Ланакэн глубоко вдохнул ароматный от цветения саналузской травы воздух и преодолел последние шаги, отделяющие от вершины. Совсем недалеко искрится в ярких лучах солнца поверхность выныривающей здесь из своего подземелья Малоокки, за то и считавшейся во все века магической рекой, что буквально появляется полноводная сразу из земли. Нгдаси уже здесь, но не один. Осилзский растерялся, заметив, с какой яростью товарищ преодолел отделяющее от незнакомки расстояние. Перед нею он кажется по-настоящему громадным! Клинок вылетел настолько стремительно, что подошедший угадал: она - григстанка. Женщина, как ни странно, имеет прикреплённые на поясе ножны, хотя не прикоснулась к рукоятке и пальцем, игнорируя очевидную угрозу. К тому же и одета отнюдь не для боя: ветер играет с тонким платьем, созданным для прогулок или званых обедов, придающим легкомысленной незащищённости.
- У тебя есть оружие! Сражайся, раз умеешь! Что ж ты! Или рассчитывала лишь на безоружного? Доставай! - приказал срывающимся криком Соул. Пришлось повиноваться, но малышка не сопротивляется, лишь рефлекторно прикрывается свободной рукой, а вооружённую демонстративно вытянула в сторону. Ланакэн едва успел коротким выпадом отразить предстоящий удар. В глазах соратника отразилась удивлённая злость.
- Почему?!
- Она - женщина!
- Пусть так! Она вооружена!
- Ты заставил её взять меч. Она не сражалась с тобой!
- Плевать мне на это! Такие, как она, будут поедать наших детей, а я буду её жалеть?! - слова больно резанули нечаянного свидетеля столкновения, однако принудил голос не дрожать, когда тихо напомнил:
- Не уподобляйся григстанину. Кому, как не мне, знать это!
Врачеватель сконфуженно опустил меч. Иноплеменница всё ещё испуганно стоит позади, уронив бесполезную тяжесть в траву и заметно дрожа. Ей лет шестнадцать, не более. Для девушки их племени очень даже хорошо сложена и приятна лицом, если не считать несколько потустороннего выражения, замершего на едва ли не детских чертах. Осилзский предположил: очень уж боится, но не убегает, возможно, опасаясь предательского удара в спину. Лекарь без особого желания демонстративно направился прочь, дабы не подвергаться лишнему соблазну, лишь хмуро бросил напоследок, где ожидает. Приемник Шамула вздохнул и покосился на спасённую. Не из простых горожан и уж точно не крестьянка. Либо обеспеченная семья, либо из высокородных. На кровную кандидатку не тянет в силу очевидного отсутствия способностей к самозащите. Одета в светло-салатовую струящуюся тунику-платье (подол заканчивается всего на пару пальцев ниже колен) с перламутровым едва различимым узором, местами расцветающим призрачными цветами; расшитый бисером оливковый корсет с креплением под ножны меча и кинжала (который, впрочем, отсутствует) подчеркивает тонкую талию и совершенно лишённую женских округлостей фигуру, свойственную григстанкам. Тёплая накидка с капюшоном сдвинута на спину, благодаря чему русые волосы, выбившиеся из растрёпанной сложной причёски, трепещут на ветру, отливая пыльным золотом. Конечности тонкие и бледные... Правда, все её соплеменники обманчиво выглядят субтильными из-за специфики строения скелета.
- Иди домой. И не ходи одна в пустых местах. Не каждый день так везёт, как сегодня.
- Я пойду с тобой, - чуть слышно внезапно произнесла она.
- Что?! - не поверил ушам мужчина.
- Я пойду с тобой, если позволишь. Возьми меня с собой, человек. Я не вернусь в Руали, - чуть громче проговорила чудачка. Тонкие губы дрогнули. Сглотнула и с детским упорством уставилась на полуживотное.
- Смерти ищешь? - удивился собеседник.
- Тебе решать, человек. Возьмёшь?
- Нет. Что ты! - лишь теперь странность в юных чертах стала понятна воину. Безумие. Могла бы воспользоваться его замешательством и приказать отвести себя куда угодно. Но поднявшиеся ярко-зелёные круглые глаза с тоскливой мукой взирают словно бы сквозь собеседника. Внезапно обратил внимание: её неуместное вооружение давно упало в траву и переливается в густой зелени под ногами голубым кусочком полуденного неба. Отбросив страх, наклонился, поднял непривычный клинок удивительно искусной работы. По коже скользнул холодок от мгновения собственной беззащитности перед вполне вероятным противником. Облегчение, распрямившись, едва скрыл.
- Возьми и иди с миром, глупая, - вложил холодную костяную длинную рукоять в слабые пальцы и деликатно отступил, боясь даже дышать на это непонятное и хрупкое явление. Но она оживилась, торопливо запихнула свой меч обратно ему в ладонь и глухо попросила:
- Тогда... Не продолжай мои страдания.
Спокойно опустилась на колени, склонилась и уверенным движением убрала с длинной шеи волосы. Сквозь тонкую кожу проступает позвоночник, вызывая почему-то ассоциацию с маленьким птенцом. Ждёт смерти, словно ничего обыденнее в ежедневном расписании нет. Ужас разлился по его венам от противоестественной решимости. Сумасшедшая не сомневается, не пугается, давно, должно быть, ожидая расправы, словно акта милосердия. Он кардинально ошибся в первоначальной оценке чувств бедняжки. Вероятно, блуждала по пустынному пространству, приближая к себе гибель!
- Нет! Оставь меня, несчастная! - с трудом выдавил из горла воин и вбил остриё в землю у её кисти. Полоумная встрепенулась и села. Осилзский едва ли не убегал оттуда. Лишь через несколько шагов догадался обернуться и ошалел от увиденного. Спасённая медленно высвободила оружие из грунта, вздохнула и пробормотала:
- Я поняла. Я сама должна. Сама...
Выпрямилась и положила лезвие себе на плечо, чтобы артерия оказалась напротив. Медленно опустила длинные ресницы. Набрала в лёгкие побольше воздуха. Между узких ленточек тёмных бровей глубоко врезалась сосредоточенная складочка. Человек в пару прыжков преодолел разделявшее их расстояние и вырвал из напряжённого крохотного кулачка источник опасности.
- Нет! Что же ты делаешь! Ты...
Она неспешно разомкнула веки и вновь посмотрела на него, забывая опять об угрозе для мужчины прямого столкновения с силой внушения другого народа. Или... нарочно?!. Принуждая к ответной агрессии для самозащиты?..
- Я слушала их. Я видела. Всё-всё!.. Они разумны. Они всё понимают! И им бывает так же больно и горько, как нам. Я всё видела! Он заставил меня слушать. Он убил их. Всех. Одного за другим. Не сразу. Постепенно.
- Замолчи, григстанка! Замолчи! - взмолился наследник Аюту, уже не в силах оторваться от её взгляда, хотя гипноз полоумная по прежнему не использует. Мелодично и спокойно продолжила рассказывать:
- Я была там. Я не могу вернуться туда. Кто-то должен ответить за всё. Смыть кровь с рук моего народа. Убей меня. Облегчи боль. Мой народ чудовищен!
- Безумная, молчи! Молчи! - инстинктивно провёл почему-то грубой ладонью по её затылку, утешая.
- Возьми меня с собой или уничтожь. Я не могу так больше! - застонала она. Что-то в этом беспомощном помешательстве убедило его в необходимости поступить согласно просьбы. Обречённо вздохнул и жестом велел идти следом, с трудом рассуждая, что же будет делать с представителем вражеского племени среди познавших жесточайшие лишения от её народа жителей Убежища. К тому же надо поговорить с другом. И чтобы передать волю умирающего предводителя, и чтобы вновь найти общий язык. Пришлось попросить нелепую спутницу повременить, а самому отправляться к ожидающему соратнику. Юная женщина послушно опустилась на корточки у крупного валуна, обхватив острые коленки.
Соул нервно ходил под разлапистым деревом, тщательно скрывавшим густой тенью выражение на чертах. Заметив приближение бывшего соседа, остановился и обернулся навстречу. Ланакэн уловил неловкость и подавленность товарища.
- Я хотел бы извиниться. Я был несколько резок, но эта григстанка!.. Впрочем ты прав: я поступал, словно самый озверевший из них. Она ведь ещё ребёнок...
- Оставим это. Шамул умирает. Его волей я стал руководить Убежищем и Сопротивлением вообще. Я думаю, тебе стоит пойти со мной и ознакомиться с нашим новым городом. Подготовишь места и затем приведёшь жителей своих деревень. Всё предельно быстро, иначе нам может угрожать раскрытие нашего укрытия.
- Да, конечно, пойдём. Надеюсь, новая стоянка придётся мне по вкусу, - заставил себя усмехнуться Нгдаси.
- Стоянка? Вот что значит не видеть Убежища. Это уже не стойбище, а настоящий город, со своими законами, искусствами, мастерами... Тебе понравится! Вот увидишь! - Осилзский исподлобья изучает собеседника. Как отнесётся к другому известию, куда больше беспокоит теперь бывшего пахаря. Они молча покинули берега Малоокки. Видно здесь далеко: волны трав ветер игриво гонит сквозь местами вздыбленную холмами поверхность, заполняя лёгкие похожим на горькие специи ароматом пыли степей. Над головой с пронзительными взвизгами кувыркается семейка молодых малых драконов [Малыми драконами называются мелкие летающие пресмыкающиеся, аналогичные птерозаврам мелких видов.]. Их пёстрая чешуя искрится на солнце, будто стеклянная мозаика. Через несколько десятков шагов, к своему немалому изумлению, лекарь обнаружил следующую за ними на небольшом расстоянии знакомую фигурку.
- Что она здесь делает? Кажется, пытается проследить наш путь? - обеспокоенно указал на преследовательницу агитатор.
- Она с нами. Эта девчонка безумна. Нельзя же бросить её так. Она пыталась убить себя, - нехотя признался Создатель Убежища.
- Ты с ума сошёл! Убить себя? Ты поверил в это?! - поразился спутник.
- Ты не видел. Она едва соображает. Кто-то заставил её наблюдать за пытками. Не знаю уж, из каких побуждений, однако психика явно не выдержала. Девочка нуждается в опеке, пока состояние хоть незначительно не наладится, - объявил новый предводитель. В воздухе повисла долгая пауза. Подобное выбивает из колеи. Что ни говори, а незнакомка из народа, целенаправленно занявшегося стиранием с лица планеты человечества. Оборона лагеря Сопротивления ставится под удар.
- Что ты делаешь?.. - хрипло прошептал Соул, стараясь вникнуть в ход мыслей товарища.
- Если я пойму, что она опасна, я сам убью её. Даю слово! Хорошо? - твёрдо распорядился бывший крестьянин, приостанавливаясь. Сомнений не ощутил: при необходимости выполнит клятву без колебания. Труда особого не составит.
- Безумен ты, а не она. Могу ли я быть уверен: ты выполнишь данное обещание? После случившегося? - в прищуре серых глаз затаилось раздражение. На столь глубокую наивность у чудом уцелевшего земледельца из Тову напороться никак не ожидал. Нгдаси ощущал и собственную ответственность за поступок приведённого некогда ученика.
- Я сам от всего не в восторге, однако не могу стоять и смотреть, как она пустит себе кровь. Она такое же думающее существо, как и мы...
- Может, ты слишком уж "думающее существо"? Не задумывался над этим? - довольно резко перебил врачеватель. Дальнейшие препирательства, не имеют смысла. Пусть и абсолютная нелепица, но переменить замысел упрямца невозможно, остаётся стараться не упустить из поля зрения подозрительное создание, надеясь, что пощадивший её хоть отчасти прав.
На середине дороги Осилзский предусмотрительно подозвал подопечную и жёстко приказал:
- Когда войдём, постарайся подольше не поднимать глаз. Там не особенно жалуют григстанов. Сама знаешь почему. Причёску эту убери. Уши не должно быть видно.
Молча кивнула, не осмеливаясь поднять головы, не зная, чего ожидать дальше от дикого человека, но тонкие пальчики расторопно принялись вынимать шпильки. Он и сам ещё не полностью сознаёт, на что пошёл из банальной жалости к сломленной душевно девочке. Соул смерил спутницу злым взглядом и презрительно хмыкнул:
- Считаешь, долго сумеешь скрывать её происхождение? При таких роскошных тканях сложно усомниться в том, сколь высокого рода владелица.
- Да уж, - вялое согласие выдало нежелание спорить дальше, к тому же это чистейшая правда: одежды из лучшего шелка, какой можно себе представить, хотя несколько помятые и запылённые, неуместно красят явно богатую модницу. Длинная накидка из шкуры тиомса с шерстяной подстежкой, вероятно, стоит целое состояние, а на конечностях и шее незнакомки буквально переливаются настоящие драгоценности. Шпильки и цепочки, крепящие жгутики, косички и локоны, тоже далеко не обструганные веточки... Особенно примечательным является наличие отнюдь не декоративного меча. Даже за те пару мгновений, которые Осилзскому довелось держать сей клинок, успел определить уникальность искусного творения. Редчайший небесно-голубой сплав мягко переливается в солнечном свете. О таком среди человеческих воинов слывут легенды, рассказывавшие о небывалой прочности и надёжности лезвия. Странно даже представить настолько дорогое оружие у тоненькой девушки: ведь вряд ли вообще умеет фехтовать. И, тем не менее, именно ей и принадлежит удивительная вещь, болтающаяся у пояса, словно пустой кошелёк.