся сквозь листву, заставят глазные яблоки лопнуть, но и под сенью леса не успокоиться. Ветки стремятся разорвать кожу, корни под ногами желают переломать ноги, а трава упорно запутывает ступни и не пускает... Где-то на краю осколка, оставшегося от сознания, брезжит слабая искра мировосприятия - это всего лишь вбитый ему в кровь химический состав и всё вовсе не настолько плохо. Однако одолеть навязчивые тенета не удаётся.
Соул видел всё и вовремя скоординировался - не ввязался в драку, в которой друг уже не различал своих и чужих. К тому же сразу распознал - Раст в гораздо худшем состоянии. Попытался приблизиться именно к нему, но Флет жалко бросился прочь, споткнулся, упал. Сквозь стиснутые зубы прорвался стон.
- Ты... Узнаёшь меня? - мягко обратился товарищ, лихорадочно прикидывая все прихваченные средства первой помощи.
- Д... да... Ты - Нгдаси... Ты его друг... Он тебя попросил? Чтобы прикончил меня? За что? - вновь прорычал отравленный. По щеке скатилась слеза обиды от чудовищного предательства.
- Что это с ним? - ошалел от странного зрелища Тин. Врачеватель поспешно разоружился, сложил клинки вместе и отошёл на пару шагов. Именно теперь несчастный начал сдирать с себя рубашку, кинулся в траву, свернулся в тугой клубок и глухо зарыдал. Изначально Гаур очевидно намеревался направиться к нему. Вот только недоумение вызвало колебания.
- Не подходи! Не хотел бы я так проститься с жизнью. Мерзкая штука и... дорогая. Рядовой истребитель себе точно приобретать не станет. Зелье страха... Слышал? Прежде григстаны его использовали на решающих допросах в особых случаях. Затем признали негуманным. Вот только... Они впадают в панику, а мы... гибнем. Смерть от безумного страха... Чудовищно... Сердце скоро станет... Я попробую одурманить... Может, хоть легче уйдёт, - лекарь на мгновение прикрыл глаза ладонью, собрался с духом, добыл из сумки сильнодействующий наркотик, окунул в порошок палец и неспешно приблизился к соратнику. Бедолага уже потерял сознание. Нгдаси наклонился и смазал внутреннюю сторону нижней губы и дёсны одурманивающим составом.
- Прости! Антидота в природе нет. Оно создавалось не для человека. Больше ничего не могу, - Соул бессильно погладил мокрые от холодного пота редкие волосы бесчувственного товарища и устало вздохнул. Покосился на Тиннариса и вскинул нового пациента на руки. К ним уже спешит Тални. Охотник поспешно огляделся, убеждаясь в безопасности их нынешнего положения, а затем подобрал оружие спутника. Когда врачеватель поравнялся с ним, украдкой спросил:
- А... Ланакэн?..
- Ты видел его реакцию. Далека от нормы. Думаешь, я забыл о нём? Просто, даже я к нему приблизиться не посмею, - с горечью ответил Нгдаси, словно бы состарившийся от веса знания - самый близкий друг в опасности, а выручить не сможет никак. Тот, кто недавно до последнего отбивал бесчувственного раненого, обречённого по собственному же мнению на мучительную гибель, тот, чьё лицо проступило первым из пелены болезненного бреда и жара, умрёт отвратительнейшим способом. А хоть что-то сделать именно ему не в силах, несмотря на обучение и долгий опыт!
Схватка закончилась столь же невпопад, как и началась. Выследившие таинственных бойцов григстаны осознали собственное бессилие и отступили обратно. Преследовать их не стали. Впрочем... Приказы отдавать некому.
Соул заметил Силион ещё издали. Мысль, что она пытается разыскать Ланакэна рядом с ним, сдавила горло. Как сказать правду, когда и сам ещё не одолел увиденное. Несколько фермерских новичков кинулись принять неподвижный груз. Наконец, григстанка набралась смелости и пошла навстречу.
- А... Господин Ланакэн... Он не с Вами? - её обращение звучит по-детски слабо. Уже ощутила первый укол подозрения: случилось нечто опасное. И как сформулировать, не причинив лишнего беспокойства? Осилзский просил, чтобы друг помог справиться с беременностью его избраннице, а вышло... Нгдаси абсолютно не готов к разговору. Лишь резко огрызнулся:
- У меня нет времени на болтовню. После поговорим!
Женщина отпрянула, словно от удара. Вспомнил: когда-то норовил убить её. Явно размышляет: не раскрылась ли для человеческого воина новая лазейка прикончить чудом уцелевшую некогда иноплеменницу. И всё-таки отвернулся, решив удалиться. Именно тут трясущиеся пальчики робко одолели расстояние и упрямо коснулись его плеча.
- Он... жив?.. Господин Нгдаси... Пожалуйста!..
- Да. Наверное, да, - не обернувшись, процедил сквозь зубы. Единственный короткий вариант правды. Сделав пару шагов, не удержался и глянул на малышку. Судя по нарастающей нервозности, лихорадочно пытается определиться с дальнейшим. И впрямь... Если... Если предводитель убит, то... Что же будет с нею? Скорее всего, определяет шанс на пощаду для себя и будущего малыша. Горе и опасения пытаются завладеть рассудком, однако усердно старается анализировать. Тратить время не пожелал - чуть слышно бросил озабоченно застывшему рядом Кама:
- Объясни всё Силион. Осторожнее - она же ждёт ребёнка.
Тални торопливо кивнул и направился к соратнице. Оттоир тяжело сглотнула и механически отступила к ваммару. Уже не знает: откуда именно ждать беды.
- Я расскажу... Я лично там не был, но Соул рассказал по пути... Ты только не волнуйся... Осилзский справится! Я... Нгдаси назвал это "зельем страха"...
- Раст... Он был с ним? Так? Человек не способен вынести это! - с трудом проговорила она. Всё неожиданно дёрнулось и устремилось в сторону. Каким-то образом переместилась на грудь к рыборазводчику.
- Тише! Тише! Успокойся! Ты должна держаться! Ради него! Он справится! Держись! - торопливо пробормотал парень, наклонившись к самому лицу. Ощутил себя виноватым в реакции, но каков иной вариант всё поведать? Силион мелко вибрирует в его объятиях, словно птенец, которого поймал когда-то. Настолько беспомощная и слабая... Распахнутые перламутрово-зелёные глаза практически бессмысленны. "Что же с нею будет? Что с нею будет, если Ланакэн не уцелеет? Что?" - крепко обнял малышку и начал торопливо гладить по растрепавшимся волосам, по бледным щекам... На миг померещилось: держит ребёнка. А ведь у бывшей наследницы Руали у самой скоро должен быть малыш... Если справится. До восприятия дошло: она беззвучно повторяет одно слово: "больно". Откуда-то к ним бросилась бледная Одда. Фуи искренне тревожится. Григстанка попыталась вырваться, но настолько слабо, что не сумела. И тут бывшая падшая бросилась на выручку: начала гладить, растирать стиснутые кулачки, аккуратно и быстро массировать голову, плечи. Её не особо понятные молодому бойцу действия произвели желанный эффект: иноплеменница постепенно переставала трястись и будто бы начала лучше осознавать происходящее.
- Стоит возвратить её в Убежище... А? - поинтересовался у молчаливой помощницы Тални. Лишь кивок в ответ. Неужели же такая замкнутая особа могла не просто пленить Шоу, но ещё и настолько вывести из душевного равновесия?
- А где ты так научилась? - полюбопытствовал из слабой попытки поддержать разговор. На мгновение столкнулся со светлой прозрачностью взора молчуньи. Обычный холод сменило смятение? А что в простом вопросе может пугать? Настаивать, впрочем, нет особой нужды. А Одда поспешила отвернуться, словно бы и не слышала, хотя и заговорила:
- Я отвезу её. Там поможет Кири... Он хоть и мал, но успел многому научиться у отца.
Вскакивая на тёплую спину животного, Фуи лихорадочно искала кого-то, но озвучить интерес не решилась. Уже отчаявшись разведать желаемое, рассмотрела шатко бредущего Риула. От грохота оружия ему сделалось непереносимо дурно. Теперь отчаянно борется с головокружением, для чего уткнулся лбом в шершавый ствол дерева. Уцелеть смог и на сей раз, но голова болит невыносимо, заглушая способность мыслить. Опасение вновь лишиться сознания и то не воспринимается полностью.
* * *
Кири бросился к новой пациентке с нескрываемым испугом. Силион мальчик восхищается ещё со дня, когда она подарила шанс на свободу, что ровнялось остаться живым. Тални уложил живую ношу и попросил:
- Ей бы что-то одурманивающее дать... Ланакэн в беде... Она слишком бурно реагирует. На ногах не держится.
Беззвучный подросток торопливо замотал головой из стороны в сторону и указал пальцем на живот.
- Нельзя? - перевёл с горечью Кама и растерянно уставился на свернувшуюся в клубок на лежанке для больных григстанку. Ситтиан, тихонько сидевший всё время в углу, нерешительно приблизился к молоденькой женщине, немного поколебался, но всё же проговорил:
- Я мог бы её немного успокоить...
- Что ты имеешь в виду? - подбодрил воин, хватаясь за любой шанс. Хотя предложение смутило, вида не подал.
- Сделаю массаж. Я очень хорошо умею, как и все... падшие. Я обучен. У меня пара клиентов была, которые специально за этим приходили, - полукровка наклонился, настороженно посматривая из-под длинной чёлки. Рыборазводчик ободряюще кивнул. Собственная бесполезность приводит в отчаяние. Меч в руках вовсе не всегда способен помочь. Иной раз куда полезнее знать лекарские приёмы спасения. Пускай и нет ран, видимых невооружённым глазом. Гибрид опустился на колени рядом с посетительницей и улыбнулся белозубой рабочей улыбкой, полной неуместного возрасту призыва и соблазна. Ненавязчиво скользнул кончиками пальцев по женским волосам, отыскивая лишь ему ведомые точки, перешёл на руки, затем аккуратно разул и с усердием приступил к маленьким запылённым ножкам. К немалому изумлению, Тални узнал приёмы, использованные Оддой. Интуитивно обернулся к порогу и успел разглядеть: Фуи густо покраснела и поспешно отступила, удаляясь из их поля зрения. "Неужели же... Она - григстанская игрушка? Шоу знает? Или... именно поэтому теперь расстроен? Но не может же именно эта причина привести в глубокое уныние, в самом-то деле?!" - пронеслось в уме молнией.
Кири заварил травяной чай и насильно влил в рот Силион. В неверном свете огонька на столе пациентка смотрится отрешённой и рассеянной, а вовсе не испуганной. Решив, что от поразившего отчаяния она впала в ступор, младший Нгдаси немного успокоился. Силой удержать обученную для прохождения Испытания Крови наследницу они не смогли бы. Получеловек терпеливо и старательно продолжал массировать, пока веки малышки не сомкнулись. Затем постепенно замедлил движения, бережно укрыл тёплым одеялом и отстранился. На его озабоченном лице выразилась нужда услышать совет от друга: чем ещё можно пригодиться? Немой пожал плечами и приступил к подготовке очередного травяного сбора, который можно дать выпить по пробуждении.
Силион не упустила: маневр удался и мальчики твёрдо уверены, словно бы их подопечная крепко спит. Остаётся лишь выполнить задумку. Однако, стоило уже подобраться для броска к сложенным неподалёку хирургическим принадлежностям, оба, словно сговорившись, обернулись. И сразу же угадали всю чреватость ситуации. Кири слишком хорошо помнит: именно хрупкая григстанка вынудила его выпустить клинок, которым собирался зарезаться. Появился шанс вернуть долг. Паренёк метнулся к столу и лёг на лежащие там предметы, стараясь накрыть их все собственным телом прежде, нежели её пальцы сожмут ближайшее лезвие. Стало плевать на риск порезаться - лишь бы остановить ту, в ком успел уловить изведанное самим решение. Позвать не в силах, но не дать достать до того, что можно использовать в качестве оружия, вполне!
Ситтиан тоже осознал её стремление, но выполнил задачу иначе: сгрёб в охапку, повалил на пол, подмял всем весом, плотно обхватил и крепко прижался. Прежде, нежели осознал непозволительность дерзкого поступка. Она растерянно уставилась в его большие круглые глаза, испуганно расширившиеся от ощущения нависшей угрозы. Щека дёрнулась. Вся кровь, кажется, отлила от кожи парня, а зубы громко отчётливо стукнули, когда стиснул их в предчувствии боли. Длинные светлые ресницы трепещут, словно крылья мелкого насекомого, настолько близко, что его прерывистое дыхание скользит по её щеке, а отдельные пряди золотисто-молочных волос, пропитанные ароматом незнакомых трав, щекочут ей лоб. Не подозревала, насколько он смутится, осознав: чересчур плотно приник к женскому телу. Накажут. Сильно. Так поступать - настоящее преступление! Такая близость без её желания непозволительна!
Вероятно, бывшая наследница Руали и сопротивлялась бы, однако переживание юноши обезоружило. Странно лицезреть эту моральную задавленность: будучи на год младше, фактически - больше, чем на голову, выше, не говоря уже о ширине в плечах, но... Получеловек боится чистокровную невообразимо глубоко! И всё равно не отступает и не сдаётся! От напряжения у него на виске проступила пульсирующая жилка, а по лбу стекли несколько капелек пота. Надо бы успокоить, дать уяснить, что она не сотворит больше ничего предосудительного. Вот только тут через порог переступил Тални. Увиденное погрузило в шок молодого воина. Бешеная ярость ослепила рассудок: доверил сломленную горем девчонку этим двоим, а существо, которого усердно поддерживал до сих пор (аж нарвался на порку), накинулся на неё, пользуясь беспомощностью! Кама схватил за шиворот полукровку и отшвырнул в противоположную стену. Прежде бесправный ударился головой сильнее, чем предполагалось, но лишь смиренно съёжился на полу, не отрываясь от наблюдения из-под растрепавшихся волос за намечающимся мучителем. Не позволил себе проронить и единого звука. Женщина ещё не разобралась в ситуации, но уже среагировал Кири - торопливо сжал рукоятку скальпеля и в исступлении кинулся на обидчика друга. Силион осознала только: никак не успеет защитить Тални, всё ещё гневно пожиравшего взором гибрида и не замечающего нависшей угрозы. Освобождённый человеческий слуга отлично на собственной шкуре знает: каково быть самым беззащитным, вечно избитым и во всём грешным. В самый последний момент именно бывший григстанской игрушкой ринулся к нему, схватил за запястья и жалобно торопливо зашептал:
- Я понимал, что накажут! Я не смел касаться чистокровной так! Он ведь тоже только защищает её! Как и я! Я - падший! Что ещё он мог?!
- "Защищает"? "Как и я"? Что здесь произошло?.. - лишь теперь закралось подозрение, насколько не всё однозначно, сколь выглядело. Покосился на стол, с которого Кири уволок инструмент, на виновато поникшую подругу Ланакэна.
- Так ты не... Ой... Прости! Я!.. Я... А ведь и впрямь... С чего бы вдруг?.. - к смуглым щекам прилила кровь, и "блюститель морали" подавленно потупился. Его сконфуженная мина заставила нервно рассмеяться Кири. И беззвучный искренний смех вышел настолько заразительным, что вскоре втроём уже откровенно хохотали над собственной нелепостью. Однако тут же сообразили, насколько неуместно их веселье рядом с неудавшейся самоубийцей. Младший Нгдаси выпутался из хватки товарища, бросился к молоденькой женщине, уложил обратно в постель. А Тални повторил выпрямившемуся рядом освобождённому рабу:
- Я погорячился...
- Нет. Я отдавал себе отчёт: меня должны раньше или позже наказать... Я... Поступил чрезвычайно дерзко... Но... Я приму любое наказание, не волнуйтесь! - только теперь Кама вник: собеседник откровенно ждёт продолжения побоев. Чуть склонился, отвёл раздвинутые назад кулаки, стиснутые настолько, аж суставы побелили - в полумраке светильника видно. Рыборазводчик уже и не помнит: кто именно рассказал ему об этом жесте? Вот только впервые наблюдает воочию знак полного подчинения и покорности судьбе, превратившей в предмет.
- Никто тебя не тронет! Что же ты, в самом деле!.. Ты ведь попытался спасти девушку! Правильно? Не стоит вечно ждать кары за каждую мелочь! - произнёс вольнорождённый и поспешил отойти, оставляя опешившего Ситтиана. Полукровка поразмышлял над произошедшим и приблизился к григстанке:
- Не надо больше... Не надо... Он ведь тоже... хочет жить. Я знаю, что он... Но всё равно!..
В юноше проскользнула незнакомая настойчивость, хотя боязливо нахохлился.
- Я ради него это и делаю! Что может ждать ребёнка такой, как я! Он никогда не будет восприниматься ими человеком, если рядом не будет господина Ланакэна! Я слишком люблю его, чтобы обрекать на столь жестокую жизнь! - подлетела навстречу говорившему, нервно уставившись в упор.
- "Любишь"?.. Тогда ты тем более не должна умирать! - сорвалось с его губ. На чертах проявилось болезненное восхищение, словно увидел святую, чем привёл в полное замешательство. - Любишь ребёнка-полукровку? За всю жизнь я знал только одну мать, любившую такого ребёнка... У Лаури... поэтому он такой сильный и добрый! Мы... хуже любых отбросов для всех... Вплоть до наших матерей... Нас стыдятся, чураются... Ради этой любви уже стоит заставить тебя выжить... Пусть хоть какой-то полукровка ещё будет знать это чувство! Хоть несколько тайев проживёт с ним!
Пылкая и длительная речь полностью убила самообладание. Развернулся и стремглав побежал домой. В груди что-то гулко стучит от незнакомого чувства. Никогда ещё не позволял себе сразу эдакую прорву вызывающих поступков! Теперь требуется прийти в себя хоть немного, прежде, нежели вновь появится перед окружающими.
Силион долго пялилась ему вслед, затем устало закопалась под одеяло. Мысли перепутались. Как же правильно поступать дальше? Бесполезность всех усилий очевидна.