Аннотация: УУ-5. Что страшнее: встретиться лицом к лицу со своими кошмарами - или провести всю жизнь с закрытыми глазами?
Прекрасная дама
Новогодняя вечеринка удалась. Банкетный зал "Астории" походил на еловый бор, сверкающий тысячами огней, нарядов и улыбок. Гремела музыка, смех, залпы пробок от шампанского. За стеклянной стеной на фоне ночного неба время от времени вспыхивали фейерверки, бросая отблески на лица приглашенных.
Любим мы встречать Новый год - даже те, кто не ждет от него ничего хорошего.
Таня отыскала меня у бара.
- Кирилл Михайлович, прошу прощения, что отвлекаю...
Я лихо крутнулся на высоком табурете с бокалом в руке и, преодолев слабое сопротивление, вручил ей "Мохито". Девушка держала большой блокнот, ручку и телефон, поэтому взять напиток, не расплескав, оказалось трудной задачей.
Я ободряюще улыбнулся и глотнул коньяку из своей рюмки:
- Вы меня не отвлекаете. Я всего лишь жду, пока бармен смешает какой-то замысловатый коктейль для моей жены.
- Звонил Измайлов, просил извинить: завтрашняя встреча не состоится. Он с семьей улетает на выходные в Швейцарию.
- Счастливец. Надеюсь, вы передали от меня пожелание хорошо отдохнуть, - кивнул я, окинув взглядом гладкую прическу, темно-синий брючный костюм и белую блузку. - Таня, а почему вы не в вечернем платье? Ведь сегодня у нас не рабочий день, и вы не секретарь, а гость.
Она опустила глаза, и пробормотала нечто вроде того, что любит свою работу, и не слишком умеет носить платья.
Как всегда - стоит задержать взгляд на ней дольше двух секунд или заговорить неофициальным тоном - краснеет, начинает заикаться и поспешно убегает.
- Татьяна, ну оставьте же вашего босса в покое хотя бы в праздник! Нельзя все время трудиться без перерыва, так можно и заболеть, - раздался тягучий, словно сахарный сироп, голос.
Мы оба вздрогнули от неожиданности.
- Коктейль готов, дорогой?
Карина поднесла к губам длинный мундштук, на конце которого тлела сигаретка.
- Извините, Карина Алмановна. Конечно, я ухожу.
Таня исчезла. Я смотрел на жену, которая взяла бокал тонкими пальцами и сделала глоток. Потом подумала о том, что с сигаретой в одной руке и бокалом в другой ей будет не очень удобно. Или не очень изящно. Или стильно. Не нужно становиться телепатом, чтобы читать мысли моей жены - они у нее всегда одинаковые.
Карина бросила мундштук на стойку и улыбнулась.
- Ты еще ничего не сказал о том, как я сегодня выгляжу.
На ней было алое шелковое платье в китайском - или японском? - стиле, блестящие черные волосы заколоты двумя длинными спицами. Карина неизменно потрясающе выглядела в красном, о чем хорошо знала.
- Великолепно, как всегда.
- Ты так заученно это говоришь, - жена притворно надула ярко-алые губы. - Ах, да что ждать от мужа после трех лет совместной жизни? Идем, познакомлю тебя с Эммой. Помнишь, я рассказывала: это подруга Маньковского. Ну, режиссера, как ты мог забыть?
Она ухватила меня под руку и потащила к столикам с закусками. Моя жена обладает завидной настойчивостью. Наверняка рано или поздно добьется цели, которую вбила себе в голову, и станет актрисой. Разумеется, наличие или отсутствие таланта значения не имеет. Главное, по ее мнению, есть: яркая экзотическая внешность, на которую клюнул не один удачливый бизнесмен. Да-да, и я тоже.
Еще в шестнадцать Карина выбрала образ гейши для конкурса красоты, вжилась в него и не прогадала. Наверное, некие актерские способности все же были. С тех пор китайско-японский - никогда не разбирался в этих тонкостях - мотив стал ее второй натурой. Друзья уверены, что моя жена унаследовала свой чудный разрез глаз и восточные вкусы от японских предков. На самом деле дед Карины то ли бурят, то ли калмык, но об этом она предпочитает умалчивать. Как по мне - какая разница? Названия, что ли, не нравятся?
Карина и ее новая знакомая оживленно щебетали, а я старательно сдерживал зевоту и вежливо вставлял "Конечно" после каждых "Правда, дорогой?". И радовался, что захватил из бара бокал "Курвуазье": есть предлог время от времени ограничиваться кивком.
Мой взгляд рассеянно бродил по залу между черно-белыми силуэтами мужчин и блестящими райскими птичками возле каждого из них. Но вот наткнулся на темно-синее пятно, что скромно устроилось за столиком у окна, вдали от места главных событий - и не пожелал двигаться дальше. Вероятно, захотел отдохнуть от слишком ярких красок?
- Кирилл! - жена дернула за рукав. - Ты совсем не слушаешь. Неужели не интересно?
- Прости, задумался.
Я снова хлебнул из бокала. Жарко, и пить хочется. Как бы не набраться, утоляя жажду коньяком.
Карина изобразила привычный набор эмоций: обиду, прощение, снисходительность. Дескать, полюбуйся, подружка: мужчина во всей своей красе. Что с него возьмешь?
Девушки снова принялись болтать о каких-то фильмах из категории "высокое кино". Однажды Карина убедила меня сходить на один такой. Через пятнадцать минут просмотра я полез на стену и очень вовремя вспомнил о важной встрече.
Вот и сейчас глаза выискивали в толпе кого-нибудь, с кем нужно срочно переговорить о неотложном деле. Кравцов? Нет, кажется, парень уже выпил лишнего. Авдеенко? О, этого стоит зацепить - отвязаться будет еще сложнее, чем от "высокого кино". Денисов? Хорошо бы, но он, кажется, только что извлек из кармана бархатную коробочку. Неужели все-таки решился сделать предложение Гале из финансового отдела? Наконец-то! Значит, отвлекать никак нельзя, а то может снова отложить до следующего Нового года - Сашкина "бракобоязнь" уже вошла в поговорку.
Ну где же она? Одинокий столик у окна пуст, только качаются рядом наряженные лапы елки, словно ветер гуляет в зимнем лесу.
Лишь сейчас я сообразил, что все время высматривал Таню, единственную, с кем мог бы спокойно поговорить. Но тут же отказался от этой идеи: не стоит портить девушке Новый год - она ведь тоже хочет расслабиться, а не беседовать с начальником о работе.
Я схватил стакан воды у проходившего официанта, залпом выпил и снова украдкой глянул в сторону окна. Там никого не было, но ветви продолжали качаться, сбрасывая снег на паркет. Тот лип к полу и растекался темными лужицами. Снег? Откуда?
- Кирилл! Ну, знаешь! - по всем давно знакомым признакам, Карина была возмущена. Черные восточные глаза сверкали гневом, длинные пальцы сжались в побелевшие кулачки и едва удерживались от того, чтобы не замолотить меня по груди. - А если Эмма обидится и не пригласит меня на юбилей к Маньковскому? Все мои планы рухнут только потому, что тебе трудно было пообещать ей наш совместный уик-энд в Милане?
- Я не собираюсь в Милан, - пробормотал я, разыскивая по карманам платок. Страшно душно - попросить, что ли, открыть окна?
- Ну и что? Это же столица моды. Смотались бы, развлеклись, сходили на показ к Дольче и Габбана, и в "Ла Скала".
- "Ла Скала" - это театр.
- Я знаю! Не пытайся выставить меня дурой.
- Даже и не думаю.
Я снова посмотрел в сторону окна.
И остолбенел.
Зал таял. Ножки столиков размягчились и прогнулись, с елочных игрушек падали разноцветные капли. Оконные рамы поплыли: жидкое стекло вперемешку с потеками пластика. В полу возникли зияющие проталины, и оттуда, кажется, вырывался дрожащий раскаленный воздух.
Таяли люди. У незнакомой дамы уплыла рука вместе с бриллиантовыми кольцами. А у ее собеседника расплавилась шея, и голова болталась на уровне колен на тонкой перемычке... Но оба спокойно флиртовали, ничего не замечая. У главбуха Зои Яковлевны платье сползло на пол, как старая змеиная кожа, и булькало кипящей зловонной лужей под стулом. Без одежды она походила на ком разбухающего в миске дрожжевого теста. Зам по кадрам повернул ко мне ноздреватое лицо, похожее на пропитанную водой губку, и подмигнул. Вслед за этим мигающий глаз соскользнул с губки и лягушкой ускакал под юбку соседки.
Крик ужаса рвался из легких, но рвотные спазмы перехватили горло. Сердце колотилось, как бешеное.
- Смотри! - прохрипел я, хватая Карину за руку.
-Куда? - жена раздраженно дернула плечом, освобождаясь от судорожной хватки. - Не пытайся перевести разговор на другую тему!
Я задыхался. Господи, что происходит?
Такого не может быть.
Что со мной?
Я рискнул вновь отвести взгляд от целой и невредимой Карины.
Как и следовало ожидать, с залом и гостями все оказалось в порядке. Только сыпались разноцветным дождем кружочки конфетти из хлопушек, оседая в прическах и прилипая к обнаженным плечам женщин.
- Кажется, мне стоит отдохнуть, - невнятно сказал я, с силой потирая горячую кожу лица. Привидится же такое... - Пожалуй, пойду домой. Если хочешь, оставайся и продолжай веселиться.
- А я так и знала! - вроде бы даже с удовлетворением заявила Карина. - Ты всегда находишь предлог увильнуть от разговора. Только обычно у тебя на первом месте дела. А сейчас что? Плохое самочувствие? Да ты здоров, как бык...
Не слушая, я двинулся к выходу. Потому что мне очень не нравились большие хмурые глаза, которые пялились из-за странно изувеченной сосны, похожей на китайскую головоломку. Проходя мимо, я покосился на густую сиреневую тень: за мной следила большая бородавчатая жаба и через соломку потягивала "Кровавую Мэри". Вот только коктейль она пила не из стакана - а из аккуратно перерезанной артерии Кравцова. Тот, голый, лежал на спине, хихикал и бессмысленно дергал руками и ногами как огромный младенец.
Вздрогнув, я втянул голову в плечи и прибавил шаг.
Долго не мог попасть ключом в замок зажигания - руки тряслись, как у запойного пьяницы, а кровь гулко бухала в ушах. Сердце прыгало и трепыхалось, вроде бы, даже с перебоями. Ужасно хотелось воды, но при воспоминании о жабе подкатывала тошнота.
И когда успел так напиться? Вроде, не алкоголик, чтобы белая горячка навещала... Наверное, переутомился.
Надеюсь, что так.
- Ты спятил? - Карина, уже одетая в норковую шубку, распахнула водительскую дверь. В салон влетели снежинки и зажужжали, носясь вокруг, садясь на панель и потирая лапки. - Куда тебе за руль в таком виде! Двигайся, давай!
Впервые за последний год я был рад увидеть жену. И даже согласен слушать пустую болтовню или упреки всю дорогу. Практичность Карины не даст диким видениям снова вцепиться в мой несчастный разум.
Кажется, я отключился. А когда проснулся и вышел из машины, мир вновь был чист, прозрачен и понятен. Моя красотка-жена с приклеенным ликом азиатской девы - это не бред больного воображения, а реальность. И душная, полутемная квартира, отделанная в японском стиле, тоже. Или, все же, китайском?
Не найдя в холодильнике минералки, я напился прямо из-под крана. Сдирая с себя насквозь пропотевшую рубашку, с отвращением покосился на интерьер спальни. Картина с пагодой под синюшным, как фурункул, небом, скалящиеся маски кабуки, бумажные букеты сакуры, невыносимо дымящие палочки благовоний.
Завтра же выброшу этот хлам. Приглашу толкового дизайнера - пусть сделает что-то нормальное. Плевать на истерики Карины, нельзя всю жизнь уступать каждому нелепому капризу.
И еще. Хватит шататься по вечеринкам, от них только тупеешь. На самом деле мне никогда не нравились шумные компании малознакомых людей - и все же только так мы с женой и отдыхаем в последние годы. Вернее, она отдыхает, а я еще сильнее выматываюсь.
А ведь когда-то я любил ездить зимой на дачу к родителям и часами ходить на лыжах, дыша морозным воздухом с привкусом смолистой хвои. Отец жарил шашлыки, мама резала огурцы на салат, а сестренка потихоньку таскала печенье. Потом мы садились за грубый самодельный стол у растопленной печки, пили домашнюю вишневую настойку, хватали зубами горячее мясо с шампуров и болтали. Почему я уже больше года не был у них?
Потому, что Карина предпочитает тусовки и своих собственных друзей.
Ну и пусть себе предпочитает. При чем тут я?
По натуре я из породы людей, которые любят слушать больше, чем говорить. В бизнесе эта черта обычно дает преимущество: тот, кто ведет долгие и внушительные речи, часто открывает собеседнику больше, чем намеревался. Но в семейной жизни почему-то всегда оказывается, что молчание мужа - знак согласия со всем, что скажет жена...
Интересно, с кем встречает Новый год Таня? Может быть, ей понравился бы маленький домик, занесенный снегом, и лыжные прогулки?
- Вот и я, - пропел томный голосок. Карина уверена, что это вибрирующее придыхание звучит чувственно и сексуально. А я никогда не разубеждал. - Надеюсь, ты выпил не так много, чтобы забыть о супружеских обязанностях...
На ней шелковый халат-кимоно; поясок скользит шустрой змейкой - и вот уже ткань сползает с белых плеч. Раскосые глаза полны возбуждения.
- Карина, извини... - хочу изобразить сожаление, но выходит как есть: устало и равнодушно.
Она придержала халат и выпрямилась. Взглянула спокойно, серьезно, без игры и ужимок. Вероятно, впервые за время нашей совместной жизни, я увидел настоящую Карину. Японская маска упала и с почти слышимым звоном покатилась по полу.
- Скотина, - тихо и твердо сказала она. Не брызжа яростью, не щурясь от гнева, не исходя страстью. - А я-то еще сомневалась, не напрасно ли познакомила тебя с прекрасной дамой. Вижу, как раз вовремя.
Рот открылся спросить, о чем это она, но жена хладнокровно вытащила шпильку из волос, медленно, глядя мне в глаза, лизнула ее длинным раздвоенным языком. На металл упала густая желтая капля яда. И швырнула дротик в меня.
Я едва успел отклониться - игла с треском вонзилась в изголовье кровати. Но Карина уже доставала следующую, и еще, и еще. Я кинулся к двери, но та не поддалась. Пришлось бежать, отпрыгивать, уворачиваться, с каждым броском утрачивая ловкость, волоча внезапно отяжелевшие ноги. Ковер уже был утыкан ядовитыми спицами, когда зашевелился брошенный шелковый поясок, поднял маленькую треугольную головку - и пополз ко мне.
Вскочив на подоконник, я стал судорожно дергать раму. Но... ведь двенадцатый этаж!
- Что же ты остановился, милый? - кобра обвилась вокруг моей лодыжки, раздула клобук и заговорила голосом Карины. - Один шаг - и все закончится.
Змея издевательски подала мне кончиком хвоста отвратительно смердящий платочек. Нашатырь!
Сквозь мерцающий туман я увидел жену. Она полулежала на кровати, курила, небрежно и роскошно держа тонкий мундштук. Ни стрел, ни змей, только маска кабуки, видно, свалилась, когда я метался по комнате.
- Белладонна, любимый.
Сердце сжалось: совсем недавно я читал об этом смертельном яде - Карина услышала о новейшем препарате для поддержания молодости на основе белладонны, и я убеждал ее не доверять шарлатанам. Как же сразу не догадался? Все симптомы...
- Но... почему?
Моя жена улыбнулась и выпустила дым из сочных кроваво-красных губ.
- Ты думал, что можешь заводить шашни с секретаршей за моей спиной? О, нет. У меня и на спине есть глаза, поверь, - она со вздохом разочарования качнула головой. - Как примитивно - секретарша. У тебя всегда был дурной вкус - обидно, я так и не смогла его исправить.
- У меня ничего нет с Таней, и никогда не было!
- Не столь важно, - Карина глубоко затянулась. - Я вижу, как ты тупо глазеешь на нее, стоит этой скромнице появиться в поле зрения. А меня не устраивает перспектива развода. Лучше быть безутешной вдовой, чем потерять возможность вести образ жизни, который обеспечивают твои деньги. Мне еще не приходилось выступать в трагическом амплуа... Уверена, я гениально сыграю горе. Это будет так ново, интересно, необычно, - она мечтательно прикрыла глаза.
- Тебя посадят... - горло перехватило, я едва мог дышать. Жажда сводила с ума, а измученное сердце то проваливалось в живот, то колотилось в переносице. Но еще быстрее меня убивала мысль, что столько времени я считал свою жену непроходимой слащавой дурой. Жалкий слепец!
Был. Так уже можно сказать.
- Как мило, что ты беспокоишься обо мне, дорогой. Но не волнуйся: я все продумала. Посадят бармена, который налил стакан отравленного коньяка. Ведь он - любовник твоей жены и надеется заполучить твое состояние, женившись на вдове. Гадкий, гадкий мальчик.
Гул и грохот в ушах нарастали, вливаясь в странный барабанный ритм; я уже почти ничего не видел. Змея с наслаждением пила мою кровь, прокусив артерию. Теплый ручеек стекал по пальцам, но боль так и не появлялась. Тело отказывалось подчиняться, только осколки сознания еще жили и корчились от ужаса перед близким концом.
- Ах да, чуть не забыла, - Карина стояла на ступенях храма с картины и кормила иглами железных птиц. Они клевали, с лязганьем высекая искры. - Я сделала Танечке подарок к Новому году. Невероятно дорогой и поразительно чудодейственный лосьон. Не волнуйся, там не смертельная доза белладонны. Девушка всего лишь станет каждый день развлекаться, примерно как ты сегодня в банкетном зале. Жаль только, со временем малышку упекут в психбольницу... Ничего, и там люди живут.
Она с усмешкой бросила горсть спиц, и все точно впились мне в грудь. Раскаленный яд потек по быстро густеющей в жилах крови.
Нельзя проваливаться в кошмар, нельзя отдаваться парализующей отраве. У меня есть цель. Нужно всего несколько минут - такая малость.
Онемевшее, бесчувственное тело сдвинулось с места. Я рухнул с подоконника прямо на свой пиджак, валяющийся на полу. Там, в кармане, должен быть мобильный телефон.
Распухшие пальцы похожи на обрубки, почти не сгибаются и ничего не чувствуют. Слепо шарю по скользкой ткани, пытаюсь всунуть одеревеневшую клешню под клапан кармана: неужели всего два часа назад это удавалось без труда? Надеюсь, Карина считает мою возню предсмертными судорогами.
Танин номер долго искать не нужно: он первый в списке. Перед глазами - мелькание обрывков отвратительных видений, но они уже не трогают меня так глубоко: я знаю, что это всего лишь действие белладонны. Всего лишь?
Остается гадать, удалось ли нажать нужную последовательность кнопок. Вряд ли я сумею справиться с аппаратом еще раз. Едва уловимые гудки продрались к сознанию: вызов пошел.
- Слушаю, Кирилл Михайлович.
Она спокойна и готова выслушать любые указания, несмотря на то, что уже, вероятно, за полночь. Не помню случая, чтобы Таня не ответила на звонок.
Как жаль. Я даже не успел понять, что банально влюбляюсь в собственную секретаршу. И никогда не узнаю, могло ли между нами возникнуть что-то настоящее, за что не страшно умереть.
Наверное, еще хуже, если бы ничего не случилось: я так и не осмелился признаться себе самому в чувстве к Тане и продолжал служить тенью чужой, искусственной женщины, жить не своей жизнью. А ведь мог бы: давно отвык думать о том, чего в действительности хочу - а не о том, что престижно, модно или полезно для дела.
Так стоит ли минута прозрения десятков лживых лет?
- Кирилл Михайлович? - в Танином голосе нотки беспокойства. Наверное, до нее донеслись мои бессвязные хрипы.
Как рассказать ей об этом безумии? Я сам до сих пор не могу поверить в происходящее.
Смогу ли я вообще хоть что-нибудь сказать?
- Прекрасная... дама... - шепчу в трубку.
Или мне показалось, что слова прозвучали? Но ответный отчаянный крик не почудился, нет:
- Кирилл!
Если мои губы еще могли шевельнуться, то последним их движением стала улыбка.