Бондарева Ольга Игоревна : другие произведения.

Даунхилл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.87*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Написано для конкурса "Нео-нуар 2013" исключительно благодаря П. А. Финалист конкурса.
  Пульсирующий свет выстукивает на сетчатке дробь, и если закрыть глаза, проникает к зрительному нерву даже сквозь сомкнутые веки. Музыка избила слух до нокдауна - и кажется монотонным гулом на одной высокой, переходящей в ультразвук ноте. Перемешанный с дымом, потом и влагой, воздух крупными кляксами пятнает танцпол.
  Небрежно облокотившись на стойку бара, я скольжу взглядом по движущемуся человеческому месиву. На деревянной поверхности рядом с моей рукой - пачка дорогих сигарет, мобильник и бокал. Необходимые атрибуты девушки, что в одиночестве скучает в ночном клубе.
  - Позвольте вас угостить! - орет мне в ухо широкоплечий брюнет. Потная футболка выгодно обтягивает бицепсы, глаза черны от огромных зрачков.
  Я невзначай касаюсь крупного рубина на указательном пальце и улыбаюсь брюнету. Он вздрагивает, что-то бормочет в оправдание и поспешно исчезает.
  Сегодня я выслеживаю не этого самца.
  
  Без темных очков на ослепительный снег невозможно смотреть. Даже поляризованные фильтры не спасают: солнечные блики пронзают стекло, и зрение не справляется - самые яркие лучи становятся угольными пятнами в зеленом ореоле. Совершенство всегда полно изъянов.
  Злой морозный ветер несется в лицо, обдирая кожу. Склон заснеженной горы с редкими деревьями шатается и подпрыгивает, как пьяный. В спину кричат, но голоса и звуки трещоток не успевают за мной - скорость больше сотни. Красные и синие флаги коварно возникают на пути - канты лыж врезаются в лед трассы, пропарывая его и взметывая к опрокинутой синеве неба шлейфы острых кристаллов. Тело расслаблено и одновременно собранно, ноги пружинят на неровностях рельефа, под ребрами растет тугой сгусток перенапряжения и восторга, пряный адреналин брызжет и кипит в жилах. Сердце стучит в висках, во рту привкус крови от прокушенной губы. Закладываю вираж, вытягиваясь в струнку, почти ложусь на снег. Компрессия сжимает клещами, кажется, мышцы вот-вот лопнут. Закрываюсь в стойку на прямом участке спуска, тараном вытянув руки вперед и чувствуя, как сопротивляются упругие слои воздуха. Яростно разрываю их в клочья и мчусь к подножию горы в вихре мерцающего черными язвами света.
  Финишные ворота перерезают трассу, и я чувствую себя обманутой. Ноги дрожат от усталости, но я готова лететь дальше, разгоняясь еще сильнее...
  Торможу, осыпая первые ряды вопящих от возбуждения зрителей рыхлым снегом, бросаю взгляд на табло.
  Шестнадцатый результат. Проигрыш - секунда сорок восемь сотых...
  Кажется: темнота, как холодная вода, обрушивается на только что искрившийся мир, погружая в тяжелую беззвучную глубину, стискивая грудь непереносимым давлением.
  Как?.. Я точно знаю, что ни разу не ошиблась. Откуда полторы секунды?
  У рекламного стенда улыбается и машет рукой в телекамеру американка - та, которой я столько проиграла. Которой я всегда проигрываю.
  Тренер ободряюще хлопает по плечу: "Ничего, в следующий раз". Мне двадцать лет, у меня все впереди... Но я знаю, что прошла на пределе своих возможностей.
  И осталась "крепким середнячком". Выше головы не прыгнуть.
  Неужели это - мой потолок? Тогда зачем все это было - тренировки, диеты, режимы, сборы, ограничения, соревнования - и снова тренировки? Переезды, травмы, чужие города, равнодушные взгляды. "Прощай" - единственному парню, который просил остаться. Дома - последний раз полгода назад. Самолеты, стерильные номера гостиниц - и хищные, заостренные горные вершины над размеченными снежными спусками. Ради шестнадцатого места на этапе кубка мира?
  Весь день словно в тумане, который высасывает силы и волю. Мечусь по замкнутому клочку пространства среди складчатых серых скал, не нахожу места, не вижу выхода.
  Вечером в ресторане ко мне за столик подсаживается высокий красавец итальянской внешности. Лицо с ямочкой на подбородке и орлиным носом кажется смутно знакомым, но где я могла его видеть - не вспомню.
  - Ты хочешь побеждать, Магдалена? - улыбается он.
  Смотрю, как завороженная, в непроглядные, будто черные дыры, глаза. Незнакомец смеется и без труда угадывает ответ.
  - Ты будешь.
  Он прикуривает от золотой зажигалки, и мне кажется, что я вижу выгравированное имя. Но это невозможно. Человек, которого так звали, давно умер.
  Я ничего не хочу знать. Ни кто он на самом деле, ни почему предлагает именно мне.
  Даже - что именно предлагает.
  Мне все равно.
  Мы идем по кроваво-красным коврам в дешевый, плохо освещенный номер. Он запирает дверь. Я готова ко всему, что бы призрак ни пожелал - но он ничего не требует. Просто снимает с пальца кольцо с крупным рубином и протягивает мне.
  Судорожно вскидываю руку и кусаю себя за запястье - чтобы не закричать. Все-таки я не ошиблась - это было то самое имя, на зажигалке...
  Я дрожу, но когда холодный, алчно рдеющий камень ложится в мои мгновенно оледеневшие пальцы, стискиваю кулак до боли в костях. Я вижу, какой будет расплата.
  Пусть.
  
  Напротив бара - огромное зеркало во всю стену. Оно должно обманывать туристов, создавая иллюзию простора. Но стекло плавится от духоты, и мутный коктейль из блеска огней, лиц, танцевального ритма и многообещающих знакомств, покрытый взбитыми сливками табачного дыма, стекает по нему ленивым, вязким потоком. Мое отражение - длинные черные волосы, длинные белые ноги и тени, окутывающие фигуру - тоже медленно струится, как туманное марево. Глаз не видно в потоке мрака, и это к лучшему. Только алая искра на пальце неподвижна - будто дырка в черно-белом киноэкране, за которым пылает пожар.
  Мало кто из гостей знает, что так и есть.
  Шладминг - крошечный городишко в тесной альпийской долине. Тихий мирок в центре поля битвы, где земля отчего-то решила сразиться с небом. Отточенные хребты режут на части головокружительную высь, а в ответ на них валятся тяжелые снегопады и бронебойные шквалы. Люди же наслаждаются этим противостоянием, будто в нем есть их заслуга.
  Нынешний наплыв приезжих объясняется просто: здесь проходит чемпионат мира по горнолыжному спорту. Послезавтра - супергигант, а через четыре дня - скоростной спуск. Даунхилл.
  Пик программы - куда выше и острее Монблана. Десятки тысяч жадных глаз будут следить за тем, как обтекаемые пронумерованные фигурки проходят трассу со скоростью сто пятьдесят километров в час - или на этой же скорости падают, сталкиваются со льдом, разбиваются о заграждения. Пестрота плакатов с известными лицами и именами, рябь тысячи флагов, непрекращающийся рев болельщиков. И безжалостный секундомер.
  Я сжимаю руки. Мне почти стоит усилий сохранять спокойствие.
  Мое время прошло.
  Сегодня я лишь плету паутину и заманиваю в нее беззаботную муху.
  Вот и моя дичь - высокий, атлетически сложенный мужчина. Он с приятелями только что вошел - на светлых волосах блестят капельки растаявших снежинок. Вся компания весело смеется, занимая столик у окна, подзывает официанта.
  Я не отрываю взгляда от улыбчивого молодого лица с выступающими скулами и небольшим шрамом над губой. Только наметанный глаз может заметить особый загар. Щеки и подбородок чуть темнее, чем лоб и глаза, вечно спрятанные от ультрафиолета горнолыжными очками.
  Смотрю, как он подносит ко рту бокал слабоалкогольного пива. На ощупь закуриваю. Рубин роняет блики.
  Молодой человек начинает чувствовать неуютный холодок между лопаток, ежится, оглядывается. В душном гудящем зале сквозит свежестью новизны и неожиданности. Заметив меня, он задерживает заинтересованный взгляд. Возвращается к беседе, но ненадолго: пристальное внимание девушки у бара притягивает, словно вызов - и, в конце концов, не выдерживает. Бросает несколько слов друзьям и идет ко мне.
  - Вы позволите?
  Чуть изгибаю уголки губ, стряхивая пепел.
  В жизни не курила - спортивный режим. Ну а теперь мне можно все.
  - Мы встречались? Ваше лицо мне кажется знакомым, - присев на соседний стул, начинает он привычный диалог, и на этот раз не врет. Правда, видеть меня он мог только на старых фото или видеозаписях. - Я Стефан.
  - Стефан Хофер из команды Швейцарии. Знаю, хотя мы не встречались, - отвечаю я, давя недокуренную сигарету с темно-вишневым отпечатком помады, и поясняю: - Я фанат альпийских лыж.
  - Да? Значит, вы очень фанатичный фанат, - удивляется он и, как будто, чуть краснеет от удовольствия. - Я ведь здесь только в качестве запасного, и то по случайному совпадению.
  Мальчишка. Ему далеко до небрежной доверительности звезд. Ничего, это приходит легко.
  - А вы хотели бы стартовать послезавтра?
  - Конечно, - хохочет он, перебивая и отмахиваясь. Словно у семилетнего малыша спросили, не желает ли он полететь в космос. Тот смущается: как же взрослые разгадали его самую заветную мечту?
  Я откидываю волосы с лица и позволяю себе расслабиться. Нет, Стефан не готов к моему предложению. Время есть.
  - Зови меня Магдой. - Поднимаю бокал навстречу его стакану пива. Стеклянный звук исчезает в громоздких ударах ритма, словно в вате. Черные и белые лучи скрещиваются где-то рядом, и мы отбрасываем невероятные тени.
  
  Выходим на мороз, словно в вакуум.
  Над городом сдвигают плечи невидимые Альпы, крепко сжимая нас в своих ледниково-базальтовых объятьях. Мы оба попались в ловушку, погребенные под лавиной скорости и славы - прошлой или будущей.
  Медленно идем по кривой улочке, оставляя темные рваные следы в кружевной сети, пленившей булыжники мостовой. Из темноты несутся снежинки по одним им видимым трассам и под прицелом фонарей закладывают крутые виражи в самых неожиданных местах.
  Стефан что-то весело рассказывает о соревнованиях, вспоминает курьезы. Я делаю вид, что слушаю, смеюсь. Ему почти удается заразить меня молодостью и жизнью.
  Святой Флориан выглядывает из своей ниши. Отворачивается от меня и пристально смотрит вслед Стефану, будто пытается о чем-то предупредить.
  Мне почти хочется позволить воле великомученика дотянуться до одного из своих сыновей. Римский легионер, как и многие, только кажется умершим. Этот воин и сейчас сразился бы со мной - но рубин непреодолим для него, и я слышу бессильный скрежет деревянных зубов.
  В моем номере уютный полумрак, с которым не могут справиться несколько свечей. В окно льются подкрашенные неоновым заревом сумерки. Официант вкатывает тележку, и Стефан бросается открывать шампанское. Не будь он в команде третьим запасным, ему вряд ли позволили бы такую вольность.
  Отдаю чаевые, и, прежде чем захлопнуть дверь, осматриваю безлюдный коридор, покрытый кроваво-красной дорожкой. Он не пуст. Тени внимательно следят из всех углов.
  
  Тот, кто входит утром без стука, застает меня в одиночестве. Небрежно задернутые шторы впускают в комнату блестящее лезвие альпийского солнца, которое режет логово тьмы пополам. Я все еще валяюсь в разоренной постели, и только сигаретный дым прикрывает мою наготу.
  Когда-то я вздрагивала от равнодушного взгляда гостя и старалась не смотреть под низко надвинутый капюшон или шляпу. Потом - наоборот, с упорством обреченности вглядывалась в абсолютный мрак его глаз, что поглощает все оттенки цвета, которых касается. Как выяснилось, все это не имело значения.
  - Почему ты не отдала кольцо?
  Голос похож на глухое дребезжание, какое бывает, если стукнуть по треснувшему хрусталю.
  Я медленно встаю, бросаю окурок в бокал с недопитым шампанским, накидываю халат:
  - Сегодня он не принял бы его.
  - Ты уверена? А может быть, все еще пытаешься тянуть время? Как в тот раз, когда удрала в Венецию.
  Смеюсь над этим предположением. Какая прямолинейная логика. Я не пыталась сбежать: за годы владения рубином хватило ума понять, что это невозможно. Просто однажды вспомнила, что ни разу в жизни не была в Венеции.
  Никогда прежде не позволяла себе счастья делать глупости.
  - Стефан еще не ощутил вампирской жажды побед, которая сделала меня твоей вещью. Сегодня он спросит о цене. - Расчесывая волосы, я подхожу к зеркалу, привычно опускаю ресницы, чтобы не встретиться взглядом с собой.
  - Сколько же нужно времени?
  - Много. Может быть, несколько лет.
  - Я не могу столько ждать!
  - Найди кого-нибудь другого.
  Это - единственное, что я могу сделать для Стефана.
  Мысленно замираю на доли секунды, пока хозяин обдумывает решение.
  - Нет. У тебя три дня. В день даунхилла кольцо должно быть у него.
  Приоткрытая дверь медленно поворачивается на петлях от незаметного сквозняка. Точка.
  Подхожу закрыть - и сталкиваюсь со Стефаном. У него в руках бумажный пакет из ресторана и букетик подмерзших фиалок.
  Ему почти удается меня удивить.
  - А кто это только что вышел? - жизнерадостно спрашивает он, сунув мне цветы. Вытряхивает на тарелку свежие булочки с корицей, а из внутреннего кармана куртки извлекает большой пластиковый стакан кофе с крышкой.
  - Не знаю... ошибся комнатой.
  - А-а. Скорее завтракай и пойдем.
  - Куда? - Я не знаю, что делать с букетом, только разглаживаю пальцем скрутившиеся сиреневые лепестки. Им холодно у меня в руках. Стефан отбирает цветы и пристраивает в подсвечник, наливает туда же минералки:
  - Сюрприз.
  
  - Ты наверняка умеешь кататься. Как насчет параллельного слалома наперегонки?
  Снег вновь сияет под близким небом, безупречный, словно Чистилище, а в легкие вливается синяя ледяная свежесть. Продеваю руки в темляки и сжимаю палки, глядя в смеющиеся глаза Стефана.
  Я не замечала раньше: они у него такие же сумасшедшие, как свободный полет с трамплина, такие же бесконечные, как эхо молчаливых скал, страх поскользнувшихся на склонах туч, негодование заблудившихся в лабиринте перевалов ветров. И всегда отражают горные вершины. Даже во мраке.
  Вот почему моему господину нужен именно Стефан: он - воплощение Альп, извечной борьбы двух стихий. Он - лучший.
  Невольно пытаюсь вспомнить, что было в моих глазах до того, как они омертвели, отдав все за одну алую искру.
  Стефану почти удается заставить меня сожалеть о сделанном выборе.
  Спуск по трассе слалома-гиганта - приятная прогулка, если на финише не включен секундомер. Но мне хочется оказаться первой - потому что больше никогда.
  Нет, себя не изменить. Я и сегодня отдала бы жизнь за победу.
  - Вот это техника! - весело кричит Стефан, отставший на длину лыж. - Не говори, что ты не занималась профессионально. Но и не обольщайся: я тренирую только скоростные виды, гигант - не мое.
  - Спасибо за сюрприз, - тихо говорю я.
  
  Стоя на лыжах, наблюдаю за тренировкой "Супер-джи"; на трассу выходят все, даже запасные. Стефан летит к финишу на кураже, с предельным риском, но выписывает филигранно точную траекторию. Будь попытка зачетной - оказался бы в десятке сильнейших. Вижу, как шепчется между собой штаб швейцарской команды, отмечая для себя прогресс молодого участника.
  И вдруг - нелепый несчастный случай. У лидера швейцарцев на полном ходу разваливается крепление, и он падает, подвернув ногу. Травма. Хорошо, если просто растяжение связок, а не разрыв. Фирма, которая изготовила лыжи, получит чувствительный иск, но спортсмену не легче: чемпионат для него окончен. Я вижу, как вертолет спасателей уносит ввысь оранжевые носилки.
  Завтра на старт выйдет запасной. И я догадываюсь, кто это будет.
  Оттолкнувшись палками, я не спеша спускаюсь к подножию горы. За спиной петляет изящный, будто нарисованный под лекала след.
  
  Открываю на торопливый стук - меня тут же хватают поперек туловища, закидывают на плечо и кружат по комнате, словно вертолетный винт. Сбив со стены зеркало, уронив стул и запутавшись в занавеске, мы падаем на кровать и хохочем, как ненормальные.
  - Невероятно, - кричит Стефан, - но они выбрали меня! Ты можешь себе представить? Я выступлю в супергиганте и в даунхилле!
  Мое неуместное веселье исчезает так же быстро, как возникло. Вжимаясь в подушки, я пристально смотрю на сизую ветвистую трещину в потолке, будто пытаюсь задать один-единственный вопрос.
  Рубин делает то, что я приказываю. Или я - то, что он приказывает. Все идет правильно.
  "А смог бы ты не поддаться этому зову, Стефан?.."
  Вряд ли.
  
  Окоченевшие деревья молчаливо нависают над склоном. Клочковатый туман наползает из-за серых скал, штопая разрывы в тенях неровными шевелящимися нитями. Погода внезапно впала в угрюмую меланхолию, но людей не интересует ее настроение.
  Толпа у подножия склона ждет зрелища.
  Стефан получает ранний стартовый номер - второй. Задолго до группы сильнейших. Он легко обходит стартовавшего первым словенца на три секунды - бездонную пропасть для альпийских скоростей. Комментатор восторженно ревет в микрофон о восходящей швейцарской звезде, зрители потрясают красными с белым крестом флагами. Стефана торжественно провожают на "промежуточный подиум", где ему предстоит улыбаться оператору спортивного канала, пока кто-то не установит еще лучший результат.
  Самые длинные и жгучие минуты в жизни, когда ожидание пронизывает до глубинного нутра и выворачивает тебя наизнанку: ты стоишь у рекламного стенда, следя за соперниками по большому экрану, и отчаянно, безумно мечтаешь оказаться на их месте, чтобы исправить шероховатости, которые, как теперь понимаешь, допущены - ты знаешь, знаешь, как надо проходить вот этот поворот, как закрываться вот на этом прямом участке, как отработать сложный рельеф, но поздно, и уже от тебя ничего не зависит, ты можешь только стоять под прицелом внимательных зрачков телекамер, до слепоты вглядываясь в цифры на табло.
  И в тот миг, когда лихо идущий по трассе фаворит приближается к финишу - так просто уступить искушению сыграть нечестно...
  Затерявшись в толпе болельщиков, я слежу, как один за другим участники проигрывают Стефану, и тот с шутливым восторгом вскидывает кулак. Балуйся, мальчик. Ты ощутишь острые когти победы, когда пойдут сильнейшие в этой дисциплине.
  Лучезарная улыбка Стефана наполняется изумлением, когда и шестнадцатый, и семнадцатый номера показывают время со знаком "плюс". Но когда и двадцать первый проходит медленнее на какие-то неуловимые две сотых, в его взгляде появляется робкая надежда: неужели? Остался лишь один сильный соперник, но самый грозный: норвежец, лидер кубка мира...
  Среди накала страстей грозящей сенсации мне удается пробиться к Стефану. Он оглядывается, слишком ошалевший от счастья, чтобы что-то соображать. Победа, о которой он вчера и не мечтал, в одном шаге. И незачем говорить, что второе-третье места на чемпионате мира - уже потрясающий успех для запасного члена команды. Ослепительное сияние Солнца всегда затмевает звезды.
  Норвежец идет прекрасно - лучшее время на отсечках, лучшая скорость на мерном отрезке... Он лучше Стефана, по всем пунктам лучше, и это никого не удивляет. Я вижу, как белеют стиснутые кулаки, как мрачнеет взгляд, не отрывающийся от экрана. Яд уже успел проникнуть в кровь.
  - Ты хочешь, чтобы он сошел? - говорю громко, не боясь, что услышит посторонний. Сейчас всем не до меня.
  Стефану в первую секунду - тоже:
  - Что?
  - Держи, - я протягиваю ладонь, не снимая кольца. На один раз этого достаточно. - Возьми меня за руку - и он пропустит ворота.
  Стефан сжимает мои пальцы, но едва ли сознает, что делает. Не важно.
  Едва он касается рубина, норвежца чуть подкидывает - может, на идеально укатанной трассе под лыжу подвернулся комок льда? Досадная мелочь - но спортсмен входит в поворот с минимальным опозданием, его выносит с оптимальной линии. Пытаясь вписаться в следующий, он сильно оттормаживает, поднимая облако снега. Однако это не помогает. Главный фаворит пролетает не с той стороны флага.
  Вздох разочарования на трибунах. Замирают красно-синие полотнища и горестно хватаются за голову норвежские тренеры. Лидер кубка, понурившись и не понимая, что случилось, спускается вниз.
  Можно поздравлять Стефана Хофера с почти состоявшейся сенсационной победой.
  Но я исчезаю. Не хочу видеть, что будет дальше.
  Я уже покидаю отведенный для зрителей участок склона, когда раздается оглушительный взрев толпы. Вздрагиваю, но не оглядываюсь.
  У Стефана отбирают конфетку. Из-под носа победу выхватывает американец, от которого никто не ждал успеха в "Супер-джи".
  На мгновение кажется, что это меня придавил груз непоправимой потери, вышибая дыхание. Пройдет время, прежде чем разум очнется от наркотического упоения близостью триумфа и сумеет справиться с ломкой поражения. А улыбаться и поздравлять соперника нужно сейчас.
  Я сочувствую Стефану. На этот раз по-настоящему.
  
  Мрак осязаем, плотен и тяжел, будто слежался за несколько дней, в нем отчетливо уловимы запахи дыма, пыли, пота и разложения. Как и положено мраку.
  Стефан неподвижно сидит в кресле, не отрывая взгляда от рубина у меня на пальце. Затягиваюсь сигаретой, стараясь не выдать дрожь.
  Я выполнила договор до конца, Стефан услышал все. Дальнейшее зависит лишь от его решения.
  Он выглядит мгновенно постаревшим на десять лет.
  Он знает мое имя и помнит газетные заголовки своего детства: внезапная загадочная смерть легенды горных лыж...
  У него есть выбор. Между жизнью и всесилием.
  Через два дня - главный день года.
  Даунхилл.
Оценка: 7.87*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"